Одержимость (гет)

Жизнь Мариан закольцевалась в какую-то бессмысленную череду одинаковых событий. Вечера она проводила в компании бутылки, а ещё Изабелы или Фенриса, если они соизволяли почтить её своим присутствием. Потом она засыпала тревожным сном, потом просыпалась с больной головой, катаясь по постели, потом опять напивалась — и всё по новой. Иногда эта череда прерывалась нравоучениями Варрика или Андерса, который приносил ей лекарство от похмелья и головной боли. Однажды они вздумали подсунуть ей склянку с зельем, вызывающим отвращение к спиртному, после чего она перестала их пускать в поместье. Однако Лиандра Хоук была не согласна с такой несправедливостью, и когда в очередной раз на пороге комнаты появился Варрик, Мариан подобрала бутылки и молча направилась прочь. Как потом выяснилось, в поместье, где обосновался Фенрис. Однако и там ей не дали спокойно топить горе в бутылке.

— Так-так, и что это здесь у нас? Беглый эльф-раб и поехавшая от любовного недуга разбойница, имеющая кровное родство с благородным родом Амелл, что, однако, не мешает ей вести себя хуже последнего портового пьяницы, — насмешливо разглагольствовал Варрик, глядя на уже порядком надравшихся друзей.

— Пшёл прочь, зануда! — зарычала Мариан, и Варрик увернулся от летящей в него бутылки.

— Если ты не завяжешь с пьянством, придётся мне просить Мерриль использовать магию крови…

— Ты просто завидуешь, что она проводит со мной больше времени, чем с тобой, — с заплетающимся языком выдал Фенрис и громко икнул.

— А-а, так вот в чём дело! — глупо хихикнула Мариан, и посмотрела на Варрика через бутылочное дно, отчего он стал казаться ей зелёным. — Имей в виду, если только эта эльфийка приблизится ко мне, тут же сдам её храмовникам!

Варрик покачал головой. С одной стороны, он понимал, что со временем это пройдет, и прежняя Мариан вернётся к ним. Но с другой стороны, его пугало количество времени, необходимого на просветление разума его подруги. Ему было горько видеть её такой, и ещё горше оттого, что он ничем не мог ей помочь. Он махнул рукой и пошёл прочь из особняка. Мариан проводила его затуманенным взглядом, а затем повернулась к Фенрису:

— Ну что, откупорим ещё одну?

— Тебе уже хватит, детка, — отрицательно качнул головой Фенрис.

— Пф-ф-ф-ф! И ты туда же! А я-то думала, ты мне друг. Думала, ты меня понимаешь…

— Понимаю. Но стоит ли так убиваться из-за мужчины?

— Это не просто мужчина! — взвизгнула Мариан. — Это мужчина, который сначала признался мне в любви, а потом бросил меня! Понимаешь? Бро-сил! Я, грит, тебя люблю, но бр-рошу!

Закрыв глаза, Мариан откинулась спиной на кучу тряпья, которая служила им сиденьем или чем-то вроде того. Эльф опустился рядом, приподнявшись на локте, украдкой разглядывая её черты лица. Они никогда не были близкими друзьями, но Хоук всегда поддерживала и выручала Фенриса. Даже не смотря на то, что их взгляды на магию в корне различались, они находили общий язык и иные темы, объединяющие их. Наверное, если бы Мариан не была такой ветреной в отношениях с мужчинами, он мог бы влюбиться в неё. Но она слишком много флиртовала направо и налево, а теперь вот этот храмовник… Такого Фенрис не мог стерпеть. Он ненавидел делиться, особенно женщиной с другими мужчинами. Если она уже была чьей-то, и он об этом знал, то она уже не могла стать его женщиной. Она уже была чужой. И всё же… Всё же Мариан была удивительной женщиной. Такой притягательной, такой необыкновенной…

— Хоук? — тихо позвал эльф.

— М?

— А ты могла бы… могла бы так же страдать из-за мужчины… другой расы?

— Чего? — Мариан удивлённо раскрыла глаза, а затем истерически рассмеялась. — Какой, например? Гнома, что ли? Только представь, что я сохну по Варрику! А-а-ха-ха! Да мне иногда хочется его мальчиком назвать. Или сынком. Этого кроху!

— Думаю, его бы обидели такие слова.

Мариан сделала серьёзное лицо:

— А, так ты не шутишь? Ну, в общем, нет, другие расы меня не привлекают, уж прости. Не обижайся. Ничего не имею против тебя, против вообще всех эльфов и гномов, да демон с ними, против кунари тоже. Но дальше дружбы у нас ничего не зайдёт.

— Ясно, — неопределённо сказал Фенрис, и замолчал.

— А ты? — вдруг нарушила тишину Мариан. — Ты мог бы полюбить человеческую женщину?

На лице эльфа отразились непонятные эмоции. То ли горечь, то ли обречённость…

— Мог бы, — честно ответил он. — Для меня раса не имеет большого значения.

— Вот так новость, — усмехнулась Мариан, вновь закрывая глаза. — А я-то думала, ты можешь только ненавидеть всех подряд.

— Дура, — услышала Хоук голос эльфа, и в следующее мгновение ощутила на своих губах поцелуй, пахнущий вином. Мариан растерялась, тело плохо слушалось её из-за количества выпитого. Она слабо оттолкнула Фенриса, но тот уже отстранился сам. Хоук непонимающе уставилась на него.

— Ну что? Отличается поцелуй с эльфом от поцелуя с человеком? — криво усмехнувшись, спросил он.

Мариан секунду помедлила, пытаясь сфокусировать взгляд на лице эльфа и понять, какие эмоции он сейчас испытывает, а затем ответила:

— Нет. Совсем не отличается. Но ты, по-моему, сегодня перебрал. Я, пожалуй, пойду.

Она попыталась встать, однако ноги подкосились, и она брякнулась обратно на кучу тряпья. Фенрис покачал головой и изрёк:

— Я тебя провожу.

— Ты сам на ногах еле стоишь, — хмыкнула Хоук.

— А ты вообще не стоишь.

Так, держась друг за друга, они побрели в сторону поместья Амеллов.

* * *

Мариан открыла глаза. Шторы были плотно задернуты, и она не знала, который час. Попытавшись встать, чтобы выглянуть в окно, она ощутила острый приступ боли, словно раскалывающей её голову пополам. Обхватив голову руками, она рухнула обратно на постель. Через некоторое время она проснулась снова, но голова всё так же болела. Ничего не оставалось, кроме как спуститься вниз на кухню за каким-нибудь целебным отваром.

— Бодан? Бодан, спаси меня. У меня страшно болит голова. Можешь мне сделать какое-нибудь пойло, чтобы облегчить мои страдания? — еле слышно проскрипела Мариан.

— Да, госпожа Хоук, вы пока ложитесь, я скоро буду, — понимающе кивнул гном.

Когда Мариан в третий раз за это утро открыла глаза, она увидела Андерса, сидящего возле её кровати.

— Кажется, я просила принести мне лекарство, а не колдующего мужика, — морщась от боли, проворчала она.

— Колдующий мужик принёс тебе лекарство, хотя ты и отказалась пускать его на порог.

Андерс протянул ей склянку, и Мариан послушно выпила залпом содержимое.

— Что, даже не будешь гнать меня взашей? — удивлённо усмехнулся маг.

— Просто заткнись. Ты не представляешь, как мне хреново.

— Да уж, и никакого желания нет представлять. Ты спи. А я подожду здесь, чтобы убедиться, что лекарство подействовало.

— Ты и так знаешь, что оно подействует, — сказала Мариан, опускаясь на подушки. — Так и скажи: «Я останусь проследить, чтобы ты тут же снова не надралась».

Андерс молча встал и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Спустившись вниз, он встретился с Лиандрой.

— Андерс! Что, Мариан опять понадобилась твоя помощь? — грустно улыбнулась она. — Как бы я хотела, чтобы это было в последний раз.

— Поверьте, мне бы тоже этого хотелось. Никому из нас не по душе то, что сейчас происходит с вашей дочерью.

— Да поможет ей Создатель… А вы? Вы уже уходите?

— Если позволите, я бы хотел подождать, пока подействует лекарство, и

проследить за состоянием Мариан.

— О, тогда вы, конечно, не откажетесь составить мне компанию за обедом! — улыбнувшись, воскликнула Лиандра. — С тех пор, как Каллен перестал к нам приходить, а Мариан начала запираться в своей комнате, здесь стало довольно… одиноко.

В груди у Андерса слегка кольнуло от этого признания. Отчасти потому, что Лиандра упомянула имя мужчины, который украл у него Мариан. И ещё потому, что нерадивая дочь сосредоточилась лишь на своих страданиях, не подумав о чувствах собственной матери. Хоук, конечно, много трудилась ради неё, ради того, чтобы вернуть её поместье. Мариан как никто заслужила отдых, однако сейчас она вела себя просто по-свински.

После сытного и вкусного обеда, к какому Андерс совершенно не привык, он мирно задремал в кресле перед камином. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой взлохмаченную Мариан с бокалом в руке.

— Похоже, тебе снилось что-то приятное. Ты так мило постанывал во сне, — осклабилась Хоук.

Андерс протёр глаза, поморгал и заметил:

— Надеюсь, у тебя в бокале не вино?

— Хочешь проверить? — огрызнулась Мариан. — Давай я вылью тебе это за шиворот, и ты скажешь, вино там или нет.

— Надо было добавить в лекарство побольше успокаивающих трав. Ты какая-то нервная.

Раздражение Мариан поубавилось, когда она услышала спокойный тон Андерса. Похоже, он не собирался спорить с ней или поучать её. В конце концов, его лекарство значительно облегчило её состояние, и следовало как минимум поблагодарить мага.

— Надо было добавить трав, позволяющих забыть прошлое, — буркнула Мариан. — А за лекарство спасибо.

— Нет, таких трав я добавить тебе никак не могу, — покачал головой Андерс.

— Это почему же? Уверена, есть такие травы.

— Может, и есть, — уклончиво ответил маг. — Но тогда ты забудешь вообще всё. И свою мать, и сестру, и Варрика, и… меня. Я бы этого не хотел.

— Жаль. С такими травками было бы куда легче, — Мариан бухнулась в кресло рядом с Андерсом и уставилась на пламя в камине. — Ты какой-то… другой. Неужели я так долго была в запое, что забыла, какой ты.

— Другой? — улыбнулся Андерс.

— Ну да. Обычно ты какой-то нервный, забитый. А тут — слишком… уверенный в себе, что ли. У тебя как дела со Справедливостью? Он, часом, не завладел твоим разумом окончательно?

— Справедливость тут ни при чём. Просто… просто я так решил.

Мариан внимательно посмотрела на Андерса, будто впервые увидев его. Он больше не смущался и не зажимался в её присутствии. Он будто бы расслабился, обрёл внутреннюю уверенность. Мариан вдруг осознала, что почти не виделась с ним за то время, что встречалась с Калленом. Что могло так изменить его?

— Я одобряю это решение. Таким ты мне нравишься гораздо больше.

— Что я слышу, — снова улыбнулся Андерс. — Я тебе нравлюсь?

— Мне нравится то, какой ты сейчас.

— Но всё же нравлюсь?

Мариан надула губы в притворной обиде и отвернулась от мага.

— Раньше я всегда был таким.

— Раньше? — удивлённо подняла бровь Мариан.

— До того, как впустил в своё тело Справедливость.

— Кажется, теперь я хочу вытурить его из твоей головы. Чтобы ты снова стал таким, как «раньше», — Мариан хитро улыбнулась, взглянув на Андерса.

Маг рассмеялся, и Мариан невольно им залюбовалась.

— Из твоих уст это звучит как комплимент.

— Пусть будет комплимент, — согласилась Мариан.

* * *

Каллен делал вид, что не знает о слухах, которые начали ходить по Казематам. Будто бы безумие Мередит передалось рыцарю-капитану, который стал с удвоенной строгостью следить за магами и сурово наказывать провинившихся. Бетани знала о том, что её сестра встречалась с храмовником, и, судя по поведению последнего, они расстались. Наверное, так он подавляет свои страдания, думала она. Должно быть, ему очень тяжело. Что же такого натворила сестрица, что несчастный храмовник так страдает? Она написала о своих мыслях матери и получила ответ, заставивший её сердце пропустить один удар. Мариан беспробудно пьянствует и никуда не выходит из своей комнаты. Бетани отчаянно захотелось навестить свою семью, но, учитывая нынешнее состояние рыцаря-капитана, ей вряд ли стоило рассчитывать на то, что её отпустят. И всё же попытаться стоило.

— Войдите, — машинально ответил Каллен, услышав робкий стук в дверь своего кабинета. Мышца на его лице дёрнулась, когда он увидел на пороге Бетани Хоук.

— Добрый вечер, рыцарь-капитан, — неуверенно начала Бетани. — Надеюсь, я не помешала вам.

Несколько мгновений храмовник пристально смотрел на девушку, пытаясь прогнать наваждение и не видеть в ней Мариан. Это удалось ему с трудом.

— Нет, проходите, мисс Хоук.

Бетани приблизилась к столу, за котором сидел Каллен, и увидела его уставшие глаза. Они глубоко запали, и под ними чернели круги. Неужели её сестра стала причиной таких перемен в нём? Неужели он… любит её? Она поражённо стояла напротив храмовника, не решаясь открыть рот.

— Знаю, я выгляжу не лучшим образом, — прервал молчание Каллен. — И всё же неприлично так долго рассматривать собеседника. Если вам есть, что сказать — говорите.

Слова рыцаря-капитана повергли Бетани в ступор. Он так легко говорил о своём состоянии… Неужели он так же искренен со всеми? Или только с ней, потому что она сестра Мариан?

— П-прошу меня простить, рыцарь-капитан. Я… У меня есть просьба. Можно ли отпустить меня домой? Ненадолго, хотя бы на пол-дня. Пусть кто-нибудь из храмовников отправится со мной, если нужно. Я знаю, что моей сестре удалось вернуть поместье нашей матери, мне бы очень хотелось взглянуть на него… И на сестру тоже, ведь мы давно не виделись, она ни разу не приходила навестить меня…

Каллен поднял руку, прерывая поток речи разволновавшейся Бетани.

— Я знал, что однажды вы попросите об этом. Вы примерно себя вели, мисс Хоук, и я не вижу причин отказать вам в вашей просьбе. Прошу, подпишите эту бумагу, и завтра можете ехать к своей семье. Только вернитесь до заката.

Бетани сделала усилие, чтобы не открыть от удивления рот. Судя по слухам, которые начали ходить среди магов, Каллен совсем спятил, ходил вечно злой, будто демон. Но сейчас она не видела в нём демона. Она видела измученного душевными страданиями мужчину, который лишился любимой женщины. Ей захотелось погладить его по голове, сказать, что её сестра просто дура, и, что бы она ни натворила, он должен простить её. Но что, если она ошибается, и виновата вовсе не Мариан? Что, если он разозлится и не разрешит ей поехать к родным? Нет, она не должна вмешиваться.

Подписав бумагу, она поблагодарила рыцаря-капитана, и так быстро, как только могла, покинула его кабинет. Когда дверь за Бетани закрылась, Каллен уронил голову в ладони и испустил протяжный вздох.

* * *

— Дочка!

— Бетани!

Бросив завтрак, Лиандра и Мариан подбежали к вошедшей Бетани и принялись обнимать её, не веря своим глазам. Бетани заинтересованно озиралась по сторонам, разглядывая всё вокруг, не веря, что теперь всё это принадлежит им. Впервые за долгое время она завтракала за одним столом со своей семьёй, в своём собственном доме. Вопреки ожиданиям, Мариан не валялась пьяной в своей комнате. Да, она выглядела изрядно похудевшей (хотя куда уж худее?) и осунувшейся, но была в ясном уме и твёрдой памяти, как говорится. Женщины, забыв о еде, наперебой рассказывали новости и разные истории, случившиеся с ними после ухода Бетани, и время для них летело слишком быстро. Помогая убрать со стола, Бетани тихонько позвала сестру:

— Мариан. Я хочу поговорить с тобой. Наедине. Покажешь мне свою комнату?

Мариан молча кивнула, уже догадываясь о том, что хочет спросить Бетани.

Переступив порог её комнаты, Бетани тут же заметила:

— Пахнет вином.

— Д-да… — смущённо замялась Мариан. — Никак не выветрится…

Бетани испытующе посмотрела на сестру, ожидая рассказа о том, как же этот запах вообще поселился в её комнате. Мариан сжала губы и смотрела в сторону.

— Мариан, если тебе интересно, я специально выпросила этот выходной, чтобы увидеть тебя. И выслушать, что же произошло.

— А что произошло? — отсутствующе спросила Мариан.

— Да ничего особенного, — пожала плечами Бетани. — Просто наш рыцарь-капитан будто бы взбесился, держит магов в ежовых рукавицах, огрызается на всех, наказывает, чуть что. А потом мама пишет мне, что моя сестра вдруг стала пьяницей. Я понимаю, тебе, возможно, неприятно говорить об этом. Но ты — моя сестра, я очень переживаю.

Мариан вздохнула и опустилась на кровать рядом с сестрой. Она рассказала про свои отношения с Калленом и про то, как им пришёл конец. В глазах Бетани стояли слёзы, её рот открылся от изумления.

— Мариан, я… Я даже не представляла, что всё было вот так. Прости, что заставила тебя вспомнить это.

— Я и не забывала, — тихо сказала Мариан.

— Так ты… Скажи, ты любишь его?

— Нет, не люблю, — честно ответила она. — Но если бы он дал мне время, то, наверное, полюбила бы. Он очень хороший человек.

— Мариан, он всё ещё любит тебя. Я видела его. Он чернее тучи. Он срывается на нас, магах, лишь бы заглушить своё горе. Ты должна поехать к нему. Он простит тебя, я уверена.

— Простит?! — воскликнула Мариан. — Он должен прощать меня?! А не наоборот?

— Нет-нет, я не то имела в виду! Он простит то, что ты ещё не готова, он передумает, он даст тебе время, я уверена.

— Но я не могу его простить, Бетани. Он фактически сказал мне: я тебя люблю, но бросаю. Ну и пусть катится!

— Это глупо, — покачала головой Бетани. — Вы оба страдаете, но всё равно упрямитесь. Вот увидишь, вы пожалеете о своём упрямстве.

— Пусть так! Жизнь покажет, — не отступалась Мариан.

— У тебя всегда есть Андерс, чтобы утешить тебя, — подмигнула Бетани.

— Эй, о чём это ты?! Сдался мне этот маг! Сдались мне вообще эти мужики!

— В каком смысле? — рассмеялась Бетани. — Что, на женщин переключишься?

— Да, — резко сказала Мариан, и Бетани удивлённо взглянула на неё. — Сосредоточусь на одной конкретной. На тебе, глупышка. Вот увидишь, я вытащу тебя из этого круга, и мы уберёмся подальше от Киркволла.

— Мариан, что ты… — испуганно возразила Бетани. — Это безумие! Знаешь, жизнь в круге, конечно, не сладкая, но я, по крайней мере, спокойна, что не нужно ни от кого прятать свои способности…

— Я вытащу тебя, и точка, — отрезала Мариан.

— Но как же мама? Она только-только обрела свой дом…

— Мы найдём надёжного человека, который будет присматривать за ним. Уедем в Ферелден… Да хоть в Тевинтер! Купим там новый дом. Лишь бы не было этих кругов и… и этих храмовников.

— Что ж, — вздохнула Бетани, — не буду отбирать у тебя право на эту мечту. В конце концов, от тебя можно чего угодно ожидать, сестрица.

Мариан многое отдала бы за то, чтобы они каждый день могли вот так беззаботно сидеть рядом и не думать о несправедливости этого мира…