Не упусти свой второй шанс, дурак! (гет)

Несмотря на приближающиеся экзамены, которые уже вот-вот начнутся, из-за попыток привести себя в нормальную физическую форму и из-за бессонницы, Гарри ни на минуту не забывал о своём главном враге — Томе Реддле, находящемся в теле профессора Квиррелла. Боль в шраме становилась просто невыносимой, когда он находился рядом с профессором, но Гарри терпел как мог, стараясь не показывать Хозяину тёмного мага свою слабость. Как бы ни было жалко, но Квиррелла уже не спасти — слишком силён Реддл, он полностью подчинил волю и тело профессора.

Так же, Гарри не забывал о своём крёстном — Сириусе Орионе Блэке, ныне сидящем в Азкабане. Конечно, шансов его вытащить сейчас нет, но ведь это не значит, что нельзя хоть как-то облегчить его страдания там. Так что пришлось юному Поттеру побегать, особенно в Гринготтс, попросить гоблина Блордака сделать пару вложений (точнее взяток), но дело было сделано. Правда, для этого пришлось сделать ещё кое-что.

— Привет, Хагрид! — радостно поприветствовал великана рэйвенкловец, а вслед за ним, поздоровались Невилл, Гермиона и Сьюзен.

— Привет, ребята… Э-э-э… Случилось чой или как? — прогрохотал лесничий, явно нервничая. Окна его хижины были плотно завешены, а от щелей из-под двери тянуло слабым жаром.

— Есть одно дело. Я хотел узнать у тебя кое-что, можно зайти к тебе?

— Э-э-э… Вы немного не вовремя… Я там…эта…занят…важным делом, вот…

— Чем-то интересным? — навострила свои ушки Гермиона. ≪Красивые у неё ушки≫, — подумалось Гарри.

— Покажешь нам, Хагрид? Обещаем, что никому и ничего не расскажем!

— Ну…это…хорошо… Заходите, — ответил великан, когда остальные дети согласно кивнули, подтверждая слова подруги.

Внутри домика было не просто жарко, а ОЧЕНЬ ЖАРКО. Какого Мерлина лесничий развёл в камине огонь, когда на улице тепло, знал только сам хозяин хижины. Ну и Гарри. Хагрид сделал детям чай, и предложил им бутерброды с мясом горностая. Конечно, дети вначале отказались, зато юный Поттер-Эванс храбро взял один бутерброд, поблагодарив Хагрида и откусил один кусочек. Нет, а что такого? Он всегда отказывался, так почему бы не попробовать хоть раз? Как оказалось, это было не зря — мясо горностая, пусть и необычное, но оказалось очень неплохим на вкус, о чём мальчик сразу же сказал лесничему.

— Хагрид, можно открыть окно? Тут так жарко! — взмолился Невилл, обмахивая лицо руками.

— Нет, сейчас нельзя…э-э-э…это очень важно.

— Случаем, это не связанно с этим вот яйцом? — спросила Сьюзен, указывая на камин. Оказывается, пока Гарри наслаждался бутербродом, а Невилл с Гермионой чаем, девочка проявила способности настоящего детектива, пытаясь выяснить причины, по которой тут так жарко (сразу видно — пошла вся в тётю). Что удивительно, нашла, причём гораздо быстрее чем Гермиона. — Хагрид, это то, что я думаю?

Лесничий замялся, пытаясь отвести взгляд, но тут уже поднялась Гермиона, которая уже догадалась, чьё это яйцо.

— Хагрид, это ведь незаконно! Где ты вообще умудрился достать яйцо самого настоящего дракона?!

— Я его выиграл неделю назад. В Хогсмид сходил…э-э-э…пропустить кружечку другую…а там незнакомец ко мне подсел…в карты сыграть охота… Вот у него я и выиграл яйцо… Я тут читал кое-что…у меня редкий норвежский горбатый, вот.

— А то, что дракон когда вылупится начнёт изрыгать огонь, а ты живёшь в деревянном доме, тебя не беспокоит, да?

Лесничий только лишь отмахнулся, помешивая кочергой дрова в гостиной и что-то напевая под нос. Гарри, съев уже третий бутерброд, и радуясь приятной тяжести в животе, громко произнёс:

— Скажем Дамблдору!

Все уставились на юного рэйвенкловца, на что он просто пожал плечами.

— А что тут такого? Он же директор, значит, может помочь. Я не собираюсь ждать, пока дракон вылупится и спалит тут всё.

— Гарри… Дамблдор очень занятый… У него…э-э-э…не очень много…свободного времени, — проговорил лесничий.

В словах Хагрида был резон, директор — это не обычный преподаватель, плюс, он политик и вдобавок ко всему, очень знаменитый маг. Скорее всего, у него много дел.

— А знаете что? — задумчиво произнесла Сьюзен. — Я могу написать своей тёте на этот счёт, и попросить совета. Она, конечно, глава Департамента Магического Правопорядка, но думаю сможет помочь.

— Не надо, Сьюзен, — тут же всполошился хозяин хижины.

— Нет, надо. Хагрид, если кто-то узнает, что ты завёл себе дракона, ты подставишь этим и школу, и профессора Дамблдора. Не переживай, — проговорила девочка, погладив погрустневшего великана по руке, — я напишу тёте, что ты не виноват, только надо будет подумать над тем, как правильно всё написать. Герми, ты мне поможешь?

Естественно, рэйвенкловка согласилась помочь подруге написать письмо, чтобы их большой друг не пострадал, чем вызвала у великана слезы благодарности.

* * *

— Гарри, о чём ты хотел поговорить? — поинтересовался Хагрид, когда квартет друзей собирался уже уходить.

— М? Ой, точно. Хагрид, я хотел спросить, ты не знаешь у кого могли бы быть фотографии моих родителей? Просто… Я уже не могу видеть их только во сне.

— У меня точно нет, Гарри…эта…я пошлю сов бывшим ученикам, которые учились с ними…э-э-э…думаю, у них найдётся что-нибудь.

— Спасибо большое, Хагрид, — благодарно улыбнулся мальчик, выходя вместе с друзьями из хижины.

Некоторое время, квартет шёл в тишине, но как это ни странно, для одной девочки с непокорной копной волос, эта тишина стала очень неприятна. Да и был у неё один вопрос, который внезапно появился.

— Гарри, прости за вопрос, но неужели тебе правда снятся родители? Ведь они… — на последних словах Гермиона замялась.

— Правда, Миа. Сам не знаю, почему они стали мне сниться, но это так.

— Почему ты раньше не сказал? — поинтересовалась Сьюзен.

— Не хотел, чтобы вы беспокоились или жалели меня.

— Гарри, мы твои друзья. Если тебя что-то беспокоит, ты можешь рассказать нам, тебе не обязательно нести это всё одному.

— Знаю, Сью. Просто… Я не привык, что обо мне беспокоятся, вот и держу всё в себе, — улыбнулся мальчик. — И спасибо вам всем, что беспокоитесь обо мне. Для меня это многое значит.

* * *

Готовиться к экзаменам в гостиной Рэйвенкло Гарри очень нравилось, не то что в гриффиндорской — тут очень спокойно, нет бессмысленных криков, да и сама обстановка гостиной помогает настроиться на верный лад. Сегодня тройка друзей сидела и как раз готовилась к экзаменам: Гарри и Гермиона сидели на диване, разложив записи на столе, а Невилл сидел напротив них, с другой стороны стола.

— Нев, как ты вообще разбираешься в Гербологии?

— Не знаю, Гарри. Наверно это потому, что этот урок мне очень нравится. Ты ведь в зельях разбираешься лучше всех с нашего потока, хотя я в них вообще не ориентируюсь.

— Просто везёт. Миа, помоги немного, а? — взмолился мальчик.

— Нет. Если я буду делать всё за тебя, ты ничего не выучишь, Гарри, — ответила девочка, старательно продолжая делать записи в тетради. Сам Гарри тоже писал в тетради, а не на пергаменте, потому что так удобнее, а уже потом, при помощи палочки, буквы можно перенести уже на пергамент.

Кстати, в тетради писали не только Гарри и Гермиона — вслед за ними, точно так же начали делать и все маглорождённые ученики Рэйвенкло, даже старшие курсы. И даже несколько чистокровных. А начала это всё — Гермиона Грейнджер.

— Не надо за меня ничего делать, я о другом прошу.

— И о чём же?

— Понимаешь, я очень устал, но подниматься в спальню и ложиться в кровать мне лень. Можешь пересесть, пожалуйста?

— Ну и куда я по-твоему пересяду, Гарри? — спросила девочка, обводя рукой по гостиной где каждое место было занято студентами. Несколько человек даже на полу сидели, но им это нисколько не мешало.

Поттер-Эванс осмотрел внимательно гостиную, делая вид, что задумался. Гермиона в этот момент потянулась, слегка выгнув спину и потирая свою шею. Что ж, Гарри никогда не ищет лёгких путей.

— Ясно. Тогда, чур не обижайся на меня.

— Гарри?! Ты что это делаешь?!

Рэйвенкловец, воспользовавшись тем, что его подруга потягивалась, улёгся на диванчике, положив свою голову на колени Гермионы, и закрыл глаза. Губы мальчика расплылись в мягкой и спокойной улыбке, а сам Поттер-Эванс не обращал внимания, что многие в гостиной смотрят на эту картину.

— Гарри! Сядь нормально, смотрят ведь!

— И что такого? Я просто отдыхаю, — ответил рэйвенкловец, устраиваясь поудобнее на коленях подруги.

— Гарри…

— Миа, неужели ты меня, уставшего, нуждающегося в отдыхе, возьмёшь и прогонишь? — спросил мальчик, приоткрывая один глаз и жалобно смотря на девочку.

— Гарри Джеймс Поттер… Ты… Ты просто наглый, рыжеволосый…

— А ещё я немного умный и красивый. За это всё меня и любят.

— Дай я тогда хотя бы на пол сяду, — прошептала Гермиона отчаянно краснея.

В ответ, мальчишка в наглую улыбнулся, снова закрывая глаза, а девочка не могла не признать, что в последние недели её друг стал выглядеть лучше. Волосы продолжали быть слегка тусклыми, будто Гарри чем-то болеет, но вот в глазах снова появился тот огонёк, который ей так нравится. Делать нечего, Гарри очень упрямый и уж если решил что-то, то не отступится.

А Гарри просто лежал и отдыхал от тяжёлых дней, пусть и с дурацкой, но очень счастливой улыбкой, изредка поглядывая на краснеющую девочку, с красивыми глазами цвета шоколада.

* * *

Гарри не мог сказать, что большое количество знаний, которое собралось в его голове — это плохо. Наоборот, это классно, ведь теперь, читая любую книгу, мальчик мог правильно анализировать слог, глубже понимать смысл предложений, да и вообще — гораздо приятнее читать и знать, что именно читаешь. Именно это помогло Гарри лучше понять книгу по ментальной магии.

Об этой книге Поттер-Эванс конечно рассказал друзьям, а так же сказал о проблеме, что у него нет способов проверить легилименцию, ведь читать чужие воспоминания не совсем законно. Помочь ему захотели все друзья, но он остановился на Невилле. На вопрос почему, Гарри очень честно признался, сказав девочкам без обиняков, что если будет читать их мысли, может сойти с ума. Особенно мысли Гермионы. Нет, серьёзно — как она умудряется столько запоминать? Даже страшно представить, что будет с тем, кто залезет ей в голову без спроса.

Так же Гарри заметил, что и сами уроки ему стали даваться легче. Кроме Истории магии, тут мальчик до сих пор засыпал, либо старался сидеть и хотя бы слушать. Увы, в большинстве случаев он именно спал.

На Гербологии, естественно опять при помощи Невилла, Гарри смог выбраться на оценку Выше Ожидаемого, хотя раньше, он с трудом получал Удовлетворительно. И хоть он до сих пор не разбирался в различных видах растений, но знаний хватало для хорошей сдачи экзаменов.

ЗОТИ, как и всегда, были слишком дурацким уроком у Квиррелла — достаточно просто читать книгу, и получить высшую оценку не сможет только идиот.

А вот зелья, стали для мальчика самым любимым уроком, даже несмотря на то, что профессор Снейп продолжал попытки поймать Гарри на незнании. В то же время, преподаватель стал как-то странно себя вести, по меркам других учеников — очень часто он начинал беседовать с рэйвенкловцем, правда маскируя свою заинтересованность стальными нотками и пренебрежением в голосе. Как это было в конце мая.

— Поттер! Останьтесь после урока!

Мягкий, низкий голос Снейпа, заставил весь класс вздрогнуть, и посмотреть в сторону рэйвенкловца. И гриффиндорцы и рэйвенкловцы увидели, что Гарри, вместо того чтобы закончить варку зелья и налить его в колбу, стал процеживать зелье через кусок марли. Когда мальчика окликнули, тот замер на полпути — держа свой небольшой котёл над глубокой миской, покрытой сверху марлей.

— Как скажете, профессор, — не моргнув глазом, ответил Гарри, продолжив лить зелье.

Гермиона и Невилл посмотрели на своего друга с беспокойством в глазах, но мальчик лишь ободряюще им улыбнулся. Когда в классе стало пусто, Снейп обратился к ученику:

— Объясните, мистер Поттер, что это вы делали на уроке?

— Э-э-э-м…фильтровал зелье, профессор.

— Я это и так видел. Вопрос — зачем вы это делали, Поттер?

— Сэр, вы меня простите, но я считаю, что это немного глупо, использовать зелье не фильтруя его. А вдруг там остались частички ингредиентов, которые ещё не растворились? Взять к примеру волчье противоядие или как его ещё называют, аконитовое зелье. Если его не профильтровать, то в зелье могут оказаться частички аконита, что является сильным ядом. Такое может если не убить, то серьёзно попортить жизнь тому, кто его будет пить.

Кто бы знал, сколько сил требовалось Снейпу чтобы не засмеяться. Нет, всё было правильно — пусть официально это не говорится, потому что волшебники слишком зациклены на старом, но после варки, зелья и правда лучше фильтровать, чтобы избавиться от остатков ингредиентов. Снейп об этом узнал от Мастера, у которого обучался зельеварению, а вот откуда об этом узнал мальчишка?

— Можете идти, мистер Поттер.

Развернувшись, Гарри вышел из кабинета, услышав перед тем как закрылась дверь, голос профессора зельеварения:

— Пять баллов, Рэйвенкло.

Поттер-Эванс, услышав такое, широко улыбнулся, чем удивил своих друзей, а после ответа на вопрос, почему он так улыбается, рэйвенкловцы удивились ещё сильнее.

* * *

— Вы заметили, что профессор Квиррелл ведёт себя очень странно? — спросила Сьюзен на обеде в субботу, за сутки до экзамена.

— Как по мне, он всегда странный. Дёргается, заикается, несёт полную чушь, — спокойно ответил Невилл.

— Нет, в последние дни он стал ещё страннее, будто нервничает из-за чего-то.

Квартет бросил взгляд на преподавательский стол, обращая внимание на профессора ЗОТИ. Тот и правда вёл себя ещё страннее — кубок в его руке дрожал и разливал содержимое, а голос был едва разборчивым, чтобы понять, что он говорит.

— Может поговорить с профессором?

— Нет, — твёрдо ответил Гарри, отворачиваясь. — Нет смысла.

— Гарри! Как ты можешь так говорить?! — воскликнула Гермиона, после сразу снизив голос. — А вдруг профессор заболел? Или его кто-то пугает? Надо узнать!

— Миа, — спокойно произнёс мальчик, смотря подруге прямо в глаза, — неужели ты думаешь, что мы сможем что-то сделать? Профессор Квиррелл взрослый человек и вдобавок ещё и волшебник. Даже если что и произошло, то он в состоянии справиться сам, а не искать помощи у первокурсников.

Гермиона нахмурилась, обдумывая слова Гарри, но не могла не признать, что он прав. И правда, что могут предложить взрослому человеку несколько детей, едва-едва начавших учёбу.

Не знала же она, что Поттер-Эванс уже придумал свой план, просто решил не посвящать в него своих друзей. Он просто не хотел, чтобы они пошли за философским камнем, ведь в прошлой жизни, ему, Уизли и Гермионе, просто напросто повезло, но всё равно — Гарри едва не погиб, да и Миа чуть серьёзно не пострадала от этих испытаний. Нет, он не пойдёт за камнем, и тем более не потащит за собой своих друзей, но подпортить план Реддла он в силах. Наверно.

Проблема лишь в том — на каком этапе это сделать? Слить информацию директору? Тот наверняка сам знает. Или его заместителю — профессору МакГонагалл? Вариант, конечно, но помнится, когда он ей говорил, что камень могут украсть, она просто побледнела, но сказала, что всё в порядке. Так что вряд ли в этот раз всё будет по-другому.

Любому другому профессору тоже нет смысла говорить — они занимались защитой, значит и так знают или догадываются. Профессор Снейп точно знает, у него есть метка, которая ему подсказывает о присутствии Реддла. И даже не знаешь, что именно делать надо.

Написав в дневнике все испытания, которые находятся перед камнем, Гарри всю ночь просидел над ним, прекрасно зная что на утро будут первые экзамены. Тёмные круги под глазами, постоянные зевания, небольшая головная боль, но мальчик наконец знает, что нужно делать…

* * *

— Эй ты! Живо вставай, урод!

Сильный удар по прутьям клетки, заставил очнуться от тяжёлого сна одного заключённого. Тощий, с тусклыми и грязными волосами, закрывающими лицо, в лохмотьях, он встал из угла, в который забился после последнего обхода дементоров. С другой стороны решётки находились двое из немногочисленных людей-надзирателей этой адской тюрьмы, под названием Азкабан. Один из них, тот кто стучал по прутьям, был самым ублюдочным существом среди всех, он просто обожал наблюдать за тем, как мучаются заключённые. Второй же, был полной его противоположностью — прекрасно зная, что тут сидят преступники, он считал, что не стоит оскорблять их. Они уже расплачиваются за преступления, зачем усугублять?

— Отстань от него, Фрэнк. Он всего лишь преступник, незачем обращать на него внимание, — спокойно проговорил второй, с закинутой через плечо небольшой сумкой.

— Пф, я не такой размазня как ты, Джонатан. Эти люди заслужили высшую меру, а вместо этого, их просто посадили под замок. Они не люди, а просто лабораторные крыски. Тьфу.

Фрэнк сплюнул на пол, презрительно смотря на тощего мужчину в камере, который больше был похож на вампира, чем на человека. После этого, он пошёл дальше, продолжая обход и ища себе новый объект для зубоскальства. Его напарник, глубоко вздохнув, снял с плеча сумку и бросил её в камеру, через прутья решётки.

— Не знаю, кто может о тебе заботиться, но ты должен быть ему благодарен. Нечасто я вижу, чтобы кому-то из заключённых что-то передавали.

Джонатан пошёл следом за своим напарником, а заключённый, с номером XY390, сразу же набросился на сумку, боясь, что её отберут. В сумке находилась провизия — три килограмма отличного шоколада, несколько окороков (как-будто это прислали его анимагической стороне), тёплая одежда, а на самом дне шесть бутылок самого лучшего магловского виски. Вместе с этим, в сумке находился слегка пухловатый конверт с письмом и фотографиями. Решив оставить второе на потом, заключённый вытащил письмо, которое и пояснило ему, кто это всё прислал:

Здравствуй, Сириус.

Пишет тебе твой крестник, Гарри Поттер. Ты можешь подумать, откуда я о тебе знаю? Недавно, я попросил Хагрида найти фотографии моих родителей, так как у меня ничего нет в память о них. На одной из них, где была запечатлена свадьба, я и увидел твою фотографию. Хагрид так и не сказал мне, кто ты такой, но мне помогла профессор МакГонагалл (правда пришлось едва ли не умолять её рассказать). Потом, я нашёл несколько вырезок из газет, где говорилось о твоём заключении, и о том, что ты сделал, из-за чего тебя посадили.

Скажу сразу — я не верю в то, что там написано. Недавно, мне начали приходить сны. В них я вижу маму и папу. Папа постоянно радовался, когда я что-то делал, а мама пела мне перед сном. Иногда, в этих снах появлялись и другие люди: был какой-то мужчина, в штопанной-перештопанной одежде, с измождённым лицом, но появлялся и ты. Не знаю, может это какое-то сумасшествие, но во сне ты превращался в огромную чёрную собаку, и катал меня на спине.

Я сейчас учусь в Хогвартсе, поступил на факультет Рэйвенкло. Нет, я не какой-нибудь супер умный, просто сюда попали двое моих друзей, с которыми я познакомился ещё в поезде. Учиться мне нравится: уроки конечно тяжёлые, но очень интересные. Моим самым любимым уроком стали зелья. Профессор Снейп, хоть и иногда настоящий зануда, но мастер высочайшего класса. Представляешь, я за этот год, заработал у него, в общей сложности, больше пятидесяти баллов! Нет, я не хвастаюсь (если только немного, но и то, чтобы потешить немного своё самолюбие. Совсем капельку).

Скоро у меня экзамены, беспокоюсь больше всего за Гербологию, так как вообще с трудом в ней разбираюсь, но думаю, с помощью своего друга, Невилла Лонгботтома, я со всем разберусь. А о других предметах я вообще не беспокоюсь — Гермиона Грейнджер (моя подруга и очень умная ведьмочка), не даёт никому из нас спуска, чуть ли не заставляя делать уроки. И списывать не даёт, зато, может просмотреть работы и указать на ошибки, за что я ей очень благодарен, но не упускаю случая взлохматить её волосы.

Ещё одна моя подруга, Сьюзен Боунс, очень добрая и хорошая девочка. Она с Хаффлпаффа, и с её факультетом у нас самые хорошие отношения. В Рождественские каникулы я целые дни проводил в их гостиной и общался с ребятами.

Но без проблем, конечно не обошлось. Не хочу много о них говорить, но я встретился с Драко Малфоем и Роном Уизли. Оба оказались настоящими уродами, но второй был настолько туп, что посмел обидеть Гермиону. Не буду вдаваться в подробности, но итогом этого оказался вызов его на дуэль перед лицом всей школы.

Хотелось бы встретиться и поговорить, но увы — в Азкабан не пускают, да и чтобы тебе принесли кое-что, мне пришлось хорошенько подумать, а теперь приходится думать над тем, как бы тебя вытащить оттуда, но я — всего лишь обычный мальчишка-первокурсник, и вряд ли я чего-то добьюсь.

Надеюсь, что всю провизию, которую я тебе послал, ты не съешь за один раз (да, я помню, какими темпами ты ешь, спасибо воспоминаниям), и постараюсь вскоре выслать ещё посылку. Тёплые вещи в сумке, это чтобы ты мог согреться, у тебя там явно не курорт даже летом, с учётом того, что я узнал о Азкабане. Ты держись там, Сириус — ты единственный близкий человек, который у меня остался.

Твой крестник — Гарри Джеймс Поттер (Эванс).

Читая письмо, Сириус Орион Блэк не смог сдерживать слёз. Слова, написанные на бумаге, лились бальзамом на душу заключённого, а фотографии заставляли испытывать и грусть и радость одновременно.

На нескольких из них, были изображены близкие ему люди — Джеймс и Лили, по которым Сириус ужасно скучал, и злился из-за того, что Питер посмел их предать. Если бы он мог добраться до него — Круциатус показался бы ему раем.

А вот и фотографии самого крестника. В первый раз увидев его, Сириус не мог оторвать взгляд от удивления. Когда он видел его в последний раз, мальчику было чуть больше года, у него был шрам, и чёрные волосы. Сейчас же, его волосы были такими же, как и у Лили, но от Джеймса парню достались некоторые черты лица, и задорный блеск в глазах.

На некоторых фотографиях Гарри был изображён один, на некоторых в паре с кем-то, но на последней, он был изображён вместе ещё с тремя детьми. Как Сириус догадался, второй мальчик это и есть Невилл Лонгботтом, а вот эта девочка с белой кожей, Сьюзен Боунс. Сам Гарри, судя по всему, стоял рядом с Гермионой Грейнджер, и даже через фотографию было видно, что эти двое явно тянутся друг к другу. Во всяком случае, в отличие от других фотографий, на этой у Гарри глаза едва ли не горели какой-то внутренней радостью.

Очень скоро, дементоры начали новый обход, заставляя заключённых вздрагивать и испуганно кричать, но лишь один, с номером XY390, сидел на полу камеры с улыбкой и в тёплой куртке, вспоминая старые времена, и впервые надеясь на будущее.