Грозный сэр Макс в Хогвартсе (джен)

Я там и тут — куда пошлют. А посылают часто.

Приключения капитана Врунгеля

Сны положили начало многим удивительным приключениям в моей жизни. Да даже переезд в Ехо со всеми вытекающими из этого знаменательного события волшебными последствиями произошел именно из-за моих особых отношений с миром грез. Ведь это во сне я познакомился с неповторимым сэром Джуффином Хали. И получил от него самое лучшее предложение по трудоустройству в своей жизни!

Вот и это очередное мое приключение началось тогда, когда я сладко спал в спальне над «Армстронгом и Эллой».

Было раннее утро. Я только-только вернулся из Дома у Моста, где в очередной раз наслаждался ленивым перелистыванием старых газет, великолепной камрой из «Обжоры» и неизменно приятным обществом сэра Кофы Йоха. Он в ту ночь не протирал штаны в одном из многочисленных трактиров Ехо, а баловал меня своим присутствием. И — заодно — отборнейшими байками о нашей конторе, гулявшими по городу.

Помню, отсмеявшись и утерев слезы после особенно колоритной истории, в которой страшный и ужасный я без памяти влюбился в сэра Шурфа Лонли-Локли, при помощи запретной магии принял облик его супруги и успешно соблазнил этого непостижимого парня, я спросил:

— Кофа, я, конечно, очень польщен вашим вниманием, и все такое.... Но мне как-то странно, что вы целых три часа кряду болтаете со мной вместо того, чтобы набивать брюхо в каком-нибудь очередном заведении. Вы потеряли вкус к веселой ночной жизни в компании пьяниц и гуляк? Ни за что в это не поверю, так и знаете!

— Сам не знаю, почему, но мне не хочется оставлять тебя этой ночью в одиночестве, — задумчиво признался мастер Кушающий-Слушающий. Я заметил легкую тень тревоги, плещущуюся где-то на дне его глаз. — Какое-то неясное предчувствие чего-то плохого... И причем не где-нибудь, а именно здесь.

— В Доме у Моста? — изумился я. — Да что здесь может случиться? Великие магистры, как я успел заметить, редко бывают идиотами. А отправиться безобразничать сюда, в обитель самых грозных магов королевства — это ведь чистой воды идиотизм и есть, разве нет?

— Я бы не был столь категоричен, — возразил Кофа. — Всякое бывает. Даже на твоей памяти такое случалось — помнишь наглое похищение Джифы Саванхи прямо из камеры? Среди могущественных магов хватает безумцев — а это гораздо хуже, чем идиоты, можешь мне поверить.

Я настороженно покивал, спросил:

— А Джуффина вы уже предупредили?

— Пусть пока спит! — отмахнулся Кофа. — Не думаю, что все случится прямо сейчас, хотя...

Мастер Кушающий-Слушающий помолчал, а потом махнул рукой:

— Знаешь, мальчик, не бери в голову! Мы, старики, часто беспокоимся из-за всякой ерунды!

И я, дурак, удовлетворился этим объяснением. Хотя прекрасно знал, что Кофу уж никак нельзя обвинить в излишней мнительности. К его дурным предчувствиям стоит прислушиваться. Сколько раз они экономили нам, тайным сыщикам, время и силы. А сколько раз спасали жизнь?

В общем, я, следуя совету Кофы «не брать в голову», с рассветом послушно отправился спать. В «Армстронге и Элле» в этот час было тихо и безлюдно, как раз то, что нужно уставшему человеку. И даже — редкая удача! — в спальне обнаружилась тихо посапывающая хозяйка дома, незабвенная леди с серебряными кудряшками. В кои то веки она не сидела на улице Старых Монеток, жадно поглощая творения киноделов моего мира, а как все нормальные люди, сладко спала. Обрадованный этим удивительным, но невыразимо приятным стечением обстоятельств, я обнял Теххи — она сонно пробормотала что-то и положила мне голову на плечо —и в миллионный раз в своей жизни прикрыл глаза…

* * *

И оказался в месте, очень похожем на Коридор между Мирами. Таком же странном и непостижимом, лишенном направлений, силы тяжести и любых других, привычных мне, физических штучек. Вначале я просто немного разозлился — мол, сколько можно то? Мы ведь договорились, что путешествовать между мирами я буду только из своей спальни в доме Старых Монеток... Ну или посредством дверей, в крайнем случае.

Но уж точно не так — закрыл глаза и провалился! Безобразие! Кому тут подавать жалобу?!

Тогда я еще не успел понять, как вляпался. Происходящее казалось мне каким-то странным капризом этого непостижимого места. Мелким неудобством. Чем-то, с чем легко можно справиться...

В конце концов, не таким уж я был и новичком в путешествиях между мирами — и не сомневался в своей способности вернуться домой, рано или поздно.

Однако я вдруг с ужасом понял, что не знаю, как вернуться. Потому что нужного мне входа попросту не существовало. Более того, и других путей тоже не было.

Это было похоже на Коридор между Мирами. Но на деле это скорее было тупиком, ловушкой, застывшей в окружении полнейшей и абсолютной пустоты. В панике я попытался проснуться. Но не тут-то было. Предпринял попытку пошевелиться, закричать, сделать хоть что-то! Тщетно.

Несмотря на то, что я успел уже побывать в солидном количестве переделок, признаюсь, в этот миг мне стало страшно. И даже очень страшно!

Чудовищным усилием воли я собрал то, что всегда, за неимением лучшего, считал своим здравым смыслом, в кучку. В конце концов, ничто не длится вечно. И даже в самой кошмарной и непонятной ситуации иногда нужно просто подождать.

Не может же все это продолжаться до конца времен, правда? Рано или поздно в окружающей меня реальности или во мне должно что-то перемениться. Не обязательно, конечно, к лучшему. Но — перемениться.

И это произошло. В какой-то момент я вдруг ощутил запах. Сначала он был едва различим. Я даже подумал грешным делом, что мне мерещится. Но постепенно аромат усиливался. И в конце концов я уже не мог отрицать — запах существует. Возможно, он даже более реален, чем все остальное. И даже более реален, чем я сам.

Запах мне совершенно не понравился. Дивная смесь сладковатого аромата разложения и пепла. Гадость та еще!

Тем не менее, это было что-то новенькое. И потому я очень старательно принюхался к этой перемене, можно сказать, потянулся к ней всем своим существом. И вдруг ощутил, что теперь не просто существую посреди непостижимого и неописуемого нечто. А скорее скольжу. Движусь навстречу запаху.

Приятно было хотя бы чуть-чуть управлять ситуацией. И потому я не только не стал противиться происходящему. Я сосредоточил всю свою энергию на том, чтобы ускорить свое движение к этой мерзкой вони!

Она быстро становилась все гуще и гуще. Кажется, даже если бы меня ткнули носом в разлагающийся труп, запах был бы не такой сильный. Я и не предполагал, что обонятельные ощущения бывают такими! Злыми и оглушающими. По-другому и не сказать.

Но я упорно продолжал рваться им навстречу. И в тот момент, когда мне показалось, что я уже просто не выдержу больше, внезапно все кончилось.

Я моргнул и увидел чистый и прозрачный дневной свет, высокий каменный потолок с серебристо-серой сеточкой паутины в углу. И запах… Той удушающей вони как будто и не было никогда. Теперь пахло чем-то горьковатым, неуловимо напоминающим все медицинские учреждения, где мне когда-либо доводилось оказываться.

«В приют безумных меня определили, что ли?» — мысленно подивился я.

Во всяком случае, это точно не было ни одним из моих домов. И в Ехо, и в моем родном мире я жил и, следовательно, имел обыкновение просыпаться в совершенно иных интерьерах. Дело было даже не в другом потолке — я как-то сразу почувствовал, что это совершенно чуждое мне место. Как будто тут сами законы природы отличались от всего, с чем я когда-либо сталкивался.

А еще все было немного мутным. И это здорово раздражало.

Я сел и огляделся. Моя драгоценная тушка, как оказалось, изволила возлежать на узкой, но при этом мягкой и довольно удобной кровати. Такие нередко встречались в моем родном мире, но в Ехо — никогда. Рядом находилась такая типичнейшая прикроватная тумбочка, совершенно погребенная под пестрыми открытками и, кажется, какими-то сладостями.

Я немного обалдел, заметив, что надпись на одной из открыток шевелилась. «Поправляйся, Гарри!» подмигивали мне всеми цветами радуги кособокие буквы.

— Страсти какие! — произнес я вслух и удивился тому, как непривычно звучит голос.

Это был чужой голос. Не то чтобы какой-то неприятный, но совершенно точно — не мой.

А потом я заметил, что и сам я весь какой-то не такой. Гораздо короче и тоньше, и лицо гладкое, без следа щетины. И руки, и торчащие во все стороны жесткие волосы, непривычно острые коленки и слишком длинные указательные пальцы на ногах… Все, решительно все ощущалось и выглядело чужим.

Это было не мое тело!

— Мистер Поттер! — прервал вдруг мои панические умозаключения приятный женский голос. — Вы наконец-то пришли в себя! Признаться, я уже начинала волноваться. Для обычного обморока ваше бессознательное состояние продлилось слишком долго. Хотя никаких других недугов я обнаружить не смогла…

Эта радостно-взволнованная речь принадлежала маленькой и энергичной пожилой леди, с аккуратным пучком из совершенно седых волос и очаровательными ямочками на румяных щеках. И речь сия была произнесена на превосходном разговорном английском.

Я промычал в ответ что-то невразумительное.

— Как вы себя чувствуете? — спросила эта особа и, не потрудившись сделать даже крошечной паузы, куда я хотя бы теоретически смог бы впихнуть свой ответ, продолжила: — Не волнуйтесь, я уверена, что профессор Дамблдор что-нибудь придумает! Надеюсь, вам вовсе не придется рисковать своей жизнью на потеху толпы на этом ужасном Турнире! Ах, бедный мальчик, вечно на вас сваливаются все неприятности! Неудивительно, что вы упали в обморок, услышав о том, что Кубок вас выбрал!

Параллельно этой многословной и эмоциональной, но малопонятной для меня болтовне, седовласая леди выписывала какие-то сложные причудливые жесты странной тонкой палочкой, которую все это время держала в руках. У меня создалось ощущение, что жесты эти адресовывались мне. К тому же я почувствовал, как ласковый теплый ветерок коснулся моего загривка, а по коже прокатилась волна почти невесомой щекотки.

Неприятно не было. К тому же я почему-то был уверен, что эта милая англоговорящая леди ни за что не причинит мне вреда.

— Кажется, все в порядке, — ободряюще улыбнулась она мне. — Думаю, мне следует сообщить профессору Дамблдору. Он очень хотел как можно скорее с вами поговорить.

Я вновь промычал что-то невразумительное, и седовласая леди удалилась, задорно подмигнув мне на прощание.

У меня голова шла кругом. Я совершенно — ну вот абсолютно! — ничего не понимал.

Кажется, меня принимали за какого-то «мистера Поттера», который, судя по всему, не мог похвастаться ни спокойной жизнью, ни крепкими нервами. Во всяком случае, услышав о том, что его выбрал какой-то там кубок, он упал в обморок. Да так качественно упал, что его грешный дух вовсе не вернулся в скорбную телесную оболочку несчастного. Зато в нее почему-то «вернулся» я. Прелесть какая!

Отбросив пока все эти сумбурно-панические мысли, я решил заняться более насущными вещами. Например, поискать уборную.

Каменный пол неприятно холодил босые ноги. Однако удача улыбнулась мне с первой же попытки — за низенькой деревянной дверцей с причудливой витой ручкой я обнаружил туалет. Вполне привычного вида, с белым сан-фаянсовым унитазом и немного архаичной, но тоже довольно обычной раковиной.

Приятно, что хоть что-то в этой сумасшедшей реальности остается понятным и знакомым!

Вернувшись из уборной, я совершил еще одно приятное открытие. Оказывается, у меня — то есть, конечно, у этого мистера Поттера — были очки! Они лежали на тумбочке, погребенные под ворохом открыток. Хоть это примитивное оптическое устройство и оказалось весьма неказистым на вид, но с его помощью я все-таки сумел наконец толком разглядеть окружающую реальность.

Больше всего это место напомнило мне не то средневековый замок, не то храм, наскоро переоборудованный в больницу. Знаете, такое массивное каменное здание, с толстыми стенами, высокими сводами причудливой формы и гулким эхом. Во всяком случае, я именно так представлял себе подобные монументальные сооружения изнутри.

Я вздохнул с облегчением. Устроился на все той же кровати, закутав замерзшие пятки в колючее шерстяное одеяло, и задумался. Разумеется, сие полезное действо не принесло ровно никаких мало-мальски значимых результатов. Голова шла кругом, мысли путались, и вообще все это было как-то слишком…

Мои тщетные попытки использовать содержимое моей черепушки по назначению были, впрочем, вскоре прерваны. В комнату вошел высокий седовласый дедушка с длинной белоснежной бородой, укутанный в просторную темно-фиолетовую мантию. Глядя на него, я не мог не вспомнить о Гендальфе. Сходство было тем более сильным из-за мягко обволакивающей ауры безусловного могущества, которую распространял вокруг себя этот дедушка. Даже среди моих знакомых — а я мог похвастаться действительно впечатляющими связями, заявляю без ложной скромности — не так уж много народу могло пощеголять такой очевидной мощью.

А еще у этого впечатляющего с первого взгляда дедушки были очень добрые, мудрые и немного грустные глаза, взирающие на меня через необычные очки, выглядевшие так, будто кто-то взял знаменитые окуляры Джона Леннона и аккуратно отрезал от них верхнюю половину.

— Как ты себя чувствуешь, Гарри? — дружелюбно спросил меня дедушка все на том же английском.

— Не хочу вас огорчать, — проговорил я осторожно, — но я понятия не имею, как себя чувствует этот Гарри — Поттер, кажется? И чувствует ли он сейчас хоть что-нибудь вообще. Дело в том, что я совершенно точно не он. Меня зовут Макс, и я понятия не имею, как и почему здесь оказался. И даже не знаю, где именно находится это «здесь».

Стоило отдать дедушке должное, он даже почти не изменился в лице. Только его взгляд стал острее. Я невольно поежился, покосился на качнувшееся в мою сторону острие палочки в руках этого седобородого господина.

— Мы находимся в Хогвартсе, школе Чародейства и Волшебства в Шотландии. А вот как и почему вы здесь оказались — это мне пока неизвестно, — на удивление спокойно ответил мне этот удивительный человек.

Мне бы его выдержку! Я чувствовал, что нахожусь всего в шаге от того, чтобы заорать: «Да что тут вообще происходит?!»

Чтобы успокоиться, я в срочном порядке обратился к мудрости незабвенного Шурфа Лонли-Локли — принялся дышать в соответствии с его авторской методикой.

— Ага. Школа Чародейства и Волшебства, — повторил я, немного успокоившись. — Не худшее место во Вселенной, полагаю. И все же я предпочел бы находиться не здесь…

Перед моим внутренним взором как наяву возникли разноцветные мозаичные тротуары Ехо, дом у моста, трактир «Обжора Бунба»… На мгновение я панически испугался, что никогда этого больше не увижу, но быстро взял себя в руки. Мне, в конце концов, не впервой влипать в неприятности. Выберусь! Раньше ведь мне это как-то удавалось.

А если слишком уж задержусь здесь, уверен, Джуффин что-нибудь придумает и обязательно вытащит меня. Уж этот-то тиран и деспот не позволит своему ночному лицу долго отлынивать от непосредственных служебных обязанностей, я его знаю!

Ободренный этой мыслью, я немного жалобно улыбнулся седобородому дедушке и развел руками. Мол, извините, так уж сложились обстоятельства, что я ну совершенно не Гарри Поттер, кем бы ни был этот неизвестный мне юноша.

— Откуда вы, если не секрет? — поинтересовался дедушка, поглаживая длинную бороду.

— Полагаю, из другого мира, — ответил я легко. Я откуда-то знал, что врать этому пожилому джентльмену с мудрыми глазами совершенно бесполезно. Ложь он почувствует.

— Из другого мира? — с искренним удивлением повторил он.

— Ага, — кивнул я и пояснил: — Мне уже случалось совершать путешествия между мирами и раньше. Однако до сих пор это происходило иначе. В собственном теле, более или менее осознанно… В этот раз все вышло уж как-то совсем странно. Я просто заснул в своей постели, а очнулся уже здесь, в Хог-варт-се. Я правильно запомнил?

— Это объясняет, почему вы так безмятежны, — кивнул дедушка. — Большинство известных мне людей реагировали бы куда более бурно, проснись они в незнакомом месте, да еще в чужом теле… Могу ли я узнать, каким образом вы путешествовали между мирами раньше? Возможно, вам удастся это повторить?

Я задумался.

— Почему бы и нет? Попробовать стоит. Мне понадобится абсолютная темнота и дверь.

Было даже удивительно, почему я сразу об этом не подумал.

Вот ребята удивятся, когда я в теле этого тщедушного мальчишки ввалюсь в Дом у Моста, шлепнусь в любимое кресло, закину ноги на стол и спрошу: «Ну и как вам мой новый имидж?»

Правда, мне вовсе не улыбалось на веки вечные остаться в чужом теле. Я как-то привык к своему… Я спросил дедушку, с любопытством меня разглядывающему:

— Но, если я вот так просто возьму и уйду в теле этого вашего Гарри Поттера, он ведь просто навсегда исчезнет из вашего мира. Это кажется мне неправильным. И дело даже не в родных и друзьях, которые будут по нему скучать. Просто это, как бы выразиться, нарушило бы естественный порядок вещей…

— Не волнуйтесь, я и не думал смиряться с исчезновением Гарри Поттера, — покачал головой дедушка. — Я хотел попросить вас поискать его в вашем родном мире. И вернуть его сюда. Логично предположить, что, если вы заняли его место, он оказался на вашем… Впрочем, я не очень сведущ в подобных вещах.

— И в самом деле! — обрадовался я. — Главное, найти парня, а там уж мы отыщем способ поменяться телами обратно!

Как я понял позднее, это был совершенно ничем не оправданный оптимизм. Даже не знаю, почему Дамблдор — а это был именно он, хоть я тогда еще и не выяснил его фамилию — ничего не возразил в ответ на это замечание. Возможно, подумал, что я владею этим искусством точно так же, как умею перемещаться между мирами? Для него это должно было звучать одинаково невероятно.

Дамблдор махнул своей палочкой, и на узких стрельчатых окнах появились плотные портьеры, не пропускавшие внутрь ни лучика. Я тут же жалобно попросил седобородого дедушку зажечь свет, чтобы я смог добраться до двери.

Он послушался. На конце его палочки вспыхнул золотистый огонек. С его помощью я сумел дошлепать до уже знакомой мне двери в уборную, вновь морщась от холодного каменного пола под ступнями.

Я сосредоточился. Выдохнул воздух. Распахнул дверь и…

И ничего не произошло. Коридор между Мирами и не подумал откликнуться. По ту сторону меня ждала всего лишь уборная, с которой я уже успел свести знакомство.

Я снова закрыл дверь. Зажмурился, стараясь вспомнить, что ощущал в прошлый раз, когда посещал это непостижимое место, Коридор между Мирами.

Тщетно.

Растерянный, я топтался в абсолютной темноте и ломал голову — что я делаю не так?

Внезапно мне вспомнилось, как в прошлый раз, когда я застрял в своем родном мире, мне на помощь пришел Махи Аинти. Приободрившись, я послал ему зов. Но уже привычная тяжесть не спешила обрушиваться на мои плечи. Сколько я не взывал мысленно к Махи, это не давало никакого результата.

И вот тут я испугался по-настоящему. Произнес внезапно охрипшим голосом:

— Можете вернуть свет. Ничего не вышло, мои способности не работают.

И тут же сел прямо на пол и обхватил руками колени.

— Что теперь делать? — спросил я жалобно.

Два раза подряд знакомиться нельзя! Если с кем-нибудь знаком, то это уже навсегда. Ничего тут не поделаешь.

38 попугаев

Альбус Дамблдор — великий человек. Во время своего пребывания в Хогвартсе я успел услышать эту максиму в различных вариациях много раз. И не мог с ней не согласиться. Чтобы столь быстро сориентироваться в такой сложной ситуации — это нужно обладать каким-то особым видом величия!

Пока я сидел на каменном полу и предавался паническим настроениям, этот удивительный старец погладил бороду, задумчиво покачал головой и выдал вполне сносный план на первое время:

— Мне не доводилось сталкиваться с подобными ситуациями. Однако я уверен, что специалисты Отдела Тайн окажутся более сведущими. Они знамениты тем, что вникают в самые удивительные стороны магического искусства... Возможно, они смогут подсказать, как тут быть.

Во мне расцвел нежный цветок надежды. Я пробормотал:

— Правда? Вы действительно думаете, что специалисты из этой чудесной организации с многообещающим названием сумеют разобраться, какие мистические причины выдернули мое бестолковое сознание и поместили его в это тело?

— Не буду врать, — покачал головой Дамблдор. — Наверняка мне это не известно. К тому же, Отдел Тайн редко делает что-то быстро...

— Получается, я тут застрял надолго? А может, и навсегда? — упавшим голосом спросил я.

— Может случиться и так, — развел руками этот седобородый дедушка. — И, пока наверняка не известно, имеет ли эта ситуация шансы разрешиться благополучно, я вынужден вас просить побыть Гарри Поттером. По ряду причин этому молодому человеку никак нельзя сейчас пропадать...

В этом месте я возмутился:

— Вы шутите? Как я сумею изобразить совершенно незнакомого мне человека? Неужели вы думаете, что мне удастся обмануть его близких? А главное — зачем?

Оказалось, что близких мне, к счастью, обманывать не нужно. Дамблдор, наоборот, обещал подробнейшим образом объяснить им ситуацию, чтобы они всеми силами помогали мне играть роль Гарри Поттера.

В качестве ответа на вопрос «зачем?» он и вовсе разразился целой историей о Турнире Трех Волшебников, каком-то зловещем тёмном магистре, который вроде и умер, но одновременно и нет...

— Полегче! — жалобно перебил я его. — Для меня это слишком! Слишком много всего обрушилось и всё сразу, одновременно — мне, кажется, нужна пауза. Как я понял, Гарри Поттер обязательно должен в ближайшем будущем принять участие в этом вашем Турнире и одновременно постараться остаться в живых, потому что какие-то плохие дяди спят и видят, чтобы он отбросил коньки?

— Можно сказать и так, — согласился Дамблдор, одаривая меня проницательным взглядом. — А еще он должен ходить на занятия и общаться со сверстниками.

Я застонал:

— Нет, нет, это уже слишком! Учиться в школе? Вставать каждый день рано утром? Общаться с целой толпой детей и, страшно сказать, подростков? Участвовать в смертельно опасных состязаниях перед толпой народа — пожалуйста. Отбиваться от бессмертных тёмных магистров и их приспешников — почему бы и нет? Но ходить на занятия?..

— Уверен, все не так страшно, — заверил меня Дамблдор. В его пронзительных голубых глазах плясали смешинки. — Вполне вероятно, со временем вы даже начнете получать от этого процесса удовольствие.

За неимением лучшего, я согласился на это в высшей степени сомнительное мероприятие. Грешные магистры, вернуться на школьную скамью!

А куда было деваться? Дамблдор предлагал мне какое-никакое, а решение...

Ложкой меда в этой огромной бадейке с дегтем было то, что кое-какие особые навыки у меня все же сохранились. Я не мог плеваться ядом, в моей груди вновь билось только одно сердце, и мне не удавалось, как ни старался, залезть в щель между мирами. Но, по крайней мере, мне все еще были доступны фокусы, относящиеся к очевидной магии. Например, я без каких-либо затруднений спрятал свою кровать между большим и указательным пальцами левой руки.

Да и волшебство этого мира оказалось мне вполне по силам.

Впервые взяв в руки волшебную палочку Гарри Поттера, я ощутил…

Нет, это было неописуемо! Представьте себе то теплое чувство, которое возникает, когда любимый кот подставляет вам свое пушистое пузо, милостиво позволяя вам его почесать. Прибавьте к этому тянущее ощущение в области солнечного сплетения, появляющееся иногда, когда ветер доносит до вашего носа аромат неизведанного. А потом увеличьте этот коктейль в восемь раз — вот это я и ощутил, когда впервые взял в руки волшебную палочку.

А потом я легко, с первой же попытки, сотворил с ее помощью крохотный огонек, интимно прошептав подсказанное Альбусом Дамблдором волшебное слово: «Люмос!» Вслед за первым последовало второе, третье, четвертое заклинание. Седобородый профессор не мог на меня нарадоваться и все повторял, что я «удивительно быстро всему учусь».

Мне было приятно. Хоть я и подозревал, что Дамблдор просто принадлежит к породе тех снисходительных дедушек, которые щедры на многословные похвалы даже по не слишком значительным поводам. Прекрасная порода, доложу я вам! Жаль только, что жизнь сталкивала меня с подобными индивидуумами не слишком часто…

* * *

Первое утро в новом мире и в новом теле — для меня оно началось в районе полудня — я коротал в обществе незабвенной Гермионы Грейнджер, ближайшей подруги Гарри Поттера. Эта юная особа с невероятно пышной гривой темных волос, напоминающих своим оттенком шоколад, кажется, ужасно смущалась. И потому говорила со скоростью тысяча слов в минуту. Ну, может быть, на самом деле чуть-чуть поменьше... Но только если чуть-чуть. С порога она обрушила на меня целый монолог:

— Я буду называть тебя Гарри. Конечно, профессор Дамблдор объяснил мне, что ты на самом деле совсем не Гарри Поттер, он сказал, что тебя зовут Макс. Но я все равно буду называть тебя Гарри, чтобы привыкнуть и потом не сбиваться случайно перед всеми! И ты тоже зови меня просто Гермиона, хоть мы еще и не знакомы, но ты все равно зови! Именно «Гермиона», я терпеть не могу, когда мое имя пытаются сокращать! «Герми» или «Миона» — собачьи клички какие-то, а не имена!

— Хорошо, Гермиона, — серьезно кивнул я. — Полагаю, моих умственных способностей хватит, чтобы запомнить, как тебя зовут.

Бедная девочка порозовела. Кажется, она подумала, что я над ней издеваюсь. Вероятно, именно из-за этого продолжила говорить она еще быстрее и суровее:

— Меня просили рассказать тебе, как ведет себя настоящий Гарри Поттер. Я составила список его основных привычек, разделила его на категории…

В этом месте Гермиона прервалась, чтобы извлечь из сумки свиток со своими записями. К моему ужасу, он оказался очень и очень длинным — с другой стороны, а что ты думал, дорогуша? Что изображать другого человека будет легко?

— И когда ты только успела? — ошалело спросил я. — Я ведь только вчера сюда переместился...

— Ну, это ведь важно! — чуть смутилась Гермиона и снова слегка порозовела. Надо сказать, румянец ей шел просто необычайно.

— Для начала, думаю, стоит подробно разобрать, как тебе нужно будет себя вести в гостиной, — продолжила она, — во время уроков и в Большом зале, во время завтраков, обедов и ужинов. Вот здесь я выписала в столбик, с кем Гарри обычно здоровается, здесь типичные фразы, а здесь…

— Ужас какой! — искренне отозвался я. — А ты, кажется, очень хорошо его знаешь.

— Мы с Гарри друзья с первого курса, — сухо произнесла Гермиона. Мне показалось, что в ее глазах блеснули невыплаканные слезы. Должно быть, она очень болезненно переживала исчезновение своего товарища. И разговаривать теперь со мной, бесцеремонно занявшим его тело, ей наверняка было непросто.

Я сочувственно улыбнулся ей:

— Я уверен, мы придумаем, как все вернуть. Альбус Дамблдор показался мне человеком могущественным и умным. Да и Отдел Тайн поможет разобраться в ситуации. Гарри вернется, с ним все будет хорошо.

— Я на это очень надеюсь, — произнесла Гермиона слабо. — Профессор Дамблдор — великий волшебник.

Лицо ее заметно прояснилось.

И после дела у нас пошли совсем неплохо. Я послушно учился под ее чутким руководством приглаживать волосы на лбу, поправлять очки, небрежно засовывать волшебную палочку в карман. Уверен, что все мелочи я так и не освоил — чтобы изучить действительно все, не хватило бы и жизни. Что уж говорить о каких-то жалких трех часах! Но, думаю, шапочных знакомых Гарри Поттера я обмануть уже мог. Во всяком случае, так считала Гермиона, и я ей верил.

* * *

Первой проверки моей способности изображать настоящего хозяина этого худосочного тела долго ждать не пришлось. Не успел я зарыться в оставленные Гермионой записи, как в Больничное крыло проскользнули сразу два изумительно рыжих парня. В первое мгновение я подумал было, что у меня двоится в глазах.

По правде говоря, органы зрения, доставшиеся мне по наследству от Гарри Поттера, не вызывали особого доверия. Мне казалось поразительной наглостью с их стороны показывать мне такую мутную и размазанную картинку вместо привычных ярких цветов. Конечно, очки отчасти спасали ситуацию, но и здорово мешали. Мне постоянно хотелось убрать с переносицы это дьявольское приспособление.

В этот раз, впрочем, глаза были ни при чем. Просто посетителей и в самом деле было двое. Я даже довольно быстро догадался, кто это. Близнецы Уизли. Фред и, кажется, Джордж. Гермиона говорила мне о них.

— Привет, ребята! — весело поприветствовал двух этих занимательнейших персонажей.

Почему я при одном их виде так развеселился? Сам не знаю. Просто распространяли они вокруг себя этакую ауру беззаботности.

— Видим...

— ...тебе уже лучше! — заявили эти непостижимые парни.

— Ну не могу же я вечно лежать в обмороке! — улыбнулся я, демонстративно поправляя волосы на лбу одним из типичных жестов Гарри Поттера, подсказанных мне Гермионой. — Я очень старался, правда, но в конце концов неотвратимая реальность заявила о себе... Пришлось приходить в себя.

— Ничего!

— Турнир...

— ...не такой уж и страшный! — заверили они меня. — Ты справишься!

— Обязательно!

— Чтобы гриффиндорец...

— ...и не справился?!

— Ну куда же я денусь? — согласился я.

— А ты и правда в порядке, — как-то совершенно в иной тональности отметил вдруг один из близнецов. — И совершенно не боишься.

— Мы-то думали, тебя успокаивать придется, — поддержал другой.

— Профессор Дамблдор уже успешно справился с этой задачей, — солнечно улыбнулся я. Приятно было чувствовать, что кто-то так искренне обо мне беспокоится. То есть, конечно, не обо мне, а о Гарри Поттере. — Он сказал, что приложит все усилия, чтобы не дать мне умереть. И, надо сказать, он умеет быть убедительным.

— Дамблдор...

— ...Великий волшебник! — согласилась эта очаровательная рыжая парочка.

Это было последним, что успела мне сказать эта парочка прежде, чем их вытолкала вон мадам Помфри — та самая очаровательная пожилая леди с ямочками на щеках, что первая встретилась мне в этом странном, но довольно симпатичном, мире. Она была здешним главным медицинским светилом, наставлявшим безалаберных школьников на путь истинный. И ей совершенно не понравилось, что «мистеру Поттеру мешают отдыхать!»

Про себя я решил, что близнецы Уизли мне нравятся, и даже очень.

* * *

Иным посетителем, что зашел ко мне в Больничное крыло уже после отбоя, распространяя вокруг себя запах хвои, лесных трав и чего-то кислого, был Хагрид. Он поразил меня по-настоящему могучими размерами и какой-то нескладностью. Словно бы великаноподобный подросток — и даже густые заросли на лице нисколько не делали его старше.

— Я, это, знаю, что ты не Гарри. Мне Дамблдор доверяет, потому и рассказал! И, это, я тебе завсегда помогу, вот что. Хоть ты и пришелец тут, но директор говорит, что человек ты хороший. Так что, ежели чего, ты ко мне заходи. Я здесь лесник и хранитель ключей. Теперь и учитель еще, во как! Все окрестности знаю и про зверушек всякое-разное тоже. Да и спрятаться у меня в хижине можно будет от лишних глаз, чаю выпить. А то тяжело поди будет целыми днями на публику играть…

— Чаю выпить — это я завсегда! — заверил я этого смешного дяденьку. По правде говоря, я был ужасно тронут его неловкой заботой. Да и знакомство с тем, кто, по его собственному заверению, знает все окрестности, было полезно. Так что я принялся его расспрашивать.

О Хогвартсе, о его полумифических основателях, о Запретном Лесе. Было очень, просто невероятно интересно. Я не мог дождаться того момента, когда увижу все это своими глазами.

* * *

А после полуночи ко мне заглянул еще один неожиданный посетитель. Я как раз деловито шуршал конспектами, которые мне притащила Гермиона.

Он ворвался так стремительно, что я даже подумал было — вот и добрались до меня приспешники мечтающего меня прикончить тёмного магистра. Но почему-то совсем не испугался. Не знаю даже — чем я был обязан такому неожиданному спокойствию. Все же излишней храбростью я никогда не отличался...

Он был хорош. Не уверен, что мне в моей мантии смерти удавалось выглядеть так же устрашающе, как ему в его черных развевающихся одеяниях. Темные глаза зловеще сверкали, губы изгибались в хищном оскале, чувственные ноздри трепетали от гнева.

— Вы! — выплюнул он. — Дамблдор, может, и поверил тому, что вы знать не знаете, как и почему оказались в этом теле! Но я, я буду за вами пристально наблюдать! И если окажется, что вы сделали это намеренно… Или если вы причинили какой-то вред этому мальчишке… Клянусь, я заставлю вас пожалеть об этом!

От неожиданности я выронил конспект и рассмеялся.

— Хвала магистрам! Хоть один приличный человек, который не собирается верить на слово совершенно незнакомой сущности, захватившей вдруг чужое тело! А то я уже начинал волноваться — чего это все вокруг такие доверчивые? — объяснил я свою реакцию. — Ну конечно, наблюдайте! Ничего не имею против! Мне, по правде говоря, так будет даже спокойнее.

— Вы находите это смешным? — процедил зловещий пришелец, сверля меня взглядом.

— Да нет, скорее милым, — дружелюбно улыбнулся я. — Вы, кажется, очень заботитесь об этом Гарри Поттере. И, защищая его, даже готовы грудью броситься навстречу неведомой опасности.

Пришелец фыркнул и удалился, напоследок зыркнув на меня своими темными глазищами. Не знаю, что его возмутило в моей маленькой речи?

Позже я узнал, что это был великий и ужасный профессор Северус Снейп, гроза нерадивых школьников. И мастер зельеварения по совместительству. Колоритнейшая личность, но приятным человеком его точно не назовешь.

После этого визита я ощутил, что для одного дня впечатлений, пожалуй, хватит. У меня, ночного существа, ощутимо слипались глаза. И я не стал противиться, накрылся с головой колючим шерстяным одеялом и уснул.

Спать — это только время терять: ведь когда я сплю, я не могу есть!

Джанни Родари. Чиполлино

Увидев впервые дяденьку с серым мутным пятном вместо лица, я сразу понял, что он из того самого Отдела Тайн. Он был живым воплощением таинственности. Мне даже стало чуточку завидно, честное слово!

— Познакомьтесь, Макс, это мистер Смит. Он невыразимец, работает в Отделе Тайн, — представил этого серолицего дяденьку профессор Дамблдор.

— А хорошо звучит! — восхитился я. — Невыразимец! Вот это я понимаю, говорящая должность! С ума сойти можно!

Мистер Смит промолчал. Признаться, мне было немного жутко. Ладно бы этот дяденька болтал без умолку! А так — ни лица, ни жестов, ни самого завалящего ругательства или смешка! Совершенно непонятно, о чем этот человек думает. Да и думает ли вообще о чем-то?

Кажется, почувствовав мое состояние, Дамблдор пришел мне на помощь — очередное неоспоримое доказательство его могущества.

— Я в общих чертах поведал мистеру Смиту о произошедшем. Но наверняка упустил множество деталей. Потому вам лучше рассказать все еще раз, ничего не упуская, с самого начала.

Я послушно принялся говорить, стараясь не смотреть при этом на мутное серое пятно, заменявшее этому типу лицо. Благо, с тем, чтобы складно болтать, у меня никогда не было никаких проблем.

Когда мистер Смит впервые перебил меня вопросом, я вздрогнул. У него оказался высокий и неожиданно звонкий голос, как у мальчишки.

— Там, в том месте, которое вы называете Коридором между Мирами, вы не ощутили чужого присутствия?

— Нет, — честно ответил я. — По правде говоря, я не ощутил даже самого Коридора... То есть он всегда казался мне по-своему живым. Ну, не в общепринятом понимании этого слова... Но у него была своя воля, желания, симпатии и антипатии. Мне даже удавалось с ним договориться — сам не знаю, как это у меня получалось? Но в этот раз... В этот раз договариваться было не с кем. Совсем. Вообще. Если вы понимаете, о чем я...

Сложно было сказать, устроил ли мистера Смита мой ответ. Он просто кивнул, поощряя меня продолжать.

И я продолжил. Заливался соловьем, даже охрип в конце концов.

— Вы сможете мне помочь? — спросил я с надеждой после того, как мое красноречие окончательно иссякло.

— Возможно, — неопределенно произнес невыразимец, извлекая свою палочку из широкого рукава бесформенной серой мантии.

— Не волнуйтесь, Макс, — поспешил меня успокоить Дамблдор. Видимо, испуг более чем отчетливо проступил на моем лице. — Мистер Смит просто проведет диагностику. Я постоянно буду находиться рядом. Да и вы сами всегда сможете остановить процесс, если...

— Нет, — перебил директора невыразимец. — Я не смогу провести все необходимые исследования, если подопытный будет дергаться. Лучше всего усыпить его на время процедуры...

— Я вам не хомячок для экспериментов! — возмутился я.

Но невыразимец не стал слушать мои возражения. Он ткнул в меня острие палочки, пробормотав себе под нос что-то мудреное...

И дальше я ничего не помню. Я уснул. Глубоко и совершенно без снов, что, конечно, для меня не очень типично.

Когда я проснулся, мистера Смита в Больничном крыле уже не было. Только хмурилась у моего изголовья мадам Помфри, причитая что-то о «варварских методах». И прихлебывал чай из маленькой голубой кружки профессор Дамблдор. Он сидел рядом со мной в ярко-красном кресле — я заподозрил, что он его только что трансфигурировал из какого-то случайного хлама, подвернувшегося под руку.

Ужасно хотелось пить, о чем я тут же капризно заявил. Мадам Помфри немедленно всучила мне в руки большую кружку с чем-то горьковато-кислым — я выхлебал это пойло в момент. За что немедленно получил титул «хорошего мальчика» и теплую улыбку этой потрясающей пожилой дамы.

— Ну и как? Мистер Смит выяснил все, что хотел? — спросил я Дамблдора.

— Полагаю, да, — уклончиво ответил он. — С невыразимцами никогда точно не знаешь наверняка. Главное, что мистер Смит взялся за это дело. Рано или поздно...

— Ага, — сердито перебил я, — знаю, знаю. Рано или поздно, так или иначе... Хотелось бы чего-то более определенного!

— Увы! — развел руками Дамблдор. — Остается только делать все, что зависит от нас, и надеяться на лучшее!

Правила для того и существуют, понимаешь? Чтобы ты задумался, перед тем как их нарушить.

Терри Пратчетт. Вор времени

Первую пару дней все мое знакомство с новым миром ограничивалось Больничным крылом, где я и очнулся. И фрагментом реальности снаружи, вид на который открывался из окна. Лес, носивший, как я знал, манящее название «Запретный», выглядел очень таинственно.

Конечно, мне многое рассказывали. Гермиона, профессор Дамблдор, Хагрид. Да и книги, мои верные друзья с самого детства, в очередной раз пришли на помощь.

Однако этого было недостаточно. Я ужасно хотел увидеть своими глазами Большой Зал с его зачарованным потолком, движущиеся лестницы, живые картины, доспехи. Потрогать воду в Чёрном озере, где обитали большой кальмар и русалки.

Пусть я и был узником в этом мире, это не означало, что я не мог отдать ему должное. Я уже заранее проникся к нему определенным теплом — и жадно хотел узнать об окружающей меня реальности как можно больше.

Дамблдор, однако, не спешил давать мне добро на прогулки за пределами Больничного крыла. В ответ на мои жалостливые просьбы он лишь поглаживал задумчиво свою длинную белую бороду и говорил что-то о юности и свойственной ей нетерпеливости.

На третий день лежания в постели в окружении книг и конспектов, написанных собственноручно Гермионой Грейнджер, я совсем затосковал. Чуть за полночь, когда задорные звёзды и круглобокая луна легкомысленно подмигивали мне из окна, я не выдержал. Я просто обязан был совершить вылазку!

До сих пор думаю, что меня позвал тогда сам Хогвартс. Что не говори, это был в высшей степени волшебный замок, со своим шкодливым характером. И со своими желаниями, о которых это чудесное сооружение умело заявлять, когда считало это правильным.

Словом, я не стал противиться минутному порыву. Да я и не мог ему противиться, утверждаю это со всей ответственностью.

Мне хватило ума обуться и накинуть на плечи мантию, принадлежавшую настоящему Гарри Поттеру. Признаться, я вспомнил об этом только в самый последний момент. С меня бы сталось отправиться в путешествие по темным и по-осеннему холодным каменным коридорам прямо в пижаме и босиком!

Это было восхитительно! Крытые галереи, по которым порхал терпкий запах опавшей листвы, лестницы, то закручивающиеся спиралью, а то расслабленно вытягивающиеся в прямую. Начищенные до блеска доспехи, величественные статуи, кажется, провожавшие меня взглядами. Портреты, с каждым из которых я вежливо раскланивался.

— Ученик? После отбоя?! — заголосил один чопорный умник в официального вида кошмарной черной мантии, нарисованный сидящим за столом с львиными лапами вместо ножек. — Безобразие!

— После отбоя как раз и начинается самое лучшее время для прогулок! — уверенно заявил я и прошёл мимо, оставив этого смешного нарисованного человека возмущенно хватать ртом воздух.

Я побывал на Астрономической башне, где не менее четверти часа любовался на далекое звездное небо. Заглянул в совятню, почтил своим присутствием, кажется, все корпуса. Приближение людей я каким-то непостижимым образом ощущал заранее. И аккуратно обходил по широкой дуге целующиеся парочки, целеустремленно куда-то вышагивающих взрослых волшебников. И даже кошку Миссис Норрис я каким-то образом умудрился почувствовать заблаговременно. Гермиона рассказывала мне о ней, и я счел за лучшее обуздать свою любовь к семейству кошачьих и не связываться с этой в высшей степени ответственной хвостатой дамой.

Моей лучшей находкой стала кухня. Я обнаружил её по запаху, честное слово! Вдруг ощутил дразнящий аромат свежей выпечки и чуть не споткнулся от интенсивности переживаний. Замер, глупо крутя головой и принюхиваясь — откуда доносится этот божественный аромат?

Моя крайняя заинтересованность объяснялась даже не тем, что я успел изрядно проголодаться, пока бродил по замку. Хотя, безусловно, здешние коридоры способствовали появлению зверского аппетита, что верно, то верно. Но дело было в другом. Я ужасно, неописуемо страдал в последние дни из-за чудовищных вывертов местного меню.

Овсяная каша? Тыквенный сок? И это вместо камры из «Обжоры»? Или — ладно уж, не буду требовать невозможного — чашечки английского чая с бергамотом?

В общем, я был очень, очень разочарован тем, как кормят учеников в Хогвартсе! И сильно сомневался, что здешние профессора терпят подобное безобразие! Наверняка сидят по своим спальням и, когда никто не видит, жрут деликатесы! И, что самое вопиющее, не делятся со мной!

«Может, если я хорошо попрошу, со мной поделятся тем дивным кушаньем, которое так соблазнительно благоухает?» — подумал я с надеждой и пошёл... До ближайшей стены.

Странно, но запах доносился именно оттуда. Хотя никаких дверей видно не было...

«Потайной ход!» — заключил я азартно, с подозрением разглядывая висевшую прямо перед моим носом картину со всякими вкусностями. Наверняка, именно она являлась ключом к входу в то чудное место, где так изумительно пахло!

Я ощупал раму со всех сторон — только что слюной не закапал! На всякий случай, строго велел ей меня пропустить. Затем, когда это не помогло, жалобно попросил:

— Ну пусти, а?

Однако картина моим мольбам не вняла, увы.

— Мазня бесполезная! — в сердцах обозвал я ни в чем не повинный натюрморт и отправился дальше. Изучать извилистые коридоры и причудливо переплетавшиеся переходы.

Уже перед самым возвращением в Больничное крыло, буквально за два поворота в это надоевшее мне местечко, успевшее, впрочем, стать мне подобием дома, я ощутил приближение еще одного человека. Это был уже знакомый мне профессор Снейп.

Подумав, я решил не прятаться от него. Не подлежало сомнению, что этот устрашающий дяденька весьма заботился о Гарри Поттере. А значит, до тех пор, пока его тушка неразрывно связана со мной, профессор Снейп не причинит мне вреда.

— Доброй ночи! — поздоровался я с профессором первым. И, кажется, застал его врасплох. Во всяком случае, он выглядел изрядно ошарашенным, когда резко развернулся ко мне, наставляя на меня свою волшебную палочку.

— Вы?! — выдохнул он гневно. — Что вы здесь делаете?!

— Гуляю, — невозмутимо ответил я.

— Вы... Вы... — не сразу нашёлся он с ответом. — Вы, зная о том, что где-то в замке ждёт своего часа неизвестный недоброжелатель, желающий вам зла... И ни имея ни малейшего представления о планировке этого места! В одиночку, ночью, решили... Погулять?!

— И в самом деле, — удивился я. — Я ведь не знаю Хогвартса! Но почему-то у меня не возникло ни малейших проблем с ориентированием в этих грешных коридорах. Интересно, с чем это связано?

— Вы даже тупее, чем настоящий Гарри Поттер! — рявкнул профессор Снейп, — Хотя я до сих пор был уверен, что это попросту невозможно!

— Тише, тише, — попросил его я. — Ближайшая влюбленная парочка целуется как раз за соседним поворотом! Конечно, они сейчас очень заняты друг другом, но ведь, грешным делом, они могут и услышать, что я... эм... Не совсем настоящий Гарри Поттер. А это, как я понял, было бы нежелательно.

— Влюбленная парочка? — он с отвращением зыркнул в указанном мной направлении. — Откуда вы?.. Впрочем, это сейчас неважно.

Этот тип навис на мной, видимо, желая напугать. Я в ответ обезоруживающе улыбнулся и похлопал его по плечу:

— Да не волнуйтесь вы так! Я совершенно ничем не рисковал. Ну разве что была опасность простудиться во время прогулки. Всё же здесь ужасные сквозняки, доложу я вам! А все прочие неприятности я бы почувствовал.

От моего прикосновения профессор Снейп дернулся и отпрянул. Я подумал, что, действительно, не стоило вот так запросто вторгаться в его личное пространство. Но после прогулки я точно бы опьянел от чудесной гулкой атмосферы старого волшебного замка.

Профессор Снейп перешел на злобное шипение:

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора! И к директору! Прямо сейчас! Может, хоть он сможет вправить вам мозги!

— Баллы? Что еще за баллы такие? — лениво удивился я. — Гермиона мне про них еще не рассказывала.

Профессор Снейп застонал.

Я вдруг почувствовал, как сильно болит у него голова. Как в левый висок медленно вкручивается шуруп, распространяя вокруг себя пульсацию адской боли. Я сморщился — и взял себе половину этого недуга.

Это было неприятно, но терпимо. Я спросил внезапно севшим голосом:

— Ну что, стало получше? Теперь вам уже не так хочется бросаться на людей?

— Что? Это вы что-то сделали, чтобы боль?.. — спросил профессор. Кажется, я уловил в его голосе, полном недоверия, еще и нотку страха.

— Сам не знаю, что я такое сделал, — честно признался я. — Со мною это иногда бывает. Я что-то делаю просто потому, что не могу по-другому. Не понимая толком, что именно и как я в очередной раз сотворил. Просто потому, что так правильно. Например, неправильно было оставлять вас страдать от этой невыносимой головной боли. Часто она вас донимает, да? И правильным представлялось отправиться сегодня на прогулку. Знаю, это кажется вам неосторожным и глупым. Может, так оно и есть! Но я должен был поступить именно так, тут уж ничего не поделаешь.

Профессор Снейп хмыкнул и отвернулся. Кажется, он просто не знал, как на меня реагировать.

— К Дамблдору! Живо! — произнес он сухо после долгой паузы. — Может, хоть он понимает, как с вами разговаривать.

— Почему бы и нет? — весело согласился я. — Только вот — а мы точно не помешаем сну этого могущественного дедушки? Все-таки ночь на дворе.

— О, так вы это все-таки заметили! — съязвил профессор Снейп. — Не волнуйтесь, я хорошо успел изучить его привычки. Он ложится только под утро.

— Ну надо же, родственная душа! — порадовался я.

Дамблдор и в самом деле бодрствовал, хотя выглядел очень уставшим. Я заметил, что его прозрачные мудрые глаза покраснели, а спина заметно сутулилась. Директор сидел за столом в своем изумительном кабинете, полном странных гудящих и щелкающих приборчиков, скляночек, шкатулок, книг, свитков с загадочными иероглифами.

— Гарри? Профессор Снейп? — дружелюбно поприветствовал он нас. — Чем обязан столь позднему визиту?

— Я застал мистера Поттера гуляющим по замку, — сухо ответил профессор. — И, кажется, он совершенно не понимает, почему ему не стоило этого делать.

— Вот как? — Дамблдор посмотрел на меня поверх очков. — Возможно, я недооценил ваше нежелание сидеть в четырех стенах. Понимаю, взаперти очень тоскливо. И все же я надеялся на большее здравомыслие.

— Но я совершенно ничем не рисковал! — защищаясь, заявил я. — Любое живое существо в этом замке я, как выяснилось, ощущаю заблаговременно! А значит, никакой убийца или недоброжелатель совершенно точно не мог встретиться мне в коридоре — я попросту обошёл бы его стороной.

— Но вы каким-то образом встретились с профессором Снейпом, — справедливо возразил Дамблдор.

— Но он-то не недоброжелатель! — отозвался я. — По правде говоря, в его доброжелательности я уверен даже больше, чем в вашей. Во всяком случае, он явно очень переживает за этого Гарри Поттера. К тому же, моя интуиция считает, что ему можно доверять. А я всегда к ней прислушиваюсь.

— Стало быть, вы намеренно с ним встретились? — недоверчиво уточнил профессор Дамблдор.

— Ага, — кивнул я. — Захотелось вдруг поздороваться.

— Что же, — откинулся в кресле директор. — Если все действительно обстоит таким образом, как вы говорите, я не могу запретить вам гулять по Хогвартсу, даже ночью. Однако, если вас хотя бы раз поймают за этим занятием... Что же, это будет значить, что вы не так уж хорошо умеете чувствовать опасность. И, стало быть, подобные прогулки для вас рискованны, что бы вы на этот счет не говорили.

— Но директор! — не сдержал возмущения профессор Снейп. — Вы позволяете ученику нарушать правила?

— А как я могу ему запретить? — весело спросил Дамблдор. — Если дела обстоят так, как говорит мистер Поттер, то он все равно сделает все, как считает нужным. А мы об этом даже не узнаем, если он не захочет.

Профессор Снейп пробормотал себе под нос грязное ругательство. Я восхищенно покачал головой — чувствовалось, что дядя разбирается в площадной брани.

— И, раз уж вы все равно не собираетесь больше сидеть в Больничном крыле, думаю, пора выводить вас в свет. С завтрашнего дня вы вместе со всеми пойдете на занятия, — произнес Дамблдор уже мне. Я взвыл:

— С завтрашнего?! На занятия?! Это что же, придется рано вставать? Да и я же совершенно еще не разобрался во всех этих ваших учебных дисциплинах.

Вот теперь настроение профессора Снейпа явно улучшилось. Я, во всяком случае, заметил на его мрачном лице бледные следы улыбки.

— Уверен, вы справитесь, — безмятежно заявил Дамблдор. — А теперь идите спать! Рысью марш! Уже поздно, а вас завтра ждет ранний подъем!

Вот так и получилось, что следующим утром я, хмурый и невыспавшийся, выполз из Больничного крыла, закутанный в эту дурацкую школьную мантию. И, отчаянно зевая, побрел в сторону Большого Зала.

Первый же встретившийся на моем пути мелкий пацан шарахнулся от меня, как от прокаженного. И напряженно провожал мою спину взглядом до тех пор, пока я не скрылся за поворотом. «Чего это он? — подумал я. — Я, конечно, вряд ли выгляжу приветливым и милым с такой злой сонной рожей, но неужели все плохо настолько?»

Оказалось, что да, настолько. Во всяком случае, практически все встретившиеся мне на пути на завтрак школьники откровенно пялились на меня, перешептывались. Одна девочка с криво повязанным бело-синим галстуком и растрепанными косами глубокого чернильного оттенка набралась смелости обратиться ко мне:

— Поттер, как ты обманул Кубок? Ты попросил кого-то из старших бросить твое имя за тебя?

— Пф-ф! — пренебрежительно фыркнул я. — Ты правда думаешь, что я стал бы действовать так примитивно?!

И я прошел мимо нее с гордым видом, изо всех сил стараясь не заржать.

Кажется, на меня так пялились вовсе не из-за выражения лица. А из-за репутации, которой успел за свою жизнь обзавестись этот несчастный мальчишка, Гарри Поттер.

По пути к Большому Залу я успел еще трижды ответить на вопрос, как именно я умудрился перехитрить Кубок Огня. Постепенно я входил во вкус и давал все более развернутые ответы. У самого входа я даже поведал толпе любопытствующих румяных пуффендуек, что Кубок — это на самом деле никакой не кубок. Это Чаша с пылкой женской душой. И уговорить ее нарушить ради меня все правила и традиции мне помогло мое неотразимое мужское обаяние.

Школьницы мне, разумеется, не поверили. Но хихикали вполне благосклонно. А главное, больше не смотрели на меня, как на какое-то чудище. И это само по себе было прекрасно.

Как-то незаметно мое настроение от отметки «Не подходите близко, а то я буду кусаться!» поднялось до вполне приемлемого уровня. Так что, когда я наконец переступил порог Большого Зала, я даже чуть-чуть улыбался.

Впрочем, моя улыбка немедленно трансформировалась в выражение придурковатого изумления и восторга. Потому что Большой Зал был невероятен! И никакие книги, никакие рассказы не могли этого передать.

Я стоял под бездонным серо-розовым рассветным небом, задрав голову, и следил за тем, как медленно кружились надо мной золотистые искорки свечей. Будто стая светлячков танцевала в мою честь вальс. Или, скорее, какой-то иной танец, более затейливый — но такой же медленный и благородный.

Я пришел в себя от оклика:

— Гарри! — произнесла Гермиона Грейнджер, хватая меня за руку. — Не стой на проходе, пошли скорее завтракать, а то опоздаем на уроки, и профессор Спраут снимет баллы, и...

— Хорошо, хорошо, Гермиона, — тепло улыбнулся я ей. — Не волнуйся, я уже иду. Просто я, кажется, успел соскучиться по этому месту за то время, что валялся в Больничном крыле.

Стол моего факультета — Гриффиндора, если я запомнил правильно, — встретил меня радостными воплями:

— Гарри! Мадам Помфри тебя наконец-то выпустила из своих лап?

— Совершилось!

— Мы уж думали, она тебя до самого состязания там продержит!

— Мы тебя уже заждались! Хотели в твою честь устроить вечеринку, а тебя все нет и нет!

— Не, ну вечеринку мы, конечно, все равно устроили...

— Ага, и даже не одну, — ядовито прокомментировала Гермиона. — Отстаньте от него, он совершенно не расположен...

— Ну почему же? — перебил ее я, подмигивая близнецам Уизли. — Хорошая вечеринка еще никому не вредила. И я очень вам благодарен, ребята, что вы так меня ждали.

Школьники вокруг заулыбались. Только один рыжий парень глядел на меня как-то сердито. Я не мог сообразить, кто это. Скорее всего, это был очередной Уизли — но вот который? Староста Перси? Гермиона говорила, что он довольно строгий — так что вполне возможно, что эта суровая рожа принадлежала именно ему. С другой стороны, лицо этого угрюмого рыжика казалось уж слишком детским. Или мне только так мерещилось? В конце концов, я уже давно привык себя считать взрослым дяденькой и мало разбирался в возрасте школьников.

Образование было сродни заразной болезни, передающейся половым путем. Оно делало тебя непригодным для многих работ, а еще появлялось какое-то жуткое желание передавать его дальше

Терри Пратчетт. Санта-Хрякус

Я ожидал, что будет скучно. Должно быть, меня разбаловало обилие происходивших вокруг меня чудес, окружавшее меня в последние годы моей сумасшедшей жизни. Самопишущие таблички, говорящие птицы, воплощающиеся в реальность сны — вот уж не думал, что когда-нибудь буду воспринимать всё это как должное!

И всё же, кажется, незаметно для меня, это произошло. Трепет перед любым проявлением волшебства потихоньку угас. Процесс зашёл настолько далеко, что я, очутившейся перед перспективой изучать магию, думал лишь о том, что придется теперь выполнять длинные и наверняка нудные домашние задания, сидеть на бесконечных монотонных лекциях и рано вставать. И даже не вспоминал, чему именно меня собираются учить.

Я не думал об этом до тех самых пор, пока не переступил наконец порог теплицы. И не замер немедленно на месте, как какой-нибудь деревенский дурачок, впервые выбравшийся в большой город со всеми его банальнейшими техническими чудесами.

Вокруг меня шевелились лианы, листья, корни, лепестки разных размеров и оттенков. Я уловил тихий недовольный шепоток от одного особенно раскидистого куста с мясистыми листьями. С другой стороны виднелось мерно покачивающееся из стороны в сторону растение, которое — я готов был в этом поклясться! — распространяло вокруг себя волны светлой и искренней радости. Я прямо таки физически ощущал, как у меня поднимается настроение просто от пребывания рядом... Пришлось встряхнуться, избавляясь от наведенных эмоций — в противном случае я рисковал впасть в состояние эйфории, начать глупо хихикать и пускать слюну. Надо сказать, я очень вовремя успел избавиться от наваждения — промедлил бы еще хоть миг, и ни за что не успел бы увернуться от кусачих темно-фиолетовых щупалец, которые попытались цапнуть меня за лодыжку.

— Это потрясающе! — воскликнул я шепотом, поворачиваясь к Гермионе. Она неуверенно улыбнулась мне, затем нахмурилась. Велела шепотом:

— Только не восторгайся слишком уж активно — это не похоже на Гарри. Он не любит копаться в земле.

— И я отлично его понимаю! — отозвался я. — Огородные работы — это, как по мне, не особенно весело. Но ради такой флоры можно и потерпеть!

Мои восторги прервал тот самый рыжий парень, который привлек мое внимание за завтраком своим хмурым лицом. Он прошел мимо меня, грубо пихнув плечом. Я даже растерялся немного. Спросил шепотом Гермиону:

— Кто это? Должно быть, мой непримиримый школьный соперник? И как я должен реагировать на такое хамство?

Щеки Гермионы вспыхнули румянцем, она отвела взгляд и неохотно ответила:

— Я не знала, как тебе об этом рассказать. Это Рон Уизли, близкий друг Гарри Поттера. Но он... Он плохо принял новость о том, что Кубок тебя выбрал. Думает, что ты сжульничал — и даже ничего ему не рассказал.

Я схватился за голову и жалобно произнес:

— С такими друзьями никаких врагов не надо! И что мне теперь делать? Он же наверняка заметит, что я как-то не так себя веду!

— Я думала все ему рассказать. Но стоило мне произнести «Гарри Поттер», как Рон перестал слушать, — призналась Гермиона. — Думаю, тебе лучше общаться с ним как можно меньше. Пусть с этим разбирается настоящий Гарри.

А потом начался урок. Полная невысокая женщина с удивительно юным и энергичным голосом принялась проникновенно рассказывать о какой-то немыслимой ботве с пушистой оранжевой хвоей и массивным чешуйчатым стволом. Я, разумеется, немедленно забыл, как она называется — какое-то труднопроизносимое слово на латыни, у меня не было ни единого шанса запомнить.

Но слушал про повадки этого изумительного представителя магической флоры я с большим вниманием. Смотрел, как он тянет веточки к лейке со слабым мятным раствором. А потом старательно рыхлил землю, опрыскивал сыто мурлыкающую хвою прозрачной запашистой жидкостью. И получал от этих нехитрых действий огромное удовольствие.

* * *

Не меньше искреннего наслаждения я испытал и на Чарах, где жутковатый карлик — полугоблин, как мне объяснили — с шутками и красочными примерами повествовал притихшему классу о манящих чарах. Оказалось, с их помощью можно творить поистине удивительные и даже пугающие вещи. Во всяком случае, на меня произвела неизгладимое впечатление история про человека, который призвал при помощи «Акцио» ключ, проглоченный его козой. И призываемый предмет действительно влетел ему прямо в руку — проделав предварительно дыру в животе несчастного животного.

Я передернулся, какая-то белокурая девчонка довольно громко сказала: «Фу!» Кажется, рассказ произвел впечатление на всех.

Потому во время практики я взялся за палочку с некоторой опаской. И вожделенное «Акцио» мне удалось не с первого раза. Но в конце концов, не без помощи дыхательных упражнений имени великого и ужасного сэра Шурфа Лонли-Локли, я сумел успокоиться. Всё же перо, лежавшее на столе в полуметре от меня, и ключ в желудке козы — это не одно и то же.

Добившись успеха, я горделиво огляделся по сторонам. На меня никто не обращал особого внимания, только Гермиона покосилась с легкой завистью — ей перо еще не покорилось. Оно только нервно подрагивало, но не спешило менять свое положение в пространстве.

Думаю, виновна тут была та самая история о козе — как я очень быстро убедился, Гермиона всегда изумительно споро справлялась с любыми учебными задачами. Кажется, она была из породы неисправимых отличниц.

В те незапамятные годы, когда я впервые оказался за школьной партой, я искренне завидовал подобным ребятам. Их можно было встретить в любом классе в количестве, редко превышающем две-три штуки. Учителя обожали этих занудливых умников, всегда ставили их в пример. Да и мои родители частенько любили меня сравнивать то с какой-нибудь Машей-медалисткой, то с умницей-Денисом.

Впрочем, я довольно быстро понял, что завидовать тут особо нечему. Неисправимые отличницы и отличники редко производили впечатление счастливых людей. Скорее казалось, будто они больны какой-то трудноизлечимой болезнью, которая прямо-таки заставляет их маниакально стремиться к пятеркам, в сущности, довольно бесполезным, если разобраться.

Я мысленно сделал себе пометку проследить, чтобы Гермиона не забывала хоть изредка останавливаться и оглядываться по сторонам — чтобы простые радости жизни мимо нее не проходили.

* * *

Призрак, что вел Историю Магии, произвел на меня неизгладимое впечатление. Он казался не рассказчиком, а скорее, заезженной пластинкой, которая воспроизводит информацию не потому, что хочет этого. А потому, что ее такой создали. Все, на что она способна — повторять много раз одни и те же слова. Снова и снова.

Мне казалось, я ощущал горькую тоску этого странного полупрозрачного существа. Оно, возможно, хотело чего-то совершенно иного. Может, расслабиться у камина в тишине. Или для разнообразия послушать кого-нибудь — и даже необязательно, чтобы это был хороший рассказчик. Сошёл бы и самый средний первокурсник со скудным словарным запасом и дюжиной вездесущих слов-паразитов.

Но, кажется, выбора у профессора Биннса не было. Он мог только рассказывать. И лишь об истории магического мира, увы.

— Они все такие, эти призраки? — спросил я Гермиону шепотом. — Ты говорила, в Хогвартсе их много.

— Что? Да нет, они все разные, — немного растерянно ответила она. Кажется, она до конца не поняла моего вопроса — да я и сам его до конца не понимал, чего уж.

Слушая размеренный сухой рассказ призрака о каких-то Великих Переговорах между магами и гоблинами, я постепенно впал в подобие транса. Словно бы оказался на границе между сном и явью, где участники исторических событий мутными тенями выстроились друг напротив друга в каком-то мрачном сыром подвале. И, злобно скалясь и не выпуская оружия из рук, подчеркнуто вежливо обсуждали... что-то. Чем старательнее я прислушивался, тем более неясными становились далекие голоса. В конце концов, я собрал всю свою силу воли в кулак, концентрируясь на звуке... И проснулся.

С изумлением уставился на полупрозрачного профессора Бинса, продолжавшего бубнить что-то себе под нос.

Оглядевшись, я понял, что преподаватель-призрак действовал усыпляюще не только на меня. На самом деле, из ближайших моих соседей бодрствовала только Гермиона. И еще пара человек на задней парте с серебристо-зелеными галстуками что-то писали — но интуиция подсказывала мне, что это вряд ли были конспекты.

«Занятный побочный эффект! — подумал я. — Эх, где же ты был, дорогой профессор, когда я мучился бессонницей!»

И зевнул.

Понимание настигло меня позже, когда этот бесконечно нудный урок уже закончился и я, окруженный толпой гомонящих школьников, шёл на обед. Я помнил всё, что бубнил профессор Бинс, пока я спал! Факты, имена, события — все отпечаталось в моем мозгу, как... Я даже не знаю, какие еще сведения настолько прочно засели в моей голове? Разве что таблица умножения.

Должно быть, профессор-призрак и впрямь владел какой-то методикой гипноза, при помощи которой погружал учеников в транс и вкладывал знания прямо им в голову, во сне.

Я пришёл в восторг и даже замурлыкал себе под нос. Гениально! Учиться во сне — это я понимаю! Это вам не задачи решать и не эссе писать!

Правда, эссе эта непостижимая сущность нам тоже задала немаленькое.

* * *

На урок к уже знакомому мне Хагриду я шёл, преисполненный чистого искрящегося любопытства. Я был уверен, что этот добрый, немного нескладный дядечка найдет, чем меня удивить.

И я не ошибся! Едва увидев животных, уход за которыми он собрался нам преподавать, я встал как вкопанный. Они словно бы сбежали из одного из моих жутких кошмарных снов, от которых я имел обыкновение просыпаться в холодном поту под утро в далекую пору моего суматошного отрочества.

Но Хагриду, кажется, эти создания казались милыми. Во всяком случае, он с неподдельным восторгом делился с преисполненными отвращения и ужаса учениками успехами своих питомцев. Они хорошо кушали и радовали Хагрида чрезвычайной энергичностью.

Но мнению нашего учителя, для полного счастья им не хватало только прогулок.

«Какая прелесть!» — подумал я, пытаясь нацепить на доставшуюся мне особь поводок.

* * *

В первый раз идти на прорицания было, признаюсь, страшновато. На прочих предметах мне составляла компанию Гермиона, мой извечный гид в сумасшедшей окружающей реальности. А тут предстояло обходиться без её отрезвляющих тычков в бок, горячего шепота и красноречивых взглядов.

Я сказал себе: «Дорогуша, ты и не такое переживал!» Собрал всё свое мужество в кулак и принялся карабкаться вверх по неубедительной веревочной лестнице — именно так выглядел вход в кабинет прорицаний, можете себе представить.

Место, куда я попал в результате этого нехитрого гимнастического упражнения, меньше всего напоминало классную комнату. Оно было совершенно круглым — и очень уютным. Красный полумрак, витающий в воздухе запах пряностей, очаровательные пухлые пуфики — в таком трактире я бы пропустил пару чашечек камры… Или даже чего покрепче.

Я с надеждой покосился на громоздящиеся на полках разномастные чайные чашки.

А потом я увидел преподавателя. Жуткого вида дамочку в огромных очках с таким пронзительным взглядом, что я даже тихо присвистнул.

«Она же прямо сейчас, с одного взгляда, поймёт, что я тут чужой. И расскажет об этом всем, — испуганно подумал я. — Как же Дамблдор не подумал о Сивилле Трелони?»

В глазах прорицательницы промелькнуло что-то, и она заговорила свистящим полушепотом — целый табун мурашек пробежал по моему загривку от одного только звука её голоса:

— Иногда с одного взгляда мне открываются вещи, недоступные большинству магов…

«Сейчас она скажет!» — пронеслась в моей голове паническая мысль.

— …И сейчас в вашем грядущем, мистер Поттер, мне открылись страшные, по-настоящему пугающие обстоятельства!

«Она сказала «мистер Поттер»? Она не собирается меня разоблачать?» — изумился я. Меня накрыло такое оглушительное облегчение, что я даже тихонько рассмеялся и искренне сказал:

— Спасибо!

Сивиллу Трелони, кажется, покоробила такая реакция — и я мог её понять. Не каждый день человек, которому ты пророчишь «страшные и пугающие обстоятельства», так радуется этому, да ещё и благодарит.

— Вы напрасно так легкомысленно к этому относитесь, — произнесла она, поджав губы.

— От будущего не скрыться, — легко ответил я. — Даже к самым серьёзным господам оно обязательно приходит, рано или поздно, так или иначе. Остается просто принять то, что грядёт.

— Не ожидала от вас такой мудрости, мистер Поттер, — помолчав, произнесла прорицательница. И приступила, наконец, к теме урока.

Мне было интересно, даже очень. Мистическая сила звёзд волновала меня ещё в далекую пору моего детства — тогда я часами мог разглядывать ночное небо. Теперь мне предлагалось сделать это, вооружившись мудростью магов этого мира. По уверениям Трелони, это действо позволяло узнать помыслы судьбы — более чем заманчивая перспектива.

И вот дело дошло до практики. И я понял, что попал.

Я понятия не имел, когда родился Гарри Поттер! Не знал не только точного числа, но даже года! Как-то не было повода поинтересоваться. Между тем именно дата рождения, согласно инструкции в учебнике, была отправной точкой для дальнейших расчётов.

«Ну вот, а я так надеялся заглянуть в грядущее!» — уныло подумал я.

К счастью, у меня в арсенале всегда оставалось моё великолепное воображение. Вооружившись им, я принялся составлять прогноз на свое ближайшее будущее, полностью пропустив часть с расчетами.

Ближе к концу занятия преподавательница поинтересовалась, как у меня дела. И я не преминул с выражением зачитать плоды своей буйной фантазии — не пропадать же такому литературному шедевру в безвестности?

Дочитывая, я уже понимал, что перестарался. Мой сосед по парте, Дин Томас, едва удерживал рвущийся из его груди хохот. Давились смешками и другие ученики. Неодобрительно на меня смотрели одноклассницы. Рон Уизли приобрел совершенно замечательный помидорный оттенок — думаю, любой уважающий себя томат немедленно умер бы от зависти, если бы увидел в тот момент лицо этого забавного паренька.

Дочитав, я с веселой опаской уставился на Сивиллу Трелони. Думал, что она отчитает меня за мою выходку и даже, возможно, снимет балы.

"Зато никто не обнаружит того факта, что ты, дорогуша, позабыл дату своего рождения!" — мысленно успокаивал себя я.

Прорицательница смотрела на меня задумчиво. Затем произнесла полушепотом:

— Не думала, что вы способны так точно увидеть грядущее, мистер Поттер. Кажется, я недооценивала ваши способности. У вас есть дар к тонкому искусству прорицаний, и весьма выдающийся, кажется. Что же, я сделаю все от меня зависящее, чтобы огранить ваши таланты.

Я так и застыл с открытым ртом. Выдающийся дар к искусству прорицания? И такой вывод она сделала, выслушав сочиненные мной впопыхах небылицы?!

Я ничего не понимал.

В таком непонимающем состоянии я и покинул кабинет, механически преодолев хлипкую веревочную лестницу, несколько коридоров и...

А потом меня настигла уважительная реплика одного из моих школьных товарищей, отличавшегося весьма примечательными кудрями:

— Ты, Гарри, сегодня просто сам себя превзошёл! "Стихия огня придет за моей жизнью из чащобы леса..."

— "С первого мгновения она навсегда похитит мое сердце..." — подхватил мой недавний сосед по парте, Дин Томас.

— "А затем стихия безжалостно уничтожит меня, сожжет дотла своим зловонным дыханием", — ворчливо закончил я фразу. — Спасибо, я и сам помню тот бред, что нес.

— А та часть, где ты расписывал, как попытаешься обратиться к магии двух миров, чтобы защититься? — не унимался кудрявый. — Почему только двух, Гарри?

— Да, тут я дал маху, — задумчиво согласился я. — Надо было сразу говорить о дюжине!

Одноклассники дружно заржали.

— И спастись я смогу, только если совсем откажусь от сражения! — продекламировал я, входя во вкус.

— Честно говоря, Гарри, с этой фразой ты перегнул палку, — осторожно произнес круглолицых пухлощекий парень, которого, кажется, звали Невилл. Он уже некоторое время ненавязчиво держался неподалеку. — Я уж думал, профессор поняла, что ты просто выдумываешь всякую чушь...

— Ты просто завидуешь моему провидческому дару! — гордо задрал я нос, вызвав тем самым новый приступ дружного хохота.

* * *

К первому посещению зельеварения Гермиона готовила меня, как к партизанской вылазке в стан врага, честное слово! Она миллион раз повторила мне, что к профессору Северусу Снейпу нужно обращаться «сэр», спорить с ним ни в коем случае нельзя, даже если очень-очень захочется! Зелье нужно варить строго по инструкции на доске, не отвлекаться, а со всеми вопросами она мне поможет и...

— Гермиона! — наконец перебил я ее, ощущая, как от многочисленных сведений моя голова окончательно идёт кругом. — Не стоит так волноваться! Я уверен, что профессор Снейп меня не съест! В конце концов, он тоже прекрасно знает, что я — не совсем Гарри Поттер. И не станет ко мне приставать уже просто потому, что не хочет, чтобы это стало очевидно всем.

— Он знает? — переспросила Гермиона изумленно. — Дамблдор рассказал ему? Но зачем?

— Кто его разберет, этого белобородого дедушку, — пожал я плечами. — Но у меня нет другого выбора, кроме как довериться его суждениям. Точнее, не то чтобы нет... Всегда можно податься в отшельники и спрятаться ото всех в горах. Сидеть там, жевать корешки и страдать несварением желудка — тоже ведь занятие! Но пока жизнь здесь еще не настолько мне опротивела.

Гермиона тихо хихикнула:

— Уж надеюсь! Здесь здорово. Магия невероятна! И Хогвартс — это чудесное место, правда?

— Правда, — солидно кивнул я. — Почти такое же восхитительное, как мое прошлое место жительства.

— А где ты жил? — с осторожным любопытством спросила Гермиона.

— О! Я обязательно тебе расскажу! — пообещал я. — Только не сейчас — мне не хочется говорить об этом кое-как, на ходу. А сейчас мы уже почти пришли в класс, на урок.

— И правда! — удивленно согласилась Гермиона, растерянно озираясь. — Кабинет находится за следующим поворотом. Как это мы умудрились так быстро дойти? И я совершенно не следила за дорогой — получается, это ты как-то сориентировался во всех этих поворотах и лестницах? Но как?

— Как-как! — проворчал я. — Как-то вот сумел. Сам толком не знаю, как мне это удалось. Вот такой вот я загадочный!

— Загадочный? — раздался откуда-то из-за спины довольно неприятный голос. — Я бы скорее сказал, что ты — сплошное недоразумение! Или вот еще один подходящий для тебя термин — ошибка природы!

Это был один из учеников, который, как и мы с Гермионой, торопился в класс. Я уже довольно давно заметил его приближение, но не придавал ему значения — это же школа, тут повсюду снуют ученики, куда же без них.

Очень светлые гладкие волосы, презрительно-высокомерное выражение лица, смешная цыплячья шейка — тип не понравился мне с первого взгляда.

— Природа не ошибается! — заявил я ему. — Она вообще хоть и стерва, но очень мудрая стерва, даже слишком. Если уж она сочла нужным что-то натворить, то, значит, так надо!

— На философию потянуло, Поттер? — насмешливо фыркнул тип. — Правильно, где еще тебе искать утешения, как ни в дурацких измышлениях о жизни и смерти. Ведь тебе недолго осталось пребывать с нами, простыми смертными. Скоро тебя прикончат на Турнире, и ты отойдешь в мир иной.

— Заткнись, Малфой! — прошипела Гермиона как рассерженная кошка и с опаской покосилась на меня.

Я открыл было рот, чтобы изречь какую-нибудь очередную глупость, но от этого немудрящего действа меня отвлекло феерическое появление профессора Снейпа. С развевающейся за спиной мантией он казался посланником ада, никак не меньше.

— Быстро в класс! — рявкнул он. — Урок почти начался!

Прежде чем последовать указанию профессора, Малфой — так, кажется, его назвала Гермиона? — одарил меня презрительным взглядом. Я шепотом спросил мою неизменную спутницу и надежную помощницу:

— А это кто был? Что, ещё один мой близкий друг?

— Что? А, нет, конечно! На этот раз это и правда был главный школьный соперник Гарри Поттера, — объяснила она. — Драко Малфой.

— И как мне на него реагировать? — полюбопытствовал я. — Как обычно происходят наши стычки?

— Отвратительно! — честно ответила Гермиона. — Вы постоянно...

— Мисс Грейнджер! — прервал ее профессор Снейп. — Соблаговолите уже оторваться от вашей бесценной болтовни и обратить внимание на то, что урок начался три минуты назад!

— Извините, профессор, — густо покраснела Гермиона.

Из дальнейшего я мало что понял. Слишком много оказалось в речи профессора незнакомых слов. Я, конечно, пытался разобраться в предмете с помощью учебника и конспектов. Но много ли можно понять за тот весьма ограниченный промежуток времени, которым я располагал?

Едва ли я понимал, что делаю, когда под чутким руководством Гермионы смешивал ту жуткую бурду в своем котле. А потому неудивительно, что она в конце концов с громким хлопком вспенилась и полилась через край, расплавляя всё на своем пути. Я еле успел отпрыгнуть от едких брызг, уронив в процессе стул и сильно толкнул стоявшего по соседству Невилла.

— Мистер Поттер! — рявкнул профессор Снейп, уничтожая содержимое моего котла. — Тролль за этот урок! И минус десять очков! Как можно было сотворить из этого состава подобное?! Вам не дают покоя лавры Лонгботтома, и вы решили его превзойти?! Вы прямо сейчас...

Гневную речь профессора грубо перебил громкий стук в дверь и последовавший сразу вслед за этим писклявый голос:

— Профессор Снейп! Там, внизу, ждут всех чемпионов! Меня послали за Гарри Поттером! Кажется, его будут фотографировать.

— Проваливайте, мистер Поттер! — махнул на меня рукой профессор, отворачиваясь. — Все равно ваше пребывание на моем уроке совершенно бессмысленно!

Драко Малфой в этом месте угодливо захихикал, не замечая, как морщится в ответ на его веселье Снейп.

Я не стал заставлять себя просить дважды и пулей вылетел из кабинета, навстречу моему нечаянному спасителю. Не то чтобы меня так радовала перспектива поучаствовать в фотосессии. Но снова тужиться сварить эту малоаппетитную бурду — нет уж, спасибо большое! Боюсь, потолком возможностей в этой сфере для меня была камра. Прочие магические составы оставались за гранью моего понимания.

Газеты надо читать! Иногда они сеют разумное, доброе, вечное!

Ильф и Петров. Золотой телёнок

По прибытии в новое тело и в новый мир на меня сразу обрушилось слишком много всего. Попытки разобраться в причинах произошедшего, необходимость изображать другого человека, школьные уроки, новая, непривычная магия...

В результате на фоне всего остального необходимость участвовать в каком-то там Турнире Трёх Волшебников как-то отошла для меня на второй план. Я вовсе об этом не думал, предполагая, что как-нибудь разберусь по ходу дела. Ну в самом деле, не мог же я волноваться ещё и об этом, когда все мое внимание уходило на то, чтобы делать вид, будто незнакомцы вокруг мне отлично знакомы!

Но вот я переступил порог комнаты, где собрались все участники Турнира и целая горсть преисполненных энтузиазма организаторов — и прятаться от грядущих перспектив внезапно стало очень сложно. Мне предстояло принять участие в конкурсе, на глазах у целой прорвы народа демонстрировать свои магические навыки. И всё это еще и с риском для жизни.

Я с искренним любопытством посмотрел на трех своих соперников. «Должно быть, очень занятные люди, — подумал я. — Они-то во всё это вписались вполне добровольно...»

Признаться, мне сложно было понять причины, способные побудить кого-то участвовать в подобном мероприятии. Правда, я и профессиональных спортсменов никогда не понимал толком. Они казались мне совершеннейшими пришельцами. Даже прилети они с другой планеты — едва ли это заставило бы меня относиться к ним с большей опаской.

Я продолжал разглядывать своих соперников. Вероятно, я мельком видел их и раньше, в Большом Зале. Но в тот момент я был слишком захвачен круговоротом иных событий. И лишь теперь смог рассмотреть эту троицу.

Первым делом я обратил внимание на прекрасную леди, Флер. Она была хрупка почти до прозрачности, белокура, как ангел... И взирала на меня с хорошо различимым презрением.

Красотку можно было понять. В ее глазах я был досадным курьезом, не более. Я чуть развел руками в ответ на её уничижительный взгляд — мол, сам не в восторге, что оказался здесь, но что делать? Флер отвернулась с равнодушным видом, но я заметил, как порозовели кончики ее ушей. «Не такая уж ты и ледышка, леди, какой хочешь показаться», — с удовлетворением заключил я.

Следующего моего соперника можно было легко описать одним словом — мрачный. Честное слово, Виктор Крам с таким старанием излучал недовольство жизнью и подозрительность, что за этим щитом едва удавалось различить его самого. С очаровательной ямочкой на подбородке, внимательными серыми глазами и косолапой походкой.

Кажется, этому парню было неуютно в обществе целой толпы малознакомых людей — довольно необычно для местной знаменитости. Я слегка улыбнулся Виктору, надеясь немного его приободрить. Он удивленно моргнул в ответ.

У Седрика, наоборот, было очень живое и доброжелательное лицо. Они будто бы разделили с Виктором весь спектр эмоций строго пополам. И если одному достались угрюмость и недоверчивость, то второй отхватил себе жизнерадостность и открытость. Вместе они смотрелись почти комически.

Седрику я тоже улыбнулся, немедленно получив широченную улыбку в ответ.

Но долго обмениваться с соперниками взглядами и улыбками мне не дали — меня решительно уволокли за руку в какую-то каморку со швабрами и ведрами. Моей похитительницей оказалась уже не слишком юная, но очень энергичная женщина, представившаяся Ритой Скитер.

— Полегче, незабвенная! — взмолился я, впечатленный её напором. — Вы, конечно, прекрасны, но я не могу вот так сразу! Я иначе воспитан, знаете ли, и наивно полагаю, что тет-а-тету с красивой женщиной должны предшествовать ухаживания, прогулки под полной луной, робкие поцелуи в щеку и прочие невыразимо приятные вещи.

— А ты шутник, Гарри! — звонко рассмеялась эта женщина, кокетливо склоняя голову со сложной прической набок. Ее глаза искрились искренним интересом. — У меня вовсе не было цели тебя соблазнить, честное слово. Исключительно задать пару вопросов. Читателям будет очень интересно узнать больше о самом юном участники Турнира!

— Если вы так считаете... — с сомнением протянул я. — Что же, спрашивайте. Правда, я не обещаю ответить.

— Надеюсь, ты не против Прытко Пишущего Пера?

Я не решился спросить, что это такое. Вдруг в этом мире любой младенец, сладко посасывающий большой палец, прекрасно осведомлен о сути и назначении этого загадочного Пера? Поэтому я просто важно кивнул.

Оказалось, что Прытко Пишущее Перо — весьма занятная вещица. Этакая альтернатива самопишущим табличкам — удобнейшее, должно быть, приспособление!

— Что побудило тебя стать участником Турнира, Гарри? — не замедлила озадачить меня эта энергичная женщина.

— Думаю, это судьба, — честно ответил я.

— Судьба? — весело удивилась Рита. Ее перо между тем энергично что-то строчило. Я мысленно поразился, как это она умудряется управлять им и одновременно разговаривать со мной? — Разве судьба бросила в Кубок записку с твоим именем? Думаю, уже можно признаться, Гарри, что это был ты — никто не осудит, читатели любят бунтарей.

— Ох, ну если читатели любят, тогда конечно! По правде говоря, мне давно хотелось покаяться — это всё я! Я пролез обманом на Турнир. А внезапные заморозки — знаете, кто этому виной? Ну, разумеется, я, кто же еще! И скисшие сливки, из-за которых вы не смогли сегодня утром насладиться кофе — это тоже я! — саркастически отозвался я. Меня несло.

— Откуда ты знаешь о сливках? — растерянно спросила Рита.

— А что, я угадал? — искренне удивился я, теряя весь запал. — Я это так, для красного словца ляпнул.

В ответ Рита пристально на меня посмотрела и сменила тему:

— Волнуешься перед состязанием? Нервничаешь?

— Кажется, я не успел еще до конца осознать, что мне предстоит.

— Однако первый тур уже совсем скоро, — укоризненно покачала головой журналистка. Ее перо так усердно бегало по пергаменту, что я всерьез начал опасаться за сохранность этой удивительной письменной принадлежности. — Неужели ты совсем не переживаешь по этому поводу?

Я только плечами поджал.

— Какое бесстрашие! — восхитилась Рита. — Связано ли это с тем, что тебе уже случалось сталкиваться со смертью лицом к лицу?

— К смерти невозможно привыкнуть. Во всяком случае, к смерти, которая пытается отобрать у тебя твою единственную и неповторимую жизнь. Это всегда невыразимо страшно. Но к чему переживать заранее? К тому же, я уверен, все не так плохо! В этом году организаторы, как я слышал, постарались сделать Турнир более безопасным.

— Ты говоришь о смерти со знанием дела. Неужели ты помнишь ту роковую ночь, когда пал Тот-Кого-Нельзя-Называть? — с жадным любопытством спросила Рита.

Что можно на это ответить, я не знал. Я понятия не имел, помнил ли этот Гарри хоть что-то. Если на то пошло, я — кажется, единственный из этого грешного мира — понятия не имел, что вообще произошло в ту грешную ночь.

Я уже открыл рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость, которая бы раскрыла во мне самозванца. Меня спас Дамблдор. Он очень своевременно прервал наше неловкое уединение в чулане, распахнув дверь и принявшись обмениваться с журналисткой любезностями пополам с колкостями.

Честное слово, слушать их диалог было сплошным удовольствием! Они, кажется, давно и хорошо друг друга знали. И не стеснялись припомнить друг другу былые промахи. Я бы наслаждался их трепом бесконечно, но, увы, у организаторов Турнира были на меня другие планы.

С уморительно серьезными лицами эти колоритнейшие дяденьки и тетеньки уселись за длинный стол, накрытый бархатной скатертью. И милостиво разрешили:

— Можно начинать церемонию проверки волшебных палочек. Мистер Олливандер?

Я невольно открыл рот, увидев этого самого мистера Олливандера. Он показался мне престарелой версией эльфа — такого, какими их показывали в пафосных фэнтезийных фильмах. С длинными светлыми волосами, небесно-голубыми глазами, с застывшим на лице навеки выражением мудрого всезнания.

Конечно, классический эльф из фильма просто обязан был быть ещё и молодым. Это, в конце концов, одно из основных их свойств — вечная молодость. Но, странное дело, из-за своего возраста мистер Олливандер казался куда более настоящим, чем его киношные версии.

А еще я заметил, что кончики его длинных пальцев светятся едва заметным голубоватым светом. Впрочем, возможно, что мне просто показалось.

— Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете, — церемонно произнес этот в высшей степени волшебный тип, выходя в центр класса. Внимание всех присутствующих безраздельно принадлежало ему.

Флер не заставила себя уговаривать. Кокетливо улыбнувшись, она прошествовала к Олливандеру, протянула ему свою палочку.

Я затаил дыхание. Мне на миг показалось, что едва уловимые огоньки на кончиках пальцев этого удивительного господина стали вдруг ярче. И словно в ответ на эту вспышку, палочка Флер исторгла из себя сноп разноцветных искр.

Может, вся эта иллюминация выглядела не так уж и впечатляюще — мало ли удивительных зрелищ мне доводилось видеть в моей жизни. Но я откуда-то знал, что таким образом Олливандер поговорил с этой волшебной палочкой — и теперь он знает о ней всё. То есть, вообще всё.

Словно бы желая подтвердить мою догадку, этот удивительный тип проговорил:

— Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево...

Тут он вдруг прервался и на лице его проступило удивление.

— Содержит... — начал он и снова замолчал.

— Ну да, волос моей бабушки, вейлы, — с легкой снисходительностью произнесла Флер.

Я понятия не имел, что это за вейлы такие. А потому не смог в должной мере оценить эту информацию по достоинству — но, кажется, все впечатлились. Мне почудилось, даже у Дамблдора очки блеснули как-то особенно заинтересовано. А Седрик и вовсе вылупил на красавицу глаза, часто моргая. И он такой был не один, можете себе представить.

Проверка палочек Виктора Крама и Седрика Диггори прошла более буднично. Во всяком случае, мистер Олливандер выглядел безмятежным, и прочие тоже не пучили глаза и не застывали на месте. Наконец, пришёл мой черёд.

Я завороженно протянул свою палочку Олливандеру и застенчиво попросил:

— Вы уж не обижайте мою красавицу!

— Ну что вы, мистер Поттер! — кажется, он даже слегка оскорбился. — Разве я могу её обидеть? Тем более, это моя давняя знакомая... Помню, как делал ее...

Лицо мастера приобрело мечтательное выражение, искорки на кончиках пальцев стали ярче.

Мне кажется, моя палочка тихо мурлыкнула в его руках прежде, чем исторгнуть из себя фонтан вина. Несколько капель даже попали мне на мантию, к счастью, обладавшую весьма практичным чёрным цветом. Но я не возражал.

* * *

Через несколько дней вышла газета с моим интервью.

Я отчаянно клевал носом за завтраком. Гермиона, уже осознавшая тщетность попыток впихнуть в меня овсяную кашу, уткнулась в учебник. Периодически она клала что-нибудь в рот, не отрываясь от книги. Обычное сонное утро в Хогвартсе — я уже даже почти привык.

Прибытие сов с письмами нисколько нас не взволновало. В первый раз я был очень впечатлен появлением этих изумительных крылатых почтальонов. Всегда любил сов. А теперь влюбился заново — ну как можно не обожать этих красавцев, игриво норовящих залезть в тарелку хозяину или ласково клюнуть его за ухо?

Когда я узнал, что Гарри Поттер — а теперь, стало быть, я — тоже является счастливым владельцем огромной полярной совы, я и вовсе пришёл в восторг. И не отставал от Гермионы до тех пор, пока она не отвела меня в совятню.

Поначалу Хедвиг меня не признала. Она сердито ухала и отворачивала клюв. Видать, чуяла, что никакой я не Гарри Поттер. Но я сумел подкупить её заранее припасенным совиным печеньем и своим искренним восхищением. Вскоре она растаяла, сраженная моим обаянием. И даже разрешила себя погладить — я был в восторге.

Однако в то утро я был не в том настроении, чтобы любоваться на сов. По правде говоря, я вообще скорее спал, чем бодрствовал.

Меня разбудил возглас близнецов Уизли:

— Гляди-ка, Гарри!

— Эта статья о тебе!

— Что, статья? Какая статья? — спросил я, зевая с риском вывихнуть челюсть. Пока я соображал, Гермиона уже отобрала у близнецов газету и лихорадочно скользила глазами по строчкам. Затем посмотрела на меня с искренним возмущением и спросила:

— Гарри, зачем ты все это наговорил журналистке? Не думала, что ты...

— Да что я там такого наговорил-то? — удивился я, тщетно пытаясь восстановить в памяти детали моей беседы с фонтанирующей энергией Ритой Скитер. Гермиона закатила глаза и сунула мне многострадальную газету под нос.

И я наконец получил возможность ознакомиться с этим шедевром жёлтой прессы!

«Во имя прекрасной дамы!» — гласил заголовок.

«Традиция проведения Турнира Трёх Волшебников восходит к романтической эре рыцарства. В наше прагматичное время об этом нечасто вспоминают. Однако нашёлся тот, кто напомнит циникам и скептиком о возвышенной подоплеке этого славного состязания.

Я говорю о Гарри Поттере, самом юном участнике Турнира. Который сумел преодолеть все преграды — в том числе, и возрастное ограничение — чтобы стать чемпионом Хогвартса».

— Страсти какие! — пробормотал я одобрительно. — Правильно, я тут всем покажу, что такое рыцарская романтика! Вот сейчас только покушаю, схожу на занятия, допишу эссе по чарам, посплю. А потом — конечно.

И принялся читать дальше. Кажется, мне попалось занимательнейшее чтиво.

«Я знаю, что Турнир опасен, но едва ли думаю об этом — дело в том, что все мои мысли занимает совсем другое... Вам, Рита, я по секрету скажу — это девушка. На самом деле, я решил участвовать в Турнире только для того, чтобы впечатлить её», — прочитал я с изумлением и рассмеялся.

— Надо сказать, Рита весьма творчески подходит к интервью, — весело заметил я. — Впрочем, могу её понять! Просто записывать чужие ответы на всякие дурацкие вопросы — это ужасно скучно, наверное.

«Счастье для меня — это прогулки под луной, робкие поцелуи в щеку, первые, немного неловкие слова любви... Я ужасно боюсь смерти! Да и невозможно её не бояться, если хоть раз с ней сталкивался — а мне, вы знаете, доводилось оказываться на грани. Но риск того стоит. Если Турнир поможет мне привлечь внимание моей избранницы — значит, всё было не зря».

Там было ещё несколько страниц в том же стиле. В конце выдвигалось осторожное предположение, что моя таинственная избранница — Гермиона Грейнджер. Я понял, почему она так резко отреагировала. Да и теперь ела бутерброд с таким видом, будто расправляется с заклятым врагом.

— Гермиона, — сказал я проникновенно. — Ты умница, красавица, и с тобой наверняка здорово гулять под луной... Но я вовсе не говорил Рите Скитер, что влез в участие в Турнире ради того, чтобы произвести на тебя впечатление. Я вообще не говорил почти ничего из того, что здесь написано. Поверь, если бы я хотел признаться тебе в любви, я бы сделал это как-то иначе.

Гермиона наградила меня тяжелым недоверчивым взглядом, ответила:

— Но все теперь будут думать именно так!

— Но если не Гермиона — тогда кто? — с любопытством поинтересовался паренек, сидевший неподалеку.

— Правда, Гарри! — поддержала его смешная остроносая девочка с пухлыми губами — Лаванда Браун. — Кто бы ни была твоя избранница — я уверена, она не сможет не оценить твой поступок! Если бы ради меня парень сумел стать чемпионом, я бы...

— Должна признать, она права, — вставила свои пять копеек какая-то старшекурсница.

— Эй! — возмутился один из близнецов.

— Гарри, прекрати уводить у нас девушек!

— Зачем тебе все, оставь нам с Джоржем хотя бы парочку!

— Что же, мне ничего не остается, кроме как чистосердечно во всем признаться, — скорбно ответил я. — Моё сердце принадлежит Миссис Норрис. Я пытался ловить мышей, чтобы добиться её благосклонности. Но, увы, она осталась холодна. Пришлось перейти к крайним мерам.

После моих слов повисла пауза.

— Позёр! — злобно прошипел Рон Уизли, которого до поры я, по правде говоря, даже не замечал. А затем все захохотали. Даже Гермиона широко улыбалась. И, кажется, больше совершенно на меня не сердилась.

— Бежим!

— Мне нравится ход твоих мыслей!

Доктор Кто

Несмотря на ранние подъемы, ложиться сразу после отбоя я, естественно, и не думал. А что толку? Всё равно ведь не усну, так уж я устроен.

Потому ночами я читал, устроившись в кресле у камина в общей гостиной. Или гулял по ночному Хогвартсу — это занятие, кажется, просто не могло мне приесться. Я бродил по галереям, кутаясь в гриффиндорский красно-желтый шарф. Изучал тайные ходы, которыми старый замок был нашпигован, как сыр — дырками. Поднимался на башни и любовался окрестностями с высоты.

И, конечно же, навещал кухню. Да, к своей огромной радости, я всё же проник в тайну её местонахождения.

Меня просветили близнецы Уизли. Оказывается, я искал её в правильном месте. Ключом к проникновению на кухню действительно оказалась та самая картина. Её надо было пощекотать!

Я так смеялся, когда услышал об этом! Даже подумал, что это такая шутка. Но действительно оказалось достаточно пощекотать грушу на этом, с позволения сказать, живописном шедевре — и проем с тихим скрежетом распахнулся.

На меня пахнуло целым водоворотом запахов. Я опознал что-то восхитительно копченое, с тонким ароматом перца и чеснока. Свежую выпечку, укутанную в ореол корицы и муската. Шоколад — где-то в этом чудесном, залитом теплым светом помещении скрывался целый чан горячего, булькающего на огне шоколада!

С трепетом я вошёл внутрь, готовый, если понадобится, умолять, чтобы меня покормили!

Но умолять не пришлось.

Кухня оказалась заполнена смешными существами, которые при виде меня с каким-то экзальтированным восторгом запищали:

— Гарри Поттер, сэр!

— Гарри Поттер проголодался?

— Гарри Поттер хочет, чтобы мы дали ему поесть?

У меня в ушах зазвенело от их бесконечных «Гарри Поттеров». Я доверительно сказал:

— Ребята! Вы совершенно правы! Гарри Поттер очень, ну просто зверски голоден!

Кажется, мой ответ привел этих существ — кем бы они ни были — в восторг. Они чуть ли не силком усадили меня за стол, понаставили передо мной с десяток разных блюд и блюдец с громоздящейся на них едой. Там были паштеты, свежий хлеб с чуть солоноватой хрустящей корочкой, крошечные булочки с корицей, мягкий творожный сыр — и ещё очень много всего...

Как вы, вероятно, догадались, я стал на кухне частым гостем. Вскоре я выучил, как зовут каждого из этих смешных ушастых существ с писклявыми голосами.

Первым делом я, конечно, познакомился с Добби. Именно я с ним — потому что он со мной был, как он полагал, знаком давно. Вроде бы, я оказал ему какую-то неоценимую услугу. Точнее, разумеется, не я, а настоящий Гарри Поттер...

* * *

Однако в ту ночь я решил погулять за пределами Хогвартса. Заглянуть к Хагриду, побродить по берегу озера, наслаждаясь тем, как шуршат под ногами опавшие листья. Я, безусловно, не дурак пожрать, но надо же иногда и как-то иначе развлекаться, правда?

Начиналось всё неплохо. Я подошёл к Гремучей иве — она лениво дернула в мою сторону веткой, в меня полетели сухие листья и капли влаги. Я чихнул, сказал весело:

— И тебе привет! Я тоже рад тебя видеть!

А потом я заметил большого пса. Он радостно несся ко мне откуда-то сбоку. Я как-то сразу почувствовал, что именно радостно, и потому не испугался. Хотя выглядела эта махина из мышц, костей и буйной кудлатой шерсти весьма устрашающе.

— Привет, дружок! — сказал я, пытаясь увернуться от слюнявого языка этого огромного дружелюбного пса. — Откуда ты здесь взялся? Ты потерялся?

Пес вдруг отпрянул от меня и сердито заворчал. Мне почудилась в издаваемым им звуках вопросительная интонация.

— Должно быть, ты дружил с Гарри Поттером? И тоже почувствовал, что я — не он? — догадался я.

Теперь зверь рычал уже откровенно агрессивно.

Я вдруг понял, что вот сейчас он бросится на меня. Еще секунда, и его огромные зубы сомкнутся на моей глотке.

Повинуясь больше наитию, чем здравому смыслу, я выхватил палочку и выкрикнул первое пришедшее мне в голову заклинание.

— Агуаменти!

Я окатил пса холодной водой и бросился бежать. Убежал, правда, недалеко — споткнулся в темноте о корень и грохнулся к подножью Гремучей ивы. Сразу же ринулся в сторону, прямо так, не поднимаясь. Сообразил, что в противном случае раскидистые ветки этого агрессивного растения со скверным характером обрушат свой гнев на мою многострадальную тушку.

Ветки, действительно, немедленно вступили в бой. Но, к счастью, не со мной. А с мокрым и злым псом, который, оказывается, уже вовсю мчался за мной. Мне даже стало жалко бедолагу, когда я увидел, как Гремучая ива отшвырнула его в сторону.

Но я не дал себе времени на жалость. Я уже со всех ног несся к замку.

Позже я спрашивал себя — почему я прямо сразу не применил к псу один из своих Смертных шаров? Ведь это средство, к счастью, осталось для меня доступным даже в теле Гарри Поттера.

Думаю, всё дело в том, что я растерялся. Очень уж неожиданным мне показалось это нападение — изначально я был уверен, что пёс настроен дружелюбно. И я как-то не сумел так быстро перенести его из категории «возможные друзья» во «враги».

На этот раз у меня не было ни времени, ни желания обходить по широкой дуге всех прочих обитателей замка, которые бродили в эту пору по коридорам. Потому я почти с разбегу врезался в мистера Филча, чуть не уронил его, лишь в последний момент успев подхватить завхоза под руку.

— За мной гонится огромный злой пёс! — выпалил я ещё до того, как Филч успел разразиться гневной тирадой.

— Злой пёс? — растерянно повторил он. Кажется, он не мог решить, сошёл я с ума или, может быть, решил над ним глупо подшутить?

К счастью, пёс поспешил спасти мою репутацию — появился в коридоре и с грозным рычанием бросился к нам. Он торопился, как мог. Но, кажется, близкое знакомство с Гремучей ивой не пошло ему на пользу. Теперь зверь отчетливо припадал на переднюю лапу — но всё ещё выглядел весьма устрашающе.

Филч просипел:

— Это же Гримм!

И вдруг обмяк, бедолага. Трость со стуком выпала из его рук. Он упал в обморок.

Почему-то это событие придало мне решительности. До того я мог просто убегать. Но теперь я опасался, что пёс растерзает беззащитного завхоза, если я вновь прибегну к стратегическому отступлению. А потому я начал наконец соображать.

Схватился за палочку, понял, что среди моего вновь приобретенного арсенала просто нет ничего подходящего. И обратился наконец к привычному мне фокусу — прищелкнул пальцами, выпуская свой излюбленный Смертный шар.

Пёс затормозил всеми четырьмя лапами, пытаясь разминуться с маленькой зеленой сферой. Но, конечно, не преуспел. И уже через секунду смирно сидел, готовый выполнять любые мои приказания.

— Фух, так-то лучше! — устало выдохнул я. — Вот зачем тебе понадобилось на меня нападать, бестолковый? И ладно я! Зачем ты напугал Филча, чучело?

Пёс молчал. Жертвы моего смертного шара вообще, как я заметил, не слишком разговорчивы.

— Пойдем, покажу тебя директору, что ли. Может, он знает, откуда ты взялся и что с тобой делать? — неуверенно предложил я. Покосился на валявшегося на полу завхоза. Нехорошо было оставлять его вот так.

Почесав в затылке, я принял решение. Спрятал мистера Филча между большим и указательным пальцами левой руки. Всё лучше, чем оставлять его валяться на холодном каменном полу, верно?

Путь до кабинета директора показался мне непривычно длинным. Не радовали лунные блики на оконных стеклах, не наполняли предвкушением далекие запахи кухни...

Подойдя к двери с застывшей рядом сторожевой горгульей, я панибратски похлопал её по плечу и попросил жалобно:

— Пусти, а? Это и правда важно, честное слово.

И статуя послушно отпрыгнула в сторону, пропуская меня и моего четвероногого спутника.

— Гарри? И Сириус, — вместо приветствия произнес Дамблдор, укоризненно глядя на пса.

— О, так стало быть этого агрессивно настроенного красавца зовут Сириус? Он на меня напал! — наябедничал я.

— Кажется, вы все же сумели как-то договориться, — блеснул своими поразительными очками-половинками директор. — По крайней мере, сейчас он выглядит на удивление спокойным.

— Увы, директор, но нет. Я его заколдовал, — признался я. — В противном случае он бы меня точно загрыз! И ладно бы — только меня! Но он к тому же ужасно напугал бедолагу Филча!

В подтверждение своих слов я позволил безжизненному телу завхоза упасть на ворсистый ковер у моих ног. Дамблдор нахмурился и махнул в сторону Филча своей волшебной палочкой, что-то бормоча. Кажется, результат его успокоил. Он медленно выдохнул, слегка улыбнулся мне, красноречиво махнул рукой на кресло для посетителей.

— Гарри, давай ты расскажешь всё по порядку?

И я честно рассказал о своем маленьком ночном приключении.

— Если я правильно понял, этот пёс хорошо знал настоящего Гарри Поттера и пришёл в такое неистовство потому, что понял, я — не он, — завершил я свой отчет.

— Верно, — подтвердил директор. — Боюсь, это моя вина. Мне стоило предупредить Сириуса. Но я надеялся, что ситуация разрешится прежде, чем он успеет забеспокоиться.

— Предупредить? — выпучил я глаза. — Пса?

— Сириус — не совсем обычный пес, — вздохнул директор. — Или вернее — совсем необычный. Не мог бы ты расколдовать его?

— А вы уверены, что он будет себя хорошо вести? — с сомнением уточнил я.

— Полагаю, я сумею в случае чего его остановить, — заверил меня Дамблдор.

— Если вы так говорите... Эй ты, красавец! Я хочу, чтобы ты немедленно освободился от моей власти, слышишь?

Пёс моргнул, тряхнул головой и вдруг...

И вдруг начал прямо на моих глазах меняться. Несколько секунд, и на месте пса уже стоял мужчина. Худой, с острыми скулами и спутанными длинными волосами, он сердито рявкнул на Дамблдора:

— Что с Гарри?! Что с ним произошло?! И почему вы мне ничего не сказали?!

— Ого! — не удержался я. — И что, все волшебники умеют превращаться в собак? Я тоже хочу научиться!

Но меня проигнорировали. И неудивительно — прямо у меня на глазах пышным цветом расцветала нешуточная драма.

— Сириус, сбавь, пожалуйста тон! И присядь. Я, разумеется, расскажу тебе всё, что знаю.

— Да уж, пожалуйста! — фыркнул этот тип, угрожающе нависая над директором.

— Гарри... Пропал, — неохотно проговорил Дамблдор, отводя взгляд.

— Что значит «пропал»?! — заорал Сириус. — Куда? Когда? Его похитили? Его ищут?

— Это произошло сразу же после того, как Кубок выплюнул его имя. Гарри упал в обморок. А когда пришёл в себя, это оказался уже не он.

— А кто?! — казалось, Сириус сейчас тоже упадёт в обморок.

— Я, — подал я голос. — И не спрашивайте, как я оказался в теле Гарри Поттера — я и сам не знаю. Я просто лёг спать в обнимку с любимой девушкой, а проснулся уже в Больничном крыле.

Сириус одарил меня таким подозрительным взглядом, что мне невольно вспомнился Северус Снейп. Его реакция на эту невероятную историю была поначалу совершенно идентична.

— Мы думаем, что настоящий Гарри попал в тело сэра Макса. Что по какой-то неизвестной нам причине произошёл обмен. Сейчас в этом деле пытается разобраться Отдел Тайн.

Сириус застонал, хватаясь за голову.

— Почему вы мне не сказали?! — спросил он. — Я бы сразу же примчался и...

— Вот потому и не сказал, — строго оборвал директор. — Ты должен был оставаться дома! Тебя ищут, Сириус!

— Как я могу отсиживаться, когда тут с моим крестником происходит такое! Сначала я узнаю, что его каким-то образом заставили участвовать в Турнире Трёх Волшебников! И, главное, ни единого письма от него — что я должен был думать? А теперь и вовсе...

Внезапно Сириус сел прямо на пол, обхватил колени руками и завыл в голос.

Я успокаивающе похлопал его по плечу:

— Эй, Сириус, не переживай так. Я уверен, мы что-нибудь придумаем.

— А ты вообще молчи! — рявкнул на меня Сириус, скидывая мою руку с плеча. — Может, директор и поверил тебе на слово, будто ты тут жертва и ни при чём! Но я тебе не верю! И буду внимательно следить за каждым твоим шагом!

— Прелесть какая! — умилился я. — Вы случайно не знакомы с волшебником по имени Северус Снейп? А то разговариваете точь в точь как он!

Из крайне эмоционального ответа Сириуса я понял, что с Северусом он знаком, но не слишком в восторге от этого прискорбного факта.

— Директор, я ничего не понял, — жалобно признался я. — Кто такой этот Сириус? Как он превращается в пса? Кем приходится Гарри Поттеру? И почему его ищут?

В ответ я получил историю, напоминавшую сагу о графе Монте-Кристо. С заключением в тюрьму по ложному обвинению, бегством и местью. Я покосился на Сириуса с уважением — это надо же, какой отчаянный дядечка! А сразу и не скажешь...

— Получается, меня пытался этой ночью загрызть не взбесившийся пес, а самый настоящий беглый преступник, — подвел я итог всей этой истории и нервно расхохотался.

— Директор, неужели кто-то поверил, что это — Гарри Поттер? — с отвращением спросил Дамблдора Сириус, когда я наконец отсмеялся. — Ну совершенно ведь не похож!

— Ну уж простите! Курсов актерского мастерства не заканчивал! — сварливо отозвался я. — К тому же, я знаю, как себя должен вести этот Гарри Поттер, только с чужих слов — не самый надежный источник информации.

— Не все знают Гарри так же хорошо, Сириус, — вставил свои пять копеек директор. — На мой взгляд, Макс изображает твоего крестника довольно убедительно.

— Никто пока не жаловался! — сварливо припечатал я.

Сириус зарычал негромко, но, покосившись на Дамблдора, развивать тему не стал. Я заметил, что с директором вообще тяжело спорить — какую бы дичь тот ни нес.

— Директор, а вам не кажется, что мистер Филч слишком уж долго не приходит в себя? — с опаской спросил я в конце нашей не слишком дружелюбной беседы. — А что, если он подхватил ту же болезнь, что и Гарри Поттер? И теперь уже не очнется? То есть, очнется, конечно, но уже не мистером Филчем, а каким-нибудь заплутавшим во сне колдуном из другого мира.

Дамблдор и Сириус переглянулись и с волшебными палочками наперевес бросились к завхозу, безжизненным кулем лежавшему на ковре. Несколько напряженных секунд непонятных манипуляций и тихой скороговорки заклинаний на латыни и...

— Да нет, Аргус просто спит, — облегченно заключил Дамблдор, выпрямляясь.

— Значит, мне и дальше суждено быть единственным и неповторимым, — тяжело вздохнул я. — Оно и к лучшему.

Жизнь — штука забавная, и никогда не знаешь, где тебе на голову упадёт кирпич...

Алексей Пехов. Пересмешник

Я грустил на трансфигурации. На занятиях по этой сложной зубодробительной дисциплине я всегда грустил — очень уж муторно было продираться через все эти термины и формулы. Я-то, в отличии от Гарри Поттера, не изучал до этого три года азы!

К моему изумлению, когда дело доходило до практики, у меня иногда кое-что выходило. Правда, обычно совсем не то, что требовалось. По правде говоря, мои результаты повергали в священный трепет не только меня, но и моих одноклассников. И даже профессора Макгонагалл, которая, кажется, за годы своего преподавания успела повидать всё.

Кроме моих жалких потуг колдовать, как выяснилось. Во всяком случае, когда однажды в результате моего неумелого махания палочкой на столе возникло разлапистое дерево с маленькими кошачьими головками вместо плодов — профессор трансфигурации выглядела изрядно удивленной. Особенно когда кошаки начали вдруг петь. У каждого из них оказался собственный неповторимый музыкальный вкус — и категорическое нежелание подстраиваться под чужие представления о прекрасном. Я уловил слова британского гимна, быстрый речитатив рэпа, оперные завывания... Но вообще разобрать что-то в получившейся какофонии было сложно. Большинство учеников сразу же зажали уши.

Ко всему прочему, это дерево стремительно разрасталось во все стороны. Минута — и оно уже подпирало потолок.

Сходу остановить процесс профессору Макгонагалл, увы, не удалось. Она пыталась мне что-то сказать — за гомоном поющих кошачьих голов было не слышно, что именно. Тогда она махнула палочкой в сторону доски, и там проступила размашистая надпись: «Всем студентам — покинуть кабинет и позвать профессора Флитвика! Мистер Поттер — задержитесь!»

Ученики не заставили себя уговаривать. Через несколько секунд моё дерево настойчиво пыталось выбраться из класса через окно, котятки перешли на визг, но ни одного студента — кроме меня, конечно, — в аудитории уже не было.

Это было действительно ужасно. Но профессор Макгонагалл смело и решительно дала бой распоясавшемуся дереву. Профессор Флитвик, появившийся через несколько минут, самоотверженно бросился своей коллеге на помощь. С порога принялся скороговоркой бормотать какие-то странные — уже совершенно точно, не латинские — слова. И выписывать палочкой такие замысловатые фигуры, что мне оставалось только завистливо вздыхать.

Профессор Макгонагалл покосилась на своего коллегу и опустила палочку. Кажется, она решила просто не мешать мастеру.

Профессор Флитвик провозился долго, никак не менее четверти часа. За всё это время он ни разу не перевел дыхания, всё бормотал и бормотал свои в высшей степени зловещие заклинания.

В какой-то момент моё дерево начало поддаваться. Котятки завопили как-то более слаженно — в одной на всех панической тональности. Пара особенно раскидистых веток с треском отломилось — и профессор Макгонагалл немедленно испепелила их. Ствол начал подрагивать — и, через некоторое время, с неохотой сжиматься.

В конце концов дерево было уничтожено, разломано на фрагменты и сожжено. Сильно пахло гарью и палёной шерстью, запашок был тот ещё. Вокруг валялись покорёженные, частично обгоревшие парты. Через окно, лишенное теперь стекла, внутрь сочился промозглый осенний холод.

— Простите меня, пожалуйста, — жалобно сказал я, обозревая поле боя. — Сам не знаю, как это у меня вышло! Я просто пытался выполнить задание... А получилось... Вот это вот всё. А здорово вы справились с этим деревом! Мне очень повезло, что я смог наблюдать за сражением буквально из первого ряда!

Макгонагалл и Флитвик как-то странно переглянулись и вдруг дружно направили на меня свои волшебные палочки.

— Вы чего? — с обидой спросил я.

— Кто вы и куда дели мистера Поттера? — напряженно спросила профессор Макгонагалл.

— А почему вы решили, что я — не он? — вопросом ответил на вопрос я. Почему-то мне было очень обидно, что меня раскусили. Мне казалось, не так уж и плохо у меня получается играть роль этого нескладного застенчивого школьника.

— Я, может быть, не очень внимательно слежу за жизнью своих учеников. Не знаю, кто в кого влюблен и какие слухи передают из уст в уста в гриффиндорской гостиной. Меня часто обвиняют в невнимательности и равнодушии. Но я точно знаю, как и кто из моих подопечных колдует. И Гарри Поттер никогда бы не смог сотворить ничего подобного! Его магия имеет совсем другой запах. И она гибче, мягче, податливее. — хмуро объяснила профессор Макгонагалл. Флитвик горячо закивал и добавил:

— Ваша магия — это вообще что-то неслыханное! Она совершенно не похожа на магию этого мира!

— Ну вот, приплыли! — расстроился я и сел прямо на грязный пол. — Говорил я профессору Дамблдору, что мне ни за что не удастся изобразить Гарри Поттера!

Профессора снова переглянулись.

— Утверждаете, что Дамблдор в курсе? — недоверчиво уточнил Флитвик. Он и не думал опускать палочку, я всё ещё был у него на прицеле.

— Ага, — закивал я. — Почему бы вам не спросить у него?

— Дамблдора нет в школе, — сухо ответила профессор Макгонагалл. — Он зачем-то отправился в Министерство Магии. Сказал, что у него какие-то дела в Отделе Тайн.

— В Отделе Тайн? — приободрился я. — Надеюсь, они там выяснили, как снова поменять местами меня и Гарри Поттера! И я наконец смогу вернуться в свой мир, а он — в свой.

— Значит, вы из другого мира? — заинтересовался профессор Флитвик. Я заметил, что палочка в его руках чуть дрогнула — он явно немного расслабился. А может, природное любопытство перевесило осторожность.

— Ага, — легко согласился я.

— Из другого мира или из этого, — сухо отозвалась профессор Макгонагалл, — но пока я не буду уверена, что вы не представляете для обитателей замка опасности, я не позволю вам просто так здесь разгуливать! Пока не вернется профессор Дамблдор, вы будете сидеть под замком!

— Негостеприимные вы люди! — заявил я. — К вам тут пожаловал путешественник из другого мира, а вы его под замок!

— Реабилитируемся ли мы в ваших глазах, если будем в процессе вынужденного заточения развлекать вас приятной беседой? — поинтересовался профессор Флитвик. В глазах его плясали весёлые бесенята. Кажется, он очень хотел расспросить меня о другом мире — и не собирался упускать своей возможности сделать это.

Я церемонно кивнул:

— Да, думаю, светская беседа спасет ситуацию.

И, не выдержав, рассмеялся — очень уж забавно выглядело выражение нетерпеливого предвкушения, застывшее на лице Флитвика.

* * *

Мы болтали с ним добрых три часа кряду — не знаю уж, как он умудрился посреди обычного рабочего дня выкроить столько свободного времени? Я рассказал ему об Ехо с его мозаичными мостовыми, о Кеттари, о созданном мной чудесном городе в горах... Словом, трепался не переставая.

Где-то в процессе этой познавательной беседы мы с Филиусом начали называть друг друга по имени. Кажется, мне удалось очаровать этого маленького, но очень грозного профессора.

А потом появился директор Дамблдор. Он укоризненно посмотрел на профессора Макгонагалл, понимающе — на Филиуса. И, конечно, полностью подтвердил мою историю. А ещё попросил профессоров по мере возможности помогать мне. Или, во всяком случае, не мешать.

— Разумеется, — сухо кивнула профессор Макгонагалл. — При условии, что... хм... мистер Поттер больше не будет даже пытаться что-либо трансфигурировать.

Я легко пообещал держаться от этой сложной дисциплины подальше — не очень-то и хотелось, говоря откровенно.

Когда профессора, наконец, ушли, я спросил профессора Дамблдора:

— Ну и? Что говорят в Отделе Тайн? Они могут поменять нас с Гарри Поттером обратно?

— Боюсь, нет, — развёл руками директор. Кажется, я впервые видел его таким грустным. — Видите ли, они обнаружили, что за это перемещение ответственно совершенно неизвестное и непонятное им заклинание. Сами принципы его действия лежат за границами того, что в этом мире известно о магии. Невыразимцы говорят, что, оказавшись в теле Гарри Поттера, вы нарушили не менее пяти базовых магических законов, считавшихся до сих пор незыблемыми. Нет, разумеется, изучение проблемы продолжается, но прогнозы неутешительные.

— Как же так? — огорчился я. — А они выглядели такими серьезными ребятами...

— Они считают, что всё произошло из-за того, что вас кто-то проклял. В вашем мире, понимаете? Поэтому для учёных этого мира так сложно даже понять, с какой стороны подходить к проблеме.

— Но, если меня прокляли в моем мире, то мои коллеги наверняка расследуют это дело. Они найдут недоброжелателя, который сделал это со мной и, конечно, с Гарри Поттером! И заставят его всё вернуть, как было! — произнес я радостно, гордый своими логическими выкладками.

— Остается только надеяться на это, — немного печально улыбнулся Дамблдор.

— Вопрос только, когда это будет. Ведь время в разных мирах идёт с разной скоростью. Оно вообще очень своенравно, это время. Здесь могут пройти десятки лет — а там какая-то жалкая пара часов, — вновь приуныл я.

— А потому, — спокойно сказал профессор Дамблдор, — я советую вам не ждать, пока вас спасут, а жить. Пытаться получать удовольствие от той ситуации, в которой вы оказались. Вы уже подружились с Гермионой Грейнджер, с Филиусом Флитвиком, с Хагридом.

— Это, конечно, здорово, — покивал я. — Только вот это не моя жизнь. Это жизнь Гарри Поттера. Не сказать, чтобы она мне не нравилась. Нормальная жизнь, даже отличная, временами. Но мне в ней тесно. Она мне жмёт. И это заметно! Вот сегодня меня разоблачили профессора — а завтра? Драко Малфой догадается, что я — не его давний школьный враг? Он, кстати, на меня уже странно косится. И гадостей подозрительно давно не говорил.

Профессор Дамблдор развёл руками:

— Я только прошу вас, Макс, постарайтесь! Постарайтесь как можно дольше оставаться в глазах жителей этого мира Гарри Поттером! Поверьте, это действительно важно. Исчезновение этого паренька может привести к многим жертвам — знаю, звучит фантастически, но так оно и есть.

— Ладно, — невесело согласился я. — Если вы так говорите...

— Кстати, об этом... — кажется, этому удивительному седобородому магу было немного неловко говорить. — Я прошу вас во время первого тура не использовать никакой слишком уж очевидно иномирной магии. Если вы, по своему обыкновению, начнете уменьшать предметы щелчком пальцев... Или метать эти свои Смертные шары... Все сразу заподозрят неладное.

— Океюшки, — печально покивал я. — Никаких Смертных шаров. Буду поливать неведомые опасности Агуаменти! И надеяться, что они просто растворятся и не будут мне докучать.

— Я, конечно, не прошу вас умирать во имя конспирации. Если другого выхода не будет, используйте любую магию, которую сможете.

* * *

Как будто мне было мало плохих новостей! На следующий же день меня настигла ещё одна. Удивительно, конечно, что она отстала от прочих почти на целые сутки. Но я до сих пор уверен, что это было пренеприятнейшее известие из того же выводка, что и прочие.

На этот раз, источником плохих новостей стал Хагрид.

За ужином мне пришла от него записка. Кстати, это было моё первое письмо в этом мире. Было немного странно отвязывать его от совиной лапы. Зато Букля была в восторге — кажется, ей нравилось быть полезной. Она довольно ухала и смешно топорщила перья.

В записке значилось: «Приходи ко мне в полночь, один. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил — как ты умеешь».

Хагрид, разумеется, уже знал о моей особой способности всегда чувствовать, если в замке или на его территории кто-то находится неподалеку.

Я и раньше захаживал к Хагриду и в полночь, и даже ещё позже. Но делал это по своей инициативе, пользуясь щедрым предложением этого удивительного нескладного волшебника: «Ну ты... Это... Заходи как-нибудь». Мы пили изумительный травяной отвар, жевали нарезанную тонкими пластиками копченую дичь, беседовали о Лесе и его обитателях. Хагрид знал очень много интересного — и охотно делился знаниями, пусть и страдал некоторым косноязычием.

А вот теперь он меня пригласил, да ещё специальным письмом — что-то мне подсказывало, что это не потому, что Хагрид соскучился. И я не ошибся.

На этот раз Хагрид явно специально ждал меня на тропе, ведущей от замка к его уютному деревянному домику. Он шикнул на меня вместо приветствия и громким шепотом заявил:

— Я сегодня... Это... Свидание у меня... Хочу, чтобы ты за нами пошёл. Тебе интересно будет увидеть, да.

— Свидание? — оторопел я. — Даже не знаю, как сказать. Вообще-то я примерно знаю, как проходят свидания, вовсе необязательно мне показывать.

— Да не! — с досадой повысил голос Хагрид. — Не о том речь! Мы такую штуку пойдем смотреть... В общем, тебе её тоже непременно увидеть нужно. Я словами сказать не могу — нельзя, с магией шутки плохи. Но тебе нужно знать!

— Ладно, — оторопело согласился я. — А кто твоя избранница?

— О! — повеселел Хагрид, на щеках его проступили пятна румянца. — Ты её видел. Роскошная женщина! Мадам Максим, директор Шармбатона.

— Да-а, действительно, роскошная, — протянул я.

Закутанная в шелковую шаль, расшитую китайскими драконами, под усыпанным звездами небом мадам Максим выглядела великолепно. Я даже по-доброму позавидовал Хагриду — сумел же как-то добиться благосклонности такой ослепительной леди!

Некоторые красотки созданы для того, чтобы смеяться и блистать исключительно в свете солнечных лучей. Ночь их не то чтобы уродует, но делает блеклыми, что ли? А вот мадам Максим явно относилась к иному типу, тому, что под лунным светом расцветает.

Я шёл вслед за влюбленной парочкой по ночному лесу. Они интимно переплели пальцы рук и широко шагали вперёд, обмениваясь замечаниями о сюрпризе, прекрасной луне и чудесной погоде. Более подробно мне разобрать не удавалось.

Я вообще с трудом успевал за ними, то и дело теряя парочку за переплетением ветвей — мне ведь ещё нужно было оставаться незаметным. Но в конце концов я почувствовал, что цель нашего путешествия близко. Впереди я ощущал очень много незнакомых волшебников. И что-то ещё. Большие магические звери. Воплощение стихии. Так я чувствовал.

Четыре огромных дракона, вот что это оказалось. Маги — около трёх десятков — пытались, кажется, их утихомирить. Удержать на месте, используя ремни, цепи и волшебные палочки. Там была изящная серебристо-голубая самочка с огромными, загнутыми кверху рогами и жемчужно-белым частоколом клыков. Верткий зеленый зверь, сердито топающий большими задними лапами. Красный, гневно плюющийся огнем. И чёрный с красивыми, немного грустными темными глазами с вертикальными зрачками.

— Назад, Хагрид! — завопил один из волшебников, внезапно обнаружив лесничего и его прекрасную спутницу слишком близко к загону с опасными хищниками. — Сам знаешь, они стреляют огнем на расстояние семь метров. А эта хвосторога — на все пятнадцать.

— Какая красавица, — с искренним чувством восхитился Хагрид.

И я его понимал. Этот дракон выглядел опасным, но и чертовски красивым тоже.

Пока я любовался с безопасного расстояния драконами, волшебники наконец преуспели — сумели утихомирить своих питомцев при помощи коллективного залпа усыпляющим заклятием. Звери тяжело осели на землю, и их немедленно принялись пеленать ремнями и цепями так, что я даже посочувствовал немного этим гордым животным.

— Какие у вас здесь породы? — спросил Хагрид одного из волшебников. Кажется, это был какой-то его знакомый. Во всяком случае, ответил он лесничему с хорошо различимой теплотой:

— Самка венгерского хвосторога, валлийский зелёный обыкновенный, шведский тупорылый, китайский огненный шар.

— Всегда мечтал увидеть! — растрогался Хагрид. Мадам Максим смотрела на драконов с весёлым любопытством.

— Думаю, чемпионы окажутся куда меньше рады видеть этих красавцев, — с нервным смешком отозвался волшебник. — Им-то ведь предстоит не просто полюбоваться ими с безопасного расстояния. О, нет, организаторы хотят зрелищ! Ребятам надо будет сразиться с этими животными, ни больше, ни меньше. Признаться, я беспокоюсь за Гарри.

«Надо же, этот незнакомый тип за меня беспокоится... — растрогался я. А потом до меня дошло. — Мне надо будет сразиться?! С этими тварями?! Со всеми четырьмя?! Да ещё и без привычных фокусов в арсенале?!»

— Сразиться? — деловито уточнила мадам Максим. Она выглядела удрученной. Ну да, ведь ее подопечной, очаровательной белокурой Флер тоже предстояло в этом участвовать.

— Да, чемпионы, кажется, будут тянуть жребий — кому какой дракон достанется. А потом — не знаю в точности, как будет сформулировано задание... Но нам дали понять, что драконы могут в процессе пострадать.

Волшебник сказал последнюю фразу с таким возмущением, что я понял: может, он и переживает за Гарри Поттера. Но за драконов он переживает больше. Хагрид, кажется, полностью разделял его чувства:

— Какой ужас! — проревел он.

Я ещё раз внимательно оглядел драконов. Мне не хотелось калечить ни одного из них. Ни огненнобокую китайскую драконицу, ни серебристо-голубого шведа, ни гибкого зелёного валлийца. Ни, конечно, хвосторогу с печальными глазами.

Когда я возвращался к замку, я заметил в кустах неподалеку от временного обиталища драконов ещё одного человека. Кажется, это был директор третьей школы, чемпионом которой посчастливилось стать вечно мрачному Виктору Краму.

* * *

В гостиной Гриффиндора в этот час уже никого не было. Кроме Гермионы. Она читала какую-то очень толстую книгу в массивном переплете у камина. Я понял, что она ждёт меня, и благодарно ей улыбнулся.

— Что хотел Хагрид? — спросила Гермиона.

— О, — произнес я задумчиво. — Он хотел огорошить меня плохой новостью. Представляешь, меня собираются заставить во время первого испытания нанести вред редкому магическому животному! Нет, ты можешь себе это представить? Гринписа на них нету!

— Что? — непонимающе нахмурилась Гермиона. И я, конечно, немедленно всё ей рассказал. Для того, чтобы описать великолепие и мощь драконов, мне понадобилось приложить всё своё ораторское дарование. Было бы что прикладывать, конечно.

— Что же ты будешь делать? — пришла в ужас Гермиона. — Ты же не знаешь ни одного заклинания, которое могло бы помочь против драконов!

Я легкомысленно пожал плечами:

— В крайнем случае у меня всегда есть пара козырей в запасе. Правда, Дамблдор специально меня просил их не применять без крайней нужды.

Я задумался, мрачнея.

— А ведь и правда. Что же я буду делать?

Умение говорить — это кратчайший путь к известности.

Дейл Карнеги. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей

Дни до первого испытания — а их у меня в запасе оказалось целых три штуки — слились для меня в один сплошной поток из книг, новых заклинаний и снова книг.

Я успешно освоил чары, заставляющее противника застрять в одном, сильно растянувшемся по воле заклинателя, моменте. Правда, толку от этого заклинания в моем исполнении было немного. Уморительно-серьезный рыжий кот Гермионы с моей легкой руки полторы минуты простоял на задних лапах, и лишь потом завершил наконец свой прыжок на диван. Саму Гермиону получилось замедлить всего секунд на десять. С драконом... Я опасался, что моё Арресто моментум не произведёт на него ровно никакого впечатления.

Взрывная Бомбарда мне почему-то так и не покорилась. Может, потому, что мне совершенно не хотелось на самом деле её применять? Меня всё ещё не покидало отвращение от одной мысли, что я могу нанести вред кому-нибудь из этих восхитительных созданий!

Какое-то время мне казалось, что я нашёл искомое — я всерьёз рассчитывал временно превратить дракона в камень заклятием Дуро. Но потом прочитал, что оно не действует на магических существ, относящихся к огненной стихии.

Увы, так получалось со всеми заклинаниями. Я либо не мог их применить, либо не хотел, либо они по какой-то причине не действовали на драконов.

— Должен же быть какой-то выход! — простонал я, с размаху закрывая очередной бесполезный фолиант.

— Мистер Поттер! Соблюдайте тишину! — немедленно сделала мне замечания библиотекарь, мадам Пинс. Под её гневным взглядом я почувствовал себя таким маленьким и ничтожным, что помимо своей воли начал бормотать какие-то невнятные извинения. Она уже давно скрылась за возвышавшимся по соседству стеллажами, а я всё ещё что-то бубнил. Остановился, только ощутив на себе тяжелый взгляд чемпиона Дурмстранга, Виктора Крама.

Этот хмурый парень, кажется, занимался тем же, что и я. Мы даже разок за эти три дня чуть не столкнулись лбами, пытаясь взять одну и ту же книгу. Неудивительно, ведь мы в сущности искали решение для одной и той же проблемы!

Тяжелый взгляд Виктора Крама неожиданно натолкнул меня на мысль. Седрик Диггори!

Он ведь не знает про драконов!

Неожиданно эта мысль оказалась для меня гораздо более значительной и важной, чем поиск способа пройти первое испытание. Не очень задумываясь, что делаю, я вскочил и пошёл прочь из библиотеки, оставив все свои книги раскрытыми на столе. Виктор Крам проводил меня ошарашенным взглядом.

Откуда-то я точно знал, где находился Седрик Диггори. На Астрономической башне.

— Седрик! — позвал я его, даже не успев толком увидеть.

Впрочем, уже через секунду я заметил, что он тут не один, и остановился, смутившись. До того интимно прижимавшаяся к нему длинноногая девчонка порывисто отскочила в сторону и густо покраснела. Седрик, с красноречиво сбившимся на бок галстуком, растерянно моргал.

— Гарри? — спросил он. — Что ты тут делаешь?

— Что-что, тебя ищу! — от смущения я часто становлюсь грубоват.

— Зачем?

— Сам толком не знаю! Просто — так правильно.

— Гарри, я не очень поним...

— Да я сам не очень понимаю! — перебил я Седрика весело. — Просто я должен, обязан тебе сказать! Драконы! В первом состязании нас ждут драконы!

— Что?! Да они с ума сошли! — возмутилась девчонка.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно уточнил Седрик.

— Видел! — важно заявил я. — Думаешь, просто спрятать драконов? Они сейчас в Запретном Лесу, неподалеку от опушки. И не только я видел — Флер и Крам тоже в курсе.

— Седрик, это слишком! Драконы! Огнедышащие! — не унималась девчонка. — Откажись от участия! Я не переживу, если с тобой что-то случится!

Кажется, она всерьез переживала за этого парня.

— Даже если бы я захотел отказаться, Чжоу, я бы не смог. Нерасторжимый контракт, помнишь? Кроме того, я уверен, ничего страшного ни с кем из участников не произойдёт. Ведь рядом наверняка постоянно будут находиться драконологи, они помогут, если что-то пойдет не так, — принялся мягко успокаивать свою пассию Седрик, поглаживая её по спине.

Почувствовав себя лишним, я тихо ретировался.

* * *

Я снова протирал штаны в библиотеке, когда ко мне, громко стуча деревянной ногой, подошёл профессор Грюм.

Этот потрёпанный жизнью парень вызывал у меня одновременно уважение и опаску. Уважение — из-за его героического прошлого, о котором мне поведала Гермиона. Опаску... Даже и не знаю, как сказать...

Было в нём что-то такое, неправильное. Но что — я не мог сформулировать даже сам для себя.

— Смотрю, парень, ты уже знаешь, что тебя ждет в первом туре, — одобрительно сказал этот тип, задумчиво поглаживая шишковатыми пальцами тиснение на обложке, схематически изображавшее дракона.

— Вроде того, — без энтузиазма согласился я. — Ходят, знаете ли, всякие слухи.

— Уметь слышать правильные слухи — это полезный навык, — похвалил меня профессор.

— Только вот этот полезный навык совершенно не поможет мне победить дракона, — уныло отозвался я.

— Слыхал, у тебя имеются и другие сильные стороны, — подмигнул мне своим обычным, немагическим глазом профессор Грюм. Я пожал плечами.

— Слыхал, что ты стал самым молодым ловцом — ещё на первом курсе был принят в команду. Да и профессор Флитвик тебя хвалил, — хитро, с каким-то скрытым, недоступным моему уму, значением произнёс этот непонятный тип. — Ты подумай об этом, Гарри, подумай.

Я понятия не имел, что он хотел этим сказать! Да и, по правде говоря, не особенно пытался. В конце концов, сентенции профессора предназначались настоящему Гарри Поттеру. Я, в отличие от него, даже не знал, что означает слово «ловец». Кажется, что-то связанное со спортом?

Стоило стуку деревянной ноги затихнуть вдали, как я полностью выбросил этот странный разговор из головы.

* * *

Я пытался найти в книгах решение три дня. Значительную часть этого времени Гермиона помогала мне шерстить библиотеку Хогвартса. Заклинания, которые казались мне перспективными, она отрабатывала вместе со мной.

Конечно, ей, в отличие от меня, требовалось ещё ходить на занятия. Это я нагло прогуливал, полагая, что преподаватели отнесутся к этому с пониманием.

А потом, когда до испытания оставалось три часа, я вдруг успокоился. Решил — как-нибудь выкручусь. Чтобы я, да и не выкрутился? Смешно.

Успокоенный этой неожиданной мыслью, я свернулся калачиком в кресле, положил под голову очередной увесистый фолиант про драконов и уснул.

И чуть не проспал всё на свете. Меня разбудила профессор Макгонагалл сердитым:

— Мистер Поттер! Скоро начнется состязание!

— Состязание? — сладко потянулся я. — Ну наконец-то! Я уж думал, этот час никогда не настанет!

У меня было прекрасное настроение. Будто меня ждало не сражение с драконом, а приятный вечер с любимой девушкой, не меньше.

Весело насвистывая, я через весь замок проследовал за профессором к выходу, а затем и к опушке Запретного леса. Там мне строгим голосом велели не рисковать без нужды, постараться проявить себя наилучшим образом и не быть слишком самоуверенным. И чуть не насильно впихнули в пестрый шатёр, где уже успели собраться все чемпионы.

— Всем привет! — заявил я с порога. — Флер, тебе не очень идёт такой бледный цвет лица. Крам, ты никогда не пробовал улыбаться? Седрик, передай от меня привет Чжоу при случае!

Даже не знаю, что на меня нашло?

В ответ на мою тираду что-то ответил только Седрик. И это «что-то» подозрительно напоминало нечто среднее между коровьим мычанием и матерной фразой. Остальные просто одарили меня раздраженными взглядами.

— Вижу, вы в отличном настроении, мистер Поттер! — поприветствовал меня смешной пузатый дядечка, принадлежавший к числу организаторов Турнира. — Это хорошо! Вот это я понимаю — настрой!

А затем он огорошил нас условиями предстоящего состязания.

— Забрать яйцо? — переспросил я. — Это значит, что причинять вред дракону не обязательно? Фух, слава всем богам! А то я ужасно волновался по этому поводу!

Кажется, остальные сочли мое выступление дурной шуткой и предпочли проигнорировать. Только организатор как-то растерянно произнес:

— Но, мистер Поттер, может быть, вы до конца не понимаете? Ваш дракон вовсе не будет настроен это яйцо вот так просто отдать...

— Ага! Давайте уже тянуть жребий, — отмахнулся я от дядечки. — Не терпится узнать, кто мне достанется.

Разумеется, мне досталась та самая хвосторога с грустными глазами. Моя любимица! Мог бы и не сомневаться.

Шум за пределами палатки всё нарастал. В преддверии состязания люди стекались к месту грядущего действа. Чем более шумно становилось, тем бледнее выглядели другие чемпионы. Когда их бледность достигла уже совершенно немыслимых масштабов — я и не знал, что человеческие лица могут принимать такие оттенки — Седрика Диггори наконец позвали прочь, из палатки, проходить состязание.

Нам, к сожалению, не полагалось за этим наблюдать. Увы! Организаторы считали, что это бы дало тем чемпионам, что выступали позднее, преимущество над теми, кто выступал раньше.

Зато мы могли слушать. Рёв толпы, невнятные замечания комментатора — словом, то ещё развлечение. Из всего услышанного я понял только, что ни Седрик, ни его дракон сильно не пострадали. И слава богам!

Следующей стала Флер — ах, какой напуганной выглядела эта смешная девочка, так старавшаяся казаться гордой и уверенной в себе! Я даже сказал ей, желая хоть немного ободрить:

— Удачи тебе, незабвенная!

Она едва мазнула по мне взглядом в ответ — кажется, все ее мысли находились уже там, за пределами шатра.

Новая порция рева и невнятных комментариев — и вот уже подошла очередь Виктора Крама.

— Ты это, не обижай сильно своего дракончика. Китайский огненный шар — редкий вид, печально будет, если пострадает.

Виктор оказался не более разговорчивым, чем Флер. И совершенно не оценил моей просьбы. Впрочем, сложно было его в этом винить — парень, кажется, тоже здорово волновался.

Ну а вслед за ним пришла и моя очередь. Я шагнул за пределы палатки, глубоко вдохнул холодный осенний воздух — пахло хвоей, прелыми листьями и ещё немного навозом. И гордо прошествовал навстречу своей судьбе — к очаровательной, но очень агрессивно настроенной венгерской хвостороге.

В голове моей было пусто и звонко. Почему-то я был заранее уверен, что обязательно смогу договориться с этим величественным животным. Как? Я не знал.

Для начала я крикнул:

— Привет, красавица!

Хвосторога ответила мне громогласным рёвом. Она сидела, нахохлившись, на другом конце загона, готовая любой ценой охранять от меня свои яйца.

Повинуясь наитию, я обратился к ней на безмолвной речи:

— Не стоит меня бояться. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоему потомству.

Неожиданно хвосторога ответила. Её речь казалась неповоротливой и резкой, как катящиеся вниз по склону валуны:

— Двуногий... Вам нельзя верить!

— Увы, мы, двуногие, и в самом деле не самые надежные существа во Вселенной, — вынужден был согласиться я. — На самом деле, мы уже тебя сегодня обманули. И обманули жестоко.

— Притащили сюда! Вокруг враги! — согласилось это в высшей степени опасное существо, угрожающе расправляя крылья и нервно дергая хвостом.

— Я не о том! Твои яйца. Взгляни на них.

— Что с ними?! — обеспокоенно спросила хвосторога, пытаясь вывернуть шею так, чтобы понюхать спрятанные под брюхом яйца и не потерять меня при этом из виду.

— Подмена! — веско уронил я, как-то невольно подлаживаясь под её громоздкий стиль общения.

Хвосторога яростно взревела, обнаружив мою правоту, и выплюнула вертикально вверх струю огня. Я ощутил прикосновение раскаленного воздуха к своему лицу.

— Тебе вернут твоё яйцо! — пообещал я успокаивающе. Насколько возможно было говорить успокаивающе, используя безмолвную речь.

— Не верю! Ложь! Всегда ложь!!! — бесновалось это устрашающее создание с чутким сердцем истиной матери.

— Я обещаю тебе! — произнес я. И почему-то это подействовало. Хвосторога притихла.

— Обещаешь? — спросила она, напряженно глядя мне прямо в глаза. Я смотрел в её вертикальные зрачки, не мигая. Медленно сделал шаг вперед, ещё один. Теперь мы находились совсем близко, продолжая играть в гляделки.

Не знаю уж, что хвосторога умудрилась разглядеть в моих глазах, но увиденное её, кажется, удовлетворило.

— Обещаешь, — повторила она. — Но когда?

— Так скоро, как смогу. Отдай мне поддельное яйцо, пожалуйста.

И хвосторога послушалась. Мордой толкнула большое золотистое яйцо ко мне. Я наклонился и поднял его — тяжелое! Кивнул красавице, коротко сказал, на этот раз вслух:

— Жди!

И, печатая шаг, направился к выходу из загона. Не слушая обращенных ко мне поздравлений, воя беснующегося от восторга комментатора, аплодисментов, я прошествовал прямо к парням, отвечавшим за драконов. Обратился к тому из них, что приходился другом Хагриду. И строго велел:

— Верните ей её настоящее яйцо. Прямо сейчас.

— Но подходить к ней сейчас опасно... — начал было этот тип. Я оборвал его, не дослушав:

— Тогда дайте яйцо мне! Я сам его отнесу.

— Не думаю, что это хорошая... — начала было профессор Макгонагалл, как-то незаметно оказавшаяся неподалеку.

— Просто дайте мне это грешное яйцо! — разозлился я. — Поймите же, я обещал ей! И я собираюсь сдержать слово.

После нескольких минут бестолковой суеты мне протянули яйцо. Я на секунду замешкался, не зная, куда день здоровенную золотую бандуру, которую я до сих пор держал в руках — мой драгоценный приз. Наконец догадался сунуть его подбежавшей Гермионе.

И вот я уже вышагивал обратно в загон, навстречу нервничающей хвостороге. Я подошёл совсем близко — так, что ощутил её дыхание на своем лице. Затем положил яйцо — оно было горячее и шершавое на ощупь — прямо у её носа.

— Я запомню тебя, — мысленно сказала мне хвосторога. То ли благодарность, то ли угроза — я так толком и не понял.

* * *

Судьи долго спорили, прежде чем поставить мне оценки.

— Тут что-то нечисто! — бесновался директор Дурмстранга. — Обычный четверокурсник не может на таком уровне владеть ментальной магией!

— Ты действительно сделал это при помощи ментальной магии? — спросила меня Гермиона с любопытством и лёгкой опаской.

— Я не силён в теории и не знаю, относится ли этот фокус к ментальной магии, — признался я. — Просто я с ней поговорил. И сумел договориться, только и всего.

— Мысленно поговорил? — уточнила она.

— Ага, — кивнул я. — Это не так уж сложно. Думаю, я смогу тебя научить, если ты захочешь, конечно.

— Захочу ли я?! — едва ли не с возмущением повторила Гермиона. — Ты ещё спрашиваешь! А читать мысли ты умеешь?

Тут я наконец понял, почему мои неожиданные таланты в ментальной магии напугали эту юную ведьму. Наверняка она вообразила, что я при каждом удобном случае залезаю к ней в голову. Я рассмеялся.

— Нет, Гермиона, я не настолько могущественный маг, — произнес я, отсмеявшись. — Впрочем, даже если бы я мог, я никогда не стал бы забираться в твои мысли без серьезной на то причины.

Она несмело мне улыбнулась.

Между тем судьи наконец-то до чего-то договорились.

Или нет? Мои оценки поражали разнообразием. Директор Дурмстранга поставил мне жирный ноль, великолепная подруга Хагрида — сдержанную четверочку. Организаторы Турнира порадовали меня семерками и восьмерками. Дамблдор, укоризненно глядя прямо мне в глаза, вывел в небе большую пятерку. Я так и слышал, как он говорит:

— Вы, конечно, справились с заданием. Но могли постараться и получше. Я ведь просил вас не использовать без крайней нужды магию иного мира!

Я смущенно потупился. Директор был прав.

В моих глазах ты видел вечность... Блаженством был изгиб бровей.

Уильям Шекспир. Антоний и Клеопатра

В прошлом я сталкивался с двумя видами реакции на мою драгоценную тушку.

В моем родном мире большинству окружающих до меня не было никакого дела. Я почти всюду и всегда оставался невидимкой. Нет, на меня порой обращали внимание — если я уж слишком выбивался из серой массы. Шёл не в ту сторону, что и все, не желал подстраиваться под реальность… Но даже в тех случаях, когда я удостаивался внимания общественности, это было лишь беглое неодобрение. Безличное, равнодушное, рассеивающееся как утренний туман летом.

В Ехо на меня реагировали совсем иначе. Там о равнодушии и речи не шло! Всюду мою Мантию Смерти провожали любопытными и испуганными взглядами — я даже иногда уставал от этого и пытался затеряться в толпе при помощи менее приметного одеяния.

И вот теперь я будто снова примерил на себя Мантию Смерти. Стоило мне приблизиться к человеку хотя бы на пару метров, как он менялся в лице и принимался старательно прятать глаза. Слух, что я даже огнедышащего дракона способен взглядом заставить делать все, что взбредет в мою лохматую голову, оказался очень живуч.

Меня это больше веселило, чем раздражало. Во всяком случае, в большинстве случаев.

Например, очень забавно было наблюдать, как Драко Малфой пытается говорить мне гадости, скромно потупив взор.

— Душа моя! — проникновенно сказал я ему. — Тебе нужно срочно записаться на курсы актерского мастерства. Пока выходит неубедительно!

— Курсы актерского мастерства? — растерялся он, даже на время позабыв о необходимости избегать моего взгляда.

— Очень полезная штука! — важно кивнул я.

— Издеваешься, Поттер, — взбешенно прошипел он. — Весь такой самоуверенный после победы... Впереди еще два тура! Тебе не будет везти вечно!

— Уже лучше, — похвалил я. — Но я все равно не верю, что ты меня всерьез ненавидишь, уж извини.

В качестве ответа он попытался врезать мне по морде.

Если подумать, вполне закономерное развитие событий — мы ведь с Драко, по идее, были импульсивными враждующими подростками. И, следовательно, просто обязаны были иногда драться.

Но мне перспектива ходить с фингалом почему-то не понравилась. Я испугался и разозлился. А потом — я и сам не понял, как это мне удалось? — стал нематериальным.

Всего на несколько секунд. Ровно на столько, на сколько было нужно, чтобы кулак Драко прошел сквозь меня.

Кажется, большинство присутствующих — а дело было в коридоре рядом с классом Защиты от тёмных сил, и топталась тут добрая половина курса — просто ничего не поняли.

Но Драко-то точно увидел, что произошло! Выражение его лица в тот момент заслуживало быть запечатленным для потомков.

— Как ты это?.. — спросил он беспомощно и замолчал.

— Промазал, Малфой? — злорадно поинтересовался Рон Уизли. Этот странный рыжий парень старательно продолжал меня избегать. Но, кажется, просто не смог удержаться от того, чтобы сказать Драко гадость. И я мог его понять — ещё бы, такой роскошный повод…

— Да он просто… Просто… — захлебываясь возмущением, начал объяснять Драко.

— Он заставил тебя промазать при помощи своей ментальной магии! — экзальтированно воскликнула какая-то смешная девица с очаровательным курносым носиком. Она с самого начала терлась неподалеку от нас с Драко, но я как-то не обращал на неё внимания.

— Да, точно! — согласился кто-то. — Малфой ведь посмотрел Поттеру прямо в глаза…

Все тут же согласно загудели.

Я пожал плечами. Не объяснять же присутствующим, что произошло на самом деле… Тем более, что я и сам не особо понимал, что, собственно, случилось.

Драко такое объяснение, кажется, не убедило. Во всяком случае, он всё так же смотрел на меня широко распахнутыми глазами, бледный, напуганный, растерянный. Я даже ободряюще улыбнулся ему — в самом деле, стоит ли так переживать?

Наверное, он бы ещё долго на меня пялился, если бы не профессор Грюм. Тот как раз приковылял к кабинету и рявкнул:

— Чего встали?! Быстро в класс!

Вот уж кто не собирался смущенно отводить взгляд! Даже наоборот, он теперь таращился на меня при каждом удобном случае. Вот и теперь уставился прямо глаза в глаза. Будто пытался прочитать мои мысли. А может, правда пытался?

На этот случай я постарался подумать как можно громче: «В моей голове нет ничего интересного. Ну, разве что пара тайн, касающихся устройства нашей Вселенной… Сведения о зловещих планах Дамблдора… Скандальные секреты моей биографии… Но помимо этого — ничего интересного, честное слово!»

Профессор Грюм выразительно хмыкнул и отвернулся.

Он был не единственным профессором Хогвартса, которого заинтересовали мои «способности к ментальной магии». Северус Снейп тоже очень эмоционально воспринял мои гипотетические таланты. Воспользовавшись, как предлогом, моим в очередной раз взорвавшимся котлом — а я проделывал этот фокус с пугающей даже меня самого регулярностью — он грозно велел мне остаться после урока.

А после, в мрачновато-готическом полумраке своего зловещего кабинета, он попытался… сделать что-то. Как тогда, так и теперь мне сложно подобрать слова, чтобы описать произошедшее.

Говоря коротко, он на меня напал. Но напал мысленно. Обрушил на меня все силы своего разума, сминая и комкая мои поверхностные мысли и пытаясь прорваться дальше. И это было очень больно. Меня словно ударили под дых и одновременно вогнали в виски длинные ржавые шурупы.

Я заорал и с силой вытолкнул этого типа прочь из своей головы.

И обнаружил себя валяющимся на каменном полу, с залитым слезами лицом, нервно трясущегося от пережитого. Впрочем, профессор Снейп выглядел не лучше. Он сидел, привалившись к парте, бледный, с текущей из носа кровью.

— Какая варварская у вас ментальная магия, — проговорил я, немного отдышавшись и приняв наконец вертикальное положение.

Профессор Снейп прошептал:

— Это не всегда бывает… Так.

— Да уж, наверное! Во всяком случае, профессор Грюм залез мне в голову без всяких спецэффектов. Впрочем, возможно, это потому, что он не пытался лезть глубоко? Удовлетворился тем, что лежало на поверхности?

— Грюм лазил вам в голову? — вяло спросил профессор Снейп. — Ну конечно, как он мог пройти мимо такой загадки… И это он ещё не знает, что вы не Гарри Поттер… Думаю, только поэтому Дамблдор ему и не рассказал. Боялся, что Грозный Глаз вам не даст и шагу ступить со своими подозрениями.

— Что вы, собственно, так хотели узнать? Почему вы для начала просто не попробовали спросить?

— А вы бы ответили? — криво усмехнулся этот тип, поправляя мантию. Кажется, он постепенно приходил в себя.

— Почему бы и нет? Я, по правде говоря, довольно открытый парень.

— Я заметил! — с иронией заявил Северус Снейп.

Кажется, он был из тех людей, которым просто необходимо докопаться до всего самостоятельно. Если преподнести им бесценную информацию на блюдечке, они брезгливо отмахнутся. Но вот добытый хитростью пустяк для них драгоценен.

* * *

Страх, однако, не помешал ученицам всех курсов буквально атаковать меня, когда дело дошло до Святочного бала.

Не успела профессор Макгонагалл сделать объявление о грядущем мероприятии, как мне на нос приземлилось очень требовательное розовое сердечко, затрепетало, а затем вдруг рассыпалось мелкой блестящей пылью. Но неосторожности я вдохнул немного, звонко чихнул… И вдруг понял, что просто без ума от той смуглой красотки с соседнего ряда. Я не мог точно вспомнить, как её звали — кажется, что-то на «П». Но она была невыразимо красива! А эта игривая ямочка на щеке, эти миндалевидные глаза…

Гермиона чувствительно пихнула меня локтем в бок. Я вздрогнул, моргнул, ещё раз чихнул, и наваждение спало. Я укоризненно посмотрел на свою одноклассницу — больше она не казалась мне такой уж красавицей. Она вспыхнула румянцем и торопливо отвела взгляд. То ли от смущения, то ли от страха, что я прочитаю её мысли…

И это было только начало. На перерыве ко мне подошли сразу три милые хаффлпафки и, старательно отводя взгляды, пригласили меня на бал.

— Незабвенные, — осторожно произнес я. — Я, конечно, очень польщен вашим предложением, но не кажется ли вам, что целых три спутницы для одного меня — многовато?

Хаффлпафки смущенно захихикали.

— Выбери сам, с кем хочешь пойти, — пискнула наконец одна из них, испуганно выглядывая на меня из-под чёлки.

Я нервно рассмеялся, чувствуя себя каким-то восточным падишахом на невольничьем рынке. Ощущение было не самое приятное.

Кое-как я заверил школьниц, что совершенно не достоин таких умниц и красавиц.

За ужином я уже чувствовал себя готовым к любым неожиданностям. А потому, ощутив, что тыквенный сок подозрительно пахнет свежеприготовленной камрой, я ничуть не удивился. Ну разумеется, приворотное зелье! Я как раз недавно вычитал в одной книге, что оно обладает ароматом того, что человеку больше всего нравится.

А я в тот вечер душу продал бы за кружечку свежей камры!

— Гермиона! — взмолился я, отставляя в сторону приворотное зелье. — Спасай! Сходи со мной на этот грешный бал! А то ведь меня на сувениры порвут, если я как можно скорее не определюсь с выбором!

— Гарри, я не… — смущенно начала она.

— Понимаю, понимаю! — перебил я. — Ты представляла это совсем не так. Ты хотела, чтобы всё было красиво, чтобы тебя пригласил кто-то особенный… А это всего лишь я! И не из каких-то романтических соображений, а из чистой практичности. Но…

— Да нет же! — на этот раз Гермиона перебила меня. — Я вовсе не это хотела сказать! Я не могу с тобой пойти! Потому что меня уже пригласили, понимаешь! И я согласилась!

— Ого! — восхитился я. — А твой избранник очень быстро среагировал! Поздравляю… Кто этот счастливчик?

Гермиона смущенно улыбнулась, наклонилась ко мне близко-близко и прошептала прямо на ухо:

— Виктор Крам! Только никому не говори!

— Поздравляю, — снова повторил я. — Улыбчивым этого парня не назовешь, но, мне кажется, он довольно симпатичный... Просто стесняется.

— Стесняется?.. — растерялась Гермиона. — Но он же... Впрочем, может, ты и прав.

— Я всегда прав! — авторитетно заявил я, накладывая себе овощного рагу с маленькими рыжими кусочками морковки. Спасибо, что не тыквы! Здесь, как я успел заметить, считалось хорошим тоном добавлять ее во все блюда, включая даже десерты.

Кажется, ближайшее будущее обещало оказаться для меня не самым простым…

Вероятно, эта мысль очень ясно проступила на моем лице. Настолько ясно, что близнецы Уизли, шушукавшиеся о чем-то неподалёку, прониклись ко мне сочувствием.

— Что печалит...

— Нашего великого и ужасного чемпиона? — огорошили они меня весёлым вопросом.

— Не удалось кого-то поработить силой взгляда? — развил тему Фред.

— Кто-то вероломно дал отпор твоей неотразимой ментальной магии? — подхватил Джордж.

— Ах, если бы! — уныло отозвался я. — Я не могу найти спутницу для бала, которая не боялась бы смотреть мне в глаза...

— А как же миссис Норрис? — тут же спросил один из близнецов, припоминая мне моё давнишнее признание в любви к этой в высшей степени ответственной кошечке, отлавливающей в коридорах нарушителей.

— Филч против нашей любви! — трагически заявил я.

— Вот подлец!

— Стоять на пути у такого сильного чувства! — дружно возмутились близнецы.

— Клоуны, — тихо пробурчала себе под нос Гермиона.

— Тогда тебе остается...

— Только пригласить Плаксу Миртл!

— Плаксу Миртл?.. — заинтересовался я.

От громкого вопроса «А кто это?» меня спас только довольно чувствительный пинок Гермионы под столом. Кажется, настоящий Гарри Поттер обязан был знать эту особу с не слишком лестным прозвищем.

— Она точно не побоится смотреть тебе в глаза!

— А чего ей бояться, она же уже умерла...

Всё это звучало ужасно загадочно! Разве мог я пройти мимо такого? Пригласить на бал мертвую даму — это было бы в моем стиле!

Я не успокоился, пока не выяснил у Гермионы горячечным шепотом, что это за Плакса Миртл такая. Оказалось, это призрак школьницы, обитавший в женском туалете. Призрак, знаменитый своим высокоразвитым чувством трагического.

В общем, не дотерпев до конца ужина, я отправился знакомиться с ней. По гулким, почти пустым в этот час коридорам, мимо шепчущихся картин, провожавших меня взглядами, прямо в обитель Плаксы Миртл.

Поначалу мне показалось, что никого нет дома. Туалет был холодным и пустым. Причем холодным в каком-то плохом смысле. Особенно сильно могильным холодом тянуло от одной из раковин — я даже поежился, жалея, что не захватил с собой свой теплый красно-желтый гриффиндорский шарф.

— Миртл? — неуверенно позвал я, не особенно рассчитывая на ответ. И действительно, вслед за моим призывом в воздухе разлилась густая, просто-таки образцово-показательная тишина.

— Эх, а я так хотел пообщаться! — пожаловался я вслух.

— Что же ты так давно не заходил? — раздалось вдруг в ответ. Звук шел из распахнутой настежь туалетной кабинки, где, как я совершенно ясно видел, никого не было.

— Миртл? — обрадовался я. — Это ты?

— А кто это еще может быть? — трагически спросил голос. — Кого еще можно встретить в этом туалете? Только Миртл, одинокую, всеми забытую!..

— Ну почему всеми забытую? О тебе помнят, и еще как! Сегодня, к примеру, за гриффиндорским столом только и говорили, что о тебе! — льстиво заявил я.

— Небось, какие-нибудь гадости? — подозрительно уточнила Миртл.

— А вот и нет! — проговорил я решительно. — Мы обсуждали, какая ты смелая! Еще бы, ведь тебе довелось заглянуть в глаза самой Смерти — а это вам не шуточки!

Мои старания не прошли даром — Миртл наконец позволила мне взглянуть на себя. Выплыла серебристым облачком прямо из унитаза, уставилась на меня...

Миртл выглядела довольно обычно. Темные, торчащие во все стороны волосы, массивные очки, пухлые губы. Если бы не каменная кладка, просвечивавшая сквозь нее, я бы счел ее обычной школьницей.

— Это правда, я ведь умерла, взглянув в глаза настоящему василиску! — проговорила она. — Это почти то же самое, что встретиться взглядом со Смертью...

— Именно! — поддакнул я.

— Все равно! — Миртл смешно надула губы и отвернулась, поглядывая на меня искала. — Не думай, что сможешь задобрить меня лестью, Гарри Поттер! Я все еще обижена, что ты так долго не заходил ко мне!

— Прости, Миртл! — поклялся я. — По правде говоря, в последнее время я совершенно не имел возможности видеться даже с самыми близкими друзьями. Так уж сложилось.

Говоря об этом, я вспоминал своих любимых коллег — невозмутимого Шарфа, неугомонного Мелифаро, всезнающего Джуффина, мудрого Кофу... Незаметно для себя я всерьез загрустил.

— А ты и правда переживаешь! — заметила Миртл удивленно. — Ладно, я больше не сержусь, говори уже, зачем пришел? Я ведь чувствую, что тебе что-то от меня надо.

Я послушно поведал ей свои горести. Миртл уставилась на меня, открыв от смущения рот. Затем покраснела — а я и не думал, что привидения умеют краснеть! Я даже почувствовал шедшее от нее тепло — странное ощущение.

— Гарри, ты серьезно? — спросила она неуверенно. — Клянусь, если это шутка, я никогда тебя не прощу!

— Абсолютно серьезно! — заявил я. — Уверен, что лучшей спутницы для бала, чем ты, мне не найти!

Здравствуйте, мои до боли знакомые грабли, давненько я на вас не наступал.

Макс Фрай. Ключ из желтого металла

— Гарри, нам надо поговорить! — решительно заявил бледный до синевы Рон Уизли. Он неловко переминался с ноги на ногу возле большого кресла у камина в гриффиндорской гостиной, где я только что с комфортом устроился, закутавшись в плед.

Рано или поздно это должно было случиться! Но...

— Почему именно сейчас?! — озвучил я свои мысли.

— Потому что! — угрюмо насупился рыжик.

Я сдался перед таким неотразимым аргументом. Тяжело вздохнул, выбрался из-под уютного теплого пледа и послушно последовал за Роном Уизли прочь из гриффиндорской башни — какой я, однако, бываю сговорчивый, сам в шоке!

Затащив меня в какой-то пустующий класс, Рон остановился, набрал воздух в легкие и выдал:

— Я все знаю!

— Что, прямо вообще все? — с сомнением протянул я. — Нелегко тебе, должно быть, живется. Без некоторых сведений я, к примеру, предпочел бы обойтись...

— Я знаю, что ты не Гарри Поттер! — не поддержал мой шутливый тон Рон. — Ты только притворяешься им по заданию Дамблдора! Наверное, ты на самом деле аврор, да? Ждешь, пока тайный недоброжелатель — ну, тот, кто бросил имя Гарри в Кубок — объявится. Тут-то ты ему и покажешь!

— Как ты понял, что я тут именно по заданию Дамблдора? — полюбопытствовал я.

Я понятия не имел, кто такой аврор. Наверное, что-то вроде сыщика.

— Это было совсем просто! — рисуясь, заявил Рон. — Профессора явно в курсе, что ты не настоящий Гарри Поттер. Макгонагалл закрывает глаза на то, что ты даже не пытаешься на её занятиях колдовать. Снейп почти не плюется ядом, когда ты портишь очередное зелье. Флитвик на тебя постоянно поглядывает с такой заговорщицкой улыбочкой... А если знают профессора, Дамблдор, конечно, тоже в курсе!

— Безупречная логика! — похвалил я. И Рон, явно польщенный похвалой, приосанился. Кончики его ушей порозовели.

— К тому же, — добавил он, — разве директор мог не заметить подмену прямо у себя под носом? Это же Дамблдор! Он всегда всё про всех знает!

Я только восхищённо покачал головой — удивительно, насколько здесь все верили в проницательность профессора Дамблдора!

— Я тоже хочу помочь прищучить того гада, который кинул имя Гарри в Кубок! — заявил Рон. — И я могу быть полезен! Я расскажу, как себя ведет настоящий Гарри Поттер. А то — извини, конечно — но ты постоянно допускаешь ошибки.

Теперь в голосе этого смешного парня отчетливо ощущалась снисходительность.

— Было бы очень здорово, — весело согласился я. — Итак, что я делаю не так?

— Во-первых, слизни! — с энтузиазмом провозгласил Рон.

— Слизни? — непонимающе повторил я.

— Ну, слизеринцы! — объяснил мне рыжик раздраженно, явно поражаясь моей недогадливости. — Ты с ними только что не расшаркиваешься! А настоящий Гарри слизней терпеть не мог. Особенно Драко Малфоя!

Рон с таким отвращением изрёк это имя, что я даже изумленно покачал головой. Какая сила чувств, должно быть, связывала этих двоих!

— Ты даже ни разу его не проклял! — обвиняющим тоном изрёк Рон, тыкая мне в грудь указательным пальцем. — И как тебя только до сих пор не разоблачили?

— И что же делать?

— Разумеется, поскорее проклясть его чем-нибудь противным! — заявил рыжик уверенно.

* * *

Разглядывая из-за угла беззаботно болтающих у кабинета трансфигурации слизеринцев, я всё ещё сомневался. Шепотом спросил Рона:

— Может, не надо? Как-то это не слишком благородно, нападать из-за угла...

— Где благородство, и где слизни! — возмутился рыжик. — Давай уже, чего ты ждёшь?! Момент идеальный!

Я поднял палочку, открыл рот, чтобы произнести заклинание, и...

И ничего не сделал.

— Давай я его лучше в следующий раз прокляну, когда он начнет гадости говорить, а?

— А ты точно аврор? Какой-то ты слишком нерешительный! — с подозрением проговорил Рон.

— Это закрытая информация! — бодро отрапортовал я.

Пока мы препирались, слизеринцы вошли в кабинет.

— Безнадежно! — закатил глаза Рон. — Не удивлюсь, если Малфой уже догадался, что ты — это не ты!

Махнув на меня рукой, рыжик вслед за слизеринцами пошел в класс. Видимо, на сегодня сеанс обучения тому, как убедительно притворяться Гарри Поттера, был окончен.

Я был в этом совершенно уверен, но реальность, в крепкие объятия которой мне довелось угодить, в очередной раз выкинула неожиданный фортель. Уже поздно вечером, когда в гриффиндорский гостиной остались только я, клюющая носом над очередной толстенной книгой Гермиона и стайка старшекурсников, о чем-то переговаривавшихся в углу, я тихо посетовал в пустоту:

— Неужели я настолько паршиво изображаю этого Гарри Поттера?

— Все не так плохо! — вдруг ободряюще пискнула пустота высоким девчачьим голосом.

Разумеется, это оказалась никакая не пустота, а Джинни Уизли, как-то умудрившаяся совершенно скрыться за спинкой кресла, в котором она по случайности задремала.

— Вообще-то у тебя неплохо получается! — утешающе проговорила Джинни. — Я бы ни за что не догадалась, если бы не квиддич!

— Квиддич? — растерянно повторил я. — Та игра на метлах?

А затем до меня наконец-то дошло главное:

— Как давно ты догадалась, что я — не Гарри? И почему никому не рассказала?

— Я рассказала, — смущенно призналась Джинни. — Долго колебалась, думала, может, мне только кажется?.. Но ты никогда, ни разу не поддерживал разговор о квиддиче! И не ходил полетать, ну, просто для удовольствия! В общем, я все-таки решилась и рассказала о своих подозрениях Макгонагалл... А она сказала, что знает. И попросила помалкивать. Сказала, что это временно, и что Дамблдор в курсе...

Я застонал:

— В этом замке вообще остался еще хоть кто-то, кто меня не разоблачил?!

— Думаю, большинство даже не подозревает, что ты не Гарри, — робко улыбнулась мне Джинни. — Вот только квиддич... Словом, тебе бы стоило, ну, я не знаю? Обсудить с кем-то финт Вронского? А лучше — сходить полетать на твоей... То есть, конечно, не совсем твоей... «Молнии».

Пока я пытался понять, о чем мне твердила эта очаровательная особа, вмешалась Гермиона:

— Полетать?! Да вы с ума сошли! Там же холодно!

— А согревающие чары на что? — весело фыркнула Джинни.

— Этот ваш квиддич... — пробурчала Гермиона себе под нос. Конец фразы мне разобрать не удалось.

Кажется, она не слишком жаловала сей загадочный вид спорта. Это объясняло, почему она упустила столь значимый — по мнению Джинни Уизли — момент в своей вводной лекции, как быть Гарри Поттером.

Как много других важных вещей она упустила?

* * *

Мысль о том, что я как-то не так изображаю Гарри Поттера, меня не отпускала. Подталкиваемый ее беспокойным жужжанием в моей бедной голове, я на следующий день отправился в целую экспедицию по выяснению — что я делаю не так?

Хагрид, смущенно почесав в затылке, ответил:

— Дык, это… По мне, все ты делаешь правильно. Зверюшек любишь, прям как настоящий Гарри, и смелый, отзывчивый… Единственное, что мантию ты почему-то не жалуешь, не пользуешься ею…

— Мантию не жалую? — жалобно переспросил я, на всякий случай оглядывая свое одеяние. Как и всегда, это была простенькая школьная мантия — и почему Хагрид сказал, что я ей не пользуюсь?

— Ну, это, которая невидимка. Гарри от отца осталась, он ее любил очень, — немного неловко объяснил лесничий.

— Подожди, Хагрид! — схватился я за голову. — Ты хочешь сказать, что все это время в моем распоряжении была мантия-невидимка?

— Ну, — растерянно подтвердил Хагрид. — Говорю же, Гарри её любил очень, ни за что бы не расстался.

Я рассмеялся.

— Надо же, в кои то поры оказался обладателем такой ценной вещи и — ни сном, ни духом! А как она выглядит? А то что-то я ее не видел в своих вещах.

— Да как? — нахмурился Хагрид. — Ну, как мантия-невидимка и выглядит. Лёгкая такая, серебристая.

— Странно, — растерянно проговорил я. — Как же я ее не заметил?

И мантия-невидимка оказалась лишь первым из сюрпризов.

Снейп на вопрос, что я делаю не так, как настоящий Гарри Поттер, злобно буркнул:

— О, вы в точности такой же безответственный самовлюбленный болван! Даже еще похлеще!

— Стало быть, я хорошо справляюсь с ролью? — воодушевился я. Профессор Снейп задумался. Затем неохотно ответил:

— Я вам этого не говорил, но настоящий Поттер все же не был настолько ужасен в зельях. Он хотя бы изредка варил что-то сносное. Вы же… Абсолютный, феерический ноль!

— Но вы же сами ставите мне за эссе и контрольные вполне сносные отметки! Во всяком случае, в последнее время, — заспорил я.

— Теорию вы в конце концов подтянули, — сурово согласился зельевар. — Но практика… Даже Лонгботтом не так безнадежен, как вы!

— Это да, — пригорюнился я. — Что же делать? Я себя знаю, никакие силы не заставят меня сварить даже простейший состав!

— Надеяться, что окружающие вас болваны не придадут этому факту должного значения, — желчно ответил профессор. — Исходя из моего личного опыта, подавляющее большинство людей — идиоты. Потому ваши шансы достаточно высоки…

Филиус принял меня очень радушно. Даже напоил меня ароматным чаем и дал попробовать изумительные мятные сухарики. Но на мой вопрос не смог ответить ничего конкретного.

— Видите ли, Макс, — с виноватыми нотками в голосе произнес он. — Я не слишком хорошо знаю Гарри Поттера. Он, конечно, был моим учеником, но я никогда не имел с ним дел за пределами учебного класса. Я неплохо изучил его способ обращаться с магией — и в этом вопросе вы очень сильно от него отличаетесь. Но замаскировать стиль своего колдовства невозможно…

Профессор Макгонагалл отреагировала на мои вопросы куда более категорично:

— Что вы делаете не так? Да все! У вас нет с Гарри Поттером ничего общего, кроме внешности! Вы по-другому разговариваете, иначе ходите, даже смеетесь совсем не так! Уверена, у половины ваших однокурсников возникли неясные подозрения! Думаю, еще месяц-другой, и по школе поползут слухи… А может, они уже ползут — я бы совершенно не удивилась, совершенно.

Я огорчился.

— Значит, это только вопрос времени, когда меня разоблачат?

— Полагаю, что так, — сухо согласилась профессор.

На закуску я зашёл и к директору. Сумбурно вывалив на него свои переживания по поводу моего неизбежного разоблачения, я жалобно спросил:

— Может, ну его, этот маскарад? Пусть все знают, что я не настоящий Гарри Поттер — вечно утаивать этот печальный факт все равно не удастся…

Дамблдор внимательно посмотрел на меня поверх своих замечательных очков, вздохнул, устало потер висок. Проговорил осторожно:

— Видишь ли, Макс… Я не хотел говорить об этом сразу, ведь я тогда совершенно не знал, что ты за человек…

Он выдержал многозначительную паузу, затем уронил веско:

— Ты — наживка.

Холодок пробежал по моей спине.

— Наживка? — повторил я жалобно.

— Да. Я надеялся, что сторонники Тёмного Лорда, подбросившие имя Гарри Поттера в Кубок, рано или поздно проявят себя. Нападут, попытаются похитить или, может быть, внушить какие-то мысли… Но, если все узнают, что ты не Гарри, они затаятся…

— И найти их будет гораздо сложнее! — закончил я за директора.

— Верно, — кивнул он. — А потому, я прошу тебя, постарайся оставаться Гарри Поттером в глазах общественности так долго, как сможешь.

— Я понял, — удрученно проговорил я. — Значит, все же придется разбираться, что это за квиддич такой. Может, мне даже предстоит научиться летать на этой грешной метле…

Дамблдор, как бы извиняясь, развел руками.

— Может быть, чаю?

— Да, не откажусь, — согласился я. И следующие несколько минут наслаждался вкусом настоящего английского чая с бергамотом. А изумительные кисло-сладкие конфеты и вовсе вызвали у меня неописуемый восторг.

Хотя мое сердце навсегда принадлежит Ехо с его бесконечной чередой трактиров и трактирчиков, я вынужден был признать — даже в Хогвартсе можно было вкусно перекусить. Конечно, если знать, где.

— А мантия-невидимка! — вспомнил вдруг я. — Вы случайно не знаете, куда она делась? Хагрид говорил, Гарри был с ней почти неразлучен…

— Да, мантия, — задумчиво проговорил Дамблдор, делая очередной глоток чая. — Должен признаться, ее позаимствовал я.

— Вы? Зачем? — развеселился я. — Неужели, чтобы подглядывать за старшекурсницами в душе?

— Признаться, такой способ использования этого артефакта не кажется мне этичным, — блеснул глазами Дамблдор. — Нет, я забрал у тебя мантию потому, что опасался оставлять такую могущественную вещь в руках незнакомца. Я не знал, чего от тебя ждать.

— Ничего себе! — уважительно проговорил я. — Осторожность — это правильно. Но, может, вернете мне ее сейчас? У меня есть такое чувство, что она в скором времени мне пригодится — а я привык доверять таким вот смутным ощущениям. Или вы до сих пор мне не доверяете?

— Нет, отчего же. Сейчас я вполне уверен, что ты не станешь совершать дурные поступки без крайней необходимости, — отвесил мне неожиданный комплимент директор.

Так что очень скоро в моих руках оказался этот удивительный артефакт. Я принял его с не совсем понятным мне самому трепетом. Это действительно была особенная вещь — я чувствовал это всем своим существом. Даже более особенная, чем моя волшебная палочка.

И она действительно делала меня совершенно, абсолютно невидимым! Я аккуратно накинул ее на себя и обнаружил, что мои ноги, живот, руки как будто бы исчезли из реальности — очень сильное и волнующее ощущение.

— Потрясающе! — произнес я, ловя понимающую улыбку профессора Дамблдора. — Неудивительно, что Гарри любил это вещь! Я тоже ее уже совершенно обожаю, хотя и вижу впервые в жизни…

Теперь перспектива вновь без особого успеха изображать Гарри Поттера уже не казалась мне такой безрадостной.

Зима пробуждает аппетит. Пока на улицах лежит снег, шоколадное пирожное — лучшее лекарство.

Эрих Мария Ремарк. Тени в раю

Я решил проявить совершенно несвойственную мне предусмотрительность — зайти за своей спутницей для бала заранее. С меня бы сталось отложить все на последний момент, зачитавшись — мне как раз подарили на Рождество целых две книги о квиддиче. И Гермиона, и Джинни, кажется, всерьез отнеслись к необходимости обучить меня премудростям этого вида спорта, столь любимого Гарри Поттером.

Но я нашел в себе силы мужественно отложить в сторону оба этих литературных труда — кстати, довольно неплохо написанных. Нацепить на себя парадную мантию и отправиться к Миртл.

Еще на подступах к туалету, где обитала моя спутница, я заподозрил неладное. Да и трудно было не заподозрить — по каменному полу струилась вода, льющаяся прямо из-под двери той самой женской уборной.

Я с опаской заглянул внутрь и обнаружил в голос ревущую Миртл. Умывальники и унитазы толчками исторгали из себя воду в такт судорожным рыданиям.

— Миртл! — встревоженно позвал я. — Что случилось?

Девочка-призрак примолкла, давясь всхлипами. Затем, виновато глядя на меня из-под промокшей челки, выдавила:

— Гарри, тебе придется поискать другую спутницу...

— Почему? — огорчился я.

— А ты не понимаешь?! Я же призрак, я не могу переодеться, сделать красивую прическу... На балу все должны быть нарядными, а я...

— Я об этом как-то не подумал, — виновато признался я. — А может, ты просто пойдешь, как есть? Школьная мантия — это не так уж плохо... Хочешь, я тоже надену свою повседневную мантию — тогда мы будем подходить друг другу.

— Ни за что! — взвилась Миртл. — Чтобы все показывали на нас пальцем и говорили гадости?! Нет уж, если я пойду на бал, то только в самом красивом наряде!

— Я понял, — поспешил я заверить Миртл. — Уверен, я смогу что-нибудь придумать. В конце концов, волшебник я или погулять вышел?

Миртл притихла, с надеждой глядя на меня широко открытыми глазами, блестящими от готовых снова политься сплошным потоком слез.

Ну разве можно оплошать, когда на тебя смотрят такими глазами? Конечно, я обещал профессору Макгонагалл даже не пытаться ничего трансфигурировать, но тут ведь был особый случай, верно?

Я собрал все свои скудные познания о магии в кучку и принялся колдовать. Мысленно сконцентрировался на кружевах, оборках, узорах — почему-то мне в голову упорно лезла та ледяная вязь, что имеет обыкновение появляться на оконных стеклах в морозы...

Я был готов к тому, что у меня вовсе ничего не выйдет. В конце концов, я никогда даже не слышал ничего о трансфигурации нематериальных сущностей, к числу которых относилась Миртл. В учебнике об этом не говорилось ни слова.

Но у меня получилось. Правда, совсем не так, как я надеялся.

По краю мантии Миртл действительно заструилось белое кружево, ледяная россыпь поблескивающих снежинок взлетела вверх, от подола к воротнику... Вместе с этим пришел холод. Лужа на полу туалета на глазах покрылась ледком. Я поежился и громко чихнул, ощущая, как покалывает щеки от мороза. Настоящий, вполне осязаемый снежный вихрь кружил вокруг Миртл. У нее даже ресницы покрылись инеем и челка заледенела.

— Ох, прости, Миртл, — поспешил извиниться я. — Я не знал, что так выйдет, и...

— Это потрясающе! — перебила меня Миртл. Глаза её сияли. — Я теперь как ледяная принцесса! Спасибо, Гарри!

— Ну, если тебе нравится... — растерянно протянул я. — А тебе не холодно?

— Не говори глупостей, — отмахнулась от меня Миртл. — Я же умерла, я уже давно не чувствую ни тепла, ни холода. Пошли скорее на бал!

Галантно распахивая перед своей спутницей дверь, я мысленно посетовал на то, что не могу похвастаться термоустойчивостью Миртл. Мне было очень холодно — а ведь я находился в нескольких метрах от своей спутницы! Что же будет, когда мы приступим к основной части любого бала — танцам?!

* * *

Мы произвели фурор одним только своим появлением. На нас с Миртл все откровенно пялились — только что пальцами не показывали.

— Что это такое, рядом с Поттером?.. — уловил я чей-то шепот краем уха.

— Мне кажется, это призрак!

— Как думаешь, а когда он ее приглашал, она была еще живая или?..

— Да это же Миртл! — громко изумился кто-то. — Плакса Миртл! Что это с ней, интересно?

Я получал искренне удовольствие. Миртл же и вовсе светилась от восторга — и это очень ей шло. Если бы не холод, густыми морозными волнами распространяемый моей спутницей, я был бы просто счастлив!

— Привет, Гермиона! — стуча зубами, поздоровался я, увидев знакомое лицо. — Скажи мне, что ты знаешь согревающее заклинание!

— Я знаю, — опередил Гермиону ее спутник, Виктор Крам. А через несколько секунд я уже наслаждался разливающимся по телу блаженным теплом.

— Спасибо! — с искренним чувством проговорил я. — Ты спас мне жизнь! Гермиона, держись этого парня, он настоящий волшебник, без шуток!

Гермиона закатила глаза, Виктор непонимающе нахмурился.

— Хватит кокетничать с другими девушками! — возмутилась Миртл.

— А я вовсе не кокетничаю с девушками! — гордо возразил я. — Я кокетничаю с парнями! — и, глядя на то, как закаменело лицо Виктора, рассмеялся: — Не обращай внимания, Виктор, это у меня юмор такой!

— Да уж, надеюсь, что это ты не всерьез! — ядовито отозвалась Миртл. Она выглядела немного обиженной — но уголки ее губ так и норовили расползтись в улыбке. Кажется, она получала от происходящего огромное удовольствие.

Вскоре подтянулись и остальные — Флер со своим ошалевшим от нахлынувших чувств спутником и Седрик с Чжоу. И началось!

Распахнулись двери Большого Зала, и мы прошествовали внутрь. Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы сохранять серьезное лицо — улыбка так и норовила расцвести на моей физиономии. Не потому, что я находил происходящее смешным. Нет, мне просто было очень хорошо — кажется, впервые настолько хорошо за все мое пребывание в этом мире.

Рядом плыла полупрозрачная Миртл, вокруг которой кружили самые настоящие снежинки. Серебрились инеем стены, сверху мерцали звезды, а на маленьких столиках, сменивших привычные факультетские столы, светились теплым золотистым светом маленькие фонарики. Впереди вышагивала под руку с Крамом непривычно счастливая и причесанная Гермиона. Душа радовалась наблюдать, как ее лицо светится искренним удовольствием от момента!

Я плюхнулся за стол рядом с Дамблдором, Миртл зависла в воздухе аккурат над соседним стулом и гордо выпрямилась, сложив руки на коленях.

А потом началось самое лучшее! Нас начали кормить! И не каким-то банальными пудингами и тыквой во всех видах. Нам дали возможность выбрать из целого длиннющего меню, состоявшего из нескольких дюжин пунктов! Уже через мгновение я наслаждался изумительнейшими паровыми котлетками в горшочках с какими-то незнакомыми мне зелеными овощами, нарезанными дольками. Затем последовали крошечные пирожки с кисло-сладкой ежевичной начинкой.

Потом я все-таки нашел в себе силы оторваться от угощения и вступить в общий разговор. Дамблдор как раз рассказывал о тайнах Хогвартса, неизвестных полностью, по его собственному утверждению, даже ему! Директор поведал изумленным слушателям о своей недавней находке — комнате, полной разномастных ночных горшков — вот уж воистину, этот замок щедр на сюрпризы. В том числе, довольно забавные.

— А я недавно обнаружил целый склад зонтиков! — встрял я. — Справа от главного входа находится такая приметная ниша, если приложить к ней ладонь тогда, когда снаружи идёт дождь, открывается проход.

— Никогда об этом не слышал! — с радостным удивлением сказал директор.

— Но самое занимательное, — увлекшись, продолжил я, — меняются сами зонтики! Они там каждый раз разные — мне уже доводилось наткнуться на целую коллекцию чудных прозрачных зонтов, огромных семейных гигантов с узорами из бабочек. О, а еще были кружевные — кажется, такие используют для защиты от солнца.

— А я знаю, о чем речь! — оживилась Миртл. — Я тоже там была и даже брала зонтики — на время, чтобы не вымокнуть на улице. Когда я училась на втором курсе, староста по секрету показала это место… Правда, после своей смерти мне уже ни разу не доводилось там побывать… Ведь теперь мои руки нематериальны. Как, впрочем, и все остальное тело. И прикладывать ладонь к стене совершенно бесполезно…

Миртл горестно вздохнула.

— Уверен, в нематериальном существовании тоже есть свои плюсы, — лукаво произнес Дамблдор. — Вы наверняка можете теперь бывать в гораздо большем количестве потайных уголков этого поистине волшебного замка.

— Это так! — приосанилась Миртл. — Я даже плаваю иногда по Черному озеру! Там очень красиво, особенно летом. Но и зимой я иногда выбираюсь полюбоваться на поселение морского народа, что обитает там…

— Поселение морского народа! — мечтательно повторил я. — Вот бы его увидеть!

Организаторы Турнира в ответ на мое замечание как-то странно переглянулись.

— Директор, наверняка есть какие-нибудь магические способы долгое время находиться под водой! Вы, случайно, не знаете парочку не слишком сложных? — обратился я к Дамблдору с надеждой. Прежде чем ответить, он посмотрел на меня как-то особенно внимательно.

— Боюсь, Гарри, в этом вопросе я ничем не смогу тебе помочь.

— Почему? Только не говорите мне, что таких способов не существует! Ни за что не поверю! Уверен, в распоряжении магов имеются десятки вариантов… В крайнем случае, можно позаимствовать у магглов акваланг.

— Кажется, мне попадалось какое-то подходящее заклинание… Головной шар? Или пузырь? — подала голос Гермиона, до того увлеченно щебетавшая с Виктором Крамом.

Но ее размышления резко прервал один из организаторов. Он с каким-то преувеличенным энтузиазмом воскликнул:

— Танцевать! Уже давно пора танцевать!

— В самом деле, это же бал! — согласился кто-то с нервным смешком.

Признаться, это заявление заставило меня нервно поежиться. На этот раз не от холода — согревающее заклинание Виктора Крама работало безупречно. От волнения. Не то чтобы я мог похвастаться большим танцевальным прошлым. Неловкое топтание на месте с доверительно льнувшей ко мне девушкой на школьной дискотеке — вот и весь мой опыт.

Однако стоило музыке заиграть — и все мое волнение исчезло. Мелодия сама вела меня — и мечтательно улыбавшуюся Миртл заодно. Не знаю, как нам так хорошо удавалось подстраиваться под движения друг друга? Ведь я же не мог вести ее в прямом смысле этого слова — она была нематериальна. Но все-таки нам это как-то удавалось. И удавалось неплохо.

К концу танца я вновь ощущал идущий от Миртл холод — согревающие чары начали ослабевать. На плечах у меня даже осел иней. Но я мужественно вытерпел еще два танца. Затем резко отстранился, звонко чихнул и проговорил в нос:

— Прости, Миртл, но я больше не могу. Я замерз!

— Вот как? Тогда мы пойдем гулять! — решила моя спутница. — На улице сейчас должно быть очень здорово.

Там и впрямь оказалось просто отлично! Ледяные скульптуры, благоухающие розовые кусты, крошечные феи, порхавшие с куста на куст, извилистые дорожки, мощеные разноцветными камнями — профессора постарались на славу.

Если бы я еще не был оглушен и раздавлен симптомами подступающей простуды! Я так расчихался, что даже вспугнул целующуюся на лавочке парочку. Миртл забеспокоилась:

— А ты не заболеешь? Я, конечно, очень хочу с тобой погулять, это так романтично!.. Но было бы неправильно, если бы ты из-за этого оказался в Больничном Крыле!

— Наверное, мне и в самом деле хватит, — виновато развел руками я.

— Тогда иди в замок и выпей чего-нибудь горячительного! — деловито распорядилась Миртл. — А я еще погуляю. Такой чудесный вечер!

Напоследок моя спутница, смущаясь, чмокнула меня в щеку — я ощутил колючее морозное прикосновение и снова звонко чихнул. На этом мы и разошлись.

Однако далеко мне уйти не удалось.

До сих пор в точности не знаю, как я тогда умудрился попасться? Может, дело было в подступающей простуде. А может, я расслабился из-за общей атмосферы беззаботного праздника? Так или иначе, я не ощутил чужого приближения. И поразившее меня в спину заклинание оказалось для меня полнейшим сюрпризом.

* * *

Очнулся я в каких-то катакомбах. Они настолько точно соответствовали моим представлениям о типичных зловещих подземельях, что я даже выразил бы свое почтение здешнему декоратору, если бы смог открыть рот.

Меня сковывали самые настоящие ржавые цепи, по стенам струилась вода, пахло сыростью и еще чем-то мерзким. Особенного упоминания заслуживали факелы, распространявшие вокруг себя неверный голубоватый свет — они здорово нагоняет жути.

Скосив глаза вправо — голову мне повернуть не удалось, увы — я обнаружил и финальный штрих. Злодея, который похитил и заточил меня здесь. Мне потребовалась добрая дюжина секунд, чтобы узнать этого сгорбленного жуткого человека.

Профессор Грюм. Прелесть какая!

Я постарался привлечь его внимание возмущенным мычанием.

— А-а-а, очнулся, самозванец! — рыкнул он. — Вовремя! А я как раз приготовил инструменты…

Он потряс прямо у меня перед носом чем-то вроде ржавой тупой пилы.

— Мои игрушки помогут вытащить из тебя сведения, куда ты дел настоящего Гарри Поттера!

Хотя ситуация и отдавала фарсом, мне все равно стало очень жутко. Я протестующе замычал, намекая, что был бы куда разговорчивее, если бы Грюм вернул мне способность говорить. Но он то ли не понял, то ли не пожелал понимать.

— Я выясню! Выясню все! — патетично повторял этот странный дяденька, маниакально размахивая своей пилой.

Почему ты всё ещё жив? Ты меня расстраиваешь! Прекрати!

Американская история ужасов (American Horror Story)

Дела мои были плохи. Я оказался прикован к стене в сырых подземельях без возможности и слово вымолвить. Рядом, потрясая ржавой пилой, бормотал что-то себе под нос человек, от которого ощутимо пахло безумием. Хуже того — я не мог пошевелить кистями рук. А значит, не имел шанса и обратиться к своим излюбленным фокусам — вроде моего фирменного Смертного шара.

Однако стоило мне только начать как следует паниковать, как вдруг прямо из воздуха точно позади профессора Грюма материализовалась… Незабвенная Рита Скиттер.

Пока я изумленно таращился на эту эффектную женщину, она успела запустить в моего похитителя каким-то заклинанием, отчего он с громким стуком рухнул к ее ногам. Ко мне тут же вернулась способность говорить — и я немедленно ей воспользовался:

— Как кстати вы решили заглянуть в эти не слишком симпатичные подземелья! Соскучились по запаху плесени и сырости?

— Скорее, по отчаянным воплям беззащитных жертв, — промурлыкала Рита, поднимая с пола ту самую грешную пилу и поддевая длинным ногтем ржавчину. — Фу! Ну кто же содержит свои рабочие инструменты в таком состоянии?

— И не говорите, Рита, — согласился я. — Форменное безобразие! А вы не могли бы меня расковать?

— Только в обмен на ответную услугу, — лукаво отозвалась мисс Скиттер.

— Сделаю все, что в моих силах, — легко пообещал я.

— Мне нужно, чтобы ты запустил в этого господина своим… как это называется? Смертным шаром, и приказал бы ему отвечать на все мои вопросы!

— Откуда вы знаете про мои Смертные шары? — изумился я.

— Ой, можно подумать, это такая большая тайна! — закатила глаза Рита. — Я уже давно знаю, что ты не Гарри, а пришелец из другого мира. И что у тебя своя, непохожая на нашу, магия. У хорошего журналиста всегда есть источники, знаешь ли!

— Ничего себе! — уважительно протянул я. — А почему же вы тогда не опубликовали разоблачительную статью?

— Я серьезный журналист и не публикую такие нереалистичные истории! — с достоинством заявила Рита. — Кто в такое поверит, сам подумай? Маг из другого мира захватил тело Гарри Поттера? Ха! Даже самые преданные фанаты моего писательского дара скажут, что Скиттер завралась!

— Нереалистичная история? — растерялся я. — Но это ведь правда!

— Да какая разница, правда или нет! — воскликнула Рита. — Важно только то, как история выглядит. Вызывает ли она доверие. Привлекает ли внимание… Нет, поверь моему опыту, твое перемещение в наш мир совершенно не интересно с точки зрения серьезной журналистики.

— А сбрендивший профессор Грюм с точки зрения серьезной журналистики, стало быть, интересен? — с легкой обидой уточнил я.

— Ну конечно! — не моргнув глазом, согласилась Рита. — Сумасшедший профессор похитил ученика и собирался его пытать! Как знать, что еще он успел натворить с учениками, пользуясь властью профессора Хогвартса? Это же бомба! Целая серия разоблачительных статей! Куда смотрел Дамблдор? Можем ли быть уверены, что в школе наши дети находятся в безопасности?

— Звучит и впрямь скандально, — вынужден был согласиться я. — Освобождайте меня скорее, Рита. Я помогу вам расспросить профессора Грюма…

Вскоре я уже растирал запястья, готовясь обратиться к своему любимому фокусу. Было немножко страшновато, что я грешным делом прикончу профессора Грюма — теплых чувств он у меня в тот момент совершенно не вызывал! Но все обошлось. Маленькая шаровая молния поразила искалеченное тело этого несчастного сумасшедшего, и я строго повелел ему:

— Очнись и отвечай на все вопросы Риты Скиттер!

Профессор Грюм послушно распахнул оба своих глаза — настоящий и магический. И выжидающе уставился на Риту.

— Супер! — отреагировала она, извлекая из сумочки свиток пергамента и свое Прытко Пишущее Перо. Оглядевшись, я присел на ящик с какими-то ржавыми железками — не иначе, тоже какие-то пыточные инструменты…

— Зачем ты похитил Гарри Поттера?

— Я не похищал Гарри Поттера, — монотонным голосом заявил профессор.

— Зачем ты похитил человека, выдающего себя за Гарри Поттера? — не растерялась Рита.

— Чтобы узнать у него, где спрятан настоящий Гарри Поттер.

— Что бы ты сделал, узнав это?

— Я бы нашел его и доставил к своему Господину! — решительно провозгласил Грюм.

Глядя на озадаченное лицо Риты, я понял, что она удивлена ответом профессора не меньше меня.

— Кто твой господин? — спросила она.

— Темный Лорд! — торжественно провозгласил профессор.

Теперь Рита была не просто удивлена. Она была абсолютно, на все сто процентов, ошарашена.

— Темный Лорд — это тот тип, имя которого вы опасаетесь произносить? — на всякий случай уточнил я. Рита молча кивнула, пробормотала себе под нос:

— Да быть этого не может! Грозный Глаз Грюм — Пожиратель Смерти?! Бред! Эй, ты! Как давно ты служишь Темному Лорду?

— Еще со школы, — окончательно добил нас этот дядечка.

Рита зависла. Сложно было в это поверить — но даже ей, кажется, иногда нужно было взять паузу, чтобы переварить новую информацию. Пользуясь случаем, я тоже решил поучаствовать в допросе:

— Это ты кинул имя Гарри Поттера в Кубок Огня?

— Да, — подтвердил мою догадку Грюм.

— Но зачем?! — задал я вопрос, который давно меня терзал.

— Таков план Темного Лорда, — произнес профессор так, будто это все объясняло. — Ему нужна кровь Гарри Поттера для ритуала возрождения.

— Я ничего не понял, — пожаловался я Рите. — И что, если бы Гарри Поттер не стал участником Турнира, его кровь бы не подошла?

— Кровь победителя Турнира сделает моего Господина более сильным, — ответил профессор Грюм.

— Вот оно что… — протянул я.

Концепция показалась мне странной, но Темному Лорду ведь виднее, как проводить все эти зловещие ритуалы, верно?

Только я успел обрадоваться, что мне наконец-то стало более-менее понятно, что вообще происходит, как Грюм выкинул вдруг новый фокус — надо сказать, что от существа, находящегося в полной моей власти, я ничего подобного не ожидал!

Профессор вдруг начал меняться прямо на глазах. Исчезли глубокие морщины и разгладились шрамы, растворилась седина. С гулким стуком упал на каменный пол деревянный протез — на его месте с поистине волшебной скоростью выросла нога. С отчетливым чпоканьем из глазницы выскочил волшебный глаз, на его месте мигнул обычный, серый.

Теперь мой похититель больше не выглядел карикатурным злодеем из дешевого ужастика — обычный веснушчатый парень с золотистыми волосами. Не слишком молодой, не слишком старый. Глазу не за что зацепиться, честное слово!

Рита вдруг рассмеялась — в ее смехе отчетливо проступало облегчение:

— Ну конечно! Это все объясняет!

— Правда? — беспомощно спросил я. — Может, поделитесь со мной своими выводами? Потому что я ничего уже не понимаю!

— Это не Грюм! Это какой-то Пожиратель Смерти под обороткой, изображавший вашего преподавателя!

— Но если это не Грюм, то кто тогда? — с сомнением уточнил я.

— Не знаю, — призналась Рита. — Лицо этого типа выглядит знакомо, но я не могу вспомнить, где и когда его видела… Эй, ты! Как тебя зовут?

— Барти Крауч, — послушно ответил этот полный сюрпризов тип.

— Ну конечно! — снова воскликнула Скиттер. Лицо ее светилось радостным возбуждением. — Это будет бомба!

Больше я не мешал Рите расспрашивать Грюма, который оказался каким-то Барти Краучем. Понял, что ничего не добьюсь расспросами — даже несмотря на то, что мисс Скиттер не отмахивалась от моих вопросов. Очень мило с ее стороны, должен заметить!

Иногда лучше просто помолчать и послушать — и все само собой станет ясно.

Так и вышло. Уже спустя четверть часа Барти выложил Рите всю свою биографию. Про то, как его обижал папочка, а Темный Лорд, наоборот, очень ценил. Про заключение в тюрьме — зловещем местном Азкабане — и весьма экстравагантном бегстве. Обернувшемся, впрочем, еще одним заточением — на этот раз в родном доме.

— Не слишком веселая у дядечки была жизнь, — прокомментировал я. — Неудивительно, что он с таким энтузиазмом отправился воплощать больные идеи своего господина. Все лучше, чем дома сидеть… Что будем с ним делать, Рита? Сдадим местным стражам правопорядка?

К моей радости, она не выглядела особенно довольной таким вариантом развития событий.

— Ну не отпускать же его? — недовольно отозвалась она.

— Да, отпускать нельзя, — почесал я затылок. — Он ведь опять побежит творить дичь во славу своего Темного Лорда… Но и сдавать его властям мне как-то не хочется. Его ведь опять посадят в этот ваш Азкабан! А мне кажется неправильным опять запирать его в четырех стенах! Он всю жизнь был заперт — сначала в жесткие рамки отцовских ожиданий, потом в тюрьме, а потом и в собственной голове, под Империо…

— Только не говори, что тебе стало его жалко! — закатила глаза Рита. — Этот бедный-несчастный сиротинушка, между прочим, Пожиратель Смерти! Он пытал и убивал людей. Да и тебя в эти катакомбы притащил явно не затем, чтобы обсудить архитектуру Древней Греции!

— Я и не говорю, что он хороший человек, — упрямо возразил я. — Возможно, он даже заслуживает смерти — но не заточения!

— Ты предлагаешь его убить? — саркастично скривила губы Рита.

Был бы здесь Мелифаро, он бы нашел, что сказать. Отпустил бы парочку остроумных замечаний о моих злодейских наклонностях. Выразил бы изумление, что я так долго умудрялся держать себя в руках без массовых кровопролитных убийств.

Но Мелифаро тут не было — приходилось обходиться как-то без него. Я сделал зверское лицо и заявил:

— Я — не предлагаю. Я — предупреждаю. Сейчас я буду его убивать.

Кажется, Рита мне не поверила. Решила, что я шучу. И когда я буднично повелел Барти Краучу рассыпаться прахом, мисс Скиттер так и застыла с открытым ртом.

— Ты и правда убил его… — прошептала она и отшатнулась, судорожно сжав в пальцах рукоять палочки. Я равнодушно пожал плечами.

— Вы считаете, что я поступил неправильно?

Она молчала, ее заметно потряхивало.

— Рита, в том мире, откуда я прибыл сюда, я работал в Тайном Сыске. Другими словами, я искал таких вот парней, как этот Барти Крауч, натворивших дел. И арестовывал их — ну, или убивал. Это уж как получалось... И я не вижу в этом никакой трагедии. Я поступил так, потому что почувствовал, что это ПРАВИЛЬНО. Это не значит, что я сошел с ума и меня теперь нужно бояться, понимаете?

Я постарался вложить в свою маленькую речь весь дар убеждения, что был отменен мне матушкой-природой при рождении.

— Значит, ты что-то вроде аврора? — с сомнением уточнила Рита, и не подумав опустить палочку.

— Аврора? Понятия не имею, что это, — честно признался я.

— Авроры ловят преступников, — объяснила Рита. — Местные стражи правопорядка, если говорить на твоем языке.

— Значит, я действительно что-то вроде аврора, — кивнул я.

— Не люблю авроров, — буркнула Рита, но палочку выпустила. — Вечно они мне мешают, не дают разузнать самое интересное!

— Да, мы такие! — гордо согласился я. — Но сегодня вам повезло!

— Наверное, — задумчиво сказала Рита. — Я выяснила много занимательных фактов. Только вот бесследное исчезновение поддельного Грюма — это не очень удобно... Хотя... Если я потороплюсь с разоблачением, будет казаться, что он сбежал, испугавшись правды!

Плотоядно ухмыльнувшись, Рита обронила напоследок:

— Спасибо за плодотворный вечер, Гарри!

А затем с громким хлопком исчезла.

— А как же я? — жалобно спросил я пустоту. — Не бросайте меня одного в этих жутких подземельях!

Но внимать моим просьбам было уже некому.

Я внезапно осознал, что мне вообще-то холодно, я устал и хочу домой, в Хогвартс. А кроме того, без пяти минут простужен — сначала леденящее присутствие Миртл с ее снежным одеянием, которое я столь легкомысленно наколдовал. Потом неожиданный плен, сырые подземелья... Словом, я был просто обречен заболеть! О чем мне недвусмысленно напоминали саднящее горло, подступающий насморк и противная ноющая головная боль.

К сожалению, я понятия не имел, как мне поскорее выбраться отсюда в теплый и безопасный Хогвартс с его каминами, пушистыми пледами и домовыми эльфами, которые уж точно нашли бы для меня большую порцию горячего какао, стоило только попросить...

Тут меня наконец осенило — ну конечно, же, попросить!

Попросить домового эльфа о помощи можно было из любого уголка мира, как мне объясняли. Достаточно просто позвать его по имени.

— Добби! — не откладывая в долгий ящик, гнусаво произнес я. Насморк прогрессировал стремительно. — Мне очень нужна твоя помощь!

И это ушастое существо в мгновение ока появилась передо мной с громким хлопком.

— Гарри Поттер, сэр, звал меня? Добби рад помочь! — провозгласил он с энтузиазмом.

— Звал, — гнусаво ответил я. — Не мог бы перенести меня в Хогвартс, в кабинет директора Дамблдора?

Уже через мгновение я оказался в уютном теплом помещении с толстыми коврами и глубокими креслами. Тут было восхитительно тепло. С насеста на меня снисходительно глядел ручной феникс директора по имени Фоукс — изумительнейшее создание, будто бы сотканное из язычков пламени. Во всяком случае, впервые, когда я его увидел, мне показалось именно так. В тот раз я смотрел на него завороженно до тех пор, пока Дамблдор не предложил мне погладить своего питомца.

— А я не обожгусь? — спросил я осторожно.

— Нет, — добродушно рассмеялся директор.

И я действительно не обжегся! На ощупь это удивительное пернатое создание напоминало Куруша — такие же жесткие, торчащие во все стороны перья. Мы легко подружились, и теперь я кивнул этой удивительной птице как старому знакомому.

Директора в кабинете не наблюдалось — однако я почему-то был уверен, что он где-то неподалеку и скоро обязательно появится здесь. Поэтому я сел в кресло, попросил Добби принести мне какао, о котором я так мечтал, находясь в тех жутких подземельях. И приготовился ждать.

Я очень быстро пригрелся и задремал. Проснулся от мягкого прикосновения к плечу и вежливого:

— Мистер Поттер!

Открыв глаза, я сонно проговорил:

— Директор? У меня для вас отличная новость! Тот гнусный тип, который по приказу Темного Лорда проник в замок и строил здесь свои злодейские козни, больше не опасен. Я с ним, можно сказать, разобрался!

И я поведал директору историю своего маленького ночного приключения. Во время моего рассказа лицо Дамблдора не покидали выражение вежливого внимания — лишь когда я упомянул, что профессор Грюм вдруг превратился в Барти Крауча, что-то в его глазах дрогнуло, и он перебил меня:

— Ты не знаешь, что он сделал с настоящим профессором Грюмом?

— Не волнуйтесь, он жив, — поспешил я заверить директора. — Барти сказал, что держал его без сознания в его же собственном сундуке... Не знаю в точности, о каком сундуке идет речь — может быть, вы в курсе?

Дамблдор кивнул, подтверждая свою осведомленность. Лицо его вновь выражало лишь вежливое внимание — все же у дедушки были железные нервы, что верно, то верно.

Он прервал меня еще только раз, ближе к концу моего рассказа, когда я успел уже изрядно подустать от собственной болтовни:

— Я правильно понял, что Барти не успел поделиться с Темным Лордом тем фактом, что ты — не настоящий Гарри?

— Ага, — кивнул я. — Я не очень понял, почему. Кажется, он хотел выложить своему хозяину эту новость в комплекте с настоящим Гарри Поттером.

Дамблдор покивал.

Я завершил свою историю, не обойдя вниманием и тот факт, что напоследок поведал несчастному Барти умереть.

— Ты совершил большую ошибку, Макс, — грустно сказал профессор Дамблдор после паузы. — Убийство — это всегда не единственное решение. Иногда кажется, что без этого не обойтись... Но это лишь иллюзия, диктуемая темными качествами нашей натуры.

— А я и не говорил, что "у меня не было другого выбора" или прочую высокопарную чушь, — равнодушно отозвался я. — Разумеется, у меня был выбор. И я выбрал тот вариант, который счел лучшим.

Дамблдор посмотрел на меня укоризненно, затем вздохнул и покачал головой.

— Я бы попросил вас в будущем не решать судьбу жителей этого мира, — проговорил он твердо. — В конце концов, это просто невежливо — вторгаться в чужую реальность со своими представлениями о правильном, перекраивая ее.

Мне стало немного неловко. И действительно, Макс, дорогуша, что это ты приперся в чужой монастырь, размахивая своим уставом?

— Ладно, — буркнул я. — В будущем я обещаю всех типов, что нападают на меня со злодейскими намерениями, аккуратно обездвиживать, укладывать штабелями и сдавать властям, на справедливый суд. Надеюсь, такой вариант вас устроит?

Дамблдор серьезно кивнул.

— Впрочем, кажется, теперь я могу чувствовать себя в относительной безопасности. Ведь сторонник Темного Лорда, обманом пробравшийся в Хогвартс, больше мне не угрожает...

— Почему ты так уверен, что он был только один? — неожиданно спросил Дамблдор.

— Но Барти сам так сказал, — растерялся я. — Что он единственный и неповторимый, вот!

— Он мог просто не знать о других слугах Волдеморта, затаившихся в этом замке, — возразил директор. — Я практически уверен, что так и есть. И что в самое ближайшее время они проявят себя — Темный Лорд просто обязан будет как-то отреагировать на исчезновение Барти Крауча.

— Думаете, меня опять попытаются похитить? — спросил я жалобно.

— Вполне возможно, — ответил Дамблдор без улыбки.

— Быстрее, ты должен пойти со мной. Ты в большой опасности!

— Почему?

— Потому что, если ты не пойдешь, я тебя убью.

Терри Пратчетт. Посох и шляпа

Когда я, после всех своих ночных приключений, все же добрался до гриффиндорский гостиной, уже практически наступило утро. Впрочем, время года диктовало свои условия — было еще по-ночному темно.

Меня встретила встрепанная Гермиона с красными глазами.

— Гарри! — бросилась она мне на шею. — С тобой все в порядке?

Немного ошарашенный таким горячим приемом, я гнусаво ответил:

— В общем и целом — да. Правда, я ужасно хочу спать. И мне не помешало бы заглянуть в Больничное Крыло...

— Ты ранен? — испуганным полушепотом спросила Гермиона.

— Всего лишь простужен! — поспешил успокоить ее я. — Ночка выдалась та еще. А ты, получается, меня потеряла и разволновалась?

— Когда Виктор проводил меня до башни, я обнаружила, что тебя нет, — подтвердила Гермиона. — Ты в это время почти всегда сидишь у камина, с книжкой или без, зависит от настроения... А в этот раз тебя не было. Я подумала, что, возможно, ты уже лег, но это показалось мне странным — и я попросила Невилла проверить, в спальне ты или нет...

Она так быстро тараторила, что я в который раз изумился этой ее способности. Обычный человек просто не может говорить с такой скоростью, я был в этом совершенно убежден!

— Тогда я решила спросить Миртл, не знает ли она, куда ты делся. Кстати, чтобы пробраться к ней, я без спросу взяла твою мантию — надеюсь, ты не против?

— Ты можешь в любое время брать любую из моих мантий, — заверил я Гермиону. — Тем более, что все они все равно не мои, а Гарри Поттера. Лихо я распоряжаюсь чужим имуществом, правда? Но я не очень понимаю, почему ты так переполошилась. Я ведь частенько ухожу погулять по замку и окрестностям по ночам.

— Я и сама не знаю, почему была так уверена, что с тобой что-то не в порядке, — смутилась Гермиона. — А что, ты и в самом деле просто гулял?

— Нет, — вынужден был признаться я. — Меня похитили. У тебя, оказывается, отличная интуиция!

— Что? Ты серьезно? Но как же ты спасся?

— Я обязательно расскажу, но ты — первая, — решительно заявил я. — Что было дальше?

— В общем, я нашла Миртл, и та сказала, что вы расстались давно, еще в самый разгар вечера. И что ты собирался пойти в тепло, в замок, потому что неважно себя чувствовал. И тогда я пошла к профессору Дамблдору... А он сказал, что во всем разберется, — скомканно завершила свой рассказ Гермиона и жалобно уставилась на меня. Мол, чего же ты тянешь, изверг, рассказывай давай!

Я, разумеется, не стал мучить бедную девушку и в красках поведал ей о моих ночных приключениях. Она слушала, открыв рот — любо-дорого посмотреть!

В самом конце я спросил ее:

— А ты тоже думаешь, что я поступил неправильно, убив Барти Крауча?

— Я не знаю, — неуверенно ответила она. — Если Дамблдор так говорит, то, наверное, так оно и есть...

— Но тебе кажется иначе! — прозорливо заметил я.

— Ну-у-у, — протянула Гермиона. — Это, кажется, был очень опасный человек, способный на все, и — безумный. Я рада, что больше не нужно его бояться. И что планы Волдеморта оказались сорваны. А из тюрьмы он ведь снова мог сбежать — один раз у него уже получилось.

— Ну хоть ты меня понимаешь! — с облегчением рассмеялся я.

— Но, Гарри, Дамблдор прав в одном — теперь ты в гораздо большей опасности, чем раньше. Волдеморт наверняка запаникует — его главный помощник бесследно пропал. И постарается форсировать события. Может, пошлет похитить тебя кого-то еще, уже не дожидаясь твоей победы на Турнире.

— Ага, — зевнул я. — Буду теперь вдвойне осторожен! В крайнем случае, буду прятаться от толпы похитителей под своей замечательной мантией-невидимкой.

Я еще не знал, насколько это заявление окажется пророческим.

* * *

Наступила любимая пора любого школьника — каникулы. Я проводил это время с максимальной пользой. Спал до обеда, подолгу гулял и так часто, как мог, наведывался к домовым эльфам с их извечными разносолами. Иногда мне даже удавалось вовлечь в свою плодотворную деятельность Гермиону, Джинни, близнецов Уизли и даже разок Рона.

Благостную атмосферу отдыха не нарушила даже статья Риты Скиттер. Даже наоборот — новость о том, что у нас пол года вел занятия пожиратель смерти добавила повседневной болтовне в гостиной капельку остроты. Все гадали, правда это или нет. И строили предположения, что ему здесь было нужно.

Дин Томас, к примеру, пришел к выводу, что его не самые высокие оценки за последнее эссе — как раз и есть лучшее доказательство злокозненности Лжегрюма.

Я скромно отмалчивался, надеясь лишь, что в аврорате обсуждаются какие-то более правдоподобные версии.

В тот день Гермиона засела за домашние задания, близнецы шушукались о чем-то своем в углу, Рон сражался в шахматы с Дином Томасом, а Джинни играла в снежки со своими однокурсницами. Словом, я отправился бродить по замку в одиночку.

Ради разнообразия это было совсем неплохо. Я как раз любовался переливающимися в солнечном свете витражами, бредя по коридору, как вдруг мне буквально кинулся под ноги большой камень. Клянусь, я не придумываю — он неожиданно вынырнул из кладки пола прямо у меня под ногами! Не ожидавший такой подлости, я от неожиданности запнулся и рухнул вниз, больно ударяясь коленом.

"Неужели я чем-то обидел замок?" — успел я подумать, прежде чем прямо над моей головой пролетел ярко-оранжевый луч неизвестного мне заклинания. Я испуганно пискнул, резко развернулся и увидел директора Дурмстранга, лощеного дядечку со смешной каркающей фамилией — Каркаров, кажется. Он свирепо наставил на меня палочку, выглядя при этом испуганным.

— Мне кажется, что Виктор не настолько беспомощен, чтобы было так уж необходимо тайком отстреливать его соперников по одному, — произнес я укоризненно. — Думаю, у него неплохие шансы и так всех победить — он сильный и талантливый.

— Не говори ерунды! — прошипел Каркаров. — Разумеется, у тебя изначально не было против Виктора и шанса.

— Тогда почему вы на меня напали? — обиженно спросил я, поднимаясь и потирая ушибленную коленку.

— Сожалею, — хмуро ответил тот. — Мне этого совсем не хочется, но я должен доставить тебя Темному Лорду. Или он меня убьет.

На этом Каркаров счел официальную часть законченной и вновь запустил в меня оранжевым лучом.

Но не тут-то было! На этот раз я был готов и ловким движением успел накинуть на себя мантию-невидимку.

Уворачиваться от заклятий противника, который тебя не видит, оказалось не так уж сложно. Я потихоньку смещался в сторону, пока Каркаров в отчаянии палил перед собой. И все бы было хорошо, но я по случайности задел стоявшие в нише доспехи, и они оглушительно загрохотали. А потому мне пришлось срочно улепетывать.

Я несся по коридорам до самого кабинета директора. Где немедленно наябедничал на Каркарова. К сожалению, задержать директора Дурмстранга не получилось — он тоже оказался не дурак бегать. И успел сбежать из Хогварста — только мы его и видели.

Каркаров был только первой ласточкой.

* * *

Через пару дней я шел с обеда в гриффиндорскую башню. Меня нагнал один из организаторов — такой смешной дяденька с небольшим круглым пузиком и никогда не увядающим оптимизмом. Он фамильярно хлопнул меня по плечу и весело спросил:

— Ну как, Гарри, ты уже готов ко второму испытанию? Разгадал тайну яйца?

— Боюсь, оно пока хранит от меня свой секрет, — легко ответил я. — Ничего, у меня еще есть время, чтобы все выяснить.

— Я мог бы дать тебе подсказку, — подмигнул мне этот сверхдружелюбный тип.

— Подсказка — это хорошо, — с важным видом кивнул я, а потом осторожно уточнил: — А что вы хотите взамен?

— Ничего! — поспешил откреститься он. Я никак не мог вспомнить его имени. — Просто это кажется мне несправедливым — то, что ты должен соревноваться с практически взрослыми парнями. Ты ведь гораздо младше и, уж извини, меньше знаешь… Не обижайся, Гарри, ведь это правда!

— Допустим, вы меня убедили, — сказал я. — Так и быть, давайте вашу подсказку!

— Э-э-э, понимаешь, Гарри, лучше сделать это в другом месте… Здесь не вполне удобно. Ты поймешь, когда узнаешь, о чем идет речь, — с каким-то странным выражением проговорил этот тип, переминаясь с ноги на ногу.

— Ладно, — милостиво кивнул я. — Куда нужно идти?

— Да тут недалеко! — обрадовался дядечка. А затем повел меня по самым узеньким и запутанным коридорам куда-то в направлении выхода из замка.

— Мы идем на улицу? — рассеянно спросил я. — Что же вы сразу не сказали, я бы зашел за теплыми вещами в башню. Конечно, есть еще согревающее заклинание, но я как-то все не могу выбрать времени его выучить…

— Ничего, я прекрасно владею этими чарами! — заверил меня этот тип.

Он как-то постепенно начинал казаться мне подозрительным. Из-под его несокрушимого энтузиазма выглядывала нервозность. Может, я и не обратил бы на это особого внимания — ну, нервничает дядечка… Мало ли, почему? Люди порой переживают из-за совершенно идиотских вещей! Но в связи с недавним нападением на мою драгоценную тушку я стал самую малость более мнительным, чем обычно.

А потому я на всякий случай нащупал в кармане палочку и немного приотстал от своего спутника — чтобы невзначай отслеживать его движения. Мало ли что?

Мы вышли из замка и бодро потопали в сторону Запретного леса. Я вспомнил, как ходил сюда вслед за Хагридом, решившим продемонстрировать мне драконов, и даже немного засомневался — может, зря я подозреваю этого пузатого дядечку во всяких гадостях? И он честно и искренне хочет мне помочь.

Сказать прямо, что меня ждет, не может — мешает какая-нибудь магическая клятва. И теперь ведет меня к логову каких-нибудь гигантских скорпионов, чтобы показать — вот, это тебе и предстоит, дорогуша! Готовься!

А что? Мало ли что нам припасли на второй тур? После драконов я бы уже ничему не удивился!

Однако, когда мы отошли от замка уже довольно далеко, этот тип на меня все-таки напал. Или, вернее, я так подумал. Хотя уже через секунду снова засомневался.

Он кинул в меня какой-то блестящий золотой шарик с крылышками — снитч! Я уже видел его на картинках в тех книгах, что подарили мне Гермиона и Джинни на Рождество.

Я благоразумно не стал ловить этот кругляш — и он беспомощно шлепнулся прямо в снег.

— Я думал, ты инстинктивно поймаешь, — с досадой сказал мой спутник. — Ты же ловец, у тебя это должно быть в крови! Ладно, все равно… Придется тебе это поднять.

Теперь он говорил низким угрожающим голосом, наставив на меня острие палочки.

Я пока не спешил доставать свою. Спросил с любопытством:

— Зачем? Что это за снитч такой? И что будет, когда я возьму его в руки?

Почему-то он ответил, хотя я на это, честно говоря, не особенно рассчитывал:

— Это портал. Он перенесет тебя… Куда-то. Не хочу знать, куда! Меня это уже не касается! Я сделаю свою часть, мне заплатят, и я навсегда забуду, что имею какое-то отношение к этой истории!

Все с этим типом было ясно! Мне разом расхотелось с ним разговаривать, и я прищелкнул пальцами, выпуская в него свой Смертный шар.

— Я с тобой, хозяин! — немедленно провозгласил он, и мы отправились в обратный путь, так и оставив снитч валяться на снегу.

Я немного опасался, что не смогу потом найти это место — вышло бы не слишком здорово. Но, к счастью, это оказалось не сложно. Цепочка наших следов была отчетливо видна на снегу — и ребенок бы угадал траекторию нашего пути.

— А я к вам очередного похитителя привел! — немного сердито сказал я директору, в очередной раз вваливаясь в его кабинет. Честно говоря, мне уже успело надоесть это местечко — весьма уютное и занятное со всеми этими причудливыми магическими приборчиками. Но неразрывно связанное в моей голове со всякими неприятностями...

— Людо Бэгмен? — без особого удивления спросил Дамблдор. — Этого следовало ожидать...

— Может, вы заранее меня известите, от кого еще "следует ожидать" подобного? — сварливо произнес я.

— Думаю, будет лучше, если вы не станете забивать голову моими подозрениями, — спокойно возразил директор. — Вполне возможно, я ошибаюсь, поддаваясь предубеждениям. Пусть хоть ваш взгляд на вещи будет лишен предрассудков.

Я махнул рукой. В некоторых вопросах этого могущественного дедушку было совершенно бессмысленно пытаться переубеждать.

— Думаю, вам следует связаться с этим, как его? Авроратом! — предложил я.

— Разумеется, — кивнул директор.

Вскоре авроры прибыли. Я передал им Людо Бэгмена из рук в руки, проводил к главной улике — порталу, так и валявшемуся в снегу. Ну прямо самый настоящий сознательный гражданин, всеми силами пытающийся помочь следствию!

Забегая вперед, скажу сразу — ни к чему следствие доблестных авроров не привело. Нет, Бэгмена судили за попытку похищения школьника. Суд длился целую вечность — уж не знаю, до чего они в результате договорились. Мой несостоявшийся похититель вначале пытался доказать, что всего лишь хотел помочь устроить мне вечеринку-сюрприз — мол, с ним связались мои родственники и попросили об услуге. Потом настаивал, что его запугали, и он просто из страха за свою жизнь... Потом он, кажется, придумал что-то еще — Людо оказался тем еще фантазером. Мне к тому моменту уже стало не слишком интересно следить за процессом.

Главное, задержание Бэгмена совершенно не помогло доблестным стражам порядка выйти на тех, кто заказал мое похищение.

* * *

Третьей попыткой Темного Лорда стал Драко Малфой. Его я раскусил сразу — нервничал он значительно заметнее Людо Бэгмена. Да и предложение прогуляться из его уст звучало куда более удивительно — трудно было не насторожиться.

— Что, ты тоже служишь Темному Лорду? — устало спросил я. — Когда ты только успел влиться в стройные ряды его сторонников?

— Это не твое дело, Поттер! — с независимым видом задрал он нос. Но я видел, как побелели его губы.

— У меня для тебя плохая новость, — развел я руками. — Ты провалил задание. Я никуда с тобой не пойду! Да еще и настучу на тебя директору — вот такой вот я злодей!

— А чего — директору? — пошел на попятный Драко. — Я, может, просто повзрослел. Захотел оставить позади нашу детскую вражду, поговорить, как взрослые люди… Но ты, я вижу, еще не дорос до подобного!

* * *

Мне это начинало надоедать. Куча малознакомых людей пыталась меня проклясть или куда-то увести! Никакого покоя, честное слово…

Когда я шарахнулся от подошедшего ко мне в коридоре после ужина Седрика Диггори — а ведь он, кажется, ничего плохо не имел в виду — я понял, что мне пора сделать перерыв. Отдохнуть от постоянно подстерегающей меня опасности.

И тут мне вновь пригодилась мантия-невидимка! Она вообще оказалась ужасно полезной вещицей. Закутавшись в нее, я отправился прочь, в поисках уютного уголка, где я мог бы спрятаться от мира. Я не задумывался о том, куда направляясь. Ноги сами вели меня куда-то — прочь, по потайным ходам, мимо учебных классов и кладовых, по подвижной паутине лестниц и переходов.

В конце концов я обнаружил себя у какой-то двери, которой раньше здесь не видел. В Хогвартсе это не было редкостью — здешние двери имели весьма своенравный характер и могли то появляться, то исчезать по своему разумению.

Недолго думая, я распахнул дверь и…

И обнаружил по ту сторону свой с Джуффином кабинет в Управлении Полного порядка. Со знакомыми стульями, прискорбно пустым кувшином из-под камры на столе и даже со старыми газетами, возвышавшимися стопкой прямо на полу.

Не задумываясь ни секунды, я шагнул внутрь, крикнул:

— Джуффин!

Я надеялся обнаружить его где-то неподалеку, лучше всего, за соседней дверью. Которая все никак не поддавалась, сколько я не дергал ее и не толкал, пытаясь открыть.

— Да что с тобой такое! Почему ты вдруг вздумала проявить характер! — обратился я к ней в отчаянии, а потом рванулся к окну, чтобы выбраться наружу менее цивилизованным способом. Вид на Ехо, открывшийся мне там, за стеклом, оказался для меня подобен удару под дых. Как же восхитительно снова было увидать этот до боли знакомый городской пейзаж!

Но створка, как и дверь, даже не подумала поддаваться моим усилиям распахнуть ее. Не удалось мне и разбить стекло — хотя я очень старался.

Я почувствовал отчаяние. Наконец-то вернуться домой — и сразу же как-то по-дурацки застрять! Такое могло произойти только со мной!

От безнадежности я выглянул за ту дверь, откуда пришел. Там был сумрачный холодный коридор Хогвартса.

— Получается, мир Гарри Поттера пока не хочет меня отпускать? — произнес я обреченно.

Немного подумав, я решил считать внезапный доступ в свой с Джуффином кабинет подарком. Да, это было совсем не то же самое, что возвращение домой. Но даже такое возвращение к моей недавней жизни в роли Смерти на Королевской службе наполняло мою грудь приятным теплом.

К тому же, это было место, где я мог ненадолго укрыться от враждебного мира, не так ли?

Задача решена — ура!

Землекопа — полтора!

В стране невыученных уроков

Конец бесконечным попыткам моего похищения положил Северус Снейп. Я чуть не обнял на радостях этого сурового дядечку, когда узнал. Меня остановило только отчетливое понимание, что профессор не оценит моего порыва. Поэтому я просто проникновенно произнес:

— Спасибо!

— Рано благодарите, Поттер! — рыкнул этот потрясающий тип. — Я не избавил вас от опасности вовсе! Я лишь уговорил Темного Лорда повременить с вашим похищением. Убедил его, что лучше придерживаться первоначального плана — сначала сделать вас победителем Турнира, а уже потом, хм, использовать.

— Ты молодец, Северус. Я даже не рассчитывал, что тебе удастся повлиять на Тома… — сказал Дамблдор — беседа происходила в его кабинете. Как обычно.

— Он сейчас слаб, — неохотно отозвался профессор.

— А что мы будем делать, когда Турнир завершится? — испуганно спросил я. — Ведь этот ваш Темный Лорд убьет вас, если вы ему меня не доставите! А если доставите — то он убьет меня! Как мы будем выкручиваться?

Северус Снейп одарил меня тяжелым взглядом.

— Думаю, мы что-нибудь придумаем, — успокаивающе произнес Дамблдор. — Главное, что у нас появилось время до конца Турнира…

— При удачном стечении событий, — желчно припечатал профессор Снейп. — Если мистер Поттер феерически провалит следующий тур, рассчитывать на его победу не сможет даже законченный оптимист. Тогда Темный Лорд, разумеется, не захочет ждать.

— Значит, Гарри очень-очень постарается справиться со следующим испытанием как можно лучше, — спокойно отозвался Дамблдор, пристально глядя мне в глаза. Я вдруг заметил, что его глаза обладают очень холодным льдистым оттенком. Я даже немного поежился. Сказал:

— Я постараюсь…

— Вы хотя бы начали готовиться? — спросил меня профессор Снейп резко. Угадав по моему виноватому морганию ответ, он закатил глаза и еще резче поинтересовался: — Ну хоть загадку яйца вы разгадали?

— Ну-у-у… — протянул я.

— Это безнадежно! — Северус спрятал лицо в ладонях. — И я еще считал настоящего Гарри Поттера безответственным придурком?

— Не стоит так волноваться, Северус, — мягко произнес Дамблдор. — Уверен, Макс со всем справится. Особенно, если вспомнит о нашем разговоре на Святочном балу...

Я нахмурился, припоминая:

— Мы говорили о комнате с ночными горшками, зонтиках, прелестях посмертного существования…

— Сосредоточьтесь на посмертном существовании.

Я молчал, озадаченный.

— У меня нет времени на эти ваши детские загадки, — желчно сказал профессор Снейп, закутываясь плотнее в свою мантию. — С вашего разрешения, я займусь своими непосредственными обязанностями.

И он ушел. Я тоже засобирался — кажется, у меня было много дел. Разгадывать тайну золотого яйца, силиться понять, какой смысл скрыт в маловразумительных «подсказках» директора…

* * *

Я взял яйцо, Гермиону и отправился в свой кабинет в Управлении Полного Порядка. Я решил, что именно там мне будет работаться лучше всего. К тому же, ужасно хотелось показать лучшей подруге Гарри Поттера и, по совместительству, своей спасительнице хотя бы маленький кусочек замечательнейшего из миров, который я всем сердцем любил.

Гермиона была крайне заинтригована открывшимися перед ней перспективами. И когда я не обнаружил в нужном месте ту самую дверь, она выглядела ужасно расстроенной.

— Может, ты перепутал место? — спросила она.

— Да нет же! — отозвался я. — Сложно перепутать — прямо напротив этой грешной картины!

Я махнул рукой на крайне колоритное живописное полотно, где тролли хищно размахивали дубинками и улюлюкали.

Я заметался, пытаясь придумать, что делать. Заглянул зачем-то в соседнюю нишу, затем вернулся к картине, почесал в затылке. На всякий случай громко вслух попросил:

— Хогвартс, мне правда очень нужно попасть в то место! Пусти, а?

И дверь появилась. Не помня себя от счастья, я рванул ее на себя, влетел внутрь и засмеялся от восторга. Запах свежей кармы из Обжоры, старые газеты, мое любимое кресло — все было на месте. А из окна виднелся кусочек Ехо — безлюдный, пустынный, но все равно самый любимый!

— Красиво, — сказала Гермиона, выглядывая из-за моего плеча.

— Это еще что! — гордо сказал я. — Эх, хотел бы я погулять с тобой по этому чудному городу!

Гермиону, впрочем, больше заинтересовали газеты, чем вид из окна. Она совершенно в них закопалась и слабо на меня реагировала — а я решил вплотную заняться яйцом. Для начала я его открыл. И практически немедленно закрыл. Слушать вой было совершенно невозможно!

Это упражнение я проделывал уже много раз — обычно им мои попытки разобраться в тайне и заканчивались. Но в этот раз я был настроен решительно.

— Как же тебя заставить поделиться со мной твоей тайной? — пробормотал я себе под нос. И внезапно меня осенило. Ну конечно! Джуффин ведь учил меня смотреть на вещи «особым взглядом». Правда, этот фокус относился к Невидимой магии — с тех пор, как я перенесся в Хогвартс, у меня совершенно исчезли способности к этому туманному искусству. Но я решил — чем черт не шутит? Вдруг получится?

И я попробовал.

Как ни странно, я очень быстро ощутил, что проваливаюсь в нужное для этого фокуса состояние. Яйцо явно было не против поделиться со мной своей историей.

И вот я уже созерцал, как три сурового вида мага в строгом кабинете, обшитом деревом, размахивали своими волшебными палочками над моим яйцом. Затем наступила темнота, что-то быстро-быстро замелькало… А потом я увидел Хогвартс! Он возвышался на некотором удалении. Снега еще не было — кажется, действо происходило поздней осенью. Небо сурово хмурилось, так и норовя придавить своей массой незадачливых людишек.

Золотое яйцо зачем-то притащили к самой кромке Черного озера. Колдун, державший его в руках, выглядел очень чудно. Он был одет в облегающий костюм из чешуи. Вокруг его головы мерцал прозрачный пузырь. Как будто этот дядечка сбежал из из какого-нибудь низкопробного фантастического фильма.

А потом колдун с яйцом его открыл — я даже вздрогнул, ожидая услышать хорошо знакомый мне вой. Но обошлось без звукового сопровождения, как ни странно.

Колдун споро засеменил вперед, в воду. Он шагал до тех пор, пока не оказался с головой скрыт под темной озерной поверхностью. Там, под водой, было мутно и сумрачно. Потом я увидел русалку — самую настоящую, с хвостом и плавниками! Она была довольно хороша собой — но не привычной мне человеческой красотой. Слишком вытянутые черты лица, глаза без зрачков, заостренные зубы...

Руслака запела. Яйцо крупно задрожало в руках колдуна, впитывая каждый звук:

«Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть».

«С ума сойти!» — успел подумать я прежде, чем меня вернул к реальности испуганный голос Гермионы:

— Гарри! То есть, Макс! Что с тобой? Очнись, пожалуйста!

Я ошалело заморгал глазами, спросил:

— Что такое? Ты звала меня?

— Ты вдруг застыл, как будто тебя прокляли, и уставился в одну точку не мигая, — чуть не плача, объяснила Гермиона. — Я не сразу заметила, читала эти ваши газеты, а потом…

— Да все в порядке, — тепло улыбнулся ей я. — Это просто колдовство такое. Я сейчас погрузился в прошлое этого золотого яйца. Видел, как его зачаровывали, чтобы она орало, то есть, пело. Это на самом деле песня, представляешь? Просто русалочья, ее нужно слушать под водой.

— Погрузился в прошлое? Песня? По водой? — с сомнением повторила Гермиона. — Макс, ты точно хорошо себя чувствуешь? Понимаешь, где находишься?

— Чувствую я себя хорошо, — весело ответил я. — А вот где нахожусь — не понимаю совершенно. Вроде бы в Хогвартсе, но, с другой стороны, в своем кабинете... Не волнуйся, я сейчас все объясню!

После моего рассказа Гермиона только и сказала:

— Ого!

Потом нахмурилась:

— Ну-ка повтори еще раз слова этой песни!

Я послушно повторил — каким-то чудом этот, с позволения сказать, шедевр поэтической мысли намертво врезался мне в память. Даже почище лекций Биннса!

— Думаю, организаторы перед туром заберут у тебя что-то ценное и поместят это что-то на дно озеро, — задумчиво проговорила Гермиона. — А потом дадут тебе час, чтобы вернуть пропажу.

— Думаю, ты права, — согласился я.

— Говоришь, колдун, зачаровывая твое золотое яйцо, использовал специальный костюм и какой-то прозрачный шар вокруг головы? — спросила Гермиона медленно. — Про костюм я ничего не знаю, а вот про шар точно что-то читала... Кажется, это называется головной пузырь... Или как-то похоже. Мне срочно нужно в библиотеку!

Гермиона, спешащая в библиотеку — что может быть более успокаивающим?

* * *

Мысль пришла ко мне в библиотеке — и как она только не заплутала по пути среди бесчисленных стеллажей с пыльными книгами?

— Гермиона, — проговорил я осторожно, еще сам до конца не поняв, как относился к своей идее.

— Что, Гарри? — спросила она рассеянно, не отрываясь от какого-то очередного учебника с чарами — кажется, сейчас она изучала "Обязательный минимум, который должен продемонстрировать ученик на переводном экзамене шестого курса".

А сколько книг уже успело пройти через ее руки — чтобы переместиться затем в огромную стопку того, что "конечно, очень интересно, но во втором туре тебе не пригодится"!

— Мне тут подумалось... В песенке-подсказке ведь значится, что у меня должны отобрать что-то ценное...

— Да, верно. И, скорее всего, тебе нужно будет спуститься за этим чем-то на дно озера — мы ведь уже это обсуждали?

— Да, но я подумал, что мы слишком узко смотрим на проблему. Ищем способы, как долго находиться под водой, и все такое... Но ведь можно зайти и с другой стороны!

И я изложил Гермионе свою мысль.

— Гарри! — сказала она, глядя на меня во все глаза. — Это очень странное решение! Но, мне кажется, это может сработать.

Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих.

Илья Ильф и Евгений Петров. Двенадцать стульев

Второй тур приближался стремительно. В мгновения ока закончились каникулы, и на смену им пришли уже ставшие привычными уроки. Я взрывал зелья, выгуливал соплохвостов, знакомился с новыми представителями волшебной флоры — иногда мало чем отличавшейся от фауны, выдумывал на Предсказаниях пафосные истории о том, как Смерть и Судьба сразятся в поединке за право обладать моей горемычной душой.

Словом, все было как обычно — но при этом я был весь переполнен веселым предвкушением.

Разве что одна примечательная перемена все же произошла. Сменился преподаватель Защиты от Темных Искусств.

Вполне предсказуемо — ведь наш прошлый преподаватель, фальшивый профессор Грюм, был мертв. А настоящему, как я понял, требовалось время, чтобы оправиться. Пролежать пол года в сундуке — от такого у кого угодно пошатнется здоровье.

Тем не менее, я как-то не особенно обо всем этом думал — и потому, впервые переступив порог кабинета ЗоТИ, был изрядно ошарашен произошедшими там переменами. На меня со стен таращилось целое полчище... котят. Они украшали собой целую коллекцию разномастных тарелок, развешанных повсюду стройными рядами.

— А что, кошки этого мира могут быть так опасны? — шепотом спросил я Гермиону. — И мы теперь будем учиться защищаться от их вероломных атак? Странно, миссис Норрис не показалась мне такой уж жуткой...

— Не говори глупостей, Гарри! — ответила она мне довольно громко. — Думаю, новому преподавателю просто нравится котята, только и всего...

— Наверняка это женщина! — произнес Рон. — Интересно, она красивая?

Именно этот момент выбрала новая преподавательница, чтобы войти в класс. Дин Томас пробормотал себе под нос:

— Ну... на любителя.

— У нее восхитительные кудряшки, — справедливости ради заметил я.

Кудряшки на голове этой дамы в розовом и впрямь образовывали весьма легкомысленное маленькое облачко. Да и большой бархатный бант, венчавший все это безобразие, не добавлял образу нового преподавателя серьезности.

Однако выражение глаз этой особы все расставляло по своим местам. У нее был очень тяжелый, пронизывающий насквозь взгляд. Новая преподавательница не была склонна прощать, входить в положение, испытывать жалость.

"Наверное, это какая-нибудь прославленная местная воительница, и ее безобидный внешний вид — это лишь иллюзия, чтобы вводить неприятеля в заблуждение", — подумал я.

Перед собой эта дама небрежным жестом левитировала целую стопку книг. Сгрузив их на вой стол, она высоким пронзительным голосом объявила:

— Разбирайте новые учебники, дети! Министерство бесплатно предоставляет их вам — правительство заботится о том, чтобы дети своевременно получили необходимую информацию!

Должен признаться, я весьма падок на халяву. А потому завладел новенькой книжечкой "Теория защитной магии" за авторством Уилберта Слинкхарда в числе первых. И немедленно принялся ее листать.

Мой энтузиазм угас так же быстро, как вспыхнул. Кажется, этот Слинкхард питал искренне отвращения к предложениям, занимающим меньше десяти строк кряду. Чтобы продраться через его формулировки, нужно было обладать изрядным упорством. Я обреченно вздохнул.

— Меня зовут Долорес Амбридж! — представилась между тем новый профессор. — До недавнего времени я работала в Министерстве магии и даже не помышляла о роли учителя. Однако последние события показали, что директор Хогвартса не слишком успешно справляется с подбором персонала. Назначить на роль преподавателя человека, чье душевное здоровье и прежде неоднократно подвергалось сомнению... И который теперь совершенно спятил, объявив, будто последние полгода он не был собой и его роль играл какой-то самозванец... Министерство крайне обеспокоено таким положением дел. Чему мог научить детей этот опасный безумец?

— Значит, в статье Риты Скиттер написана ложь? — спросил кто-то с жадным любопытством. — И у нас преподавал никакой не Пожиратель Смерти, а самый настоящий Аластор Грюм?

— Разумеется! — важно подтвердила эта особа. Я чуть не рассмеялся — она выглядела до комичного убежденной в своей правоте. — И я попросила бы вас не повторять бездумно эти ужасные слухи. Уверяю вас, дети, если бы в стране и впрямь снова появились Пожиратели Смерти или — Мерлин упаси! — Тот-Кого-Нельзя-Называть, в Министерстве бы об этом уже было известно.

— Насколько я знаю, преступники иногда довольно неплохо умудряются скрывать свои зловещие действия от властей, — не выдержал я.

— Мистер Поттер? — устремила на меня свой тяжелый взгляд профессор Амбридж. — Понимаю, у вас сложилось обманчивое впечатление, что нарушать правила просто. Что ничего не стоит, к примеру, бросить свое имя в Кубок Огня вопреки всем запретам — и вам ничего за это не будет! Что же, уверяю вас, в норме такие вещи не остаются безнаказанными. Если вы нарушаете закон, то это обязательно выплывет наружу.

Я только головой покачал в ответ.

Кажется, мое первое впечатление об этой даме оказалось в корне неверным. Она вовсе не была воительницей, скрывающей свою суть за маской безобидной дамы с причудами. Передо мной стояла типичнейшая училка из числа тех, которых я во множестве повидал в свои школьные годы. Настроенная причинить окружающим как можно больше добра. В своем весьма специфическом понимании значения термина "добро", конечно.

Я тяжело вдохнул. Ну что же, я хорошо знал, как нужно обращаться с такими особями. Побольше молчать, не высовываться и всем своим видом выражать безусловное уважение. Нацепив на лицо приличествующее случаю выражение, я приготовился пропускать мимо ушей все, что собралась мне поведать профессор Амбридж.

* * *

Наш план мы с Гермионой начали претворять в жизнь накануне второго тура. Помогать нам взялись близнецы Уизли — я подробно объяснил этим смешным ребятам, что собираюсь сделать, и они нашли идею захватывающей.

Начали мы с простого. Взяли мой — то есть, конечно, не совсем мой — сундук, покидали в него все мои тряпки и учебники и поволокли в одну заброшенную маленькую башенку, несуразно прилепившуюся к замку с севера. На самом ее верху находилось крошечное помещение с окнами-бойницами, куда вела закрученная спиралью винтовая лестница. То что нужно для длительной героической обороны, как мне показалось.

Затем, нисколько не скрываясь, переправили туда же любимую метлу Гарри, клетку с возбужденно ухающей внутри Буклей. Ну а потом началось настоящее веселье!

Близнецы Уизли, несмотря на вялые протесты Гермионы, решили спрятать: кресло из гриффиндорской гостиной, на котором я имел обыкновение проводить вечера; шахматную доску Рона; весь игровой инвентарь школы, необходимый для квиддича; фотографию, сделанную Колином Криви, где тот запечатлел меня с Ледяной Миртл на балу. Порывались было прихватить и факультетские часы с рубинами, символизировавшими заработанные баллы, но тут Гермиона встала намертво.

— Оставьте их в покое! — потребовала она. — Гарри на них совершенно плевать, правда, Гарри?

Она с такой мольбой посмотрела на меня, что я поспешил подтвердить, что ради такой ерунды на дно озера точно не полез бы.

В конце близнецы Уизли приволокли с кухни гору свежих плюшек с корицей и серьезно заявили, что для Гарри именно это и есть — самая большая ценность. Потому что я, по их словам, разбираюсь в том, что по настоящему важно в жизни.

Я был не против. Тем более, что за всей этой суетой умудрился изрядно проголодаться. Гермиона, подумав, тоже не стала возражать.

Уминая плюшки, мы принялись за вторую часть нашего плана — установку ловушек. Магических и совершенно обычных. Помощь близнецов Уизли в этом деле оказалась просто неоценима, должен отметить.

Я особенно проникся их мастерством, когда внезапно заметил в двух шагах от себя очень сердитую сиренево-розовую кошку с длинными кроличьими ушами и лишней парой лап. Встряхнувшись, это чудо-животное вдруг превратилась в профессора Макгонагалл. Все с теми же кроличьими ушами и розовыми волосами. А главное — с дополнительной парой рук! Выглядело это так сюрреалистично, что я рассмеялся.

— Позвольте поинтересоваться, — сухо проговорила эта чопорная английская леди, всем своим видом показывая, что все произошедшие перемены в имидже ее нисколько не беспокоят, — что вы тут устроили?

— Пытаюсь защитить свою собственность! — бодро отрапортовал я. — А ребята мне в этом помогают!

— Защитить свою собственность? — изумленно приподняла брови профессор. — Позвольте, но почему вы считаете, что ваша собственность находится в опасности?

— Это все организаторы Турнира, мэм! — наябедничал я. — Они угрожали мне! Угрожали похитить у меня что-то ценное! И я не собираюсь вот так просто позволить им это. Нет, я буду сражаться за свою собственность!

Я так увлекся, что даже погрозил пальцам отсутствующим здесь организаторам — пусть знают, гады!

— Кажется, я поняла, — медленно отозвалась профессор Макгонагалл. Нижняя пара ее рук нервно теребила края мантии. — Речь идет о втором туре, верно?

— Разумеется! — согласился я.

— В таком случае, боюсь, вы уже опоздали, — неохотно сказала профессор. — Та ценность, о которой говорилось в песне-подсказке... Организаторы ее уже забрали. Буквально четверть часа назад, пока вы тут возводили свою, кхм, оборону.

— Как забрали? — упавшим голосом спросил я. — Когда успели? И почему я ничего не заметил?

— Вы неправильно поняли подсказку, — с нотками сочувствия в голосе произнесла профессор Макгонагалл. — Там говорилось не о вещи, а о человеке. Организаторы забрали Рона Уизли, чтобы поместить его — думаю, вы уже знаете, куда?

— Нашего...

— Ронни? — вмешались близнецы, которые до того делали вид, что их тут нет — очень нетипичное состояние для этой парочки, должен заметить.

— Нашего несмышленого братца?

— На дно озеро?

— К русалкам и гигантскому кальмару?

— Это произвол!

— Почему...

— Они не могли забрать нас?!

— Что? — немного растерялась от такого поворота профессор.

— Это нечестно!

— Вечно все самое интересное достается Ронни! — довели до логического завершения свою мысль близнецы. Я не смог сдержать смеха.

— Что же теперь делать, Гарри? — обеспокоенно произнесла Гермиона. — Наш план не сработал! Нам не удалось предотвратить похищение — значит, тебе все же придется погружаться на дно озера!

— Не волнуйся, милая, — поспешил успокоить ее я, утирая выступившие от смеха слезы. — Впереди еще вся ночь. Я обязательно что-нибудь придумаю!

— Попробуй поговорить с Миртл, — посоветовала Гермиона. — Она ведь рассказывала, что часто плавает по озеру. Возможно, она сможет тебе что-нибудь подсказать?..

* * *

На этот раз мне не пришлось долго уговаривать Миртл показаться мне на глаза — она накинулась на меня с порога. Будто заранее знала, что я приду, и поджидала меня.

— Почему ты меня до сих пор не расколдовал?! — обрушила она на меня свое возмущения.

— Но я думал, тебе понравилось быть Ледяной Миртл! — попытался я оправдаться, пытаясь поплотнее замотаться в свою школьную мантию — было адски холодно. Не говорить же бедной умершей девочке, что я понятия не имею, как ее расколдовать?

— Понравилось! — беззвучно топнула ногой в воздухе Миртл. — Поначалу! А потом я обнаружила, что не могу теперь нырнуть в унитаз, не могу путешествовать по замку через водопровод. И темные глубины озера для меня теперь тоже совершенно недоступны! Вода просто застывает, когда я приближаюсь к ней.

— Ничего себе! — отозвался я. — И в самом деле некрасиво получилось. Я сейчас попытаюсь все вернуть как было...

И я попытался. Сперва у меня ровным счетом ничего не получалось — и Миртл уже начала ворчать, что я глупо с ее стороны было довериться умениям какого-то сопливого школьника-недоучки. Дело пошло быстрее, когда я окончательно замерз. И уже едва мог думать о чем-то, кроме желания наконец согреться.

И тогда процесс пошел. По мантии Миртл сначала побежала вода, потом появился пар, который вскоре заполнил всю туалетную комнату — я немедленно почувствовал себя в бане. Сквозь густые клубы стремительно испаряющейся жидкости отчетливо проступали целых три радуги.

— Ого! — донесся до меня голос Миртл. — Какая красота!

Вскоре, впрочем, радуги исчезли, пар рассеялся, и я вновь увидел совершенно обычную Плаксу Миртл, которая деловито оглядывала себя. Вероятно, в поисках случайно уцелевших снежинок.

— Так-то лучше! — произнесла она наконец ворчливо. — Ладно, теперь я на тебя больше не сержусь. И даже готова сходить с тобой на свидание, так уж и быть!

— На свидание? — слабо повторил я.

— Ну да! — подтвердила Миртл сурово. — Конечно, день всех влюбленных уже прошел... Я ждала тебя раньше. Но ничего страшного... Или ты хочешь сказать, что ты пришел ко мне не для того, чтобы пригласить меня на свидание?

— Видимо, пришло время мне признаться, Миртл. Ты, конечно, настоящее сокровище. Но, видишь ли, у меня уже есть девушка.

— Что же она не пошла с тобой на бал? — обиженно спросила Миртл.

— Она находится слишком далеко. Можно сказать, в другом мире, — грустно объяснил я.

— В другом мире?.. — заинтересовалась моя собеседница. — Ты хочешь сказать, что она умерла? Но ты все равно хранишь ей верность? Это так романтично!

Я несколько ошалел от того, как Миртл интерпретировала мои слова. Но спорить не стал, только вздохнул многозначительно.

— Но зачем же ты в таком случае пришел?

— Завтра мне нужно будет забрать кое-что со дна Черного озера, — доверительно признался я. — Это часть Турнира Трех Волшебников. И я подумал — ты ведь там частенько бываешь, все там знаешь... Может, у тебя найдется для меня пара советов?

— Может, и найдется, — согласилась Миртл медленно. — Знаешь, в последнее время многие заходили сюда, чтобы на меня посмотреть. Ледяная Миртл — это же так интересно! Гораздо интереснее, чем Плакса Миртл... В общем, меня почтили визитом даже некоторые профессора.

— Вот как? — вежливо спросил я, еще не понимая, к чему она ведет.

— В числе прочих, меня посетил и профессор Снейп. Он сказал... Ты только не обижайся, Гарри... Что даже такой болван, как ты, иногда оказывается способен на что-то путное.

— Для профессора Снейпа это просто невероятно лестный отзыв о моей скромной персоне, — покивал я головой.

— Тебе виднее, — хихикнула Миртл, но затем опять посерьезнела. — А потом он сказал, что это все равно случайность. Что ты непременно провалишься с следующем туре Турнира. И что он ни за что даже не намекнет тебе использовать жабросли — магическое растение, которые позволяет дышать под водой. Он хранит их у себя в кабинете на третей полке сразу справа от входа — но тебе об этом ни за что не скажет! А если ты все равно каким-то образом пронюхаешь о жабростях и стащишь их у профессора, он снимет с тебя три или даже пять баллов!

Я рассмеялся.

— Иногда я просто обожаю профессора Снейпа! — произнес я, отсмеявшись.

— Думаешь, он специально мне все это рассказал, чтобы я передала тебе? — немного неуверенно уточнила Миртл.

— А зачем еще ему приходить к тебе и сообщать что-то подобное? — задал я встречный вопрос.

— И правда... — немного печально вздохнула Миртл. — А я-то думала, что он и впрямь восхищается моим новым ледяным стилем...

* * *

Жабрости я раздобыл очень быстро и просто. Мне даже не понадобилось отпирающее заклинание — кабинет зельеварения любезнейшим образом оказался незаперт. Жабрости лежали именно там, где говорил профессор Снейп. Я торопливо распихал их по карманам своей мантии и отправился в гриффиндорскую башню, хвастаться Гермионе, что решение найдено.

Моей подруги там, однако, не обнаружилось. Зато у камина нашлись крайне печальные близнецы Уизли.

— Что это с вами такое? Что за странное выражение застыло на ваших лицах? И куда вы дели Гермиону, изверги? — вместо приветствия спросил я.

— Ее забрали, — траурно ответил Фред.

— Сразу, как ты ушел, — подтвердил Джордж.

— Кто забрал? — испугался я. — Зачем?

— Профессор Макгонагалл.

— Она сказала, что Гермиона.

— Будет призом Виктора Крама.

— Он ведь тоже чемпион.

— И ему тоже придется нырять на дно озера за "украденной ценностью"...

— То есть за нашей Гермионой!

— Вот оно что... — наконец-то понял я. — Да не переживайте вы так за Гермиону, ребята. Виктор кажется мне надежным парнем. Он ее обязательно вытащит, и с ней все будет хорошо! А если Крам по какой-то причине оплошает, то я-то уж точно ни за что не оставлю ее на произвол судьбы!

— Да при чем здесь это! — возмутился Джордж.

— Мы не волнуемся за Гермиону!

— Мы ей завидуем!

— Это несправедливо! Гермиона и Рон побывают на дне озера, а мы — нет!

— Мы попытались убедить профессора Макгонагалл...

— ...Что нас тоже нужно взять в заложники.

— Потому что Флер без ума от нас...

— ...И именно мы должны стать ее ценным призом!

— Но Макгонагалл нам не поверила, — грустно завершил эту маленькую речь один из близнецов, — Она сказала, что Флер, должно быть, и не подозревает о нашем существовании... Жестокосердная!

— Профессор Макгонагалл просто недооценивает ваше несокрушимое обаяние! — попытался немного утешить близнецов я. — Уверен, пройдет пара лет, и Флер начнет всюду с гордостью представляться "миссис Уизли".

— Спасибо, Гарри!

— Только ты всегда в нас веришь!

— Кстати, ты уже придумал, как будешь выручать нашего бестолкового братца?

— Скажи, что Миртл с тобой поделилась верным способом, как дышать под водой!

— Вы не поверите, ребята, — развел я руками, с трудом сдерживая норовившую расцвести на моем лице широкую улыбку, — но примерно так все и было!

И я пересказал близнецам Уизли ту историю, которую мне поведала Миртл о визите профессора Снейпа. А затем для наглядности даже продемонстрировал жабрости. Выслушав меня, близнецы переглянулись и дружно расхохотались.

— Как же суров!

— Профессор Снейп! — донеслось до меня сквозь всхлипы.

— Как решительно он настроен!

— Ни за что тебе не помогать!

— Знаешь, мы наверное...

— ...Возьмем с него пример!

— И тоже ни за что не станем тебе помогать!

— Более того, мы прямо сейчас...

— Отправимся в одно место...

— Где всю ночь будем отрабатывать чары,

— Которые могли бы тебе помочь в завтрашнем Туре.

— Но мы запрещаем тебе идти с нами! — с комичной суровостью погрозил пальцем Джордж.

— Если ты пойдешь, то мы перестанем делиться с тобой изобретенными нами сладостями!

— Целую неделю ни одной нашей конфетки не попробуешь!

— Даже две! — закончили свою мысль эти потрясающие ребята.

— Вы — самые жуткие злодеи в этом замке, — проникновенно заверил их я. — Куда уж там профессору Снейпу!

* * *

А затем решительно настроенные не помогать мне близнецы привели меня в лучшее место в Хогвартсе... Ну ладно, кухня вне конкуренции... И, пожалуй, мой кабинет в Управлении Полного Порядка... Но диплом третьей степени то местечко, куда привели меня близнецы, точно заслужило!

Оно называлось "ванная для старост". И там находился самый настоящий бассейн для омовения. Всего один, зато довольно большой. С кучей краников, из которых исторгалась разноцветная пена, радужные воздушные пузыри и журчащая прозрачнейшая вода. Я был в восторге.

— Да, — произнес я. — Это вам не общая душевая! И почему я раньше не знал об этом райском уголке?!

— Зато теперь знаешь, — посмеиваясь, заявил Джордж.

— Кому за это нужно сказать спасибо?

— Спасибо! — послушно произнес я. — Вы — самые лучшие, самые милостивые обитатели этого грешного замка! Я вас просто обожаю! Хотите, я признаюсь вам в любви?

— Нет-нет, держи себя в руках!

— Понимаем, наше обаяние — это страшная штука...

— Но мы не хотим заставлять красотку Флер ревновать, знаешь ли!

А потом близнецы Уизли принялись демонстрировать мне разные чары, специально созданные, чтобы использовать их под водой. В исполнении этих ребят процесс обучения проходил настолько весело, что я и не заметил, как эта чудесная ночь осталась позади...

Однако Второй Тур приближался неотвратимо.

Не все то русалка, что в воду ныряет.

Русская поговорка

Я плыл сквозь воды Черного озера, любуясь переплетениями вездесущих водорослей, причудливыми илистыми долинами, испуганными серебристыми рыбешками. Шею мою украшали самые настоящие жабры — я осторожно надеялся, что спустя какое-то время они исчезнут сами собой. Было бы не слишком сподручно продолжать с таким украшением обучение в Хогвартсе.

Хотя… Я представил, как специально для меня в кабинете Трансфигурации поставят гигантский аквариум и фыркнул от смеха. Изо рта моего немедленно вырвался большой пузырь воздуха — и ни единого звука.

Эх, а я так хотел поболтать с русалками! Правда, я пока и не увидел ни одной. Только шуганул стайку каких-то неказистых чудищ с длинными пальцами. Оказалось, достаточно пару раз отбросить их со своего пути при помощи чар, которые мы как раз изучали с Флитвиком.

Но вот я увидел вдали на дне самое настоящее поселение. Ряды махровых, заросших тиной, крыш, круглые окошечки, мозаика из разноцветной гальки, украшавшая стены — это место здорово напоминало одну из моих ночных грез. На какое-то мгновение я был совершенно уверен, что уже бывал здесь. Когда-то между сном и явью, на рассвете, когда и приходят самые волшебные сновидения.

Но наваждение рассыпалось, не успев толком пустить корни в моей бестолковой голове — я увидел местных жителей и с абсолютной ясностью осознал, что раньше никогда не встречался с этими ребятами.

Я смотрел на маленькие треугольные зубки русалок, улыбавшихся мне вслед; скользил взглядом по длинным когтистым рукам с перепонками; заглядывал в какие-то пустые, нечеловечески голодные глаза… И откуда-то знал, что эти существа знали вкус человеческого мяса. Им приходилось раздирать людскую плоть на части. И они с удовольствием повторили бы! С радостью сменили бы свои ожерелья из гальки на бусы из отрезанных ушей.

Мне уже напрочь расхотелось вступать в дружескую беседу с этими жуткими существами. Но, я кажется, умудрился заблудиться. Во всяком случае, я никак не мог разобрать, откуда доносится русалачья песня, ориентируясь на звуки которой я и следовал к своей цели. Теперь мне казалось, она доносилась сразу со всех сторон.

Значит, стоило спросить дорогу у местных жителей. Любой путешественник прекрасно знает — это первое, что требуется сделать, если уж вам довелось заблудиться в незнакомом поселении.

Я приблизился к парочке русалок, которые почему-то показались мне чуть менее зловещими, чем прочие. Они сидели прямо на крыше дома, взявшись за руки, и о чем-то тихо перешептывались. Когда я застыл рядом с ними, бестолково открывая и закрывая рот — я как-то позабыл, что лишен способности членораздельно разговаривать — они настороженно уставились на меня.

Я почесал в затылке. Попытался было жестами объяснить, что именно мне нужно. Русалки недоумевающе переглянулись и вновь уставились на меня.

— Мы не понимаем, — произнесла одна из них красивым напевным голосом.

Можно было попробовать написать свой вопрос — вот только где? Я огляделся. Никаких поверхностей, где можно было бы накарябать обломком гальки хотя бы пару слов, в пределах видимости не обнаружилось. Поколебавшись, я достал палочку.

Русалки дружно шарахнулись от меня, хором произнося нервное:

— Не надо нападать!

— Мы держим слово! Делаем то, что обещали волшебникам!

Кажется, местные обитатели ужасно боялись магов… Вероятно, люди с волшебными палочками имели обыкновение не слишком любезно себя вести по отношению к русалкам и тритонам.

Я постарался как можно более дружелюбно улыбнуться и демонстративно направил палочку вниз. Судя по искаженным от ужаса лицам моих собеседниц, получилось у меня не слишком убедительно. Впрочем, удирать они не спешили. Может, оцепенели от ужаса? А потому я решил все-таки попробовать наладить общение.

Только вот как?

Самым простым решением казалось трансфигурировать часть кровли, сделав ее более гладкой. А потом нацарапать на ней свой вопрос.

Теоретически это было очень просто. Я отчетливо помнил описание этого преобразования из учебника за первый курс. Только вот — я ведь обещал профессору Макгонагалл даже не пытаться ничего трансфигурировать… Правда, ситуация была экстренная. И мой успех с одеянием Миртл как бы намекал, что не так уж все и плохо с моими магическими навыками, верно?

Словом, я решился. Направил свою палочку на кровлю и одними губами произнес магическую формулу…

То, что произошло после, повергает меня в глубокий шок до сих пор. Как мне удалось сотворить такое? Это совершенно не умещается у меня в голове.

Из крыши в том месте, куда я ткнул палочкой, начали стремительно расти конечности симпатичного голубоватого оттенка, отдаленно напоминающие человеческие руки. Только вот локтевых суставов у каждой руки было по пять-шесть, а пальцы и вовсе не поддавались подсчету.

Конечности жадно обшаривали все, до чего могли достать. Одна из них прямо у меня на глазах отломила кусочек кровли, вторая старательно процарапывала дырку в стене, третья — уже вовсю хозяйничала внутри дома, ввинтившись туда через окошко. Сразу несколько рук потянулось и к русалкам — они завизжали и отшатнулись.

— Маг! Убери это! — закричали они на меня.

Я честно попытался убрать. Разумеется, стало только хуже. Если раньше конечностей было едва ли больше десятка, и росли они лишь на небольшом участке кровли, то теперь проблема прямо на глазах разрасталась до совершенно немыслимых размеров… Вот уже очередная хищная ладошка махала мне у крылечка дома, пытаясь отколупать косяк. А через несколько секунд и на стене соседнего сооружения колосился целый лес из рук, жадно обшаривающих каждый миллиметр пространства вокруг и стремящихся разломать на части все, что только можно.

Напасть распространялась подобно пожару в ветреный день. Через несколько мгновений я с ужасом наблюдал, как две любознательные конечности раздирают на части довольно большую рыбину. В воде ее кровь быстро рассеялась, а кишки плавно поплыли в сторону дна. Я поежился, представив себя на месте этой рыбины.

Кажется, русалки тоже не жаловались на недостаток воображения. А может, эта рыбина была их ручным питомцем? Чем-то вроде любимой собачки?

— Ты! Кусок мяса! Убери это! — неистовствовали они. Я только беспомощно развел руками, чем вызвал новую волну гнева. Одна из русалок даже попыталась меня укусить — бросилась, раскрыв совершенно нечеловеческую пасть в угрожающем оскале. Я применил к ней отбрасывающие чары, отчего она с протестующими воплями отлетела в сторону на десяток метров.

На помощь первой русалке уже спешили другие. Позже я заметил и тритонов, вооруженных какой-то причудливой версией трезубцев. Все они неслись на меня явно не с самыми мирными намерениями.

Запаниковав, я рванул вверх. Оглянулся назад, на своих преследователей, и вдруг заметил то, ради чего, собственно, и спускался на дно озера. Я увидел пленников. Они были привязаны к гигантской статуи тритона, четыре бесчувственных человека в ряд.

— О боги! — вырвалось бы у меня, если бы я не был лишен возможности говорить. Вызванная мной тотальная эпидемия быстро размножающихся агрессивных конечностей захватывала все большую территорию. И сейчас решительно приближалась к пленникам.

Я в красках представил, как жадные многосуставчатые руки десятками когтистых пальцев обшаривают Гермиону, разрывая ее тело на части и с любопытством щупая внутренности…

И рванул по направлению к пленникам с такой скоростью, что мои преследователи в мгновение ока безнадежно отстали. Тут явно не обошлось без магии — я ни за что не смог бы так разогнаться сам по себе, даже принимая в расчет жабрости.

Прошло каких-то несколько секунд, а я уже беззвучно выкрикивал: «Вингардиум Левиоса», тыкая пальцем в гигантскую статую. Я справедливо счел, что убрать из зоны поражения всего каменного тритона будет быстрее, чем отвязывать пленников по одному.

С первого раза у меня не получилось. Статуя вздрогнула и как-то неловко повернулась боком, но от дна не оторвалась. Тогда я безмолвно рявкнул: «Бомбарда!», целя в основание.

Кажется, раньше у меня не получалось это заклинание? Что же. Раньше мне, очевидно, просто не хватало мотивации. Теперь все сработало — и слово «сработало» явно не до конца передавало масштабы происшедшего. Силой взрыва меня отбросило далеко вверх. От норовящей упасть плашмя статуи прямо на глазах отламывались здоровенные куски.

Я вновь обратился к верной «Левиосе», на этот раз более успешно. Я сумел подхватить статую до того, как она успела своим весом придавить так и не проснувшихся пленников, и вместе с ней двинулся к поверхности.

Русалки с тритонами больше не делали попыток ко мне приблизиться. Видимо, чувство самосохранения пересилило в них стремление к справедливому возмездию. И я их даже понимал — и сам бы не стал связываться со странным типом, который сотворил подобное.

Парящая над озерной гладью статуя с привязанными к ней пленниками выглядела очень внушительно. Особенно с учетом того, что пленники, к моему облегчению, наконец очнулись и теперь вопили что-то возмущенно-испуганное.

К моему счастью, статую немедленно подхватили своей магией волшебники, суетившиеся у кромки воды.

На берегу меня уже ждала целая толпа. Мокрые и взбудораженные пленники, взволнованно гудящие зрители, нервно бегающие судьи… И чемпионы, сиротливо топчущиеся у кромки воды.

«Странно, — подумал я. — Когда это они успели вернуться на поверхность раньше меня?»

— Мистер Поттер! — чуть ли не кинулся на меня один из судей. — Что вы натворили?!

— Во-первых, это не я! Во-вторых, все так и было. А в-третьих, они первые начали, — поспешил откреститься я, наслаждаясь своей вновь обретенной способностью к членораздельной речи.

— Как это не вы? — растерялся судья. — Но русалки сказали… Откуда тогда взялся этот… кошмар?

Я оглянулся в ту сторону, куда экспрессивно махнул судья, и остолбенел. Руки, которые я так неосмотрительно наколдовал, уже успели выбраться на сушу. И теперь являли собой пародию на очень жуткий шевелящийся лес. Со своими конкурентами — обычными деревьями — голубые конечности расправлялись весьма решительно. Вырывали их с корнем, ломали на части, отбирали друг у друга и брезгливо отшвыривали.

Прямо на моих глазах одна из конечностей выдрала из земли милую пушистую елочку и запустила ее в направлении трибун со зрителями. Люди встретили летящее в них дерево громким дружным визгом.

— Вы должны были просто достать со дна своего друга! Зачем было устраивать… такое? — заорал судья, воздевая руки к небу. — Другие чемпионы еле сумели выбраться! Мисс Делакур чуть не растерзали заживо — бедняжка до сих пор не может отойти от шока.

— Я нечаянно! — потупился я.

— Будет здорово, если вы исправите свою ошибку, — строго сказал Дамблдор, как-то незаметно оказавшийся неподалеку. — Надеюсь, у вас есть идеи, как это сделать? Желательно, не слишком радикальные. Было бы нежелательно выжигать половину Запретного Леса, чтобы остановить распространение этих ваших… рук.

— Но я понятия не имею, как это остановить! — честно и искренне заявил я. — Я просто неудачно применил трансфигурацию…

— Если это — трансфигурация, то я ничего не понимаю в магической дисциплине, которую преподаю вот уже много лет! — воскликнула профессор Макгонагалл.

— Как и я, — задумчиво кивнул Дамблдор, поглаживая бороду. — И это вплотную подводит нас к животрепещущему вопросу — что теперь делать?

— Когда я попытался все исправить, стало только хуже, — пожаловался я. — Русалок жалко, я ведь случайно разрушил их деревню...

— Еще немного, и вы случайно разрушите Хогвартс! — истерически воскликнул судья.

Я поежился, понимая, что этот нервный тип прав. Если эпидемия достигнет стен замка, она после себя и камня на камне не оставит!

Эта мысль подействовала на меня отрезвляюще. Я вдруг понял, что совершенно не хочу, чтобы с Хогвартсом что-нибудь случилось. Я успел привязаться к замку, он казался мне чем-то вроде хорошего приятеля, с которым можно неплохо провести время.

— Нет уж, так дело не пойдет! — заявил я решительно. И, не обращая больше внимания на судей, профессоров, директора, зрителей, я развернулся и зашлепал босыми ногами по направлению к лесу из рук. Тот довольно резво двигался мне навстречу.

Я не знал, что сделаю, когда окажусь один на один с результатами своего неумелого колдовства. Просто я должен был каким-то образом все исправить. И точка.

Я люблю спать. Моя жизнь имеет тенденцию распадаться на части, когда я просыпаюсь, знаете ли.

Эрнест Хемингуэй

«Шарахнуть этот лес своим Смертным Шаром, да и все дела! — подумал я, вышагивая по направлению к устрашающему частоколу из конечностей. — Только отойти подальше, чтобы местные жители не увидели, как я использую магию другого мира…»

К сожалению, мой во всех отношениях прекрасный план не выдержал столкновения с реальностью. Нет, с частью про «отойти подальше» я справился успешно. Густая поросль ивняка надежно прикрывала меня от чужих взглядов. Но вот со Смертным Шаром все вышло не так просто, как мне представлялось.

Пораженная маленькой зеленой шаровой молнией рука послушно замерла. И, когда я велел ей исчезнуть без следа, незамедлительно подчинилась моему строгому приказу. Вот только на прочие агрессивно настроенные конечности происшедшее не произвело ровным счетом никакого впечатления.

Хорошо еще, что они не нападали на меня! Может, я показался им не заслуживающим внимания. А может, они щадили меня, как своего создателя — кто знает?

Прикинув количество рук в пределах видимости, я приуныл. Столько Смертных Шаров я не смог бы произвести при всем желании. К тому же число конечностей постоянно увеличивалось — нет, требовалось придумать что-то другое.

Я почесал в затылке, достал палочку и, рассудив, что хуже уже не будет, попытался трансфигурировать руки во что-то более безобидное. В результате наколдованные мной конечности сначала покрылись чешуей, потом обзавелись веселеньким узором из оранжевых ромбиков… А потом на меня откуда-то из кустов буквально вывалился Снейп и злобно прошипел:

— Вы с ума сошли?! Отправиться навстречу опасности, не имея ни малейшего представления, как с ней справиться?!

— Да еще и без нас! — возмущенно добавил Филиус Флитвик, как-то незаметно подкравшийся сзади.

— У меня был план! — жалобно возразил я. — Просто он не сработал…

— Это, конечно, меняет дело! — ядовито заявил Снейп, сердито отмахиваясь от попытавшейся дернуть его за полу мантии руки.

— Вот ведь распоясалась! — погрозил я пальцем наглой конечности. К моему удивлению, она виновато притихла и даже как будто смутилась — или это у меня воображение разыгралось? Но, честное слово, поникшая кисть, вяло перебиравшая многочисленными когтистыми пальцами, выглядела именно смущенной.

— Они вас что, слушаются? — изумленно спросил Филиус.

— Сам в шоке! — отозвался я и нервно рассмеялся.

— Тогда прикажите им перестать здесь все крушить! — сердито рявкнул Снейп, совершенно не разделявший моего веселья. Я послушно приказал — и руки практически застыли, лишь слегка шевеля пальцами.

— Ого! — восхитился я. — Я, конечно, знал, что слова обладают особой силой, но чтобы настолько!..

Дальнейшее было делом техники. Нужно было повторить мой приказ тем конечностям, которые находились слишком далеко и не услышали меня в первый раз — совершенно неясно, каким именно местом меня слушали эти грешные руки, но они определенно слушали.

Я собирался было по-быстрому обойти весь лес, повторяя свое нехитрое повеление. Однако Филиус подсказал изумительно подходящее в этом случае заклинание — то самое, которое используют комментаторы на спортивных матчах. И уже через несколько минут мой голос, многократно усиленный магией, гремел над озером и его окрестностями.

— Перестаньте крушить все вокруг! Не трогайте деревья и кустарники! Ни в коем случае не обижайте живых существ! И перестаньте, Мерлина ради, захватывать новые территории!

Это сработало. Теперь наколдованные мной конечности еще больше напоминали какой-то причудливый гротескный лес. Они лишь слегка шевелились, словно бы колыхаемые дуновением ветра. Никакого ветра, правда, и в помине не было — стоял абсолютнейший штиль.

Но главное, у этого леса появились какие-то понятные, постоянные границы. Он перестал разрастаться. Я ощутил огромное облегчение.

— Ситуация начинает налаживаться, — весело заключил Флитвик.

— О да! — язвительно отозвался Снейп. — Теперь осталось всего лишь заставить все эти мерлиновы конечности исчезнуть! Сущий пустяк!

— Ох, это ведь такая прекрасная возможность поэкспериментировать! — с горящими от предвкушения глазами заявил Филиус. — Теперь, когда отпала необходимость решать проблему немедленно, можно без спешки попробовать разные варианты. Как положено, с подробными записями в лабораторном журнале и…

— Без меня! — открестился я от этой чести. Я вдруг обнаружил, что со времени своего пребывания в озере так и не удосужился обуться. И прямо сейчас босиком стою на снегу.

Удивительно, но до этого момента я совершенно не ощущал холода. Видимо, я был так поглощен происходящим, что мне было не до подобных мелочей. Но сейчас я наконец все ощутил — и мне не особенно понравилось.

Я вернулся к тому месту, где начались сегодня все мои заключения. Деловито обулся, не терпящим возражений тоном вытребовал у мадам Помфри это изумительное Бодроперцовое зелье, выпил его. Обвел тяжелым взором столпившихся вокруг людей.

На меня откровенно пялились, не решаясь даже заговорить. Кажется, я сумел произвести на присутствующих неизгладимое впечатление.

— Гарри, я так и не поняла, а что вообще произошло? — спросила Гермиона, кутавшаяся в большой плед. Виктор Крам возвышался над ней, всем своим видом свидетельствуя, что за эту девушку есть кому заступиться. Должно быть, он чувствовал себя неловко из-за того, что не смог вызволить свою избранницу со дна озера.

— Да я сам до конца не понял! — легкомысленно отозвался я. — Просто я случайно наколдовал... Вот это вот все.

— Случайно? — с недоверием переспросила Флер.

— Признаемся, что мы...

— Тебя недооценивали! — вклинились близнецы Уизли, появившиеся непонятно откуда.

— Сотворить подобное...

— Да еще и случайно?!

— Мы горды быть твоими друзьями!

— Вам кажется, что это круто? — не выдержал Седрик, глядя на близнецов укоризненно. Мне, признаюсь, тоже перепала от него порция осуждающих взглядов. — Вы просто не понимаете, как это было страшно! Мы легко могли сегодня умереть. И русалки... Я слышал, среди них были жертвы. Не знаю, правда, насколько все серьезно — в Британии очень мало целителей, специализирующихся на лечении иных рас. Маг, который может помочь пострадавшим, еще не прибыл.

— Преступная безответственность — вот что это такое! — заявила Амбридж. Она наступала на меня с таким напором, что я даже всерьез испугался эту обманчиво безобидную внешне даму. — Вы напали на поселение подводного народа, подвергли опасности жизни своих товарищей, нанесли ущерб территории школы!

Я честно почувствовал себя виноватым. И даже уже в красках представил, как меня хватают авроры и заключают в этот их зловещий Азкабан. Я грустно сижу там в холодной и пустой камере и старательно думаю о своем отвратительном поведении...

Я встряхнулся. Нет, так дело не пойдет!

В Азкабан мне не хотелось. Поэтому я мысленно пообещал себе, что буду сопротивляться. В конце концов, я ведь тоже не лыком шит и найду, чем удивить местных представителей власти.

Не успел я как следует проникнуться предстоящей перспективой, как мне на помощь пришел Дамблдор. С его бороды капала вода, он выглядел усталым, складки вокруг его глаз, кажется, еще сильнее углубились. Но голос этого удивительного дедушки, как и всегда, оставался преисполненным спокойной, доброжелательной силы:

— Насколько я могу судить, мистер Поттер не нарушил ни правил школы, ни законов магической Британии. Может быть, я ошибаюсь?

— Но жертвы! Разрушения! — всплеснула руками профессор Амбридж.

— С жертвами уже работает целитель Сметвик — и он заверяет, что ничего непоправимого не произошло. Разрушения, насколько я могу судить, тоже не фатальны. К тому же, кое-что Хогвартс в результате даже приобрел — где еще в мире есть целая роща из чешуйчатых конечностей, покрытых оранжевыми узорами? К тому же, все жертвы и разрушения — лишь результат попытки мистера Поттера пройти второй тур чемпионата. Может, это вы сделали Турнир настолько сложными, что участникам пришлось... скажем так, импровизировать?

— Хватит выгораживать своего любимчика! — прошипела профессор Амбридж почище змеи. Все-таки это была весьма жуткая особа, вынужден заметить.

— Действительно, Дамблдор, это просто неспортивно! — неожиданно вмешалась в диалог мадам Максим. Она выглядела глубоко оскорбленной в лучших чувствах. — Ваш чемпион попросту сорвал проведение второго тура. Несправедливо будет даже не наказать его за это! Я считаю, мистер Поттер должен быть отстранен от Турнира.

Я не знал, смеяться мне или плакать. С одной стороны, я был готов расцеловать эту потрясающую женщину — не зря, нет, не зря Хагрид проникся к ней особой симпатией! Ведь эта потрясающая женщина предлагала освободить меня от рискованного и довольно сомнительного мероприятия, в котором я изначально совершенно не хотел участвовать.

С другой стороны, если я сейчас вылечу, Волдеморт опять захочет похитить меня из Хогвартса, причем немедленно. Эта перспектива у меня восторга не вызывала.

— Мадам Максим, при всем уважении! Мы это уже обсуждали — невозможно разорвать магический контракт мистера Поттера с Кубком Огня. Гарри обречен на участие, — устало ответил директор.

— Что за вздор! — вмешалась вдруг Флер. — Неужели вы все не понимаете?! Гарри же победил! Именно он вызволил из озера всех пленников! И я не припомню правил, которые запрещали бы ему сделать это именно тем способом, который он избрал.

— Флер! — возмутилась мадам Максим и быстро затараторила по-французски. К сожалению, я совершенно не знал этого языка, а потому мог только догадываться о содержании их весьма оживленной дискуссии.

— Флер дело говорит! — вставил свои полкната Рон. — Гарри победил!

— Нет, я этого так не оставлю! — пронзительно взвизгнула Амбридж.

И начался гвалт. Все говорили одновременно, отстаивая собственный взгляд на происшедшее. Я тихонько попятился, надеясь ускользнуть. Всем вокруг вдруг стало не до меня. Участвовать в обсуждении мне не хотелось — я ощущал себя для этого слишком вымотанным. "О чем бы эти господа ни договорились, они обязательно известят меня о результатах", — рассудил я и побрел в гриффиндорскую башню, отсыпаться.

* * *

Мне приснился удивительный сон. Будто я снова плыл через темные воды озера к поселению русалок — тому, что временно трансфигурировал для них профессор Дамблдор. Поначалу они встретили меня с опаской, даже попытались проткнуть меня своими смешными трезубцами. Но их оружие проходило сквозь меня — еще бы, ведь я не находился в этом грешном озере по-настоящему. Я на самом деле спокойно спал в своей постели.

— Я не хочу причинять вам вреда, — сказал я успокаивающе. И на этот раз морской народ меня понял.

— Не хочешь?! Ты разрушил наши дома! — загомонили русалки. — Ты лишил нас всего! Гадкий волшебник, такие, как ты, всегда...

— Я пришел, чтобы отвести вас в другое место, — перебил я. — Здесь, среди волшебников, вам все равно никогда не было хорошо. Я отведу вас в ваш мир. Туда, где вы сможете жить без оглядки на людей с волшебными палочками в руках!

— Ты обманываешь нас! Волшебники всегда врут! — воскликнул кто-то истерично. Но прочие зашептались. Один серьезный тритон с длинными седыми волосами и шишковатым лбом спросил меня:

— О каком мире ты говоришь? Ты уверен, что нашему народу там будет хорошо?

— Да, — кивнул я уверенно. Я и сам не знал, откуда во мне взялась эта уверенность.

А потом я сделал что-то — до меня до сих пор загадка, что именно. Открыл не то окно, не то просто дыру — оттуда в темные воды озера хлынул сплошным потоком серебристый свет. Русалки и тритоны, перешептываясь, начали туда выглядывать. Раздались восторженные возгласы. Затем представители морского народа начали исчезать в той дыре по одному. Наскоро хватая свои нехитрые пожитки — удивительно, сколько ценностей уцелело у них после того маленького Апокалипсиса, что я им устроил, — они устремлялись вперед, к свету.

Когда последняя русалка исчезла в созданной мной дыре, я пробормотал себе под нос:

— Вот теперь все получилось как надо...

И проснулся.

Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять —

Мы маленькие дети — нам хочется гулять!

"Приключения Электроника"

Пробуждение принесло мне целый ворох новостей.

Для начала Рон Уизли поведал мне, что организаторы Турнира не засчитали мне победу во втором туре. Они сочли, что происшедшее вышло далеко за рамки спортивного состязания. И потому было принято решение официально считать, что второй тур Турнира сорвался в результате "драматического стечения обстоятельств".

— Ничего себе! — немного растерянно отозвался я. — Да уж, умеют организаторы формулировать...

— А что, по-моему, очень точно, — вмешался Дин Томас. — Ты, Гарри, как раз и есть одно сплошное Драматическое Стечение Обстоятельств. Особенно в этом году, хотя ты и раньше, если подумать, неплохо соответствовал этому титулу.

— В общем, второго тура как бы вовсе не было, — продолжил свой рассказ Рон. — Никому за него не начислили никаких баллов. Но ничего, Гарри всем еще покажет во время третьего, заключительного тура — правда, Гарри?

— Главное, не перестарайся, — тихо, но очень серьезно попросил меня Невилл. — Будет очень здорово, если ты победишь... Но если в процессе Запретный Лес сгорит дотла, Хогвартс превратится в руины, а профессора лишатся рассудка — лично я расстроюсь.

— Меня бы подобное развитие событий тоже изрядно расстроило, — честно известил я Невилла. — Будем надеяться, на этот раз все завершится благополучно...

Следующим источником новостей стала для меня Гермиона. Правда, для начала она выпытала из меня все подробности моих подводных приключений. А потом еще и отчитала за глупость:

— С чего ты вообще взял, что русалки понимают письменный английский?! — вопрошала она меня, комично уперев руки в бока, как какая-нибудь стереотипная сварливая жена из бородатого анекдота.

— Почему бы и нет? Не проверишь — не узнаешь! — слабо огрызался я. — И вообще — а как бы ты в такой ситуации искала пленников?

— Поднялась бы повыше, — не задумываясь, ответила Гермиона. — Так гораздо проще было бы понять, откуда идет звук.

Я смущенно пожал плечами:

— Да, до этого я как-то не додумался... Ты права, Гермиона, иногда я такой болван!

— Есть немного, — согласилась эта потрясающая особа. — Зато ты очень сильный маг, и удачливый, и смелый.

— И все? — притворно обиделся я. — А почему ты ни слова не сказала о моей неотразимой красоте, несокрушимом мужском обаянии и легендарной скромности?

— Не сказала, потому что грубая лесть — не мой конек, — спокойно ответила Гермиона. На дне ее глаз, впрочем, плескалось веселье.

— Должна признать, что у твоей глупости есть и хорошие последствия. Ты умудрился случайно создать целую колонию уникальных существ — и я прямо сейчас пойду ее изучать! Профессор Флитвик разрешил всем желающим помочь ему в этом деле. Я и мечтать не могла о подобной возможности!

— А это не опасно? — встревожился я. — То есть, я, конечно, приструнил этих милашек, но вовсе не уверен, что это навсегда, да и вообще... Эти конечности показались мне довольно опасными.

— Там ведь будут профессора! — легкомысленно отмахнулась от моих страхов Гермиона. — Если что, они сумеют нас защитить... Кстати, совсем забыла! Профессор Дамблдор просил тебя зайти, когда ты проснешься и в достаточной мере придешь в себя.

Кто бы сомневался! Если уж Гермиона нашла, за что меня отчитать, то этот седобородый дедушка, наверное, приготовил для меня целый список претензий...

Я даже завтракать не стал — а то вдруг, пока я тщательно пережевываю свою яичницу, он успеет придумать еще пару десятков пунктов? Сразу пошел сдаваться.

* * *

Когда я вошел, Дамблдор как раз задумчиво созерцал результаты моего вчерашнего неумелого колдовства — лес из вяло шевелящихся конечностей — из окна своего кабинета.

— Знаешь, Макс, к старости у меня появилось ощущение, будто я больше прочих знаю о мире, о людях, о магии... Ведь я так много повидал. Я, разумеется, всегда понимал опасность таких мыслей. Поддавшись гордыне, так легко пройти мимо чего-то по-настоящему важного.

— Боюсь, мне это совершенно незнакомо, — признался я. — Жизнь так часто преподносит мне сюрпризы, что я и не чаю, что хоть когда-нибудь разберусь в том, как все это работает... Если вы понимаете, о чем я.

— Как ни странно, понимаю, и очень хорошо, — внимательно посмотрел на меня Дамблдор поверх очков. — Более того, сейчас, впервые за долгое-долгое время, я и сам ощущаю то же самое. И я хочу поблагодарить тебя за элемент восхитительной непредсказуемости, который ты привнес в мою жизнь.

— Всегда пожалуйста! — легкомысленно отозвался я и тут же уточнил: — То есть вы меня сейчас хвалите за то, что я сотворил во время второго тура?

— Полагаю, по-другому ты просто не мог, — развел руками Дамблдор и лукаво улыбнулся. — Признайся, таинственное исчезновение русалок — твоих рук дело?

— Таинственное исчезновение? — растерялся я. — Мерлин, так это все случилось на самом деле? Но я думал, что это был просто сон... Грешные магистры, значит, я и в самом деле открыл им дверь в другой мир?..

— Дверь в другой мир? — с любопытством повторил Дамблдор. — Так вот куда они делись... Я предполагал, но не был до конца уверен.

Мы помолчали. Затем директор с какой-то странной интонацией спросил:

— Значит, способность к путешествиям между мирами к тебе вернулась?

— Не знаю, надо проверить! — ответил я.

Голова шла кругом от того, как много всего происходило при моем непосредственном участии. Я совершенно не поспевал за событиями.

Я честно попытался залезть в щель между мирами. Демонстративно спрятал руку под одну из многочисленных подушечек, украшавших кабинет директора. И принялся ждать.

Дамблдор с любопытством следил за моими манипуляциями — должно быть, с его точки зрения они выглядели весьма диковинно.

— У меня не получается, — вынужден был заключить я спустя четверть часа бесплодного ожидания.

— Ничего, главное, что твои способности не исчезли вовсе — случай с русалками наглядно это доказывает, — ободряюще улыбнулся Дамблдор.

На том мы и распрощались. Я побрел в сторону кухни — неудачная попытка залезть в щель между мирами огорчила меня как-то неожиданно сильно. Но я скромно надеялся, что пара-тройка больших бутербродов с ветчиной, мягким сыром из козьего молока и ярко-красными ломтиками томатов немного исправят мое настроение.

* * *

После завтрака я решил прогуляться по наколдованному мной лесу. По правде говоря, я надеялся повстречать там профессора Флитвика — мне было ужасно интересно выспросить, что он успел выяснить про сотворенных мной существ. Я был уверен, что Филиус времени зря не терял и наверняка успел сделать с десяток удивительных открытий, не меньше.

Но я забыл о своем намерении, заметив среди ветвей человека, которого никак не ожидал здесь увидеть. Хотя почему, собственно? Если немного подумать, его присутствие рядом с наколдованной мной аномалией было более чем логично...

Это был Невыразимец. Тот самый Невыразимец, который обследовал меня в ту пору, когда я только-только переместился в этот мир. Уж и не знаю, как я понял, что это было именно он — дядечка не мог похвастаться приметной внешностью...

Я немедленно позабыл о Флитвике и бросился за Невыразимцем, топая, как дюжина взбесившихся взрывопотамов.

— Эй! Подождите! — завопил я отчаянно.

И Невыразимец послушно замер. Вопросительно повернул в мою сторону мутное серое пятно, которое заменяло этому жутковатому типу лицо.

— Я... Хотел... Спросить... — тяжело дыша, спросил я. — Вы выяснили что-нибудь по моему делу?

— Я только приступил к изучению этого феномена, — ответил Невыразимец своим неожиданно звонким голосом. "Кажется, его зовут мистер Смит... Впрочем, это наверняка не настоящее имя", — подумал я.

— Что значит, только приступили?! — возмутился я. — Горазды же вы тянуть время! Сколько уже миновало? Несколько месяцев!

— Не понимаю, — растерянно проговорил Невыразимец. — Насколько мне известно, еще и суток не прошло с тех пор, как вы наколдовали этот лес...

— Лес? — нервно рассмеялся я. — При чем тут этот грешный лес? Я говорю о своем перемещении в этот мир — вы что-нибудь выяснили о его причинах? И, ради всего святого, как мне вернуться обратно?

Кажется, мистер Смит удивился еще сильнее. Хотя сложно было сказать наверняка — серое пятно, заменявшее ему лицо, совершенно не передавало эмоции.

— Но это же дело совершенно ясное, — проговорил он недоуменно. — Мы уже давно все выяснили и предоставили мистеру Дамблдору полный отчет — разве он не передал вам эту информацию?

Я так и замер с открытым ртом. Давно все выяснили? Передали Дамблдору полный отчет? О чем вообще говорил этот мутный тип?

Я уже почти сформулировал свой следующий вопрос, когда откуда-то сзади на меня налетел профессор Снейп. Он ухватил меня за руку и не терпящим возражений тоном воскликнул:

— Ну наконец-то! Я вас везде ищу! Нам срочно нужно поговорить.

— Но я еще не закончил с мистером Смитом!..

Оказалось, впрочем, что мистер Смит, воспользовавшись ситуацией, закончил со мной. И как-то незаметно улизнул — я бы не удивился, узнав, что он попросту растворился в тумане. От этого таинственного типа всего можно было ожидать.

— Мистер Смит сказал, что он давно выяснил причины моего перемещения в этот мир! — не мог успокоиться я. — И что Дамблдор получил по этому поводу полный отчет! Как вы думаете, этот Невыразимец сказал правду? Или это просто шутка такая дурацкая?

— Ни разу не слышал, чтобы невыразимцы шутили, — неохотно признался Северус Снейп. — Думаю, если он так вам сказал, значит, так оно и есть. Надо же, признаюсь, это довольно неожиданно... Но это пока подождет! Мое дело не терпит отлагательств, оно важнее!

— Важнее? — жалобно переспросил я. — Что может быть важнее?

— Темный Лорд! — ответил профессор Снейп. — Я буквально только что от него вернулся.

— О, вы пересказывали ему события второго тура? — вяло поинтересовался я. — И как он оценил происшедшее?

— Он решил, что Гарри Поттер никак не мог натворить что-то подобное — а значит, это дело рук Дамблдора! — решительно заявил Северус.

— Я ничего не понял, — честно признался я. — Почему "дело рук Дамблдора"? Зачем ему делать что-то подобное? Я чего-то не знаю? Может, в молодости какая-то русалка его укусила, и он затаил обиду на этот народ?

— Не говорите глупостей! — отмахнулся профессор Снейп. — Темный Лорд считает, что Дамблдор намеренно пытается сорвать Турнир. Или хотя бы избавить вас от участия в нем. Потому что догадался о планах Темного Лорда на ваш счет и пытается им помешать.

— Кажется, я понял, — почесал я в затылке. — Хотя все равно звучит бредово. А у этого Темного Лорда точно все в порядке с головой? Не обижайтесь, но подобные заключения немного попахивают безумием.

— Я не силен в психиатрии, да это и неважно! Будь он хоть трижды параноиком, он все равно остается опасным темным магом. И я, к сожалению, не могу не считаться с ним, — ответил Северус Снейп сквозь зубы.

— Ладно, — покивал я, — мне не жалко! Пусть лавры разрушителя подводного поселения достаются Дамблдору. Его репутации это только на пользу пойдет, насколько я понимаю.

— Вы так и не поняли?! — повысил голос профессор. — Не осознали, к чему я веду? Темный Лорд больше не согласен ждать третьего тура! Он считает риск слишком значительным — а вдруг Дамблдор опять выкинет что-то столь же непредсказуемое?

— О! — дошло до меня. Я даже остановился, озаренный своей догадкой. — Так вы пришли меня похищать! Я прав?

Профессор Снейп отвел взгляд. Неохотно кивнул.

— Знаете, я думал о том, чтобы просто проигнорировать приказ. Или сделать вид, что мне помешали непреодолимые обстоятельства, — глухо признался он. — Это навлекло бы на меня гнев Темного Лорда, но я мог бы пойти на такой риск... В определенных обстоятельствах.

Я ощущал себя странно спокойным. Человек, который казался мне одним из самых надежных моих союзников в этом мире, говорил мне, что сейчас отправит меня прямо в лапы могущественному, жестокому и безумному темному магистру — а я совершенно не ощущал ни страха, ни разочарования. Будто все это происходило не совсем со мной. Будто я со стороны наблюдал за смешным пареньком Гарри Поттером и запутавшимся в хитросплетениях собственной жизни Северусом Снейпом.

— Почему же вы решили не рисковать? — вяло спросил я.

Профессор вдруг посмотрел прямо мне в глаза и криво ухмыльнулся:

— Потому что нет никакого смысла беречь вас от Темного Лорда. Вы гораздо опаснее для него, чем он для вас, — проговорил он тихо. — Просто запустите в него своим Смертным Шаром. Или попытайтесь трансфигурировать во что-нибудь камень рядом с ним. Или посмотрите ему в глаза, ворвитесь в его разум и подчините его — право, не знаю, какие еще фокусы есть в вашем репертуаре!

— В принципе, справедливо, — подумав, согласился я. — Не так уж я и беспомощен. Придумаю что-нибудь, если припечет. Ладно, перемещайте меня в этому вашему Темному Лорду... Как вы собираетесь это сделать? Портал, наверное?

— Да, — немного скованно кивнул мне профессор.

— Давайте сюда ваш портал! — милостиво согласился я.

— Он уже у вас в кармане, — невозмутимо сказал Северус Снейп. — Я подкинул его вам, когда только встретил сегодня в лесу — помните, я тогда схватил вас за руку? Портал сработает, как только вы выйдете за территорию Хогвартса.

— Ловко! — похвалил я. — А где заканчивается эта территория? Я как-то не удосужился узнать.

Я еще успел услышать тихое "здесь", прежде чем сделал еще один шаг, и меня закрутила воронка какой-то странной агрессивной магии.

"Должно быть, это и есть портал!" — догадался я.

Несчастные случаи — очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно.

Алан Александр Милн. Винни-пух и все-все-все

Портал перенес меня в довольно мрачное место. Не то чтобы я боялся кладбищ. Скорее, они не слишком мне нравились — даже если на них не наблюдалось в пределах видимости никаких живых мертвецов.

Впрочем, мне не дали времени полюбоваться видами и как следует проникнуться атмосферой. Не успел я осознать, где нахожусь, как меня поразило проклятие. Я почувствовал, как мое тело совершенно цепенеет, и грохнулся прямо лицом в снег.

"Раскидал всех злодеев одной левой? — ехидно спросил я себя мысленно. — Скромнее нужно быть, дорогуша! Вот прикончат тебя сейчас, а ты даже не успеешь увидеть, кто это был".

— Северус Снейп не подвел. Отлично, — услышал я пронзительный высокий голос. Стоило признать, он прозвучал очень устрашающе и отлично подходил зловещему темному магистру, которого все боялись до нервной икоты.

А потом меня, как какой-нибудь мешок с картошкой, поволокли куда-то. Я едва успел заметить кусты, покосившуюся металлическую оградку со следами ржавчины и надгробие. Вот к нему-то меня и привязали. Оказывается, для этого действа даже существовало специальное заклинание. Местные колдуны те еще выдумщики, временами.

— Это ты и есть Темный Лорд? — спросил я с сомнением того типа, что меня привязывал. Выглядел он не слишком внушительно. Низенький, нервно трясущийся, с толстыми пальцами. Одного, кстати, недоставало.

Ответом мне стал смех. Он шел откуда-то сбоку — такой, знаете леденящий высокий смех настоящего стереотипного злодея из дешевого фильма ужасов.

— Запомни этот день, Хвост, — отсмеявшись, произнес пронзительный голос. — Таких высот ты больше никогда не достигнешь. Чтобы тебя перепутали со мной... Это большая честь, знаешь ли.

— Я запомню, Хозяин, — дрожащим голосом пролепетал мой пленитель.

— Что же ты, Гарри, не узнал старого знакомого? — издевательски спросил Темный Лорд уже меня.

"Ну вот, опять от меня ждут, что я знаю что-то, о чем я не имею ни малейшего представления! Хвост, Хвост... Кажется, звучит знакомо, но где именно и от кого я слышал эту кличку? Честное слово, надоело!" — в раздражении подумал я. А вслух ответил:

— Тысячу извинений, Хвост, не узнал тебя. Все дело в этой дурацкой мантии с капюшоном. Знаешь, тебя за ней совершенно не видно. Как, кстати, у тебя дела?

Вместо Хвоста мне ответил сам Темный Лорд:

— Ерничаешь? Ты глуп как пробка, если до сих пор не понимаешь серьезности ситуации, в которой оказался. Впрочем, это ничего. Для ритуала и не нужно, чтобы ты был умен.

Хвост отступил в сторону, и я наконец увидел Темного Лорда. Он лежал прямо на снегу, завернутый в какое-то куцее одеяльце. Более всего очертаниями он напоминал младенца.

Потом я заметил гигантскую змею, моргнул — а я и не знал, что тут водятся такие исполины. На миг мне показалось, что она сейчас хищно бросится на младенца и проглотит его целиком. Я даже открыл рот, чтобы предупредить об опасности. Но, кажется, рептилия была чем-то вроде ручного зверька. Я отчетливо услышал, как Темный Лорд зашипел ей успокаивающе:

— Все хорошо, Нагайна, не мешай Питеру...

Питером, кажется, по-настоящему звали Хвоста. Во всяком случае, больше здесь мешать было совершенно некому.

Пока я разглядывал змею, Хвост успел приволочь откуда-то огромный котел, наполненный жидкостью. Разжег под ним огонь. А потом — я глаза выпучил от изумления — он подхватил Темного Лорда на ручки и смачно уронил его в этот грешный котел.

— Ты что, решил утопить своего шефа, пользуясь случаем? — поинтересовался я, шокированный. — Что, он не ценил тебя как следует и заставлял работать сверхурочно?

Хвост мне не ответил. Вместо этого он начал заунывно голосить:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

Повинуясь его словам, могила у меня под ногами разверзлась, и вверх устремилась струйка праха. Небрежно махнув палочкой, Хвост отправил ее прямо в котел.

— Правильно, самый наваристый бульон получается на кости, — прокомментировал я.

Не то чтобы меня так уж веселило происходящее. Скорее, мои дурацкие шуточки были порождением ужаса и беспомощности. Так уж я устроен — чем хуже ситуация, тем отчаяннее я острю.

Вместо ответа Хвост достал откуда-то изящный серебряный кинжал и продолжил голосить:

— Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина!

А потом этот странный тип замахнулся и отсек себе кисть руки. Обрубок под судорожные всхлипы и невнятный скулеж тоже отправился в котел.

— Учтите, я вашу похлебку есть не буду! — сварливо заявил я.

Я уже догадывался, что приглашен в роли одного из ингредиентов — и мне совершенно не нравилась эта мысль. Подтверждая мою догадку, Хвост крепко ухватил свой кинжал левой рукой и устремился ко мне.

— Фу! Кыш! Меня нельзя есть, я невкусный! — завопил я какую-то чушь.

Разумеется, это не помогло. Хвост размашисто полоснул меня ножом по руке... То есть, попытался полоснуть. Лезвие прошло сквозь мое предплечье так, будто я был не человеком из плоти и крови, а призраком.

Это было недалеко от истины. На какое-то мгновение я действительно стал нематериальным — точно как тогда, когда Драко Малфой попытался заехать мне кулаком по лицу.

Я, впрочем, не был уверен, что мне удастся вновь повторить этот фокус. Между тем Хвост уже занес кинжал для повторной попытки...

И вдруг рухнул, сраженный лучом заклинания, прилетевшим откуда-то сбоку.

Почему-то именно в эту секунду я вспомнил, кто и когда мне рассказывал про Питера по прозвищу Хвост. Точно, это был тот самый тип, который предал родителей Гарри Поттера, перейдя на службу к Темному Лорду. И еще подставил Сириуса Блека, в результате чего тот и провел кучу лет в этом их Азкабане.

Я додумывал эту мысль, пытаясь хоть чуть-чуть повернуть голову, чтобы разглядеть, кто спас меня от немедленного освежевания.

— Рита? — изумленно спросил я. — У меня, кажется, дежавю. Вы опять появляетесь чертовски вовремя и спасаете меня.

— Ты плохо на меня влияешь! — невозмутимо отозвалась Рита Скиттер. — Профессиональный журналист не имеет права вмешиваться в события, он должен только наблюдать за ними, а потом сообщить о происшедшем миру.

— Правила придуманы для посредственностей! — заявил я подхалимски. — Настоящие гении, вроде вас, не нуждаются ни в каких ограничениях!

— Нет, сладкий, так дело не пойдет! — промурлыкала Рита в ответ. — Ты мне должен, и никакая лесть не изменит этого факта.

— Да я разве спорю... — примирительно согласился я. — Для вас я готов исполнить любой каприз в пределах разумного.

— Отлично! — просияла Рита. — Тогда я тебя сейчас развяжу, ты достанешь Того-Кого-Нельзя-Называть из этого котла, поразишь его своим Смертным Шаром и велишь ему отвечать на все мои вопросы.

— Хотите взять интервью у Темного Лорда, — уважительно покивал я. И уже открыл рот, чтобы горячо заверить журналистку в готовности сотрудничать, как вдруг...

— Сзади! — завопил я не своим голосом.

Гигантская змея, о которой я, каюсь, совершенно забыл, решила тоже принять участие в нашем занимательном диалоге. В собственном неповторимом стиле — она изготовилась к броску.

Я не знал, может ли эта тварь убить Риту. С одной стороны, мисс Скиттер не отличалась особой хрупкостью. Но с другой — размеры змеи по-настоящему поражали воображение.

До сих пор не знаю, как мне удалось, но я умудрился перехватить змею прямо во время ее смертоносной атаки. Даром, что был вроде как привязан к надгробию — веревки гнилыми обугленными лоскутами осыпались вниз, а я даже ничего не заметил.

Я держал змею голыми руками с поистине богатырской силой — и не спрашивайте, откуда она взялась.

— Ну-ка прекрати! — велел я рептилии строго. — Не смей нападать на меня и Риту!

Как ни странно, змея, кажется, меня поняла и перестала рваться в бой. Помедлив, я осторожно отпустил её на землю, и она уползла прочь, бормоча что-то про "бестолковых двуногих".

Я облегченно перевел дух.

— А еще делал вид, что весь из себя такой беззащитный и беспомощный! — ехидно проговорила Рита, наблюдавшая за развитием ситуации из-за моей спины. Я, впрочем, видел, что ее заметно потряхивает. Тот факт, что мисс Скиттер чуть было не стала обедом гигантской змеи, явно произвел на нее впечатление.

— Можете мне не верить, но я понятия не имел, что могу в любой момент освободиться. Стал бы я, по-вашему, терпеть грязные домогательства Хвоста, если бы мог их прекратить? — отозвался я.

Я наконец получил возможность как следует оглядеться. Местечко оказалось живописнейшим. Рядом возвышалась небольшая, но очень элегантная и красивая церковь. Вдалеке на холме виделся дом, словно бы сошедший с рождественской открытки.

— Миленько тут, — оценил я.

— Не отвлекайся! — прикрикнула на меня Рита. — Ты хотел достать Темного Лорда из котла и запустить в него своим Смертным Шаром.

— Да, точно, — рассеянно согласился я и извлек из кармана палочку. Вытащил Левиосой из котла сморщенное чешуйчатое тельце, напоминающее младенческое. Проговорил, испытывая смесь брезгливости со страхом:

— Как-то он не очень хорошо выглядит.

— Кажется, прерывание ритуала не пошло ему на пользу, — согласилась Рита. — Хотя он и раньше был тем еще симпатягой.

Я подошел к Темному Лорду и осторожно коснулся его тельца. Он был мертв — я вдруг понял это со всей отчетливостью.

— Ну вот! — расстроился я. — А ведь Дамблдор специально меня просил никого больше не убивать без особой нужды...

— Думаю, в данном случае даже пресвятой Дамблдор не расстроится, — отозвалась Рита. — А вот я расстроена! Я так хотела его как следует расспросить... Это была бы настоящая бомба! Тут уже речь не о серии статей, а о книге. Всегда мечтала написать бестселлер!

— Расспроси, почему бы и нет? — удивился я. — Моим Смертным Шарам смерть — не помеха.

— Ты опять шутишь? — спросила Рита настороженно.

— Нет, какие шутки, — даже немного обиделся я ее недоверию и немедленно продемонстрировал свои возможности. Пораженный маленькой зеленой шаровой молнией Темный Лорд распахнул свои нечеловеческие красные глаза с вертикальными зрачками и поведал миру:

— Я с тобой, хозяин!

В его исполнении эта фраза прозвучала особенно жутко.

— Вот и молодец! — похвалил его я. — Повелеваю: отвечай на все вопросы мисс Скиттер подробно и честно!

И Рита с хищным блеском в глазах накинулась на этого бедолагу — мне даже стало его немного жалко. Она подробно расспрашивала про его не слишком счастливое полуголодное детство, выпытывала про школьные годы, друзей, симпатии, антипатии... Долго пыталась выудить из него информацию о том, кого и когда Темный Лорд любил. Результатом не менее дюжины ее вопросов стало вялое признание, что в возрасте четырнадцати лет ему нравилась однокурсница, но он проявил характер и не стал с ней сближаться. Ведь привязанности — это источник слабости.

— Тухлятина! — разочаровано подвела итог Рита. — Из такого бестселлер не напишешь... Ладно, попробуем с другой стороны.

Теперь мисс Скиттер расспрашивала Темного Лорда про совершенные им злодеяния. Тут поражающих воображение откровений нашлось гораздо больше. История про убийство собственного отца за компанию с бабушкой и дедушкой. Магические экспериментами над маггловскими сиротами. И еще много, очень много чудовищных откровений.

Исповедь длилась до тех пор, пока я не заметил, что уже начало смеркаться.

— Рита! — прервал я это не знающее конца интервью. — Мне пора возвращаться в Хогвартс, и я собираюсь захватить с собой этого красавчика.

— Эх, все хорошее вечно так быстро заканчивается! — капризно надула губы Рита. — Ну и ладно! Возвращайся в свой Хогвартс! И не забудь Питера, кстати.

Про Питера я и впрямь забыл. И он давно бы по-тихому смылся, если бы Рита не обновляла свое заклинание время от времени — очень предусмотрительная женщина, должен заметить!

Не прощаясь, Рита исчезла с тихим хлопком. Интересно все-таки, как она вообще оказалась на этом кладбище, да еще так вовремя? Наверное, она каким-то образом следила за мной. Мне было очень любопытно узнать, как она все это проворачивала. Я даже дал себе зарок спросить ее при следующей встрече — если она, конечно, когда-нибудь состоится. И если окажется хоть капельку менее драматичной, чем сегодня.

Я уже привычно призвал домового эльфа по имени Добби. И велел ему перенести меня и мой, скажем так, багаж в лице оглушенного Хвоста и мертвого Темного Лорда туда, где сейчас находится профессор Снейп.

После неожиданных откровений невыразимца из Отдела Тайн я как-то не очень рвался хвастаться своими успехами перед профессором Дамблдором. Мне показалось, что лучше я сначала обсужу все с Северусом Снейпом. Порадую его новостями, посоветуюсь — чем черт не шутит, может, он догадывается, из каких соображений Дамблдор повел себя так странно? Чего еще ждать от этого могущественного доброго дедушки с холодными голубыми глазами?

В тот момент я слишком устал, чтобы всерьез подумать, чем мне могла грозить такая формулировка приказа. Ведь профессор Снейп мог находиться где и с кем угодно. В уборной со спущенными штанами. Или в постели с любовницей. А что, гениальные зельевары со скверным характером — тоже люди.

Лучше бы профессор Снейп оказался в уборной! Но он вполне благопристойно трапезничал в Большом зале. Где я внезапно и появился, держа в руках сверток с мертвым Темным Лордом, параллельно придерживая оглушенного Хвоста за шкирку.

— Прелесть какая! — проговорил я растерянно и рассмеялся.

Рядом взвизгнула какая-то первокурсница.

— Гарри, с тобой все в порядке? — услышал я где-то вдалеке голос Гермионы.

Альбус Дамблдор, держа в руке наколотый на вилку кусок мяса, изумленно смотрел прямо на меня.

Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел — неизвестно.

Марк Твен

Авроры появились возле меня как по волшебству. Я немедленно всучил им изрядно ослабевшего от потери крови Хвоста и труп Темного Лорда, произнес проникновенно:

— Вы очень вовремя, ребята! Я уже запарился держать этих красавцев.

Авроры переглянулись со странным выражением. Один из них, прочистив горло, неуверенно проговорил:

— Мистер Поттер, мы вынуждены вас задержать до выяснения обстоятельств.

— Думали, и теперь сумеете выйти сухим из воды? — донеслась от преподавательского стола злорадная реплика. Я растерянно обернулся. Разумеется, это говорила Амбридж — а кто же еще? — Все видели, как вы приволокли сюда этих несчастных — я давно подозревала, что с вами что-то не так, но и помыслить не могла, что речь идет о полном помешательстве! Притащить в Большой зал своих очередных жертв? Должно быть, вы уже совершенно сошли с ума, Поттер! — не унималась эта удивительная женщина.

— Гарри — не преступник! — громко возразил кто-то за гриффиндорским столом. Ученики зашумели, торопясь высказать свое мнение о происходящем.

Я как-то против воли скосил глаза на Дамблдора — по привычке, не иначе. Тот едва заметно мне кивнул. Видимо, считал, что мне не следует вступать в открытый конфликт с представителями власти. Можно подумать, я собирался! Что я, хулиган какой-нибудь?!

Я широко улыбнулся пришедшим меня арестовывать аврорам:

— Полностью вверяю себя в ваши руки!

Авроры ощутимо расслабились и даже слегка заулыбались в ответ. Странно, и почему это они так нервничали перед арестом простого школьника? Ведь в их глазах я должен был оставаться всего лишь Гарри Поттером, пареньком примечательным, но не особенно устрашающим?

Я пожал плечами. Неужели у меня и в этом мире уже успела сложиться такая жуткая репутация? Но я ведь ничего особенного не сделал! Ну, арестовал самолично Людо Бегмена, когда тот пришел меня похищать. Ну, разрушил случайно поселение русалок. И теперь вот неожиданно появился посреди Большого зала с одним трупом и одним полутрупом в охапке... И стоило ли из-за подобных мелочей так уж нервничать?

* * *

Я успел за свою жизнь поучаствовать в достаточном количестве допросов. Но, кажется, впервые оказался в роли допрашиваемого — раньше я сам задавал вопросы или, на худой конец, слушал, как это делают другие.

Оказалось, быть подозреваемым довольно скучно. Уж на что я люблю поболтать, но даже меня утомили эти грешные вопросы, повторявшиеся по кругу снова и снова. Когда меня в восьмой раз попросили рассказать, как именно я оказался на том кладбище, я не выдержал:

— Честное слово, уважаемые, за то время, пока мы тут с вами мило беседуем, у меня не появилось никакой новой информации! Я как раньше не знал, что за силы меня выдернули из леса на границе Хогвартса, так и сейчас не знаю. Полагаю, что это была магия, да только такой ответ мало что объясняет, верно?

Я, разумеется, не стал сдавать профессора Снейпа, тишком подложившего мне портал в карман. По моей версии, я переместился в пространстве внезапно и совершенно для себя неожиданно — а что, могло случиться и так, если бы Северус не счел своим долгом меня сначала предупредить.

Зато в остальном я придерживался истины. Сдал с потрохами Риту — все равно она скоро напишет свою очередную статью о происшедшем, если еще не написала... Глупо отпираться, что она там была. Да я не особенно и верил в свои способности изобрести правдоподобную версию происшедшего, в которой не фигурировала бы мисс Скиттер.

— Мистер Поттер, отвечайте на вопрос, — скучающим тоном велел допрашивавший меня аврор. Один из трех, если быть точным. Второй тщательно фиксировал весь тот бред, что я нес — видимо, самопишущие перья аврорам не полагались. Третий успокаивающим тоном проговорил:

— Мы всего лишь пытаемся понять, что произошло. Видите ли, ваш рассказ кажется довольно...

Аврор замялся, подбирая слово.

— Удивительным, — закончил он наконец, откидываясь на спинку кресла. На вид оно представлялось мне очень удобным — уж во всяком случае, более удобным, чем моя скрипучая колченогая табуретка!

— "Удивительным"?! — фыркнул его коллега. — Да моя пятилетняя дочка врет более складно, чем этот парень! Подумать только, просто взял и перенесся на кладбище, сам не знает, как и почему! А там на него тут же напали зловещие темные маги. Прокляли, связали бедного и собирались принести в жертву. И только случайно проходившая мимо Рита Скиттер спасла горемычного... Не хочется признавать, но в кои-то веки эта жаба Амбридж оказалась права — это же совершенно чокнутый тип!

— Ой, можно подумать! — обиделся я. — В жизни случаются и более невероятные вещи!

Мне уже совершенно не хотелось разговаривать с этими ребятами. Зачем, если они заранее настроились не верить ни одному моему слову?

Помучившись еще полчаса с попытками вытащить из меня что-то, больше соответствующее их представлениям о реальности, авроры перешли к угрозам. Надо сказать, атмосфера мрачной комнатушки без окон с подозрительными темными пятнами на дощатом полу, где проходил допрос, этому весьма способствовала.

— Не хотите, значит, сотрудничать со следствием? — зловеще спросил один.

— Мы все равно все узнаем, — укоризненно добавил второй. — Как только получим разрешение на применение веритасерума. Вы ведь знаете, что такое веритасерум? Под действием этого зелья еще никому не удавалось солгать!

Я пожал плечами:

— Не понимаю, зачем мы вообще теряем время? Напоите меня этим зельем — и дело с концом!

— Думаете, вас не станут допрашивать с веритасерумом, раз вы несовершеннолетний? — по-своему поняли мое спокойствие авроры. — Да, ваш возраст создает определенные трудности... Нам нужно разрешение вашего опекуна. Но это — вопрос вполне решаемый.

Я не знал в точности, кто является опекуном Гарри Поттера. Должно быть, тетка, у которой он жил летом? Или, может, этот его темпераментный крестный, умевший превращаться в пса?

Я очень надеялся, что этот самый опекун, кем бы он ни был, не станет упрямиться и даст аврорам разрешение на этот их грешный веритасерум. Хотелось бы поскорее доказать этим господам, что я говорю чистую правду.

— А пока мы получаем разрешение, вам придется посидеть в камере, — зловещим тоном продолжал меня запугивать один из авроров.

Внезапно вмешался тот, кто вел запись нашей беседы. До того он молчал, усердно конспектируя нашу болтовню. Даже кончик языка от усердия высунул, бедолага.

Теперь он, однако, заговорил. Сухим скрипучим голосом он возвестил:

— Амбридж распорядилась на время следствия посадить этого молодого человека в Азкабан.

Я даже рот от изумления открыл. Ведущие допрос авроры растерянно переглянулись. Один из них попытался было возразить:

— Но это же нарушение проце...

— Камеры Аврората переполнены, — оборвал его секретарь равнодушно.

— Лучше бы вам рассказать все сейчас, — с уже неподдельным сочувствием обратился ко мне третий аврор.

— Я уже десять раз все рассказал! — сердито ответил я.

Я был уверен, что все это — лишь досадное недоразумение. Позже авроры приведут в чувство и допросят обессилевшего сейчас от потери крови Хвоста. Прочитают новую статью Риты Скиттер, расспросят эту неугомонную леди. Наконец, обследуют кладбище, изучат останки Темного Лорда... Во всем разберутся и поймут, что я говорил правду!

"Досадное недоразумение!" — продолжал успокаивать я себя, когда утлая лодочка везла меня в сопровождении пары авроров по холодным морским волнам.

"Во всем разберутся!" — повторял я, когда меня вели по полуразрушенной каменной лестнице магической тюрьмы, вселявшей в людей ужас одним своим названием.

"Поймут, что я говорю правду!" — мысленно вопил я, пока меня запирали в камере.

А потом я остался один посреди тесной сырой комнатушки. И все успокаивающие мысли как-то разом закончились.

— Вот это ты попал, парень! — испуганно сказал я вслух и сел прямо на холодный каменный пол. Обхватил колени руками и пригорюнился.

* * *

Долго предаваться унынию — не мой стиль. Не прошло и четверти часа, как я уже с любопытством оглядывался, изучал корявые надписи на стенах, процарапанные прямо на шершавых камнях чем-то острым.

Большей частью это были имена, целая вязь из имен, кличек, фамилий — зачастую, на удивление знакомых. Некоторые из учеников Хогвартса, с которыми я был знаком, носили те же фамилии. Попадались и более оригинальные записи. Под самым потолком я разобрал в неверном утреннем свете корявое "Хочется Жить!"

Я одобрительно покачал головой. Конечно, я не знал, кто и зачем нацарапал эту надпись, наверняка потратив на это много времени и сил. Но мне заочно нравился этот жизнелюбивый парень. Или, может быть, леди?

Закончив изучать послания от предыдущих сидельцев, я подошел к двери — или, вернее, к зарешеченному проему, ее заменявшему. Напротив выхода из моей камеры была стена. Но, как подсказывала мне элементарная логика, где-то поблизости наверняка находились и другие камеры. Я просто не мог не попытаться докричаться до их обитателей — иногда я чертовски общительный парень, что верно, то верно.

— Эй! — призывно проговорил я в пустоту. Пустота закашляла, закхекала — звук шел откуда-то сбоку. Воодушевленный относительным успехом, я поспешил добавить:

— Как вас зовут?

— Новенький? — вместо ответа спросил хриплый голос откуда-то из полумрака.

— Ага, — подтвердил я.

— Заткнись, новенький!

— Вот и поговорили, — пробормотал я себе под нос и предпринял еще одну попытку наладить контакт. — Нет желания общаться?

В ответ мой невидимый собеседник издал нечто среднее между рычанием и стоном. А с другой стороны, неожиданно близко, я услышал:

— Тебе же сказали заткнуться!

Это произнес высокий женский голос, в котором отчетливо звенели истерические нотки.

Я не стал спорить. Если общественность не была расположена к общению, то и я навязываться не собирался.

Я продолжил обследование своей камеры — хотя, по сути, изучать тут было особенно нечего. Крошечное окошечко под потолком, через которое было видно кусочек быстро светлеющего неба, деревянная полка вместо кровати, напомнившая мне о стареньких плацкартных поездах, струйка воды, стекающая по стене в дырку в полу.

"Да, это вам не Холоми!" — пробормотал я себе под нос.

От дальнейшего исследования территории меня отвлек холод. Нет, вернее было бы сказать — Холод. Он пробирающим до костей туманом подполз откуда-то со спины, какой-то очень живой и целеустремленный. Я обхватил себя руками за плечи, обернулся и увидел у входа темную фигуру, кутавшуюся в рваную мантию с глубоким капюшоном.

— Так вот ты какой, дементор... — произнес я внезапно севшим голосом.

Я читал об этих жутких существах, питавшихся радостью. Тогда, в теплой хогвартской библиотеке, они казались мне персонажами страшной сказки. Теперь я мог с уверенностью заявить — никакие описания не передавали реального положения вещей. Просто потому, что описать это было невозможно.

Дементор просто неподвижно висел у решетки, а я ощущал, как десяток невидимых ледяных щупалец, повинуясь воле этого ужасающего существа, проникали прямо в мои внутренности. И теперь бесцеремонно копались там, периодически вытягивали что-то, выдергивали с мясом, буквально рвали меня на части. Только все это происходило не с моим телом, а... с моей душой, что ли?

Я заорал от боли и ужаса. Какая-то часть моего сознания уловила, что где-то вдалеке вот так орут и другие голоса — видимо, прочие заключенные этого отвратительного места тоже переживали сейчас что-то подобное.

Или, может, моя реакция на дементоров была индивидуальной?

Ощущения совсем не походили на описания из книг. Я вовсе не провалился в свои худшие воспоминания — напротив, голова моя была совершенно пуста.

Мне казалось, пытка длилась вечно. Но в какой-то момент я вдруг понял, что не хочу и не могу этого больше терпеть. Я разозлился, всерьез разозлился. В ответ на гнев по моему телу разлился жар, от солнечного сплетения вниз, вверх, в стороны. Я вдруг почувствовал себя сотканным из язычков незримого пламени, которое сжигает все на своем пути.

И пламя это в мгновения ока перекинулось на те невидимые щупальца, которыми дементор потрошил мою душу. Я увидел, как темная фигура в мантии отшатнулась от входа в мою камеру. А потом дементор заорал — во всяком случае, я решил тогда, что высокий вибрирующий звук, который он издал, был именно криком боли.

Меня охватил жестокий азарт. Я хотел, чтобы этому существу было больно. Еще больнее! Оно должно было ответить за то, что сделало со мной. Невидимое пламя, в которое я каким-то непостижимым образом превратился, загорелось еще жарче...

И дементор вдруг вспыхнул — вполне реально, пронзительным белым огнем. И уже через несколько мгновений осыпался на каменный пол горсткой пепла.

Наступила оглушительная тишина.

А потом я снова услышал вопли, сотни воплей. Это по всему Азкабану голосили соплеменники того красавца, которого я только что испепелил. Кажется, они мгновенно узнали о происшедшем. И это привело их в ужас.

Я заметил, что вскоре вопли стали удаляться — будто дементоры спешили оказаться на как можно большем расстоянии от места трагической кончины их собрата.

— Правильно, держитесь от меня подальше, я злой и страшный! — мстительно заявил я, ощущая, как постепенно гаснет во мне невидимое пламя.

— Дементоры ушли? — услышал я хриплый вопрос кого-то из своих соседей.

— Удрали, поджав хвосты! — гордо заявил я.

— Удрали! Удрали! Удрали! — экзальтированно принялась повторять дама, чей голос мне уже довелось услышать тем утром.

Мои соседи выражали свое ликование страстно и искренне, но недолго. Кажется, у бедолаг уже просто не оставалось сил на что-то большее. Или они сами до конца не верили, что бегство дементоров — не галлюцинация, порожденная их изломанной психикой, не знаю.

Я тоже чувствовал себя весьма утомленным — еще бы, денек получился тот еще! Так что я прилег на нары и мгновенно уснул.

Оппозиция существует всегда, — нравоучительно сказала баба, усаживаясь рядом. — Просто её скандальность обратно пропорциональна силе.

Ольга Громыко. Пророчества и иже с ними

Проснулся я оттого, что меня настойчиво трясли за плечо.

— Ну еще пять минуточек! — промычал я, отворачиваясь от нехорошего человека, который по каким-то неведомым мне причинам решил помешать мне выспаться.

— Мистер Поттер! — услышал я сердитый голос. — Просыпайтесь! Вас выпускают из Азкабана! Министерство приносит вам извинения за причиненные неудобства и предлагает денежную компенсацию.

— Большую компенсацию? — приоткрыл я один глаз.

Не то чтобы я был таким уж жадным. Мне просто стало любопытно, во сколько Министерство оценивает ночь, проведенную в Азкабане?

— Тысяча галлеонов, — ответил мне молодой лохматый парень в форме аврора.

— Вот жмоты! — весело возмутился я.

— Жмоты?! — оторопел аврор. — Это же целое состояние!

Мне стало смешно. Кажется, этот тип всерьез завидовал моей удаче — как же, за одну ночь отхватить такой куш.

— Вы просто не понимаете, каким страшным мукам я тут подвергался! — капризно произнес я, вставая и оглядывая свою мятую одежду, щедро украшенную подозрительными пятнами. — Дементоры накинулись на меня всей толпой и...

— Да что ты врешь! Дементоры еще утром всем скопом покинули Азкабан — ты их, парень, скорее всего, и не увидел толком!

Я только головой покачал. Кажется, никто не связал странное поведение дементоров с моей скромной персоной. И к лучшему! Не хватало мне получить обвинение еще и в жестоком обращении с бедными несчастными стражами магической тюрьмы.

— А куда они делись? Ну, после того, как покинули Азкабан? — осторожно спросил я аврора.

— Разлетелись по всей стране и даже за ее пределы! Весь Аврорат стоит на ушах, отлавливает этих мерлиновых тварей, даже из отпусков людей поотзывали...

— И только ты тут со мной нянчишься, — закончил я ехидно. — Что, взрослые дяди не взяли тебя с собой на серьезное дело?

Аврор в ответ фыркнул с видом оскорбленной невинности. Но я видел, как он смущен и раздосадован — мое предположение явно попало в точку.

— Не расстраивайся, парень, — проговорил я примирительно. — Ловить дементоров — наверняка то еще удовольствие! А мы с тобой сейчас прогуляемся, покатаемся на лодочке — красота!

Аврор убежденным не выглядел. "Эх, не понимает парень своего счастья!" — подумал я снисходительно и послушно пошел вслед за ним.

Сейчас, в отсутствие дементоров, Азкабан выглядел совсем иначе. Он все еще оставался мрачным и холодным, но из камер теперь настороженно выглядывали заключенные, кто-то в конце коридора даже насвистывал веселую мелодию.

— Это ты прогнал дементоров? — неожиданно раздалось сбоку, я даже отшатнулся. Голос показался мне знакомым. Я уже слышал его, когда пытался наладить контакт со своими соседями. Эта истеричная дамочка, помнится, велела мне заткнуться.

Выглядела она под стать своему голосу — со спутанными буйными волосами, горящими черными глазами и нервно дергающимся уголком рта.

В ответ я, как бы извиняясь, развел руками. Мол, виновен, не отрицаю.

— Кто ты? — спросила дамочка жадно, стискивая костлявыми пальцами прутья решетки.

— Разговорчики! — нервно оборвал ее аврор. Никакого такта у человека! Не дал нам поговорить с этой не очень ухоженной, но, несомненно, эффектной леди.

* * *

Меня препроводили в Министерство магии, где министр долго тряс мне руку и уверял, что происшедшее со мной — лишь досадное недоразумение. Что виновные уже наказаны. Что я, несомненно, герой, потому что сумел не растеряться и противостоять опасному психу, считавшему себя Темным Лордом. Ха-ха, какая нелепость, ведь все знают, что Тот-Кого-Нельзя-Называть давным-давно умер!

— Это все Рита Скиттер! — скромно отказался я от возложенной на меня чести. — Именно она спасла меня от этих злодеев.

— Вот как? — в выражении лица Министра ненадолго промелькнуло вполне нормальное человеческое удивление. — Я читал ее статью, но, признаться, был уверен, что она немало присочинила. Рита Скиттер, м-м-м, известна своей манерой преподносить события в довольно оригинальной манере.

— Ничего не могу утверждать на этот счет, — развел я руками. — Я статью Риты не читал и потому не знаю, насколько достоверной она получилась. Я, видите ли, был немного занят — сидел в Азкабане.

— Да, разумеется, — мгновенно поскучнел Министр, — Уверен, небольшая компенсация поможет вам скорее пережить этот неприятный опыт.

— Компенсация — это хорошо, — покивал я. — А еще было бы просто прекрасно что-нибудь съесть. Я, знаете ли, ужасно голоден!

Министр засуетился, и уже через четверть часа его секретарь проводил меня в большую залу, напоминавшую не слишком претенциозное кафе. Такое, знаете, с шатающимися липкими столиками, безжалостно ярким освещением и неистребимым запахом сигарет.

Я вдруг вспомнил, что за время моего прибывания в теле Гарри Поттера не выкурил ни единой сигареты. И даже не вспомнил о такой возможности. Очевидно, у этого тела не было пагубной привязанности к никотину... Теперь мне, впрочем, вдруг очень захотелось курить. Я встряхнулся, прогоняя это мимолетное желание — кажется, требовать еще и принести мне сигаретку-другую было бы уже слишком нагло даже для меня. Я же все-таки школьник как-никак, в некотором смысле.

Меня уже ждал сытный обед. Я с удовольствием вгрызся в куриный окорок, щедро полив его каким-то ярко-оранжевым соусом со сладковатым запахом.

После еды секретарь вызвался трансгрессировать меня к Хогвартсу. Там, по его словам, меня уже ждали.

— Да, Хогвартс — это хорошо, — задумчиво покивал я. — У меня как раз накопилась дюжина-другая вопросов к одному из обитателей замка...

Секретарь взглянул с любопытством, но спрашивать ничего не стал.

* * *

Рядом с Хогвартсом меня поджидал профессор Снейп.

— Рад вас видеть, профессор! — улыбнулся я ему. — Ну и как, вы остались довольны результатом? Я оправдал ваши ожидания?

— Более чем, — ответил профессор. — Удивительно, как такой исключительный идиотизм сочетается в вас с таким магическим могуществом?

— Идиотизм? — обиженно повторил я. — Знаете, у вас какой-то очень оригинальный способ восхищаться! Слишком оригинальный, на мой вкус.

— Уж какой есть! — фыркнул Северус Снейп. — Нечасто, знаете ли, мне доводилось кем-то восхищаться. Вот и не научился выражать свой, хм, восторг, должным образом. И благодарность. С выражением этой эмоции у меня тоже большие проблемы.

— О, ну это совсем просто! — рассмеялся я. — Я вас научу. Нужно открыть рот и сказать "спасибо!" У вас получится, я уверен.

— Спасибо, — коротко отозвался этот непостижимый тип. — Спасибо за то, что прикончили Темного Лорда. Честно говоря, мне до сих пор не верится, что его больше нет. И никто никогда не призовет меня и не заставит...

Он замолчал. Кажется, у него внезапно закончился запас слов. Или, может быть, вышли силы выталкивать их из себя?

— Вот! У вас и в самом деле прекрасно получилось, — тепло улыбнулся я. — Впрочем, основная заслуга в этом деле принадлежит мисс Скиттер, я практически ни при чем...

— Да-да, конечно! — язвительно перебил меня профессор Снейп. — Вот кто, оказывается, у нас заслуживает статуса главного борца с темными магами! Мисс Скиттер! И вы правда рассчитываете, что в это кто-то поверит?

— Но это же правда! — беспомощно воскликнул я. Удивительно, когда я говорил правду, местные жители совершенно не желали принимать мои слова всерьез. Признаться, такое положение вещей уже начало меня утомлять. Сначала авроры, теперь вот и профессор Снейп... — А что обо всем этом думает профессор Дамблдор? — осторожно спросил я. — Он на вас не ругался, когда узнал, что вы отправили меня прямиком к Темному Лорду?

— Я еще не обсуждал происшедшее с директором. Он был очень занят после вашего грандиозного появления в Большом зале. Практически все время провел в Министерстве — должно быть, задействовал все свое немалое влияние, чтобы с вас поскорее сняли все обвинения... Я не особенно вникал, мир политических интриг для меня всегда оставался темным лесом.

— А я было подумал, что Дамблдор просто бросил меня на произвол судьбы, — доверительно признался я.

— У директора, конечно, много недостатков, но слухи о его злодействе все же сильно преувеличены, — закатил глаза профессор Снейп. — Странно, что вы пали жертвой всех этих россказней. Я думал, истории о коварных тайных замыслах Дамблдора популярны только на Слизерине. Что, в гриффиндорской башне их тоже пересказывают друг другу по секрету?

— Слухи? Я не слышал никаких слухов, — нахмурился я. — У меня есть кое-что гораздо более серьезное, чем какие-то сплетни. Дамблдор, как выяснилось, уже давно знает, как и почему я переместился в это тело. И ничего мне не говорит — это, я считаю, просто свинство!

— Точно, вы говорили. А я и забыл, — флегматично откликнулся профессор Снейп. — Действительно, у вас есть причины предъявить директору претензии... Должен предупредить, что если вы убьете еще и Альбуса Дамблдора, отмазывать вас от Азкабана будет некому.

— В Азкабане не так уж плохо, — легкомысленно пожал я плечами. — Не помешало бы, конечно, сделать ремонт, но, после того, как я разогнал дементоров, там вполне можно жить. Я, кстати, успел там познакомиться с одной очень эффектной леди...

— Ну, если вам понравилось в Азкабане, тогда, конечно, убивайте, — саркастично отозвался профессор Снейп.

— Отведите меня к Дамблдору, — попросил я, — А там посмотрим, до чего мы договоримся. Или не договоримся. Время покажет.

* * *

Я шел по уже хорошо знакомым коридорам Хогвартса и увлеченно накручивал себя.

До того момента мне как-то не выпадало возможности задуматься о том, что я ощущаю из-за внезапно обрушившихся новостей. Я то готовился принять смерть в результате темного магического ритуала, то допрашивал мертвого Темного Лорда, то пытался отбрехаться от назойливых расспросов авроров, то в Азкабане сидел...

Кажется, какая-то часть меня просто не хотела записывать Дамблдора в злодеи. Мне с первого взгляда понравился этот снисходительный могущественный дедушка, любитель тайн и загадок, всегда знающий, что предпринять. И вот теперь оказывалось, что он чуть ли не с самого начала меня обманывал.

"Еще и потешался, наверное, над моей наивностью, — сердито бормотал я себе под нос, поднимаясь по лестнице. — А может, это с самого начала был он? Может, это Альбус Дамблдор провел ритуал, в результате которого мы с настоящим Гарри Поттером поменялись телами?"

К тому моменту, как я достиг двери в директорский кабинет, я был настолько обижен и зол, что прямо с порога драматично заявил:

— Как это понимать?!

— Что именно? — спокойно уточнил Дамблдор, глядя на меня поверх своих изумительных окуляров. Против обыкновения, он не сидел за своим любимым письменным столом. Сгорбившись в кресле, директор осторожно поглаживал своего феникса по встрепанным перьям.

Фоукс сердито на меня курлыкнул — кажется, птице не понравилось, что я так неуважительно разговариваю с ее хозяином.

Но меня было не остановить.

— Тот господин из Отдела Тайн, что обследовал меня сразу после перемещения в этот мир и в это тело, сообщил мне, что давным-давно разгадал загадку и поделился результатами с вами! — обвиняюще провозгласил я. — А вы ничего мне не сказали! И даже наоборот, заявили, что, дескать, случай очень сложный и особенно надеяться на благополучный исход мне не стоит. Получается, вы мне врали!

Дамблдор, кажется, сгорбился еще сильнее. Но взгляд его оставался прямым и открытым.

— Да, — произнес он спокойно. — Я тебе соврал. Но, клянусь, моя ложь не причинила тебе вреда. Зато она, как мне кажется, принесла большую пользу этому миру. И людям — в том числе тем, которых ты, Макс, успел узнать и даже полюбить.

— Я и сам способен разобраться, что мне вредно, а что полезно! — возмутился я. — Может, вы забыли, но я — не школьник! Я взрослый человек, который сам вправе распоряжаться своей жизнью. Вы не имели никакого права скрывать от меня... А кстати, что именно вы от меня скрыли? Вам лучше ответить мне правду, директор, или я рассержусь всерьез.

— И запустишь в меня свой Смертный Шар? — печально покачал головой Дамблдор. Он как будто сокрушался из-за того, что я оказался способен на такую низость, как угрозы.

— Может, и запущу, — мстительно заявил я. — А может, придумаю и что-нибудь позаковыристее. У меня в арсенале много жутких фокусов!

Кажется, директор поверил моему блефу — хотя в глубине души я, по правде говоря, немного побаивался прямого противостояния с этим магом. Конечно, я отнюдь не был беспомощным. Однако и Дамблдор не погулять вышел. К тому же, этот дедушка уже знал о большей части моих "жутких фокусов". А вот я понятия не имел, на что он способен.

— Я тебе не враг, Макс, — тихо ответил Альбус Дамблдор. — Мои действия никогда не были направлены против тебя... Да, я скрыл тот факт, что прекрасно знаю, как все вернуть на свои места...

— Прекрасно знаете?.. — жалобно повторил я вслед за этим непостижимым дедушкой. До этого момента я подсознательно ждал, что сейчас Дамблдор скажет, что возвратить меня обратно в мое тело попросту невозможно. И что он просто не хотел меня расстраивать этой печальной новостью.

— Да. Невыразимцы из Отдела Тайн сказали, что они не смогли бы повторить то проклятие, которое на тебя наложено — слишком мало данных, незнакомые им принципы построения магических плетений... Но ломать — не строить. И обратить действие магии совсем просто. Нужно лишь любым способом разрушить магический символ, начертанный у тебя на загривке.

— У меня на загривке начертан какой-то магический символ? — удивился я. И даже попытался его нащупать, но ничего не ощутил, кожа под пальцами была совершенно гладкой.

— А ты так его и не заметил? — приподнял брови Дамблдор. — Я, признаться, поначалу все время опасался, что ты однажды увидишь этот знак в зеркале, догадаешься, что это, и немедленно сбежишь. Потом я подумал, что ты, должно быть, просто оказался незнаком с таким типом магии и счел этот знак простой татуировкой...

Он замолчал.

— Не поделитесь зеркалом? — сердито спросил я. — Хотелось бы своими глазами увидеть, из-за чего вы разводили все эти секреты!

Зеркало было мне немедленно вручено — маленькое, овальное, с удивительно затейливой позолоченной рамой с игривыми завитками. С его помощью я изучил наконец свой злополучный загривок. На нем и в самом деле оказалась накарябана какая-то зигзагообразная кракозябра.

— Из-за вот этой вот загогулины приключился весь этот сыр-бор? — недоверчиво уточнил я. Дамблдор слегка пожал плечами:

— Невыразимцы уверены, что это так. И я им верю.

— Ладно. Не окажете мне любезность, не сотрете с меня эту пакость? Можете ее выжечь или срезать — как вам будет угодно. Наверняка вы уже не раз думали, как это сподручнее будет сделать. И побыстрее, пожалуйста!

Почему-то я всем своим существом ощущал, что должен как можно быстрее вернуться домой. Мне было даже неинтересно, почему именно Дамблдор скрывал от меня столь животрепещущую информацию. Почему считал, что подобная скрытность мне на благо. Я просто очень хотел вернуться в свое тело.

— Разве тебе было здесь так плохо? — спросил Дамблдор, не спеша выполнять мою просьбу. Да какую там просьбу — самый настоящий приказ! — Мне казалось, тебе пришелся по душе Хогвартс, понравилось изучать нашу магию. Мисс Грейнджер, Филиус Флитвик, Северус Снейп, близнецы Уизли, Хагрид, мисс Скиттер — разве ты не проникся к этим людям определенным теплом?

— Этот удивительный мир и его обитатели навсегда останутся в моем сердце. Но мое место не здесь. Меня уже ждут дома, — отрывисто произнес я. И вдруг всем своим существом осознал, что сказанное — чистая правда. Я должен! Обязан как можно скорее вернуться! Потому что это будет правильно. Потому что сама Вселенная хочет именно этого.

— Я вовсе не имею в виду, что ты должен остаться здесь навсегда, — почти умоляющим тоном проговорил Дамблдор. — Я никогда не планировал заточить тебя здесь, вдали от близких, навечно. Я лишь надеялся, что ты со своими уникальными для этого мира магическими способностями поможешь нам справиться с Темным Лордом... Пойми, я не мог упускать такой шанс! Я точно знал, что существующая ситуация просто не может разрешиться бескровно. Даже самые оптимистичные сценарии развития событий предполагали большое количество невинных жертв. В твоем появлении я увидел шанс уменьшить их число. Ты можешь гораздо больше, чем настоящий Гарри Поттер. Я понял это еще в первую нашу встречу. Особенно, если тебя ненавязчиво направлять — и я оказался прав! Ты уже помог избежать многих смертей. Так почему бы тебе не помочь еще немного? Чтобы Гермиона могла не бояться за свою жизнь? Чтобы все дети семейства Уизли прожили бы еще десять, двадцать, пятьдесят лет! Чтобы...

— А что им, собственно, угрожает? — удивился я. — Темный Лорд мертв...

— Не совсем, — грустно покачал головой Дамблдор. Он выглядел ужасно усталым, поникшим и старым. Казалось, скорая смерть уже дышала ему в затылок. — Волдеморт обратился к особой магии, темной, запретной. Он... Оставил для себя несколько черных входов с того света. Ты немного поторопился с его убийством, Макс. Я надеялся, что к третьему туру успею найти все, хм, "черные входы" Вольдеморта и уничтожить их... И уже после наступил бы твой черед. Но вы с профессором Снейпом, не посоветовавшись со мной, решили форсировать события. Что же, в этом нет ничего страшного, но... Но проблема все еще не решена до конца, увы. Темный Лорд вернется.

— Я ничего не понял, — сердито помотал я головой. — Что еще за "черные входы"? А, впрочем, неважно. Сражение с вашими темными магистрами — не мое дело. Что еще за манера: перекладывать ответственность за борьбу с преступниками своего мира на случайных путешественников-иномирцев?!

Я говорил и чувствовал, что с каждым словом сержусь все больше. Что магия внутри меня закручивается тугой спиралью. Зашуршали бумаги на письменном столе, прошла мелкая дрожь по стенам кабинета.

— Я не могу и не хочу тебя заставлять, — грустно произнес директор. — Успокойся, не стоит обрушивать свой гнев на Хогвартс, он ни в чем не виноват.

— Немедленно верните меня обратно! — прорычал я, не узнавая своего голоса. Этот низкий угрожающий тон точно не принадлежал ни симпатяге-Максу, ни юному Гарри Поттеру.

— Ты и сам можешь это сделать! — поспешил заверить меня Дамблдор. — Просто направь на свой загривок палочку и произнеси "Эванеско". Ты ведь знаком с этим заклинанием?

Еще бы я не был знаком — это было одно из первых заклинаний, которым обучила меня Гермиона! Помню, я заставил я его помощью исчезнуть много чернильных пятен, фантиков от конфет и даже парочку тетрадей с конспектами. Последнее, помнится, причинило Гермионе солидную порцию неподдельных страданий.

Не раздумывая ни секунды, я воспользовался советом Дамблдора.

И, не успел я даже толком договорить, как провалился в то самое странное и непостижимое место, с пребывания в котором и началась эта история. Здесь по-прежнему не существовало направлений, силы тяжести и любых других физических штучек. Зато на этот раз здесь на меня сразу обрушился тот самый запах. Тот, оглушительно мерзкий, который и вывел меня в прошлый раз из этой странной магической ловушки.

Не задумываясь, я рванул подальше от этой омерзительной вони. Не знаю, как у меня получалось двигаться в месте, лишенном направлений, но — получалось.

На этот раз все произошло очень быстро. Не успел я испугаться, соскучиться или испытать хоть какие-нибудь иные переживания, как все кончилось. Я открыл глаза и увидел прямо над собой обеспокоенную физиономию Джуффина Халли.

— Как же я рад вас видеть! — искренне проговорил я своим родным голосом. И засмеялся от ощущения переполнявшего меня абсолютного счастья.

— Поверь мне, Карлсон, не в пирогах счастье…

— Ты что, с ума сошёл? А в чём же ещё?

Малыш и Карлсон

— Макс, это и в самом деле ты? — спросил меня Джуффин с легким недоверием, а потом вдруг заулыбался. Да так широко, что я даже забеспокоился за сохранность его физиономии — того и гляди треснет. А главное, мне было ее отлично видно во всех деталях — и даже без всяких неудобных очков, прошу заметить.

— Я! — с гордостью подтвердил я. — Мечтали от меня избавиться? А вот фиг вам!

— А я уже тебя заждался! Мог и побыстрее сообразить стереть печать Обмена Сущностями со своего второго позвонка.

Я сел и потер загривок. Он неприятно саднил.

— Печать Обмена Сущностями? — переспросил я. — Так вот что это была за крокозябра у меня на шее... А как она там появилась? Меня кто-то проклял? Надеюсь, вы уже нашли и примерно наказали этого мерзавца!

— Что, паршиво? — сочувственно спросил Джуффин. — Ничего, парень, это очень быстро пройдет. Печать Обмена Сущностями тем и хороша, что позволяет побывать в другом мире практически без дурных последствий. Если не считать потерю времени — сам знаешь, в разных мирах эта капризная субстанция ведет себя по-разному... Известен случай, когда в Ехо минуло четыре сотни лет, а маг-путешественник, по его собственным уверениям, провел в ином мире каких-нибудь пару часов.

— И сколько же меня не было? — внезапно севшим голосом спросил я и принялся судорожно озираться. К моему облегчению, спальня в доме на улице Желтых Камней выглядела вполне привычно. Хотя... Я не мог припомнить, чтобы покупал те ярко-красные подушечки с золотой вышивкой, что в изобилии валялись теперь в углу. Да и запах как-то неуловимо изменился...

— Тебя не было ровно три дюжины дней, — поспешил успокоить меня сэр Джуффин. Все-таки добрейшей души человек, кто бы там что ни говорил.

— Не так уж много, — поразмыслив, заявил я. — Хотя это как посмотреть... Прожить такую бездну времени без камры — это испытание не каждому под силу, доложу я вам!

— Я уже послал зов, — успокоил меня шеф. — Узнаю старину Макса — сразу подумал о главном...

— То есть о том, как набить брюхо! — весело подхватил я. — Надеюсь, вы заказали не только камру. В противном случае я, право, разочаруюсь в ваших интеллектуальных способностях.

— Ты еще сомневаешься! — изобразил обиду шеф. — Ну, конечно, я заказал не только камру. Боюсь, тебе придется изрядно постараться, чтобы уничтожить ту прорву еды, что сейчас тащит к твоему дому бедный курьер.

— Вы такой молодец! — искренне сказал я. — Даже и не знаю, как я обходился без вас столько времени...

— Уверен, все было не так уж плохо, — ворчливо заявил Джуффин. — Кстати, я жду подробного отчета! Я же ужасно любопытный, как тебе должно быть прекрасно известно. Так и быть, я позволю тебе сначала поесть, и только потом начну приставать с вопросами.

* * *

После сытного обеда я рассказал шефу все. Захлебываясь от восторга, описал ему Хогвартс. С теплой улыбкой вспомнил об умнице-Гермионе, о любознательном и веселом Филиусе Флитвике, о вечно недовольном жизнью, но таком надежном Северусе Снейпе... Отдельно остановился на Альбусе Дамблдоре. Тут, боюсь, мое описание было изрядно приправлено искренней, какой-то немного детской обидой на этого без сомнения могущественного мага.

— Не понимаю, чему ты так удивляешь, — ворчливо проговорил Джуффин. — Нет ничего странного в том, что этот дедушка в первую очередь думал о благополучии своего мира и своих близких. И только потом — о твоем. С чего ты вообще счел Альбуса Дамблдора достойным своего доверия?

— А я вообще ужасно доверчивый парень! — весело ответил я. — Вечно доверяюсь всяким сомнительным типам. Вот вам, например.

— Это да, — с серьезным видом покивал Джуффин. — Будь в тебе побольше здоровой подозрительности, затащил бы я тебя в Ехо, как же!

— Теперь ваша очередь! — заявил я. — Что тут творилось в мое отсутствие? Вы тоже, как Дамблдор, решили скрыть происшедшее, и Гарри Поттер изображал здесь Грозного сэра Макса?

— Ага, если бы, — проворчал Джуффин. — Тот тип, что наложил на тебя это грешное заклятие, сам радостно растрепал по всему городу о своей "великой победе!" А потом, пьяный и счастливый, пришел в Дом у Моста, сдаваться. И теперь, довольный собой, сидит в Холоми.

— Я ничего не понял, — жалобно признался я. — Расскажите толком, кто и зачем сделал это со мной? То есть, можно сказать, с нами — ведь Гарри Поттер тоже, как ни крути, пострадал.

И Джуффин поведал мне эту изумительную своей абсурдности историю:

— Виновника твоего очередного безумного приключения зовут Винсан Пухт. Он успел побывать младшим послушником чуть ли не в дюжине разных Орденов, но нигде не задерживался надолго. Год-два — и его выгоняли. Где-то это сопровождалось скандалом, где-то происходило тихо. Но результат был всегда один.

— Гляди-ка, какой неуживчивый парень! — не выдержал я. — Он что, обладает каким-то особо склочным характером?

— Не то, чтобы склочным, — задумчиво потер подбородок Джуффин. — Он, как бы это сказать, совершенно уверен в своей исключительности. Всегда был уверен. Даже когда не знал толком ни одного заклинания, не раздумывая лез вперед, не гнушался поправлять великих магистров. И совершенно не желал при этом ничему толком учиться — а зачем, если он и так уже лучше всех? Мириться с таким никто не хотел, как ты сам понимаешь.

— Ничего себе! — изумленно покачал я головой. — И как только этого красавчика не пришиб никто ненароком? С такой-то беспримерной наглостью...

— Иначе чем удачливостью это объяснить невозможно, — пожал плечами Джуффин. — Вот уж чего у Винсана Пухта всегда было в избытке!

— Но почему все-таки этот тип решил проклясть меня? — нерешительно поинтересовался я.

— Если бы ты меня не перебивал, я бы уже добрался и до этого, — ворчливо ответил шеф.

— Больше не буду! — отозвался я, делая виноватое лицо.

— Как же, не будешь, — проворчал шеф. — Знаю я тебя! Так вот, однажды, лет десять назад, если мне не изменяет память, Винсан Пухт пришел ко мне наниматься в Тайный Сыск. Этот потрясающий тип с порога заявил, что сегодня мой счастливый час. Дескать, не каждый день ко мне приходят устраиваться на работу этакие молодцы. Я в ту пору ничего не слышал о Винсане Пухте — это потом я навел справки. А тогда я заинтересовался и принялся выяснять, что он умеет. Как ты, возможно, догадываешься, список его талантов оказался чрезвычайно скромен. Хуже того, не было и особых способностей. Потому я ему, разумеется, отказал. Только вот Винсан Пухт отказы принимать не умел. А потому он донимал меня снова и снова чуть ли не каждый день, примерно около года. Кстати, он жаловался на меня и Гуригу — мол, упорствую в своих заблуждениях. Не желаю принимать на работу такого ценного сотрудника...

— Но в конце концов он отстал? То есть, я не помню никаких Винсанов Пухтов, которые бы штурмом брали ваш кабинет с требованиями взять их на работу.

— Отстал, — кивнул Джуффин. — Я думал, что он все-таки сумел примириться с мыслью о неудаче. Даже самые упертые люди умудряются иногда принять очевидное... Оказалось, я слишком хорошо думал о Винсане Пухте. Впрочем, возможно, на какое-то время он действительно смирился... До твоего появления.

— До моего появления? Что я ему такого сделал? — обиженно спросил я.

— Сам-то как думаешь? — посмотрел на меня Джуффин укоризненно. — Ты занял место, которое по праву принадлежало Винсану. Ну, то есть он так думал. Вот он и решил доказать, что куда достойнее "какого-то неотесанного варвара из Пустых земель". Изменил внешность — за большие деньги, между прочим. Нанялся в нашу контору курьером. И, пока ты наслаждался камрой и дремал в моем кабинете, наложил на тебя эту грешную печать Обмена Сущностями. То есть, как он изволил выразиться при аресте, "победил".

— Страсти какие! — уважительно сказал я. — Да, таким грех как следует не похвастаться... Стало быть, весь Ехо уже к утру был в курсе, что Грозный сэр Макс — это никакой не сэр Макс, да?

— О да! — ухмыльнулся Джуффин. — И это вызвало у жителей Ехо целое море любопытства. Еще бы, ведь твое место заняло Существо из Другого Мира. Профессора Университета целой толпой ломанулись с ним знакомиться. Королевский двор не отставал. Да и обыватели оказывали бедняге Гарри Поттеру просто море внимания.

— И правда, бедняга, — с трудом сдерживая смех, признал я. — Надеюсь, вы защитили его от страшной участи оказаться растерзанным на сувениры.

— Сделал все от меня зависящее, — развел руками Джуффин. — Гарри Поттер, видишь ли, оказался куда менее доверчивым, чем ты. И совершенно не горел желанием верить моим словам. Более того, этот смешной мальчишка вообразил, что я — "Пожиратель Смерти, который похитил его при помощи какой-то темной магии". Можешь себе представить?

— Могу, — кивнул я. — И что, этот парень на вас напал?

— Было дело, — подтвердил мою догадку Джуффин. — Признаться, ему даже удалось меня задеть... На редкость талантливый парень. Впрочем, "задеть" и "победить" — это две очень разные вещи. Словом, я его обездвижил и попытался убедить вести себя разумно. Не бросаться под амобилеры, хорошо кушать и тепло одеваться. "Мне дорого тело моего любимого сотрудника Макса, — сказал я Гарри Поттеру. — А потому я настаиваю, чтобы ты, парень, его берег. В остальном ты можешь чувствовать себя совершенно свободно".

— А как вы все это ему сказали? — заинтересовался вдруг я. — В смысле, он же не знает местного языка!

— Чтобы я, старый могущественный колдун, не смог разрешить такую пустяковую проблему? — посмотрел на меня Джуффин укоризненно.

— Действительно, — немного смущенно согласился я. — А что было потом? Гарри Поттер проникся и начал вас слушаться?

— Ничуть! — с какой-то даже гордостью отозвался Джуффин. — Как только я освободил этого парня, он тут же от меня сбежал. И целый день шатался по городу. Кажется, ему здесь понравилось. Я присматривал за ним издали. Потом ему начали активно досаждать горожане — те самые профессора, придворные и простые обыватели, о которых я говорил. Спасаясь от них, Гарри вернулся обратно, в "Армстронга и Эллу".

— Действительно, ведь вся эта история началась именно там! — вспомнил я. — Как, кстати, Теххи отнеслась к происшедшему?

— Сначала она испугалась, потом позвала меня. А потом, кажется, прониклась к этому пареньку сочувствием. Они вообще хорошо поладили.

— Здорово, — искренне порадовался я. — А что было потом?

— Потом Гарри Поттер все же неохотно согласился меня слушаться. Кажется, тут сыграло роль заступничество Теххи. Все-таки изумительная женщина!

— Но-но! — шутливо сдвинул брови я. — Я ее первый нашел!

— А вот возьму и отобью! — пригрозил Джуффин, делая зверское лицо.

— А что было потом? — с любопытством поинтересовался я.

— Да ничего особенного — пожал плечами шеф. — Я отвел Гарри Поттера в этот дом — все же в "Армстронге и Элле" маловато места для еще одного жильца. И он здесь жил. А в перерывах общался со мной, Теххи, леди Сотофой Ханемер, Кофой, Мелифаро, Шурфом... Словом, хорошо проводил время. Кстати, толковый оказался паренек. Новые заклинания схватывал буквально на лету. Правда, только те, с помощью которых можно сражаться. С созидательной магией у него не очень-то ладилось.

— Какой молодец! — умилился я. — Надеюсь, он еще всем покажет. И Темному Лорду нос утрет, и Турнир выиграет.

— Ну разумеется, выиграет! — совершенно серьезно заявил Джуффин. — Зря, что ли, его сэр Кофа обучил целой дюжине своих любимых трюков? И Мелифаро показал ему парочку полезных фокусов. Да и остальные не отставали...

Я почувствовал, что почему-то испытываю огромное облегчение от новости, что Гарри Поттеру теперь найдется, чем удивить своих врагов. Кажется, какая-то часть меня все-таки поверила увещеваниям Дамблдора. И теперь я испытывал некоторую неловкость из-за того, что покинул тот мир, не доведя дело до конца. Директор ведь сказал правду — я всерьез проникся к некоторым обитателям той реальностью искренним теплом.

"Может, мне не стоило так торопиться домой?" — всплыл в моей голове предательский вопрос.

— Нет, Макс, — строго проговорил Джуффин. Кажется, он, по своей извечной привычке, прочел мои мысли. — Твое место в этом мире. А проблемы той реальности пусть решают ее обитатели, это их дело. К тому же, тебе совершенно не стоит волноваться — Гарри Поттер и без тебя прекрасно со всем справится. Я в нем уверен! А тебя уже заждались твои служебные обязанности здесь. Ишь, устроил себе отпуск!

— Вы — самый настоящий тиран, — проговорил я доверительно и широко улыбнулся. — Наверное, за это я вас так и люблю!

— Я небольшое привидение с мотором! — кричал он. — Дикое, но симпатичное!

Астрид Линдгрен. Малыш и Карлсон, который живёт на крыше

Моя жизнь очень быстро вернулась в привычное русло. Ночные дежурства в Доме у Моста, регулярные визиты в трактир мадам Жижинды, поиски мятежных магистров и прочие замечательные вещи, из которых и складывалась моя жизнь в Ехо.

Думаю, я бы очень быстро начал бы забывать о Хогвартсе... Если бы не сны.

Стоило мне закрыть глаза, как я проваливался в тот самый мир, где мне довелось прожить несколько весьма познавательных месяцев. Я оказывался в коридорах замка в виде бесплотного духа, способного по своей воле перемещаться куда угодно — правда, только в пределах Хогвартса. Даже Запретный лес был мне уже недоступен, увы.

Впрочем, мне хватало развлечений.

Чаще всего я наблюдал за Гарри Поттером.

Меня крайне позабавило первое занятие по трансфигурации, на которое этот парень попал после своего возвращения. Видели бы вы, как изменилась в лице профессор Макгонагалл, когда увидела, как Гарри занес палочку, чтобы попытаться выполнить задание!.. И какое счастье расцвело на ее обычно крайне сдержанном лице, когда она увидела результат!

У Гарри Поттера не то чтобы получилось. С первого раза преобразования вообще редко у кого выходили. Однако его неудача была весьма типична — у крысы, которую надлежало превратить в бабочку, появились крылышки. И никаких деревьев с кошачьими головами, гигантских конечностей или еще чего-то, выходящего за рамки.

На радостях профессор Макгонагалл вознаградила Гарри Поттера целым десятком баллов. Он был совершенно ошарашен такой неслыханной щедростью. Так и замер с чрезвычайно глупым выражением лица — я не мог сдержать смеха, который, впрочем, все равно никто вокруг не слышал.

"Это нечестно! — зашептались слизеринцы. — За что ему баллы?!"

Но Макгонагалл было совершенно все равно. Ее ученик наконец вернулся в собственное тело, и это заслуживало того, чтобы временно отступить от своих принципов.

* * *

Профессор Макгонагалл оказалась не единственной, кто сходу заметил разницу между мной и настоящим Гарри Поттером. Реагировали обитатели замка очень по-разному.

Драко Малфой подкараулил Гарри Поттера в коридоре, порывисто обнял его и пробормотал:

— Я так рад, что ты наконец вернулся! — затем отстранился, сделал высокомерное лицо и заявил: — Только не воображай, что я теперь примкну к толпе твоих тупых фанатов! Я тебя по-прежнему презираю, ты глупый, наглый, якшаешься со всяким сбродом... Просто я рад, что тут больше не будет... Ну, того типа, который тебя изображал.

После чего Драко Малфой удалился, оставив и Гарри Поттера, и меня в полнейшем недоумении. Так что, выходит, и этот смешной мальчишка обо всем догадался?.. А я-то мнил, что неплохо справлялся с ролью Гарри Поттера.

Флитвик, кажется, расстроился. Он, как и профессор Макгонагалл, мгновенно понял, что в его классе вновь сидит самый настоящий Гарри Поттер — стоило тому произнести первое заклинание. Филиус тяжело вздохнул, отвернулся и преувеличенно весело произнес:

— Совсем неплохо, мистер Поттер! Продолжайте практиковаться.

И более ни разу за все занятие даже не взглянул в сторону Гарри Поттера. Профессор старательно отводил взгляд, не замечая ни поднятую руку Мальчика-Который-Выжил, ни обиженный взгляд исподлобья.

Впрочем, профессор быстро оттаял и уже на следующем занятии вел себя совершенно обычно.

Изрядно повеселила меня Джинни. Она прямо во время обеда в Большом Зале исполнила что-то вроде танца — так ее обрадовал тот факт, что Гарри Поттер вновь начал увлеченно говорить о квиддиче.

Но всех превзошли близнецы Уизли. Они заметили, что Гарри Поттер ведет себя как-то странно, и сделали вполне логичный вывод: место их друга занял какой-то самозванец! Такое Фред и Джордж стерпеть не могли. Они тишком подлили Гарри Поттеру в тыквенный сок какое-то зелье, отчего тот спустя четверть часа крепко уснул, забравшись с ногами в кресло в гриффиндорской гостиной. После чего близнецы Уизли сдали безвольное тело своего товарища срочно вызванным по этому поводу аврорам.

Как я понял из разговоров, Гарри Поттеру очень долго пришлось доказывать в Аврорате, что он — это он. Лишь вмешательство Дамблдора помогло парню убедить авроров, что он самый что ни на есть настоящий.

Гарри Поттер так обиделся на эту выходку близнецов Уизли, что целую неделю с ними не разговаривал. Только заступничество Рона и Гермионы заставило парня сменить гнев на милость.

* * *

Я, разумеется, не ограничивался тем, что наблюдал за Гарри Поттером. Очень много времени я проводил, просто перемещаясь по замку. Я успел совершенно влюбиться в Хогвартс с его запутанными таинственными коридорами, дверями, которые то появлялись, то исчезали по своему разумению, лестницами и башнями. Гулять здесь в виде бесплотного духа оказалось даже интереснее, чем в человеческом обличье.

Во-первых, некоторые тайные ходы, как оказалось, были доступны только бестелесным сущностям. То есть призракам и — к моему несказанному восторгу — мне.

Во-вторых, теперь я нисколько не уставал от восхождений даже на самые головокружительно высокие лестницы. Как ни крути, весьма приятный бонус.

А главное, я мог слышать голос самого Хогвартса. Я давно подозревал, что тот представляет собой вполне разумную, живую сущность. И теперь получил несомненное подтверждение этому факту. Замок тихим шепотом возмущался, что директор опять шляется незнамо где целых пять дней кряду, что восточная галерея давно нуждается в ремонте, что учеников слишком мало, ах, нужно больше, больше!..

Обычно речь Хогвартса напоминала плохо различимый шепот, идущий сразу отовсюду. Иногда мне не удавалось ничего разобрать, как я ни старался. А иногда слова отчетливо звучали совсем близко, будто замок доверительно шептал мне их прямо на ухо.

* * *

За третьим туром я наблюдал из окна замка. Ну, как наблюдал? Мне практически не было видно того, что происходило в лабиринте. Только цветные вспышки заклинаний мелькали периодически то тут, то там.

Я утешался тем, что с трибун, где сидели зрители, едва ли можно было разглядеть больше.

"Магам не помешало бы поучиться у магглов устраивать по-настоящему зрелищные состязания!" — ворчал я себе под нос, скучая.

К счастью, продлилось все это мероприятие недолго. Гарри Поттер умудрился пройти испытание и коснуться Кубка, стоявшего в центре лабиринта, всего за каких-то двадцать минут. Весьма выдающийся результат, насколько я мог судить. Не зря все-таки Джуффин и мои коллеги хвалили этого парня за сообразительность. Я даже испытал что-то вроде гордости за него — мы были, в каком-то смысле, связаны друг с другом.

* * *

Спустя некоторое время я обнаружил, что некоторые обитатели замка все-таки могут меня видеть. Я уже привычно прогуливался по загадочным и тихим по случаю летних каникул коридорам, как вдруг прямо передо мной из стены выплыл серебристый полупрозрачный джентльмен. Я мимолетно улыбнулся этой встрече — Почти Безголовый Ник, главное привидение Гриффиндора, казался мне своим парнем — и хотел уже было проследовать дальше. Но меня остановил его изумленный вопрос:

— Кто вы, сударь? Я вас раньше здесь не видел! Должно быть, ваша жизнь оборвалась совсем недавно?

— Вы меня видите? — изумился я. — Вот так фокус! А я думал, что для обитателей этого мира я в таком состоянии невидим.

— Разумеется, я вас вижу! Не пытайтесь юлить, отвечайте на мои вопросы! — запальчиво воскликнул Почти Безголовый Ник.

— Меня зовут Макс, — послушно отозвался я. — И я не умирал. Ну, во всяком случае, в последнее время точно. На самом деле я сейчас сплю и вижу Хогвартс во сне.

— Никогда про такое не слышал, — нахмурился Почти Безголовый Ник.

— Жизнь полна сюрпризов, — отозвался я. — Да и смерть иногда — тоже.

— Это верно! — согласился призрак. — Вот, помню, в тысяча пятьсот шестьдесят втором...

Мы провели много незабываемых часов, гуляя по Хогвартсу и общаясь. Почти Безголовый Ник поведал мне бессчетное количество занимательнейших случаев из жизни замка и его обитателей. Я тоже побаловал его пересказом своих приключений в роли Гарри Поттера.

— И все это происходило прямо у меня под носом, а я ничего не заметил?..

Почти Безголовый Ник выглядел совершенно раздосадованным.

— Я думал, призракам вообще не особенно интересны дела живых, — признался я.

— Пожалуй, так и есть, — неожиданно согласился Почти Безголовый Ник. — Все дело в том, что мы уже тысячу раз все это видели. Школьные драмы, любовь до конца жизни, которая развеивается как утренний туман всего через пару недель, предэкзаменационная суета...

— Да вы поэт! — уважительно сказал я.

— В молодости я и впрямь баловался сочинением любовных сонетов, — с мечтательной улыбкой произнес этот потрясающий тип. Вдохновленный его благодушным настроением, я решился озвучить просьбу, которая уже довольно давно вертелась у меня на кончике языка:

— Не могли бы вы озвучить Альбусу Дамблдору парочку моих вопросов? Понимаете, я покинул этот мир раньше, чем вся эта история подошла к концу, и теперь мне очень интересно — как продвигается борьба с Темным Лордом? Директор уже нашел те самые пресловутые "черные ходы", которые Волдеморт оставил себе на случай смерти? Стоит ли Гарри Поттеру по-прежнему опасаться за свою жизнь?

— Сочту за честь принять посильное участие в этом деле! — важно согласился Почти Безголовый Ник.

* * *

Почти Безголовый Ник величественно вплыл в кабинет директора Хогвартса прямо через стену. Я следовал прямо за ним.

Здесь практически ничего не изменилось с тех пор, как я последний раз тут был. Так же весело горело пламя в камине, возвышались горы бумаг на письменном столе, загадочно гудели разные причудливые приборчики на полках. Только директор выглядел еще более уставшим и больным. И его рука — она выглядела совершенно черной и ссохшейся!

Альбус Дамблдор как раз с грустью рассматривал ее, закатав рукав мантии.

— Сэр Николас де Мимси-Дельфинготон? — с приветливой, хоть и печальной улыбкой спросил он. — Давненько вы ко мне не заглядывали. Что-то случилось?

— Директор, — величаво отозвался Почти Безголовый Ник. — Я, в некотором роде, прибыл сюда как посредник.

— Вот как? — заинтересовался Дамблдор. — Что и от кого вы хотите мне передать?

— Меня послал к вам Грозный сэр Макс! — с непередаваемой торжественностью возвестил призрак. Не сдержавшись, я тихо прыснул себе под нос.

— Дружище, если мне потребуется глашатай, который бы бежал впереди меня и возвещал о моем приближении, я обязательно вспомню о вас! — весело сказал я Почти Безголовому Нику. — У вас прекрасно получается!

— Он пожелал передать вам через меня пару вопросов, — нисколько не обратил внимание на мои слова Почти Безголовый Ник.

Дамблдор весь как-то подобрался.

— Могу я узнать, при каких обстоятельствах вы встретились с сэром Максом? И... Он все так же винит меня во всех грехах?

— Детали нашей с сэром Максом встречи вас не касаются, — строго ответил Почти Безголовый Ник.

— Правильно! Так его! — злорадно поддержал я.

— В каких грехах вас винит или не винит указанный господин, мне не известно, — невозмутимо продолжал между тем Почти Безголовый Ник.

— Что же, — ссутулился Дамблдор. — Задавайте свои вопросы. Не обещаю, впрочем, что отвечу на них... Но я постараюсь.

— Нашли ли вы "черные ходы" Темного Лорда, через которые он планировал вернуться с того света? — спросил Почти Безголовый Ник торжественно.

— Да, — как-то очень невесело подтвердил директор. — Я нашел их все... в том числе, тот, к которому привязан дух Волдеморта прямо сейчас.

Дамблдор махнул здоровой рукой в сторону большой шкатулки, целиком вырезанной из кости. До той поры я не замечал этой вещицы. Но теперь не мог отвести от нее взгляд.

— Темный Лорд сейчас находится там? — спросил я завороженно. Почти Безголовый Ник эхом повторил мой вопрос.

— Да, — ответил Дамблдор почему-то совсем невесело. — Как и другие крестражи — так называются вещицы, с помощью которых Волдеморт планировал избежать окончательной смерти. Они все здесь... То есть почти все. Мне дорого стоил поиск этих проклятых вещиц, но я справился.

— Почему же вы до сих пор их не уничтожили? — с недоумением поинтересовался я, а вслед за мной и Почти Безголовый Ник.

— Потому что... Ох, как же мне не хочется даже думать об этом! — неожиданно очень эмоционально, по-человечески воскликнул Дамблдор, снял свои удивительные очки, устало потер глаза. — Потому что есть еще один крестраж. Отдел Тайн подтвердил буквально два часа назад... Последний "черный вход" находится прямиком в шраме мистера Поттера. Если я уничтожу все другие крестражи, то душа Темного Лорда устремится к последнему. И, скорее всего, совершенно подавит личность Гарри, захватит его тело.

— И что, нет никакого способа извлечь этот мерлинов крестраж из шрама Гарри Поттера? — недоверчиво спросил я. — Уверен, в Отделе Тайн что-нибудь смогут придумать, они производят впечатление чертовски умных дяденек! И, возможно, тетенек, я точно не знаю.

— Есть ли способ извлечь крестраж из шрама Гарри Поттера? Каков вердикт Отдела Тайн? — немного перефразировал мой вопрос Почти Безголовый Ник.

— Они сказали, что любая попытка с высокой долей вероятности просто убьет мальчика. Наверняка они, конечно, не знают, есть крошечный шанс, что...

Дамблдор замолчал, погрузившись в свои безрадостные мысли.

— Они сказали, что душа Гарри Поттера и огрызок личности Волдеморта слишком переплелись друг с другом. И одно невозможно отделить друг от друга, — произнес он наконец.

— Стало быть, крестражи уничтожать нельзя, — произнес я задумчиво. — Ну и Мерлин с ними, пусть себе лежат. Только нужно убрать их куда-нибудь подальше, чтобы никто не мог до них добраться. В Мариинскую впадину выкинуть или увезти на Луну... В любом мире имеется немало по-настоящему недоступных мест.

Почти Безголовый Ник изумленно посмотрел на меня, широко улыбнулся и передал мои предложения Альбусу Дамблдору. Тот в ответ только печально покачал головой:

— Если бы все было так просто! Я обдумывал подобные варианты, но ведь все они не дают гарантии, что с Темным Лордом будет покончено раз и навсегда. Если я сумею отправить эту шкатулку на Луну, то наверняка рано или поздно найдется маг, способный ее оттуда достать. Не говоря уже о магглах, они, как я слышал, уже успели побывать там, и в будущем...

— Неужели ничего нельзя придумать? — спросил Почти Безголовый Ник.

— Если у вас есть идеи, я их с удовольствием выслушаю, — проговорил Дамблдор тихо. — Лично у меня нет ни одной стоящей мысли...

И в этот самый миг я вдруг почувствовал, что шепот Хогвартса, который в последнее время постоянно сопровождал меня, стал четче и громче.

"Спрятать! Есть место..." — услышал я.

— Хогвартс говорит, что знает, куда можно спрятать шкатулку! — бодро отрапортовал я.

— Вы удостоены чести слышать голос замка?! — уставился на меня Почти Безголовый Ник.

— С кем вы разговариваете? — насторожился Дамблдор. Палочка как бы сама собой оказалась в пальцах его здоровой руки.

— Кажется, вы меня сдали, — вздохнул я. — Придется вам признаться директору, что я все это время находился здесь...

Альбус Дамблдор воспринял новость на удивление спокойно.

— Видимо, расстаться с этим миром оказалось для тебя не так уж просто, — мягко сказал он мне. — Ты действительно привязался к этому мест и не сумел его бросить.

— Поверить не могу! — не унимался Почти Безголовый Ник. — Я слышал легенды, но думал, что это досужие выдумки... Встретить человека... Ну ладно, ладно, пусть даже не совсем человека, который действительно, на самом деле способен... Это невероятно!

— Макс, насколько я успел заметить, вообще специализируется на невероятном, — устало улыбнулся директор. — Хогвартс говорит, что знает, где спрятать крестражи, я правильно понял?

— Да, только я пока не разобрал... Вы не могли бы ненадолго заткнуться, господа?

— Молчите! — по-своему перевел мою маленькую речь Почти Безголовый Ник. — Таинство беседы с замком требует тишины!

Дамблдор послушно замолчал, и я наконец сумел разобрать:

"Следуй за мной! Я покажу тебе..."

— Скажи ему, чтобы скорее хватал эту грешную шкатулку и шел за мной! — рявкнул я Почти Безголовому Нику и поспешил вслед за шепотом по лестнице из кабинета директора вниз.

Так мы и шествовали по коридорам Хогвартса — жаль, никто не мог оценить в полной мере нашу процессию. Дамблдор шел за Почти Безголовым Ником, тот следовал за мной, а я спешил за плохо различимым шепотом, принадлежавшим самом замку. Прямо какая-то сказка про репку, честное слово!

Но вот мы и пришли. Я растерянно замер перед дверью.

— Но это же то место, где находится мой кабинет! — жалобно возмутился я, адресуя свои слова Хогвартсу. — Ты уверен, что это действительно хорошее место, чтобы что-то спрятать?

"Выручай-комната... Лучшее место... Тайное место!" — отозвался Хогвартс.

— Что еще за Выручай-комната? — спросил я растеряно.

— Ну конечно! — эхом отозвался за моей спиной Дамблдор. — Выручай-комната! Как я сам не сообразил?!

— Так вы знаете это место? — обернулся я к нему, забыв, что он меня не может слышать. К счастью, Почти Безголовый Ник снова не подкачал и своевременно повторил мой вопрос.

— О да, — заулыбался Дамблдор. — По правде говоря, эта загадка замка только недавно мне открылась. Как раз тогда, когда я искал крестражи — один из них как раз лежал здесь...

— Получается, это не такое уж надежное место, — нахмурился я. Но директор заверил меня, что надежнее этого тайника быть не может.

— Видишь ли, Выручай-комната принимает ту форму, которую себе представляет тот, кто открывает ее. Вообразишь свою спальню — и окажешься в комнате, как две капли воды похожей на эту самую спальню. Захочешь попасть в зал библиотеки — и вот уже перед тобой стеллажи от пола до потолка! А самое главное — тот, кто не знает, что именно ты себе нафантазировал, никогда не сумеет попасть в то самое помещение.

— То есть, — задумчиво протянул Почти Безголовый Ник, — если Грозный сэр Макс представит себе какое-то не знакомое никому в этом мире место и мы спрячем там шкатулку, никто не сумеет ее найти?

— Думаю, да, — кивнул Дамблдор.

На воображение я никогда не жаловался. И уже через несколько секунд обрадовал Почти Безголового Ника:

— Думаю, готово. Можете открывать дверь.

Директор послушно потянул на себя ручку, перехватил поудобнее шкатулку, закрыл глаза, шагнул внутрь.

— Осторожнее, скользко! — успел предупредить я.

Дамблдор чудом успел удержать равновесие.

Выручай-комната выглядела сейчас как чудесная маленькая пещерка изо льда с изящными витыми сосульками-колоннами и россыпью разноцветных огоньков, бегающих по стенам. Эх, даже жалко, что никто, кроме меня, такую красоту не увидит!

Дамблдор неловко поставил шкатулку на ледяной пол и выпрямился.

— Здесь тебя, дорогуша, еще долго никто не найдет, — произнес я мстительно. — Счастливого бессмертия.

Директор покинул комнату, я вслед за ним...

— Ну и как? — с жадным любопытством спросил Почти Безголовый Ник.

На месте двери уже была обычная каменная стена.

"Хорошо..." — мурлыкнул Хогвартс.

— Кажется, теперь все действительно закончилось, — произнес я скорее сам себе, чем своим спутникам. И мир вокруг меня вдруг начал медленно выцветать...

Я проснулся в собственной постели в Ехо. Теххи привычно посапывала под боком.

Больше Хогвартс мне никогда не снился.