Ученица мастера марионеток (гет)

Ночь вступала в свои права. И с каждым мигом становилось всё темнее. Даже звёзды спрятались за чёрными облаками, затянувшими всё небо. На луну тоже не было никакой надежды. Мизуки мрачно усмехнулась: сегодня новолуние. Луна завершает один свой цикл и начинает другой. Так же, как и она прощается с прошлой жизнью и делает первые шаги к другой "новой жизни". Кривое, горькое подобие улыбки осело на губах и никак не желало их покидать. Темнота, что царила вокруг, была такой же непроглядной, что и в её душе. Но это никогда не мешало Хитоми двигаться дальше. Тьма, как и мертвецы, давно была частью привычной ей жизни. Пожалуй, можно даже было добавить — всегда. Вот и сейчас она с каждым шагом и прыжком погружалась в непроницаемо чёрную неизвестность. Впрочем, сколько сейчас Мизуки уже вот так, перераспределяя чакру в ногах, двигалась вначале по камням, затем по отвесным скалам, что окружали Соншитсу, уже не знала. Верно более двух часов...

Тело гудело от непривычной нагрузки, голова кружилась от обилия бьющих по рецепторам новых ощущений. В особенности запахов, от которых жутко зудел нос, и звуков, довольно неприятно заставляющих напрячься где-то на уровне безусловных рефлексов. Поспевать за нукенинами становилось всё сложнее. Всё-таки, что грешить, её состояние всё ещё граничило с полным истощением. В какой-то момент, закашлявшись, она даже умудрилась оступиться... Кажется, это мгновение падения показалось ей вечностью с лёгким налётом удивления. Но столь же внезапно тело резко дёрнулось, и её, словно за невидимые нити, вытянули обратно на осклизлый валун... Хотя почему "словно"? Пусть они и были еле заметны, но от пальцев Кукловода к ней тянулись тонкие голубоватые нити чакры.

Нет, он ничего не сказал. Только многозначительно хмыкнул и, дав ей минуту на стабилизацию, мягко потянул нити на себя, отчасти контролируя её ослабленное тело. Неполный контроль. Как и обещал. Просто поддержка. Столь странный и с непонятным привкусом жест... Вздымающий на дне, наверное души, мутный осадок... Похоже, темп движения также был снижен, ибо скакать по непривычным поверхностям стало значительно легче.

— Нежить, — послышался тихий шипящий голос слева, когда под ногами оказались довольно прочные ветки лиственных деревьев.

— Да, Орочимару-сама, — бесцветно откликнулась Хитоми.

— Делаем остановку, — оповестил тихий, бархатистый спокойный голос справа.

— Хорошо, — Мизуки мягко опустилась на довольно широкую ветку могучего дерева, пытаясь стабилизировать своё "плачевное" состояние.

В деревьях она особо не разбиралась, поэтому мелькнувшую на краю сознания мысль об излишней "могучести" здешней растительности отогнала прочь, предположив, что глупо всё равнять по-привычному. Нукенины остановились сзади чуть правее. Мельком осмотрев место остановки, экс-Нежить повернула голову в сторону своих спутников. То, что она сейчас видела, её могло бы позабавить, не будь она так сильно вымотана. Здесь, среди пусть и не особо густых крон деревьев было особенно темно. Настолько, что два сильных отступника решили переждать... По крайней мере, едва заметные жесты говорили именно об этом. Обычные живые вообще давно бы уже сдались, ибо страх темноты был слишком силён. Но её спутники к таковым не относились.

— Хитоми? — тихо окликнул её Кукловод, звякнув колокольчиком на шляпе прямо у неё за спиной.

Пожалуй, этот мягкий вкрадчивый голос завораживал. И упрямо поднимал где-то внутри непонятную взвесь... Однако в то же время сознание упорно не покидала мысль о той опасности, которую может представлять его владелец. Алых красок в его образ добавляли и навязчиво всплывавшие в памяти во время движения фрагменты воспоминаний... Трупы шиноби очень сильно отличались от тел простых людей. Особенно тех, кто погиб в бою с "песчанниками"... По крайней мере, старый хрыч говорил именно так. Вот только искорёженные "плоды трудов" Акасуна-но-Сасори всё же ассоциировались у неё с химическим инвентарём и бессонными ночами в попытках проанализировать структуру яда...

Но... Та кропотливая многогранность и въедливая сложность ядов плохо сочетались с тем, что она видела сейчас. Абсолютно очевидно отступник играл с ней, что называется, как кот с мышью. Хотя... о таком сравнении она знала чисто из разговоров живых. Кажется, в таких ситуациях те же живые говорили ещё — мягко стелит, да жёстко спать...

— Господин? — вопросом на вопрос ответила Мизуки, оборачиваясь и разглядывая Кукловода.

— Тц, — прищёлкнул он языком, явно уловив в обращении порцию ядовитого сарказма. — Смотрю, тебе темнота не особо мешает, — натягивая край шляпы на лицо, фыркнул нукенин.

Ощущение иллюзорности жизни в его поведении накатывало всё сильнее. Оно было сродни той шляпе, которой он так навязчиво прикрывал лицо. Лишь маска, скрывающая холодную и расчётливую натуру. Красноречиво поведя рукой, Хитоми в очередной раз поймала себя на мысли, что на самом деле жизни в Кукловоде столько же, сколько в его запахе...

— Тогда что ты можешь сказать об этом месте? — едко усмехнулся Саннин, сверля её своим змеиным взглядом.

— Этом месте?.. — экс-Нежить не спеша осмотрелась ещё раз, потерев зудящий нос. — Хм... Запахов очень много... Но псиной воняет вполне отчётливо... И я сомневаюсь, что это домашние дружелюбные собачки, — проверив ветку на прочность, поморщилась она. — Скорее всего, в пещере, что мы недавно миновали, волчье логово, ну или как там эти блохастые живут?.. Так что я предпочла бы остаться здесь, — мягко похлопав по стволу, заключила Мизуки.

— Тебе и впрямь нисколько не мешает эта темнота? — взгляд Орочимару впивался в спину не хуже куная, приправленного насмешливой и ядовитой интонацией хриплого голоса.

— Нет, мне не мешает темнота, — спокойно ответила Хитоми, вспоминая, сколько раз она экономила на освещении и делала отчёты в полной темноте. Это нехитрое занятие света не требовало. Было достаточно лишь лёгкого касания, чтобы ощутить тонкую вязь символов на бумаге... Вообще темнота была живой и ласково-бархатистой. А вот свет был сух и лишь подчёркивал очевидное... Если обобщать, то можно даже сказать, что темноту она любила...

— Хм, — тихо усмехнулся Акасуна-но-Сасори, устраиваясь на своей ветке.

Змеиный Санин промолчал и, видимо, опять метнул в спутника взгляд-кунай. Но также, не откладывая в долгий ящик, устроился неподалёку и вроде как даже прикинулся спящим. Мизуки тоже следовало устроиться поудобней, потому она осторожно опустилась на свой сук поближе к стволу, однако привалиться к последнему не успела...

— Хитоми, — мягкий бархатистый голос за её спиной прозвучал крайне зловеще… А в следующий момент экс-Нежить ощутила, как натянулись нити чакры, что Кукловод прикрепил к ней прежде. — Ты будешь спать вот здесь, — с этими словами Акасуна-но-Сасори дёрнул нити на себя и бесцеремонно усадил её перед собой, прижав к твёрдой груди с выпирающим кругом в области сердца и холодному провалу живота с витками чего-то, судя по ощущению, металлического...

В темноте раздался тихий, но чересчур едкий смешок Орочимару. В макушку столь же ядовито хмыкнули в ответ, и наступила тишина... Разрывающая восприятие жутким обилием негромких незнакомых звуков. Впрочем, то, что она ощущала спиной, тоже не особо настраивало на сон и рождало слишком много бессмысленных вопросов. Однако холодная кисть, лежавшая на её бедре, явно намекала на то, что дёргаться не имело смысла. Сделав колоссальное усилие над собой, Мизуки всё же прикрыла глаза и, насколько это было возможно, поудобней устроилась в цепких руках своего господина...

 * * *

Открыла глаза Хитоми, ощутив первые, едва ощутимые признаки приближения рассвета. Капюшон за ночь съехал на самый затылок, обнажив её мертвенно-белую кожу. Нет, солнце ещё не взошло, но его свет уже разбавил тьму ночи, именно это и разбудило чуткую... некогда Нежить. Мысль о том, что теперь она "экс-", странно горчила и заставляла кривить губы в подобии не то улыбки, не то усмешки. Скоро рассвет. Впрочем, просыпаться так рано было одной из её устойчивых привычек. Вне зависимости от того, сколько удалось поспать... Мизуки растёрла затёкшую шею. Она, конечно, порой тоже отключалась и спала как придётся, но всё же та поза, в которой ей пришлось спать сегодня, к отдыху совсем не располагала.

— Утра, — не удержавшись, тихо хмыкнула она, затылком чувствуя изучающий взгляд Кукловода.

Уставшее от сидения в одном положении тело просило движения, и экс-Нежить, не дождавшись ответа, не стала ему отказывать и, немного отстранившись, сладко по-кошачьи потянулась. Всё так же спиной ощущая молчаливую усмешку господина. Его кисть всё ещё покоилась на её бедре, а сам он, видимо, ожидал её дальнейших действий, чтобы продолжить эту игру в "кошки-мышки". Хотя, судя по ощущениям, песчанник эту самую игру и не прекращал. И сейчас лишь выбирал наиболее удачный ход. Его многокомпонентные "творения" явно намекали на то, что это чрезвычайно вдумчивый и расчётливый шиноби, способный разбирать всё его интересующее "по косточкам". Рёбра от такой ассоциации тут же засвербило — давно ли эти самые её кости он перебирал? Взгляд машинально опустился на холодную мужскую столь дико касающуюся её кисть. Пожалуй, сейчас она играла в самую опасную в своей мрачной жизни игру. По губам скользнуло подобие кривой улыбки. Вот и дожила до момента, когда можно "поиграть". Однако это определённо могло и подождать. Живот уже начинало тянуть от нехватки пищи — всё-таки вчерашний марш-бросок был для неё чрезвычайной нагрузкой. Уложив сумку на колени, Мизуки достала небольшой свёрток с остатками вчерашнего ужина.

— Утра, Хитоми, — с непонятной интонацией всё-таки тихо мурлыкнул в ответ этот хищник.

От такого "выпада" она едва не поперхнулась печёным картофелем. Ничего не скажешь, а бить в самое уязвимое место у него получалось великолепно. Он определённо играл с ней. Холодная кисть со столь дико окрашенными в тёмно-зелёный цвет ногтями поднялась с её бедра и поймала выбившуюся за путешествие прядь. Будь это рука того же Орочимару, — у него ногти, кстати, тоже были окрашены в достаточно тёмный тон, правда, разглядеть какой именно она не удосужилась, — Хитоми бы верно уже дёрнулась. Но Кукловод успел показать, что с "фарфоровыми куклами играет аккуратно". За последние два дня он трогал её волосы не единожды. Побуждая Экс-Нежить в очередной раз задаться вполне логичным, с её точки зрения, вопросом — ну вот что Он нашёл в этих раздражающих кудрях?

Впрочем, рассматривал их Акасуна-но-Сасори недолго, расправляя и растягивая упрямую завитушку. Когда рука Кукловода переместилась на край шляпы, колокольчик на ней тихо звякнул. А Хитоми, воспользовавшись моментом, быстро поправила капюшон и встала, разминая ноги, руки и спину, насколько это было возможным, чтобы не свалиться. Кукловод сему действу не препятствовал. Ей вроде как обещали полную свободу действий... Она криво усмехнулась — в пределах его интересов. Но с этим оставалось лишь смириться и принять, как должное. Потому этой свободой она и собиралась насладиться сполна.

Небо постепенно светлело, и в тёмные краски ночи вливались светлые краски утра. До сих пор просто полюбоваться этим зрелищем у неё не было ни сил, ни времени. Сейчас же, как бы это ни было иронично, когда времени жить у неё оставалось совсем мало, это самое время на такие глупости нашлось. Чувствительный слух как насыщал неслыханными доселе ощущениями, так и раздражал их чрезмерностью. Неумолимо ото сна стали пробуждаться птицы и прочая лесная живность. И тихий ночной стрёкот перерос в какофонию, хотя если чуть привыкнуть, то вполне можно было услышать в этом гаме размеренность и упорядоченность. Но всё равно после тишины её кладбища это было довольно непривычное и режущее слух действо... Однако всё равно экс-Нежить стояла на краю ветки и с наслаждением впитывала все звуки и запахи утреннего леса, прикрыв глаза. Впервые она была столь расслаблена. Её не волновало даже то, что отступник Песка сидел совсем рядом и внимательно следил за её поведением.

— Ты впервые в лесу? — последовал тихий вопрос Кукловода.

— Да, господин, — не поворачивая головы и не открывая глаз, также тихо ответила Мизуки. — У меня не было времени на подобные глупости, когда были живы мои родители… А когда их не стало, я была слишком занята работой, которая позволяла мне не умереть от голода… Заказчики-дом-покойницкая… Вот и весь мой круг общения… Ну, ещё редкие поползновения к местному столяру, чтоб уточнить сроки изготовления гробов… Но это было редко… Я вообще почти никогда не бывала на улице днём…

  * * *

Голос Хитоми был всё так же тих и лишён эмоций. Простая констатация факта. Ни больше и ни меньше. Это даже не требовало каких-то особых разъяснений. Привычная норма жизни. Правда, "жизнью" назвать то, что ему довелось увидеть, язык не поворачивался. А потому Сасори промолчал, продолжая сверлить спину живой куклы изучающим взглядом. Маленькая, костлявая фигурка жадно впитывала окружающую её атмосферу. Однако бледное лицо оставалось всё столь же бесстрастным, и лишь изредка по идеальным губам змеилась кривая усмешка. Похоже, по-человечески улыбаться девчонку никто никогда не учил... Впрочем, ему этого и не было нужно. С его точки зрения — она была идеальной куклой. Почти. И человеческие эмоции лишь испортили бы этот шедевр.

Даже более того: ему всё больше казалось, что девчонка слишком похожа на него самого. Но в отличие от него, она больше походила на куклу, даже не обладая кукольным телом… И теперь кукловод размышлял, не сделать ли её подобной Себе. То есть не такой марионеткой, какими были все остальные: не бездушной и верной куклой, — а мыслящим и самостоятельным существом. Марионеткой с живым сердцем… Своей последовательницей?.. Или же всё-таки просто куклой?..

  * * *

Акасуна-но-Сасори сидел и молча рассматривал "свою новую марионетку". Это несколько забавляло Орочимару. Он впервые видел, чтобы его напарник так трепетно относился к исходному материалу для своего искусства. Но если верить первым впечатлениям, то от девчонки можно было ожидать очень многого. В ней безусловно была скрыта масса талантов. Просто нужно было их выявить и раскрыть…

Тощая маленькая кукла, однако, за время своего отдыха от специфической работы и впрямь немного посвежела, да и человеческая одежда свела к минимуму её сходство с призраком. Маленькая кукла... Саннин перевёл взгляд на коллегу и обратно на девчонку. Будь она более холёной и упитанной... Стала бы вполне приличным "вторым сапогом" для самого эксцентричного кукловода.

Подобная мысль заставила Орочимару криво усмехнуться. Особи женского пола частенько сбивали с намеченных цели и пути остолопов. Но чтобы Акасуна-но-Сасори купился на такое?.. Но надо было и признать, что в виде марионетки девчонка явно до коллекции не тянула. Зато в качестве верной последовательницы-подручной... Он мог её представить вполне отчётливо...

Однако тот загадочный свиток не давал ему покоя. Уступать девчонку песчаннику было безумно расточительно. Ему самому сие чудо природы пригодилось бы куда больше. Ирьёнин с такими семейными тайнами явно мог потянуть на весьма долгосрочное исследование. Но Акасуна-но-Сасори уже поставил на мелкую куклу ядовитую метку. И ни на мгновение не спускал сейчас с неё взгляда. Ко всему прочему, была ещё и эта печать у девчонки на руке. Таким образом, возможность получить Нежить на изучение сводилась на нет. Особенно жаль, если обещанные девчонкой образцы будут соответствовать той атмосфере таинственности, что окружала её.

  * * *

Когда рассвело, отступники и их юная спутница продолжили путь. При этом все трое молчали и думали каждый о своём. Однако их спокойной манере передвижения подошёл, похоже, конец: не особо скрывая свою чакру, к ним приближался значительный отряд шиноби. Судя по жестам отступников, это не входило в планы. Потому их троица резко свернула в попытке избежать ненужной встречи. Но, похоже, удача в этот раз обошла их стороной, и они угодили как раз в эпицентр облавы... Но, исходя из ощущений, экс-Нежить могла утверждать, что охота была устроена явно не на двоих её спутников. Те шиноби, которые уверенно брали их в окружение, мало что смогли бы противопоставить нукенинам ранга S. Так что нападающих ей разве что помянуть оставалось.

— Хитоми, — меланхолично окликнул её Кукловод, вытряхнув из рукава свиток, — учитывая твоё состояние, просто постой спокойно и не отвлекай.

— Хо, Сасори, ты решил разобраться со всем сам? — на плечо Мизуки легла узкая белая кисть Саннина. — Я пригляжу, чтобы твою куклу не сломали, — растягивая губы в ядовитой улыбке прошелестел Орочимару.

— Тц, — прищёлкнув языком, песчанник бросил на спутника злобный взгляд и рывком распечатал свиток.

Хлопок. Кукловода окутало облаком белёсого дыма. Впрочем, он рассеялся всего за пару мгновений, позволяя наблюдать уже сутулую спину шиноби с эксцентричной причёской.

— Это Хируко, — тихо и ядовито услужливо прошипели в ухо, — он был шиноби Песка.

Не ощутить густое злорадство, исходящее от Саннина, было просто невозможно. Вполне очевидный намёк: "Смотри, ты станешь такой же!" Однако пока Орочимару изволил ядовито поддевать не доставшуюся ему жертву, кольцо окружения продолжало сжиматься, и со всех сторон уже полетели кунаи и сюрикены.

Стоило только отвлечься на это металлическое облако со стороны спины, как нечто, напоминающее хвост с характерным механическим стуком, просвистело прямо перед лицом и продолжило свой путь, со звоном отбивая град метательного оружия.

— Орочимару, ты не очень-то стараешься, — меланхолично вместе с серией щелчков и тихим свистом явно вылетевшего из тайников марионетки оружия раздалось со стороны Кукловода.

— Должна же твоя новая кукла прочувствовать всю "прелесть" твоего искусства, — если бы этот тон был материален, то явно был концентрированной кислотой.

Обдав обоих спутников удушающе кровожадной Ки, Акасуна-но-Сасори продолжил с характерными щелчками поливать противников градом невесть откуда берущихся сенбонов, обороняясь при этом металлическим подобием хвоста. В ушах у Хитоми нестерпимо грохотало и звенело. Перед глазами полыхнуло и заискрилось от полетевших в них техник. Мизуки неосознанно зажмурилась — резь в глазах была просто невыносимой. Но спиной она отчётливо ощущала, что в бой вступил и Саннин, при этом легко подтолкнув её в эту самую спину поближе к Кукловоду.

На что Хитоми тут же отреагировала, приседая на корточки и максимально пригибаясь, чтобы не попасть под рассекающий со свистом воздух "хвост". Но стоило сему орудию миновать её, как тут же натянулись явно перекинутые с него нити чакры.

Дальнейшее было какофонией звона металла, вскриков, скрежета, хлопков и треска взрывных печатей, после которых уши у Мизуки заложило основательно и надолго, ещё и жутко разболелась голова.

Всё же атакующих оказалось слишком много. И одна из атак таки зацепила Хитоми, несмотря на резко дёрнувшиеся нити чакры. Руку от кисти до плеча прошило болью. Судя по чавкающему хрусту, виновник поплатился за это жизнью. В глазах у экс-Нежити совсем потемнело, из звуков остался только пульс крови, отдающийся в ушах.

Крови, что сейчас, скорее всего, толчками вырвалась из развороченной руки. Слава Богу, это была рука не с печатью. Помирать вот так, позволив змеиному Саннину получить её тело для исследований, в планы Мизуки совершенно не входило. А потому надо было сосредоточиться на том, чтобы остановить кровь и уже потом разбираться с травмой. Благо для нужной комбинации печатей не требовались обе руки. Однако высвободить чакру для печатей, не выпустив добрую порцию своей Ки, у неё не получилось.

 * * *

Всё же новое приобретение было достаточно сообразительным, чтобы сразу же, как только Орочимару толкнул её к нему, пригнуться и постараться не мешать движению хвоста Хируко. Не дёргалась девчонка, и когда он прикрепил к ней нити чакры, полностью контролируя её возможность уклоняться. Однако мелких сошек оказалось слишком много, и они были достаточно организованны, чтобы предпринять совместную атаку с использованием техник разных стихий.

Большую часть из них можно было проигнорировать или увернуться. Но из-под стремительно схлопнувшихся двух земляных стен Сасори успел резко выдернуть куклу в самый последний момент... Почти. Правую руку всё же зацепило, порядком размозжив. Девчонка покачнулась, но устояла, опёршись спиной о бок Хируко. Злость и раздражение нукенина мощным ударом хвоста выплеснулись наружу, снося головы тем идиотам, что посмели испортить его драгоценную куклу, которую он так желал изучить. Такие травмы не остаются без последствий, и это крайне бесило — эта марионетка должна была остаться в первозданной идеальности.

Однако, пока отступник Песка продолжал кромсать и ломать атакующих, Хитоми, похоже, собралась с силами и... Всё в радиусе пятидесяти метров обдало Ки, коей сам Бог Смерти позавидовал бы. Жутковато, но они с Орочимару к обычным смертным не относились. А вот та разношёрстная, хоть и организованная толпа, что атаковала их, такого поворота явно не ожидала, и многие имели неосторожность шокировано застыть, позволяя закончить бой в кратчайшие сроки.

Впрочем, удивляться подобного рода Ки после увиденного в "доме" было вроде как нечему. Девчонка явно была избранницей Шинигами. И прозвище своё носила не просто так. Однако специфика энергии была отнюдь не тем, на что следовало бы сейчас обращать внимание. Поняв это, тот же Саннин прекратил играть с мелочёвкой и закончил свой бой за пару движений. И виною всему была кукла. Его, Акасуна-но-Сасори, марионетка.

Её тонкие пальцы здоровой руки с внушительной скоростью складывали одну за одной ручные печати. Разобрать название техники, увы, не вышло, ибо оно было произнесено одними лишь губами. Белые пальцы вывели над покалеченной рукой замысловатый символ, покрывая её зеленоватой чакрой, которая следом охватила всю площадь травмы, останавливая слишком сильное кровотечение. А затем под мерно скользившими по ране пальцами начали восстанавливаться и срастаться плоть и кости. Девчонка, закусив губу, сосредоточенно выпускала зеленоватую чакру в развороченную руку. Судя по всему, полностью контролируя процесс регенерации.

Мешать ей не стоило — она явно знала о возможностях своего организма куда больше. Но и оставлять или отпускать от себя её сейчас было также опасно. Орочимару с горящим интересом взглядом стоял рядом и не мигая наблюдал за каждым движением куклы.

— Сасори, зачем она тебе? — зачарованно глядя на стремительно восстанавливавшуюся конечность, зло прошипел напарник. — Ты посмотри на её потенциал, как ирьёнина. Она бесполезна для твоей коллекции. Что ты хочешь в обмен на девчонку?

— Ты ещё не понял? — заметив, как напряглась рука с начинающей менять цвет печатью самоуничтожения, ядовито ухмыльнулся песчанник. — Она моё искусство. И это первое. Она достаточно о тебе знает и твоей не будет. Это второе. Хочешь получить свои образцы: не трогай мою куклу.

— Два с-сапога — пара, — раздражённо прошипел Орочимару, отступив на шаг и глядя, как начали постепенно темнеть ещё недавно яркие символы печати.

— Остальное оставляю на вас, Господин, — с кривой ухмылкой выдохнула Хитоми, закончив лечение руки, и её тело заскользило вниз.

— Конечно, — столь же ядовито ухмыльнулся в ответ Акасуна-но-Сасори, убирая Хируко в свиток и подхватывая безвольное тело будущей марионетки.

Пусть я для него — лишь игрушка,

Лишь новая кукла его,

Но я буду послушна:

Я не жду взамен ничего. 

Лишь бы не быть одиночкой,

Лишь бы не быть всем чужой.

Пусть и поставит он точку,

Жестоко простившись со мной.

 Просто быть нужной кому-то.

Просто знать, что не одна…

Я не хочу почему-то

Пить вновь эту чашу до дна!.. 

Я попрощаюсь навечно с бывшим домом моим:

Отныне он мне станет чужим.

Я попрощаюсь навечно с прошлою жизнью своей…

Скоро вообще я распрощаюсь с ней…

Беглый осмотр трупов показал, что сошки и впрямь не тянули на нечто большее, чем разбойничий сброд. Впрочем, весьма неплохо укомплектованный. Но сейчас, когда бой был завершён, а преследовать некого, это уже было не важно. Путь был продолжен, невзирая на бессознательное состояние куклы. Двигаться с девчонкой на руках было не очень удобно. Однако все прочие способы транспортировки были ещё более проблематичными. Орочимару следовал за песчанником источавшей тёмное негодование тенью. Но больше вмешиваться не пытался. А затем напарники молча разделились на несколько часов. У каждого были свои дела и важные встречи.

Граница страны Ветра уже была пресечена. А здесь у Акасуна-но-Сасори, как уроженца этих земель, было множество тайников и укромных мест. В одном из таких ему сейчас предстояло совершить обмен информацией с одним занятным нукенином Песка. При этом член Акацуки ожидал получить от своего связного ответ на один крайне интересующий его вопрос.

Высокая сухопарая фигура нукенина, уже подпиравшего скалу, стала видна, лишь когда Сасори подошёл вплотную к месту встречи. Этот связной порядком раздражал своим ростом, из-за которого вечно будто нависал и давил на собеседника. Впрочем, в качестве марионетки этот долговязый тип был кукловоду весьма симпатичен. Правда, убить и выпотрошить его прямо сейчас было нельзя. Не каждый день всё-таки ему добровольно предлагали свою жизнь в обмен на информацию и незначительную помощь. И не ради кого-нибудь абстрактного были такие жертвы. Нет, ради глупенькой кузины, что вроде как даже неровно дышала к Сасори по юности. Что ж, хоть в чём-то этой бедолажке повезло, если не считать тот факт, что руководство деревни попросту продало её в заложники врагу.

— Какая картина, — хрипло хмыкнул из тени долговязый нукенин, салютуя ему рукой и убирая за спину огромный меч, на который до этого опирался локтем.

— Смотрю, привычки Кровавого Тумана всё ещё при тебе, Кеншин, — меланхолично выдохнул кукловод, кивая в ответ на акулозубую улыбку. — Подержи-ка пока что.

Всё ещё бессознательное тело девчонки легко скользнуло в большие покрытые шрамами руки, а сам Акасуна-но-Сасори занялся извлечением хитро запечатанного небольшого свитка. Одновременно наблюдая за реакцией Кеншина. А посмотреть было на что. Хоть верхнюю половину лица и скрывала покрытая печатями повязка, было видно, как челюсти с острозаточенными зубами сжались при одном взгляде на девчонку.

— Мизуки?.. — хриплым шёпотом осведомился он.

— Я знал, что ты оценишь, — криво усмехнулся кукловод, подавая долговязому нукенину свиток с информацией и забирая у связного такой же. — Да.

— Зачем она тебе?.. — покрытые шрамами руки крепче прижали костлявое тельце к себе. — Ты же... — акулозубый задумчиво поджал губы. — Она бесполезна для тебя. Что...

— Твоей жизни за двоих маловато будет, — ядовито оборвал его Сасори, когда его догадка подтвердилась.

— Дело не в геноме? — горько вздохнув, догадался Кеншин, внимательнее разглядывая девчонку.

— Нет, я же не Орочимару, — картинно растянул губы в кривой улыбке кукловод, протягивая руки за своей куклой.

— Как долго ты собрался с ней "в куколки" играть? — обнажив свои акульи зубы, рыкнул долговязый, явно зная о Хитоми даже больше, чем она сама.

— Не твоё дело, Кен... шин, — резко бросил в ответ Сасори, но девчонка крайне не вовремя открыла глаза.

Лицо Кеншина совсем вытянулось, когда на него уставились её восхитительные стеклянные глаза. Но из рук он куклу не выпустил. И только громко и горько вздохнул. Вытянуть из связного больше информации будет ещё много возможностей. Тем более теперь. Впрочем, Кеншин тоже мог рассчитывать на информацию о Хитоми в обмен на некоторые услуги.

— Где ты её взял, да ещё и в таком ужасном состоянии? — покрытые шрамами руки легко качнули костлявое тельце, прикидывая его вес.

— Информация не бесплатна, — ухмыльнувшись отозвался член Акацуки, наблюдая, как его марионетку осторожно усаживали на камень.

— Ты её когда в последний раз кормил? Она ж... Не как ты, — щека долговязого нукенина дёрнулась, пока он рылся в своей сумке, выуживая оттуда кусок вяленного мяса и пакетик сушёных фруктов. — Если наиграешься, ты знаешь, как меня найти, — вложив Сасори в руки этот самый кусок и пакет, тихо добавил Кеншин.

Кукла наблюдала за всем этим с нечитаемым лицом. Однако, когда долговязый нукенин обернулся и зыркнул на своего информатора, приподняв повязку так, чтобы было видно один его глаз, вздрогнула. Но промолчала, до последнего провожая высокую фигуру взглядом.

— Как рука, Хитоми? — меланхолично поинтересовался кукловод, положив еду девчонке на колени и усаживаясь напротив.

— Кажется, почти в норме, — немного севшим голосом отозвалась она, пробуя двигать покалеченной ранее рукой, — но слушается ещё плохо.

— Кеншин из довольно известного клана страны Ветра, — насмешливо мурлыкнул, натянув шляпу на лицо, Сасори. — У тебя полчаса чтобы отдохнуть.

На этом объяснения были закончены, и Акасуна-но-Сасори молча замер на месте, из-под шляпы наблюдая за действиями будущей марионетки. Девчонка на мгновение прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Затем её стеклянные глаза обратились на него. Хитоми задумчиво оценивала ситуацию. Убедившись в том, что нукенин, от которого зависела её жизнь, не намерен ничего предпринимать, девчонка осторожно вынула из чудом не потерявшейся сумки нож и отрезала маленький ломтик мяса.

— Господин Кукловод, а сколько мне осталось? — разглядывая свою новую провизию, поинтересовалась Мизуки, в очередной раз радуя отступника своей логичностью.

— Ещё часов десять, — бесцветно отозвался он.

На это девчонка лишь рассеянно кивнула и спокойно принялась за еду. Не особо экономя последнюю и явно наслаждаясь её вкусом. Впрочем, аппетит у мелкой куклы тоже оказался так себе, потому остатки роскоши были завернуты в чистую тряпицу и бережно убраны в сумку. Далее из той же сумки была извлечена побитая жизнью фляжка. Скрипя зубами, Хитоми кое-как поднялась и, шатаясь, осторожно подбрела к воде. Губы Сасори машинально растянулись в ухмылке. И тут будущая марионетка проявила завидую логику, проверив воду на пригодность для питья прежде, чем набрать запас во фляжку. Оставшееся время девчонка провела, просто задремав на тёплом от солнце камне.

Всё же ещё слабость после столь резкого восстановления не прошла. Потому, когда время вышло, Сасори просто в очередной раз подхватил своё имущество на руки и двинулся к месту встречи.

Девчонка опасливо уцепилась за его плечи, ненадолго замерев, но голову так ни разу не подняла, хоть у неё сейчас была отличная возможность разглядеть лицо своего "принца". И это вызвало у него ядовитую ухмылку и лишний раз убеждало, что с выбором он не ошибся, хоть все и пытались убедить его в обратном.

 * * *

 Но это меня не пугает,

Но это меня не страшит:

Определённость меня опьяняет…

Алой нитью сумрак прошит…

Алой нитью крови…

Я не увижу больше воли.

Но мне свобода не нужна —

Я ею сыта по горло!

Я никому ничего не должна…

«Была», — добавляю невольно…

Отведённые девчонке десять часов подходили к концу: до базы организации осталось совсем немного. Похоже, это поняла и она. Молчание стало настолько плотным, что его можно было резать ножом. Однако Хитоми с завидной невозмутимостью продолжала наслаждаться своей мнимой свободой. Пусть лицо её и продолжало оставаться бесстрастным, но по тому, как зарывались в горячий песок её босые ноги, как делался каждый шаг, было заметно, что девчонка впитывает впечатления, как губка. По крайней мере, во время кратких остановок она то ощупывала и изучала едва не каждый прожилок листьев и травы, что были рядом, то пересыпала из ладоней песок, разглядывала скалы и камни. Забавно...

Но ни тени сомнений или сожалений в ней не было. Более того, за остаток пути девчонка ни разу не коснулась печати на руке. Зато явственно дала понять, что в курсе о наличии новой печати у неё на пояснице. Когда она успела догадаться?.. Но это даже облегчало задачу. Великолепна и логична. Что лишний раз побуждало Сасори растянуть губы в кривой довольной улыбке.

Вот и сейчас Хитоми молча шла рядом, отчётливо шурша песком, которым была отсыпана дорога, и то и дело щурясь и убирая с лица растрёпанные ветром кудрявые пряди. Орочимару предпочёл идти позади, прожигая спину кукловода взглядом.

Свои образцы напарник получил ещё пару часов назад. Это не очень нравилось Сасори, но уговор есть уговор. Да и пыл Саннина явно остужало наличие у девчонки двух взведённых печатей. Особенно учитывая, что кукла уже продемонстрировала свою решимость, а проверять вторично было ему просто не выгодно. Кукловод по лицу напарника видел, что тот всё же надеялся получить больше генетического материала для своих нужд, после переделки девчонки в марионетку.

Пожалуй, сейчас было самое подходящее время, чтобы разыграть последнюю сцену с "заколдованной принцессой". Губы Сасори в очередной раз растянулись в нехорошей улыбке. Маленький кукольный спектакль с одним зрителем и одной жертвой.

— Хитоми, — до тошноты нежно позвал он, резко дёргая прикреплённые к кукле нити чакры на себя.

Девчонка на мгновение замерла и едва не врезалась ему в бок. Но, собственно, на это и был расчёт. Оставалось мягко поймать её и приобнять, устраивая ладонь прямиком на печати, что он так тщательно выводил на пояснице. Ядовитый смешок напарника Сасори благополучно пропустил мимо ушей. Сейчас было важно поставить эффектную точку в игре с куклой.

— Пора? — улыбнулась, видимо как умела, экс-Нежить, поднимая к нему голову.

Однако отвечать кукловод не спешил. Вместо этого он одним пальцем подспустил высокий воротник плаща, а другим приподнял край шляпы, позволив девчонке наконец-то увидеть его настоящее лицо. В полной мере. И хищный прищур, и кривую ухмылку.

И Хитоми оправдала его ожидания. Чёрные ресницы дрогнули, а большие стеклянные глаза удивлённо уставились на него. Правда, затем кукла несколько раз моргнула, видимо посчитав, что ей померещилось. Но придя к выводу, что всё так, как оно есть, девчонка криво усмехнулась и, отводя взгляд, выдохнула:

— Впечатляет, — её ресницы дрогнули, а щёки слегка порозовели. — На прекрасного принца более чем тянет, а говорили, что "страшный мужик".

Удержаться от широкой кривой улыбки было невозможно. Насколько же великолепная логика по всем правилам его игры! Оставалось забить последний гвоздь в крышку гроба её бесстрастности. Властно поймать за подбородок и заставить смотреть ему в лицо. Лицо, явно способное смутить даже столь хладнокровную особу, как Хитоми-Нежить.

— Пора, — промурлыкал Сасори, склонившись к самому её уху и расположив пальцы на точках активации печати.

Ресницы куклы дрогнули, и стеклянные глаза закрылись всего за мгновение до того, как он выпустил чакру, активировав печать. Идеальные губы отчаянно скривились в попытке улыбнуться, но тут же были прикушены.

— Не думал, что тебя тоже может потянуть на романтику, — ядовито ухмыльнулся Орочимару, наблюдая, как кукловод удерживал выгнувшееся от боли тело девчонки.

— Тц, — не менее ядовито прищёлкнул языком Сасори, поддерживая своё новое приобретение.

По его подсчётам, вещество из печати должно было подействовать в течение первой же минуты. Особенно учитывая дозировку и концентрацию. Наконец, костлявое тельце в последний раз вздрогнуло и обмякло. Бережно опустив его на землю, кукловод вытащил и приготовил свиток с заранее нанесёнными на него печатями. Это тело нужно было запечатать максимально аккуратно. Особенно под внимательным взглядом напарника.

— И всё же какое расточительство по отношению к столь редкому образцу, — горько прошелестел Саннин, когда свиток с телом будущей куклы был надёжно припрятан, и они продолжили путь.

 * * *

Всё ещё горячий песок забивался в сандалии, но неясный силуэт статуи, заметённой песками, уже стал явно заметен. Статуи... Скорее уж огромной головы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что пустынные бури не пожалели гиганта и укрыли каменное лицо песком вплоть до самых глаз. В довершение картины, рядом из песка виднелись словно тянущиеся к чему-то пальцы.

Весьма символично. Сейчас её положение было ничуть не лучше — она увязла в песке обстоятельств, и возможности вырваться уже не будет… Но её пальцы всё ещё столь же жадно тянулись за хрупкой иллюзией надежды. Тяжело вздохнув и горько усмехнувшись, куноичи расположилась на одном из пальцев статуи и стала всматриваться в ночное небо.

И ждать долго не пришлось — почтовый сокол клана с тихим клёкотом покружил над ней и опустился на предусмотрительно надетые кожаные наручи. Погладив птицу по гладкому оперению, куноичи осторожно сняла с лапки свиток с посланием и отпустила почтальона обратно.

В этот раз вести не несли ничего хорошего. Одно разочарование. Однако приписка "Девочка-Мизуки у Акасуна-но-Сасори" вздымала где-то внутри неясную смесь чувств. Осмотревшись, куноичи, не долго думая, сожгла без тени сожаления информацию, что могла дискредитировать её. И похоже, сделала это весьма вовремя.

Сначала появилось ощущение уже знакомой бущующей, словно океан, энергии, а затем торчащие из песка пальцы статуи накрыла лавина другого, пропахшего кровью и ненавистью песка. Однако уклониться куноичи всё же успела.

— Почему ты сбегаешь, Аме? — злобно произнёс надломленный знакомый голос.

— Потому что не имею желания купаться в песке, Гаара-сан, — на ходу складывая печати, отозвалась куноичи.

— Обманщица, — поднимая стену песка движением руки, прорычал мальчишка.

— И чем же я вас обманула? — заканчивая технику узором из собственной крови на ладони, Аме протянула эту самую руку джинчуурики ладонью вверх. — Не припомню, чтобы обязалась безвылазно сидеть в Сунагакуре, Гаара-сан. Я не сбежала, а вышла на тренировку, — полностью развернувшись лицом к мальчишке, куноичи протянула к нему и вторую руку.

— Тогда к чему эта печать, Аме? — всё так же удерживая стену песка, зло поинтересовался джинчуурики, то и дело поглядывая в небо.

— Гаара-сан, не путайте смелость и безрассудство, — делая шаг ему на встречу, отозвалась куноичи. — Вас всё же двое, а я одна. И кто из вас сейчас пришёл по мою душу, я не уверена.

— Врёшь, как всегда, складно, — обрушивая песок прямо у неё за спиной, криво усмехнулся джинчуурики.

— А ваши манеры, как всегда, оставляют желать лучшего, — обречённо выдохнула Аме, позволяя поймать себя за ремень сумки.

— И что же ты собралась здесь тренировать? — не без злорадства осведомился Гаара, подтягивая её поближе к себе.

— Вы, кажется, забыли, что клан Хоширо специализируется на техниках стихии воды, — горько выдохнула куноичи, оказавшись нос к носу с мальчишкой. — Гаара-сан, не так близко, это неприлично, я всё-таки Химе. Меня никто потом замуж не возьмёт...

— Так что ты собралась... — песок опять опасно зашуршал.

— Дождь, — примирительно подняла руки Аме. — Вы ведь его ни разу не видели? — повела она плечами. — Раса-сенсей сказал, что ему это нужно.

— Хм... — отпустив куноичи, джинчуурики устроился на одном из пальцев, всем видом показывая, что ждёт.

— И кого за кем следить и стучать приставили? — тихо прошипела юная Хоширо, вырисовывая на песке символы и складывая ручные печати.

Когда первые капли дождя упали на нос мальчишке и он отвлёкся, она позволила себе выдохнуть и проговорить одними губами полученную информацию из приписки: "Значит, нашлась потерянная Мизуки..."