Гарри Поттер и принц датский (джен)

На пожилого шэньши трудно было смотреть без содрогания. Сюэ Вэйдун стоял рядом с транспортным терминалом, когда произошел взрыв, и все его искусство лишь помогло ему избежать немедленной смерти. Квиррелл, не дожидаясь приглашения, пододвинул стул и сел рядом, вглядываясь в обезображенное осколками лицо. Сюэ разлепил уцелевший левый глаз и посмотрел на посетителя: его взгляд оставался расфокусированным, и Квиррелл подозревал, что предстает перед пострадавшим в виде расплывчатого темного пятна — в лучшем случае.

— П-просвещенный… Квиррелл? — проскрипел пациент.

— Мы здесь, шэньши Сюэ, — отозвался Квиррелл. — Я и просвещенный Вейсгаупт.

Глава ордена остался стоять, сурово глядя на покалеченного китайца. Квиррелл мысленно ухмыльнулся. Конечно, толика паранойи вполне пристала Вейсгаупту — с его-то прошлым. Пережив раскол Ордена, десятки лет находясь в розыске властей и не имея представления о том, кому можно доверять, — немудрено с такой биографией с подозрением относиться к человеку, чье появление совпало с тяжелейшим кризисом в истории Айзентурма. И все же Квиррелл сохранял уверенность: будь Сюэ Вэйдун организатором диверсии, он позаботился бы куда лучше о собственной безопасности. Удивительно, что он вообще выжил.

Квиррелл огляделся. Почти пустое, тесное помещение без окон: пока гость-пленник не вполне осознает, где именно он находится, это здорово затруднит ему попытку телепортироваться куда-то еще. Правда, по-настоящему бежать ему в любом случае некуда: он заперт в Сумраке вместе со всеми прочими. Вейсгаупт, помедлив, кивнул двум магам, охранявшим шэньши, и те вышли за дверь, оставив своего подопечного наедине с просвещенными.

— Знаю… как это выглядит, — сказал Сюэ, когда дверь захлопнулась. — Уверяю вас… Юнь-Бао не стоит за этим. Мы пытались помочь.

— Сюэ-шифу… — заговорил Вейсгаупт. — Мы пока ни в чем конкретно вас не обвиняем. Но знаете, совсем недавно мы обнаружили, что одна из просвещенных по имени Эльза Фриз, входившая в ареопаг, была в действительности агентом вражеской организации, Аненербе. Мы все очень давно ее знали. Она много лет, как нам казалось, успешно работала на благо Ордена. И вот такой исход… Поэтому, при всем уважении к вам и вашей школе, я не могу принять ваших заверений. Вы можете быть уверены в чистоте намерений своих коллег, но один из них, вполне вероятно…

— Нет! Нет, просвещенный Вейсгаупт, — прохрипел Сюэ. — За сотни… сотни лет… ни одного такого случая. У нас не допускается такая… свобода мысли. Можете считать это… деспотизмом. Но мы знаем, о чем думает каждый из нас. Даже окклюмент не сможет…

Вейсгаупт уже раскрыл рот, чтобы возразить, но Квиррелл предпочел не слушать их пререкания.

— Скажите нам, шэньши, — быстро проговорил он, — с какой целью вы взяли с собой в сопровождающие хофэна? Этот парень, Чжун Ли… Он ведь не просто молодой маг, я прав?

— Вы наблюдательны, просвещенный Квиррелл, — попытался усмехнуться Сюэ, что с израненными губами ему не особенно удалось. — Да. Чжун Ли — лучший из наших бойцов. Мы не хотели отправлять многочисленную охрану, чтобы не привлекать лишнего внимания, но он один стоит десятка прочих.

— Значит вы знали, что нападение будет?

— Нет. Конечно, мы не знали. Но… Мы понимали, что наше участие во всей этой… программе эвакуации… заинтересует кое-кого. Нарушит планы.

— И какая же организация способна извлечь выгоду из гибели Земли? — не удержался от скепсиса Квиррелл.

— Не организация… не совсем. Это странная история, просвещенный Квиррелл. Для человека со стороны то, что я расскажу… может показаться бредом. Домыслами в лучшем случае.

— Позвольте нам делать собственные выводы, шэньши. Сообщи вы то, что знаете, раньше, и диверсии можно было бы избежать.

— Это вряд ли, — вновь через силу усмехнулся Сюэ. — Скажите, просвещенные, говорит ли вам о чем-нибудь имя Пань-гу?

— Божество, почитаемое в даосизме? — поднял бровь Вейсгаупт. — Да, я слышал о нем. Но при чем тут…

— Просто миф, — проговорил Сюэ. — Пань-гу, Первый человек, Перворожденный — так его обычно называют даосы. По преданию, от него пошел весь человеческий род… Многие мои соотечественники почитают его. Его изображения… изваяния… нередки в даосских храмах.

— И что же, вы хотите сказать, что объявился кто-то называющий себя его именем?

— Нет, что вы… Но есть… или был один человек, говоривший, что исполняет волю этого божества… действует его именем.

Квиррелл ухмыльнулся и покачал головой.

— Шэньши Сюэ, — проговорил он. — Уверен, для вас не секрет, что таких людей — море. Свято верующих, что исполняют волю тех или иных высших сил. Оправдывающих волей божества любую творимую гнусность. Горланящих об этом на каждом перекрестке, собирающих армию сторонников и почитателей… И, похоже, их не становится меньше, несмотря на весь наш прогресс знаний. Так с чего вдруг вы вспомнили о единственном человеке, поклоняющемся какому-то Пань-гу?

Наступило молчание, нарушаемое только сиплым дыханием Сюэ. Квиррелл успел пожалеть о своем выпаде: нужно было дослушать до конца. Теперь шэньши, чего доброго, вообще откажется разговаривать. Однако тот, с усилием сглотнув, вновь заговорил:

— Да. Я понимаю. Как я уже сказал… история странная. Этот человек, мы знаем его под именем Ши Хэн… Есть свидетельства тому, что он владел огромным могуществом. Силой неясной природы.

— Сильный маг?

— Нет… То есть да, конечно, он был хорош в магии. Но мы знаем многих сильных магов. Ши Хэн был… чем-то еще. Он владел умами. Мог помирить злейших врагов, а ближайших друзей — заставить предать друг друга. Везде, где люди вели себя странно… — Голос Сюэ прервался, и шэньши затрясся от приступа сиплого кашля. — Везде… где без причины вспыхивали войны и бунты… Везде, где они внезапно прекращались… Где неожиданно умирали люди… Был он. Мы не сразу догадались. Много лет ушло. Мы отыскали столько нитей… ведущих к этому человеку, и до сих пор… до сих пор не знаем, чего он хочет. Не знаем, где он.

— Но были уверены в том, что он попытается нам помешать, — с сарказмом в голосе заметил Вейсгаупт.

— Подозревали. Просвещенный Вейсгаупт… Мы ничего не знаем о планах Ши Хэна, но одно мы знаем точно… Эти планы существуют… и претворяются в жизнь. Веками. То, что происходит в мире на самом высшем уровне… его рук дело. Он не терпит никакого крупного вмешательства… Если… если вдруг меняется расстановка сил в мире… значит, он позволил этому случиться… или сам ее вызвал.

Скептический настрой Квиррелла куда-то улетучился. Легко смеяться над восточными суевериями, будучи на посту всесильной тайной организации. В изоляции от мира, среди моря раненых и, чего скрывать, до чертиков напуганных людей, эти суеверия вдруг обретали невиданную раньше силу. Больше того, его собственные рассуждения о невозможности идеальных заговоров вдруг обретали смысл в свете этих новых сведений. Идеальной тайной организации, возможно, не существует. Но если им противостоит не организация, а один человек, лишь использующий в своих целях всех прочих…

— Вы говорите о нем, словно о боге каком-то, — абсолютно серьезно заметил он.

— Потому-то я и вспомнил о Пань-гу в начале этого разговора, — тихо ответил Сюэ. — И, думаю, вы понимаете… почему мы не стали все это рассказывать вам до диверсии. Вы даже сейчас не склонны принимать всерьез… наши подозрения.

— Напротив, мы серьезны, — возразил Вейсгаупт. — Но кое-что в вашем рассказе, почтенный шэньши, мне все еще неясно. Пусть этот Ши Хэн оберегает свои планы от вмешательства. Это логично и объяснимо. Но не кажется ли вам, что его планы куда сильнее пострадают от разрушения Врат в Атлантиду, нежели от наших скромных попыток спасти хоть кого-нибудь?

Сюэ попытался покачать головой и моментально скривился от боли.

— Нет… Не обязательно, просвещенный Вейсгаупт. Мы не знаем его цели. Если он сам желает открыть Врата… или имеет на них какие-то собственные планы…

— Или вообще знать не знает ни о каких Вратах, — невесело ухмыльнулся Квиррелл.

— Просвещенный Квиррелл… — протянул Сюэ Вэйдун и широко раскрыл единственный уцелевший глаз. — Я думаю, Ши Хэн — как раз тот человек, который знает об этом все. Напротив, о нем самом известно поразительно мало… с того момента, как произошла его встреча с Пань-гу. Раньше он был заурядным императорским советником… Но позже… когда он отошел от дел…

Сюэ Вэйдун прикрыл глаз и надолго замолчал. Если бы не его натужное сиплое дыхание, можно было бы подумать, что их гость только что отправился в мир иной. Однако, собравшись с силами, Сюэ вновь заговорил:

— Говорят, что встреча Ши Хэна с его богом произошла… в час величайшей катастрофы в истории Китая… Землетрясение 1556 года, убившее без малого миллион человек… Мы не знаем, связано ли это… Но Ши Хэн, вернувшись в императорский дворец, заявил… что коснулся священного изваяния Пань-гу, и пробудившийся бог дал ему великую миссию…

— И что же, ему поверили?

— Трудно не поверить тому, кто уходил в горы глубоким стариком, а вернулся… молодым.

* * *

Сильный и неожиданно промозглый для начала сентября ветер ударил в лицо, едва Квиррелл забрался на вершину холма. Он поплотней запахнул мантию и примостился на крупный выступ скальной породы. Как следует подумать — вот что ему требуется сейчас больше всего. Герда Краузе оказалась права в своем спокойном, рассудочном подходе, а вот он сплоховал. Упрекал ребят в том, что им не сидится, а сам-то… Если бы иллюминаты не спешили, не бежали напролом, будто молодые лоси во время гона, этой катастрофы, возможно, удалось бы избежать. Извечный конфликт «думать» и «действовать», чтоб ему… Ну так теперь у них вдоволь времени для того, чтобы подумать.

Столько событий за пару дней, и все выходят из ряда вон. Недавно услышанное имя засело в голове, отказываясь уходить. Ши Хэн. Кто он и какую роль играет в случившемся? Возможно, сам он не имеет никакого значения. Просто несчастный старик, который прикоснулся к чему-то… потустороннему, другое слово Квиррелл просто не мог подобрать. Прикоснулся и услышал голос бога, этого их Перворожденного. Что-то во всей этой истории казалось мучительно знакомым, вызывающим целый шквал ассоциаций, которые переполненный разум тщетно пытался разложить по полочкам.

Солнце на мгновение выглянуло из-за непрерывно скользившей череды туч, и там, среди хилых стволов деревьев, влажно блеснула поверхность нескольких глиняных тел. Големы охраняли периметр пара-Ингольштадта, беспрекословно выполняя отданный им приказ, и ни один из них не вел себя странно… Во всяком случае, настолько странно, как тот, в Штальбоксе. Хотя бы от этой напасти они избавлены и, вопреки худшим его предположениям, им вовсе не угрожает немедленная гибель.

Квиррелл вытянул перед собой правую руку, и закрепленный на запястье мини-контейнер, — недавнее изобретение Генриха Крюгера — послушно выбросил ему в ладонь палочку. Он обхватил холодное древко пальцами, и сумятица мыслей немного улеглась. Даже мастер беспалочковой магии нуждается в личном оружии, пусть потребность эта — не более чем отголосок каменного века, вбитый в подсознание тысячелетиями естественного отбора. Пока у тебя в руках оружие, ты еще можешь что-то сделать. Отбрось его — и мир сломит тебя.

— Экспекто Патронум!

Ему почти не пришлось выискивать в памяти мгновения счастливых воспоминаний: дрессированные эмоции послушно отозвались необходимым настроем, едва уловив намерение своего обладателя. Призрачная лисица застыла перед Квирреллом, и окружающая листва озарилась холодным светом патронуса. Теперь нужно отправить его совсем недалеко, в сущности — куда ближе, чем сам Айзентурм. Земля — на расстоянии протянутой руки, достаточно знать направление… Квиррелл прикрыл глаза, усиливая ментальное давление. Патронус безмятежно смотрел на него, и ни одна эмоция не отражалась на заостренной мордочке. Квиррелл вздохнул и развеял чары.

Итак, Земля недоступна, и это не следствие диверсии: в противном случае он не смог бы отправить патронуса к ребятам сразу после взрыва. Скорей уж это второй из серии ударов, которые на них обрушил враг. Что он сотворил с пустотой между планами бытия, сделав ее непроходимой для патронуса? Или… О второй возможности не хотелось и думать. Патронус не найдет пункт назначения, если тот изменился до неузнаваемости. Если уничтожен.

— Вот ты где! — послышался из кустов за спиной возмущенный голос сестры. — Только по патронусу тебя и нашла. В этих потемках ни черта не видно…

— А в чем дело, Марси? — спросил он, не оборачиваясь.

— В том, что никто ничего не знает. Ты-то хоть можешь рассказать, что там на собрании ареопага было?

— Не знаю, с чего и начать, — усмехнулся он. — Что тебе интересней: сбрендившие големы, хищные твари Сумрака или некий китайский сектант, который, возможно, все это устроил?

— Ничего себе… — пробормотала Марси, усаживаясь рядом. — Даже с големами что-то не так? Я думала, их ничем не проймешь.

Он пожал плечами.

— Физически — да, они на редкость прочные ребята. А вот ментально… Один из них ведет себя странно. Вейсгаупт запер его в Штальбоксе на всякий случай, а остальных отослал за периметр. И это правильно, в общем: теперь мы не знаем, чего ожидать от остальных. Ты тоже старайся держаться от них подальше, хорошо? Мало ли…

Марселин одарила его недоверчивым взглядом.

— Ты хочешь сказать, что этот голем… сошел с ума?

— Нет. Не совсем. Я уже встречался с подобным поведением лет шесть назад. Помнишь, я тебе рассказывал о своей стычке с Волдемортом в Храме Творения? Самое слабое место голема — его разум… Если можно считать его разумным. Он подобен могучей, страшной боевой машине с очень легким доступом в рубку управления. И пока мы не исправим этот дефект, я бы предпочел не иметь с големами никаких дел без крайней нужды. Никогда не знаешь, кто и когда обратит это оружие против тебя.

— И что, кто-то пытается сделать это прямо сейчас?

— Пытается? О, нет. Уже сделал. Марси, я более чем уверен, что в нашем Штальбоксе находится голем с чужим сознанием внутри. С сознанием, которое еще не освоилось в новом теле, но, без сомнения, это произойдет рано или поздно.

— Но кто?.. Чье это сознание?

— Отличный вопрос. Некий разум, владеющий языком Атлантиды, — само по себе нечто невероятное. Последний раз мы сталкивались с таким в Скорхилле. И знаешь, меньше всего я ожидал повторной встречи.

— Эмерик? — одними губами произнесла Марси, и Квиррелл был уверен, что, если бы не сумерки, он мог бы увидеть, как побледнела сестра. — Мы же убили его.

— А за семь веков до того его убил Эгберт Эгоист. Нам всем пора привыкнуть к тому, что смерть — временное состояние, в особенности если речь идет о нашем старом знакомом. А ведь, если помнишь, Эмерик — как раз тот, кто отлично знает, что такое Банд-Дарваджа. Возможно, владеет им поныне. Нет ни одного свидетельства тому, что этот артефакт когда-либо покидал своего хозяина.

Марселин поднялась на ноги и сделала пару шагов вперед, туда, где небольшая плоская вершина холма сменялась крутым спуском, поросшим редким кустарником. В тусклых лучах солнца, с трудом пробивающихся сквозь вязкое марево облаков, ее фигура казалась призрачной.

— Как же это возможно? — едва слышно проговорила она. — Он ведь давно мертв…

— Мы знаем больше одного способа вернуться с того света, — пожал плечами Квиррелл. — Искусство изготовления крестражей восходит к самому Герпию Злостному, если верить легендам. Эмерик должен был по меньшей мере слышать об этой технике, хотя в его время нелегко было отыскать саму методику. И вот теперь… Да, Марси. Очень может быть, что у нас в гостях — сам Эмерик Отъявленный, и он пытается обрести полный контроль над своим новым телом. А если это не так… Тогда я даже не знаю, что и думать.

— Жаль, что Игнотуса здесь нет, — обернулась к нему сестра, чье смятение уже сменилось обычной ребячливостью. — Им было бы о чем поговорить.

— Игнотус и так уже с ним натерпелся. Теперь — наша очередь.

Элементы головоломки наконец-то сложились в какое-то подобие узора, и Квиррелл невольно затаил дыхание, чтобы не спугнуть едва оформившуюся мысль. Сюэ Вэйдун рассказал им про некоего человека по имени Ши Хэн. Тот прикоснулся к некоей статуе и услышал голос своего бога, Пань-гу. И вот недавно с одним из големов Айзентурма произошло нечто подобное. Слышал ли голем голос, говорящий слова забытого языка Атлантиды и приказывающий ему повиноваться?

Могло ли случиться, что Эмерик, убитый из-за Бузинной палочки, успел позаботиться о выживании и создал крестраж? Возможно, что не один. Его душа, заключенная в изваянии даосского божества, отозвалась на прикосновение этого несчастного Ши Хэна, и старик был порабощен тем, кого считал Пань-гу. Любой ценой надо выйти на связь с иллюминатами за пределами Сумрака. Они обязаны знать, с кем имеют дело.

Марси, которая, похоже, тоже находилась во власти раздумий, окинула напоследок взглядом подножие холма, где с трудом просматривались очертания стоящих на страже големов, и вернулась к брату.

— Что же мы теперь будем делать со всем этим, Квиринус? Наверное, можно уничтожить его, но…

Квиррелл взял ее за локоть и повел к пологому спуску.

— Можем и уничтожить, пожалуй, — кивнул он. — В случае непосредственной угрозы нам больше ничего не останется. Но тогда мы потеряем важнейший источник информации о Вратах и обо всем, что здесь произошло. Я предлагаю подождать, пока Эмерик не обретет полный контроль над телом голема. И вот тогда мы поговорим с ним. В его положении разумно пойти на переговоры.

— А до тех пор — просто ждать и ничего не делать? — переспросила Марси, и в ее голосе Квиррелл уловил нотки разочарования, живо напомнившие ему выражение лица Гарри Поттера, когда тот заявился с требованием разобраться с Аненербе, а не сидеть сложа руки.

— Ты что, от этой нашей парочки патологическим нетерпением заразилась? — ухмыльнулся Квиррелл. — Иногда выжидание — лучшая стратегия. Хуже того, иногда это единственная стратегия. Пусть пока Сюэ Вэйдун и просвещенный Крюгер пытаются восстановить генератор. Но пока этого не произошло и пока наш безумный голем в Штальбоксе говорит загадками, все, что нам остается — продолжать жить и работать в новых условиях. Рано или поздно что-то изменится, и вот тогда…

Солнце, так и не выглянув из-за туч, скрылось за вершинами холмов. Ветер, и без того промозглый, усилился, и Квиррелл невольно поежился. Увы, в ближайшие дни погода, вероятно, станет только хуже. Полупроницаемые топологические барьеры, давным давно перегородившие мир Сумрака, рассеялись без следа, и движение воздуха стало свободней. То, с чем они имеют дело сейчас, — восстановление естественной циркуляции некогда порабощенной атмосферы.

Конечно, ветер сам по себе — не проблема, они справятся с любым, даже очень сильным, ураганом. Но эти существа, обитающие на территории обеих Америк, размножаются микроскопическими спорами, и очень скоро ветер занесет их на земли Старого Света. Квиррелл слишком хорошо помнил Хоукинский инцидент 1984 года, чтобы недооценивать возможные последствия. Сидеть и ждать — вдвойне мучительно, когда новая катастрофа становится ближе с каждым часом.

— Но ведь могут быть и другие способы связаться с Землей, — не сдавалась Марселин. — Может быть, забытые порталы атлантов или что-нибудь в этом роде.

Она быстро шагала рядом, переплетя озябшие пальцы, но ее лицо светилось таким воодушевлением, что Квиррелл невольно усмехнулся. Неиссякаемый оптимизм сестры одновременно забавлял его и заставлял задуматься о собственном отношении к жизни, в котором предостаточно было желчи и цинизма. Неужели он всегда был таким? В какой момент детский идеализм сменился в нем безжалостным утилитаризмом? Возможно, это произошло еще тогда, в дуэльном клубе, где он раз за разом усваивал главный урок своей жизни: одна победа всегда оплачена десятком поражений. Или, быть может, в подземелье Скорхилла, научившего его, что цена порой оказывается много выше. Или…

— О, Квиринус! — воскликнула Марселин, прервав его невеселые думы. — У меня идея. Кто-нибудь уже выяснил, что произошло с островом Плачущей Матери?

Он не сразу понял значение сказанного сестрой, и оттого по инерции сделал еще несколько шагов. И только ступив на мост Донауштег, поскрипывающий под ударами ветра, он осознал. Встав как вкопанный, Квиррелл обернулся к Марселин и медленно проговорил:

— Остров Огигия… Тот самый трансмерный остров из рукописи Певерелла. Ну, сестренка… — Он улыбнулся — столь редкой для него искренней улыбкой, лишенной всяких примесей сарказма. — С твоими мозгами тебе прямая дорога в ареопаг.

— Да что такого-то? Я просто подумала: если этот остров может мигрировать между Землей и Сумраком, то, возможно, мы сможем выбраться наружу безо всякого генератора… Вот только найти его, наверное, будет непросто.

Квиррелл недоверчиво покачал головой. Как они упустили эту возможность? Все до единого в ареопаге и многие за его пределами успели прочесть рукопись Игнотуса. Все знали об острове, принадлежащем обоим мирам, так почему никому не пришло в голову использовать это? Не потому ли, что подсознательно считали найденный манускрипт — не более, чем сказкой о давно прошедших временах?

Что-то не так с ареопагом, если это правда. Каждый из них — мастер своего дела, чертовски умный, способный горы свернуть на пути к цели, готовый взвалить на свои плечи ответственность за судьбу человечества… и при этом — не видящий того, что творится под носом. Они прошляпили Эльзу Фриз. Они не разглядели истинного значения двух школьников, которые, по сути, подарили им победу над Аненербе и позволили ему спасти Марси. Они допустили страшную диверсию, сделавшую их беспомощными. И вот теперь они проглядели очевидное решение, на которое походя наткнулась его младшая сестра. «Прогнило что-то в датском королевстве», припомнил он и горько усмехнулся. Определенно, им будет о чем потолковать с главой Ордена.

— Марси, ты только что посрамила целую организацию просвещенных, включая меня, — сказал он наконец. — Идем к Вейсгаупту. Прямо сейчас. Расскажем о твоей находке и обсудим, кто войдет в состав экспедиции.

— Так мы попытаемся найти этот остров? — воскликнула она с горящими глазами. — Серьезно? Ты не дразнишь меня?

Квиррелл лишь хмыкнул.

— Вейсгаупт был бы просто старым идиотом, если бы не воспользовался такой возможностью. А он уж точно не идиот. Консервативен, осторожен, упрям — да, но дураком он никогда не был.

Они зашагали по мосту быстрым шагом, и Квиррелл с удивлением отметил, что даже ветер перестал казаться настолько холодным, как раньше. У входа в Башню собрались несколько учеников, проводившие их удивленными взглядами: с чего это вдруг язвительный и острый на язык профессор боевой магии снизошел до хорошего настроения в столь гадкий день?

— Наверное, непросто будет найти то место, — сказала Марси, едва они переступили порог Айзентурма. — Мы знаем только, что это где-то к северу от Туниса…

— А еще в центре острова — озеро, на берегу которого — массивное изваяние ангела. Если, конечно, за семь веков от них что-нибудь осталось. Также на побережье там черные скалы, и вообще, судя по описанию Игнотуса, остров имеет вулканическое происхождение. Вероятно, когда-то очень давно именно массивное извержение стало причиной его смещения между планами. Словом, у нас немало признаков, по которым мы можем опознать нужный остров. Мы обязательно найдем его, Марси, и, если повезет, сможем выбраться из Сумрака.

— И что потом?

— Свяжемся с Юнь-Бао, конечно. Думаю, они не откажутся помочь нам в восстановлении инфраструктуры. А тем временем, надеюсь, прояснится и ситуация с Эмериком. Если, конечно, это он, а не кто-нибудь похуже.

— Так выжидание — не всегда лучшая из стратегий? — хитро улыбнулась Марселин.

— Не в этот раз, сестренка, — ухмыльнулся Квиринус Квиррелл в ответ.