Жемчужина (гет)

Едва закончились уроки, Блейз понёсся в Больничное крыло, чтобы навестить Аделин. То, что она не появилась на завтраке, уже немало насторожило его. Аделин редко имела привычку пропускать первый прием пищи. Расспросив Панси, он узнал, что Малфой уже покинула комнату в тот момент, когда та встала, то есть должна была находиться в данный момент в Большом зале. Подумав, что Аделин решила попасть на первый урок пораньше, чтобы, возможно, иметь возможность поговорить о чем-то с их деканом, Блейз расслабленно доел завтрак и отправился обратно в Подземелья, прямиком в логово профессора Снейпа. Но и там, к немалому удивлению, Аделин обнаружена не была.

— Мистер Забини, задержитесь на пару минут, — бросил Снейп, когда оценил приготовленное им зелье. — Думаю, вы заметили отсутствие мисс Малфой, — добавил он после того, как большая часть учеников покинула кабинет.

— Да, я как раз хотел…

— Все вопросы к мадам Помфри. Мисс Малфой найдете у нее, — сухим тоном перебил Снейп.

Глаза Блейза расширились от удивления, но, заметив мрачный взгляд профессора, он молча кивнул в ответ. — Можете идти.

Блейз лишь тяжело вздыхал по пути в лазарет. Ох уж эта девчонка! Вечно попадает в неприятности, ну вот каким образом она со своим богатырским здоровьем вдруг угодила в Больничное крыло? Конечно, в последние дни он замечал странное поведение Малфой, ее усталый и даже слегка потрёпанный вид, даже пытался разузнать, с чем это могло быть связано, но та лишь упорно отмалчивалась или же меняла тему разговора. Ее странное поведение перекликалось с не менее странным поведением ещё одной девушки. Уизли. Блейз никак не мог понять, что в последнее время с ней было не так…

— Гоблин тебя раздери, Малфой! — дойдя до дверей, услышал он до боли знакомый голос, разом взволновавший нервы.

Да уж, у него что, уже начались галлюцинации на фоне постоянных мыслей о рыжеволосой гриффиндорке?

— Какой гном тебя вообще дёрнул соваться с утра пораньше на шестой этаж?!

Нет, это определенно была Уизли. Этот голос и тон не узнать было просто невозможно.

— Будто бы я нарочно потеряла сознание, Уизли. Приди в себя и перестань орать, и так тошно.

— А мне все же интересно, что ты там забыла, а?

— Это не твое дело! И вообще, ты-то почему здесь лежишь?

— Будто бы я шибко рада сама здесь находиться, — холодным тоном ответила Джинни. — Видимо, мадам Помфри так сильно переволновалась, что зачем-то решила осмотреть и меня, а затем и вовсе оставить на день здесь. Просто потрясающе!

— Думаешь, мне доставляет удовольствие…

— Дамы, — решив прервать эту бессмысленную перепалку, Блейз зашёл внутрь просторной белоснежной залы.

— Мерлин, Блейз! — лицо Малфой из противно-сердитого вмиг смягчилось, взгляд потеплел в тот миг, когда она увидела Забини. — Я так рада, что ты пришел!

— Что случилось? — спросил он и подошёл к кровати Малфой. — Почему вы обе оказались здесь? — и перевел взгляд на Уизли, все это время пристально следившую за ним.

Губы Аделин сжались в тонкую полоску, она устало выдохнула.

— Я потом тебе расскажу. Не при ней. 

Она выразительно посмотрела на Джинни.

— Только не говори мне, что Уизли довела тебя до обморока?! — усмехнулся Блейз и вновь кинул взгляд на Джинни, которая в это момент раздражённо фыркнула, Аделин же, в свою очередь, не менее раздражённо закатила глаза. — Да уж, Уизли, — присвистнул он. — Ты не перестаешь удивлять.

— И что это может значить? — сложив руки на груди, недовольным тоном спросила Аделин.

— А то и значит, Малфой, — устало откинувшись на подушки, проговорила Джинни и тоже посмотрела на Блейза. — Она вряд ли тебе в этом признается, но ее так впечатлили мои слова, что она не выдержала и…

— Заткнись! Дело совсем не в этом!

Джинни хмыкнула, пожав плечами.

— Что же такого ты ей рассказала с утра пораньше? И вообще, — Блейз присел на краешек кровати Аделин. — Что ты делала там, Лин?

— Мне самой очень хотелось бы это узнать, — подала голос Джинни, откинув за спину тяжёлые волосы. — Только вот она не горит желанием мне рассказывать. А я, между прочим, могла и оставить тебя в том чертовом туалете и не застревать тут на целый день.

— Что ж не оставила, Уизли?

— Не поверишь, Малфой, совесть не позволила. Вдруг ты бы там умерла от сотрясения мозга, а мне потом жить с этим…

Аделин сделала глубокий вдох, явно намереваясь что-то сказать и поставить на место наглую девчонку, но кое-что внезапно помешало ей сделать это. А именно — смех Блейза, что раскатистым эхом разнёсся по просторной зале лазарета.

— Ну а теперь успокойтесь обе, — отсмеявшись, наконец, сказал он. — А от тебя, — и ткнул пальцем в сторону Аделин, — я жду подробного рассказа. Теперь уже не отделаешься, принцесса.

— Да знаю я, — уже менее сердито проговорила Малфой, словно позабыв о том, что только что собралась выдать противной Уизли.

— Что сказала мадам Помфри?

— Не знаю, — Аделин заерзала на кровати. — Вроде как истощение, судя по тем противным зельям, что она велела мне выпить.

Она указала рукой на тумбочку, уставленную несколькими заполненными колбочками.

— Ты ещё не пила?

— Ты же знаешь, как я ненавижу этот вкус! А эта женщина вечно перестраховывается, так что…

— Лин, ну ты как ребенок, в самом деле. — Блейз покачал головой и открыл ближайший к нему флакон. — Пей давай! — он протянул его Аделин.

Джинни, все это время слышавшая их диалог, с удивлением наблюдала за тем, как Малфой, отличавшаяся достаточно противным и своевольным характером, недовольно поморщившись, все же медленно протянула руку, принимая открытый пузырек с серовато-зеленой жидкостью. Закрыв глаза, залпом выпила зелье.

— Вот и умница, — одобрительно заметил Блейз и отставил обратно уже пустой флакон. — Она не сказала, когда тебя выпустят?

Малфой помотала головой.

— Сегодня точно нет, — ответила она, скривив губы. — Может, сумею уговорить отпустить завтра. — Взгляд голубых глаз вцепился в кровать напротив. — Но эту, надеюсь, выпишут. Ещё один день в ее обществе я не выдержу!

— У этой есть имя, Малфой, — холодно заметила Джинни. — Я и сама не горю желанием быть тут, да ещё и в твоём обществе. Слишком много заносчивости и высокомерия за один день; не представляю, как люди общаются с тобой.

— А тебя разве никто не собирается навестить? — стараясь снизить градус напряжения, поинтересовался Блейз, при этом внимательно наблюдая за реакцией Аделин.

— Навещали уже, как же! — язвительно заметила та. — Грейнджер с Уизли во время обеда заскочили.

— Да, ты была так дружелюбна и гостеприимна, что они не стали задерживаться, — в тон ей ответила Джинни.

— И больше никого?

— Нет, — просто ответила та, а затем кинула подозрительный взгляд на Блейза. — А тебя-то это почему так волнует, Забини?

Он невозмутимо пожал плечами, внутренне почему-то облегчённо выдохнув.

— Так, дети, — в другом конце лазарета приглушённо хлопнула дверь, а затем показалась фигура мадам Помфри, засеменившая в их сторону. — Мисс Малфой, — сказала она недовольно, обнаружив заполненные флаконы на ее тумбочке. — Почему вы до сих пор не выпили все лекарства?

— Скажите, когда мне можно будет уйти отсюда? — не обратив внимание на последнюю фразу целительницы, спросила Аделин. — Я чувствую себя гораздо лучше.

— С таким отношением к лечению вы сами себя задерживаете.

Мадам подошла к кровати девушки и взмахнула волшебной палочкой, окутав ее цветастым шаром из диагностических чар. Поколдовав пару минут, она кивнула, размышляя о чем-то, и то же самое проделала уже с Джинни. — Сегодня вы точно остаётесь здесь, и будьте добры... — она строго покосилась в сторону флаконов со снадобьями. — Выпейте все лекарства сразу.

— Да, Малфой, будь хорошей девочкой, — насмешливо поддела ее Джинни и обернулась к целительнице. — Я могу идти?

— Вам тоже следует остаться здесь, мисс Уизли. Состояние вашей ауры мне совсем не нравится.

— Но… — та в удивлении расширила глаза. — Я абсолютно здорова. Подумаешь, немного устала… Я не могу здесь оставаться!

— Простая усталость так магический фон не истощает, — упрямо заявила мадам Помфри. — По крайней мере, не в школе. Что-то явно высасывает вашу энергию, и пока я не пойму что, вам тоже следует побыть здесь. И это не обсуждается! — припечатала она, заметив, как Уизли уже раскрыла рот, явно собираясь возразить. — А вы, мистер Забини, не задерживайтесь, больным нужны отдых и покой.

— Проклятье! — выругалась Джинни, когда за мадам Помфри закрылась дверь в дальнем конце лазарета.

— Да ладно тебе, Уизли, — ободряющим тоном заметил Блейз. — Что плохого в том, чтобы ещё пару дней отлежаться здесь?

— Ага, на парочку с твоей милой подружкой? Как же, всегда мечтала об этом, — саркастически усмехнулась та и откинулась на белоснежные подушки.

— Будто бы я в восторге от этой идеи, — в тон ей проговорила Аделин и посмотрела на Блейза. — Ты же зайдешь завтра? Я наедине с ней, — она кивнула в сторону Джинни, — долго не протяну.

— Конечно зайду, Лин. Только не поубивайте тут друг друга.

Синхронный раздраженный вздох девушек заставил его улыбнуться и, попрощавшись с Малфой, Забини покинул Больничное крыло.

Уже направляясь в Подземелье, Блейз начал обдумывать все то, что только что увидел и услышал в лазарете. Аделин всё-таки довела себя. Он не знал, чем она занималась все это время, вставая, по жалобам Панси, в несусветную рань, что именно так упорно искала по вечерам, все чаще задерживаясь на дежурствах. Последнее вообще было на нее не похоже. Сколько раз до этого она жаловалась на эту скучную обязанность старост патрулировать коридоры? А в последние дни… Приходила страшно уставшая и тут же направлялась в спальню, не в силах даже поговорить с ним.

А ещё левая ладонь Малфой, что не заживала уже в течение нескольких недель, вызывала немалые подозрения. Что такого она делала в кабинете Снейпа, чтобы получить такое увечье? Как она сказала? Разлила зелье? Сейчас он ещё меньше верил в это: профессор Снейп не дурак, чтобы доверять ученице что-то действительно опасное. Но то, что рану она получила именно после посещения его кабинета, сомневаться не приходилось. Что же там такое произошло? Нет, Аделин все же должна ему рассказать, при случае он обязательно расспросит ее.

А Уизли? Обнаружить ее здесь было явной неожиданностью. И весьма неприятной, судя по тому, что он услышал от мадам Помфри. Истощение магической ауры… Такой диагноз звучал весьма серьезно для любого волшебника; обычно подобное происходило в случае проклятий, сжиравших магическую оболочку, или же сильнейшего переутомления, какие обычно случались с дуэлянтами после нескольких часов непрерывных сражений. Но Джинни… Что такого случилось с ней, чтобы дойти до такого? Он уже давно замечал, что она стала вести себя странно, хоть и старалась не показывать этого перед друзьями, была какой-то отстраненной, словно постоянно думала о чем-то…

Томимый желанием разгадать все эти странные загадки, Блейз на следующий день, как и обещал, снова пришел в Больничное крыло.

В этот раз, когда он заходил, там было подозрительно тихо, словно девушки решили на время перестать ругаться и заключили перемирие. Хотя причина оказалась совсем в другом. Малфой просто мирно спала, когда он вошёл внутрь и остановился возле ее постели.

Блейз подошёл ближе и опустился на корточки, присматриваясь. Лицо Аделин было спокойно, хоть и не утратило нездорового землисто-бледного оттенка. Белокурые локоны были разбросаны на подушке, несколько из них закрывали часть ее лица, колыхаясь от мирного дыхания. Аккуратным движением он убрал их, заправив за ухо Аделин. Та лишь слегка поморщилась в ответ, но не подала признаков пробуждения. Решив больше не тревожить сон подруги, он бесшумно приподнялся и уселся на ближайший стул, решив подождать, когда она проснется. И лишь в этот момент, когда взгляд бесцельно прошёлся по окружающей обстановке, Блейз обнаружил Уизли. Вид у нее был явно нездоровый, о чем свидетельствовали синие круги под глазами, словно она провела бессонную ночь, и ещё более бледный, чем у Малфой, оттенок кожи. Но даже несмотря на все это, в пристальном взгляде карих глаз, осматривавших его, словно неведомый экспонат, он заметил кое-что ещё более непонятное. Недоверие, смешанное с любопытством и приправленное легким удивлением, которые смешались в какой-то причудливый коктейль, настоящий вкус которого он никак не мог определить. Внешне он своего любопытства, естественно, не показал, лишь вопросительно приподнял бровь, словно не понимая, почему она так смотрит на него. Хотя он ведь действительно не понимал…

— Давно она спит? — первым подал он голос, когда Уизли наконец отвела взгляд.

— Давно, — словно очнувшись от каких-то своих мыслей, ответила та. — Малфой стало хуже ночью, поэтому мадам Помфри напоила ее кучей зелий. Ты зря пришел, проснется она ещё не скоро.

— Я все же подожду.

Джинни лишь равнодушно пожала плечами и уткнулась в книгу, что лежала в раскрытом виде на ее коленях. Блейз попытался разглядеть, что именно она читала, и лишь спустя несколько минут, когда Уизли слегка приподняла фолиант, устраиваясь поудобнее, разглядел название.

«Основы ментальной магии. Все о глубинах сознания и искусстве его управления».

Блейз с удивлением поднял глаза на лицо Джинни, нахмурившееся в мрачной задумчивости.

Ментальная магия не входила в список стандартных школьных предметов, это вообще была достаточно сложная для освоения сфера, Блейз не понаслышке знал об этом. Сфера, которой в совершенстве овладела его мать, обладавшая при этом сильным природным даром, доставшимся ей от предков. Темным даром, как она часто говорила, ведь именно с помощью него она проворачивала не самые законные сделки и заводила интересные знакомства. Сфера, которой она обучила и его. Долгое время миссис Забини думала, что ее сына дар предков обошел стороной. Ровно до тех пор, пока с ним не начали происходить непонятного происхождения события.

Он хорошо помнил, как одним прекрасным летним днём он с матерью оправился на прогулку в ближайший лес. Час был ранний, солнце ещё только просыпалось, лаская тонкими лучами кожу, набирало сил перед тем, как накалить от невыносимой жары землю. Мама шла впереди, срывая по пути особенно понравившиеся ей цветы, чтобы поставить их в одну из изысканных ваз в их гостиной.

— Блейз, смотри, что я нашла.

Она развернулась к нему, демонстрируя какой-то красивый бархатистый цветок с нежными лепесточками.

Тогда ещё пятилетний Блейз, что за время их прогулки немного отстал от матери, увлекшись наблюдением за особо крупным муравейником, кинулся к ней. Розовый бутон переливался в свете солнечных лучей, приковывая его внимание. Мама приподняла его над головой, призывая Блейза быстрее подбежать к ней. Он улыбнулся и уже хотел рвануть, как заметил нечто странное. Черный извивающийся шнурок свисал с дерева, приближаясь к голове миссис Забини.

— Мама! — звонкий голос отдался эхом в высоких кронах деревьев.

— Что такое?

Миссис Забини, заметив испуганный взгляд сына, резко обернулась. И вовремя, ведь ещё немного, и змея упала бы прямиком на ее голову. Но вместо этого она безжизненно плюхнулась на землю, совершенно больше не двигаясь.

Миссис Забини, слегка отойдя от шока, протянула руку к змее, пытаясь почувствовать ее энергию.

— Мертва, — сказала тихо, опустив напряженную ладонь. — Милый, она хотела укусить меня?

— Ещё чуть-чуть, и она бы уже сделала это, — испуганным голосом подтвердил Блейз, глядя на черный завиток под деревом, затем перевел взгляд на мать.

Миссис Забини внимательно смотрела на него, словно пытаясь что-то осознать, найти ответ на волнующий ее вопрос.

— Она умерла, когда ты заметил ее, — наконец выдала она каким-то отстраненным голосом. — А я ведь надеялась, что тебя это обойдет стороной. Что поделать, кровь предков — сила великая.

Таким образом Блейз узнал, что тоже в какой-то мере обладал природным даром. Пугающим своим воздействием, непонятным для него до сих пор, но очень темным. И случай со змеёй был не единственным. Он помнил, как один из мужей ее матери, кажется, пятый по счету и первый, кто не был допущен до их родового поместья, а пребывал только в английских домах семьи, довел его. Блейзу этот человек с первого взгляда не понравился, но перечить тогда матери он не смел. Но тот случай навсегда остался в его памяти.

А произошло следующее.

В один прекрасный день этот господин, имени которого Блейз уже и не помнил, выразил требование, чтобы миссис Забини пустила его на их виллу в Италии. И все бы ничего, но на железный отказ мужчина пришел в неописуемую ярость.

— Я уже пообещал очень важным господам, что свожу их в наш дом в Италии, Риккарда, — требовательно заявил мужчина.

— Когда это он стал нашим? — с ледяным спокойствием в голосе спросила та. — Этот дом доступен только для меня и сына. И это не обсуждается.

— Нет, я настаиваю! — он повысил голос, похожий на скрип ржавых дверных петель. — Когда ты согласилась выйти за меня, то знала, на что шла, Рикки.

— Милый, хочу тебе напомнить, — миссис Забини сделала несколько шагов в его сторону. — Я, кажется, предупреждала, когда ты делал мне предложение, что останусь при своей фамилии, а жить мы будем в Англии. И ты, — добавила она с нажимом, — согласился. Речи об Италии не шло.

На какой-то миг Блейзу показалось, что тот отступит, но, встряхнув головой, мужчина вернул взгляду привычную твердость.

— А сейчас пойдет! Ты хоть понимаешь, в каком положении я окажусь перед уважаемыми людьми?

— А надо было раньше думать, прежде чем обещать!

— Так ты отказываешь мне — своему законному мужу?

— Да будь ты хоть королем Англии, дорогой, — усмехнувшись, заявила Риккарда.

Лицо мужчины скривилось, сморщилось, словно испорченный фрукт, а глаза загорелись яростным огнем.

— Ты не посмеешь мне перечить!

— Это ещё отчего? — весело рассмеялась миссис Забини. — Думаешь, что если женился на мне пару месяцев назад, то волен указывать, что делать? Нет, милый, так не пойдет.

— Ты, кажется, не поняла меня, Риккарда, — все сильнее закипал он. — Я пообещал. И в назначенный срок мы встретим гостей там, где следует.

— Нет, — ответила она спокойно.

— Я знал, что у тебя весьма бурный нрав, жёнушка, — проговорил он ядовито. — Но чтобы настолько… — он подошёл ближе к Риккарде, которая даже не сдвинулась с места, наблюдая за ним. — Это твое окончательное решение?

— Мне нужно на лбу свои слова выжечь, чтобы ты, наконец, понял?

— Так, значит...

Тон, которым он сказал это, очень не понравился тогда Блейзу. И то, как резко муж матери сорвался с места и направился к ней. А потом замахнулся и…

— Мама! — Блейз дернулся со своего места и, обогнав мужчину, встал между ним и миссис Забини.

Занесенная рука так и застыла в воздухе, когда отчим с удивлением посмотрел на ребенка.

— Не смей трогать ее! — обычно спокойный Блейз не на шутку вышел из себя.

— Пойди прочь, щен… — тот уже хотел отбросить его в сторону, как резко вдохнул и словно бы застыл на месте. Хриплый выдох, ещё один и ещё, с каждым разом всё короче. Вот он уже схватился руками за горло, а глаза налились кровью, готовые выпрыгнуть из орбит.

— Блейз, остановись! — голос миссис Забини послышался откуда-то издалека. Он несколько раз сморгнул, сгоняя наваждение, и перевел взгляд на мать. — Вот так, мой хороший. Ты выше этого. Все хорошо. Все хорошо…

Нежные руки гладили его волосы, приводя в чувство, обнимали плечи.

Когда он очнулся, то обнаружил того самого человека лежащим на полу с выражением полного ужаса на лице. Он тяжело дышал, словно только что получил доступ к воздуху.

— Выкручивайся как хочешь, дорогой, — в голосе миссис Забини прозвенел металл. — Но я не поменяю своего решения. А теперь, — она подошла ближе к нему, посмотрев прямо в глаза. — Нам нужно кое-что уладить. Вставай! — это был приказ. — Буду ждать тебя в малой гостиной.

Блейз не знал, что именно делала там со своим мужем его мать, но после получасового пребывания в комнате взгляд его стал таким пустым и безжизненным, что Блейз внутренне содрогнулся. Именно в тот момент, когда мужчина, тяжело поднявшись на ноги, покинул столовую, Блейз осознал, что едва не убил его. Просто так, особо ничего не делая…

Миссис Забини умела подчинять себе людей. Как это происходило, она не распространялась, но Блейз был не дураком и видел, как из года в год увеличивалось их и так немалое состояние, а также расширялся круг полезных и влиятельных друзей, по большей части, в Англии. К слову, как он случайно узнал, после женитьбы на том странном человеке она смогла познакомиться с крупными торговцами из Лютного, которые, не будь она женой их товарища, даже не допустили бы «какую-то итальянку» на свою территорию без риска быть убитой в ту же секунду.

Смерть раз за разом ее мужей, довольно неоднозначные знакомства порождали не самые лучшие слухи об одной из самых богатых итальянок, проживавшей на территории Англии. Но его мать, при всей темной репутации, очень уважали и даже побаивались. Ещё бы, ведь от миссис Забини веяло неведомой мощной силой, сбивавшей с пути, словно устрашавший своей безжалостностью поток урагана. Блейз был уверен: не встань он тогда между ней и тем непутевым англичанином, пробывшим ее мужем не более четырех месяцев, Риккарда сама бы дала отпор. Да такой, что тот бы навсегда позабыл о попытках насилия по отношению к женщине. Люди тянулись к ней, словно мотыльки, привлеченные пламенем свечи, в котором можно было сгореть за одну секунду, превратившись в пылинки пепла. Сгореть, если того пожелает сама миссис Забини.

— Долго ещё будешь разглядывать меня, Забини? — голос Джинни вырвал его из размышлений.

Блейз несколько раз сморгнул, пытаясь вернуться мыслями в лазарет. Бледное веснушчатое лицо Уизли с собранными в хвост рыжими волосами, с насмешливым блеском в карих глазах, сложенные на груди руки — все это заставило его ухмыльнуться. У нее была превосходная привычка постоянно обращаться к нему с недовольной или же насмешливой претензией, заставляя отчасти чувствовать себя неловко. А уж это чувство точно не входило в список постоянных гостей его собственных ощущений. Та же Малфой, при всей ее резкости, редко когда заставляла его испытывать подобное.

— Давно ты увлеклась менталистикой? — стараясь замять затянувшуюся паузу, подал голос Блейз.

— А тебе это так интересно знать? — иронично спросила она.

— Опять грубишь, Уизли.

— А мы с тобой и не друзья, чтобы мило общаться, Забини.

Он выдохнул, откинувшись на спинку стула и заложив за голову руки.

— У меня смутное ощущение, что я уже где-то это слышал.

Джинни вновь не ответила, уткнувшись глазами в книгу. Какое-то время пыталась читать, судорожно перелистывая страницы. Но спустя пару минут все же захлопнула ее и откинула на одеяло.

— Что ты имел в виду, когда говорил, что поборол своих внутренних демонов?

Блейз приподнял в удивлении брови.

— Ты запомнила?

Джинни кивнула слишком быстрым движением. Тонкие руки с силой сжали материю одеяла, когда она подняла на него вопросительный взгляд.

Блейз выдохнул, собираясь с мыслями. В голове всплыла одна ее фраза, сказанная при их случайной встрече на берегу озера. Фраза, что немало удивила его ещё тогда.

«А ты никогда не боялся, что когда-нибудь наступит момент, когда ты не сможешь противостоять ей?»

Этот вопрос касался Аделин, но уже в тот момент показался странным. Ведь Джинни спросила его с таким волнением в голосе, словно речь шла совсем не о его подруге.

«Ты так говоришь, словно она некий демон во плоти, — ответил он ей тогда. — Со своими внутренними демонами я уже научился справляться, поэтому с ней мне нечего бояться».

— У всех они есть, Уизли. Ты же не думаешь, что существует человек, который в жизни не боролся бы с какой-то своей темной чертой?

— Хочешь сказать, что со своими ты уже справился?

— Я бы соврал, если бы сказал, что это так. Но я научился жить с ними так, чтобы они не доставляли мне много хлопот.

— Значит, не такие уж они и темные, — глубоко вздохнув, заключила Джинни и кинула взгляд на обложку книги.

Блейз удержался от того, чтобы едко пошутить. Знала бы Уизли, что он едва не убил человека однажды, даже не прилагая особых усилий, не стала бы сейчас говорить так.

Остановило его от колкости и то, что отразилось в тот миг в ее глазах. Разочарование, словно она собиралась услышать от него нечто важное, но так и не услышала. Блейзу стало немного досадно, но он не мог понять толком, чего же она хотела.

Джинни резко выдохнула, быстро вернув себе привычное равнодушное выражение.

— Что, Уизли, есть демоны, которые тебе неподвластны?

Он заметил, как напряглись ее плечи, вся фигура вмиг словно сгорбилась. Джинни вновь подняла голову, карие глаза цепко впились в его лицо.

— Нет, — ответила слишком резко. — Мне просто стало интересно, что ты имел в виду.

— Звучит неубедительно.

Она пожала плечами.

— Мистер Забини, к мисс Малфой сегодня нельзя, — голос мадам Помфри раздался из дальнего конца лазарета. — Тем более она вряд ли проснется в ближайшее время, — добавила она, подойдя к кровати Аделин.

— Что с ней такое происходит? Она за все прошлые годы никогда так не болела, разве что в далёком детстве…

— У мисс Малфой рана странного происхождения на левой ладони, вовремя не вылеченная. А я ведь не зря все время твержу о том, что не стоит заниматься самолечением! Вот к чему это приводит!

— И что с ней? С раной? Насколько все серьезно? — взволнованно спросил Блейз.

— Рана вызвала заражение организма, а накопившаяся усталость и недосып усугубили ситуацию. Этой ночью наступил критический момент, но благодаря мисс Уизли я вовремя смогла купировать его.

— Благодаря Уизли? — Блейз удивлённо посмотрел на Джинни.

— Да, она вовремя заметила состояние мисс Малфой и сообщила мне.

— Ей станет лучше?

— Будем надеяться, мистер Забини. Но пока ей нужны покой и полноценный отдых.

Он тяжело вздохнул, кинув взгляд на лицо Аделин.

— Когда я могу к ней прийти?

Мадам Помфри на какой-то миг задумалась, окинув оценивающим взглядом спящую Малфой.

— Попробуйте зайти завтра. Будет что-то срочное, я вам передам, не волнуйтесь.

— Хорошо, спасибо, — Блейз встал со стула, подошёл ближе к кровати подруги и присел на корточки. — Выздоравливай, принцесса. И не вздумай снова такое выкинуть, — он резко поднялся. — Уизли, — обратился он уже к Джинни. — Уверен, Малфой была не слишком с тобой любезна. Спасибо, что помогла ей, — сказал он искренне, без всякого сарказма в голосе.

Джинни лишь коротко кивнула.

— До скорого, — с этим словами Блейз покинул стены лазарета.

Ему было не менее любопытно узнать и о ее состоянии, но открыто спрашивать об этом он не решился. Может, ее уже скоро выпишут. Хотя при таком серьезном диагнозе шансы на подобный исход были невелики.

Всю дорогу обратно в Подземелья Блейз прокручивал в голове их разговор. Уизли и в прошлую их встречу вела себя как-то странно, когда спрашивала то, что снова спросила сегодня. Что же так волновало эту скрытную во всех отношениях девушку? Кто вообще знал, что творилось в ее маленькой рыжей голове, о чем она все время так сосредоточенно размышляла, какую проблему пыталась решить? И то, что при всех своих трудностях она уже во второй раз помогала Аделин, которую на дух не переносила… Блейз действительно был благодарен ей. И ему стало по-настоящему любопытно. Любопытно, в чем была причина ее болезненного состояния и странного поведения, а также нового увлечения. Менталистика…

* * *

Аделин проснулась поздно ночью от каких-то странных звуков. Присела на кровати, пытаясь понять, сколько времени проспала. В прошлый раз, когда ей стало так плохо, что горло перехватил спазм, не давая возможности нормально дышать, было так же темно. Темно и невероятно страшно, ведь казалось, что никто ей в этот момент не поможет. В какой-то момент Аделин уже действительно подумала, что умрет прямо сейчас. Она помнила, как потянулась рукой в пространство, пытаясь ухватиться за что-то, а из собственного горла раздался хрип, напомнивший рык умирающего животного. Рука коснулась чего-то холодного. Звон разбитого стекла оглушил, когда она сквозь невидимую пелену услышала голос.

— Малфой! Что с тобой? — чьи-то руки схватили ее за плечи.

Вновь хрип, когда она попыталась выдавить из себя нечто похожее на слово: «Помоги!»

— Мадам Помфри! — голос Уизли, теперь она узнала его, отдался эхом в высоких стенах. — Мадам Помфри, сюда! Малфой плохо!

И мадам Помфри тут же прибежала, уложила ее на спину, приказав не двигаться, и начала колдовать. Спустя минуты, показавшиеся ей целой вечностью, Аделин наконец смогла сделать глубокий вдох.

— Что с ней такое случилось? — встревоженно спросила Уизли, когда мадам Помфри заставила Аделин снова пить эти противные лекарства.

— Что случилось? — возмущённо спросила мадам Помфри. — Мисс Малфой, поранившись, почему-то не обратилась ко мне раньше, в итоге произошел сбой. Да уж, не думала я, что заражение зашло настолько далеко… — добавила уже более спокойным, но не менее взволнованным тоном. — Сейчас я дам одно очень стойкое снадобье, от него вы заснете и будете быстрее восстанавливаться. Благодарите мисс Уизли за то, что та вовремя позвала меня. Она уже во второй раз спасает вас.

Аделин лишь тяжело вздохнула, кинув быстрый взгляд на лицо Уизли, но ничего не сказала. Лишь молча выпила зелье и тут же укрылась одеялом. А в следующие секунды и вовсе под действием зелья почувствовала приятную тяжесть, унесшую ее в мир снов и желанного спокойствия.

Аделин спустила ноги с перины, почувствовав обжигающий холод камня.

— Прекрати! — возглас из темноты заставил ее вздрогнуть.

— Мерлин, Уизли! Какого черта ты…

— Оставь меня!

— Пугаешь меня… — Аделин быстро всунула ноги в тапочки и вскочила с кровати.

Тяжёлое дыхание Уизли прорезало тишину, словно это был звон металла. Помня неприятные события прошлой ночи, Малфой быстрым шагом подошла к ней.

— Я не буду пить твой чертов чай! — выкрикнула та отчаянно, словно ей там не чай предлагали, а собирались ударить Авадой.

— Уизли, мать твою, ты совсем рехнулась? — спросила с усмешкой Малфой, но тут же напрягалась, когда Джинни болезненно застонала.

— Ты это, просыпайся! — Аделин подошла ближе, не зная, что именно должна была сделать. Но странные судорожные движения Уизли немало напугали ее. — Проснись, черт тебя дери! — крикнула она, резко дёрнув Джинни за плечо.

— Мерлин, пожалуйста, не надо! — воскликнула та и, когда Аделин вновь дернула ее руку, открыла глаза. — Не надо…

— Уизли, может, хватит так пугать? Если кошмары снятся, выпей зелье для снов без сновидений. И вообще, ты в курсе, что разбудила меня своими криками?

Какое-то время Джинни лишь растерянно смотрела на нее, словно пытаясь осознать, что происходит.

— Я кричала? — наконец подала она голос.

— Аллилуйя! — саркастично усмехнулась Аделин, сложив руки на груди. — Мерлин, какая же ты странная! То по ночам лунатишь, то разговариваешь во сне! Ты не думала обратиться в Мунго за помощью?

— Если бы это помогло, — горько усмехнувшись, спокойно заметила Джинни; настолько спокойно, учитывая, что ей только что снился кошмар, отчего Аделин даже не нашлась, что сказать ей. — И вообще, ты на себя посмотри, вчера едва коньки не отбросила на моих глазах. Кому тут ещё нужно в Мунго.

Джинни взяла в руки стакан и, наполнив с помощью палочки водой, залпом осушила его.

— Да уж, никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации. И уж точно никак не могла представить, что с тобой.

Уизли усмехнулась, стакан с глухим звуком вернулся на место.

— Ты не поверишь, Малфой, но я впервые в жизни с тобой согласна. Но хотелось бы мне, чтобы это было единственной проблемой на данный момент.

Мерлин, эта девчонка… Как она могла быть настолько спокойной? Конечно, когда это было необходимо, Аделин тоже была способна скрывать свои эмоции, но Уизли… Было ощущение, что она всегда пребывала в состоянии непроницаемой отстраненности, даже когда злилась. Словно тщательно блокировала любые свои эмоции, чем в совершенстве владела ее собственная мать.

Да и вообще, именно в этот момент пришло четкое осознание, почему Уизли так ее бесила. При том, что братец Джинни вызывал у Аделин рвотный рефлекс одной своей недовольной рожей, хоть и редко давал достойный отпор, но его сестричка… Этот ее холодный тон, которым та все время осаждала Малфой, достаточно спокойная по сравнению с тем же Поттером и Грейнджер реакция на все подколы и унижения часто обескураживали. Да и вообще при попытках докопаться до гриффиндорской компании Аделин редко когда обращалась напрямую к Джинни. Потому что чувствовала, что та может задеть сильнее…

Но в этот конкретный момент, как бы Аделин этого ни хотела, она действительно была согласна с Уизли. Ей отчаянно хотелось, чтобы пребывание в лазарете в не самой приятной для нее компании было единственной причиной для беспокойства. Ведь она до сих пор не сделала того, что должна была, не нашла чёртову диадему и, что более устрашало, не знала, найдет ли ее вообще.

— Забини приходил днём, — голос Джинни прорезал повисшую облаком тишину.

— Очень мило с его стороны, — осознав, что все это время стояла как вкопанная, Малфой развернулась и двинулась в сторону своей кровати.

— И всё-таки удивительно.

— Тебя на разговоры потянуло, Уизли? — спросила Аделин ядовито.

— Как он тебя терпит? — ничуть не смутившись, спросила Джинни. — Такой невыносимый характер, я просто преклоняюсь перед его выдержкой.

— Вот у него об этом и спроси.

«Он будет только рад», — подумала она уже про себя, вовремя прикусив язык.

— Хм, — только и вымолвила Уизли и откинулась на подушки.

Аделин же, не желая продолжать разговор, все же вернулась к себе. Легла, укрывшись одеялом, и вновь попыталась уснуть. Правда, сон, столь длительно до этого продолжавшийся, сейчас никак не желал возвращаться. А спустя пару минут бесцельного лежания Аделин и вовсе услышала тихие шаги и лёгкий скрип двери. Судя по всему, Уизли решила вновь нарушить правила и прогуляться по ночному Хогвартсу.

«Ну и дура», — подумала Малфой и, явно не испытывая никакого желания отговаривать ее, решила повторить попытку заснуть.

Джинни же действительно решила проветриться. Вновь возвращаться туда, откуда ее, к великому удивлению, вытащила Малфой, за что Джинни на малую чуточку даже испытала к ней благодарность, совсем не хотелось. Том вновь бушевал и причинял ей боль, потому что она не сдавалась.

— Что? — издевательские нотки в тоне его голоса ужасно раздражали. — Ты до сих пор ничего не поняла? Тебя не одолеть меня.

Она не зря попросила Гермиону принести ей учебник по ментальной магии, о которой когда-то давно услышала от одного колдомедика. Проблема была в том, что самостоятельное овладение ею было достаточно сложным, а то и вовсе опасным занятием. Но когда на кону стояла ее собственная жизнь, а жемчужина была безвозвратно утеряна… Джинни решилась. Тем более сейчас у нее появилось на это время и относительная, если не считать присутствия Малфой, изоляция.

Том встретил ее спокойно, был вежлив в привычной издевательской манере.

— Я смотрю, у тебя появилось новое увлечение, — сказал он, обходя ее кресло и вставая сзади. — Похвально, похвально, малышка Джинни. Только вот бесполезно.

— Мне кажется, или ты слишком высокого о себе мнения?

— Да? — его руки опустились на ее плечи. — Тебе давно пора признать, что твоих сил чудовищно мало против меня.

Он буквально впился длинными пальцами в плечи, вдавливая ее тело в кресло.

— Прекрати, — сжав зубы, процедила Джинни, стараясь сохранять спокойствие.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

Мерлин, как же он раздражал этой своей псевдо-вежливой манерой задавать очевидные вопросы.

— Да.

— Я бы сделал это, Уизли, так вот только мои просьбы ты игнорируешь.

Казалось, он наслаждался каждой секундой боли, что причинял ей, а также ощущением собственной власти над ситуацией. Пальцы поднялись выше, сомкнувшись в замок на ее шее.

— Прекрати! — осознав, что он собирался сделать, выкрикнула Джинни и резко дернулась вперёд, но сильные руки не позволили ей сделать этого.

Он сдавливал ее шею, перекрывал доступ к кислороду. Мерлин, каждый раз он придумывал новую пытку для нее!

— Чаю? — спросил Том, когда резко выпустил ее и вернулся на свое место.

— Я не буду пить твой чертов чай! — откашлявшись, с отчаянием в голосе воскликнула Джинни, вдруг почувствовав, как комната будто бы затряслась.

— Черт возьми, ты стала слишком громкой.

Джинни заметила, как насторожился и уже вытащил палочку Риддл, отчего она невольно застонала.

— Не смей просыпаться, Уизли, я ещё с тобой не закончил, — железным тоном пригрозил Том и, взмахнув палочкой, начал произносить какие-то заклинания.

Комната вновь затряслась, сквозь черный потолок послышались чьи-то крики.

Джинни видела, как закипал Риддл, как от злости на его лице начинали ходить желваки. Вот красный луч заклинания уже летел в ее сторону, отчего Джинни в отчаянии зажмурилась.

— Мерлин, пожалуйста, не надо! — уже взмолилась она, ожидая новый поток боли. — Не надо…

Но когда спустя пару секунд ничего не произошло, все же решилась открыть глаза. И увидела, как Аделин с шокированным выражением на лице гипнотизировала ее взглядом.

— Уизли, может, хватит так пугать? Если кошмары снятся, выпей зелье для снов от сновидений. И вообще, ты в курсе, что разбудила меня своими криками?

Она была в лазарете. Том злился, потому что почувствовал, что кто-то пытался разбудить ее. Обычно это делала Гермиона, но в этот раз… Мерлин, это была Малфой!

Теперь же Джинни бесцельно бродила по холодным коридорам, стараясь отбросить хаотичный поток мыслей. Малфой, как бы она ее ни раздражала, все же смогла отвлечь ее от того кошмара, что опять чуть не сотворил Том. И самое интересное, что Джинни не собиралась забрасывать то, что так взбесило Риддла, ведь раз он злился, то чувствовал опасность. А значит, ей точно следовало продолжать изучение менталистики. Тем более что в главах, которые успела прочитать, говорилось о важности контроля своих мыслей и эмоций. За столько лет жизни с Риддлом в голове она хорошо овладела этой техникой. Только вот осталось научиться применять ее непосредственно во время сна, что являлось самой сложной частью. Ведь именно во сне Джинни была наиболее уязвима, и Том точно знал об этом. А учитывая любовь Риддла к пыткам, спать ей в ближайшие дни вообще не хотелось. Но вторую бессонную ночь она уже не осилила, поддавшись под действием настоек мадам Помфри объятиям Морфея.

Джинни даже позавидовала Аделин, которой после серьезного приступа, который, к слову, немало напугал ее саму, достаточно было накачать хорошей порцией зелий, чтобы дать возможность спокойно заснуть. Джинни знала, что для нее такой номер уже не сработает, поэтому решила потратить время и силы на что-то более действенное. И у нее это даже получилось, пока в лазарет не наведался Забини. Ей по большей части было откровенно плевать на то, что он приходил навестить свою подружку, но какие-то искорки любопытства все же зародились в Джинни, когда невольно пришлось наблюдать, как тот заставлял Малфой пить лекарства. Да и вообще казалось, что эта слизеринская выскочка начинала вести себя более-менее адекватно только в его присутствии. И даже сегодня он невольно привлек ее внимание тем, как заботливо смотрел на Малфой, как осторожно убирал пряди волос с ее лица. Мерлин, она никогда не думала, что у них могут быть такие взаимоотношения!

Джинни усмехнулась. Что ж, Малфой была красива, этого она отрицать не могла. Красива, стервозна и капризна, а такие девушки обычно нравились большинству парней. Вот и Забини оказался не исключением. Да уж, и о чем она только думала? Какая вообще была разница, какие у них там взаимоотношения? Но, гоблин ее раздери, как же Джинни хотела, чтобы и Гарри проявил к ней подобную заботу! Чтобы приходил навестить ее, когда болела. Чтобы терпел ее капризы и истерики, которые, сказать по правде, Джинни, в силу характера, были вообще не свойственны. Но тем не менее осознание того, насколько бы ей было легче, будь рядом человек, который действительно мог понять ее…

Джинни резко остановилась посреди коридора. Только не это! Она что, начала себя жалеть? Отлично, только этого ей не хватало! Мерлин, она никогда бы не подумала, что такой человек, как Забини, натолкнет ее на подобные размышления. Он и в прошлую их встречу немало удивил ее своими высказываниями о внутренних демонах, но, правда, в этот раз, когда Джинни решилась спросить его вновь, ничего дельного не сказал. Видимо, его слова были не более чем просто словами, он ничего такого не имел в виду. А она, в силу своих проблем, восприняла это слишком буквально. Ну и дура.

Джинни бесцельно бродила по коридорам до самого утра, ее даже никто не обнаружил. Да даже если и так, что ей могли сделать? Продрогнув до костей, она вернулась обратно в лазарет. С Малфой, когда та проснулась, они не разговаривали, словно последние две ночи ничего такого не произошло.

Гермиона, как и в прошлый раз, заскочила на обеденном перерыве, даже умудрилась принести учебники и список домашнего задания, который узнала у ее однокурсниц.

— Спасибо, Гермиона, ты просто чудо.

— Я могу зайти ещё вечером, если хочешь. Рон и Гарри тоже бы зашли, но… — та покосилась в сторону ее соседки.

— Общество Малфой им не слишком приятно. Понимаю, — тяжело вздохнула Джинни. — Да и тебе тоже. И с Роном вы в последнее время словно на ножах, я же вижу, — она тепло посмотрела на подругу. — Не переживай, я в порядке. Может быть, сама загляну к вам на огонек, пока неизвестно, сколько ещё буду тут прохлаждаться.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

На удивление, Малфой сегодня даже не стала ничего комментировать. Просто проводила Гермиону презрительным взглядом и вновь уткнулась глазами в потолок.

— Ну что, принцесса, скучаешь? — голос Забини эхом пронесся по залу.

— Ещё как, — пожаловалась Аделин, усевшись на кровати. — Что это такое? — кивнула она на свёрток в его руках.

— Крэбб и Гойл просили передать. Они хотели зайти навестить тебя, но я сказал, что ты ещё не очень хорошо себя чувствуешь, чтобы принимать столько народу.

— Фрукты… — Аделин вытащила большую корзинку с наливными яблоками и апельсинами.

— Ещё Нотт рвался, но я его остановил.

Лицо Малфой вмиг помрачнело.

— И правильно сделал! Этого придурка ещё тут не хватало! Только пусть попробует здесь появиться, я ему… — от слишком эмоционального вздоха Аделин кашлянула.

— Ну-ну, не переживай, я его придержу. Всё-таки не совсем дурак, должен понимать.

Она благодарно улыбнулась.

— А парням передай спасибо, это очень мило с их стороны. Может быть, удастся уговорить мадам Помфри, чтобы отпустила меня хотя бы на ужин. Тут так скучно, ты бы знал!

— А ты бери пример с Уизли. — Блейз кивнул головой в сторону Джинни, что в этот момент вновь пыталась вникнуть в основы менталистики, но при этом прекрасно слышала весь их разговор. — Могу тебе тоже учебников принести.

Лицо Аделин недовольно скривилось.

— Я же болею. А ты предлагаешь мне учиться?

— Тогда не ной, Лин.

Малфой тяжело выдохнула.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Уже получше. Даже выпила все эти лекарства, —  она указала рукой на тумбу с пустыми флаконами.

— Вот и умница, — Блейз схватил в руки ближайший апельсин и начал снимать с него кожуру. — Я не зря упомянул про учебу. Профессор Снейп просил передать тебе список домашних заданий.

— Мерлин! — застонала Аделин, сжав в руках одеяло. — Спасибо, — поблагодарила она, когда он протянул ей несколько очищенных долек.

Мадам Помфри вышла в очередной раз проведать состояние больных. Со скрипом, уговорами и заверениями Забини о том, что если что, он сразу же отведет Малфой обратно в лазарет, целительница все же согласилась отпустить ее на ужин.

— Берите пример с мисс Уизли, мисс Малфой, — строгим тоном заявила она. — Она, в отличие от вас, всегда вовремя пьет все лекарства и соблюдает постельный режим.

— Ага, конечно, — проворчала Аделин, когда они вышли из Больничного крыла. — Я бы сдала ее, если бы ночью ранее Уизли мне жизнь не спасла.

— О чем ты?

— Да сегодня ночью она разбудила меня своими криками, видимо, кошмар снился. А потом шаталась где-то до самого утра. Я долго заснуть не могла, поэтому точно знаю, что ни о каком постельном режиме здесь не может быть и речи.

— Что это на нее нашло такое? — удивлённо спросил Блейз.

Аделин пожала плечами.

— Один Мерлин знает, что творится у этой Уизли в голове. Да и вообще странная она какая-то.

— То, что человеку приснился кошмар, ещё ни о чем не говорит, Лин.

— Я в целом говорю. И ещё у нее вечно такой взгляд, словно со смертью столкнулась. Не нравится она мне.

— Учитывая то, что, как ты говоришь, она спасла тебе жизнь, то эти слова имеют смысл. Поэтому прошу, будь с ней повежливее.

В этот раз Малфой, на удивление, не стала спорить.

* * *

Джинни металась на подушках, словно пытаясь ухватиться за что-то в отчаянной попытке спасения. Пару раз она с силой выгнулась в спине, отчего мышцы на ее шее напряглись так, что были видны тонкие линии вен в слабом свете луны одного из широких окон.

— Уизли, что ты… — начал было Блейз, подбежав к кровати, но отчаянный вскрик резко остановил его. Джинни перестала метаться, тяжело переводя дыхание.

— Ненавижу! — слово, пропитанное такой ядовитой ненавистью, сорвалось с ее губ.

— Совсем уже рехнулась, — констатировала Аделин, что все это время шокированно наблюдала за ней.

— Позови мадам Помфри, — попросил Блейз, с тревогой глядя на Джинни. — Давай же, Лин! — сказал он, заметив, что та так и не сдвинулась с места.

Аделин, удивленно сморгнув, все же побежала к месту обитания целительницы.

— Уизли, — Блейз мягко потряс Джинни за плечи, но та, сдавленно вздохнув, так и не проснулась.

— Ее нет на месте…

— Проклятье!.. — слово оборвалось новым жалостным вскриком. На бледной щеке Джинни блеснули капельки слез, оставившие дорожки на веснушчатой коже.

— Оставь меня! Тебе меня не достать, оставь!

Она кричала, размахивая руками, ударяя ими по плечам Забини, все ещё пытавшегося привести ее в чувства.

— Уизли, гоблин тебя раздери! — уже гораздо громче воскликнул Блейз и вновь уже с силой встряхнул ее за плечи.

— Я не буду ничего делать, не хочу! — она яростно уперлась ладошками в его грудь.

— Тебя никто и не заставляет…

— Да очнись же ты! — подойдя к кровати, громко крикнула Аделин и, схватив с тумбочки стакан с водой, плеснула в лицо Джинни.

— Ты в своем уме, Лин! Ты что творишь! — Блейз, что на памяти Малфой повышал на нее голос лишь пару раз за десятилетие, сейчас буквально оглушил.

— Твои методы, как видишь, не работают, — ответила она, наблюдая за Уизли, и оказалась права.

Уже в следующую секунду та встрепенулась, словно потревоженная птица, и наконец открыла глаза: заплаканные, испуганные, словно она увидела самый страшный кошмар своего детства, ужасно усталые.

Тяжело дыша, Джинни, слегка согнувшись, приложила руку к сердцу, затем же потянулась к шее, стараясь нащупать там что-то. Верхние пуговицы на пижамной рубашке были расстегнуты, открывая вид на ключицы и тонкую шею. И в этот момент, когда лунный свет коснулся бледной кожи Джинни, Блейз заметил кое-что странное. Тонкая цепочка с жемчужиной, с которой она не расставалась все эти годы. Ее сейчас не было… И будто в подтверждение его догадки Джинни, поморщившись, резко сжала ладонь в кулак и опустила руку.

— Что… Что здесь происходит? — наконец подала она голос, подняв голову. — Это… Это что, вода? — спросила, оглядывая мокрую рубашку.

На какое-то время в залитом сумерками лазарете повисла тишина. Лунный свет играл с тенями, которые в момент пробуждения казались Джинни страшными монстрами, готовыми в любой момент напасть, напугать и вновь причинить боль.

— Ты кричала, — тихо подала голос Аделин. — И уже не в первый раз, прошу заметить.

Джинни вздрогнула, бросив мимолётный взгляд на Малфой. Затем рвано вздохнула, дрожа всем телом, будто резко вспомнила что-то, поджав ноги, обняла руками коленки, словно надеялась в этом детском жесте укрыться от всего того ужаса, что видела недавно. Блейз наблюдал за ней, такой маленькой, испуганной, и не знал, как помочь. Казалось, что Джинни, даже если бы ей угрожали смертью, ни за что не попросила бы помощи, боясь признаться в слабости. Очевидной, беззащитной, словно маленький котенок, которого хотелось взять на руки и приласкать, но он, вместо того, чтобы принять заботу, лишь ощетинивался, пытаясь защищаться маленькими, но остренькими коготочками.

Удивительно, что мадам Помфри в такой час до сих пор не было на месте! Блейз и предположить не мог, что, провожая Аделин, которая не спешила возвращаться в Больничное крыло после ужина, а все же решила ненадолго заглянуть в гостиную Слизерина и забрать необходимые вещи, но в итоге задержалась там на несколько часов, разбирая с его помощью немалый объем домашней работы, увидит Уизли в таком состоянии.

— Уизли, что тебе приснилось? — спросил Блейз, продолжая наблюдать за тем, как та дрожит всем телом.

Джинни резко вскинула голову, буквально впившись в него карими глазами, в которых даже в слабом свете он разглядел что-то очень пугающее. Боль, жгучая, которая буквально опаляла его самого, и отчаяние. Такое сильное, что ему на какой-то миг стало не по себе.

— Спасибо, что разбудили, — холодным голосом поблагодарила она и выбралась из кровати, накидывая мантию поверх больничной пижамы.

— Мерлин, ты куда опять собралась, придурочная? — спросила Аделин, когда Джинни направилась к выходу.

Та даже не обернулась в ответе на ее реплику, лишь ускорила шаг, желая как можно быстрее покинуть это место.

— Уизли, — голос Забини и теплое прикосновение его ладони к ее запястью заставили остановиться.

Джинни резко обернулась и уже хотела грубо вырвать руку, как услышала: 

— Ты в порядке?

Лунный свет из просторного окна серебрился на шоколадной коже его лица, касался черных в этот момент глаз, в которых она увидела… Беспокойство? Кажется, такое же она замечала, когда Забини смотрел на спящую после приступа Малфой.

— Я в норме, — ровным тоном ответила Джинни, все же высвободив руку.

Эмоционально и физически вымотанная, не в силах обдумывать все произошедшее раннее, Джинни просто машинально шла по знакомому маршруту. Отчаяние с каждым днём захлестывало все сильнее; она понимала, что если это будет повторяться каждую ночь, ее точно запишут в сумасшедшие. Малфой уже смотрела на нее как на прокаженную, теперь ещё и Забини. Мерлин, она и подумать не могла, что ее главное школьные враги увидят ее в таком состоянии. И что дальше? Теперь вся школа узнает о том, что она сходит с ума? Если она уже не сошла…

Джинни саркастически усмехнулась. Что ж, даже если так, не все ли равно? Меньше будут приставать, может, это даже к лучшему. Да и вообще ее сейчас больше волновало совсем другое, ведь Риддл с каждой новой их встречей становился все злее и изощрённее в своих пытках. Единственная надежда была на практики по менталистике, да и то достаточно слабая, ведь у Джинни просто-напросто уже не было сил что-либо делать. Но она не та, кто так просто сдастся, даже если ничего не выйдет — а Джинни все чаще начала склоняться к этой мысли, — она сделает все, что от нее зависит. И даже больше.

Джинни поднималась по лестницам, ноги сами вели ее в сторону башни Гриффиндор. Подумать только, прошло всего три дня ее пребывания в лазарете, а уже тянуло обратно к уже ставшему родным камину и креслу напротив него, к стенам с красными портьерами, к друзьям… Сказав портрету Полной дамы пароль, она вошла внутрь. В гостиной было пусто и темно, все-таки час был поздний, в камине остались лишь тлеющие угольки. Джинни глубоко вздохнула и устроилась в кресле, наблюдая за тем, как слабые искорки изредка поблескивали в темноте.

«Только бы не заснуть. Не заснуть…» — пронеслось в сознании, но спустя несколько минут упорных попыток не спать голова Джинни все же опустилась на спинку кресла, глаза, словно под действием невидимого магнита, закрылись, мир заполнился тягучей темнотой.

— Ты такая предсказуемая, малышка Уизли.

Она обречённо выдохнула.

— На себя посмотри, Риддл. Каждый раз одно и то же.

Том рассмеялся так, что от звука его голоса у Джини заложило уши.

«Насколько огромно это место?» — подумала она, невольно обернувшись на звук.

Мерлин, она находится в одной комнате со своим потенциальным мучителем и думала о размерах этой самой комнаты?! Это уже можно было считать признаком развивающегося сумасшествия? Хотя о чем речь, сумасшедшей она стала в тот самый момент, когда доверилась ему. У Джинни мурашки шли по коже от одной лишь мысли о том, что Том мог бы сделать, если бы она действительно сдалась. Ублюдок…

— Я бы на твоём месте не стал спешить с оскорблениями. Иначе…

— Да-да, иначе будет больно, — сквозь зубы процедила она, кинув уничтожающий взгляд в его сторону, на что тот лишь усмехнулся.

— Ты зря считаешь меня своим злейшим врагом, Уизли.

— А кем, интересно, я должна считать тебя после всего, что ты со мной сделал, позволь спросить? Уж не спасителем ли, Мерлин прости?

— Спаситель… — задумчивым тоном протянул Том, в черных глазах зажглись насмешливые огоньки. — В твоей глупой головке иногда зарождаются умные мысли. Да и вообще, Уизли, — он сделал несколько шагов в ее сторону. — Я уже говорил тебе о том, какое преимущество ты получила, пытаясь защититься от меня. Это я научил тебя контролировать свои эмоции, а также мыслить трезво и рационально, чего бы ты вряд ли достигла, будучи той обычной глупой девчонкой, что так наивно повелась на мои слова в дневнике.

— Ты же не думаешь, что после всех этих лет я скажу тебе спасибо? — устало спросила Джинни, даже не имея желания что-то доказывать ему.

— Не думаю, так как хорошо знаю тебя, — ухмыльнулся Том. — Но ты упорно продолжаешь сопротивляться мне. Я могу научить гораздо большему, открыть столько возможностей и знаний, что тебе и не снилось. Какой смысл тратить свое время и силы впустую, тебе все равно не одолеть меня.

— Это мы ещё посмотрим, — пробормотала она с угрозой.

— Я могу пытать тебя каждую ночь, милая, пока ты действительно не начнёшь сходить с ума от страха и боли. И ты закончишь свою жалкую жизнь, так толком и не начав.

Джинни ядовито усмехнулась.

— Ты лжешь, Риддл. Тебе, будучи заточенным в моем теле, очень невыгодно поступать так. Какую пользу ты получишь от овоща, каким угрожаешь меня сделать?

— Хм.

Если бы эмоции излучали свет, Том бы сейчас сиял от самодовольства, освещая эту ужасно темную и неуютную комнату. Риддл и свет. Джинни даже нервно хихикнула, когда осознала всю абсурдность этого сравнения.

— Я ошибался.

Она удивлённо приподняла брови.

— Ты не просто научилась контролировать себя, ты ещё и начала мыслить, как я. Делать правильные выводы, опираясь не на глупые и совершенно бесполезные эмоции, а логику. Но спешу тебя разочаровать, Уизли. Я способен сделать так, чтобы ты полностью перешла под мой контроль. Ты сама чувствуешь это. Как бы ты ни сопротивлялась сейчас, в конце концов, сломаешься. И изначально я планировал это сделать, — черные радужки сверкнули угрозой. — Но сейчас передумал.

Он прямо посмотрел в ее глаза, отчего Джинни снова стало не по себе.

— Я ни за что не поверю, что ты отступишь от своих грязных дел. Что ты задумал?

— А кто сказал, что я отступлю? — он подошёл ещё ближе, встав вплотную к ней. — У меня на тебя имеются о-очень грандиозные планы, Уизли, — он взял в руки несколько прядок ее волос, наматывая их на свои пальцы. Джинни же усилием воли приказала себе не шевелиться. — Вместе с тобой мы сможем столько всего сделать, я могу взрастить из тебя очень сильную и могущественную волшебницу. Разве ты не хочешь этого?

— Нет!

— Отчего же?

— От того, что больше никогда не поверю в твои сладкие речи, Риддл.

— Похвально, — Том слегка дёрнул ее на себя, отчего Джинни едва не взвизгнула. — Но очень глупо. То, что я предлагаю тебе сейчас, не идёт ни в какое сравнение с тем, что я писал в дневнике. Давал советы по поводу глупого мальчишки! — он коротко рассмеялся. — Ты ведь и сейчас по нему сохнешь, да? Я знаю тебя, как облупленную, Джинни.

Его слова отдались звоном в ее голове, словно совсем рядом кто-то ударил в огромный колокол. Не совсем понимая, что делает, Джинни резко оттолкнула его и быстрым шагом пошла в совершенно противоположную сторону.

— Я научу тебя самым мощным приемам колдовства, Уизли. Перестану пытать и мучить, дам возможность жить нормальной жизнью. Нет, лучшей жизнью, только если ты начнешь слушаться. Перестанешь все время думать о том, как одолеть меня, и вместо этого получишь доступ к таким знаниям, к каким в школе даже не притрагиваются. Подумай — ты даже сможешь встречаться со своим ненаглядным Поттером, если захочешь.

На этих словах Джинни резко остановилась и развернулась лицом к Риддлу.

— Что ты сказал?

— Ты все хорошо услышала, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Насколько больше у тебя появится времени на все твои девчачьи бредни, когда наконец перестанешь все время думать о том, как избавиться от меня?

Спокойствие Тома и отсутствие какой-либо реакции на то, что она грубо его оттолкнула, настораживали Джинни. Ведь до этого он мог запросто причинить ей боль лишь за одно нелестное о нем слово, да что уж говорить, она совсем недавно, минувшей ночью, вновь испытала все прелести его пыток. Что же случилось сейчас?

А его слова… Слова о том, что Джинни сможет жить нормальной жизнью, не контролируя каждую минуту свои мысли, не думая о том, как проведет следующую ночь… Это все звучало как сказка. Столь желанная, прекрасная, но такая невозможная. Как бы ей ни хотелось сейчас поверить ему, Джинни прекрасно понимала, что все это — лишь красивые слова. У Риддла были свои цели. И счастье и спокойствие Джинни в них явно не входили.

— Говоришь, что предлагаешь что-то иное, нежели при нашем первом знакомстве, а сам снова упоминаешь Гарри. Несостыковочка, Том.

— Я говорю о том, что может стать реальностью, Уизли. И не буду скрывать, ты мне пригодишься, будучи в здравом уме, и, если сделаешь все так, как требуется, я поощрю тебя.

— Что же от меня потребуется, позволь узнать? — спросила она с издевательскими нотками в голосе.

— Об этом я расскажу, лишь когда ты откажешься от борьбы.

— Хах! —она нервно хихикнула. — Размечтался! Я соглашусь, а ты заставишь меня писать кровью на стенах? Нет уж, спасибо.

— Я бы не стал на твоём месте принимать поспешных решений. Подумай обо всех возможностях, что я описал тебе. Какой смысл бороться с тем, что ты не в силах побороть, вместо того, чтобы дружить?

— Это все равно, что пойти на сделку с дьяволом…

Риддл злобно усмехнулся.

— Можно и так сказать. Но это будет очень выгодная сделка, ты сама поймёшь это. А пока... — черные глаза впились в карие радужки. — Даю тебе две недели на размышления. Ты поживешь жизнью, о которой так мечтала, а потом дашь мне ответ. Но помни, Уизли, — в его тоне вновь змейкой проскользнула угроза. — Я могу быть терпеливым, когда вижу в этом необходимость. Но если ответ будет отрицательным, я тебя не пощажу.

— Джинни? — кто-то тихо позвал ее, и она открыла глаза. Какое-то время она пыталась разглядеть силуэт человека в темноте, пока тот не подошел к камину и не зажёг огонь с помощью волшебной палочки.

— Гарри, — облегчённо выдохнула она и слабо улыбнулась. — Что ты тут делаешь?

— Это, скорее, я тебя должен спросить. Как ты себя чувствуешь? Гермиона говорила, что все серьёзно.

Джинни помотала головой.

— Все не так плохо, как могло бы показаться, — соврала она, ничуть не дрогнув.

Гарри настороженно посмотрел на нее.

— Прости, что не пришел навестить тебя.

Она подняла взгляд на его лицо, зеленые глаза смотрели виновато.

— Все в порядке. — Джинни поплотнее закуталась в полы мантии. Меньшее, о чем она думала в эти дни, так это о том, кто придет ее навестить.

Гермионы и Рона, которым явно было некомфортно в присутствии друг друга, и создавалось ощущение, что это не ее, а этих двоих насильно держат в лазарете, ей вполне хватало. Но если бы пришел Гарри… Да, она не могла отрицать, что была бы рада. А если бы он волновался о ней так же, как Забини об Аделин…

— Как видишь, я сама пришла, соскучилась по родным стенам. Да и общество Малфой мне, мягко сказать, неприятно.

— Что с ней? — неожиданно резко спросил Гарри, отчего Джинни удивлённо посмотрела на него. — Я слышал от Гермионы, что она тоже там. Так по какой причине?

Она тяжело вздохнула.

— К несчастью, Малфой имеет привычку появляться не вовремя там, где не надо. Она упала в обморок в женском туалете, поэтому мне пришлось сообщить об этом мадам Помфри.

Гарри кивнул головой, переведя взгляд на угольки в камине. Он был одет в вязаной ее матерью полосатый свитер — явно немного большего, чем надо, размера — поверх простой пижамы. Высокий, подтянутый, с резкими чертами на несколько суровом лице, он явно сосредоточенно размышлял о чем-то.

— Почему ты…

— Почему она до сих пор там? — спросил Гарри в унисон с ней, отчего Джинни удивлённо замолкла.

— М-Малфой? — переспросила она, словно не понимая, зачем он снова спрашивал о ней.

— Обморок — дело обычное. Но ее оставили там, как и тебя, ведь так?

Джинни кивнула.

— Так в чем причина?

— Я слышала, как мадам Помфри говорила Забини про какую-то рану на ее руке, которая дала заражение. Прошлой ночью у Малфой даже был приступ, но сейчас все в порядке. Она так же раздражает меня, как и всегда.

Гарри, все это время внимательно ее слушавший, напряжённо усмехнулся.

— Похоже на нее.

— Ты так спрашиваешь, словно волнуешься о ней, — тоже усмехнувшись, заметила Джинни.

На миг ей показалось, словно плечи Гарри напряглись, но уже в следующую секунду он расслабленно улыбнулся.

— Достает тебя, да?

Джинни улыбнулась уголками губ.

— Не так сильно, как я предполагала. Но это же Малфой. Вечно неугомонная и надоедливая, в каком бы состоянии она ни была.

— Хах! Это точно.

Гарри присел на одно из кресел неподалеку.

Какое-то время они оба молчали: Джинни из-за того, что ждала следующих вопросов от Гарри, а он… Он явно думал о чем-то своем, откинув голову на спинку кресла.

Интересно, почему Гарри так подробно расспросил ее о проблемах Малфой, при этом особо не поинтересовавшись ее собственными? Словно не знал, что магическая аура для любого волшебника, как сердце для обычного человека — какие-либо серьезные перебои в работе и в любой момент может наступить смерть. Не сказать, что сама Джинни придавала этому факту особое значение, все же она привыкла большую часть времени бороться с причиной своих бедствий, и страх смерти для нее был чем-то более отдаленным, чем страх стать безвольной куклой в руках Тома. Что он там сказал? Даст ей две недели «нормальной жизни»? А что это такое — нормальная жизнь? Джинни забыла об этом понятии ещё четыре года назад, хоть иногда и отдавалась отчаянным мечтам о свободе, о том, что будет, как и все подростки ее возраста, просто радоваться жизни, совершать глупости, поддаваться мании романтических отношений. Не сказать, что она не делала этого, нет. Но вся прелесть чувств и эмоций смазывалась постоянным напоминанием: она должна была держать себя в руках, не позволять отдаваться чувствам полностью. Удивительно, как пламенная влюбленность Джинни в Гарри, зародившаяся ещё на первом курсе, неожиданно переросла в спокойное, но не менее волнующее чувство, такое естественное, словно она с ним родилась. Именно это чувство придавало ей сил в тяжкие минуты даже при том, что объект обожания даже не подозревал об этом.

Но с другой стороны, именно влюбленность в Гарри оказалась тем слабым местом, которым так ловко когда-то воспользовался Том. И этот ублюдок пообещал, что даст Джинни возможность жить спокойно, только при условии, что она послушается, откажется от борьбы. Джинни усмехнулась. Требования-то этот скользкий гад ей не сказал, иначе она бы сразу отказалась. Да и вообще принятие его предложения было равноценно шагу в пропасть. Ты думаешь, что ступаешь на твердую почву, а в итоге летишь с невероятной скоростью вниз и… Джинни потрясла головой.

И все же, почему, несмотря на серьезный диагноз, поставленный Джинни, обморок их общего врага заинтересовал Гарри, которого та справедливо считала своим другом — хотя бы так! — куда больше? Это оставалось для нее загадкой, столь странной и в то же время неожиданной, и… Неприятной. А тон голоса, которым он начал спрашивать ее, когда услышал имя Малфой…

— Почему ты так на меня смотришь? — заметив ее застывший взгляд, нарушил тишину Поттер.

Джинни помотала головой.

— Наверное, мне пора возвращаться, — она соскользнула с кресла. — Была рада увидеться, Гарри.

— Погоди. — Он тоже встал со своего места. — Я провожу тебя.

Рыжие брови поднялись в удивлении.

— А что, если тебя поймают? Ты видел, сколько времени?

— Три часа утра, — констатировал он, взглянув на часы. — В такое время все ещё спят. Тем более, тебя саму могут поймать, если уж на то пошло.

Джинни усмехнулась.

— Мне ничего не сделают, я же болею.

— Если тебе будет спокойнее, могу взять мантию-невидимку.

Она не стала спорить, тем более не могла не признать, что сама была рада желанию Гарри проводить ее. Все же одной бродить по холодным коридорам — занятие не из весёлых. А тут — возможность ещё какое-то время побыть наедине с ним. С человеком, которого лелеяла в сердце уже столько лет.

Всю дорогу они шли молча, Гарри лишь изредка указывал Джинни, где лучше срезать путь. А он явно хорошо ориентировался в ночном Хогвартсе. Хотя чему она удивлялась, это же вечно впутывавшийся в неприятности Поттер! Наверняка такая прогулка для него была не в новинку. Да что уж говорить, Джинни сама была не без греха.

— Знаешь, ты весьма везучая, Уизли, — голос Малфой порезал ночную тишину. — Мадам Помфри сегодня вернулась поздно, а Блейз подложил подушку под одеяло, чтобы она ничего не заметила.

— Как мило с его стороны, — спокойно ответила Джинни, забираясь на свою кровать. — Можешь передать ему мое сердечное спасибо, — добавила она с сарказмом в голосе, хотя в глубине души была действительно благодарна Забини за такую, казалось бы, мелочь.

— Ещё чего, сама благодари его. Уж кто-кто, а Блейз — один из единственных людей, кто этого действительно заслуживает.

Джинни издала тихий смешок.

— Я сказала что-то смешное, Уизли? Или ты сейчас посмеялась над моим другом?

— Другом? — Джинни удивлённо приподняла брови.

— Интересно, — протяжным голосом сказала Аделин. — Что же тебя так удивляет?

— Наблюдая за вами эти три дня, я подумала, что вы в отношениях. Да и слухи о вашей сладкой парочке давно ходят…

В каменных стенах колокольчиками прозвенел смех.

— Мерлин, услышишь же такое! Забини — мой парень?! — Аделин продолжала весело смеяться, но, поймав недоверчивый взгляд Джинни, резко стихла. — Послушай, Уизли. Блейз для меня — очень близкий человек, можно сказать, брат, но уж никак не парень.

— Рад, что мы это выяснили, — послышался ироничный голос.

Аделин едва не вскрикнула от неожиданности, испуганно всматриваясь в темноту.

— Ты?! А ты что здесь забыл? — в голосе Малфой послышались возмущенно-тревожные нотки.

Джинни же с удивлением посмотрела на Гарри, застывшего статуей посреди просторного прохода.

— Не бойся, Малфой, не по твою душу, — спокойно ответил Гарри, сложив руки на груди. — Я всего лишь проводил Джинни.

— Ах, значит, проводил? — ехидно поинтересовалась Малфой. — Что, решили устроить романтическую прогулку под луной?

Джинни едва заметно вздрогнула, представив себе подобную картину. Она и Гарри, только вдвоем, гуляющие темным вечером где-то по окрестностям Хогвартса. Как это было бы прекрасно…

— А ты что, ревнуешь, Малфой? — голос Гарри спугнул видение.

— Ещё чего! Делать мне больше нечего!

— А мне кажется, что ревнуешь.

Он сделал шаг в ее сторону.

— Послушай, Поттер, — зашипела Аделин, с опаской глядя на него.

— Я весь во внимании.

Он подошёл ещё ближе и ловко выхватил фрукт из корзинки, стоявшей на тумбочке.

— Зачем ты пришел? Проводил свою подружку, теперь можешь возвращаться восвояси!

— Полегче, Малфой, — осадил ее Гарри, вгрызаясь зубами в мякоть яблока.

Аделин же возмущенно фыркнула, но ничего не сказала. Лишь продолжала прожигать его настороженным взглядом.

Джинни с удивлением наблюдала за всем происходящим. Гарри явно наслаждался ситуацией, продолжая дразнить Малфой. А та словно язык проглотила, лишь молча смотрела на то, как он поедал сочный фрукт.

— Как твоя рука? — неожиданно для обеих девушек поинтересовался Поттер.

— Что?

— Не смотри на меня так, Малфой, мне просто интересно, как скоро ты снова начнёшь рыскать по всему Хогвартсу в поисках чего-то.

— Рыскать? — спросила Джинни с удивлением.

— А ты все продолжаешь следить за мной, Поттер? И сюда пришел, чтобы вновь допрашивать меня? Если так, то проваливай!

— Так ты не просто так оказалась на шестом этаже в то утро?

— На шестом этаже? — удивлённо переспросил Гарри.

— Да, я говорила, что Малфой угораздило упасть в обморок в туалете. Утром, на шестом этаже. Я ещё тогда подумала, что это странно…

— Уизли, если уж мы говорим о странностях, может, расскажешь Поттеру, как гуляла в пижаме в Подземелье? Уж кто тут странный, так это ты!

Голос Малфой колокольчиками прозвенел в высоких стенах, после чего в зале облаком повисла тишина. Обычно претензии такого толка мало задевали Джинни, она уже привыкла к бесконечным попыткам Малфой унизить ее. Но только не сейчас, не при Гарри…

— Джинни гуляла по Подземелью? — Гарри кинул удивленный взгляд на подругу. — Зачем?

— Мне тоже хотелось бы узнать, зачем. Да только Уизли сама не знает, она же лунатила…

— Малфой, ты не думаешь, что тебе пора заткнуться?

— А ты мне рот не затыкай, Уизли…

Гарри потряс головой, словно пытаясь остановить бесконечный ворох мыслей.

— Это не отменяет того факта, что ты что-то ищешь, Малфой, — холодно прервал он начавшуюся перепалку. — Не переводи тему.

Аделин, что в этот момент собиралась высказать что-то Джинни, резко замолкла и с удивлением посмотрела на него.

— Я все равно ничего тебе не скажу, Поттер. Пойми это уже наконец!

— Тебе не надоело повторять одно и то же?

— По-моему, это я должна была спросить у тебя!

— Хм... — Гарри ехидно усмехнулся. — Я говорил тебе, Малфой, что не отстану, пока не узнаю, что ты задумала.

Тут он резко подошёл к кровати Аделин и схватил ее левую руку.

— Ты с ума сошел, Поттер!

Она попыталась вырвать руку, но Гарри держал крепко.

— Все ещё в повязке, — протянул он задумчиво. — Что ж это за ранение такое, которое так долго лечится? — он поднял глаза на бледное лицо. — Темная магия?

Ресницы Аделин затрепетали, она уже раскрыла рот, чтобы в очередной раз возмутиться, но так ничего и не сказала.

— Значит, я прав, — заключил Гарри и отпустил ее. — По крайней мере, пока ты здесь, ничего сделать не сможешь.

— Я бы не была так уверена, Поттер, — вновь обретя дар речи, ядовито заметила Аделин.

— А я узнаю, если ты вновь начнешь что-то делать. Я слежу за тобой, Малфой, помни об этом.

Он развернулся, собираясь уйти.

— Тоже мне, напугал. Будто бы я могу поступить иначе… — проговорила тихо, отчего ее слова услышал только Гарри, стоявший поблизости.

Он обернулся, внимательно наблюдая за выражением ее лица. Решительным, отчаянным, но в то же время растерянным и уставшим.

— Выздоравливай, Джинни, — сказал Гарри, вновь отвернувшись от Аделин. — Мы с Роном и Гермионой придем к тебе завтра.

— Спасибо, — улыбнулась она, наблюдая за тем, как его силуэт постепенно растворялся в темноте холодного коридора.