Новые маги (джен)

Солнце минуло зенит. На травяной площадке Дамблдорова поместья, как всегда, просторно и светло.

— Тебе нужно расслабиться,— настойчивый взгляд дедушки, как-никак одного из великих волшебников современности, внушал. Не прислушаться к его словам, звучащим, казалось бы, обыденно, не выходило. Вольно-невольно, Гарри задумался, но так и не смог понять, что же делает не так:

— Я только что расслаблялся,— ответил мальчик.

— Медитация — совсем не то,— покачал головой Альбус, внимательно смотря на приёмного внука, будто стараясь углядеть что-то сокрытое.— Если бы ты медитировал бесцельно…— он хмыкнул.— Скорее не так, с менее утилитарной целью, более абстрактно, это сошло бы за полноценный отдых. Но пока ты не понимаешь ценность такой медитации — да и рано тебе заниматься этим. Предлагаю пойти развеяться. Просто погуляй, только не в магическом мире, а в маггловском. Парк аттракционов, ресторан, дикая природа, полёты на метле — всё, что угодно. Я наложу парочку иллюзий, и можешь забыть о всякой работе.

— Дедушка…— начал возражать Гарри, понимая, что, как всегда, Альбус уговорит его, не подростку тягаться с магом, живущим второй век.

— Ты знаешь, что я прав,— легко улыбнулся старый волшебник — эта улыбка странным образом осветила его изнутри, и за маской — или второй сущностью? — великого мага показалась тёплая, родная мудрость того, кто не утратил веру в людей.

«Этим,— подумалось Гарри,— и отличается Атика от дедушки. Он верит в людей, а она — нет. Он тёплый, а она холодная, он мягок, а она жёсткая». Но что-то глубоко правильное, глубинно цельное виделось и в этой ледяной жёсткости, и в дедушкиной тёплой мягкости, они не противоречили друг другу, как две грани жизни. Он чувствовал это — и внезапно осознал, как далеко отошёл от срединного пути, того давнего решения пытаться следовать между противолежащими истинами дедушки и наставницы. Не лёд и не тепло. Не мягкость и не холод, а прохлада. Равновесие. Не гнаться за двумя зайцами, а выбрать третьего, посерёдке.

— Как всегда,— признал Гарри, чтобы тут же подойти и поцеловать дедушку в его знаменитую бороду.

— Иногда и великие ошибаются, мой мальчик,— морщинистая ладонь дедушки потрепала Гарри за плечо.

— А ты великий, дедушка?— неожиданно для себя поинтересовался Гарри.

— Боюсь, не могу судить непредвзято,— с улыбкой развёл руками тот.— Это видно со стороны. Я всего лишь старый ворчун, придумавший, как находиться в гармонии с собой и миром. И сейчас со всей своей «великой мудростью»,— смешок,— рекомендую тебе расслабиться. У тебя в внутри стальной стержень, но даже его надо смазывать, чтобы машина души двигалась без трения.

— Это слишком заковыристо для меня,— рассмеялся Гарри.

— В таком случае просто постой спокойно секунду,— палочка Альбуса вывела пару простеньких узоров — простых-то простых, да только чары в итоге получились много заковыристей той фразы.— Вот и всё. Ступай и не греши… разве что совсем немножко.

— Ага, дедушка!— мысленно составляя список, как можно развлечься, Гарри пошёл за метлой. Он не видел, как Дамблдор зачаровал сокрытием и её — прямо отсюда, игнорируя расстояние и незнание, где лежит артефакт — и тихо вздохнул:

— Ты быстро растёшь, мальчик мой.

* * *

— Империо,— мужчина лет двадцати пяти направил деревянную указку на прохожего одного с ним возраста, и тот странным образом застыл на месте, а затем подошёл к человеку с указкой. Хлопок, и оба исчезли, оставив прохожих размышлять, что же они видели. Позже, когда полиция разбирала, как Адам Адамс оказался в другом округе мёртвым, с пистолетом в руках, да ещё и совершил убийство таких же «появленцев», свидетели не смогли описать лицо похитителя. А потом сотрудники МИ-6 надавили на нужных людей, и полиция закрыла дело, уничтожив все улики. Чуть позже информация о происшествии непонятным образом испарилась из голов всех осведомлённых людей, а родные Адамса почему-то стали уверены, что тот попал в автокатастрофу — хоронили мужчину в закрытом гробу. Пока же мистер Адамс исчез, чтобы появиться в необычном помещении.

— Последний?— поинтересовался приор Дэфао в своём сером плаще с капюшоном искажённым чарами голосом.

— Да, приор,— вытянулся по стойке «смирно» маг в чёрном бронежилете, окутанный магией незаметности.

— Прекрасно,— кивнул приор.— Остальные уже готовы.

В холодном круглом зале, освещённом мертвенным белым светом, равномерно исходящим от потолка, собралась группа в десять человек. Четверо из них — волшебники: Дэфао и три корректора Синего Ордена. Вернувшийся привёл шестого маггла — каждый из корректоров держал двоих под Империусом.

Дэфао кивнул своим мыслям. Операция пройдёт по плану Синего Лорда, великого гроссмейстера Сапфира. Он будет доволен безукоризненно выполненной работой. Рука непроизвольно, ещё по привычки со времён бытия расчётчиком Ордена, потянулась к подвеске — кулону-пирамидке, выточенной волшебством и технологиями из тёмно-синего сапфира. Как бы то ни было, им никто не в силах противостоять, ни замшелые современные маги, ни слепцы-магглы. Никто. Эта операция, как сотни прошлых и будущих, пройдёт безукоризненно. Если же объявятся неожиданные обстоятельства — ну что ж, некий приор всегда рад получить награду за верные действия в быстро меняющейся обстановке. Может, он не самый искусный маг и не самый продвинутый инженер, но прекрасный интуит, быстро мыслящий аналитик и неплохой координатор. Однажды он займёт место магистра возле Лорда Сапфира, и не как выскочка или карьерист, а как человек, полностью его заслуживающий.

— Вооружайте их,— приказал приор.— Начинаем немедленно, аналитический раздел только что передал сводки вероятностей. Пошли!

* * *

Гарри приземлился где-то на берегу Темзы. Стоило оторваться от метлы, как он стал видимым, в то время как артефакт продолжал ускользать от взглядов окружающих. Мальчик уложил метлу каменном бортике месте, оградил «стабилис рефлекто», чтобы случайно не упала или не столкнул неосторожный прохожий, и окунулся в Лондон.

Первым делом, конечно, мороженое. Улыбчивый мороженщик нашёлся мигом, и вот Гарри, улыбаясь, направился дальше, сам не зная, куда. Он просто прогуливался по Лондону, рассматривая всё вокруг, останавливаясь у интересных мест, например, витрин или аттракционов. Мальчик попытался расслабиться, и его вовлекло в водоворот людей, таких разных и чем-то неощутимо похожих. Не обошлось без происшествий: один раз карманник попытался вырвать то, что казалось ему кошельком, а на деле было палочкой. Почти рефлекторное «таве» в ногу, и неудачливый вор растянулся на мостовой.

Далеко не сразу Гарри смог ослабить привитую наставницей бдительность. Эта привычка постоянно оглядываться по сторонам, неприрывно сканировать частичкой сознания окружающее на предмет магии, готовность уклониться и контратаковать… Нет, он сам просил о подобном, однако результат тренировок сейчас только мешал. Убедить себя, что вокруг безопасно, удалось не сразу. Пришлось применить ментальные практики и наложить на Лондон образ дома — только тогда рефлексы поверили, а напряжение ушло.

Как только призма паранойи пропала, на Гарри напало какое-то игривое настроение. На пару забияк, от которых несло перегаром, он наложил шутки ради чары смеха — теперь те смотрели друг на друга и похихикивали. Чары слабоваты и должны были спасть через пару часов. Грустной девочке пируэтом отлеветировал две конфеты в яркой упаковке. Падающая газета было подхвачена и возвращена незримой силой хмурому господину, донельзя впечатлённому маленьким чудом. Ну а рассеянный маг в старомодной мантии, остроконечной оранжевой (!) шляпе и домашних тапочках увидел перед глазами надпись «переоденьтесь, вы нарушаете Статут о секретности!», сделанную с помощью дедушкиного заклятья, поспешно завернул в переулок, чтобы аппарировать.

Так или иначе, прогулка завела Гарри переулками, куда он сворачивал из исследовательского интереса, в жилой квартал. Высотки, старые, однако достаточно ухоженные, неспешно прогуливающиеся семьи, часто с колясками, относительная тишина — разве что парочка трейсеров вдалеке нарушали мирную картину.

— Мальчик!— окликнул Гарри проходящий мимо полисмен.— Не видел здесь двух балбесов-прыгунов?

— Они туда убежали, сэр,— поддавшись весёлому настрою, он ткнул пальцем в противоположную сторону.

— Ох и получат же, шутнички…— полицейский заторопился в указанном направлении.

Стоило ему удалиться, как Гарри окликнула испуганная девочка:

— Мальчик, ты не видел полисмена? Там мою маму…— лепетала она.— Говорили… где-то здесь… поможет…

Гарри внутренне собрался, повернувшись к девочке. Он не умел, как учитель, читать мысли и память одним желанием или хотя бы ловя взгляд собеседника, понял, что дело серьёзно, по интонации.

— Конфундус,— палочка в рукаве сработала как надо. Далеко не идеально: «конфундус» у Гарри слабый, отразит щит даже маггл с сильной волей. Конечно, не эта девочка.— Веди к маме. Я помогу.

Идя закоулками, Гарри слушал сбивчивый рассказ. Немолодой пьяный мужчина поджидал затащил её мать в тёмный тупик. Что-то орал про «все вы шлюхи» и «вы у меня поплатитесь». Последние метры Гарри пробежал. Однако, к его удивлению, в тупике никого не обнаружилось. Мальчик обернулся — девочка замерла. Расширенные глаза, безмолвный крин — и нож у горла.

— Ты не полисмен,— криво ухмыльнулся седой мужчина, прижимая нож могучей рукой.— Обманула, паршивка. Ничего, твоя мать расплатится за всё… А ты, малыш, хочешь, чтобы я сделал ей больно?— нож не пустил кровь только потому, что был довольно туп.

-Не надо, дяденька!— воскликнул Гарри, молясь, чтобы ему поверили.

— Не хочешь?— нехороший прищур.— Иди туда,— он ткнул в непреметную дверь.— Третьим будешь,— безумная улыбка.— Чем больше заложников, тем лучше.

Мальчик повернулся к двери, сделал было шаг, а затем резко развернулся, выхватив палочку, шепнул:

— Акцио нож.

Мужчина с удивлением обнаружил, что оружие несётся к малышу самым что ни на есть волшебным образом. Впрочем, удивлялся он немного: первый вектор ускорения толкнул за плечо вбок от девочки, второй отбросил к стене. Следом прилетел «ступефай». Но Гарри не расслабился. Повинуясь зову интуиции, он дёрнул векторов девочку, надеясь, что она, максимум, ушибётся. Вжих-х, бом-с! Тихая пуля вжихнула по месту, где она только что стояла. Что-то подсказывало мальчику: «рефлекто» или «протего» здесь не поможет.

— Эл-рефлекто мотус!— крикнул он, указав в направлении далёкого окна.

В следующий миг рядом свистнула пуля, не остановленная щитом, а слегка им отклонённая.

— Акцио снайперские винтовки!— сообразил Гарри, падая наземь. Манящие чары не сработали, но и стрелок промахнулся.— Ревелио винтовка,— есть отклик, слабый, но теперь мальчик отчётливо представлял, в каком доме и окне выцеливает снайпер. И тут же понял, что потратил время на лишние чары.— Редукто мотус-те-скецито снайпер.

Самонаводящееся «редукто» ушло в цель, но в то же время прилетела пуля. Гарри кувыркнулся в сторону, но она летела не в него. Оглушённый мужчина дёрнулся, под головой с аккуратной дырой во лбу расползалось красно-белое месево. Гарри охватил ледяной гнев и, когда вдали раздался звон стекла, он не расслабился, а застыл, напрягая обычные и магические чувства. Интуиция молчала. По крайней мере, пока молчала.

— П-пойдём отсюда,— проскулила очнувшаяся девочка.— Мама, пойдём к м-маме.

— Пойдём,— бросил Гарри. Перед тем как войти в покосившуюся дверь, он произнёс.— Ревелио анима.

Чары поиска душ выучил недавно и с трудом. В мысленном взоре высветились три огонька. Девочка и ещё двое. Один — мать, кто второй?

— Твоя мама там одна?

— С братиком,— после запинки ответила девочка. Запинка эта совсем Гарри не понравилась. Он помнил, что её послали за полицейским, которого тот мужчина (сумасшедший?) хотел прикончить. Может, она притворяется? Нет, нельзя так думать, дедушка бы не одобрил, надо верить в людей… «Доверяй, но проверяй». Быть осторожным, но в меру.— Ты идёшь?

— Иду, иду.

Грязного коридоришко, воздух которого очень хотелось почистить специальными чарами, угнетал. Комната за одной из дверей являла собой апофеоз бардака. Всевозможные вещи, в основном, старые и ветхие, от ржавой детской коляски до осколков лампочек и рваной одежды занимали всё, кроме пути до дивана с проглядывающими сквозь ткань пружинами. Женщина в обшарпанном платье привстала с дивана:

— Папа опять кого-то делал? Ты веришь в Лондон, распутница ночи?— спокойно произнесла она.— Огни Нью-Йорка круче гор.

— Мам, надо уходить! Ма!— девочка дёргала женщину, рассматривающую Гарри расширенными зрачками.— Мам, тот дядя… ушёл, мам, пошли, ну мама!

— Да, деточка,— глуповато улыбнулась она.— Пойдём, домик на краю мира ждёт нас.

— Твоя мама… больна?— не выдержал Гарри.

— У неё такое случается,— девочка настойчиво тянула женщину из комнаты. Однако когда со стороны единственной двери начал приближаться якобы брат — мальчик использовал «ревелио анима» постоянно, да и интуиция не молчала — паранойя взбунтовалась. Медленно отступая в коридор, Гарри выставил перед собой волшебную палочку. Вовремя. Он едва успел закрыться «протего», как женщина выхватила из обносок нож и с сумасшедшим криком кинула его. Щит едва успел сформироваться, нож пронзил его, но зацепился эфесом и для простого взгляда повис в воздухе.

Атика вбила рефлексы. Простой, элементарный рефлекс — как бьют, так и отвечай. В неожиданной ситуации Гарри должен был попросту убить противника, если тот пытается убить его. Для начала — «секо» или «делерет». Маггл не может от этого защититься.

Дедушка много рассказывал. Он не убеждал, нет, лишь иллюстрировал свой опыт. Политик, знающий искусство компромиссов от «A» до «Z», он ценит человеческую жизнь. Мёртвыми нельзя воспользоваться. Смерть — окончательная потеря человеческого ресурса. А ещё дедушка верил в людей. Наивно для политика? О, Альбус Дамблдор имел слишком большую статистику добрых дел, чтобы сколь угодно страшное преступление что-то изменило. И дедушка настойчиво опровергал Атикины аргументы: нельзя убивать. Не око за око, не зуб за зуб. У каждого человека может быть причина напасть. И сегодняшний враг, которого пощадили, завтра станет другом или будет перевербован. Конечно, везде есть исключения, дедушка заострял на них внимание, но…

…но Гарри не ударил насмерть. Вместо «секо» с палочки сорвался «ступефай». Он не сработал ¬— почему, как?! — и в продолжение протего пронзил зачарованный нож. Гарри отпрянул — нож лишь чиркнул по щеке, оставляя лёгкий порез. Убивать нельзя!

— Протего мотус!— крикнул мальчик, свободной рукой посылая вектор ускорения вбок от себя. Третий нож — откуда их столько? — снесло в сторону. Повезло — не зачарован от векторов, что для артефактов, от палочки до родовых, норма. Вылетевший щит, не самый сильный — какой уж успел в спешке — сбил с ног женщину и девочку.— Тогрус! Тогрус!— Девочка извернулась, подставляя под молнию кровать, а её мать — мать ли? — рухнула на пол.— Тогрус верте.

Эти чары прошили кровать и обездвижили девочку, но Гарри не расслаблялся. И правильно. Интуиция заставила его прыгнуть в комнату, помогая себе вектором ускорения, неуклюже приземлился. Глухой гром: выстрелы пистолета прошли мимо. Мимо? Гарри замер — его выбросило из боевого транса. Одна пуля буквально расплескала мозг женщины по старому дивану, другая попала девочке в живот — она хрипела, зажимая его.

— Так-так-так,— произнёс вошедший на удивление холодным, прямо-таки замораживающим тоном.— Гарри Джеймс Поттер. Убийца лорда Волдеморта. Не ожидал увидеть здесь тебя. Сорвал всё развлечение. Смотри на меня!

Мальчик повернулся. Напряжённый, готовый в любой момент атаковать… Перед ним стоял маггл. Лицо безжизненное, глаза пусты, в правой руке пистолет, пиджак, галстук и рубашка запачканы чем-то красным. Гарри машинально отметил, что он под Империусом, причём прямым контролем — ни следа естественного поведения.

— Финита Империус,— только шок мог объяснить, почему Гарри не сознавал, что палец на курке не дал бы закончить заклятье. Впрочем, маггл не среагировал.

— Ты слишком слаб, чтобы снять профессиональный Империус, Гарри,— криво ухмыльнулась игрушка мага.— А как маг ты хорош. Дёрнешься — пристрелю!— пуля прошла рядом с Гарриной макушкой, он инстинктивно сжался, но палочку не бросил.— Молодец. Ты ведь не хотел их убивать, правда?— ещё одна ухмылка.— Добрый мальчик Гарри не хочет, чтобы на его совести была ещё и эта жизнь?— резкое движение — Гарри дёрнулся-таки — дуло уткнулось магглу в висок.— Эта марионетка ещё имеет шанс выжить. Я могу отпустить Империус, Гарри,— хриплый голос завораживал,— гипнотизировал без всякой менталистики.— Просто делай, что я говорю, и он выживет. Встань!

Мальчика, словно марионетку на нитках, подняло на ноги. Шок от произошедшего наложился на откат от транса и общую усталость. Ученик Атики с трудом соображал. В голове крутилась мысль «что делать?». Вопрос без ответа.

— Иди за мной,— в голосе околдованного мужчины слышалось торжество.— Умница, Гарри, своей покорностью ты даёшь ему шанс выжить.

Следуя за магглом, Гарри вышел из комнаты, коридора, подворотни. Неловко ступая вперёд, с пистолетом у виска, мужчина в пиджаке вёл за собой, по тёмным, мрачным переулкам куда-то в глубь изнанки лондонских жилых районов. Постепенно мальчик приходил в себя. Сознание, привычное к пограничным состояниям, восстанавливалось.

— Смотри,— тихо сказала марионетка мага,— указывая детей за углом, столпившихся рядом с мороженщиком.— Сейчас я убью их. Здесь восемь пуль,— покосился он на пистолет у виска.— Семерых кончу, последний для себя. Смотри!

Но Гарри не собирался смотреть. Выхода не было — жизнь одного невинного или восемь жизней. Как только маггл начал отводить пистолет от виска, мальчик шепнул про себя «делерет». Пистолет вместе с кистью распылило на молекулы. Упругим фонтанчиком вырвалась кровь.

— Тогрус!— Гарри попытался вложить в чары все свои силы. Белая молния откинула маггла на мостовую. А в следующий момент, когда мальчик собирался остановить кровотечение, в голове маггла образовалась аккуратная дырка диаметров в три сантиметра. Гарри отпрянул, выставил «эл-рефлекто», под ним — эгис. Интуиция молчала. Мальчик впал в какой-то ступор: просто стоял и без следа мысли наблюдал за суетой людей, за вызванной полицией, за…

— Эл-обливиэйт-те,— знакомый голос за спиной.— Фините рефлекто. Гарри!— он обернулся и пошатнулся под обеспокоенным взглядом дедушки. За его спиной деловито колдовал незнакомый мужчина с повязкой на глазу. Следом аппарировала Эммелина Вэнс, затем Филиус Флитвик, торопливо накладывающий антиаппарационное… Дедушка просто взял за руку и переместил за собой.

* * *

После двух больших чашек чая с долей успокаивающего зелья Гарри несколько пришёл в себя. Столик возле камина, тёплый танец огня и уютный, родной полумрак… Перед глазами мальчика всё ещё стояли те магг… люди. Такие же люди, как он. Те люди, подчинённые неизвестным волшебником. Два мужчины, женщина, девочка и неизвестный снайпер. Он просто подставил их под смерть, обманул — и сейчас, возможно, порабощает других ма… людей.

— Это так, Гарри,— печально кивнул дедушка.— Теперь ты понимаешь, откуда взялся Статут о секретности?

— Чтобы защитить магглов?— тихо предположил Гарри.

— И магов,— вздохнул Альбус.— При должной подготовке магглы могут убить любого их волшебников. Даже я не выживу в эпицентре ядерного взрыва. Эммелина, быть может, переживёт тактическую ракету… если будет готова. А мы можем захватить разум операторов ракетных установок, пилотов истребителей, генералов, наконец, неволшебного правительства. Это будет война на уничтожение, стоит решиться одному. Наше могущество не в Адском Огне, не Алмазном щите или Круциатусе, не мётлах, коврах-самолётах или даже аппарации. Наше могущество — второе Непростительное, Империус, самое коварное, самое опасное… Во Вторую Мировую советские и немецкие чародеи боролись за разум своих генералов прежде, чем друг против друга. Французы вот не сдюжили. Наши рейды к немцам помогли избежать многих бомбардировок,— дедушка покачал головой, вспоминая.— Тогда немцы и Гриндельвальд были побеждены. Правительство и генералитет сейчас охраняется в любой стране мира, где есть свои маги. Это забота Министерств Магии и Международной Конфедерации Магов — предотвратить Третью Мировую, если сумасшедший волшебник сумеет подчинить президента Америки или России. Мы следим за теми, кто наверху, но, боюсь, нас слишком мало, а обычных людей слишком много,— дедушка замолчал, смотря на огонь.

— Вы найдёте убийцу?

— Не знаю,— честно признался Альбус.— Атика что-то нащупала, велела ей не мешать. Шесть жизней…— в этот момент директор Хогвартса казался старым и подавленным.

— Шесть?— Шестой убил того, что с пистолетом,— объяснил Дамблдор.— Тёмный маг дал ему какой-то артефакт и наблюдал его глазами. Потом приказал убить себя.

— Неужели ничего нельзя сделать?— почти крикнул ученик Атики.

— Если бы мы знали,— лицо старого чародея заволокло тенью.— Мы собираем по поводу соблюдения Статута Совет по Мировой Безопасности МКМ раз в год. Год за годом лучшие из нас ищут пути. Антуан, например, говорит о мировом ритуале, чтобы вообще запретить Империус и Конфундус, но это не решение — полноценным менталистам обычные маги могут противопоставить только ментальные чары. Были предложения вообще уйти с обычной Земли в особые «пространственные карманы», так называемые скрытые земли, и прервать все контакты. Тогда нам грозит вымирание. Есть и фанатики, ратующие даже за гибель магов, лишь бы не допустить новой мировой войны. Есть такие, кто за параноидальные ритуалы и чары контроля на каждого — но кто будет контролировать контролёров? Мы ищем, Гарри,— усталая улыбка.— Теперь ты понимаешь, чем я занимаюсь в Конфедерации? Где-нибудь в Африке не одна тысяча магглов подчиняется тёмным волшебникам — там не уследишь. Единичные случаи, как видишь, бывают и у нас. Я даже не могу обещать, что этого не повторится!

Не всё понял Гарри из прочувствованной речи, но главное уловил: проблема магического контроля не решена. В этот момент мальчик подумал о том, что политики, вопреки высказываниям Атики, занимаются не только интригами. И эти постоянные заседания МКМ, о которых дедушка не рассказывает — не просто так. За ними стоит судьба волшебного и маггловского сообществ, напряжённая работа людей.

— Ох,— вздрогнул дедушка, выпрямился.— Атика застукала управляющего или наблюдателя. И разобралась,— Альбус скривился — Гарри же одобрительно кивнул. Мысль о смерти подчинившего девочку, женщину и мужчин его совсем не коробила.— Пошла распутывать клубок.

Двадцать минут прошли в напряжённом ожидании. Атика не подавала вестей и не сообщала, куда именно направилась, хотя директор Хогвартса был готов помочь лично или ресурсами в любой момент. Альбус, однако, занялся расследованием улик с расстояния. Он не рассказывал Гарри, что узнал, но нахмуренное лицо намекало: всё непросто. Наконец, защита поместья открылась, в щёлку элегантно проскользнула чародейка, аппарировав прямо в комнату. От взгляда Гарри не ускользнула порванная мантия, свежие, наскоро залеченные ожоги и тот факт, что перед ними трансфигурационная копия волшебницы, а не оригинал.

— Уф,— устало выдохнула она.— Так. Альбус, ты мне нужен прямо сейчас,— глаза в глаза — Гарри уловил обмен информацией по мыслесвязи. Дамблдор посерьёзнел ещё больше, хотя, казалось, куда уж дальше.— А мы с тобой, Гарри, отправляемся на отдых.

— Отдых!?— непонимающе воскликнул мальчик, когда дедушка аппарировал.— Учитель, что за…

— Тихо,— прервала она.— Альбус вообще настаивал на каком-нибудь Диснейленде или карнавале. Место, где можно оставить заботы за порогом. И память временно блокировать, пока не подрастёшь, чтобы не мучился кошмарами. Я против, но разрядка не помешает. Мне тоже. Прогуляемся?— и протянула руку. Прикосновение, рывок аппарации, и она стоят в тени небоскрёба.

— Человеческий гений,— молвила Атика. Небоскрёб выглядел… величественно. Громада, вздымающаяся над головами, сверкающая в лучах полуденного солнца.— Мне не верится, что они смогли такое создать, сами, своим умом, без всякой магии… Научно-технический прогресс шёл на моих глазах, Гарри. На моих глазах менялись поколения… не спрашивай, сколько мне,— вздох.— Скажу только, что Фламель старше. Вот только ничего, на самом деле, не меняется. Человек всё такой же…

Аппарация, и они стоит под покровом невидимости. Горящее здание и несколько чернокожих, с удовлетворением наблюдающих за пожаром.

— Жгут дом, чтобы получить страховку,— объяснила волшебница.— Несколько районов как пустоши выглядят. Слабая в городе власть… В людях столько разрушительных и созидательных сил — единицы сознают это. Больше всего меня удивляют не гении, а обыватели. Так странно, что большинство из них никогда не обращается к своему разуму по-настоящему, так удивительно, что средний человек сознаёт себя считанные минуты в час… хотя, это я оптимистка. В день,— вдруг на лице Атики появилось удивление. Она бросила внимательный взгляд на одного из поджигателей.— Представляешь, он это делает ради больной сестры. Рассчитывает поднакопить денег и уйти из банды, открыть своё дело, вылечить её… Да, удивительно многообразна природа человека — и совсем не изменилась с тех пор.

— С каких пор?

— Когда я попала сюда,— ещё одна улыбка — за сегодня Атика определённо превысила лимит улыбок на месяц вперёд.— Годовщина, знаешь ли. Сколько-то лет назад я попала на Элайу и нашла в ней новую родину. Он так и сказал: чувствуй себя как дома, здесь тебя никто не обидит.

— Кто сказал?— Гарри вслушивался в каждое прошлое. Чтобы Атика да рассказывала о себе… Определённо, сегодня с ней что-то не так.

— Ник. Мой друг, Николас Фламель. Он с женой, Пернеллой. приютил меня на первое время… да что там, лет на двадцать,— ещё одна улыбка, на этот раз тёплая.— Никогда раньше не знала такого уюта, заботы… А хочешь, познакомлю с Ником?

— Давай!— Гарри сам не заметил, как недавние смерти словно подёрнулись дымкой, отошли в прошлое. Не увидел он и удовлетворения Атики — она его не показала. Он не вмешивалась в Гаррину душу — всего лишь окатила его новым потоком впечатлений вкупе с кусочками информации и своими эмоциями.

Ещё один хлопок, и они стоят на пороге высокой каменной башни-маяка. Вот дверь открывается, и навстречу спускается седой, но совсем не морщинистый полный мужчина в старомодной мантии. Приветливо кивает.

— Атика! Вот уж кого не ждал. Кто же это с тобой, неужели… О, Гарри Поттер, добро пожаловать в нашу скромную обитель. Пойдёмте, пойдёмте, Пернелла как раз напекла пирожков!