Шахматный порядок (гет)

Больше всего на свете Альбус ненавидел бурные проявления эмоций. Крики матери, что он надел не ту майку или не тот пиджак, всегда портили ему настроение. Альбус искренне не понимал, почему людям обязательно надо кричать и повышать голос: отчего нельзя говорить просто, ровно и спокойно. Ещё неприятнее было то, что взрослые не хотели его слушать. «Иди отсюда!» «Ну не хочешь — не надо, делай как хочешь!» После этих слов матери обычно следовал бойкот на день, когда к ней просто нельзя было подойти ни с чем. Наверное, поэтому сдержано-холодная атмосфера дома Ноттов казалась ему прекрасной.

Отец в ответ на его робкие жалобы всегда с улыбкой говорил: «Не выступай открыто, будь дипломатом. Пусть мать прокипит, и все будет хорошо». Альбус понятия не имел, зачем ему нужно всегда юлить и быть другим. В словаре он вычитал, что дипломатия бывает двух видов: изощрённая (для страны, которая хочет избежать войны) и силовая (страны, которая хочет навязать всем свою волю). Видимо, сейчас у него, Альбуса Поттера, просто не было ресурсов, чтобы ответить взрослым как следует. Только голос внутри шептал, что однажды у него будут ресурсы, когда он сможет сказать что угодно и кому угодно. Надо ждать.

Альбус понятия не имел, почему взрослые так ностальгируют по детству. В конце концов, что такого хорошего в детстве, где ты бесправный и безгласный? То ли дело быть взрослым, имея право ответить по полной. А лучше, когда ты настолько силён, что на тебя никто не осмелится напасть. Даже теоретически. Зато теперь Альбус искренне не понимал отца. Несколько раз в его детстве отец порывался уйти из дома и даже уходил после скандалов. Зачем вернулся? Сказал, что уйду — значит, ушёл. Зачем возвращаться туда, где тебе плохо? «Он слабый!» — с презрением говорила мать. Слабый… но зачем слабому идти туда, где плохо? «Это какая-то неправильная сила или сила наоборот», — думал он.

Ещё меньше Альбус понимал покойную мать. Если она постоянно ругала отца, то зачем жила с ним? Какой Мерлин заставлял ее жить с отцом, которого она так не любила? Будет ли он жить с Кайли или кем-то из компании Джеймса? Только по приговору суда. Да и то будет думать, как его обойти. А мать ругала, но жила. Зачем?

Больше всего Альбуса потрясало поведение отца. После ссоры и криков с матерью он спрашивал, не купить ли ему что-то. «Ничего не надо!» — с холодной яростью отвечала мать. Отец покорно собирался и молча уходил. Альбус клялся себе, что, когда он станет взрослым, ему не посмеет так ответить никто. Да он и никогда молча не будет собираться после ссоры. Человек — это маленькое государство со своим правительством, бюджетом и армией. И нападение на границы соседнего государства должно караться быстрой реакцией. Как у стран: разрывом дипломатических отношений.

* * *

Вторая половина июля выдалась невероятно холодной: ночью были едва ли не заморозки, несмотря на самый пик лета. От долгих дождей стало почти невозможно побродить по лесу: тропинки раскисли, а заболоченные поляны закрыли проходы к водоемам. Дни в замке стали скучными, и Клэр как-то утром для разнообразия предложила ребятам съездить в пещеру Слизерина или пещеру Темного Лорда, где после войны оборудовали что-то вроде волшебного музея.

— Мне кажется, это будет очень увлекательно, — задорно высказалась Кэт, подливая сливок в кофе. Ее короткое светло-зеленое платье словно демонстрировало, что его хозяйка не боится холодов.

— Ушам не верю… Пещера Лорда! — изумлённо добавил Эрик. — Я не я, если не поеду. Невероятно!

— Ты, Альби, небось все про неё от отца знаешь? — весело посмотрела Кэт.

— Честно… вообще ничего… — вздохнул Альбус.

— Как ничего? — вскинул брови Эрик.

Альбусу показалось, что его друг не горит желанием идти к пещере в столь холодное утро. «Простыть боится, что ли?» — хмыкнул он про себя. Зато Забини ничто не мешала чуть ли не в заморозке бегать в кротком платье без всякой накидки. Ал всегда удивлялся ее странному бесстрашию, которое вовсе не было пустыми словами.

— В любом случае, сегодня все узнаем, — важно протянула Кэт.

— Правда, ничего… — вздохнул Ал.

— Что же, введу вас в курс дела, — подмигнула Клэр. Сегодня она надела короткое коричневое платье, предназначенное явно для дороги. — По легенде это была пещера самого Салазара Слизерина. Он якобы закрыл вход в нее парселтангом. В пещере было озеро с зеленоватым свечением, и если зашипеть на парселтанге, то оно превращалось в слова «Последний же враг истребится — смерть!»

Альбус едва сдержал улыбку: Кэт слушала, как заворожённая, наматывая пшеничный локон на палец.

— Впрочем, — продолжала Клэр, — есть версия, что эту декорацию сделал в пещере не сам Слизерин, а его дальний потомок Корвинус Гонт в восемнадцатом веке.

— Интересно, — задумчиво протянула Кэт. — А почему возникла эта версия?

— Слизерин жил слишком давно, и от десятого века мало что сохранилось, — сказала Клэр. — А Корвинус Гонт обожал устраивать всевозможные мистификации под своего великого предка. Но вернемся к пещере. Так или иначе, юный Том Риддл, прямой потомок Слизерина, в детстве нашел эту пещеру.

— Это было дорогое ему место, раз она известна, как пещера Лорда? — спросил Эрик. Пожилая эльфийка взмахом пальцев убрала со стола начищенный до блеска кофейник.

— Видимо, да, — кивнула Клэр. — В этой пещере он позднее спрятал частицу своей души, которую уничтожили… — она выдержала небольшую паузу, — отец Альбуса и мистер Дамблдор.

— Надо же, — протянула Кэт. — Осознанно ломать собственную душу. Таким образом можно и вовсе лишиться возможности чувствовать. Интересно, что заставило пойти на такие меры?

— Да, для достижения бессмертия…

Альбусу показалось (да и могло ли быть иначе?), что при этих словах Клэр бросила на него многозначительный взгляд, а затем бегло осмотрела его левую руку. Ал нахмурился: он почему-то инстинктивно не любил такие тайны. Да, конечно, он был левшой, как Слизерин и Тёмный Лорд, но ведь это не делало его черным магом, не так ли? Быстро допив кофе, Ал отошел в кресло ожидать друзей.

— Сколько вам нужно на сборы? — улыбнулась Клэр.

— Думаю, не особо много. Незачем тратить время, — весело заявила Кэтрин.

— Тогда мы с Альбусом ждем вас здесь, — улыбнулась женщина.

Кэт и Эрик быстро кивнули и разошлись собираться. Как только они вышли, Ал задумчиво посмотрел на буфет, где стоял китайский фарфоровый сервиз. На большой белой вазе была изображена карта непонятных земель с движущимися кораблями.

— Ты ведь хочешь меня о чем-то спросить? — ласково улыбнулась Клэр, глядя на мальчика.

— Да…- тихо пробормотал Альбус. — Скажите… — он словно раздумывал, стоит ли спрашивать об этом или нет. — А почему Темный Лорд хранил частицы своей души так неосторожно?

— Неосторожно? — молодая женщина вскинула тонкие брови. Свинцовые тучи закрывал небо, казавшее нависшим, словно на дворе стоял конец октября.

— Ну да… Можно было бы спрятать их в другой стране… — Альбус и сам до конца не понимал, почему он так взволнован. — Хоть в Португалии…

В голове пульсировала кровь. Алу казалось, что он испытывает легкий жар, хотя руки оставались холодными.

— Разве в Португалии магия не действует? — ласково улыбнулась Клэр. — Плюс есть трансгрессия, есть порталы, так что расстояние до Португалии тоже не проблема. В принципе, Лорд поступил логично: от случайных гостей его крестражи были защищены, а от серьезного противника их все равно не спрятать…

— Тогда их лучше было бы держать при себе! — с жаром выпалил Ал. Спина, казалось, стала мокрой от пота, словно он испытывал небольшой жар.

— Он и держал. Змею Нагайну, — охотно пояснила Клэр — Для бессмертия ведь достаточно одного крестража, остальные — подстраховка, они и создавались с расчетом на возможное уничтожение, — она окинула мальчика внимательным взглядом.

Альбус нахмурился и снова посмотрел на карты. Он и сам не мог понять, почему эта информация так сильно его волновала. Он словно видел перед собой картину, как в центре пещеры стоит странная чаша, наполненная до краев зельем. Откуда он видел эту чашу? Неужели… Неужели он уже видел в снах пещеру, куда сейчас направятся они?

— Альбус… Скорее! — Раздался теплый голос Клэр.

Его друзья, тем временем, давно взялись за старую туфельку миссис Нотт, послужившую порталом. Альбус, не раздумывая, подошел к ним и протянул руку. Ничего страшного: они не редко в детстве так путешествовали в Нору. При воспоминании о ней, мальчик нахмурился: ведь, кажется, формально там находился его дом, только вот появляться там как-то не хотелось.

— Три… — шепнула Клэр, одним глазом косясь на часы. — Два… Один…

Свершилось! Альбус почувствовал неприятное ощущение: его словно рвануло крюком за живот; ноги оторвались от земли; пальцы прилипли к туфле как бумага к клею.

Приземление вышло неожиданным и Альбус с Кэтрин едва удержались чтобы не упасть друг на друга. Альбус оглянулся. Вниз, к наполовину скрытым водой валунам и утесу, лестницей спускалась цепочка выбитых в камне неровных углублений. Не было ничего, кроме моря и скал — ни травы, ни деревьев.

— Интересное место, — оценила Кэт, внимательно оглядываясь по сторонам. — Есть что-то загадочное и романтическое. Красиво. Понимаю, кажется, почему это место так нравилось Риддлу.

— А я нет, — поежился от холода Эрик.

— Нежинка, — фыркнула Забини, тряхнув золотистыми волосами.

Темные уступы были, однако, скользкими от морской воды, а, значит, идти по ним было опасно, но любопытство охватывало. Альбус в очередной раз подивился смелости Кэт: подруга, казалось, совсем не задумывалась о возможной беде и быстро спускалась. Расщелина открылась в тоннель, который в прилив без сомнения наполнялся водой. Скользкие стены отстояли одна от другой самое большее на три фута. Добравшись до этого места, ребята ощутил под ногами ступеньки и пошли по ним.В глубине скалы тоннель резко свернул налево.

На миг поверхность стены украсилась очертанием арочного прохода. Появившийся на серых камнях свод казался таким ослепительно белым, словно в стене образовалась трещина, за которой сиял яркий свет. За стеной открывался берег огромного черного озера. Вокруг была пещера с таким высоким сводом, что потолок терялся из виду. Вдалеке, быть может в самой середине озера, различался мглистый зеленоватый проблеск, отражавшийся в неподвижной воде.

— Между прочим, — сказала Клэр, — Темный Лорд заколдовал вход в пещеру египетским заклинанием. Оно требовало платы в виде крови вошедшего.

— Может, это мера от врагов? Маглы знать не знают о такой пещере, а враги, если понимают, что там хранится, могут решиться войти. Такая защита их ослабит, — предположила Кэт.

Альбус снова почувствовал сильную боль в правом виске, словно невидимый обруч сжал его. Он остановился, глядя на стену.

— Кровь отдал Альбус Дамблдор, чтобы войти в пещеру… — продолжала Клэр.

— А что произошло дальше? — спросил Эрик.

— Он вошёл, — улыбнулась Клэри. — Но меня удивило, что Дамблдор, такой великий маг, отдал кровь, а не деблокировал вход каким-то сверхъзаклинанием…

Боль усиливалась. Альбусу казалось, что он видет перед глазами высокого худого человека в темно-зеленом плаще, который накладывает на дверь заклинание. Ал не видел его лица: человек стоял спиной, но перед глазами стояла желтая вспышка.

— Меня это тоже потрясло, — признался Эрик, не отрывая заинтересованного взгляда от собеседницы. — А почему, на Ваш взгляд?

— Видимо, Дамблдор все же уступал в волшебном искусстве Темному Лорду… — пропела Клэр.

Перед глазами мелькали картины, не принадлежавшие ему. Высокий юноша в черном плаще подходил к озеру, над которым стоял зелёный свет, Голова раскладывалась от боли, словно ее давил обруч. Юноша взмахнул палочкой, и тотчас на водной глади появился чёлн. Затем он не спеша обернулся к Альбусу. Это был Дух. Его Дух.

— Ты пришел ко мне? — сказал он вдруг с невероятной нежностью.

— Нет! — твердо ответил Альбус.

Дух засмеялся, и его смех показался Алу ужасным.

— Следуй за мной… — он положил руку на плечо Альбуса. — За мной, — повторил он.

Ал понял что у него нет выбора: пальцы Духа снова впивались в его плечо так глубоко, что он почти закричал.

— Почему вы так думаете? — спросила Кэтрин.

— Дамблдор не мог справиться с Лордом целых две войны, — вспомнила Кэтрин. — Даже не брался уничтожать крестражи до самого последнего момента.

— Что же, идём дальше, — Клэр показала на проход. — Раньше он открывался парселтангом.

— Гарри Поттер тоже им владел, раз смог пробраться, — заметила Кэт.

Над озерной гладью висел мерцающий огонек, и Ал никак не мог понять, отчего он стал колебаться. На стене вновь появился слепящий, серебристый контур арки, и на этот раз он не гаснул: орошённый кровью камень внутри него просто исчез, оставив проход, ведший, казалось, в непроглядную тьму.

— Я пойду первой, — сказала Клэр и вступила в проход. Ребята шли вплотную за ней, торопливо подсвечивая палочкой по сторонам.

Спустя некоторое время они стояли на берегу чёрного озера, до того огромного, что другого берега разглядеть не удавалось; озеро находилось в очень высокой пещере, даже потолок её терялся из виду.

— Ничего себе! — ахнула Кэт. — Я и подумать не могла, что это озеро настолько… настолько… обширное. Ничего не видно; разве что какой-то зелёный проблеск в середине.

Однако это зеленоватое свечение да свет двух волшебных палочек разгоняли бархатистый мрак, хотя испускаемые палочками лучи уходили в него совсем не так далеко, как могла ожидать Кэт, судя по ее удивлённому выражению лица. Мрак этот был почему-то плотнее обычного.

— Сплошные тайны… Удивительное место. Пожалуй, будет что нарисовать, но это сложно из-за явного обилия темных красок, — задумчиво протянула Кэт, озираясь по сторонам.

— Нарисовать? — вскинул брови Эрик. — Тебе не страшно? Прямо ничуть?

Кэт ответила глубоким вздохом, чем вновь удивила Альбуса. Откуда такое бесстрашие?

Шаги их отзывались эхом, ударявшим в тянувшийся вдоль озера узкий каменный обод. Они шли и шли, и ничто вокруг не менялось: грубая стена пещеры — с одной стороны, бесконечный простор гладкой, зеркальной черноты с таинственным зеленоватым свечением в его середине — с другой. И само это место, и стоявшее в нём безмолвие казались Альбусу гнетущим, высасывающим силы. Кэтрин вновь взглянула на воду. Поверхность озера вновь превратилась в блестящее чёрное стекло, рябь исчезла с неестественной быстротой.

— А это свечение так и не сняли после войны? — удивился Альбус.

— А чем плохо? Красиво и таинственно, — пожала плечами Кэтрин. — Ничего опасного оно не делает.

— У нас просто нет магии, чтобы его убрать, — ответила Клэр.

Голову снова словно сжало стальным обручем. Альбусу показалось, что он сейчас потеряет сознание. Перед глазами снова плыли неясные образы, в которых смутно угадывался тот высокий юноша, выходящий на маленький островок в центре озера.

— А зачем убирать то? — недоумевала Кэт. — Добавляет некой изюминки и тайны. Опасности нет. Красиво.

— Его хотели убрать после войны, — охотно пояснила Клэр. — Но это магия самого Слизерина. Бруствер не смог ее снять.

— Но зачем? — все ещё недоумевала Кэтрин.- Что в нем дурного? Ну свет и свет, безопасно и красиво. В чем беда то такая, что его обязательно нужно уничтожать?

— Согласно легенде, до тех пор, пока существует свечение, сильно и проклятие Слизерина в отношении маглокровок, — продолжала Клэр. — Это должно было быть символом Победы. Но провал Бруствера со свечением был символичен…

Боль снова усиливалась. Альбус изо всех сил пытался ее остановить, но у него это не получалось. Дух мелькал смутным образом за тем юношей в плаще, чем облик виднелся в зеленоватом свечении. Алу казалось, что Дух был доволен, посылая ему все новые и новые образы.

— Это правда, — вздохнул Эрик. — Война в школе как шла так и не прекратилась.

— Гриффиндорцы хвастаются тем, что «зато они не расисты»! — фыркнул Альбус. — Их палочка-выручалочка на всю жизнь.

Кэт хотела что-то сказать, но Клэр остановила ее движением руки.

— Не расисты? А разве великанов уже уравняли в правах с магами? Или эльфов?

— Но… Дедушка Артур как-то сказал, что эльфы скорее животные, чем люди, — смутился Альбус.

— Ну и кто тогда расист? — спросила с интересом Клэр.

— А между прочим, — сказала Клэр, — Тёмного Лорда поддерживали великаны. Он предлагал им равные права.

— Да… тётя Гермиона говорила, что он хотел ими воспользоваться…

— С таким же успехом я могу сказать, что миссис Уизли хочет воспользоваться ради свой карьеры борьбой за права эльфов — хмыкнула Клэр.

— А у маглов нет расизма, говорят… — сказал Эрик.

— Говорят… Расизм у маглов процветает. Теперь он называется «позитивная дискриминация», — пояснила Клэр. — Это значит, что приоритет при приеме на работу должен отдаваться представителям угнетаемым в прошлом меньшинствам. Например, претендуют на работу белый и негр — возьмут негра, потому что его предки видите ли были рабами. Претендуют на работу мужчина и женщина — возьмут женщину, ибо ее угнетали в прошлом. Если это не расизм, то, что это?

— Слава Мерлину, у нас этого нет: только в Америке, — кивнула Клэр.

— У нас, кстати, есть такой фрукт один. Зовут Кайли, — скривилась Кэт.

— Эта дура из Гриффиндора? — уточнил Эрик.

— Вот она всегда бегает с идеей морали и справедливости, — кивнула Кэт. — Говорит про каких-то левых у маглов…

— Что лишь доказывает ее глупость, — улыбнулась Клэр краешками губ. — Люди всегда не равны: кто-то умнее, кто-то талантливее, кто-то красивее, кто-то предприимчивее…

— Кайли даже вопит, что быть очень красивым неправильно, — фыркнула Кэт.

— Совершено верно, — неожиданно серьезно кивнула Клэр. — Чтобы уравнять всех нужно насилие. Нужно, чтобы давили талантливых и умных, уродовали красивых, затирали всех, кто хоть чуть выше серой массы. Значит, вам будет нужен аппарат насилия, не правда ли? Чтобы такой аппарат работал, вы должны будете отделить его чиновников от остальных людей и дать им особые права: на аресты, пытки, превентивные действия. Значит, у вас само собой появляется новое привилегированное сословие, не так ли?

— Кайли вопит: бить всех, кто против демократии! — уточнил Эрик.

— Только забыла уточнить: кто будет определять, кто за демократию, а кто против? — серьёзно сказала Клэр. — Кто будет решать, демократ вы или не демократ? И кто будет решать, до каких пор вы «ещё не демократ» или «уже демократ»? Вам снова нужен аппарат насилия.

— Как кто? Сама Кайли! Это психологический трюк: подчиняйтесь мне, слушайте меня. Главной себя ощутить хочет.

— Но и это ещё цветочки, — продолжала Клэр. — У этой армии чиновников, попадающих неравенство, неизбежно будут дети, растущие в привелегированных условиях по отношению к остальным членам общества. Все равны, но они равнее других. Вот мы и получили новое кастовое общество, не правда ли?

— Это и цель Кайли, — пожала плечами Кэтрин. — Быть главнее всех и влиятельнее всех. При этом внешне оставаться образцом скромности.

— В этом и заключается тупость иди подлость левых и борцов за всеобщее равенство, — продолжала Клэр. — Они тли не не понимают, что зовут к новым кастам, тли понимают, — пожала плечами женщина.

— Получается, построение всеобщего равенства невозможно и основывается на насилии. В таком случае нужно ли оно? — пожала плечами Кэтрин. — Не могут люди стать копией друг друга: каждый в чем-то лучше, а в чем-то хуже. Кто-то умнее, кто-то храбрее.

— В этом и заключается глупость идей вашей Кайли, — мягко улыбнулась Клэр. — Девчонка до конца не понимает, что проповедует, но хочет почувствовать себя главной.

— У маглов был любопытный писатель Томас Мор, — продолжала Клэр. — Он написал книгу об идеальной стране «Утопия». Левые стали обожать ее не читая. Каково же было изумление великого немецкого истерика Генри Бругша, который указал, что там описан Египет фараонов за две тысячи лет до Рождества.

— А почему? — заинтересовался Эрик.

— А чем его Утопия отличается от Египта? — спросила Клэр. — Вся Земля и все, что на ней, принадлежит государству. Всем управляет бюрократия в соответствии с рангом в системе. Есть крестьяне, ремесленники, равные во всем и подчиненные бюрократам. Есть и государственные рабы. Чем не Египет фараона Хеопса?

— А ведь и вправду, — протянул Нотт. — Точь в точь.

— У египтян не было даже денег, — продолжала Клэр. — Только натуральный обмен продуктами. Чиновник за службу получал свой паек, больший, чем крестьянин и ремесленник. Чем не мечта вашей Кайли?

— Она не мечтает ни о чем таком, — вздохнула Кэтрин. — Просто самомнение до небес.

— Ал, ты очень бледен… Все хорошо? — заботливо спросила Клэр.

— А… ну да… Воздуха мало… — соврал Альбус.

— Тогда идемте назад, — Клэр внимательно осмотрела его. Альбусу показалось, что она придаёт его словам намного большее значение.

— Как? Мы не увидим остров на озере? — разочарованно воскликнул Эрик.

— Туда нет доступа… — быстро ответила их спутница. Альбусу, однако, показалось, что она немного лжёт.

Альбус ещё раз оглянулся на полукруглые каменные своды. Боль в голове прошла, но в теле по-прежнему сохранялась странная тяжесть. Это было ново: обычно после приступа он всегда чувствовал облегчение. «Интересно, почему Дух так активизировался именно в этой пещере?» — с интересом подумал он.

* * *

Альбус гостил у Ноттов до десятого августа. Уезжал домой он с откровенной грустью, хотя старался не подавать и виду. На прощание Эрик долго жал ему руку, словно и сам не хотел расставаться с другом. Неподалеку от леса проходила магловская железная дорога, и шум проносящихся поездов казался особенно щемящим: словно напоминание, что все лучшее, что могло быть в этом лете, безвозвратно прошло.

Опасаясь наказания за свой ночной побег, Альбус всерьез размышлял над тем, не снять ли ему номер в «Дырявом котле». Однако отец с Ромильдой уехали путешествовать до первых чисел сентября, а Джеймса с Лили отправили на лето в Нору. Альбус поселился у родственницы Ромильды — мисс Диана Спригс, которая оказалась вполне приемлемой компаньонкой. Высокая, с длинным носом и в круглых роговых очках она занималась волшебными лесами и воплощала собой тот типаж «старой девы», над которым так любила посмеивается Джинни Поттер. Не хватало, пожалуй, только кошки, с которой эта мисс Диана любила бы сидеть у окна.

Но, как оказалось, Альбус с ней быстро нашли общий язык. Узнав о факультете Альбуса, дама немного странно улыбнулась и прошептала что-то вроде: «Хвала Мерлину». На вопрос Ала, не училась ли она сама в Слизерине, мисс Спрингс охотно ответила, что она выпускница Райвенкло, а Райвенкло и Слизерин — «благородные факультеты». Альбус договорился с мисс Спригнс, что он не будет тревожить ее, ограничив активность выделенной ему комнатой, библиотекой и столовой. Приходить домой он будет на обед и не позднее половины одиннадцатого ночи, а в остальное время заниматься своими делами. Довольная мисс Спрингс даже сказала, что будет с удовольствием ожидать мальчика в гости в послеобеденные часы. Альбус вдруг понял, что это именно та семья, о которой он мечтал с детства…

Вторая половина августа пролетела неплохо. Жизнь с мисс Спрингс вполне устраивала Альбуса. Компаньонка никогда не беспокоила его, не лезла в душу. Мальчик был рад, что наконец не приходится ни перед кем отчитываться и есть возможность заняться тем, чем нужно, не опасаясь истерик и придирок со стороны. После завтрака Ал охотно читал: благо теперь можно было спокойно поизучать книги по темной магии. Благо дожди, льющие почти бесперерыва, не очень-то располагали к долгим прогулкам. Альбус, впрочем, слишком любил грозу и молнии, чтобы отказать себе в довольствие побродить по городу, накинув черный плащ с капюшоном. Альбус охотно штудировал учебники, в том числе на год вперед, упражняясь в заклинаниях и зельях. Пару раз он сходил в Косой переулок, накупив себе дополнительных книг по волшебству.

Изучая книгу Булстроуда о Круге Тьмы, Альбус натолкнулся на взволновавшую его фразу. Ученик тёмного мага Гриндевальда Генрих Гиммлер утверждал, что обычай сжигать военнопленных, он позаимствовал у индейцев-тольтеков. Альбус почувствовал, как в голове застучала кровь. Индейские цивилизации славились своей тёмной магией, а Империя ацтеков и вовсе славились человеческими жертвоприношениями. Какой-то голос внутри утверждал, что надо побольше узнать об этом. При мысли об этом Альбус почувствовал странную лихорадку и слегка корил себя за то, что мог простудиться во время прогулок.

Незаметно подошло первое сентября. Было не так дождливо, как в прошлом году, на улице моросило и, как обычно, стоял туман. Альбус аппарировал прямо из дома мисс Дианы и быстро вошел в вокзал, таща за собой тележку. круглые часы показывали начало одиннадцатого. В этом году в Хогвартс поступала Лили, и Альбусу очень хотелось пожелать сестре удачи. Они ведь много лет, как никак, провели вместе: неужели это совсем ничего не значит?

Джеймс, Лили и бабушка Молли в самом деле стояли возле аппаратов, продававших кока-колу. Не удержавшись, Ал бросил взгляд в их сторону. Уизли общались между собой, практически не замечая Альбуса, а если и смотрели то сквозь него. Только Лили, упакованная в джинсовый костюм, бросила печальный взгляд на брата и выдала робкое «Привет!» Ал кивнул сестре, и быстро пошел к барьеру.

Как только он миновал проход между платформами, он почувствовал, что что с размаху врезалось в него, а затем заключило в такие крепкие объятья. Ал глянул вниз на золотистую макушку и струящиеся по спине шелковистые кудряшки.

— Кэт? Что ты… отпусти меня, а?! — Девочка, однако, стиснула его ещё крепче и подняла на него сияющее лицо.

— О, Ал, я так по тебе скучала! — воскликнула она, её щёки покраснели.

— А, да — я тоже, — Альбус тоже обнял подругу. — Ты меня задушишь! — Кэт наконец разомкнула объятье.

— Пошли искать наших! — бодро ответила Забини. Она уже, как и сам Альбус, переоделась в школьную форму.

Эрик, попрощавшись в родителями, радостно махал у подножки соседнего вагона. Ребята поскорее вбежали в него, чтобы успеть занять свободное купе. Кэтрин бойко говорила, что в Хогвартс едет ее младшая сестра, и она почти уверена: они будут учиться в одном колледже. Припав лицом к оконному стеклу, она пыталась рассмотреть, в какой вагон села сестра. Глядя на ее радость, Альбус подумал, что ему меньше всего на свете хочется смотреть в окно: все-таки видеть родственников, которые не захотели сказать ему ни слова, было не слишком приятно. Задумавшись, Ал и не заметил, как зашипели паровозные поршни, и поезд не спеша тронулся от аккуратно заасфальтированного перрона.

— Общий привет! — тонкая худенькая Вики быстро заглянула в купе. — Я так рада вас всех видеть.

— Мы тебя тоже, — весело кивнул ей Эрик. — Как провела лето?

— Неплохо… У нас на море… — ответила девочки. — Говорят, — понизила она голос, — на континент выезжать стало опасно.

— Штирнер? — быстро отреагировала Кэт.

— Он самый, — Вики отправила свой темно-синий чемодан на полку к остальным. — Он, говорят, невероятно усилился, и уже контролирует не только Австрию, но и Швейцарию.

— То-то отец рад, что мы выходим из Европейского союза, — заметил Эрик.

— Конечно рад, — Альбус, встав, быстро открыл дверь купе. — Нам, возможно, придется прервать сообщение с континентом.

— Ты куда? — Кэт с интересом посмотрела на друга.

— Скоро вернусь, — пожал плечами Поттер. — Пойду, пожелаю сестре удачного распределения.

— Не ходи, — мотнул головой Эрик. — Тебя со смехом прогонят, да еще и нахамят.

— Вот именно, — подтвердила Кэт. — Да еще и поиздеваются над тобой. Зачем блохастым давать такую радость?

— Знаешь, так хоть мой долг будет выполнен, — нервно сказал Альбус. — Пусть прогонят, но прогонят они. А моя совесть чиста.

— Пожалуй, верно, — задумчиво кивнула Вики, вытянув длинные ноги. — Между прочим, часть наших бывших Пожирателей поддерживает Штир.

Не дослушав Вики, Альбус вышел из купе и пошел наугад по вагонам. Небо стало совсем темным, и струйки дождя зазмеились по оконному стеклу. Ал знал, в каком вагоне обычно едут Уизли. Искать ему пришлось недолго: около окна стояли Роксана и Лили, о чем-то оживленно беседуя. Разговор, похоже, шел о нем: во всяком случае, Альбус услышал свое имя. На всякий случай Ал быстро набросил мантию-невидимку и подошел к нем.

— Знаешь, мне бы хотелось помириться с Альбусом, — тихо проговорила Лили. — Да, он слизеринец, но он ещё и мой родной брат. Неужели совсем ничего нельзя сделать?

Альбус почувствовал легкий прилив тепла. Неужели в семье ещё остался человек, который его ценит? Неужели Лили готова воссоединиться и не считает его чужим человеком?

— А куда тебе идти? — спросила Рокси.

Поттер напрягся. Пойдет ли Лили на разрыв с одноклассниками ради него? В глубине души ему бы этого хотелось: они бы действительно могли считаться братом и сестрой не только на бумаге, они были бы готовы преодолевать трудности чтобы не терять друг друга.

— Поясни, — недоумевала девочка.

— Пожалуйста. Ты представляешь реакцию гриффиндорцев, если они узнают о примирении с Альбусом? Ему-то есть, куда идти.

— Но я могу поговорить с ребятами.

Альбус не сдержал улыбки. Лили не сдается, не отказывается, ищет выход из ситуации!

— Ты уверена, что послушают? За дружбу со слизеринцем весь колледж в лучшем случае объявит бойкот. Родственники не примут. Ты вправду к этому готова?

— Но я думаю о брате…

— А ты подумай о себе! — назидательно сказала Рокси, проведя по стеклу длинным пальцем. — Твоему брату есть куда идти, — закурила она на ходу. — У него есть свой колледж, где он прижился. Змееныши, да свои, — язвительно уточнила она. — А тебе куда идти?

— Папа говорил, что бабушка дружила со Слизеринцем Снейпом… — Лили, похоже, не сдавалась. — Получается, это возможно?

— А он не рассказывал тебе, чем закончилась эта дружба? — ехидно вскинула брови Роксана.

— Они поругались.

— И не просто поругались. Снейпу был позор на весь факультет… — многозначительно добавила Роксана. Она посмотрела на кузину с легким снисхождением.

— Что же делать? — не сдавалась Лили.

— Не лезть лишний раз на рожон, — процедила кузина. — Тебе мало своих проблем?

— Да и Альбуса не поймут на факультете за дружбу с Гриффиндоркой… — задумчиво протянула Лили. — Лучше никому не будет: ни ему, ни мне, только проблем добавится.

— Тебе сейчас надо думать, как в Гриффиндор попасть. Вот что тебе делать. — вздохнула Роксана.

Альбус подавил вздох. Внезапное счастье также быстро исчезло. Она сдалась. Она готова враждовать. Она присоединяется к остальным Гриффиндорцам… Мальчик понимал, что так действительно будет лучше, но почему она даже не попыталась бороться с ситуацией?

— Альбус! — вывел его из размышлений мелодичный голос Вики. — Что произошло?

Рядом стояли Кэтрин и Эрик. Ребята смотрели с искренним сочувствием: они, похоже, пошли за ним по пятам. Он не заметил, как отошел в соседний вагон, где снял мантию.

— Сестра хотела помириться со мной, — начал объяснять Поттер. — Но Роксана убедила ее отказаться.

— Значит, только слова, — протянула Вики. — Грифы отбросы, — вдруг повысила она голос.

— Кто бы говорил! — отозвалась неизвестно откуда взявшаяся Кайли. — Пора бы следить за языком, иначе тебя сложно воспринимать всерьез.

Слизеринцы оглянулись. Неугомонная гриффиндорка опять читала кому-то лекции. На этот раз Кайли выбрала жертвой однокурсницу Элизабет Ричардс. Спутать Кайли было невозможно ни с кем: те же пепельно серые куди, маленькие глаза (Альбус прозвал их про себя «поросячьими») и мелкие черты лица. Она не была страшной, но Альбусу казалось, что во всем ее виде было что-то отталкивающее.

— Пойми, — выговаривала Кайли. — Это отвратительно. Жалобы на травологию показывают безволие, лень, безответственность, несерьезность и отсутствие гордости.

— Прости, но ты не преподаватель, а точно такая же ученица как и я, — прощебетала Лиз.

— Предмет может нравиться или не нравиться, но ответственные люди, как правило, если не учат от души, то хоть зубрят, чтобы не просить никого о помощи и не огорчать родителей неуспеваемостью. Полениться самой выучить и пользоваться чужой помощью, чужим временем плохо в любом случае, это паразитирование.

Слизеринцы не сдержали веселый смех. Кайли вечно норовила учить кого-то жизни и наверно мнила себя гением и мудрецом, но даже не подозревала, насколько глупой и забавной казалась со стороны. Альбус тоже не сдержался и улыбнулся.

— Скажите пожалуйста, какая воспитательница, — еле отошла от смеха Кэтрин.

— Вы что здесь делаете? — обернулась к ребятам Кайли. — Как вы смеете смеяться над серьезными проблемами?! Хватит вести себя с другими как неразумные маленькие дети иначе вас сложно воспринимать всерьез.

— Тебя в данный момент тоже, — холодно одернула гриффиндорку Кэтрин.

— Не смей говорить со мной в таком тоне! — взвилась гриффиндорка.

— Вали отсюда, паршивая грязнокровка! —  выплюнул Альбус, словно вложил всю накипевшую злость в эту фразу.

На мгновение повисла тишина. Опешили и слизеринцы, и гриффиндорки. Элизабет вскрикнула словно ожидая услышать все, что угодно, кроме того. Альбус не видел, как в его глазах на мгновение вспыхнул красный огонь. Заметив, что Кайли хочет достать палочку, Альбус мгновенно блокировал ее невербальным заклинанием.

— Ты… — зашипела Кайли. — Я поучу тебя вежливости! Я…

— Так поучи, грязнокровка! — Кэт, увидев решимость друга, тоже перешла в наступление. — Зачем же дело стало?

— Придется учить Вас тактичности таким образом! — Кайли в ярости схватила палочку, но в ответ на ее «Stupefy» она только жалко выбросила искры.

— Что, заело, грязнокровка? — поправил очки Альбус. — Боюсь, такими методами ты точно никого и ничему не научишь.

— Вы гнуси! Твари! — голосила Кайли, но слизеринцы, не обращая на нее внимания, пошли в свое купе.

Слизеринцы, смеясь, отошли в купе. Альбус чувствовал, что Эрик и Кэт смотрят на него с легким восхищением и изумлением. Наверное, потому, что не ожидали, сумет ли он использовать когда-либл это слово. Это было странное ощущение — кровь стучала в висках, а в горле пульсировал огромный комок. Он никогда не испытывал ничего подобного, и даже не представлял себе, какое приятное чувство власти дает волшебство.

— Пойдет жаловаться Уизели, — фыркнул Эрик.

— Да ради Мерлина! — отозвался Альбус. — Ну снимут с нас пятнадцать баллов. Я на трансфигурации заработаю раза в три больше.

— А дома? — спросила осторожно Вики.

— А кому я там нужен, дома? — отозвался Ал. — Отец со своей Ромильдой, — мальчик выплюнул ее имя словно ругательство, — на континенте до десятого сентября. Да и на меня давно рукой махнули.

— А Кайлиша получила по заслугам, — отозвалась ехидно Кэт. — Сколько хамить-то можно?

— Она не хамит… Она одергивает… — глумливо передразнил ее Альбус. Поезд сделал лихой поворот, и из-за тумана уже стали выползать очертания гор.

— А кто это ей дал право одергивать других? — отозвалась Кэт. — Одергивательница какая нашлась.

«Если я смог сделать это, — размышлял Альбус, — я смогу сделать всё, что угодно!» На душе было странное чувство, будто он перешел какой-то невидимый порог. Медленно он опустил голову и посмотрел на свою левую руку, по-прежнему сжимавшую палочку. Суставы пальцев побелели, а руки всё ещё дрожали. Он убрал палочку за пояс, чтобы не думать об этом, и снова погрузился в чтение.

* * *

Поезд подъехал к Хогсмиду, когда за окном сгустилась тьма. Лили уверенно вышла на платформу и осмотрелась по сторонам. Толпа и плохое освещение мешали разглядеть все достаточно хорошо.Великан Хагрид, стоя с фонарем, отчаянно махал новичкам руками.В конце платформы стоял громадный человек с длинной бородой. Девочка весело улыбнулась: это Хагрид! На платформе было шумно, то и дело туда и сюда сновали будущие ученики.

— Первогодки, ко мне! Первогодки! — громовым голосом позвал он. В руках у великана был огромный фонарь с белой свечой, которым он отчаянно махал во все стороны.

Постепенно возле Хагрида собралась группа из продрогших от холода сорока мальчиков и девочек.

— Привет. Все собрались? Тогда вперед! — махнул рукой великан.

Новики пошли к лодкам. Лили не заметила, как оказалась рядом с двумя девочками. Всю дрогу она ехала с многочисленными родственниками: те, видимо, после истории с Альбусом не отпускали больше своих. Поэтому сейчас, несмотря на сырость, ей очень хотелось познакомиться с другими одногодками.

— Я бы мечтала попасть в Слизерин! — сказала темноволосая девочка. — Эллис, между прочим.

— Ты действительно хочешь в этот жуткий колледж? — Лили посмотрела на спутницу с легким испугом.

— Там, между прочим, учится твой брат, — внимательно посмотрела на нее синеглазая девочка. — И, между прочим, первый ученик. Я знаю от сестры, — уточнила она, — они лучшие с ним друзья. А ты Лили Поттер, я знаю!

— А твоя фамилия, случайно, не Нотт? — прищурилась Лили.

— Я Евангелина Забини, — улыбнулась ласково синеглазая.

— Что же тогда жуткого, если там твой брат? — удивилась темноволосая. — Или… А! Ты шутишь! — фыркнула она.

— Почему сразу шучу? — нахмурилась Лили. — Жуть: оттуда вышел Сами-Знаете-Кто, развязавший две войны, и его сторонники.

— А твой брат там правда первый ученик? — спросила темноволосая.

Лили окинула соседку взглядом. Сейчас она была изумлена, как дорого одета Евангелина. На ней был длинный черный плащ с серебряными пуговицами, причем каждая петлица была инкрустирована особым узором из виньеток. На ногах девочки были черные замшевыми ботинками с пряжками из бирюзы.

— Да. Он Трансфигурацию с седьмым классом даже изучает.

— Представляешь, как твой брат будет рад, если ты к нему попадешь? — тепло спросила Евангелина.

— А другие нас не примут, — горько вздохнула Лили. — В нашей семье считается, что если Слизеринец значит враг и предатель.

— Зато Вы будете вместе на лучшем факультете! — подмигнула темноволосая.

Лили задумалась. На мгновение, только на мгновение, она представила, что случалось невероятное. У нее на платье появился значок змеи. Эллис и Евангелина хлопают ей, а Альбус впервые за долгие годы тепло обнимает ее. Он говорит всем с радостью: «Это моя сестра!» Или не говорит? Интересно, они в Слизерине говорят или шипят, как змеи? Нет, это нереально. Ее место по праву рождения в Гриффиндоре. Там и только там.

— Ну, грязнокровкам, не светит попасть на благородные факультеты: Райвенкло и Слизерин, — продолжала расуждать Евангелина. — Обычно их берут в Хаффлпафф — факультет тормозов. Или в Гриффиндор, если сильно повезет, — хмыкнула она.

Лили поморщилась: все-таки ей было противно, что и через двадцать лет после войны, слово «грязнкровка» было таким распространенным. И все-таки Евангелина казалась ей почему-то милой: вроде ребенка, который, не задумываясь, повторяет всякие глупости. Не успела Лили пройти к лодке вместе с новыми подругами, как почувствовала, что ее стремительно тянут в сторону за правую руку.

— Отпусти, олух! — не сдержалась девочка. Это, как оказалось, был ее кузен Хьюго Уизли. Вот зачем людей пугать, зачем?

— Они плохая компания, — выдохнул мальчик. — Ты должна ехать с нами.

— Откуда ты это знаешь? Вы даже незнакомы. — Лили посмотрела на его рыжие всклокоченные волосы. Хьюго напминал ей отца, дядю Рона, но казался более тихим и осторожным.

— Поехали, — проворчал в ответ кузен.

Лили с досадой пожала плечами, но пошла вслед за ним. Дождавшись когда все рассядутся, лодки мягко отчалили от берега и поплыли по направлению к Хогвартсу. Лили восторженно озиралась по сторонам: новая жизнь манила к себе словно незабываемая сказка, неожиданно ставшая явью. Неужели этот момент настал, казалось бы, настолько быстро?

Лили не могла отвести взгляд от прекрасного замка. Каждая деталь делала его роскошным. Девочке казалось, что никогда еще она не видела столь прекрасного места и какое же счастье, что именно здесь, в Хогвартсе, ей предстоит учиться.

Наконец лодки причалили к берегу. Перед изумленными детьми открылся большой высокий замок с многочисленными башенками. Дети поднялись по заросшему травой пригорку и подошли ко входу. Тяжелым движением руки великан открыл ворота и продрогшие от холода дети вошли в огромный вестибюль. Мраморная лестница со множеством горевших на перилах фонарей сразу привлекла внимание Лили: ей никогда ещё не доводилось видеть такого богатства, Поттеры привыкли жить скромно. Мама частенько упрекала отца, но ничего не менялось. Чем богаты тем и рады, как он говорил.

Не успела она осмотреться, как к детям подошла высокая стройная шатенка с пронзительными карими глазами. Девочка почувствовала приятное тепло, быстро узнав тетю Гермиону.

— Это первокурсники, профессор Уизли, — гордо пояснил великан.

— Спасибо, Хагрид, — улыбнулась собеседница. — Следуйте за мной.

Будущие ученики пошли по мраморной лестнице. Лили, как и многие другие, восхищенно смотрела по сторонам, глядя на висевшие по стенам движущиеся картины и бесконечное море летающих свечей. Ближе ко второму этажу стали мелькать призраки, приветствуя новичков. Вдоль каменных стен помещения горели факелы. Наконец, дети остановились в небольшой комнатке, стены которой были украшены разноцветными гобеленами. Профессор Уизли выдержала паузу, чтобы произнести приветственную речь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — начала она. — Скоро начнется пир в честь начала учебного года. Однако перед этим вам предстоит пройти церемонию распределения. Как вам известно, в нашей школе есть четыре факультета: Гриффиндор, Райвенкло, Хаффлпафф и Слизерин.

Лили задумчиво посмотрела на гобелен, изображавшего невысокого волшебника на коне. Сейчас он весело шумел, показывая посох своим спутникам. Девочка задумалась над тем, почему в любом списке Гриффиндор всегда первый, а Слизерин — последний. Интересно, куда попадет она сама? Непременно в Гриффиндор, как родственники, как родители. Этот факультет ее весьма привлекал — там обучались открытые и смелые люди. С другой стороны, теперь она, казалось бы, не имела Ничего против Слизерина, познакомившись с интересными ребятами. Вдруг другие ученики этого колледжа тоже далеко не самые дурные люди? Там, кроме того, Альбус.

— После распределения один из колледжей станет для вас второй семьей. Я глава Дома Гриффиндор, но это ничего не значит по отношению к другим колледжам. Идемте.

В огромном зале стояли четыре стола, накрытые новыми скатертями красного, желтого, синего и зеленого цветов. На них стояла золотая посуда, а напротив сидели учителя с директором Минервой Макгонагалл в изумрудной мантии. Самым необычным был потолок — на нем открывалось небо, озаренное звездами.

Гермиона Уизлии сухо читала список, и радостные ученики тотчас бежали к своему столу. Краем глаза Лили успела заметить, что родители говорили правду. У каждого ученика по пути от шляпы до стола сам собой появлялся значок колледжа и галстук соответствующей расцветки. Наконец, Шляпа закончила свою песню.

— Брейн, Алиса!

Пухлая брюнетка с важным видом поправила большие роговые очки. Она явно волновалась, судя по медленной походке и постоянным встревоженным взглядам.

— Райвенкло!

Первокурсница мягко улыбнулась. В больших карих глазах, казалось, застыли слезинки.

— Браун, Лаура!

Голубоглазая блондинка лёгким движением поправила густые кудри и быстро двинулась вперёд. Она явно была уверена в предстоящем решении Шляпы.

— Гриффиндор!

Как Лили и ожидала.

— Грэй, Кристен!

К столу Гриффиндора скоро направилась высокая брюнетка с короткой стрижкой и пронзительным взглядом карих глаз. Следующий, следующий, ещё несколько человек…

— Поттер Лили!

Девочка, прежде чем двинуться по направлению к шляпе, тяжело вздохнула. Она все еще обдумывала тот разговор про примирение, но понимала, что радости это никому не принесет, еще и выставят друг друга на всеобщее посмешище. Оставалось только смириться. Наверно шляпа и думать то не будет: отправит в Гриффиндор в первые секунды… Девочка поправила огненные кудри и быстро двинулась вперед.

— Гриффиндор!

Однокурсники быстро осыпали девочку радостными аплодисментами.

— Поздравляю! Поздравляю, — весело улыбнулась беленькая Лаура. — Я слышала о подвигах твоего отца. Надеюсь, что подружимся.

— Я тоже, — кивнула Лили. Ох и болтливая же собеседница попалась.

— Я слышала, что маглокровок, вроде меня, здесь принимают весьма хорошо, — протянула Кристен.

— Это правда, — твердо сказала Лили. — Вы точно такие же дети как и мы.

— Поздравляю, Лили! — послышался звонкий голос Джеймса. Все же на Гриффиндоре не так уж и плохо… Даже весьма хорошо.

Эллис и Евангелина попали в Слизерин. От глаз Лили не укрылось, как Альбус и другие аплодировали первокурсникам. Старшая сестра Кэтрин Забини нежно обняла Евангелину, что вызвало у Лили грустную улыбку. Теперь можно было даже не мечтать о примирении с Альбусом, о мире в семье. Она становится врагом для слизеринцев, как и все ее родственники. Сестрой Альбуса числится лишь формально… Девочка вздохнула: столько лет вместе, столько надежд, но всё бесполезно, всё это ушло навсегда… Можно не рассчитывать и на близость с Евангелиной: кто примет дружбу гриффиндорки и слизеринки, учитывая вековую межфакультетскую вражду?

В задумчивости Лили прослушала речь старосты и лишь толчок соседки Лауры вывел ее из размышлений. Пора идти в гостиную. Из зала ученики вышли к широкой мраморной лестнице и медленно поплелись наверх. Новая староста Доминик Уизли показала им потайные ходы: за раздвижными панелями т за массивным гобеленом. Они шли то по одной лестнице, то по другой, некоторые из них даже, пока первокурсники по ним поднимались, меняли свое направление. На высоких стенах висели сотни портретов, и изображенные на них волшебники переговаривались между собой, а некоторые приветствовали новых учеников. Идя имио них, Лили думала о том, как ее брат Альбус в свое время шел в подземелья Слизерина и как теперь туду идут Эллис и Евангелина.

«Неужели им прямо по дороге в подземелья рассказывают о том, что прав был Лорд Волдеморт?» — думала с замиранием сердце Лили.