Грядущие дни (гет)

Гарри Поттер лучше других знал, что жизнь бывает весьма несправедливой. Детство он провёл с высокомерными, нелюбящими родственниками, хоть позже ему и удалось найти спасение в магическом мире. Мире, в котором он нашёл своё место, однако его воспринимали либо как героя, либо на него смотрели с подозрением и завистью. К этому можно добавить внушительный список покушений на его жизнь, так что совсем не удивительно, что он не испытывал никаких иллюзий по поводу справедливости жизни.

Никто бы не стал его винить в том, что взросление сделало из него циника. Но вместо этого Гарри вырос вполне нормальным, выиграл войну и вернулся к своей девушке, надеясь на то, что жизнь наконец-то начнёт налаживаться. Он чувствовал, что заслужил спокойную жизнь. У жизни, однако, были на него совсем иные планы, поскольку она, как уже подмечено, несправедлива.

Он снял очки, потирая уставшие глаза, прежде чем водрузить «велосипеды» на своё законное место. Давным-давно — ему, по крайней мере, так казалось, — когда он только-только начинал свою рабочую деятельность, то рассматривал возможность поиска целителя, который сможет исправить его зрение. Способы коррекции существовали как магические, так и магловские. Но Гарри чувствовал себя не в своей тарелке без очков, которые носил всю жизнь. Они были ему ближе, чем что-либо ещё. Кроме того, они были зачарованы не только антипритягивающими чарами, но и имели несколько полезных функций, которые множество раз выручали его на месте преступления.

— Итак, Гарри, расскажи мне, почему ты сегодня пришёл? — поинтересовалась Элиза Карнелл с самой терпеливой улыбкой на красивом лице. В ней чувствовалась спокойная уверенность, которую до этого он видел только в людях куда старше, чем они оба. В такие моменты он вспоминал о том, как с ним вёл беседы Дамблдор: спокойно и твёрдо, всегда уверенно и держа свои чувства под контролем. Тонкая чёрная записная книжка лежала раскрытой на столике рядом с Элизой, а над ней парило перо, готовое в любой миг начать записывать за ним. Гарри внимательно наблюдал за пером, вспоминая о событиях, когда перу было позволено записывать его речь.

Элиза была маглорождённой целительницей, которая усердно трудилась, чтобы стать тем, кем стала. Вместе с несколькими другими целителями она положила начало новой программы лечения, основанной на работах магловских психиатров. Ей потребовались годы, чтобы убедить традиционно мыслящих членов магической больницы в эффективности этого направления. После войны в больницу Святого Мунго прибыло очень много пациентов с ментальными расстройствами, которые нельзя было исправить с помощью взмаха волшебной палочки или приёма зелий. Столкнувшись с такими трудностями, персонал больницы был вынужден принять на вооружение магловские терапевтические методики.

— Вы знаете, почему, — коротко бросил Гарри. Все знали причину. Её печатали на каждом газетном заголовке, она пестрела со страниц глянцевых журналов почти месяцами, а в случае «Ведьмополитена» — ещё дольше. Личная жизнь — это прерогатива других людей. Но не его. Ни разу. Никогда.

— Что ты надеешься извлечь из наших психологических сеансов? — поинтересовалась Элиза, явно не задетая его вспыльчивостью.

— Свою работу, — последовал очередной короткий ответ. Глава Отдела магического правопорядка, Майкл Дэвис, запретил Гарри Поттеру работать, пока он не посетит её. Сам же Гарри считал, что ему не требовалась помощь. Ему было необходимо как можно скорее вернуться к работе, которую он умел выполнять и выполнять хорошо, поскольку работа — это всё, что у него осталось. Но, как оказалось, теперь у него не было даже работы. Во всяком случае не раньше, чем он пройдёт всю полосу препятствий от Министерства магии.

— Это типичная реакция для того, через что ты проходишь, Гарри. Ты чувствуешь, что потерял контроль над своей жизнью, ты один, ты злишься, и тебе больно. И у тебя есть на это полное право. Но работа — это не ответ. Она всего лишь временное отвлечение от проблем.

— Это всё, что у меня осталось.

— Это лишь отвлечение, — твёрдо повторила Элиза, сосредотачивая на нём взгляд своих тёмных глаз. — Чем дольше ты будешь к нему прибегать, тем сложнее тебе будет в дальнейшем. Тебе необходимо осознать произошедшее, и только после этого у тебя появится шанс двигаться дальше. Итак, поделись со мной, Гарри, как ты чувствуешь себя после всего?

— А как бы вы себя чувствовали?

— Речь не обо мне, — терпеливо улыбнулась Карнелл. — А о тебе. Если ты не желаешь говорить о своих чувствах, то, может быть, расскажешь о том, что, собственно, произошло?

Гарри вздохнул, прежде чем подвинуться вперёд в своём кресле, позволяя себе опустить руки между коленями, уставившись на девушку. Она ничего не говорила, а её перо перестало записывать и замерло, ожидая рассказа. Он мог бы быть далеко отсюда, работать, ловить людей. Нет, не людей. Злодеев. Преступников. И не потому, что работа обязывала его делать это, или потому, что тем самым он помогал людям. Он больше не играл в героя. Он стремился работать, потому что это заставит его почувствовать себя хорошо. Лучше, чем он чувствовал себя в течение долгого времени.

Гарри несколько минут пристально смотрел на Элизу, пока в его голове шла яростная битва. В чём ему следует признаться Карнелл, как много ей известно? Его неоднократно пострадавшее, но всё ещё сопротивляющееся чувство личного пространства возражало против разглашения деталей. Но факт заключался в том, что историю уже знали все, хоть и только со стороны Джинни. Когда они услышали её, никому не было дела до его правды. Публичные симпатии достались бывшей, а не монстру, которым она его выставила. Да, у него появился шанс быть услышанным, и при этом без привлечения к процессу средств массовой информации и общественного внимания.

— Думаю, всё началось однажды ночью после работы, — медленно начал рассказывать он Элизе, старательно игнорируя скрип пера, фиксирующего слова. Пока он рассказывал свою версию, мысли Гарри сосредоточились на деле Реймонда Нотта, над которым он провёл немало часов. Всем аврорам, которые им занимались, пришлось брать по несколько смен подряд в связи с ужасающей природой преступлений. Реймонд Нотт убил шесть женщин и выставил их тела словно трофеи. Ни секундой дольше он не мог позволить такому чудовищу разгуливать на свободе. Несколько долгих недель спустя всё закончилось. Нотт был арестован, а Гарри был отправлен домой пораньше, чтобы заслуженно отдохнуть вместе с невестой.

Он помнил, как открыл дверь и увидел лежащую на лестнице одежду. Белая футболка, чёрные штаны и зелёная юбка. Он помнил, как впал в ступор. Как смотрел на эту картину, забыв дышать. Не двигаясь. Просто смотрел. Чувство неверия в происходящее захлестнуло его. Захлестнуло с головой, из-за чего всё остальное показалось крайне далёким и неважным. В тот момент весь мир Гарри рушился у него перед глазами. Рассудок, казалось, отключился. Даже ритмичное сердцебиение, гулом отдающееся в груди, словно затихло. Исчезло в тот самый момент. Тишина оглушала его.

Но эта звенящая тишина была внезапно прервана, разбита громким стоном со второго этажа. Гарри помнил, как взбежал вверх по лестнице. Его тело начало двигаться до того, как желудок скрутило узлом из-за нехорошего предчувствия. Звуки прекратились. Вместо них послышались встревоженные голоса. Он помнил, как распахнул дверь. Увидел их. И увидел его, единственного человека, который окончательно усугубил ситуацию. В этот самый момент его злость достигла совершенно иного уровня. Он даже не осознавал, что ударил его, пока не услышал крики Джинни. Мир перед глазами затуманился, а руки были сосредоточены на теле противника. Но Гарри не остановился. Он продолжал бить. Сильнее и сильнее с каждым ударом. Только через какое-то время он осознал степень увечий, которые причинил своей руке и лицу мужчины. Затем последовал другой крик. Иной голос. Тот, который заполнил комнату, который был куда громче рыданий Джинни или болезненных стонов мужчины на полу.

— И в этот момент на тебя наложили парализующее заклинание? — поинтересовалась Элиза, тем самым отвлекая Гарри от воспоминаний окровавленного мужского лица, его мольбы о пощаде. Поттер кивнул. — Тебе не предъявили обвинений?

— Нет, — ответил Гарри, тяжело вздохнув. — Их бы предъявили, будь на моём месте кто-то другой. Никто не знал о произошедшем, кроме авроров, прибывших в дом. Но всё утекло в «Пророк». И с тех пор мне не позволяют вернуться к работе.

— И когда это произошло?

— Три месяца назад.

— В итоге, — кивнула Карнелл, — три месяца назад девушка, с которой ты состоял в долгосрочных отношениях, изменила тебе, тебя унижала вся страна и только сейчас ты пришёл за помощью. Но не ради себя. Ты пришёл, чтобы вернуться к работе, а не двигаться дальше по жизни. Я хочу сказать, Гарри, что я ничем не смогу тебе помочь, если ты сам не пожелаешь моей помощи.

— Бывало и хуже, — мрачно бросил Гарри. И это была правда, Дурсли обеспечили ему тяжкую жизнь. Несмотря на всё время, что Поттер провёл в стенах Хогвартса, существовало столько различных вещей, о которых он не мог рассказать Рону или Гермионе и никогда не найдёт сил рассказать. Например о вине, которую он испытывал из-за гибели людей, чья смерть позволила ему выиграть время для победы над Волдемортом. Или о кошмарах, снившихся ему после тех событий. Гарри не смог рассказать им о своей роли в плане Дамблдора, как и не смог рассказать о крестраже в шраме. Но это не остановило его от попыток двигаться дальше. Он смог вернуться почти нетронутым с той стороны. С чего этой ситуации отличаться от предыдущих?

Но он не мог избавиться от навязчивого чувства, что именно эта ситуация отличалась.

После произошедшего Джинни ушла от него, а Гарри просто хотел, чтобы его оставили в покое. Но приходилось иметь дело с докучливыми репортерами, пытающимися поймать его на пороге собственного дома, испытывать на себе множество обеспокоенных взглядов Гермионы, когда она замечала его игнорирование злых шепотков, преследующих его, куда бы он ни шёл.

И ещё были Уизли.

Молли даже видеть его не хотела, в то время как Рон был растерян и не знал, как себя вести. Он явно разрывался между желаниями защитить свою младшую сестру и встать на сторону лучшего друга. Этот моральный кризис привёл к тому, что Рон решил не поддерживать никого, чем заставил Гарри чувствовать себя ещё более одиноким. Мало того, что его предала любимая девушка, так ещё и его лучший друг оказался неспособен его поддержать. По крайней мере, Джордж, Билл и Артур оказались более понимающими. Они частенько защищали его от нападок Молли, когда внезапные обстоятельства вынуждали его заглядывать в Нору, но Гарри понимал, что они все хотели, чтобы проблема исчезла сама собой. Это была не их битва, и вариант спрятаться Гарри отлично подходил.

Но оставаться в полном одиночестве, запертым в мрачных стенах дома по улице Гриммо, вдалеке от слухов, вскоре оказалось невыносимо. Ему было совершенно не с кем поговорить. Единственное, что Гарри получил в старом доме, так это отличное место, чтобы жалеть себя. Вот почему он так стремился вернуться к работе, к тому, что у него хорошо получалось. По крайней мере, там ему не придётся больше ни о чём думать. Особенно про Джинни. Или про того мерзавца из квиддичной команды, с которым она переспала. И вновь про Джинни. Про отстранение с должности. Снова про Джинни. Сказать, что его мысли были зациклены на одной теме, значит ничего не сказать. Он закрыл глаза, пытаясь загнать обратно воспоминания, которые одолевали его.

— Действительно, — кивнула Карнелл, — я думаю, мало кто мог бы отрицать степень твоих страданий.

Она посмотрела в свои записи, постукивая кончиком пальца по подлокотнику кресла. Комната наполнилась долгой тишиной, нарушаемой лишь тихим постукиванием пальца Элизы. Затем она подняла взгляд от своих записей и внимательно посмотрела на собеседника.

— Правильно ли я понимаю, Гарри, что тебе сложно доверять людям?

— Нет.

Как только он это произнёс, Гарри осознал, насколько неправдивым было это заявление. Ему действительно сложно доверять людям. Почему? Дурсли обращались с ним не лучше, чем Малфои — с Добби. Его положение среди студентов в Хогвартсе было шатким, в лучшем случае, и зависело от того, что про него писал «Пророк». То же самое касалось почти каждого, кто жил в магическом мире. Даже его лучший друг отворачивался от него больше одного раза. Только Гермиона оставалась на его стороне, несмотря ни на что. Все остальные люди, которым он доверял, либо покидали, либо подводили его.

Он взглянул на Элизу и обнаружил, что она смотрит на него понимающе и с сопереживанием. Стало очевидно, что она видит его насквозь. Осознание, что их сеансы могут помочь ему не только с работой, медленно формировалось в его голове.

— Нет, вы правы, — вздохнул Поттер и покачал головой. — Мне действительно сложно доверять другим.

— И почему же? — мягко поинтересовалась Элиза. Когда он не ответил, она продолжила: — Гарри, смысл этих сеансов в том, чтобы ты открылся мне. Ты ничем себе не поможешь, удерживая чувства под замком. Всё сказанное в этой комнате останется строго конфиденциальной информацией.

— Докажите это, — Поттер посмотрел на перо, которое всё ещё фиксировало каждое сказанное им слово.

— Хорошо, если хочешь, — Элиза улыбнулась и убрала перо от записной книжки. Едва кончик пера перестал касаться поверхности бумаги, оно замерло, возвращаясь к своему обычному, безжизненному состоянию.

Эта тактика допроса была знакома ему со времён обучения на аврора и Гарри не единожды использовал её сам. Она работала сразу на двух уровнях. Первый — услуга за услугу. Ты даешь людям что-то, что заставляет их чувствовать себя обязанными, а затем они дают тебе что-то взамен. Второй, куда более сложный, состоял в том, чтобы убедить допрашиваемого, что ты на его стороне, сочувствуешь и понимаешь, что ему пришлось пережить. Правда это или нет не имеет значения, пока они тебе верят. Гарри давно усвоил, что люди слышат лишь то, что хотят слышать. Даже если это будет наглой ложью.

Если бы она сделала так раньше, Гарри, скорее всего, решил бы, что она использует именно эту тактику, ведь он был с ней хорошо знаком. Но чем дольше они разговаривали, тем больше он осознавал, что Элиза не была очередным препятствием, которое ему требовалось преодолеть ради работы. Если чему работа в аврорате его и научила, так это разбираться в людях. Она не просто выполняла свою работу, было понятно, что ей без разницы, получит он свою должность назад или нет. Элиза осознанно избегала темы о работе аврором. Она выполняла свои обязанности как профессионал, пытаясь помочь ему справиться с проблемами, эмоциями, словом, тяжким грузом, лежащим на душе. Может, Элиза не просто инструмент.

— Ладно, о чём вы хотите знать?

— Хочу узнать, Гарри, почему ты думаешь, что у тебя есть проблемы с доверием, — поинтересовалась Элиза.

Позже Гарри будет только дивиться тому, как всё произошло. Когда парень впервые сел в кресло перед психотерапевтом, он был решительно настроен свести все свои ответы к приемлемому минимуму. Зашёл. Ответил. Вышел. Получил долгожданное разрешение доктора на возвращение к работе. Но вместо этого Гарри словно прорвало. Сначала он говорил немного, но затем его речь превратилась в один стремительный поток сознания.

Поттер рассказал ей обо всех поручениях, которыми с детства заваливали его дядя и тётя. О своём тесном, тёмном чулане под лестницей, в котором он ютился, пока Дурсли всей семьёй смотрели телевизор в гостиной. Снова вспомнил ужас от травли Дадли и его банды, когда они от скуки начинали сезон «охоты на Гарри». Этот страх не покидал его даже когда Гарри удавалось перехитрить преследователей. Рассказал он и о том, что его предполагаемая семья так часто называла его «ненормальным», что порой он путал это прозвище с собственным именем.

Гарри давно перестал считать своих родственников чрезмерно жестокими, но лишь потому, что они редко его били. По-настоящему ему доставалось только от Дадли, да и то побои прекратились, как только Гарри выяснил наилучшие способы избегать своего китообразного кузена. Но из-за этих воспоминаний, беспокоящих его, словно незажившая рана, Гарри начал понимать, что насилие не всегда бывает только физическим. Из всех своих шрамов больше всего он старался не думать о душевных.

Неожиданно для себя, Гарри рассказал Элизе о том, как в детстве мечтал, что кто-нибудь, хоть кто-то, придёт и спасёт его. Как спустя годы эта мечта угасла, пока не появился Хагрид и не забрал его в Хогвартс. И хотя этот мир стал ему близок, он разительно отличался от образа, который придумал себе сам Гарри. Может, у него появились место, которое он мог назвать домом, и друзья, которых так не хватало в детстве, но он также столкнулся с тьмой и болью, которые оказались куда как хуже, чем те, которые его заставили испытать Дурсли.

И, пожалуй, самым худшим во всём этом, хуже, чем атаки Волдеморта и его Пожирателей Смерти, стало осознание того, что его так называемый спаситель, Дамблдор, почти всегда держал его в неведении, пока не пришла пора умереть. Гарри даже ей рассказал и о времени, которое провёл на грани жизни и смерти, о котором никому не рассказывал ранее. Как он принял извинения Дамблдора, хотя в душе задавался вопросом о том, как смеет тот просить прощения за всё, через что ему пришлось пройти.

И пока он рассказывал ей о своей жизни, Гарри внезапно осознал, насколько он был зол. Злобу и обиды он выместил на неудачливом любовнике Джинни. Жизнь была к нему крайне несправедлива.

Всё это время Элиза внимательно смотрела на него и слушала, изредка уточняя, когда Гарри был неточен или упускал важные детали. Слова лились из него рекой, психотерапевтка лишь придавала этому потоку нужное направление. Она помогла ему выговориться и Гарри ни разу не почувствовал осуждения с её стороны.

— Почему ты никому не рассказал об этом? — спросила она, когда Гарри закончил исповедь.

— Расскажи я им, они бы победили, — ответил он, вставая на ноги и подходя к окну, откуда открывался вид на старое дерево в саду. — Я не собирался позволить им узнать, что они меня задели.

Элиза уже собиралось было ответить, когда их прервал стук в дверь. В кабинет заглянул парень с каштановыми волосами, одетый в дорогую мантию. Он стоял у стола, когда сам Гарри находился в приёмной.

— Прошу прощения, что прерываю, мисс Карнелл. Но Мэддисоны здесь и их приём должен был начаться десять минут назад, — произнёс он, смущённо улыбаясь.

— Да, конечно, передай им, что мы сейчас начнём, Шон. Спасибо, — ответила ему Элиза с улыбкой на лице. Молодой человек, лет восемнадцати-девятнадцати с виду, кивнул головой и немного покраснел. Вскоре послышался звук закрываемой двери. — Похоже, что мы немного припозднились, Гарри. Но мы вскоре встретимся. У меня есть время в четверг, если ты свободен.

— У меня нет других планов, — ответил Гарри с ноткой горечи. Он забрал пиджак с кресла и накинул на себя, пока шёл к двери. В отличие от секретаря Шона, он не носил мантий. Смешаться с толпой в магловском мире было просто, но мантии привлекали внимание, и он больше не появлялся в Косом Переулке. Он не мог выдержать всю грязь и все неприязненные взгляды в мире.

— В десять часов, Гарри. Я сообщу Шону, чтобы он ожидал тебя.

— Увидимся, — произнес Гарри, открывая двери. Но прежде, чем выйти, он обернулся к Элизе. — Как много вы уже знали? Вы так и не сказали.

— Да, не сказала, — с лёгкой улыбкой ответила Карнелл. — В моей профессии быстро узнаёшь, что вещи такие, какими кажутся на первый взгляд. Жизнь редко делится на чёрное и белое, поэтому предубеждения в основном мешают. До четверга.

— Да, до свидания, — с ухмылкой ответил Гарри. Когда он вышел из её офиса, то почувствовал себя гораздо легче, чем за много недель.

Однако вскоре его настроение изменилось. Вместо того, чтобы отправиться прямиком домой, он решил прогуляться по улицам Лондона, перебирая в голове воспоминания о недавней встрече. У него складывалось чувство, словно его тело действовало само по себе, почти ностальгическое ощущение с тех времён, когда он просто так бродил по улочкам Литтл Уингинга, когда ему удавалось покинуть дом Дурслей. Холодный ветер и дождь совсем не улучшали его настроение. Всё, что он старательно пытался забыть в течение прошедших недель, вернулось. Даже когда он аппарировал домой, точно приземлившись на пороге дома Гриммо двенадцать, ему пришлось вспомнить о том ужасе, который он почувствовал, когда Яксли последовал за ними сюда.

Покачав головой, отгоняя прочь назойливые мысли, Гарри открыл дверь и тут же шагнул вперёд, резко захлопнув её. Перед тем как эхо от стука двери затихло, звук шторма на улице прекратился, словно по мановению волшебной палочки. Тишина в доме почти оглушала. Больше не будет ругани Вальбурги Блэк, чей портрет вне всякого сомнения проснулся бы от такого громкого звука. Несмотря на все изменения, которые он привнёс в дом, тот всё ещё ощущался как склеп, где единственной живой душой был сам Гарри.

Конечно, удаление портрета не задумывалось как часть переделки декора, это был результат вспышки гнева, подпитываемого огденским огневиски. Одна пьяная ночь в грустных размышлениях о бывшей невесте привела к перепалке между ним и Вальбургой. Рама так и осталась висеть на стене, но обгорелые ошмётки полотна свидетельствовали о победе волшебника.

Пройдя на кухню, Гарри решил приготовить себе обед немного позже, чем планировал. Кричер умер пару лет назад. Винки хотела служить ему, но парню удалось убедить её, что немало его бывших знакомых, имеющих собственные семьи, приняли бы эльфийку как нельзя лучше. Как бы сильно он ни заботился о Кричере, сама идея владения эльфом была ему неприятна. Ему не нравилось быть чьим-то хозяином.

Оставшись без помощи домашнего эльфа, Гарри решил взять всё в собственные руки. Он установил на кухне газовую плиту, поскольку готовить в магловском стиле было куда удобнее. И хотя ему не нравилось готовить для родственников, в детстве, самому выживая на хлебе и воде, Гарри находил процесс готовки умиротворяющим.

Его внезапно осенило, пока он доставал ингредиенты из холодильника, насколько изменилась обстановка на кухне. Исчезли вся старая мебель и стол. Его место заняли стильный длинный стол и удобные стулья. Он помнил ночи, когда они сидели за этим столом и наслаждались едой, которую так старательно готовил Кричер. Ночи, наполненные беседами с Роном и Джинни о квиддиче, попытками Гермионы держать их в курсе основных событий в Министерстве магии.

А сейчас он остался один.

Его тихое уединение вскоре было нарушено вспышкой зелёного пламени в камине, откуда донёсся знакомый голос:

— Гарри? Ты здесь?

— Да, проходи, — откликнулся Гарри, не отвлекаясь от процесса готовки.

Хромированная поверхность печки отразила неграциозно вывалившуюся из камина Гермиону. Гарри постарался скрыть свою улыбку. Как и он сам, подруга так и не научилась с лёгкостью перемещаться через камин. Может, подростка с копной густых волос, которого он помнил со школы, уже и не существует, но что-то всё равно остаётся неизменным.

— Я рада, что застала тебя. Я собиралась оставить тебе записку в случае твоего отсутствия, ты знаешь, как я не люблю приходить, когда тебя нет, — сказала Гермиона, усаживаясь на стул.

— Тебе и Андромеде здесь всегда рады в любое время, — усмехнулся Гарри, нарезая помидоры. — Ты же знаешь, я не просто так внёс вас в список тех, кто может пройти через защиту дома.

— Да, знаю, — фыркнула Грейнджер. — Но меня до сих пор до чёртиков пугает привычка волшебников пускать в свой дом других, когда их самих нет дома. Да, я понимаю, что ты, образно говоря, дал мне эквивалент ключа от дома, но всё же… это твой дом.

— Есть хочешь? — поинтересовался Гарри, кивнув на разложенные продукты. — Я только начал, так что могу приготовить побольше.

— Нет, спасибо. Но я не откажусь от чая, — с благодарностью в голосе ответила она, начиная чистить свою министерскую мантию от сажи, которую Гарри считал одной из проблем путешествия через камин. — Где ты был до этого? Я пыталась связаться с тобой, но тебя не было дома. Я подумала, может, ты отправился к Андромеде, но она сказала, что вы увидитесь только вечером.

Гарри кивнул. Каждый день в семь часов вечера он ходил к Андромеде. Без отговорок и опозданий. В семь часов, чего бы ему это не стоило, Гарри ходил проведать своего крестника. Да, он, наверное, мог бы позволить себе задержаться. Но если он опоздает хоть на пять минут, то в следующий раз опоздание может быть ещё больше. И так будет снова. И через раз, пока он совсем не перестанет приходить к Тедди. Он знал, каково это. Даже когда Джинни ушла, Поттер поставил перед собой цель приходить к Тедди каждый день. Это меньшее, что он мог для него сделать. Он был ему должен.

После войны Гарри чувствовал огромную вину за все смерти. Смерти, которые он верил, что мог бы предотвратить. Он убедил себя, что начни он сражаться раньше и активнее, Волдеморт мог бы исчезнуть быстрее. И все выжили бы. Но всё же во время его седьмого курса в Хогварсте, Гарри слышал массу героических историй, о том, что происходило в то время, пока они с Роном и Гермионой пытались отыскать крестражи. Некоторые из его одногодок решили заново проучиться седьмой курс, учитывая, что предыдущий год их терроризироали и мало обучали. Их истории изменили его взгляд на свою важность в борьбе.

Гарри быстро осознал вклад каждого человека, сделанный, пока он искал крестражи. Правда заключилась в том, что все погибшие сражались за то, во что верили. Невилл по-своему стал таким же «избранным», как и Гарри. Даже Луна с Джинни успели сделать много всего, прежде чем были пойманы и отправлены к Малфоям. У каждого была история. Они понимали, что рисковали, но продолжали сражаться. Они ставили на кон свои жизни, а не вставали на колени перед Волдемортом. В отличие от других магов по всей Британии, они не ждали, пока Гарри появится и спасёт их.

Даже Тонкс и Ремус сражались, рискуя не только своими жизнями, но и будущим сына. Если у кого-то и были причины залечь на дно во время войны, так это у них. Но они выбрали рискнуть всем, чтобы восстать против Волдеморта. В более депрессивные дни Гарри считал, что зря его друзья так поступили. Их сын потерял свою семью, эту боль Гарри знал слишком хорошо по собственному опыту. Но вместо того, чтобы защитить своего сына, как его родители, они ринусь в самое пекло, оставив малыша одного.

Нет, не одного. Может, у Тедди больше не было родителей, но каждой клеточкой своего существа Гарри собирался показать маленькому метаморфу, что у него есть семья. Он собирался стать лучшим крестным для Тедди, поскольку он этого заслуживал, хоть у самого героя в детстве никого не было. Он не подведёт Тедди. Он дал слово.

— Я ходил к психотерапевту, — пояснил Гарри, наливая воду в чайник. — Слышала об Элизе Карнелл?

— Целительница?

— Да, она самая. Сегодня был первый сеанс.

— Как прошло? Я слышала, что она проделала прекрасную работу. Её номинировали на премию Джефферсона в прошлом году. Самая молодая номинантка. Жаль, что она не выиграла, её обошел целитель Томас Флинт. Обычно премию Джефферсона присуждают целителям постарше за их вклад в медицину, но она оказала куда большее влияние, чем Флинт за все годы своей деятельности. Никому до неё не удавалось успешно совместить магловские методы с лечением в Мунго. Я бы хотела с ней познакомиться. Мы должны были встретиться с ней в прошлом году, но я была так занята, что упустила свой шанс. Вместо меня отправилась Пенелопа Клируотер.

— Дыши, Гермиона. Всё в порядке. Ты не потеряешь школьных очков за ответ, — поддразнил её Гарри. Гермиона так и не растеряла своей способности воспроизводить максимум слов на одном дыхании, — ещё одна особенность, так и не изменившаяся с годами.

— Придурок, — Гермиона скорчила недовольную гримасу.

— Ты так добра ко мне, — кисло откликнулся Гарри, — и в ответ на твой вопрос, да. Всё прошло хорошо.

Гарри ухмыльнулся, пока доставал чашку с полки. Чайник уже давно закипел, но в первую очередь он следил за едой, чтобы та не подгорела.

— Следующая встреча назначена на четверг. С каких это пор тебя интересуют целители? После той истории с василиском и проклятием Долохова, ты ясно выразилась, что скорее станешь изучать прорицание, чем вернёшься в больницу.

— Моя работа это интересоваться, — ответила она слегка обиженным тоном, принимая из его рук чашку с чаем.

В отличие от Гарри и Рона — до того, как Рон бросил учёбу и занял место брата в "Волшебных Вредилках Уизли", — Гермиона никогда не задумывалась о том, чтобы стать аврором. Она хотела убедиться, что новое Министерство не вернется к старым чистокровным обычаям. Благодаря своим природным способностям и навыкам в арифмантике и рунах, она легко получила работу в Департаменте магического транспорта. Такой талант, как у неё, как всегда подозревал Гарри, не остался незамеченным. Прошло совсем немного времени, прежде чем она перешла в другой департамент, больше соответствовавший её интересам.

Хотя умом Гермиона признавала ассоциацию Г.А.В.Н.Э. не лучшей своей идеей, но сердцем она всегда чувствовала, что поступает правильно. Это привело её в Отдел международного сотрудничества, где она вдохнула новую жизнь в умирающую организацию. Сказать, что весь мир сторонился магической Британии, значит ничего не сказать. Существовала причина, почему никто не пришёл Британии на помощь, когда Волдеморт захватил власть. Однако теперь, когда Гермиона постепенно приближалась к повышению до главы отдела, Британию начали воспринимать всерьёз. Впрочем, закостенелых скептиков по-прежнему хватало.

Гарри искренне радовался успеху подруги. Иногда он старался помогать по мере сил или работал над международными проблемами авроров, но у него не хватало терпения разбираться с бюрократическим крючкотвортством, в отличие от Гермионы. Единственная причина успеха в его попытках помочь крылась в знаменитом имени.

— И как долго, по-твоему, будут проходить ваши встречи? — поинтересовалась Гермиона, отпивая глоток из кружки. — Я знаю, что ты посещаешь их только из-за работы, но тебе бы не помешало разобраться и с другими вещами.

Гарри нахмурился. Гермиона привыкла указывать, даже если она действовала из благих побуждений, но это не значило, что ему это обязано нравиться.

— Я не это имела в виду, Гарри, — быстро проговорила она, увидев его выражение лица. — Мерлин знает, нам всем следует сходить к психотерапевту после того, через что мы прошли. Рон, например, до сих пор видит кошмары после того раза, когда вы вдвоём ходили к Арагогу в лес.

Гарри кивнул. Далеко не раз он лично будил Гермиону, когда она видела кошмары, в которых её пытала Беллатриса. По какой-то неведомой причине они часто посещали её, когда девушка засыпала на диване. Иногда парень задавался вопросом, может ли сам дом на Гриммо так влиять на неё, поскольку Рон упоминал, что у себя дома она спит достаточно спокойно. Учитывая, в скольких вещах он признался Элизе, Гермиона, скорее всего, была снова права.

Но он не собирался ей об этом говорить. Ему хватило её выражений в духе: «Гарри, ну я же тебе говорила!» во времена Хогвартса на ближайшее десятилетие вперёд.

— Понятия не имею. Наверное, столько раз, сколько она пожелает меня видеть, — пожал плечами Поттер. Он действительно не знал. Разумеется, он открылся ей, но, как сказала Карнелл, он использовал работу как отвлечение от проблем, как костыль. Разве она отправит его работать в ближайшее время? Почему-то он сомневался. В этом и был подвох, подобные вещи отнимают уйму времени. Никто, как заметил Гарри, точно не знал, сколько времени потребуется.

— Она знает, что делает, — заметила Гермиона. — В Мунго нет более квалифицированного специалиста.

«Жаль, что её офис находится на другом конце Лондона», — подумал Гарри. Элиза была лучшей в своём деле, и куда руководство больницы её поместило? Как можно дальше от самой больницы. Он остановил себя до того, как озвучил данную мысль Гермионе. Зная её, она вспыхнет, а затем последует десятиминутный удивительно односторонний поток аргументов о равенстве и принятии. Эти аргументы, по мнению Гарри, имели недостатки, поскольку она не принимала предубеждений чистокровных и всеми силами пыталась навязать им свою точку зрения. Иногда у неё случались заскоки из-за потребности всё контролировать.

— Верно, — согласился Гарри вслух. — Без обид, Гермиона, но я провёл там всё утро. И у меня совсем нет желания продолжать ту же тему. Может, поговорим о том, почему в разгар трудового дня ты здесь, а не на работе?

Подруга подняла взгляд на Гарри. Её щеки покраснели от смущения, а кружка остановилась на полпути к губам. Он почти видел, как она судорожно пытается найти оправдание в своей голове, пока он ест.

— Так ведь время обеда?

— Ты каждый день берёшь обед из дома и ешь ровно в двенадцать часов. Сейчас уже половина второго, — заметил Гарри с усмешкой. Гермиона собиралась было ответить, но он поднял руку, прерывая её: — Я аврор, Гермиона, помнишь? Меня тренировали замечать оправдания. Так в чём дело?

— Ладно, — вздохнула она, ставя кружку на стол. — Я хотела попросить об одолжении.

— И почему у меня ощущение, что мне это не понравится? — сухо пробормотал Гарри, уставившись в тарелку. Гермиона редко просила его о чём-то, но когда решалась, то у неё бывали веские причины. Не то чтобы он ей отказал. Он всегда будет на стороне друзей, даже если это означает участие в чём-то, что ему не по душе.

— Ты даже не знаешь, о чём речь! — начала отчитывать друга Гермиона, упустив в его голосе нотку сарказма. Гарри лишь ухмыльнулся. Даже после прошедших лет он всё ещё знал, как на неё надавить. И это было её виной, ну честно. Её слишком легко было задеть.

— Ладно. Да, может, тебе и правда не понравится это, но мне больше некого взять с собой.

— Взять с собой? Куда? — спросил Гарри, но едва он замолчал, как до него дошло. — Нет, Гермиона. Ни за что. Ты же знаешь, насколько я не люблю подобные мероприятия.

— Пожалуйста? У Джорджа и Анжелины годовщина свадьбы, поэтому Рон не может пойти со мной, — попыталась объяснить девушка.

— Почему ты не можешь пойти одна? Я бы так и поступил.

— Я не могу. Тебе ведь прекрасно известно, насколько старомодны некоторые магические обычаи. Ведьма в моём положении не может пойти куда-либо в одиночку, особенно если там будет много важных дипломатов из Международной конфедерации магов.

— Ты ненавидишь тех, кто там будет, так же сильно как я.

Каждый год Министерство устраивало бал, где гости не столько танцевали и наслаждались хорошей едой и вином, сколько налаживали деловые контакты с власть имущими магического мира. От одного взгляда на этих людей, на фоне которых даже Драко Малфой выглядел скромнягой, у Гарри начинали чесаться кулаки. Гермиона ненавидела эти собрания, потому что по "скромному мнению" как минимум половины присутствующих, на подобной должности ей, как представителю "второго сорта", не место. Если Рона не было в зале, то она ничего не могла поделать с самодовольными усмешками и надменными взглядами этих напыщенных болванов. Рон, насколько знал Гарри, обычно стоял около буфета, уминая бесплатное угощение, наплевав на приличия и этикет.

— Даже больше чем ты, ты был лишь на одном.

— Одного более чем достаточно, — мрачно пробормотал Гарри. Слишком свежи были воспоминания о получасовой тираде лорда Монтегю по поводу шокирующего возвышения маглорождённых в Министерстве.

Он вздохнул, поскольку эти воспоминания также помогали ему вспомнить о том, кто его спас от вышеупомянутого напыщенного лорда. Гермиона, с натянутой улыбкой на лице, увела его подальше, заявив, что, как с главой отдела, ей срочно необходимо обсудить с ним важные вопросы. В глубине души он понимал, что она не стала бы к нему обращаться, если бы не была готова сделать для него то же самое. Это факт. Она уже многое для него сделала. Вряд ли найдутся люди, не сломавшиеся под пыточными заклинаниями Беллатрисы Лестрейндж.

Гарри вздохнул. Гермиона — его лучшая подруга. У него не было другого выбора, кроме как согласиться. Но это не значит, что ему нравится данная затея.

— Ладно. Хорошо. Я пойду. Но я не собираюсь надевать парадную мантию, — твёрдым тоном заявил Поттер, давая понять, что компромиса не будет.

— Есть причина? — полюбопытствовала Грейнджер, старательно пряча усмешку, которая была готова вот-вот появиться.

— Я выбросил свою единственную парадную мантию, — ответил Поттер. Это был подарок Джинни, из чего следовало, что будь он проклят, если когда-либо наденет её вновь. Все мантии, что у него остались, были рабочими и совершенно не годились для бала. Практичные одеяния, обшитые защитными элементами, оберегающими владельца от шальных проклятий — совсем не то, что стоит надеть, отправляясь на танцы. Да и на работу он их тоже не носил, честно подумал парень.

— Я уверена, что ты что-нибудь подберёшь, — быстро произнесла Гермиона, не заостряя внимание на том, что у Гарри нет ничего подходящего. — Сегодня в восемь вечера. Это ведь не проблема?

— Нет, — сухо ответил Гарри. — Думаю, что с небольшим усилием я смогу втиснуть тебя в свой занятой график.

Гермиона улыбнулась его шутке, хоть и не совсем удачной. Опять же, Гарри был вынужден признать, что он давно не бывал в настроении для шуток, и, может, поэтому она была счастлива видеть хоть какие-то проявления чувства юмора.

Поттер изрядно удивился, когда лучшая подруга завела с ним разговор о торговых сделках, в которые она была вовлечена последние пару недель. Он ожидал, что она испарится сразу же, как только получит желаемое. В последнее время все так поступали: приходили, получали необходимое и слишком быстро уходили. Их желание поскорее убраться с глаз долой было, вне всякого сомнения, навеяно его плохим настроением.

Пока он слушал речь Гермионы о том, что новый министр Нидерландов крайне расстроился из-за торговых сделок, заключённых его предшественником, и поэтому им пришлось многие перезаключать, Гарри понял, что потерял связь со многими друзьями из-за своего состояния. Взять, к примеру, Невилла, с которым он не общался с тех самых пор, как тот начал преподавать в Хогвартсе, или Луну, с которой он редко виделся из-за её постоянных путешествий в поисках экзотических животных. Парень не встречался почти ни с кем из старых друзей.

Может, Гермиона была права, ему действительно были необходимы сеансы у Элизы больше, чем казалось.

Ему потребовалось мало времени, чтобы заметить, как Гермиона ведёт разговор, попивая чай и аккуратно избегая заводить речь про Уизли. В этой теме крылось слишком много боли, и он был рад, что диалогом управляет подруга. Вместо этого они вспоминали года обучения в Хогвартсе. Странно было разговаривать с ней, словно ничего и не произошло. Это вновь напомнило Гарри, насколько он отрезал себя от внешнего мира.

Следующим осознанием стал его круг общения. Вернее, насколько мал был круг его друзей. Он искал себе оправдания, уверяя себя, что они взрослеют и у них своя жизнь, что они двигаются вперёд и заняты работой. Но Гарри определенно не утруждал себя поддерживанием связей с кем-либо. Сейчас он контактировал только с аврорами, большинство из которых не видел с тех пор, как его отстранили от службы, и с Андромедой и Тедди.

Авроры были единственными, кто мог полностью понять, что ему довелось пережить. Они по-настоящему понимали его мир. Остальные только пытались.

Гарри быстро отмёл эти мысли, сфокусировавшись на разговоре с Гермионой. Может, ей тоже требовалась эта на удивление затянувшаяся беседа больше, чем она считала.

— Что ж, — медленно сказала Гермиона, посмотрев на часы, — мне пора идти, вечереет, а мне ещё надо подготовиться к балу.

— Тебе действительно нужно три часа на подготовку? — поинтересовался Гарри. Он так и не смог понять, для чего требуется столько времени. — Мне понадобится полчаса максимум.

— У меня ещё есть работа, которую надо закончить, — сказала Гермиона.

— Но ты ведь можешь провести хотя бы один вечер в блаженном ничего-не-делании? — неверящим тоном уточнил Гарри. Даже будучи аврором, он работал не настолько усердно, как Гермиона. Она постоянно работала, подготавливала отчёты, посылала письма коллегам в Министерствах по всему земному шару. Мерлин знает, чем ещё она занималась. — Это же не убьёт тебя?

— Ты знаешь, что мне необходимо работать усерднее, чем кому-либо другому, — раздражённо ответила подруга. И он понимал. Она имела в виду, что маглорождённым не давали столько же возможностей, как остальным. Ей приходилось работать в двойном размере, просто чтобы к ней относились как к равной. — Я не хочу сказать, что мне здесь не нравится, мне было приятно с тобой повидаться, и извини, что не вижу тебя чаще. Просто…

— Работа, я знаю. Всё в порядке, Гермиона. Я понимаю.

— Спасибо, Гарри, — грустно улыбнулась она, поднимаясь на ноги. — Скоро должно стать полегче. Было сложно работать с Нидерландами, особенно после того, как Элис ушла в декрет.

— Ты когда-нибудь задумывалась об этом? — спросил Гарри. — Создать собственную семью с детьми и всё такое?

— Когда-нибудь, наверное, — призналась Гермиона. — Я не знаю. Я пока серьёзно об этом не размышляла. Ушла в работу с головой, надеясь чего-то изменить. Мы никогда об этом не говорили, и я не уверена, что готова. Кроме того, работа и без детей очень сложная.

— Да, если бы ты завела детей, то хотела бы позаботиться о каждой мелочи, — кивнул Гарри. Он её понимал. Работа аврора заставляет идти на жертвы не только в плане нескольких обедов с друзьями или пропусков дней рождений. Даже выделить пару часов для Тедди каждый вечер было крайне сложно. Вряд ли он смог бы совмещать работу и отцовство. Не то чтобы Джинни жаловалась, даже когда она возилась с Тедди, она не выглядела склонной к материнству.

— В любом случае, как я уже сказала, мне пора. Увидимся позже, Гарри.

— Да. До скорого.

Она улыбнулась и быстро обняла его, прежде чем развернуться и войти в камин. Вспышка ярко-зелёного пламени осветила комнату, и подруга исчезла, оставляя Гарри с пустой кружкой на столе и улыбкой на лице.

Без десяти семь Гарри вышел из дома Гриммо двенадцать, одетый в чёрный костюм c белоснежной рубашкой. Тонкий галстук тёмно-красного цвета с диагональными белыми полосами завершал образ. Его ботинки были начищены до блеска, а запонки поблескивали в огнях уличных ламп. Никто не сможет упрекнуть его в том, что он не подготовился к выходу в свет. Но ни за что на свете он не стал бы надевать парадную мантию.

Гарри пригладил непослушные волосы ладонью и оставил их как были. Несмотря на то, что другие думали, что их уложить невозможно, Гарри знал, что это не так. Знаменитые вихры Поттеров были просто обманом. Ему нравилось, как они выглядят сами по себе, без каких-либо усилий. Из-за того, что они напоминали людям о его отце, парню ещё меньше хотелось укрощать их расчёской. По правде говоря, он никогда и не пытался, и только Гермиона пыталась привести его волосы в порядок, не спрашивая разрешения. К счастью, это происходило, когда они вдвоём искали крестражи на седьмом курсе. Теперь же это была просто шутка, маленький лучик света в воспоминаниях, пропитанных тьмой.

Любой человек, оказавшийся неподалёку, мог услышать негромкий хлопок, с которым Гарри аппарировал. Через секунду он уже стоял в центре Лондона, а ещё через одну секунду его взгляду предстал дом Андромеды Тонкс. Гарри сверил время по наручным часам, убеждаясь, что прибыл заранее. Дождь не успел пока добраться настолько далеко на север, а солнечные лучи иногда проглядывали через серые облака, заволакивающие небо. Его позвали, и он обнаружил перед собой открытую дверь дома и ожидавшую его Андромеду Тонкс.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала она, обнимая его и пропуская внутрь. — Собираешься на какое-то особенное событие?

— Смотря что ты подразумеваешь под "особенным", — ответил Гарри. — Я собираюсь в Министерство Магии на бал, так как Гермионе необходим подходящий спутник из-за больших и важных шишек, а Рон занят магазином, пока Джордж с Анжелиной празднуют годовщину свадьбы.

— И ты, конечно же, идти туда не хочешь, — усмехнулась Андромеда, чья ухмылка тут же сменилась недовольной гримасой. — Он и этот его магазин. Я уже говорила этим троим, что им нужен помощник.

— Я знаю, — понимающе кивнул Гарри. — Но ты же знаешь, насколько упрямыми могут быть Уизли. Для них наём работника выглядит как лишняя трата денег, а если вспомнить, как они росли… ну, ты понимаешь.

— Правда. Понимаю, — вздохнула Тонкс, ведя Гарри в гостиную. — Но если они соберутся завести внука, которого так ждёт Молли, то помощь рано или поздно им всё равно потребуется. Хотя Анжелина недавно получила предложение от квиддичной команды «Холихедские Гарпии», поэтому я даже не знаю, когда этот момент настанет.

Всем было прекрасно известно о желании Молли Уизли побыстрее увидеть своих детей с собственными семьями. Остепенившимися. Идея стать бабушкой была чем-то, чего матриарх семейства желала больше всего.

Гарри сел в своё любимое плюшевое кресло. Огонь весело потрескивал в камине справа от него, что являлось приятным отличием от холода снаружи. Даже после его ремонта, тёмно-красные обои, выбранные Андромедой для гостиной, делали её теплее, чем любую комнату в доме на Гриммо.

Опять же, дом Тонкс был построен как магловский коттедж ещё в викторианские времена. Предыдущие владельцы, как ни странно, полностью переделали внутреннее убранство дома и дополнили его современными удобствами. Как и бывшие хозяева, Андромеда полностью изменила внутреннее пространство, когда переехала туда после войны. Гарри продал её старый дом, поскольку она не могла найти в себе сил зайти внутрь после смерти дочери. Уборка дома стала для Винки последним приказом, прежде чем она перешла в новую семью.

Гарри понимал её чувства. Плохие воспоминания могли высосать из человека радость жизни точно так же, как это делали дементоры. Вот почему он выкинул почти всё, когда решил изменить обстановку внутри своего дома. Слишком много воспоминаний. Слишком много боли. Благодаря этому его последний год в Хогвартсе был особенно болезненным. Пребывание в замке стало постоянным напоминанием о тех, кого не было рядом. Гарри иногда задавался вопросом, а не это ли мотивирует Джорджа и Рона. Они оба хотели поскорее забыть о прошлом.

Гарри посмотрел на каминную полку. Там стояла одна-единственная колдография, на которой были изображены Андромеда с малышом Тедди. Джинни сделала этот снимок, когда они поехали на побережье на выходные. Первое путешествие Тедди на пляж. Тедди на фотографии держал за руки бабушку и Гарри. Гарри смотрел на колдографию и видел, как волосы мальчика меняют цвет. Он был так счастлив в тот день.

— Джордж действительно нуждался в ком-то после всего случившегося. Я думаю, что Рону нужно, чтобы в нём нуждались. Они помогают друг другу, — задумчиво произнёс Гарри. Он умолчал о том, что Рону пора было выходить из его тени. Ему надо было повзрослеть. Как и всем им.

После его слов последовала тишина, наполненная лишь звуком потрескивающего огня в камине и тихого тиканья часов на каминной полке. Гарри посмотрел на них, но думал он о другом. Отдаленные воспоминания событий, произошедших словно вчера, возвращались к нему. Звуки криков, падающие камни и крики предсмертной агонии, отдающиеся эхом в его ушах. Он позволил им вновь поглотить себя, напомнить о себе, прежде чем загнать их обратно. Вновь их похоронив.

— И всё же, их бизнес успешен, — произнёс Гарри, принуждая себя звучать бодро. — Должен, раз они всё ещё открыты.

— Ходят слухи о том, что они копят средства на покупку Зонко.

— Это всего лишь слух, Андромеда, хотя если бы они могли позволить себе купить Зонко, то я бы такому решению не удивился, — усмехнулся Гарри. — Джорджа сложно остановить, когда он что-то задумал.

— И они открывают ещё один магазин в Хогсмиде, — заметила Андромеда. — Рон будет им управлять, он сказал мне на прошлой неделе. Самое время. Он заслужил после всей проделанной работы. Наверное, Джорджу понадобится новая пара рук, когда Рон уйдёт.

И в этом она была права. Рон действительно усердно трудился в магазинчике. Никто не ожидал от него инициативы, которую он проявил. Они ожидали, что он вернётся к старым привычкам в виде увиливания от работы. Но магазин подходил Рону, подходил куда больше, чем уклонение от шальных заклинаний или строгие тесты в аврорате. Да, они были необходимы, чтобы отсеивать людей, которые не могли справиться с нагрузкой. Проблема заключалась в отсутствии опытных авроров, так как многие погибли во время войны, и рекрутов было недостаточно много. Никто не желал быть частью отдела, истреблённого несколько лет назад. Любой аврор, осмелившийся бросить вызов тирании Волдеморта, ставил свою должность под удар. Некоторые попытались спрятаться и залечь на дно, но всё равно погибли. Погибло слишком много хороших людей.

— Зонко не помешала бы небольшая конкуренция, — усмехнулся Гарри, ведь старый магазин в Хогсмиде всегда был силой, с которой приходилось считаться. Перемены всегда находили способ разрушить старые традиции. — Может, отсюда и идут все слухи про покупку Зонко.

— Им придётся потрудиться, — прокомментировала Тонкс. — На моей памяти уже пытались открыть один магазин, когда я училась в Хогвартсе. Но он недолго протянул.

Гарри уже собирался было продолжить, сказав о том, что Рон запросто сможет потягаться с Зонко, но прежде, чем он успел продолжить, Гарри услышал восторженный крик и что-то маленькое и улыбающееся врезалось в него. Он засмеялся, поднимая Тедди на руки и начиная кружить его под аккомпанемент весёлого смеха. Мир приобрёл краски. Только Тедди мог заставить его расчувствоваться. И Гарри в такие моменты казалось, что всё идёт так, как должно быть. Словно вся его жизнь, все его страдания, и всё то, за что он боролся и что терял, всё это, казалось, стоило того, когда он смотрел на Тедди. Один из его нескольких лучиков света в непроглядной тьме.

— Ещё! — прокричал Тедди, когда Гарри аккуратно опустил крестника на пол.

— Прости, малыш, ты же знаешь, что бабушка разрешает мне кружить тебя только два раза, — сообщил он с улыбкой, ероша волосы Тедди. Как обычно, ребёнок неосознанно изменил свой цвет волос на угольно-черный, как у Гарри. Его карие глаза, однако, имели лишь небольшие вкрапления зеленого. Ему предстояло много поработать, чтобы освоить свои метаморфические способности.

— Ну что, как ты себя чувствуешь? Выглядишь вполне неплохо, — поинтересовался Поттер. Тедди был болен гриппом на протяжении последних дней.

— Лучше, — бойко ответил Тедди, карабкаясь на любимое кресло Гарри, где он уселся перекинув ноги через подлокотник.

Гарри улыбнулся, смотря на него и радуясь тому, что к крестнику вернулись силы. Его учителя, если бы они увидели его сейчас, задались бы вопросом, почему он ещё не в школе.

— Бабушка приготовила мне оладьи! — восторженно поведал ему Тедди, покачиваясь на подлокотнике.

— Правда? — поинтересовался Гарри, на что мальчик активно закивал головой, смотря на него большими и невинными глазами. Где-то в глубине души он ему завидовал, желая провести своё детство так же. В любви и заботе. Но эта часть его души сидела очень глубоко. Гарри проигнорировал её, уделяя всё своё внимание сияющему ребёнку.

— Он болел, — быстро сказала Тонкс, словно пытаясь оправдать своё отношение к нему. Гарри и Андромеде было прекрасно известно, насколько мягкой она может быть по отношению к Тедди. И Гарри её не винил. Для них обоих он был единственной оставшейся семьёй. — Что ещё я могла поделать?

— Мы можем поиграть в поезда, дядя Гарри? — спросил у него Тедди прежде, чем тот успел что-либо ответить Андромеде. У него была привычка занимать всё время своего крёстного каждый раз, когда он приходил. Гарри не возражал. Для крестника он был готов сделать всё, что угодно.

— И что нужно сказать?

— Пожалуйста?

— Хорошо, тогда почему бы тебе не сходить за поездами, а я помогу тебе поставить железную дорогу тут.

Тедди сиял от счастья, слезая с кресла и убегая из гостиной в свою комнату. Он обожал свой набор с поездами и железной дорогой с тех самых пор, как Джордж придумал его для Тедди на прошлое Рождество, и постоянно с ним играл. Поезда были специально зачарованны и следовали по железной дороге везде, куда их направлял Тедди. Джордж потрудился как следует, чтобы сделать их как можно реалистичнее: пар, свистки, движения.

— Только не играй с ним слишком долго, — тихо попросила Андромеда, когда услышала звук шагов малыша, поднимающегося бегом вверх по лестнице. — Ему завтра рано вставать в школу.

Гарри в шутку отсалютовал ей, заслужив укоризненный взгляд пожилой женщины. И не важно, насколько она отличалась от них, напомнил себе парень, она всё ещё была Блэком.

Вечер прошёл быстро, и прежде чем Гарри успел опомниться, настало время уходить. Он не мог больше откладывать уход, но откладывал тот момент, когда Тедди нужно будет уложить, как всегда это делал. Он даже почитал ему на ночь книгу из области научной фантастики, которую подарила Гермиона. Он даже имитировал разные голоса смешным тоном. Он должен был. Они создавали историю. Особенно для Тедди, которому нравилось слушать Генерала Ди Санто, лидера армии повстанцев, чей голос звучал так, словно тот любил дышать гелием. Но когда он официально стал опаздывать на пятнадцать минут, Гарри осознал, что пора уходить.

— Ты не можешь остаться? — спросил Тедди, пока Гарри ставил книгу на место. — Бабушка не будет возражать.

— Я знаю, малыш, но мне нужно идти, — произнёс тот с грустной улыбкой на лице, смотря на крестника. — Твоя тётя Гермиона нуждается во мне

Этого, казалось, было достаточно, чтобы Тедди радостно кивнул, полагая, что его крёстный отец спешит на помощь.

— Но я вернусь завтра. Не волнуйся, — Тедди улыбнулся, и потребовалось всего пара шагов, чтобы Гарри обнял его. Он обнимал его так долго, как мог, а затем отпустил Тедди и сделал шаг назад прежде, чем помахать на прощание.

— Спокойной ночи, — сказал Поттер, стараясь убрать из голоса грусть. Он ненавидел уходить от Тедди. Всякий раз он хотел побыть с ним подольше, провести больше времени с крестником. Но всегда было что-то, что требовало его внимания. Если это был не бал, то он выкраивал немного времени для Джинни или возвращался на смену на работе, чтобы ловить тёмных магов. Мир не останавливался из-за желаний одного человека.

— Спокойной ночи, — зевнул Тедди, помахав ему на прощание рукой. Прежде, чем закрыть двери, Гарри взмахнул волшебной палочкой, в полной тишине погружая комнату в темноту, пока Тедди укрывался одеялом.

Андромеда нежно ему улыбнулась, когда он спустился вниз со второго этажа.

— Постарайся получить удовольствие от происходящего. Хорошо, Гарри?

Она стряхнула несуществующую пылинку с его пиджака, прежде чем передать его владельцу. Ему было интересно, а было ли что-то на пиджаке или же Андромеда просто любила волноваться по пустякам. В конце концов, у неё мало людей, о которых она могла заботиться. Во всяком случае, сейчас. Джинни приходилось иногда испытывать на себе заботу Андромеды. По крайней мере, до тех самых пор, пока она не дала интервью в прессу. Пару недель она появлялась ради Тедди. Но с тех пор она не приходила. Гарри не знал точных причин, но был уверен, что это как-то связано с ним. И Тедди. Джинни всегда завидовала тому времени, которое он уделял Тедди. Но если она не знала, почему он это делал, то она совсем его не знала, поскольку он бы ни за что на свете не бросил Тедди.

— О-о-о, да, я буду звездой бала, — скорчил гримасу Гарри. Шутка была не смешной, да и в какой-то степени неподходящей, но она заслуживала того, чтобы над ней посмеялись. Хотя бы немного.

— Очень смешно, — кисло молвила Тонкс, закатывая глаза. — Передай от меня привет Гермионе.

Он кивнул, а затем быстро обнял её и направился к двери. Она не заходила обратно в дом, пока он не вышел за ворота и не исчез.

оОо

— Ты опоздал, — такими были первые слова, которые услышал Гарри вместо приветствия, когда он постучал в дверь квартиры Гермионы. Её речь сопровождалась сердитым бормотанием, которое было слишком хорошо знакомо Гарри. Точно так же она вела себя перед экзаменами, несмотря на всё повторение учебного материала. Уверенность никогда не была её сильной стороной, особенно когда планы шли немного не так, как она спланировала. Факт, который Гарри благополучно забыл, пока был с Тедди. Вспомни об этом ранее, он бы приложил усилия, чтобы прийти вовремя.

— И тебе доброго вечера, — спокойно ответил Гарри прежде, чем пройти в её апартаменты и закрыть за собой дверь.

Её квартира была начищенной до блеска, как и всегда. Может, не такой чистой, как дом номер четыре по Тисовой улице, но всё же прибранной. Всё было на своих местах, ведь тут жила Гермиона. Она была самым организованным человеком из всех, кого он знал. Однако, когда здесь появлялся Рон, то начиналась совсем другая история. Порой для девушки это было чересчур, особенно после тяжелого трудового дня.

Гарри проследовал за Гермионой в гостиную, самую большую комнату в доме. Вся дальняя стена была заставлена массивными книжными шкафами из тёмного дерева, заполненными самыми разнообразными книгами. Тут же была и секция книг с научной фантастикой, которые Поттер одалживал для того, чтобы читать их Тедди. Гермиона хранила множество своих старых детских книг, так и не решаясь их выкинуть. Гарри изрядно удивился, когда впервые увидел её коллекцию. Подруге приходилось снимать жильё на свою зарплату, поэтому привередничать она не могла.

Он сел на кожаный диван, пока она с помощью магии убирала различные свитки со стола. Вне всякого сомнения, она проверяла свои планы с голландцами перед балом.

— Я смотрю, ты была занята, — заметил Гарри. И это не было вопросом. Он очень хорошо знал привычку Гермионы паниковать перед любым важным событием. Этого почти никто не видел, кроме него. Наверное, они думали, какая она уверенная и собранная. Героиня войны, одарённая ведьма и маглорождённая, сумевшая преуспеть в отделе, который постоянно ставил ей палки в колеса. Всё это создало ей репутацию, которую видели другие, и которая, как знал Гарри, была далека от правды.

— Ты не поверишь, насколько, — сказала Гермиона, когда последний скрученный свиток пергамента пролеветировал в воздухе к открытому ящику шкафа слева от Гарри. — Спасибо, что делаешь это, Гарри, правда. Я знаю, что ты не любишь подобные приёмы.

— Всё в порядке, Гермиона, для чего ещё нужны друзья? — и это он не упомянул о том, сколько раз она ему помогала за все эти годы. Перестрадать один бесполезный министерский бал — это меньшее, что он мог для неё сделать. Даже если ему это не по душе. — Ты готова?

— Почти, — быстро ответила Гермиона, подбирая небольшую сумочку со столика, отправляя туда свою палочку. Поттер отметил про себя чары незаметного расширения. С тех самых пор, как они искали крестражи, Гермиона применяла эти чары, чтобы всегда быть готовой ко всему. Одному Мерлину известно, что ещё скрывалось в её сумочке. Гарри сомневался, что свитки пергамента, которые она только положила, были единственной документацией, связанной с работой.

— И после этого, Гермиона, ты винишь меня в опоздании, — прокомментировал её сборы Гарри, заслужив кислый взгляд от своей подруги, которая пересекла гостиную к зеркалу над камином. У каждого волшебника или волшебницы в доме было такое, даже если они не были подсоединены к каминной сети.

— Как я выгляжу? — поинтересовалась у него Гермиона, смотря на своё отражение с таким выражением, словно ей не нравилось лицо, смотревшее на неё из зеркала. Если бы Гарри не знал её историю, то никогда бы не понял, почему она настолько критична сама к себе. Но у Гермионы никогда не было понимающих друзей до Хогвартса. Это оставило шрамы на её душе, которые так и не зажили. Поттер знал, что она всегда испытывает сомнение и никто так и не смог заставить её поверить, что она красива, несмотря на очевидные доказательства.

— Ты превосходно выглядишь, — уверенно ответил Гарри, смотря ей прямо в глаза, словно пытаясь ей этим доказать свою искренность. Мантия Гермионы тёмно-синего цвета подходила ей куда больше, нежели те откровенные одеяния, которые он иногда видел на витринах магазина мадам Малкин. Лёгкий макияж, волосы, завитые в кудри, ниспадавшие до плеч. Может, они и были лучшими друзьями, но Гарри не был слепым, хоть это не мешало Гермионе не соглашаться с ним или Роном всякий раз, когда они пытались сделать ей комплимент.

Гермиона наградила его грустной полуулыбкой, а после отвернулась к зеркалу. Он понял намёк и ничего не ответил ей, поскольку знал, что будет несправедливо осуждать подругу, когда она отказывается говорить о чём-то, учитывая тот факт, что он занимался этим последние три месяца.

— Как мы доберемся туда? — поинтересовался Поттер, пытаясь сменить тему разговора.

— Через парадный вход для гостей, я не думаю, что кто-то оценит, если мы вывалимся из камина, а ты?

Гарри оставил её слова без ответа. Он прекрасно знал, что мало кто оценит конфуз одного его или их двоих. Он был Мальчиком-Который-Выжил, а Гермиона была маглорождённой ведьмой, не знавшей своего места, согласно мнению высоких членов магического сообщества. Будет куда лучше, если они войдут через парадный вход. Может, его имя и втоптали в грязь, но он не позволит им использовать что-либо против Гермионы. И неважно, насколько банальное.

— Хорошо, я готова, — сообщила ему подруга, возвращая его внимание на реальный мир.

Вместе они вышли из апартаментов. Гермиона погрузила жилище во тьму по взмаху палочки прежде, чем закрыть двери. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы наложить на них необходимые чары. Это была разумная предосторожность. Даже после смерти Волдеморта они так и не избавились от всех фанатиков, желающих отомстить. Авроры, несмотря на все усилия, так и не смогли переловить всех. Всегда находились те, кому удавалось ускользнуть от наказания. К тому же по мере роста репутации Гермионы в Министерстве и увеличения количества внимания от шумных журналистов, было совсем не удивительно, что она защищала свой дом с помощью магии в свое отсутствие.

— Мисс Грейнджер, — произнёс Гарри с улыбкой, протягивая ей руку. — Не окажете честь?

— Шутник, — усмехнулась она, приобнимая его за плечо. Она выглядела взволнованной. Но всё ещё улыбалась, глядя на своего друга. — Спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста, — искренне ответил Гарри. — Я лишь надеюсь, что ты добьешься целей, поставленных на сегодня.

— Всё будет в порядке, — заверила его Гермиона. — Тримбол нуждается в персональном подходе. Во всяком случае, посол Делакур на нашей стороне, даже если это пока и неофициально.

— Удобно, что Флёр живёт так близко, — откликнулся Гарри, радуясь, что Гермиона заметила сарказм в его голосе. И хотя они оба были в курсе профессионализма французского посла, подруга знала об этом больше, чем кто-либо другой. Она потратила невероятное количество времени на торговых переговорах, чтобы убедить всех, что они в одной лодке.

— Нам лучше выдвинуться, — немного нервно заметила Гермиона. — Мы уже немного опаздываем.

Гарри кивнул, и они аппарировали, оставляя пустые апартаменты Гермионы позади.

Дафна Гринграсс, чистокровная ведьма по крови и наследница древнего и благородного рода Гринграссов, стояла перед зеркалом во весь рост, придирчиво оценивая своё отражение. Её платье, подобранное под цвет глаз, было невесомым и элегантным. Оно превосходно подчеркивало фигуру в необходимых местах и демонстрировало природные достоинства в достаточной степени, не слишком выставляя их напоказ. Иногда пожилые мужчины под влиянием Огденского огневиски имели тенденцию переоценивать свои силы и забывали о таких вещах, как брак или жена.

Светлые волосы девушки ниспадали каскадом по плечам, заканчиваясь подкрученными концами, которые она сотворила около часа назад. Обычно её волосы были прямыми, но для бала требовалось что-то иное. Таков был порядок вещей. Все пытались презентовать другим лучшую версию самих себя, хотели они того или нет. Дафна ничего не могла с этим поделать, она понимала это, но всё равно продолжала внимательно изучать своё отражение в зеркале. Лучше всё проверить до важного мероприятия. Гринграсс прекрасно осознавала, что не обладала выдающейся красотой, притягивающей взгляды мужчин и заставляющей их терять дар речи. Но ей нравилось думать, что она симпатичная, благодаря своей светлой коже, маленькому носу и большим зелёным глазам. В конце концов, она не была похожа на Панси Паркинсон. Той бы ничто не смогло помочь, даже если бы вмешался лично Мерлин.

Внезапно тишину нарушил стук в дверь, а через несколько секунд в комнату вошла сестра. Её младшая сестра была совсем на неё не похожа. У Астории были тёмно-каштановые волосы, а Дафна была блондинкой. Гринграсс младшая была немного выше и стройнее, Дафна на такое даже не смела надеяться. Даже цвет их глаз различался, так как Астория унаследовала глаза матери — светло-голубые, а Дафна унаследовала цвет отца — зелёный. Но ей это даже нравилось. Её младшую сестру всегда сравнивали с матерью, поскольку она была почти её копией.

— Даф, ты готова? — звонко поинтересовалась Астория, счастливо улыбаясь. — Драко скоро будет здесь.

Ах, да. Обожаемый Драко. Каким-то чудом оставшийся на свободе после того, как его отца упекли за решётку в Азкабан. Нарцисса не разделила его учесть только благодаря вмешательству Мальчика-Который-Выжил. И это грело ей душу. Драко ненавидел Поттера. Свобода Нарциссы служила ему напоминанием о том, что он должник Гарри. И он это заслужил. Жить с постоянным напоминанием, что человек, которого ты больше всего ненавидишь, имеет над тобой власть. И это делало его слабым, жалким, каким он и являлся на самом деле. Астории не приходилось делить с ним общую гостиную на протяжении семи лет. Мерлин знает, как этот напыщенный мальчика любил звук своего собственного голоса.

— Мы ведь не можем заставить ждать нашего дорогого, дражайшего Драко, не так ли? — пропела Дафна, поворачиваясь лицом к сестре, бросившей на неё неодобрительный взгляд. Между сёстрами была лишь одна причина для разлада. Одна ненавидела Драко всеми фибрами души, а другая его боготворила, но Астория была на Рейвенкло. Ей не доводилось видеть его таким, каким его видела Дафна, она не знала, что скрывалось под поверхностью спокойной, вежливой и чуть отстраненной натуры. Фамилия Малфой уже не имела такого влияния на людей, как раньше, и Драко вряд ли мог это теперь исправить.

— По крайней мере, у меня есть пара, — жёстко заявила Астория, бросив на сестру ещё один недовольный взгляд, прежде чем уйти из комнаты. И это была правда. Дафна отвергала каждое предложение навязчивых ухажеров, поскольку они были больше заинтересованы в деньгах, которые получат в случае брака, чем в ней. Драко годами пытался добиться её расположения прежде, чем переключил внимание на Асторию. Для него всё закончилось не очень хорошо. Кроме того, ей не требовался кавалер для бала. Куда интереснее прийти в одиночку, чем коротать своё время с очередным скучным чистокровным лордом.

Дафна специально тянула время за приготовлениями к балу, зная, что это будет раздражать нового главу рода Малфоев. Она могла закончить сразу же, как только вышла её сестра, но разве это весело? Как и ожидалось, когда она наконец спустилась вниз, то почувствовала, как на неё смотрит Драко. Хотя он всегда смотрел на неё. Это было его любимым хобби, требующим минимум усилий. Гринграсс подозревала, что он пытается придать себе важности или выглядеть более устрашающим или что-то в этом духе. Так или иначе, это на неё не действовало. Дафна, вместо того, чтобы смутиться или испугаться, находила его поведение забавным. Всегда было приятно раздражать Драко.

Малфой надел черную мантию, которая сочеталась с белой рубашкой и тёмным галстуком. Всё изготовлено по специальному заказу, подогнано по фигуре, чтобы окружающие понимали, что, несмотря на всё произошедшее, Малфои всё ещё имели приличное богатство. Дафна подавила вздох. Она полагала, что каждый высокопоставленный чиновник Министерства Магии или чистокровный лорд выставит себя именно в таком свете. Как и ожидалось. Одежда служила отражением богатства, а значит, и важности персоны, носящей её. Человека в дешёвой мантии на балу будут избегать любой ценой. Дафна носила элегантную мантию, да, но она могла её надеть на несколько разных мероприятий, не видя смысла в покупке кучи дорогих одежд, которые бы пылились в шкафу. Драко же свой костюм не наденет во второй раз.

— Надеюсь, я не заставила тебя ждать, — произнесла Гринграсс, не утруждаясь сделать виноватое выражение лица. Ей пришлось скрыть свою ухмылку, когда она увидела, как дёрнулись его пальцы. Вспыльчивость когда-нибудь его подведёт. Она надеялась, что в этот момент её не будет рядом. Существовали определенные границы, которые он никогда бы не посмел пересечь. Дафна весьма сильно опекала свою младшую сестру.

— Совсем нет, — ответил Драко сквозь зубы. — Идём?

Он не стал дожидаться её ответа, а сразу же повернулся спиной, направляясь в гостевую комнату под руку с Асторией. Взгляд, которым одарила её сестра, был почти убийственный. Но она вскоре остынет, поскольку младшая была самым отходчивым человеком среди них. Дафну забавляла эта мысль, пока она следовала за ними, потому что она тоже может постараться научиться прощению. Отчасти Гринграсс правда хотела бы испытывать к Драко симпатию, но ничего не могла поделать. Он был прогнившим до костей. Эгоистичный, высокомерный, грубый, и даже не такой умный, каким хотел бы казаться. Дафна попыталась один раз поговорить с ним по душам ради Астории, но после получаса беседы всерьёз рассматривала вариант применения убийственного проклятия к нему и последующее путешествие в один конец до Азкабана.

Она проследовала из гостиной в другую комнату, пока Драко бросал летучий порох в камин. Появилась вспышка изумрудно-зеленого цвета и Драко без лишних слов шагнул в пламя. Астория дождалась, пока он произнесёт место назначения и исчезнет в зеленом пламени прежде, чем заговорить.

— Ты могла бы чуточку добрее к нему, — заметила Астория, потянувшись к горшочку, где они держали летучий порох. — Разве это убило бы тебя?

— Нет, — коротко ответила Дафна, взяв горшочек с порохом у сестры. — Но я могу убить его.

— Он хочет мира, тебе известно об этом?

— Нет, он об этом только говорит, — отрезала Дафна. Драко Малфой мог сказать всё что угодно для достижения желаемого. Таким он был человеком. Но было что-то странное в том, как редко он держал своё слово. — Но ничего для этого не делает.

Астория выглядела так, словно хотела дать сестре пощечину, но вместо этого она бросила на неё взгляд, заставляющий любого здорового человека переживать за свою жизнь. Дафна лишь помахала ей рукой на прощание, когда младшая сестра шагнула в огонь и исчезла в зелёном пламени, ярко вспыхнувшем во второй раз. Она вздохнула в установившейся тишине. Она понятия не имела, что Астория нашла в Драко. И сомневалась, что когда-либо поймёт. Для неё Драко всегда будет бесхребетным, эгоцентричным дураком.

Дафна подождала несколько минут, прежде чем использовать летучий порох. К тому времени Драко и Астория должны были завести не один десяток разговоров с влиятельными и, вероятно, скучными людьми. Они и не заметят её появления. Всё так, как она любит. Она аккуратно бросила щепотку пороха в огонь, сделала глубокий вдох и шагнула в пламя. Дафна ненавидела тесные помещения. Чувство загнанности, беспомощности и полного отсутствия контроля пугали её. По коже пробежали мурашки. Ей хотелось поскорее выйти из камина. Но это единственный способ попасть в Министерство в эти дни, поскольку после войны система безопасности была значительно усилена.

Перед глазами замелькали различные каминные решетки, появилось чувство головокружения, а в следующую секунду она вышла из камина в большом атриуме Министерства Магии. Повсюду вокруг неё беседовали и смеялись люди. Еда и напитки левитировали на серебряных подносах между гостей, вежливо ожидая, прежде чем переходить к следующим приглашенным. Дафна улыбнулась и сделала шаг вперёд. Почти сразу же, словно из ниоткуда, перед ней возник высокий мужчина с седыми волосами и тонкими губами, отчего создавалось ощущение, словно они вот-вот исчезнут.

— Добрый вечер, леди Гринграсс, — вежливо поприветствовал он её с самой радушной улыбкой на лице. — Могу ли я предложить вам выпить?

Серебряный поднос подлетел к ним после едва заметного жеста с его стороны. Вежливо и почти машинально Дафна взяла бокал. Она поблагодарила его, изобразив на лице улыбку, прежде чем он кивнул и отправился приветствовать другого гостя, появившегося следом за ней.

Она отступила в сторону от облака пыли, вызванного молодым человеком, к которому на помощь отправился тот самый мужчина, чья мантия, как заметила Дафна, была куда дороже, чем у новоприбывшего молодого человека. Вздохнув, она направилась от них прочь, не желая привлекать внимание новичка, который явно впервые участвовал в подобном мероприятии.

Вечер проходил почти однообразно, как оно всегда и бывало. Гости вежливо беседовали на отвлеченные темы, нарезая круги по залу, а иногда к ним присоединялись другие люди, чьи лица выражали скуку, неся с собой дорогие вина и шампанское. Развлечения ради Гринграсс проходила мимо, иногда обмениваясь с кем-то шутками или улыбаясь кому-то, когда с ней заговаривали, и в это время она составляла список персонажей, которых позже следовало избегать.

Только когда она разговаривала, а точнее, была вынуждена слушать лорда Булстроуда, её внимание привлёк кое-кто, стоявший рядом со статуей в центре атриума, поставленной в память погибших во время войны. Он держал в руке бокал с водой, иногда морщась, пока собеседник громко смеялся ему в лицо, и был никем иным, как Гарри Поттером. В отличие от других магов на мероприятии, он проигнорировал традиционную мантию, и вместо этого, к видимому неудовольствию окружающих, был одет в магловский костюм.

Дафна никогда раньше не видела Гарри на светских раутах, так как он по возможности старался их избегать, несмотря на то, что он Мальчик-Который-Выжил и весьма талантливый аврор из Отдела магического правопорядка. Хотя стоило признать и тот факт, что его репутация была изрядно потрёпана Джинни Уизли, а его доброе имя было втоптано в грязь общественной травлей, развернувшейся против Поттера. Дафна, знавшая привычку газеты «Пророк» преувеличивать подробности, так и не решила, верить или нет той истории, которую рассказала младшая Уизли. Слишком гладко, чтобы быть правдой. Слишком идеальная история. Самое смешное заключалось в том, что Поттер ни разу не прокомментировал эту статью. Всё додумывалось за него.

Заинтригованная, она направилась к нему, игнорируя протесты лорда Булстроуда, который был не только обижен её поведением, но ещё и изрядно пьян. Поттер не заметил её, его внимание было сфокусировано на лорде Шелби. Шелби, однако, почти сразу потерял к аврору всякий интерес и тут же повернулся к Дафне, изображая, как ему казалось, самую очаровательную улыбку.

— Леди Гринграсс, — с напыщенным видом произнёс лорд Шелби. — Как приятно вас снова увидеть.

— Уверена в этом, — кивнула Дафна, ловя взглядом мимолетную усмешку Поттера, который повернулся к ней и смотрел так, словно он не мог точно вспомнить, где он её видел. — Добрый вечер, мистер Поттер, или мне следует обращаться к вам лорд Поттер-Блэк?

— Право, не стоит, — произнёс Гарри, не скрывая горечи в голосе. Значит, он ненавидел свой титул. Какой сюрприз. Сколько историй ходило про героя все эти годы, но сам он редко говорил об этом, или же вовсе ничего не рассказывал. За него всё делали другие. Он не любил свою славу, и не требовалось большого ума, чтобы это понять. У него были на то причины, и Поттер вряд ли радовался тому, что он теперь был главой двух древних и благородных родов сразу. В этом факте крылась причина, почему люди пытались подлизаться.

— Но это ваш титул, в конце концов, лорд Поттер-Блэк. — ужаснулся лорд Шелби. Кончики пальцев Поттера подёрнулись. — Было бы непочтительно обращаться к вам иначе.

— Не все следуют традициям, лорд Шелби, — резонно заметила Дафна, прежде чем Поттер исчерпал лимиты своего терпения. — А сейчас, если вы нас извините, нам с мистером Поттером необходимо обсудить несколько срочных вопросов.

Не дожидаясь ответа, девушка аккуратно взяла Гарри под руку и повела его прочь. Шелби попытался было последовать за ними, но был оперативно перехвачен дамой с пышной шевелюрой и бюстом, размер которого позволял ей прокладывать себе дорогу в толпе.

— Спасибо, — искренне пробормотал Поттер, пока Дафна вела их дальний, самый тихий угол атриума. — Кем был тот парень?

— Лорд Шелби, — проинформировала его Дафна. — Он владеет большой долей акций «Ежедневного Пророка». Думаю, именно по этой причине он так рвался с тобой поговорить.

— Он ведь придурок.

— И при этом богатый, — согласилась с ним Гринграсс, убирая теперь уже пустой бокал на пролетающий мимо поднос. — Деньги порождают глупцов. Возьмём, к примеру, Малфоев. Но иногда встречаются исключения из правил.

— Такие исключения, как ты, я полагаю, — кисло ответил Гарри.

— Как мило с твоей стороны, — усмехнулась Дафна, наслаждаясь сарказмом в его голосе. — Я предпочитаю считать себя скорее материально обеспеченной, чем богатой. Кроме того, деньги — далеко не всё. Посмотри на себя, например, все средства и богатства Поттеров и Блэков, о которых мечтает любой другой, хранятся у тебя в банке, и всё же ты работаешь аврором.

— Но не на данный момент, — с грустью в голосе вставил Поттер.

— Но будешь, — возразила Гринграсс. — Майкл Дэвис близкий друг семьи, его дочь Трейси училась вместе со мной в Хогвартсе. Он желает видеть тебя за работой настолько же, насколько ты сам желаешь туда вернуться.

— Значит, ты та самая Гринграсс, — заметил Гарри, полностью игнорируя её замечание. В нём чувствовалась прямолинейность, которой она не могла не восхититься. В мире чистокровных политиков и их закулисных игр, таких людей не жаловали. — Дафна, я прав? Всегда проводила время с Трейси Дэвис. Гермиона мне пару раз о тебе говорила, когда вы вместе посещали занятия по древним рунам.

— И как поживает Грейнджер? — поинтересовалась Дафна. Ей всегда нравилось пытаться, а иногда и преуспевать в обхождении Грейнджер на экзаменах. Здоровая конкуренция полезна для души, кроме того, она наслаждалась тем, как пропадает с лица Гермионы довольная ухмылка.

— В порядке. Думаю, она где-то здесь, занята налаживанием международных отношений.

— Вместе с послом Делакур и мистером Тримболом? — две больших шишки на их маленьком мероприятии. Основная причина бала, кроме демонстрации силы, заключалась в установлении власти. Франция и Австралия, которые вели себя, как и другие страны, тише воды и ниже травы во время тирании Волдеморта, были единственными желающими помочь в восстановлении репутации Британии. Но люди, Дафна это знала куда лучше остальных, ничего не делали без пользы для себя. Сложная и, наверное, забавная часть заключалась в том, чтобы понять, что они хотят получить.

— Она сообщила, что отец Флёр будет здесь.

Дафна лениво подумала про себя, что без Уизли не обойтись. Она почти забыла об этом. Не то чтобы об этом было широко известно, ведь тут была замешана смерть Министра Магии и война с Волдемортом. О браках в это время почти не было вестей, а зря.

— Политика сводит вместе самых разных людей, — задумчиво произнесла Гринграсс.

— Нет, не сводит. Она притягивает друг к другу одинаковых людей. Просто из разных мест, — ответил Поттер, потягивая воду из стакана и рассматривая толпу поверх него, отмечая их фальшивые улыбки и неискренний смех.

Дафна про себя гадала, почему Поттер пьёт воду. Все пьют одно и то же вино, но собеседник пришёл сюда в магловском костюме и пил воду. В один год его все ненавидят. А в другой стремятся попасть на глаза Мальчика-Который-Выжил, подать ему руку или получить автограф. Сейчас же… сейчас они смотрели на него с почти нескрываемым презрением. Возможно, самое интригующее заключалось в том, что он не обращал на них внимания. В отличие от всех остальных в атриуме, он не пытался произвести на кого-либо впечатление. Так зачем Гарри вообще пришёл?

— И всё же, — медленно произнесла она, — ты здесь.

— Я пришёл ради бесплатной еды.

— Разве не все мы здесь за этим? — улыбнулась она, возможно, впервые за целую ночь, позволяя мягкой улыбке появиться на губах.

— Итак, — Поттер допил воду из стакана, помещая его на вовремя проплывший в воздухе серебряный поднос. — Чем ты на самом деле занимаешься? Кроме ведения бесед с незнакомцами на балу.

— Я невыразимец, — просто ответила она, и усмехнулась, заметив, как приподнялись его брови. Мало кто ожидал от неё такой работы. Леди из мэнора, живущая в роскоши, без забот и волнений, — так о ней думали другие люди. Леди не становятся невыразимцами, по крайней мере, происходило подобное не так уж часто. Но люди упускали этот факт, предпочитая верить любимым предубеждениям. — Ты думал, что я буду лениться где-нибудь в мэноре?

— Нет, — возразил Гарри. — Просто не ожидал, что ты тыкаешь в разные штуки палками.

— Моя работа заключается не только в этом.

— Ты ещё и без палок их тыкаешь?

— К твоему сведению, я уже полгода ни во что не тыкаю, — ответила она с довольной усмешкой. — Мы пытаемся изобрести и собрать прототип нового хроноворота с тех самых пор, как кое-кто умудрился уничтожить все старые.

— Нас в тот момент преследовала группа Пожирателей Смерти, — отметил Гарри. — И мы разбили куда больше дурацких пророчеств, чем хроноворотов.

— Людард тебя за это так и не простил, — сообщила ему Дафна. Люк Людард, присоединившийся к Британскому Министерству Магии из Франции почти шестьдесят лет назад, посвятил свою жизнь собирательству, коллекционированию и детальной описи всех пророчеств в глубинах Отдела тайн. Сказать, что он воспринял утрату пророчеств близко к сердцу, обнаружив разбитые артефакты, значит, ничего не сказать.

— Я извинился. Дважды.

— Может, в третий раз повезёт, — предположила Дафна. — Хотя я считаю, что он просто тебя ненавидит.

— До меня дошло, спасибо.

— Всё для тебя.

Поттер уже раскрыл было рот для ответа, но что он собирался сказать, Дафне узнать так и не довелось. Взгляд его изумрудно-зеленых глаз устремился ей за спину, в них промелькнул шок узнавания. Нахмурившись, Дафна повернулась посмотреть. Толпа позади них на секунду расступилась, позволяя увидеть высокую девушку в голубом платье. Последнюю девушку, которую он хотел когда-либо увидеть ещё раз.

Джинни Уизли.

Наступила долгая, неловкая пауза посреди симфонии бесед и смеха тех, кто заметил происходящее. Словно на секунду наступила полнейшая тишина, затем музыка заиграла вновь, но Дафна не обращала на неё внимания. Послышались аплодисменты. Она была уверена, что где-то танцевали люди, как и полагалось на таких мероприятиях. Но взгляд Поттера стал тяжёлым, выражение шока в них сменилось на гнев, который, как была уверена Дафна, копился в нём с тех самых пор, как Джинни побеседовала с прессой.

— Гарри, — наконец произнесла Уизли, пытаясь улыбнуться, но было понятно, что она паникует. Её карие глаза смотрели куда угодно, но только не на Поттера. — Что ты тут делаешь?

— Могу задать тебе тот же вопрос, — жёстко ответил Гарри, чей голос, казалось, потерял все эмоциональные нотки, в то время как в его изумрудно-зелёных глазах горела злость. — С каких это пор ты стала посещать подобные светские рауты? Гермиона никогда… — он осёкся. Поттер запустил пальцы в свои волосы. Он растрепал их ещё сильнее, пока смотрел на неё. На девушку, уничтожившую его жизнь.

— Она не знает, что я здесь, — призналась Уизли. — Меня пригласили.

Последовала очередная неловкая пауза. Поттер был слишком занят попытками усмирить гнев. Его пальцы сжались в кулаки. Взгляд словно пытался прожечь в бывшей дыру. Но Джинни старательно избегала его взгляда, вместо этого вглядываясь куда-то в толпу. Словно выискивая кого-то. Дафна вспомнила имя, которое видела в газете. Кормак Маклагген. Заместитель главы Отдела магических игр и Спорта. Человек, которого Поттер избил до полусмерти. Так называемый друг, который послужил лишь отдушиной для ревностного гнева. Но затем взгляд Уизли переключился на Гринграсс.

— А это кто? — наконец спросила она, пытаясь преодолеть неловкую паузу в диалоге, и, возможно, предпринимая попытку избавиться от неё. Но Гринграсс не собиралась давать ей такой шанс.

— Дафна Гринграсс, — вежливо ответила она, прежде чем Поттер успел вставить слово. — И мы с Гарри только что встретились. Я бы спросила твоё имя, но «Ежедневный Пророк» проделал славную работу, чтобы тебя не забыли в ближайшее время.

— Они постарались не только в этом, — произнёс Гарри сквозь стиснутые зубы.

— Гарри… — начала было Джинни, её лицо сильно побледнело.

— Что? — жёстко поинтересовался Поттер. — Боишься, что они узнают правду о том, что ты сделала?

— Что я сделала? — возопила Джинни, привлекая внимание стоящих неподалеку людей, которые с интересом уставились на них, ожидая продолжения. Лорд Шелби почти капал слюнями. В душе он оставался репортёром в первую очередь. Дафна знала, что у него больше власти над «Ежедневным Пророком», чем многие думали, а журналисты всегда любили драму. Но Уизли ещё не закончила. — Ты оттолкнул меня, Гарри! Ты ушёл, а не я!

— Я любил тебя, — что-то дрогнуло в его голосе. Он казался пустым.

— И это я слышу от человека, который поставил свою работу превыше меня! Я никогда для тебя не была на первом месте, Гарри! Все эти месяцы, что ты гонялся за Ноттом, и все последующие! Я ждала тебя, Гарри, а ты никогда не возвращался!

— А он? — бушевал Поттер.

Джинни ничего не ответила, поскольку понимала, что их разговор слушают. Понимая, что её ложь может выйти наружу. Она лихорадочно просчитывала варианты, а под маской внезапной вспышки ярости Дафна видела страх. Уизли боялась того, что кто-то узнает правду. Но Гринграсс уже сложила два плюс два. Маклагген и Уизли. Вряд ли она была привязана к человеку, который едва мог ответить на вопрос о том, как его зовут.

— Когда он со мной, то он мной целиком. Это больше, чем ты когда-либо для меня делал, — сбивчиво ответила она.

— Я? Что насчёт тебя? Ты спала с ним! — рявкнул Поттер и все светские беседы в зале внезапно прекратились. Люди поворачивались к ним, даже музыка смолкла. Но Гарри этого не замечал. Он видел только Джинни. Вот она, чистая правда. Оказалось, что его ревность не была беспричинной. В атриуме послышались тихие шепотки. Некоторые люди записывали, выслушивая, наконец, его сторону после всех этих месяцев. Ту сторону, которую он отказывался им рассказывать по какой-то причине. — Ты наплевала на всё, что было между нами!

— А что было между нами, Гарри? — прокричала Уизли, её первоначальный шок проходил, сменяясь на, казалось бы, праведный гнев, но Дафна понимала, что это ни что иное, как обычная истерика ребёнка, у которого отобрали игрушку. Джинни разорвала помолвку, поскольку ощущала, что Поттер отдаёт себя ей в недостаточной степени. — Скажи мне! Ты никогда не был рядом со мной! Ни разу! Для тебя куда важнее была работа, ты даже нашёл время для своего драгоценного крестника, но никогда не уделял достаточно времени мне!

— Чего ещё ты от меня ожидала? Что я возьму и брошу его? — рявкнул Гарри в ответ. — Он мой крёстный сын!

— А я была твоей невестой! — прокричала Уизли, а Дафна еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Она сомневалась, что Уизли понимала, как эгоистично она себя повела в зале, где собрались наиболее уважаемые члены магического сообщества Британии. Для выяснения отношений были места и получше, подумалось ей, но тогда не появилось бы обозрение в прессе. Люди уже обсуждали происходящее в открытую, но среди тех, кто собрался вокруг, начался недовольный ропот. Никто иной, как Гермиона Грейнджер собственной персоной, прокладывала себе путь через толпу людей, вызывая множество недовольных взглядов.

— Джинни, хватит, — заявила она, торопясь к ним, к развлечению наблюдателей. — Гарри, я прошу прощения, я не знала о том, что она была приглашена, я бы никогда не попросила…

— Всё в порядке, — отмахнулся Поттер, в его голосе звучали металлические нотки. Только сейчас он перевёл на неё свой взгляд. — Правда, всё в порядке. Я знаю, что ты бы не стала… — Гарри снова осёкся, так как, наконец, заметил наблюдающих. Некоторые даже попытались напустить на себя смущенный вид, когда встречались с ним взглядом, другие продолжали активно обсуждать их небольшую ссору, а третьи, такие, как лорд Шелби, быстро говорили с теми, кто наверняка на следующее утро опубликуют новые статьи. Ничто иное, как аморальность журналистов, заставляло Дафну вспомнить, почему ей так нравилось быть невыразимцем, работающим где-то в глубине Министерства в Отделе тайн.

— Пойдем отсюда, Гарри,— мягко сказала Гермиона.

— Нет, ты не можешь просто уйти, Гермиона. Я буду в порядке. Правда.

— Я пойду, Грейнджер, во мне тут нет большой необходимости, — встряла в разговор Дафна, видя, что та не слишком верит его словам. — А ты оставайся. Посол Делакур, кажется, выглядит немного потерянным без тебя. — Посол, одетый в мантию явно не британского покроя с маленькой, но весьма заметной с точки зрения Дафны, эмблемой французского Министерства на груди, бегло говорил на своём языке с невысоким человеком. Гермиона явно разрывалась между волнением за друга и чувством долга. Ни для кого не было секретом, что она потратила месяцы на переговоры, чтобы убедить Делакур и Тримбола посетить этот бал, и потребуется ещё больше времени, если переговоры сорвутся.

— Иди, увидимся позже, — настоял Поттер, прежде чем Гермиона успела возразить, и направился прочь из атриума к гостевому входу, чтобы не пришлось пробираться к камину через толпу. Дафна слегка ей улыбнулась, а затем отравилась следом за ним. Бал начал возвращаться в норму, когда послышался звон разбитого стекла. Не было необходимости оборачиваться, чтобы понять, кто бросил бокал. «Ну у Уизли и характер».

Поттер не произнёс ни слова, пока они поднимались к телефонной будке, которая доставляла в магловскую часть Лондона. Только тогда, когда они вместе из неё вышли, Гарри заговорил:

— Тебе нет необходимости идти за мной, знаешь ли, — проворчал он, направляясь вперёд по тёмной улице. Дафна подумала про себя, что они, наверное, странно выглядели для проходящих мимо маглов, ведь их наряды не подходили для прогулок по улицам Лондона. — Я не нуждаюсь в няньке.

— А я уже было начала думать, что ты наслаждаешься моей компанией, — мягко улыбнулась Дафна. Поттер не был похож на того, кто сразу поверит на слово, а после того, как его невеста переспала с другим человеком, было несложно понять причины его недоверчивости. Конечно, это не её дело, и ей, наверное, следует вернуться к себе. Но ей нравилось общаться с Поттером, непохожим на очередного скучного лорда или министерского служащего, да и вид у него был такой, словно Гарри нуждался в компании. А главное, Гринграсс была заинтригована. В конце концов, он был не тем, кем его считали. Кто-то думал, что Поттер был героем, а другие выставляли его ревнивым парнем, хотя Дафна полагала, что их мнение вскоре изменится. Но Поттер не вписывался в её ожидания, не то чтобы они у неё были — просто смутное ощущение. После бесконечных историй за многие годы, было бы сложно не иметь хоть какого-то мнения. И всё же, вот он собственной персоной. Совсем другой и уж точно не скучный. Дафна не собиралась упускать шанс узнать его получше. Годы работы невыразимцем накладывали свой отпечаток.

— Кроме того, Астория не вернётся до самой ночи, или совсем не придёт, так что ты окажешь мне услугу, — добавила Дафна.

— Ты всегда так делаешь? — скептично протянул Гарри. — Следуешь за незнакомцами к ним домой?

— Только за интересными незнакомцами, — пошутила Гринграсс.

— Я не один из твоих подопытных!

— Я и не говорила, что ты им являешься, — спокойно возразила она под тяжелым взглядом Поттера. Его гнев не был направлен на неё, но Уизли поблизости не было, а чувство злости нельзя просто взять и выключить. — Я имею ввиду, что ты, в отличие от скучных людей на балу, не пытаешься заслужить какие-то политические очки. Для меня это как глоток свежего воздуха — встретить кого-то, с кем приятно разговаривать.

— Тебе всё ещё не обязательно идти со мной, — упрямо повторил Поттер.

— Тогда ты проведёшь всю ночь в одиночку, что не принесёт тебе никакого удовольствия, а мне будет скучно ближайшие пару часов, прежде чем я вернусь домой. Не вижу смысла терять вечер, когда мы можем вполне насладиться его остатками вместе.

— Ты не собираешься сдаваться, не так ли? — обречённо вздохнул Гарри.

— Ни за что, — ухмыльнулась Дафна.

— Ладно, — сдался Поттер после секундного колебания, протягивая свою руку Дафне. После того, как он убедился, что никто не видит их на тёмной улице, они аппарировали. Последовало знакомое ощущение: порыв ветра и калейдоскоп цветов, а затем снова твёрдая почва под ногами и тёмная входная дверь в нескольких сантиметрах от её лица. Гринграсс знала достаточно о защитном периметре мэноров, чтобы догадаться, что в дом Поттера будет пробраться отнюдь не просто. Поэтому все здравомыслящие люди аппарировали на порог его дома.

— Дом не очень большой, — сообщил он Дафне, открывая вход прикосновением волшебной палочки. — После тебя.

Она толкнула большую чёрную дверь, заметив, что дверной молоток, висевший над её головой, был сделан в форме гиппогрифа. Он очень был похож на тот, который висел на двери у Драко. В доме было темно, и какой-то момент она смотрела в никуда, давая глазам привыкнуть к освещению, когда дверь позади неё захлопнулась. Поттер повёл её за собой, зажигая свечи, расположенные по обе стороны стен в держателях. Мерцающий свет подсветил красные обои, не такие светлые, как знамя Гриффиндора, а на несколько тонов темнее, от чего коридор казался теплее в пламени свечей.

— Здесь уютно, — заметила Дафна, когда они прошли дальше. Коридор вывел их к широкой комнате, где слева начиналась винтовая лестница. Рядом с ней висела побитая жизнью рама картины. У подножья лестницы стояла также вешалка из тёмного дуба. Там уже висели два магловских пальто, одно чуть длиннее другого, но оба чёрные, как вороново крыло.

— Дом принадлежал моему крёстному, хотя сейчас он бы его не узнал, — обронил Поттер, повесив свой пиджак на крючок.

Дафна кивнула. Все знали, кем был крёстный отец Гарри Поттера. Сириус Блэк, который, как некогда считало магическое сообщество, был повинен в том, что раскрыл местоположение Поттеров и предал их. Потом Поттер публично доказал невиновность Блэка. Вину за произошедшее возложили на Барти Крауча-старшего, к вящему удовлетворению всех, кто был замешан в процессе, ведь мертвец не мог оспорить их решения. Это означало, что всем, кто до сих пор работал в Министерстве и был причастен к делу Блэка, не придётся признавать своих ошибок. Типичный политический ход — возлагать вину на тех, кто уже не сможет возмутиться.

— Многое переделал? — спросила она. У него был вкус, надо отдать ему должное. Чувствовалась домашняя атмосфера куда сильнее, чем в её мэноре. У Гринграсс мэнор мало чем напоминал дом, но здесь были колдографии семьи Поттера или тех, кто был близок ему, выставленные на стенной полке. Дафна узнала Джеймса и Лили Поттеров, счастливо махавших со снимка, поскольку видела их лица в газетных статьях после войны, — в то время освещались детали прошлого Гарри. Маленький мальчик, задорно смеявшийся и пытавшийся поймать золотой снитч, круживший вокруг него. Как полагала Гринграсс, он был крёстным сыном, о котором парень упомянул ранее.

— Почти всё, кроме вещей, которые мы не смогли вынести, — Поттер указал рукой на старую портретную раму. — На неё наложено чёртово заклинание вечного приклеивания.

— Ты проделал хорошую работу, — прокомментировала Дафна, проходя дальше по коридору. Звук её шагов приглушался тонким светлым ковром. Наверное, ему влетело в кнат, чтобы дом выглядел как новый. Поттер явно дорожил этим местом.

— Дом небольшой, — вновь сказал он, открывая дверь справа. Гринграсс последовала за ним, проходя мимо лестницы на кухню, которую постигла та же участь: мебель выглядела совсем новой, словно её и не использовали. Сосновые столешницы и даже новая плита. На одной из стен были размещены книжные полки, вместо традиционного витринного шкафа, к которому Дафна привыкла у себя дома. На одной из полок стояла маленькая колдография, где была изображена группа людей, которых Гринграсс смутно узнавала, хотя они и были куда моложе. Ремус Люпин, Альбус Дамблдор, Грозный Глаз Грюм, и даже Сириус Блэк, симпатичный и с задорной улыбкой. Она заставила себя отвести взгляд, поскольку почувствовала, как скрутило желудок. Большинство этих мужчин и женщин были мертвы, погибли в войнах с Волдемортом, но на снимках они были всё ещё живы.

— Чаю? — поинтересовался Поттер, включая газовую плиту. — У меня тут должна быть где-то запасная чашка. Клянусь, что Гермиона не использовала последнюю… — последовала пауза, пока он открывал дверцы шкафов, заглядывая в них. — Нашёл, — сообщил Поттер, извлекая на свет простую белую чашку.

— Два кусочка сахара, благодарю, — ответила Дафна, поворачивая к нему и пытаясь изгнать из своей головы мысли о колдографиях. Он кивнул и стал заваривать чай, доставая молоко и сахар из разных шкафов. Всё делалось вручную, как заметила Гринграсс, палочка лежала на столе. Он про неё не забыл — он ведь был аврором, Мерлин его дери, — она ему просто была не нужна. Но лежала она так, чтобы можно было сразу же схватить её. Дафна отметила для себя этот нюанс, может, она спросит об этом в другой раз.

— Почему ты так ничего и не сказал? — прямо поинтересовалась Дафна, присаживаясь за стол.

— В смысле?

— Про Уизли? Все эти месяцы ты упорно хранил молчание, игнорируя гадости, которые о тебе говорили. Почему? Люди ненавидели тебя.

— Люди всегда ненавидели меня, — мрачно пояснил Гарри. — К этому привыкаешь.

— Но ты мог этого избежать, если бы сразу им рассказал правду, — упорствовала Грингасс. Это был один из вопросов, которые её волновали. Слушая их с Уизли перепалку, наблюдая за детской истерикой Джинни и наблюдая за тем, как Поттер, наконец, сломался и высказал всё, чего заслуживала Уизли-младшая, Дафна задалась вопросом о причинах, по которым он до этого молчал. Можно было бы избежать долгих месяцев нападок со стороны прессы. Кроме того, Отдел магического правопорядка ни принуждал бы его к отпуску. — Но ты этого не сделал.

— Не сделал, — согласился Поттер. Он вздохнул, поворачиваясь лицом к чайнику, готовому вот-вот закипеть. Последовал громкий свист. Гарри разлил кипяток по кружкам. — Это было не их чёртово дело. Оно никого не касалось, кроме нас с ней.

— Уизли так не считала.

— Да, Джинни любит внимание публики, — вновь вздохнул Поттер. — Всегда любила. Вот почему я и не посещаю подобные светские рауты. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Этого никогда не произойдёт, Поттер.

— Думаешь, я не знаю? — Гарри слегка усмехнулся. Но ему не было весело. Он на секунду замолчал, занимая место за столом напротив Дафны, ставя перед ними по кружке. — Знаешь, жаль, что они не могут определиться, ненавидят меня ли нет, было бы гораздо проще.

— Слава — дурная подруга.

— Локхарт однажды сказал мне то же самое, — ухмыльнулся Гарри. — Наверное, единственная сказанная им правдивая вещь.

— Его действия были намного хуже слов, особенно когда он выпустил на втором курсе пикси, он прямо-таки напрашивался на неприятности, — Дафна умудрилась пропустить это занятие, но была наслышана, ведь Малфой не замолкал о том, насколько бесполезными были гриффиндорцы в борьбе с пикси. Слизеринцы и гриффиндорцы старались не пересекаться, если позволяло их расписание. Уроки у мадам Хуч и зельеварение были единственными парами, где Дафна помнила весь класс Поттера. Она не была настолько глупа, чтобы взять занятия по уходу за магическими существами. Грейнджер тоже не взяла их, поскольку она посещала арифмантику и древние руны, одна из немногих с львиного факультета.

— Выходить на дуэль против Снейпа было ещё глупее.

— Не знаю, Снейп мог бы и больше его осадить. Что, кстати, стало с Локхартом?

— Он всё ещё в больнице Святого Мунго, я думаю, — ответил Гарри, пожав плечами. — Неудачное заклинание стирания памяти.

— Откуда ты знаешь? — живо поинтересовалась Дафна. Дамблдор сообщил под конец второго курса, что Локхарт отправился куда-то в путешествие, чтобы продолжить свои поиски для новой книги. Когда он так и не объявился на публике, Гринграсс стала считать, что оборотню или кому-то другому стало крайне тошно от его глупой улыбки.

— Я видел его раз, когда мы посещали отца Рона в больнице, — ответил Поттер, пожав плечами. Он словно собирался сказать что-то ещё, но вовремя остановился. Выглядело это так, словно он сам себе напоминал о том, что это крайне личные воспоминания. Она уважала сокрытие тех частей личной жизни, которые у него ещё остались. Но Дафну всё равно распирало от желания узнать больше. В итоге она сдержалась. Поттер не был таким человеком, как она любила выражаться, в которого можно было потыкать палкой и просто посмотреть, что произойдёт. Людям обычно не нравится выспрашивание личного. Кроме того, он только что пережил ссору с бывшей невестой, и вряд ли желал, чтобы его забрасывали вопросами.

— Так или иначе, почему бы тебе не рассказать о себе? — внезапно спросил Гарри, полностью меняя тему разговора. — Ты и так довольно много обо мне знаешь.

— Постоянное внимание общественности не прошло бесследно, — усмехнулась Дафна, делая глоток чая, остывшего до приемлемой температуры. — У меня есть сестра Астория, она на несколько лет младше нас и училась в Рейвенкло. Мой отец был аврором, как и ты, но сейчас он преподаёт в Хогвартсе защиту от темных искусств. Я работаю невыразимцем уже четыре года. Я ужасный повар, но умею играть на пианино.

— Ты играешь на пианино?

— Моему отцу нравилось, когда мы занимались чем-то продуктивным на летних каникулах. Астория научилась танцевать, и сказать, что она была на седьмом небе от счастья, когда ей удалось убедить кого-то пригласить её на Святочный бал, значит, ничего не сказать, — ответила Дафна.

Её отец никогда не терял времени зря, и долгие дни за чтением книг или прогулками вокруг Гринграсс-мэнора, которые любила Дафна, не были ему по душе. Когда они с Асторией были детьми, они почти все лето вместе с Трейси Девис исследовали мэнор по нескольку раз в день, играя в разные глупые игры. Но всё изменилось, когда Дафна начала учиться в Хогвартсе. В тот год изменилось всё. Она больше не могла позволить себе быть ребёнком.

— Почему? Бал был ужасен.

— Да, мог быть и получше, — согласилась с ним Дафна. — Но это было ожидаемо. Как и всё остальное в нашем мире. Хотя, сейчас многие вещи меняются.

— Меняются?

— Тебе известно, чего бы могла достигнуть Грейнджер до того, как вы вышли на войну с Волдемортом? — с любопытством в голосе спросила Дафна. Когда Гарри пожал плечами, она продолжила: — Почти ничего, так как почти все маглорождённые возвращались в свой мир после Хогвартса, а оставшимся было сложно найти себе работу, мягко говоря. Но затем последовала война, где ты, маглорождённая и предатель крови выступили против Волдеморта и его армии фанатиков, верящих в чистоту крови, и мы прекрасно знаем, чем всё закончилось. Ты сумел доказать, что чистота крови решает отнюдь не всё.

— Но ведь мы не ради этого сражались, — запротестовал Поттер.

— Не имеет значения, таковой она стала. Твоя война стала символом, Поттер.

— «Твоя война»? — переспросил Гарри, нахмурившись. — Ты говоришь «твоя», словно тебя это не коснулось.

— Так и было. Моя семья не заняла ничью сторону. Мы никогда не ставили на Волдеморта, но, без обид, Поттер, ставить на тебя тоже было рисковано. Никто даже не знал, жив ли ты, пока ты не показался в Хогвартсе, а к тому времени я всего лишь хотела вывести Асторию из замка в целости и сохранности.

Она помнила эти события так, словно они были вчера. Войну и отца, ушедшего из рядов авроров. Возвращение Поттера, отправку слизеринцев в подземелья и эвакуацию со всеми. Она просто хотела спасти Асторию. Когда они вернулись в мэнор, то принимать чью-либо сторону уже было поздно, а через несколько часов битва завершилась, и война была закончена. Принимать чью-то сторону, как Гринграсс позже осознала, было недальновидным решением. Это был огромный риск, поэтому было проще надеяться на то, что кто-то придёт и спасёт твоё будущее за тебя.

— Понимаю, — кивнул головой Поттер. — Ты искала сестру.

— За что она меня даже не поблагодарила, — добавила Дафна, вспоминая протесты со стороны Астории, желающей сражаться наравне с друзьями. Повсюду творился хаос, и кто угодно мог заскочить им за спину, если бы пожелал. Только недели спустя, когда мёртвые были похоронены с честью, и среди них была подруга Астории — Клара Бёрджес, — только тогда младшая Гринграсс поняла, почему сестра пыталась увести её с поля боя. Когда Дафна смогла наконец вынырнуть из своих воспоминаний, она заметила, что взгляд Гарри тоже был пуст, потерян в прошлом, к которому он больше не мог вернуться.

— Что ж, Поттер, — произнесла она вслух, возвращая его к реальности, — скажи-ка мне, как ты думаешь, кто победит? Татсхилл Торнадос или Уимбурские Осы?

Дафна не ожидала от него столь быстрой реакции. Лицо Поттера посветлело, едва он услышал о спорте своей юности, и прошло добрых два часа в спорах о том, кто возьмёт Кубок по квиддичу в этом году под конец сезона, кто будет переведён в другую команду и куда, а также насколько плохо выступит команда Пушки Педдл, учитывая, что они продали своего лучшего охотника Эрика Тилдена. Затем диалог плавно перешёл на тему их обучения в Хогвартсе, они вспоминали общие события с разных сторон, хотя Поттер так и не сказал больше того, что она уже знала, а после они начали обсужать как изменился Хогвартс, когда кресло директора заняла профессор МакГонагалл. Только когда Поттер сверил время по своим наручным часам после третьей кружки чая, они осознали, насколько засиделись.

— Он подключён? — поинтересовалась Дафна, жестом указав на камин, пока Гарри убирал кружки в мойку.

— Летучий порох на полке, — заранее сказал Гарри, словно зная, какой вопрос она задаст следом. Круглая чёрная банка стояла на светлой деревянной каминной полке, на которой больше ничего не было. Она открыла её, положив крышку рядом.

— Увидимся, Поттер, — улыбнулась Дафна, аккуратно забирая горстку пороха.

— Может, как-нибудь сходим выпить кофе? — предложил Поттер.

— Думаю, я буду не против, — кивнула девушка. — Тогда до скорого.

— Ага. Доброй ночи, — согласился с ней Гарри, позволяя себе немного улыбнуться. Было достаточно странно видеть улыбку вместо его обычно каменного выражения. Жизнь была к нему достаточно несправедлива, но опять же, она была несправедлива ко всем. Дафна знала это так же хорошо, как и любой другой человек, но в жалости к самой себе не было смысла, проще было двигаться дальше. Нельзя исправить то, что уже случилось, но можно сделать так, чтобы произошедшее тебя не сломало, она выучила этот урок давным-давно.

— Ночи, — попрощалась с ним Дафна, прежде чем кинуть летучий порох в огонь, перемещаясь из дома Поттера в свой мэнор. Но вместо того, чтобы увидеть тёмный дом, как она ожидала, её поприветствовал теплый огонёк свечи, придающий гостиной оранжевые тона. На диване сидела сестра с книгой на коленях, переодевшись из вечернего наряда в лёгкое шёлковое платье, которое купил ей Драко.

— Ты поздно, — прокомментировала Астория, отмечая место, где она остановилась в книге, закладкой, прежде чем закрыть её. — Где ты была? Мы не смогли тебя найти на балу, когда уходили. Кто-то сказал, что ты ушла вместе с Поттером после того, как они поссорились с Уизли, но ты ведь никогда раньше даже не говорила с ним.

— До этой ночи мы с ним и правда не разговаривали, Тори, — ответила Дафна, направляясь к двери. Она быстро улыбнулась ей, получив в ответ пристальный взгляд младшей сестры. — Не засиживайся допоздна.

С этими словами она вышла из комнаты, оставляя изумлённую Асторию позади.

Джинни Уизли, запертая в своей квартире, не имевшая возможности выйти наружу из-за десятков журналистов у порога дома, сидела за кухонным столом и пристально смотрела куда-то в пустоту, забыв про тарелку с едой. Представители прессы весьма настойчиво желали с ней пообщаться, и несмотря на то, что её фотография была на каждом развороте печатных изданий — по крайней мере тех газет и журналов, которые люди на самом деле читали, — всё ещё оставались журналисты, отчаянно желающие с ней побеседовать. Джинни игнорировала их по мере сил, поскольку они не примут её сторону, даже если она с ними поговорит. Магическое сообщество считало, что им уже всё известно. Все статьи выступали на стороне Гарри, а не взрослой, эгоистичной, коварной ведьмы, с которой он был помолвлен. Даже Гарри не стал бы её слушать, не то чтобы это было что-то новое. Он закрылся ото всех после того случая, и, очевидно, не мог разговаривать с ней без крика.

Джинни не планировала, что ситуация повернётся таким образом, не хотела этого. После того, как война закончилась, она надеялась на, нет, даже мечтала о счастливой жизни с Гарри. Но он не был тем Гарри, с которым она мечтала провести остаток своих дней. Он не вернулся к ней, во всяком случае, не полностью, и чем больше времени она с ним проводила, тем больше он отстранялся. Авроры отняли у неё Гарри. Он отдавался работе без остатка, а оставшееся внимание доставалось вовсе не ней.

Оно доставалось Тедди Люпину. Сироте, отличному от магов и ведьм вокруг, и оставшемуся почти совсем без семьи, которая могла бы о нём позаботиться. Неудивительно, что Гарри видел в Тедди себя. История повторялась. Разница была лишь в том, что Поттер дал обещание не быть таким же ветреным крёстным, каким был Сириус. И тем самым он отдалился от Джинни. Одинокой, ожидающей его дома, надеющейся на сказку, которой не суждено было сбыться.

Уизли слишком поздно поняла, что следовало сразу его бросить, и что ей следовало быть честной и с собой, и с Гарри. Но она злилась, ей было больно, она чувствовала себя брошенной и забытой, и вместо того, чтобы быть честной, Джинни бросилась в объятия другого. Когда Гарри узнал об этом, обнаружив её с мужчиной, находящим для неё время, он не удосужился выяснить причины, по которым она так поступила. Вместо этого он избил Кормака до полусмерти, а затем спрятался от общества.

Часть её жалела о том, что она первой не оправилась к газетчикам. По крайней мере, она бы честно заслужила всю ненависть общественности, и все кричащие заголовки печатных изданий. Но она так не поступила. Не совсем. Пытаясь залить своё горе в вине, Джинни излила свои сердечные переживания лишь одному человеку. Луна Лавгуд, вернувшаяся домой после одного из многих своих путешествий за границу, знала почти всё. Как Гарри вернулся домой, как избил Кормака, и как Джинни провела годы в ожидании, что муж полностью вернётся к ней. Она винила его во всём. Но пабы не славятся своей конфиденциальностью, и гарантий того, что никто не подслушает, не было, поэтому на следующее утро её пьяная тирада была напечатана в каждой газете. Единственной причиной, по которой Джинни ничего не говорила до этого, было осознание, насколько ему будет больно. В тот момент она хотела именно этого. Причинить такую боль, какую она испытывала за годы одиночества. Забытья.

Люди всегда говорили, что её взрывной характер может довести до беды, и сейчас, видя множество сов за окном, Уизли, наконец, поняла, что навлекла на себя проблемы. Джинни должна была попытаться всё исправить, но каждый раз, когда она видела его, они начинали ссориться. Гарри даже не собирался признаваться, что сделал хоть что-то не так, и каждый раз, когда он появлялся в поле её зрения, они заполняли её голову.

Воспоминания. Джинни поняла, насколько была глупа, думая, что они созданы друг для друга, и что их проблемы будут такими же, как и у других пар. Она надеялась на то, что вместе они всё преодолеют. Все так думали и говорили, что это на века. Сейчас Джинни рассмеялась бы им в лицо. Ничто не длится вечно. У всего есть конец. Даже Гарри наконец не смог промолчать, и журналисты выяснили то, о чём девушка постыдилась рассказывать. Уизли была даже в какой-то степени рада. Больше не нужно ничего скрывать, не нужно лгать.

Но на этом все плюсы заканчивались. У Джинни теперь не было даже Кормака, поскольку он ушёл от неё. И это мужчина, который собирался постоянно быть рядом с ней и поддерживать её. Учитывая все его обещания, было удивительно, насколько быстро он исчез из её жизни, когда его обвинили в тех же грехах, что и её. По крайней мере, она смогла понять это из статьи, прежде чем выкинуть газету. Она могла выдержать не так уж много обвинений, прежде чем ощущала необходимость отвлечься от ситуации.

В этот самый момент раздался стук в двери. Сперва нерешительный, но затем громче и громче, но Джинни игнорировала его. Возможно, это был Кормак, забывший что-то из пожитков, когда уходил, или очередной настойчивый журналист, желающий узнать подробности с её стороны.

— Джинни? — раздался голос её брата, приглушенный прочной деревянной дверью. — Ты дома?

— Рон? — крикнула Джинни в ответ, прежде чем направиться ко входу, неловко подбирая свою палочку, а затем взмахивая ей. Засов открылся, позволяя распахнуть дверь. За ней стоял Рон с мокрыми из-за дождя волосами. Дождь при этом шёл не в Лондоне, а парень стоял со смешанными чувствами на лице. Ему никогда не удавалось скрывать эмоции.

— Привет.

— Привет, — ответил Рон, старательно изображая улыбку. Последовала неловкая тишина, наполненная лишь уханьем нескольких сов, пытающихся попасть к ней через окно. — Я могу войти?

Джинни кивнула, открывая двери ещё шире и делая шаг назад, позволяя ему пройти. Рональд был в её квартире всего один раз и он практически прикончил Кормака, уже полумёртвого после стычки с Гарри, когда тот открыл входную дверь. С тех самых пор она почти не видела своего брата или других членов семьи, поскольку только Молли, как ей казалось, была готова простить её.

Джинни провела брата в гостиную через кухню. Он устроился на диване, расслабляясь на мягкой коричневой ткани. Джинни уселась в кресло, переложив с него свои парадные мантии на стеклянный столик по центру комнаты.

— В общем, — начал Рон, уставившись в пол, перед тем, как взглянуть на сестру. — Гермиона мне всё рассказала прошлой ночью. Когда они были с Гарри на балу. Она, скажем так, не очень довольна. Я тоже не воодушевлен, если честно. То есть, зачем вновь поднимать эту историю, Джинни? Они всё забыли, люди двигались дальше, а Гарри… даже не знаю.

— Ты не виделся с ним?

— Я не разговаривал с ним с тех самых пор, как это всё произошло, — Рональд и с сестрой почти не общался, поскольку в таких ситуациях он делал то, что умел лучше всего: держался от проблемы подальше. Либо так, либо ему бы пришлось занять одну из сторон, расстроив другую. И ненамеренно он подвёл бы обе. — И не знаю, когда мы его увидим. Гермиона хочет навестить его и извиниться снова за… — он осёкся, потупившись. — Но до завтрашнего дня мы его не увидим, так как у него назначена встреча с той женщиной, Карнелл.

— Он правда туда пошёл? — Джинни знала, что эти встречи ему необходимо посещать, так было с тех самых пор, как он стал аврором. Но Гарри, которого она знала, вряд ли пошёл бы по доброй воле говорить с Карнелл о своих проблемах, особенно теперь, когда все и так обсуждали его.

— Ему пришлось, — ответил Рон. — Иначе Дэвис не позволит ему вернуться к работе. У него не было выбора. Или поход, или увольнение.

— Как будто Дэвис смог бы его уволить, — издевающимся тоном заметила Джинни.

— Именно, — последовала очередная пауза. Долгая и неловкая. Болезненная. Девушка прекрасно понимала риски, когда решила связать свою жизнь с Гарри, но тогда она верила, что их история никогда не закончится. Рон нахмурился. — А где МакЛагген?

— Ушёл, — мрачно бросила Джинни. — Ушёл до того, как я проснулась. Даже записки не оставил.

Не то чтобы она была удивлена этому. Уизли знала, что он скользкий тип, но позволила себя одурачить, веря, что он изменился. У Гарри с Роном были веские причины ненавидеть бесхребетных, лживых ублюдков. Сначала Симус и Майкл, а теперь Кормак. Всех их она использовала, чтобы привлечь внимание Гарри. Но в этот раз всё зашло несколько дальше. Это был способ сорваться на бывшего.

— Ублюдок, — с горечью в голосе заметил Рон. — Мне не следовало тогда останавливать Гарри в спальне.

— Я думала, что люблю его.

— А сейчас?

— Сейчас? Я бы скорее вышла за Малфоя.

— Хоть какое-то начало, отвратительное, но хоть что-то, — скорчил Рон гримасу, едва заслышав упоминания Малфоя и свадьбы. Абсурдность брака с белобрысым змеем заставила её рассмеяться против воли, внезапная картина пронеслась перед её глазами, где отчетливо были видны выражения лиц матери и отца, если бы она решилась привести Малфоя в отчий дом для знакомства. Рон тоже криво улыбнулся. — Было бы неплохо посмотреть, как мама его прикончит.

— Знаешь, раз уж ты предложил... — усмехнулась Джинни.

— Не смешно, — упрямо возразил Рон, но выражение лица выдавало его с головой.

— На свадьбу я могла бы надеть зелёное платье, — Рон засмеялся, мотая головой из стороны в сторону, всё ещё отвращённый идеей брака сестры с Малфоем, и тем, что они бы стали родственниками. Она не была уверена в том, что было хуже. Но когда смех затих, Джинни внимательно взглянула на брата. В этот самый момент она поняла, как сильно она соскучилась по нему.

— Рон, прости меня. За всё. Этого не должно было случиться.

— Но случилось, — тихо заметил Рон.

— Но не должно было.

— Не в этом дело, — возразил Рональд. Он взглянул на неё, и отчего-то показался ей куда старше. Он уже не был тем незрелым братцем, не готовым признать свою ошибку, которого она знала со школы. — Я никогда тебе не рассказывал, но ты ведь знаешь, что мы охотились за крестражами? Ну, мне сложно говорить об этом. У нас был всего один крестраж и никаких способов его уничтожения. У нас не было плана, не было еды, и мы были вынуждены носить по очереди эту штуку, и… я ушёл. Не смог справиться. Я не пытаюсь найти себе оправдание, я был идиотом, но та штука… влияла на меня. Заставляла думать об отвратительных вещах.

Он замолчал на минуту, уставившись в пол. Потерявшись в прошлом. Джинни почувствовала, как её глаза распахиваются от удивления. Гарри, Гермиона, —никто из них ничего не упоминал. Ни разу. Не то чтобы они обсуждали тот период, но Джинни всегда считала, что они оставались рядом. Как мог Рон их бросить? Он был хорошим, верным, храбрым. Он бы не бросил их вот так. Она взглянула на брата и осознала, насколько сильно ошибалась.

— Я хочу сказать, что сильно тогда облажался, — Рональд поднял взгляд на неё, тьма в них уходила, он продолжил говорить. — Я подвёл их. Такое случается. Но я вернулся, а это уже что-то да значит. Я извинился. Я не пытаюсь сказать, что Гарри тут же с распростёртыми объятиями примет тебя обратно или что-то в этом духе, но тебе тоже стоит извиниться.

— Зачем? Что это даст?

— Больше, чем ты получишь, если не извинишься, — ответил Рон, вставая на ноги. — Мне пора, у меня короткий перерыв. Подумай над моими словами, хорошо? — она кинула, провожая его до двери. Он обнял сестру, слабо улыбнулся, а затем исчез в воздухе, едва переступив порог дома.

оОо

Гарри ненавидел ждать. Это напоминало ему ожидание в очереди, но с меньшей суматохой, и с большим количеством времени, проведенным в глядении в никуда, в ожидании, что произойдёт что-нибудь интересное. Однако шансы на появления чего-то интересного в практически пустой комнате ожидания были небольшими. Он не мог даже отвлечься на чтение журнала или газеты, так как на каждом развороте были фотографии либо его самого, либо Джинни. С самого бала Поттер искренне радовался, что он живёт в доме, который почти невозможно найти, если не знаешь его местоположения. Унаследованное недоверие к журналистам не позволяло ему сглупить настолько, чтобы подпустить их к себе.

А вот Дафне повезло меньше, хотя она сразу заявила, что дальше ворот они не пройдут. И в конечном итоге сдадутся. Журналисты отчаянно искали любую информацию про Гарри, поэтому нацелились на неё, ведь они вместе ушли с бала. У них случился бы удар, если бы они узнали, что он привёл её к себе.

Гарри задавался вопросом «почему». И другими подобными. Он понимал, что ему пришлось покинуть Министерство вместе с Гринграсс, чтобы предотвратить беспокойство Гермионы, но почему он не отправился домой в одиночку? Может, ему до смерти надоело возвращаться в опустевший дом ночь за ночью. Гарри наслаждался её компанией, пусть и недолгой, но когда он начинал размышлять о причинах, то понимал, что ему нужно было отвлечься. Что угодно, лишь бы не думать про Джинни. Дафна ему в этом помогла. Отвлекла. Но когда вечер закончился, он осознал, что просто наслаждался её компанией, слизеринка она или нет.

Встреться они на пару лет раньше, и Гарри ни за что бы не стал разговаривать с ней, даже несмотря на то, что она ему импонировала. В Хогвартсе существовали определенные границы, которые не принято было пересекать. Кроме того, единственным представителем Слизерина, с которым контактировал Поттер, был Драко Малфой, который, в свою очередь, был не лучшим представителем факультета. Квиддич тоже не облегчал общение со слизеринцами, поскольку их команда всегда искала возможность, чтобы проклясть Гарри или других противников. У него не было возможности почувствовать симпатию к какому-либо слизеринцу. Хотя он не сильно и пытался.

Его мысли всё ещё были в смятении, когда дверь в кабинет Элизы открылась, и оттуда вышел мужчина в дорогом твидовом костюме. Гарри такие костюмы не нравились. Странным показалось то, что мужчина не удостоил его повторным взглядом, когда выходил из кабинета.

— Мистер Уильямс один из моих магловских пациентов, — пояснила Элиза, когда Гарри прошёл в её обитель. — Я подумала, что ты оценишь это.

— Вы работаете и с маглами? — поинтересовался Гарри, снимая пиджак и вешая его на спинку кресла, которое она заранее приготовила, прежде чем с удобством устроиться в нём. Аврор в Гарри продолжал задавать вопросы. — Но что, если они что-нибудь заметят?

— Я назначаю им встречи друг за другом, — откликнулась Элиза, занимая своё место. — Затем мы закрываемся на обед.

— И после него вы занимаетесь нами.

— Верно, если конечно у меня не назначено благоразумным клиентам вроде тебя, — ответила она с очаровательной улыбкой. Гарри ухмыльнулся. Люди редко называли его благоразумным. Почти никогда. Импульсивным, опрометчивым, вспыльчивым, конечно, называли. Но не благоразумным. — Как ты сегодня себя чувствуешь?

— Нормально, — наконец ответил Поттер, выработанные с годами работы рефлексы вопили о том, что любое неосторожно сказанное им слово приведёт к расспросам о Джинни. Но затем очнулись остальные части его мозга. Конечно, она уже знала. Все знали. Смысла скрывать нет. Элиза была не глупа, а в газетах уже можно было прочитать много всего. — В смысле, учитывая всё, что произошло. С Джинни.

— Не уверен?

— Я не уверен, что именно я ощущаю, — пожал Поттер плечами. — Облегчение? Не то чтобы было приятно её видеть вновь. Просто теперь все знают. Что она сделала.

Гарри не читал «Ежедневный Пророк», но он знал, какую скользкую работу они делали. Где-то в глубине его души, маленькая, но мстительная часть желала, чтобы Джинни страдала точно так же, как он. Но в то же время он по-прежнему дорожил ею, Мерлин храни, причинять ей какую-либо боль он совсем не хотел. Вот почему он молчал всё это время. А вовсе не потому что хотел остаться один, как ранее он сказал Дафне.

— Но ей придётся пройти через всё то, что и мне. Абсолютно всё.

— Тебе этого не хочется? Не хочется видеть её страдания за то, что она причинила тебе боль?

— Нет, — честно ответил Гарри.

— Она тебе по-прежнему дорога?

— В каком-то роде. Любовь не выключатель. Нельзя одним щелчком выключить свои чувства.

— И именно поэтому ты не понимаешь, — обратилась к нему Элиза, её улыбка пропала, уступая место серьёзному выражению. — Ты не видишь причин, по которым она ушла, ведь ты всё ещё ею дорожишь, — Поттер кивнул головой в знак согласия. — Гарри, это может быть трудно для тебя. Но не мог бы ты мне рассказать о своих отношениях с ней? С самого начала, если это возможно.

— Для неё всё началось ещё когда мы были детьми, — Поттер стал вспоминать насколько смущённой она была, когда они впервые встретились в Норе. Он никогда бы не подумал, что однажды почти женится на ней. Начиная с этого момента Гарри рассказал Элизе всё, как она не могла даже заговорить с ним, даже после того, как он спас её от Реддла. На пятом курсе она начала встречаться с молодыми людьми, к вящему недовольству Рона. Он даже рассказал ей о встрече на балу. Рассказал всё.

Элиза не перебивала, не просила остановиться, чтобы что-то записать, просто внимательно слушала. Гарри осознавал, что не встреться он с ней на балу, шанс, что он бы что-то рассказал из своего прошлого был крайне мал. Но он устал ощущать растерянность. Потерю. Ему были нужны ответы. Ответы, которые не просто возлагали вину на его плечи. Поттер не был идеальным человеком, но и Джинни была далеко не образцом для подражания.

— Гарри, ты когда-нибудь задумывался о том, что, может быть, она никогда не переставала любить героя, о котором ей рассказывали сказки перед сном? Я полагаю, что Джинни пыталась привлечь твоё внимание, встречаясь с другими людьми, чтобы ты начал видеть её как девушку, а не как сестру лучшего друга. Как я понимаю, для неё ты всегда был героем, спасшим её из Тайной Комнаты, сражавшимся с драконами, положившим конец тирании Волдеморта. Но когда она увидела настоящего тебя, то, вероятно, осознала, что ты не являешься тем человеком, о котором она так долго мечтала.

— И что вы хотите этим сказать? Джинни никогда меня не любила?

— Я хочу лишь сказать, что она любила идею о тебе, — почти грустно заметила Элиза. — И это может быть частью ответа на вопрос, почему она не видела тебя так часто, как ей хотелось. Джинни чувствовала себя брошенной, поскольку даже тогда, когда ты находился рядом, Гарри, ты не был тем человеком, которого она представляла. Я не говорю, что это единственная причина, которая заставила её так себя чувствовать. Не каждая девушка может выдержать жизнь с аврором. Это требует колоссальных усилий от вас обоих.

— И не поспоришь, — мрачно пробормотал Гарри. Как бы ему ни нравилась работа аврора, были такие дни, когда он даже не мог припомнить, когда в последний раз спал. Спал, а не находился без сознания. Охота на Нотта требовала бессонных ночей. Поздние дежурства этому способствовали. Двойные дежурства, вызванные нехваткой рекрутов. Слишком много человек погибло в войне против Волдеморта, добровольцев после неё не хватало. Но несмотря на все трудности своей работы, Гарри любил её. Ему всегда удавалось делать то, чего не могли другие, а тут за это ещё и платили.

Но существовали и другие причины. Он не хотел просто плыть по течению.

— В конце-концов моя работа этого стоит.

Остальная часть их встречи прошла как в тумане: он произносил «да» или «нет» в правильных местах. Этот навык он развил, когда Гермиона бесконечно повторяла свои задания при подготовке к сдаче Ж.А.Б.А. на седьмом курсе. Уровень её стресса тогда зашкаливал.

Гарри вернулся к диалогу с Элизой лишь тогда, когда настало время уходить, так как вскоре у неё была назначена встреча с другим клиентом. Не требовалось большого ума, чтобы заметить его «автопилот», но психотерапевт на него не давила. Его разум был слишком занят осмыслением её слов. Джинни. Что, если Элиза права? Чем больше он думал над её словами, тем больше ситуация прояснялась. Джинни так и не пережила свою школьную влюбленность. Дин. Майкл. Они все были лишь способом привлечь его внимание?

Гарри смутно помнил, как вышел из кабинета Элизы. Он не захотел направиться сразу домой. Мысли в его голове проносились бесконечным потоком. Всё менялось. Он вспоминал. Анализировал каждый момент. Ревность на шестом курсе, встреча после битвы, предложение руки и сердца. Каждый их совместно проведенный день. Всё это время. Джинни любила не его, а идею о нём. Она сумела убедить себя в том, что он был героем, Гарри Поттером из легенд. Не человеком. Может, Джинни по-своему заботилась о нём, но если так, то почему она ничего не предприняла? Почему не сказала, что ей сложно жить с аврором? Что угодно. Но она ничего не сказала, а просто ушла. Гарри чувствовал себя опустошённым. Он не имел ни малейшего понятия, куда его несли ноги, но это не особо заботило.

Он почти не помнил, как пришёл домой, неловкими движениями вытащил палочку и открыл дверь. Гарри не был уверен, куда бросил свой пиджак, который приземлился где-то слева от него после закрытия двери. Дом встретил его тишиной. Эмоционально истощенный, Поттер прислонился спиной к стене и сполз по ней вниз. Вскоре его накроет волна гнева. Он почти чувствовал, как тот закипал где-то в глубине души. Но кроме этого ощущения, он был пуст.

— И, — сухо обратился Гарри к пустому дому. В нём не было эмоций. — Что теперь?

Дафна сидела за столиком в кафе-баре, в котором договорилась встретиться с Поттером, и с лёгким удивлением наблюдала за маглами, проходящими мимо неё, спешащих по своим делам. Все, как ей казалось, куда-то торопились. Никто из них не уделял времени тому, чтобы насладиться солнечным светом, которого было больше, чем множество предыдущих дней, наполненных серыми тучами. Способность перемещаться в мгновение ока, подумала Дафна, могла бы положить конец их спешке. Уж слишком много её наблюдалось. Она дважды почти разлила свой напиток по пути к столику, вынужденная уклоняться от высокомерных мужчин, разговаривавших по каким-то устройствам, приложенным к ушам. Казалось, у каждого магла есть своя маленькая светящаяся коробочка. За тот короткий промежуток времени, который был посвящён наблюдению, Гринграсс пришла к выводу, что это своего рода способ связи. Помимо этого, люди смотрели на них фотографии котов, если, конечно, можно было судить обо всех по женщине, закутанной во всё чёрное. Слишком много чёрного. Дафна никогда не понимала привлекательности котов.

Ей пришлось подождать ещё несколько минут, прежде чем Гарри зашёл в кафе. Он вовсе не опоздал. Определённо, нет. Просто сама Дафна решила прийти заранее, в первую очередь потому что она не была уверена, где находится кофейня, не говоря уже о том, как она выглядит. Поттер отлично вписывался в толпу маглов, одетый в джинсы, белую рубашку и слегка помятый блейзер. Хотя она признавала, сложно было не вписаться в общую атмосферу. Люди с других концов заведения не обращали на него никакого внимания, несмотря на его знаменитые очки, слегка торчащие на лице. Сама Дафна выбрала для сегодняшней встречи простую юбку и тёмно-зелёную блузку, оставив тяжёлую министерскую мантию на работе.

— Привет, — поприветствовал её Гарри, неловко помахав рукой. Только когда он остановился в паре метров от неё, она заметила тёмные круги под его глазами. Кроме того, его волосы были растрёпаны гораздо сильнее, чем в прошлый раз, хотя этот пункт она отнесла на счёт Гарри, не утруждавшимся заняться волосами без веского повода. Даже на балу он потерпел фиаско в борьбе со своей непослушной шевелюрой, хотя его усилия было легко заметить. — Вижу, ты нашла кафе без проблем?

— Это было достаточно легко, — заверила его Дафна. — Я и не подозревала, что это место так близко к Министерству. Всё это время я понятия не имела, что маглы так близко.

— Лучше привыкнуть к этому ощущению, — произнёс Гарри. — Прячемся именно мы, помнишь?

Он помедлил на мгновение, пытаясь что-то нашарить в карманах своего пиджака, а затем вытащил немного денег. Ей пришлось отправиться в Гринготтс за день до встречи, чтобы снять достаточно денег для маленькой вылазки в магловский мир. Лорд Шелби, громко спорящий с упрямым гоблином, бросал на неё многозначительные взгляды, видимо, надеясь что-нибудь вызнать про девушку. Дафне не нужно было напрягаться, чтобы примерно понять направление его буйного воображения. Например, магловская любовная интрижка.

— Сейчас вернусь, — сказал Гарри после быстрого взгляда на меню над кассой.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы взять напиток и с трудом пробиться обратно к столику. Маленькое кафе было переполнено, а люди бросали на Дафну осуждающие взгляды, явно ожидая, что она освободит место или сдастся под их моральным давлением. Она лишь улыбалась и попивала своё кофе гораздо медленнее, чем раньше, наслаждаясь их металлическими взглядами сильнее, чем следовало.

— Как насчёт того, чтобы пройтись и пить на ходу? — поинтересовался Гарри, едва вернулся к столику после того, как ему пришлось проложить себе путь через трёх людей, слишком занятых рассматриванием меню, чтобы заметить сам факт его существования, не говоря о том, насколько ему нужно пройти. Она кивнула, и они вместе направились к выходу, а их места тут же заняли девушки, которые до этого тяжело смотрели на Дафну.

Они шли бок о бок в тишине какое-то время, пока Гарри вёл их по главной улице, но затем он быстро свернул на боковую улочку, оставляя позади шумные толпы людей и магазинчики.

— Тори ушам своим не поверила, когда узнала, что ты пригласил меня в кафе, — призналась Дафна, пытаясь заполнить промежуток диалога, оставленный Гарри. Его что-то беспокоило, это было бы понятно даже гиппогрифу. — Хотя она думает, что все мои друзья работают в отделе Тайн.

— Неудивительно, — заметил Поттер. — Я совсем тебя не знал. Без обид, но я и сейчас тебя не знаю.

— Я могу тоже самое сказать о тебе, — вставила Дафна. И это было правдой, несмотря на то, что она уже знала о нём из последних печатных изданий, как и всё магическое сообщество. Она не знала настоящего Гарри. Даже когда они говорили о его несчастной любви к Уизли, он избегал вопросов о себе. Всё, что она знала, не имело отношения к тому, каким был Поттер на самом деле. Не эгоист или герой, или что там о нём ещё писали. Отчасти поэтому она и была заинтригована. У неё не было ответов.

— Какой твой любимый цвет?

— Серьёзно? — удивление в его голосе заставило Дафну ухмыльнуться.

— А почему бы и нет? — поинтересовалась она. Это был, вне всякого сомнения, глупый вопрос, но для начала вполне неплохой. Первая деталь. С чего ещё стоило начинать? Гарри был не слишком откровенным, а Гринграсс не собиралась первой спрашивать о том, что его беспокоит. У него была куча тараканов, и возможно рано или поздно они их преодолеют, если начинать с чего-то безобидного.

— Красный. А у тебя?

— Голубой. Не синий, а такой нежный цвет.

— Почему ты решила стать невыразимцем? — задал вопрос Гарри, когда она замолчала.

— Это то, чего я хотела больше всего: задавать вопросы и получать ответы. Открывать что-то новое. Я не смогла бы быть очередной скучной Леди из мэнора, хотя, технически, я ею являюсь, — честно ответила Дафна. Быть невыразимцем, как и сказал Гарри, означало постоянно тыкать в разные вещи палкой, чтобы узнать, что же произойдёт. Хотя на самом деле всё было гораздо сложнее. — Возьмём, к примеру, мой текущий проект. Я занимаюсь улучшением хроноворотов.

— Я думал, ты занимаешься их восстановлением.

— И улучшением, — пояснила Гринграсс. — Зачем ограничиваться парой часов или дней? Если у тебя достаточно терпения, чтобы совершить необходимое количество поворотов, то я предполагаю, что можно отправиться в прошлое и дальше.

— Предполагаешь? — эхом отозвался Гарри.

— Все, кто пытались, так и не вернулись в настоящее время. Чем больше оборотов ты совершаешь, тем менее стабильными становятся хроновороты. Они не были предназначены для длительных путешествий, — пояснила Гринграсс, смутно осознавая, что маршрут, по которому они идут, направляет их обратно к общественному входу в Министерство. Она не была уверена, как долго придётся идти, поскольку аппарация затрудняла определение расстояния от одной точки до другой. — Я пытаюсь понять, возможно ли это. Это почти тоже самое, что работа аврора. Ты задаёшь правильные вопросы и получаешь результат, или задаёшь неправильные… мы так и не смогли найти Реджи.

— Реджи?

— Собаку, на которой мы испытывали новые хроновороты, — пояснила Дафна. — Мы пытались послать его в будущее на несколько минут. Это произошло на прошлой неделе. Думаю, он обязательно появится где-нибудь.

— Сейчас необходимость уклоняться от всяческих проклятий не кажется мне такой плохой, — пробормотал Гарри, делая глоток из своего стаканчика.

— Рада, что смогла утешить, — ухмыльнулась Дафна. Он кивнул и продолжил пить кофе. Что-то до сих пор казалось ей неправильным. Учитывая всё унижение, через которое он прошёл, и вспышку гнева в Министерстве, он всё ещё не растерял искорок веселья. Одним этим он уже превосходил всех мужчин, с которыми знакомила её Астория. Предлагаемым мужчинам явно хотелось поскорее перейти к горизонтальному положению.

Ладно, ей придётся это сделать. Другого выхода не было, а терпение не было её сильной стороной, несмотря на её работу.

— Как твои дела, кстати?

— Нормально.

— Да? А ты своё лицо вообще видел? — спросила Дафна, отчего он нахмурил брови. Гарри смотрел не на неё, а себе под ноги. Ей пришлось сдержаться перед соблазном развернуться и уйти, несмотря на многообещающее знакомство с ним и возможную дружбу, потому что Поттер вёл себя как ребёнок. — Послушай, Гарри, я вижу, что тебя что-то беспокоит. С таким же успехом ты можешь просто рассказать мне, ведь, если честно, кому я в теории могла бы рассказать?

Он продолжил молча смотреть под ноги. Она уже собиралась было заявить ему, чтобы он катился к чёрту, и что если ему так нужен друг, то, может, стоит быть немного более открытым время от времени. Сильные и молчаливые типы не имели друзей по веским причинам. Но ей так и не пришлось ничего из этого произносить.

— Джинни, — внезапно сказал Поттер, а его голос был не громче шёпота, поэтому она едва разобрала ответ. — Элиза, моя… одна женщина из отдела, с которой мне было необходимо встретиться, сказала, что Джинни, вероятно, никогда не видела меня настоящего. Только собственную идею обо мне. Мечту о Мальчике-Который-Выжил. То есть, я любил её, и если Элиза права, то она никогда не чувствовала ко мне реальному то же самое.

Дафна на мгновение замолчала, вовсе не удивлённая его словами. Она не могла не согласиться со сказанным. Из того, что ей удалось услышать и увидеть, Уизли влюбилась в героя, который спас девушку в беде. Как будто это кого-то удивляло. Вот почему людям не следует встречать своих героев вживую, или спать с ними. «Никакая история не сможет потягаться с правдой», — грустно подумала Дафна про себя. Если бы она могла, то зачем бы людям нужны были сказки?

— И что с того, если не любила? — поинтересовалась Дафна спокойным тоном. — Ты любил её, тебе разбили сердце, это было и остаётся фактом. Хочешь совет? Двигайся дальше.

— Легко тебе говорить.

— Говорить легко всем, тебе надо решить, что для тебя важнее: цепляться за то, что делает тебя несчастным, или не думать об этом и начать с начала. И я знаю, что выбрала бы сама.

«В конце концов, я уже выбрала», — добавила она про себя, пытаясь не обращать внимания на воспоминания, которые рано или поздно прорвутся на поверхность. Гринграсс давно об этом не думала и не собиралась начинать сейчас.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Гарри с грустной улыбкой на лице.

— Всегда пожалуйста.

Последовала минута тишины, но она не давила на него. Гарри требовалось время, чтобы разобраться со своими демонами. Конечно, он был надломлен, это было видно. Но Дафна по своему опыту знала, что таким было большинство.

— Есть какие-нибудь планы на сегодня? — наконец нарушил тишину Поттер. Не самая подходящая тема, но он хотя бы попытался.

— Закончить дела на работе, а затем увидеться с Трейси в «Дырявом котле»,— ответила Гринграсс. Они давно не виделись с Трейси, по большей части из-за того, что её лучшая подруга работала по две смены подряд в больнице Святого Мунго всю неделю. Между сном, работой и случайными перекусами у неё не оставалось времени на встречи. Получить повышение было не просто, но Трейси не умела принимать отказы. — Что насчёт тебя? Гламурная ночь? Или благотворительное мероприятие? Одна из вечеринок, на которую могут попасть только богатеи?

— Очень смешно.

— Ты ведь у нас миллионер, а не я. Если точнее, то почти, но кому какое дело?

— Нет. Никаких вечеринок. Я собираюсь вечером навестить крёстного сына. Я навещаю его каждый вечер, — в его голосе звучала неподдельная искренность, что было приятно. Гарри действительно заботился о своём крестнике. Большинство людей из опыта Дафны относились к роли крёстных не слишком серьёзно. Собственную крёстную она видела лишь однажды, а что касательно крёстного, то, по слухам, он находился в Перу. Но Гарри отличался от большинства людей.

— Тедди, да? — Поттер кивнул головой. — Его отец был хорошим человеком, только не говори своему отцу, но он, наверное, был лучшим учителем по Защите от Тёмных Искусств в Хогвартсе из всех, что когда-либо будут. Ему же нравится думать, что он лучший?

— Ему нравится пытаться им стать, — поправила Дафна. Это качество он пытался привить Дафне и Астории, когда они были детьми. Он всегда считал, что если ты что-то намерен сделать, то сделай это правильно. Иначе нет смысла начинать. Предположительно, он преуспевающий профи своего дела. Однако Гринграсс видела его, когда отец закрылся от мира. Он был не только принципиальной личностью и трудолюбивым работником. Но делиться остальными качествами с кем-либо ещё он не намеревался.

— И сколько лет он уже преподаёт?

— Шесть лет, скоро седьмой год, — поведала ему Дафна. — Он принял предложение о работе сразу же после нашего выпуска, хотя Тори не повезло, поскольку она училась с ним весь седьмой курс и готовилась сдавать Ж.А.Б.А.

— Получается, что он снял проклятие. Ему нравится преподавать? — Гарри явно был заинтригован.

— Похоже на то, — откликнулась она. Её отцу нравилось разделять работу и личную жизнь. По большей части из-за того, что он проводил в Хогвартсе значительную часть времени. — А тебе? И не смотри на меня так, Гарри, всем известно, что ты лично тренировал эту вашу маленькую группу нарушителей на пятом курсе. Малфой трещал об этом без умолку.

— Да, это было здорово. Тебе следовало присоединиться.

— Думаю, что ты кое-что забываешь. Я была слизеринкой, помнишь? И кроме того, вас ведь называли отрядом Дамблдора? — Поттер кивнул. — За такое меня бы возненавидела половина вашей группы. И не только гриффиндорцы. Да и мне бы всё равно не понадобилось.

— Почему?

— Даже несмотря на ужасное обучение от Амбридж, я всё равно получила выше ожидаемого, — c гордостью в голосе заявила Дафна. Она усердно трудилась, чтобы получить высокий бал на экзамене. В отличие от трети курса, ей не потребовалась помощь Гарри. Она выбрала сложный путь. Повторение, практика там, где её никто не смог бы увидеть, а также пришлось убедить отца, чтобы он позволил ей пользоваться семейной библиотекой. Там содержались некоторые книги, не предназначенные для слабонервных. Но осознание того, что ей придётся сражаться, помогало, а её знания о способностях тёмных волшебников постоянно улучшались.

— Мы занимались не только учёбой, то есть, да, Амбридж была ужасным учителем. Но я хотел помочь им научиться защищать самих себя.

— Мой отец был аврором, он научил меня всему необходимому для защиты, — отметила Дафна. — И помимо этого, опека дочерей отцом — не лучшая комбинация, поверь. Хотя это и оказалось полезным, когда Гойл оказался чересчур дружелюбным на Святочном балу. Ему потребовалась целая неделя, чтобы начать садиться, не подкладывая под зад подушку.

Они продолжили беседовать, пока обеденный перерыв Дафны не начал подходить к концу, дойдя до парадного входа в Министерство с запасом в несколько минут. Она использовала этот вход лишь один раз, и он был таким же тесным, как и раньше. К счастью, нужная им телефонная будка, в отличии от остальных пройденных по пути, не воняла. Маглоотталкивающие чары работали как надо. Не то чтобы она не любила или ненавидела маглов, но было не очень-то приятно наступать во что-то, что должно было находиться в туалете. С маглами, по большому счёту, она вполне могла иметь дело. Если когда-либо попытается. Жизнь невыразимца не обязывала налаживать с ними контакты.

Только когда Гарри и Дафна достигли атриума, они остановились. Гарри, наверное, не стоило заходить настолько далеко в здание, но ему не было необходимости проходить через охранный пост, где министерский служащий смотрел на них со скукой и… нет, только со скукой. На деле, он даже не смотрел на них. Казалось, что взгляд его направлен в пустоту. Вряд ли у него была весёлая работа, подумала про себя Дафна, но кто-то должен был её выполнять.

— Дальше я пройти не могу, — сказал Гарри. — Отстранение и всё такое.

— Хорошо, тогда до скорой встречи.

— Как насчёт того же времени на следующей неделе? — поинтересовался Гарри, пытаясь изобразить будничный тон. И это большой страшный аврор, — подумала про себя Гринграсс.

— Конечно, — согласилась Дафна. Она не видела причин для отказа, и это было куда приятнее, чем есть у себя за рабочим столом. Кроме того, ей понравилось в магловском Лондоне. Было удивительным, сколько всего она ещё не видела. Застряв в мире волшебников, она пропустила ту жизнь, которая шла снаружи. Её всегда удивляло, как маглы обходятся без магии, но её маленькое путешествие через Лондон показало ей, что дела их обстоят намного лучше, чем если бы они просто "справлялись".

— Хорошо. До встречи.

— Пока, — помахал на прощание Гарри, прежде чем повернуться и направиться к выходу, засунув руки в карманы. Он выглядел куда менее депрессивным, чем час назад. Она улыбнулась себе, направляясь в отдел и радуясь, что она может чинить не только хроновороты.

оОо

Трейси Дэвис опаздывала. Но Дафна этого ожидала. Трейси всегда опаздывала. И если она не поторопится, то установит новый рекорд. Дафна уже заказала для них напитки и уже наполовину выпила свой, когда лучшая подруга наконец появилась. Трейси всё ещё была одета в мантию целителя, но это ни о чём не говорило, поскольку она практически жила в ней, и Гринграсс ожидала такой поворот событий, когда подруга направилась на встречу прямо с работы.

— Привет, Даф, — с улыбкой на лице поприветствовала её Трейси, занимая место напротив, попытавшись пригладить свои каштановые волосы. — Прости за опоздание. Я присматривала за миссис Чандлер.

— Что случилось?

— Она взорвалась, — врожденное чувство любопытства в Дафне несколько сбавило обороты, решая, что ей не следует продолжать крайне тревожную тему. — Ну что, как дела? Мы уже вечность не виделись. Спасибо за напитки, кстати. С меня следующий заказ.

— Вполне хорошо. Тори сегодня на свидании с Драко, поэтому я стараюсь избегать возвращения домой. Особенно после предыдущего раза, — она вздрогнула. Возвращаться тогда было совсем не весело. Одного только шума, доносящегося из дома, было достаточно, чтобы оставить шрам на всю жизнь.

— Не могу тебя винить. Никогда не знаешь, когда они вернутся. Нарцисса обожает Тори.

— Жаль, что это не взаимно, — усмехнулась Дафна. Было бы куда проще, если бы Астория сумела поладить со своей будущей свекровью, ведь она едва её выносила. Младшая сестра любила говорить о том, что она терпит её ради Драко. И эти скрытые оскорбления не остались тайной для Дафны. Не то чтобы её это заботило. Она не собиралась подлизываться к Драко. Слишком велико было бы искушение убить скользкого червяка. — У них много общего: обе слишком слепы, когда речь касается Драко.

— На таком фундаменте не построишь крепкие отношения будущих матери и дочери.

— Если они будут дома, придётся наложить на них заклинание немоты. В прошлый раз я не смогла уснуть. И они тоже, если судить по шуму, — Дафна ощутимо вздрогнула, не желая представлять эту картину у себя в голове. — Уже слишком?

— Немного.

— Мне нравится быть единственным ребёнком, — произнесла Трейси со смешком, отпивая из своего стакана. Дафна никак не прокомментировала это, поскольку знала, что если это не что-то серьёзное, то Дэвис не хватало сочувствия. — Так гораздо проще. Хотя Маттиас хотел меня удочерить в какой-то момент, поэтому, может, я и не совсем единственная. Когда он вернётся, твой папа? Я его с Рождества не видела.

— Скоро, примерно через несколько недель. Экзамены по Ж.А.Б.А и С.О.В. начнутся через две недели, верно?

— Даже не спрашивай меня, я перестала о них думать, едва мы выпустились, — пожала плечами Трейси. — Кому как не тебе это знать?

— Папа говорил мне, — честно призналась Дафна. — Но я была занята.

— Слышала, — ухмыльнулась Дэвис, приподнимая брови. — Как Поттер?

— Тори рассказала тебе, — это не было вопросом. Нет необходимости спрашивать. Кроме Астории больше не было никого, кто мог бы знать об их с Гарри разговоре. Она сама хотела всё рассказать Трейси, но с её работой шанс так и не подвернулся. Вне всякого сомнения, Астория при первой же возможности направилась к Дэвис, чтобы выяснить, насколько больше та знает. Оказалось, не много. Дафне так понравилось удивление на лице младшей сестры, что она не стала никому об этом говорить. Но это сыграло с ней злую шутку. Не то чтобы Дафна была удивлена: у Астории была раздражающая привычка обращаться к Трейси, когда Дафна хранила от неё секреты.

— Я бы соврала тебе, если бы сказала, что это не так, — созналась Трейси. — Она просто подумала, что я знаю причину, по которой ты крутишься возле него. Ну, какой он? Высокомерный и глупый? Сильный и молчаливый? Или мы пока на стадии поцелуев без разговоров?

— Попридержи коней, мы виделись всего дважды, — раздраженно ответила Дафна. Трейси всегда думала о пошлостях. И во времена их учёбы в Хогвартсе тоже. Любой юноша, находящийся рядом с Дафной, тут же попадал в список тех, кого она пыталась якобы завоевать или сделать своим.

— Некоторым этого более чем достаточно, — указала Трейси, игнорируя факт того, что все отношения Дафны, а их было совсем немного, не включали в себя секс на одну ночь. Были определённые границы, которые Дафна не переходила. — Значит, как я понимаю, вы не собираетесь тайно сбежать вместе на следующей неделе?

— И через неделю тоже. Ещё одна твоя мечта о моей любовной жизни разбилась вдребезги, — сухо ответила Гринграсс. — И отвечая на твой первый вопрос, нет. Он не высокомерный и глупый или ещё что-то из списка. Ладно, может, он немного молчаливый, но он занят мыслями о том, что вся вселенная его сейчас ненавидит. Не пойми меня превратно, мне он нравится, но я сомневаюсь, что он такой, каким ты его представляешь.

— По твоему описанию, он куда менее мечтательный, чем о нём в последние дни отзывается «Ежедневный Пророк», — вздохнула Дэйвис.

— Разочарована? — медленно прокомментировала Дафна, приподнимая брови в немом вопросе.

Насколько ей было известно, Гарри никогда не нравился Трейси. Даже совсем чуть-чуть, как большинству девушек их возраста. Они выросли на историях о Мальчике-Который-Выжил и представляли себе рыцаря в сияющих доспехах, что приводило к фантазиям многих девушек о том, чтобы однажды стать миссис Поттер. Дафна никогда не разделяла их иллюзий, но опять же, она вообще не думала о мальчиках до Святочного бала. К тому времени он был гриффиндорцем уже четыре года, а значит, был недоступен. Не то чтобы она обязательно заметила бы его, если бы он был на другом факультете. Гарри был застенчивым и замкнутым юношей.

— А то, ты попробуй поработать с этими напыщенными целителями или мужчинами, которые любят распускать руки, и посмотрим, как тебе это понравится. Я предпочитаю потерянную, но сильную и молчаливую душу, отчаянно нуждающуюся в новой любви после того, как ей разбили сердце. Это куда интереснее, чем Даг Коллинс и его коллекция дверных ковриков. Он настоял на том, чтобы сегодня мне их показать. У него даже фотографии есть.

— Его дверных ковриков? — скептично поинтересовалась Дафна.

— Ага, со всего мира. Даже один из Венгрии есть. Обошёлся ему в три галлеона из-за редкости.

— Понимаю, почему ты предпочитаешь мечтательных, — заметила Гринграсс, уважая Трейси за её выдержку. Она бы не смогла целый день провести с такими людьми. Иметь дело с восторженным стариком и его ковровым фетишем не входило в список её сильных сторон. Зато швыряние в них чем-то — скорее всего да. Пара часов в такой компании, и она бы перестала отвечать за свои поступки. — Прости, что разочаровала.

— Уверена, что смогу тебя простить, — ухмыльнулась Трейси. — Когда ты нас познакомишь? Думаю, он тебе нравится, и общаешься ты с ним не только из-за скуки или моего отсутствия.

— Нравится, а тебе какое дело? Мы ведь с ним не встречаемся, Трейс.

— Он первый человек, о котором ты со мной говоришь, и который при этом не связан с твоей работой, поэтому, конечно, я хочу с ним встретиться. Кроме того, когда ещё выпадет шанс лично познакомиться со знаменитостью? Даже если они прикованы к больничной койке, к ним допускают только старших целителей, а я их ни разу не видела.

— Я спрошу у него, — вздохнула Дафна, зная, что Трейси не отступится, пока не получит желаемое. Она испытывала странное ощущение от мысли, что ей придётся познакомить его со своими друзьями и семьёй. Гринграсс даже не была уверена, можно ли их Гарри назвать друзьями. Конечно, он ей весьма понравился. Но друзья? Это всё же иное. — Я даже не знаю, что он на это скажет.

— Это всё, чего я прошу, — произнесла Дэвис, допивая напиток из бокала, прежде чем заметила, что Дафна уже прикончила свой. — Будешь ещё?

— Если ты настаиваешь.

Дафна не была уверена, в котором часу она вернулась домой. Её частично пьяный мозг сумел сопоставить воедино кусочки головоломки о том, что вокруг темно, Астория и Драко либо проявили к ней милосердие и спали, либо, что ещё лучше, отсутствовали дома, и её постель казалась куда как уютнее, чем прошлой ночью. Трейси, которая была пьянее Дафны, умудрилась дойти только до гостиной, где упала лицом в подушку на диване, пробормотав что-то о том, как она любит мэнор Гринграссов, прежде чем громко захрапеть. Дафна не горела желанием встречать утро, но её утешала мысль о том, что Трейси будет в несколько раз хуже. Покой нам только снится. Или она спит, как мертвец? Девушка точно помнила, что в нужной поговорке речь шла о сне.

Помотав головой, она упала на постель и схватилась за одеяло. Это был хороший вечер, как и большинство вечеров с Трейси. Со слабой улыбкой она закрыла глаза, а в следующую секунду уже уснула.

— Да иду я, чёрт подери, иду! — крикнул Гарри человеку, находившемуся по ту сторону двери. Он уже собирался было сесть и выпить чаю, когда защитные чары на кухне дали о себе знать, предупреждая, что кто-то был у входной двери. Он знал, что это не Гермиона или Андромеда: первая была на работе, а вторую он увидит примерно через час. Поэтому, вооружившись волшебной палочкой и понимая в глубине души, что это не может быть угрозой, поскольку никто, кроме его друзей, не знал, где он живёт, Гарри всё равно не хотел рисковать и отправился открывать.

— Привет, — произнёс слишком хорошо знакомый голос, когда Гарри открыл двери. Дождь заставил его волосы прилипнуть к голове, и владелец голоса выглядел так, словно стоял у двери в течение нескольких минут. Вероятно, собирался с духом, чтобы постучаться. Стук в дверь и привёл защитные чары в действие. Между ними возникла неловкая тишина, нарушаемая лишь звуком дождя, характерными для британского лета. Гарри давно уже пришёл к выводу, что небосвод, вне зависимости от сезона, почти всегда был затянут тёмными облаками, словно готовясь вот-вот разверзнуться дождём. Одна из особенностей климата, к которой рано или поздно привыкаешь: постоянная мрачность, прерываемая случайными солнечными лучами.

— Можно войти? — неловко спросил Рон. — На улице немного мокро.

Гарри пожал плечами и широко открыл дверь, позволяя насквозь промокшему Рону пройти внутрь, прежде чем закрыть её. Его накрыла хорошо знакомая тишина, одолевающая его всякий раз, когда он закрывал двери дома двенадцать по улице Гриммо. В этот раз её прерывало бормотание Рона, который сушил себя заклинаниями. Гарри промолчал. Если бы Уизли появился на пару дней раньше, сразу же после встречи с Элизой, то он бы не задумываясь захлопнул дверь перед его лицом. В тот день он ни с кем не хотел говорить. Ему казалось, что он неплохо справляется с гробовой тишиной, учитывая, что он не видел школьного друга уже несколько месяцев.

— Прости, что появился так поздно, — сказал Рон, когда досушил одежду. — Я знаю, ты собираешься навестить Тедди, но я должен был прийти. — Он замолк на пару секунд, словно ожидая, что Гарри что-то скажет, но когда ответа не последовало, продолжил. — Я лишь хотел… то есть, слушай, Гарри, дружище…

Рон снова замолк из-за внимательного молчания со стороны Гарри. Эту тактику Поттер использовал на работе, поскольку интенсивное слушание было лучшим способом отпугнуть людей. Рон был далеко не первой жертвой тактики. Небольшая часть Гарри наслаждалась этим зрелищем. Его уязвлённая, горькая сторона. Та часть его души, которая искренне хотела ненавидеть Рона. Ненавидеть всех.

— Я просто хочу сказать, мне жаль, что, ну, ты знаешь, что не был рядом в последнее время. Это было глупо, и я понимаю это, но…

— Проехали, — прямо сказал Гарри. Дафна была права. Нет смысла цепляться за что-то, что делало его несчастным, а Гарри скучал по своему лучшему другу больше, чем признавал.

— Что? — ошеломлённо спросил Рон, запинаясь во время речи, которую, как подозревал Гарри, готовил и репетировал несколько часов.

— Всё в порядке. Я понимаю. Мне неприятно, но я понимаю. Она твоя сестра, а я твой лучший друг. Ты не мог принять чью-то сторону. Виноват не только ты, но и я, ведь я не рассказал тебе, почему так вышло. Поэтому я понимаю, Рон. Тебе не нужно извиняться.

— Значит, мир? — уточнил Рон, явно не ожидавший готовности Гарри принять его обратно.

— Да, Рон, мир, — подтвердил Гарри. Рон медленно кивнул, словно с трудом принимая эту мысль. Но Поттер ссорился не с Роном. Ссора произошла с Джинни, из-за её проступка, но Рон же не знал. Гермиона знала немного, лишь крупицы произошедшего, да и Гарри заставил её пообещать хранить тайну. Он не собирался оскорблять его родную сестру перед его лицом. Рону было невозможно выбрать сторону, и Гарри понимал, что он не единственный, кто страдает. Джинни тоже потеряла брата.

Гарри не был уверен, как это произошло: в один момент они стояли друг напротив друга, а в следующий уже обнимались. Рон рассмеялся от облегчения и расслабления, ведь до этого в воздухе витало явное напряжение. Но Гарри это не заботило. К нему вернулся его лучший друг. Это было странное чувство. Поттер частично винил себя в том, что именно он поставил Рона перед выбором между другом и семьёй, а значит, выбора быть не могло. Но теперь всё закончилось. Они могли двигаться дальше. Теперь все знали, что на самом деле произошло.

— Я не собирался сегодня приходить, — чистосердечно признался друг, пока они с Гарри спускались вниз. Отошедший от первоначального шока, вызванного промокшим до нитки и извиняющемся Роном, Гарри внезапно вспомнил, что он приготовил себе поесть. — Гермиона собиралась прийти со мной. Она вся извелась по поводу случая на балу, и Мерлин знает, почему она винит себя.

— Она же не знала, что Джинни там будет, — возразил Гарри, проходя на кухню и занимая место за столом. Рон, однако, для начала взял бутылку со сливочным пивом. Привычка, к которой он неосознанно вернулся. Они оба так делали, когда навещали друг друга, считая дом друга своим домом. И оба не возражали, хотя Гермионе это казалось странным.

— Попробуй ей это объяснить.

— Постараюсь, когда она заглянет, — пообещал Гарри, пока Рон устраивался за столом. — Давай признаем, она появится тут сразу же, как только узнает, что ты тут был.

— То есть, не раньше чем завтра, — подытожил рыжий, открывая бутылку взмахом палочки. Крышка упала на стол. — Она работает сегодня весь вечер. Что-то связанное с тем голландским чуваком. Министром или что-то такое. В общем, у них сегодня важная встреча. После бала ей удалось убедить его, что было бы неплохо договориться на этой неделе.

— Дай угадаю, с тех пор она работает без перерывов? — поинтересовался Гарри, хотя и понимал, что это очевидно.

— Ага, — согласился Рон, прежде чем сделать глоток из бутылки. — Ты ведь знаешь Гермиону. Работа на первом месте.

— У вас с ней всё хорошо? — слегка нахмурившись, спросил Гарри, он такое уже видел. И ему следовало помнить, учитывая обстоятельства. Проигрывая в голове раз за разом всё то время, что он провёл с Джинни, Поттер, наконец-то, начал улавливать намёки на её горечь. Презрительные взгляды, странные ехидные реплики, которых он не замечал, но которые появлялись в частых спорах. Тогда он думал, что у всех нормальных пар так. Все спорят. Но всё было куда серьёзнее, а он этого не замечал.

— Да, а почему бы могло не быть хорошо? — озадаченно спросил Рон, явно сбитый с толку вопросом. Типичный Рон в неведении.

— Потому что Гермиона живёт, чтобы работать, — пояснил Гарри, — а не наоборот. Ты её хоть видел за последние дни? Я вот нет. Она появляется изредка, но обычно работает.

— Думаю, нет, но я тоже занят с магазином и всем остальным, — напомнил Рональд, хотя и слегка нахмурился.

— Послушай, приятель, я не хочу сказать, что у вас не всё в порядке или что-то такое. Но именно так у нас было с Джинни. Я думал, что всё в порядке, ушёл с головой в работу и не замечал, что её не было рядом пока… ну… — Поттер осёкся, но друг понимал, что последовало дальше. — Я хочу сказать, что вам надо поставить друг друга на первое место, пока ещё не поздно.

— Спасибо, дружище, но мы оба знаем, что Гермиона бы никогда…

— Я знаю, просто подумай об этом, ладно? — попросил Гарри. — Элиза заставила меня очень много размышлять, и, если честно, то у Джинни были веские причины, чтобы уйти, пока была возможность. Знаешь, согласно её словам, Джинни так и не сумела преодолеть влюбленность к Мальчику-Который-Выжил, так что проблема была не только в работе. Просто не хочу, чтобы такое случилось и с вами тоже, вот.

— Выпьем за это, — рассеяно произнёс Рон, явно не зная, что ответить. — Как у вас с Карнелл обстоят дела? Скоро она позволит тебе вернуться?

— Не знаю, она почти не задаёт мне вопросов, связанных с аврорами и работой, — честно признался Гарри, отправляя в рот ложку с тушёнкой. — Она больше спрашивает про Джинни или Дурслей.

— Ты рассказал ей об этом? — спросил Рон. Его брови поползли вверх от удивления, скрываясь под огненно-рыжей чёлкой.

— Да, большую часть. Это было странно, я не собирался, но так получилось. В одну минуту мы говорили о моих проблемах с доверием, а в следующую я уже рассказывал о жизни с Дурслями. Но мне это помогло, поговорить. Думаю, я никогда так и не смирился с этим, — Рон на мгновение затих, явно шокированный откровением. — Но да, я не знаю, когда вернусь к работе. Хотя Дафна думает, что Дэвис позволит мне вернуться сразу же, как только сможет.

— Дафна? Не та Дафна Гринграсс, которая слизеринка?

— Она самая, — ответил Гарри, не удивившись настороженной реакции Рона. Несмотря на то, что им довелось повидать Пожирателей Смерти со всех факультетов, Рональд всё ещё твёрдо придерживался убеждений, что только Слизерин порождает тёмных магов. Предрассудки, с которыми он вырос, было сложно развенчать, хотя у него было не слишком много причин стараться.

— Но она же слизеринка, — озадаченно заявил Рон. — Зачем общаться со слизеринкой?

— Была, Рон, была, — раздражённо напомнил Гарри. — Это не имеет большого значения, поскольку мы уже выпустились из Хогвартса. Она, кстати, нормальный человек. Думаю, она бы тебе понравилась.

— Поверю на слово, — скорчил недовольную гримасу Рон, и было ясно, что он не поверит.

— Не волнуйся, она не зло во плоти, и не вынашивает коварных планов моего убийства.

— Откуда ты знаешь, ведь в этом и кроется подвох. План был бы плохим, если бы ты узнал о нём, — отметил Рональд, не в состоянии скрыть ухмылку. Гарри лишь покачал головой и продолжил есть, пока Рон строил множество безумных теорий о том, как Дафна Гринграсс могла бы убить его или использовать для возвращения Волдеморта из мёртвых. Больше всего ему понравилась теория Рона, где его смерть послужит концом кровавой междоусобицы магов, но лишь в том случае, если его убьют обнаженным в полнолуние в медной ванне. Было приятно осознавать, что Рон снова с ним.

Гарри потребовалось время, чтобы привыкнуть. Прошло несколько недель. Ранее он мог три месяца не видеться ни с кем, навещая лишь Тедди и Андромеду, а изредка ещё Гермиону. Теперь же вернулся его лучший друг, словно ничего и не произошло. Они с Роном встречались несколько раз в неделю, чтобы посидеть за бутылочкой сливочного пива у Рона, когда его работа заканчивалась, а Тедди уже сладко спал у себя дома. Гарри не собирался спорить, он и так провёл на площади Гриммо слишком много времени. Иногда к ним присоединялась Гермиона, хотя такие случаи были крайне редкими, поскольку всегда был некий дипломатический «кризис», который требовал её внимания. Даже ночью. Но было приятно собраться всем вместе, даже если всего на пару часов в неделю. Они вернулись в его жизнь, и Гарри осознал, насколько соскучился. Почти так же он скучал по Джинни в первые недели после разрыва. Но даже эта боль начала уходить благодаря Элизе.

Хотя изначально Гарри был настроен негативно, терапия действительно помогала. Помогала больше, чем он готов был признать. Дафна первой заметила изменения, или, по крайней мере, высказалась первой. Вне всякого сомнения, Гермиона заметила ещё раньше, но очень избегала этой деликатной темы. Не зря она была дипломатом. Дафна подобных сомнений в правоте не испытывала.

— Кажется, тебе стало лучше, — заметила она, когда вежливый магловский официант принёс их заказ. Они сидели в маленьком ресторане в Оксфорде. Вся прелесть магических перемещений заключалась в том, что они могли отправиться куда угодно и вернуться к началу её смены. Их совместные трапезы — поскольку Гарри отказывался называть их свиданиями даже у себя в голове — стали более постоянными, ведь теперь они встречались не один раз в неделю, а два. Каждые вторник и пятницу они обычно встречались где-нибудь на просторах магловского Лондона. Местоположение их встреч регулярно менялось из-за новоявленного интереса Дафны к магловской жизни. Этот интерес появился только сейчас, одновременно со встречами с Гарри, потому что ранее девушке просто не доводилось бывать среди обычных людей.

— Тактична, как и всегда, — сухо отметил Гарри. Во время их совместных встреч он понял, что Дафна не из тех, кто ходит вокруг да около. Если ей было что сказать, то она сразу же брала слово. Иногда у него появлялось настойчивое чувство, что она хочет на него накричать, особенно после того, как Элиза разрушила всё, во что он верил в своих отношениях с Джинни. Его реакция была немного эгоистичной, и он не стал бы винить её в том, что она вышла из себя. Но Гринграсс держала язык за зубами. Сегодняшний случай стал редким исключением.

— Ну не лгать же мне, — заметила Дафна с небольшой самодовольной ухмылкой. — Но если серьёзно, то приятно видеть твою улыбку.

— Да, это приятное изменение, — согласился Гарри. Впервые за долгое время он не тонул в бесконечной жалости к самому себе из-за Джинни. Разумеется, бывали моменты, времена, когда он вспоминал о ней или что-то напоминало о них. Но такие случаи происходили всё реже и реже. Не то, чтобы он пережил это, но Гарри начал двигаться дальше. Шаг за шагом. Капля за каплей. Иногда даже не осознавая этого.

— Раз уж мы заговорили об изменениях, — сказала Дафна, плавно переводя внимание с него, ведь парень часто был темой их бесед. — Тори скоро перестанет быть Гринграсс.

— Они наметили дату?

— Не только дату, они уже обсуждали образцы тортов, когда я ушла.

— Ты прямо-таки в восторге, — сухо прокомментировал Гарри. Взгляд, который он получил в ответ, Поттер будет вспоминать ещё долго.

— Это будет ужасно. Я буду вынуждена улыбаться и притворяться счастливой. Надеюсь, она не ждёт, что я стану с ним обниматься.

— Уверен, когда-нибудь ты сможешь это сделать, — деликатно произнёс Поттер, старательно пытаясь казаться оптимистичным.

— Мне придётся, — простонала Дафна, вонзив вилку в курицу с гораздо большей кровожадностью, чем он от неё ожидал.

— Не всё так плохо. Трейси будет с тобой, а ещё твой отец. Кроме того, это займёт всего день.

— Знаешь, думаю, ты мне нравился больше, когда видел во всём лишь негатив, — произнесла Дафна, не скрывая сарказма, равно как и усмешку, адресованные ему. Последовала недолгая пауза в диалоге, наполненная лишь её осторожными размышлениями, хотя Гарри был слишком занят трапезой, так что не заметил этого и пребывал в блаженном неведении.

— Я должна прийти с кем-то, — медленно произнесла Дафна. — Приглашение на плюс одного. Как у сестры невесты, у меня есть определённые обязанности. Например, иметь кавалера на вечер.

— Очень цивилизованно, и кто же счастливчик? — Поттер посмотрел вверх, их взгляды пересеклись, и внезапно он понял реальную причину, по которой они обсуждали свадьбу. Ситуация была слишком знакомой. Ему действительно стоит перестать быть таким доступным. Пора бы заполнить свой социальный календарь, может найти хобби или заняться спортом. И тогда он бы физически не смог посещать эти чёртовые мероприятия. Вероятно, эмоциональный шантаж был подходящим термином. Он пока не мог решить. — Серьёзно?

— Представь на секундочку его лицо, только ради этого уже стоит пойти, — заметила Дафна. — Соглашайся, там будет вся его семья, а они очень противные.

— Звучит не очень убедительно, Даф, — парировал Гарри. — Заметь, это не новость, что любой родственник Малфоя — говнюк.

— Но ведь формально ты тоже его родственник?

— Спасибо, что напомнила, — пробурчал Гарри. Но это ничего не значило по большему счёту, все чистокровные семьи были в той или иной степени родственны друг с другом. Джеймс Поттер не был исключением.

— Всегда пожалуйста. Так что, пойдёшь? Я могу лично заверить тебя в наличии бесплатной еды.

— Ладно, — ответил Гарри, слегка улыбнувшись. Симметрия отсылки к их первой встрече пришлась ему по вкусу. Разница заключалась в том, что на это мероприятие Джинни явно приглашена не будет. Малфою придётся проглотить его приглашение, ведь им будет сложно отказать Дафне. Но у Джинни нет никаких шансов прицепиться к одному из гостей. Да и вряд ли она бы захотела прийти. Она ненавидит Малфоя почти так же, как он. А это уже о чём-то говорит.

— Трейси будет в восторге, — ответила Дафна, прежде чем сделать глоток вина из бокала. — Она умирает от желания с тобой встретиться.

— Зачем? — нахмурился Поттер.

— Потому что ты не являешься невыразимцем, — сказала Дафна, слегка пожав плечами. — Она думает, что друзей я завожу только на работе. Хотя не ей об этом говорить, поскольку она в последнее время вообще не выходит из Святого Мунго. Добиться повышения, будучи целителем, не просто.

— Наверняка. Понятия не имею, как она справляется, — произнёс Гарри, покачивая головой. К целителям он имел огромное уважение, сам он не справился бы с такой работой. Нужно быть особенным человеком, чтобы сидеть у чьей-то больничной койки, знаком тебе человек или нет. Даже с учётом своего богатого жизненного опыта, Гарри никогда бы не смог встать по другую сторону больничной ширмы. Он повидал достаточно раненых в битве при Хогвартсе на всю оставшуюся жизнь.

— Она всегда хотела стать целителем, с тех самых пор, как мы были детьми. Мерлин знает почему.

— Так или иначе, отдаю ей должное за это.

— Я знаю, что не справилась бы, — призналась Дафна, выражение её лица на пару секунд стало серьёзным. Но затем в её голове как будто закрылся замок, запирая воспоминание, из-за которого её взгляд потяжелел. Она посмотрела на Поттера, пытаясь изобразить улыбку, так и не дошедшую до глаз.

— Сколько у нас осталось времени? — поинтересовалась она, внезапно переводя тему разговора с целителей с грацией дикого гиппогрифа. Гарри не стал допытывать её вопросами. Если захочет, то расскажет, а если нет, то не его это дело. Желание сохранить личные тайны он уважал. Было бы лицемерием, если бы он не уважал его.

— Не так уж и много, — ответил Поттер, взглянув на наручные часы. Это был единственный недостаток посещения ресторанов: иногда подача блюд занимала время, которого у них не было.

— Тогда пойдём, когда я доем? — спросила она, отмечая его почти пустую тарелку.

— Конечно, — согласился Гарри.

Несколько минут спустя они уже находились в Лондоне, напротив парадного входа для посетителей в Министерство Магии. В эти дни не существовало способа аппарации непосредственно в Министерство, только если маг не желал испытать на себе прелести расщепления или отклонения от точки назначения на пару сотен миль. Эрнест Пендергаст, по иронии судьбы глава департамента Магического Транспорта, забыл об этом определённом факте и оказался где-то в Абердине (прим. пер.: портовый город на северо-востоке Шотландии). Испугавшись, он выронил волшебную палочку, которая, как выяснилось позже, укатилась от него и была обнаружена на оживлённой дороге в центре города. Ему потребовались три дня, снегоочиститель, добросердечная женщина-магл по имени Пем, и весёлый кокер-спаниель по кличке Колин, прежде чем Эрни вернулся домой.

— Тогда до следующей недели? — сказал Гарри, пока Дафна заходила в телефонную будку. Они перестали входить вместе в Министерство с тех самых пор, как «друг» Риты Скиттер увидела их вместе. Потребовалась несколько галлеонов, чтобы «друг» забыл, что видел их вместе. Оба решили, что не стоит рисковать. Никто из них не желал попасть на обложку «Ведьмополитена».

— Конечно, встретишь меня в Косом переулке в двенадцать? — увидев, как удивлённо поползли вверх его брови, Дафна пояснила. — Нам ведь необходимо снять с тебя мерки для парадной мантии, не так ли?

Она быстро ухмыльнулась, помахала ему рукой и закрыла двери раньше, чем он успел ответить. Через секунду будка задрожала, медленно увозя Дафну вниз. Гарри покачал головой и направился к продавцам газет на углу. Это вошло у него в привычку: покупать газету «Таймс», прежде чем направляться к себе на Гриммо. И хотя частенько прогулка проходила под дождём, в этот день милосердно светило солнце, и Поттер намеревался наслаждаться погодой, пока была возможность.

Остаток дня Гарри прошел слишком быстро, вечер с Тедди прошёл как в тумане, пока он не обнаружил себя сидящим в кресле со спящим крестником. Лунный свет просачивался сквозь окно, заливая тусклым светом комнату, в которой уже выключили остальной свет. Тедди спал рядом с Гарри, цвет его волос медленно и ритмично менялся в такт его дыханию. Такое случалось нечасто, но иногда, когда Тедди спал, ему не удавалось контролировать свои способности. Ему предстояло ещё многому научиться.

В дверь осторожно постучали, парень развернулся к Андромеде, ласково им улыбавшейся. Гарри медленно встал на ноги, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Тедди, и направился к выходу.

— Я подумала, что мне стоит зайти и позвать тебя, — прошептала Андромеда, пока Гарри аккуратно закрывал двери. — Прежде чем ты проведёшь там всю ночь.

— Это было бы просто, — признался Гарри, спускаясь следом за Андромедой по лестнице.

— Может быть, для тебя, — произнесла та уже своим обычным голосом, когда они вошли в гостиную. Она помедлила, прежде чем заговорить снова, устраиваясь на диване. Её лицо посерьёзнело, когда она взглянула на фотографию дочери на полке над камином. Она выглядела куда моложе, чем Гарри когда-либо её видел, но это несомненно была Тонкс. Лицо в форме сердца выдавало её, хотя всё остальное отличалось от подруги, которую он помнил.

— Спасибо тебе, Гарри. За всё. Я знаю, как тебе непросто находить время, чтобы приходить. Но мы оба очень ценим это.

— Всё хорошо, я не возражаю, — быстро сказал Гарри, прежде чем она смогла произнести что-либо ещё. Она плохо восприняла мысль о том, что Тедди был каким-то образом виноват в окончании отношений Гарри. Такое предположение содержалось в одной из многочисленных статей, появившихся после бала, и женщина запомнила эти строки. Как бы ни пытался Гарри убедить её не обращать внимание на подобные вещи. Если что-то и съедало всё время парня, так это его работа. Не Тедди. Час или два вечером не шли ни в какое сравнение с тем временем, которое он посвящал аврорату. Это было не единственной проблемой в его отношениях. Но основная, в которой он мог винить только себя. Он мог проводить меньше времени в делах, но точка невозврата была уже пройдена. Назад пути не было.

— Я хочу здесь находиться, — заверил её Поттер.

Она улыбнулась, и в её улыбке чувствовались грусть и тепло. В такие времена он задавался вопросом о том, как он мог перепутать её с Беллатрисой Лестрейндж. Сейчас уже никто не допустил бы такой ошибки. В конце концов, Андромеда не выглядела как живой скелет.

— Я говорил тебе, что собираюсь на свадьбу Малфоя? — поинтересовался Гарри, уводя их разговор в менее неловкое для обоих русло. Думать о Тонкс и Люпине даже спустя столько лет было больно, и Гарри не любил задерживаться на этой теме. — Дафна настояла.

— Прошло два месяца, и вот вы уже вместе выходите в свет, — улыбнулась Андромеда. Он ошибся. Эта тема вовсе не помогала избавиться от неловкости. Чёрт. — Следует ли вскоре ожидать объявления о ваших отношениях?

— Мы просто друзья. Кроме того, я сопровождал Гермиону на этот глупый бал, это то же самое.

— У Гермионы есть Рон.

— И что?

— Разница есть, видишь ты её или нет. Сделаешь мне одолжение? Будь осторожен, — Гарри почти физически ощущал недосказонное «после прошлых отношений», повисшее над ними как дождевая туча, готовая хлынуть ливнем в любой момент.

— Когда это я неосторожен? — спросил он, зная, что любой его протест будет пресечён на корню. Андромеда, если она хваталась за идею, не могла так просто о ней забыть. Вероятно, это объясняло, почему она вышла замуж за Теда Тонкса, вместо того, чтобы позволить родителям отговорить её. Однако в этот раз она ошибалась. Хотя сейчас она не поймёт.

— Тебе перечислить весь список или только основные моменты?

— Пожалуй, откажусь в любом случае, — ответил Гарри, сверяясь с наручными часами. И время его не радовало. Он вздохнул, поднимаясь на ноги, отмечая тупую боль в шее и спине. Сидеть в неудобном кресле всю ночь было не слишком хорошей идеей. — Мне пора идти, уже поздно и…

Но прежде чем он смог закончить предложение, послышался стук в дверь. Сперва нерешительный. Затем незнакомец остановился, но продолжил стучать, и в этот раз стук был сильнее и продолжался дольше, словно кто-то набрался смелости. Гарри махнул рукой Андромеде, которая вскочила на ноги от неожиданности. Он, нахмурившись, направился к двери. Кто стал бы посещать Андромеду глубокой ночью? Медленно и практически неосознанно, Гарри вытащил волшебную палочку, понимая, что сейчас он наверняка походил на Грозного Глаза с его паранойей. Но с другой стороны, он не собирался терять бдительность, поскольку видел, что происходит с людьми, которые позволяют себе расслабиться.

— Простите, что так поздно пришла, я просто… — залепетал голос, когда он открыл двери. Но как только лунный свет достиг его лица, повисла неловкая пауза. Двое уставились друг на друга. Он почувствовал, как его палочка опустилась к ноге, а ведь он даже не осознал, как отвёл её. Замешательство, которое он чувствовал пару секунд назад, сменилось смесью злости и удивления. Но по мере их переглядываний гнев начал вытеснять удивление. — Привет.

— Что тебе нужно? — осведомился он, выходя на улицу и закрывая двери, прежде чем Андромеда решит узнать, в чём дело. Почему, когда он только-только начал возвращать свою жизнь в нормальное русло, она появилась снова? Опять. Зачем? Его рука, до этого опустившая палочку, медленно сжималась в кулак. Он чувствовал, как ногти впиваются в кожу. Ему потребовалось всё своё самообладание, чтобы не повысить голос, сдержать гнев.

— Увидеть тебя, — тихо ответила Джинни Уизли. — Прости. Я знаю, что ты не хотел меня видеть и всё такое.

— Это точно, — он не скрывал яда в голосе. Он так устал от копаний в прошлом, что совсем не разменивался на любезности. Кроме того, он уже сделал для неё всё, что мог, позволяя общественности верить её сказочкам.

— Но я должна была прийти, я уже какое-то время хотела. Просто это… тяжело.

— Уверен, что это было ужасно, — пробормотал Гарри, едва контролируя свой голос. В прошлом он бы сорвался, позволил гневу захлестнуть себя, но уже нет. Он устал страдать. Следование глупой ментальности, которая твердила, что если ты сорвался, то проиграл, привело его в никуда, и будь он проклят, если позволит себе вечно оставаться в прошлом. Конечно, сейчас он, наверное, мыслил капризно и по-детски, но подавлять себя и быть «взрослым» особо ему не помогало.

— Просто заткнись на минутку, хорошо? Я пытаюсь сказать…

— Что? Что я виноват во всём? Не утруждайся. Ты дала мне это понять в прошлый раз достаточно ясно, и знаешь что? Я не идеален, я облажался, но у тебя нет никакого права…

— Прости меня! — прокричала она, прерывая его гневную тираду, прежде чем он смог продолжить. — Прости меня.

— Простить? — скептично поинтересовался Гарри. Он уставился на неё, его мозгу требовалось время, чтобы обработать сказанное. Вся эта боль, разбитое сердце, они искажали её образ. Каждый раз, когда он думал о Джинни, она становилась всё эгоистичнее и глупее в его голове, как ребёнок, который так и не вырос из своих детских фантазий, разрушивших его жизнь. Он знал, что тоже виноват, смирился и принял это, но это не значило, что она невиновна.

— Да. Я прошу прощения. Прошу прощения, понимаешь? За всё. За нас, за себя, за недопонимание между нами, за то, что не говорила с тобой об этом, за то, что делала вид, что всё хорошо. За всё. Я не хотела, чтобы всё так произошло, Гарри. Не хотела. Я всего лишь хотела твоего внимания, и я знаю, что это было глупо, всё это знаю. Я не хотела, чтобы всё так вышло. Но и изменить произошедшее не могу. Поэтому я пришла попросить у тебя прощения, Гарри. Мне действительно жаль.

— Почему? — прорычал он сквозь стиснутые зубы, пока его мозг лихорадочно обрабатывал новую информацию. — Почему сейчас?

— Лучше извиниться, чем нет, — просто ответила она. — Я не ожидаю от тебя прощения или принятия назад или чего-либо ещё. Я хотела, чтобы ты знал, что мне жаль. Ради тебя, — она помедлила, её взгляд переместился с его лица на землю, её уверенность, казалось бы, стала исчезать. — И ради себя. Мы должны двигаться дальше, Гарри.

— Как-то сложно это сделать, когда каждый день это мусолят газеты, — возразил Гарри. Удивительно, но это не было ложью. Несмотря на то, что прошли недели с их ссоры на балу, «Ежедневный Пророк» всё ещё выпускал статьи. О его отсутствии в Магическом Мире продолжали спекулировать. — Хотя тебе ли не знать об этом, ты ведь им всё выложила.

— Я не…

— Они цитировали тебя! — прорычал Гарри.

— Я не знала, что они подслушивают! — быстро проговорила Джинни, её взгляд вновь был устремлён на него. — Правда, Гарри, я не делала этого. Я рассказала про случившееся только Луне, и нас кто-то подслушал. Я не хотела, чтобы так вышло, но когда это произошло, может, я бы и могла что-то предпринять. Я не знаю.

— Но ты этого не сделала. Ты не пошла к ним, а позволила им и дальше уничтожать мою жизнь! — рявкнул Гарри, забывая, где он находится, и что позади него дом, где спит его крестник и находится его бабушка, которая относилась к нему, как к единственной семье, которая у нее осталась. В этот самый момент он видел только Джинни и вспоминал, как она разбила ему сердце. Он понимал, что и его значительная вина в этом есть, да, он понимал, но именно Джинни перешла черту. То, что Джинни не решилась рассказать правдивую версию истории, по его мнению, было почти настолько же отвратительно, как если бы она обратилась к прессе лично.

— Нет. Не сделала. Да, я была эгоистичной, мне было больно, не знаю. Часть меня хотела, чтобы ты почувствовал то же самое, что и я, — она была готова расплакаться. Но характерно для неё, Джинни не собиралась плакать. Детство с шестью братьями не позволяло ей показывать свою слабость кому-либо.

— Что ж, ты проделала потрясающую работу, — резко заявил Гарри, — Послушай, Джинни, без обид, но извинений недостаточно. Не в этой ситуации. То есть, да, конечно, мы оба наделали ошибок, я понимаю. Я должен был бывать с тобой чаще, заметить, что происходит, и уделять тебе больше времени. Но то, что ты сделала, то, что я увидел… я не могу простить тебя за это. Не сейчас. Не в ближайшие несколько недель. Никогда. Ты разрушила мою жизнь, ходила ты в прессу или нет, ты позволила людям верить, что я какой-то жестокий псих.

— Гарри, мне просто…

— Что? Грустно? Одиноко? Есть вещи, которые не делают по отношению к тем, кого предположительно любишь или о ком заботишься. Изменить мне, а затем выставить это на весь чёртов мир — это как раз такая вещь. Ты хочешь двигаться дальше? Отлично. И я тоже!

После его слов последовала тишина. Одна-единственная слеза скатилась по щеке Джинни, пока она смотрела на него. Гарри знал, почему, ведь он не сдерживался и не выбирал выражений, потому что когда-то он её любил. Он позволил ей понять, как он себя чувствовал. Вина не лежала на ней целиком, но с его точки зрения, она была виновата в большей степени.

— Гарри? — тихо позвала Андромеда с порога. Гарри развернулся, он даже не заметил, как дверь открылась. — Что происходит? Я кажется слышала… — затем она увидела Джинни и замерла. — А что она тут делает?

— Уже уходит, — горько ответил Гарри, поворачиваясь к Джинни. — Убирайся.

— Гарри…

— Убирайся! — проорал Гарри, гнев захлестнул его с новой силой. Что-то горячее обожгло его ногу. Он посмотрел вниз и увидел искры, срывавшиеся с конца волшебной палочки, всё ещё зажатой у него в руке, о которой он благополучно забыл до этого момента. Палочка, по всей видимости, отреагировала на вспышку гнева. Когда он снова поднял голову, всё, что он видел — это как Джинни отступает назад.

— Скатертью дорога, — произнесла Андромеда. — Проходи в дом, Гарри, я сделаю тебе чаю. Я не позволю тебе аппарировать в таком состоянии.

— Я в порядке! — резко отозвался Поттер, вкладывая в голос куда больше яда, чем намеревался. — Прости, — быстро сказал он, как только его мозг осознал, что он делает. — Но правда, я в порядке.

— Нет, ты явно не в порядке, — решительно возразила Андеромеда.

Гарри лишь вздохнул, зная, что она была права и у него нет ни единого шанса её переубедить. Он ссутулил плечи и последовал за ней в дом. Гнев медленно отпускал его, но вместо него появились необъяснимые чувства вины за боль, которую он причинил Джинни своими словами, и облегчение. Странная комбинация чувств, которую он не ожидал. Облегчение он мог понять. Она наконец-то ушла из его жизни. Он мог двигаться дальше. Но вина была чем-то совершенно неожиданным. Но должен ли он действительно быть настолько удивлен? Он всё ещё испытывал к ней какие-то чувства и не мог просто взять и выключить их, сбежать от них. Во всяком случае, не так просто.

Прим.пер. : С праздником всех моих fellow украинцев! Алиса.

Дафна сидела в гостиной, забравшись с ногами на диван и читая книгу, лежавшую у неё на коленях. Рядом с ней, на тёмном деревянном столе, стоял бокал вина, который она выпила из партии, купленной к свадьбе. Вино оказалось слишком сладким на её вкус, но оно было дорогим, редким и вне всякого сомнения вызовет недовольство у Малфоев, когда они заметят пропажу. Ради таких маленьких радостей в жизни и стоило жить. Если ей придётся организовывать встречи для обсуждения нарядов для свадьбы, размещения гостей и других скучных тем, разжижающих её мозг, ей потребуется как можно больше таких маленьких побед.

— Что читаешь? — поинтересовался её отец, стоя у двери. Он был одет в толстый серый джемпер и чёрные штаны, а на ногах виднелись красные тапочки. Когда она была моложе, он сказал ей, что именно они были причиной ухода на пенсию: тапочки. Очевидно, мужчины, которые носят тапочки, не должны носиться за преступниками под дождём. А позже он признался, что мужчины, которые носят тапочки, бегать не должны от слова совсем. Для них больше подходил оседлый образ жизни. Конечно, теперь ей были известны настоящие причины его ухода из авроров, но она всё ещё улыбалась при мысли, представляя, как её начальник воспринял бы ношение тапочек в качестве причины для ухода на пенсию.

— «Потерянные во времени», — ответила она, кладя закладку между страниц и закрывая книгу. У них не было возможности поговорить с тех пор, как отец вернулся несколько дней назад. Подготовка к свадьбе занимала всё их свободное время. Прелесть. Дафни решила, что она хорошо постаралась, не прокляв ни одного из Малфоев за это время. Нарцисса была раздражающей, как и всегда, хотя Дафне и не требовались напоминания.

— Трейси сказала, что мне понравится.

— И как?

— Я читала книги и похуже, — пожала плечами Гринграсс. — Думаю, она просто надеялась, что я найду ошибку в теории, лежащей в основе книги.

— Мой маленький невыразимец, — с улыбкой произнёс Маттиас Гринграсс, проходя в комнату и устраиваясь рядом с ней на диване. — Кстати говоря, как поживает Трейси? Она всё ещё встречается с тем странным парнем, у которого нелепая причёска? Ну, тем, у которого словно дикобраз на голове поселился.

— Бен, — вздохнула Дафна, закатывая глаза. — Нет. Он не захотел встречаться с её родителями, заявив ей о том, что они пока не в таких серьёзных отношениях, поэтому она его сглазила.

— Она всегда была таким добрым человеком, — заметил Маттиас. — А что насчёт тебя? Может, у тебя есть какие-либо романтические отношения, о которых мне следует знать?

— Никаких, — прямо ответила Гринграсс, пожимая плечами. Этот ответ она ему давала из раза в раз.

— Теперь я понимаю, почему именно Астория выходит замуж, — прокомментировал он с мягкой улыбкой на лице. Дафна никогда особо не интересовалась отношениями. Не то чтобы она об этом совсем не думала, скорее всего, рано или поздно она бы к этому пришла. Но её отцу нравилось пытаться подталкивать её к юношам и мужчинам. Он даже попытался организовать для неё свидание с сыном своего друга, с которым они работали когда-то. Свидание закончилось плачевно, поскольку Дафна так и не пришла.

— За Малфоя, — отметила Гринграсс. С этой мыслью она не могла примириться, хотя она и не особо старалась. Были редкие попытки, вызванные виной, которую она чувствовала перед Асторией.

— Она всё равно выходит замуж, Даф. Более того, она счастлива.

— Он настоящий придурок, — запротестовала Дафна.

— Иногда люди видят только то, что хотят.

— Тори слепа, когда дело касается Малфоя.

— Я говорил о тебе, — ответил он. Его слова заставили её остановиться. Гринграсс нахмурилась, уставившись на своего отца. — Ты очень упрямый человек, и Мерлин знает, откуда в тебе столько упрямства, но ты была настроена против него с самого начала. Люди меняются, Даф, правда. Тебе следует дать ему шанс. Если не ради меня, то сделай это ради сестры, ведь она счастлива рядом с ним, действительно счастлива. Я и сам не вижу его привлекательности, но, если честно, я бы стал волноваться, если бы ощутил влечение к нему. Но её счастье, вне всякого сомнения, важнее, не так ли?

— Ненавижу, когда ты прав, — тихо пробормотала про себя Дафна. Ей не нравилось чувствовать себя угрюмой, так как это было слишком по-детски и глупо, но именно в детстве и началась её ненависть к Драко. На основании некоторых предубеждений, навеянных давно забытыми воспоминаниями, от которых было сложно избавиться, ведь больше с его стороны она ничего не видела. Драко идиот, Пожиратель Смерти, да ещё и трус.

— Ну, я же твой отец, — ухмыльнулся Маттиас, — он не идеален, но тебе следует попробовать ещё раз наладить с ним отношения. С чистого листа. Это лучше, чем потом ненавидеть своего шурина.

— Ты сам себя успокаивал этими словами?

— Частично, — честно признался её отец. — Но это далеко не всё. Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как он появился в Хогвартсе, чтобы встретиться со мной? — Дафна покачала головой, явно заинтригованная. — Когда отношения между ними стали серьёзными, он попросил моего благословления. Пришёл ко мне в кабинет и всё такое. Это был бы, вне всякого сомнения, приятный сюрприз, если бы я в тот самый момент не вёл занятие до самого обеда. Я пытался избежать проверки эссе третьекурсников.

— И он был там после занятий?

— Он прождал меня три часа, — поведал отец. — Даже сказал мне, мол, не станет звать Тори замуж, если я не дам своего благословления. Лично я думаю, что он проигнорировал бы мой отказ, и они могли бы вместе куда-нибудь сбежать. Мне потребовался лишь один взгляд, чтобы понять, насколько он её любит, в какой-то момент он почти умолял меня позволить им пожениться.

— В какой-то момент?

— Я позволил ему говорить без остановки какое-то время, — пожал Маттиас плечами. — Приятно, когда тебя называют сэр, и этот кто-то не ниже тебя ростом, — ухмыльнулся он, и Дафна кинула в него подушку, пока он смеялся над собственной шуткой. — Шучу. Я пытался его успокоить, но он не прекращал говорить о том, насколько она прекрасна, и почему он желает жениться на ней.

— Не похоже на него, — мстительно заметила Дафна. — Обычно он не может заткнуться, когда говорит о том, насколько он хорош.

— Я пытаюсь сказать, — произнёс он, игнорируя её выпад в сторону Малфоя, — что он точно её любит и они вместе счастливы. Он никуда не денется, Даф, и он любим твоей сестрой. Думаю, хотя бы стоит попытаться как-то потерпеть его?

— И с каких это пор ты стал настолько мудрым?

— У меня бывают моменты просветления, — ответил её отец, пожимая плечами и перегибаясь через неё, чтобы умыкнуть вино, которое она с радостью попивала сама. — Просто подумай об этом. Вы с Асторией всегда были очень близки, и мне будет больно видеть, если это изменится.

— Я подумаю над твоими словами, но ничего не обещаю, — он был прав. Несмотря на всю напыщенность, надменность и, казалось бы, безграничный запас средств для волос, Драко любил её сестру. Несмотря на всех девушек, которых он отверг, или приданное, которое он мог бы получить, Драко выбрал Асторию. Она не была первой претенденткой на главенство в роду, у неё не было титула. То есть, этот брак не являлся политическим, задуманным ради дополнительных очков в глазах людей. Он просто любил её. И это было чем-то, что она так и не увидела из-за его недружелюбности и знания того, как он обращался с девушками в прошлом. Панси осталась с разбитым сердцем после Хогвартса.

— Отлично, — улыбнулся Маттиас, сразу же растеряв всю свою серьёзность. Он стал куда более жизнерадостным с тех самых пор, как ушёл из авроров. Преподавательская деятельность подходила ему. И это удивляло почти всех, кроме них с Асторией, ведь только они знали, каким человеком он был дома.

Они проговорили ещё час или около того, и Дафна наслаждалась компанией своего отца. Такая редкость видеть дома кого-то ещё, когда Астория так часто бывала у Драко. Либо она приводила его в дом, что мешало ей общаться с Асторией. К счастью для неё, ей было комфортно наедине со своими мыслями. Но ей всё равно нравилось общаться с отцом, когда ей выпадал шанс.

оОо

— С добрым утром, сестра моя, — поприветствовала Дафна сестру, когда Астория, наконец-то спустилась на кухню. В отличие от Дафны, Астория трудно просыпалась, поэтому могла проваляться всё утро. Всё ещё одетая в пижаму с накинутым сверху глубоким синим халатом, младшая сестра выглядела не лучшим образом. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять: она только что вышла из спальни.

— Чаю? — предложила Дафна, стоя у кухонной тумбы. Она только что заварила себе чай, но горячей воды оставалось предостаточно.

— Спасибо, — зевнула Астория, зарываясь ладонью в свои волосы, а затем занимая место за столом. — Нарцисса уже здесь?

— Отец проводил её в обеденную комнату, они обсуждали рассадку гостей, когда я ушла, — ответила старшая, начиная готовить чай для сестры. Астория скорчила недовольную гримасу, узнав, что будущая свекровь уже на месте. — Видела бы ты её лицо, когда она узнала, кого я собираюсь пригласить на свадьбу.

— Ты правда идёшь с кем-то?

— Ты так удивлена, что мне обидно, — усмехнулась Дафна, наливая молоко в чай Астории. — И к твоему сведению, да. Я иду с кавалером.

— И кто это? Грем?

— Грем женат и у него двое детей, — ответила Гринграсс. Грем Блюбелл был невыразимцем, но точно не в её вкусе. К тому же, ему было пятьдесят. Но он был одним из немногих, кого она упоминала в разговорах с сестрой, а значит, для Астории он был одним из немногих потенциальных кандидатов в кавалеры. — Так что нет, не Грем. Я пригласила Гарри на прошлой неделе, разве я не говорила?

— Ты пригласила Гарри Поттера на мою свадьбу? — спросила шокированная Астория. Её рот открылся от удивления, что выглядело неподобающе для так называемой леди. Хотя этот титул технически принадлежал Дафне, никто бы не догадался. Леди благородных домов редко становились невыразимцами. Но Гринграсс Но Гринграсс никогда не стремилась соответствовать чьим-то ожиданиям. Астории, с другой стороны, нравилось жить на те деньги, которые лежали в её сейфе, поэтому её часто ошибочно принимали за леди Гринграсс-мэнора.

— Ты сама сказала, я вольна пригласить кого угодно, — заметила Дафна, передавая Астории чашку с чаем. — И проблемой это не станет. Разве теперь они не более миролюбивы по отношению друг к другу?

Это был провокационный вопрос, на который она уже знала ответ. Она предугадала ответ Гарри на её приглашение благодаря нескольким вопросам о его отношениях с Малфоем после окончания войны, в том числе и во время двух последних встреч. У Гринграсс было много хороших качеств, и планирование было одним из них. Она не стала бы приглашать Гарри, если бы ожидала услышать отказ. Узнать, мог ли он выдержать пребывание в одной комнате с Драко в течение нескольких часов, было важным фактором.

— Вроде того, — призналась Астория.

— Тогда вопрос решён. Кроме того, я буду держать их подальше друг от друга. Не волнуйся.

— Постой, значит, вы встречаетесь? — внезапно спросила Астория, радостно улыбаясь перспективе того, что сестра найдёт любовь, как и она. — В смысле, ты никого и никогда не приглашала на такие мероприятия. Ни разу. И ты с ним часто встречаешься в последнее время.

— Нет. Не встречаемся. Серьёзно, Астория, ты иногда как Трейси, — раздражённо ответила Дафна. — Мне что, нельзя иметь друзей противоположного пола?

Настоящей причиной, по которой у Дафны внезапно появился интерес к мужской компании на семейных мероприятиях, стало то, что на них будет не только её семья. Дафна могла сладить с ними. Но семья Малфоев тоже там будет, поэтому ни в коем случае она не пойдёт одна. Трейси будет уделять всё своё свободное внимание кавалеру, которые менялись с заметной регулярностью, так как профессия целителя не располагала к долгосрочным отношениям. В это же время отец Дафны будет общаться с членами семьи, вспоминая, почему они видятся только по особым случаям. Или же он сосредоточится на Астории, и Дафна будет часами окружена семьёй, с которой особо не ладит. Приглашение Гарри решило эту конкретную проблему. Одним своим появлением на свадьбе Поттер будет раздражать большую часть гостей, но это лишь приятное дополнение.

— Ты можешь приглашать людей, Даф, но ты никогда этого не делала, — отметила Астория с широкой ухмылкой. — И как Нарцисса восприняла новость?

— Она сразу затихла, и у неё задёргалось лицо, — ответила Дафна, усаживаясь напротив сестры. Солнечные лучи, проникающие через большое окно позади неё, грели ей шею. Всё выглядело так, словно этот день обещал быть благоприятным, и это её радовало. Это означало, что она спряталась в саду, чтобы избежать разговоров про свадьбу.

— Значит, не всё так плохо, — оценила перспективы Астория и отхлебнула чаю из кружки. — И какой он? Поттер?

— Не такой, как я ожидала, — честно призналась Дафна. Однако Гринграсс сомневалась что кто-либо в принципе знал Гарри хорошо, а не по чужим историям. Но ей нравился парень, которого она узнала. Он был немного закрытым и циничным, а временами и эгоцентричным, когда горевал по Уизли. Но он также был добрым, преданным и никогда не осуждал. Все, кого она когда-либо встречала, уже знали её имя и имели своё представление о ней, но Гарри обращался с ней, как с любым другим человеком. В ответ девушка дарила ему такую же привилегию непредвзятости.

— В хорошем смысле или плохом? — полюбопытствовала Астория.

— Если бы в плохом смысле, то я бы не продолжала с ним общаться, — заметила Дафна. — Тебе следует подождать, увидишь всё сама. Осталось всего несколько недель.

— Зануда.

— Ах, вот ты где, — послышался столь знакомый и настолько же неприятный голос из дверей. Там стоял с иголочки одетый Драко Малфой. Дафна вспомнила разговор с отцом и прикусила язык, чтобы не отпустить по этому поводу пару едких комментариев. Ради Астории. Кроме того, она должна была что-то в нём увидеть. Где-то глубоко внутри него. Это будет сложнее, чем она думала.

Астория улыбнулась, вскочила на ноги, почти опрокинув в процессе кружку с чаем, и поприветствовала Драко крепкими объятиями и быстрым поцелуем. В такие моменты Дафна обычно закатывала глаза или пристально смотрела на что-либо интересное, вроде мухи или куска стены. Но в этот раз она обратила внимание на его реакцию. На лице Драко появилась улыбка, когда девушке привычнее было видеть его гримасы. Было и дураку понятно, что Драко очень заботился об Астории, даже с точки зрения Дафны. В его взгляде было тепло, которое она не замечала раньше.

— Матушка желает, чтобы мы взглянули на детали плана организации посадки гостей, — произнёс Драко, когда Астория выпустила его из объятий. — Маттиас полагал, что ты ещё спишь.

— Только что встала, — прощебетала Гринграсс-младшая, — будешь чай?

— Если не трудно, — сказал Драко с благодарной улыбкой.

Астория уже было собиралась сделать ему чай, когда Дафна, вопреки здравому смыслу, жестом попросила её остаться на месте, а сама встала на ноги, направляясь к сервизу на столешнице. Мимо её внимания не ускользнул быстрый взгляд Драко на Асторию, которая выглядела такой же растерянной, как и он. Пока она готовила Драко чай, на кухне царила неловкая тишина, что неудивительно. Девушка не скрывала своих нелицеприятных чувств. И подозрительный взгляд Малфоя, когда она протянула ему кружку, заставил её слегка усмехнуться.

— Не переживай, Драко, — заверила его Дафна, с намёком на сарказм. — Если бы я хотела тебя отравить, то неужели бы стала действовать настолько очевидным способом?

Драко вспыхнул от смущения. В старые добрые дни он открыл бы рот, заявив, как его отец узнает об этом или заявит что-нибудь столь же раздражающее. Но вместо этого он просто принял чашку и кивнул, явно не зная, как оценить её жест. Затем последовал лёгкий кивок и быстрый взгляд на Асторию, которая пожала плечами, не скрывая улыбки. По стандартам Драко, кивок был самым близким аналогом "спасибо", который Дафна когда-либо получала. Может, для него ещё оставалась надежда.

— Я сообщу матушке, что ты к нам вскоре присоединишься, — сказал Драко, нарушая неловкую тишину. С этими словами он быстро покинул кухню, будучи не в силах справиться с таким неожиданным поворотом событий. Дафна покачала головой и ухмыльнулась. Теперь становилось понятным, почему он не был распределён в Гриффиндор. Даже у Лонгоботтома было больше смелости.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — поинтересовалась Астория, когда Малфой ушёл за пределы досягаемости слуха. На её лице играла почти самая широкая улыбка, которую она когда-либо замечала у сестры. — В смысле, что это сейчас было? Ты даже Трейси чай не делаешь, когда она приходит.

— Трейси не любит чай.

— Ты поняла, о чём я, — с нетерпением сказала Астория.

— Вчера у меня состоялся занимательный разговор с отцом, и он заставил меня задуматься кое о чём. Например, что настала пора ещё раз попробовать наладить с ним отношения.

— У него есть имя. Но спасибо, Даф. Я знаю, что он тебе не очень нравится. — Дафна усмехнулась над её словами, получив в ответ раздражённый взгляд. — Просто говорю, что понимаю, насколько тебе трудно. И я не ожидаю, что вы станете лучшими друзьями, но я рада, что ты хотя бы пытаешься.

— Ты моя сестра, Тори, я не стану стоять на пути к тому, чего ты хочешь. Я никогда не возьму в толк, почему ты его любишь, и, если честно, даже не попытаюсь. Он самый раздражающий, эгоистичный, и противный человек из всех, кого я когда-либо встречала, — её младшая сестра уже было открыла рот, чтобы возразить, но замолчала, едва посмотрев на сестру. — Но это было давным-давно. Отец дал мне понять, что люди меняются, поэтому я собираюсь дать ему шанс.

— Только посмотри, насколько ты выросла, — кисло прокомментировала Астория.

— А иначе никак, — заметила Гринграсс. — Я старшая в семье. А сейчас, разве тебе не пора?

— И зачем напоминать мне об этом? — простонала её младшая сестра, посылая Дафне недовольный взгляд.

— Или она придёт искать тебя, — ответила Дафна, вспоминая, как в прошлый раз Асторию силком тащили на встречу с так называемой свекровью. Для неё всё закончилось не так хорошо: Астория решила спрятаться у Дафны в комнате, чтобы отложить встречу с Нарциссой ещё хоть на пару минут. Нетерпеливая миссис Малфой вместо того, чтобы подождать внизу, отпуская едкие комментарии, как ожидала Астория, обыскала весь дом, чтобы найти невестку. Их совместный обед, согласно словам младшей сестры, был одним из худших в её жизни.

— Ладно, только прилично оденусь для начала, — вздохнула Астория, допивая чай.

— Повеселись там, — ухмыльнулась Дафна, — и передавай от меня привет.

Астория, чьё настроение явно упало окончательно, проигнорировала слова и направилась к лестнице. Дафна, которой не было необходимости страдать в компании единственного оставшегося на свободе родителя Драко, достала волшебную палочку и отправила все использованные кружки, блюдца и столовые приборы обратно на тумбу. Все следы использования были стёрты парочкой чистящих заклинаний, прежде чем Гринграсс убрала посуду по своим местам на полки, освобождая кухонный стол. Бытовые заклинания не были сложными, но чтобы научиться делать все эти вещи одновременно и не следить пристально за каждой мелочью, девушке потребовалось много практики. Но Дафна была крайне упорной.

Существовали, однако, вещи, с которыми ей не помогла бы даже магия. Например, с приготовлением завтрака для сестры без необходимости заходить в комнату со слишком большим количеством Малфоев. Но решить проблему можно было и иным способом.

— Тисли, — позвала Дафна. Через секунду послышался громкий треск и перед ней появился домашний эльф. Тисли одарила свою хозяйку нетерпеливой улыбкой. В эти дни ей редко доводилось работать, поскольку отец Дафны большую часть своего времени пребывал в Хогвартсе, а Астория порой неделями жила у Драко. Дафна же работала допоздна и частенько ела в кафе и ресторанах.

— Вы звать, Хозяйка? — восторженно спросила Тисли.

— Ты не могла принести отцу еды, Тисли? Кексы, бутерброды, что-то такое? — вежливо поинтересовалась Дафна. В отличие от других семей, которые она могла бы упомянуть, Гринграсс никогда не позволяла себе плохо обращаться с домашними эльфами. То, что Тисли работала на её семью, не означало, что Дафна может приказывать ей или принуждать полезную эльфийку наказывать себя. — Астория забыла про завтрак, а гости, думаю, оценят наличие закусок.

— Конечно, Хозяйка, Тисли всё сделать! — маленькая эльфийка тут же засуетилась на кухне, собирая еду, а затем исчезая вместе с ней и серебряным подносом. Если бы Дафне были по душе её "гости", она бы сама принесла им еду. Она отправила Тисли, потому что Астории понадобится вся возможная помощь, чтобы управиться с утренними свадебными приготовлениями под командованием Нарциссы Малфой. Лёгкие закуски им точно пригодятся.

Остаток дня Дафна провела в саду, наслаждаясь уединением, книгой, которую читала, а также несколькими бокалами апельсинового сока, ну и эпизодической компанией Астории, которая приходила, не выдерживая тяжести свадебных приготовлений. Попытку скрыться от планировки Дафна понимала. Матриарх семейства Малфой пыталась организовать мероприятие от и до, спрашивая мнение сына и Астории обо всём, начиная от салфеток и торта, и заканчивая музыкой и цветами. От одной мысли об этом всём у Дафны начинала болеть голова.

— Напомни мне, пожалуйста, почему ты готова пройти через это всё? — спросила Гринграсс у младшей сестры, когда та заглянула к ней в сад. Солнце всё больше и больше скрывалось за горизонтом. Вскоре Дафне придётся вернуться в мэнор. Но пока это было возможно, она оставалась в саду. Может, если она подождёт чуть дольше, то ей удастся совсем избежать компании Нарциссы.

— Потому что мы этого хотим, — устало ответила Астория, массируя кончиками пальцев переносицу. — Я просто хочу, чтобы нам не приходилось учитывать так много мелочей. Но в конце концов оно того стоит.

— Как скажешь, — скептично отреагировала Дафна. Несмотря на то, что она была логичной, последовательной, когда это касалось работы и других моментов, Гринграсс не хотела бы испытывать на себе огромный стресс от организации столь масштабного мероприятия. Хотя она сомневалась, что её свадьба будет проходить с таким же размахом. У неё даже нет такого количества знакомых. Свадьба была чем-то очень личным, особенным. И среди приглашённых гостей будут только те, с кем она решит разделить своё счастье. Список, однако, был короток. Но она считала, что список любого человека был бы коротким, если бы он или она не звали абсолютно всех членов семьи и случайных знакомых.

— Мне пора, а то они заметят моё отсутствие.

Дафна помахала сестре рукой на прощание, прежде чем вновь вернуться к книге. Однако через несколько минут её уединение снова потревожили. Вздохнув, едва заслышав шаги, Гринграсс отложила книгу и повернулась. Но вместо Астории, которая могла что-то забыть или решить подольше избегать гостиной, ей предстал Драко Малфой.

— Что тебе нужно? — поинтересовалась Дафна, не скрывая в голосе ноток неприязни. Это было лучше её обычного саркастичного тона.

— Поговорить, — просто ответил Драко, присаживаясь на место, где недавно сидела Астория. Затем последовала тишина, и она продолжила разглядывать Малфоя, не пытаясь облегчить ему задачу. Прежде, чем она даст ему шанс, ему придётся потрудиться. Она не была полностью уверена, что он изменился. Для неё он оставался одержимым своим собственным статусом в обществе и деньгами.

— Ранее, ты заварила мне чай. Почему?

— Предложила мир, — честно ответила Дафна, удерживаясь от саркастичной реплики. Пора ему сказать. Их игра затянулась. Отец был прав, не было смысла рушить отношения с Асторией только потому, что она ненавидела Драко и все ценности таких как он. Астория любила его. И этот факт было не изменить, как бы Дафна того не хотела.

— Предложила мир?

— Да, — кивнула Дафна. — Мы оба любим сестру. И нам пора перешагнуть через себя. Я никуда не денусь, и ты, судя по всему, тоже.

— Ты права, — согласился Драко. — Я действительно люблю её.

— Я знаю, поэтому и говорю, — нетерпеливо сказала Дафна. Трудно было держать себя в руках и не раздражаться рядом с человеком, к которому долгое время были только негативные чувства. — Послушай, я никогда не стану тебе другом. Но ради Тори я и врагом тебе не стану. Но у нашего перемирия будет условие. Ты пообещаешь, что никогда не сделаешь ей больно.

— Я обещаю, — сразу же выпалил Драко, словно это и не обсуждалось.

— Ты уверен, Драко? Потому что если я узнаю, что ты нарушил обещание, то заключение в Азкабане станет наименьшей из твоих проблем, — она не повышала свой голос, сохраняя его предельно тихим и твёрдым, буравя взглядом Драко. — Я ясно выразилась?

Обычно бледное лицо Драко побледнело ещё сильнее под ледяным взглядом Дафны. Но он не отвёл взгляд. В этот момент она едва узнавала его. Тот трус, который прятался за спинами Крэбба и Гойла, исчез. В его взгляде отчётливо читалось, что этот брак заключался не ради денег или статуса. Вместо этого она видела перед собой человека, который был далеко не идеален, но любил её сестру. Если бы это было не так, если бы он не изменился на самом деле, то уже давным-давно сбежал бы от неё, не сумев совладать с реальной угрозой.

— Да, — наконец ответил Драко. — Я люблю Асторию и никогда не сделаю ей больно.

Дафна просто кивнула. Это всё, что ей требовалось услышать. Драко действительно любил Асторию, этого было достаточно для неё. И хотя она так и не видела, что её привлекло в нём, Дафна не была намерена стоять у них на пути. Может, люди действительно меняются. Это был очень интересный вопрос, который она всегда игнорировала. Люди были такими, какими они есть, и глубоко внутри они не менялись. Но, может быть, бывали и исключения. Может, существовали люди, способные измениться. Она столкнулась с фактами лицом к лицу, была вынуждена признать эту возможность, ведь Драко Малфой, которого она знала, никогда не женился бы по любви.

Драко ничего больше не сказал, но ему и не требовалось. Он получил ответы на свои вопросы, и когда вновь воцарилась тишина, он не насладжался ей и вскоре ушёл. Дафну это немного удивило, ведь его ждала тяжёлая суета. Она предпочла бы неловкую тишину компании Нарциссы с её тщательной свадебной планировкой. Хотя Драко приходился Нарциссе сыном, так что у него тоже были обязанности. Дафна совсем не ждала наступления дня, когда ей надо будет присоединиться к новому свадебному комитету, чтобы заняться своей частью подготовки. Но у неё ещё была в запасе пара недель. А другим нужно было принять оставшеся бессмысленные решения перед поиском платьев для свидетельниц невесты.

Солнечный свет проникал сквозь множество высоких и богато украшенных окон Гринграсс-мэнора, пока Дафна заканчивала приготовления к тому дню, которого они все так ждали. Наконец, после долгих-предолгих недель планирования, жалоб, споров, а также периодического плача Астории, этот день настал. Несколько гостей прибыли прошлой ночью. Дафнины тётя Хедер и дядя Томас, будучи в возрасте, когда волшебный транспорт казался им слишком неудобным, после долгого путешествия на поезде из Сассекса попросили разместиться в одной из многочисленных комнат для гостей. Нарцисса также осталась на ночь, поскольку была физически неспособна держать свой любопытный нос подальше от чужих дел, особенно так близко к свадьбе сына.

Но всё проходило гладко, насколько могла судить Дафна, потому что Астория не прибежала к ней в комнату в приступе паники. Это утро, если посудить, проходило спокойно. Единственной гостьей, которая к ней зашла, была Трейси, поскольку она прибыла в мэнор рано утром: её физиологические часы были настроены в первую очередь на ранние подъемы. Её компанию оценила по достоинству и Астория, умыкнувшая Трейси как защиту от Нарциссы. Дафна давным-давно отказалась от этой роли. Может, она и вела себя цивилизованно с Драко из уважения к сестре, но Нарцисса Малфой была совершенно другой проблемой, которую было не так просто решить. Единственная причина, по которой Астория никогда не жаловалась на грубость Дафны по отношению к миссис Малфой, заключалась в том, что Астория хотела высказать то же самое, что и старшая сестра, но не могла.

— Даф? Ты готова? — Трейси позвала из-за двери, прежде чем войти. В отличии от большинства их встреч, как заметила Дафна, сегодня она не выглядела уставшей и даже нанесла немного макияжа и потратила время на причёску. Обычно Трейси позволяла распущенным волосам лежать как им захочется, но сегодня ради особенного случая она стянула их в элегантный пучок. Результат был потрясающим. Сразу же вставал вопрос, почему не существовало некого мистера Дэвиса, хотя чисто технически подруга могла бы взять его фамилию, но это была деталь, на которую она не обращала внимания, когда спрашивала Трейси о текущем «мистере Дэвисе». Её поиски любви были усложнены долгими часами работы в Святого Мунго.

— Почти, — откликнулась Дафна, ещё раз проверяя отражение в зеркале, пока её подруга подошла со спины. Обе девушки были одеты в одинаковые серебристые платья. Всем подружкам невесты подобрали наряд, и решение принадлежало Дафне, которой пришлось спрашивать предпочтения у каждой. Это заняло куда больше времени, чем ей хотелось бы, но в итоге они сумели договориться.

— Тебе стоит поторопиться, Прекрасный Принц уже здесь, — ухмыльнулась Трейси, глядя на подругу через зеркало.

— Ты когда-нибудь сдашься? Я не встречаюсь с ним, Трейс, он здесь как друг.

Шуточки и различные комментарии по поводу их дружбы с Гарри буквально расцвели, когда Трейси узнала, кто будет кавалером Дафны на свадьбе. Астория подождала несколько дней, прежде чем рассказать Трейси, и с тех самых пор её лучшая подруга и младшая сестра постоянно пытались убедить её, что их встреча с Гарри была предрешена судьбой, написана на небесах и так далее. Это был настоящий кошмар. Разве у неё не могло быть друга-мужчины? Или это запрещено?

— Он такой красавчик, тебе стоит поторопиться, Даф, или я решу его увести, — довольно ухмылялась Трейси, несмотря на раздражённый взгляд Гринграсс. — Серьёзно, поторопись, он ждёт тебя внизу.

Бросив последний взгляд на отражение в зеркале и решив, что этого будет достаточно, Дафна позволила Трейси вытащить ее из комнаты и спустить вниз. Гарри был не единственным, кто ждал внизу. До церемонии оставался всего час или чуть больше, и члены двух семей начали затоплять поместье. Дафна никогда не видела в доме так много гостей и была рада, что догадалась бросить напоследок запирающее заклинание на дверь собственной комнаты. Магия сделала вторжение в её личное пространство немного менее раздражающим, но по её коже бегали мурашки из-за большого скопления народа на её территории. Но она решительно напомнила себе, что дом принадлежал также и Астории, и этот день был целиком и полностью её.

Решение о проведении свадьбы в Гринграсс-мэноре далось немалой кровью, поскольку оно было самым сложным во всём процессе планирования, и, к её вящему раздражению, одним из первых, которые им пришлось принять. Потребовался почти целый день, чтобы убедить Нарциссу, что это хорошая идея. Большинство общественных церквей управлялись маглами, и, что естественно, не использовались магами и ведьмами. Малфой-мэнор был необитаем, так как Малфои не были готовы вернуться туда после войны. К тому же, им бы потребовалось много финансовых вложений и времени, чтобы подготовить мэнор к празднику. Свадьба уже стоила целое состояние: повара, оркестр и всё остальное требовало денег. Проводя свадьбу в мэноре Гринграссов они не только экономили деньги, но также могли не беспокоиться, что их потревожат маглы и журналисты.

Безопасность мероприятия легла на плечи её отца, отставного аврора, и он взялся за неё со всей серьёзностью. Каминная сеть на целый день была отрезана от общей сети, и единственный способ попасть в мэнор — большие ворота у начала дороги. Маглоотталкивающие чары, равно как и чары и проклятия против незваных гостей, располагались по всему периметру. У каждого гостя было своё приглашение, которое было заколдовано, позволяя владельцу беспрепятственно войти. Без него никто не мог проникнуть на территорию благодаря защитным чарам.

— Я же говорила, что он красавчик, — шепнула ей Трейси, пока Дафна взглядом выискивала Гарри в толпе гостей. Его было не так трудно заметить. Растрёпанные волосы, и, что важнее, долгие взгляды гостей, неуверенных в том, как истолковать его появление, позволяли заметить его даже с вершины лестницы.

— Либо ты успокоишься, либо я вас не познакомлю, — ответила Дафна. Её подруга недовольно фыркнула, но слова возымели успех. Трейси почти умирала от желания познакомиться с Гарри. Её угроза компенсировала факт, который Гринграсс отказывалась признать, во всяком случаи вслух: Трейси права. Гарри выглядел превосходно. Неудивительно, ведь мантия очень ему шла, хотя ей и потребовалось немало времени уговорить Гарри сходить в магазин, не говоря уже о том, чтобы снять с него мерки.

оОо

Шестью неделями ранее...

— Зачем нам покупать парадную мантию? — пожаловался Гарри, следуя за Дафной к «Дырявому Котлу». Он не скрывал своего недовольства их маленькой предстоящей вылазкой в магический мир. Но у него не было выбора, сколько бы Поттер не жаловался. Он не мог прийти на свадьбу волшебников в магловском костюме, даже он должен был понимать, что существуют границы, которые нельзя переходить, а у него не было запасных мантий на подобный случай. Выбора не оставалось. Но это, очевидно, не мешало ему жаловаться.

— Это свадьба моей сестры, — просто ответила Дафна.

— Я всё ещё не могу поверить, что она позволила тебе пригласить меня, — вздохнул Гарри.

— Это мой выбор, а не её. Кроме того, я думаю, ей нравится приводить Нарциссу в ярость.

— Звучит как здоровые отношения, — сухо отозвался Гарри, заставляя Дафну усмехнуться, когда они подошли к «Дырявому Котлу». Они быстро зашли, избегая взглядов и шепотков посетителей. Частично из-за того, что Гарри мог сорваться, если в его сторону посыпятся неудобные вопросы, но ещё потому что у Дафны не было много времени. Обеденный перерыв был не лучшим временем для похода по магазинам. Но выбирать не приходилось.

Гринграсс вела их по узкой улочке, направляя Гарри не к магазину мадам Малкин "Мантии на все случаи жизни", но к "Твилфитт и Таттинг". Мадам Малкин продавала мантии для ежедневной носки, но магазинчик Твилфитта и Таттинга специализировался на более формальных мероприятиях и был значительно дороже. Совместный шоппинг, однако, имел дополнительный бонус: продавцы не будут задирать слишком высокую цену. Как-никак, он был лордом двух благородных и древнейших родов.

— Добрый день, леди Гринграсс, — поприветствовал её молодой человек из центра магазина в исключительной мантии, когда они с Гарри вошли. Дафна не была удивлена тем, что её имя известно, ведь такие места, как магазин Твилфитта и Таттинга, предоставляли сервис высшего уровня. — И лорд Поттер-Блэк, приятно наконец-то познакомиться с вами. Меня зовут Майкл Коулман. Чем я могу быть полезен?

— Мы ищем мантию для Гарри на свадьбу сестры, — объяснила Дафна, заметив, как застыло выражение лица Гарри при упоминании его титулов. Ему не нравилось, когда об этом упоминали, хотя технически он являлся частью элиты магической Британии. Высший слой общества. Джентельмен и лорд. Проблема заключалась в том, что он не хотел к ним принадлежать и ненавидел этот факт. Это нельзя было изменить, но в отличие от Дафны, у Гарри имелись трудности с принятием. Девушка предпочла смириться с этим и больше не думать о проблеме. Таким образом она могла продолжать свою обычную жизнь, ведь существовала разница между принятием статуса и следованием ему.

— Конечно. Желаете посмотреть нашу коллекцию?

— Я думала о чём-то более персональном, — произнесла Дафна, зная, что её поймут.

— Конечно, моя леди. Лорд… — Гарри снова стиснул челюсть, — мистер Поттер, не могли бы вы, пожалуйста, проследовать за мной?

Коулман провёл их к зеркалам в дальнем конце магазина. Там он попросил Гарри встать на табуретку, чтобы он снять с него мерки. Пока волшебная измерительная рулетка мерила Поттера, а Коулман записывал результаты, они с Дафной обсуждали материалы и цвета, а также стиль мантии, пока Гарри бесцельно пялился на стену. В обычных условиях Дафна вряд ли стала бы иметь дело с Коулманом. Она не любила делать это сама, когда приходила за покупками. Можно было оставить Гарри заниматься подбором самостоятельно, но тогда ему пришлось бы выслушать целую лекцию про виды различных мантий, и Коулман постарался бы продать ему самую дорогую. Таким образом, по крайней мере, Гарри не придётся тратить больше, чем необходимо.

— Всё прошло не так уж и плохо, — заметила Дафна, когда они покинули магазин спустя двадцать минут, приняв все необходимые решения, а также оплатив заказ. Цена не произвела на парня впечатления, что не осталось незамеченным Коулманом, который казался расстроенным, что Дафна уговорила его сбить цену на несколько галеонов. Учитывая, что его зарплата зависела от комиссий, это было логично.

— Он вёл себя как придурок!

— Полезный придурок, — поправила Дафна, хотя и была согласна с Гарри. — Теперь, когда мы с этим разобрались, где пообедаем?

— Флориан снова открылся, да? — полюбопытствовал Поттер с предвкушением в изумрудных глазах, пока они шли обратно по мощёной дорожке.

— Кажется, да, сейчас его сын заправляет всем, — старый производитель мороженого был похищен и убит Пожирателями Смерти. Его магазин оставался закрытым даже спустя несколько лет после его смерти, его не выкупали больше из уважения, чем из чего-либо ещё. Флориан был хорошим человеком из того, что Дафна помнила из походов к нему во время покупок школьных принадлежностей.

— Я постоянно ходил туда летом перед третьим курсом, — сообщил Гарри, выискивая взглядом этот магазинчик среди других. — Он всегда бесплатно угощал меня мороженым.

— Значит, ты проводил здесь много времени? — заинтригованно спросила Дафна. Гарри редко рассказывал о своём прошлом. После всего, через что ему пришлось пройти, он казался куда более заинтересованным в будущем времени, чем в прошлом. Месяцы, потраченные на то, что уже нельзя изменить, сделали его более сосредоточенным на будущем.

— Да, в течении нескольких недель. Я не мог оставаться у Дурслей.

— Почему?

— Я... раздул свою тётю, — неловко признался Гарри, словно он до сих пор стыдился этого.

— Серьёзно? — засмеялась Дафна, не в силах сдержаться. Она представила себе напуганного, маленького и тощего Гарри Поттера, надувающего свою тётушку, это была воистину забавная картина. В те времена он не имел власти и репутации, как сейчас.

— Я не хотел, но она говорила всякие гадости про моих родителей, и я сорвался... затем она раздулась.

— И ты прятался здесь до конца лета? — поинтересовалась Дафна, пытаясь обуздать свой смех. Если его тётушка была хоть в какой-то степени похожа на его дядю или кузена, как подозревала девушка, то он не так уж сильно её и раздул. Согласно словам Гарри, уже к десяти годам его кузен был размером с кита. Он упоминал о прошлом лишь частями, никогда не рассказывая всей истории, вероятно, не желая оглядываться назад. Гарри признался ей, что жизнь с маглами была невыносимой, хотя он поспешил её заверить, что не все маглы такие, как Дурсли.

— В общем, да, — пожал плечами Гарри, — мне некуда было идти. Рон и Гермиона были на каникулах.

Следующий вопрос Дафны был прерван, когда Гарри остановился с улыбкой на лице и посмотрел мимо неё на магазин позади. "Мороженое Флориана Фортескью". Семья не стала менять название, несмотря на то, что бизнесом теперь руководил Флетчер Фортескью. Существуют вещи, которые не должны меняться. Дафна надеялась, что Флетчер остался верен семейным рецептам. Менять их было бы настоящим преступлением.

оОо

— Вижу, ты нормально добрался, — произнесла Дафна приветствуя Гарри, пройдя через непривычно заполненный гостями холл Гринграсс-мэнора.

— Даже не потерялся ни разу, — сухо ответил Гарри, прежде чем добавить. — Ты выглядишь великолепно.

— Ты тоже неплох! — улыбнулась Дафна, игнорируя взгляды, которые бросала на неё Трейси. — Гарри, это моя подруга Трейси Дэвис. Трейси, это Гарри.

— Очень рада наконец-то познакомиться, — усмехнулась Трейси. Хотя это была не просто какая-то усмешка. Девушка почти светилась от счастья. Если бы Дафна не предупредила Гарри, что Трейси просто умирает от желания с ним познакомиться, то она могла представить, насколько тот был бы сбит с толку реакцией её лучшей подруги.

— Мне тоже, — ответил Гарри с более спокойной улыбкой. — Дафна много о тебе рассказывала.

— Некоторые люди не уважают чужие тайны, — сухо прокомментировала Трейси.

— Как будто ты не рассказываешь своим друзьям обо мне, — тут же откликнулась Гринграсс.

— Не в этом дело, — сказала Дэвис, на её губах вновь заиграла довольная ухмылка. — Ну, Поттер, как Дафна смогла затащить тебя сюда? Пытки? Шантаж? Обещание когда-нибудь отплатить? — на последнем предположении Трейси слегка приподняла бровь, на что получила недовольный взгляд от своей подруги. Можно забыть про надежду, что Трейси перестанет пошлить.

— Я тут для того, чтобы раздражать Малфоев, — пожал плечами Гарри, не догадываясь о намёках или просто не обращая на них внимания. Зная Гарри, это могло быть и то и то, он был немного наивным, когда разговор касался определённых вещей. Его не самое счастливое детство и отсутствие реального опыта отношений (кроме Уизли-младшей) сделали его довольно недогадливым в этом плане.

— Отличная цель, — похвалила его Дэвис, — удачи тебе. Увидимся позже, ребята, пойду искать Адама. Он сказал, что скоро прибудет. Веселитесь! — и с этими словами она направилась в толпу гостей, пытаясь найти своего кавалера.

— Она кажется неплохим человеком, — заметил Гарри, поворачиваясь к Дафне.

— Так и есть, — подтвердила она. Кроме её семьи, Трейси была единственной, кто оставался с Дафной всю её жизнь. В хорошие и плохие моменты. Остальные отсеивались. Дафна не грустила, когда это происходило. Школа закончилась и большинство двигались дальше, у них была своя жизнь, как и у неё. — Ты ей понравился.

— Думаешь?

— Трейси плохо умеет скрывать эмоции, — объяснила Грингасс. — Если бы ты ей не понравился, то понял бы.

— Звучит как Рон, — заметил Гарри, — он такой же.

— Значит, хорошо, что его здесь нет, иначе он испортил бы дорогому Драко день.

— А мы этого точно не хотим, — сухо ответил Гарри, вызвав усмешку у Дафны. — Кстати, о Малфое. Где он? Я думал, что он будет выпендриваться перед таким большим событием.

— Он ещё готовится, — сказала Дафна, пока гости проходили мимо. Кто-то замечал присутствие последнего выжившего Поттера среди них, а кто-то был слишком занят, чтобы заметить. — Нарцисса прогоняет его через все детали, чтобы точно всё запомнил. Думаю, сейчас она ещё и пытается его отговорить.

— Ты же говорила, ей нравится Астория? — нахмурился Гарри.

— Так было до пары недель назад.

— Почему?

— У них произошла размолвка, — честно ответила Дафна, — и это мягко сказано. Нарцисса была в бешенстве, и даже, как я слышала, пыталась убедить Драко отменить свадьбу. Это было пару недель назад, но Тори с тех самых пор даже не разговаривает с ней. Не могу её винить.

— Что случилось?

Грингасс глубко вздохнула, прежде чем рассказать ему всю историю. Она слышала её только со слов Астории, но её взрывная реакция, дополненная объяснением, была более чем оправдана.

оОо

Двумя неделями ранее…

— Эта узкомыслящая, противная корова! — прокричала Астория, резко распахивая дверь, ведущую в комнату Дафны. Единственным предупреждением о внезапном появлении стали приглушенные крики, громкий хлопок дверью внизу и звук быстрых шагов рядом с комнатой. Будь Дафна поглощена чтением несколько сильнее, она бы и не услышала. Но сейчас Гринграсс аккуратно положила закладку между страниц книги и стала ждать, пока сестра в истерике не появится. Астория всегда была громкой, когда выходила из себя.

— Проходи, пожалуйста, — вежливо произнесла Дафна, когда сестра с разбегу плюхнулась на постель. — Что-то случилось?

— Нарцисса-чёртова-Малфой, вот что случилось! Кем она себя возомнила? Высокомерная дрянь!

— И ты это поняла только сейчас, — спокойно отозвалась Дафна из кресла рядом со столом. — Успокойся, Тори. Что она вытворила на этот раз?

— Пыталась научить нас с Драко, как воспитывать наших детей! — рявкнула Астория, но поняла, как это звучит, и быстро добавила. — В смысле, мы ещё не планировали ничего. Просто, понимаешь, она уже думает о таких вещах. Продолжение кровной линии и прочая чушь.

— Кажется, она на этом помешана, — согласилась с ней Дафна. Нарцисса не первый раз поднимала вопрос наследника, который сможет продолжить их род. Гринграсс сомневалась, что Нарцисса осознаёт, насколько сильно соответствует стереотипу чистокровного матриарха.

— В общем, она снова заговорила об этом, ну, ты знаешь, какая она, — Дафна понимающе кивнула, позволяя сестре продолжить. — Я почти не обращала внимания, но затем она заявила Драко, что ожидает от него "правильного воспитания" детей.

— Звучит не очень, — настороженно произнесла Дафна.

— Совсем не очень, — гневно поддержала её Астория. — Она думает, что наши дети должны вырасти такими же узкомыслящими идиотами, как она, ведь она цепляется за чистокровные предубеждения, но это не значит, что я так думаю. Ни за что не позволю своим детям вырасти с мыслями, что относиться к полукровкам или маглорождённым снисходительно — нормально. То есть, посмотри на Трейси, она полукровка и она целитель, во имя Мерлина!

— Я полагаю, ты сказала ей, насколько предвзято она себя ведёт? — поинтересовалась Дафна, хотя нужды уточнять не было. Астория устроила ей несколько скандалов за жизнь. И хоть она была отходчивой и прощающей, но юная Гринграсс имела свои пределы терпения, и за их чертой с ней было лучше не связываться.

— В менее вежливой форме, — кивнула Астория. — Но это не самое худшее, когда она осознала, что я не собираюсь следовать её чистокровным планам, она попыталась заставить Драко отменить свадьбу!

— Серьёзно? — удивлённо спросила Дафна, больше удивлённая слову «пыталась», чем действиям Нарциссы. Попытка означает провал, а значит, Драко впервые в своей жизни проигнорировал желания своей дорогой матери, чего Дафна совсем не ожидала. — И как всё прошло?

— Не так, как она хотела, — честно призналась Астория. — Драко отказался, и она стала кричать, что я плохо влияю на Драко. Он забрал её домой, чтобы у неё было время подумать над своими словами, как будто это что-то изменит. Она не передумает!

— Такие люди, как она, редко меняются, — согласилась Дафна, не напоминая Астории, что то, что она думала о Нарциссе, сама Дафна годами думала о Драко. Нарцисса была слишком зациклена на своём и даже не захотела бы меняться. Она, наверное, думала, что её старые взгляды были правильными и она такая была не одна. Что удивляло, так это реакция Драко, который отказался отменить свадьбу, зная, что традиции, с которыми он вырос, не будут приняты или переданы его детям. Ей было интересно, как далеко он готов зайти ради Астории. Даже те шаги, которые он уже предпринял, к вящему раздражению Дафны заставляли только уважать его больше.

— Не могу поверить, что она думала, что может так просто распоряжаться нашими жизнями! — выпалила Астория.

— Она любит вмешиваться и манипулировать, если честно, я удивлена, она не попыталась сделать что-то в этом духе ещё раньше.

Нарцисса, казалось, активно жила через Драко последние несколько недель. Дафна не удивилась бы, узнав, что свадьба Нарциссы была сущим кошмаром. Это объяснило бы, почему она так скурпулёзно планирует каждую деталь. Но её шанс быть услышанной, кажется, исчез. Астория могла бы её простить, но её границы нарушили слишком сильно.

Комментарий Дафны, вместо успокоения сестры, вызвал ещё одну тираду про Нарциссу Малфой. Ей нужно было больше времени, чтобы успокоить младшую сестру. Единственной причиной, вынудившей Асторию покинуть комнату Дафны, стало появление слегка напуганно выглядевшего Драко. Ему наверняка пришлось пережить примерно такой же разговор с матерью, которая не разделяла его взглядов на жизнь. В особенности на Асторию. Удивительно, как один разговор может перевернуть всё с ног на голову. Предыдущие несколько недель Нарцисса относилась к Астории тепло, но этот огонёк погас, оставив за собой только пепел.

оОо

— Готов поспорить, последние две недели прошли на редкость весело, — саркастично отметил Гарри, когда Дафна пересказала историю.

— Ты даже не представляешь себе, насколько, — мрачно пробормотала Гринграсс. На середине истории они направились к саду. Где-то по пути оказалось, что они идут под руку. Это было приятно и немного успокаивало. Дафна и так испытывала ощутимый дискомфорт, поскольку вокруг было слишком много людей, которые ей либо не нравились, либо она их не знала. Ей было приятно находиться в компании кого-то, кто не попадал ни в одну из этих категорий.

— Все свадьбы так сложно организовывать?

— Не знаю, но одно могу сказать точно: с моей будет проще.

— Уже всё спланировала? — спросил Гарри.

— Нет, но я не собираюсь проходить через всё это, — произнесла Дафна, взмахом руки обводя сад, в котором они стояли. Стулья были выстроены в одну линию, освобождая проход между ними. Небольшая группа играла приятную успокаивающую музыку, а неподалёку радостно общались небольшие группы людей. Несколько человек уже заняли свои места, но большая часть всё ещё общались с бокалами в руках и с фальшивыми улыбками. Может, она была немного циничной, но Дафна подозревала, что больше половины гостей, которые улыбались и радостно разговаривали друг с другом, на самом деле ничего подобного не чувствовали.

— Больше смахивает на притворство, — добавил Гарри.

— Именно, — согласилась Дафна. — Даже если я решу выйти замуж, на моей свадьбе будут только те люди, которых я на самом деле хочу видеть.

— Ты ведь понимаешь, что расстроишь много людей? — полюбопытствовал Поттер, оглядываясь на толпу народа, медленно наполняющую сад. Их было почти восемьдесят человек, но если бы Дафне доверили организацию списка гостей, то их число значительно сократилось бы. Опять же, Дафна ценила только ближайших родственников. Никто из приглашённых гостей на самом деле не принимал значительно участия в их с Асторией жизнях. Почему тогда у них есть право присутствовать на свадьбе? Если их это так волновало, то где они пропадали последние двадцать лет или около того?

— Только неважных для меня, и кого они волнуют? — пожала плечами Дафна. Она уже давно перестала пытаться жить по чужим стандартам. Гринграсс не видела в этом смысла, поскольку не получала никакой выгоды. Она делала только то, что хотела, и делала это для себя. Её друзьями были люди, которые ей нравились, а не те, с кем ожидали, что она будет дружить.

— Это зависит... — произнёс Гарри.

— От? — поинтересовалась Дафна, приподнимая бровь.

— От того, в каком списке я нахожусь.

— А это секрет, — усмехнулась Дафна, отстраняясь и направляясь к левитирующему серебристому подносу с бокалами вина, которое ей весьма понравилось, после того как она умыкнула пару бутылок прямо у Нарциссы под носом. — Выпьешь?

— Нет, спасибо, — произнёс Гарри, слегка качнув головой. Она этого ожидала, ведь Дафна ни разу не видела, чтобы он хоть раз прикасался к алкоголю. Она заметила эту особенность ещё в тот день, когда они только встретились, но в их жизнях столько всего происходило, что ей так и не удавалось спросить об этом. Кроме того, они едва знали друг друга на тот момент. Но это давно прошло. К лучшему или к худшему (к худшему, по мнению самых предубеждённых гостей), они стали друзьями.

— Почему ты не пьёшь? — с любопытством спросила Дафна.

— Плохой опыт, — честно признался Гарри.

— Как так? — аккуратно поинтересовалась Дафна, зная, что Гарри мало рассказывает о личной жизни. Но за последние несколько недель он начал понемногу открываться ей, доверять. И на его доверие она отвечала своим, ведь иначе он бы не был вместе с ней на свадьбе сестры.

— После расставания с Джинни, я… не справлялся с ситуацией.

— Ты стал выпивать? — это был не совсем вопрос, поскольку всё было написано на его лице. Но это удивляло её, так или иначе. Может, он был потрёпан жизнью, но Гарри, которого она узнавала, всегда казался сильным человеком. Возможно, он был сломлен куда сильнее, чем она думала. Любовь действительно пробуждала в людях самое лучшее и самое худшее.

— Не сильно, всего лишь несколько раз, но больше я не пью. Мне это напоминает о случившемся, о том, что я сделал. Я не горжусь этим, Даф, но я туда не вернусь. Я знаю, что это наверное звучит глупо…

— Нет, — прервала его Гринграсс, покачав головой. — Не глупо. Будем честны, у тебя была трудная жизнь, а затем ещё и эта ситуация с отношениями. У всех есть переломный момент, и это был твой. Это не делает тебя глупым, просто делает тебя человеком. Глупостью было бы позволить ей разрушить твою жизнь.

— Не бывать этому, — горько проворчал Гарри. Он до сих пор болезненно реагировал, когда речь заходила о Уизли. Её «извинения», за неимением лучшего слова, не помогли. Есть вещи, которые не исправить простыми словами. И переспать с придурком к ним определённо относилось. Позволить прессе втоптать его имя в грязь — тоже. По мнению Дафны, Уизли получила то, что заслужила, ведь в отличие от неё, Гринграсс никогда не бежала от проблем. А именно с этого всё и началось. Уизли слишком боялась признать наличие проблем, позволяя им расти. Вот вам и храбрая гриффиндорка.

— Так что вовсе не глупо.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — ответила она с мягкой улыбкой на губах. — А теперь, почему бы тебе не пойти и не присесть, церемония скоро начнётся. Увидимся позже.

— Обязанности подружки невесты? — спросил Гарри.

— Да, скоро увидимся, — с этими словами она повернулась и направилась обратно в мэнор, пока Гарри направлялся к своему месту. Не только она следила за временем, многие гости искали свои места. Некоторые, вне всякого сомнения, будут оскорблены тем, куда их посадили. Это ведь свадьба, в конце концов. Неуместные чувства собственной важности и хрупкое эго всегда приводили к обидам во время семейных торжеств, свадьбы не были исключением.

— Даф, вот ты где! — воскликнула Астория, когда сестра вернулась. В отличие от последнего раза, когда они виделись, Астория была наконец-то готова к самому счастливому дню в своей жизни. Слово красивая не могло передать всей красоты Астории. Простое белое платье подчёркивало все достоинства её фигуры, но было достаточно консервативным, чтобы избежать грязных взглядов определённых гостей. Её волосы, обычно распущенные, были собраны в элегантный узел, но несколько прядей были выпущены, подчёркивая лицо. Эффект был потрясающим. Все детали только подчёркивали её естественную красоту. Драко ожидал большой сюрприз, когда он увидит девушку. Согласно устоявшимся традициям, жениху не позволено видеть невесту целый день.

— Ты нашла её? — спросила Трейси из дверного проёма, ведущего в столовую, которая на весь день была убрана и превращена в своеобразный бальный зал. Дафна поняла, оглядевшись вокруг, что она последняя прибывшая подружка невесты. Рейчел Соммерс, лучшая подруга Астории со времён Хогвартса, стояла рядом с будущей миссис Малфой. Рейчел была достаточно приятным человеком, хотя они с Дафной никогда толком не разговаривали. Гринграсс-мэнор был достаточно просторным, чтобы приглашать гостей, о присутствии которых другие могли и не догадываться. — Мы уже хотели было отправить кого-нибудь на твои поиски.

— Я даже не опоздала, — раздражённо отозвалась Гринграсс.

— О, Дафна, а я всё задавался вопросом, куда ты подевалась, — радостно произнёс отец, проходя в комнату. На нём красовалась чёрная мантия с маленьким белым тюльпаном, выглядывающим из лацкана. — Всё готово?

— Почти всё, люди как раз занимают места, — заверила его Трейси, бросая взгляд из окна. — Может, подождём ещё пару минут, а затем спустимся вниз?

— Отличная идея, — похвалил её отец Дафны и кивнул головой, прежде чем повернуться к своей младшей дочери с нежной улыбкой на лице. — Как себя чувствуешь, дорогая?

— Хорошо, пап, — улыбнулась Астория, хотя её глаза были слишком широко распахнуты, а улыбка — слишком широкой. — Просто, знаешь, нервничаю.

— Это нормально, — заверил её отец. — Я тоже волновался, когда женился на твоей матери. Весь извёлся от нервов. Помню, как я стоял там внизу, как сейчас стоит Драко, и трясся с головы до ног, а моё сердце почти выпрыгивало из груди. Но затем я увидел твою маму, она выглядела великолепно. И я ощутил себя так, словно видел её впервые в своей жизни, иначе не объяснить. Я не помню ничего, кроме неё. Всё остальное не имело значения. Я просто знал, что она та самая женщина, с которой я хочу провести всю оставшуюся жизнь.

Он на несколько мгновений замолчал, в его глазах блестели слёзы, а голос слегка дрожал. Дафна никогда не слышала, чтобы отец говорил о матери. Даже сейчас, по прошествии времени. И никто никогда не слышал. Это было невозможно. Ей было сложно вспоминать эти моменты, не говоря уже о том, чтобы поговорить с кем-либо о них. Даже с Трейси, которая была там и всё видела. Что-то влажное скатилось по её щеке. Ей потребовалось несколько секунд на осознание, а затем она постаралась успокоиться. Она вытерла глаз, борясь с бурей эмоций внутри.

— Я хочу сказать, — наконец-то продолжил отец Дафны, устремив взгляд на младшую дочь, в чьих глазах, как и у старшей, стояли слёзы. — У тебя всё будет хорошо. Забудь обо всех остальных, этот день только твой и человека, которого ты любишь больше всех в этом мире, хорошо?

Астория кивнула головой, словно не в силах больше ничего сказать.

— Вот это моя дочка, — нежно пробормотал он под нос и мягко обнял её. Они долго обнимались, Астория прятала своё лицо в плече отца и обнимала его так, словно он — единственное, что осталось в мире. Дафна изо всех сил старалась не обращать внимания на тревожные взгляды, которые бросала на неё Трейси, вместо этого она просто смотрела на стену, не видя её. На самом деле она не видела ничего. Воспоминания давно ушедших дней вновь вернулись к ней.

— Ладно, — произнёс отец Дафны, отстраняясь от дочери, — прости, сегодня должен быть счастливый день.

— Всё в порядке, пап, — заверила его Астория, утирая слёзы. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — ответил он с серьёзным выражением лица, но тёплым голосом, слегка сжав рукой её плечо, прежде чем отступить назад и повернуться к Дафне с грустной улыбкой. — Я люблю вас обеих.

— И я тебя, пап, — прошептала Дафна, боясь, что её голос может дрогнуть. В его зелёных глаза появилось беспокойство, а взгляд сосредоточился на ней. Дафна вымученно улыбнулась, давая понять, что с ней всё в порядке. Это не избавило его от тревоги, но он кивнул и сделал шаг назад. Её отец ничего не сказал, и ему не требовалось. Дафна знала, что действия стоят выше слов. Он делал так же, когда она была ребёнком. Тогда он ещё и говорил: "Я здесь, если я тебе нужен". Но она больше не ребёнок.

— Что ж, мы не можем заставлять их ждать целый день, — бодро произнёс он, поправляя галстук и прогоняя грусть с лица. Дафна приложила все усилия, чтобы сделать то же самое. Изгнать воспоминания из своего разума, используя техники, которым её обучил отец много лет назад. У окклюменции были свои плюсы. — Мы готовы идти, как думаешь, Трейси?

— Э-э-э… да, должны быть, — неуверенно протянула Трейси, бросая ещё один беглый взгляд из окна.

— Тогда нам пора выдвигаться. Ты готова идти, Тори? — спросил отец, занимая своё место рядом с дочерью. Он взял её под руку, в то время как все остальные заняли позиции за парой.

— Готова, — кивнула Астория. Вместе с отцом они направились из мэнора в сад. Трейси была права, большинство гостей заняли свои места. Те, кто не успели этого сделать, оперативно заняли ближайшие свободные места, понимая, что свадьба вот-вот начнётся. Мягкая ненавязчивая музыка сменилась на свадебный марш, выбранный лично Асторией.

В самом конце пути стояла небольшая белая арка. Рядом с ней были закреплены серебристые и золотые воздушные шары. Сама арка была искусно проработана и поражала своей красотой. Она стояла отдельно от всего и всех, кроме трёх мужчин в чёрных элегантных мантиях. Драко Малфой и его шафер Блейз Забини вместе с мужчиной, который вёл церемонию: Саймон Мэтерсон. И хотя символизм арки был слишком очевидным, по мнению Дафны, он всё ещё был слегка поэтичным. Она служила дверью между прошлой и будущей жизнями. Дафна не выбрала бы именно такую, но Астория всегда была более романтичной из них двоих.

Пока они шли к алтарю, Дафна замечала гостей как плачущих и сморкавшихся в платочки, так и скучающих, смотревших на них, словно они предпочли бы оказаться где угодно, кроме свадьбы Астории. Драко, однако, не походил ни на кого. На его лице застыла улыбка, его светлые глаза блестели, пока он смотрел, как его невеста и будущая жена медленно подходит к алтарю с отцом. Дафна решила, что ему это не идёт. Но опять же, за все годы знакомства с ним, она привыкла к высокомерному и самодовольному выражению его лица, а не к искреннему счастью.

— Леди и джентльмены, — громко произнёс Саймон Маттерс из-за арки. — Мы собрались сегодня здесь, чтобы засвидетельствовать союз двух верных душ: Драко Люциуса Малфоя и Астории Изабеллы Гринграсс.

В этот самый момент Дафна позволила себе ни о чём не думать, пока смотрела перед собой. Она ненавидела долгие церемонии. Несколько раз во время речи мага, Гринграсс бросала взгляды на толпу гостей. Нарцисса не выглядела слишком довольной тем, как разворачивались события. Ей никогда не удавалось в полной мере скрывать свои эмоции. Дафна не могла не улыбнуться, что, судя по всему, заметил Гарри, если судить по то его лёгкой ухмылке, когда их взгляды встретились.

— Берёшь ли ты, Драко Люциус Малфой, Асторию Изабеллу Гринграсс в законные жёны? — наконец-то спросил Мэттерсон, спустя слишком долгое время на взгляд Дафны. Она решительно не понимала, почему он столько говорил, когда день не был посвящён ему. Но когда она увидела, как ослепительно её сестра улыбалась Драко, все её жалобы исчезли в одно мгновение. Она никогда не видела Асторию настолько счастливой. Выражение счастья на её лице стоило этой монотонной речи. На её лице появилась улыбка, пока она смотрела на них вместе со всеми.

— Да, — кивнул Драко, не сводя взгляда с Астории.

— А ты, Астория Изабелла Гринграсс, берёшь ли Драко Люциуса Малфоя в законные мужья?

— Да, — Астория словно улыбнулась ещё ослепительнее.

— Тогда я объявляю вас связанными навеки.

Мэттерсон поднял свою волшебную палочку высоко над головами пары, с конца которой посыпались серебряные звёзды. В этот момент они поцеловалась. Дафна аплодировала вместе с другими гостями. Кто-то неподалёку от неё вскрикнул от восторга, когда шары, которые были привязаны рядом с аркой, взмыли в воздух и лопнули, выпуская на свободу несколько маленьких птичек. Музыкальная группа начала играть торжественную мелодию, которую вёл трубач. Справа от неё суетился невысокий мужчина с большой камерой, торопясь подойти к алтарю. Внезапно произошла вспышка камеры, увековечившей этот момент навсегда.

Но это было не фото Астории Гринграсс, как поняла Дафна, когда пара прекратила поцелуй, это было первое фото Астории Малфой. "Существуют способы и похуже, чтобы начать вести альбом", — подумала про себя Дафна, наблюдая, как молодая пара проходит под аркой, а их лица светятся от счастья. Несмотря на все свои предубеждения насчёт парня и опасения за то, во что втягивает себя Астория, девушка понимала, что волновалась зря. Её сестра вышла замуж за мужчину своей мечты. Может, он и не идеален, но никто не идеален. Драко делал её сестру счастливой, а это, осознала Дафна, единственное, что имело значение.

Результатом свадебной церемонии, Гарри осознал, было огромное количество людей, пытающихся сразу же поздравить молодожёнов и сделать обязательные фотографии. Поттера больше всего смущала роль кавалера Дафны, поскольку в его задачи входило стоять рядом с ней и улыбаться больше, чем на одной фотографии. После пятой он почувствовал, как начинают болеть щеки. К счастью для него, внимание фотографа принадлежало родителям жениха и невесты. Ни Нарцисса Малфой, ни Матиас Гринграсс не выглядели особенно счастливыми таким исходом событий, но всё-таки позировали.

— Веселишься? — поинтересовалась Дафна из-за его плеча.

— Веселюсь, особенно теперь, когда он ушёл, — чистосердечно ответил Гарри, кивая в сторону фотографа, который настаивал на ещё одной фотографии двух счастливых родителей, которые, судя по их виду, были готовы убить мужчину. — Я полагаю, тебе стоит задать тот же вопрос своему отцу.

— Ему приходится поддерживать имидж, — пояснила Дафна, наблюдая, как раздражение на лице отца меняется на вымученную улыбку, которая сильно напомнила Гарри о Локхарте.

— Ну и каково это, иметь Малфоя как шурина?

— Превосходно, даже не знаю, почему никто не породнился с ним ранее, — ответила она с неприкрытым сарказмом. Несмотря на свою новообретенную терпимость по отношению к единственному представителю мужчин из рода Малфоев, Гарри осознавал, насколько терпимость отличалась от дружбы. Насколько он мог сказать, Гринграсс не ненавидела его лишь ради Астории. — Но Тори счастлива и, думаю, это главное.

— С каких пор ты так повзрослела? — ухмыльнулся Гарри.

— По крайней мере, они не будут тут всё время находиться, — заметила Гринграсс, игнорируя колкость со стороны друга. — Завтра они уезжают в Париж, поэтому Нарциссы не будет рядом.

— Ты можешь попробовать звучать немного менее радостно, — добавил Гарри, —Технически, разве она не твоя тётя по свойству?

— Не уверена, что такое существует, — Дафна слегка улыбнулась. Это не скрылось от внимания Гарри, ведь чем больше он её узнавал, тем чаще она улыбалась. Он не приписывал это себе в заслуги, поскольку понимал, что не мог стать причиной таких радикальных перемен. Вместо этого Гарри думал, что видит настоящую Дафну за её колючим характером. И разве не в этом смысл дружбы: доверять кому-то настолько, чтобы впустить в свой мир, показывая, что происходит в душе на самом деле?

— Это лучше, чем называть её просто тётей, — назидательно произнёс Поттер.

— Ещё раз скажешь, что она моя тётя, и я тебе что-то отрежу, — ответила Дафна с тонким намёком на яд в голосе, однако всё ещё улыбаясь.

— Ты такая добрая, — сухо пробормотал Поттер.

— У тебя удручающе низкие стандарты доброты, — прокомментировала Дафна, заправляя прядь светлых волос за ухо. В саду гулял лёгкий ветер. Как ни странно, но с самого утра ярко светило солнце, а на небе проплывали лишь редкие облака.

— Кто бы говорил, — возмущённо произнёс Гарри. — Ты грубишь всем.

— Не всем.

— Ладно, большинству, — поправил себя Гарри.

— Так-то лучше, — усмехнулась Дафна, беря его под руку. Его охватило странное чувство, которое было сложно истолковать. Хотя в этом не было ничего удивительного, так как Гарри никогда особо не понимал женщин. В основном, насколько он мог сказать, из-за их привычки постоянно менять правила игры. Но ему нравилось осознавать, что ей комфортно рядом с ним. В конце концов, ему было известно, насколько узким был круг людей, в компании которых Дафна чувствовала себя комфортно. Это был почти такой же небольшой список, как и у него самого. — Ну что, пойдём перекусим?

— Конечно, — Гарри кивнул и последовал за Дафной, ведущей в мэнор. Многие другие гости делали тоже самое, так как буфет был накрыт в столовой. По словам Дафны, крайне дорогие и, возможно, настолько же талантливые шеф-повара трудились часами за день до торжества, чтобы еды хватило прокормить армию.

Пока Дафна вела Гарри в столовую, которая сейчас служила бальным залом, он понял, что недооценил количество еды, которое будет подано. С одной стороны зала всё помещение занимал один длинный стол, на котором стояла еда на серебряных подносах. Тарелки летали над столом и некоторые из них замирали, чтобы на них сложили закуски. Всё происходило с помощью магии, конечно же. Наверное, потребовалось немало времени, чтобы зачаровать все столовые приборы и тарелки так, чтобы при необходимости можно было быстро их использовать. Гарри услышал, как кто-то слева от него сделал заказ у серебряной тарелки, взятой из стопки посуды у двери. Она церемонно улетела прочь, чтобы забрать заказанное, пока мужчина спокойно продолжал беседу, не отвлекаясь. Магия, которая никогда не переставала удивлять Гарри, действительно поощряла лень.

Музыкальная группа переместилась из сада в мэнор, а вскоре они установили свои инструменты на возвышении в дальнем конце комнаты. Маленькая барабанная установка находилась рядом с роялем. На бас-барабане было выгравировано 'L.L.B'. Лидер группы ждал, пока остальные члены команды займут свои места. В отличие игры на улице, две женщины уже не занимали места за старомодно выглядящими микрофонами. Когда всё было готово, лидер сел за рояль, кивнул, и они заиграли. Послышались громкие аплодисменты, в основном от тех гостей, которые успели занять места за небольшими круглыми столиками, расположенными в нескольких футах от музыкантов, тем самым создавая небольшое, но просторное место для тех, кто хотел потанцевать.

— Мы сидим впереди, — сказала Дафна, пока брала тарелки.

— Рядом с Трейси?

— Именно. Тебе повезло, мы должны были сидеть с Тори. Но мне удалось убедить её, что столик на двоих с Драко будет куда лучшей идеей, — сказала девушка. — С нами ещё будет папа.

— Гринграссы с одной стороны и Малфои с другой, так? — предположил Поттер.

— Ты ожидал чего-то другого?

— Зная, что ты приложила к этому руку, нет, — заверил её Гарри. Он не ожидал ничего другого от бывшей слизеринки, избегающей всего, с чем она не желает иметь дело. Сидеть за одним столом с Драко и Нарциссой было где-то в начале этого списка. Скорее всего, Дафна постаралась избежать компании Малфоев таким образом, чтобы это не было столь очевидно. Не зря распределяющая шляпа отправила её на факультет, славящийся хитростью.

— Приму твои слова за комплимент, — c улыбкой ответила Дафна, аккуратно маневрируя в лабиринте столов. Их путь, однако, был преграждён после третьего пройдённого столика большим мужчиной с красным лицом, как будто он пил уже слишком долго. Чтобы скрыть, что лысеет, он натянул на голову весьма неудачный парик.

— Дафна? — весело прогудел мужчина, взмахнув бокалом, отчего чуть было не выплеснул его содержимое. — Дафна, не так ли? Сестра Астории?

— Да, это я, — подтвердила Дафна, не скрывая неудовольствия от появления мужчины.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты была ещё совсем маленькой. Сколько тебе на тот момент было? Четыре или Пять? Ты была такой очаровательной, — Гарри посмотрел на Дафну и приподнял бровь в немом вопросе, частично гадая, кто был этот человек, но ещё ему было сложно представить себе Дафну «очаровательной». — И посмотри, какой красавицей ты стала. Не могу поверить своим глазам, насколько ты выросла!

— Двадцать лет и с вами такое сделают, — согласилась Дафна, пристально сверля его взглядом, пока он продолжал покачиваться. Гарри почувствовал, как дёргается лицо, пока он пытается не засмеяться.

— Неужели прошло так много? — спросил мужчина, явно не доверяя живому доказательству перед глазами. — Ты так и меня вскоре нагонишь.

— Сомневаюсь, у вас всегда будут сорок лет форы, — медленно произнесла Гринграсс, тщательно подбирая слова, чтобы он не заметил тонкого оскорбления интеллекта.

— И кто же это с тобой? — очевидно грубость Дафны его ни капельки не смутила. Девушка нахмурилась, она надеялась, что сказанного было достаточно, чтобы отпугнуть мужчину. Но либо алкоголь лишил его эмоциональной чувствительности, либо он привык к оскорблениям в его адрес, или даже не понимал, что Дафна его оскорбила. Ни один из вариантов не был хорошим, но Гарри надеялся, что виноват исключительно алкоголь. Это, по крайней мере, в какой-то степени его оправдывало.

— Я Гарри, сэр, — вклинился Гарри, прежде чем Дафна выдала очередной едкий комментарий, и добавил: — Гарри Поттер.

— Вот это да, а ты не промах, Дафна! Гарри Поттер! — мужчина почти кричал. — Приятно с вами познакомиться, мистер Поттер! Меня зовут…

— Нам пора идти, — торопливо произнесла Дафна, перебивая его и указала рукой за левое плечо мужчины. Он оглянулся, и Дафна тут же потянула Гарри за руку, обходя его справа, прежде чем он заметил.

— Приятный человек. Кто он такой? — полюбопытствовал Гарри, когда они оба были уверены, что оторвались от, как полагал Поттер, одного из членов семьи Дафны. Он не был похож на традиционного чистокровного волшебника, но опять же, он был не в лучшем состоянии. Тем не менее, было трудно поверить, что он, вероятно, происходил из старинного рода могущественных ведьм и волшебников. Он выглядел так, словно ему сложно будет распознать волшебную палочку, не говоря уже о том, чтобы использовать её.

— Один из кузенов отца или что-то в этом духе, — просто ответила Дафна, продолжая вести их через столики. — Не знаю, я никогда не обращаю на него внимания, когда он говорит о семье. Не все такие, как он, большинство раздражают куда сильнее.

— Буду иметь в виду, — пробормотал Гарри себе под нос, избегая столкновения с женщиной с, по всей видимости, ужасным периферийным зрением.

— Привет, ребята, — улыбнулась Трейси, когда они наконец-то сумели добраться до их места, расположенного в нескольких футах от стола Астории и Драко. Впервые за этот день молодожёны, наконец, остались одни, наслаждались едой и компанией друг друга, и, казалось, им не терпелось провести всю оставшуюся жизнь вместе. Так как его собственные воспоминания о романтике были несколько испорчены, Гарри не потрудился представить, как они себя чувствуют.

— Это Адам Хоскинс, — продолжала Трейси, жестом указав на мужчину с каштановыми волосами, который сидел рядом с ней. Гарри почти понимал, почему он понравился Трейси, так же, как понимал людей, которым нравилась Селестина Уорбек или игра в крикет. В этих людях было что-то, что привлекало других, но только не его. — Адам, это Дафна Гринграсс, моя лучшая подруга, и её друг, Гарри Поттер.

— Привет, — сказал Адам с уверенной улыбкой и протянул руку, прежде чем они сели за стол. Наступил тот неловкий момент, когда Гарри приходилось пожимать руку незнакомца, при этом не зная, что сказать, кроме как "привет". Поэтому он просто кивнул, натянул на лицо неловкую улыбку и сел за стол, когда Адам отпустил его руку.

— Приятно наконец познакомиться с тобой, — вежливо обратилась Дафна к Адаму, занимая место рядом с Гарри.

— И мне, Трейси всегда о тебе говорит, — ответил Адам, обнимая Трейси за плечи. Этот жест заставил Гарри слегка нахмуриться. Его насторожил не столько жест, сколько необходимость его во время упоминания их с Дафной дружбы. Возможно, это ничего и не значило, но Гарри слишком часто видел ревность, чтобы не заметить. Опять же, аврорам было свойственно видеть в любой ситуации худшее. Гарри слишком хорошо знал, что ревность может сделать с людьми.

— Кто может её винить? — сухо прокомментировала Дафна.

— Веселитесь? — поинтересовалась Трейси, закатывая глаза на реакцию подруги.

— Да, — кивнул Гарри. Хотя сравнить он мог лишь с одной свадьбой, она закончилась не слишком хорошо. Но Гарри понимал, что без предупреждения Кингсли всё могло закончиться куда хуже. "Небольшая, но радость", — мрачно подумал он. — Но я умираю с голоду.

— Немного затянулось, — согласилась Дафна, передавая тарелку Гарри. — Думаю, я буду салат с курицей.

Тарелка, которую она держала в руках, покорно взмыла в воздух и полетела прочь, занимая очередь в длинной очереди вдоль буфетного стола. Все последовали её примеру, так как ни Трейси, ни её спутник тоже ещё ничего не заказывали. Разговор по большей части шёл между Трейси с Дафной, а Гарри время от времени что-то вставлял. Адам заговорил только тогда, когда Дафни спросила, как они познакомились с Трейси. После этого заткнуть его стало невозможно: он затянул, вне всякого сомнения, приукрашенную версию их знакомства.

Дафна выглядела так, словно была готова в любую секунду ударить Адама вилкой, поскольку история, которую Гарри рассказал бы в несколько предложений, растянулась на добрых несколько минут. Даже у Трейси остекленел взгляд, и улыбка на лице казалась слишком вымученной. От физического насилия со стороны Дафны его спасло появление отца девушки, прервавшего очень детализированную, и, что неудивительно, банальную историю.

— Прошу прощения за опоздание, — извинился Маттиас Гринграсс, занимая последнее свободное место. Он был относительно высоким, но в отличии от многих других высоких мужчин, он при этом был хорошо сложен. Вне всякого сомнения, годы работы аврором заставляли его оставаться в форме. У аппарации были свои плюсы, но большинству людей приходилось концентрироваться, чтобы не расщепиться. Аврорам же часто приходилось гнаться за преступниками без применения магии. И Маттиас продолжал по сей день поддерживать себя в хорошей физической форме, в отличие от других гостей, что, в свою очередь, позволяло ему выглядеть намного моложе своих лет. Его настоящий возраст, однако, был заметен по лёгкой седине в волосах, немного истончённому лицу и тёмно-зелёным глазам. Гарри хватило одного взгляда, чтобы понять, сколько всего Маттиас повидал за жизнь.

— Фотограф не хотел меня отпускать, — пожаловался Маттиас, игнорируя тот факт, что перебил Адама, — пока он не убедился, что ему всё понравилось. Я бы не возражал, но это была фотография с Нарциссой. Не совсем то, чем я собираюсь дорожить до конца своих дней. Так или иначе, неважно. Дафна, Трейси, вы меня не представите?

— Маттиас, это мой парень, Адам Хоскинс. Адам, это Маттиас, папа Дафны.

— Приятно познакомиться, — произнёс отец Дафны и протянул руку Адаму, которую тот покорно пожал.

— Пап, — вклинилась Дафна, прежде чем у Адама появился новый шанс заговорить, что не прошло незамеченным для всех за столом. — Это Гарри. Гарри, ты уже в курсе.

— Приятно с вами познакомиться, сэр, — сказал Гарри, заметив, как вскинули брови Дафна с Трейси, явно удивлённые его формальностью. Но это была привычка, которую было сложно перебороть, поскольку вежливость в него вбили Дурсли ради редких случаев, когда ему разрешали с кем-то познакомиться, или для того, чтобы брать мальчика с собой за покупками.

— Только не "сэр", а то у меня такое чувство, словно я вернулся на работу. Зови меня Маттиасом, — заверил он Поттера, протягивая ему руку для, как до этого Адаму.

— Тогда, пожалуйста, зовите меня Гарри, — ответил он, пожимая предложенную руку. Рукопожатие было крепким и напомнило Гарри о тех, которые часто происходили с ним как с капитаном гриффиндорской сборной по квиддичу. Он чувствовал себя так, словно Маттиас его оценивает, хотя Гарри этого ждал. Гринграсс едва ли что-то о нём знал, кроме того, что упоминала Дафна, то есть по сути — практически ничего.

— Думаю, справлюсь, Гарри, — откликнулся Маттиас, отпуская руку парня и поднимая тарелку со стола. — Свиные отбивные.

Едва тарелка взмыла в воздух, направляясь к заметно поредевшему буфету, послышался тихий деликатный звук, который заставил разговоры остановиться. Драко Малфой поднялся на ноги, держа бокал с вином в одной руке, а в другой — серебряную ложечку. Гарри никогда бы не подумал, что побывает на свадьбе слизеринца. После всей их истории, он думал, что будет избегать свадьбу Малфоя так же, как избегал бы буйного соплохвоста. И всё же он был здесь. "Забавно, как всё сложилось", — подумал Гарри, ожидая вместе со всеми, пока Драко заговорит.

— Прежде всего, спасибо всем, что пришли, — торжественно начал Малфой. — Ваше присутствие сегодня многое значит для нас с Асторией.

— Лжец, — пробормотала Дафна себе под нос так, что её услышал только Гарри.

— Я бы также хотел поблагодарить Маттиаса Гринграсса, который помог сделать всё это возможным и одолжил нам свой дом на целый день, — после этих слов прозвучали лёгкие аплодисменты. — Но больше всего я хотел бы поблагодарить человека, который сидит рядом со мной. Астория, я знаю, что нам не всегда было просто, но хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты терпишь меня и показываешь мне жизнь, о которой я никогда не смел и мечтать.

Послышался ещё один круг аплодисментов, но на этот раз громче. На лице Астории сияла широкая улыбка, а её глаза блестели от счастья. Она поднялась на ноги и крепко обняла своего мужа. Когда аплодисменты стали стихать, Гарри заметил, как Малфой коротко кивнул в сторону невысокой платформы, на которой ждали музыканты. Послышалось суетливое копошение, сменившееся нежной мелодией, тихо играемой пианистом.

— Могу ли я пригласить тебя на танец? — тепло поинтересовался Малфой, отстраняясь от Астории, чтобы предложить ей свою руку. Она кивнула, и они вместе направились на танцпол под новый шквал аплодисментов гостей. Но внимание Гарри от пары отвлекло слишком знакомое лицо.

— Как мило, не так ли, — прокомментировала Нарцисса Малфой, обращаясь ни к кому конкретному, приближаясь к столику. Последний раз Гарри видел матриарха семьи Малфой на суде после окончания войны. Она так и не поблагодарила его за то, что он сделал, хотя он и не ждал. Нарцисса Малфой не благодарила людей. В лучшем случае, она признавала их труд, а в худшем игнорировала. Но Гарри это не остановило. Он сделал это не ради её благодарности. И хотя ему было неприятно это признавать, Нарцисса спасла его жизнь, а взамен он спас её жизнь.

— Чего вы хотите? — прямо спросила Дафна, не скрывая своего презрения.

— Потанцевать, — вежливо ответила Нарцисса с тем, что она, наверное, считала вежливой улыбкой. Вместо этого она выглядела так, словно проглотила какую-то гадость. — С Маттиасом.

— Серьёзно? — спросил Маттиас, нахмурившись, когда перед ним появилась тарелка с едой. — Но я ещё не поел.

— По традиции, родители жениха и невесты танцуют вместе, — настаивала Нарцисса, так и не избавившись от вымученной улыбки. — Я уверена, твоя еда подождёт.

— Ладно, давай покончим с этим, — тяжело вздохнул Маттиас и встал на ноги с таким видом, словно его вели на смертную казнь.

Нарцисса взяла его предложенную руку, и они направились к почти пустой танцевальной площадке. В отличие от молодожёнов, ни Маттиас, ни Нарцисса не испытывали восторга от той ситуации, в которой оказались. Аплодисменты давно стихли, а некоторые гости, последовав их примеру, поднимались из-за столов, чтобы пригласить своих спутников на танец. Однако никто из них не выходил на площадку, словно они все ожидали чего-то. Гарри слишком поздно осознал, чего именно. Он бы не только кавалером, но и партнёром по танцу.

— Могу ли я пригласить тебя на танец? — Гарри протянул девушке руку, но в душе он проклинал себя на все лады.

— А я-то думала, ты не догадаешься, — усмехнулась Дафна, беря его под руку. Вместе они встали из-за стола и направились к танцевальной площадке. Прошли годы с тех пор, когда он в последний раз был вынужден танцевать, но смутно помнил, где должны находиться его руки. Одна держит руку девушки, вторая располагается на её спине. Гарри почувствовал руку на своём плече. И если держать её за руку было само по себе странно, то это было ещё более странным ощущением. Дафна обычно не демонстрировала физических проявлений привязанности, но всё же ей было комфортно в его руках, как и ему с ней. Гарри неосознанно улыбнулся.

— Кто бы мог подумать, — заметила Дафна, когда он начал вести её, — Гарри Поттер, борец со злом и бальный танцор.

— Я не очень хорош.

— Я видела и похуже, просто не наступай мне на ноги и мы справимся, — заверила она его, аккуратно поправляя его стойку. Он чувствовал её тёплое дыхание, пока они двигались маленькими кругами, покачиваясь под нежный ритм музыки. Впервые за весь день Гарри не обращал внимания ни на кого вокруг. Отчасти потому, что обращал всё своё внимание на движения своих ног, стараясь не наступить на Дафну. Но не только поэтому. Он на самом деле хорошо проводил время. Неторопливые движения медленного танца каким-то образом расслабляли.

— Спасибо тебе, Гарри, — тихо сказала Дафна через мгновение, нарушая тишину. — Я знаю, что ты не любишь такие мероприятия.

— Как и ты, — заметил Гарри. — Но всё в порядке, ты бы сделала то же самое для меня.

— Да, — кивнула она, прикасаясь головой к его груди из-за кивка. — В любое время.

— Вот видишь, — просто ответил Гарри, слегка улыбнувшись. — Кроме того, не всё так плохо. Я на самом деле хорошо провожу время.

— Я тоже, — призналась Дафна. Гарри посмотрел на неё, ожидая шутки или саркастичного комментария, но ничего не последовало. Вместо этого, девушка улыбнулась ему, наслаждаясь моментом. Он никогда по-настоящему не замечал, насколько ей идёт её улыбка. В большей части потому, что не присматривался. Но теперь он осознал, насколько красивая была улыбка Дафны. Он чувствовал себя удостоенным чести, ведь немногие люди видели её такой. — Что удивительно, ведь обычно ты ужасная компания.

— Я подумал, что постараюсь ради сегодняшнего дня. Сегодня, как-никак, свадьба.

— Разве? — наиграно удивилась она. — Спасибо, что сообщил, а то я не заметила.

— Всегда рад помочь, — усмехнулся Гарри, а она тихо засмеялась, мягко укладывая голову ему на плечо, пока они продолжали танцевать. В этой позе они и танцевали, не разговаривая, а наслаждаясь музыкой и компанией друг друга, пока музыка не затихла. Но песня закончилась, и их уединение было нарушено аплодисментами. Один из певцов вышел вперёд, чтобы объявить новую песню.

— Спасибо, что не наступил на меня, — поблагодарила его Дафна, когда они отстранились друг от друга.

— Всё в порядке, спасибо за танец, — искренне ответил Гарри. — Он был гораздо лучше, чем мой последний. На самом деле, это, наверное, был единственный танец, который я не возненавидел.

— Полагаю, те уроки танцев, на которые меня заставлял ходить отец, наконец-то пригодились, — усмехнулась Дафна.

— А я говорил, что пригодятся, — послышался довольный голос Маттиаса Гринграсса, который внезапно появился справа от Гарри из толпы гостей. Ухмылка Дафны моментально исчезла на фоне самодовольства на лице отца. Вероятно, старшая дочь никогда не выражала ему ничего похожего на благодарность за эти уроки. Гарри подозревал, что она жаловалась на них всё время, пока училась. Дафна, которую он знал, имела привычку говорить, когда ей что-то не нравится, вне всякого сомнения, она была такой же и в детстве.

— Откуда ты появился? — спросила Дафна, глядя на светящегося от довольства отца.

— Я — оборотень, — саркастично ответил он. — А сейчас, как насчёт того, чтобы проверить, как хорошо ты помнишь эти уроки? Если ты не возражаешь, Гарри. Я бы не хотел вас прерывать.

— Всё в порядке, — сказал Гарри, немного растерявшись, что его разрешение вообще спрашивают. — Мы всё равно закончили.

— Благодарю тебя, — любезно сказал Маттиас, прежде чем протянуть руку старшей дочери. Она взяла её, и они вместе направились в толпу, оставляя Гарри в одиночестве на танцевальной площадке, заполненной большим количеством людей, чем ему нравилось. Он уже было собирался пройти обратно к столику, когда за плечом раздался голос.

— Она скоро вернётся, — сообщила ему женщина, специально повысившая голос, чтобы он её услышал на фоне новой мелодии. Гарри повернулся, а в следующее мгновение увидел перед собой Асторию Малфой. Впервые за весь день он видел её без новоиспечённого мужа, что, вероятно, не было совпадением. Малфой вряд ли горел желанием с ним общаться, и это чувство Гарри разделял. — Папа никогда долго не танцует, так как ему быстро становится скучно. Спроси у Нарциссы.

— Что ты имеешь в виду?

— Он бросил её на Драко где-то с минуту назад, — пояснила Астория. — Так что, не хочешь потанцевать?

— Потанцевать? — переспросил Гарри, неуверенный в том, как лучше поступить. Отчасти потому, что он даже не знал Асторию, но ещё она была женой Малфоя. Он даже не представлял себе, что однажды будет танцевать с женой своего врага детства, но, опять же, Гарри никогда бы и не подумал, что ему придётся присутствовать на его свадьбе.

— Да, потанцевать, — кивнула Астория с гораздо большим терпением, чем когда-либо было у её сестры. Если бы он разговаривал с Дафной, то на вопрос заслужил бы от неё саркастичный комментарий. Но Астория была куда дружелюбнее с людьми. — Наших партнёров всё равно забрали, в конце концов, да и будет жалко пропустить такую хорошую песню.

— Хорошо, — согласился Гарри в основном потому, что у него не было причин отказать. Астория усмехнулась и, прежде чем Гарри понял, что происходит, её рука оказалась в его руке, и она сократила между ними расстояние. Прошло несколько секунд, пока Астория терпеливо давала ему привыкнуть к столь внезапной близости, а затем они начали двигаться. Сначала она вела в танце, пока Гарри привыкал к немного более быстрой песне. Он совсем не привык танцевать.

— Поздравляю тебя, кстати, — сказал Гарри, решив, что ему, наверное, стоит сказать это в какой-то момент. Это ведь её свадьба, как-никак.

— Спасибо, — улыбнулась она, — Хотя, должна сказать, я удивлена, что ты пришёл. Я знаю, что ваши отношения с Драко далеки от идеальных.

— Можно и так сказать, — сухо ответил Поттер, понимая, насколько благородно она выразилась. Гарри долго ненавидел Драко Малфоя, даже после окончания войны. Он не смог преодолеть старые обиды. Для Гарри Малфой всегда будет хулиганом, не лучше, чем Дадли был все эти годы. — Но я пообещал Дафне прийти.

— И вот ты здесь, — закончила за него Астория. — Она ничего не скажет, ты ведь знаешь, какая она, но для неё очень много значит, что ты пришёл.

— Почему бы мне не прийти?

— Ты ведь меня совсем не знаешь, как и всех остальных здесь, если на то пошло, — начала перечислять Малфой. — Вы с Драко далеки от дружеских отношений и, из того что мне рассказывала Даф, ты ненавидишь подобные мероприятия. И всё же, ты пришёл.

— Конечно, пришёл, — ответил Гарри чуть более пылко, чем планировал. Но он не мог ничего с этим поделать. Он не понимал, из-за чего все так суетятся. Да, ему не по душе большие вечеринки или Малфой, и что? Он пришёл не ради них, так почему они имели значение? — Она мой друг.

— Теперь я понимаю, почему ты ей нравишься, — улыбнулась Астория, слегка меняя позицию, чтобы избежать ноги Гарри, который сбился с ритма, так как его мозг не успевал за происходящим. — И, не в обиду, но нравишься ты ей не за танцевальные навыки.

— Наверное, мне следовало предупредить тебя, что танцор из меня ужасный, — извиняющимся тоном пробормотал Поттер, пытаясь поймать ритм, что было сложно, учитывая, что он был таким же хорошим танцором, как гигантский кальмар в Хогвартсе.

— В следующий раз буду знать, — пожала плечами Астория. — Давай помогу.

Они на мгновение остановились, Астория сильнее ухватилась за его плечо, прежде чем повести его, к удивлению самого Гарри, в ритм музыке. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что она считает вслух, чтобы он не сбился с ритма. Они продолжили так танцевать, пока не закончилась песня. Астория мягко направляла его по танцполу с куда большей грацией и способностью, чем он вёл их ранее, и Гарри прилагал усилия, чтобы не отставать от девушки.

— Видишь, ты не так уж и плох, — заметила Астория, когда мелодия закончилась. — Тебе нужно просто немного практики.

— Наверное, ты хотела сказать, очень много практики, — поправил её Гарри, чем вызвал звонкий смех со стороны младшей сестры Дафны.

— Это была вежливость, — ответила она. — Так или иначе, мне следует найти Драко до того, как Нарцисса начнёт ему рассказывать, насколько ужасен будет наш брак. Опять.

— Такая милая женщина. Всегда это говорил, — саркастично заметил Гарри. Он понятия не имел, зачем Нарциссе потребовалось вмешиваться, но в этом не было ничего нового. В конце концов, она пожертвовала делом, которое, Гарри так и не смог понять, действительно ли она поддерживала, или просто следила, чтобы найти сына и вывести его в целости и сохранности. Гиперопека и осуждение, как качества, плохо уживались друг с другом, что, наверное, Астория уже заметила.

— Правда. Она целую неделю пыталась это сделать. Мерлин знает, почему она до сих пор не сдалась. Корова, — последовала короткая пауза, и Астория потерялась в мыслях о том, насколько не любила Нарциссу. — Прости, ты, наверное, не захочешь обо всём этом слышать, а мне не следует жаловаться на свою свекровь в день свадьбы.

— Я не думаю, что кто-то стал бы тебя винить.

— Спасибо, — произнесла Малфой с полуулыбкой, слегка просветлев лицом. — Но, как я уже сказала ранее, мне лучше пойти. Было приятно познакомиться с тобой.

— Мне тоже, — честно ответил Гарри, который никогда бы и не подумал, что они с Дафной родственницы. Поразительно, насколько разными могли быть два человека. Несмотря на их различия, у них были и общие черты. Обе защищали друг друга. Гарри был неглуп, он понимал, что единственная причина, по которой Астория пришла поговорить — это Дафна. Вне всякого сомнения, младшая Гринграсс пыталась узнать, достоин ли Гарри быть другом её сестры. Однако, в отличие от Дафны, Астория была утончённой в своём подходе. С другой стороны, отношение Дафны к Малфою было далеко не таким вежливым.

— Увидимся позже, — помахала ему рукой Астория, а затем повернулась и направилась вглубь танцпола.

Как только Астория отвернулась, Гарри поступил точно так же, за исключением того, что он ушел с танцплощадки, пока кто-нибудь другой не схватил его и не попытался заставить его танцевать. Он согласился потанцевать с Асторией только потому, что сегодня был её день, едва ли он мог ей отказать.

Ему понадобилось больше времени, чем он планировал, но всё же ему удалось проложить путь к своему столику. Быть известным в комнате полной людей означало, что добраться куда-либо было сложно. Несколько людей пытались остановить его, пытаясь втянуть в бессмысленные разговоры.

Однако под видом поисков Дафны Гарри смог проскользнуть мимо них, не останавливаясь и не разговаривая.

— А мы задавались вопросом, куда ты подевался, — заметила Дафна, когда Гарри всё же удалось занять своё место за столиком, избежав при этом быть втянутым в разговор о легализации летающих ковров с человеком, которого он смутно узнал из Министерства Магии.

— Мы думали, что тебя, возможно, похитили беглые Пожиратели Смерти, отчаянно желающие отомстить за гибель хозяина, — драматично добавила Трейси, сидя напротив него. Стул, на котором должен был сидеть Адам, был пуст, и Гарри задался вопросом о том, куда он пропал. — Точнее, я думала, Даф просто решила, что ты застрял, пытаясь найти дорогу обратно через всех этих людей.

— Тебе всегда нравилось быть королевой драмы, — прокомментировала Дафна, передавая Гарри напиток. В отличие от других столиков, на этом не было алкоголя, но были соки. — Тыквенный сок, я подумала, что тебе понравится.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Гарри, принимая его, хотя и не был уверен, откуда она его достала. Все напитки, которые он видел на летающих подносах, были либо вином, либо шампанским. Опять же, это был её дом. Наверное, Дафна припрятала сока на всякий случай.

— Без проблем, — ответила она, — как там сестра, кстати? Я видела, что она убедила тебя станцевать ещё раз.

— Кажется, нормально, хотя я думаю, она пыталась узнать, подхожу ли я тебе в качестве друга.

— Она может, — заметила Дафна, не удивившись действиями младшей. — Но ты всё ещё здесь, поэтому я бы сказала, что ты прошёл тест.

— Тори одобрила тебя, молодец, — усмехнулась Трейси, — а со мной это заняло целую вечность.

— Ты перекрасила её волосы в синий, — запротестовала Дафна.

— Я не хотела! Сколько нам было лет? Семь?

— Мне было семь, а тебе нет, — поправила её Гринграсс.

— Ладно, бабуля, ты старше меня, — ухмыльнулась она, заслужив пристальный взгляд подруги. — В любом случае, это была не моя вина. Ей не следовало так внезапно на меня прыгать.

— Не твоя вина — это практически определение случайной магии, — саркастично отметила Дафна, прежде чем пояснить для Гарри контекст. — Мы играли в прятки, и вместо того, чтобы ждать, когда нас найдут, Тори решила, что напугать Трейси будет куда веселее.

— Совсем невесело, — добавила Трейси, погримасничав.

— Она долго кричала, — продолжила Дафна с улыбкой, — поэтому я прибежала, но к тому времени волосы Тори уже были синими. А точнее, ярко-голубыми. И что хуже всего, мы ничего не могли с этим поделать, пока папа не вернулся домой. Тори дулась часами.

— Это был кошмар. Ты никогда такого не видел, Гарри, отвечаю. Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы кто-то так дулся. Имей в виду, если ты хочешь услышать о том, как надо дуться, ты должен попросить Тори рассказать тебе, как она пыталась свести Даф с Энтони Голдштейном

— Это было не смешно, — запротестовала Дафна, пока Трейси засмеялась из-за воспоминаний, широкая ухмылка исчезла и сменилась на суровый взгляд, какому позавидовала бы миссис Уизли.

— Это было уморительно, — стояла на своём Трейси, — мы договорились встреться с ней в Хогсмиде, это было на шестом курсе, вроде. В общем, когда мы добрались, Тори заставила меня пойти с ней в "Три Метлы", а Дафну оставить одну за столиком. Энтони подошёл к ней, думая, что Тори рассказала Даф о происходящем. Думаю, он продержался около пяти секунд

— Он купил цветы, — возмущенно парировала Дафна, — кто приносит цветы на первое свидание?

— Я думаю, он пытался произвести на тебя впечатление, — добавила Трейси, — скажу в его защиту, что он преуспел. То есть, в плохом смысле, но какое это имеет значение? На чем я остановилась? Так вот, мы только взяли попить, как в следующий момент Дафна выплеснула его напиток ему же в лицо. Полный стакан, он даже отпить не успел. Просто плеснула ему в лицо и выбежала из бара.

— Ты шутишь? — с удивлением спросил Гарри.

— Ни капельки, — засмеялась Трейси. Когда её смех поутих, она повернулась к Гринграсс. — И что он такого сделал? Помимо цветов.

— Я ему сказала, что у него нет ни единого шанса, и что Тори перешла черту, но он начал почти умолять меня пойти с ним на свидание, поскольку все его друзья обзавелись подружкам, и их бы впечатлило, если бы ему удалось найти "кого-нибудь горячего" вроде меня.

— Типичный мужчина, — с грустью в голосе произнесла Трейси, покачивая головой.

— И что это значит? — возмущённо поинтересовался Гарри.

— То, что большинство мужчин являются тупоголовыми свиньями, думающими лишь о самих себе, — объяснила Дафна.

— И она права, — поддержала подругу Трейси.

— Но не переживай Гарри, ты один из немногих исключений, — добавила Дафна с мягкой улыбкой. Гарри почувствовал, что улыбнулся ей в ответ. Она редко делала комплименты, если вообще их делала. Но их редкость делала их куда более важными. Тёплое чувство захлестнуло его с головой, пока он смотрел на Дафну. Может, случайность свела их, но это только делало их дружбу куда более ценной. Гарри понимал, что если бы его жизнь пошла по плану, то этой встречи никогда бы не произошло, и они не стали бы друзьями. Добрые слова служили подтверждением, что не только он ценит то, чего с лёгкостью могло бы и не существовать.

Трейси и Дафна продолжили болтать до конца вечера, делясь друг с другом историями из прошлого, где каждая последующая история была куда смущающей и подробной. В какой-то момент к ним вернулся Адам, который попытался влезть в беседу, но потерпел сокрушительное фиаско, а после весь вечер просидел на месте, мрачно смотря вдаль. Гарри всё больше осознавал, как раздражает такое поведение, в отличие от Трейси, которая либо привыкла, либо ей было всё равно. С другой стороны, Дафна время от времени бросала на него беглые взгляды, словно проверяя, сидит ли он здесь или уже исчез.

— Я лучше пойду, — наконец заявил Адам, нарушая своё молчание как раз в тот момент, когда Дафна описывала первый и, очевидно, последний опыт полёта Трейси на метле. — Мне завтра рано вставать.

— Я провожу тебя, — быстро предложила Дафна, поднимаясь на ноги еще до того, как это сделал Адам. Трейси нахмурилась от такой неожиданной вежливости подруги. Все всякого сомнения, она знала куда лучше Гарри, как редко проявлялись манеры Дафны. В мыслях Гарри зазвенел тревожный звоночек, пока он наблюдал. У него закрадывались подозрения насчёт того, что произойдёт дальше. Гринграссы защищали своих, в конце концов.

— Не стоит, я смогу найти выход, — попытался отказаться Адам, но Дафна была непреклонна.

— Я настаиваю, — в её голосе послышались металлические нотки, которые на корню подавляя очередной отказ. Он кивнул, и они, с Дафной во главе, направились прочь из столовой. Он даже не удосужился попрощаться с Трейси. Что бы Дафна ни планировала с ним сделать, Гарри был уверен, что Адам это заслужил.

— Это не к добру, — нервно сказала Трейси, наблюдая за тем, как парня провожает лучшая подруга.

— Ему будет настолько же плохо, насколько он обращался с тобой сегодня, — ответил Гарри. — Почему ты вообще с ним? Он ведь ведёт себя как последний придурок.

— Он не всегда был таким, — вздохнула она. "А вот и они, — мрачно подумал Гарри, — оправдания". Он слишком часто с ними сталкивался, всегда одно и то же: игнорирование собственной боли настоящего в надежде, что в будущем всё наладится. Единственная трудность состояла в том, что игнорирование проблемы только усугубляло её, Гарри знал это из личного опыта.

— Я так не думаю. Послушай, Трейси, я уже встречался с такими людьми. Что бы ты в нём ни видела, это был обман. Тот мужчина, который игнорировал тебя всю ночь безо всякой причины, это он настоящий.

— Я знаю, что он не идеален, — грустно ответила Трейси, угрюмо уставившись на пустой бокал в руке. — Но это лучше, чем быть одной. Кроме того, он не всегда такой, иногда он бывает очень милым.

— Дай угадаю, он бывает таким, когда переступает черту и обижает тебя, правда? — Трейси не ответила. Но ответ был написан у неё на лице. Гарри почувствовал, как его сердце защемило. Проведя несколько часов в её компании, Гарри мог сказать, что Трейси была такой, как рассказывала Дафна. Смешной, умной и, прежде всего, доброй. Она заслуживала лучшего, гораздо лучшего. — Как долго это продолжается? — Гарри спросил так мягко, как только мог, что не было простого способа вмешаться в чью-то личную жизнь, особенно когда она была далека от идеальной.

— Несколько недель, — призналась Трейси, — это почти всё время, что мы встречаемся, на самом деле. Он был милым по началу, но потом он словно перестал. Он испытывает сильный стресс из-за работы и из-за того, что не видится со мной, не то чтобы я могла что-то сделать, ты знаешь, каково это, — Гарри кивнул, он действительно знал, как влияют долгие часы работы на отношения. — Я просто продолжаю надеяться, наверное, что он снова станет таким, каким он мне нравился. Он мне действительно нравился. Я думала, что, может, в этот раз всё будет иначе.

— Такое уже случалось раньше?

— Мне никогда раньше не везло с мужчинами, — призналась Трейси. — Но я надеялась, что на этот раз всё будет по-другому. Может, ему просто нужно время или что-то в этом роде?

— Я так не думаю, прости. Мне очень жаль, но разве ты сама не видишь, что он с тобой делает? Я хочу сказать, ты была счастлива весь день, даже несмотря на то, что он молчал и всё такое. Но как только мы начали говорить про него…

— Я поняла, — закончила она за Поттера.

— Да, — это был отстой. Гарри понимающе кивнул. — Такое часто случается?

— Не очень. В смысле, может быть, наверное, — колебалась Трейси. — На самом деле, да. Я стараюсь не думать об этом слишком много, но да.

— И именно поэтому ты так много работаешь сверхурочно? — аккуратно поинтересовался Гарри, когда мысль внезапно поразила его. Выглядело странным, что Трейси, несмотря на отсутствие повышения, проводила львиную долю времени в больнице Святого Мунго, если только она не делала это специально. Но если она действительно была счастлива с Адамом, то, наверное, хотела бы проводить на работе куда меньше времени?

— Может быть, — она неуверенно пожала плечами. — Я не знаю, у нас нехватка кадров в последнее время, а из-за этого и отсутствия повышения мне приходится больше работать. Но, думаю, я не слишком торопилась домой.

— Иногда, когда сильно хочешь, чтобы что-то вышло, притворяешься, что всё получается, но на самом деле нет, — мрачно подвёл черту Гарри.

— У тебя так было с Джинни? — поинтересовалась Трейси, переводя взгляд с пустого бокала на собеседника. В её глазах мерцали непролитые слёзы. Если бы она задала ему этот вопрос в любое другое время, то ему нечего было бы ответить. Но он смотрел на неё в ответ и видел боль, написанную на лице, печаль в глазах, и понимал, что он не сможет промолчать. Трейси делилась с ним чем-то очень личным, и меньшее, что Гарри мог сделать, это отплатить тем же.

— Нет, так было у Джинни со мной. Мы оба сделали немало ошибок, но она хотела, чтобы я был тем, кем я не являюсь. И тоже самое происходит сейчас с Адамом, правда. Ты думаешь, что если подождёшь достаточно долго, то он станет таким, каким был раньше. Но такие люди не меняются, — Гарри сделал паузу, вспоминая совет Дафны, который она ему дала, казалось, очень и очень давно. — Спустя несколько месяцев мы с Джинни расстались, и для меня наступило не самое приятное время. Знаешь, один мой близкий друг дал мне очень хороший совет. В основном, она сказала, что я должен решить, стоит ли цепляться за то, что делает меня несчастным, или лучше отодвинуть это в сторону и двигаться дальше. И тебе стоит поступить так же, потому что, если честно, я не вижу другого выхода. Если ты постоянно страдаешь из-за него, то он точно того не стоит.

— Знаешь, а ты прав, к чёрту его. Он мне не нужен. Только то, что все мужчины на моём пути были полными придурками, не значит, что и следующий будет таким, правда? — на её губах появилась слабая, дрожащая улыбка. По её щекам скатились две слезинки, но она смахнула их, тихо всхлипнув. — Ты, наверное, думаешь, что я полная дура.

— Нет, может, ты слишком добрая, но не дура, — откликнулся Гарри, не зная, что ещё сказать. Он не очень хорошо справлялся с плачущими женщинами.

— Спасибо, Гарри, правда.

— Не волнуйся об этом. Друг Дафны — мой друг.

— Ты всегда так добр к своим друзьям? — поинтересовалась Трейси, промакивая глаза, стараясь изо вех сил убрать слёзы.

— Всегда, — кивнул Гарри, протягивая ей салфетку, которую она с благодарностью приняла.

— Тогда, должно быть, ты отличный друг, — заметила Трейси, когда закончила вытирать глаза. Последовала пауза, во время которой Гарри отчаянно пытался придумать, что сказать. Хоть что-нибудь. Но его разум был пуст, пока он смотрел на Трейси, которая, несмотря на стёртые слёзы, была всё ещё расстроена. У него никогда не получалось утешать людей, особенно когда они только-только познакомились. У Гарри до сих пор были проблемы даже с Гермионой, а он её знал уже более десяти лет.

— Думаю, мне стоит пойти домой. Вряд ли я смогу ещё веселиться, — нарушила паузу Трейси.

— Я провожу тебя, — предложил Гарри, как только она поднялась на ноги.

— Ты не обязан, — слабым голосом ответила Трейси.

— Мне всё равно больше нечем заняться, — заметил Гарри, поднимаясь из-за стола.

— Ладно, спасибо, — тихо произнесла Трейси, и вместе они вышли из столовой. Гарри повёл их, чтобы так мягко и вежливо, как только мог, убирать людей с дороги Трейси. Поэтому он и взялся её провожать. Быть расстроенным и так плохо, но идти через толпу людей, где каждый наблюдает, было ещё труднее.

Они вышли в холл за рекордное, по мнению Гарри, время. В отличие от заполненной гостями столовой, холл был практически пустым. Несколько часов назад тут было не протолкнуться. Не только это, но и музыка с голосами казались куда тише, заставляя его понять, насколько громче ему приходилось говорить всё время. Внезапное осознание вызвало у него боль в горле.

— Ты уходишь? — спросила Дафна у открытой двери, ведущей в сад мэнора. Её волосы были слегка влажными, из-за чего причёска потеряла часть элегантности. На её руках блестели капли дождя. Но, несмотря на всё это, она по-прежнему выглядело великолепно. Гарри не был уверен, почему, но до сегодняшнего дня он никогда не замечал, какая Дафна Гринграсс на самом деле красивая. Он предположил, что не присматривался. По какой-то причине, и он был озадачен тем, что это за причина, он начал обращать внимание. Гарри решил списать это на наряд и событие, как тогда, когда он увидел Гермиону на Святочном Бале. Он никогда раньше не замечал её красоту, но позже тоже не обращал внимание. Существовали границы, которые никогда не следует переходить.

— Да, я неважно себя чувствую, — ответила Трейси. — Кроме того, мне на работу в пять, поэтому мне, наверное, нужно будет немного поспать.

— Хорошая мысль, — поддержала её Дафна. — Хотя тебе стоит воспользоваться летучим порохом, на улице довольно неприятно.

— Спасибо, Дафна, передашь мои извинения Тори за столь ранний уход? Я бы с удовольствием осталась, но работа и всё такое, — это было довольно отстойное оправдание, но ни Гарри, ни Дафна не придирались. Трейси достаточно поговорила за одну ночь, и Гарри не мог винить её за то, что она хочет побыть одна какое-то время. Сейчас она стояла на распутье в своих отношениях, и ей требовалось время и пространство для себя. Вряд ли свадьба подходила для этого.

— Обязательно. Она поймёт.

— Спасибо, — с облегчением произнесла Трейси. — Тогда скоро увидимся, Даф.

— Да, обязательно встретимся, — кивнула Гринграсс.

— Определённо, — согласилась Трейси, прежде чем крепко обнять подругу. Их объятия длились чуть дольше, чем большинство, но, похоже, в этом конкретном объятии было гораздо больше, чем в обычных. Нетрудно было понять, насколько ей больно, даже Гарри, который едва её знал. Дафна точно не упустила бы это из виду. Этим действием она давала понять своей лучшей подруге, что будет рядом с ней, когда Трейси захочет. Такое объятие говорило куда больше, чем обычные слова.

— Было приятно наконец-то познакомиться с тобой, Гарри. — произнесла Трейси, когда девушки отошли друг от друга.

— Взаимно, — заверил её Поттер с улыбкой. Он немного нервничал перед знакомством с Трейси, Асторией и тем более Маттиасом. Они были самыми близкими для Дафны людьми. Конечно, были и друзья на работе, но её семья и лучшие друзья были теми, кем она дорожила. Небольшая часть Гарри беспокоилась, что он им не понравится, и как это могло повлиять на его дружбу. Это была глупая часть, и Гарри знал, но всё равно нервничал. Но сейчас это осталось в прошлом. За исключением последних моментов, парень хорошо провёл время с Трейси и Дафной. Он чувствовал себя достаточно свободно большую часть вечера.

— Спасибо тебе, ещё раз за всё.

— Тебе не нужно меня благодарить, — Гарри заметил, как Дафна приподняла бровь в немом вопросе. — Я рад, что смог помочь.

— Правда помог, — искренне заметила Трейси. — В общем, увидимся, Гарри.

— Доброй ночи, Трейси, — ответил Гарри, получив в ответ лёгкую улыбку. Она повернулась на пятках и направилась к выходу из холла в, как предположил Гарри, гостиную. Пока Поттер смотрел ей вслед, он думал, а имел ли он право быть с ней откровенным. Он не знал всей их истории, но её боль и мучение были видны невооруженным глазом. Всё, что она сказала, напомнило ему о том, что Джинни, должно быть, чувствовала всё это время, и о той боли, которую причинили их отношения. Если её обстоятельства были хоть немного похожи, а по описанию, они были даже хуже, то затягивание таких отношений только бы всё ухудшило. Гарри не мог стоять в стороне и позволить этому происходить с кем-то, когда он мог помочь.

— О чём она? — поинтересовалась у него Дафна сразу же, как только увидела зелёный свет камина через приоткрытую двери в гостиную.

— Ей просто нужно было с кем-то поговорить, — ответил Гарри, проводя рукой по волосам. — Кстати, а куда подевался Адам?

— Мне откуда знать? Сбежал. Мерлин знает, что Трейси видит в этом бесхребетном маленьком черве.

— Что ты имеешь в виду под «сбежал»?

— Ты же не думал, что я позволю ему так обращаться с Трейси? — холодно поинтересовалась Дафна. — Не волнуйся. Он ушёл до того, как произошло что-то действительно серьёзное. Хотя думаю, что он сочтёт нанесённый ущерб достаточно серьёзным. Теперь у него много фурункулов прямо на его…

— Я понял, — быстро сказал Гарри, скорчив гримасу, пока сквозь него прошла волна сочувствия, за которой тут же последовало желание никогда не оказываться по ту сторону волшебной палочки Дафны.

Гротескная картина, чем могло обернуться недовольство Дафны для человека, быстро исчезла, прерванная звуком старых дедушкиных напольных часов, стоявших по левую сторону от него. Длинный перезвон сообщил, что было без пятнадцати семь. Гарри мысленно выругался, если он не поспешит, то опоздает.

— Думаю, мне тоже пора. Я обещал навестить Тедди.

— И оставить меня наедине с Малфоями и моей собственной семьей, ну и кавалер же ты, — усмехнулась Дафна, возвращаясь к сарказму. — Надеюсь, ты хорошо проведёшь время.

— Обязательно. Постарайся не скучать по мне слишком сильно.

— Размечтался, — улыбнулась Дафна, прежде чем тепло добавить. — Доброй ночи, Гарри.

— Ночи, Даф, — произнёс Гарри, ожидая, возможно, что она помашет рукой на прощание или проводит его взглядом из мэнора под проливной дождь в саду. Но чего Поттер не ожидал, так это внезапных объятий, когда руки Дафны обхватили его. Он смутно осознавал, что обнимает её за спину. То чувство тепла, вызванное её добрыми словами парой часов ранее, вновь захлестнуло его. Это не было похоже на обнимания Гермионы, крепкие и с кучей волос у его лица. И даже не похоже на те, в которые его заключала миссис Уизли, заставляя практически задыхаться. Даже Джинни обнимала его крепко, словно цепляясь за спасительную соломинку. Объятия Дафны были другими. Они были полными тепла и нежности. Гарри чувствовал её волосы на подбородке, когда её голова прижалась к его плечу. Но как только он начал привыкать, Дафна отстранилась.

Они оба стояли, глядя друг на друга, но затем Дафна быстро улыбнулась ему, повернулась на пятках и направилась в обратно в столовую. Гарри последовал примеру и вышел под проливной дождь. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы его волосы насквозь промокли, прилипнув к голове. Но его это не волновало. Гарри продолжил идти пружинистым шагом, а на его лице играла улыбка.

Прим.авт.: во-первых, я хотел бы сказать спасибо alpha_alieria за то, что она вычитала всю историю, включая новую главу. Вы все удивительные и очень мне помогаете, так что заслуживаете благодарности! Кроме того, хотел бы поблагодарить всех за то, что помогли этой истории получить более 1000 читателей и более 200 отзывов! Мне это очень важно, и я рад, что вам всем понравилась эта история. Извините за такое позднее обновлениие, но а) у меня ушло много времени на то, чтобы всё правильно показать, и б) работа в значительной степени взяла верх над моей жизнью. Так что извините за это, но я надеюсь, что вам понравится!

Прим.пер. и беты: у нашей команды тоже очень много работы и обязанностей в повседневной жизни, но мы благодарны вам всем за поддержку и терпение, ребята!

---

Вероятно, неудивительно, что очень скоро новость о том, что Гарри Поттер был кавалером Дафны Гринграсс на свадьбе её сестры, получила огласку. Более того, на написание и публикацию статьи у "Ежедневного Пророка" ушёл всего один день. Они даже включили в статью фотографии. Вот вам и личная жизнь. По крайней мере, у них не было фотографий с самой свадьбы, а в газете пестрили только фотографии Дафны с других мероприятий. Хотя, как подозревала девушка, это был лишь вопрос времени, когда появятся и со свадьбы. Всегда найдутся те, кто готов продать информацию. Всегда. У каждого была своя цена, и обычно хватало мешочка, набитого галлеонами.

— Кто-то не в духе, — выдал Маттиас в качестве своеобразного утреннего приветствия, заходя на кухню. На его лице играла широкая улыбка, которая, вероятно, была вызвана отсутствием в доме Малфоев. Ни появление отца, ни его ослепительная улыбка не подняли Дафне настроение. Она ненавидела общественное внимание. Вот почему она работала невыразимцем. Никто и никогда не тревожил её. Она могла спокойно заниматься работой, уходить домой, а временами посещать скучные общественные мероприятия и слушать одних и тех же унылых идиотов. Такова была её жизнь. По крайней мере, пока она не встретила Гарри. Он не был ни скучным, ни идиотом, ни эгоистом, ни высокомерным. В нём ощущалось что-то совершенно новое, что-то такое, чего она не ожидала. Но проблема нового и неожиданного была в свойстве вызывать перемены. Большая часть изменений в жизни Дафны после того бала была хорошей, но этот случай к "хорошему" не относился.

— Ты бы тоже не особо радовался, если бы твоя колдография украшала первую полосу газеты, — мрачно заметила Дафна, недовольно поглядывая на утреннее издание.

— По крайней мере, это удачный снимок, — прокомментировал её отец, проходя мимо столешницы с газетой, где её и бросила Дафна. Она даже не начала её читать. Но чем больше она на неё смотрела, тем больше понимала, что чтение — лишь вопрос времени. Трейси точно прочтёт, как и Астория, и она не собиралась обсуждать это без подготовки.

— И всё равно она на обложке, — пробурчала Дафна, — неужели в мире не происходит ничего важнее?

— Очевидно, нет, — ответил Маттиас. Он взял со стола яблоко, а в следующую секунду довольно им захрустел. — Насколько всё плохо? Ты теперь последняя в длинной очереди поклонниц, безнадёжно влюбившихся в героя? Или они пошли по пути "Гарри Поттера: Любовник или Жертва?" Ты можешь стать частью скандала с любовным зельем.

— Меня оскорбляет, что ты считаешь, что мне бы понадобилось опускаться до любовных зелий, — сказала Дафна, вытаскивая волшебную палочку, а затем быстрым движением запястья призывая к себе газету. Нелепые отцовские теории, по стандартам "Пророка", были вполне предсказуемыми. У них была привычка раздувать истории, особенно с тех самых пор, когда Ромильда Вейн взяла на себя статьи, которые до неё с такой любовью писала Рита Скиттер. К сожалению, Вейн, как и Скиттер, обожала слухи и домыслы, которые её предшественница успешно использовала в прошлом. Долой старое, даёшь новое.

— Конечно, я так не считаю, но эта Вейн определённо может. Она та ещё стерва, Даф.

— Стерва, одержимая всем, что связано с Гарри, — поправила его дочь. — Помнишь ту её статью на шесть страниц, опубликованную только потому, что в "Квиддиче" были его колдографии?

— Тогда она малость перегнула палку, — согласился Маттиас, после того, как особенно громко откусил часть яблока.

Дафна кивнула, но ничего не добавила. Её внимание привлекла газета, которую она теперь держала в руках, и статья, занявшая большую часть титульной страницы:

Настоящая Любовь или Одноразовая Беспечность?

Ни для кого не секрет, что после сокрушительного разрыва долгих отношений с бывшей невестой Джинни Уизли, Гарри Поттер в эмоциональном расстройстве. И всё же, несмотря на столь небольшой срок после столь трагичной размолвки, Гарри Поттер, кажется, готов оставить прошлое позади и найти любовь в лице небезызвестной леди Дафны Гринграсс двадцати пяти лет. Мы получили множество сообщений, что они вместе посетили свадьбу Драко и Астории Малфой. Может, это их официальное заявление магическому миру, что они встречаются?

Гарри не только посетил свадьбу Малфоев под руку вместе с леди Гринграсс, но они также разделили, по словам одного из гостей, весьма "интимный" танец во время торжества. Разумеется, это не может быть простой дружбой? Недавно, Гарри видели на торжественном приёме в Министерстве магии в компании его близкой подруги Гермионы Грейнджер. И в том случае не было никаких сообщений о проявлениях симпатии между ними, из чего можно сделать вывод, что отношения Гарри и леди Гринграсс немного более личные, чем с мисс Грейнджер. Свидетели, побывавшие на обоих приёмах, сообщают, что именно на министерском балу впервые расцвели новые отношения Гарри, так как его видели уходящим вместе с леди Гринграсс, после его печально известной ссоры с мисс Уизли. Возможно, леди Гринграсс решила воспользоваться ситуацией тем вечером, после того, как стала свидетелем трагического разрыва Гарри, а сейчас её деловая хватка приносит свои плоды.

Всё вышесказанное подводит нас к вопросу: кто такая Дафна Гринграсс? Несмотря на свой титул леди, Дафна работает невыразимцем в Отделе тайн. Помимо этого, во время своей учёбы в Хогвартсе, одногодка Гарри леди Гринграсс была слизеринкой. Соперничество между гриффиндорцами и слизеринцами воистину легендарно и распространяется далеко за стены Хогвартса. Поэтому сказать, что такие отношения маловероятны, будет преуменьшением. Если бы Гарри искал что-то отличное от его отношений с мисс Уизли, то он не смог не найти более подходящей женщины, чем леди Гринграсс.

Но разве столь драматичное развитие событий является шагом в правильном направлении для Гарри? С его точки зрения, после разбитого сердца и предательства со стороны любимой невесты, возможно, ему так и кажется. Тем не менее, есть близкие к леди Гринграсс люди, которые чувствуют, что сердце Гарри повело его по неправильному пути. Леди Нарцисса Малфой, мать Драко Малфоя, который сейчас является зятем леди Гринграсс, куда менее лестно отзывается о ней. По словам леди Малфой, брак её сына с Асторией Гринграсс постоянно подвергался угрозе со стороны сестры Астории, которая пыталась манипулировать Асторией месяцами, а всё потому, что ей не нравился Драко. Она даже пыталась испортить его день, приведя на свадьбу Поттера. Я никогда в жизни не встречала таких эгоисток". Гарри и лорд Малфой враждовали ещё с хогвартских времён, и именно этим, кажется, воспользовалась леди Гринграсс. Разве с такой женщиной стоит встречаться Гарри Поттеру?

Друзья и поклонники Гарри Поттера наверняка будут надеяться, как и я, что это всего лишь этап, необходимый, чтобы справиться с болью утраты, и что Гарри не пал жертвой чар ведьмы, которая, как мы видим, меньше всех заслуживает его преданности.

Чтобы узнать больше о последней любовной интриге Гарри Поттера, обратитесь ко второй, третьей и четвёртой страницам.

— Что ж, — медленно произнесла Дафна, бросая газету обратно на кухонный стол, — хорошая новость в том, что я не участвую в скандале с любовным зельем.

— Это всегда хорошая новость, — Маттиас согласно кивнул головой.

— Плохая новость: Ромильда Вейн ненавидит меня и решила выставить манипулятивной и эгоцентричной персоной, которая злоупотребляет доверием Гарри и его "преданностью", — сообщила Дафна, пальцами изображая кавычки на последнем слове. — О, и Нарцисса сказала им, что я якобы пыталась сорвать свадьбу Тори.

— Она сказала что?

— Всё настолько же плохо, насколько звучит. Очевидно, я пришла с Гарри только ради того, чтобы расстроить бедного дорогого Драко после месяцев попыток отговорить Тори от замужества с ним.

— Клянусь, эта женщина счастлива, только когда оскорбляет кого-то, — тяжело вздохнул отец Дафны, его доброе чувство юмора исчезло из-за враждебности Нарциссы. Её обвинения не были полностью необоснованными, Гринграсс прекрасно понимала, но подобные заявления переходили границы дозволенного и были явно продиктованы тем, что Нарцисса проиграла в попытке помешать сыну выйти замуж за женщину, которую считала ниже его достоинства. И помимо этого, она ненавидела Дафну, и это чувство было взаимным.

— Думаю, её недостаточно обнимали в детстве, — усмехнулась Дафна, всё ещё с отвращением поглядывая на газету. Дело было не в том, что её волновало, что думают люди, или что-то в этом роде. Будь оно так, она бы зажила жизнью чистокровной принцессы давным-давно. Больше всего её раздражал тот факт, что Ежедневный Пророк отнял её личную жизнь. Волновало ли её чужое мнение или нет, но жить под постоянным осуждением огромного количества разных людей гораздо сложнее. Она начала понимать, почему, когда пресса ополчилась против него, Гарри стал проводить больше времени в мире маглов.

— Ты даже не представляешь, насколько ты права, — сообщил ей Маттиас, — Я знаком с её родителями. Дружелюбными их не назовёшь.

— Это многое объясняет, — сказала Дафна с лёгким сочувствием к матриарху семейства Малфой. Расти Блэком должно было быть непросто для каждого и отражалось в конформизме взглядов на жизнь. Либо так, либо полное отчуждение от семьи. Беллатрикс Лестрейндж и Нарцисса Малфой выбрали путь конформистов. Но Андромеда Тонкс отреагировала совершенно иначе на воспитание Блэков и вместо того, чтобы продолжать жить по правилам "чистокровного превосходства", вышла замуж за маглорождённого. Дафне не потребовалось много времени понять, какое решение она бы приняла в подобной ситуации.

— Ты как? — серьёзно спросил её отец. — Ты в порядке после прочитанного?

— Да, в порядке. Немного позора ещё никому не вредило, — солгала Дафна. Она не любила врать папе, но существовали вещи, которыми она не могла с ним поделиться. Правда была в том, что она ненавидела быть в газетах и журналах, её личная жизнь должна была принадлежать только ей. Гринграсс ненавидела терять контроль над ситуацией. Но она ни за что не скажет об этом отцу. Он и так достаточно беспокоился о ней.

— Молодец, будь выше этого, — на его губах мужчины вновь заиграла улыбка. — Как ты думаешь, как отреагирует Гарри?

— Не слишком хорошо, но он не скоро увидит эту статью. Он почти не читает сейчас газеты.

— Не могу его винить, любой бы перестал после всего, через что ему пришлось пройти, — с сочувствием заметил её отец. — Но имей в виду, ему удалось пережить свадьбу Драко и не вызвать его на дуэль, поэтому, может, он ещё удивит тебя. Может, он будет польщён.

— И ты туда же? — отчаянно спросила Гринграсс. Неужели дружба между мужчиной и женщиной кажется настолько невероятной? — Серьёзно, ты как Трейси.

— Я ни к чему не клоню, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, только и всего, — искренне заверил он. Такое поведение Дафне нравилось, но в то же время оно её раздражало. Она, во имя Мерлина, взрослая женщина, которая сама может разобраться со своей жизнью и проблемами. Но её отец так это и не осознал, поскольку для него она всё ещё была маленькой девочкой, нуждающейся в защите. Но Дафна уже была отнюдь не ребёнком, и хотя его беспокойство было по-своему трогательным, оно её раздражало.

— Мне не нужен парень, чтобы быть счастливой, пап. Меня устраивает моя жизнь.

— Я не говорю, что нужен, просто не вижу смысла отказывать себе в одном только потому, что тебе «не нужно». Ты независимая женщина, и это здорово. Но, если честно, Даф, я не думаю, что видел, чтобы ты так веселилась по семейным обстоятельствам с самого детства.

— Значит, теперь мне нельзя веселиться? — уточнила девушка несколько резче, чем планировала. Но она начинала уставать от всех шуточек по поводу Гарри, которыми сестра и Трейси дразнили её последние несколько недель. Дафне начинало казаться, словно ей нельзя дружить с мужчиной. Сначала они, затем Ежедневный Пророк, а сейчас и её собственный отец.

— Не когда вся наша семья здесь. Обычно ты ненавидишь подобные вечера.

— Потому что они меня раздражают, — спорила Дафна.

— Нет, потому что их не было рядом, — спокойно произнёс Маттиас тихо и искренне. Их взгляды пересеклись на мгновение, и как бы сильно Дафна ни хотела отрицать это и продолжать притворяться, что всё потому что её семья — идиоты или имели плохие привычки, она не могла. Не существовало достаточно шуток и лжи, чтобы скрыть настоящую причину, по которой она ненавидела семью. Не от разочарования или мелочности, правда была в том, что их никогда не было рядом. Даже в те моменты, когда она в них отчаянно нуждалась. С тех пор она считала, что её единственная семья проживает под крышей её дома, а остальные имели столько же значения, сколько незнакомцы на улице. Они появлялись только тогда, когда была вечеринка, еда, которую нужно было съесть, и алкоголь, который нужно было выпить. Не такой должна быть семья, не гостями ради большего количества народа. У них был шанс, и Гринграсс не собиралась давать им второй.

— Они ни разу не приложили усилий за всю твою жизнь, так что я понимаю, почему сейчас ты не нуждаешься в них, — продолжил отец, пока Дафна молча смотрела на столешницу под весом обрушившихся воспоминаний. — Но это не то, к чему я клоню. Тебе действительно было весело, Даф, и это было не из-за меня, или Трейси, или твоей сестры. Единственной причиной, по которой ты хорошо провела время, было присутствие Гарри.

— Да, потому что он мой друг, — раздражённо повторила Дафна, выныривая из воспоминаний о прошлом, которое не хотела вспоминать.

— Друг, с которым ты постоянно ходишь пообедать, друг, которого ты видела за последние несколько месяцев чаще, чем Трейси.

— Она постоянно пропадает на работе, — возразила Гринграсс.

— И он постоянно заставляет тебя улыбаться, — продолжил Маттиас.

— Как и Трейс, и игра на пианино, как и смотреть, как ты пытаешься готовить. Это не значит, что я влюбилась в какую-то из этих вещей.

— Это и правда забавно, когда я пытаюсь готовить, — согласился отец с маленькой тоскливой улыбкой. Он пару секунд предавался счастливым воспоминаниям, прежде чем выражение его лица вновь стало серьёзным, а улыбка притупилась. — Ты, наверное, думаешь, что я пытаюсь влезть в твою жизнь. Но я всего лишь забочусь о тебе, понимаешь?

— Я знаю, — мягко ответила девушка, быстро успокаиваясь и смотря на отца. Он всегда делал для неё всё, что было в его силах, и куда больше, чем другие родители для своих детей, насколько могла судить Дафна. И пока все остальные слизеринцы жаловались на своих отцов за бесчувственное или глупое отношение к ним, как к детям, Дафна никогда не желала, как они, чтобы её отцом был кто-то другой. Лучше отца было сложно пожелать, и в этом не было никаких сомнений. — Прости.

— Не извиняйся, я понимаю. Это твоя жизнь и ты можешь делать с ней всё, что твоей душе угодно. Просто сделай мне одолжение и послушай своего старика. Не отказывай себе в шансе стать счастливой по неправильным причинам. Я видел людей, которые так делали, но они всегда сожалели о своём выборе. Порой, они сожалели всю свою жизнь. Если он твой друг, и этого для тебя достаточно, хорошо. Но если между вами что-то большее, не игнорируй это. Он хороший человек, ты могла встретить намного хуже.

— Ты общался с ним всего пять минут, — заметила Дафна, частично из-за попытки отвлечь отца от темы её предполагаемого влечения к Гарри. Беседовать на столь деликатную тему ей было некомфортно с большинством людей, не говоря уже об отце. Между ними ничего не было, сказала Дафна сама себе, так почему так сложно её отцу это понять?

— Ты забываешь, что я дружу с его начальником. Неужели ты считаешь, что я позволил бы тебе привести его без предварительной проверки? Может, я и в отставке, но я был аврором.

— И, как я вижу, совершенным параноиком, — усмехнулась Дафна.

— Рабочая профдеформация, ты же не думаешь, что Муди был единственным? — ухмыльнулся Маттиас, прежде чем добавить: — Серьёзно, Даф, жизнь слишком коротка и никогда не даёт вторых шансов. Просто подумай над моими словами, ладно?

— Мы всего лишь друзья, пап, — заверила его Дафна, чувствуя себя заезженной пластинкой. Она столько раз отрицала какие-либо чувства между ними, что это становилось утомительным. Но ведь ничего такого на самом деле не было. Дафна не лгала. Ей нравилась своя жизнь такой, какая она есть, и она включала в себя Гарри. Он внезапно стал важной частью её жизни, чего Дафна не ожидала и не просила. Но это, так или иначе, произошло. Так почему люди видели что-то большее?

Трейси, Астория, её отец, — они все по-своему пытались заставить Дафну увидеть дружбу с Гарри в новом свете, чем-то большим. Почему? Разве дружбы недостаточно? Гринграсс начала дорожить их дружбой, поскольку ей постепенно стало более комфортно рядом с ним, она начала доверять ему. Она знала, что Гарри чувствует то же самое по отношению к ней. Он открывался ей не один раз, что для такого человека, как Гарри, уже было немного показательно. Этого ведь должно быть достаточно?

— Если ты уверена, — ответил отец.

— Уверена, — кивнула Дафна. — Так или иначе, мне пора на работу. Постарайся сильно без меня не веселиться.

— Не стану, даю слово. Хорошего тебе дня, дорогая, — тепло улыбнулся отец, пока потянулся за газетой и перевернул её на результаты квиддичных матчей. Дафна усмехнулась про себя, её отец отличался от других мужчин во многом, но его привычка читать газеты и его одержимость квиддичем были исключениями из правил.

— Тебе тоже, — улыбнулась Дафна, прежде чем немного помахать ему и выйти из кухни. Её уход был чуть более поспешным, чем ей хотелось бы, но благодаря импровизированному разговору по душам, Дафна теперь немного опаздывала. Не то чтобы она переживала, но этого явно не оценит Людард. Престарелый маг испытывал почти нездоровую привязанность к расписанию. Годы, проведённые под землёй в Зале Пророчеств, явно не пошли ему на пользу.

Единственной причиной, по которой он всё ещё отвечал за ежедневное управление командой Дафны в Отделе тайн, был его стаж. Он был одним из немногих невыразимцев, которым удалось пережить правление Волдеморта в Министерстве. Общественность об этом не знала, как о сокращении рядов авроров. Но когда силы Волдеморта захватили Министерство магии, одним из их первых приоритетов стала попытка узнать секреты, хранящиеся в Отделе тайн. Результат стал сущим кошмаром. Большинство полукровок были задержаны по обвинению в том, что они маглорождённые, так как не смогли доказать, то у них были чистокровные родители. Остальные были либо вынуждены уйти с работы, либо, как и Людард, цеплялись за свою работу и делали всё возможное, чтобы подорвать деятельность приспешников Волдеморта изнутри. Такая тактика была эффективной, по большей части из-за того, что никто из Пожирателей Смерти не знал, что они должны были обнаружить в Отделе тайн и, как результат, не имели ни малейшего понятия, врали им сотрудники или нет.

Но тактика не продержалась долго, поэтому судьба всего отдела приняла особенно жестокий оборот. Будучи не в состоянии скрыть от посторонних глаз свои исследования, оставшиеся невыразимцы уничтожили большую часть своих работ, тем самым предотвращая их попадание в руки Пожирателей Смерти. Выжили они лишь благодаря тому, что их маленький бунт пришёлся на день сразу перед Битвой при Хогвартсе. Остальное было известно всем. Годы после падения Волдеморта были потрачены на отчаянные попытки восстановить утраченную работу, что, частично, послужило причиной, почему проект Дафны по хроноворотам так долго ждал одобрения. У них были более приоритетные задачи. Хроновороты можно было купить, в отличие от исследований невыразимцев.

В Министерстве, конечно, было много народу к тому моменту, когда Дафна прибыла. Эта часть дня ей нравилась меньше всего, так как ей приходилось прокладывать себе путь через толпу, а это она ненавидела почти так же, как путешествия через каминную сеть. Она не очень хорошо справлялась с тесными пространствами. В них она теряла самоконтроль без очевидной причины. Логическая часть её разума не могла понять, почему они так влияли на неё. Но это было, по сути, определением иррационального страха.

Но впервые за всё время работы в Министерстве магии, Дафне удалось пройти сквозь толпу работников с относительной лёгкостью. Её новоприобретённая репутация заставляла людей отступать и пялиться. Шепотки и приглушенное бормотание сопровождали её до самого лифта и были отнюдь не позитивными. Гринграсс улавливала такие фразы, как: "И кем она себя возомнила?", "Чем только думает Поттер?", "Не такая уж она и красивая". Зайдя в лифт к паре секретарш, которых она видела пару раз в жизни, Дафна ощутила, что это будет определённо долгий день.

Но её короткое путешествие до Отдела тайн, к счастью, прошло без эксцессов. Когда лифт останавливался, люди, намеревавшиеся зайти, сомневались, завидев её, словно боясь, что те байки, которые о ней распространяла Вейн, были правдой. По крайней мере, её оставили в покое. Несмотря на уверенность в себе, было крайне неприятно слушать гадости от людей.

— Ты опоздала, — проинформировал её Людард, когда Гринграсс подошла к рабочему столу через несколько минут.

— Меня задержали, — пояснила Дафна, падая на стул. Из-за различий в специфике их работы, у каждого невыразимца были свои отдельные кабинеты, расположенные недалеко от самого Отдела тайн. В результате каждый кабинет сильно отличался. Дафна заставила одну стену книжными шкафами, на полках которых теснилось множество самых различных книг, которые она собирала по работе или приносила из дома на протяжении нескольких лет. Небольшая коллекция пишущих досок самых разных размеров находились позади рабочего стола. Каждая из них была заполнена расчётами, а некоторые содержали эскизы новых дизайнов для хроноворотов, которые она пыталась внедрить.

— Убедись, что это больше не повторится, — произнёс Людард c огоньком в глазах, и его губы скривились. — Правила существуют не просто так, Гринграсс. Кстати о них… ты ведь в курсе, что финансирование твоих маленьких "экспериментов", — он пренебрежительно махнул тощей, бледной рукой в сторону небольшой горки разобранных хроноворотов на столе Дафны, — на исходе. Если я вскоре не увижу результаты…

— То попытаешься свернуть проект, я знаю, ты уже говорил, — быстро закончила за него Дафна, притягивая к себе увеличительное стекло и устанавливая его так, чтобы оно находилось над мельчайшими частями разобранного хроноворота. Эта была тонкая работа, которую, как поняла Дафна, лучше делать вручную. Использовать волшебную палочку для левитации отдельных частей стало слишком сложно. Теперь она использовала палочку, только когда необходимо было скрепить эти части вместе.

— У тебя остался последний шанс, Гринграсс, — продолжил Людард, пытаясь изо всех сил выглядеть угрожающе. Дафна лишь изогнула бровь, даже не удосужившись посмотреть на него, так как уже приступила к работе. В любой другой день она могла бы попытаться быть чуть более дружелюбной, но не сегодня. Пройти через неловкое десятиминутное путешествие в Отдел тайн, которое явно не будет единичным случаем, было достаточно, чтобы её настроение упало куда ниже обычного.

Людард недовольно хмыкнул и ушёл, гневно бормоча себе что-то под нос. Её поведение не пройдёт без последствий, но в тот момент Дафну это не волновало. Всё, чего она хотела, это чтобы её оставили в покое и позволили работать. Её желание было услышано, поэтому большая часть утра прошла спокойно, хотя это ей не помогло. Дафна до сих пор не продвинулась ни на шаг в своей работе. Новые модификации заставляли возвращаться к предыдущим шагам, а не назад во времени. Сложность заключалась не в конечном восстановлении их оригинальных функций — с этим Дафна справилась несколько недель назад. Проблема заключалась в расширении временного диапазона в обе стороны.

Единственное, что улучшало настроение Дафны, пока она яростно пролистывала "Теоретическое Путешествие во Времени: Парадоксы и Возможности" Жан-Люка Бадера, было то, что до обеда оставалось всего несколько минут. Время наедине с Гарри в магловском мире было тем, в чём она сейчас нуждалась. На самом деле, она уже думала сдаться в поисках ответов в книге Бадера и уйти на обед, как её внезапно прервал стук в дверь. Стучавший не потрудился дождаться, пока ему позволят зайти, и просто вошел. Питер Миллер никогда не отличался пониманием личных границ или основ социального взаимодействия.

— Занята? — спросил он, хотя это не прозвучало вопросом, а больше смахивало на попытку быть вежливым. Миллер какое-то время стоял у двери, дожидаясь ответа Дафны. Его пальцы выбивали какой-то хаотичный ритм друг об друга. Даже по мнению многих невыразимцев он был странным. Например, он постоянно снимал мантию по приходу на работу, заявляя, что магловская одежда более комфортна. Мужчина был полукровкой, поэтому знал о магловском мире куда больше, чем Дафна. По одному взгляду было ясно, что он предпочитал жить в стиле того мира. Красная футболка, чёрный жилет с полосатой спиной и джинсы позволили бы Миллеру отлично влиться в толпу на любой улице Лондона. На руке у него была татуировка, зачарованная на шевеление. Этнический узор на запястье скручивался и раскручивался, демонстрируя такое же нетерпение, как и у хозяина, стоявшего у прохода, а ещё, как знала Дафна, скрывал глубокий шрам.

— Превосходно, — продолжил Миллер, когда Дафна закрыла книгу с тяжёлым вздохом.

— Что тебе нужно? — раздражённо спросила Гринграсс.

— Я пришёл для того, чтобы выразить своё… сочувствие, — поймав непонимающий взгляд Дафны, он продолжил: — По поводу статьи.

— Спасибо, — наконец сказала Дафна, когда её мозг уловил суть происходящего. Она никогда бы не подумала, что Миллер может быть приятным человеком, так как обычно его можно было назвать раздражающим, эгоцентричным, самовлюблённым и грубым, но не приятным. — Меня обзывали и похуже.

— Я говорю не про безосновательную клевету, — пояснил Миллер, нахмурив брови. Он был на удивление спокоен, даже его пальцы перестали дёргаться. — Хотя, как я полагаю, иногда она может вызывать стресс.

— Тогда о чём ты говоришь? — спросила Дафна, положив книгу на стол, ощущая страх, внезапно появившийся в желудке. Что эта Вейн ещё там понаписала?

— Как много ты прочла? — поинтересовался Миллер. К такой деликатности с его стороны она была не готова. За все эти годы работы они участвовали в нескольких остроумных беседах, вероятно, основанных на том, что она была одной из немногих, которых он не презирал. Но никогда за всё это время он не был деликатным. Грубым и невежественным, определённо, с эпизодическими признаками того, что он на самом деле не презирал её. Он помнил её имя, а это уже было огромным достижением. Почти ко всем остальным он обращался так: Не-Гринграсс. Но она не ожидала от него такой… вежливости.

— Только первую полосу, но там всегда одно и то же.

— Хотя это предположение действительно обычно верно, в данном случае это не так. Я редко читаю "Ежедневный Пророк", но я услышал, как другие обсуждали эту статью и, похоже, Вейн в этот раз дополнила статью внутри, — Дафна резко побледнела, а выражение лица Миллера с заострёнными чертами могло сказать лишь об одном. Она смутно осознавала, что он вытащил свою палочку из заднего кармана джинсов, пока её мозг начал лихорадочно соображать, отчаянно пытаясь подумать что там могло быть, но ничего не приходило в голову.

— Я знаю, насколько ты ценишь приватность, и считаю, что тебе, возможно, захочется узнать, что написала Вейн, — сказал Миллер и кинул копию "Ежедневного Пророка" ей на стол. — Хотя я знаю, что это произошло давным-давно, ты никогда об этом не упоминала. Никогда за всю тысячу двести тридцать шесть дней, что мы знакомы. Поэтому, я решил, что для тебя это было… сложно. Мне пришлось пройти через подобное, и этим фактом я стараюсь ни с кем не делиться. Не сложно было догадаться, ты ведёшь себя так же. Однако Вейн сделала так, чтобы молчать оказалось невозможным. Я считаю, что ты должна знать. Невежество никогда не бывает блаженством. Оно лишь делает осознание факта сложнее. Я бы тебе такого не пожелал.

Её задумчивость исчезла, едва копия "Пророка" приземлилась на стол. Она увидела свою фотографию, но быстро перевернула страницу. На второй было примерно то же самое, что и на первой, но на третьей странице статья резко изменилась. Центр внимания сместился с Дафны на её семью. Сначала речь зашла про Асторию, затем про её отца и, наконец, вся остальная колонка была посвящена тому, о чём она так боялась говорить. Под нагромождением всех слов, которые она была не в силах заставить себя прочитать, уместилась маленькая колдография. Но она была не в состоянии передать её красоту. Никакая колдография не могла.

— Они не должны были это печатать, — произнесла Дафна, пока она продолжала рассматривать снимок. Её грусть внезапно сменилась на чувство праведного гнева. У них не было права. Это была её жизнь. Если бы она хотела, чтобы все знали, напоминали ей об этой части жизни, то она бы рассказала сама. Но на не хотела. Вместо этого Гринграсс спрятала эти воспоминания глубоко в себе на большее время, чем ей хотелось бы помнить. И они должны были там оставаться. Прошлое являлось прошлым, и никто не мог этого изменить, вне зависимости от того, насколько ей бы хотелось. Она не могла. Девушка выросла, смирившись с этим, хотя от этого и не становилось легче. Всё, что Дафне удалось сделать, это похоронить прошлое, потому что альтернативы были слишком болезненны.

— И с каких это пор "Ежедневный Пророк" печатает то, что им следует? — спросил Миллер с ноткой сочувствия.

Но Дафна уже не обращала на него внимания. Она смутно осознавала, что встала на ноги, но её разум не был сосредоточен на том, что делало тело. Всё, на чём Дафна могла сосредоточиться — это воспоминания, которые, как ей казалось, давно отбросила. Воспоминания давно минувших дней. Что-то тёплое скатилось по её щеке. Она яростно смахнула слезинку со щеки, пару раз моргнула, а затем быстро направилась к выходу из кабинета. Она не могла оставаться там. Дафна не понимала, что делает, но это её мало волновало сейчас. Всё, что она хотела, это уйти. Ей нужно было уйти. Она не могла остаться там, она не могла думать здраво. Воспоминания нахлынули на неё.

Каждое отдельно взятое воспоминание, каждая мысль, каждая несбывшаяся надежда или мечта, от которых она была вынуждена отказаться, терзали её. Её желудок словно скрутило в узел, сердце тяжело колотилось, а красная пелена застилала глаза. Ей потребовалось приложить все свои силы, чтобы остановить рвавшийся наружу поток слёз. Та женщина, которой она стала, исчезла в мгновение ока, уступив место маленькой потерянной девочке.

Дафна не была уверена, как долго она шла или куда её вели ноги. Её уединение было нарушено звуком собственного имени, сначала тихим, а потом немного громче. Она повернулась, понемногу начиная чувствовать, как ветер легонько играет с её волосами. Где-то неподалёку послышался звук автомобильного гудка. Солнце ярко засветило в глаза, когда она смотрела в небо, но внезапно перед ней возникло встревоженное лицо Гарри Поттера. Ей потребовалась пара секунд на осознание, что они стоят рядом с небольшим ресторанчиком, который Гарри выбрал для их обеда.

— Ты в порядке? — спросил Гарри, аккуратно подходя ближе. Его зелёные глаза внимательно рассматривали её лицо. Люди шумно проходили мимо, отчаянно спеша по своим делам, как это обычно бывало в магловской части города. Но ни Гарри, ни Дафна не обращали внимания на них, оба были сосредоточены друг на друге.

— Не совсем, — честно откликнулась Гринграсс, поскольку отрицать это она не могла. Несколько шальных слезинок скатились по её щекам, а бледность лица никуда не исчезла. Но она не стала бы ему лгать, даже если бы могла. Он являлся одним из нескольких человек, которым Дафна полностью доверяла, один из немногих, с кем она чувствовала себя настолько комфортно, что могла поделиться своими чувствами. Боль, которая вырывалась и разрывала ее сердце, была тем, что она обычно попыталась бы сохранить в тайне. Но не от Гарри.

— Пойдём, не будем тут задерживаться. Может, поговорим у меня? — мягко спросил он.

Дафна кивнула, понимая, что они начинают привлекать к себе излишнее внимание своим маленьким представлением, особенно для тех, кому нечего было делать. Она почувствовала, как он взял её за руку, нежно сжав, пока вёл её за собой, уводя на маленькую тихую улочку подальше от чужих глаз. Когда они убедились, что рядом никого нет, Дафна почувствовала очень знакомое и неприятное ощущение аппарации. Лондонская улица исчезла, а перед ними появилась массивная чёрная дверь дома Гриммо двенадцать.

— Что случилось? — поинтересовался Гарри, когда они пересекли порог дома, а дверь за ними закрылась, скрывая их от всего остального мира.

— Ты не читал сегодняшний выпуск "Ежедневного Пророка", не так ли? — осторожно спросила Дафна, пока они проходили вглубь дома, надеясь, что ей придётся объяснять меньше деталей. Но слабая надежда разбилась, когда Поттер отрицательно покачал головой, слегка нахмурившись. — Они, ну, написали статью про нас. Мусор, как обычно. За исключением некоторых моментов.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри, явно сбитый с толку, разгоняя полумрак взмахом волшебной палочки. Внезапные вспышки свечей по обе стороны коридора заставили её зажмуриться на секунду.

— Есть вещи, о которых я тебе никогда не говорила. На самом деле, я много чего не говорила. Я просто… не люблю говорить об этом, — объяснила Гринграсс. Их взгляды встретились, но Гарри ничего не сказал, он ждал. Они остановились у подножия лестницы. Дафна потупила взгляд, опуская его в пол, садясь на ступеньку.

Она тяжело вздохнула, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, которые грозились захлестнуть её с головой. Часть её хотела сохранить молчание, просто продолжая жить дальше, позволяя миру вращаться вокруг неё. Её глупая часть. Часть, боявшаяся встретиться лицом к лицу с последствиями. Дафна подняла взгляд на Гарри, всего на одну секунду, проверяя, находится ли он рядом с ней. Этот страх не отпускал её ни на секунду с того самого дня, и она так и не смогла его побороть несмотря на все свои усилия. Но Гарри не сдвинулся с места. Он стоял рядом с ней, решительный и готовый выслушать.

— Моя мама мертва, — прямо сообщила ему Дафна, болезненно осознавая, как дрожит её голос, и что слёзы застилают глаза. — Она умерла, когда я была ещё ребёнком. Мы только-только начали учиться в Хогвартсе. Я бы никогда туда не отправилась, если бы знала, что это произойдёт. Но меня там не было, я не видела её. У меня даже не было возможности попрощаться с ней.

— Мне жаль, — тихо произнёс Гарри, усаживаясь на ступеньку рядом с ней. Она почувствовала, как он обнимает её за плечи и притягивает ближе к себе. Она не сопротивлялась, а просто положила голову ему на плечо.

— Всё в порядке, — сдавленно пробормотала Дафна, слегка всхлипнув, пока вытирала слёзы. — Почему люди так говорят: "Всё в порядке"? Даже когда на самом деле нет. Она была моей мамой и могла столько всего сделать. То есть, она была превосходной, была… удивительной. Она могла достигнуть чего угодно, понимаешь? Она не должна была так умереть. Это несправедливо. Посмотри, сколько человек впустую проводят свою жизнь, почему они живут, а она нет? Почему они? А не она? Почему это должна была быть мама?

Слёзы каскадом катились по щекам, но ей было всё равно. Она, вероятно, выглядела жалко, может, даже глупо. Но с тех пор, как это случилось, Дафне пришлось взять на себя ответственность, её отцу было трудно заботиться о себе, не говоря уже об Астории. В последующие недели после смерти её матери, Дафна провела большую часть своего времени присматривая за Асторией, убеждаясь в том, что у неё есть всё необходимое, прежде чем её не заставили вернуться в школу. Собственные нужды Дафны исчезли, она была готова пойти на любые жертвы. Она просто закрылась от этого, изо всех сил старалась пройти через это. Двигаться дальше. Спустя некоторое время остановиться стало невозможно.

Они долго сидели в тишине, Гарри нежно поглаживал её по плечу. Сначала неловко, но чем дольше они сидели, тем более уверенным он становился. Он ничего не говорил, позволяя ей выговориться. Годы грусти, смешанной с виной, от которых Дафна так отчаянно пыталась скрыться, внезапно настигли её. Нежеланные и беспощадные. Вся боль, копившаяся в ней годами, горе, которое она пыталась пережить, выходили наружу горячими слезами, стекавшими по щекам.

— Я не знаю почему, Дафна, — мягко произнёс Гарри, нарушая тишину, воцарившуюся между ними. Поток слёз и эмоций, одолевавший Дафну, казалось бы, поутих, пока она прижималась к нему. Он ждал, пока она выговорится, пройдёт через это. Возможно они сидели пять минут, или пятнадцать, или даже час. Дафна не была точно уверена, сколько времени прошло. — И ты права. Это нечестно. Ничего из этого нечестно. Но у тебя есть отец, Астория, Трейси и я. Мы никуда не уйдём. Я не уйду. Даю слово.

— Спасибо, — тихо произнесла Дафна, слабо улыбнувшись ему. Слово "спасибо" не могло полноценно выразить тех эмоций, которые она ощущала. Он был одним из немногих мужчин в её жизни, которым она когда-либо позволяла приближаться к ней. Если уж на то пошло, за эти годы Дафна редко вообще позволяла кому-либо с ней сблизиться. Трейси были исключением из правил, частично из-за того, что она была там и видела, что произошло, но ещё потому что она была чрезвычайно верна и отказывалась сдаваться, когда дело касалось её друзей. Дафна всегда подозревала, что её подруге куда больше подошёл бы Хаффлпафф, чем Слизерин, но она была чрезвычайно рада, когда шляпа не распределила её туда.

— Тебе не нужно меня благодарить. Я твой друг, помнишь?

— А я уж было подумала, что мы не знакомы, — попыталась пошутить Дафна. Это была старая тактика, которую она знала слишком хорошо: скрывать чувства за шутками и саркастичными комментариями. Это был превосходный навык для выживания, но ужасная привычка.

— Прости, что разочаровал, — улыбнулся Гарри, прежде чем добавить. — Какой она была?

— Что? — переспросила Дафна, застигнутая врасплох такой внезапной сменой темы.

— Твоя мама, какой она была? Я хочу сказать, что ты не обязана отвечать, если не хочешь. Я понимаю тебя. Правда. Подумал, что это может помочь тебе, — быстро проговорил Гарри, в его голосе звучала смесь понимания и лёгкой паники.

Дафна сидела рядом, обдумывая его слова. Если кто-то и сможет понять её чувства, так это он. Конечно, он сможет. Гарри был вынужден провести свою жизнь без семьи и родителей. У него были только друзья. И несмотря на всю свою боль, через которую ей довелось пройти, Гринграсс не могла себе представить, каково было ему. Она чувствовала себя немного глупо, даже эгоистично, ведь она сваливала все свои проблемы на человека, которому пришлось пройти через куда худшие события, чем она могла себе представить.

— Нет, всё в порядке. Я понимаю, — искренне заверила его Дафна, когда поняла, что так ничего и не ответила. Может, он прав. Может, это поможет. Дафна никогда не думала об этом в таком ключе. Её пугала сама мысль о воспоминаниях, связанных с матерью, поэтому она всякий раз бежала от них и использовала все возможные отговорки. Астория. Её отец. Это все, что у неё было: оправдания. Единственная причина, по которой Дафна никогда не решалась на это, была в том, что она боялась, что это причинит ей слишком много боли. Но разве он не поступил так же? Разве он не сбежал от Джинни? И преследовавших его боли и страданий? И разве не Элиза помогла ему выбраться? Он никогда не говорил о сеансах с ней, но Дафна видела чудеса, которые эта женщина сотворила с Гарри. И кто сказал, что разговор о матери не поможет Дафне? У неё всё равно было всего несколько человек, которым она предпочла бы поведать.

— Думаю, она бы тебе понравилась, — тихо начала рассказывать Дафна, смотря в пол, представляя перед собой женщину, которая так много значила для неё и всегда будет значить. — Она была потрясающей, умной и забавной. В смысле, иногда она могла к нам слишком мягко относиться. Отцу приходилось быть строгим родителем, когда он приходил домой. Не то чтобы у него это хорошо получалось.

— Не могу себе его таким представить, — признался Гарри, слабо улыбнувшись. — Он мне показался совсем другим.

— Он на самом деле другой, то есть, он всегда пытается казаться сдержанным и профессиональным, но мама всегда смеялась над его попытками. Это немного портило эффект, знаешь ли. Они никогда не были хороши в этом. Наверное, мы доставили им немало головной боли, если честно. Но они никогда ни на что не жаловались. Это было прекрасное время. Я никогда не думала, что однажды оно просто… закончится. Я имею в виду, слышать о таких вещах это одно, но я и представить себе не могла, что это коснётся нас. Всегда кажется, что это происходит только с другими людьми, понимаешь?

— Да, — грустно кивнул головой Гарри.

— Мы даже ничего не могли сделать, — тихо продолжала Дафна. — Они никогда не замечали этого. То есть, у неё бывали головные боли и всё в таком духе, но зелья, которые она принимала, притупляли боль так сильно, что мы не заметили ухудшения.

— Что это было?

— Опухоль мозга, — ответила Гринграсс, зная, что ей не надо ничего больше говорить. Гарри прекрасно понимал значение этого слова, в отличие от многих других волшебников. Всем требовалось объяснять, что это такое. Друзья, семья, никто из них не знал, что произошло. Это была одна из худших частей, объяснять это снова и снова. В отличие от маглов, чистокровные не знали таких болезней. Они думали, что неправильно для женщины "её положения" так умереть. И их высокомерие всегда вызывало отвращение у Дафны. Даже смерть не могла побороть их глупые чистокровные предрассудки.

— Мне никогда не было так больно, — призналась Дафна глухим голосом, вспоминая тот момент, ту трагическую потерю, которой она так и не смогла избежать, хотя пыталась изо всех сил. — И я всегда боюсь, что однажды придётся пережить эту боль снова. В смысле, посмотри на себя, ты такой честный и терпеливый и… и добрый. Прямо сейчас, Гарри, ты отличный друг, которого я и не надеялась найти. Но настанет день, когда мы потеряем это всё, и мы ничего не сможем сделать, чтобы остановить это. Ничего. Я не хочу снова так себя чувствовать.

— Есть одна вещь, которую ты можешь сделать, — мягко сказал ей Гарри, чуть отодвигаясь от неё, чтобы его лицо было на одном уровне с её. Его изумрудные глаза смотрели в её собственные, полные боли, сожаления и понимания. — Не пытайся смотреть в будущее, сосредоточься на настоящем, на том, что у тебя есть сейчас. Конечно, ты можешь позволить себе быть одержимой будущим, закрыться от всех и вся, потому что тебе страшно подпустить их близко. Потому что однажды воспоминания о них будут настолько болезненными, что тебе станет сложно дышать. Поверь мне, я знаю это чувство. Но если ты это сделаешь, то ты выберешь не жизнь, а существование. Один мой старый друг однажды посоветовал мне не жалеть мёртвых, а жалеть живых. И прежде всего, жалеть тех, кто живет без любви. И знаешь, что? Он был прав. Жизнь без любви — совсем не жизнь, любовь стоит того, чтобы лелеять моменты, которые ты проводишь с теми, кто тебе дорог.

— Ты правда в это веришь?

— Да, верю. Меня бы тут не было, если бы не верил, — ответил Гарри, слабо улыбнувшись. Несмотря на своё состояние, Дафна почувствовала, как её губы тронула улыбка. Гарри всегда умел заставить её улыбнуться. И неважно, насколько плохим было её настроение, он всегда мог поднять его. В такие моменты она понимала, насколько ей повезло, что он появился в её жизни. Гринграсс прекрасно понимала, что с ней не так-то просто ладить, но по какой-то причине Гарри остался рядом с ней.

— Спасибо, — мягко произнесла Дафна с искренней улыбкой. Она надеялась, он поймёт значение этих слов. Вряд ли обычное "спасибо" смогло бы выразить всю признательность за то, что он сделал и сказал. Или, точнее, за роль, которую он играл в её жизни.

— За что?

— За то, что остаёшься собой, — ответила Дафна, чуть не засмеявшись над его растерянным выражением лица. — За то, что ты сейчас здесь. За то, что выслушал. За всё это.

— Всегда, — пообещал Гарри. — Кроме того, ты бы сделала то же самое для меня.

— Всегда, — искренне откликнулась Дафна, чем почти удивила саму себя. Но она действительно помогла бы ему, и когда она посмотрела в его изумрудно-зелёные глаза, она поняла, что он тоже это знал.

После бесконечно долгой недели пристальных взглядов, шепотков и грубых допросов, когда "Ежедневному пророку" и прочим магическим СМИ наскучила история, основанная исключительно на предположениях и вымыслах, Дафна наконец-то смогла вернуться к нормальной жизни. И хотя иногда случайные прохожие ещё узнавали её в лицо, по большей части девушку оставили в покое. Её новоприобретённому уединенную также в немалой степени помогло начало Чемпионата мира по квиддичу.

Англия, уволившая за пару месяцев до начала чемпионата своего менеджера вследствие рекордных двенадцати международных матчей без побед и поимок снитча, внезапно преобразилась. Без менеджера, но сохраняя уверенность в себе (несмотря на рекордно низкий уровень побед), они обратились к "зелёному", но энергичному Майку Сампсону. Молодой Сампсон, который до этого возглавлял команду "Паддлмир Юнайтед", привнёс энтузиазм, уверенность и тактический талант, которых не было ни у одного английского клуба очень долгое время, насколько помнила Дафна. Пожалуй, пик их успеха пришёлся на финальный товарищеский матч, когда Англия под руководством Сампсона выиграла у Ирландии со счётом 350-180. Последующая истерия о серьёзных шансах Англии попасть на международные соревнования означала, что Дафна могла смело показаться на людях, не опасаясь пристального внимания едва знакомых людей.

Несмотря на возвращение к нормальной жизни в магическом мире, Дафна полюбила различные ресторанчики и пабы, в которых они часто обедали с Гарри. Поэтому когда она, наконец-то, смогла связаться с Трейси, они договорись встретиться в маленьком пабе в нескольких милях от центра Лондона. Дафна наполовину ожидала от Трейси тяжёлого сопротивления выходу в люди, так как она имела привычку быстро влюбляться по уши в того, с кем встречалась, и сейчас скорее всего грустила из-за разрыва. Это была одна из тех многих вещей, в которых они были полными противоположностями, поскольку Дафна всегда была осторожна и с ней, вероятно, бывало трудно. У Трейси было одно из самых больших сердец, которые когда-либо видела Дафна. Но в этот раз, как ей показалось, что-то изменилось. Вместо того, чтобы замкнуться в себе, Трейс с воодушевлением приняла предложение подруги.

— Ты хорошо выглядишь, — прокомментировал отец Дафны, когда она спускалась по лестнице в холл Гринграсс-мэнора. Он стоял спиной к гостиной, привалившись плечом к дверному косяку, держа руки в карманах и широко улыбаясь. Уже было почти семь часов вечера, но благодаря магическому способу перемещения и привычке Трейси опаздывать, Дафна не слишком волновалась, поглядывая на старые дедушкины часы, которые отсчитывали последние секунды. — Какие-то особенные планы?

— Спасибо, — улыбнулась в ответ Дафна, пытаясь застегнуть маленькую, аккуратную, но при этом весьма упрямую изумрудную серёжку. Она плохо умела управляться с украшениями, почти всю жизнь предпочитая обходиться без них. Наряжаться и вести себя как подобает леди, ей было не комфортно, да и талант к этому у неё отсутствовал. И всё же, когда она готовилась к выходу, эти серёжки попались ей на глаза. Годами Дафна даже не смотрела на них, скорее всего, потому, что на самом деле они не принадлежали ей, а были унаследованы от матери. Они подходили к наряду, который она выбрала на сегодня. В нём не было ничего особенного: бордовая блузка в сочетании с чёрной юбкой и даже туфлями на небольшом каблуке, о которых она вообще забыла. Но критичного осмотра отражения в зеркале, более долгого, чем ей хотелось бы признать, она не могла не согласиться с вердиктом отца.

— Собираюсь встретиться с Трейси, — продолжила Дафна, когда наконец-то справилась с непослушной серёжкой. — Подумала, что ей будет полезно.

Не было нужды упоминать, почему она нуждалась в этой встрече. После всего, что она узнала о вопиющем поведении Адама на свадьбе, отцу Дафны нужно было немного успокоиться. Хотя подробности того, что Дафни сделала с маленьким червём, помогли.

— Надеюсь, вы, девочки, хорошо проведёте время, — счастливо заметил Маттиас. — Мерлин знает, вы обе заслужили.

— А что насчёт тебя, собираешься развлечься? — поинтересовалась Дафна, быстро проверив содержимое кошелька, чтобы убедиться, что она положила правильные деньги. В одну из их с Гарри первых встреч, Дафна забыла положить в кошелек магловские деньги, снятые со счёта в Гринготтсе, а затем удивилась, почему официантка отказалась принять галлеоны в качестве оплаты. По крайней мере, у Гарри в тот момент хватило такта не рассмеяться, пока официантка находилась на расстоянии слышимости.

— Если не принимать во внимание подборку учебников на следующий учебный год, то нет. МакГонагалл хочет, чтобы мы все прислали ей список, чтобы она их одобрила. И кто говорил, что у учителей бывают выходные?

— Не-учителя? — риторически спросила она, открывая чулан под лестницей и выбирая пальто из множества висящих на штанге. Большинство из них принадлежало Астории, у которой была вредная привычка покупать больше одежды, чем ей требовалось на самом деле. — Почему бы тебе не поступить так же, как остальные преподаватели? Просто выбери те же, что и в прошлый раз.

— Потому что это скучно, Даф, очень скучно. Ты хоть представляешь себе, насколько уныло каждый раз, год за годом, читать тридцать сочинений по одному и тому же учебнику? Попробуй сама. Так что я уже наметил новые темы, осталось только найти учебники.

— Что ж, повеселись, — кивнула Дафна в ответ на восторженную улыбку отца. Несмотря на все его жалобы и недовольные стоны, ему нравилось преподавать. Зная его, он с радостью сидел бы до раннего утра в окружении стопок книг, пока не нашел бы нужную. Обычно он освобождал место в гостиной, садился в центре, а затем создавал вокруг себя круг из книг, пока не находил лучшую. Очевидно, это помогало ему думать. Но Дафна считала, что это выглядит нелепо. После того, как книга была выбрана, он убирал неподходящие книги и начинал процесс поиска по новой. Так продолжалось до тех пор, пока все учебники для нового учебного года не были выбраны. Это было потрясающее зрелище, но скорее для зрителя, чем для участника — сама Дафна бы ни за что в жизни не присоединилась. Подобный хаос запросто мог свести её с ума.

— А ты повеселись с Трейси. Передавай ей привет.

— Обязательно, — улыбнулась Данфа, надевая пальто, затем быстро обняла отца и поцеловала его в щеку, прежде чем выйти в тёплый летний вечер. Солнце почти зашло за горизонт, но в отличие от зимних месяцев, небосвод всё ещё озарял тёплый свет. Белые облака превращались в красные по мере наступления заката. Вот почему она предпочитала лето. Она никогда не любила темноту, особенно в детстве. Но вместо того, чтобы позволить наступающим сумеркам испортить ей настроение, она улыбалась, пока шла по дорожке в сторону сада. В клумбах вокруг расплескались настоящие моря красных, оранжевых и жёлтых цветов, о которых всегда так любовно заботилась мама. Эту страсть разделял и её отец, хотя он никогда особо не любил копаться в саду. Все её любимые цветы росли здесь вместе с его цветами.

Солнце всё ещё озаряло небосвод в милях от Гринграсс-мэнора, чему Дафна была только рада, аппарировав неподалёку от паба, в котором они договорились встретиться с Трейси. Как поняла она за все их годы дружбы, хорошо иметь лучшую подругу-полукровку, ведь, в отличие от других чистокровных, она понимала, как вписаться в магловский мир. Никто даже не посмотрел в её сторону, когда она вышла с узкой улочки, направляясь к большому кирпичному зданию в конце дороги. Большие золотистые буквы над входом гласили: "Красный Лев". Оранжевый свет лился из каждого окна. Несколько группок людей стояло на улице, наслаждаясь вечером: одни курили, другие болтали, держа в руках напитки.

Интерьер был схож со всеми остальными пабами, которые посещала Дафна: тёплый оранжевый свет, тёмно-красный ковёр и стены нейтрального цвета с несколькими картинами тут и там, чтобы не казались слишком блеклыми. Поскольку вечер был тёплым, большая часть клиентов сидела на летней площадке позади паба, где находились столики самых разнообразных размеров, чтобы вместить разное количество людей. Когда она вошла, паб встретил её негромкой болтовней, тихой музыкой и случайными смешками. Где-то кто-то уронил бокал, а неподалёку произносили тост несколько мужчин, которые выглядели настолько привычными для окружающей их обстановки, что на самом деле начали сливаться с ней.

— Я могу вам помочь? — произнёс раздражающе-услужливый весёлый голос, когда посетители вернулись к своим напиткам и пустой беседе после короткого перерыва. Голос принадлежал молоденькой девушке, одетой во всё черное, с полотенцем, торчащим из кармана брюк. Больше всего раздражала сияющая улыбка, будто приклеенная к лицу девушки, вне сомнения, во благо качественного обслуживания клиентов. Такая улыбка могла принадлежать либо лжецу, либо идиоту. "Никто в здравом уме, — подумала Дафна, вспоминая рождественский вечер, когда она была вынуждена работать в "Дырявом Котле" после выпуска из Хогвартса, прежде чем стать невыразимцем, — не может радоваться такой низкооплачиваемой неблагодарной работе".

— У меня забронирован столик, — сказала Дафна, не удосуживаясь улыбнуться в ответ. — На Гринграсс.

— Ваш столик под номером три. Пожалуйста, следуйте за мной, — сообщила девушка с невозмутимой улыбкой, несмотря на пристальный взгляд Дафны, и повела их к круглому пустому столу, расположенному у большого окна слева от бара.

Дафна понимала, что ей не следует грубить человеку, который всего лишь делает свою работу. Её терзал тот факт, что всё это было игрой, одной большой ложью, на которую все купились. Подобная ложь воспитывалась в ханжеских чистокровных семьях, в том числе у родственников, которых она встречала, когда росла. Но понимая по собственному опыту, что в этом не было вины девушки, Дафна выдавила скупую улыбку, усаживаясь за своё место и постаралась быть предельно вежливой, заказывая напитки.

Трейси была бы не Трейси, если бы пришла одновременно с подругой. Она опоздала ещё на добрых пятнадцать минут. Дафна давно сделала заказ и от скуки листала меню в кожаной папке, размышляя о том, пора ли ей перейти к закускам, когда Трейси наконец-то появилась.

— Прости, прости, — торопливо пролепетала Трейси, присаживаясь за столик. — Я попыталась прийти вовремя, даю слово. Я уже уходила, когда меня выловил Хоскинс и приказал явиться к себе в кабинет. Я попыталась ему объяснить, что у меня планы, но он настоял, но это даже к лучшему, Даф, помнишь, я хотела заработать повышение? Я его действительно получила! Я смогла! Не могу в это поверить!

— Я знала, что ты сможешь! — просияла Дафна. Её лучшая подруга работала день и ночь, наблюдая, как повышения раздают тем, кто их даже не заслуживают, а также целителям с правильной фамилией. Либо им, либо целителям, чья ценность равнялась нулю, поэтому их повышали, чтобы они стали чужой проблемой. Дафна знала несколько таких целителей, которых, как она была уверена, нельзя было допускать к пациентам, но вместо увольнения им давали хорошую офисную работу и повышали зарплату. С глаз долой, из сердца вон.

— Спасибо, я до сих пор не могу в это поверить. Я так долго работала над этим и, наконец-то, я смогла. Это так странно. Я не знаю. Я ещё не до конца это осознала. Я буду заведовать своим собственным отделением, Даф. Я.

— И каким отделением ты будешь заведовать?

— Отдел по устранению последствий заклинаний, — счастливо ответила Трейси, недоверчиво улыбаясь. Дафни уже давно перестала пытаться понять, почему уверенность Трейси в своих способностях так мала. Снова и снова она доказывала себе и окружающим, что она талантливая ведьма и потрясающий целитель. И всё же, вне зависимости от полученной похвалы, Трейси отказывалась поверить в то, что делала что-то из ряда вон выходящее, хотя доказательства были на её стороне. — Джексон уходит на пенсию через пару недель, поэтому я буду учиться у него этот период, чтобы разобраться в том, что он делает и всё такое.

— А у тебя будет меньше работы, чем в последнее время?

— Поскольку он работает всего четыре дня в неделю, да, хотя я всё равно буду заниматься сменами по болезням, но всего один или два раза в неделю. Теперь я смогу поспать для разнообразия, и это будет потрясающе. Я месяцами нормально не спала. Сколько раз мне приходилось разбивать смены посреди дня, ну кто так делает? Как я смогу выспаться за три часа, а затем снова вернуться на работу?

— Вот тебе и сокращения, — мрачно пробормотала Дафна. — Но у нас то же самое. Они за прошлую неделю свернули три проекта. Людарду не терпится сделать то же самое с моим.

— А почему он этого до сих пор не сделал? Я думала, он вынес тебе последнее предупреждение или вроде того?

— Да, — призналась Дафна. Из-за чрезвычайной сложности устройства хроноворотов и амбициозного характера проекта, целей, тестов, результатов (а также всех связанных с ними трат) у неё почти отсутствовал прогресс. Если бы она была кем-то другим, Дафна была более чем уверена, что уже сдалась бы. Но она не позволит какому-то проекту победить её, как бы того ни хотел Людард.

— Так, и что случилось?

— Я решила проблему. Ну, половину. Я всё ещё не могу понять, как вернуться в прошлое, думаю, это из-за маленького размера капсулы. Всякий раз, когда я экспериментировала, она была слишком нестабильна, поэтому мы вынуждены обходится лишь часами, максимум сутками. Но это не то, что меня заинтересовало. Я хотела перемещаться в будущее. Никто никогда не мог этого добиться, и все, кто пытался, либо погибли, потому что использовали себя в качестве подопытного, либо потерпели фиаско.

— Без обид, но как тебе это удалось? — поинтересовалась Трейси, нахмурившись и полностью забыв про свой напиток из-за истории Дафны.

— Это оказалось до странного просто, — начала рассказывать Дафна, — вместо того, чтобы путешествовать во времени, как это обычно делает любой другой хроноворот, сработало перемещение вне времени.

— В смысле? Я немного запуталась.

— Ты ведь знаешь, как действует парализующее заклинание? Принцип почти такой же. Но вместо того, чтобы заморозить пространство, хроноворот генерирует поле, которое затем замораживает тебя во времени. Время не может проникнуть в это поле, и поэтому ты путешествуешь в будущее, оставаясь при этом на том же месте, откуда ты отправилась. Понимаешь, хотя ты остаёшься массой, ты больше не будешь явлением во времени-пространстве, и поэтому ты станешь не-событийной массой, квантовая вероятность которой равна нулю.

Несколько минут Трейси сосредоточенно глядела в никуда, отчаянно пытаясь уловить смысл сказанного.

— Как, — в итоге произнесла она, — ты вообще додумалась до этого?

Людард точно так же отреагировал на объяснение в своё время, что заставило Дафну ухмыльнуться.

— Ну, физический аспект я почерпнула в магловских книгах, которые купила на прошлой неделе, в сочетании с парой книг о магии. Правда, большинство из них были не очень хороши, то есть, я бы сама могла написать лучше. Но я полагаю, что додумалась до принципа, когда вышла та статья о маме, и я поговорила с Гарри, — на этих словах она сделала паузу, ожидая, что Трейси что-нибудь скажет в ответ, но та всего лишь кивнула лучшей подруге, как будто даже не удивилась. — Я ему всё рассказала: что произошло, и как мы пытались, как я пыталась... всё это. Я никогда никому об этом не рассказывала, кроме тебя и папы. Тори не знает и половины того, что произошло, и, честно говоря, Трейс, я не хочу, чтобы она знала. Она была слишком маленькой и любит нашу семью, только Мерлин знает, почему, но я не могу быть тем, кто отнимет у неё это. Просто не могу.

— Я знаю, — это всё, что могла сказать Трейси. Это всё, что ей нужно было сказать. В конце концов, она была там, видела произошедшее, а также слышала истории о том, что пропустила. Никто не знал об этом больше неё, никто. Для неё это был не новый разговор, если уж на то пошло, а один из самых старых, которые у них были.

— В любом случае, — быстро продолжила Дафна, не желая зацикливаться на этом снова, — я рассказала ему о том, как себя чувствовала, и как я хотела, чтобы время остановилось, дав мне шанс погоревать, собраться с силами и всё в таком духе. К чему я веду, я хотела заставить время замереть, и это натолкнуло меня на мысль, а смогу ли я заставить кого-то замереть, пока время течёт вокруг них. Это та же проблема, но с новой точки зрения.

— И сработало?

— Да, — ответила Дафна, усмехаясь. И это стало для неё огромным облегчением. Конечно, были проведены соответствующие проверки, но они были успешными. — То есть, мы пока не тестировали маховик времени на животных, но да. Я не вижу причин, по которым это может не сработать.

— Полагаю, сегодня у нас обеих есть причина для празднования, — просияла Трейси.

— Думаю, да, — улыбнулась в ответ Гринграсс. После всего произошедшего на свадьбе, Дафна отчасти ожидала, что её подруга будет плохо себя чувствовать или что ей нужна будет поддержка. Вместо этого, она увидела её счастливой, улыбающейся и полной жизни. Впервые Дафна была рада ошибаться. — Что будешь заказывать?

— Что? Тут есть еда?

— Да, а для чего я читала меню, как думаешь?

— Я и не заметила. Меня немного отвлекли восторг по поводу новостей и чувство стыда за опоздание, — пояснила Трейси, прежде чем торопливо открыть меню, быстро просматривая его.

Ей потребовалось почти пять полных минут, чтобы определиться со своим заказом. А после этого им пришлось два раза звать официанта, поскольку Трейси требовалось больше времени на принятие решения. Еда всегда была её слабостью, особенно когда в меню было много всякой вкуснятины. И после этого, когда они немного подождали, Дафна осознала, что на вкус еда великолепна, как им и обещали.

— Я рассказывала тебе, что Адам попытался вернуться ко мне пару дней назад? — поинтересовалась Трейси, наматывая спагетти на вилку.

— Шутишь? — неверяще произнесла Дафна, задержав вилку на полпути ко рту. Кусок пирога шлёпнулся обратно на тарелку. Девушка пристально смотрела на свою лучшую подругу. — После всего, что это жалкое подобие мужчины сделало с тобой, он попытался вернуться?

— Формально, мы не расставались, — честно призналась Трейси. — Я не могла заставить себя это сделать, он умеет, как бы лучше сказать, вызвать у меня чувство вины, думаю. Я уже пыталась это сделать за пару недель до свадьбы.

— Но ты же говорила, что у вас всё отлично, — отметила Дафна. Трейси постоянно болтала о нём, а это послужило главной причиной, когда Дафна так плохо на него отреагировала, когда встретила. Не было никаких признаков, свидетельствующих, что она несчастна, и Гринграсс недостаточно часто видела свою подругу, чтобы знать, правда это или нет. К сожалению, это оказалось правдой.

— Он так сказал, — поправила её Трейси. — Я просто пыталась убедить себя, что он прав, и что мы должны попробовать ещё раз, но это было не так. Наверное, меня просто тошнило от всех предыдущих неудавшихся отношений, не знаю, я думала, что должна дать ему ещё шанс. Он говорил, что никогда и ни с кем не был так счастлив, и что не может это потерять. Честно, Даф, ты бы видела его, мне казалось, что отказав, я как будто пну щенка. Но проходили недели, а я всё чаще ловила себя на мысли, словно я живу чужой жизнью. Будто плыву по течению. Только так я могу объяснить это чувство.

— Мерлин, Трейси, ты в порядке?

— Да, наверное. Я в порядке большую часть времени. Это всё ещё… свежая рана.

— Почему ты ничего мне не сказала? — спросила Дафна. Она была бы рядом с Трейси, если бы знала. После всего, через что они прошли, Трейси это понимала. Так почему она не попросила о помощи? Хотя бы ради того, чтобы выговориться.

— Потому что до свадьбы Астории я убеждала себя, что всё в порядке, что это всего лишь фаза или что нам просто нужно больше времени. Но после того, как он обошёлся со мной на свадьбе и я поговорила с Гарри, я увидела всё с новой точки зрения. Я как будто осознала наконец, как он обращался со мной всё это время. После этого я не хотела с ним разговаривать, я не могла позволить ему манипулировать мной, чтобы он смог вернуться.

— И через пару дней холодного отношения он всё равно попытался? — произнесла Гринграсс, сопоставляя кусочки головоломки. Она даже представить себе не могла, через что Адам заставил её пройти, и не собиралась представлять, что могло бы быть, позволь она ему остаться. В лучшем случае он напоминал ей охотника, которого выгнали из квиддичной команды. В худшем случае, он мог быть полным психопатом, которому исключительно повезло, ведь Дафна не знала, где он живёт. Сама мысль о том, что кто-то попытался манипулировать людьми таким образом, особенно её лучшей подругой, заставила её задуматься над билетом в один конец до Азкабана.

— Да, и что хуже всего, он был в моей квартире всего один раз, и то мы тогда аппарировали.

— Ну и сталкер, — заметила она голосом, полным сочувствия и шока.

— Не то слово, — мрачно пробормотала Трейси своей вилке, которая, как и у Дафны, лежала забытая на тарелке. — Я сначала растерялась. Он стоял передо мной, умолял меня вернуться. Он был одинок, его жизнь не имела смысла без меня, он безумно меня любит и никогда не причинит мне боль. Ну и остальное дерьмо в том же духе.

— И что ты сделала? — уточнила Дафна, слишком хорошо ощущая боль в голосе подруги. Трейси всегда была влюбчивой, и влюблялась сильно. Боль всегда приходила, когда что-то шло не так, неважно, сколько раз она уже проходила через это, раны всё равно оставались глубокие.

— Захлопнула дверь перед его глупой физиономией, — ответила она, безразлично пожав плечами. — Что? Что бы я ещё сделала? Он бы там простоял целый день, поверь мне. Я бы с этим не справилась, и к тому же, у меня не было желания позволить ему вернуться. Он постоянно так делает, понимаешь? Заставляет меня думать, что я виновата в желании быть счастливой. Поэтому я связалась через камин с папой и попросила его прийти, так что он ушёл довольно скоро.

— Появление аврора легко заставляет людей исчезнуть, — прокомментировала Дафна, вспоминая различные случаи, когда Астория приводила мальчишек домой, и они очень быстро и комично бледнели под пристальным взглядом её отца. Малфой всегда был настолько бледным, что она не могла сказать, действовал ли этот эффект и на него.

— Особенно когда он обещает арестовать за преследование, да, — согласилась Трейси. — Мне было совсем невесело объяснять папе, что произошло. До него не сразу дошло, что я не вру. Наверное, он так и не понял, что я и себя обманывала.

— По крайней мере, теперь всё кончено, — сказала Дафна, пытаясь привнести нотку позитива в их беседу, отчасти для того, чтобы подбодрить подругу, отчасти потому что у неё не было похожего опыта, и она не могла дать дельного совета. Она каждый раз пыталась сделать всё возможное, но в итоге понимала, что не может подобрать правильные слова для Трейси. Конечно, у неё были отношения, но они никогда не переходили в стадию настолько серьёзных, чтобы о них заботиться. Поэтому ей не приходилось проходить через кризисы в отношениях.

— Однозначно, и если он думает, что у него есть хотя бы шанс вернуться назад, то он сильно обломается, — поддержала её Трейси, спустя несколько горьких молчаливых секунд. — Прости, мы должны были праздновать.

— Тогда давай праздновать, и к чёрту его! Он и так испортил твой день, не позволяй ему испортить ещё и своё повышение, — произнесла Дафна, поднимая бокал с вином. — За новые начала.

— За новые начала, — повторила Трейси, завершая тост прикосновением бокалов и улыбкой.

оОо

После этого ночь пролетела быстро. Две подруги наслаждались компанией друг друга до самого позднего часа, когда владелец объявил о принятии последних заказов. В отличие от двух предыдущих встреч с Трейси, Дафне не понадобилось лечение от похмелья на следующее утро, в первую очередь благодаря тому, что как только они вернулись к теме продвижения Трейси по службе, она подробно рассказала, какими будут все её новые обязанности. Вино было забыто, и Гринграсс была за это благодарна. Её не воодушевляла перспектива проснуться с раскалывающейся головной болью, головокружением и желанием пропустить работу и больше никогда не покидать свою постель.

Поэтому на следующее утро, когда яркий солнечный свет проник в её комнату, Дафна проснулась с относительной лёгкостью, приняла душ, оделась, а затем отправилась на работу. К её вящему раздражению, она не могла самостоятельно руководить новыми экспериментами, ведь её теория должна наконец-то быть научно доказана. Вместо этого ей пришлось занять позицию наблюдателя, нервно грызть ногти и отчаянно пытаться подавить желание взять всё в свои руки, применяя силу. Она понимала, почему так нужно было, ведь сама Дафна уже провела несколько подобных экспериментов. Но понимать не означает принимать. Это был единственный способ убедиться, что все результаты были правильными и не подлежали сомнениям, кроме того, свежий взгляд в случае неудачи мог бы заметить что-то не учтённое ранее. Гринграсс выступала в качестве советчика. К счастью, так как ей удалось самостоятельно получить несколько положительных результатов, руководителем эксперимента был выбран методичный и профессиональный Миллер.

— Я бы и сама справилась, — мрачно пробормотала себе под нос Дафна, наблюдая, как Миллер осторожно надевает цепочку её экспериментального хроноворота на оглушённого кролика, который ещё десять минут назад был обычной чернильницей. Остаток утра она потратила на ознакомление Миллера со своей работой, которую эгоистичный невыразимец назвал впечатляющей. После они проводили тесты, схожие с теми, которые Дафна успешно провела до этого. Разнообразные неодушевлённые предметы, на которых тестировали маховик, исчезали, чтобы появиться через пару секунд, затем минут, и под конец — в течение часа, наполненного тревожным ожиданием. Эти эксперименты проходили под наблюдением самых разных невыразимцев, в первую очередь старших членов Отдела тайн и Людарда. Они находились в комнате, отделённой от места эспериментов защитным стеклом, усиленным всевозможными чарами. Это была скорее мера предосторожности, а не знак недоверия: с тех пор как предыдущий невыразимец случайно взорвал всё, над чем он работал, почти убив трёх человек, которые находились рядом. Теперь же единственными, кто мог пострадать, были Дафна и Миллер, но в таком случае им быстро помогут люди из соседней комнаты.

— Согласен, — откликнулся Миллер, вынимая волшебную палочку из заднего кармана чёрных джинсов. После быстрого взмаха палочкой кролик пришёл в сознание, с любопытством покосился на штуку на шее, а затем потерял к ней всякий интерес и стал скакать по полу. Это действительно напоминало поведение чернильницы, которая внезапно обнаружила у себя четыре лапы, обоняние и больший смысл жизни, чем простое хранение чернил. — Ты чрезвычайно компетентный невыразимец.

— Чрезвычайно компетентный? — переспросила Дафна, приподняв бровь, пока кролик радостно скакал по полу. Он и не догадывался, что вскоре станет первым в истории живым существом, которое отправится в будущее не взорвавшись, не расщепившись пополам, и не исчезнув бесследно. А если бы знал, то вряд ли ему было бы весело.

— Это был комплимент, — проинформировал её Миллер, подняв кролика и надев на цепочку старые золотые часы. Существо вертелось, явно недовольное таким развитием событий. Затем Миллер сверил время со своими наручными часами, чтобы убедиться, что они идут секунда в секунду. Если всё пройдёт по плану, то часы кролика будут ровно на минуту отставать от реального времени. Ну а если не получится... тогда часы, неправильно фиксирующие время, станут наименьшей из их проблем.

— Думаю, тебе стоит уточнить значение слова "комплимент".

— Вежливое выражение похвалы или восхищения, — как будто по памяти процитировал Миллер. — Я его знаю.

— Думаешь, это было похоже на восхищение?

— Восхищение зависит от точки зрения, — уточнил он, удерживая кролика на месте, прежде чем вытащить стержень сбоку маховика. В то время как обычные хроновороты необходимо было вращать для активации, эта система имела двойную функцию и, как таковая, требовала двух систем управления. Один полный оборот циферблата был часом, так как это всего лишь прототип. После небольшой регулировки Миллер вставил стержень обратно. Последовала пауза, а затем с негромким хлопком кролик исчез.

— Превосходно, — довольно оценил ситуацию Миллер. — Будем надеяться, что он не взорвётся.

— Не взорвётся, — заявила Дафна, стараясь придать голосу уверенности. Она понимала, её теория была хороша, надёжна, она не могла справиться с волнением в животе. Сейчас или никогда. Если эксперимент провалится, то всё будет кончено. Если увенчается успехом, ей останется только улучшить результат, или даже передать проект другим, чтобы хроновороты могли восстановить в виде новой модели. Гринграсс не могла предположить, чем всё закончится, в основном потому, что никто не давал ей шансов на реальный успех. Так что она намеревалась доказать им обратное. Оно просто обязано сработать.

— Надеюсь, что нет, а то Ангус немного расстроится.

— Ангус?

— Кролик, — пояснил Миллер так, словно это было очевидно.

— Ты назвал его Ангусом? — Дафна была слегка поражена внезапным откровением.

— Да, я собирался его назвать Клайдом, но это имя больше подошло бы черепахе.

— Зачем ты дал кролику имя? — волнение за результаты нынешнего теста начало уступать место удивлению. Зачем Миллер дал кролику имя? У мужчины сложилась репутация человека, который не испытывал эмоциональной привязанности к людям, не говоря уже о животных.

— Мне надоело называть их подопытными, — пожал плечами Миллер. Татуировка на его руке поднялась и опустилась вместе с плечами. — Такое случается.

— На какой промежуток ты установил поле? — поинтересовалась Дафна, возвращая своё внимание к пустому месту, где раньше был кролик. Как много времени прошло? Десять секунд? Тридцать? Она чувствовала, как её сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Страх был иррациональный, и она это понимала. Все тесты до этого прошли успешно, и то, что они поменяли неодушевленный предмет на биологический материал, не должно было повлиять на ход эксперимента. Но что, если повлияет? Вдруг, она что-нибудь упустила? Дафна редко в себе сомневалась, она не могла себе этого позволить. Но каждый раз, когда теория переходила в практику, внутренний голос начинал нашёптывать: "А что, если...", и она вспоминала обо всех своих сомнениях.

— На минуту, — ответил Миллер, сверяясь с часами. — Он должен появиться…

Послышался лёгкий хлопок.

— Сейчас, — закончил Миллер. Кролик пару секунд сидел неподвижно, словно оглушённый произошедшим, прежде чем вернуться к игре с золотыми часами на шее. Хроноворот стукнулся об эти часы и эхо стука как будто включило в комнате звук. Дафна пристально смотрела на кролика, не зная, как отреагировать. Она не осознавала, что перестала дышать, что наконец-то наступил момент, которого она так ждала. Но вместо радости или ликования, Гринграсс ничего не чувствовала. Шок заглушил остальные эмоции.

— Сработало? — осторожно спросила она, пока Миллер проводил диагностику кролика. Сначала он бросил на него диагностические чары, прежде чем сравнить время на часах у кролика с их собственным.

— Похоже на то, — подвердил Миллер. За защитным стеклом слышались бормотания и обсуждение, но Дафна не обращала внимания. Она видела только Ангуса, первого путешественника в будущее, который пищал в руках Миллера. Послышался тихий смех, и девушке потребовалось пару секунд, чтобы понять, что он принадлежит ей самой. На узком лице Миллера появилась редкая улыбка. Сработало. Наконец-то сработало. Месяцы планирования, надстроек и ругательств внезапно оказались стоящими того.

Им предстоит провести немало новых тестов, так как подобные экспериметы этого требуют. Доказать, чтобы не осталось ни малейших сомнений, провести тесты на человеке, а что дальше? Будет принято решение, на которое она сама никак не сможет повлиять. Иногда такие вещи просто хранились в Отделе тайн, под надёжной защитой от мира. Иногда, как, например, когда впервые был обнаружен хроноворот, их производили, хоть и в ограниченном количестве. Но для таких вопросов ещё будет время, осознала Дафна, когда двери открылась и невыразимцы стали поздравлять её с успехом. В тот момент, Гринграсс могла сосредоточиться только на том, что её проект, экспериментальный и, очевидно, обречённый на провал с самого начала, согласно словам одного "опытного" невыразимца, сработал.

Полчаса или около того перед обедом прошли как в тумане. Миллер настоял на том, что он более чем в состоянии справиться со всем без неё, а остальные тесты будут проходить по той же схеме, хотя и с большим временным периодом, кроме того, он пообещал предупредить её, если что-то пойдёт не так. Новость распространилась по отделу куда быстрее, чем Дафна ожидала, а это означало, что ей потребовалось куда больше времени, чтобы уйти, так как по дороге её останавливали другие невыразимцы, намереваясь поздравить с успехом. Такова была природа их работы. Череда проб и ошибок играла важную роль, а успех был редким, поэтому его так активно праздновали.

Дафне удалось избежать последних поздравлений через несколько минут после того, как она согласилась встретиться с Гарри. Два дня назад она была вынуждена отказаться от встречи, осознавая, что её работа в опасности и что ей требовалось либо доказать её правоту, либо сдаться. Их встреча носила двойственный характер. Либо празднование успеха, либо соболезнования по поводу неудачного проекта. К счастью для Гарри, это был успех. Дафна плохо справлялась с неудачами. Но вот успехом она умела наслаждаться от всей души. Ей не потребовалось много времени, чтобы выйти из Министерства. Лифт был почти пуст, когда она зашла, и как только лучи солнечного света нежно коснулись её лица, она достала волшебную палочку, повернулась на месте и аппарировала.

Дафна почувствовала знакомое ощущение, и в следующую секунду она уже стояла перед массивной чёрной дверью дома двенадцать по улице Гриммо. Несмотря на то, что сейчас было типичное английское лето, солнце ярко сияло на почти безоблачном небосводе, когда девушка постучала в дверь. Неподалёку от неё шла пара людей с небольшой собачкой, которая радостно бежала вперёд них. Никто даже не взглянул на Дафну, поскольку они не могли её заметить. Что за заклинания защищали дом, было неизвестно, но работали они отлично.

— Прости, что опоздала, — произнесла она, когда Гарри открыл дверь. Он был одет в голубую рубашку, под которой виднелась футболка с изображением музыкальной группы, которую она не узнала. На его губах появилась знакомая улыбка, едва он увидел её. Та самая улыбка, появлявшаяся на его губах, когда они виделись, словно его день становился лучше, когда они виделись.

— Всё в порядке, мы же поэтому и решили встретиться тут, помнишь? — пожал плечами Гарри, пропуская Дафну в дом. Это он предложил встретиться в другом месте после того, как подруга рассказала ему о тщательных тестах, на которых настаивал Отдел тайн. Поэтому Гарри предложил ей встретиться пообедать у него. Так было проще, да и спасло его от возможного ожидания в одиночестве.

— Как всё прошло? — Гарри спросил почти сразу, как только за ней закрылась дверь. Они шли по коридору и он не мог сдержать поток вопросов. — Хорошо? Или плохо?

— Оно работает, — просто ответила Дафна, вешая свою мантию на подставку, заполненную пиджаками и пальто Гарри. — Конечно, им придётся провести кое-какие тесты, но, в общем, метод работает.

— Отлично! Поздравляю! — просиял Гарри. — То есть, я не удивлён. Я знал, что ты справишься. Но всё равно, Дафна, ты молодец, серьёзно. Я знаю, тебе было нелегко.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Дафна, чувствуя, как от его слов по телу разливается тепло. Во время всех поздравлений и празднований в Отделе тайн, она не могла сосредоточиться на том, что ей говорили, частично из-за состояния шока, но в основном потому, что там не было людей, с которыми она бы хотела разделить успех. Этот список был очень коротким: Гарри, Трейси, Астория и её отец. Не то чтобы она не ценила поздравления. Но была разница между тем, чтобы делиться с коллегами и с друзьями. Счастье во взгляде Гарри было вызвано не академической важностью ее работы, а тем, что он радовался за неё, и только за неё.

— Всегда пожалуйста, так что им остаётся? Просто продолжать доказывать теорию? — поинтересовался Гарри, ведя их на кухню. Память о том, как они в последний раз спускались по этим ступенькам, нахлынула на Дафну. Тогда они почти не знали друг друга, и он оказался чем-то новым для неё, необычным, неожиданной аномалией. Сейчас он значил для неё куда больше, он был её другом, которого она никогда не думала, что найдёт, но которому была безмерно рада.

— По сути, да, но мы провели тесты на биологическом объекте, на кролике. Он был неизвестной переменной для нас, так как процесс перемещения во времени мог навредить биологическим тканям или дезориентировать тех, кто использует маховик. Но Ангус не пострадал.

— Ангус?

— Кролик, — пояснила Дафна, увидев растерянное выражение на лице Гарри, которое было так похоже на её собственную растерянность утром. — Миллер дал ему имя, Мерлин знает почему. Но предварительные выводы обнадёживают.

— Мне кажется, что они более чем обнадёживающие, — заметил Гарри, пока они заходили на кухню. Дафна уже было собиралась продолжить диалог, её сбил с мысли неожиданный запах. Обычно все её попытки готовки оборачивались запахом подгоревшей еды: одна из причин, по которой она практически жила на еде на вынос. Но этот был потрясающим.

— Что это? Пахнет просто восхитительно.

— Лазанья, я подумал, что ради такого случая стоит приложить усилия, — ответил Гарри. — Должна быть готова с минуты на минуту.

— Я и не знала, что ты умеешь готовить, — призналась Дафна, занимая место за столом. — Где ты научился?

— Мои тётя и дядя заставляли меня готовить им завтраки, — сообщил Гарри, открывая дверцу духовки, прежде чем вытащить палочку и отлевитировать блюдо на стол. — Но в основном это происходило уже после Хогвартса, когда я начал подготовку в аврорате. Мне всегда было сложно расслабляться. Это было странно, я был постоянно уставшим и одновременно невероятно бодрым. Мне постоянно приходилось готовить, а ты сама знаешь, что смены у меня были нерегулярными, и однажды я заметил, что меня это успокаивает, и с тех самых пор я не прекращал готовить.

— Поняла, — усмехнулась Дафна, пока он раскладывал еду на заранее приготовленные тарелки.

— Ничего особенного, в принципе, — пожал плечами Гарри.

— Я уверена, что на вкус она замечательная, — сообщила Дафна. На его губах появилась смущённая улыбка, но он ничего не сказал, предпочитая сосредоточиться на еде, которую он так долго готовил. Гарри, как знала Дафна, иногда с трудом принимал комплименты. Это почти никак на него не влияло, но она всё равно заметила. Вряд ли её удивила эта черта Гарри, несмотря на все слухи, которые распускал о нём Малфой, как об охотнике за славой. Гарри Поттер, которого Дафна знала в школе, выглядел стеснительным. Даже после войны Гарри не принимал похвалу, предпочитая отдавать её тем, кто умер или своим друзьям, которые были с ним плечом к плечу. Дафна едва задумывалась об этом в то время, но теперь, когда она знала человека, возведённого в статус героя, она поняла, что это была не просто просто вина выжившего или желание почтить память погибших, а что-то глубже.

Как Дафна и предполагала, еда была великолепной, о чём она не раз напоминала Гарри во время еды. Одна и та же застенчивая улыбка каждый раз подчеркивала его черты. Это было потрясающе мило. Дафна никогда не встречала кого-то похожего на Гарри. Он был добрым, заботливым, порой немного уставшим от жизни, но после всего, через что ему довелось пройти, кто стал бы его винить?

Обед прошёл хорошо, что было особенно приятно после выматывающих экспериментов, Людарда и возможного провала, поэтому просто сидеть в компании друга и болтать её расслабляло, особенно если учесть, что они не говорили ни о чём важном. Дафна всегда считала разговоры с другими людьми, будь они её знакомыми слизеринцами или большими шишками, неприятными, потому что они были связаны с важными вопросами, текущими делами или другими высокопарными и не менее скучными вещами. Тем не менее, с Гарри она могла быть сама собой и говорить ни о чём или жаловаться на Людарда, или даже радоваться приближающемуся чемпионату мира по квиддичу. Минуты проходили быстро, как секунды, и вскоре Дафна поняла, что ей придётся прервать разговор, иначе она никогда не вернётся на работу.

— Мне лучше вернуться, — сказала она, ощущая небольшую грусть. — Прежде чем кто-нибудь заметит моё слишком долгое отсутствие.

— До того, как ты пойдёшь, я хотел спросить, ты свободна на следующих выходных? — быстро спросил Гарри, когда они поднялись на ноги. — Просто Гермиона попросила прийти на вечеринку в честь моего дня рождения, вот я и хотел спросить, сходишь со мной?

— Но это значит, что я должна буду купить тебе подарок, — пошутила Дафна, усмехнувшись.

— Ты не обязана это делать, — быстро ответил Гарри.

— Я шучу, я всё равно собиралась его купить, — призналась Дафна. — И да, я с радостью схожу с тобой.

— Правда?

— Да, почему бы и нет. В конце концов, ты встретился с моими друзьями, а значит, мне пора познакомиться с твоими, — Дафна озвучила факт, в котором чувствовала себя немного виноватой ещё со свадьбы. Она знала, насколько для него важны друзья, ведь они были его единственной семьёй. И это было видно по его рассказам, историям, но в большей части по нежности, с которой он упоминал их. С такой же нежностью она сама говорила о сестре и о Трейси.

— Но только если они не будут против, — уточнила Дафна с искренней тревогой. Она посмотрела на Гарри и живот закрутило от нервозности. Она понимала, что мнение его друзей очень много для него значило. Статья Вейн кое-что показала: в то время, как они с Гарри не придавали значения своим бывших факультетам, были и те, для кого это важно. А как насчёт его компании? Что, если для них это тоже имеет значение? Что тогда? Дафна понимала, что глупо так думать, но старый страх, из-за которого ей хотелось порвать связи со всеми друзьями, чтобы не потерять их потом, оставался, несмотря на все попытки побороть его. Он всегда был где-то внутри. Нежеланный и иррациональный, но, тем не менее, сильный.

— Всё будет хорошо, Даф, не волнуйся. Мы ведь больше не в школе.

— Нет, — согласилась она, — больше нет.

— Кроме того, ты замечательный человек. Как ты им можешь не понравиться?

— Ну, раз ты так говоришь, — улыбнулась Дафна, чувствуя, что слегка покраснела от его неожиданных слов.

— Я пока не знаю ни времени, ни других подробностей, — признался Гарри. — Гермиона пытается пригласить Луну, но с её путешествиями мы не уверены, что получится. Но я сразу тебе сообщу, хорошо?

— Хорошо. Думаю, я не буду занята.

— Отлично, — счастливо сказал Гарри, прежде чем быстро добавить, — прости, мне следует позволить тебе вернуться к работе.

— Вероятно. Скоро увидимся, — ответила Дафна, прежде чем быстро обнять его, взять горсть летучего пороха и кинуть её в огонь.

Если бы она обернулась, то наткнулась бы на его улыбку, которую видела перед собой даже глядя на изумрудное пламя, вспыхнувшее вокруг неё перед тем, как она исчезла с кухни на площади Гриммо.

Неделя перед днём рождения прошла относительно быстро для Гарри. Благодаря отсутствию разрешения вернуться к работе он стал наслаждаться новообретённой свободой. Мало того, что его жизнь больше не подвергалась постоянной опасности, теперь он был волен видеться с друзьями и делать то, что хотелось. Это стало для него неожиданным, но приятным разнообразием, поскольку теперь ему не приходилось отказываться от встреч с дорогими ему людьми из-за работы. Джинни была права в одном: он никогда не был рядом. Его помолвка трещала по швам прямо на глазах, а он был слишком занят, чтобы заметить. Мысли о Джинни всегда доставляли ему дискомфорт, словно все его внутренности скручивало узлом из-за чувства сожаления и вины, смешанных с гневом. И почему это всегда целая смесь? — спросил Гарри у самого себя, разглядывая однообразные стены перед кабинетом Элизы, окрашенные в, как считалось, успокаивающие тона.

Несколько месяцев назад даже такое короткое ожидание расстроило бы его, заставляя задаваться вопросом, а зачем, собственно говоря, он здесь находится, и с каждой минутой его расстройство и раздражение в сторону Министерства магии увеличивались бы, ведь оно заставило его проходить эти полосы препятствий. Со временем он начал ценить то, насколько ему помогала терапия, даже больше, чем он хотел бы признать, и не так, как он представлял себе вначале. Прежде они были просто средством достижения цели, способом вернуться к работе и игнорировать боль, которая разрывала его сердце на части. Но чем больше проходило времени и чем больше он говорил и открывался Элизе, рассказывая такие вещи, которыми и не мечтал ни с кем поделиться, тем туманнее становился результат, которого он добивался. Гарри больше не жаждал вернуться к работе, чтобы продолжать игнорировать прошлое и боль, преследующую его по пятам. Эти желания исчезли, оставляя после себя только неопределённость и чувство замешательства.

Внезапное движение привлекло его взгляд, оторвав его от разглядывания стены и сфокусировав его на двери в кабинет Элизы. Гарри изо всех сил старался не смотреть на пару, которая оттуда вышла, понимая, насколько это неприятно, когда на тебя пристально смотрят, осуждают. Вместо этого Гарри встал на ноги и начал застёгивать пиджак, пытаясь дать паре приватность, насколько это было возможно. Гарри направился в кабинет только тогда, когда секретарь Элизы пригласил его войти.

— Добрый день, Гарри, — поприветствовала Карнелл, слегка улыбнувшись ему. За последние несколько недель Гарри понял, насколько хорошо она держит свои эмоции под контролем. Её лицо часто излучало спокойствие, уверенность и, самое главное, точно не осуждение. Всё, что Гарри ей рассказал, все секреты, воспоминания, даже страхи, было встречено с пониманием и спокойствием. Поначалу он списывал её спокойствие на какую-то специальную технику, позволяющую ей расположить его к себе. Но чем больше Гарри общался с ней, тем меньше его волновал этот вопрос, потому что Элиза хотела помочь ему и увидела в нём человека, а не простое имя на листе бумаги, пациента, которого надо обработать и отправить дальше. Частично это служило ответом на вопрос, почему он до сих пор не вернулся к работе. Это не из-за того, что он был не в форме, но потому что сеансы помогали ему справиться с воспоминаниями о войне и детстве, теми, которые он так долго подавлял.

— Как ты себя чувствуешь сегодня? — поинтересовалась Элиза, когда Гарри ответил на приветствие и стал расстёгивать пиджак, который в конечном итоге перекинул через спинку кресла перед тем, как сесть.

— Хорошо, спасибо, — честно ответил Гарри. — А как ваши дела? Сложный день?

— Я в порядке, спасибо, что спросил, — ответила Карнелл, заняв собственное место и закинув ногу на ногу. Записная книжка, которую она использовала для других клиентов, лежала закрытой на подлокотнике кресла как своеобразный символ доверия, которое они построили. — Что касается моего рабочего дня, я отвечу тебе, когда он закончится.

— Всё настолько плохо?

— Инспектор из Святого Мунго придёт, чтобы оценить мой прогресс, — пояснила Элиза. — Эти сеансы могут стать обязательными для всех авроров, но есть люди, которые по-прежнему сомневаются в их необходимости. Но достаточно обо мне, Гарри, сегодня я хотела бы поговорить о твоей работе, если ты не против.

— Хорошо, — пожал плечами Поттер, с удобством устраиваясь в кресле, делая всё возможное, чтобы расслабиться.

— Расскажешь мне, почему ты присоединился к аврорам? — начала Элиза. Её голос звучал легко и спокойно. В нём не было давления, не было очевидных для Гарри причин ей ответить. По опыту он знал, что это не было притворством. Было одно конкретное воспоминание, разговоров о котором он постоянно избегал, откладывая тему каждый раз. Элиза никогда не давила на него и попросту меняла тему разговора. Гарри понимал, что это глупо, и что ему следует об этом поговорить. Но он не мог, даже после стольких лет. У него не находилось подходящих слов. Ничто не могло передать ту боль и потерю, которые он чувствовал. Ничто. Он не смог бы описать, насколько скучал по родителям, которых у него никогда не было, и страдания, которые вызывало его первое плохое воспоминание, вызываемое дементорами.

— Если честно, я даже не знаю, — честно ответил он, замешкавшись на мгновение. — Полагаю, всё началось с того момента, когда Грозный Глаз, то есть, Барти Крауч-младший, сказал, что из меня получится отличный аврор. После этих слов я даже не задумывался о чём-либо другом.

— Тебе нравится твоя работа? — аккуратно спросила Элиза.

Гарри ответил не сразу, он был готов ответить автоматически, но не стал и действительно задумался. Нравится ли ему? Слово "нравится" не совсем подходило под описание. Это было его работой, и работой грязной. Он потерял Джинни, семью Уизли, единственную свою семью и ради чего? Ради работы. Но кто-то должен был этим заниматься, это необходимое зло. Тёмным магам нельзя было позволить разгуливать на свободе. Гарри по собственному опыту знал, на что они способны и сколько жизней могли разрушить. Кто-то должен был решиться и остановить их. После войны Гарри посвятил всего себя работе, защите людей и избеганию боли, которая, как он уже знал, никогда не пройдёт. Никто не понимал, они думали, ему просто нужно больше времени, но насколько больше? Война отняла у него почти всё: его родителей, Сириуса, Ремуса. Кроме него, все двигались дальше. Гермиона, Рон и даже Джинни. Всего они. Конечно, война закончилась, но он так и не перестал сражаться, просто сменил поле боя.

— Я не знаю, — начал Гарри. — Но кто-то должен это делать. Наверное, я просто привык быть этим самым человеком. Я знаю, что это глупо, что это не причина. Но то, что я делаю, важно. Я видел, на что способны люди, и это не должно сходить им с рук.

— Почему, Гарри?

— Потому что я знаю, каково это, когда твоя жизнь разрушена ещё до того, как ты начал жить. Дни, которые должны были быть, но так и не произошли. Будущее, которое так и не прожито. У меня это забрали, у меня не было выбора, никто не спрашивал. Вы понятия не имеете, каково это. Ни малейшего. И никогда не поймёте, — Гарри замолк на пару секунд, пытаясь взять свои эмоции под контроль. — Но лишь потому, что я вынужден так жить, не значит, что и другие должны.

— И работа аврором стала способом в этом убедиться, — закончила Элиза, но её слова прозвучали не вопросом, а утверждением. Он всё равно кивнул, подтверждая ход её мыслей. — Ты скучаешь по ней?

— По кому?

— По работе, — уточнила Элиза. — Скучаешь по ней?

— Нет, — ответил Гарри после долгой паузы. Это была правда. После расставания с Джинни, Гарри несколько недель пытался убедить себя в том, что скучает по работе, что если бы он мог просто вернуться к ней, всё остальное рано или поздно решилось бы само собой. Но это не было правдой. Недели, месяцы, которые он был вынужден не работать по требованию Элизы, заставили его это понять. Вместо нытья о потере работы Гарри начал наслаждаться вновь обретённой свободой. Она позволяла ему чаще видеться с Тедди, иногда забирать его после школы, чаще встречаться с Роном и Гермионой, и ещё больше — с Дафной. Ему потребовалось немало времени, может, даже больше времени, чем следовало бы, чтобы признаться самому себе, что ему действительно нравится проводить время с этой девушкой. Не то чтобы он не ждал с радостью встреч с Роном или Гермионой, но рядом с Дафной он чувствовал себя иначе. Гарри не мог это толком объяснить, но знал, что всегда очень рад видеть её, и не важно, в течение пяти минут или пяти часов. Он наслаждался каждым мгновением, проведённым рядом.

Но если он вернётся к жизни аврора, к изнуряющим ночным сменам, ранним подъемам и другим обязанностям, которые поглощали всё его время и внимание, то всё, что он полюбил в своей жизни, снова исчезнет. Быть аврором сложно, ведь это не просто работа, а призвание, которое требует отказаться от всего остального и пожертвовать им. Поначалу Гарри просто смирился и отдалился от друзей, думая, что они двигаются дальше. Даже уход Джинни не пошатнул его убеждений. Но встреча с Дафной, воссоединение с друзьями, а также другими людьми, которых он любил, — всё это заставило его осознавать, как много ему пришлось потерять. Гарри не был уверен, сможет ли пожертвовать всем ещё раз.

— Мне нравится ситуация, которая сложилась, — продолжил Гарри. — Быть аврором… это всепоглощающая задача. У тебя не может быть жизни. Таков порядок, и я думал, что справляюсь, но даже если я не справлялся, это не имело значения. Я не возражал. Это казалось правильным.

— А сейчас?

— Сейчас? Сейчас я не так в этом уверен, — ответил Гарри.

Быть аврором всё ещё очень много значило для него. Это был долг, его долг. После всей боли, всех мучений, которые он пережил, это был единственный способ, с которым он мог твёрдо пообещать себе, что никто другой не будет страдать, как он. По крайней мере не в его смену. Это было его движущей силой, как будто огонь, который горел внутри очень долго и очень ярко. Даже слишком. Расплата за такой пожар была ужасной. Только теперь, после нескольких недель, даже месяцев без работы, Гарри был вынужден увидеть, что именно потерял из-за долга.

— Почему? — осторожно спросила Элиза.

— Раньше я... прятался, — признался Гарри. — Все, казалось, продолжают жить. Рон, Гермиона, Джинни, все остальные. А я… я не смог. Так что я продолжал бороться, я отдал всего себя делу. Всё, что у меня было. Даже если этого было недостаточно, я так долго сражался, был человеком, на которого могут положиться другие. Человеком, которым я не хотел быть. Никогда не хотел. Но должен был. Всю мою жизнь, всякий раз, когда что-то пошло не так, люди смотрели на меня в поисках ответов. Спроси Гарри, уж он-то знает, что делать. Я так привык к этому, что не мог стать кем-то другим. Не знал, как. Поэтому я продолжал сражаться, продолжал играть в героя. Но быть аврором — это совсем другое. Это важно, да. То, что они делают, за что борются. Но время без работы заставило меня задуматься. Я не думаю, что смогу продолжать быть человеком, в котором они нуждаются. Они требуют от тебя отказаться от всего. Раньше, я не знаю, это казалось нормой. У меня не было времени перевести дыхание или подумать, я просто действовал. Но сейчас у меня было время поразмыслить, и в этот раз, мне кажется, я собираюсь пожертвовать новой жизнью, чтобы вернуться к старой.

— Я не стану врать, Гарри, — Элиза немного наклонилась к нему и посмотрела в его глаза. — Именно поэтому я хотела дать тебе как можно больше времени перед тем, как затронуть эту тему. Когда ты впервые пришёл, я увидела человека, который хотел отчаянно вернуться к своей работе и использовать её, чтобы отвлечься от всех проблем. Когда ты начал открываться, рассказал про Джинни и то, что произошло, мне стало понятно, что частично это было связано именно с работой. Я надеялась, что за это время ты в полной мере осознаешь, как жизнь с тобой обошлась, и действительно ли ты хочешь вернуться к тому, как было.

— Я не знаю, — признался Гарри. Было странно произносить это вслух, как будто он, наконец, признался сам себе. Он пытался изо всех сил не думать об этом, игнорировать проблему, как он всегда поступал раньше. — Я имею в виду, аврором быть важно. Я не думаю, что могу просто бросить это.

— Но? — подсказала Элиза, когда он замолчал.

— Но я не хочу возвращаться к той жизни, — дополнил Гарри. — Время, которое вы заставили меня взять, помогло. Ну, вместе со всем остальным. Раньше я просто хотел вернуться. У меня не было жизни, так что меня не беспокоило, что мне придётся от неё отказаться. Но теперь я помирился с Роном, я больше встречаюсь с Тедди, и очень здорово, что я могу так часто видеть Даф. Наверное, с этого всё и началось. Со встречи с ней. Я не знаю, почему, но мне кажется, что она стала основной причиной этих огромных перемен.

— Как это вышло?

— Сначала это были мелочи. Возможность видеться с друзьями. Конечно, я всё ещё встречался с Тедди и Андромедой, но всегда в конце рабочего дня, и это ощущалось, как будто кроме этого ожидания я ничего не делал. Рон со мной не разговаривал, и я не могу его винить. Я это ненавидел, но понимал. Он не мог выбрать между сестрой и мной. А Гермиона, ну, она всегда была так занята. И даже сейчас. Думаю, я чувствовал себя одиноким. Но затем я встретил Дафну и она была… другой. Она не осуждала меня. Все остальные на той дурацкой вечеринке осуждали меня. Но не она. Ни разу. И после этого я перестал прятаться. Я стал снова общаться с Роном и Гермионой, и даже пошёл на свадьбу Малфоя.

Гарри замолчал на пару секунд, потому что осознание этих слов ударило его, словно бладжер.

— Она подарила мне жизнь, которую можно потерять, — тихо закончил Гарри, едва ли не шёпотом. Внезапный поток самых смятённых эмоций почти одолел его, и он безучастно смотрел на дальнюю стену. На его губах появилась почти незаметная улыбка одновременно с внезапным прозрением, что именно для него сделала Дафна. Ощущение накрыло его с головой. Вместо того, чтобы закрыться в себе, уйти подальше от мира, который причинил ему столько боли, Гарри вырвался из замкнутого круга и снова ощутил в себе огонь, поддерживающий жизнь. И всё потому, что Дафна решила дать ему шанс, когда Гарри меньше всего этого ожидал. В тот самый момент он понял, что он никогда ещё не был настолько благодарен за всё, что она для него сделала.

— Есть и другие варианты, — заметила Элиза, отвлекая Гарри от размышлений. — Ты можешь выбрать другую карьеру, даже сменить роль, которую сейчас занимаешь. Есть и другие способы помочь аврорам, Гарри. Тебе не обязательно возвращаться к старой работе. Выбор, конечно же, за тобой, и я не собираюсь тебе говорить, как поступать. Но мой совет, как твоего целителя и того, кто желает тебе самого лучшего, это рассмотреть все альтернативы, прежде чем ты сделаешь выбор.

Гарри кивнул, принимая совет. Пару месяцев назад он просто проигнорировал бы её слова, убеждая себя, что ему нужна старая работа. Он ощущал, словно предыдущая жизнь принадлежала человеку, которого он с трудом узнавал. Выбор больше не делился на чёрное и белое, появился и серый цвет. И хотя Гарри никогда бы не смог по-настоящему покинуть аврорат, он понимал, что жизнь, которую он вынужден был вести, была нездоровой. Это была жертва. Как и всё остальное в его жизни. Он продолжал бороться, не задумываясь о последствиях. Но, возможно, пришло время перестать бороться и начать жить.

оОо

Министерство было таким же, каким его помнил Гарри. Суетливым, наполненным жизнью и, иногда, запахом кофе, с множеством людей вокруг, занятых долгими сменами. К его вящему недовольству, вместо того, чтобы пройти незамеченным, ему пришлось выдержать на себе несколько долгих пристальных взглядов вместе с парочкой косых быстрых, пока он шёл в Отдел магического правопорядка. Даже когда он добрался туда, скрытные взгляды продолжались, хотя и по совершенно другим причинам. В остальной части Министерства на него смотрели из-за известности, в то время как женщины и мужчины из его старого департамента тянулись к нему из-за его долгого отсутствия, пытаясь понять, чем обернётся его внезапное появление.

— Я бы хотел увидеться с мистером Дэвисом, пожалуйста, — объявил Гарри, подойдя к столу снаружи кабинета Майкла Дэвиса. Стол имел круглую форму, стопки бумаг были аккуратно и осторожно уложены в стопки. Всё было организовано. Даже перья были выложены по размерам: от маленького до самого большого. Нельсон Гибсон, младший помощник, которого привлёк к работе Дэвис, чтобы тот занимался бесконечным потоком документов, был одержимым чистотой и порядком. Потому, собственно говоря, Дэвис и выбрал его, ведь Нельсон отлично справлялся с документами. Дэвис ненавидел их и более чем рад избавить себя от лишней нагрузки, тем самым намного повысив свою эффективность работы по сравнению с любым другим начальником в Министерстве магии.

— У вас назначена встреча? — немного резко спросил Нельсон Гибсон из центра своего рабочего места, даже не отрывая взгляда от обыденного бланка, который он читал.

— Нет, но я уверен, что мне и не нужно, — ответил Гарри, пока Нельсон поправлял очки в роговой оправе, которые слегка сползали с его носа.

— Что ж, боюсь, в таком случае вам будет необходимо... — начал было Нельсон, заполняя бланк, который он читал до этого, прежде чем посмотреть вверх, на того, с кем он разговаривал. Он замер сразу же, как только его серые глаза остановились на Гарри. Скорость, с которой он вскочил на ноги, чуть было не опрокинула его воронье перо из чернильницы. — Прошу прощения, мистер Поттер, я не знал, что это вы. Я пойду проверю, свободен ли он, пожалуйста, присаживайтесь.

Помощник с растрёпанными волосами поспешил пройти через двойные двери, расположенные прямо за его столом. Гарри не стал садиться на кресла, заманчиво расположившиеся вдоль стены, и остался стоять на ногах, проверяя время по наручным часам, не обращая на цифры внимание. Это позволяло ему занять свои руки и разум. Гарри месяцами размышлял об этом моменте, что произойдёт, что он скажет. Его дыхание участилось, а желудок, казалось бы, скрутило в маленький, но тугой узел.

Внезапно двери вновь распахнулись, и Нельсон сообщил, что мистер Дэвис готов принять его. На его лице промелькнула улыбка, на которую сам Гарри ответил одним вежливым кивком. Ну вот и всё. В животе снова потянуло от нервов. Он чуть не засмеялся, ведь он через столько прошёл: убийцы, потенциальные и даже настоящие тёмные лорды, а Гарри волновался перед встречей с начальником.

Кабинет был таким же, каким он его запомнил. Солнечный свет лился из окна позади длинного дубового стола Дэвиса. Ещё одна невозможная вещь, которую позволяла магия. Сам стол был занят различными стопками документов, которые либо Нельсон передал ему на подтверждение, либо которые смогли проскользнуть через его эффективную сеть. Так или иначе, они представляли собой хаотичный на вид, но всё же организованный беспорядок. Беспорядок, который всегда таинственно исчезал, как только появлялся кто-то важный.

— Поттер, — слегка фамильярно произнёс Дэвис голосом, который вселял ужас во всех новобранцев. Не было ни улыбки, ни особой радости в его приветствии. Он был аврором, как-никак. Последний из старой гвардии, Дэвис прошёл обе войны: первую как новобранец, а вторую — как герой. Много авроров ушли из Отдела магического правопорядка, как только Волдеморт взял власть в свои руки, боясь за себя и свои семьи. Но Дэвис остался, продолжил служить и отказался предавать свои принципы только из-за правления безумца. Под руководством Дэвиса маглорождённые таинственным образом исчезли из камер, и закон продолжал что-то значить. И пока Гарри и Орден Феникса были на всех заголовках печатных изданий, известность обошла стороной таких людей, как Дэвис, который продолжил служить перед лицом невозможного.

— Сэр, — ответил Гарри, как только Дэвис встал на ноги и протянул ему руку.

— Рад тебя видеть, — прокомментировал Майкл, крепко пожимая руку Гарри. Его резкий голос напомнил парню о Грозном Глазе. Только в отличие от Грозного Глаза, тело Дэвиса не было изувечено. Для невооруженного глаза он выглядел как обычный мужчина средних лет, хоть и в хорошей физической форме. В его чёрных волосах мелькала седина, а лицо было слегка отмечено морщинами и отображало прожитые опыт и переживания, которое большинство людей предпочли бы забыть.

— Присаживайся, — произнёс Дэвис, жестом показывая на кресло перед столом. Оно было шатким, жёстким, и Гарри был убеждён, что Дэвис вручную укоротил одну из ножек так, чтобы никто не смог сидеть перед ним с комфортом. Но в этом, как знал Поттер, и была суть. Большинство людей, появлявшихся в кабинете Дэвиса, попадали к нему не по своей воле. Либо они должны были предстать перед его гневом, либо они инспектировали его работу. В любом случае Дэвис хотел иметь преимущество.

— Итак, Карнелл говорит, что ты готов вернуться к работе, — продолжил Дэвис, пренебрегая дальнейшими светскими беседами, как он обычно и поступал. Он был человеком дела.

— Да, сэр, — подтвердил Гарри. — Однако у меня есть просьба.

— Продолжай, — кивнул Дэвис, откидываясь на спинку кресла, внимательно смотря на Гарри тёмными глазами.

— Я не хочу восстановления на старой должности, — произнёс Гарри немного быстрее, чем планировал, спотыкаясь о слова. — Я бы хотел занять должность в Академии, если это возможно.

— С чего такие перемены? — поинтересовался Дэвис. — Ты никогда раньше не проявлял интереса к работе в Академии. Почему сейчас?

— Потому что такая жизнь подходит не всем, сэр, — честно ответил Гарри. — Последние несколько месяцев заставили меня осознать, что существует не только работа. Со всем должным уважением, сэр, я не думаю, что смогу отказаться от этого снова.

Недосказанным осталось то, что в первый раз Гарри бросил свою привычную жизнь, работая часами, занимаясь обязательствами, которые он взял на себя в отделе. Этого не требовалось произносить вслух. Дэвис прекрасно понимал, сколько он для них сделал, как и понимал, что из-за этого случилось. Все, кто знали Гарри, видели. Работа поглотила его. Но если он вернётся сейчас, то история повторится. Не специально, но его борьба продолжилась бы как раньше. Сам Гарри был частью проблемы, как и работа.

— Я не стану лгать, Поттер, я разочарован. Ты чертовски хороший аврор, и я надеялся, что ты продолжишь быть им. Я спрошу у тебя всего один раз, ты хорошо обдумал своё решение? Что оно значит? Потому что, если ты решишься, Поттер, пути назад не будет. Я не могу позволить тебе передумать, как только ты начнёшь работать на новой должности.

— Да, сэр, — кивнул Гарри. — Элиза предложила мне выбрать другое место, другую карьеру. Но я не могу отказаться от своей работы. То, что мы делаем, важно. Но в это же время, сэр, я не могу вернуться к тому, как всё было ранее.

— Академия — не лёгкий вариант, Поттер. Если ты ищешь лёгкости, тебя ожидает неприятный сюрприз, — предупредил его Дэвис.

— Я знаю, сэр. Но так, по крайней мере, у меня будет своя жизнь.

— Если ты этого хочешь, я не буду стоять у тебя на пути, — официальным тоном заявил Дэвис. — Я мог бы, конечно, отказать тебе и заставить тебя вернуться. И это моё право, ведь, как ты знаешь, у нас нехватка авроров. Но я не стану. Если это то, чего ты действительно хочешь, я не стану тебя останавливать.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Поттер, не ожидавший быстрого согласия Дэвиса. Он ждал спора. Дэвису действительно не хватало авроров, никто не хотел пополнять их ряды. Война, может быть, и закончилась, но охота на авроров оставила после себя страх, на одоление которого уйдут годы. Гарри не мог не задаться вопросом, почему Дэвис, человек, который внушал ужас начинающим, и которого уважали опытные авторы, так легко согласился. Настала неловкая тишина, когда оба мужчины молчали. Но когда Гарри собрался уже было спросить, может ли он идти, как Дэвис заговорил.

— Однажды я был на твоём месте, — произнёс Дэвис, и его тёмные глаза казались ещё темнее из-за воспоминаний. В его голосе прозвучала боль, которую Гарри знал слишком хорошо. Боль, рождённая из вины и сожаления, невозможности изменить прошлое. — Чрезмерно загруженный низкооплачиваемой работой, но пытающийся всё удержать. Вот только у меня была семья. Жена, которая скучала по мне, и дочь, которая никогда меня не видела. Я старался изо всех сил, но, как ты знаешь, иногда даже этого недостаточно. Я обратился к начальству, но они мне не помогли, сославшись на нехватку кадров из-за войны. Это самое большое сожаление в моей жизни, и я провёл всю оставшуюся её часть в тщетной попытке это исправить. Я не могу поступить с тобой так же.

Между ними снова воцарилась долгая тишина. Дэвис смотрел на Гарри, но не видел его. Он вспоминал ушедшие дни, дни, по которым он скучал и которые не мог вернуть. Гарри хотел что-то сказать, что-нибудь, что могло бы помочь человеку, который оказал ему поддержку в первые недели в качестве новобранца, который научил его быть аврором. Но он не мог ничего сказать, слова не находились. Он мог только представить себе, через что прошёл Дэвис. Но затем, так же быстро, как признание началось, Дэвис вынырнул из воспоминаний и сосредоточился на Гарри, захлопывая дверь, за которой прятались воспоминания. Тренировки в окклюменции, как понял Гарри ещё во времена обучения, могут быть полезны не только для того, чтобы не впускать в голову врагов.

— Отдыхай остаток недели, а в понедельник утром отчитаешься Шарлотте Мэтьюс.

Поняв, что пора идти, Гарри поднялся на ноги и направился к выходу. Уже стоя у двери, он повернулся к Дэвису, но глава Отдела магического правопорядка отказался встретиться с ним взглядом, вместо этого заняв себя различными записками и документами. Чувство счастья, которое могло бы занимать его мысли, исчезало при взгляде на Дэвиса. Но он ничего не мог с этим поделать. Дэвис должен был простить себя сам, прежде чем это сможет сделать кто-то другой, и ничто из того, что мог сказать Гарри, ему сейчас не поможет.