Гарри Поттер и на самом деле (джен)

Ответственного мадам Хак назначать не стала, явно перебросив эту проблему на самих самодовольных лордовских сынков, с противодействием которых уже встретилась в метлохранилище. И действительно, а оно ей надо? Что точно надо лично ей, так это надрессировать их на полёты, отработав зарплату. Только и всего.

Я же прокручивал в памяти вспыхивающие флешбеки, которые словил от этой непонятно-инстинктивной погони. Впрочем, подобный порыв не ощущался чем-то противоестественным, мне-то самому вполне свойственно, как прошлая жизнь показала, влезать во всевозможные геройские передряги, повинуясь внутреннему импульсу. Тема лишь удивляла «не моей» новизной.

Так-то человек за жизнь обучается множеству рефлекторных реакций, не задумываясь об их сути, просто используя, как настороженные спусковые крючки в стиле: дёрнули — выстрелил. Вождение, стрельба навскидку, плавание, бокс — всё стоит на каких-то наработках. И если попытку оторвать Невилла от метлы, пожалуй, можно было пустить по родительской реакции «убрать от ребёнка опасный предмет», то вот это было чем-то иным. Типа к комплекту ещё добавилась погоня, включающаяся на «убегающую добычу», гм… или что-то вроде этого?

Специализации у людей разные, все выжившие и передавшие свой генетический материал в будущее были тем или иным образом полезны племени. Герои — бросались защищать, невзирая на опасность, трусы — плохо спали и просыпались от любого шороха, поэтому были непревзойдёнными караульными. Любопытные, весёлые — все нужны были племени, потому эволюция и культивировала всех. И осуждать действия того или иного специалиста не имеет смысла. Заставлять же следовать шаблону «как положено в данном обществе»… Можно, конечно, но тогда нечего удивляться, когда человек, занимающий место в строю героев, с визгом убегает, а поставленный в караул — совершенно бесстрашно храпит, даже если враги тычут его палкой, пытаясь разбудить.

Думалось всё это на повышенных скоростях. Кстати, полагаю, это может быть одной из дополнительных защит от чтения разума. Вместо внятных ответов «про себя», в таком режиме не слишком сильный (ещё бы понять, в чём их сила) легиллимент, думаю, будет слышать лишь непонятное краткое цвирканье, словно в голове у читаемого поселились сверчки.

Тут подошёл Малфой, глаза которого сияли от приключения, но губы кривились, и по лицу ползали некрасивые багровые пятна, показывая, что мысли по этому поводу у него не очень радужные:

— Всё получилось очень интересно, Гарольд, но вот вопрос. Почему. Ты. Полетел за Лонгботтомом?

«Мда, паренёк, на самом деле-то тебе, похоже, интересно, почему полетел именно ты. Видимо, его учили посылать на все подобные задания своих «пёсиков». Так, дадим немного юмора и закроем другой информацией напрашивающуюся идею, что он полетел за мной, как ведомый, подчинённый и… что там ещё может вызвать агрессивную печаль у мелкого лордика».

— Да посмотрел, как он ринулся к трибунам, и решил, что не хочу видеть его негигиенично разбившееся о доски тело. А ты разве нет?

Малфой перестал сжимать губы и задумчиво покачал головой, проговорив:

— Я должен был Крэбба с Гойлом отправить. Если это для чего-то мне было бы действительно нужно.

— Ну, может, тут за тебя решила магия твоего рода, определив что твои друзья его точно бы не догнали, потому что летают намного хуже?

Малфой выдохнул, уже энергично кивнув головой:

— Да, точно! Сам бы я никогда… Но кто знает, что там Род потребует, — он многозначительно указал взглядом в небо. А потом расхохотался, увидев как девочки разглядывают жабу Невилла. Тревор выглядел недовольным и пытался от них уползти, потому что явно лапки-то отбил, сиганув из кармана. Драко высокомерно порекомендовал:

— Отнесите эту жабу леснику! Он подлечит этого идиотского фамильяра, чтобы ваш жирный придурок продолжал его носить у сердца.

— Аха-ха-ха! Как он трясся с метлой, — вторил Нотт, — друи-ид. Веники-мочалки, пестики-тычинки…

— Я слышу голос огурцов. Они плачут, когда их режут, — присоединился к веселью Блейз Забини.

А Драко усмотрел что-то в траве, едва слышно «левиоснул», изобразив жест палочкой, и, не касаясь, пролевитировал к себе полупрозрачный шарик, в котором, словно разводы крови, болталось светящееся красное облачко.

Тут Рон шагнул вперёд и рявкнул:

— Отдай! Это напоминалка Невилла.

Гермиона кивнула и выдала:

— Да, это его. Он вчера на обеде смотрел в неё и печалился: «Я не помню, что я забыл».

Драко аж поперхнулся словами, хохотнув с весёлым и потрясённым видом:

— Что, прямо так и сказал?

— Я помню дословно! — гордо проговорила Гермиона, добавив: — так что отдай её, в самом деле.

А Малфой с усмешкой пояснил:

— Этот шарик дети до пяти лет носят, вообще-то. Он не говорит о «чём-то забытом», он говорит об уровне магии у ребенка: синий, зеленый, желтый, красный. Красный — это значит почти кончилась магия. Напоминает только, что обычные магические предметы нельзя использовать, даже домовика не вызвать. Поэтому надо кушать и спать, хе-хе. Но это для совсем мелких. Те, кто пришёл в Хогвартс, количество магии в своём ядре и так прекрасно чувствуют.

— Не важно, — буркнул Рон и вновь требовательно вытянул ладонь. — Отдай!

Худшего стиля диалога в переговорах и представить невозможно. Драко глянул на с любопытством обступивших их учеников, вызывающе выставил вперёд ногу и заложил руку без палочки за спину:

— На твоём месте, Уизли, раз уж ты так хочешь угодить этому жирняку… гер-р-рцогу Лонглана и Кента, стоило бы поискать в траве ещё. Наверняка там же где-то лежит и младенческая соска, с которой он так же вряд ли расстался, судя по этому шарику.

Драко взмахнул палочкой, после чего так и висящий перед ним в левитации кругляш закрутился в сияющий красным круг, который он контролировал едва уловимыми движениями палочки.

Да, левиосу слизеринец изучил, пожалуй, лучше всех на потоке. И наверняка долго тренировал где-то в уголке, показав только сейчас, судя по тому, как удивлённо ахнула половина учеников, вызвав его самодовольную усмешку.

Жаль у меня не припрятан в кармане мешок попкорна. Сейчас бы раздать зрителям по пакетику, чтоб хрустом сбили явно повышающийся накал страстей.

— Вернуть то, что ты укр-рал, тр-русливый слизень! — прорычал, уже переходя от красного в малиновый цвет, Рон, явно теряя контроль над яростью, заливающей разум.

Драко же, напротив, становился всё спокойней и игривей:

— Украл? Да вот же он, этот бессмысленный шарик. Трусливый? А это случаем не ты подбежал последним, даже не рискнув сесть на метлу? Или же она тебя не слушается, и ты просто лжёшь, когда говоришь, что летал на метле отца или матери? И впрямь, всем известно, что Уизли — нищеброды. Какие ещё там у вас мётлы? Магловские для подметания? Стоп, я придумал! — озарило Малфоя. — Сейчас я подброшу этот шарик вверх, и если успеешь поймать, прежде чем он разобьётся, так и быть, поверю, что ты не совсем трепло…

— Ещё чего! — рыкнул Рональд и, метнувшись к блондину, как смазанная жиром молния, смачно врезал ему в челюсть.

Драко взмахнул в воздухе ногами, продемонстрировав стрелки тёмно-зелёных брюк в чёрную клетку и лакированные ботинки, после чего шмякнулся на спину, от неожиданности, похоже, дёрнув палочкой так, что красный шарик свечой унёсся вверх.

«Вот это да! Левиоссу-то можно и как пращу использовать!»

Рон же взревел что-то нечленораздельное, однако его метла, что валялась метрах в десяти, прыгнула ему в ладонь, и он мгновенно ринулся следом.

Над полем пронёсся порыв ветра, и откуда ни возьмись потянулись узкие серые облака, словно разозлённый Рон задёрнул за собой занавеску, чтоб не помешали ловле красного шарика.

— О, он… эал? — спросил Драко, но настолько невнятно, что сам удивился, подняв брови. Вновь попробовал, но выдал лишь «О», после чего вскочил, в бешенстве сжав кулаки.

Почему речь стала такой невнятной, стало понятно по карикатурно выдвинувшейся челюсти, как у героя, который в комиксах идет вперёд, сокрушая на своём пути все препятствия. Вот только в жизни это означает выехавшую от удара из ушных пазов кость.

Гойл шагнул к Драко, цапнул его челюсть в захват и резко дёрнул на себя, с щелчком ставя на место. Блондин ойкнул и начать растирать щёку, потрясённо переводя взгляд с Гойла на Крэбба и обратно. Гойл же сработал как уверенный автомат, тысячи раз делавший подобное, но, очевидно, не с боссом. Он вытер пальцы о мантию от слюней наследника, шаркнул ножкой и смущённо рыкнул:

— Чё сделал? Ну, он челюсть выбил тебе. Без магии. Просто. Грр-р, — он покосился на Крэбба рассчитывая на поддержку, и тот кивнул с усмешкой:

— Ага. Уизли — рыжий волк. Хор-роший. Прибить его для тебя, Др-рако? — тут Винсент вспомнил, что с рычанием надо бы завязывать, напряг шею и выдавил вопросительное «Драко?» уже в человеческой тональности.

А у слизеринского принца, в это время делающего пальцами привычный жест малого отрицания, убирающий покинувшие тело частицы, обалделость сменилась злостью. Тем более её подогревали невнятные перешёптывания зрителей. Да уж, привлёк, называется, внимание. Вот только сцена авторитетности вышла весьма смутной. Он прошипел своим вассалам:

— Не вздумайте! Он мой! Этот ничтожный червяк посмел, как какой-то баран, ударить… просто ударить! Мага ударить кулаком? Немыслимо!

Гермиона вполголоса пробормотала:

— Ох уж эти мальчишки. Но я не понимаю, это же обычное, вроде, дело в школе?

Я же, радуясь, что не нахожусь в центре внимания, шепнул:

— Драко больше удивился, ведь его подобному никто не учил. Дело в том, что на мага физические удары, которые обычного человека убили бы, почти не действуют. Можно изрезать ножом, копьями истыкать, расстрелять из дробовика — всё заживёт и очень быстро. Вот и сейчас Невилла сразу потащили лечиться не потому, что опасная травма, а потому что сама собой кость может срастись неверно. Соответственно, жилы будут иначе натянуты, суставы смещены — что даст неверную моторику. И при возврате идеального костяка, который большинство детей богатых родителей периодически делают в Мунго (возврат, не костяк), можно несколько месяцев обучения спустить в унитаз.

Тут в небесах раздался совершенно лютый рёв. Как будто обычную авиационную сирену превратили в дракона, наступили великанским башмаком на хвост да ещё подсунули ей гнусавый мегафон.

Вся толпа невольно дёрнулась, кто зажал уши, а кто поморщился, но рёв прекратился через пять секунд, и на губах Драко вновь появилась презрительная усмешка:

— Этот тупица всё-таки схватил голой рукой родовой артефакт. Мерлин… и этот идиот принадлежит семье, что когда-то была одной из двадцати восьми!...

— А как он её дезактивировал? — полюбопытствовала Гермиона, как ни в чём не бывало уставившись своими тёмными глазищами на Малфоя.

Тот дёрнул плечом и отвёл взгляд:

— Да никак. Он же не Лонгботтом. Сунул, наверное, в карман. Из расширения никакие звуки не слышно.

Падма и Лаванда, стоявшие рядом, разом ахнули, посмотрели друг на друга, выпучив глаза, и хором воскликнули:

— Бедная крыса!

Слизеринцы захохотали. Блейз Забини, держась за живот, выдавил:

— Точно, мисс! Рыжая крыса. А то волк… волк! Тупица Крэбб просто не рассмотрел это насекомое.

Гриффиндорки всплеснули руками:

— Да у него крыса ручная в кармане живёт! Короста. Он её везде с собой таскает!

Однако, эти достоверные уточнения лишь добавили слизеринцам веселья. А я вздохнул, вспомнив, что один из пунктов плана — проверить грызуна на «Петтигрюистость» — не выполнен. Совершенно не понятно, как это сделать аккуратно, чтоб раскрытый анимаг не свалил, и пробормотал:

— Надеюсь, он догадался положить воющую напоминалку в другой карман.

— Смотрите, смотрите! — вдруг выкрикнул Дин Томас указывая в небо.

Светло-серые полоски облаков, что закрыли, как шторой, виражи Рона, изогнулись, а потом начали закручиваться и темнеть. Всё быстрее и быстрее, наливаясь тяжёлой грозовой чернотой. Через десяток биений сердца в центре вращения вдруг разом образовался кусочек чистого неба. Разом будто открылся мрачный синий глаз, в центре которого зрачком виднелась едва видимая точка.

Я впервые испытал досаду, что очки приближали лишь в десять раз. Но, в общем, рассмотрел, хотя едва-едва, и тут же озвучил:

— Это Рональд. Он пикирует вниз. Сюда.

Ощущения появились… Неуютные. Но холодок в груди не помешал поднять ладонь к плечу и чётко сказать:

— Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Привидение факультета Гриффиндор! Гарольду Поттеру требуется ваше свидетельство и помощь.

А точка в вышине увеличивалась. Судя по тому, как побледнели некоторые ученики, они тоже что-то почуяли. От облаков же потянулись к центру тонкие шлейфы, завивающиеся спиралью, потому что Уизли, кажется, рвался вниз, стремясь к земле со всей мощью, и подгонял метлу, добавляя в неё магии, от чего траектория закручивалась в штопор.

Посвистывающий в башнях ветер, до этого небрежно шевеливший вымпелы факультетов, засвистел в скамьях и меж башен, загромыхал украшениями, гирляндами, висящими на лианах и цепочках. Вымпелы же факультетов взвились и захлопали, как будто великанские духи воздуха вдруг решили приветствовать самоубийственное пикирование Рона аплодисментами.

— Призраки не достают до квиддичного поля, — просипел Нотт, у которого, похоже, внезапно пересохло во рту. — Смотрите на Драко!

Серые глаза Малфоя превратились в сияющие серебристые бельма, что, кажется, увеличились вдвое. Губы же искривились в мрачной усмешке. Правая рука сжимала палочку, словно нож, наизготовку, возле пояса, а левая, отставленная в сторону, шевелила пальцами ладони, направленной вниз, словно слизеринец перебирал струйки воздуха, что-то нащупывая.

Крэбб и Гойл шагнули к нему, и Гойл осторожно рыкнул:

— Др-рако, нам…

На что он резко, по-птичьи, дёрнув головой, уставился на Гойла и скороговоркой рявкнул:

— Я! Я! Я-а-а!

Все отшатнулись прочь. И самый последний дурак догадался, что он имел в виду.

Нарастало ощущение чего-то эпичного, отчего зашевелились волосы на загривке. Словно из поднебесья падал не маленький человечек на метле, а как минимум железная гора, блуждавшая миллиард лет в космосе, которая вот-вот рухнет на голову.

А тут ещё под ногами возникло какое-то предчувствие дрожи… Не спрашивайте, что это, но ощущалось оно не менее угрожающим. Как проснувшийся под ногами вулкан, установленный специально, чтобы перехватывать ударами магмы вот такие космические горы. Видимо, у многих детей нахлынули похожие ощущения, но, в отличие от меня, они не знали, что с ними делать. Чтобы не допустить паники, я зычно скомандовал:

— Всем сесть на мётлы! Взлететь и держаться высоты между пятью и шестью футами! Далеко не улетать! Скорость ноль плюс одна миля, кулак у прутьев! Перемещаться на расстояние пятидесяти футов от середины поля! За землёй следить! Под ветер не попадать!

Тут главное — загрузить интеллект выполнением команд, чтобы он перехватил внимание у инстинктивных реакций, разрядил адреналин сознательными действиями, чтобы паника не получила топливо для действий иррациональных.

А давление сверху нарастало. Теперь уже ни у кого не было мысли о том, что облака налетели случайно. Я же видел, что облачные щупальца, похожие на завивающиеся шлейфы истирающейся в атмосфере кометы, удерживают, тормозят потерявшего от ярости голову мальчишку, стремящегося к своему противнику.

Малфой же, похоже, добился, чего хотел — из земли к его пальцам потянулись струи магии, что были видны и без очков. Будто в его ладони был пылесос, который вытягивал тёмно-серого, давно похороненного под травой призрака. Траву же под рукой Малфоя начали вспахивать появляющиеся и исчезающие полосы, словно из-под земли писались руны, но видно было только последующий штрих, предыдущий прикрывала вернувшаяся трава.

За пределами стадиона уже ревело и завывало, выше трибун неслись какие-то кусты, камни и ветки. Над полем же было «око бури» — давящий противоестественный штиль. От травы вокруг слизеринца потянуло гарью, словно дёрн с трудом прикрывал разгоревшиеся угли.

А я уже смог мельком рассмотреть в небесах лицо Рона. Ожидаемо, поэтому даже не вздрогнул, увидев такой же «бельмастый» взгляд сияющих, как и у Малфоя, глаз. Очевидно, наблюдаю то самое подключение Родов, о которых мне рассказывал Флоримон. Как уж он там говорил: «Живые являются активными изменяющимися частицами рода, а мёртвые — стабильной многочисленной базой поддержки». Как говорится, «ничего не понятно, но очень интересно». И бывает такое очень редко, вроде бы как. И не по столь ерундовому же поводу… Гм.

А Рон сейчас с этим странным взглядом — как брат-близнец Малфоя. Серьёзно, отличается лишь космами рыжих волос, гривой развевающихся за плечами. Реально здоровенными волосищами! Отросли за эти минуты, как минимум, по пояс! Магия! Впрочем, Поттер за ночь умудрялся отрастить даже в магловском мире, так что в Хогвартском домене это вообще не удивительно. Рассмотрел я и крысу, которой всё-таки не повезло получить звуковой удар и выскочить спросонья из кармана посреди неба. Но Короста успела вцепиться всеми лапками в прутья и теперь махала своим черве-хвостом, инстинктивно ловя равновесие.

Эти мгновенно «цвиркающие» в мозгу мысли не мешали мне, в противоположность собственным командам, пронестись тем временем кругом по стадиону, по пути сгребая за мантии гриффиндорских девчонок, Грейнджер, Браун и Патил, после чего резким жестом большого пальца через плечо за спину потребовал от них держаться позади и гаркнул:

— Протего!

Получилось сотворить приличную щитовую линзу перед собой, которую легко двигать палочкой, а перепуганные девчонки сообразительно клином спрятались за её едва видимым подрагивающим маревом.

На моё действие отреагировала Гринграсс, Нотт и Забини также выставили перед собой универсальные щиты. Кто-то пристроился за их плечами, кто-то вцепился в амулет, кто-то выставил кулак с кольцами.

Мурашки бежали по загривку уже, кажется, размером с грецкий орех, но, чтобы самому не запаниковать, я старательно держал в сознании подальше ассоциацию приближающихся друг к другу электродов, меж которыми вот-вот полыхнёт молния.

Эти неведомые силы, как два кулака, с неба и из-под земли, вот-вот готовые ударить друг в друга. Ещё мгновение, ещё половина секунды, и…

Но тут я краем сознания услышал или ощутил какой-то высокочастотный щебет, похожий на «цвирканье» моих ускоренных мыслей в голове, о которых я чуть раньше подумал, как противолегиллиментной защите, представив, как они слышатся со стороны. Похоже, но намного быстрее! И я всё-таки уловил в них, как общее ощущение, взаимный анализ угроз, после чего стороны пришли к какому-то соглашению.

Движение Рона к этому времени снизилось миль до пяти в час, хотя он и изображал позу, с которой можно было писать картину «Скорость» или «Стремительность».

После «потустороннего щебета» он вдруг резко обернулся через плечо, и тут же тянувшиеся за ним облачные шлейфы втянулись в облака, как оборвавшиеся резинки. А когда он вновь глянул на землю, серебристые бельма, затягивавшие его глазные впадины, пропали.

Одновременно отклеился от ладони Малфоя и «подземный призрак», канувший в траву, забрав серебро из его глаз.

У меня же от нахлынувшей лёгкости в сознании возник целый ряд матерных слов, которые я с трудом сдержал за стиснутыми зубами.

Лаванда Браун у меня за спиной разрыдалась, истерически всхлипывая. Видимо, тоже чувствовала подобное, а я только понял, что она вцепилась обеими руками в моё плечо, забыв про палочку, сжатую вместе со складками одежды. Ладонь Патил лежала на другом моём плече, и она быстро её отдёрнула, оставив ощущение холода. Похоже, девочка оттянула у меня кусок магии, страхуя собственную недостачу. Я ухватил её виноватый взгляд и лишь шевельнул уголком рта, изображая улыбку, мол ничо, всё нормально. Гермиона же держалась позади, но тоже умудрилась наколдовать небольшое «протего», держа его палочкой, так что прикрыла компанию ещё и сверху.

Анализ этой непонятной и грозной марионеточности пришлось оставить на будущее, а сам Уизли едва ли что-то необычное заметил. Ярости в его взгляде не убавилось, и его метла, которую он отшвырнул после приземления в сторону, ещё не успела остановиться, крутясь от рывка в нейтральной позиции, как он метнулся вперёд и с ходу хлестнул по Малфою «инсендио», после чего по висящему уже наизготовку «протего» слизеринца полыхнуло пятно огня.

Я усмехнулся, чувствуя, как в сравнении с подготовкой попасть в молнию это уже казалось мелочью. Но вообще-то казалось, прибить, в общем-то, друг друга они могли и так. И никаких там: «Сэр, я вызываю вас на дуэль! Я пришлю своего секунданта…». Похоже для магов-мальчишек нереально сдержаться, когда кровь кипит и прямо-таки требует зарядить «этому гаду» в глаз.

Видимо, на уровень инстинктов юным лордикам поединочность начинают вбивать гораздо позже. До этого, вероятно, считается, что они не могут серьёзно друг другу навредить. Ну либо им разрешают это сделать. Немного. Чтобы было ясно, для чего впоследствии зубрить все эти регламенты, действия секундантов, поклоны и жесты.

К слову говоря, непонятные «силы» хоть и перестали вливаться в оппонентов, но, похоже, остались наблюдать. Ураган вокруг квиддичного поля продолжал бушевать, а «око тайфуна» так и пялилось с высоты. Из-под земли также чувствовалось внимание, не такое явное, как ветер и небо, но, возможно, это потому, что у меня меньше родства с теми силами. Вон, Нотт, напротив, больше посматривает на землю, играя желваками.

А Рон, распалившись, лупит и лупит по щиту Малфоя огнями, не давая ему контратаковать. То вспыхивает верхняя часть овальной линзы «протего», то огонь вспыхивает прямо у его стопы, то на земле рядом с ногой блондина, но не в силах его достать. Похоже, старается перегрузить щит слизеринца, а он плавно переходит короткими быстрыми шагами с места на место, держа левую руку за спиной, чтоб уменьшить площадь поражения, и старается принимать заклинания не прямо а сбросить под углом. Учили его, видимо, как положено, сначала детским стационарным щитам, и то, что он вообще мог двигать его палочкой, для ребёнка уже был большой успех.

Щиты у Рональда изначально не получались, чем слизеринцы пользовались, через раз запарывая ему зелья. Рыжего они «любили» особенно сильно, поэтому счёт он, видимо, написал внушительный, раз так сорвался. Левиоса у него тоже получалась мощной, но очень неточной. Контейнеры передвигать мог, но исподтишка провести какой-нибудь мусор в котёл того же Малфоя не получалось.

Поэтому он рубил тем, что удавалось, быстрыми хаотичными ударами. Которыми определил форму почти невидимого длинного узкого малфоевского щита на кончике палочки, убедившись, что он закрывает противника спереди полностью. И вдруг резким выпадом выкрикнул: «Депульсо!», — внезапно сменив самонаводящиеся огни на мощную отталкивающую атаку, показав, что стратегия поединка у него всё-таки имеется.

Удивительно, но Рон втихаря, видимо, как раз для такого случая, самостоятельно изучил отталкивающее заклинание, которое по учебнику должны учить лишь в конце этого года.

И получилось внушительно! Резкий удар магией в середину щита, который держит инерцию физических объектов, но не магически созданный импульс, снёс Драко с ног, как намедни удар веснушчатого кулака, так что блондин вновь рухнул, да не просто так, а ещё и проехал на спине метров пять, загребая за шиворот мантии траву пополам с землёй.

Глаза рыжего парня вспыхнули победой, палочка описала замысловатый вензель:

— Слагулус Эрукто!

И в Драко ударил бледно-зелёный луч, который, по идее, должен поставить точку в поединке. Я своим ускоренным взглядом заметил внутри него гирлянду вложенных серых пятен (неужели так выглядят те самые слизни, которых заклинание предлагает потом извергать?).

Вот только Малфой, лёжа, успел сотворить быстрый маленький щит и рывком съёжиться под ним, убрав из поля поражения руки и ноги. Удар под дых импульсом «депульсо», хоть и ослабленный прежней защитой, его потряс. Но «протего» он всё-таки кое-как сотворил. Слабый и невнятный, что сделало одноразовым — он рассеялся после удара, но заклинание «извергни слизней» всё-таки отразилось прочь, рассеиваясь в паре шагов.

Видимо, как и с перехватом левиоссы, оно имело какой-то шоковый откат, потому что Рон пошатнулся, явно этого не ожидая. Сказалось, видимо, отсутствие практики. Вернувший же дыхание Драко с колена яростно выкрикнул:

— Серпенсортиа!

Его палочка вдруг мгновенно вытянулась на пару метров и… разорвалась! Как всем поначалу показалось. Но нет, «обрывок» потемнел и, быстро изгибаясь, пополз к Рону, на ходу обращаясь в грозного вида толстую чёрно-зелёную змею.

Чуть замедленное «инсендио», последовавшее от Рона, направленное в слизеринца, вспыхнуло на его обновлённом щите, заставив блондина победно усмехнуться. Тварь не требовала контроля и действовала автономно.

Змей Рональд, похоже, не боялся, хоть и пятился прочь. Его палочка выписывала глифы без остановки, а слова «инсендиоинсендиоинсендио» сплелись в одно длинное предложение, порождая в траве очередь огненных вспышек.

— Во палит! — выдохнул с восхищением Гойл, которому это заклинание не давалось, на что Крэбб ревниво прорычал:

— Гр-р! Мазила! Точку не держит!

Действительно, вспышки оставляли на траве дымящиеся проплешины, но магическая змея от невидимых лучей заклинания уклонялась без труда.

Слово «ползла» не передаст её стремительное извивающееся движение. Тело стремительно струилось, и лишь приподнятая голова с двумя ядовитыми клыками двигалась строго по прямой на высоте ладони от земли.

Прыгнула рептилия метров с пяти, словно распрямившаяся пружина, заставив половину учеников ахнуть. Как Рон увернулся от этого броска твари с устремленными вперёд, как два ножа, клыками в разинутой пасти, я даже не понял.

Зато понял, что ближним целеуказателем у неё, как и у обычной, служит «жало» — устремлённый вперёд раздвоенный язык, которым змея ощущает «вкусо-запах» существ, а вовсе не глаза, которые из положения броска ничего впереди не видят.

Рон же, увернувшись от змеи, рванул к своей метле. Мысль была верной, но Крэбб успел быстрее, спикировал сверху и прихватил лишившуюся хозяина метёлку ввысь. Рыкнув что-то вроде: «На земле — значит, на земле!» И злобно пнул древко летучего инструмента Дина Томаса, когда тот было поднял какой-то странного вида амулет на цепочке, добавив рычания: «Один на один, больше никто не лезет!»

Малфой же, удерживая палочку, словно продолжал вести щит, как раз его сбросил и выжидал момент шепнуть «левиоссу». Ну начал, как положено, шёпотом, а в концовку вложил побольше силы и, соответственно, громкости: «...осса!» Получилось звонко, как задорный выкрик танцора лезгинки.

Рон, только что пропустивший очередной прыжок змеи над собой, кувыркнувшись по траве, вдруг взлетел, словно карась, подсечённый рыбаком, в воздух.

А удивлённо переглянувшиеся ученики поняли, что Драко скастовал левитацию на галстук(!) парня, за который и вздёрнул его метра на три над землёй. (Как только умудрился-то за деталь одежды ухватить!)

Змея же заюлила по низу и начала подпрыгивать, стараясь вцепиться в ноги Уизли. Он же из-за задранного красно-жёлтой удавкой подбородка видел опасную тварь лишь краем глаза, отчего хаотично ноги поджимал, походя со стороны на висельника, «танцующего» последний танец со сломанной шеей.

— Сдавайся, Уизли! Бросай палочку! — выкрикнул блондин, которому, судя по побелевшим пальцам, удерживать мага на весу было не так просто, как он изображал. На это последовал лишь яростный взгляд, и Рон попытался вновь вслепую пнуть подпрыгнувшую змею, определённо не рассчитанную на вертикальные атаки.

— Драко, он же задохнётся! — возмутилась Гермиона, от чего в глазах Малфоя шевельнулась неуверенность.

— Палочку раньше выронит, — произнёс он через десяток секунд, играя желваками.

— А потом что, раз ты змею не контролируешь? — продолжала выспрашивать девочка. — Я бы предложила наложить дополнительные левиоссы на его одежду, но пока объект под твоим заклинанием, дополнительные могут не сработать или вовсе нейтрализуют твоё. Да и за одежду, в принципе, перехватить сложно.

Рону определённо было что возразить на их академичное обсуждение, судя по гневным взглядам, но вот удавка галстука прихватила его шею так, что изо всех сил дёргающие большие пальцы, пропущенные под неё, не позволяли и слова выдавить. Драко же в своей псевдо-презрительной, дающей время обдумать, манере начал пояснять:

— Да метлу кто-нибудь подгонит. Можешь и ты подлететь, а я передам этот ваш проигравший груз...

Но в этот момент события понеслись по другому сценарию. Извивавшийся в петле Рон сбросил заклинание да полетел спиной вниз, прямо на свернувшуюся под ним змею, что перестала бессмысленно прыгать и смотрела на него снизу, как лисица на ворону.

Змеюка, видимо, всё-таки заклинанием не создавалась, а откуда-то вызывалась. Да снабжалась указанием цели, потому что явно это не была со вкусом исполненная иллюзия, как я поначалу предположил. Поскольку змеиные рефлексы срабатывали вполне адекватно.

Она не собиралась кусать падающую на неё спину, а стремительной молнией убралась с траектории падения, а вот когда Рон болезненно «хекнул», шмякнувшись почками о землю, она прыгнула вновь.

Что произошло в следующий миг, я не особенно понял. Похоже, активировалась «мышечно-магическая» память Гарри, умноженная на моё взросло-автоматическое «детей нужно спасать», да приправленное ещё «лордовским героизмом».

Эта чёртова триада создала в моём лице очень в целом полезную для выживания племени комбинацию, но вместе с тем чрезвычайно неудобную для личности, поскольку такая конструкция жизнь этой самой личности совершенно не ценила.

Гарри действительно однажды в детстве, убегая от погони, телепортировался с земли на крышу здания. И вот я такой сижу на метле, уже вполне успокоенный малфоевским планом действий, а в следующий миг мгновенно срисовываю следующий пакет информации:

Что удар об землю выбил у Рона остатки воздуха, который он и так не мог толком вдохнуть, дёргаясь в петле.

Что он судорожно встал на борцовский мостик, изогнувшись всем телом. Видимо, рефлекторно продолжал думать, что змея под ним.

Что рептилия уже не только выползла и развернулась, а уже прыгнула и летела, выпрямившись палкой-копьём, чтобы исполнить наконец свою ядовитую задачу.

И я в замедлении очков увидел, как все скорости и траектории сходились в аккурат на многострадальной шее рыжего пацана.

Так вот, сижу расслабленно на метле, а в следующее мгновение уже стою перед Роном, стиснув пальцами шею перехваченного в полёте гада.

Он чувствовался, как невероятно гладкий чешуйчатый шланг, который к тому же оказался удивительно мощным. По телу змеи желваком прокатилось специфическое судорожное движение мышц, и змея, сжатая пальцами возле головы, проскользнула на пару ладоней дальше, после чего тварь решительно и незамысловато повернула башку и вонзила клыки мне в левое предплечье. После чего конструкт заклинания, видимо, определил завершение задачи, и рептилия рассеялась призрачным дымком.

Отмечал я это как-то холодно-отстранённо, одновременно понимая, что происходит это от резкого снижения давления. Боли в ране почти не было, потому что, как откуда-то я знал, яд змеи был нервно-паралитический, лишь ощущение быстро разбегающихся по коже мурашек показывало отключение нервных волокон. Опять откуда-то пришло знание, что змея похожа на кобру, несмотря на то, что капюшон она не раздувала, и что она при вызове заклятьем вливает весь яд, который имеет, полностью... Всё это мелькало на фоне мгновенного наложения оторванного рукава мантии, скрученного в тугой жгут. И магловская информация о том, что такие действия бесполезны и приводят лишь к некрозу, растворилась в магическом «плевать на некроз», нужно показать своей магии, что пытаешься заблокировать кровоток. И удалить хоть часть яда магической змеи, предназначенного, чтоб преодолевать магию укушенного. Яд я видел через очки тёмными прожилками...

Драко вцепился в палочку, которой я незамысловато закрутил жгут. Я требовательно протянул укушенное место Крэббу, зрачки глаз которого на миг расширились от понимания. В ладони у него появился нож, но он задрожал, не решаясь воткнуть его в рану. Может, разрешение требуется персональное? Я уже ощущал, как начало уплывать сознание, и хрипло сказал:

— Ну же, режь!

После чего увидел, как у слизеринца вырывают нож из ослабших пальцев. Рыжие волосы, бледное, как и у Малфоя, лицо, но Рон быстро и аккуратно полоснул ранку накрест и ещё взрезал кончиком дальше под комментирующее шипение Гермионы: «Не чиркни по жилам» , «Не трогай вены!» , «Не...» — после чего она закатила глаза и потеряла сознание.

«Надо же, всё-таки ты девочка не из нержавеющей стали... Надо Педигрю проверить, крысу...»

После чего мир выключился и для меня.