Островок в песчаном море (джен)

Через пару часов оба солнца были готовы скрыться за горизонтом. Оби-Ван ужинал вместе с Люком на маленькой кухне у себя дома. Малыш сидел на высоком стуле — подарке ученика. Оби-Ван был рад, что больше не нужно усаживать Люка на колени, чтобы кормить. Тому уже было почти три года, он стал привередливым в еде и без колебаний указывал на то, что не нравилось.

Хотя сегодня вечером Люк ел с удовольствием, что и беспокоило Оби-Вана.

В последнее время тускены осмелели. И если бы не ополчение, то жертв среди фермеров было бы больше — совсем недавно тускены напали аж на три фермы. В тот день погибло четверо. Один был учеником Оби-Вана, еще молодым пареньком, который отлично управлялся с бластером. Казалось, будто тускенские племена объединились под предводительством одного из атаманов, что в принципе не редкость среди людей.

Но беспокоило его не это — в Силе ощущалось чье-то присутствие.

Мог ли до Татуина добраться сит? Такой вывод напрашивался сам собой. Оби-Ван бы не переживал, если бы чутье не подсказывало, что чье-то присутствие в Силе и частые набеги тускенов были как-то связаны. Но зачем ситу тускены?

Дарклайтер время от времени докладывал, что происходит с гарнизоном в Анкорхеде: в последнее время никто извне их не посещал. Хотя стал бы сит заморачиваться и уведомлять о своем прибытии?

Но если не сит, то кто?

— У сложной задачи обычно очевидное решение, просто ты еще не догадался.

Оби-Ван резко развернулся, невольно потянувшись к световому мечу. С другой стороны стола стоял бывший учитель, Квай-Гон Джинн. Он был прозрачным, как голограмма, но его присутствие в Силе Оби-Ван бы не спутал ни с кем. И говорил он все так же — загадками.

— Зачем ты пришел? — спросил он. И почему сейчас?

— Я говорил.

— Что?

— Я говорил с тобой раньше. Иногда ты меня слышал, иногда — слышать не хотел.

Оби-Ван покачал головой. Возможно, в другой раз он бы обиделся, сейчас же только расстроился и смиренно принял ответ.

— Зачем ты пришел? — он и вправду хотел знать зачем.

Учитель мягко улыбнулся.

— Зачем джедаю присоединяться к племени тускенов?

Полупрозрачный образ учителя исчез, и Оби-Ван разозлился, а потом повернулся к Люку: тот уставился на место, где только что был призрак. Над губой у Люка был след от молока. Выглядел он потешно, поэтому Оби-Ван рассмеялся и вытер ему лицо.

— Джедай, — сказал Люк. Он услышал новое слово! — Джедай, джедай, джедай.

Люк замолчал и посмотрел на Оби-Вана, почувствовав беспокойство через связь.

— Лучше не говори «джедай», — попросил Оби-Ван, используя узы, чтобы убедить Люка, что это важно.

— Плохое слово? — спросил Люк. Однажды он повторил за ополченцем несколько бранных слов на хаттском, поэтому про плохие слова уже знал.

— Нет, просто... — задумавшись, Оби-Ван умолк. — Это опасно.

— Опасно, — повторил ребенок. Что такое «опасно», Люк тоже знал.

— Да, опасно...

И тут на Оби-Вана снизошло озарение. Джедай! В Силе он чувствовал джедая! Но зачем джедаю присоединяться к племени тускенов?

Потому что он тускен.

* * *

После визита учителя прошла неделя. Оба солнца уже склонились к горизонту, когда Оби-Ван заметил облако пыли, нависшее над Юндленской пустошью. Все обитатели Татуина знали: это тускены на бантах.

Коричневый джедайский плащ хлестал по ногам, развеваясь на ветру. Вся одежда на нем была джедайская, та самая, в которой он прилетел на Татуин. Оби-Ван не надевал ее больше двух лет, опасаясь, что местные догадаются, кто он.

В тунике и табардах было непривычно. А вот световой меч, висевший на поясе, наоборот был как родной. Облако пыли было уже совсем близко — теперь Оби-Ван мог разглядеть тускенов: каждый сидел на банте, у каждого в руке гадерффай, а за спиной винтовка.

Он стоял так же неподвижно, пока тускены не остановились прямо перед ним, а вождь не спешился. Оби-Ван снял капюшон и посмотрел на человека, чье лицо было полностью скрыто тканью.

— Мастер Хетт, — спокойно сказал Оби-Ван. Он почувствовал удивление в Силе, а затем тускен справился с эмоциями и скрыл их.

— Да пребудет с тобой Сила, мастер Кеноби. Ты тоже выжил после Приказа Шестьдесят Шесть. Я думал, что остался один. Что же ты забыл на Татуине? Тем более на пустоши?

— Ты встал во главе тускенов, но не как джедай, а как воитель, — и в Силе тут же полыхнул гнев.

— Нотации мне не читай, Оби-Ван. И ты, и я были генералами на Войне Клонов — «воителями» Республики. И чем она отплатила? Отвернулась от нас! Тускенов убивали и фермеры, и поселенцы, а джедаи защищают тех, кому нужна помощь. И иногда защищать приходится убивая.

Невольно Оби-Ван вспомнил Энакина. Вздохнув, он покачал головой.

— Ты прав. Иногда защитить можно только убив нападающих, но так ли это сейчас? Не станешь ли ты тем, с кем борешься, А'Шарад Хетт?

— Не стану. Я вырос среди тускенов, мой отец воспитал из меня мужчину, а он был лучшим джедаем своего времени. Он научил меня думать и вести себя как тускен. Они мой народ! Я буду их защищать, пока фермеры не перестанут убивать тускенов! Око за око. Поселенцы или уйдут с этих земель, или будут гнить в ней!

Оби-Ван включил световой меч, а Хетт — два с зелеными лезвиями. Одна рукоять была обтянута кожей и украшена двумя ремешками с бусами.

— Ты был хорошим джедаем, Хетт, и отец твой тоже был хорошим джедаем. Но ты посвятил жизнь мести, и здесь ей придет конец.

«Я не подведу остальных», — пообещал Оби-Ван и ринулся на противника.

* * *

Воздух загудел, когда лезвия столкнулись, затем Оби-Ван развернулся, чтобы парировать второй меч Хетта. Он прыгнул, используя Силу, взлетел повыше и приземлился через несколько метров. Хетт был хорошим мечником. Но защитный стиль Оби-Вана как раз-таки лучше работал против агрессивных противников, таких, как Хетт.

Использовав Силу для ускорения, Хетт попытался вонзить меч в грудь Оби-Вана, но тот отступил, уклоняясь от выпада, и отразил следующий удар. Они снова и снова обменивались ударами. Пот попал в глаза и начал щипать, Оби-Ван перепрыгнул через противника, чтобы не пораниться.

Хетт и вправду был хорош. Но в умении обращаться с мечом Оби-Ван уступал только мастеру Йоде. Хорошо, что он не растерял навыки за последние годы. Оби-Ван взмахнул мечом, рассекая пополам одну из саблей Хетта и отправляя ее в полет.

Хетт даже не пошатнулся, но яростно зарычал. Он схватился двумя руками за второй меч и с помощью Силы двинулся навстречу Оби-Вану, тот — тоже с помощью Силы — оттолкнул его назад, Хетт запнулся.

Оби-Ван мог бы отсечь Хетту руку, но вместо этого сорвал ткань с его головы, открыв загорелое лицо, покрытое татуировками. Издалека было слышно, как тускены развернулись и ушли. Оголить любой участок кожи у тускенов — табу: только что Хетт остался без поддержки соплеменников.

— Сдавайся. Пойдем домой со мной, — попросил Оби-Ван, выключив меч.

Хетт застыл, но тут же скривился и прыгнул вперед, занеся меч над головой. Не задумавшись ни на секунду, Оби-Ван снова включил меч и отсек Хетту голову. Она откатилась в сторону — на лице застыло яростное выражение.

Оби-Ван вздохнул и пристегнул меч к поясу. Он вернулся к дому, сел в спидер и поехал обратно, к границе своих владений, чтобы забрать тело. Ночью он разжег костер с помощью машинного масла. Держа Люка, который во время сражения мирно спал, он смотрел, как сгорает тело Хатта.

— Когда-то он был хорошим джедаем, — тихо проговорил он сам себе.

— Опасно, — пролепетал Люк.

Оби-Ван обнял его покрепче и пробормотал:

— Теперь уже нет.