Гарри Поттер и принц датский (джен)

«Свободный дух не признает цепей,

Оков, и карцеров, и казематов.

И жизнь, которой тесен целый мир,

Всегда способна вырваться из плена».

(Уильям Шекспир, «Юлий Цезарь»)

.

«И больше ничего. Сплошная тьма.

Распад и пустота».

(Уильям Шекспир, «Король Лир»)

Каменное чрево еще несколько раз содрогнулось в конвульсиях, обрушив на них град щебня и земли. Зеркальная поверхность подземного водоема вскипела, чтобы через минуту вновь обрести спокойствие. Запястье Гарри занемело, и, обернувшись, он увидел что его руку судорожно сжимает ладонь Гермионы.

— Что теперь будет? — прошептала она. — Атлантида вернется…

Услышав ее, Ши Хэн рассмеялся и сделал шаг назад.

— Атлантида не вернется, — сказал он, глядя на них едва не с жалостью. — Атлантида давно здесь. Четыреста сорок лет владыка Пань-гу, сокрушивший возведенные Цакебе врата, строит свое царство на Земле. Царство новых игр!

О чем он говорит? Неужели он принимает их за простачков, не имеющих представления о происходящем?

— Ложь! — крикнул Гарри. — Если бы она вернулась, никто не смог бы выжить!

— Если бы Пань-гу не позаботился об этом, — усмехнулся Ши Хэн, вновь отступив. — Посмотрите вокруг! Банд-Дарваджа больше не существует, и что же, разве видите вы гибель мира? Неужто вы вообразили, что Пань-гу, порождающий новую жизнь, пожелает ее уничтожить? О нет! Мы все здесь знаем, какое божество носит имя Смерти!

— Новую жизнь? — вкрадчиво проговорил Квиррелл, который уже оправился от шока, вызванного разрушением Банд-Дарваджа. — Это какую же? Червей Байерса? Головосеков? Дементоров, может быть? Мы все видели эту жизнь в Сумраке — такое не забыть.

— Считаете себя намного лучше дементоров? — скривился Ши Хэн, продолжая отступать во мрак пещеры. — Да вы и года не можете прожить, не развязав очередную войну! Вы, создатели оружия массового поражения! Лицемеры… Да за всю кровавую историю человечества дементоры не убили и тысячной доли от числа погибших в одной только Второй мировой!

Его страстная речь была настолько эмоциональной и неожиданно искренней, что у Гарри разом пропало желание спорить. Перед внутренним взором заскользили строки, звучавшие когда-то из уст Певчего Джона на борту «Святого Иакова». Как там было? «Мы сами в мир призвали смерть». Сами.

— Хороши же плоды четырехсотлетнего правления Пань-гу! — громко сказала Гермиона.

Ши Хэн отшатнулся, как от пощечины, и губы его медленно сложились в кривую ухмылку.

— Не я убийца всех этих миллионов, — тихо сказал он. — Вы все всегда делаете сами.

— С твоей подачи, не так ли?

Гарри ожидал очередной едкой отповеди с обличениями, но вместо этого Ши Хэн лишь едва заметно улыбнулся, что больше походило на болезненную гримасу, и проговорил:

— Ну… Как сказал наш с вами общий знакомый… «О дух войны! Тебя я воскресил. Ты на ногах и сам найдешь дорогу».

Не говоря больше ни слова, он крутанулся на месте, и пространство вокруг него задрожало. Трансгрессия! Гарри вскинул палочку и ударил заклятием — одновременно с Гермионой и Квирреллом. Еще до того, как лучи скрестились на живой мишени, пространство рассек вспыхнувший Тяньши-цзень: Чжун Ли оказался рядом с врагом быстрее, чем Гарри успел об этом подумать. Увы, недостаточно быстро. Рана в пространстве затянулась. Ши Хэн ускользнул.

— Ко мне! — крикнул Чжун Ли, протянув к ним руку.

Гарри в два прыжка подскочил и вцепился в его ладонь. Он едва успел увидеть подбежавших Квиррелла и Гермиону, как неодолимая сила рванула его сквозь пустоту, сжав незримым кулаком до тошноты и кома в горле. Три мучительные секунды — и по глазам ударили огни ночного Лондона. Гарри, пошатываясь, стоял в незнакомом районе среди невысоких ветхих домов. На одном из них неровно мерцала ядовито-пурпурная неоновая вывеска «Ремонт часов», словно явившаяся прямиком из восьмидесятых.

Что-то пронеслось в воздухе рядом с ним, и краем глаза Гарри успел разглядеть окутанного сиянием Квиррелла. Вспышка по курсу высветила черный силуэт Ши Хэна, воздевшего массивные киберпротезы, и в пространстве пронеслась ударная волна, взметнув Гарри волосы. Топологический клинок полыхнул за спиной врага, и левый протез в снопе искр покатился по земле. Ши Хэн зарычал и развернулся на месте. Словно кулак, сложенный из темного воздуха, врезался в Чжуна Ли, и тот, отскочив, с глухим стуком ударился о стену дома. Гарри рванулся с места на помощь другу, успев услышать крик Гермионы за спиной.

Силуэт Ши Хэна смазался и растворился в воздухе. Гарри растерянно обернулся, и в это мгновение стальные пальцы больно сомкнулись у него на шее. Он попытался закричать — и не смог: из горла вырвался только сдавленный хрип. Горящие окна за спиной Ши Хэна погасли и сменились непроницаемо-черной стеной дома. Телепортация — бог весть в какое место. Сейчас он умрет, и никто не сможет предотвратить это.

Ши Хэн, не ослабляя хватку, склонился над ним, широко раскрыв глаза, и зрачки его замерцали тусклым багровым светом.

— Слушай меня очень внимательно, мальчик, — прошипел он. — Ч’и нгаади ц’а нгаач’у…

Гарри слушал и сразу забывал услышанное. Странное оцепенение сковало его тело. Он не мог даже моргнуть, и в глазах не было рези от непрерывного зрительного контакта с Князем мира сего, чей мерный убаюкивающий голос произносил слова, что-то меняющие у него внутри с каждым звуком. Время остановилось, и уже не Ши Хэн — что-то много большее говорило с ним из сердца вечности.

Темный ландшафт, окутанный туманом. Земля, залитая вязким багровым варевом, постоянно меняющим форму, порождающим мучительно медленные водовороты и тянущимся дрожащими пульсирующими нитями к черным небесам. Варево вспучилось гигантским пузырем, и во все стороны лениво побежали волны, как от упавшего в воду камня, только гораздо, гораздо медленней. Сферическая форма пузыря исказилась, на его поверхности появились провалы, становившиеся глубже с каждой секундой. Гарри не мог отвести застывшего взгляда от происходившей на его глазах трансформации и в какое-то мгновение понял, что смотрит на гигантскую уродливую голову — совершенно лысую, с тускло блестящей поверхностью, словно натертой воском, и непроглядной чернотой в бездонных глазницах. Голова качнулась и разинула рот.

Вспышка! Жуткое видение ускользнуло. Пальцы врага разжались, и Гарри упал на спину, успев увидеть концентрированные потоки огня, ужалившие Ши Хэна с нескольких направлений разом. Один впился ему в скулу, оставив угольно черную отметину. Кожа задымилась и лопнула, обнажив кость. Ши Хэн закричал от боли и отшатнулся, рефлекторно выставив перед собой стальную руку, в которую тут же ударил фиолетовый луч, разбрасывая брызги расплавленного металла. Рядом с Гарри материализовался Квиррелл и воздел руки. Горящие жилы под его кожей вспыхнули, и с пальцев профессора сорвались языки жгучего пламени.

Все еще чувствуя слабость во всем теле, Гарри с трудом приподнялся и широко раскрыл глаза. Ши Хэн — однорукий, со страшным ожогом на перекошенном лице, израненный и обессилевший — был не один. За спиной его высилась знакомая фигура в темной мантии. Волдеморт! Огонь заклинания Квиррелла вонзился в защитную сферу, обтекая ее пылающим коконом. Мгновение, и рядом материализовалась извечная спутница Темного Лорда — Беллатриса.

Еще трое Пожирателей смерти выросли перед Ши Хэном, закрывая его живым щитом. Гарри успел увидеть, как Волдеморт и Беллатриса подхватили теряющего сознание Ши Хэна и трансгрессировали. На пути рванувшегося к ним Ли встали сразу пятеро фигур в стальных масках, ответив залпом бледно-зеленых лучей убивающего заклятия. Ни один из них не достиг цели: Чжун Ли, не прекращая движения, телепортировался в гущу врагов. Полыхнул Тяньши-цзень, и крики Пожирателей смерти смолкли. Три мертвых тела повалились на землю. Отскочившая голова прокатилась по тротуару и ударилась о бордюр, звякнув металлической маской. Гарри опустил глаза. Утихшая после трансгрессии тошнота вновь подкатила к горлу, и слюна приобрела едко-кислый вкус.

Очередная группа врагов безмолвно ринулась из проулка, но тяжелый телекинетический удар Квиррелла разбросал их, как кегли. Двое выживших при атаке Чжуна Ли пятились к стене дома, поливая противника дождем огненных заклинаний, от которых тот спокойно и без видимых усилий ускользнул, телепортировавшись за спину одного из Пожирателей Смерти. Короткий вопль — и мертвое тело грузно осело под ноги лучшему из хофэнов Юнь-Бао. Гарри встретился взглядом с Ли — лицо того было безмятежно, а в глазах — ни тени угрозы или напряжения, будто никакой битвы не было вовсе, а было лишь мирное утреннее чаепитие.

Битва между тем еще не завершилась. Последний из врагов, маска которого слетела с лица, затравленно огляделся и, оценив шансы, попытался ускользнуть в проход между домами. Далеко уйти он не успел: в спину ему угодило парализующее заклятие Квиррелла, и Пожиратель Смерти, не издав ни звука, повалился в высаженные вдоль проулка кусты.

— Не помешает допросить его, — сказал Квиррелл. — Ли, ты можешь отследить, куда они трансгрессировали?

Чжун Ли покачал головой.

— Он специально бросил на нас своих подручных, чтобы, пока мы с ними разбираемся, следы успели рассеяться. Однако мы знаем, где он может объявиться в следующий раз, и обязаны не допустить этого. Бенджамин.

Сделав усилие, Гарри поднялся на ноги. В голове шумело, и мир перед глазами то и дело норовил расплыться.

— С тобой все в порядке? — спросила Гермиона, озабоченно обняв его за плечи. — Я видела, как он утащил тебя…

— Да… — пробормотал Гарри. — Он схватил меня за горло. Душил…

— Он говорил тебе что-то? — неожиданно спросил Квиррелл.

Гарри нахмурился, вспоминая. Стальная хватка на его горле и багровый блеск в глазах врага, а потом… Потом…

— Нет, — покачал он головой. — Я что-то увидел… Не могу вспомнить. Он схватил меня и, наверное, хотел убить, но вы вмешались.

— Ему не нужно было хватать тебя, чтобы убить, — сказал Квиррелл, не сводя с Гарри настороженного взгляда. — Ты уверен, что он ничего не… приказывал тебе?

— Говорю же!.. — вскипел Гарри, но, почувствовав успокаивающее прикосновение Гермионы, сделал глубокий вдох и продолжил уже спокойно: — Я не помню, чтобы Ши Хэн сказал мне хоть слово. А если вы мне не доверяете… Мы ведь все равно направляемся к Бенджамину? Воспользуемся нейтралоном.

— Это хорошая идея, Гарри, — серьезно сказала Гермиона.

* * *

На этот раз никто не стал обездвиживать его. Гарри самостоятельно взгромоздился на привычное ложе и поморщился, когда игла капельницы вошла в вену. Он чувствовал себя неловко. В прошлый раз на соседней кушетке лежала Гермиона, а единственными их посетителями были Бенджамин и Педро… то есть Ши Хэн. Теперь он единственный возлежал в центре тесного помещения, и его обступили буквально все. Бенджамин, регулирующий подачу нейтралона, Гермиона, Квиррелл с сестрой, Чжун Ли — выглядели они как родственники, собравшиеся у постели умирающего, что отнюдь не вдохновило Гарри.

Бенджамин, который совсем недавно вел себя как информационный владыка мира, словно усох и ссутулился. Поначалу Гарри счел, что тот просто вымотан событиями последних дней, но, присмотревшись получше, понял, что виной тому совсем другое. Бенджамину было стыдно. Конечно, не каждый день ты узнаешь о том, что твоя правая рука — и есть тот враг, осторожному противостоянию которому ты посвятил половину жизни. Враг, давно взявший в оборот всю твою организацию и действующий от твоего имени.

— Как вы вообще узнали, что нейтралон отменяет приказы Ши Хэна? — задал Гарри давно мучивший его вопрос. Не только из любопытства, но и чтобы отвлечь Бенджамина от упадочных мыслей. — Ведь для этого вы должны знать, что приказ был отдан, верно? И как-то убедиться в том, что он больше не действует.

В первое мгновение Бенджамин помрачнел еще больше, и Гарри решил, что задел очередную болезненную для того тему. Однако Бенджамин, по всей видимости, просто отреагировал на имя врага, потому что с готовностью ответил:

— Все это время я думал, что нам попросту невероятно повезло. А вот теперь сомневаюсь. Странно, что Ши Хэн вообще позволил создать нам оружие против себя. Может быть, чтобы вселить в нас ложное чувство безопасности. Или же он сам хотел выяснить, можно ли чем-то нейтрализовать его воздействие.

— Но как именно это случилось? — полюбопытствовала Гермиона.

— Это было довольно давно, когда мой исследовательский отдел только разработал нейтралон, изучая нейрофизиологию магических способностей. На этапе испытаний один из сотрудников-магов попался на попытке вынести за пределы исследовательского комплекса диск с проектной документацией. Мы и раньше сталкивались с попытками шпионажа со стороны других организаций, но на этот раз… Все было необычно. Сотрудник был одним из старейших и лояльных, с безупречным послужным списком. И, главное, совершенно не понимал, что он делает: под сывороткой правды удалось выяснить, что он не помнит отданного приказа, равно как и своей попытки похитить данные, да и намерений повторить ее тоже не имеет.

— Отличается от случая с Перки, — нахмурился Квиррелл.

— Перки? — удивленно обернулся к нему Гарри.

Квиррелл кивнул.

— Ваш знакомый домовик, мистер Поттер, получил приказ от Ши Хэна и совершил диверсию в Айзентурме. И он-то отлично помнил о приказе.

— Очевидно, ему не приказывали забыть, — пожал плечами Бенджамин. — А вот в нашем случае… Мы заподозрили, с чем имеем дело, и я решил освободить мага, но взять его под постоянное наблюдение… Проклятье! — вдруг воскликнул он и густо покраснел, что было заметно даже в полутемном помещении.

— Что случилось? — удивился Гарри.

— Это не я решил, вот что. Только что сообразил… Это ведь Педро, чтоб ему, убедил меня, что так будет разумно. Якобы для того, чтобы противник себя выдал, пытаясь выйти на связь. — Бенджамин покачал головой и досадливо поджал губы. — Мы так и сделали, и в первый же вечер маг повторил попытку — с теми же результатами. А потом повторил ее еще раз. И только после обработки нейтралоном, на что он с готовностью согласился, попытки прекратились. Я счел это грандиозным успехом. Идиот!

Гарри встретился взглядом с Гермионой: в ее глазах он увидел тревогу и моментально ощутил ее сам. Нейтралон в его крови уже делал свое дело. Магия, когда-то воспламенявшая каждую клеточку его тела, привычная, как дыхание, как биение сердца, покидала его. Как тиканье часов становится заметным, лишь сменяясь глухой тишиной, так и растущая внутри пустота воспринималась сознанием куда более явственно, чем то, что некогда ее заполняло. Нейтралон работал — это был эффективный препарат. Вот только…

— Вы хотите сказать, — медленно проговорил он, — что идея использовать нейтралон для отмены приказов Ши Хэна принадлежала самому Ши Хэну?

— Я не знал, кто такой Педро! — повысил голос Бенджамин, не поднимая глаз.

— Никто не обвиняет вас, — сказал Квиррелл с прохладцей. — Однако рассказанное вами означает, что теперь у нас нет никаких гарантий. Вообще. Любой может быть под контролем. Даже магл. Ши Хэн играл с вами. Заставил считать, что использует только магов. Заставил считать, что можно спастись от его воздействия нейтралоном. И мы не имеем представления, есть ли во всем этом хоть крупица правды.

— Значит, все еще хуже, чем нам казалось, — вздохнул Гарри.

— Отчего ж? — усмехнулся Квиррелл. — Мы узнали, что нам не угрожает возвращение Атлантиды и человечество не предназначено на убой. Это несколько обнадеживает.

— Я так и не понял почему, — покачал головой Гарри. — Ши Хэн сказал, что Атлантида уже здесь, но что это значит? Где она? Почему не было катаклизма?

— Что ж, теперь это вполне очевидно. Пань-гу, он же Рактавиджа, он же — коллективный разум репликаторов из глины Эдема, вовсе не планировал падать на наши головы. Думаю, это убило бы не только нас, но и его, потому что он попросту не приспособлен к нашей среде. Глина продолжила бы плодиться и пожирать материю вокруг себя, но ее хрупкая организация, породившая интеллект невероятной мощи, была бы разрушена. Рактавиджа растворился бы в нас, утратив свою личность и разум. В отличие от нас, он понимал это и совершенно не собирался ждать, когда энергия Банд-Дарваджа иссякнет.

— Что же он сделал?

— Высосал ее без остатка. А потом использовал, чтобы при возвращении переместить себя подальше от Земли. Завязанное узлом пространство расправилось, вызвав масштабную геологическую катастрофу в окрестностях Банд-Джарваджа — самое разрушительное землетрясение в письменной истории. И недалеко от Земли появилась каменная глыба, покрытая слоем глины Эдема, — то, что некогда было Атлантидой. Остатки ее атмосферы, снесенные солнечным ветром, растянулись в длинный газовый хвост…

— Великая комета 1556 года, — благоговейно прошептала Гермиона.

Квиррелл мрачно кивнул.

— Она же — Великая комета 1577 года, — добавил он. — По всей видимости, Рактавиджа не сразу смог положить Атлантиду на вытянутую эллиптическую орбиту, характерную для комет. Не хватило сил. Оттого-то комету увидели всего лишь через двадцать лет после первого появления — она вернулась

— Вот что значили эти изменения курса! — воскликнула Гермиона. — Пляшущая звезда… Рактавиджа просто разгонял ее. Подталкивал сильнее и сильнее. Не знаю, правда, зачем такие маневры. Наверное, ему было сложно сделать это точно, имея дело с кувыркающейся в пространстве глыбой. Но в конце концов…

— В конце концов ему наверняка удалось, — кивнул Гарри и сел на кушетке, едва не вырвав капельницу из вены. — И теперь одна из тысяч комет, летающих вокруг Солнца, — это Атлантида. Вот только какая?

— У вас же остались записи Корнелия Гемма? — впервые заговорила Марселин, хранившая настороженное молчание с тех пор, как они вошли в особняк Бенджамина. — Может быть, на их основе можно как-то рассчитать…

Бенджамин поднял взгляд, и его глаза сверкнули.

— Ну, уж это мы можем, — слабо улыбнулся он.

* * *

Ши Хэн хрипел от боли и лишь предельным напряжением воли удерживал норовившее ускользнуть сознание. Дом, в котором его положили, был ему неизвестен, но вряд ли это имело значение. Он едва замечал обступивших его магов, бормотавших слова заклинаний, призванных спасти ему жизнь и, возможно, исцелить. Остатки рассеченного киберпротеза осторожно отсоединили, и на его месте, повинуясь магии неожиданного спасителя — Волдеморта, — выросла серебристая конечность, запустив тонкие псевдометаллические нити в его нервную систему. Боль в пораженных огнем тканях лица притупилась, а затем стала медленно уходить. Отчаянно захотелось спать — чувство, почти забытое с тех пор, как он сделал смыслом своей жизни служение Пань-гу. Спать нельзя. Пока он спит, его противник собирает силы, и противник — по-настоящему опасен.

А может, все не так? Может, это он сам стареет и теряет хватку? Его тело — столь же молодо, каким оно стало тогда, на склоне Хуашань, в день, когда Пань-гу в столбе ревущего пламени вознесся в небо. Его магия столь же сильна и поныне способна крушить камень и повергать в прах целые армии, если понадобится. Но его душа… Что-то подточило ее за столетия Новых Игр. Наверное, возможно сохранять молодость духа веками, но только не тому, чей разум — лишь проводник непостижимой мудрости божества. Теперь он — величайший из когда-либо живших жрецов на пике своей силы, но увы, с безнадежно изношенной душой, изъеденной до дыр незримым огнем Пань-гу.

Пожалуй, и впрямь настало время получить обещанную награду и стать чем-то большим. Четыре столетия он верно служил своему богу. Вряд ли его досадные ошибки последних дней способны перечеркнуть десятилетия успехов. Пань-гу не оставит своего слугу. Ши Хэн будет возвышен и уйдет в обитель богов. Душа его исцелится, слившись воедино с тем, кто сокрушил врата, воздвигнутые самой Смертью, и навсегда покинул бездну. Нужно лишь совсем немного подождать. Пань-гу уже рядом и готов принять его.

* * *

— Комета Хейла-Боппа? — воскликнула Гермиона. — Это… Это было ожидаемо, пожалуй. И все равно удивительно.

Аналитический центр, куда их привел Бенджамин, очень напоминал машинный зал Гипертьюринга, только был заметно больше и многолюдней: не меньше полусотни операторов ссутулились за частоколом мониторов с таким видом, как будто заняты по меньшей мере запуском космического корабля. Ничего странного Гарри в этом не усматривал, догадываясь, с какого рода информацией они имеют дело.

— С высокой уверенностью, мисс, да, это комета Хейла-Боппа, — с важным видом кивнул оператор, представившийся Стивеном, и ткнул мясистым пальцем в центр огромного экрана. — Если комета не получала дополнительных импульсов после того, как перестала быть наблюдаемой, это должна быть она.

— Но дополнительные импульсы вполне могли быть, — сказал Гарри.

Стивен пожал плечами и самодовольно развалился в своем кресле, сложив руки на пухлом животе.

— Да, могли, — сказал он. — Но тогда нам придется признать невероятную близость полученной траектории к орбите кометы Хейла-Боппа чистой случайностью. Полагаю, вы догадываетесь, как часто происходят такие совпадения. Орбитальная механика безжалостна, мистер…

— Поттер, — машинально подсказал Гарри.

— Орбитальная механика безжалостна, мистер Поттер, — кивнув, повторил Стивен, которому, похоже, очень нравилось, как звучала эта фраза. — Зато она позволяет предположить, к чему были все эти танцы, наблюдавшиеся Корнелием Гемма.

— Серьезно? — заинтересовалась Гермиона.

— Серьезней некуда. Судя по тому, как менялось направление и как со временем снижалась сила коррекционных импульсов, это была попытка уклониться от столкновения с Луной. Или же просто избежать ее гравитационного воздействия. Дальше комета вышла за плоскость эклиптики, пока еще с недостаточной скоростью, но вскоре вернулась и пересекла орбиту Нептуна, который и обеспечил ей необходимый разгон. Классический гравитационный маневр, который мы сами используем для своих межпланетных зондов.

— Что нам вообще известно о комете Хейла-Боппа? — спросил Квиррелл, мрачно следивший за их дискуссией. — Если мы правы насчет ее происхождения, у нее должен быть нехарактерный для обычных комет химический состав.

Стивен небрежно развернулся к нему с прежним видом подавляющего интеллектуального превосходства.

— Так оно и есть, просвещенный, — заявил он. — Данные спектрального анализа с самого начала… скажем так, удивляли. Во-первых, хвост кометы содержит заметное количество натрия, что могло бы быть, если бы лед этой кометы образовался из земного океана. Морская соль, сами понимаете. Но подобное, хоть и редко, наблюдается для других комет. А вот такого количества органических соединений мы не видели больше нигде. Ацетонитрил, целый ряд карбоновых кислот — ха! В научной прессе уже ломают копья на тему того, как подобные молекулы могли очутиться в составе кометы. И это еще не все. Впервые в истории мы нашли в спектре кометы аргон. В составе комет его не бывает, да и не может быть, согласно всем существующим моделям. Зато его много в составе земной атмосферы — почти один процент. Черт возьми, да в этой комете почти все — сплошные аномалии, включая избыток дейтерия, высокие значения поляризации света и, главное, гигантское количество тончайшей силикатной пыли как у поверхности кометы, так и в ее хвосте.

Гарри понимал значение услышанного. Основой глины Эдема является самая обычная глина, состоящая из смеси силикатов, и только чары атлантов наделяют ее способностью к постоянно обновляемой трансфигурации. Обезвоженная в космическом пространстве, опаленная излучением глина, частицы которой продолжают взаимодействовать, поддерживая существование гигантского нечеловеческого разума. Силикатная пыль? Нет, не просто пыль. Прах.

— Значит, мы знаем, где находится наш враг, — сказал он. — Неудивительно, что Ши Хэн столько сил бросил на то, чтобы эта тайна не вышла наружу. Вот только… что нам теперь делать?

И в самом деле, что? До сих пор они спешили, убедив себя в том, что их время истекает и с минуты на минуту Земля может погибнуть, обратившись подобием Атлантиды. Но Рактавиджа уже не хочет пожрать все сущее. Теперь он хочет чего-то иного. Чего же? Гарри очень смутно представлял себе, какие стремления могут побуждать к действию этого самоорганизовавшегося монстра с разумом божества. Какие у того планы на человечество, он представлял себе еще хуже. Даже сообщение о том, что такое этот Пань-гу, он воспринял со скрипом, хотя привык во всем доверять Квирреллу. Рактавиджа! Страшный индуистский миф оказался правдой, и демон — не поэтической метафорой, а самым настоящим демоном. Такое нелегко принять.

— Тут и думать нечего, — спокойно сказал Квиррелл. — Я не знаю целей Пань-гу, но очевидно, что эти цели не совпадают с нашими. Я хочу жить своей жизнью, а не играть роль в чужой пьесе. Уверен, что никто этого не захочет. Возможно, нам не угрожает гибель, но вряд ли абсолютная форма рабства сколько-нибудь лучше.

Он поднял взгляд к потолку, словно мог видеть комету сквозь несколько слоев бетонных перекрытий. Огненные жилы под его кожей засветились ярче, и он поморщился, как от боли.

— Мы снова уничтожим Атлантиду, — процедил Квиррелл сквозь зубы. — На этот раз Рактавиджа должен умереть — до последнего паршивого репликатора.