Чаша Жизни (джен)

Нельзя сказать, что при жизни мы с Лили были идеальной семейной парой. Мы с ней слишком разные для этого. Хотя, не знаю, может, как раз из одинаковых людей и не получаются хорошие семьи? Ведь когда у вас одни и те же интересы и взгляды на жизнь, быстро становится скучно. Мы же с Лили никогда не скучали. Мы любили ругаться по пустякам, могли дуться друг на друга длительное время, но в итоге все равно мирились. Причем так мирились, что я готов был ссориться хоть каждый день.

Я помню, как впервые осознал, что она мне нравится. Это случилось на третьем курсе, на пиру по случаю первого сентября. Я увлеченно жевал жареную картошку с мясом и смотрел только в тарелку, потому что успел здорово проголодаться, пока мы ехали в поезде. Рядом Сириус, Римус и Питер тоже от меня не отставали. И вдруг я услышал смех. Совершенно волшебный, как перезвон колокольчика. Я даже подавился и оглянулся в поисках его источника. И увидел ее — она сидела в окружении своих подруг и что-то живо говорила, а потом снова рассмеялась. Почему-то она совсем не была похожа на себя обычную — рыжую зубрилку, которая проводит время в обществе этого противного слизеринца Снейпа. Она поменяла прическу, и теперь ее ярко-рыжие волосы красивыми локонами спадали на плечи. Даже сидя на довольно большом расстоянии, я заметил, как блестят ее глаза, и впервые обратил внимание, что они невероятного зеленого цвета с очень необычным разрезом. А эти ресницы! Они были такие длинные и пушистые... Но главное — улыбка. Почему я раньше никогда не замечал, как потрясающе она улыбается? Я смотрел на это чудо, открыв рот, и даже не заметил, как с мяса прямо мне на мантию потек соус.

— Эй, Джим, ты чего? — вернул меня к реальности голос Сириуса. — На что ты пялишься?

Я дернулся, посмотрел на него, а потом снова уставился на Эванс. Блэк проследил за моим взглядом.

— Ну и что там? У кого-то петрушка в зубах застряла?

— Какая петрушка! — очнулся я. — Нет, ты только посмотри на нее...

— На кого? — Сириусу даже в страшном сне не могло присниться, что я смотрю на Лили.

— На Эванс.

— На Эванс? — удивленно переспросил Сириус и тоже на нее посмотрел. — Ну и что? Ты хочешь подсыпать ей цветоменятельный порошок, который мы изобрели? Но мы еще...

— Да ты что, — перебил я, — нет. Просто она... Ты слышал, как она только что смеялась?

Сириус посмотрел на меня так, словно заподозрил, что я сошел с ума. Но вдруг до него начало доходить, и он коварно улыбнулся.

— Погоди, погоди. Что? Ты серьезно? Тебе понравилась зубрилка Эванс?

— Сам ты зубрилка! — мигом огрызнулся я, и Сириус рассмеялся.

— Точно втюрился! Ну, Джим, ты даешь! И в кого — в Эванс! — почему-то его это ужасно позабавило. Но он тут же объяснил, почему: — И что теперь, станешь пай-мальчиком? Будешь ложиться спать вовремя и ходить на дополнительные занятия по зельям? Глядишь, на пятом курсе оба станете старостами.

— Еще чего! — разозлился я. — Ни в кого я не втюрился, просто...

— Да ла-адно, — протянул Сириус. — Я же не осуждаю. Она не так уж и плоха. Зануда, правда, но ты ведь это исправишь?

Меня жутко раздражало его насмешливое выражение лица.

— Ничего я не собираюсь исправлять! — сердито ответил я. — Ты прав, я действительно подумал про порошок. Мне показалось, что зеленое лицо очень пойдет к ее рыжим волосам. Как думаешь?

Но разве Сириуса обманешь?

* * *

Сжав кулаки, я смотрел, как Снейп пытается выбить из Гарри признание в том, что тот тайно посетил Хогсмид. Он обещал защищать парня, а сам только и ищет повода, чтобы его исключили. Больше всего меня раздражало, что Лили была на его стороне.

— Северус прав, — сказала она. — Гарри не должен ходить, где ему вздумается. А если бы Сириус на самом деле хотел его убить?

— Ерунда, — отозвался я раздраженно, — он не может все время сидеть в замке только потому, что мы с тобой умерли и не написали ему разрешение на посещение Хогсмида. Подумаешь, сходил туда! Он же был в мантии! Немного не повезло, но с кем не бывает.

— Действительно! С кем не бывает! — возмущенно воскликнула Лили. — Только с Гарри бывает постоянно! Перестань говорить о нем так, словно он новый мародер!

— При чем тут это?! Просто я думаю, что ты чересчур близко все воспринимаешь!

— Да? А как еще я должна все воспринимать? Если ты не забыл, он мой сын!

— Точно так же, как и мой!

Мы сверлили друг друга гневными взглядами, пока из чаши не раздалось:

— Как вы похожи на своего отца, Поттер! Просто удивительно! Он тоже был на редкость высокомерен.

Я подлетел к чаше и в бешенстве смотрел в нее, пока Снейп произносил свою тираду. Это я упивался собственным величием? Да что он несет! Лили незаметно подошла ко мне сзади и тихо заметила:

— А он ведь не так уж и не прав. До седьмого курса ты именно таким и был.

Это стало последней каплей.

— Прав, да? — больше не контролируя себя, с яростью спросил я. — Если я такой плохой и все вечно делаю не так, что же ты тогда за него замуж не вышла, а? Может, он стал бы лучшим отцом? Посмотри, как трогательно — до сих пор готов ради тебя на все! Даже жаль, что он не опомнился в юности. Глядишь...

Лили смотрела на меня так, словно не верила своим ушам, а я не мог удержать поток злых и горестных слов, которые во мне накопились, и продолжал нести какую-то чушь. Казалось бы — какая глупость: ревновать к кому-то, если вы давно мертвы, а он жив. Но я ничего не мог с собой поделать. Как красиво выглядела со стороны его вечная любовь и готовность защищать сына того, кого всю жизнь люто ненавидел! Прямо хоть книжку пиши! А я что? Только и знаю, что радуюсь, когда Гарри рискует! Даже на этом свете из меня вышел никудышный отец. Добили меня слова Люпина, который уже успел присоединиться к сцене, происходившей на земле:

— Твои родители, Гарри, отдали свои жизни, чтобы спасти твою. И чем же ты отплатил им? Поставил на кон против их великой жертвы пакет с магическими штучками.

Я отшатнулся от чаши и поднял глаза на Лили.

— Видишь, — холодно сказала она, — даже Римус, хотя он тоже когда-то был мародером, понимает, что Гарри не должен рисковать.

Я ничего не ответил и быстро вышел из комнаты, лишь бы не видеть, с каким осуждением смотрят на меня эти зеленые глаза.

* * *

Я сидел на берегу озера, ужасно похожего на то, что находилось в Хогвартсе, и кидал в воду камни. Я чувствовал себя отвратительно. Лили права. И Снейп прав. И Римус. Все они правы. Я один до сих пор веду себя так, словно надеюсь, что, если Гарри будет совершать такие же безрассудные поступки, как я когда-то, мы станем ближе. Не станем. Пора уже принять это.

Я ощущал двойную вину от того, что наговорил Лили. Ей тяжело не меньше, чем мне, а я посмел кинуть ей такие упреки! Как умер двадцатиоднолетним дураком, так и остался им даже спустя двенадцать лет.

Я всегда ревновал ее к Снейпу. Даже после того, как на пятом курсе они перестали общаться. Я не понимал, что она нашла в нем, ведь он увлекался темной магией, постоянно ходил в компании самых отпетых слизеринцев, но даже после ссоры она не позволяла мне говорить о нем плохо. А уж тем более сейчас.

— Джим?

Я обернулся и увидел Лили.

— Успокоился?

Я кивнул, и она села рядом со мной. Я хотел заговорить первым, сказать ей, что я был не прав и мне очень стыдно, попросить у нее прощения хоть на коленях, но не смог найти подходящих слов, и поэтому молчал и просто бросал в воду камни. Некоторое время Лили наблюдала за моими действиями, а потом тоже взяла камешек и бросила в воду.

— Фигово, да? — спросила она, поворачиваясь ко мне.

— Невероятно, — ответил я, прицеливаясь камнем в, как мне казалось, середину озера и избегая ее взгляда.

— И мне тоже.

Мы замолчали, и я не решался посмотреть на нее, боясь, что увижу в ее глазах горькое разочарование.

— Ты правда думаешь так, как сказал? Что мне было бы лучше с Северусом? — наконец спросила Лили.

— Лил, — еле слышно произнес я. — Не надо.

— Нет, надо. Скажи мне правду.

И тогда я произнес с горечью самое страшное, что было у меня в голове:

— Иногда я думаю: ты жалеешь, что вышла за меня. Что я разочаровал тебя, потому что ты хотела, чтобы я изменился. А я ни капли не изменился, даже после смерти.

Я все-таки повернулся к любимой и увидел, что она смотрит на меня с болью.

— А знаешь, что мне кажется? — тихо ответила она. — Что иногда я веду себя так, что заставляю тебя думать, будто жалею, что вышла за тебя. Но это не так. Решение стать твоей женой было лучшим, что произошло в моей жизни.

— Лил...

Я наклонился к ней, и она крепко обняла меня за плечи.

— Лили, прости меня, я идиот... я... я вечно делаю что-то не так, но я стараюсь, ты же знаешь, — бессвязно забормотал я.

— Просто не говори так больше, хорошо?

— Хорошо, — прошептал я, чувствуя, что меня разрывает от бесконечной любви, которую я к ней испытываю. Появилось мгновенное желание сказать ей об этом. — Я люблю тебя, Лили.

И она ответила без колебаний:

— Я тоже люблю тебя, Джеймс.

* * *

Тем временем в кругу Гарри тоже состоялось примирение. Жаль только, на грустной почве. Печально, конечно, было смотреть на Хагрида, зато Гарри и Рон наконец-то перестали дуться на Гермиону. Я видел, как однажды вечером Римус сидел в своем кабинете и изучал Карту, которую забрал у Гарри. Я надеялся и боялся, что он увидит точку с именем "Сириус Блэк", но этого не произошло, точно так же, как он не обнаружил и точку "Питер Петтигрю". Но в общем-то это меня не удивило.

В преддверии финального матча я снова почувствовал, что ко мне вернулся вкус к квиддичу, который я частично утратил в свете последних событий. Ну в этом-то году Гарри должен выиграть Кубок! На "Молнии"-то! Иначе для меня будет уже чересчур.

Игра была грязной. Даже Лили, которая, в общем-то, довольно спокойно относилась к квиддичу, кричала не тише болельщиков на стадионе и даже громче меня. И разрыдалась, как МакГонагалл, когда Гарри наконец-то поймал снитч.

Пожалуй, давно в нашем посмертии не было ничего такого позитивного. Видеть Гарри таким счастливым было очень радостно. Мы даже окончательно выбросили из головы нашу ссору, которая началась с того, что наш сын пошел в Хогсмид. Эх, знал бы Гарри, что даже после смерти мы печемся о нем так, словно все еще рядом! Хотя нет, не так. Просто: знал бы Гарри, что даже после смерти мы ужасно о нем переживаем... Так, что ссоримся чуть ли не до разрыва. Хотя, казалось бы, куда нам тут деваться друг от друга?