Мост в рассвет (джен)

Примечания:

Прошу прощения за задержку проды. Ушла в нересурс и конкурсы на фанфиксе.

Арт-обложка от ZOLOTOVSKOVA!

https://vk.com/photo230101_457245311

Сирин отвернулась от душистого зонтика цикуты и вздохнула. Незачем знать, сколько сейчас времени, — зонтик поворачивался, следуя за всегда низким оранжевым солнцем, и Йагиль научила Сирин определять время с точностью до получаса. Он не придёт. И можно не ходить бесцельно с кургана на курган, ощущая, как на каждом шаге слегка бьёт по бедру серп, снабжённый ножнами из коры. Он обещал. Но он не пришёл. Сирин чувствовала себя уязвлённой. Сколько ни говорила она себе, что у Хранителя Моста могут быть дела поважнее, чем обучать какую-то Незваную, сколько ни утешала, что он просто задерживается… Гневно-безысходное "он забыл" стучало в висках, как почти позабытая боль первой встречи. А взгляд предательски устремлялся то к зонтику цикуты, то к солнцу, то к задним вратам Навь-Костры. Никого. Ещё один круг по кургану. Никого. Ещё одна песня неприкаянных душ. Никого… Сирин шумно выдохнула воздух и стала нарочно смотреть на солнце, пока не заслезились глаза. Только не оборачиваться. Похоже, ей самой придётся учиться за себя постоять. Происшествие с Косохлёстом и стеклом в лапе Избы живо всплыло в памяти. Пальцы непроизвольно дрогнули, и свежий синий шрам на ладони отозвался чувством натяжения.

Сирин положила руку на серп. Они думают, что это смешно? Остроумно? Глаза, обращённые к солнцу, заволокло слезами — то ли от всё-таки яркого света, то ли от незаслуженной обиды. Влага стояла в глазах, напоминая другую влагу…

Посмотрите на это создание. На этой коже нет ни единого шрама! Вот как должно выглядеть человеческое существо, эталонный объект Sapiens!

Смутно знакомый менторский голос прозвучал будто над ухом, и Сирин резко обернулась, едва не потеряв равновесие на склоне кургана. Никого. Весь этот год её мучили сны из прошлого. Они заставляли просыпаться, сдерживая крик, — нет нужды, чтобы Йагиль знала. Они душили, они сковывали по рукам и ногам и отнимали надежду на то, что дарованная жизнь будет лучше прежней. И Сирин просыпалась, захлёбываясь беззвучными слезами, и жадно глотала ртом воздух, которого здесь было так много, и не могла надышаться… Но кроме этих ощущений — ничего конкретного. В первый раз воспоминание настигло её наяву — словно провернулся в мозгу тот осколок, что пронзил висок болью при первой встрече с Ярром. Минул год пребывания Сирин здесь, и будто пошла раскручиваться пережатая пружина. Может, это Навь наконец её приняла?.. Только вряд ли такие знания о Яви — то, что так жаждет узнать Хранитель Моста.

Над городом каркал что-то его ворон, нарезая круги. Слабое намерение привлечь его внимание, заявить о себе родилось и умерло в один вздох. Сирин запрокинула голову к небу, и две слезы вытекли из уголков глаз, капнули с щёк на тунику. Но нездешняя ткань оттолкнула слёзы, и они, оставив незаметные дорожки, затерялись в траве. Рядом шелестнуло.

— Ветер, — негромко позвала Сирин.

Из травы показалась ушастая голова молодого котика. Сирин присела на колени, и Ветер с урчанием подскочил к ней и начал неистово тереться о протянутую руку.

Котёнок, подаренный Молотом, стал для Сирин настоящим другом. Поначалу он любил сидеть у неё на плече, и Йагиль, видя это, становилась особенно задумчивой. Иногда отлучался он по своим кошачьим делам, но всегда оказывался рядом, когда становилось особенно грустно и одиноко, и не раз он ложился Сирин на грудь, когда она просыпалась от очередного сна о прошлом. И тёплая тяжесть кота, мерное урчание погружали в уютную дрёму без снов.

— А Ярр не пришёл, хотя обещал, — горько пожаловалась Сирин, почёсывая Ветра за ушами и под мордочкой. Только ему она и могла излить душу. — А мне показалось… — Кот вдруг замолк и повёл ушами. Потом отследил жёлтыми глазами ворона. И более не спускал с него взгляда охотника.

— Думаешь, что-то случилось? — усомнилась Сирин. Поднялась с колен и приставила руку ко лбу. Заметная фигура птицедевы отделилась от ясеня, где пристроился Скворечник, и стала удаляться в сторону Моста. — Что-то случилось… — Обида растаяла и ушла в землю, как до этого слёзы, и смутное беспокойство разлилось в груди.

Сирин едва не устремилась в город в чём была. Но потом с досадой вспомнила. Она всё ещё Незваная. А это значит носить плащ, скрывать лицо, прятаться в тени… Подслушивать из-за угла, подсматривать. Может, зря она стала играть по этим правилам и никто бы ей ничего не сделал… Городничий бы не посмел пойти против слов Хранителя Моста. И пусть бы стрелял неприязненно-опасливыми взглядами. От взглядов ещё никто не умирал. Особенно во второй раз. Но сейчас не время искать нужный провод… то есть ворошить осиное гнездо — так здесь говорят.

Путь до Избы-на-птичьих-лапах, проверить, нет ли стёкол, подъём, спуск… Нетерпение выдёргивало из груди рваные вдохи. Сирин закуталась в пыльно-чёрный плащ и, перейдя границу города, накинула на голову капюшон. И дальше — привычной дорогой, раздражающе долгой, зато не подразумевающей неприятных встреч и лишних вопросов. И всё равно так быстрее, чем обходить вдоль стены частокола с наружной стороны.

Неприятных встреч действительно удалось избежать — никто не обращал внимания на неприметную фигуру в тени домов и заборов. Навь-костринцы поглядывали в небо, где всё ещё кружил ворон, и совещались, что бы это могло значить. Алконост, видимо, быстро отыскала в лесу Йагиль, и теперь обе они парили рядом с Гором. Сирин успела только услышать однократное раскатистое "Ярр-р пр-ропал", и Алконост без размаха залепила ворону затрещину — того отнесло на несколько метров, прежде чем он, взмахнув крыльями, выровнял полет.

— Развёл тут панику на весь город, — услыхала Сирин шипение птицедевы. Йагиль на помеле кивнула в знак одобрения. Ворон клацнул клювом, но замолк. И они втроём взяли курс на Мост.

Сирин изо всех сил старалась поспеть за ними, петляя по улочкам. Она уже особо не таилась, но как ей успеть за теми, кто в воздухе? Запыхавшись, она выбежала из Мостовых врат, миновала ров и безжизненную прибрежную полосу. В лицо плеснуло теплом Огненной реки. Показался круто уходящий вверх Мост. И на нём маячила одинокая фигура… Сирин остановилась, пытаясь успокоить дыхание, пригляделась… Не Ярр. Низкорослая фигурка отчаянно жестикулировала, отбиваясь от словесных атак Алконост. Йагиль стояла, скрестив на груди руки, а ворон даже присел ей на плечо. Слов Сирин не слышала, но нетрудно догадаться…

Спрятаться на голой равнине было негде, и Сирин пошла прямо к спорщикам. В конце концов Ярр даже собирался взять её с собой на дежурство…

— Ярр сейчас вернётся! Чтоб меня змеи сожрали!.. — донеслись до неё слова Косохлёста.

— Отравятся, — усмехнулась Алконост. — Я спрашиваю: какого лешего ты вообще забыл на Мосту, на который тебе и ступать-то негоже?

Косохлёст замялся. Сирин тихо подошла к Йагиль и встала рядом с ней. Ведунья восприняла это как должное — вот и хорошо. А Косохлёст с редкой для себя неуверенностью промямлил:

— Меня там позвали… С той стороны Моста, — и насупился, исподлобья взглядывая на птицедеву.

— Ах позвали, — с притворной сладостью пропела та. — А ты знаешь, что не во всякую карету, куда зовут, стоит садиться? Может, затвердил бы это получше — подольше бы прожил! — ядовито закончила она.

Косохлёст вспыхнул, но смолчал. Сирин оглядывалась. Ярр сейчас вернётся? С той стороны Моста?.. Так просто? Впрочем, он же Хранитель, наверное, ему можно… Тогда зачем он с такой настойчивостью расспрашивал её про Явь?

— Подождём, — вынесла вердикт Алконост и сложила крылья на положенное им место. Взгляда от вершины Моста, что клубилась сейчас в тёмной дымке, она не отрывала. — Ну, девы, заварилась каша, чувствую. Аж пробовать не хочется.

Сирин переступила с ноги на ногу. Тихие минуты провожал лишь ровный гул пламени Огненной реки. Косохлёст с напускным равнодушием прохаживался у Моста, но тоже украдкой бросал туда взгляды. Йагиль напоминала статую, и Алконост тоже — удивительно при её живости. Гор полировал пёрышки на плече у Йагиль. Сирин осмелилась подойти к Мосту чуть ближе — никто ей и слова не сказал, только Косохлёст взглянул с подозрением. Второй раз она стояла так близко к переходу из Яви. Казалось, протяни руку — и ухватят с той сторону магнитным лучом, и металлические браслеты снова станут горячими и обездвижат руки… Как в страшных снах, что стали частыми спутниками её ночей.

Сирин чувствовала, как забивает уши шумом пламени, как затекает в глаза свет, и не могла оторваться от завораживающего течения, боясь и втайне желая тех откровений, которые ещё могла преподнести ей память. Время будто потонуло, сгорело внизу, в этих размеренно текущих огненных струях. Но мысли хаотично разлетались, как взметённые ударом искры и пепел от костра.

Может, она снова увидит того, кто пытался прийти с той стороны? И он поможет ей вспомнить, прожить кошмары и освободиться…

А что если Ярр решит остаться в зловещей Яви? Он же так стремился туда… Его постигнет горькое разочарование…

Почему так напряжена Алконост? И Йагиль стоит, сжав тонкие губы. Жаль, нельзя её расспросить про Ярра — про цикуту она говорить может, а на имени Хранителя Моста загадочная и непреодолимая Печать молчания…

Какой-то шум вторгся в гипнотическое гудение пламени, и Сирин, вздрогнув, обернулась. К Мосту спешил Городничий, неловко заваливаясь с боку на бок и придерживая одной рукой треугольную шляпу. Цветом лица он соперничал с красными отсветами.

— Уф-ф, — поприветствовал собравшихся он и упёрся руками в колени. Обтянутые щегольским мундиром бока ходили, как кузнечные меха Молота.

— Лишнее к земле тянет? — невинно посочувствовала Алконост.

Городничий кинул на неё полный негодования взгляд и пропыхтел: — Пришёл… сразу… как услышал… про Ярра.

— Да, солнце ещё не зашло трижды, — похвалила его рвение Алконост, за что получила ещё один бессильно-гневный взгляд. Городничий с трудом распрямился и обвёл глазами странную группу ожидающих.

— А она почему здесь?! — всхрапнул он и указал на Сирин толстым пальцем. — Сказано же было сидеть в Тёмном лесу!

Сирин изо всех сил постаралась не сутулиться и держать спину ровно, лишь опустила глаза, почувствовав на себе начальственный взгляд. Она почти увидела со стороны, как чётко обрисовался её темнеющий силуэт на фоне оранжевого зарева. Жар Огненной реки, казалось, расплавлял без жалости скрепы памяти.

И снова накрыло сном из прошлой жизни… Сильным и ярким, как никогда. Подрубило под колени, выдавило воздух из лёгких…

Она — у всех на виду под перекрестием любопытных взглядов. Диковинный зверь, ценная только своей красотой ваза, дорогой артефакт… Но не живое, мыслящее существо. Просто эталонный объект Sapiens.

Сирин крепко зажмурилась, чтобы изгнать чересчур зримое видение. Они будут преследовать её теперь не только во снах, но и наяву? Подпитывать ощущение беспомощности и бесправности... А прямо сейчас над ней стоит Городничий, который ратовал за то, чтобы сбросить её в Огненную реку. Один несильный толчок — и она не удержится на обрыве, слишком близко подошла, зачарованная Огненной рекой. Но не бежать же и прятаться опять за спинами Йагиль и Алконост.

Птицедева словно ждала вопроса о Сирин и расплылась в умильно-гаденькой ухмылке.

— Смотри, не лишись указующего перста или ещё чего… У неё серп на поясе. Ты помнишь, твоя супруга Ядвига тебя чуть не хватила им по выступающим частям, когда ты полез к Йагиль?

Городничий показательно хмыкнул, но смолчал и не сделал даже движения в сторону Сирин, наоборот, отошёл подальше. Второй неодобрительный звук получил Косохлёст — тот вообще развеселился и показал Городничему кукиш, когда он отвернулся.

— Ну что же, — чопорно произнёс градоначальник. — Принимаю решение ждать здесь. — Он поискал глазами, куда бы сесть, не нашёл и шумно вздохнул.

— Полностью поддерживаю, уважаемый Комендант! — с опасным воодушевлением отозвалась Алконост. — А дабы времяпрепровождение протекало весело и приятно, предлагаю спеть песню у костра. — Она широко повела крылом в сторону Огненной реки.

— Э-э… — сразу растерял гонор Городничий. — Вообще-то я хотел поговорить… с Косохлёстом! — Он суматошно поманил мальчишку к себе. Тот неохотно оставил пост на Мосту и подошёл — руки в карманах, взгляд наглый.

— Ты чего это безобразничаешь, чертёнок?! — накинулся на него Городничий, всё ещё косясь на Алконост. Сирин даже замерла. Неужто её будут защищать? — Огнь-траву рвёшь, фокусы непозволительные устраиваешь на Курганах?! — Видимо, Косохлёст и сам ожидал разноса за Сирин, потому что исподволь бросил на неё удивлённый взгляд.

— С колюще-режущими предметами обращаешься неосторожно, — подхватила Алконост, нависнув всей грудью над Косохлёстом. — Комендант, а Комендант, — хитро прищурилась она. — А отдай мне мальчонку на перевоспитание, а? — Она широко улыбнулась, показав ровный ряд крепких зубов. — Мы его быстро отучим хулиганить да к делу пристроим. — Глаза птицедевы янтарно блеснули. — Будет между чешуйками Избе лапы чесать, раз такой ловкач, да и труба сто лет не чищена. А ещё поучим ведьмину синьку толочь (тысяча и одно движение пестиком, не больше, не меньше, иначе на выброс!) в свободное от основной работы время.

— Да я, собственно… — пожал плечами Городничий.

— Я сам по себе, никто меня не может "дать" или "взять"! — запальчиво выкрикнул Косохлёст — ворон даже перестал чистить перья и взглянул на него.

Сирин прислушалась к себе. Желает ли она, чтобы Косохлёста наказали из-за неё? По правде сказать, ей уже было практически всё равно. Обида казалось детской и недостойной мести.

Детские лица…

Детские лица по ту сторону прозрачной тюрьмы. Целые экскурсии — и тогда наготу прикрывают полосками ткани. А дети смотрят на неё, потом друг на друга — широко открытыми глазами. И не понимают, почему она такая, а они такие… Хорошо, что жидкость скрывает слёзы…

Сирин отчаянно тряхнула волосами. Здесь-то она не в жидкости… Близость ли Яви пробуждала эти воспоминания, только Сирин уже совсем не жалела, что так рано перешла Мост. Здесь хоть и опаснее (несколько ран за год), но именно здесь настоящая жизнь…

Она отвернулась от разгоревшейся между навь-костринцами перепалки, сосредоточившись на плавном течении огненных волн. Может, и Ярр искал в них осколки своей памяти… Где же он? Сирин нетерпеливо взглянула на клубящуюся тьму на вершине Моста. И хоть она и ждала, внутренне изнывая от назойливого беспокойства, которое даже не вполне осознавала, это всё равно произошло внезапно.

Тьма брызнула во все стороны щупальцами, истончаясь в центре. И из её середины выскочил Ярр. На вид совершенно невредимый, даже если не совсем живой. Из груди Сирин вырвался вздох облегчения, и она едва удержалась, чтобы не сделать хотя бы несколько шагов навстречу Ярру. Вместо этого она изо всех сил сжала кулаки и осталась на месте, прямо на камнях. Всего один разговор. Одно обещание — невыполненное. И она уже возомнила себе невесть что.

А Ярр сощурился будто для того, чтобы глаза привыкли к другому освещению, и с удивлением и нарастающей мрачностью обвёл взглядом компанию встречающих.

— Косохлёст? — позвал он негромко, но сурово.

— Что?! — взвился тот и подбежал к основанию Моста. — Что сразу Косохлёст?! Ты сам меня не взял!!!

— И ты оповестил всех? — с угрожающей интонацией осведомился Ярр. — Без моего разрешения?

— Я сидел здесь! — с возмущением начал оправдываться Косохлёст. — Это ворон растрындел на весь город!

Ярр слегка качнул головой, и Гор послушно сорвался с плеча Йагиль и перелетел к нему. Ярр рассеянно потрепал его по крылу. Видимо, к ворону у него не было никаких претензий. Косохлёст скрестил руки на груди и надулся.

И тут Ярр заметил Сирин, опустившуюся на землю у самого обрыва. Глаза его расширились, он быстро оглянулся на Мост, словно вспомнил о чём-то, протянул к ней руку…

— Ну с прибытием, голубчик! — подчёркнуто радостно поприветствовала его Алконост. — Где был, что видел?

Сирин не поверила своим глазам. За секунду до этого Хранитель Моста был мрачен и раздражён, а теперь его лицо осветилось почти детской радостью.

— Я видел… Явь, — выдохнул он и посмотрел по очереди на всех. — Я видел Явь! И нет в мире ничего прекраснее!

Он опять встретился глазами с каждым навь-костринцем, точно ожидая бурного восторга. Но все молчали. Губы Городничего шевелились, словно он уже подсчитывал убытки, Йагиль окончательно обратилась в статую, Алконост скептически хмыкнула… А сама Сирин снова ощутила в виске болезненный толчок — будто электрическую искру.

Глаза не сохнут в жидкости, но она всё равно не помнит, как приходит сон. Пока её не будят колючие разряды тонизаторов мышц в начале следующего дневного цикла…

Явь — прекрасна? Чёрта с два.

В первое мгновение Ярр, казалось, растерялся, но потом его лицо приняло прежнее мрачное выражение. И словно в ответ перекатилось за его спиной, под Мостом, насколько упруго-пламенных волн.

— Не верите? — спросил он, сузив глаза. Посмотрел за спины стоящих. Сирин тоже перевела туда взгляд и увидела, что со стороны города к ним шла толпа. Те, кто слышал ворона (то есть примерно все), видимо, всё-таки решили проверить у Моста, отстав от прыткого Городничего на каких-то десять минут. Градоначальник ретиво оглянулся, обнаружил приближающихся сограждан и почти подскочил к Ярру. Хранитель и правда поднялся на несколько шагов по Мосту и явно очень хотел поделиться увиденным со всеми. Но Городничий крепко взял его под руку и увещевательным тоном заговорил:

— Ну Ярр, давай не будем всем рассказывать и ворошить прошлое. Печать молчания — неприятная штука. — Он выразительно показал глазами на Йагиль.

— Так значит, Явь связана с моим прошлым? Моё прошлое связано с Явью? — быстро спросил Ярр.

Городничий досадливо причмокнул. Навь-костринцы подошли уже совсем близко, всюду раздавались возгласы:

— Так вот же Ярр, что там ворон каркал?

— В суп его, я так сладко спал! — Гор сверкнул чёрным глазом на прожорливого соню, но тот уже шушукался с соседом.

Русалки, как всегда, хихикали и прикрывались зеленоватыми волосами. Приковылял даже Старый Бес, будто бы опираясь на руку одного из своих бесчисленных родственников-чертей. ("А ты побегай с Бесом наперегонки", — говаривала Сирин птицедева). Косохлёст шмыгнул с видного места и затерялся в толпе, схватив Ситничка за руку. И все они смотрели на Хранителя Моста. Что это значит — "хранить Мост"? Сирин впервые задумалась над этим вопросом. Знал ли сам Ярр?..

— Я перешёл Мост, — без предисловий сказал он. Городничий скрипнул зубами так громко, что Сирин услышала это со своего места. Дружное "ах", "ох" и "о Марена" пронеслось по рядам горожан. Многие сплюнули через левое плечо и попали в стоящих позади. — Я видел Явь! И она прекрасна! Мы можем переходить Мост! Слышите?! Без вреда для себя! Я был там и вернулся!

Сирин опустила глаза. Наблюдать эту сцену было почти физически больно. Его надежда, его мечта…

У неё — той — тоже есть мечта. Увидеть солнце, почувствовать ветер… Пока для неё они настолько иллюзорны, что кажутся сказками.

— Вы слышите?! — Ярр сбежал с Моста и склонился перед Ум Кладезем. — Явь!!! — Он слегка тряхнул домового за плечи, но тот угрюмо отвернулся. — Я видел Явь! — Миновав Молота, Ярр отчётливо повторил это Бесу. Старик покряхтел и отвёл взгляд слезящихся, красных в свете пламени глаз. — Явь!!! — Ярр кидался то к одному, то к другому, тряс их, кричал в лицо то, что для него было так важно… Но все они стояли — потерянные, безвольные… Как куклы. Хотя Сирин наблюдала в них заметно больше живости, когда они были в привычной стезе. И только поднималось боязливым шелестом: "Он перешёл Мост, он перешёл Мост…"

— Косохлёст!!! — повелительно позвал Ярр, окончательно отчаявшись.

Из дальнего ряда послышалось ворчание:

— Косохлёст туда, Косохлёст сюда… А сам один ходит, бросает на Мосту ждать…

Тем не менее, он неохотно вышел и встал перед Ярром.

— Ну? — буркнул он.

— Скажи, что мы перешли Мост и побывали в Яви! — потребовал Ярр. — Скажи, как она прекрасна!

— Ну перешли. Ну побывали. Явь как Явь — белая вся, — без азарта подтвердил Косохлёст, потёр чёрную щёку и посмотрел на свои пальцы.

Сирин нахмурилась. Висок безудержно ныл, сталкивались, как булыжники, осколки памяти. "Белая"?..

Тёмная. Металлическая. С мёртвым светом ламп.

— И Хранительница Моста местная, Виюн, тоже белая. Голубая кровь, сразу видно. Кровь с молоком. Голосок медовый, — брякнул Косохлёст.

— Что это там за Виюн? — нездорово оживилась Алконост.

Русалки захихикали пуще прежнего. Сирин почувствовала, что задержала дыхание, и заставила себя медленно выдохнуть.

— Виюн… — Ярр оглянулся на Мост. — Она такая же, как Явь… — Для Сирин Явь была преотвратным местом, это она уже поняла. — Удивительная…

— Удивительная? — хищно вскинула бровь Алконост. — Так зови сюда, сорвём покровы безбрачия… бесчувствия то есть.

Ярр осуждающе посмотрел на неё, но это нисколько не охладило птицедеву.

— А что? Давно я на свадебке не гуляла, а там и голубушка уже в белое облачилась, ждёт-не дождётся! И ветер фату развевает так легко-легко… Правда ведь, там есть ветер? — Алконост склонила голову набок и с зубастой улыбкой вгляделась в ночные глаза и бледное, словно измождённое лицо Хранителя Моста.

— Я как-то не заметил… — встрял Косохлёст, но Ярр сделал ему резкий знак замолчать.

— Ты не веришь, что она прекрасна, — тихо сказал он Алконост. — Никто из вас не верит! — Обвиняющим жестом он обвёл притихших горожан. — Но Хранительница Моста указала мне путь, как растопить хрусталь Марены, чтобы она снова правила Навью. — Потрясённое молчание разлилось в воздухе. — А ещё, — Ярр обернулся к Сирин, — вернуть к жизни… Незваную.

Последнее заявление застало Сирин врасплох. Вернуться?..

Туда, где стальные браслеты в случае необходимости становятся наручниками?

И снова "Незваная"... Будто разговор, обещание помочь, взять с собой на вахту у Моста ей привиделись.

Всеобщее внимание пригвоздило Сирин к месту.

Они так же тыкают пальцами в прозрачную стену, оставляя жирные отпечатки, читают табличку, чтобы назавтра всё позабыть, рассматривают её со всех сторон… А она может лишь смотреть в ответ и пытаться считать по губам очередной комментарий: удивлённый, восхищённый, похабный… Она изучила все их виды. Меняется только расположение и количество шрамов на лицах. И лишь когда гаснет яркий свет и уходит последний посетитель, ей накидывают на плечи одежду и дают в руки информатор. И она читает, читает, читает… Обо всём на свете. Пока не размывается в незаметном, но неустанном шуме в ушах граница между сном и явью. До следующего дневного цикла.

Сирин невидяще устремила взгляд вдаль. Только широкая огненная полоса расплылась в ореоле слёз. И как издалека услышала скептический вопрос Алконост. Попыталась сфокусировать взгляд…

— Пройти по Мосту вспять? — выразила птицедева общее сомнение. — Тебе не кажется, что это пахнет каким-то… э-э… шельмовством? Весьма скверно пахнет, надо сказать. — Она показательно сморщила длинный нос.

Йагиль свела пальцы косым крестом и строго посмотрела на Ярра. Тот упрямо вскинул подбородок.

— В любом случае, такие вопросы с кандачка не решаются, — подозрительно миролюбиво проговорила Алконост. — Это дело надо перекурить. Кыш, кыш! — Она помахала крыльями на перешёптывающихся навь-костринцев, некоторые попятились, но уходить явно не собирались, поглядывая на Ярра.

— Возвращайтесь, — негромко приказал он. Глаза его почти почернели. Сирин поняла, что он не нашёл в согражданах того отклика, которого ждал. И теперь самое лучшее для него — отослать этих неверующих подальше.

Русалки уже не хихикали над сальными шутками волколаков. Горожане съёжились и поплелись обратно к частоколу. Хоть и мало Сирин было дела до них сейчас, всколыхнулось мимолётное удивление: их жизни и так текут ровно, как стоячая вода, — то есть никуда не текут. А они спокойно разворачиваются и уходят, когда двое из них вырвались за предел их мирка, вернулись, делятся впечатлениями… Но даже умница Кладезь вздохнул, натянул поглубже свою шляпу, сделал знак Молоту, и они неспешно удалились. Городничий тоже явно хотел сбежать — Сирин бы не расстроилась. Но он дрожал и мужественно стоял как истукан.

А вот Старый Бес даже не подумал уйти. Он опёрся на сучковатую палку и сложил на ней обе руки.

— А мы можем попросить Я́ррушку принести нам что-то из своей милой Яви, — ласково предложил он. — Что-то, чего никогда не бывало в Нави.

— Принести? Но что? — Ярр запустил пятерню в растрепавшиеся волосы и задумался.

— Неисчислимы чудеса Яви, — по-отечески участливо проговорил Бес. Помолчал мечтательно, как видно, представляя эти чудеса… — Или, может, правда, приведёшь сюда Хранительницу с той стороны? Уж она бы смогла нас убедить, как по-твоему? Красотою да светом одарить нашу тёмную, мрачную обитель?

Сирин бы порадовалась, что на неё снова никто не смотрит. Но…

— Но она не может! — возразил Ярр. — Переход через Мост возможен только в одном направлении!

— Да ну? Вы же перешли туда и обратно, — лукаво улыбнулся Бес и поднял брови в напускном удивлении. Косохлёст звонко шмыгнул носом в повисшей тишине. Даже Ярр выглядел неуверенным. А Бес уже не улыбался. Понизив голос, он заговорил: — Добровольная жертва с нашей стороны поможет ей посетить Навь, а потом вернуться к себе. Если она, конечно, захочет. — Подмигнул хитренько и слащаво.

— Ты что там бормочешь, самогоновар старый? — воскликнула Алконост поспешно, словно испугалась, что упустила нить разговора. — Какая, к аспиду, жертва?!

— Ничего особенного, — расплылся в масляной улыбочке тот. — Ничьё посмертие не пострадает… Сильно.

— Да говори ты толком, старый интриган! — вспыхнула Алконост. — Ты что, в чёрные колдуны подался?!

— Что нужно отдать, чтобы она перешла Мост? — Ярр пристально посмотрел на Беса.

— Всего-то немного крови, — осклабился Бес и показал нешироко разведённые большой и указательный пальцы. Сирин заметила, что узловатые старческие руки не дрожали.

Йагиль качнула головой, а Алконост гадливо фыркнула и крылом развернула Хранителя Моста прочь от мерзкого старикашки.

— Ну его, Ярр, знаешь что? Я ему не верю! А тебе, пожалуй, поверю! Не стукнулся же ты головушкой, не перепил медовухи старого хрена и не спутал сон с явью… э-э… то есть… да. — Похоже, даже Алконост растерялась, потому что оглянулась на Йагиль, будто прося совета. Та только повела бровями и сложила губы трубочкой. Алконост понятливо кивнула: — Да Марена с ним, с ветром! — бойко затараторила она. — Везде бывает полный штиль, эка невидаль! Просто ты так попал… Если хочешь, давай я гляну одним глазком на эту твою Явь, а там уж убедим самых твердолобых, это я беру на себя! — Птицедева ударила себя сгибом крыла в мощную грудь и прочистила горло. — Ну? Погнали? — Она присела на корточки, готовясь пересечь Мост.

Ярр взглянул на неё с неверием, окинув всю фигуру взглядом. Может, вспомнил её сгоревшую сестру… Йагиль протянула к ним руку и беззвучно раскрыла рот… А скорая на решения Алконост бодро взлетела, а потом почти прижалась телом к поверхности Моста, стелясь над ним в бреющем полёте. Ярр кинулся следом за ней… Сирин уже думала, что всё получится и они исчезнут в облаке тьмы на вершине Моста, но внезапно на месте перехода перед Алконост поднялась стена пламени. Птицедева едва успела среагировать. С силой взмахнув крыльями, она остановилась прямо в воздухе, задела Ярра и чуть не сбила его с Моста. Лапы её судорожно сжались — их успел опалить страж-огонь.

Сирин что-то кричала, не отдавая себе отчёта, когда Ярр стремительно обхватил Алконост у основания шеи, приземлил её и всем своим весом увлёк назад. И они, потеряв равновесие, покатились с Моста обратно в Навь, к подножию Моста. Только мелькнули ноги, руки, крылья и лапы.

Сирин, Йагиль и Городничий подбежали к ним почти одновременно. Алконост неловко распласталась по земле, раскинув широкие крылья. Из-под одного из них выкарабкивался Ярр. Сирин выдохнула с облегчением, когда он, пошатываясь, встал на ноги, а птицедева поджала обожжённые лапы к туловищу и зашипела от боли. Все живы. Слава… Марене, наверное, как здесь говорят.

— Ну знаете! — возмутился Городничий. — Оказия на оказии!

Ярр потряс головой, приходя в себя. От его волос шёл дым, как и от всей одежды и от оперения птицедевы. Но Хранителя Моста занимало не это.

— Мост… не пустил нас! — Казалось, это поразило его до глубины души. — Или… она? — Он оглядел сначала себя, потом Косохлёста, словно пытаясь понять, что в них обоих общего и особенного. — Нет! Он не пустил Алконост!

— Нас же звали. Я так понял, обоих, — хмуро предположил Косохлёст. — Меня — Сквозняк, тебя — эта Виюн. А её, — он указал пальцем на приходящую в себя птицедеву, — никто не звал.

Ярр задумался, а Алконост, не открывая глаз, произнесла хрипловатым голосом:

— Меня не зовут, я сама прихожу к счастливчикам. — Она подсобрала крылья к телу, по губам скользнула кривая ухмылка, хотя лицо подёргивалось от боли. — А Ярр так чувствительно полапал меня за грудь, — томно поделилась она. — Вот ведь куда заманить пришлось! Парень любит погорячее!

Сирин не выдержала — рассмеялась. Какое чудо всё-таки эта Алконост! Даже Ярр слегка улыбнулся и покачал головой.

Только Старый Бес положил подбородок на сложенные на палке ладони, будто его нисколько не тронул скоротечный инцидент на Мосту.

Йагиль склонилась над подругой и обрабатывала обожжённые лапы каким-то из своих бесчисленных снадобий, в которых Сирин уже начала понемногу разбираться. Алконост охала и шипела, но старалась не дёргаться. От лап шёл дымок, но он будто забирал с собой черноту, и вскоре птицедева пошевелила пальцами, уверила, что она к подвигам готова и осведомилась, полагается ли ей награда за ранение в борьбе за правду и справедливость. Впрочем, насладившись произведённым эффектом, она задала более насущный вопрос:

— Я правильно понимаю: тамошняя красотка запросила за свои услуги ни много ни мало Марену и Сирин? — И одним глазом, по-птичьи, посмотрела на Ярра. — Затем и пустила?

Ярр задохнулся от возмущения.

— Она предложила помощь!

— Да-да, — покивала Алконост. — Все они так говорят. Жаль, мне не удалось взглянуть, что она за птица, но, видно, я рожей не вышла. А ты заметил, что змеи вовсе не против прогулок через Мост? Сам Мост против.

— Ты не хочешь пробудить Марену?! Избавить её от иглы в глазу? — оскалился Ярр.

— Да я как бы не против. — Птицедева рассудительно развела крыльями. — Как-никак моя сестра была доверенным лицом… правым крылом Марены, если ей верить. Наверное, и свихнулась, когда Марена заледенела… Но с чего ты взял, что эта поможет?

Алконост уже не ёрничала. Сирин тоже не понимала странной доверчивости Хранителя Моста. Но она всего год в Навь-Костре, может, у Ярра есть причины. Лишь бы разговор не свернул на неё, Незваную.

— А Сирин, — как назло продолжила увещевать Алконост. Нет, не удастся остаться в тени… — Что это за дикая затея с её возвращением?

— Виюн сказала, что ей рано было переходить Мост, — отчеканил Ярр. — Я просто хочу вернуть ей её непрожитую жизнь.

— Вию-ун сказа-ала… — протянула Алконост. — С каких это пор мы такие легковерные? И послушные.

— Ей будет лучше в Яви! — прорычал Ярр. — Всем там лучше!

Испуг, стеснение, неловкость… Всё это конечно, когда кто-то вдруг решил, что вправе определять твою судьбу.

— А ты у меня спросил? — холодно поинтересовалась Сирин у Ярра. — Спросил, хочу ли я вернуться?

Даже Алконост воззрилась на неё с таким удивлением, словно заговорил столб. Это было обидно. Однако она быстро сориентировалась и воздела крыло: "Давай!".

— Ты спрашивал меня о Яви, — вкрадчиво заговорила Сирин, подходя к Ярру ближе и неотрывно глядя в ночные глаза. — Тогда я ничего не могла сказать тебе. Но теперь я кое-что вспомнила.

Снова эта беспомощно детская надежда в его взоре, неприятная и обидная. Сирин поняла, что ненавидит Явь всем сердцем — в том числе и за то, что Ярр видит в ней, Сирин, прежде безымянной, лишь порождение Яви. Страшной и негостеприимной Яви. Мира несвободы, скованных запястий — она коснулась пальцами металлических браслетов — и жутких голосов, решающих, выработала ли она свой ресурс. Светлая и прекрасная Явь! Даже если и так, то далеко не для всех.

— Что ты вспомнила? — предсказуемо спросил Ярр и весь подался ей навстречу.

— Неволю. Изуродованные лица. Искусственный свет. Металл. — Сначала Сирин роняла слова, стараясь максимально задеть, отомстить, сломать глупую одержимость Ярра. Но с каждым словом она будто погружалась, тонула… И взгляд уже не фиксировал "здесь и сейчас". — Тяжело дышать… — прошептала она и судорожно всхлипнула, схватившись за горло. На глазах выступили слёзы, и Сирин отвернулась к Огненной реке. Она казалась теперь сплошным потоком жидкого света. Плеча коснулись жёсткие перья.

— А ветер? — участливо спросила Алконост. Янтарные глаза светились отражением Реки.

— Я… я… я не знаю, — честно призналась Сирин. — Я не видела.

— Прости, — без выражения сказал Ярр. Сирин хотелось бы верить, что он правда смущён и сожалеет. Но, скорее всего, он просто ей не поверил, это лишь пустое вежливое слово существа с ледяной стеной внутри.

— Надеюсь, ты не потащишь Сирин силком через Мост, — без всякого пиетета произнесла птицедева. — Всякое может случиться. — Она показала взглядом на свои ноги. — Равно как не потащишь и гроб хрустальный. — Она одарила Хранителя Моста придирчивым взглядом. Тот упрямо хмурился и молчал.

Не послушает, безошибочно поняла Сирин, украдкой взглянув на него. Слёзы испарились, высушенные теплом Огненной реки, осталась только едкая солёность в глазах, сухая горечь во рту и тяжесть на душе.

Всё это время молчавший Городничий вдруг кашлянул.

— Ну а как она всё-таки выглядела? Та незнакомка… — несмело осведомился он. — Вся в белом, да?..

— В белом, — сдержанно подтвердил Ярр. — С серебряным обручем на лбу, с золотыми волосами до пояса, молочной кожей, тонкими пальцами… — Сирин захотелось зажать уши руками, но она лишь стиснула зубы. И поэтому услышала, как Городничий подхватил с небывалым оживлением:

— С глазами, голубыми, как небеса! — И улыбка, искренняя и восторженная, преобразила его вечно недовольное лицо.

— Нет, — приземлил его Ярр. — С тёмными глазами. Как небеса.

Городничего словно выключили — погас так украсивший его внутренний свет.

— А-а, ну да… — промямлил он, смешался и взглянул на Йагиль, которая смотрела на него с недоверчивым изумлением. — Конечно… — Его красные щёки обвисли и дрогнули. Но он тут же встряхнулся и крикливо заметил: — А вообще это непорядок! Завещано издревле: "Не перейди Моста"! А вы… Накликаете лихо — печёнкой чую! — Он с прежней неприязнью глянул на Сирин, словно это она лично взяла под костяные руки Хранителя Моста и перевела его в нехорошее место. И теперь будет хуже. Для всех.

— Я вот что подумала, — зевнула Алконост. — Не пора ли нам расходиться? — Она широко распахнула крылья и выгнулась, потягиваясь. — Ма́рины дни бесконечные в этом Кологоде. Обдумаем всё на досуге, за рюмочкой чаю.

Городничий мелко закивал. Бес стоял неподвижно, всё так же опираясь на палку ладонями и подбородком. Сирин взглянула на Ярра.

— Я вернусь туда, — сказал он решительно и поставил ногу на Мост. — Он пропустил меня единожды, пропустит и впредь. По крайней мере, я должен это проверить! А потом я возьму гроб Марены и… — Он впился взглядом в Беса. — Расскажите мне про жертву, чтобы Виюн могла пройти сюда. Она обмолвилась об этом… Но благородно не стала просить того, что сочла недостойным своих моральных принципов.

Алконост закатила глаза.

— Угомонись уже! Утро вечера мудренее!

— Ну что же, — неспешно ответствовал Бес. — Слово Хранителя Моста — закон. Сирин могла бы поклясться, что в красноватых глазах промелькнуло хорошо скрытое торжество. — Изволь. — Он прикрыл глаза и негромко изрёк: — Да не услышат нас чужие уши.

Ярр хотел что-то сказать, но посмотрел на разъярённую птицедеву и понимающе кивнул. Потом подарил долгий взгляд Мосту, точнее тому — той? — что скрывалось за ним, и, более не оглядываясь и не слушая гневных причитаний Алконост, пошёл к городу.

Остальным оставалось только обменяться взглядами и последовать за ним. Кончался первый день нового Кологода.