Не упусти свой второй шанс, дурак! (гет)

Боль и ненависть — вот что он сейчас испытывал. Ненависть к тому, что всё было не так, как он считал раньше, ненависть к самому себе за то, что он был настолько туп и не видел очевидного, зациклившись на одном. А боль… Боль сопровождала Гарри всегда, на протяжении всей жизни.

Началось всё ещё у Дурслей. Там его ненавидели, били, могли даже днями не кормить, заставляли работать как проклятого. Дадли вместе со своими дружками дополнительно превращал жизнь Гарри в ад. Постоянные нападки, унижения... И самое главное — никто не мог помочь ему.

Гарри умолял, кого мог, всех богов и Высшие силы, чтобы они принесли ему спокойствие и освобождение, и, вроде, это даже пришло. На одиннадцатый день рождения за ним пришёл Хагрид, сказав Гарри, что он волшебник, и забрал его, ребёнка, из этого ада в Хогвартс. В место, где он нашёл нескольких друзей, и где, как считал сам Гарри, он нашёл дом.

А потом всё понеслось: каждый год с ним, с Гарри, что-то происходило. Философский камень, Тайная комната, Снейп, дементоры и многое-многое другое. Предательство Рона, его лучшего друга, и смерть Седрика на четвёртом курсе, окаменение Гермионы на втором… С каждым разом внутри Гарри что-то ломалось.

Смерть Сириуса, последнего его близкого родственника, крестного, и правда о том, каким был отец в школе, полностью выбили из мальчика весь стержень, который и так уже был нетвёрдым. Грудную клетку сжимало такой болью, что ему казалось, что вот оно, ещё чуть-чуть, и всё будет кончено. Но ничего не происходило.

Шестой курс уничтожил в подростке всё, что только оставалось в нём, всю душу, оставив только тело. Вот как себя, наверно, чувствуют те, кто испытал на себе Поцелуй дементора. А всё из-за того, что Гермиона, девушка с непослушной копной волос, подруга, которая всегда была рядом, влюбилась в Рона.

И тут Гарри понял: он сам любит её. Какой же он был дурак! Он не видел ничего, он замкнулся в себе и не понимал, что своими действиями толкает Гермиону в руки лучшего друга. Чёрт возьми, он ревнует её, и к кому? К РОНУ УИЗЛИ!!! Мир сошёл с ума. Если бы не его одержимость Томом, он бы смог всё понять и исправить, а не выслушивать директора…

Дамблдор… Ещё одна боль Гарри. Колдун, которому он так доверял, растил подростка, как свинью на убой, ради смерти Волан-де-Морта. Все люди, которыми он окружил его, все были подсунуты этим стариком. И кто помог ему это понять, знаете? Снейп! Тот, кого он ненавидел все эти годы, которого он ненавидел за то, что он сдал Хозяину пророчество, из-за чего Том Реддл и убил его родителей. И если к отцу он уже ничего не испытывал, то от потери матери подросток испытывал огромную грусть и боль.

И как он мог этого не видеть? Не видеть, что Северус Снейп не такой мерзкий ублюдок, каким Гарри его считал, что он всегда защищал его от нападок. Пусть и незаметно, пусть и не всегда видно, но защищал. А нападки с его стороны всегда касались в основном только учёбы, что было правильно. Иногда ему даже стало казаться, что Снейп был его отцом, а не Джеймс.

Весь седьмой курс прошёл для Гарри как во сне. Реддл уже захватил Министерство, но не пытался его убить сразу. Он использовал всю мощь своей власти, чтобы замучить и заставить Гарри испытать боль, душевную и физическую. Непростительные заклятия, вроде Круциатуса, на уроках стали чем-то обыденным, нормальным, но это не останавливало парня. Он многому научился, многое узнал, а дневник директора помог Поттеру и его другу, Невиллу Лонгботтому, найти и уничтожить практически все крестражи. Невилл был единственным, кому гриффиндорец мог довериться в этом плане — как представитель чистокровного семейства, он был защищен магией своего Рода, что позволяло ему сопротивляться воздействию крестражей на разум. Реддл так и не узнал, что двумя Избранными (Гарри считал Невилла таким же, как и он) были уничтожены все его якоря. Все, кроме одного — самого Гарри.

— Выходи, Гарри Поттер! Хватит прятаться за спинами других!

Голос Реддла прошёлся по всему замку, проникая в каждый уголок и в каждую душу. Несколько дней назад вся защита Хогвартса пала, и Тёмный Лорд решил показаться лично и возглавить атаку на школу. Многие погибли, многие ранены, но никто не сдавался. Глупцы.

Сам же Гарри, в чёрной траурной мантии и одежде, стоял на одном колене в Большом Зале и молился. Да, он не был верующим, жизнь заставила потерять всё, даже веру, но именно сейчас, когда он готовился к смерти, она вновь пришла к юному магу.

Он молился, чтобы мама, крёстный и друг его семьи, Ремус, дали ему сил на то, что он собирается сделать. Наследник семьи Блэков и ненавистного им Поттера — парень вышел к своему врагу, который стоял в школьном дворе в окружении поганых Пожирателей. Жалкие трусы, они первыми сбежали, когда Реддл потерял силу в первый раз, сбегут и сейчас, когда они оба умрут окончательно. Гарри был готов умереть, и этот бой он проведёт сам, не позволив выйти ни Рону, ни Невиллу, ни Гермионе.

— Я не прячусь, Том Марволо Реддл.

— Гарри, нет!!!

Голос Гермионы лился бы бальзамом на душу парня, если бы не отчаяние в её голосе. Гарри улыбнулся, даря эту улыбку только ей одной, и два давних противника начали свой последний бой.

Магия разлеталась во все стороны, едва не задевая присутствующих на этой дуэли. Том Реддл использовал такую тёмную магию, что Избранный едва не падал с ног, но он продолжал стоять и держать удар. От этого зависела дальнейшая жизнь магов и магглов, и Гарри не мог сдаться. В конце-концов, что такое боль для того, кто уже мёртв? Мёртвые не могут испытывать её.

— Жалкий мальчишка! Умри же наконец! АВАДА КЕДАВРА!

— АВАДА КЕДАВРА!!!

Два зелёных луча смерти столкнулись посередине, пытаясь победить друг друга, заставляя Тёмного лорда, Пожирателей, учеников и преподавателей Хогвартса испытать удивление и страх. Никто не мог поверить, что знаменитый Мальчик-Который-Выжил использует это запрещённое заклинание.

А сам Гарри уже знал, буквально чувствовал, что не выживет в этом бою, так зачем ограничивать себя в средствах? Чем он хуже того же Дамблдора, который готов был на всё, лишь бы подвести Гарри к этому дню?

Смертельный луч высасывал из парня все силы, буквально пытаясь заставить его признать поражение, но он не сдавался. Предвкушение вечного сна опьяняло его, манило, и этого хватило для того, чтобы одолеть мощь Тёмного Лорда. Зелёный свет ударил в Реддла, почти мгновенно убив, но Том успел выкинуть проклятие, которое уничтожает тело и душу, и попал им в своего врага. Гарри отлетел назад, падая на землю и покрываясь сетью глубоких ран. Очки слетели с его лица, разбившись о землю.

— Гарри! ГАРРИ!

Множество голосов, зовущих его и приближающихся, и вот его окружили выжившие. Рон и Гермиона были рядом, даже пытались вылечить, но увы, не смогли. Становилось очень холодно, с каждым слабеющим ударом сердца, с каждой каплей крови, что вытекала из его тела.

— Рон, — слабым голосом позвал Гарри, при каждом слове из его рта вырывались сгустки крови, а на груди пенились кровавые пузыри. — По… Позаботься… О…Гер… Мионе… Прошу…

— Можешь положиться на меня, друг. Прости за всё плохое, что я сделал.

Поттер перевёл взгляд, в котором всё было расплывчато без очков, в сторону и посмотрел на девушку. И, слабо улыбнувшись, он понял: теперь она знает, кем является в его жизни. Вслед за этим пришло долгожданное спокойствие. Вот она, смерть, которую он так давно ждал…

* * *

— Я так и думала, что здесь будет целая толпа маглов…

М-м-м-м? Что? С глаз будто резко сняли тёмную ткань. Вокзал, люди, он стоит с чемоданами и… Хедвиг? Что происходит, Великий Мерлин?

Гарри быстро осмотрел себя, не понимая, в чём же дело? Он ведь должен был быть мёртвым! Одежда на мальчике явно была с чужого плеча, а сам он был ниже, чем уже привык. Что происходит? И почему у него сейчас такое стойкое чувство дежавю? Словно это всё уже было раньше!

— Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина, стоящая недалеко от него. Молли?

— Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка. Джинни? Да что же тут такое творится?

Догадка пришла внезапно. Ему одиннадцать лет, он впервые едет в Хогвартс… Он вернулся в прошлое!!! Но зачем? Неужели мечта и желание вернуться и сделать всё по-другому исполнилась? Он… Он…

Промчавшись мимо стайки рыжих магов (и как он раньше не подумал — как можно вот так стоять и выкрикивать такие слова?), Гарри проскочил на платформу девять и три четверти, где увидел поезд с надписью: Хогвартс-Экспресс.

Нет, второй раз он такого не допустит. Только бы найти её пораньше, до отправления поезда. Ну где же она?

Вот! Нашёл! Вон её макушка с копной непослушных каштановых волос и взгляд, который выдавал любопытство. Но подойти сейчас он стеснялся. При таком количестве народа это нелегко.

— Проснись, Гарри, — похлопал себя по щекам Поттер, чем вызвал удивление ближайших магов. — Проснись, иначе всё повторится.

Пытаясь сделать всё незаметно, мальчик шёл следом за девочкой, да и заметить его сейчас нельзя было, всё-таки огромное количество детей носится, попробуй увидеть слежку! Едва не потеряв её возле седьмого вагона (чёртовы Дурсли, кормили бы получше, он бы так не мешкал), Гарри догнал девочку, когда она уже собиралась залезть в вагон. Просто её тяжёлый чемодан явно мешал ей сделать всё быстро, а то, как она недовольно смотрела на свой багаж, было таким милым зрелищем, что Гарри не смог сдержать улыбки.

— Привет. Тебе помочь? — спросил он, подойдя к девочке.

— Да, спасибо.

— Тогда давай вместе. Взяли!

Вдвоём (Дурсли, чтоб вас) они с трудом запихнули оба чемодана — и Гарри, и девочки, — внутрь.

— Ух. Спасибо. Я, кстати, Гермиона. Гермиона Грейнджер.

≪Знаю≫, едва не сказал парнишка, но вовремя остановился и улыбнулся.

— А я Гарри. Гарри Джеймс Поттер, — ответил он, мысленно скривившись от фамилии. ≪ Интересно, а гоблины могут сделать так, чтобы я сменил свою нынешнюю фамилию на фамилию мамы? Надо будет отправить Хедвиг и узнать у них.≫

Вокруг них стояла тишина. Те, кто слышали его слова, передавали это другим, а Гермиона уже хотела разразиться той тирадой, которая в прошлый раз выбила мальчика из колеи. Но сейчас он всё взял в свои руки. А точнее, он взял за руку девочку, поднял в воздух оба чемодана при помощи заклинания, которым когда-то Сириус поднимал и транспортировал Снейпа (сделал он это невербально, а главное, у него всё получилось!), и повёл Гермиону за собой. Смущённая девочка шла за ним в свободное купе. В конце концов, она никогда не остановится, пока не получит ответ на интересующие её вопросы. Уж очень она любопытная.

— Ты правда Гарри Поттер? — накинулась она с вопросом, когда они остались одни в пустом купе вагона.

— Конечно. Ты можешь прочитать обо мне в «Современной истории магии», в «Развитии и упадке Темных искусств» и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке», — чувствуя себя как один напыщенный павлин, Гарри громко рассмеялся, не обращая внимания на удивлённые взгляды попутчицы.

— Можешь не сомневаться, я всё о тебе знаю и эти книги уже читала. Причём…

— Всё знаешь? А с кем я тогда живу? Какой мой любимый цвет? Какая у меня мечта?

Снова поняв, кого он пародирует, зеленоглазый ребёнок упал на пол в приступе громкого смеха и истерики.

— Гарри? Ты в порядке? Что с тобой? — обеспокоенно спросила Гермиона, а парень продолжал валяться и биться в истерике, хрипло выговаривая:

— Лок… Ха-ха-ха… Харт…кни…ги…ха-ха-ха…

Только спустя десять минут Гарри смог успокоиться и подняться с пола. Гермиона сидела и обиженно смотрела в книгу, считая его сумасшедшим. Хи-хи, какая она милая, когда обижается.

— Фууух, наконец-то смог успокоиться, — отсмеялся он, обратив взгляд на девочку. Та всё ещё читала, по надписи на корешке книги он понял, что это был учебник по Истории Магии. Гарри никогда не мог нормально читать это — сразу казалось, что слова говорит Бинс, что автоматически вгоняло в сон.

Но его взгляд приковывала сама девочка. Гермиона, старательно пытаясь не глядеть на попутчика, вчитывалась в строчки. Как раз в этот момент дверь открылась, и в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

— Хотите чем-нибудь перекусить? — спросила женщина, но Гарри уже поднялся, едва, наверно, не снеся взрослую волшебницу. Понабрал мальчик не очень много, в основном только лимонад, тыквенные печенья и сдобные котелки — то, в чём не слишком много сахара, быстро расплатился и прыгнул на место рядом с девочкой.

— Угощайся! — радостно оповестил он.

— Там много сахара, а мои родители стоматологи, поэтому…

— Да не волнуйся ты, Миа. Тут не слишком много сахара, да и не люблю я, когда слишком сладко. А то слипнется.

— Как ты меня назвал? — спросила девочка, явно удивлённая.

— Тебе бы слух проверить, Миа, — хихикнул Гарри, протягивая попутчице тыквенное печенье. — На, а то обижусь на тебя, подруга.

— По… Подруга…

Гермиона, как во сне, взяла угощение и ела его чисто на автомате, смотря куда-то в сторону. А когда она съела печенье, то по инерции попыталась продолжить, поднеся ко рту палец.

— ПРОСНИСЬ, УТРО НАСТАЛО!!! — заорал Гарри, насколько можно было кричать его голосом. Девочка подпрыгнула на месте, а потом направила на него сердитый взгляд.

— Гарри Поттер! Ты что творишь?!

— Я, конечно, всё понимаю... Что ты, наверно, голодна... Но на каннибалку ты точно не смахиваешь, — залился тот смехом, смотря, как девочка недоумённо смотрит на свой палец, медленно понимая, что она себя чуть не укусила.

Спустя минут пять оба ребёнка уже увлечённо ели угощения и запивали всё лимонадом. Периодически Гарри просто подмывало сделать что-то эдакое: он то отбирал угощение, пока Гермиона к нему тянется, то лохматил её волосы, в ответ получая по плечу кулачком. Мальчишка и сам понимал, что ведёт себя, возможно, слегка неадекватно, но ничего сделать с собой не мог. Тем более...ему это нравилось!

Через два часа после того как поезд начал ехать, в купе пришёл круглолицый мальчик, который отчаянно искал свою жабу. Гермиона уже хотела идти помогать, но Гарри опередил её, взяв новенького за рукав, усадил напротив себя и всучил тому тыквенное печенье. А после, узнав, как зовут жабу, достал палочку и громко произнёс:

— Акцио, Тревор!

Волна магии разлилась по телу ребёнка, когда он почувствовал, как жаба летит к нему. Все, кто был в купе, смотрели на это с удивлением.

— Как ты это сделал? — опешила девочка.

— Магия! — загадочным голосом произнёс Гарри, хихикая, а потом быстро перевел взгляд на новенького в купе. Он знал, кто это, но не удержался от вопроса: — Привет, мы не успели познакомиться. Как тебя зовут?

— Я? Ой, я Невилл. Невилл Лонгботтом.

— А я Гарри, Гарри Поттер. Это моя подруга, Гермиона Грейнджер.

Девочка ожидаемо смутилась, когда поняла, что мальчик, с которым она только что познакомилась, уже считает её своим другом. И не смогла не спросить.

— Гарри, ты правда считаешь меня своим другом?

— Конечно! Я уверен, что мы сможем отлично подружиться, а также я уверен, что ты очень умная, раз даже во время поездки читаешь школьный учебник, с которым, судя по состоянию, ты проделывала это уже не один раз. А как ты считаешь, Невилл, мы сможем все подружиться?

— Ну… Да… Наверное, — смутился уже Невилл.

Мальчику, как и Гермионе, было непривычно, что к нему так хорошо относятся, особенно если учесть, что раньше друзей у него не было. И не знал Невилл, что в прошлом он был чуть ли не единственным, кто всегда верил словам Гарри, и они вдвоём были единственными, кто искал и уничтожал крестражи Тёмного лорда.

— А я в этом полностью уверен, — произнёс Поттер, широко улыбаясь.

— С…Спасибо вам…мальчики… — старательно сдерживая слёзы, проговорила девочка, на что Гарри обнял её за плечо, слегка взлохматив волосы.

— Нечего плакать, Миа. Прорвёмся, отучимся. А знаете что? Давайте договоримся, что после учёбы останемся друзьями и поедем в путешествие! Что скажете?

— Я не против. Бабушка говорит, что путешествия помогают расширить кругозор.

Гермиона уже успокоилась, вытирая слёзы и улыбаясь.

— Значит, клянёмся? — протянул Гарри руку ладонью вниз. Сверху легла ладошка его новой подруги, а потом и ладонь нового друга.

— Клянёмся!!! — в один голос произнесли все трое, не заметив, что над их головами распространился зелёный туман. Сама магия скрепила этот договор, который шёл не абы от чего, а от самого сердца. Очень уж искренними были эти клятвы. Также никто не заметил, как Гарри слегка отодвинулся от Гермионы и напрягся, будто готовясь к бегу, хотя за ним никто и не гнался.

— Вот и хорошо. Теперь остался главный вопрос.

— Какой? — спросил Невилл.

— Как бы мне пережить все школьные годы, не задохнувшись от вот этого, — взлохматив волосы подруги, произнёс зеленоглазый.

Девушка секунду сидела, не понимая ничего, а потом смысл медленно проник в её голову.

— Гарри Джеймс Поттер! Ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?

— Хм, не знаю… Надо немного подумать… Наверно… Ты меня поцелуешь, да?

Гарри сразу стартанул с сидения так, что можно было заподозрить его в аппарировании, одновременно уворачиваясь от рук подруги. Выбежав в коридор, он по пути сбил с ног блондина с двумя телохранителями, а Гермиона едва не промчалась по их тушкам. Пробегая мимо одного из купе, Гарри отметил краем глаза одиноко сидящего рыжего парня.

≪Прости, Рон, но в этот раз я не отдам тебе Гермиону. Надеюсь, ты меня простишь, и мы сможем быть друзьями.≫

...Оба подростка продолжали бежать по коридору Хогвартс-Экспресса, который увозил их в новую жизнь, к новым приключениям. И хотя в конце пути (точнее поезда) он очень сильно получит от подруги, Гарри надеялся на то, что сегодня он хоть немного смог изменить и своё, и её будущее, которое рисовалось в более радужных тонах, нежели раньше.

---

Примечания:

Бечено

Примечания:

На что же, я решил, всё-таки, расширить этот драббл, и сделать полноценный фик. Надеюсь, все получится.

Прим. беты: бечено.

---

Алый поезд Хогвартс-Экспресс медленно подъезжал к станции Хогсмид, везя с собой детей-волшебников. Он всё сбавлял и сбавлял скорость, пока, наконец, совсем не остановился. Из купе, словно торопясь на праздник, выбежали ученики. Самыми последними, из купе седьмого вагона, вышли трое детей: двое мальчиков и одна девочка. Среди всех выделялся мальчик с непослушными чёрными волосами и изумрудно-зелёными глазами, которые задорно блестели.

Внешний вид его был опрятным, но казалось, будто он попал под ураган. Хотя так и было. Гарри Поттер попал под ураган по имени Гермиона Грейнджер. Девочка с густыми каштановыми волосами шла чуть впереди, пытаясь всем своим видом показать обиду на нового друга. Но увы — улыбка, которую она уже не могла сдерживать, всё-таки появилась на её лице.

Последний из этой тройки, Невилл Лонгботтом — пытался идти позади, так как не привык, что на него обращают внимание, но Гарри постоянно по-дружески подталкивал его. В итоге Гарри и Невилл шли рядом, ведя разговоры ни о чём.

Оказавшись на улице, все поёжились от холода и пронизывающего ветра, но Гарри, прекрасно помня это, подготовился. Из кармана мантии он выудил три колбочки, слегка увеличил их заклинанием Энгоргио, а после, тихо произнеся Bluebell flames, поместил в них волшебный огонь.

— Гарри? Как ты сделал это? — тихо спросила Гермиона, когда мальчик раздал две увеличенные колбочки своим друзьям.

— Только что наколдовал. Я это из книги вычитал, — с улыбкой ответил Поттер, но, увидев внимательный взгляд подруги, вздохнул и добавил: — Я ведь всю жизнь жил, не зная о том, что я волшебник, Миа. Поэтому, когда узнал правду и попал в Косую Аллею, не смог удержаться. Купил парочку книг для лёгкого чтения и прошерстил их дома вместе с учебниками.

Похоже, Гермиону этот ответ убедил, так как девочка слегка кивнула и, отвернувшись, немного покраснела. Ведь это было так похоже на неё саму, когда она впервые узнала о том, что является волшебницей. Знала бы девочка, что этому заклинание на самом деле Гарри научился у неё, наверняка впала бы в ступор.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке? — услышали все голос, который принадлежал Хагриду. Гарри улыбнулся, увидев знакомое лицо.

— Ты его знаешь? — спросил у Поттера Невилл.

— Знаю. Это Хагрид, он лесничий. Именно он пришёл ко мне и сказал, что я волшебник.

— Лесничий? А ко мне пришла заместитель директора, — отозвалась Гермиона.

Гарри пожал плечами, услышав новый окрик Хагрида:

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, дети пошли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что казалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный восхищенный возглас.

Первокурсники стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами. Его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. Все смотрели на замок, как на чудо, и только Поттер бросил спокойный взгляд. Он видел его много раз, и вот это ощущение волшебства, которое сейчас испытывают дети, его уже покинуло.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Гарри, Невилл и Гермиона сели в лодку к ещё одной девочке, хотя, если быть точнее, Гарри сам повёл туда друзей по одной простой причине: чтобы не сесть с Роном. С ним, если что, он встретится и подружится позже. А вот девочка, сидящая с ними, была Гарри знакома. Белая кожа, рыжие волосы, карие глаза. Чуть полноватая, но это нисколько её не портит.

— Привет! — обратился к девочке Гарри, протягивая ей руку. — Меня зовут Гарри Поттер.

Та практически не подала виду, что удивлена тому, кто сидит с ней в лодке, а просто протянула и пожала его руку в ответ.

— Я Сьюзен Боунс, — ответила новая знакомая, переводя взгляд на остальных.

— Я Гермиона Грейнджер.

— Невилл, — смущенно добавил второй парень в этой компании. Гарри слабо толкнул его локтём, и Невилл добавил: — Невилл Лонгботтом.

— Лонгботтом? — переспросила Сьюзен, рассматривая его. — Моя тётя рассказывала, что твои родители были аврорами во время борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть…

— С Волан-де-Мортом, — припечатал Гарри.

Двое (Сьюзен и Невилл) вздрогнули, услышав это имя, но Гарри того и добивался. Когда Боунс начала говорить про родителей, на лице Невилла стала появляться грусть, а в глазах стояла боль, и Поттеру это не понравилось. Ничего, позже он найдёт время поговорить с ним. Нельзя держать такое в себе.

— А вы уже знаете, на какой факультет попадёте? — решила разорвать тишину Гермиона. — Я хотела узнать, как происходит распределение, но не смогла ничего найти.

— Всё очень легко, — ответила Сьюзен. — Тётя мне рассказывала, что надо просто надеть Распределяющую шляпу, которую создали Основатели Хогвартса, и она отправит вас на факультет.

— Так просто?! Никогда бы не подумала. Как считаешь, на какой ты попадёшь?

— Не знаю, я ещё не задумывалась об этом. Но предполагаю, что скорее всего попаду на Хаффлпафф.

— А я хочу попасть на Гриффиндор, — восторгалась Гермиона. — Говорят, там учился сам директор Дамблдор. Невилл, Гарри, а вы как считаете?

Невилл неуверенно проговорил, что не знает, куда попадёт, а Гарри, сделав каменное лицо, произнёс холодным голосом:

— Слизерин.

Взгляды всех троих попутчиков скрестились на Поттере, и смотрели на него, как на неизвестное существо.

— Гарри. Но Слизерин… Там же учился… — начала говорить Гермиона, но тут она заметила в глазах друга смешинки и всё поняла. — Гарри, ты опять издеваешься!

Девочка стукнула зеленоглазого мальчика по плечу, и тот, не сдержавшись, засмеялся.

— Я не издеваюсь, а шучу, Миа. Но если говорить серьёзно, я не стремлюсь в Гриффиндор.

— Почему? — возмутилась Гермиона. — Отличительные черты Гриффиндора: честность, благородство и храбрость.

— Миа, в школу идут дети, половина из которых не всегда может правильно мыслить и действует больше порывами эмоций, чем логикой. А теперь скажи — во что в таком случае превратится храбрость?

— В безбашенность, — ответила вместо Гермионы Сьюзен.

— Но… Но…

— Думаю, Гарри прав, Гермиона. Не всем свойственно думать логически и правильно. Я могу это сказать про саму себя — я не всегда могу понять то, что вижу, так что считаю, на Рэйвенкло мне не попасть.

Смотря, как девочки стали общаться, пытаясь пересказать друг другу плюсы и минусы всех факультетов, Гарри улыбнулся и обернулся к Невиллу.

— Невилл, думаю, тебе будет лучше, если ты пойдёшь на Рэйвенкло или Хаффлпафф.

— Ты так считаешь?

— Конечно. Прости, но ты какой-то неуверенный в себе, а чтобы избавиться от этого, лучше всего быть либо среди умных, где тебе было бы на кого равняться, либо с самыми дружелюбными людьми, которые всегда поддержат тебя.

Невилл помялся, не зная, что ответить, но в этот момент лодки причалили к берегу. Дети, выгрузившись, под предводительством Хагрида двинулись в сторону школы. Несколько минут ходьбы, и вот Гарри увидел знакомые ему дубовые двери, куда трижды постучался лесничий.

Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах и со строгим выражением лица. В отличие от других первокурсников, которые слегка испугались, Гарри улыбнулся, глядя на заместителя директора, Минерву МакГонагалл.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей лесничий.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале, на каменных стенах горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на следующие этажи. Будущие ученики шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, все услышали шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в общей факультетской гостиной. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше всего очков, побеждает в межфакультетском соревновании — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.

Слушая монолог профессора, Гарри не прекращал улыбаться от накатившей на него ностальгии. Он уже слышал это раньше — когда война, которую он прошёл, но не пережил, была ещё очень далеко. Когда проблем ещё не было, и его беспокоило лишь то, как бы полегче проучиться.

Но не всё было хорошо. Едва МакГонагалл вышла из зала, по нему пронёсся голос, который пробуждал в Гарри сильную неприязнь:

— Так значит, ты и есть Гарри Поттер?

По залу пронеслись так нелюбимые Гарри, когда они были адресованы в его сторону, удивлённые голоса и перешёптывания. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что за ним стоит Драко Малфой.

— Ты Гарри Поттер? — ещё раз спросил Малфой, раздражаясь из-за того, что на него не обращают внимания.

— Ну я. И что дальше?

— Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил Малфой своих спутников, стоявших позади него. — А я — Драко Малфой. Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Особенно с такими.

Малфой осмотрел ближайших к нему людей. Взгляд скользнул по Сьюзен, которую блондинчик решил проигнорировать, прекрасно зная, кто её тётя. Потом перевёл взгляд на Невилла и злорадно улыбнулся.

≪Этот неудачник одним своим видом будет всех позорить≫.

И в конце Драко посмотрел на девочку с непослушной копной волос. Он сразу понял, что она из тех, кого он презирает. Взгляд снова вернулся к Гарри.

— Если хочешь, я помогу тебе разобраться в нашем мире, — протянул руку Малфой.

Зеленоглазый склонил голову набок, смотря на парня, как на отход жизнедеятельности гиппогриффа.

— С чего это я должен рассчитывать на твою помощь, Малфой?

— А кто ещё тебе поможет? Этот неудачник, — кивнул он в сторону Невилла, — или какая-то гря…

Отточенным движением Гарри поймал Малфоя за край мантии и притянул его к себе. Блондинчик удивился, но, посмотрев в глаза Поттера, слегка испугался. В них плескался настоящий гнев, не свойственный одиннадцатилетнему мальчику, едва попавшему в волшебный мир.

— Я рос среди маглов и не знаю обычаев волшебников, только из книг смог узнать некоторые, но твой поганый рот надо вымыть с мылом за такие слова. Запомни раз и навсегда, Малфой. Никто не имеет права оскорблять моих друзей. Никто!

Резко толкнув от себя Драко, Гарри развернулся к нему спиной, глубоко дыша. Великий Мерлин! Он опять не сдержал свой взрывной характер. Хотя, именно сейчас он этому рад, иначе этот хорёк обидел бы Гермиону.

— Гарри. Ты в порядке? — спросила его подруга.

— Да, Миа. Всё просто замечательно. Не успел приехать в школу, а уже ввязался в драку.

Гермиона согласно кивнула и собралась что-то добавить, но тут Сьюзен стала очень тихо что-то говорить ей на ухо. Вначале лицо девочки излучало недовольство, затем удивление, а потом презрение и грусть. Всё понятно, Сьюзен рассказала Гермионе, каким словом чуть не обозвал её Драко, и что оно означает.

В это время через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.

— А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс…

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…

Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.

— Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю? Надеюсь, вы попадете в Хаффлпафф! — продолжал улыбаться Проповедник.

— Идите отсюда, — произнес строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнется.

Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидений, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим. Гарри мысленно поблагодарил её за то, что она прогнала призраков. Он их не очень любил. Немного подумав, Гарри закрыл глаза, сконцентрировавшись на своих волосах. Ему надоело, что его сравнивают с отцом, надоело, что узнают по тому, какие у него волосы.

— Выстройтесь в колонну, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!

Открыв глаза, Гарри сначала не знал, получилось ли у него или нет, но тут услышал судорожный вздох сзади и увидел, как несколько учеников на него удивлённо посмотрели, а потом снова вернулись к своим мыслям. Улыбнувшись, мальчик встал позади Невилла, все дети нестройным шагом пересекли помещение и, войдя в двойные двери, оказались в Большом зале. Сколько раз уже Гарри попадал сюда, но постоянно восхищался этим местом. Здесь всегда было очень красиво, кроме седьмого курса — тогда всё было в тёмных и серых тонах, к которым Поттер уже даже привык.

Сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы, смотрели на первокурсников с интересом. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами. Красота.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала Гермиона. — Я…

— Я знаю, я тоже вычитал это в Истории Хогвартса, — перебил её Гарри, улыбаясь. — Правда, пришлось бороться со сном.

Гермиона слабо улыбнулась, разглядывая друга, в особенности его волосы. Интересно, а насколько хорошо всё получилось у него?

Всё внимание всех учеников было приковано к Распределяющей шляпе, которая находилась на стуле. Она шевельнулась, — на ней появилась дыра, похожая на рот, — и запела:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там не говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет

Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть,

Хаффлпафф ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Рэйвенкло.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Зал зааплодировал, а Гарри едва сдерживал смех. Как же он соскучился по песням этой шляпы.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение…

— ХАФФЛПАФФ! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидели за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ХАФФЛПАФФ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. Девочка перехватила взгляд Гарри, и тот улыбнулся ей, показав большой палец. Сьюзен благодарно кивнула.

— Браун, Лаванда!

— ГРИФФИНДОР!

Всё происходило так же, как помнил Гарри. Терри Бут попал на Рэйвенкло, Миллисента на Слизерин. Но потом подошла очередь его подруги.

— Грейнджер, Гермиона!

— Твой выход, Миа, — шепнул Гарри, слабенько подтолкнув её вперёд.

Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, и медленно подошла к стулу, сев на него и надев шляпу. Через несколько секунд Шляпа выкрикнула:

— РЭЙВЕНКЛО!

Радостная девочка сняла со своей головы шляпу и побежала к столу своего факультета. Цвета на её мантии сменились на синий с бронзой, которые ей очень шли. Особенно к её волосам. Когда Невилл сел на стул, ожидая распределения, Гарри занервничал. Как оказалось, зря. Через минуту после того, как Шляпа оказалась на его голове, она выкрикнула не слишком уверенно, но твёрдо:

— РЭЙВЕНКЛО!

И снова Гарри со всей силы стал хлопать, радуясь за своего друга. Как и ожидалось, Малфой попал на Слизерин, правда, в этот раз Шляпа озвучила вердикт менее уверенно, чем Гарри запомнил раньше. Упс, вот и самое вкусное подошло.

— Поттер, Гарри!

Гарри зашагал вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена.

— Здравствуйте, дорогая Шляпа, — поприветствовал её Гарри.

— Здравствуйте, молодой человек. Хм. Странно. Я не вижу вашу сущность, вашу душу. Не могу определить, куда вас отправить.

— Раньше вы хотели отправить меня на Слизерин. А я тогда выбрал Гриффиндор.

— Раньше? Возможно ли, что… Хм… Секундочку… А-а-а, временной перенос личности. Случай очень редкий, практически уникальный. Но не единственный. Мне уже дважды попадались такие ученики. Но никто из них не пытался поменять свою жизнь.

— Но они — не я.

Шляпа негромко засмеялась.

— Всё верно, мистер Поттер. Итак, раз уж я уже тебе это говорила, может, пойдёшь в Слизерин?

— Признаюсь, после кое-каких случаев мне очень нравятся змеи, но не думаю, что мне позволят нормально жить, если я туда попаду. К тому же Салазар Слизерин ценил хитрость, а что может быть хитрее, чем змея в стане птиц? Так что, пожалуйста, отправьте меня в Рэйвенкло. Думаю, основатель Слизерина оценил бы такое решение.

— Истинный Слизеринец, — воскликнула ему в ухо шляпа с уважением в голосе. — Салазар гордился бы твоим решением. И раз уж ты хочешь, тогда… РЭЙВЕНКЛО!!!

Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Получилось! У него получилось!

Студенты Рэйвенкло радостно встретили такое пополнение, и, пожав руки всем желающим, Гарри уселся между Гермионой и Невиллом, прямо напротив призрака Рэйвенкло.

— А что ты так долго? — спросила у него Гермиона.

— Со Шляпой разговаривал. Такой артефакт интересный! Представляешь, насколько сильны были Основатели, раз смогли такое создать! — ответил ей Гарри и повернулся к Лонгботтому. — Поздравляю, Невилл!

— Спасибо, Гарри, — смущенно и радостно ответил мальчик. — А что с твоими…

— Потом. Всё потом, Невилл.

Учеников становилось всё меньше и меньше, пока наконец-то последний ученик не отправился на Слизерин, а МакГонагалл свернула пергамент и унесла Шляпу. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка, но Гарри видел в нём слабую озабоченность.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами, но выступление никак не впечатлило зеленоглазого мальчика со шрамом на лбу, который почти сразу приступил к ужину.

Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги. Мда, домовые эльфы творят чудеса.

Прислушиваясь, Гарри не удивился, что Гермиона стала интересоваться учёбой у старших курсов. Наоборот, он этому улыбнулся. Когда все наелись десертом и тарелки пропали со столов, вновь поднялся Дамблдор.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся директор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом. По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

≪Так бы и сказал сразу, что спрятал там артефакт под названием философский камень≫, подумал про себя Гарри, не слушая дальнейшую речь и пропустив гимн Хогвартса. Наконец Дамблдор оповестил всех, что пора идти спать. Староста повел первокурсников за собой, в сторону Башни Рэйвенкло. Поднявшись по винтовой лестнице, они оказались перед дверью без ручки и замочной скважины.

После того, как староста постучал в молоточек, раздался голос:

— Что было раньше: феникс или огонь?

— Круг не имеет начала, — ответил староста, и дверь открылась.

— Как здорово! — прошептала Гермиона. — Это задача на логику!

— Я такое не запомню, — застонал Невилл.

— Не бойся, Нев. Всё будет хорошо, — улыбнулся Гарри и после повернулся к Гермионе. — Я бы сказал, это не логика, а парадоксальность, Миа.

Первокурсники вошли в гостиную и ахнули. Стены в комнате прорезывали изящные арочные окна с шелковыми занавесками. Куполообразный потолок был расписан звездами. В нише находилась мраморная статуя. Тут было гораздо уютнее, чем в гостиной Гриффиндора. Слово взял староста факультета.

— Приветствую вас всех! Я — староста Роберт Хиллиард, и я рад приветствовать вас на факультете Рэйвенкло. Наш герб — орёл, который парит там, куда другие не могут подняться. Цвета нашего факультета — синий и бронзовый. Из арочных окон нашей гостиной видны озеро, Запретный лес, поле для квиддича и теплицы. Без всякого хвастовства хочу сказать, что на нашем факультете живут умные волшебники и волшебницы. В отличие от других факультетов, которые имеют скрытые входы в гостиные, нам они не нужны. Другой интересной особенностью Рэйвенкло является то, что наши ученики — настоящие индивидуальности. Некоторых из них можно даже назвать чудаками. Но зачастую Гении не идут в одну ногу с обычными людьми, и в отличие от некоторых других факультетов мы могли бы сказать, что на наш взгляд, у вас есть право носить то, что нравится, верить в то, что хотите, и говорить то, что чувствуете. Что касается наших отношений с другими факультетами: вы, наверно, слышали о Слизерине. Не все они плохие, но лучше быть начеку, пока вы не узнаете ученика Слизерина достаточно хорошо. Согласно их давним традициям они делают всё возможное, чтобы победить. Поэтому будьте внимательны, особенно на матчах по квиддичу и экзаменах.

— Ах да, привидение нашего факультета — Серая Дама. Остальные ученики считают, что она никогда не разговаривает, но она не прочь поговорить с рэйвенкловцами. Её помощь особенно полезна, когда вы что-то потеряли или потерялись сами.

— Уверен, вы будете хорошо спать. Наши спальни находятся в башенках, отходящих от главной. В каждой комнате стоят четыре кровати, накрытые шелковыми пуховыми одеялами небесно-голубого цвета, а свист ветра в окнах очень расслабляет.

После слов старосты все разошлись, и Гарри, попрощавшись с друзьями, поднялся в свою новую комнату, где сразу же упал на новую кровать и счастливый провалился в сон. У него всё получится исправить…

* * *

А вот один человек сегодня был не очень счастлив. Имя этого человека — Северус Снейп.

Он давно знал, что в школу должен будет прибыть сын Лили и этого выродка Джеймса, и был готов ко всему, но явно не к тому, что он увидел.

Когда имя Гарри Поттер прозвучало и мальчик вышел из толпы, Снейп призвал всю свою выдержку, чтобы не упасть со стула. Да, в мальчишке было что-то от Поттера — некоторые черты лица напоминали ему об этом несносном гриффиндорце, но на этом похожесть пропадала. Глаза были такими же, какими их запомнил Северус у Лили, и волосы…

Волосы были не чёрными, как он думал ранее, а рыжими. Но не как у тех же Уизли, у которых цвет был тусклым. Волосы Гарри были такими же, как у его матери, огненно-рыжими, словно настоящий огонь. Всё это заставило Снейпа едва ли не молиться, чтобы ужин поскорее закончился и он мог бы уйти в своё подземелье, чтобы хоть ненадолго забыться. Наверняка характер достался ему от отца, а это значит, что впереди у Ужаса подземелий будет очень тяжелый год. Как, вероятно, и все последующие.

Утром Гарри проснулся в хорошем настроении под какую-то странную, но очень тихую и приятную мелодию. Как он догадался, это была система оповещения в рэйвенкловской спальне. На часах было полседьмого утра, но Гарри, как ни странно, выспался.

≪Хм. Интересные чары, ≫ — подумалось Поттеру.

На самом деле чары действовали следующим образом: примерно в шесть часов во всех спальнях начинала играть эта мелодия, которая будила детей, привыкших просыпаться в это время дома. В полвосьмого утра, если кто-то из детей не просыпался, приятный голос оповещал в спальнях, что пора бы. Но, как позже узнал Гарри, голос появлялся не слишком часто, так как рэйвенкловцы в большинстве случаев сами будили своих сокурсников. Если не забывали, конечно, что бывало редко.

Гарри потянулся на своей новой кровати, продолжая улыбаться. Вот они, отличия между факультетами. Чары в гриффиндорской спальне будили, как по щелчку — резко и внезапно. А иногда и не могли по-нормальному разбудить.

Встав с кровати, Поттер осмотрелся. Вчера он не успел познакомиться с остальными, но обрадовался, что и в этот раз делит комнату с Невиллом. Если он правильно помнит, то вон тот блондин, на дальней кровати, это Энтони Гольдштайн, с которым раньше он начал общаться только на пятом курсе.

Грустно взглянув на свою обычную одежду, а точнее на обноски, доставшиеся ему от Дадли, Гарри взял школьную форму и отправился в ванную комнату, где после принятия душа и чистки зубов он несколько минут недоумённо смотрел на себя в зеркало. Вчера он не успел увидеть итоги своей попытки поменять цвет волос, но сейчас не мог перестать на себя смотреть.

Огненно-рыжие волосы, которые стали короче, чем были раньше, идеально сочетались с изумрудно-зелёными глазами. Вот если бы внешне он не был таким тощим…

В семь часов Гарри уже был в гостиной, и неудивительно, что там уже сидела Гермиона.

— Доброе утро, Миа! — радостно поздоровался с ней Поттер, плюхнувшись в мягкое кресло рядом с девочкой.

— Доброе, Гарри, — поприветствовала его Гермиона, улыбнувшись. — А чего ты так рано?

— Не знаю. Зато просыпаться здесь мне нравится больше, чем дома.

— Почему?

— Не сейчас, Миа. Не хочу портить себе настроение, — слегка скривил улыбку мальчик.

Гермиона кивнула, снова уткнувшись в книгу История Хогвартса, но Гарри замечал, что она нет-нет, но смотрит на него. Точнее, на его волосы.

— Ладно, Миа. Что ты хочешь узнать? — не выдержал Поттер.

— Почему ты решил, что я хочу что-то…

— Ну я же вижу, как ты смотришь в основном не в книгу, а на меня. Я что, плохо умылся? Или паста осталась на лице?

Девочка захлопнула книгу, закрыла на секунду глаза и повернулась к другу.

— Хорошо. Как ты смог это сделать? — указала Гермиона на волосы мальчишки.

— Ты про то, что я поменял цвет волос? — уточнил Поттер.

— Именно. Я видела, что ты не использовал палочку, а значит, это не заклинание. И могу это доказать.

Гермиона достала палочку, указала на волосы друга и произнесла: "Фините!"

Как и ожидалось, цвет не поменялся, поэтому, убрав палочку, девочка вперила в Поттера свой взгляд. И как ей объяснить, что Гарри на седьмом курсе открыл в себе способности метаморфа, правда, эта способность была гораздо слабее, чем у Тонкс, и Гарри мог менять только цвет глаз и волос. Хотя объяснение у него есть.

— Я уже так делал, Миа. Когда я был младше, тёте не понравилось, что мои волосы торчали во все стороны, и она решила подстричь меня. Вышло просто ужасно, я не знал, что мне делать, как я пойду в школу в таком виде? Я тогда всю ночь лежал и мечтал о том, чтобы волосы стали такими, какими они были раньше. А утром мои волосы вернулись в прежний вид.

На последней фразе Гарри улыбнулся, вспомнив, как дядя и тётя тогда злились. Знал бы он, почему Петунья его подстригла…

— Стихийный выброс магии, — проговорила Гермиона, слушая Гарри. — А вчера?

— Вчера мне хотелось, чтобы мои волосы были как у мамы. Я не знал своих родителей, не видел их ни разу, но зато я теперь знаю, что моя мама была огненно-рыжей, — снова улыбнулся Гарри. — Кстати, что скажешь, мне идёт?

— Э-э-э-м. Очень, Гарри, — пробормотала девочка, снова открыв книгу и прячась там. Гарри не смог не хихикнуть.

Ближе к восьми часам проснулись остальные ученики. Невилла разбудил сам Гарри, когда увидел, что время без десяти восемь, а друга ещё нет. Собрав всех детей, староста факультета раздал расписание уроков, повторил то же самое, что и вчера, и повёл всех на завтрак.

— Первую неделю, — говорил Роберт, — я буду водить вас на уроки и в Большой зал, чтобы вы привыкли и запомнили расположение кабинетов. После вы уже сами будете ходить на уроки, но всегда можете обратиться ко мне за помощью, если что-то забудете.

Невилл выдохнул, тихонько поблагодарив старосту. Тот ободряюще улыбнулся первокурснику и продолжил вести учеников. На завтрак, как и всегда, была овсянка, но не это привлекло внимание Гарри. На него очень внимательно смотрели две пары глаз. Одна из них принадлежала, как он мог догадаться, директору, а вот вторая…

Гарри поднял взгляд и встретился с чёрными глазами профессора зельеварения. Они смотрели друг на друга несколько секунд, после чего профессор Снейп перевел взгляд с него на другого ученика, делая вид, что он просто рассматривает пополнение школы.

Гарри жалел Северуса Снейпа. Он считал его сильным человеком, у которого просто не сложилась жизнь. И не мог не заметить, что они оба чем-то похожи, в частности, что оба в детстве донашивали одежду за другими. Сейчас ему тридцать один год, и он до сих пор холост, не в состоянии забыть Лили, но Гарри надеялся, что сможет со временем это исправить.

Да, Снейп был настоящей скотиной на уроках, это Поттер прекрасно помнил, но между прочим, зелья — очень тяжёлый и опасный урок. Один неверно добавленный ингредиент, и взрывы котла Невилла покажутся вам раем. Как учитель он хорош, просто слишком требователен. Кстати, надо будет присматривать за Невиллом на зельях, чтобы ничего не взрывалось.

После завтрака начался первый урок. Вместо Истории магии, которая была у Гриффиндора, рэйвенкловцы пошли на травологию совместно с факультетом Хаффлпафф. Сегодняшний урок был посвящен растению Паффопод. Профессор Помона Спраут, добродушная, низенькая и полноватая ведьма, была не очень опрятной, что неудивительно. Попробуй тут быть опрятной, всё время проводя с растениями. А в особенности, с удобрениями.

— Здравствуйте, дети, — поприветствовала первокурсников профессор. — Сегодня у вас первый урок травологии. Он ознакомительный, и сегодня я вам расскажу о некоторых растениях. Скажите, кто-нибудь из вас знает, что такое Паффопод?

Единственная рука, которая поднялась, принадлежала Гермионе.

— Паффопод — растение с розовыми стручками, полными бобов. Его изучают на третьем курсе. Это растение часто используют…э-э-эм…влюблённые пары, — тут Гермиона сильно покраснела, — потому что если его бросить на землю, оно рассыпется на разноцветные цветы. Также от него чихают тролли.

— Правильно, мисс Грейнджер. Десять баллов Рэйвенкло! — присудила баллы профессор, подмигнув покрасневшей девочке. — Как сказала мисс Грейнджер, это растение мы будем изучать только на третьем курсе, но сегодня я вам покажу его в действии.

Профессор взяла со стола названное растение и бросила его на пол. Все девочки, которые были в теплице, одновременно вздохнули, увидев цветы, тогда как мальчики лишь скривились. Кроме Гарри. Он лишь сделал зарубку на память.

После травологии, на выходе из теплиц Невилла, Гарри и Гермиону догнала Сьюзен Боунс.

— Привет! — радостно поприветствовала всех Сьюзен.

— Привет, Сью! — ответил Гарри, на секунду опередив друзей.

— Вы трое попали на один факультет. Поздравляю вас. Надеюсь, вы не обижаетесь, что я на другом факультете.

— Ну что ты, Сьюзен! Неважно, что мы на разных факультетах, мы ведь будем дружить, правда? — спросила у неё Гермиона, на что получила кивок от подруги.

Вчетвером дети дошли до замка, где и разошлись на свои уроки. У Хаффлпаффа были чары, а вот у Рэйвенкло — трансфигурация с Гриффиндором.

В кабинете уже собрались почти все ученики, и наша тройка заняла место за первой длинной партой. Профессора МакГонагалл не было, вместо неё на столе сидела полосатая кошка.

— А где профессор? — спросил Невилл, садясь на стул и оглядываясь.

— Я не знаю, но кошка очень классная, — отозвался Гарри, доставая из сумки бутылочку молока. — Где бы найти блюдце?

В это время полосатая кошка прыгнула, в воздухе превращаясь в немолодую женщину со строгим взглядом. Весь класс замер от неожиданности, и только Гарри сидел, держа в руках молоко.

— Я рада, что вам понравилась моя анимагическая форма, — сказала профессор, устремив взгляд на ученика, — но почему вы носите с собой в сумке молоко, мистер Поттер?

— Молоко очень полезно для здоровья, — ответил Гарри, даже не моргнув и протянул бутылку МакГонагалл. — Будете, профессор?

— Нет, мистер Поттер. Спасибо, — ответила МакГонагалл, с трудом сдержав улыбку. Это был первый раз, когда кто-то реагировал на анимагическое превращение предложением молока кошке, а потом и профессору.

Рон, как и в прошлый раз, опоздал на урок, лишив Гриффиндор двух баллов, только теперь он сделал это один, а потом было Великое превращение стола в свинью и наоборот. И попытки учеников превратить спички в иголки. Первыми справились Гарри и Гермиона, а вот у Невилла спичка никак не хотела меняться. Всему виной чужая палочка в его руках.

Гарри и Гермиона получили двадцать баллов на двоих, чему они обрадовались. Хотя насчёт Поттера удивляться было не обязательно. Он мог хоть сейчас сдать ТРИТОН по чарам, ЗОТИ, трансфигурации и зельям, ведь именно по этим предметам его гоняли профессора на седьмом курсе, чтобы он победил Волан-де-Морта. И это несмотря на различные запреты.

Но проблема была лишь в том, что у Гарри хорошо получалось лишь то, что могло помочь ему в бою. Всё остальное Гарри было недоступно — он просто не учил это во время учёбы и лишь на седьмом курсе начал активно поглощать знания. Так что теперь придётся мистеру Поттеру очень сильно постараться, чтобы заполнить большинство пробелов в знаниях.

После трансфигурации была история магии, где профессором был призрак Бинс, и Гарри с трудом боролся со сном.

— Гарри! — шикнула на него Гермиона, когда мальчик снова едва не уснул.

— Да, что?

— Хватит спать. Это очень важный урок!

— Я пытаюсь, Миа. Но слушать монотонный бубнёж призрака выше моих сил. Ты на Невилла посмотри. Он утром спал дольше нас, а всё равно уснул.

И правда. Лонгботтом сидел на стуле, положив голову на стол, а вместо подушки используя учебник. Да не он один был таким, а почти все. И только шесть учеников, среди которых была и Грейнджер, обладали особой силой воли и делали записи в пергаменте.

После этого были обед и ещё два урока, на которых Гермиона заработала по пять баллов за правильные ответы. А после уроков и ужина было самое тяжелое. Делать то, что задали на уроках. И тут Гарри нашёл ещё одно отличие между подготовкой на разных факультетах.

Факультет Гриффиндор, ученики которого позиционируют себя храбрыми, честными и благородными, вечерами в гостиной становились отчуждёнными. Редко находились старшие ученики, готовые помочь советами. А уж если учесть, какая обстановка там была каждый день благодаря близнецам…В отношении Фреда и Джорджа Гарри не имел ничего против, но уж слишком шумными они были.

А на Рэйвенкло всё было по-другому. Нет, никто не подходил и насильно не предлагал помочь — но если попросишь, никто не откажет. Именно помочь, а не сделать за тебя. В этом убедился Невилл. Не разобравшись полностью на трансфигурации и не желая отвлекать друзей, он решился подойти за помощью к третьекурснику. В течение получаса тот объяснял основные принципы трансфигурации, ни разу не повысив голос. Так что после такого общения Невилл вернулся к своим друзьям уже радостный. И не важно, что завтра он часть объяснений забудет.

* * *

Странное явление — время. То оно медленно идёт со скоростью черепахи, а то несётся вперёд галопом. Вот и Гарри не успел обернуться, как уже наступило девятнадцатое сентября. За это время было много чего хорошего, но и не очень хорошего тоже.

Первое — Рон. Гарри хотел с ним подружиться — всё же когда-то он был его первым другом, пусть и не в этой жизни. Но он не ожидал, что Рональд может быть таким… Пусть будет, упёртым. Другое слово не слишком приятное.

Практически с первого дня Рон пытался подсаживаться к нему везде, где это возможно. Нет, познакомиться они успели, как Гарри и хотел, вот только Уизли не пытался знакомиться с Невиллом, Гермионой и Сьюзен. Главный фактор — слишком маленький круг интересов. Квиддич, еда, шахматы и отдых. Всё остальное, особенно то, что касается учёбы, Рона, как и раньше, не интересовало ни капельки.

Гарри никак не понимал, почему раньше он спокойно мог часами с ним говорить, ведь сейчас он с трудом выдерживал десять минут общения. На фразу Поттера, что нужно учиться (повторяя этим фразу Гермионы), Рон смотрел на него с широко раскрытыми глазами. Дошло до того, что Гарри начал прятаться от Уизли в одном месте, ему недоступном. Догадались, где? Правильно, в библиотеке. И прятался он там не один — остальные его друзья находились там по той же самой причине, ведь если Рон не мог найти Гарри, то он искал его через Сьюзен или Невилла. К Грейнджер Уизли не подходил, считая её зубрилой. Но надо отдать ему должное — благодаря Рону, все четверо сдружились ещё сильнее.

Второй неприятный момент — знания Гарри. По практике Поттер находился в пятёрке лучших своего факультета, но вот в теории — едва ли не на последнем. Попытки запомнить множество формул проваливались у Гарри и раньше, а сейчас он выезжал лишь на том, что всё это было ему, в некоторой степени, знакомо. Не случайно Поттер выбрал именно Рэйвенкло — только здесь он сможет стать сильнее не только магически, но и умственно. Гарри очень сильно желал учиться.

И самое худшее — Драко Малфой. Это просто настоящая заноза в одном месте. Его постоянные шпильки в адрес других учеников с подчёркиванием своей важности выводили из себя всех, кроме слизеринцев. Пока что он избегал прямого столкновения с Гарри и его друзьями, но лишь потому, что никак не мог прийти в себя после того столкновения перед распределением. Зато это вылилось в более едкие замечания и придирки, чем их запомнил Гарри.

А из плюсов, как это ни странно, были зелья. Первый урок прошёл в первую пятницу учёбы, и проходил точно так же, как и раньше. Северус Снейп вошёл в кабинет, шурша мантией наподобие летучей мыши, устанавливая в кабинете абсолютную тишину. И, как и ранее, остановился, дойдя в журнале до фамилии Поттер.

— О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Естественно, что Малфой (урок проходил со слизеринцами) со своими громилами издевательски засмеялся. И как ни странно, Гарри сдерживался, чтобы тоже не засмеяться, но причина была в другом.

Поттер семь лет провёл рядом с этим человеком, тот учил его Окклюменции (ну, как сказать, учил, скорее ослаблял защиту, но не в том суть), и поэтому Гарри научился разбираться в его эмоциях. И сейчас человек, который знал Снейпа достаточное время, смог бы разглядеть по его глазам, что в душе профессора бушует настоящий каскад эмоций. А причина этого — слишком большая похожесть на Лили, за исключением очков и некоторых черт лица. Видя такую реакцию, Гарри едва сдерживал улыбку.

— Глупое махание волшебной палочкой к зельям не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — начал произносить речь Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой саму Смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

Сейчас, не будучи под убеждением, что Снейп — зло, Гарри внимательно вслушивался в голос профессора. И Мерлин его побери, если Поттера не завораживала мысль о том, чтобы начать варить зелья. А то из всего, что он знает, это как сварить Оборотное зелье и Напиток Живой Смерти.

— Поттер! Что такое безоаровый камень? — внезапно (смотря для кого) спросил Снейп.

— Безоар — это камень, который можно достать из желудка козы в очень редких случаях. Он является очень сильным противоядием от большинства ядов, но чрезвычайно редок и очень ценен, — без запинки ответил Гарри. Уж ему ли не знать об этих свойствах, если он уже сталкивался со случаями, когда требовался безоар.

— Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — продолжил Снейп, продолжая попытки завалить Поттера вопросами.

Гарри смотрел на профессора, раздумывая, ответить или нет. Он прекрасно знает, в состав какого зелья входят эти ингредиенты. Тишина длилась две минуты.

— Вижу, наша знаменитость ничего не…

— Полынь — это многолетнее травянистое растение с сильным запахом, — перебил Поттер, от чего в кабинете установилась тишина, — а асфодель древние греки считают символом забвения. Как я предполагаю, они вполне могут входить в состав зелья под названием Напиток Живой Смерти, которое является сильнейшим усыпляющим средством в мире. Кстати, дремоносные бобы, которые тоже входят в состав, одним своим названием показывают назначение — нести дремоту или, если по-другому, усыплять.

Весь класс выпал в осадок от такого рассказа. Снейп тоже, но благодаря его выдержке внешне это никак не было видно. Изобразив злобную кривую усмешку, зельевар обратился к ученику:

— Вижу, у вас хватило мозгов прочитать учебник и подготовиться к уроку, мистер Поттер.

— Конечно, профессор, я ведь здесь, чтобы учиться. Мне очень интересны зелья, — ответил Гарри. Ему порядком надоело такое общение, но он прекрасно знал, как с этим бороться. Достаточно добавить в голос уважение к уроку, чтобы Снейп начал беситься. — Я только не могу понять, почему в книге пишется такой бред?

— Поясните, Поттер! — произнёс зельевар, с трудом сдерживая улыбку.

Мальчик нахал, самый настоящий нахал, как и его отец. Но в отличие от Джеймса, Гарри Поттер был нахалом другого масштаба. Он посмел опровергнуть то, что признано официально Министерством и волшебным миром, и не боится говорить это вслух. И кажется, он по-настоящему уважает искусство зельеварения. Не то что его отец, которого кроме квиддича, девушек и восхваления своего эго ничего не интересовало.

— Если вернуться к названому ранее зелью, — пояснил Гарри ровным голосом, — кто придумал, что дремоносные бобы нужно резать? Я у Невилла узнавал — они слишком гладкие и круглые, их невозможно нормально резать. Гораздо проще раздавить и не мучиться.

Всё. Финиш. Поттер уделал Снейпа на его же поле. Если бы не его репутация мрачного, злого зельевара, Северус Снейп бы громко рассмеялся. Ведь именно из-за этих свойств в своё время он сам оптимизировал и улучшил это зелье. Если бы Поттер ещё сказал, сколько именно бобов нужно… Но он ещё зелёный мальчишка, успеет узнать в своё время.

— Пять баллов Рэйвенкло, — оповестил всех зельевар, отчего весь класс замер. Не нужно обладать способностью к чтению мыслей, чтобы понять, что все они пытаются осознать, правильно ли расслышали, что сейчас сказал Снейп.

— Записывайте всё, что сейчас было сказано, — добавил профессор, наслаждаясь выражением лиц учеников, и сел за свой стол. Настроение зельевара стремительно поднималось вверх.

Возможно, Снейп ошибался, и этот год будет не тяжёлым, а очень интересным. Скоро он это узнает наверняка. А пока можно посидеть, улыбаясь про себя тому, насколько хорошо прошёл сегодняшний урок. Хоть один нормальный ученик среди этого стада.

* * *

Несколько дней назад произошла ещё одна ситуация. Шёл урок полёта на мётлах, который Гарри ждал больше всего. Желание подняться в воздух и насладиться полётом — это то, чего ему не хватало.

— Невилл, успокойся. Всё у тебя получится, если ты не будешь нервничать, — успокаивала друга Сьюзен, когда все первокурсники шли к площадке, где они будут учиться полётам.

— Я бы с радостью, но я ни разу не сидел на метле. Бабушка запрещала, — дрожащим голосом ответил Невилл.

— Тут большинство учеников не сидели на мётлах. И не слушай, что говорит Малфой, будто он обгонял вертолёты маглов. Ты знаешь, что говорит Рональд? Будто он уворачивался от магловских дельтапланов. В том районе, где он живёт, нет возможности летать на этих устройствах. А если бы Малфой и правда летал перед вертолётами, он бы уже давно такой штраф получил за нарушение Статута о Секретности.

Судя по всему, слова Сьюзен возымели успех, Невилл слегка приосанился и успокоился. Когда они пришли на место, появилась преподавательница полетов, мадам Трюк. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.

— Ну и чего вы ждете?! Каждый встает напротив метлы! Давайте, пошевеливайтесь!

Гарри бросил тоскливый взгляд на метлу, напротив которой оказался. Она была довольно старой, и несколько ее прутьев торчали в разные стороны.

≪Эх. Где же моя любимая Молния? ≫ — грустно подумалось Поттеру.

— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Трюк, встав перед строем. — И скажите: "Вверх!"

— ВВЕРХ! — раздалось множество голосов. В руку Гарри, как и ещё нескольким другим ученикам, метла прыгнула сразу же. У некоторых они только раз дёрнулись, у кого-то, как у Гермионы, метлы катались по земле. И только Рональд Уизли получил метлой по лицу, вызвав смех всех остальных.

— А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — учила детей мадам Трюк. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку — три, два…

Всё-таки это произошло. Невилл, явно перенервничав, слишком рано оторвался от земли и потерял управление, возносясь наверх.

— Великий Мерлин, — злобно шикнул Гарри, садясь на метлу и взлетая.

Вновь почувствовать то прекрасное чувство полёта Гарри не успел, нужно помочь другу не упасть. Странно, но Гермиона почему-то не остановила его от взлёта без разрешения. Почему? Ответ оказался очень прост.

— Миа? Ты что тут делаешь?!

— Помогаю тебе поймать Невилла, — пропыхтела девочка, поравнявшись с другом и пытаясь справиться с управлением метлы.

— И я тоже, — добавила Сьюзен, которая в воздухе держалась получше подруги.

— Об этом поговорим попозже. Догоняем!

Три метлы с учениками устремились за четвёртым. Пока они летели, Гарри почувствовал слабое давление в районе сердца, но не придал этому значение.

— Миа! Попробуй перехватить его и отобрать метлу!

— Но Невилл тогда…

— Я поймаю его! Поверь мне! Сью, подстрахуй, если я всё-таки не успею.

Обе девушки согласно кивнули. Когда метла Невилла повернулась налево, Гермиона устремилась по прямой, в последнюю секунду успев поймать метлу за прутья и дёрнуть на себя. Невилл, оставшись без средства передвижения, стал падать вниз, и Гарри, резко наклонив свою метлу вперёд, устремился к нему. Недалеко от земли Поттер успел поймать своего друга, прилично затормозив скорость падения, но старая школьная метла, не выдержав двоих, тоже направилась к поверхности. Благо высота была маленькой, поэтому ничего страшного не произошло. Если не считать одного.

— Нев. Будь добр, слезь с меня, пожалуйста.

— Прости, Гарри, — проговорил Невилл.

Перед самым падением Гарри успел сгруппироваться, и в итоге Невилл упал не на землю, а на спину Гарри, выбив из него весь воздух. Сам же Поттер, когда друг слез с него, а он сам смог сесть, начал отплёвываться от земли и травы. К ним устремились все ученики и мадам Трюк, а рядышком приземлились подруги.

— Вы целы? Не ушиблись? Гарри, Невилл, не молчите!

— Я в порядке. Спасибо, что решили помочь мне, — тихо ответил Невилл, покраснев.

— Ты же наш друг. Мы не могли оставить тебя, — улыбнулась Сьюзен. — Гарри, а ты как?

— Жив, цел, орёл. Кажется, ужинать я сегодня не буду. Уже наелся.

Девочки негромко хихикнули, и даже Невилл улыбнулся.

— Мистер Поттер, мистер Лонгботтом. Вы в порядке? — спросила мадам Трюк.

— Ещё бы! — воскликнули оба ученика, вставая с земли. От резкого подъёма у Гарри сильно стрельнуло в спине, от чего он громко охнул, скривившись.

— А мне кажется, с вами, мистер Поттер, не всё в порядке. Девочки, отведите своих рыцарей в Больничное крыло. Пусть мадам Помфри на всякий случай и мистера Лонгботтома проверит.

Гермиона и Сьюзен, густо покраснев и положив мётлы на землю, помогли друзьям добраться до Больничного крыла.

≪Ой, мамочки. Только не мадам Помфри! ≫ — пронеслось в голове Поттера, едва он представил, какие зелья будет сейчас пить.

---

Примечания:

бечено

Примечания:

Думал выложить главу вечером, а пришлось дописывать на работе в перерывах с телефона. Не вытерпел, хотелось побыстрее.

---

Сегодняшнее утро, четверг девятнадцатого сентября, началось в одной из спален Рэйвенкло слегка по-другому. Все дети проснулись одновременно в шесть часов, но вот только не от чар, а от крика.

— ДА ВАШУ МАТЬ!!!

Крик принадлежал огненно-рыжему мальчику по имени Гарри Поттер. Этот крик разбудил остальных ребят, которые начали осматриваться, пытаясь понять, откуда пришёл звук, но прежде чем они разобрались, что это было, и обратились к Гарри, того уже и след простыл. Последнее, что они увидели, — захлопывающаяся дверь.

В темпе приняв душ и почистив зубы, рэйвенкловец вышел из гостиной чуть раньше, чем в неё спустилась Гермиона Грейнджер. Почему он её не подождал? Нет, они не поссорились. Просто Гарри забыл, что у его подруги сегодня день рождения. Учёба, будь она неладна. Благо, он ещё в поезде умудрился разговорить друзей и вызнать, когда у них дни рождения. Алиби есть, можно и подарки дарить.

— Как же я мог забыть? Говорили мне Невилл и Сьюзен — отправь письмо пораньше, подготовься. Так нет же, до последнего тянул, и вот результат — взял и забыл!

Бормоча под нос, Поттер не заметил, как из-за угла к нему вышел тот, кого он не ожидал увидеть.

— Почему ты не в кровати?

≪Великий Мерлин! Филч! ≫

— Что ты задумал, мальчишка? Хочешь напроказничать? — продолжил завхоз, как обычно начиная пугать, что возьмёт розги, подвесит его за ноги, и тому подобное. Кто только принял его на работу?

Хотя сейчас, будучи душой не ребёнком, Гарри начал испытывать к завхозу не презрение, а жалость. Бедный человек, он всё время проводит в том месте, где одни только волшебники, будучи сам сквибом, а единственное близкое существо — это кошка, Миссис Норрис. Любой другой уже бы давно полностью лишился рассудка, а он ещё держится, только вот характер у мужчины не фонтан. Хм, может, познакомить его с бабушкой Невилла? А что, они оба люди одинокие, а одиночество — это самое страшное, что может достаться человеку. Так, это решим потом, сейчас надо отделаться от завхоза.

— Мистер Филч, простите, но вы не правы. Я вышел из гостиной так рано, чтобы отправить письмо.

— Что за письмо? — вперил свой взгляд в ученика завхоз.

— Не то, о котором вы могли бы подумать. Я хочу подарить подруге подарок, поэтому решил отправить письмо в магазин.

— Это можно сделать и перед завтраком.

Гарри замялся, признаваясь.

— Я забыл, мистер Филч. А у неё уже сегодня день Рождения. Вот, можете посмотреть! — протянул он письмо завхозу. Тот его взял и внимательно прочитал, явно разочаровавшись, что письмо и вправду оказалось списком того, что ученик хочет купить.

— Всё равно, письмо можно отправить и позже! — проскрипел Аргус Филч. — Друзья не обидятся, если опоздаешь с подарком.

— Друзья, возможно. Но мне она нравится. Она самая умная и начитанная девочка из всех, кого я знаю, и мне не хочется её обижать, если опоздаю с подарком.

На словах "умная и начитанная", лицо завхоза приняло еле заметное мечтательное выражение. Гарри сразу вспомнил, как многие считали, что он явно неравнодушен к Мадам Пинс. Неужели это правда?

— Можешь идти, но чтобы потом сразу отправился в гостиную, мальчишка!

— Как скажете, сэр! — ответил Гарри, быстро убежав в совятню.

Как всё, оказывается, просто. Те, кого Поттер раньше недолюбливал, на самом деле не так уж и плохи. Достаточно проявить к ним хоть немного уважения.

Филча явно никто из учеников не любит, и как и любому нормальному человеку, ему это неприятно, вот и выливается это всё в такую желчь. А он, между прочим, делает важную работу по уборке замка и слежке за исполнением дисциплины. Нет, конечно, в замке есть домовые эльфы, которые делают большую часть работ по уборке, но и завхозу достаётся. Попробовали бы эти дети сами убираться без магии в таком огромном замке.

Гарри на секунду остановился и широко улыбнулся. Он знает, как порадовать старого завхоза на Рождество.

Через несколько минут Гарри уже оказался в совятне. Белоснежная сова, проснувшись, опустилась ему на плечо.

— Привет, Хедвиг. Прости что так рано, но мне нужна твоя помощь. Сможешь доставить это письмо в магазин?

Сова воззрилась на Гарри таким взглядом, что мальчик сразу догадался, о чём думает птица.

— Сегодня у моей подруги день рождения, а я забыл про подарок. Мне не хочется обижать её из-за своей забывчивости.

Хедвиг ухнула, дождалась, пока Гарри привяжет к лапе письмо, и, слегка ущипнув клювом его за палец (след от клюва остался), вылетела в окно. Смотря вслед своей сове, Поттер задумался над следующим вопросом: что делать дальше? Можно пойти обратно в гостиную, но тогда он наткнётся на Гермиону, и ему не избежать вопросов от неё. А Гарри хотел сделать ей сюрприз. В библиотеку? Нет, она откроется только в семь.

Точно!!! Можно сбегать на кухню, и достать продукты на вечер. Главное, не забыть, что нужно брать всё на четверых. А потом к Хагриду.

* * *

Гермиона проснулась не в очень хорошем настроении. Сегодня её день рождения, и это первый раз, когда она проводит его вдали от дома и родителей. Конечно, она очень радовалась, что поехала в Хогвартс, но также она очень скучала по родным ей людям.

Подарком от родителей, как девочка и предполагала, была книга, к слову, очень толстая, и письмо с пожеланием хорошо провести сегодняшний день.

Как обычно, в полседьмого утра Гермиона уже спустилась в гостиную с книгой в руках и уселась в своё любимое кресло. Первокурсники постепенно стали просыпаться и заполнять общую комнату, вот и Невилл, как и всегда, в без десяти восемь, спустился. Один. Без Гарри. Странно. А ведь в основном Гарри просыпался чуть позже самой Грейнджер и сидел в гостиной, сейчас же его нет.

— Доброе утро, Невилл. А ты Гарри не разбудил ещё?

— Доброе утро, Гермиона. А его в кровати нет. Он ещё в шесть утра встал и куда-то ушёл.

— Ясно. Значит, мы разминулись. Пойдём завтракать тогда.

Как раз на завтраке Гермиона и нашла искомого. Гарри сидел за столом Рэйвенкло и преспокойно ел. Увидев своих друзей, он широко улыбнулся, помахав им рукой. Гермиона и Невилл расселись по обе стороны от него.

— Гарри, куда ты утром ушёл? — сразу же спросила Грейнджер.

— К Хедвиг. Я ей обещал ещё вчера поесть принести и забыл. Вот и побежал к ней. Правда, она, кажется, всё равно обиделась. Вот, даже цапнула, — продемонстрировал мальчик палец, на котором был виден слабый след от клюва.

— Не переживай, Гарри. Она скоро успокоится и простит тебя за это. В конце концов, ты же принёс ей еду, пусть и опоздал.

Гарри, улыбнувшись, вернулся к завтраку, словно ничего не случилось. Весь учебный день, Гермиона ходила очень грустной. Никто не обмолвился о том, что у девочки день рождения, хотя, если вспомнить, что она об этом говорила лишь единожды, в этом нет ничего удивительного. Но всё равно, очень грустно, и Грейнджер старалась никому это не показывать, ведя себя, как обычно. И из-за этого она не заметила, что периодически друзья либо по-очереди, либо по двое, куда-то пропадали.

Вечером, оставшись в гостиной, Гермиона уже хотела приступить к домашней работе, когда в гостиную, оглядываясь, ввалился Гарри. Встретившись с ней глазами, мальчик уверенно шагнул вперёд.

— Миа, завтра суббота, а ты решила сегодня сделать все уроки?

— Лучше сделать всё сразу, чем потом беспокоиться в последний день, — ответила девочка.

— Ну да, не могу не согласиться. Но всё-таки, давай потом сделаем? Меня тут Хагрид на чай приглашает, сходим?

— Но он ведь тебя приглашает? Зачем там я?

— Хагрид очень добрый, я уверен, что он не будет против, если я приведу с собой подругу, — Гарри протянул руку вперёд, приглашая девочку с собой.

Гермиона подняла взгляд, пытаясь решить, идти ей или нет. Изумрудные глаза друга задорно блестели, хотя, может, это так отсвечивает камин?

Посмотрев на протянутую руку, девочка смутилась. Не привыкла, что ей оказывают внимание, да и любопытство стало сильным, так что Гермиона согласилась идти с Гарри. Путь до хижины Хагрида друзья проделали за разговорами. Конечно, большая их часть касалась учёбы, но и о жизни друг друга до Хогвартса смогли узнать. В частности, Гермиона сильно возмутилась, узнав, как с Гарри обращаются его родственники. Знала бы она, что он ей не всё рассказывал, чтобы не портить сегодняшний вечер, и чтобы его не жалели.

— Мне кажется, или там никого нет? — спросила Грейнджер, указывая на затемнённые окна.

— Кажется, Миа. Кажется, — ответил Гарри с улыбкой, открывая большую дубовую дверь (спасибо нескольким заклинаниям и одному хорошему зелью) и приглашая девочку пройти вперёд. Гермиона снова слегка зарделась такому проявлению галантности и поспешила войти внутрь темной хижины, как вдруг…

— СЮРПРИЗ!!!

Три громких крика, два спереди и один сзади, заставили Гермиону замереть на месте. Хагрида в хижине не было, вместо него за обычным столом на обычных стульях (которые трое друзей при помощи профессора МакГонагалл трансфигурировали из мебели лесничего) сидели Невилл и Сьюзен. Вся хижина была увешана разноцветными лентами, стены разукрашены краской, тоже различных цветов, будто тот, кто это делал, не старался рисовать, а просто накалякал, хотя Гермиона не могла сказать, что ей это не нравилось.

* * *

Несколькими часами ранее…

— И вот сюда… Готово! — радостно оповестил Гарри, закончив наносить последний штрих на стену.

— Я тоже закончила. Как у тебя… Ух ты!

Сьюзен только что закончила украшать комнату лентами, правда, увлеклась настолько, что не замечала, как Гарри раскрашивает стену краской. Когда друг обернулся, Сью не сдержалась и хихикнула.

— Что?

— Гарри… Ты себя видел? — продолжила хихикать девочка и наколдовала перед Поттером зеркало. Осмотрев себя, Гарри не удержался от смеха. Вся одежда в краске, руки в краске, даже лицо не осталось нетронутым. Двумя взмахами кисточки мальчик нарисовал себе тоненькие усики.

— Ну как? Похож я на французского художника? — важно выпятив грудь, спросил у подруги рэйвенкловец.

Сьюзен Боунс, увидев такую картину, уже через секунду лежала на полу хижины, катаясь от смеха.

— Ка…ка…камеру мне…ха-ха-ха…запечатлеть…для потомков…ха-ха-ха…

Мистер Поттер сначала удивлённо посмотрел на подругу, а потом тоже разразился радостным смехом.

* * *

Вечер.

— А…А что здесь…

— Миа, неужели ты думала, что мы забудем про твой день рождения? — улыбнулся Гарри, закрыв дверь в хижину и пройдя внутрь.

— Но…я думала…я ведь всего раз говорила, — осматриваясь, сказала девочка.

— Нам с Гарри хватило чтобы запомнить, а потом безжалостно проболтаться Сью, — с улыбкой произнёс Невилл. В кругу друзей у него пропадала стеснительность, чему он очень радовался. — Так что, весь сегодняшний день мы только и делали, что готовились. Я даже удивлён, что ты не замечала, что мы пропадали.

— Пропадали? Но как же уроки?

— Мы отпрашивались, — прояснил Гарри. — Самым тяжёлым было отпрашиваться у профессора МакГонагалл. Она нас так и не отпустила, зато пришла вместе с нами и помогла привести мебель Хагрида в более подходящее состояние для нас. Ты же наша подруга, мы не могли иначе поступить.

В груди у девочки стало тепло от нахлынувших эмоций, а слёзы застилали глаза. Если не считать родителей, никто не устраивал ей праздников, у неё не было друзей, никто не хотел с ней общаться из-за её любви к знаниям. А тут, не успев приехать в новое место, она обрела двух друзей и одну подругу, которые ради неё устроили ей такой праздник, отпрашиваясь с уроков. Гермиона никогда не думала, что будет так счастлива.

Едва сдерживая слёзы, девочка обняла сначала Гарри, а потом Невилла и Сьюзен, не переставая благодарить их. Друзья лишь улыбались, поздравляя подругу с Днём Рождения.

— На таких праздниках, всегда должны быть подарки и торты, — произнёс Гарри. — А у нас стол пустой. Непорядок.

Огненно-рыжий мальчик хлопнул в ладоши, и на столе появились различные вкусности и сладости, с пониженным содержанием сахара, разумеется. В завершении, перед именинницей появился домовой эльф, держащий магией в воздухе торт со свечками и надписью:

≪С Днём Рождения, Гермиона≫

— Загадывай желание, подруга. Только никому не рассказывай, а то не исполнится, — сказала Сьюзен.

Что могла пожелать Гермиона? Раньше она бы сказала, что хочет, чтобы у неё были друзья, чтобы она не была одна. А сейчас… Девочка по-очереди посмотрела на людей, которые её окружали. Невилл и Сьюзен наблюдали за ней, ожидая когда она задует свечки. Можно было сказать, что они ждут момента, когда смогут съесть торт, но Гермиона догадалась, что им не терпится подарить ей подарки.

Потом она чуть повернулась и посмотрела на Гарри. Рыжий глядел на неё с улыбкой и задором в изумрудных глазах, и было видно, что он наслаждается тем, какие положительные эмоции царят в хижине.

Гермиона, вдохнув, сразу задула все свечки, никому не сказав про своё желание. И никто не заметил, как над головами четырёх первокурсников прошлась магическая вспышка.

* * *

— А теперь подарки! — воскликнула Сьюзен.

С тортом было уже покончено, и можно было приступить к самому интересному. Невилл подарил Гермионе комплект зачарованных ручек и тетрадей. Ему посоветовал это Гарри — всё-таки, их подруга магглорождённая, и оценит в волшебном мире такой подарок. Ручки были зачарованы так, что вмещали в себя несколько литров чернил, а тетради самоочищались от клякс и разводов. Ну, и Незримое Расширение Пространства, помогло вместить сюда несколько сотен страниц, а также, не позволяли никому кроме неё, прочитать написанное.

Что подарила Сьюзен, неизвестно, кажется, книгу, но когда она что-то шепнула на ухо подруге, обе тихо хихикнули. Мальчики посмотрели друг на друга, и в их глазах они смогли прочитать одно и то же:

≪Даже знать не хочу≫

А вот Гарри и правда подарил книгу. Гермионе не терпелось узнать какую, она сразу же открыла упаковку, и с благоговением посмотрела на надпись на книге, которая гласила:

≪Продвинутая трансфигурация. Формулы и описания превращения предметов, высшего класса.≫

— Я тут заметил, что ты лучше всего относишься и показываешь себя на уроках профессора МакГонагалл, да и она считает, что ты у неё самая лучшая ученица. Так что я подумал, и решил подарить тебе эту книгу, — пояснил Гарри.

— СПАСИБО, ГАРРИ!!! — крикнула на всю хижину Гермиона, крепко обняв друга. От такого подарка, девочка заплакала на радостях.

— Миа… Пощади… Шею мне сломаешь… — прохрипел Гарри, пытаясь высвободиться из объятий подруги. Поттера не слишком часто обнимали, а в прошлом (или будущем) Гермиона обнимала его всего пару раз, чтобы подбодрить. Так что он и не знал, что у неё настолько крепкие объятия, способные чуть ли не дробить кости.

Девочка, наконец, отпустила Гарри, вытерев слёзы и восхищённо смотря на подаренную книгу.

— Так нечестно, Гарри! — возмутился Невилл, впрочем, улыбаясь. — Твой подарок, явно понравился ей больше, а вот наши…

— Неправда, — покраснела именинница. — Я вашим подаркам тоже рада. Честно-честно.

— Не слушай его, Гермиона. Он у нас изволит шутить, — пояснила Сьюзен, толкнув друга локтём. — Знаешь, Невилл, ты в последнее время, слегка изменился.

Парень пожал плечами.

— Так я же сейчас в кругу друзей. Сам не знаю почему, но с вами я чувствую себя совсем по-другому.

— Сью, а ты в последнее время, часто крутишься возле Нева. У нас в Хоге появилась новая парочка, ммм?

Двое друзей густо покраснели, яростно пытаясь отвергнуть такие заявления, вызывая у рыжего смех. Гермиона тоже улыбалась, но не только тому, что Гарри умудрился ввести друзей в смущение. Ей понравилось, как он сокращает многие слова и имена. Гарри всегда добавляет в это частичку светлых эмоций, и от них начинает веять каким-то теплом и радостью, отчего становиться тепло на душе.

Но всё хорошее всегда заканчивается, вот и время перед отбоем подошло к концу. Хлопнув в ладоши, Гарри вызвал домового эльфа, попросив его убраться в хижине, и поблагодарив за помощь. Эльф поклонился рэйвенкловцу, и уже через секунды, в хижине стало так, как и было утром.

— Мистер Поттер, пройдите со мной, пожалуйста!

Друзья уже пришли в замок, когда их остановил голос декана Рэйвенкло. Невилл, Сьюзен и Гермиона, посмотрели на Гарри, и тот кивнул им, чтобы они не беспокоились. Филиус Флитвик привёл своего подопечного в кабинет Заклинаний.

— Мистер Поттер, я позвал вас сюда, по поводу того случая, произошедшего несколько дней назад.

— Вы имеете в виду, когда метла Невилла вознесла моего друга и стала неуправляемой?

— Именно. Мадам Трюк рассказала, что вы, вместе с друзьями, сделали, чтобы спасти мистера Лонгботтома. Во-первых, я бы хотел присудить вам, мисс Грейнджер и мисс Боунс по пятнадцать баллов.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил декана Гарри. — А что, во-вторых?

Профессор внимательно осмотрел ученика.

— Как вы знаете, у нас проходят игры в квиддич. С учётом рекомендаций мадам Трюк, я хотел бы вам предложить вступить в команду, в качестве ловца. Что скажете?

Гарри сперва обрадовался, но потом задумался. В прошлый раз его едва ли не пихнули в игру, и от него ничего не зависело, а сейчас, ему предлагают выбор.

— Это было бы честью для меня, профессор, но я всего лишь первокурсник, да и метлы у меня нет. Если даже можно будет обойти правило школы, которое гласит, что первокурсник не может иметь своей метлы, я не хочу так выделяться, да и тренировки заберут много времени. Лучше, я попробуюсь в команду в следующем году, да и то, вначале схожу на игры и хотя бы посмотрю, что такое квиддич, своими глазами.

Кажется, эти слова обрадовали декана Рэйвенкло, потому что он широко улыбнулся и кивнул ученику.

— Что же, другого ответа я и не ожидал, мистер Поттер.

— Профессор? — удивился мальчик.

— Я успел изучить вас, и знаю, что вы, в первую очередь, ставите знания и друзей, и не очень любите пристальное внимание. Это — отличительные качества Рэйвенкло и Хаффлпаффа. Я очень рад, что вы выбрали мой факультет, мистер Поттер. У вас есть какие-нибудь вопросы, прежде чем я провожу вас до гостиной?

Вопросы у Гарри были, и пока учитель и ученик шли в гостиную Рэйвенкло, Поттер успел слегка и не обидно поспорить с профессором о правильном использовании бытовых чар. У входа, Гарри попрощался с преподавателем и вошёл внутрь, где на него набросилась Гермиона. Невилл отправился спать, так как с самого утра он собирался идти в теплицы к профессору Спраут.

— Гарри! Ты понимаешь, что стал бы самым молодым ловцом за последние сто лет? — тихо воскликнула девочка, когда её друг всё ей рассказал.

— Правда? Хм, интересно. Но я не хочу становиться ловцом только из-за того, что помог другу, Миа. Если я захочу, то лучше пройду отбор наравне со всеми. Пусть меня уважают за то, что я делаю, а не за то, кто я.

Эти слова, заставили Гермиону по новому посмотреть на своего друга.

* * *

За всем произошедшим, и за учёбой, пролетело два месяца с тех пор, как Гарри приехал в Хогвартс. Учёба приносила ему радость, чего не было ранее, а постоянные посиделки в библиотеке с друзьями, помогли рэйвенкловцу заполнить часть пробелов в знаниях.

Наступил Хэллоуин. С самого утра в замке был запах запечённой тыквы, вызывающий у Гарри чувство тошноты. Тыква ему уже надоела, слава Мерлину, не приходилось больше пить тыквенный сок — спасибо старшекурснику, научившему его заклинанию, которое помогает очищать кубки от сока и наполнять чаем. Этому же заклинанию он научил и друзей.

Ближе к ужину, все пошли на предпоследний урок. У Рэйвенкло были чары с Гриффиндором.

— Не забудьте те движения кистью, которые мы с вами отрабатывали, — учил детей профессор Флитвик. — Кисть вращается легко, резко, и со свистом. Запомните — легко, резко, и со свистом. И очень важно правильно произносить магические слова — не забывайте о волшебнике Баруффио. Он произнёс «эс» вместо «эф» и в результате обнаружил, что лежит на полу, а у него на груди стоит буйвол.

Напарником Гарри, был Дин Томас, с Невиллом сидел Симус Финниган, а вот Гермионе не повезло — с ней сидел Рон Уизли. Он никак не заканчивал своих попыток дружить с Гарри, но в упор не хотел замечать его друзей.

Заклинание Вингардиум Левиоса, которое сегодня они проходили, осилила лишь половина класса, в первую очередь, Гарри и Гермиона подняли перья в воздух. Спустя пятнадцать минут, и после нескольких подсказок от друзей, с этим справился и Невилл, конечно, после того, как Симус сжёг первое перо. А вот Рональд, кажется, и не старался, а лишь волком смотрел на тех, у кого получилось, и грубо отвечал Гермионе, когда она его поправляла.

— Она настоящий ужас! — проговорил Уизли, успев нагнать Гарри, который пытался смыться. — Вечно лезет, когда её не просят. Как ты вообще можешь дружить, с этой зазнайкой с выпирающими зубами, она же просто больная заучка!

В этот день, Рональд Уизли сделал сразу две вещи: полностью перечеркнул для себя возможность дружбы с Гарри, и настроил против себя весь факультет Рэйвенкло. Пусть в открытую никто не говорил, но вороны уважали юную Грейнджер за её необыкновенную память и её обширные знания.

А сама Грейнджер спасла Рона от сломанного носа, так как когда Гарри уже хотел ударить рыжего, девочка пробежала мимо них, толкнув гриффиндорца плечом. Гарри хватило одного мимолётного взгляда, чтобы понять: Гермиона плакала.

Гарри охватила настоящая ярость, когда он это увидел.

— Ты настоящая мразь, Уизел, — громко зашипел Поттер.

— Гарри? Ты чего? — спросил удивлённый рыжий.

— Кто дал тебе право унижать человека, тем более, моего друга? То, что ты тупица, не означает, что все вокруг должны быть такими же.

Рон уже хотел было возмутиться, но тут Поттер повернулся, и гриффиндорец испугался. Ветер слабо трепал его волосы, от чего казалось, будто на голове у него настоящий огонь, лицо перекосило от злости и ненависти, а изумрудные глаза, стали светиться ярко-зелёным светом. Те, кто помладше и видел это, считали, что им показалось, а вот несколько старшекурсников Рэйвенкло, проходившие неподалёку, поняли, что Поттер активировал то, что называется Истинным зрением.

Сейчас, Гарри видел ауру Рона — она была бледно-жёлтая, что означало зависть, ревность, жадность и манию.

≪Как противно≫, — пронеслось в сознании Поттера, пока он медленно надвигался на рыжего.

— Больше никогда не смей приближаться ни ко мне, ни к моим друзьям. Я знать тебя не желаю, мерзкий предатель крови.

Если бы хоть кто-то из присутствующих владел Истинным зрением, то они увидели бы, что аура Поттера не просто светится, а горит алым цветом, цветом ярости и ненависти. И если Рон Уизли был внимательнее, то увидел бы, что после такой тирады, Поттер впал в лёгкую прострацию и получил слабое магическое истощение.

— С тобой я разберусь позднее, — прошипел Гарри, придя в себя и увидев друга. — Невилл! Прикрой меня на уроке профессора Спраут, хорошо?

— Нет, я пойду с тобой, — ответил мальчик, и пояснил, увидев вопрос в глазах друга. — Ты ведь за Гермионой пойдёшь, а она и мой друг тоже. Вы бы сделали то же самое ради меня.

Гарри с благодарностью посмотрел на Невилла, и вдвоём, побросав сумки на землю, они ринулись в замок.

Искать одну девочку в огромном замке, особенно если учесть, что все остальные дети на уроках, дело нелёгкое. Друзьям пришлось разделиться, чтобы обыскивать больше комнат за раз.

Оставшись один, Гарри не поленился (зато сильно покраснел) заглянуть туда, где должна была быть Гермиона. Но в женском туалете её не было. Значит, решил Гарри, она придёт сюда потом, главное найти её раньше.

— Нашёл Гермиону?

— Нет, Невилл. А ты?

— Тоже. Никак не пойму, где она может быть. Невидимкой что ли стала?

Гарри с силой стукнул себя по лбу, осознав свою глупость.

— Невилл, ты гений! Гермиона ведь, самая умная ученица! Она точно должна знать заклинания, которые либо её спрячут, либо не дадут подойти к тому месту, где она прячется!

— Магоотталкивающие заклинания? Но они же очень сложные? — удивился рэйвенкловец.

— Это ведь Гермиона, Нев, — тепло улыбнулся Гарри. — Не думаю, что она изучила самые сложные заклинания, так что найдём. На, держи мел, и помечай подозрительные двери.

Взмах палочки, и перед Невиллом появился кусок мела, который он тут же взял, и побежал назад. Гарри же, пошёл дальше.

Вечерело, поиски ни к чему не приводили и Гарри уже начал волноваться, когда вдруг, наткнулся на дверь в заброшенный класс. Вроде ничего особенного не было, но Гарри, возле неё, ощущал слабое давление в районе сердца. Попробовал толкнуть, не получилось, использование на двери простой Алохоморы привело к тому, что Гарри получил слабенький откат по рукам, из-за чего они слегка потемнели.

— Миа! Открой дверь! — крикнул Гарри, сильно стукнув по двери. Нет ответа, либо она не хочет слышать, либо наложила какие-то чары, заглушающие звуки.

Можно было дождаться пока она сама выйдет, но Гарри решил действовать напролом. Дверь-то заблокирована, а петли?

Как показала практика, петли тоже были заблокированы чарами. Вот же закрылась, и не подойдёшь.

— Хм. А что у нас там? — задал вопрос Гарри сам себе, заходя в соседнюю комнату.

* * *

Гермионе было очень плохо. Она снова услышала в свой адрес те же самые слова, которые часто слышала в прошлой школе. Прошлое отношение к ней, настигло девочку даже тут, в волшебной школе. Ладно, если бы этот разговор был бы между обычными учениками, но это сказал Уизли, подойдя к Гарри. И Грейнджер сильно испугалась, что услышав такие слова от других, Гарри поймёт, что так на самом деле и есть, что она просто заучка с выпирающими зубами.

Всё это время она просидела тут и плакала, боясь, что потеряет друга, который появился совсем недавно, и так внезапно ворвался в её жизнь.

Громкий стук в стену, заставил девочку вздрогнуть и посмотреть в сторону звука. Стук раздался ещё раз, и ещё, и ещё раз, пока наконец, часть стены не отвалилась, упав на пол с громким стуком. Из пролома, весь вспотевший и в пыли, тяжело дыша вышел тот, о ком Гермиона сейчас думала.

— Тьфу. Сколько пыли! Надо было маску захватить. Я просто в своём репертуаре — сначала делаю, а потом думаю.

Отряхнувшись, Гарри осмотрел комнату, быстро найдя Гермиону, сидящую в углу. В глазах Поттера была слабо прикрытая ненависть, но с толикой какой-то радости.

≪Пришёл сказать, что больше не хочет дружить с такой заучкой, как я≫ — подумалось девочке, и она опустила голову вниз, поджимая ноги к груди.

Тишина длилась пару минут, Гермионе хотелось кричать, чтобы разорвать гнетущую тишину, когда Гарри, подойдя к ней, уселся рядом.

— Миа, ты меня удивляешь. Не думал, что ты сможешь ТАК запереться. Мне вон, чтобы сюда попасть, пришлось стену в соседнем кабинете ломать.

— Зачем ты это делал? Дождался бы и высказал всё, что обо мне думаешь, — тихо проговорила девочка, не поднимая головы.

Через секунду, на плечо Гермионы легла чья-то рука, обнимая девочку. Подняв удивлённый взгляд, Грейнджер увидела, что это сделал Гарри. А также увидела, что её друг очень сильно устал и говорил с небольшим напряжением, его руки дрожали, а кожа слегка потемнела. Неужели… Он пытался пройти через дверь, используя заклинание?!

— Как это зачем? Миа, ты же умная девочка! Я ведь говорил, что ты наш друг, а друзей мы никогда не оставим. Так что мы с Невиллом направились на твои поиски, бросив травологию.

— А как же… Но ведь Рон…

— Забудь об этом уроде, Миа, — прошипел Гарри, и его глаза снова наполнились ненавистью. — Он ещё ответит за свои слова.

— Гарри! — возмутилась Гермиона, но Поттер её перебил.

— Он посмел оскорбить тебя, а так как ты мой друг, он тем самым, нанёс оскорбление мне, а я такое не прощу. Не бойся, убивать не буду, но пожалеть о своих словах заставлю.

Странно, но Гермиону эти слова не испугали. Она уже поняла, что волшебный мир слегка отстаёт в некоторых аспектах от обычного мира, и наверно, такое тут в порядке вещей.

— Пойдём, найдём Невилла и отправимся в гостиную. Ужин-то мы, по-любому пропустили, — сказал, наконец, Гарри, вставая с пола, и помогая встать подруге.

* * *

Хогвартс. Хэллоуин. POV Невилл Лонгботтом. Начало.

Сказать, что я устал, значит, ничего не сказать. Весь день мы с Гарри бегаем по школе, пытаясь отыскать Гермиону. И ведь если бы не слова Рона, то ничего бы не случилось. И чего он пристал к ней? Гермиона умная, способная девочка, умеющая быстро думать и многое запоминать. Да без неё, я учился бы на одни Тролли, и нет, Гермиона не делает за меня уроки, но она очень хорошо объясняет материал и не злится, если не понимаю с первого раза. После нескольких часов поисков, мы с Гарри встретились во дворе, оба уставшие, но полны решимости продолжить поиски.

— Нашёл Гермиону? — спросил у друга, отдышавшись.

— Нет, Невилл. А ты?

— Тоже. Никак не пойму, где она может быть. Невидимкой что ли стала?

— Невилл, ты гений! Гермиона ведь, самая умная ученица! Она точно должна знать заклинания, которые либо её спрячут, либо не дадут подойти к тому месту, где она прячется!

Я — гений? Неужели я сказал что-то настолько умное, что стал гением? Хотя неважно, всё равно это Гермиона у нас гений, а не я. Гарри сказал, что она должна знать заклинания, которые её спрячут. Неужели он думает, что она знает…

— Магоотталкивающие заклинания? Но они же очень сложные? — удивился я.

— Это ведь Гермиона, Нев. Не думаю, что она изучила самые сложные заклинания, так что найдём. На, держи мел, и помечай подозрительные двери.

Взмах палочки, и передо мной появился кусок мела, который я тут же взял, и побежал назад. Гарри же, пошёл дальше. Хм, мне показалось, или Гарри сейчас говорил о Гермионе с каким-то теплом? Нет, он всегда хорошо говорит о друзьях, но вот о Гермионе слова более…возвышенные что ли. Неужели мой друг влюбился?

Помечать подозрительные двери? В Хогвартсе? Да тут половина дверей такие, за полчаса мной помечено десять дверей, которые нельзя открыть, но за которыми слышны какие-то звуки. Нет, вдвоём нам не найти Гермиону, нужно привести помощь. Будем надеяться, что она в Большом Зале.

— Девочки, привет. Ханна, ты не будешь против, если я украду ненадолго Сьюзен? Спасибо.

Как один раз сказал Гарри, если быстро говорить и не давать собеседнику вставить хоть слово, то можно убедить его почти во всём, а то и вогнать в ступор. Что сейчас и получилось: Сью, хлопая глазами, пошла за ним, а Ханна только провожала его взглядом, пытаясь собраться с мыслями.

— Невилл, …а что произошло?

— Сьюзен, нужна твоя помощь. Гермиона куда-то убежала, и мы с Гарри пытаемся её найти, но вдвоём, найти её в большом замке, тяжело. Поможешь?

— Помогу, конечно, но почему она убежала?

Я быстро рассказал ей о произошедшем на уроке и после урока Чар, выслушав в ответ от Сьюзен всё, что она думает о Роне Уизли. И о Гермионе, раз она послушала этого, как выразилась девочка, придурка.

Вдвоём искать Гермиону стало попроще — Сьюзен проверяла двери с одной стороны, я с другой, и мы продолжали бы это делать, если бы не запах на третьем этаже, внезапно ударивший нам в нос. Запах нестиранных носков и отходов жизнедеятельности животных, хотя скорее даже эти запахи были менее кошмарными — этот же запах буквально сшибал с ног, хотя они даже не были в эпицентре.

— Откуда этот…

На автомате я прижал Сьюзен к себе и закрыл ладонью её рот. И нет, не потому, что мне так захотелось, просто к запаху прибавились громкие звуки шагов и низкий рёв. Шаги раздавались за поворотом, оттуда шёл и запах. В данный момент я разрывался: хотелось вернуться назад и посмотреть, что там такое. С каких пор во мне появилось любопытство, ведь раньше я бы даже не раздумывал над таким? С другой стороны, Гарри и Гермиона могут быть в опасности, и если не узнать, кто там находится…

Глубокий вздох и я готов объяснить подруге свой небольшой план. И почему у меня такое ощущение, будто меня определили на Гриффиндор? Буду надеяться, что бабушка не узнает об этом.

— Сьюзен, тихо. Давай посмотрим, кто там ходит, чтобы нас не заметили.

Сьюзен кивнула, и я её отпустил, правда, получил кулачком по плечу за то, что напугал её. Я не пугал, а просто не хотел, чтобы она спугнула неизвестное существо, и оно не напало на нас! Как же с девочками иногда бывает тяжело. Но чаще, с ними веселее и интереснее. Из нас получается хороший квартет, главное, чтобы он не превратился в дуэт.

Осторожно заглянув за угол, мы увидели ЭТО: ростом чуть больше 13 футов, с тусклой кожей, маленькой лысой головой, толстыми ногами и длинными руками. В одной руке находилась огромная дубина, которая способна размазать человека с одного удара. Хотя как по мне, запах тролля гораздо опаснее. Сам тролль стоял возле женского туалета и словно решал, войти туда или нет.

— Мерлин. Сью, срочно бежим за преподавателями. Нам вдвоём с троллем не справиться.

Долго искать преподавателей нам не пришлось, мы не успели даже прибежать к Большому Залу, как навстречу выбежали сначала ученики, а потом профессор МакГонагалл, Профессор Снейп, Профессор Квиррелл, профессор Флитвик и профессор Спраут. Оказалось, профессор Квиррелл рассказал о тролле, и директор сказал старостам развести учеников по гостиным. Интересно, а директор понимает, что тролль может выйти ученикам навстречу, тем самым напасть на них?

— Мистер Лонгботтом, мисс Боунс, что вы здесь делаете? — строго спросил профессор Снейп, чем ввёл меня в ступор. Можете смеяться надо мной, но я боюсь декана Слизерина, сам не знаю почему.

— Профессор, мы увидели тролля, и сразу пришли оповестить вас и попросить о помощи. Гарри сейчас ищет Гермиону и они не знают о тролле.

— Маленький самоубийца, — раздалось тихое шипение профессора Снейпа, пока профессор МакГонагалл и профессор Флитвик готовились отправиться с нами. Надеюсь, мы успеем найти наших друзей.

POV Невилл Лонгботтом. Конец.

* * *

Гарри и Гермиону нашли довольно-таки быстро. Парочка шла в сторону гостиной Рэйвенкло, и к удивлению профессоров и двух студентов, Поттер едва передвигал ногами. Найдя пропавших, МакГонагалл отправилась провожать Сьюзен в её гостиную, а Флитвик своих подопечных в свою гостиную, где и был продолжен прерванный ужин.

А позже, лёжа на своей кровати в спальне для мальчиков, уставший Гарри решил для себя пару моментов. Рон Уизли — теперь никогда не станет его другом, а наоборот, он враг номер один для него, не считая Волан-де-Морта, конечно. Никто не смеет обижать ту, кого он любит, если этот кто-то не хочет огрести.

И если изначально, он планировал сильно не выделяться и ничего не менять, то теперь, всё будет по-другому. Его судьба — убить Тома Реддла? Хорошо, но только на его условиях. Так, как он этого захочет, и никто не посмеет стоять у него на пути. Никто!

В чём самая большая проблема любого долгоиграющего плана? Правильно, планирование этого самого плана, и тут Гарри попал в полную…в полный просак. Планирование — это слабое место Поттера, зато — сильная сторона его подруги. И тут скрывается ещё одна проблема.

Гарри не знал, что сказать Гермионе, да и как вообще эту всю ситуацию объяснить? Подойти и сказать, что они знакомы гораздо дольше, чем несколько месяцев, просто Гарри уже прожил эту жизнь однажды, а теперь всё идёт заново? Нет уж, оказаться в больнице Святого Мунго, Поттеру не очень-то и хочется. Значит, Гарри будет решать всё сам, а пока нужно записать все пункты в дневник.

Итак, одно из основных дел: разобраться со своей физической и магической подготовкой. Его тело и магический уровень гораздо ниже, чем он уже привык. В частности, Адский огонь Гарри выполнить не может. Да и Аваду не потянет, слишком большая энергозатрата. С телом дела тоже очень плохи — нынешний вид, это просто ужас. С середины шестого под конец седьмого курса, Поттеру удалось немного улучшить физические показатели организма, всё-таки, его готовили к последнему бою, а что он имеет сейчас? Моторика рук никчёмная, запасы магии низкие, а ведь в прошлой жизни он с лёгкостью тянул многие заклинания наравне с Томом и Директором. Единственное, что радует — у него есть время до третьего курса, прежде чем разница между однокурсниками (сейчас он на их фоне выделяется как Гермиона), сойдёт на нет.

Далее — знания. Ну, здесь всё просто, главное не сачковать, не лениться, и учить всё, что преподают, а не то, что он делал раньше, когда Гарри в основном на уроках спал или просто ничего не делал.

≪Хм, надо поставить зарубку на память — купить побольше книг для внеурочного чтения, после школы≫, — решил Гарри, делая запись в дневнике.

После знаний, надо озаботиться жильём. Возвращаться к Дурслям он не намерен, значит, нужно найти место, где он будет жить. У друзей? Как вариант, но знакомы они не очень много (хотя это смотря с чьей стороны посмотреть), и может показаться, будто Гарри просто напрашивается к ним. В Хогвартсе остаться не дадут, в Дырявом котле может остановиться? Не, он уже как-то там жил несколько дней — как временное жилище, оно, конечно, подходит, но на основное жильё нет. К тому же Гарри хочет свой собственный дом, чтобы он был только лишь его, где он может отдыхать от всех проблем.

Мысль пришла, когда её не ждали. Дом в Годриковой Лощине! Да, он разрушен, но у него же сейф, забитый деньгами? А вдруг хватит на его ремонт и обустройство? От этой мысли мистер Поттер на несколько минут завис, с улыбкой на лице. Впрочем, улыбка длилась недолго, пока мальчик не вспомнил разговор перед сном, на Хэллоуин.

* * *

— Поттер! Можно тебя на минуту?

На Гарри наваливалась сильная усталость, сегодняшний Хэллоуин выжал из него все соки, но всё-таки, его позвал староста — может что-то серьёзное?

— Да, Роберт. Что-то случилось?

Отойдя к окну, чуть подальше от основной массы учеников которая продолжала ужин, староста понизил голос.

— Поттер… Гарри. Я хочу задать тебе вопрос, я могу надеяться, что ты ответишь мне на него правдиво?

Мальчик кивнул, и Роберт продолжил:

— Вначале, я бы хотел сказать, что ты молодец, что встал на защиту своей подруги. Тот гриффиндорец не имел права оскорблять Грейнджер за то, что она умнее. Хотя, что можно взять с этого рыжего, — вздохнул староста. За два месяца в его присутствии, Перси Уизли с одного только Рона снял сорок баллов, да и он сам баллов тридцать снял. — Так что, ты молодец. А теперь скажи: откуда ты узнал об Истинном зрении?

— Э-э-э-м.

Гарри впал в лёгкий ступор. Потому что он ничего не понял, о чём его спрашивал староста.

— Роберт, я ношу очки. Как ты думаешь, какое у меня ещё может быть зрение, кроме как — очень плохое?

— Гарри, это не шутки. Когда ты высказывал Уизли то, что о нём думаешь, у тебя светились глаза — это признак Истинного зрения.

— Поверь, я не знаю, о чём ты говоришь. Сегодня я был так зол на Уизела, что мне хотелось дать ему в нос, но я ничего не использовал. Хотя… Может это галлюцинация, но мне казалось, будто вокруг Уизела светилось что-то, наподобие ауры.

Староста посмотрел на стоящего перед ним ученика с восхищением и беспокойством. Не похоже, что Поттер врёт, значит, он использовал зрение просто на автомате! Да ещё и ауру смог разглядеть! Великолепно! Но…

— А как ты себя чувствуешь? — поинтересовался собеседник Поттера.

— Нормально, хоть и устал сильно. Чтобы найти Мию, мне пришлось постараться, — ответил Гарри, улыбаясь.

— Это хорошо, что ты её нашёл, просто хочу, чтобы ты знал — Истинное зрение может помочь, это правда, но этот приём очень опасен. Он требует большого вливания магической энергии и напряжения. Я позже дам тебе книгу, где всё подробно написано. А сейчас, лучше иди и отдохни, а-то ты едва на ногах стоишь.

— Хорошо. Спасибо, Роберт. Спокойной ночи.

* * *

Книгу Гарри получил, но открывать пока не торопился, так как у него дел ещё много. А вот на каникулах — почему бы и нет?

И ещё одно — Сириус. Крестный томится в Азкабане, по обвинению в преступлении, которого он не совершал. И как его вытащить, Гарри знал, но проблема в том, что для этого надо добраться до крысы этого предателя крови, Уизли.

Рон Уизли. Эта поганая мразь, посмела оскорбить Гермиону! Он такая же крыса, как и Петтигрю, и такой же мерзкий, жалкий и завистливый.

— Так, Гарри. Успокойся. Если ты заавадишь этого урода, то тебя самого посадят в Азкабан, — успокаивал себя Поттер. — Но как же хочется, хотя бы Круцио его приложить.

Поставив в дневнике точку, Гарри посмотрел на часы. Они показывали шесть вечера. До отбоя ещё куча времени, значит, можно сбегать в библиотеку и кое-что узнать.

* * *

Операция ≪Месть Уизли за его слова≫ началась всего через три дня, в понедельник. Этого времени Гарри хватило на то, чтобы подготовиться к официальному заявлению, и кое-что закупить. Все три дня друзья пытались выяснить, что такого удумал мистер Поттер, но выяснить так и не получилось. Утром, рэйвенкловцы спустились на завтрак раньше других, опередив на несколько минут Хаффлпафф и Слизерин. А вот Гриффиндор, как впрочем, и всегда, приходит последним.

Но вот, наконец, львы заняли свои места за столом, приступив к еде. Рональд Уизли, что-то эмоционально рассказывал Финнигану, и Гарри понял, что пора. И пусть сегодняшним действием Поттер покажет директору, что он не такой забитый каким он его считает, это не имеет значение. Крыса должна получить своё.

— Нев, пойдём со мной, пожалуйста, — бросил Гарри, вставая из-за стола.

Лонгботтом, устремив на друга удивлённый взгляд, встал следом, и пошёл за Поттером в сторону гриффиндорского стола. Рэйвенкловцы спиной ощущали взгляды не только учеников, но и преподавателей. Как оказалось, Уизли одновременно ел и спрашивал у однокурсника, почему ему не дают вступить в команду по квиддичу.

— По одной простой причине, Уизел. Рождённый жрать, летать не может, — ответил Поттер, встав за спиной рыжего.

Рональд, не ожидавший такого, поперхнулся, и повернулся. Посмотрев на рэйвенкловца, рыжий поперхнулся ещё раз. Выглядел рэйвенкловец знатно. Вместо обычной чёрной, слегка мешковатой мантии, на Поттере была черно-синяя мантия с бронзовыми вставками на плечах. Под мантией надета лёгкая, не стесняющая движений, чёрная безрукавка и белая рубашка. Штаны, как и перчатки, были из драконьей кожи, от чего рыжего сразу начала съедать зависть.

— Чего тебе, Поттер? — попытался придать голосу грозность гриффиндорец.

— Я хочу, чтобы такая мразь как ты, получила то, что заслужила. Я ведь говорил тебе, что разберусь с тобой.

— Что, опять защищаешь эту заучку? Хотя ты ведь точно такой же, Поттер. Тебе её зубы не противны?

— ЗАКРОЙ СВОЮ ПАСТЬ, МЕРЗКИЙ ПРЕДАТЕЛЬ КРОВИ! — рявкнул на весь зал Гарри.

В Большом зале установилась полная тишина, а все глаза устремились на Поттера и Уизли. В шоке оказались все, больше всего были шокированы слизеринцы. Драко Малфой, услышав такую отповедь Поттера, подавился тыквенным соком и закашлял. Тем временем счёт шёл на секунды, Гарри не знал, какая последует реакция от преподавателей и директора, поэтому ему надо действовать как можно скорее, пока они ещё в ступоре. Гарри вынул палочку, подняв её над головой.

— Рональд Уизли — своими словами, в адрес моей подруги Гермионы Джин Грейнджер, вы посмели оскорбить её, тем самым, нанеся тяжкое оскорбление её и моей чести, как её друга. Как наследник древнего и благородного рода Поттер, я, Гарри Джеймс Поттер, вызываю вас на магическую дуэль. Да будет так!

Вспышка, сорвавшаяся с палочки, показала всем намерение мистера Поттера довести это дело до конца. Глаза Рональда Уизли округлились от страха. Ещё бы, ведь если бы дуэль была маггловской, можно было бы и найти способ избежать её, но не магическую. Если попытаться её избежать, последствия могут быть самыми непредсказуемыми, от обычного отката вплоть до потери магии.

— Я вызвал тебя на дуэль Рональд. В течение суток я жду твоих секундантов с местом и временем проведения дуэли. Мои секунданты… Невилл, будешь моим секундантом?

Невилл несколько секунд стоял в ступоре, явно не ожидая ни такого развития событий, ни такой просьбы. Но как будущий Лорд Лонгботтом, в нём победила аристократическая кровь, а не стеснительность.

— Почту за честь, Наследник Рода Поттер, — ответил он, сделав церемониальный поклон с палочкой.

Ещё одна вспышка, была уже со стороны второго рэйвенкловца. Осталось выбрать второго помощника, но вот кого? Хотя…хе-хе-хе, будет весело.

— Наследник Рода Малфой, — громко произнёс Поттер на весь зал, — не окажете ли вы мне честь, быть моим вторым секундантом на будущей дуэли?

Драко едва сдержался, чтобы не упасть. Вот чего он не ожидал, так это такого хода от Поттера. Но Мордред и Моргана, отказаться от удовольствия лицезреть, как Уизли будет унижен (а Драко почему-то был уверен, что опозорится именно Уизли), он не мог. К тому же на него сейчас скрестились взгляды почти всех учеников. Наконец, Драко поднялся из-за стола, вынимая палочку.

— Наследник Рода Поттер, я почту за честь быть вашим секундантом на будущей дуэли. Да будет Мать Магия мне свидетелем.

После ещё одной вспышки Гарри позволил себе спокойно выдохнуть. Теперь, нет никакого шанса разорвать этот вызов на дуэль. Бросив на гриффиндорца последний взгляд, Гарри, вместе с Невиллом, прошёл к своему столу, чтобы продолжить прерванный завтрак. Видел бы Поттер, какими взглядами его провожает весь Слизерин…

А вот Альбусу Дамблдору произошедшее очень не нравилось. Вызов был сделан по всем правилам, магия признала это, значит, дуэли не избежать. Конечно, вряд ли первокурсники могут сильно навредить друг другу, но если случится что-то непредсказуемое… Надо срочно поговорить с мальчиком.

Единственный, кто сейчас сидел за завтраком и сдерживал смех, был никто иной как Северус Снейп. Когда только Поттер встал из-за стола, в сопровождении Лонгботтома, зельевар внутренне готовился к интересному событию и ни капельки не прогадал. Выражение лица Уизли и всех остальных учеников стоило того, чтобы сегодня появиться в Большом зале. А как он вызвал на дуэль этого, с позволения сказать, ученика, да и ещё позвав своим секундантом Драко… О, Салазар Слизерин был бы горд таким магом, даже если бы он учился на другом факультете. Поттер, по хитрости, обгоняет большинство слизеринцев. И пусть со стороны это выглядит так, будто ребёнок играет на публику — Северус знал, что он специально произнёс магический вызов на дуэль при всей школе, чтобы не дать Уизли и шанса, чтобы этого избежать.

≪У тебя способный сын, Лили≫, — произнёс про себя Снейп.

Если хоть кто-то посмотрел бы на Ужас Подземелий сейчас, то был бы удивлён, заметив, что его глаза смотрят на Гарри Поттера с долей уважения и очень слабой улыбкой на губах.

* * *

— Гарри! Ты понимаешь, что ты сделал? — негромко зашипела Гермиона, едва Поттер сел на своё место.

— Прекрасно понимаю, Миа. Я вызвал ублюдка на дуэль.

— Ты вызвал его на магическую дуэль! Гарри, это очень опасно, не зря ведь их запретили!

— Тут ты не права, — пояснил мальчик, поворачиваясь к подруге. — Их не запретили. А просто не рекомендовали, так как они очень непредсказуемые.

— Именно! И вообще, почему ты так спокойно об этом говоришь? Невилл, ну хоть ты ему скажи!

Лонгботтом сидел за столом, устремив свой взгляд на тарелку с овсянкой и осознавая, что только что произошло. Бабушка, наверно, его убьёт, если узнает, что он сегодня сделал. Хотя, будь что будет. Отказываться он не намерен.

— Гермиона, я поддерживаю Гарри, потому что если бы я был порасторопнее, то давно уже сделал так же. Гарри, можно взять твою сову? Мне нужно отправить бабушке письмо.

— Конечно, мой верный секундант! — ответил Поттер с улыбкой. — Передавай бабушке привет!

Не успел Невилл выйти из-за стола, как на мальчика снова хотела наброситься подруга, но к сожалению, не успела. К их столу подошла делегация учеников из Хаффлпаффа, среди которых была и Сьюзен.

— Гарри Поттер, — начал, кажется, староста, — от лица нашего факультета, я хочу сказать, что мы восхищаемся твоим решением защитить свою подругу от оскорбления другого ученика. Одно из качеств нашего факультета — верность, поэтому, позволь выразить нам своё уважение, как дань твоей верности своим друзьям.

— Спасибо вам, — ответил смутившийся рэйвенкловец, не ожидавший такого внимания. — Но я просто делал так, как мне подсказывали мои эмоции и сердце. Я не мог допустить, чтобы он остался безнаказанным.

Староста протянул Гарри руку, и тот пожал её в ответ, встав из-за стола.

— Мы всегда будем рады видеть тебя и твоих друзей, в нашей гостиной, Гарри Поттер.

— Я тоже буду рад, если будете заглядывать к нам, — ответил Гарри.

— Завидую я тебе, Гермиона, — вздохнула Сьюзен. — Вот ради меня, ни один мальчик не вызвал бы другого на дуэль. Это так романтично, когда тебя защищают.

Гермиона покраснела, Гарри покраснел следом за ней, по цвету превращаясь в спелый помидор. Под весёлый смех, хаффлпаффовцы попрощались с друзьями, и пошли к своему столу, заканчивать с завтраком.

* * *

Произошедшее за завтраком не могло оставаться не замеченным. Вся школа только и обсуждала предстоящую дуэль между Поттером и Уизли, причём обсуждали не только на переменах, но и на уроках. Так что не удивительно, что в конце этого дня после уроков зелий, профессор Снейп сказал Поттеру остаться и повёл его к директору.

Гарри следовал за Снейпом, размышляя о своём, раздумывая о пятнице, когда снова почувствовал небольшое давление в районе сердца, а спустя секунду, ощутил слабую попытку проникнуть в его мозг. Гарри понял — Снейп хочет что-то разузнать, поэтому стал усиленно думать о сегодняшнем уроке зелий, проходивший с Гриффиндором. Невилл сегодня едва не сжёг свой котёл, но был остановлен своими друзьями, которые намекнули ему, что у него сильный огонь под котлом, зато Уизли не просто сжёг, а взорвал свой котёл, облив себя и свой факультет зельем. Когда давление пропало, Поттер запоздало подумал, что надо будет найти книгу по ментальной магии, хотя он отметил, что почему-то сейчас ему гораздо легче защищаться.

— Гарри, мальчик мой. Проходи, садись, — поприветствовал Поттера директор, с лицом доброго дедушки. В кабинете тот был не один, а вместе с деканами Гриффиндора и Рэйвенкло. Ну и Снейп ещё присоединился к встрече.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — с улыбкой ответил Гарри, садясь на стул напротив директора.

— Как Хогвартс? Тебе в нём нравится?

— О, Хогвартс просто потрясающее место! Я даже боюсь представить, сколько тайн он может скрывать!

— Действительно, этот замок таит в себе величайшие тайны. Даже я не смог раскрыть их все. Лимонную дольку, мой мальчик?

Гарри улыбнулся и стал поедать дольки с блюдца, отметив краем глаза, как на него посмотрели деканы. Профессор Снейп скривился так, словно он сам только съел лимонную дольку, или вообще целый лимон. Да и директор был слегка удивлён, видимо, кроме него, эти дольки никто не ест.

— Гарри, я пригласил тебя, по поводу сегодняшнего происшествия, — начал Дамблдор. — Ты понимаешь, что сегодня вызвал мальчика, Рона Уизли, на магическую дуэль, которую нельзя отменить?

— Понимаю, профессор, — отозвался Поттер, съедая ещё одну дольку. Не так уж и плохо, хоть слегка и кисловаты. Ой, дольки закончились.— Я прочитал в книгах и узнавал у Нева — это был единственный способ призвать его к ответу.

Северус Снейп негромко фыркнул, внешне оставаясь спокойным, хотя внутри его слегка трясло. То, каким сокращённым именем Поттер назвал Лонгботтома, так похоже на то, как его когда-то называла Лили.

— Но мальчик мой, ведь можно было обратиться к профессору МакГонагалл, — попытался образумить рэйвенкловца директор. — Она — декан Гриффиндора.

— Профессор Дамблдор, если бы я всё рассказал, то был бы не лучше Уизли, а я не хочу быть такой же крысой, как и он. Профессор МакГонагалл, максимум, что могла бы сделать, только снять с него баллы и назначить отработки, и всё.

Гарри повернулся к декану Гриффиндора и начал говорить уже с ней.

— Профессор МакГонагалл, я не хочу вас обижать. Я и мои друзья, мы очень сильно уважаем вас и ваши уроки. Так же сильно, как уважаем и остальных профессоров, которые пытаются вбить нам в головы знания, хоть мы этому и сопротивляемся, по молодости и глупости. Но Рональд Уизли — позор вашего факультета. Он позорит имя славного Годрика Гриффиндора и если его не поставить на место сразу, он все семь лет будет унижать честь и достоинство вашего факультета. Мои родители учились на Гриффиндоре и я не могу спокойно смотреть, как какой-то предатель крови творит такое.

Закончив, Гарри шумно выдохнул, переводя дыхание. Минерва МакГонагалл, слушая этот рассказ, всё больше и больше уверялась, что мальчик похож на своих родителей. В нём много не только от Мародёра Джеймса, шумного, импульсивного, хоть и талантливого мага, но также, очень много и от рациональной, правильной Лили, которая никогда не могла спокойно относиться к несправедливости. И хотя ему всего одиннадцать, его характер больше напоминает совершеннолетнего волшебника. Знала бы она, что не так уж и далеко находится от настоящей правды.

— Мистер Поттер, может, вы объясните, что такого сказал мистер Уизли, что вы вызвали его на дуэль? — поинтересовалась МакГонагалл.

Едва прозвучал этот вопрос, как все сидящие в кабинете почувствовали, как от мальчика сильнейшими волнами стала расходиться неприкрытая ненависть и гнев. МакГонагалл чуть вжалась в кресло, не ожидая такой силы от первокурсника, но быстро пришла в себя. Феникс Фоукс, сидящий на жёрдочке, несмотря на свою старость, издал громкий звук, отдалённо напоминающий крик и вылетел в открытое окно. В руках мальчика мгновенно оказался стакан с водой.

— Поттер, выпейте и успокойтесь, пока вы не разнесли кабинет! — громко гаркнул Северус Снейп, буквально впихнув в руки Гарри стакан.

Мальчик одним залпом осушил содержимое, успокаиваясь, и не обращая внимание на удивлённые лица профессоров.

≪Это как же мистеру Уизли надо было оскорбить девочку, что при одном только упоминании, у мистера Поттера едва не случился стихийный выброс? ≫ — подумал декан Рэйвенкло, смотря на своего подопечного. С тех пор, как юный Поттер попал на Рэйвенкло, Филиус Флитвик замечал, что мальчик часто ведёт себя по-разному: то он весёлый, то серьёзный, временами грустный, что бывает очень редко, задумчивый. Но впервые, он видел его злым. Да и не просто злым, а разъярённым.

— У меня никогда не было друзей, — начал говорить Гарри. — Об этом позаботились мои родные, они ненавидят меня, за то что я волшебник, и пытались это из меня вытравить. По сравнению с моим кузеном, меня кормили мало, одежду я донашивал за ним, мне ничего не покупалось. Даже очки достались от кого-то из знакомых дяди, да и то, потому что сломались.

Три пары глаз уставились на Дамблдора, особенно злобным был взгляд Минервы. Да и сам директор был в некотором шоке. В том письме, что он оставлял вместе с Гарри на пороге дома, он просил, чтобы Петунья заботилась о малыше, как о своём сыне.

— Но при поступлении в Хогвартс, я познакомился с Невом, Миа, и Сью, — голос мальчика потеплел, а на его лице заиграла слабая улыбка. — Они стали моими друзьями, им неважно, что я — Мальчик-Который-Выжил. Для них, я просто Гарри Поттер, с которым можно поговорить, обсудить учёбу или просто погулять. Они — мои друзья, и я не позволю никому их обижать. Драко Малфой, по сравнению с Уизли, оказался умнее: он уже пытался их оскорбить, но я ему всё объяснил и тот сразу всё понял, по крайней мере, пока что он ничего не сделал. Да, он аристократ, что не мешает ему быть засранцем, но это можно списать на возраст, всё-таки, он ещё мал и вряд ли он привык, что ему отказывают в дружбе.

Поттер сделал глубокий вздох, чтобы взять под контроль злость, прежде чем продолжить, и одновременно закончить своё объяснение.

— Уизли назвал Мию ужасом, больной заучкой, и зазнайкой с выпирающими зубами. Когда я сегодня подходил к его столу, я, изначально, хотел потребовать от него извинения за свои слова, но он снова начал её оскорблять. Поэтому, у меня не оставалось выбора, кроме как заставить его ответить за эти оскорбления.

В кабинете наступила тишина, каждый из присутствующих думал о своём, но в одном, их мысли были похожи — будь они на месте Гарри Поттера, то поступили бы точно так же. Хотя если быть честным, Северус Снейп подумал ещё и о том, что на месте Поттера он бы хорошенько проклял этого Уизли, чтобы тот мучился всю оставшуюся жизнь. Или же отравил, не смертельно, конечно, но достаточно, чтобы он испытывал долгие-долгие мучения.

— Ну что ж, я рад, что мы разобрались в случившемся, — разорвал тишину директор. — Гарри, можешь идти в гостиную, тебе нужно отдохнуть. Филиус, проводишь своего подопечного до гостиной?

— Большое спасибо за угощение, профессор Дамблдор, — поблагодарил Поттер директора, выходя следом за профессором Флитвиком.

Когда директор остался один, он встал из-за стола и подошёл к вернувшемуся фениксу, погладить его перья.

— Мальчик слишком активно отбивается от верных мне людей, словно что-то подозревает. Но есть ещё шанс их подружить, дуэль должна стать ключом к этому.

* * *

— Профессор Флитвик, это правда, что вы являетесь мастером дуэлей?

— Правда, мистер Поттер. Но я не буду вас обучать дуэлям, чтобы вы не убили мистера Уизли, — осадил ученика декан.

≪Вы меня уже обучали, Мастер Флитвик≫, — подумал Гарри с теплотой, но вслух сказал совсем другое:

— Нет, профессор. Вы не поняли, я хочу узнать у вас о другом. Ведь дуэль, это не бой насмерть — должен ведь быть определённый этикет? — ≪поинтересовался≫ Гарри.

Филиус Флитвик на минуту задумался. Обучать мальчика драться на дуэлях ещё рано, но рассказать об этикете можно, тем более, мальчик явно интересуется новыми знаниями. Настоящий рэйвенкловец.

— Вы правы, мистер Поттер, но если вы так хотите узнать, то подходите завтра после уроков, и я вам расскажу всё, что знаю. Только не просите меня рассказать о заклинаниях для дуэлей, о них вам ещё рано знать!

— Не буду, профессор, — Гарри сделал вид что обиделся, и прошёл через дверь в гостиную, произнеся перед уходом со своей обычной, задорной улыбкой: — В конце концов, у нас есть библиотека.

* * *

Секундантами Уизли оказались Дин и Симус. Четыре секунданта встретились друг с другом, обсуждая дуэль и наконец, пришли к решению: дуэль пройдёт в пятницу в Большом Зале. Время встречи — шесть вечера.

Все дни, до пятницы, ученики провели в нетерпении. Да, обычно дуэль не превращают в спектакль, но кроме квиддича у детей развлечений нет, поэтому хоть на что-то можно посмотреть. Больше всего этой дуэлью заинтересовались первые и вторые курсы, старшие ждали этого не с таким ажиотажем. Ну что могут показать первокурсники, чего не видел, например, тот же третьекурсник? Скорее всего, ничего интересного.

В отличие от Рона, Гарри активно засел в библиотеке, ища подходящие не смертельные заклинания, и проводил вечера с профессором Флитвиком. У Поттера, что естественно, были козыри: прошлый опыт (сравнивать бой с Реддлом и с Уизли — это просто смех), и ещё один козырь, о котором никто не знал ещё. Вот будет сюрприз для всей школы!

Казалось, будто до пятницы прошло несколько месяцев, а не дней, но всё-таки она наступила. С разрешения деканов Гриффиндора и Рэйвенкло, и как это ни странно, с разрешения директора Дамблдора — вечером пятницы Большой зал будет освобождён от столов, и оборудован защитным куполом. На всякий случай. В письме, которое Поттер получил от своего противника, было написано, что дуэль состоится в полседьмого вечера, в Большом зале. Арбитром был назначен профессор Флитвик.

Несколько учеников сказали, что Уизли, так как он чистокровный и рос в семье волшебников, в отличие от Поттера, может знать сильные заклинания, но их быстро успокоили громким смехом всех четырёх факультетов. Те, кто хоть раз был с Роном на уроках, знали, на что он на самом деле способен.

В шесть вечера, все собрались в Большом зале, активно обсуждая, что произойдёт сегодня. Рональд Уизли, пытаясь показать, что не боится, рассказывал, как положит Поттера на обе лопатки и заставит его извиниться перед ним за эту глупую дуэль. В зале также присутствовала мадам Помфри, которая смотрела на Уизли грустным взглядом, представляя, сколько работы сегодня с ним будет.

Ровно в шесть тридцать в Большой зал пришёл Гарри, вместе с Невиллом, Гермионой и Сьюзен. Драко в то время уже был в зале. Казалось, что четверых вошедших не волновала сегодняшняя дуэль, они шли, разговаривали и смеялись, но было заметно, как Грейнджер слегка напряжена. Беспокоится за своего друга. Сказав друзьям ≪я мигом≫, Гарри прошёл под защитный купол, снимая мантию. Раздался дружный вздох всех находящихся по ту сторону купола.

Гарри Поттер, в чёрной дуэльной безрукавке, белой рубашке и тёмно-синих штанах, выглядел очень эффектно, несмотря на худощавость тела. Одежда идеально подходила к огненно-рыжим волосам и изумрудно-зелёным глазам. Уизли не смог сдержать зависть, проведя контраст между своей одеждой, и той, которая была на Гарри.

— Выпендриваешься, Поттер? — зло проговорил Рон.

— Нет, просто показываю, что может случиться с тобой, если ты не начнёшь держать язык за зубами. А после сегодняшнего, ты и сам в этом убедишься.

Поттер поднял палочку к лицу, заведя вторую руку за спину, и поклонился противнику. Уизли лишь злобно зыркнул, сжимая палочку и не отвечая на приветствие. Даже факультет Гриффиндор скривился от такого неуважения. После объявления правил дуэли, в частности было сказано, что дуэль заканчивается только тогда, когда один теряет палочку, либо сознание, и не может сражаться, дуэль была начата.

Уизли сразу выпустил в Поттера искры, пытаясь ослепить его, но Гарри лишь слегка ушёл в сторону, пропуская заклинание рядом с собой, и одновременно, наслав на Рона приклеивающие чары, которые приклеили палочку рыжего к руке. Тот ничего не заметил, и использовал на противнике заклинание Диффиндо. Гарри едва не засмеялся, потому что назвать это заклинанием, можно было только с большой натяжкой. Тем не менее, Поттер не стал уворачиваться, наколдовал щит, и послал в ответ слабенький Флиппендо, отбросивший Рональда назад.

По залу прокатились удивлённые вздохи. Нет, ничего такого сверхъестественного Гарри не наколдовал, это заклинание из первой главы учебника по заклинаниям, которые все проходят на первом курсе. Просто и щит, и огонь, Поттер наколдовал невербально, то есть, про себя. Это и был его козырем в дуэли. Дамблдор встал со своего стула, в его глазах плескалось неверие в увиденном.

— Так и будешь лежать, Рон? — спросил у рыжего Гарри.

— Заткнись, Поттер! — выкрикнул Уизли, вставая и снова выпуская Диффиндо. Заклинание прошло в нескольких миллиметрах от лица Гарри, задев очки. Усмехнувшись, тот восстановил их при помощи Репаро, и отправил Рона в новый полёт, заклинанием Флиппендо, сильно приложив его об барьер.

Всё происходящее, стало напоминать игру, причём играл именно Поттер. Уизли пытался достать своего противника, выкрикивая заклинания. Его лицо покраснело, голос сбился, да и заклинания, которые и до этого были слабенькими, вообще практически потеряли силу. Гарри практически перестал уворачиваться. Его выносливость сильно отличается от той же на седьмом курсе, и даже такая детская дуэль заставила Поттера начать выдыхаться, хотя на фоне того же Уизли, казалось что он и не устал.

Когда после очередного хрипа (криком назвать это было нельзя), с палочки рыжего не слетело заклинание, Гарри понял что пора заканчивать. Несколькими точными выпадами, он снял заклинание с палочки противника, и отправил Рональда в полёт, сильно приложив его об пол. Палочка упала рядом с Уизли.

— Дуэль окончена! — оповестил всех Флитвик, под громкий шум аплодисментов всей школы. Даже старшекурсники были удивлены такой дуэлью.

Сам же победитель, тяжело дыша, медленно прошёл к побеждённому, и тут же испытал презрение. Рон проиграл в честном бою, но проклинал Поттера, и винил его в том, что он сражался нечестно, иначе бы проиграл. От таких слов Уизли, весь зал затих, и смотрел на гриффиндорца с презрением, как на мусор.

— Ты жалок, Уизли, — злобно бросил Гарри. — Я дал тебе шанс, хотя бы проиграть с честью, но ты всё такая же завистливая, ленивая и жалкая крыса. Я использовал заклинания, которые мы изучаем в школе, а ты обвиняешь меня. Я надеялся, что может быть хоть этот урок поможет тебе понять свои ошибки, но как оказалось, зря. Мне тебя жаль. Драко, будь добр, составь и подпиши протокол о поединке. Спасибо.

Резко топнув ногой, рэйвенкловец сломал палочку рыжего и, развернувшись, медленно вышел из Большого зала, очищая одежду от пыли заклинанием Тергео, разговаривая с самим собой.

≪Да, мы оба живы и да, при таком исходе мы обязаны пожать друг другу руки, или стать друзьями. В крайнем случае, просто поддерживать нормальные отношения, но…я не могу. Мне противно просто осознавать, что могу с ним нормально общаться. Даже если это будет оскорбление, то пусть будет так. Мать Магия мне свидетель, я не могу переступить через себя в этом случае.≫

Друзья мигом нагнали своего друга, но никто ничего не сказал, видя, что Гарри разбит случившимся. Они знали, что хоть Гарри и шёл на эту дуэль с твёрдым решением победить, сама победа не принесла ему большой радости, не считая того, что он рад тому, что проучил обидчика. Сьюзен, видя состояние друга, повела всех в гостиную Хаффлпаффа, где за чашечкой чая с булочками (а что? Кухня ведь рядом), можно спокойно посидеть и прийти в себя после сегодняшней дуэли.

≪Как хорошо, когда у тебя есть друзья≫, — одновременно подумали все четверо.

Следующие несколько дней были для Гарри очень напряжёнными, в особенности для его нервов. К нему начали приставать ученики с вопросами о том, как он научился колдовать, не произнося слова. И ответ Поттера о том, что он делал это на автомате, не задумываясь, никого не удовлетворил. Слава Мерлину, что на четвёртый день, внимание к нему снизилось, да и приставали только первые-вторые курсы, остальные были более сдержанные. Насколько могли, конечно.

Сам парень своё состояние понять не мог. Когда-то ему пришлось многих убить, чтобы выполнить своё предназначение, но обычную дуэль он воспринял гораздо тяжелее, чем должен. Хотя может проблема в том, что его разум ещё слегка настроен на прошлое, когда они с Роном были друзьями, поэтому и такая реакция. Впрочем, он уже стал приходить в себя.

На следующий день после дуэли, к Гарри подошли старшекурсники Гриффиндора, среди которых не было Перси Уизли, брата Рональда.

— Поттер, мы видим в каком ты состоянии, но не могли не подойти. От лица нашего факультета, мы хотим принести извинения за поведение одного из наших. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не извиняем Рональда Уизли и считаем, что своим отношением к окружающим он позорит наш факультет.

— Я ничего не имею против Гриффиндора, — начал Гарри, пытаясь улыбнуться. Вот только улыбка не получалась. — Вы хорошие ребята, хоть временами и слегка безбашенные, но ведь каждый из нас чем-то, но отличается.

Ободряюще улыбнувшись, старшекурсники ушли, оставляя Поттера одного с его мыслями. Гарри до сих пор не верил, что у него была дуэль с Уизли. Да скажи ему раньше, что придётся драться с Роном, то Поттер бы засмеялся. Он скорее бы поверил, что сразится с Малфоем. Но с другой стороны, Рональд перешёл черту, за что и поплатился. Впрочем, Гарри тоже досталось.

На третий день после дуэли, в понедельник, все были на завтраке. Как обычно, к концу завтрака влетели совы (к Малфою филин), принося детям письма. Уизли, за столом Гриффиндора получил какую-то посылку, и теперь распевал об этом Финнигану и Дину. Невилл тоже получил письмо от бабушки, читая которое он стал улыбаться. А вот Гарри, как ни странно, получил Громковещатель от матери Рона.

— Гарри! Хватай письмо и беги, пока оно само не взорвалось! — воскликнул Невилл, увидев у друга красное письмо. Поттер никак не отреагировал, заворожено смотря на письмо, когда оно взорвалось, и заорало голосом миссис Уизли.

— ГАРРИ ПОТТЕР! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ВЫЗВАТЬ МОЕГО СЫНА НА ДУЭЛЬ И СЛОМАТЬ ЕГО ПАЛОЧКУ?! ТЫ БЕССТЫДНЫЙ И БЕССОВЕСТНЫЙ…

Огненное заклинание, сорвавшееся с палочки Поттера, прочертило воздух, сжигая Громковещатель. Рон Уизли смеялся за своим столом, радуясь что Поттеру попало, а сам Гарри был слегка в шоке. Всё-таки, это было впервые, когда он получил такое письмо, а уж то, что оно от Молли Уизли, вгоняло в ещё более сильный шок.

Помимо всего этого, Гарри начали беспокоить сны и различные мысли. Мысли в основном касались самого главного — почему он снова вернулся к началу учёбы в Хогвартсе? Ведь должна быть причина, и вряд ли это произошло потому, что он просто желал этого. Да ещё и характер Гарри. Раньше он не был таким. Сейчас его характер можно назвать — нестабильным, даже слегка неадекватным. А может вся та жизнь — это был просто сон?

Хотя нет, это уже полный абсурд. Те сны, которые ему сейчас снятся, совсем другие, отличаясь от предыдущих.

Они были очень сумбурными и непонятными, но неизменно были наполнены грустью и немного радостью. Во сне постоянно мелькали лица и события, но Гарри не успевал их увидеть. Но в самом конце сна, к Поттеру тянулась чья-то рука, желая что-то сделать. От друзей это не осталось незамеченным.

— Гарри, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Сьюзен, через неделю после победы Поттера.

— Нормально, Сью. А что?

— У тебя уставший вид, да и Невилл говорит, что ты плохо спишь. Тебя что-то беспокоит? Это связанно с той дуэлью?

— Наверное. Просто сны непонятные снятся, вот и всё. Не беспокойся, — широко улыбнулся Гарри.

Успокоение, как это ни странно, приносили зелья. На этих уроках Поттер чувствовал себя как птица в воздухе, а постоянные споры по зельям с профессором Снейпом (его попытки придраться к его зельям вызывали слабую улыбку), приносили мальчику внутреннее удовольствие. Он буквально отдыхал душой, готовя зелья, мечтая создать что-нибудь своё. Хм, интересно, а если достать профессора, можно ли уговорить его взять себе в ученики Гарри?

В середине ноября начались соревнования по квиддичу, в которых на этот раз, Гарри не принимал участия, что дало ему больше свободного времени на учёбу и на друзей. В один из дней Гарри с друзьями, как бы нечаянно, попал в запретный коридор к Пушку, и, конечно же, Гермиона увидела люк и решила попробовать выяснить, что там можно спрятать. А вот Поттеру было глубоко наплевать на это.

Так как в этот раз Гарри не был игроком в квиддич, то и не было попыток его убить, так что игра проходила без каких-то проблем. Без хорошего ловца, Гриффиндор был обречён на поражение, со счётом 60:210 в пользу Слизерина. Поттер смотрел на квиддич со стороны и стал сомневаться в том, что ему нужно становиться ловцом. Они практически не летают, вися в воздухе на одном месте, а вот охотники находятся всё время в движении, упиваясь радостью полёта. И теперь Гарри задумался — а может в следующем году нужно лучше пробоваться в охотники? Заодно и Гермиону можно с собой затащить на квиддич, на метле она держится уверенно, не то, как он помнил ранее. А следом можно и Невилла затащить на игру, а если получится, то и Сьюзен. Правда он не уверен в этом.

Вот только Гарри не знал, что его подруга не любила полёты именно из-за того случая с Невиллом. Ведь он упал и сломал руку, и ему никто не помог. А в этот раз она, вместе с Гарри и Сьюзен, сама села на метлу и полетела за другом, чтобы помочь. Да и постоянное нахождение рядом с Гарри, и часто видя его улыбку на лице во время полёта, сделали своё дело. И девочка не могла не проникнуться если не любовью, то радостью к этому виду перемещения. Правда, было кое-что, что приходилось терпеть.

— Ха-ха-ха… Миа…такое ощущение…будто у тебя в волосах…птицы гнездо свили…хи-хи-хи, — смеялся Гарри, смотря на причёску подруги после одного из уроков полёта на метле. Девочка была растрёпанной, но милой.

Наколдовав зеркало, девочка тут же нахмурилась. Её волосы и до этого были растрёпаны, а сейчас казалось, будто на голове у Гермионы наступила настоящая анархия, что и вызвало у Поттера смех, а у девочки лёгкую обиду.

— Не злись, Миа, — попытался успокоить её друг, отсмеявшись и улыбнувшись. — Я бы даже сказал, что тебе очень идёт, хоть ты и выглядишь немного непривычно. Но мне даже очень нравится.

Последние слова отозвали в душе девочки приятным теплом. Она нравится. Она. Нравится. Ей никто ещё такого не говорил, даже наоборот, смеялись над её слегка выпирающими зубами и вечно растрёпанными волосами. Гермиона сильно покраснела, так что показательная казнь Гарри, который недавно смеялся, отменилась.

* * *

Ещё с того самого времени, когда Гарри начал продумывать свой план, он начал свои попытки произведения заклинания Портус. Причины этого очень и очень просты: Поттер планировал после Рождества нагрянуть в Косую аллею, точнее в Гринготтс, что естественно, незаметно для других. Особенно для Дамблдора. Гарри до сих пор не знал, как ему относиться к старику.

С одной стороны, он постоянно не договаривал ему, не отвечал на вопросы, и даже не тренировал его для борьбы с Реддлом. Но вот с другой…

Всё-таки Гарри является крестражем Волан-де-Морта, то есть в какой-то мере — он и есть Волан-де-Морт. Ведь если крестраж начнёт действовать, и захватит его тело и разум, Тёмный лорд возродится и станет более могущественным, восстановив свою душу. Начав его тренировать, Альбус Дамблдор просто сделал бы Реддла ещё сильнее, даже сильнее чем он был до Хэллоуина восемьдесят первого года.

Свой первый портал Гарри смог сделать ближе к Рождеству, через нервы и раздражение, умудрившись при этом несколько раз получить магическое истощение. И тут Поттер заметил ещё одно интересное явление: чем чаще он полностью тратит свою энергию, тем больше он увеличивает её запасы, правда, очень медленно.

Это чём-то похоже на какую-то резиновую ёмкость (просто Гарри не знал как ещё это назвать) — постоянно её опустошая и наполняя энергией вновь через отдых, Поттер постепенно растягивает эту ёмкость. Дело муторное, долгое, и очень неприятное, ведь магическое истощение сопровождается сильной усталостью и тяжестью во всём организме. Но оно того стоит, ведь от этого увеличивается запас магических сил.

В этот раз на Рождество, Гарри остался один в гостиной. Все рэйвенкловцы сдали промежуточные экзамены и собрались домой, даже первокурсники решили не оставаться, и друзья хотели уже остаться в Хогвартсе, чтобы Гарри не было скучно, но огненно-рыжему парню удалось убедить остальных не оставаться, едва ли не потребовав от них подробных рассказов об отдыхе.

За день до Рождества, Сьюзен, Невилл и Гермиона, в сопровождении Гарри, отправились к Хогвартс-Экспрессу. Ехали они не на лодках, а в каретах. Ребята разговаривали, смеялись, и снова и снова спрашивали у Гарри — точно он не против что они оставляют его одного? Не будет ли ему скучно без них?

— Ребят, ну хватит уже спрашивать, — закатывая глаза, уже в сотый наверно, раз отвечал друзьям Гарри.

— Но ты ведь остаёшься в нашей гостиной один! — говорила Гермиона. — Нам немного стыдно, что приходится оставлять тебя одного.

— Вы же не должны всё время находиться рядом со мной! Вам и отдыхать от моей рожи надо, хоть иногда.

— И чем ты будешь заниматься? — поинтересовалась Сьюзен.

— Хм. Сделаю уроки, попробую выучить что-нибудь новенькое. Во всяком случае, если мне станет очень скучно, я наведаюсь к твоим в гостиную. Ребята против не будут, наоборот, сами меня зовут, — улыбаясь, ответил Поттер. — Кстати, Нев. Можно тебе кое-что посоветовать? Не волнуйся, ничего плохого, наоборот, хочу помочь тебе.

Лонгботтом вопросительно посмотрел на своего друга, кивая.

— Позволь предположить, что палочка, которой ты пользуешься, не твоя, да?

— Д-да. Она… — Невилл сильно смутился, замолчав на полуслове.

— Нев, я не буду спрашивать от кого она у тебя, ведь это, скорее всего, очень личное, — тихо произнёс Гарри. — Если захочешь сам рассказать нам, мы будем только рады. Просто как я считаю, эта палочка не признаёт тебя и поэтому не слушается.

— Не слушается? Как это?

Поттер пожал плечами.

— Я сам точно не знаю, мне это объяснил мистер Олливандер в Косой аллее. Он сказал, что не волшебник выбирает палочку, а совсем наоборот. Вот когда я впервые взял в руку свою палочку, по моей руке пронеслась волна тепла, а с неё самой сорвались искры. Я сразу понял, что она — моя. Попробуй уговорить бабушку на Рождество сводить тебя к мистеру Олливандеру, и приобрести новую палочку. Хуже точно не будет.

Мальчик задумался, посмотрев на свою палочку. Тем временем, кареты уже приехали к станции Хогсмид, и дети вышли на улицу. Возле поезда стоял Хагрид, который наблюдал за юными магами, погружающимися на Хогвартс-Экспресс.

— Миа… Можно тебя отвлечь на минуточку? — позвал подругу Гарри, после того как помог ей запихнуть чемодан в вагон. Сьюзен и Невилл пошли занимать место, а Гермиона осталась на улице.

— Что-то случилось, Гарри? — поинтересовалась Грейнджер, заметив, что её друг стал быстро краснеть.

Поттер и правда покраснел, потому что собирался подарить девочке подарок на Рождество сейчас, а не ждать до завтра. И в данный момент, Гарри чувствовал себя как маленький ребёнок. Хотя да, он и правда ещё не взрослый, по крайней мере, тело у него как у ребёнка.

— Э-э-э-м… Ну… В общем завтра Рождество, и я…хочу подарить тебе кое-что сейчас, — пробормотал мальчик, отчаянно краснея.

— Гарри… Ты не обязан! — ответила Гермиона, тоже начиная краснеть.

— Возможно. Но я решил сделать так.

Гарри достал из кармана небольшую коробочку. Как он помнил, подруга не очень любила украшения, но оно ведь необычное.

— Вот… Это тебе, Миа.

Грейнджер открыла коробочку, и увидела там амулет на цепочке. Сам амулет был очень красивым, переливаясь на свету синим светом с одной стороны, а с другой — изумрудным. Обод амулета был бронзовым. Под цвет их факультета. В центре амулета, словно капелька крови, был маленький рубин, который коротко мигнул и погас.

— Гарри…он… Откуда ты его взял?

— Заказал через письмо с Хедвиг. Я так себе несколько комплектов одежды купил. А раньше даже и не знал, что так можно делать… В смысле, как только приехал в Хогвартс, — быстро поправил себя Поттер, чтобы фраза не звучала странно. Но Гермиона и не заметила этого, продолжая рассматривать подарок. — Это защитный амулет, предупреждающий об опасности. Если тебе будет угрожать опасность, он подаст тебе сигнал, правда, я не знаю какой именно.

Девочка набросилась на друга со своими фирменными, крепкими объятиями, едва не задушив его.

— Спасибо, Гарри, — прошептала подруга, сдерживая непрошеные слёзы. — Мне никогда такого не дарили.

— Я рад, что тебе понравилось, Миа. А теперь, пожалуйста, отпусти меня… Шею сломаешь ведь так.

Гермиона тут же отпустила Гарри, вытирая свои глаза, и парень вдохнул такой нужный ему воздух. Поезд издал гудок, оповещая всех, что он собирается отправляться. Поттер лишь на секунду повернулся в сторону главного вагона, когда почувствовал на своей щеке поцелуй подруги. А обернувшись, он только и успел заметить, как Гермиона скрылась в недрах вагона. Догадывался бы Гарри, как именно работает этот амулет.… То нашёл бы немного более безопасный способ её защитить.

* * *

— Ну что, Гарри, пойдём, я провожу тебя назад в замок.

— Пойдём, Хагрид.

Великан медленно (по его мнению) потопал в сторону Хогвартса, и Гарри с трудом поспевал за ним, ведь на каждый шаг Хагрида, Поттер делал целых четыре. Зато, он смог хорошо согреться от такой ходьбы.

— Чёт ты Гарри, заходить ко мне перестал.

— Прости, Хагрид, ты же знаешь, что у меня были экзамены на носу, надо было готовиться. Кстати, ещё раз спасибо тебе, что разрешил тогда у тебя в хижине отпраздновать день рождения Гермионы.

— Твои друзья — мои друзья, Гарри, — ответил великан, широко улыбаясь.

— А что случилось, что тебе потребовалось уйти в лес на несколько дней?

Хагрид тут же замялся, не зная, что ответить, но всё же решился.

— Э-э-э… Тут такое дело, Гарри… Только ты никому не говори… Но в лесу завёлся кто-то, кто нападает на единорогов.

— Но зачем нападать на них? — ≪возмутился≫ мальчик.

— Не знаю. Единороги обладают огромной волшебной положительной силой. Из их волос можно изготовить отменные повязки для ран, а их кровь может вернуть человека к жизни, даже если он на волосок от смерти, но тот, кто выпьет кровь, будет навсегда проклят. Ума не приложу, кому надо на них нападать?

≪Есть кое-кто, Хагрид. И этот кое-кто находится совсем недалеко от нас≫, — мысленно произнёс Поттер.

За разговорами о различной живности, где Гарри мимолётом упомянул Пушка и вытянул из великана информацию о Фламеле, рэйвенкловец дошёл до замка, где попрощался с Хагридом и умчался в гостиную своего факультета. Раз уже началась охота на единорогов, то можно кое-что сделать.

* * *

Вылазка в лес без мантии невидимки — предприятие опасное и сомнительное, но упускать возможность он не собирался. Поэтому, несмотря ни на что, Гарри оказался в Запретном Лесу, двигаясь по оставшимся следам Хагрида. Потерять следы такого огромного человека дело не из лёгких, поэтому Гарри и не терялся в лесу.

Зачем он вообще пришёл сюда? Ну, как бы жестоко это не звучало, но из-за умирающих единорогов. Он надеялся уговорить одного из них поделиться своей кровью перед смертью и получить ценные ингредиенты в пользование. Да, жестоко, но по-другому их получить нельзя — кровь, отданная без согласия очень опасна, и может проклясть. Вон, Квиррелл и Том уже на себе его испытали. А Гарри… Гарри сам не знал, зачем ему нужна кровь, но запас карман не тянет, как говорится.

Спустя три часа он нашёл едва живую тушку единорога. Видно совсем недавно здесь побывал Тёмный Лорд. Найти единорога оказалось легко, а вот убедить отдать кровь — тяжело. Гарри едва успел убедить магическое существо до того, как оно покинуло этот мир, и спустя ещё практически час он уже был гордым обладателем тридцати литров* крови единорога и волос из его же хвоста. Чары Расширения и Облегчённого Веса — это прекрасно.

(*Примечание автора: сколько крови в единороге я не знаю, но вроде в лошади её десять процентов от общей массы, так что, буду считать именно так.)

* * *

Рождественское утро, Гарри встретил один, в кровати своей факультетской комнаты. У своей кровати он обнаружил несколько свёртков и коробочек с подарками. Надев очки, мальчик сразу же начал распаковывать их. Подарок от Дурслей он даже не стал открывать, как будто монет он никогда не видел. Впрочем, самым интересным был другой момент — как Дурсли вообще смогли прислать ему подарок?!

От Хагрида, как и ожидалось, Поттер получил флейту грубой работы из дерева — великан явно сделал её сам. Невилл подарил Гарри книгу по различным обычаям чистокровных семей, чтобы его друг лучше разбирался в том мире, в котором он оказался. От Сьюзен ему достался чехол для его волшебной палочки, которую можно привязать к руке. Теперь ему не надо носить её в кармане, беспокоясь, что может потерять её.

Гермиона презентовала своему другу коробку печенья без сахара, и письмо с поздравлением. Судя по написанному, девочке было немного неприятно, что её подарок, по сравнению с подарком Гарри, не такой значительный. Неужели Миа не знает, что главное не подарок, а внимание? И обычная коробка печенья для него, гораздо важнее любого другого подарка (пусть Нев и Сью не обижаются на это).

Ну и наконец, подарок от ≪анонима≫.

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пришло время вернуть её его сыну.

Используй её с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества.

Артефакт, принадлежащий его отцу, передававшаяся от родителя к ребёнку. Настоящий Дар Самой Смерти. Мантия-Невидимка! Странно, но сейчас, держа в руках что-то принадлежащее Джеймсу Поттеру, Гарри не испытывал ничего такого, что было ранее. Да и вообще, в последнее время он к Джеймсу стал относиться более…более спокойно что ли. Той ненависти практически не было, но холод к своему отцу у него всё равно оставался. Интересно, а директор знает, что артефакт семьи нельзя назвать подарком?

Сам Гарри также не забыл разослать друзьям подарки, но не только им. Аргусу Филчу, Поттер подарил большое количество дорогих чистящих средств и швабру, зачарованную таким образом, что её никогда не придётся менять и снимающую с того кто ей пользуется усталость. С такими подарочками, завхозу будет намного легче убираться в замке, а заодно у него будет оставаться время на что-нибудь своё. Пусть Гарри и не знал точно, но был уверен, что у каждого человека, даже у Филча, должно быть хобби.

На подарки всем профессорам, Поттер скинулся вместе с остальными факультетами, используя оставшиеся у него пять галлеонов (сдача после похода по Косой аллее у него всё-таки осталась). Пришлось даже подходить к старшекурсникам из Слизерина, благо, чем старше ученики, тем они умнее. Ну, и чисто из хулиганских побуждений, Гарри отправил Дамблдору в подарок несколько пар тёплых шерстяных носков. Надо же поблагодарить старичка за возвращение артефакта в семью.

Рождественский пир был превосходным. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и варёного картофеля, десятки мисок с жареным зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки. Гарри объелся так, что с трудом смог встать из-за стола и добраться до гостиной, где развалился в кресле и сладко зевнул, задремав. Пока в окно не постучалась сова.

— Хедвиг? — удивился мальчик, открывая окно. Как оказалось, сова принесла ещё один подарок от неизвестного отправителя.

≪Игры Разума. Проникновение в чужое сознание и защита собственного≫, — гласила обложка, отчего мальчик впал в ступор. Да такую книгу, днём с огнём даже в книжных магазинах не найдёшь! Это что же, Дамблдор где-то нашёл её, и прислал Гарри? Нет, а кто ещё смог бы достать такую редкую книгу? Уж явно не кто-то из его друзей. Тем более, у него их ещё не так и много, и вряд ли, что хоть кто-то из них способен достать и купить настолько редкую и дорогую книгу. Что же, хоть директор не совсем честен с ним, но за такую книгу можно сказать огромное спасибо. Он всегда хотел найти способ защитить свой разум, ведь это самое слабое место в его защите, и теперь, он знает способ увеличить свою защиту.

* * *

Использовать мантию отца Гарри решил в эту же ночь и по традиции смог лицезреть встречу Снейпа и Квиррелла. Он выбрал этот день не просто так: именно сегодня Гарри хотел начать выполнять часть своего плана, но перед этим…

Зеркало Еиналеж находилось там же, где Поттер и запомнил: за приоткрытой дверью, недалеко от того места, где он встретил двух профессоров. На верхней части рамы зеркала была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». Один глубокий вздох, и Гарри заглянул в него.

Вот она — вся его семья. Родители, дяди и тёти, бабушки и дедушки… Все, кого сейчас нет в живых рядом с ним — здесь, в этом зеркале. Они были здесь, но лишь с небольшими отличиями — на этот раз, зеркало показало ему не только погибших людей. Оно показывало и живых, в особенности самого парнишку.

Сам Гарри был того же возраста, в котором он встретил свою смерть в прошлом, но самое главное… Рядом с ним стояла Гермиона. На безымянных пальцах обоих были золотые обручальные кольца, оба улыбались и были счастливы, а на заднем плане стоял красивый двухэтажный дом. Он узнал его — это дом, в котором он стал таким знаменитым Мальчиком-Который-Выжил. Дом в Годриковой лощине. Гарри коснулся ладонью до зеркала, слабо улыбнувшись.

— Я сделаю всё, чтобы исполнить это своё желание, — прошептал он в тишину. — Клянусь, что исполню свою мечту.

Переборов грусть, уже в следующую секунду Гарри Поттер исчез из Хогвартса при помощи портала.

* * *

— Во имя Мерлина, — пробормотал Гарри, оказавшись на Косой аллее. Ну как оказавшись — грохнувшись с высоты двух метров на землю. Как-то не слишком хорошо у него портал получился.

Кряхтя, и снова укрываясь мантией, Поттер поплёлся в банк Гринготтс. Как хорошо, что гоблины работают даже ночью. Трудяги маленькие. Сняв возле дверей мантию-невидимку, Гарри вошёл внутрь, и прошёл к стойке с работником банка. Если он правильно помнит (а главное различает) гоблинов, то этого зовут Богрод.

— Доброй ночи вам, мистер Богрод. Надеюсь, сегодняшний день был богат на удачные сделки, — с лёгким поклоном произнёс рэйвенкловец.

Внешне, гоблин и вида не подал, что удивлён. Волшебник, к тому же ещё ребёнок, обращается к нему как к равному!

— Доброй ночи, мистер…

— Я — Гарри Поттер. Несколько месяцев назад я уже был у вас, забирал из сейфа деньги для школы.

— Хотите снова снять деньги со счета? — осведомился Богрод, повернувшись в сторону другого гоблина.

— Нет, мистер Богрод, сегодня я по-другому вопросу. Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь, по поводу своего Рода.

Гоблин смотрел на мальчика несколько секунд, прежде чем улыбнулся. Хотя если у гоблинов можно назвать это улыбкой.

— Прошу за мной, мистер Поттер.

Богрод провёл юного мага в помещение, где попросил его присесть на стул и подождать. Ждать пришлось прилично, но Гарри был терпелив. Наконец, в это же помещение вошёл незнакомый ему гоблин, с пухлой папкой бумаг в руках.

— Доброй ночи, мистер Поттер. Я — Блордак. Занимаюсь открытием новых счётов и сейфов клиентов, и являюсь финансовым советником вашей семьи. Должен вам сказать, после смерти вашего отца, лорда Джеймса Поттера, я уже и не надеялся, что кто-то из вашего Рода появится здесь.

— Доброй ночи, мистер Блордак. Если быть честным, я и не должен быть здесь. Кое-какие обстоятельства… Вынудили меня действовать не так, как этого хотели другие. Мне пришлось появиться здесь скрытно ото всех, и я очень надеюсь, что вы сохраните мой сегодняшний визит в тайне.

— Я понимаю. Можете поверить, ваш секрет останется в тайне. Итак, по какому вопросу вы хотели обратиться ко мне?

Гарри слегка выпрямился на стуле. Пора начинать, и да поможет ему Мерлин в сегодняшнем вечере.

— Могу я узнать финансовое состояние своего сейфа?

— Пожалуйста, мистер Поттер, — ответил гоблин, открывая папку и водя пальцем по бумагам. — Вот оно. Итак, состояние вашего детского сейфа на данный момент — двадцать пять тысяч галлеонов.

— Э-э-э-м… Детского сейфа? — завис Гарри.

— Да, мистер Поттер. Ваши родители открыли этот сейф в тот день, когда вы родились, и положили на него пять тысяч галлеонов с примечанием — каждый год, на ваш день рождения с основного счёта переводится по тысяче галлеонов. Вместе с процентами за одиннадцать лет, состояние сейфа стало именно таким, как я вам назвал. Процент в детском сейфе, как вы наверно догадались, не очень большой.

Мда, такого Гарри и не ожидал. Нет, он, конечно, помнит, что Хагрид говорил ему. Мол, родители оставили ему денег, и он прекрасно видел, сколько лежит в сейфе, но вот общего количества Гарри и не знал.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — осведомился гоблин.

— А? Да, конечно. Просто я немного в шоке. Скажите, пожалуйста, а я могу узнать состояние основного счёта?

— Боюсь, что пока вы несовершеннолетний, нет.

— Ясно. А могу я хотя бы узнать, что принадлежит моей семье? — спросил Гарри.

— Помимо основного счёта, и вашего детского сейфа, Роду Поттер принадлежит дом в Годриковой Лощине, ныне разрушенный, и один особняк, доступ к которому закрыт до вашего семнадцатилетия.

А вот этого Гарри раньше и не знал. У его семьи был особняк? Мальчик не мог просто поверить — Самый! Настоящий! Особняк!

— Очень… Интересно. Мистер Блордак, сэр. А можно часть денег из основного счёта, направить на восстановление дома в Годриковой Лощине?

Советник отрицательно помотал головой.

— Извините, мистер Поттер, но нельзя. На это имеет право только Лорд. Но даже если на момент вступления в права Лорда, ему не исполнится семнадцать лет, то он может распоряжаться только небольшой частью основного счёта. Примерно один процент от общего.

— Простите за вопрос — но почему?

— Всё очень просто. Таково было завещание ваших родителей. Думаю, они предчувствовали, что с ними может что-то случится, и составили завещание именно таким образом, что полностью владеть счётом сможете только в возрасте семнадцати лет, даже если магически будете признаны совершеннолетним.

— А я… Я могу увидеть… Завещание? — голос Гарри опустился до тихого хрипа.

— В данный момент, я бы вам не советовал. Пока мы найдём и зачитаем его вам, пройдёт время. Не думаю, что вы хотите, чтобы вашу пропажу обнаружили.

— Согласен с вами, — кивнул Поттер. — Мне не хотелось бы так раскрываться. Сейчас, по крайней мере.

Мальчик ненадолго задумался. Нет, не насчёт денег, точнее, не совсем о них. Если он захочет восстановить дом за счёт своего детского сейфа, то тогда может не остаться денег на дальнейшую жизнь, а восстановить дом очень нужно. Гарри уже решил точно — на Тисовую улицу он не вернётся никогда. То место, никогда не будет его домом, а живущие там — его семьёй. Получается, выбор остаётся только один. Но сначала, надо бы узнать кое-что очень важное.

— Извините, а можно узнать ответ на один вопрос? Кто ещё, кроме меня, имеет право распоряжаться деньгами из моего детского сейфа?

— Согласно документам, — произнёс гоблин, заглянув в бумаги, — ваш магический опекун, Альбус Дамблдор.

— Простите, а кто так решил? Кто поставил Дамблдора моим опекуном?

— Он был записан как одним из кандидатов на роль вашего опекуна, но кем были другие, я смогу сказать вам только когда будет найдено завещание. И пока вы не станете совершеннолетним, у Альбуса Дамблдора будет ключ от вашего сейфа, все ваши операции будет проходить через него, а также, он может распоряжаться всеми вашими активами без вашего ведома.

— И часто ли он снимал с моего счёта деньги?

в ответ лишь показал бумагу, с которой Гарри тут же ознакомился.

— Вот оно как. Хорошо, тогда, мистер Блордак, я хочу вступить в права Главы семьи Поттер и принять титул Лорда.

Казалось, будто гоблин этого только и ждал. Он резво вскочил со своего места, забирая папку с бумагами, и попросил следовать за ним, через скрытную дверь в помещении. Сколько они шли, Гарри не знал точно — гоблин и волшебник постепенно спускались вниз, пока не попали в слабо освещённую комнату, с различными рунами на полу, и каменной чашей в центре. Гарри мог сам себе признаться, что не ожидал, что такая комната может быть в банке.

— Пройдите к чаше, мистер Поттер, — раздался голос гоблина.

Гарри послушно проследовал в центр комнаты, осматриваясь, но практически ничего не было видно. Блордак уже стоял возле чаши, держа в руке серебряный нож, от вида которого слегка бросало в дрожь. Гоблины что, так любят придавать своим вещам устрашающий вид?

— Мистер Поттер, после ритуала, вся ваша защита, амулеты, и прочее созданное или данное вам, не являющее артефактом вашей семьи — всё это падёт. А всё, что содержит вашу кровь, наоборот усилится. Вы понимаете это?

Юный маг на секунду задумался. Это значит, что защита, которую дала ему мама после смерти — исчезнет.

— Я понимаю. И я готов, — твёрдо произнёс мальчик.

— Тогда протяните руку!

Ладонь Гарри обожгло лезвие ножа, и в каменную чашу закапала кровь. Чем больше крови капало, тем светлее становилось в комнате. Голова стала кружиться, когда чаша наполнилась наполовину и рана, наконец, затянулась. Все руны в комнате вспыхнули синим светом, озаряя её, тем самым едва не ослепляя мальчика, который с небольшим трудом стоял на ногах. Воздух наполнился гулом, и начал оглушать. В конце концов, Гарри потерял сознание.

* * *

Странный голос что-то шептал. Юный Поттер шёл на источник звука, но никак не мог дойти — он будто ускользал дальше во тьму. Но тут, чьи-то руки толкнули его в грудь, отбрасывая назад…

Открывая глаза, Гарри увидел над собой лицо гоблина Блордака, который приводил его в чувство.

— Что случилось? — спросил молодой волшебник, вставая с пола. Руны светились не так ярко, как было совсем недавно.

— Вы потеряли сознание. Сказалось то, что вы отдали часть своей крови, — пояснил гоблин, подходя к чаше, и доставая что-то оттуда. После этого, он вернулся к Поттеру, и протянул одну руку вперёд, во второй руке был пергамент. В ладонь Гарри упало кольцо, которое было ещё тёплым.

— Что это?

— Кольцо главы Рода, — ответил Блордак, разворачивая пергамент. — Поздравляю вас со вступлением в права — Лорд Гарри Джеймс Поттер-Эванс.

* * *

А в это же время, в кабинете директора Хогвартса, два предмета из ящика комода задрожали, издали свист, и навечно замерли испустив красный дым. Как жаль, что Альбус Дамблдор уже спал, и не смог вовремя узнать, что его план начал давать трещину.

Это был первый раз на памяти Гарри, когда Рождественские каникулы проходили в таком темпе. Помимо домашнего задания, которое было сделано в течение трёх дней, он проводил своё время в гостиной Хаффлпаффа, либо играл с барсуками во дворе в снежки, периодически выслушивая в свою сторону от Уизли-6, что его бросили друзья. Сам Рональд, проводил своё время за играми с Симусом Финниганом, восхвалением своей новой палочки и попытками указать остальным на недостатки Поттера, вызывая у Гарри только смех, от этих попыток рыжего быть похожим на Малфоя. Одним словом — идиот.

Так же, часть времени Поттер проводил за чтением книги по ментальной магии, подаренной ему ≪неизвестным≫. Книга была очень интересная, даже несмотря на то, что она была очень тяжёлой для восприятия. С первых же страниц она захватила интерес юного Поттера. А вот пытаться сделать то же самое, что там написано, вызвало в нём только раздражение. Судя по книге, он может проникнуть не только в чужой разум, но и в свой собственный. То есть, говоря самым простым словом — он сможет попасть туда, где хранится осколок Тома.

Несколько раз, юному мистеру Поттеру приходилось наведываться в Гринготтс, так как с учётом того, что он стал Лордом, теперь должен был заниматься финансовой стороной своего Рода. Уже на третье посещение Гарри почувствовал, что его мозг взрывается — ну не разбирается он в финансах, хоть убейте!

— Лорд Поттер-Эванс, вам нужно выбрать нового финансового советника. У нас есть несколько гоблинов, хорошо разбирающихся…

— Мистер Блордак, но ведь вы финансовый советник? — удивился Гарри, прерывая гоблина.

— Когда во главе Рода встаёт новый Лорд, он может выбрать нового финансового советника, — пояснил Блордак, и мальчик чуть не стукнул себя по лбу. А ведь в книге, которую ему подарил Невилл, что-то подобное писалось, только тогда он не обратил на это внимание.

— А как же вы? Вы тоже заняли место другого советника?

— Практически. Я был советником ещё у вашего дедушки, Лорда Флимонта Поттера, а потом стал советником вашего отца, Лорда Джеймса Поттера. Хочу вам сказать, ваш дедушка был хорошим изобретателем, и смог в четыре раза увеличить счёт своего Рода, созданием снадобья ≪Простоблеск≫.

Простоблеск. Простоблеск. Для Гарри, это слово отозвалось какой-то мыслью, которая попыталась ускользнуть, но мистер Поттер всё-таки смог вспомнить прошлую жизнь. Четвёртый курс…

* * *

Было утро двадцать шестое декабря, следующий день после Святочного бала. Гарри проснулся достаточно рано, и вышел из спальни, потягиваясь после сна. Внизу в кресле уже сидела Гермиона, с котом Живоглотом на коленях.

Её волосы снова торчали пышной копной, несмотря на то, что ещё вчера вечером волосы были уложены в идеальную причёску, и были гладкими и шелковистыми.

— Гермиона, что ты сделала со своими волосами? Вроде бы вчера они были гладкими, а сегодня снова пышные.

Девушка сильно смутилась, пытаясь отвертеться от вопроса, но Поттер был настойчив, и Гермиона всё-таки ответила:

— Я просто использовала средство для укладки волос, называется ≪Простоблеск≫. Правда, пришлось хорошенько полить им свои волосы, чтобы справиться с ними. Но это средство, только для балов, ведь с ним столько мороки.

Гарри тогда не сказал ей, но с такими пышными волосами, девушка выглядит очень мило, и как-то по-домашнему. Каким же он был идиотом…

* * *

— Мистер Блордак, простите за вопрос, но как вы тогда остались финансовым советником моего отца?

— Лорд Поттер-Эванс, как вы наверно знаете, в те дни была магическая война с тем, кого вы волшебники называете Тот-Кого-Нельзя-Называть. После окончания учёбы, у вашего отца не было времени заниматься делами, и встречались мы с ним, всего лишь раз.

Мда, а Гарри что-то не подумал об этом. Реддл не позволил бы нормально посетить банк, особенно если учесть, что мантию-невидимку у Джеймса забрали. Зато теперь, у юного Поттера есть возможность сбросить с себя всё, что связано с финансами, и не засорять этим свой мозг.

— Я не знал своего дедушку, но думаю, я поступлю так же, и попрошу вас стать финансовым советником моего Рода. И буду рад, если вы примете на себя обязанности, связанные с финансами.

Дальнейшая реакция, вызвала у Гарри удивление — гоблин вначале внимательно смотрел на юного Лорда, потом слегка улыбнулся, показывая зубы, а в конце, разразился громким смехом. Как удалось потом выяснить, Джеймс Поттер в своей первой и единственной встрече, именно в этом помещении где сидит Гарри, попросил гоблина точно о таком же, поэтому Блордак и рассмеялся. Советник в полной мере узнал, что это такое за чувство — Дежавю.

* * *

Вечером, предвещающим конец последнего дня каникул, Гарри вместе с Хагридом стоял на станции Хогсмид, ожидая прибытия алого поезда Хогвартс-Экспресс. Трое его друзей, несмотря на вечерние сумерки, сразу же увидели Поттера, едва поезд приблизился на достаточное расстояние, да и как его не заметить: огненно-рыжий (иногда друзья называли его красноволосым) мальчик, стоящий рядом с великаном, сильно выделяется.

Объединившись, квартет вернулся в замок на ужин, успев обсудить отдых каждого. Невилл смог убедить бабушку купить ему новую палочку, и теперь, мальчик являлся счастливым обладателем волшебной палочки из вишни с волосом единорога, длиной одиннадцать дюймов. Лонгботтому уже не терпелось приступить к урокам, чтобы опробовать своё приобретение. На вопрос, как он узнал что именно эта палочка ему нужна, рэйвенкловец слегка смутился, но сказал — что едва он протянул к ней руку, она скользнула ему в ладонь, будто сама желала оказаться в его руках.

А Гермиона и Сьюзен, как оказалось, вместе катались на лыжах. Гарри слегка захихикал, когда узнал что они были на курорте Гленши, или по-другому ≪Долина Фей≫, что находится в восточной части Шотландии. Ведьмы в долине фей! Ну как тут не хихикнуть? Обеим понравилось кататься на лыжах, и как мальчик узнал — у Гермионы это был один из самых любимых способов отдыха, после чтения книг (первое место), и плавания (второе).

Всю дорогу до Хогвартса, Гарри не мог оторвать взгляд от подруги, смотря как краснеют её щёки от мороза.

≪Какая она милая! ≫ — думал Гарри с умилением.

Сама девочка замечала эти взгляды и вопросительно посмотрела на друга.

— В чём дело, Гарри? Что-то не так?

— М? Оу, не обращай внимания, Миа. Просто соскучился по всем вам. Я, конечно, не был один, и часто наведывался к ребятам из Хаффлпаффа, но без друзей всё не так, — ответил Поттер, широко улыбаясь.

После ужина, перед тем как квартет разошёлся по гостиным, друзья успели рассказать друг другу о том, какая у кого палочка, в частности: у Сьюзен она была из граба с пером феникса, длиной девять с половиной дюймов. Гарри рассказал о своей, которая является сестрой той же самой, которая была у Тёмного лорда, и рассказал что ему вернули мантию-невидимку отца. Подруги испуганно вздрогнули, когда узнали о родстве палочек, ведь именно ей были убиты родители их друга. Зато мантией они были заинтересованы, и Поттер пообещал им показать её завтра.

А вот волшебное оружие Гермионы, всегда было интересно Гарри. Было ощущение, что палочка полностью повторяет саму девочку: виноградная лоза, из которой состоит основа, даётся в руки только волшебникам и волшебницам, которые стремятся к высоким целям и поражают тех, кто думает, что знает их лучше всех. Они выбирают тех людей, в которых многое сокрыто, как впрочем и сердечная жила дракона, которую обычно выбирают люди умеющие прятать свои чувства, а рукоятка из слоновьей кости (которой ни у кого другого не было), показывала, что девочка отличается от других. И Гарри, к сожалению, понял, что несмотря на то, что он много лет знал Гермиону, он никогда не знал её полностью. Да за последние несколько месяцев он узнал о ней больше, чем за семь лет прошлой жизни. Но Гарри не унывал — сейчас у него есть ещё один шанс разузнать о ней гораздо больше.

— Миа, можно вопрос? А как тебя выбрала твоя палочка? — поинтересовался мальчик.

— Она меня не выбирала. Точнее, мне сразу же отдали эту палочку, едва я вошла в лавку Олливандера.

— Так просто? Миа, я ни за что не поверю, что ты не поинтересовалась у продавца, почему тебе её сразу отдали!

Девочка тут же смутилась, но к Гарри уже присоединились Невилл и Сьюзен, которым тоже стало любопытно, и в конце концов, она сдалась.

— Ладно. Я правда поинтересовалась у мистера Олливандера, почему мне дали именно эту палочку, — проговорила Гермиона, доставая из кармана палочку. — Когда мы вошли в мастерскую, раздался небольшой взрыв, а потом из глубины здания вышел сам мистер Олливандер — такое ощущение, будто он был в эпицентре. Я даже не успела ничего сказать, как он снова ушёл, а потом вернулся с моей палочкой в руках.

— А ты одна ходила в Косую аллею? — спросил Невилл.

— Нет, я ходила вместе с профессором МакГонагалл. Так вот, я поинтересовалась у мистера Олливандера насчёт моей палочки, и он сказал, что её основа состоит из виноградной лозы. Такую древесину, мистер Олливандер редко использовал, но как он говорил, такие палочки дважды на его памяти производили заклинания, просто лежа на полке. И как раз тогда, был второй раз.

— Ого! Миа, ты понимаешь, что это означает? — присвистнул Гарри.

Девочка помотала головой, но было видно, что ей стало очень интересно.

— Твоя палочка, связана с тобой на эмоциональном уровне! Видно она почувствовала тебя и твои эмоции, когда ты только вошла к мистеру Олливандеру, вот она и привлекла своё внимание.

— Откуда ты это всё знаешь? — спросила Гермиона.

На Поттера устремились три пары глаз, а сам парень быстро начал придумывать объяснение. И ведь не скажешь, что ему рассказал сам Олливандер, когда Гарри на седьмом курсе решил узнать о палочках получше, чтобы увеличить свои шансы уничтожить Тома. Как же всё-таки хорошо, что он сейчас учится на Рэйвенкло.

— Из книг, Миа, откуда же ещё? Или ты считаешь, что я сам наведался на каникулах к мистеру Олливандеру и решил у него спросить? — хихикнул мальчик, стараясь не смотреть на друзей. Сьюзен и Невилл удовлетворились таким ответ, но в глазах Мии, проскользнул странный огонёк.

* * *

Время снова вошло в свою обычную колею — учёба, задания и домашние работы, которые переплетались вместе с отдыхом, болями в шраме из-за Квиррелла и изучение книги о ментальной магии. И для Гарри начались самые неприятные дни. Он начал испытывать на себе падение Защиты крови его мамы — сны стали более осязаемы.

Теперь ему снилась прошлая жизнь, в основном, самые плохие моменты — убийства, смерти, предательство. Иногда, ему снилось детство, точнее, первый год его жизни, которые стали проскальзывать в его сне, будто он смотрел на это со стороны. В феврале эти сны достигли своего апогея — у Гарри началась сильная бессонница, с которой он боролся благодаря мадам Помфри и тех зелий, которые помогали спать без сновидений. Но длилось это недолго, так как он всё-таки спалился по полной.

— Гарри, ты в порядке? — решился спросить у своего друга Невилл, заметив как он прячет под подушку зелье.

— Ничего такого, Нев! Всё в порядке, ложись спать! — с натянутой улыбкой ответил он, но к сожалению (или наоборот к радости), Лонгботтома было не так легко убедить. Приобретя друзей, он стал сильно ими дорожить и не отступится, пока не убедится что они в порядке.

— А если честно? Гарри, ты в последние дни стал словно не живым и это видно всем нам. Даже Гермиона говорит, что ты словно затухаешь — глаза не горят, и волосы стали тусклыми. Скажи честно, может мы тебе помочь даже сможем!

Поттер-Эванс тяжело вздохнул, потирая уставшие глаза. Может и правда стоит рассказать, хоть кому-то?

— Хорошо, Нев, только обещай мне, что не расскажешь девочкам! Я серьёзно Невилл. Им не надо говорить!

Лонгботтом нахмурился, но всё-таки кивнул. Энтони и Терри тоже прислушались, пытаясь сделать вид, что они разговаривают, так что пришлось Гарри доставать палочку и окружать себя и Невилла чарами против подслушивания.

— Нев, скажи, тебе ведь снятся сны?

— Конечно, как и всем людям, — удивился Лонгботтом таким вопросом.

— Вот и мне снятся. И смотреть их я уже не могу.

— Гарри, все иногда видят плохие сны, но что же такое должно сниться, что ты в таком состоянии?

— Хэллоуин восемьдесят первого, — коротко ответил Поттер-Эванс.

Невилл ошарашенно уставился на друга. Это же было так давно, да и сам рэйвенкловец был тогда годовалым ребёнком!

— Гарри… — прошептал Лонгботтом. — Ты… Ты помнишь тот день? Тебе же было всего чуть больше года!

— Я только недавно начал вспоминать. И видеть родителей, которых потом убивают, очень горько и неприятно. А осознавать, что вместо родителей мне пришлось жить с теми, кого я даже под гипнозом не назову родными — это ещё хуже.

— Они были настолько ужасными?

— Ужасными? Невилл, да ты оптимист, раз говоришь такое, — грустно засмеялся Гарри. — Меня не всегда кормили, одежду приходилось донашивать за своим кузеном, а какого он размера ты мог представить по моей одежде, в которой я раньше ходил! Я жил как какое-то животное, в чулане под лестницей! В ЧУЛАНЕ!!! ОНИ НЕ УЖАСНЫЕ — ОНИ САМЫЕ НАСТОЯЩИЕ ЗВЕРИ, КОТОРЫХ ПОСАДИТЬ ЗА ТАКИЕ ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА МАЛО!!!

В конце разговора Гарри не сдержался и перешёл на крик, вкладывая в свои слова всю злость и гнев. Всё-таки, эти кошмары и недосып сыграли с ним злую шутку, заставив все эмоции вырваться наружу. А вот Невилл по-настоящему выпал в осадок. Ни он, ни кто-либо другой не знал и не задумывался о том, каково пришлось жить Гарри Поттеру все эти годы.

— Прости Нев, — успокоился Поттер-Эванс. — Я не хотел срываться и кричать. Просто я столько лет держал это в себе, мне некому было это сказать. А кому говорил, мне не помогали.

— Гарри, давай скажем всё Сьюзен? Её тётя работает в Министерстве, она наверняка может связаться с официальными службами магглов и…

— Нет. Не надо говорить ни Сьюзен, ни Гермионе. Во-первых они могут испугаться или начать меня жалеть, а я этого не хочу.

— А что во-вторых?

— Я почти всю жизнь прожил один, Нев, дядя и тётя не в счёт — слабо улыбнулся рэйвенкловец. — А сейчас, судьба принесла подарок, в виде отличного друга, двух классных подруг и интересного мира магии и волшебства. Думаю, это стоило того, чтобы терпеть то, что я вынес, верно?

* * *

За прошедшее время, квартет ещё дважды ходил на квиддич, и Гарри всё больше убеждался, что если он и станет игроком, то если только в качестве охотника, на крайний случай загонщиком, а заодно мальчик начал свои попытки заманить Гермиону в свои сети насчёт полётов, как например в этот раз, в марте.

— Гарри, я не собираюсь играть в квиддич. Эта игра очень грубая и опасная для жизни, и меня постоянно бросает в дрожь, когда ты на уроках полётов делаешь виражи и летаешь на огромных скоростях! — отвечала девочка. Шла игра — Гриффиндор против Хаффлпаффа. Сьюзен болела за свой факультет, остальные трое тоже болели за факультет своей подруги.

— Миа, ты не понимаешь! Только посмотри как это классно — летать на метле! Скорость, ощущение полёта, ветер, который дует тебе в лицо, когда ты несёшься вперёд, — восторженно говорил Поттер-Эванс. Его глаза впервые за последние недели ярко загорелись, смотря на игроков, передвигающихся на мётлах по небу, и девочка невольно засмотрелась на него.

— Теперь понятно, почему ты попал на Рэйвенкло, Гарри, — сказала Сьюзен, хлопая в ладоши. Только что игрок попал квоффлом в кольцо, зарабатывая десять очков. — Ты самая настоящая птица, раз так любишь полёты.

— Гарри, я не против того, чтобы летать на метле. Просто не умею так хорошо летать, как это делаешь ты или остальные, — пояснила Гермиона, увидев в этот момент, как оба ловца с поразительной скоростью понеслись вниз, в погоне за снитчем. Как бы ей ни нравилось летать, такую скорость она боялась развивать.

Золотой мячик поймал ловец из Гриффиндора показав чуть более лучшую игру, чем Седрик Диггори из Хаффлпаффа. Как итог, факультет подруги проиграл с небольшим разрывом в тридцать очков.

— Тебе просто надо научиться, Миа. Это точно так же, как и обычные уроки — учёба, учёба и опять учёба, — проговорил Гарри.

Обернувшись, девочка увидела как из его взгляда снова пропал огонь, став тусклым. Ей нестерпимо захотелось снова сделать хоть что-то, чтобы не видеть такого выражения у её друга. И как она догадалась, есть только один способ сделать это.

— Гарри. Раз уж ты из всех нас летаешь лучше всех… Ты не подучишь меня летать? — осторожно спросила Гермиона, и тут же зажмурилась, так как глаза друга загорелись не просто огнём, а настоящим ОГНЁМ. Ой-ой-ой, на что она подписалась?

* * *

Зато Гарри от происходящего стал едва ли не урчать от удовольствия. К просьбе Гермионы подучить её летать получше, он подошёл с самым настоящим фанатизмом, ведь у него за спиной не просто чувство полёта, которое в крови, но и почти семь лет лётного опыта, которых с трудом хватало на тренировку.

Да, девочка летала вместе с ним на школьных мётлах, но когда Гарри ускорялся, девочка не пыталась сделать так же. Всё-таки радость радостью, а логика продолжала давить на сознание, говоря, что если она сорвётся, то это конец.

— Миа, как я смогу тебя научить быстро летать, если ты никогда не ускоряешься вслед за мной? — спросил Гарри уже через неделю их не совсем санкционированных вечерних тренировок.

— Гарри, я просто постепенно подхожу к этому занятию, — пыталась оправдаться девочка. — Сейчас я смотрю, как летаешь ты и учусь.

— Учится она, — пробурчал парень, глубоко вздохнув и подумав, взял подругу за руку, подведя поближе к своей метле.

— Ты чего?

— Садись, Миа.

— Э-э-э-м, — Гермиона внимательно посмотрела на своего друга, который уселся на метлу, и стал ждать. — Гарри, но…ты ведь уже…

— Миа, просто признайся, что боишься и тогда мы пойдём.

— Я? Боюсь? А вот и нет!

Гермиона постаралась придать себе боевой настрой и бодро уселась позади Гарри, вцепившись в него, поэтому она не видела, что её друг широко улыбнулся тому, как сработал его план.

Оба рэйвенкловца устремились в воздух со скоростью пули (если можно это так назвать, с учётом того, что они сидели на школьной метле, примерно того же возраста что и профессор Снейп), и Гермионе пришлось закрыть глаза. Но уже через минуту, спокойный голос Гарри произнёс:

— Открой глаза, Миа. Посмотри!

≪Если он сейчас сделает мёртвую петлю — я его прибью! ≫ — подумала девочка, приоткрывая один глаз, а уже через секунду Гермиона распахнула оба глаза.

Гарри поднялся на большую высоту, и отсюда открывался великолепный вид на окрестности. А луна и звёзды освещали кроны деревьев Запретного леса каким-то странным, но очень красивым светом.

— Гарри… Тут так красиво! — поражённо сказала девочка.

— Сейчас будет ещё лучше, — проговорил Поттер-Эванс, со странными, весёлыми нотками в голосе.

— Гарри?

— Ты готова?

— ГАРРИ!!!

— Значит готова.

Волшебная метла, вместе с двумя рэйвенкловцами, устремилась вниз в сторону Запретного леса, под радостные крики Гарри, и не совсем радостные визги Гермионы.

* * *

— На четвёртом курсе.

— Побойся Мерлина, Минерва. Я уверен, что уже на втором, максимум на третьем. Мальчик, хоть и похож на отца, но всё-таки он не Джеймс, чтобы долго тянуть.

— Филиус, всё же я считаю, что раньше четвёртого курса они встречаться не начнут. Лили перестала отшивать Джеймса только на шестом курсе, а на седьмом они уже встречались и даже объявили о помолвке в конце.

— Мистер Поттер и мисс Грейнджер совсем другие. Они хоть ещё и дети, но невооружённым взглядом видно, как они друг к другу тянутся.

Деканы Гриффиндора и Рэйвенкло стояли возле дверей Хогвартса под Дезиллюминационными заклинаниями, и следили за детьми, которые в данный момент под крики (хотя с такого расстояния это практически не слышно) влетели в Запретный лес и через секунду взмыли вверх.

— Как же это всё похоже на Джеймса и Лили, — грустно произнесла Минерва МакГонагалл. — Лили тоже не очень любила летать.

— Ну, если учесть то, что мы уже знаем о мистере Поттере, у него все шансы переубедить девочку, — улыбался профессор Филиус Флитвик.

— Интересно, а он знает как со стороны выглядит его отношение к мисс Грейнджер?

— Кто знает, Минерва. Я могу лишь надеяться, что если всё пойдёт так же, как и у родителей мистера Поттера, их история не окончится плохо.

— Я не позволю такому случиться, Филиус. Его родители были моими друзьями, и они погибли из-за Тёмного лорда. Я сделаю всё, чтобы их сын вырос достойным человеком и не повторил такую судьбу. Правда, это не означает, что я буду менее строгой по отношению к нему.

— Поэтому, мы разрешаем двум детям летать по небу в то время, когда уже объявлен отбой?

Декан Гриффиндора не ответила, лишь слабо улыбнулась.

≪Пусть всё идёт так, как идёт. А мы за ними присмотрим, главное, чтобы слишком не торопились≫.

---

Примечания:

Можно и не говорить, что у меня всё сумбурно и быстро. Сам уже знаю. Следующую главу постараюсь сделать побольше, да и то после того, как напишу по главе в фиках Зверь в человеческом обличье и Magic Effect.

Несмотря на приближающиеся экзамены, которые уже вот-вот начнутся, из-за попыток привести себя в нормальную физическую форму и из-за бессонницы, Гарри ни на минуту не забывал о своём главном враге — Томе Реддле, находящемся в теле профессора Квиррелла. Боль в шраме становилась просто невыносимой, когда он находился рядом с профессором, но Гарри терпел как мог, стараясь не показывать Хозяину тёмного мага свою слабость. Как бы ни было жалко, но Квиррелла уже не спасти — слишком силён Реддл, он полностью подчинил волю и тело профессора.

Так же, Гарри не забывал о своём крёстном — Сириусе Орионе Блэке, ныне сидящем в Азкабане. Конечно, шансов его вытащить сейчас нет, но ведь это не значит, что нельзя хоть как-то облегчить его страдания там. Так что пришлось юному Поттеру побегать, особенно в Гринготтс, попросить гоблина Блордака сделать пару вложений (точнее взяток), но дело было сделано. Правда, для этого пришлось сделать ещё кое-что.

— Привет, Хагрид! — радостно поприветствовал великана рэйвенкловец, а вслед за ним, поздоровались Невилл, Гермиона и Сьюзен.

— Привет, ребята… Э-э-э… Случилось чой или как? — прогрохотал лесничий, явно нервничая. Окна его хижины были плотно завешены, а от щелей из-под двери тянуло слабым жаром.

— Есть одно дело. Я хотел узнать у тебя кое-что, можно зайти к тебе?

— Э-э-э… Вы немного не вовремя… Я там…эта…занят…важным делом, вот…

— Чем-то интересным? — навострила свои ушки Гермиона. ≪Красивые у неё ушки≫, — подумалось Гарри.

— Покажешь нам, Хагрид? Обещаем, что никому и ничего не расскажем!

— Ну…это…хорошо… Заходите, — ответил великан, когда остальные дети согласно кивнули, подтверждая слова подруги.

Внутри домика было не просто жарко, а ОЧЕНЬ ЖАРКО. Какого Мерлина лесничий развёл в камине огонь, когда на улице тепло, знал только сам хозяин хижины. Ну и Гарри. Хагрид сделал детям чай, и предложил им бутерброды с мясом горностая. Конечно, дети вначале отказались, зато юный Поттер-Эванс храбро взял один бутерброд, поблагодарив Хагрида и откусил один кусочек. Нет, а что такого? Он всегда отказывался, так почему бы не попробовать хоть раз? Как оказалось, это было не зря — мясо горностая, пусть и необычное, но оказалось очень неплохим на вкус, о чём мальчик сразу же сказал лесничему.

— Хагрид, можно открыть окно? Тут так жарко! — взмолился Невилл, обмахивая лицо руками.

— Нет, сейчас нельзя…э-э-э…это очень важно.

— Случаем, это не связанно с этим вот яйцом? — спросила Сьюзен, указывая на камин. Оказывается, пока Гарри наслаждался бутербродом, а Невилл с Гермионой чаем, девочка проявила способности настоящего детектива, пытаясь выяснить причины, по которой тут так жарко (сразу видно — пошла вся в тётю). Что удивительно, нашла, причём гораздо быстрее чем Гермиона. — Хагрид, это то, что я думаю?

Лесничий замялся, пытаясь отвести взгляд, но тут уже поднялась Гермиона, которая уже догадалась, чьё это яйцо.

— Хагрид, это ведь незаконно! Где ты вообще умудрился достать яйцо самого настоящего дракона?!

— Я его выиграл неделю назад. В Хогсмид сходил…э-э-э…пропустить кружечку другую…а там незнакомец ко мне подсел…в карты сыграть охота… Вот у него я и выиграл яйцо… Я тут читал кое-что…у меня редкий норвежский горбатый, вот.

— А то, что дракон когда вылупится начнёт изрыгать огонь, а ты живёшь в деревянном доме, тебя не беспокоит, да?

Лесничий только лишь отмахнулся, помешивая кочергой дрова в гостиной и что-то напевая под нос. Гарри, съев уже третий бутерброд, и радуясь приятной тяжести в животе, громко произнёс:

— Скажем Дамблдору!

Все уставились на юного рэйвенкловца, на что он просто пожал плечами.

— А что тут такого? Он же директор, значит, может помочь. Я не собираюсь ждать, пока дракон вылупится и спалит тут всё.

— Гарри… Дамблдор очень занятый… У него…э-э-э…не очень много…свободного времени, — проговорил лесничий.

В словах Хагрида был резон, директор — это не обычный преподаватель, плюс, он политик и вдобавок ко всему, очень знаменитый маг. Скорее всего, у него много дел.

— А знаете что? — задумчиво произнесла Сьюзен. — Я могу написать своей тёте на этот счёт, и попросить совета. Она, конечно, глава Департамента Магического Правопорядка, но думаю сможет помочь.

— Не надо, Сьюзен, — тут же всполошился хозяин хижины.

— Нет, надо. Хагрид, если кто-то узнает, что ты завёл себе дракона, ты подставишь этим и школу, и профессора Дамблдора. Не переживай, — проговорила девочка, погладив погрустневшего великана по руке, — я напишу тёте, что ты не виноват, только надо будет подумать над тем, как правильно всё написать. Герми, ты мне поможешь?

Естественно, рэйвенкловка согласилась помочь подруге написать письмо, чтобы их большой друг не пострадал, чем вызвала у великана слезы благодарности.

* * *

— Гарри, о чём ты хотел поговорить? — поинтересовался Хагрид, когда квартет друзей собирался уже уходить.

— М? Ой, точно. Хагрид, я хотел спросить, ты не знаешь у кого могли бы быть фотографии моих родителей? Просто… Я уже не могу видеть их только во сне.

— У меня точно нет, Гарри…эта…я пошлю сов бывшим ученикам, которые учились с ними…э-э-э…думаю, у них найдётся что-нибудь.

— Спасибо большое, Хагрид, — благодарно улыбнулся мальчик, выходя вместе с друзьями из хижины.

Некоторое время, квартет шёл в тишине, но как это ни странно, для одной девочки с непокорной копной волос, эта тишина стала очень неприятна. Да и был у неё один вопрос, который внезапно появился.

— Гарри, прости за вопрос, но неужели тебе правда снятся родители? Ведь они… — на последних словах Гермиона замялась.

— Правда, Миа. Сам не знаю, почему они стали мне сниться, но это так.

— Почему ты раньше не сказал? — поинтересовалась Сьюзен.

— Не хотел, чтобы вы беспокоились или жалели меня.

— Гарри, мы твои друзья. Если тебя что-то беспокоит, ты можешь рассказать нам, тебе не обязательно нести это всё одному.

— Знаю, Сью. Просто… Я не привык, что обо мне беспокоятся, вот и держу всё в себе, — улыбнулся мальчик. — И спасибо вам всем, что беспокоитесь обо мне. Для меня это многое значит.

* * *

Готовиться к экзаменам в гостиной Рэйвенкло Гарри очень нравилось, не то что в гриффиндорской — тут очень спокойно, нет бессмысленных криков, да и сама обстановка гостиной помогает настроиться на верный лад. Сегодня тройка друзей сидела и как раз готовилась к экзаменам: Гарри и Гермиона сидели на диване, разложив записи на столе, а Невилл сидел напротив них, с другой стороны стола.

— Нев, как ты вообще разбираешься в Гербологии?

— Не знаю, Гарри. Наверно это потому, что этот урок мне очень нравится. Ты ведь в зельях разбираешься лучше всех с нашего потока, хотя я в них вообще не ориентируюсь.

— Просто везёт. Миа, помоги немного, а? — взмолился мальчик.

— Нет. Если я буду делать всё за тебя, ты ничего не выучишь, Гарри, — ответила девочка, старательно продолжая делать записи в тетради. Сам Гарри тоже писал в тетради, а не на пергаменте, потому что так удобнее, а уже потом, при помощи палочки, буквы можно перенести уже на пергамент.

Кстати, в тетради писали не только Гарри и Гермиона — вслед за ними, точно так же начали делать и все маглорождённые ученики Рэйвенкло, даже старшие курсы. И даже несколько чистокровных. А начала это всё — Гермиона Грейнджер.

— Не надо за меня ничего делать, я о другом прошу.

— И о чём же?

— Понимаешь, я очень устал, но подниматься в спальню и ложиться в кровать мне лень. Можешь пересесть, пожалуйста?

— Ну и куда я по-твоему пересяду, Гарри? — спросила девочка, обводя рукой по гостиной где каждое место было занято студентами. Несколько человек даже на полу сидели, но им это нисколько не мешало.

Поттер-Эванс осмотрел внимательно гостиную, делая вид, что задумался. Гермиона в этот момент потянулась, слегка выгнув спину и потирая свою шею. Что ж, Гарри никогда не ищет лёгких путей.

— Ясно. Тогда, чур не обижайся на меня.

— Гарри?! Ты что это делаешь?!

Рэйвенкловец, воспользовавшись тем, что его подруга потягивалась, улёгся на диванчике, положив свою голову на колени Гермионы, и закрыл глаза. Губы мальчика расплылись в мягкой и спокойной улыбке, а сам Поттер-Эванс не обращал внимания, что многие в гостиной смотрят на эту картину.

— Гарри! Сядь нормально, смотрят ведь!

— И что такого? Я просто отдыхаю, — ответил рэйвенкловец, устраиваясь поудобнее на коленях подруги.

— Гарри…

— Миа, неужели ты меня, уставшего, нуждающегося в отдыхе, возьмёшь и прогонишь? — спросил мальчик, приоткрывая один глаз и жалобно смотря на девочку.

— Гарри Джеймс Поттер… Ты… Ты просто наглый, рыжеволосый…

— А ещё я немного умный и красивый. За это всё меня и любят.

— Дай я тогда хотя бы на пол сяду, — прошептала Гермиона отчаянно краснея.

В ответ, мальчишка в наглую улыбнулся, снова закрывая глаза, а девочка не могла не признать, что в последние недели её друг стал выглядеть лучше. Волосы продолжали быть слегка тусклыми, будто Гарри чем-то болеет, но вот в глазах снова появился тот огонёк, который ей так нравится. Делать нечего, Гарри очень упрямый и уж если решил что-то, то не отступится.

А Гарри просто лежал и отдыхал от тяжёлых дней, пусть и с дурацкой, но очень счастливой улыбкой, изредка поглядывая на краснеющую девочку, с красивыми глазами цвета шоколада.

* * *

Гарри не мог сказать, что большое количество знаний, которое собралось в его голове — это плохо. Наоборот, это классно, ведь теперь, читая любую книгу, мальчик мог правильно анализировать слог, глубже понимать смысл предложений, да и вообще — гораздо приятнее читать и знать, что именно читаешь. Именно это помогло Гарри лучше понять книгу по ментальной магии.

Об этой книге Поттер-Эванс конечно рассказал друзьям, а так же сказал о проблеме, что у него нет способов проверить легилименцию, ведь читать чужие воспоминания не совсем законно. Помочь ему захотели все друзья, но он остановился на Невилле. На вопрос почему, Гарри очень честно признался, сказав девочкам без обиняков, что если будет читать их мысли, может сойти с ума. Особенно мысли Гермионы. Нет, серьёзно — как она умудряется столько запоминать? Даже страшно представить, что будет с тем, кто залезет ей в голову без спроса.

Так же Гарри заметил, что и сами уроки ему стали даваться легче. Кроме Истории магии, тут мальчик до сих пор засыпал, либо старался сидеть и хотя бы слушать. Увы, в большинстве случаев он именно спал.

На Гербологии, естественно опять при помощи Невилла, Гарри смог выбраться на оценку Выше Ожидаемого, хотя раньше, он с трудом получал Удовлетворительно. И хоть он до сих пор не разбирался в различных видах растений, но знаний хватало для хорошей сдачи экзаменов.

ЗОТИ, как и всегда, были слишком дурацким уроком у Квиррелла — достаточно просто читать книгу, и получить высшую оценку не сможет только идиот.

А вот зелья, стали для мальчика самым любимым уроком, даже несмотря на то, что профессор Снейп продолжал попытки поймать Гарри на незнании. В то же время, преподаватель стал как-то странно себя вести, по меркам других учеников — очень часто он начинал беседовать с рэйвенкловцем, правда маскируя свою заинтересованность стальными нотками и пренебрежением в голосе. Как это было в конце мая.

— Поттер! Останьтесь после урока!

Мягкий, низкий голос Снейпа, заставил весь класс вздрогнуть, и посмотреть в сторону рэйвенкловца. И гриффиндорцы и рэйвенкловцы увидели, что Гарри, вместо того чтобы закончить варку зелья и налить его в колбу, стал процеживать зелье через кусок марли. Когда мальчика окликнули, тот замер на полпути — держа свой небольшой котёл над глубокой миской, покрытой сверху марлей.

— Как скажете, профессор, — не моргнув глазом, ответил Гарри, продолжив лить зелье.

Гермиона и Невилл посмотрели на своего друга с беспокойством в глазах, но мальчик лишь ободряюще им улыбнулся. Когда в классе стало пусто, Снейп обратился к ученику:

— Объясните, мистер Поттер, что это вы делали на уроке?

— Э-э-э-м…фильтровал зелье, профессор.

— Я это и так видел. Вопрос — зачем вы это делали, Поттер?

— Сэр, вы меня простите, но я считаю, что это немного глупо, использовать зелье не фильтруя его. А вдруг там остались частички ингредиентов, которые ещё не растворились? Взять к примеру волчье противоядие или как его ещё называют, аконитовое зелье. Если его не профильтровать, то в зелье могут оказаться частички аконита, что является сильным ядом. Такое может если не убить, то серьёзно попортить жизнь тому, кто его будет пить.

Кто бы знал, сколько сил требовалось Снейпу чтобы не засмеяться. Нет, всё было правильно — пусть официально это не говорится, потому что волшебники слишком зациклены на старом, но после варки, зелья и правда лучше фильтровать, чтобы избавиться от остатков ингредиентов. Снейп об этом узнал от Мастера, у которого обучался зельеварению, а вот откуда об этом узнал мальчишка?

— Можете идти, мистер Поттер.

Развернувшись, Гарри вышел из кабинета, услышав перед тем как закрылась дверь, голос профессора зельеварения:

— Пять баллов, Рэйвенкло.

Поттер-Эванс, услышав такое, широко улыбнулся, чем удивил своих друзей, а после ответа на вопрос, почему он так улыбается, рэйвенкловцы удивились ещё сильнее.

* * *

— Вы заметили, что профессор Квиррелл ведёт себя очень странно? — спросила Сьюзен на обеде в субботу, за сутки до экзамена.

— Как по мне, он всегда странный. Дёргается, заикается, несёт полную чушь, — спокойно ответил Невилл.

— Нет, в последние дни он стал ещё страннее, будто нервничает из-за чего-то.

Квартет бросил взгляд на преподавательский стол, обращая внимание на профессора ЗОТИ. Тот и правда вёл себя ещё страннее — кубок в его руке дрожал и разливал содержимое, а голос был едва разборчивым, чтобы понять, что он говорит.

— Может поговорить с профессором?

— Нет, — твёрдо ответил Гарри, отворачиваясь. — Нет смысла.

— Гарри! Как ты можешь так говорить?! — воскликнула Гермиона, после сразу снизив голос. — А вдруг профессор заболел? Или его кто-то пугает? Надо узнать!

— Миа, — спокойно произнёс мальчик, смотря подруге прямо в глаза, — неужели ты думаешь, что мы сможем что-то сделать? Профессор Квиррелл взрослый человек и вдобавок ещё и волшебник. Даже если что и произошло, то он в состоянии справиться сам, а не искать помощи у первокурсников.

Гермиона нахмурилась, обдумывая слова Гарри, но не могла не признать, что он прав. И правда, что могут предложить взрослому человеку несколько детей, едва-едва начавших учёбу.

Не знала же она, что Поттер-Эванс уже придумал свой план, просто решил не посвящать в него своих друзей. Он просто не хотел, чтобы они пошли за философским камнем, ведь в прошлой жизни, ему, Уизли и Гермионе, просто напросто повезло, но всё равно — Гарри едва не погиб, да и Миа чуть серьёзно не пострадала от этих испытаний. Нет, он не пойдёт за камнем, и тем более не потащит за собой своих друзей, но подпортить план Реддла он в силах. Наверно.

Проблема лишь в том — на каком этапе это сделать? Слить информацию директору? Тот наверняка сам знает. Или его заместителю — профессору МакГонагалл? Вариант, конечно, но помнится, когда он ей говорил, что камень могут украсть, она просто побледнела, но сказала, что всё в порядке. Так что вряд ли в этот раз всё будет по-другому.

Любому другому профессору тоже нет смысла говорить — они занимались защитой, значит и так знают или догадываются. Профессор Снейп точно знает, у него есть метка, которая ему подсказывает о присутствии Реддла. И даже не знаешь, что именно делать надо.

Написав в дневнике все испытания, которые находятся перед камнем, Гарри всю ночь просидел над ним, прекрасно зная что на утро будут первые экзамены. Тёмные круги под глазами, постоянные зевания, небольшая головная боль, но мальчик наконец знает, что нужно делать…

* * *

— Эй ты! Живо вставай, урод!

Сильный удар по прутьям клетки, заставил очнуться от тяжёлого сна одного заключённого. Тощий, с тусклыми и грязными волосами, закрывающими лицо, в лохмотьях, он встал из угла, в который забился после последнего обхода дементоров. С другой стороны решётки находились двое из немногочисленных людей-надзирателей этой адской тюрьмы, под названием Азкабан. Один из них, тот кто стучал по прутьям, был самым ублюдочным существом среди всех, он просто обожал наблюдать за тем, как мучаются заключённые. Второй же, был полной его противоположностью — прекрасно зная, что тут сидят преступники, он считал, что не стоит оскорблять их. Они уже расплачиваются за преступления, зачем усугублять?

— Отстань от него, Фрэнк. Он всего лишь преступник, незачем обращать на него внимание, — спокойно проговорил второй, с закинутой через плечо небольшой сумкой.

— Пф, я не такой размазня как ты, Джонатан. Эти люди заслужили высшую меру, а вместо этого, их просто посадили под замок. Они не люди, а просто лабораторные крыски. Тьфу.

Фрэнк сплюнул на пол, презрительно смотря на тощего мужчину в камере, который больше был похож на вампира, чем на человека. После этого, он пошёл дальше, продолжая обход и ища себе новый объект для зубоскальства. Его напарник, глубоко вздохнув, снял с плеча сумку и бросил её в камеру, через прутья решётки.

— Не знаю, кто может о тебе заботиться, но ты должен быть ему благодарен. Нечасто я вижу, чтобы кому-то из заключённых что-то передавали.

Джонатан пошёл следом за своим напарником, а заключённый, с номером XY390, сразу же набросился на сумку, боясь, что её отберут. В сумке находилась провизия — три килограмма отличного шоколада, несколько окороков (как-будто это прислали его анимагической стороне), тёплая одежда, а на самом дне шесть бутылок самого лучшего магловского виски. Вместе с этим, в сумке находился слегка пухловатый конверт с письмом и фотографиями. Решив оставить второе на потом, заключённый вытащил письмо, которое и пояснило ему, кто это всё прислал:

Здравствуй, Сириус.

Пишет тебе твой крестник, Гарри Поттер. Ты можешь подумать, откуда я о тебе знаю? Недавно, я попросил Хагрида найти фотографии моих родителей, так как у меня ничего нет в память о них. На одной из них, где была запечатлена свадьба, я и увидел твою фотографию. Хагрид так и не сказал мне, кто ты такой, но мне помогла профессор МакГонагалл (правда пришлось едва ли не умолять её рассказать). Потом, я нашёл несколько вырезок из газет, где говорилось о твоём заключении, и о том, что ты сделал, из-за чего тебя посадили.

Скажу сразу — я не верю в то, что там написано. Недавно, мне начали приходить сны. В них я вижу маму и папу. Папа постоянно радовался, когда я что-то делал, а мама пела мне перед сном. Иногда, в этих снах появлялись и другие люди: был какой-то мужчина, в штопанной-перештопанной одежде, с измождённым лицом, но появлялся и ты. Не знаю, может это какое-то сумасшествие, но во сне ты превращался в огромную чёрную собаку, и катал меня на спине.

Я сейчас учусь в Хогвартсе, поступил на факультет Рэйвенкло. Нет, я не какой-нибудь супер умный, просто сюда попали двое моих друзей, с которыми я познакомился ещё в поезде. Учиться мне нравится: уроки конечно тяжёлые, но очень интересные. Моим самым любимым уроком стали зелья. Профессор Снейп, хоть и иногда настоящий зануда, но мастер высочайшего класса. Представляешь, я за этот год, заработал у него, в общей сложности, больше пятидесяти баллов! Нет, я не хвастаюсь (если только немного, но и то, чтобы потешить немного своё самолюбие. Совсем капельку).

Скоро у меня экзамены, беспокоюсь больше всего за Гербологию, так как вообще с трудом в ней разбираюсь, но думаю, с помощью своего друга, Невилла Лонгботтома, я со всем разберусь. А о других предметах я вообще не беспокоюсь — Гермиона Грейнджер (моя подруга и очень умная ведьмочка), не даёт никому из нас спуска, чуть ли не заставляя делать уроки. И списывать не даёт, зато, может просмотреть работы и указать на ошибки, за что я ей очень благодарен, но не упускаю случая взлохматить её волосы.

Ещё одна моя подруга, Сьюзен Боунс, очень добрая и хорошая девочка. Она с Хаффлпаффа, и с её факультетом у нас самые хорошие отношения. В Рождественские каникулы я целые дни проводил в их гостиной и общался с ребятами.

Но без проблем, конечно не обошлось. Не хочу много о них говорить, но я встретился с Драко Малфоем и Роном Уизли. Оба оказались настоящими уродами, но второй был настолько туп, что посмел обидеть Гермиону. Не буду вдаваться в подробности, но итогом этого оказался вызов его на дуэль перед лицом всей школы.

Хотелось бы встретиться и поговорить, но увы — в Азкабан не пускают, да и чтобы тебе принесли кое-что, мне пришлось хорошенько подумать, а теперь приходится думать над тем, как бы тебя вытащить оттуда, но я — всего лишь обычный мальчишка-первокурсник, и вряд ли я чего-то добьюсь.

Надеюсь, что всю провизию, которую я тебе послал, ты не съешь за один раз (да, я помню, какими темпами ты ешь, спасибо воспоминаниям), и постараюсь вскоре выслать ещё посылку. Тёплые вещи в сумке, это чтобы ты мог согреться, у тебя там явно не курорт даже летом, с учётом того, что я узнал о Азкабане. Ты держись там, Сириус — ты единственный близкий человек, который у меня остался.

Твой крестник — Гарри Джеймс Поттер (Эванс).

Читая письмо, Сириус Орион Блэк не смог сдерживать слёз. Слова, написанные на бумаге, лились бальзамом на душу заключённого, а фотографии заставляли испытывать и грусть и радость одновременно.

На нескольких из них, были изображены близкие ему люди — Джеймс и Лили, по которым Сириус ужасно скучал, и злился из-за того, что Питер посмел их предать. Если бы он мог добраться до него — Круциатус показался бы ему раем.

А вот и фотографии самого крестника. В первый раз увидев его, Сириус не мог оторвать взгляд от удивления. Когда он видел его в последний раз, мальчику было чуть больше года, у него был шрам, и чёрные волосы. Сейчас же, его волосы были такими же, как и у Лили, но от Джеймса парню достались некоторые черты лица, и задорный блеск в глазах.

На некоторых фотографиях Гарри был изображён один, на некоторых в паре с кем-то, но на последней, он был изображён вместе ещё с тремя детьми. Как Сириус догадался, второй мальчик это и есть Невилл Лонгботтом, а вот эта девочка с белой кожей, Сьюзен Боунс. Сам Гарри, судя по всему, стоял рядом с Гермионой Грейнджер, и даже через фотографию было видно, что эти двое явно тянутся друг к другу. Во всяком случае, в отличие от других фотографий, на этой у Гарри глаза едва ли не горели какой-то внутренней радостью.

Очень скоро, дементоры начали новый обход, заставляя заключённых вздрагивать и испуганно кричать, но лишь один, с номером XY390, сидел на полу камеры с улыбкой и в тёплой куртке, вспоминая старые времена, и впервые надеясь на будущее.

Зелья. Кто бы что ни говорил, а Гарри эти уроки любил больше всего. Именно уроки — от экзамена по зельям мальчику хотелось сильно выть, но как бы то ни было, он смог сдать его и, как был уверен, на Превосходно. Гарри даже показалось, что когда он сдавал колбу со своим зельем, профессор Снейп улыбнулся уголками губ.

Сдав, наконец, все экзамены, квартет друзей развалился на траве возле озера, наслаждаясь солнечными лучами и теплом. Гарри, хоть и не очень хорошо умел плавать, но хотел искупаться в прохладном озере, или просто поваляться на пляже, ведь за всю свою жизнь (точнее за обе) Гарри никогда никуда не выбирался. Его путешествия были всегда ограничены: Хогвартс, Тисовая улица, Нора и один раз Дырявый котёл. Согласитесь, не очень большое разнообразие для мальчика, который хочет увидеть мир.

— О чём задумался, Гарри? — поинтересовалась Гермиона, увидев задумчивое лицо друга.

— О каникулах, Миа. Думаю о том, чем мне на них заняться, ведь вряд ли Дурсли куда-то поедут. А вы, кстати, куда собираетесь на каникулы?

— Мы пока что не решили, — произнесла Сьюзен, — но скорее всего, мы с тётей поедем на пляж, если погода будет тёплой.

— А мы с бабушкой едем в Кесвик, там просто рай для цветоводов, — мечтательно сказал Невилл.

— А ты, Миа, куда поедешь? — спросил Гарри.

Гермиона сейчас задумалась. Летом она с родителями собиралась уезжать, причём на всё лето, а один из её друзей, по всей видимости, никуда не поедет. В последнее время девочка заметила, что стала всё чаще беспокоиться о Гарри. И вроде ничего такого, она беспокоилась обо всех своих друзьях, но почему-то, именно этот огненно-рыжий наглец, чаще всего появлялся в её мыслях.

— Герми, ау! Ты спишь что ли? — слегка встряхнула девочку за плечо Сьюзен.

— А? Ой, извините, задумалась. Я с родителями поеду во Францию, мы так делаем почти каждое лето.

— Во Францию? — уточнил Гарри. — Ты знаешь французский язык? А скажи что-нибудь, пожалуйста!

Девочка покраснела, но всё-таки произнесла:

— Merci à vous, pour ce que sont devenus mes amis, — а потом, сразу же перевела: — Спасибо вам за то, что стали моими друзьями.

Гарри невольно заслушался тому, как звучит голос Гермионы, когда она говорит на другом языке. Он никогда раньше не слышал, как Миа говорит на французском, но не мог не признать, что этот язык красивый, во всяком случае, когда говорит Миа. Великий Мерлин, чем больше он узнаёт по-новому свою подругу, тем сильнее влюбляется в неё: её нежный голос, её красивые глаза цвета шоколада, а эти волосы, которые всегда растрёпаны, но нисколько не портят её вид. Уже сейчас, будучи ещё двенадцатилетней девочкой, Гермиона была очень симпатичной.

Гарри мысленно решил попробовать сравнить девочку с другими, так называемыми, красавицами. Такие были: Дафна Гринграсс и Чжоу Чанг. И за несколько минут размышлений, Гарри пришёл к выводу — они и рядом не стояли с Мией.

Юная рэйвенкловка обладала тем, чего не было у остальных — её красота исходила не только от внешности, но и от души и сердца. Она была доброй, отзывчивой, иногда вспыльчивой (если дело касалось учёбы), иногда стеснительной (когда Гарри её смущал).

Но несмотря на это всё, Гарри боялся признаться ей прямо сейчас. Причина до банальности проста: время! Они знакомы всего почти год, и если мальчик признается сейчас, то она, скорее всего, не воспримет слова всерьёз. Кто поверит в настоящие чувства в таком юном возрасте?

Вспоминая прошлую жизнь, Гарри понимал, что он был настоящим дураком. На четвёртом курсе, после Турнира, Гермиона его поцеловала в щёку. Тогда, он посчитал это проявлением дружеских чувств. А сейчас, раздумывая, он понимал, что в этом обычном поцелуе, она выразила все свои чувства и эмоции, и они были далеки от дружеских. Но его дурацкая одержимость Реддлом, и прирождённая тупость, не позволили это увидеть.

Сейчас, мальчик рассматривал Гермиону, и понимал только одно: ни одна девочка не сможет занять место в его сердце. Только Гермиона Грейнджер, самая умная ведьмочка этого и следующего столетия, полностью владела его мыслями, только она одна была его светом во тьме.

Получив новую жизнь, Гарри рассчитывал начать мстить. Не сразу, но рассчитывал. Но практически сразу же, он перестал об этом думать. Реддл продолжал быть его врагом, но он уже почти не думал о нём, да и зачем? Он что, собирался встречаться с ним? Или на свидание приглашать? Как бы не так.

Все свои жизни, и прошлую и нынешнюю, Гарри был обделён многим, он даже не знал, что такое настоящая любовь и забота. Он никому не был нужным, только если ради чего-то. Но Миа… Она принесла в его жизнь то, чего ему не хватало — внимание и заботу. Девочка всегда была рядом, и помогала по мере сил, даже если это могло повредить ей или её здоровью. Эх, были бы они на пару лет постарше… Гарри мог бы без страха сказать ей обо всём, что у него в душе. Ну ничего, никто не помешает ему быть с Мией, даже сам Реддл. Главное, чтобы всё получилось.

* * *

План Гарри был прост — не дать Реддлу добраться до камня, причём таким образом, чтобы самому в этом практически не участвовать. В день, когда всё должно было случиться, у юного Поттера было всё готово, точнее, у него было готово несколько зелий взрыва и всё, чего нужно было дождаться — да ничего не нужно было ждать! Мальчик просто взял зелье, мантию-невидимку и флейту, и сказав друзьям, что он идёт к профессору Флитвику, просто пошёл в Запретный коридор.

Дверь, ведущая к Пушку, была закрыта, но одно обычное Алохомора, и замок открылся, позволяя пройти в нужное место. Огромный Цербер сразу же поднял головы, зарычав на постороннего человека, поэтому мальчику пришлось начать играть на флейте, как всегда неумело. При первых же звуках музыки, пёс начал засыпать, широко зевнув всеми тремя головам, постепенно рычание стало становиться слабее и тише, пока Пушок не уснул окончательно.

Продолжая играть, Гарри достал палочку, указывая ей на лапу, и невербально наколдовал Вингардиум Левиоса, убирая лапу с люка.

≪Как же это неудобно≫, — подумалось мальчику, когда пришлось открывать люк, не переставая дуть во флейту. Следом, в уже открытый люк, полетело две колбочки с зельем, связанные между собой верёвкой, и дождавшись нужных ему звуков (падение, разбивание стекла и негромкий взрыв), мальчик с широкой улыбкой закрыл люк и выбежал из помещения.

Ну вот, всё сделано и даже следов не останется. Колбы были созданы магическим образом, и Гарри специально не вкладывал в них много сил. Примерно через час, осколки от колб и верёвка исчезнут, не оставив никаких следов, а само зелье, благодаря небольшим улучшениям и второй колбы с кое-каким дополнением уже не отследишь. С радостной улыбкой, Гарри зашёл в Большой зал, где его уже ждали друзья.

* * *

— Миа, ну я же говорил, что у тебя будут одни Превосходно! — улыбался Мальчик-Который-Выжил, когда квартет друзей собрался возле объявлений с оценками, которые вывесили в Большом зале за сутки до отправления домой. Сама девочка, краснея и улыбаясь, только лишь кивнула.

Невилл и Сьюзен тоже хорошо сдали экзамены, особенно Лонгботтом — не было ужасных оценок за зелья, благодаря Гарри и Гермионе он смог сдать зелья на Выше Ожидаемого. На точно такую же оценку, сам Поттер-Эванс сдал Гербологию, но, как ему казалось, оценка была немного натянута. Зато оценка Удовлетворительно по истории магии, мальчик считал заслуженной — Гарри так и не смог избавиться от привычки спать на этом уроке, хотя нужно признать, он очень старался.

То время до ужина, наши друзья провели на улице сидя на траве, обсуждая свои оценки, прошедший год, некоторые события, а также, наконец, смогли заставить Гарри рассказать, кому он пишет письма.

— Ладно, признаюсь. Только чур, никому об этом не говорить, хорошо? — спросил Гарри, осматривая друзей, и дождался их согласного кивка. — Я пишу письма моему крёстному, Сириусу Блэку.

На это имя отреагировала только Сьюзен, она дёрнулась так, будто её ударили током. А Гермиона и Невилл, так как не знали этого, смотрели на подругу с удивлением.

— Гарри… Почему ты ему пишешь? — пришла в себя Сьюзен. — Он ведь убийца! Ты знаешь, что он сотворил?

— Знаю, Сью. Я читал старые вырезки Пророка в библиотеке, — ответил Гарри, сидя на траве и вертя в руке небольшую веточку, чтобы отвлечься.

Гермиона, как самая любознательная, сразу же решила расспросить подругу, а узнав, кто такой Блэк, что он сделал и где теперь находится, тоже вздрогнула в страхе, как собственно и Невилл.

— Ребят, я не верю что это сделал он, — тихо произнёс Гарри, обратив на себя внимание.

— Гарри, почему ты в этом так уверен? — спросил Невилл, придя в себя.

— Сон. Я видел его несколько раз во сне и от Сириуса всегда веяло только теплом. Пусть мне тогда едва исполнился год, но я уже понимал, что он моя родня. Я смог расспросить профессора МакГонагалл, она рассказала, что мой отец и Сириус, были самыми лучшими друзьями, практически братьями. Кто бы что ни говорил, я не верю что мой крёстный предал своего названного брата. Да его даже посадили, ни разу не опросив при помощи хотя бы легилименции.

Гарри на секунду замер, и продолжил тихим голосом:

— Он всё, что у меня осталось от семьи, я не могу просто так его бросить. Я не смогу его освободить, я всего лишь ребёнок, но хочу хоть как-то облегчить его страдания в этом адском месте, под названием Азкабан.

Слушая, как из Гарри слова вырываются с болью и горечью, друзьям стало немного стыдно, за то, что они вообще затронули эту тему. А вот Сьюзен серьёзно задумалась. Она сама никогда таким не интересовалась, но если попробовать принять слова Гарри о допросе Блэка правдой — то значит, произошёл самый настоящий произвол официальных лиц. Пора написать тёте Амелии одно очень важное письмо.

* * *

Ужин по поводу окончания учёбы, был вне всяких похвал, правда пришлось вначале ждать, пока директор закончит свою речь. Победа в этом году, досталась факультету Слизерин, Рэйвенкло оказался на втором месте, отстав от победителя на двадцать баллов. А вот Гриффиндор, оказался в полной…в общем в полной. Они заработали всего двести восемьдесят три балла, тогда как тот же Хаффлпафф получил четыреста десять, отстав от Рэйвенкло на тридцать баллов.

Также, Альбус Дамблдор объявил о прискорбном происшествии — профессор Квиринус Квиррелл погиб, упав с большой высоты и сломав себе шею. Среди всех, только Гарри не испытывал к этой новости ничего. Хотя нет, ему было очень прискорбно, что такой маг как Квиррелл, был слишком самонадеян раз надеялся справиться с Реддлом. Ну, зато теперь, его душа будет свободна.

Уже на следующее утро, квартет друзей покидал стены Хогвартса в радостном настроении. Мимолётом, Гарри увидел младшего Уизли, который что-то говорил Симусу Финнигану, держа в руках крысу-Питера. Как же Поттеру хотелось взять эту крысу, сжать в своих руках, и просто-напросто прикончить. Но нет, умрёт только один — Том Реддл, когда придёт его время. А на Питера у мальчика есть свой план. Хех.

В поезде, ребята быстро заняли тот же самый вагон, в котором Гермиона, Невилл и Гарри вместе ехали почти год назад, только теперь с ними была Сьюзен. Радость от того, что Реддл до камня не добрался, и друзья не пострадали, сморили Гарри в сон, чему он даже не стал сопротивляться, ложась на сидения и по привычке устраивая голову на коленях подруги.

≪Спасибо тебе, Миа≫, — подумал Гарри, проваливаясь в сон.

* * *

Гермиона про себя немного поворчала, когда Гарри снова устроил свою голову у неё на коленях. Конечно, это не общая гостиная, где много учеников, а купе поезда где только друзья, но всё-таки! Почему он не пользуется нормальной подушкой! Это же явно удобнее, чем колени девочки! Хотя…

Хотя если признаться самой себе, девочке было очень приятно, что Гарри так доверяет ей, да и ей самой уже начало это нравиться, хоть и жутко смущало. Сьюзен с Невиллом обсуждали надвигающиеся каникулы, периодически расспрашивали и Гермиону, с улыбками на лицах, глядя на такую картину.

≪Спасибо тебе, Миа≫.

Гермиона вздрогнула. Оказывается, она сильно задумалась, а голос Гарри заставил её очнуться. Вначале, она подумала что её друг проснулся, но как оказалось, Гарри продолжал спать и улыбаться. Как это возможно? Или ей просто показалось? Она ведь отчётливо слышала его голос!

— Не за что, Гарри, — очень тихо произнесла девочка, прикоснувшись к его волосам, и стала их гладить. Задумываться над произошедшим она не собиралась — с тех пор, как в её жизни появилась магия, всё вокруг стало странным и интересным. Зачем прямо сейчас задумываться над очередной странностью?

* * *

Через несколько часов, Хогвартс-Экспресс привёз всех детей на платформу девять и три четверти. Юные волшебники, похватав свои вещи, ринулись на выход, толкая друг друга. На волне этого, Гарри столкнулся с близнецами Уизли.

— Ой. Простите ребят, не заметил, — извинился перед обоими братьями Поттер-Эванс, хлопая их по одежде, проверяя не повредил ли что-то.

— Гарри, ты такой неуклюжий, — покачала головой Гермиона, после того как они, наконец, вышли из вагона. — Как у тебя получается летать на метле, я не понимаю.

— Просто в воздухе, я чувствую себя гораздо лучше, — улыбнулся мальчик.

Сьюзен и Невилл уже ушли к своим родным, правда, познакомив их с Гарри. Больше всего, мальчику запомнилась бабушка Невилла — очень строгая женщина, почти как профессор МакГонагалл. А вот тётя Сьюзен, Амелия Боунс, вызвала у мальчика прилив благодарности — он помнит, что она была одной из тех, кто верила, что он защищался от дементоров, когда разбирали его дело.

Так что через барьер Гарри и Гермиона проходили одни, толкая перед собой тележки. На выходе, подругу Поттера уже ждали её родители. Гарри с улыбкой наблюдал как Гермиона набросилась на родителей с объятиями, а сами взрослые, чуть ли не борются за право первым обнять свою дочку.

— Гарри! — обернулась к своему другу Гермиона. — Познакомься, это мои родители — Эмма и Дэвид Грейнджеры!

— Здравствуйте, мистер и миссис Грейнджер, — с улыбкой произнёс Гарри, слегка поклонившись. — Я, Гарри Поттер, друг Мии. Рад с вами познакомиться.

Вот ещё одна причина, считать себя идиотом — в прошлый раз, Поттер-Эванс даже не потрудился узнать у своей подруги, как зовут её родителей. А сколько раз они виделись? Раза три-четыре? Правильно говорят, что дурак — это состояние души. А вот идиот — это уже диагноз. Или как там правильно говорится? Неважно, главное в этот раз он такого не допустит.

— Здравствуй, Гарри! — весело поприветствовала мальчика миссис Грейнджер. — Рада, наконец, познакомиться с мальчиком, про которого Гермиона прожужжала нам все уши на рождественских каникулах.

— Мама! — воскликнула девочка, густо краснея.

Миссис Грейнджер весело рассмеялась, а Гарри отметил, что мама Гермионы, очень похожа на саму Мию, за минусом непокорной копны волос, их длины (у женщины они были до плеч, тогда как у Гермионы они были гораздо ниже, если их удастся заплести в косу) и цвета (у миссис Грейнджер они на несколько оттенков светлее).

— Здравствуй, Гарри, — это уже произнёс мистер Грейнджер, протягивая мальчику руку. — Рад знакомству, и давай без этих мистеров и миссис. Просто Дэвид и Эмма.

— Хорошо мист…э-э-э-м… Дэвид, — ответил Поттер-Эванс, пожимая руку мужчины. Рукопожатие у того было крепким, а глаза внимательными и осматривали мальчика.

— Гарри, а где твои родные? — спросила Гермиона, заметив, что за её другом никто ещё не пришёл.

— Не знаю, Миа. Наверно, скоро подойдут.

Гермиона прищурила глаза, рассматривая Гарри, и через минуту спросила:

— Почему мне кажется, что ты что-то не договариваешь?

— Ха-ха-ха, ладно, поймала меня, — рассмеялся мальчик, слегка взлохматив волосы подруги, хотя и у него самого, волосы тоже были взлохмачены. — У меня есть кое-какие дела, которые хочу сделать сегодня один. Поэтому, я и написал дяде и тёте, чтобы за мной пока не приезжали.

— Гарри, ты уверен, что это правильно? — спросила Эмма Грейнджер, с заметным беспокойством.

Мальчик в ответ кивнул, широко улыбаясь, и повернулся к подруге, подавляя очередной смешок.

— Обещаю, Миа. Когда всё закончится и мы сможем увидеться, я всё подробно тебе расскажу. Ты же не будешь против, если я буду тебе писать?

— Нет, конечно! Я буду только рада! — Гермиона сразу же перестала сверлить друга глазами, радуясь про себя, что помимо Сьюзен и Невилла, ей будет писать Гарри.

— Надеюсь, что во Франции, ты будешь не только сидеть целыми днями в комнате, и читать письма от своего парня, Гермиона, но и не будешь забывать выходить гулять, — сказал Дэвид с серьёзным лицом, но сразу же рассмеялся, когда его дочь начала краснеть. Впрочем покраснела не только она, но ещё и Гарри. Вдобавок ко всему, Поттер-Эванс не упустил возможности полюбоваться своей подругой, рассматривая как алеют её щечки.

На этой ноте, мальчик распрощался с Гермионой и её родителями, пообещав вскоре написать, ушёл с чемоданом в безопасное место, где он спрятался от посторонних глаз, и исчез с вокзала Кингс-Кросс при помощи порт-ключа, данного ему гоблином Блордаком.

* * *

Порт-ключ перенёс Гарри в Годриковую Лощину, прямо к его дому. Гоблины-строители уже давно закончили с работой, и теперь, мальчику осталось только наведаться в дом. С вещами наперевес Поттер-Эванс переступил порог, и замер. Да, дом был восстановлен, и вся обстановка была такая же, как он видел во снах.

На первом этаже находилась большая гостиная, со шкафами для книг возле стен, явно принадлежащими его матери. Сейчас, на полках находились лишь немногочисленные книги, которые удалось спасти после Хэллоуина восемьдесят первого года. Так же, на первом этаже находились кухня, комната для гостей, раздельный санузел, и кажется, какая-то лаборатория — туда мальчик решил наведаться чуть позже.

Также имелись две лестницы: одна в подвал, а вторая на второй этаж. Подвал оказался непростым, да и больше всего это напоминало винный погребок. Надо же, а Джеймс Поттер, оказывается, был гурманом — некоторые бутылки с вином были покрыты толстым слоем пыли, а на этикетках (стерев пыль) можно было прочитать названия и год урожая. К сожалению, названия были на других языках, а кроме родного и парселтанга, Гарри никаких языков больше не знал. А как эти все бутылки выжили после разрушения — мальчик не представлял.

На втором этаже находилась бывшая детская комната Гарри, куда мальчик зашёл лишь мимолётом, ещё одна комната для гостей, такой же раздельный санузел как на первом этаже, и хозяйская комната, где Гарри и закончил свой сегодняшний путь.

Плюхнувшись на кровать, мальчик задумался. Дом у него есть, деньги тоже, так что он может не беспокоиться как жить дальше, но всё-таки… Всё-таки очень уж одиноко.

По прошлой жизни, Гарри к этому привык. Люди, окружающие его, рано или поздно его оставляли: кто-то, как Рон, предавал, а кого-то убивали. Он даже семью не смог завести, ведь единственная девушка, которую он на самом деле любил, уже была с Роном. Да, он мог начать отношения с Джинни, которая оказывала ему недвусмысленные знаки внимания, но Гарри не смог так поступить, даже для того, чтобы забыться. Он не хотел забываться в объятиях другой девушки, когда ему была нужна лишь одна — та самая, с непокорными длинными волосами и тёплыми шоколадными глазами.

Может ли сейчас Гарри надеяться, что Миа будет с ним? Шанс всего лишь пятьдесят процентов, ведь есть парни и посимпатичнее его. Что сейчас из себя представляет Гарри: худой, в очках с круглой оправой, часть одежды так и осталась от его кузена, и полное отсутствие хоть какого-нибудь намёка на мышцы. Великий Мерлин, сколько у него будет работы, чтобы привести себя в порядок, кто бы знал!

Переодевшись в пижаму (и всё равно, что за окном вечер только начинается), Гарри Джеймс Поттер-Эванс лёг под одеяло, сложив на тумбочку рядом с кроватью свою палочку, очки, и карту Мародёров, которую он смог незаметно забрать у близнецов во время столкновения. Её создали его крестный и родной отец, а также их друзья — получается, он не украл, а просто вернул то, что теперь по праву его.

И уже засыпая, Гарри позволил своим мыслям потечь в направлении одной девочки, которая навсегда завладела им, а заодно, на несколько минут, у него пронеслись две мысли:

≪Интересно, каково будет Питеру, когда оно дойдёт? ≫ и ≪Как отреагирует Миа, на небольшой сюрприз? ≫

* * *

Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, сидел в своём кабинете и подводил итоги прошедшего года.

Гарри Поттер, наконец, поступил в школу, и хоть он был разочарован, что мальчик был худ, в поношенной одежде, на несколько размеров больше него, но зато был здоровым. Правда, его огненно-рыжие волосы, заставили директора впасть в лёгкий ступор.

Вопреки всему, он попал на Рэйвенкло, но слава Мерлину, не на Слизерин, что не может не радовать старого директора. Со стороны преподавателей, мальчик считается умным и очень любознательным, довольно общительным, а главное, у него творческое мышление, причём так выразился Северус. СЕВЕРУС! Уж не он ли должен был сейчас ходить по кабинету и оскорблять ребёнка только за то, что он является сыном Джеймса? Может, Северус смог перебороть свою ненависть?

Было правда, несколько пугающих моментов — Гарри вызвал на бой другого мальчика, Рона Уизли, с семьёй которого он хотел свести юного рэйвенкловца. А всё из-за того, что он не совсем лестно отозвался о его подруге. Нет, Альбус понимал, что юный Уизли поступил неправильно, но ведь можно было обратиться к Минерве, а не доводить до дуэли.

А способности мальчика? В таком возрасте, и невербальные заклинания, хоть и для первокурсника? Многие взрослые волшебники не могут пользоваться невербальной магией, потому что не способны достаточно сосредоточиться, а у одиннадцатилетнего мальчика получилось! Будто он всю жизнь так делал!

Но слава Мерлину, Гарри быстро отошёл от произошедшего, и не продолжил мстить молодому Уизли. На его месте, Том поступил бы иначе, можно не сомневаться.

В то же время, несмотря на любознательность мальчика, проявлялась она по-разному. Например, Гарри не увлёкся тем, что было спрятано в запретном коридоре, но и в этом был плюс — мальчик не пошёл смотреть на горного тролля, которого выпустил Квиррелл, иначе он мог бы ранить, а то и убить юного Поттера. То что этого не произошло, не могло не радовать старика.

А вот все испытания, которые директор установил перед философским камнем, были поставлены зря. Неизвестно, нервы Квиррелла или сумасшествие от одержимости Томом, но он вначале выпустил вниз огненное заклятие, а потом прыгнул вниз. Исход был печальным — Квиррелл сломал себе шею, и погиб, не получив вовремя помощь. Но зато, Том не смог получить философский камень и стать бессмертным.

Уходя спать, Альбус Дамблдор вспомнил, что он забыл поблагодарить Гарри за подарок на Рождество. Ему, почему-то, постоянно дарят только книги, и вот, наконец, подарили тёплые носки. Ведь носков много не бывает, правда?

* * *

В это же время, Северус Снейп готовился ко сну, в своём старом доме. Впервые за столько лет преподавания, Снейп мог сказать, что год был замечательным. А причина этому — Гарри Поттер. Давно он не видел ученика, который обладал природным нюхом к его урокам, а как у мальчика горят глаза, когда Северус рассказывает о новых зельях…

В общем, это был первый раз за последние десять лет, когда бывший Пожиратель Смерти Северус Снейп смог спокойно уснуть, без кошмаров, размышляя о том, что подаренная им книга о ментальной магии попала в надёжные руки. А через пару лет можно будет заняться его обучением вплотную.

— Пять… Шесть… Семь… Всё! — негромко выкрикнул Гарри, заканчивая отжиматься и развалившись на полу.

Прошла всего неделя после начала каникул. Проснувшись в первый день, мальчик был удивлён, когда увидел время на часах. Час дня?! Мда, а у Дурслей, он вставал ни свет ни заря, чтобы готовить на всю семью. Впервые он так долго спал.

Первая мысль Гарри, при пробуждении — Я дома! Причём в собственном доме. А вот вторая мысль была, что пора юному Поттер-Эвансу заняться не только умственным и магическим развитием, но и вдобавок ещё и физическим.

Так что теперь, каждое утро, мальчику приходилось заниматься бегом, а потом, приходя домой, ещё и отжиматься от пола. Также, он озаботился покупкой гирь, но не очень тяжёлых, по весу, чуть тяжелее чем сумка Гермионы. Гарри не забывал периодически посылать письма и посылки своему крёстному, искренне надеясь, что когда-нибудь они увидятся, и Сириусу для этого не придётся сбегать.

Сюрприз, который Гарри готовил для Гермионы, состоял в том, что он озаботил гоблина Блордака покупкой небольшого дома в городке Кроули, находящемся в западном Сассексе, причём главное условие покупки — как можно ближе к магическому источнику, если таковой имеется. Интересно будет увидеть удивление, когда Миа узнает, что они стали соседями.

В новый дом, Гарри наведался на свой день рождения, сделав себе таким образом подарок. Домик был небольшой, но уютный, правда, чтобы сюда наведываться, пришлось купить многоразовый порт-ключ. Гарри пришла мысль, что неплохо бы в ближайшее время ничего не тратить из основного сейфа (точнее той части, что ему доступна), но всё-таки, новым домом он был доволен. Во всяком случае, если он всё правильно рассчитал, у него будут хорошие соседи.

Также, ему прислали подарки друзья и приятели с Рэйвенкло и Хаффлпаффа. Впервые увидев кучу подарков у себя дома в Годриковой Лощине, Гарри недоумённо рассматривал её, пытаясь понять — а ему ли это всё? Впрочем, прочитав имя получателя, Поттер-Эванс убедился, что это всё ему.

Самые интересные подарки, были от Невилла и Сьюзен. Нев подарил ему средства для ухода за метлой, так как Гарри собирался покупать её себе, и пробоваться в команду по квиддичу. Сьюзен подарила ему защитные перчатки. Нет, не те же самые, которыми пользуются на зельях. Эти перчатки тоже были из кожи дракона, но при этом они были зачарованы распознавать зелья, которые ему могут подмешать в еду и напитки, и вдобавок к этому, помогали защититься, если (как девочка написала в письме) он снова будет искать Гермиону и сунется туда, где она заперлась.

Гарри усмехнулся — да уж, когда он в прошлый раз попытался расколдовать дверь в класс, где сидела Миа, то получил не слабый такой откат по рукам. У него потом ещё неделю руки тряслись.

Подарка от Мии не было, но было письмо, в котором она обещала вручить подарок при встрече. Почему — в письме не объяснялось, но Гарри уже не терпелось с ней встретиться. И не только из-за подарка. Зато, девочка прислала ему несколько фотографий с отдыха и вид подруги во французских одеждах, на фоне Эйфелевой Башни, заставил мальчика просидеть не двигаясь минут пять, если не больше.

Ещё кое-что интересное было в письме Сьюзен. Она писала, что занята вместе с тётей очень важным делом и тоже собиралась рассказать об этом при встрече. Скорее бы встреча произошла.

* * *

Каникулы Гарри проходили очень интересно. Помимо частых прогулок, занятий магией, физических нагрузок и чтения, он всё-таки наведался в лабораторию. Как оказалось, она была разделена на две части: собственно, сама лаборатория и мастерская, с выходом в небольшой гараж. Первым делом, он направился в гараж. Конечно, никакой машины там не было, но зато, везде аккуратно лежали различные детали, как ему показалось, от мотоцикла. Гарри специально просил гоблинов, чтобы все было так как до разрушений, и теперь, мальчик вспомнил что бывал тут в младенчестве. А также, вспомнил один разговор…

* * *

— Сириус, опять ты сломал мотоцикл, ну сколько можно? Как ты в этот раз умудрился это сделать?

— Наверно, я просто немного выпил огневиски. Всё-таки, моему крестнику исполнился год, такое событие надо отмечать с размахом.

— День рождения Гарри был неделю назад, Бродяга. Неделю! Ты что, хочешь сказать, что целую неделю отмечал?

— Ну, возможно я немного увлёкся. Да ладно тебе, Сохатый. Кроме тебя, из наших никто в мотоциклах не разбирается. Да и кто говорил, что мотоциклы это лучшее, что изобрели маглы?

— Я говорил, однако в отличие от тебя, я их не ломаю.

— Потому что у тебя его нет. И вообще, напомни мне, кто неделю назад, по пьяни, на спор разнес свой мотоцикл одним заклинанием?

* * *

В этом воспоминании, Гарри было чуть больше года, он был на руках у Сириуса, а его отец, в это время, ковырялся в мотоцикле. От такого воспоминания, у Гарри непроизвольно потекли слёзы, которые он даже не сдерживал.

Выйдя из гаража и пройдя мастерскую, Гарри попал в лабораторию, и сразу понял, что она принадлежала его маме. Множество различных колб и книг, с описанием различных попыток создать новые зелья или улучшить старые. Полки с ингредиентами были пусты, но Гарри не переживал на этот счёт — недостающее всегда можно купить, зато теперь, у мальчика появилось место, где можно практиковаться в варке зелий.

А вот мастерская, заставила Гарри замереть и молча удивляться. Как и лаборатория, она была пуста на всё, кроме книг, а судя по записям, Джеймс Поттер проводил тут опыты по созданию артефактов. У Гарри ум за разум начал заезжать — его родители, судя по всему либо были, либо хотели стать учёными. Скорее всего, второй вариант, иначе бы они были бы известны не только тем, что они родители Мальчика-Который-Выжил. Ну что можно сказать — Гарри теперь точно знал, чем займется в ближайшие дни…

* * *

— Это потрясающе! Нет, это — ВЕЛИКОЛЕПНО!!! —говорил вслух Гарри, листая заметки отца.

А можно ли говорить по-другому? Читая то, что тут написано, Поттер-Эванс узнал, что Джеймс Поттер собирался создать аналог каминной сети. Как он описывал, главные проблемы перемещения через камины — слишком слабая устойчивость (можно не выйти из камина, а выпасть или вылететь), постоянно пачкается одежда, и полная зависимость от Министерства.

Как Гарри догадался, Джеймс хотел создать другой способ перемещения, потому что ему надоело сидеть дома взаперти. Суть в том, что в доме устанавливался специальный зачарованный круг, настроенный на определённые места и активироваться он должен магическим импульсом. А вся прелесть этого перемещения, что его нельзя отследить, после него голова не кружится, значит не падаешь, и доступ можно закрыть от любого, даже от работников Министерства. Но это на бумаге, на деле, отец Гарри только сделал записи и начал производство артефакта.

Лили Поттер тоже от мужа не отставала, и её проект был основан на том, чтобы справиться с пушистой проблемой людей. Проще говоря, она создавала лекарство от ликантропии. Гарри практически ничего не понял из записей, но вычитал, что она хотела таким образом помочь Ремусу.

Если бы хоть кто-то посмотрел сейчас на Гарри Поттер-Эванса, то мог подумать, что он снова использует Истинное зрение, и оказался бы прав. Глаза Гарри загорелись от того, что он наконец решил, чем займется в будущем.

Раньше он хотел стать аврором, точнее, ему показали на этот путь. Но вспоминая, как выглядит Грозный Глаз Грюм (а он, к слову, самый лучший аврор) ему всё меньше хочется им становиться. Нет уж, слишком высок шанс на смерть. А вот стать учёным, изобретателем, или в конце концов мастером зельеварения — это новая мечта Гарри. А что? Это престижно, и более безопасно, чем быть аврором (если, конечно, внимательно следить за тем, что делаешь). Вон, дедушкиным средством до сих пор пользуются, а уже сколько лет прошло? Значит, будем менять направление, главное теперь, разобраться в том, что родители написали…

* * *

Как-то незаметно прошло почти всё лето. В двадцатых числах августа, Гарри пришло письмо из Хогвартса, со списком учебников на второй курс, вот только он ещё в начале месяца уже купил себе учебники, до того как начали продавать книги Локонса. Но всё-таки, надо наведаться в Косую аллею.

Теперь, Гарри мог спокойно смотреть на себя в зеркало: он подрос, немного окреп и уже не такой худой как раньше. Даже небольшой намек на мышцы есть. Конечно, не спортсмен, но во всяком случае, уже не тот задохлик, каким был. Да и одежда, пусть и простая, зато по размеру. Смотря на самого себя, Поттер-Эванс мог спокойно сказать, что выглядит на свой возраст. А ведь ещё год назад, ему на вид с небольшим трудом можно было дать девять.

Косая аллея встретила Гарри солнечным светом, теплом, и огромной кучей детей и их родителей. В большей степени, были женщины за сорок пять, и стояли они в очереди в книжную лавку.

Первым делом, Гарри направился в лавку с ингредиентами, чтобы сделать заказ с доставкой на дом. То небольшое число ингредиентов, которые у мальчика были, ушли на крововосполняющее зелье, которое так и не получилось у него.

Далее, Поттер-Эванс направился в лавку к целителю, за новыми очками. Эти дурацкие с круглой оправой, уже порядком ему надоели, да и не помнит он по фильмам, чтобы учёные ходили в таких очках. Ну, если только пару раз...

Спустя двадцать минут, Гарри вышел из лавки в новых очках с прямоугольными линзами, вдобавок, очки были зачарованны на неразбиваемость, а сами линзы являлись пусть и слабыми, но накопителями магической энергии. С его Истинным зрением, это самое то.

Следующий пункт — волшебные палочки. Покупал их Гарри не у Олливандера, разумеется, и приобрёл целые две штуки. Одна находится в специальной кобуре под штаниной возле ботинка, а вторая закреплена на спине, на манер пистолета у Джона МакКлейна из фильма Крепкий Орешек, который Гарри смотрел по телевизору пару дней назад. Вот ещё один плюс жить отдельно от Дурслей — можно было смотреть телевизор сколько хочешь, правда Гарри этим не злоупотреблял.

— ГАРРИ!!! ГАРРИ!!!

Знакомый голос настиг мальчика на выходе из лавки. Владелицу этого голоса, Гарри узнал сразу, поэтому когда он развернулся, на его лице играла улыбка.

Найти Мию среди всех людей, не составило труда — взгляд сразу выцелил её непослушные волосы, которые как флаг развевались на ветру. Гарри не мог не признать, что ужасно соскучился по ней.

За то время, которое они не виделись, Миа немного изменилась — она, как и Гарри, немного подросла, её волосы стали чуть длиннее, и вдобавок, девочка хорошо загорела.

Минута — и двое друзей уже обнялись, радуясь встрече, а ещё спустя несколько секунд, Гарри привычными движениями пытается освободиться от объятий подруги, которая его едва не душит.

— Гарри, ты изменился, — сказала внимательная Гермиона.

— Ну так, молодой и растущий организм, вот и расту, — улыбнулся Гарри. — Ты тоже классно выглядишь, Миа. Как отдохнула?

— Просто отлично! Гарри, жаль тебя не было, во Франции такая классная волшебная улица! Представляешь, там волшебники не ходят везде и повсюду в мантиях, и одеваются как обычные магглы!

Гермиона привычно затараторила, уложив в две минуты события всего отдыха. Невозможно, скажут многие. Как бы не так, просто они не разговаривали с Мией. Успокоилась девочка только тогда, когда подошли её родители. Мистер Грейнджер смотрел на каждую лавку, с трудом сдерживаясь чтобы не бегать от одной к другой, а не делал так только потому, что его крепко держала за руку жена. Видно, при столкновении с волшебством, отец Гермионы становится как ребёнок.

— Здравствуйте, Дэвид. Здравствуйте, Эмма, — поприветствовал мальчик родителей подруги. — Вы уже купили всё?

— Здравствуй, Гарри, — ответила миссис Грейнджер, в очередной раз одёргивая мужа, когда тот хотел двинуться в сторону лавки с мётлами. Интересно ведь человеку, а правда, что мётлы летают? — Почти, Гермионе осталось купить книги, и можно будет возвращаться. А ты разве ещё ничего не купил?

Вопрос Эммы был правильным, ведь у Гарри не было ни сумки, ни чемодана. На этот вопрос, мальчик широко улыбнулся.

— У меня уже всё куплено, ещё в первый день как получил письмо. У меня есть парочка секретов помогающих мне.

— Каких?! — раздался одновременный вопрос Гермионы и её отца.

— Магия, — таинственно зашептал Гарри, тихонько захихикав.

— Гарри! Хватит шутить, я же серьёзно спрашиваю!

— Ну, если честно, Миа, то расскажу чуть попозже. Если, конечно, Дэвид и Эмма не будут против, и отпустят тебя погулять после покупок, — Гарри повернулся к родителям подруги. — Обещаю, что доставлю Мию в целости и сохранности.

Судя по глазам мистера и миссис Грейнджер, они были явно не против, чтобы их дочь погуляла, вот только на несколько секунд, взгляд Дэвида был похож на взгляд отца, который решает, отпускать дочь на свидание с мальчиком или нет. Слава Мерлину, он разрешил.

* * *

У Гермионы, сегодняшний день начался достаточно хорошо. Она рано проснулась, немного почитала, проверила не забыла ли она подарок для Гарри, и спустилась на завтрак. Сразу после этого девочка буквально стала просить родителей быстрее одеваться и ехать в Косую аллею. Ей не терпелось познакомить маму и папу хоть с частичкой волшебства, раз уж она не может колдовать дома.

Прибыв на место, Гермиона сразу заметила, как папа начал вертеть головой во все стороны, причём маме пришлось его держать, чтобы папа не пропал в лавках. В банке Гринготтс они обменяли деньги, и девочка увидела семью Уизли. Взрослый мужчина, как девочка догадалась, отец всего семейства, разглядывал их и громко восклицал: — Это же настоящие магглы! Чем вызывал многочисленные взгляды, и многие из них осуждающие этого мужчину.

Гермиона быстро вывела родителей из здания, чтобы не видеть этих рыжих, и они пошли по магазинам. Выходя из очередной лавки, девочка увидела знакомую макушку с огненно-рыжими волосами. Сомнений не было ни секунды — такие волосы были только у одного человека.

— ГАРРИ!!! ГАРРИ!!!

Прокричав имя, девочка сразу же стартанула с места, когда к ней обернулись, и она увидела глаза изумрудного цвета и широкую радостную улыбку. После объятий, от которых Гарри снова вывернулся, Гермиона быстро осмотрела друга. За лето он изменился внешне, о чём она не смогла не сказать, но уже по первым словам она поняла — внутри, Гарри Джеймс Поттер остался таким же, как и всегда. И чёрт возьми, ей показалось, или от Гарри стало веять какой-то внутренней энергией?

Когда её друг предложил ей погулять, Гермиона очень надеялась, что родители согласятся, и не прогадала, только перед прогулкой, надо было купить учебники. К книжной лавке Флориш и Блоттс, они подошли уже через десять минут, на её витрине красовался плакат:

Гилдерой Локхарт подписывает автобиографию

«Я — ВОЛШЕБНИК» сегодня с 12.30 до 16.30.

— Мы сейчас увидим самого Локхарта, — в восторге пролепетала Гермиона. — Он же написал почти все учебники из нашего списка! Он, наверняка, Великий Волшебник!

Попасть внутрь, пусть и с трудом, но всё-таки получилось. Очередь была от дверей, до стола в центре лавки, где и восседал Локхарт собственной персоной, в окружении своих портретов. Девочка обернулась к родителям, чтобы спросить, можно ли она возьмёт у волшебника автограф, но тут заметила, что рядом нет Гарри, а папа смотрит куда-то в сторону.

Просмотрев за его взглядом, она наткнулась на друга, который стоял возле полки с книгами и листал одну из книг Гилдероя Локхарта. Не успела девочка и шага сделать, или позвать его, как она почувствовала нечто странное. Презрение и злость, которые излучал Гарри, чувствовались очень и очень явно, и кажется, то же самое чувствовали и родители Гермионы.

Полистав книгу, Гарри глубоко вздохнул, поставил книгу, и пошёл к продавщице. Уже через минуту, он взял со стойки несколько книг, которые ему принесли, расплатился, и собирался уходить, когда раздался голос Локхарта:

— Не может быть! Неужели это сам Гарри Поттер! — возликовал он. Но не успел волшебник встать, как раздался ещё один громкий голос, принадлежащий уже Гарри.

— Стоять! — он достал палочку, и указал ей на Локонса. — Если вы сделаете по направлению ко мне ещё хоть шаг — заколдую. Я не знаю кто вы и вижу вас впервые, так что ваши помыслы мне неизвестны. Извините, но мне пора уходить. До свидания.

Гарри, в полной тишине прошёл от кассы к Гермионе, и протянул ей ту небольшую стопку книг, купленную только что.

— Вот, Миа. Это тебе. Настоящие учебники, которые помогут тебе учиться. А теперь, пойдём погуляем, пока меня от этого места не стошнило.

* * *

Причину своего поведения, Гарри не знал сам. Да, он и раньше не очень любил Локхарта, но войдя в лавку, его будто обдало какой-то энергией, и ещё было слабое давление в районе сердца. Попытка отвлечься, а заодно не видеть то выражение лица какое было у Гермионы, не помогло, в руки как назло попала книга Локхарта. Пришлось глубоко вздохнуть, и идти покупать нормальные учебники, а не тот мусор, который собирались продать его подруге.

Вручив подруге книги, отбившись, конечно, от Гилдероя, Гарри вышел из лавки, не обратив внимание на потасовку Малфоев и Уизли. На улице стало как-то легче, поэтому проводив родителей подруги до выхода из Дырявого котла, мальчик пригласил Гермиону в кафе-мороженое Флориана Фортескью. А чтобы не отвечать на вопрос про случившееся в лавке, Гарри задал вопрос на опережение:

— Ну, Миа. Ещё хочешь узнать, каким делом я был занят перед каникулами?

≪Удачный ход, мистер Поттер≫, — сразу же подумал Гарри, когда увидел как девочка зажглась интересом.

Заказав две порции мороженого, дети с удовольствием стали уплетать его, правда, Гарри ел медленно, чтобы рассказать подруге о случившемся. Он рассказал, как ходил в банк, что узнал о семье и финансах, о доме в Годриковой Лощине, где он теперь живёт. И даже посетовал о том, что не знает где нанять домовика, для помощи по хозяйству. Не услышав в свою сторону ничего плохого (к примеру — Гарри, ты хочешь себе раба?), мальчик слегка расслабился. Всё-таки не зря он на день рождения Гермионы в том году, пользовался услугами домовика. Теперь можно не беспокоиться о том, что будет создано пресловутое Г.А.В.Н.Э.

В кафе они просидели всего час, а после, решили медленно прогуляться до дома Мии. Ну как прогуляться — очень часто они на что-то отвлекались. Например, решив срезать через парк, дети наоборот потратили там целый час, так как остановились покормить уток в озере. А увидев, как по парку крадётся кот, охотясь на птиц, Гарри и Гермиона на расстоянии стали следить за ним. Он в кусты, они прячутся в соседние, кот вышел, вышли и дети. В конце концов, кот их заметил и решил скрыться, так как Гермиона уже начала строить планы по поимке кота, с последующим поглаживанием. То есть, девочка планировала затискать бедного котика. Повезло ему, что Гермиона не умеет лазить по деревьям.

В общем, возле дома Мии, дети оказались только вечером, запыхавшиеся, немного уставшие, но довольные сегодняшним днём. Дверь им открыла мама Гермионы, которая улыбалась, глядя на парочку.

— Хорошо погуляли? — спросила Эмма.

— Да мам, очень хорошо! — ответила радостная Гермиона.

— Просто великолепно! — подхватил Гарри.

— Я очень за вас рада. Гарри, не хочешь зайти на чай?

— Спасибо, Эмма, но лучше в следующий раз. Мне нужно столько всего сегодня сделать, столько прочитать, что даже не знаю, во сколько лягу спать. Лучше пойду домой.

— Гарри! Но ведь Годриковая Лощина далеко отсюда! — воскликнула Гермиона.

— Ой, а я разве не сказал? — спросил мальчик, сохраняя нейтральное выражение лица, но его подругу нельзя было обмануть. Она по глазам Гарри видела, что тот что-то задумал. — Я забыл тебе рассказать, что помимо ремонта моего родного дома, я прикупил ещё один, маленький и уютный домик. Вооон там!

Гарри указал на дом, стоящий через три дома от них на противоположной стороне улицы, и громко рассмеялся. Выражение лица Гермионы, при такой новости — это нечто. Вначале она прищурилась, ожидая когда Гарри скажет то, о чём он вроде как нечаянно забыл, а потом широко распахнула глаза, замерев на месте.

— Так что теперь, мы соседи, и если хотите, можете приходить ко мне в гости, я буду очень рад вам всем. Увидимся!

На всех парах, Гарри пересёк улицу, чувствуя на своей спине взгляд Мии и её мамы, добежал до двери, и помахав им напоследок, с улыбкой зашел в дом. Но сразу же улыбка исчезла. Причина этому — скрип дивана, будто на нём кто-то прыгает, кто-то не слишком большой. Пройдя в гостиную с палочкой в руке, мальчик увидел, кто это делал.

На его диване прыгал маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, который услышав как в комнату вошли замер, и стал таращить на него выпученные зеленые глаза величиной с теннисный мяч. Гарри сразу его узнал — это был Добби.

— Гарри Поттер! — пронзительным голосом воскликнул нежданный гость. — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…

— Не Поттер, а Поттер-Эванс. Рад наконец, увидеться с тобой, Добби.

Домовик замер, и как-будто окаменел, когда услышал, что его ждали.

— Вы… Вы знаете о Добби, сэр?

— Э-э-э-м, — промямлил Гарри, поняв, что у него вырвалось то, что он рад, наконец, его видеть. Будто они уже виделись. Нужно быстро что-то соврать. — Я видел несколько раз тебя и твоего хозяина, Люциуса Малфоя, который плохо с тобой обращался, и хотел об этом поговорить.

Добби кивнул, а потом спрыгнул с дивана, и начал биться головой о комод. Пришлось Гарри ловить домовика.

≪Вначале охотился за котом, теперь ловлю домовика.≫ — думалось мальчику в этот момент.

— Добби, не надо себя наказывать. Я хочу тебе помочь.

— Помочь Добби, сэр? — удивился домовик, выпучив на хозяина дома глаза.

— Да. Я как раз думал о том, чтобы заиметь себе домовика в своём доме. Раз уж ты здесь, хоть я и не знаю почему, как смотришь на то, чтобы стать моим домовиком? — с доброй улыбкой спросил Гарри.

— Быть домовиком Великого Гарри Поттер-Эванса, сэра? — восторженно переспросил Добби, но тут же снова стал грустным. — Добби был бы счастлив, сэр, но он не может. У Добби есть хозяин и уйти от него может, только если он даст Добби вольную. А эта семья просто не отпустит… Добби будет служить им, пока не умрёт…

— Ну да. Малфои те ещё типы.

Гарри на минуту задумался. Идти и встречаться с одним из ПСов? Ага, может сразу к Реддлу пойти? А как тогда договариваться? Хм. Есть, конечно, один вариант.

Мальчик прошёл к столу, попросив Добби подождать его на диване, и сел писать письмо, от ≪анонима≫. Спустя десять минут, и три исписанных листка пергамента, окончательное письмо было закончено.

— Добби, я знаю, что не имею права приказывать, поэтому хочу тебя попросить. Ты можешь доставить это письмо своему хозяину, но сделать так, чтобы он не видел, что это письмо доставил ты? Тогда он и не подумает тебя спрашивать, от кого это письмо, а если всё пройдёт так, как я задумал, то вскоре ты сможешь стать моим домовиком, если согласишься.

Домовой эльф взял в руки письмо, а потом кинулся обнимать Гарри за ногу, завыв на всю гостиную:

— Добби много слышал о вашем величии, Гарри Поттер-Эванс, сэр, но о вашей доброте Добби не ведал! Добби будет рад доставить письмо, и тем более Добби будет рад стать домовиком Гарри Поттер-Эванса, сэра!

С громкими завываниями, эльф щёлкнул пальцами, и исчез, чем позволил Гарри расслабленно вздохнуть, и упасть на диван. Нравился ему этот эльф, но чёрт возьми, он за сегодня очень устал, и хотел отдохнуть.

Только об отдыхе пришлось забыть, так как в дверь громко постучали, и пришлось идти открывать.

— Ой. Миа? Что-то случилось?

— Да. То есть нет. То есть… Я забыла отдать тебе подарок на твой день рождения. Вот.

Девочка протянула Гарри подарок завёрнутый в обёртку, и мальчик уже по одному только весу и виду мог понять, что это книга. Но он никак не ожидал, что будет такая книга!

— Редчайшие зелья магического мира, и правильные способы их приготовления. С комментариями лучших Мастеров всего мира! — прошептал Гарри, распаковав подарок. — Где ты нашла такое сокровище?

— Пришлось постараться. Я буквально окопалась в Библиотеках и магазинах магической Франции, но всё-таки её нашла. С Днём Рождения, Гарри! — радостно произнесла Гермиона, улыбаясь тому, что смогла удивить и порадовать своего друга таким подарком.

— Миа… — голос мальчика до сих пор был тихим. — О лучшем подарке не стоило и мечтать… Спасибо тебе…

Не успела девочка ответить, что это пустяки, как Гарри приблизился к Гермионе и поцеловал её в щёчку. Поцелуй был мимолётным, но в нём было столько нежности, что девочка замерла на месте, чтобы продлить такое приятное чувство, и густо покраснела. Никто её ещё не целовал, даже в щёчку, и это было полной неожиданностью.

— Н-не за что, Г-гарри, — произнесла наконец Гермиона, заикаясь. — Я…пойду… Спокойной н-ночи…

Развернувшись, девочка пулей понеслась к дому, и Гарри зашёл в дом, только когда убедился, что она достигла своего дома. Такая книга была настоящим сокровищем для любителя зелий, кем как раз и являлся Гарри. Так что сегодня, он лёг спать с книгой в обнимку, надеясь утром углубиться в чтение.

* * *

Дэвид и Эмма Грейнджер ложились спать в хорошем расположении духа. Им обоим понравился друг их дочери, Гарри, который оказал на неё такое влияние. Замкнутость и отчуждённость Гермионы пропала, и если раньше, её было практически невозможно вытащить на улицу, если она находила особенно интересную книгу, или её разговоры касались только книг, то теперь, дочка не переставая говорила о своих новых друзьях. Невилла и Сьюзен родители уже видели — подруга их дочери оказалась очень хорошей девочкой, и они даже катались на лыжах зимой, а вот Гарри, о котором столько слышали, они встретили совсем недавно.

Мальчик казался достаточно начитанным, глаза всегда светились задором, будто он только и думает, что бы такое учудить. А уж его отношение к Гермионе, не увидит только слепой. Мальчик будто оберегает её, и хоть Гермиона, скорее всего, этого не замечает, но Гарри явно заинтересован ей. По этому поводу, Дэвид и Эмма слегка поспорили, но не серьёзно: просто один взрослый ребёнок стал слегка ворчать, что в жизни его дочери кто-то появился, кто интересуется ей. Взрослый мальчишка — иногда Эмме казалось, будто у неё двое детей.

Но о самом Гарри, было мало известно, видимо, он не очень любит распространяться насчёт своей жизни, но это не беда. Раз уж мальчик живёт рядом, и приглашал всех в гости, можно будет прийти и поговорить. Отчего-то Эмме казалось, что Гарри Поттер вскоре будет играть большую и важную роль в её семье.

* * *

А вот самой Гермионе, сейчас не спалось, не в последнюю очередь из-за поведения её друга. Ну никак она не ожидала, что Гарри её поцелует! Она вообще не думала о таком. Нет, ну, читая сказки, ей иногда такое думалось, но вот чтобы такое произошло с ней? С ней, которую многие считают самой обычной заучкой и бобрихой? Поверить в такое, почти невозможно.

Однако, доказательства есть. Самое простое доказательство — сам Гарри. Да, он часто ведёт себя, как наглый мальчишка, даже с ней, но почему-то в её сторону, это больше напоминает не наглость, а какую-то… Будто он просто играет, но не на её чувствах, а именно с ней самой. Ох, она сама не знала как это объяснить, что само по себе уже было новостью.

Гарри выбивается из любого типа людей, он умудряется быть сразу разным, но в то же время самим собой. Будто раньше его чуть ли не заставляли быть другим и подавляли, а теперь он словно получил свободу и стал буйствовать. Но как это мило смотрится!

Когда девочка узнала, что она волшебница, то естественно купила и прочитала много новых книг, и конечно заинтересовалась историей Мальчика-Который-Выжил. Она рассчитывала поискать его в поезде и посмотреть — какой он? Но вот реальность показала свой характер, ведь мальчик сам её нашёл, и сразу сказал, что считает её своей подругой. На такой исход, Гермиона не надеялась даже во сне — она уже давно потеряла веру в то, что у неё могут быть друзья. Что поделать, такова цена за знания и любовь к книгам.

И вот, не успела она приехать в Хогвартс, как у неё уже появились два друга и одна подруга. Немного стеснительный Невилл, добрая Сьюзен, и настоящая заноза — Гарри, который тем не менее, не бросил её даже тогда, когда ему прямо сказали как со стороны выглядит Гермиона. Мало того, он пошёл её искать, а потом вызвал обидчика на дуэль. Это… Это было очень приятно и мило.

Сегодняшний поцелуй, тёплым следом ощущался на щеке девочки, и Гермиона, повернувшись на бок, закрыла глаза с радостной улыбкой, сжав в ладони Амулет, подаренный ей Гарри. И уже проваливаясь в сон, девочка подумала:

≪Неужели я…≫

Примечания:

Мда, опоздал я с добавлением главы. заработался вчера до полуночи и почти весь сегодняшний день проспал. Простите за опоздание.

Хочу сразу пояснить, почему имя мамы Гермионы — Эмма, а второе имя самой девочки — Джин. В Англии, второе имя (оно же среднее) обычно не только в честь одного из родителя, но и других родственников, бабушки — дедушки, тёти или дяди. А чьё имя у Гермионы, поясню в следующей главе.

Также, хочу сказать спасибо всем, кто помогает мне, и находит мои ошибки. Без вас, у меня бы такого не получилось. Особая благодарность Незарегистрированному пользователю, который высвечивается как 10.0.0.11, который помогает мне с моими косяками, в виде запятых. У меня с ними всегда проблемы.

Всем удачи!

---

Оставшиеся несколько дней до учёбы наполнились для Гарри тёплыми воспоминаниями. Он и Гермиона то и дело бегали друг к другу в гости, иногда подруга приходила вместе с родителями, либо они приходили сами, если их дочь задерживалась.

На следующее утро после посещения Косого Гарри решил наведаться к подруге. Он уже давно знал, что подруга рано просыпается, но сегодня Миа спала очень долго. Миссис Грейнджер пригласила мальчика зайти и подождать Гермиону на кухне — они как раз собирались завтракать. Гарри пытался отбиться от завтрака, всё-таки он немного стеснялся, но Эмма, а потом и Дэвид, смогли уговорить его.

К тому времени, когда Гермиона спустилась вниз, Гарри был забросан таким количеством вопросов, что у него стала пухнуть голова. Видно, родители девочки правда были заинтересованы магическим миром, но Гарри почувствовал ещё кое-что — Эмма и Дэвид хотели узнать больше о том мире, который постепенно забирает их дочь. Хм, пора познакомить их поближе с магией.

Гермиона спустилась вниз в очень милой пижаме, с маленькими котятами. Заспанная, волосы ещё сильнее растрёпаны, но тем не менее, она быстро проснулась, когда увидела на кухне гостя.

— Гарри! Это ты?

— Доброе утро, Миа. Мило выглядишь, — улыбнулся мальчик, рассматривая подругу.

Увидев Гарри, девочка сразу вспомнила вчерашний поцелуй в щёку, так что не удивительно, что она густо покраснела.

— Доброе утро. А чего ты так рано? Нет-нет, не подумай, я рада тебя видеть! — сразу же замотала головой Миа, подумав что обидела Гарри. — Просто я удивилась, думала на каникулах ты спишь дольше.

— Успокойся, всё в порядке. Я вообще, ранняя пташка.

Родители Гермионы смотрели за общением детей. Казалось, будто они понимают друг друга если не с полуслова, то на каком-то эмоциональном уровне. Вот Гарри поднялся со стула, прошёл к другому, на котором всегда сидит Гермиона, и выдвинул стул, приглашая девочку сесть. Красная от смущения девочка села на стул, который мальчик задвинул и сел на место. Эмма смотрела на это с умилением, а вот Дэвид рассматривал происходящее очень внимательно, слегка прищурившись.

Дальше завтрак шел по-обычному, как каждый день в семье Грейнджеров, за одним исключением — сегодня с ними был друг Гермионы. Пока все ели, родители девочки успели узнать Гарри чуть получше, например, что его дядя и тётя мальчика ненавидели, что он живёт теперь один не только в Кроули, но и в Годриковой Лощине, в восстановленном доме своей семьи, а его родителей убил тёмный маг Волан-де-Морт. Узнав такое, Дэвид проникся к мальчику большим уважением — если он правильно понял, его дядя и тётя не просто ненавидели Гарри, а ещё и мучили, хоть сам Гарри это и не сказал. Это просто подвиг, что, живя в таком доме с такими людьми, сам мальчик оказался весёлым и энергичным.

— Спасибо за вкусный завтрак, Эмма, — поблагодарил Гарри хозяйку дома. — Можно помочь с посудой?

— Не волнуйся, Гарри. Я сама всё помою.

— Для меня это будет легко. Вот, смотрите.

В руке Поттер-Эванс оказалась волшебная палочка. Гермиона сразу же догадалась, что он собирается делать, но остановить его не успела — Гарри взмахнул палочкой, и вся грязная посуда взлетела в воздух, долетела до раковины, и стала сама по себе чиститься. Родители Гермионы смотрели на это с восхищением, а вот сама девочка зашипела не хуже змеи.

— Гарри, колдовать на каникулах запрещено! У тебя могут быть проблемы!

— У меня их не будет. Если ты помнишь, запрещено колдовать несовершеннолетним волшебникам.

— Хочешь сказать, что ты уже совершеннолетний? — прищурилась девочка, увидев, что Гарри широко улыбнулся, а глаза задорно заблестели. Это означало, что у Гарри есть какой-то секрет, либо он что-то удумал.

— Ну как тебе сказать, Миа, — улыбался Поттер-Эванс. — Кажется, я забыл вчера ещё кое о чём сказать. Я же не такой умный, как ты.

Гермиона скрестила руки на груди, продолжая сверлить друга взглядом. А мальчик ненадолго залюбовался подругой, настолько красивой она выглядела, когда дулась.

— Помнишь, я вчера говорил, что ходил на каникулах в Гринготтс? Так вот, помимо того, что я узнал о семье, я прошёл один обряд, благодаря которому, я теперь Лорд.

— Лорд? — поинтересовался Дэвид.

— Да, то есть, я теперь, глава Рода — Гарри Джеймс Поттер-Эванс, и по магическим законам стал совершеннолетним, что не удивительно, если учесть, что я единственный в живых остался.

В конце, голос Гарри упал до тихого шёпота, но затем, он снова стал громким и твёрдым:

— Я не собираюсь искать сейчас виновных, я хочу лишь жить по-нормальному, как обычный двенадцатилетний мальчик: учиться, общаться, гулять с друзьями. Просто к этому всему добавилось несколько обязанностей, которые надо выполнять. Зато сейчас я могу делать то, что другим пока нельзя. Кстати. Миа!

Девочка вздрогнула, когда Гарри позвал её, обратив к ней взгляд своих красивых изумрудных глаз. Поняв, что она сейчас подумала, Гермиона покраснела, пытаясь смотреть куда угодно, только не на Гарри, когда заметила, что он протягивает ей свою палочку, рукояткой вперёд.

— Гарри? Зачем ты…

— Из разговора с твоими родителями я понял, что ты всё лето изнывала оттого, что не можешь колдовать. Так почему бы тебе не показать им, чему ты научилась за прошедший год?

— Я, к сожалению, не такая же совершеннолетняя, как ты, Гарри, — грустно улыбнулась девочка. — На меня действует запрет.

— Миа, ты же умная девочка. Ты ведь знаешь, что не можешь колдовать своей палочкой, но эта принадлежит мне, совершеннолетнему магу. Даже если к нам придут, то ты сможешь спокойно сказать, что это был я, палочка моя. Во всяком случае, давай проверим?

Резон в его словах был, поэтому Гермиона потянулась за палочкой, на секунду соприкоснувшись с пальцами Гарри, что вызвало у девочки новый прилив крови к щекам. Родители постарались сделать вид, что не заметили этого.

Справившись со смущением, Гермиона всё-таки взяла палочку, и тут же почувствовала исходящее от неё тепло. В школе, ей много раз приходилось брать в руки чужие палочки — в преддверии экзаменов, многие ученики просто забывали их, торопясь по делам, но ещё ни одна палочка не встретила её таким теплом. Будто Гермиона держала в руках не просто кусок древесины, которая является волшебным оружием, а частичку самого Гарри.

— Вингардиум Левиоса, — негромко прошептала Гермиона, указывая палочкой на вазу с фруктами.

Перед глазами родителей девочки, ваза спокойно поднялась в воздух, будто её подняли за ниточки. Дэвид Грейнджер даже провёл вокруг неё рукой, проверяя. А вот дальше началось нечто… Гермиона заклинала всё, до чего могла дотянуться. Ложки и вилки трансфигурировались, тарелки летали, фрукты танцевали, в банках зажигались огоньки. Девочка хотела показать родителям всё, чему она научилась за прошедший год, а те смотрели на дочь и радовались за неё и её успехи.

Гарри тоже смотрел на Гермиону, и едва ли не жмурился от удовольствия. В помещении царили такие положительные эмоции, прям как в сентябре в хижине Хагрида. Всё это подмывало мальчика сделать что-то. Но что? Хотя… А почему бы и нет? Пусть светлых воспоминаний и не очень много, но ведь он сейчас в том месте, где все буквально пропитано теплом, заботой и любовью к его подруге, от чего и самому мальчику становится хорошо на душе. Так почему бы не поделиться своими положительными эмоциями? Вторая палочка, находящаяся под штаниной возле ботинка, быстро оказалась в руке Гарри.

— Экспекто Патронум.

С его палочки сорвался серебряный луч, который мигом превратился в большого серебряного оленя, с ветвистыми рогами. Он проскакал по всей кухне вызывая восторг и восхищение у Эммы и Дэвида, и удивление у Гермионы. Остановившись возле стола, олень постоял несколько секунд, прежде чем развеялся в воздухе.

— Что это за заклинание, Гарри? — прошептала девочка, рассматривая место где только что стоял серебряный олень.

— Заклинание Патронуса, Миа, — ответил радостный мальчик, восстанавливая дыхание. Слишком много сил он потратил на него, но это того стоило. Шутка ли — в двенадцать лет вызвать телесного Патронуса? Всё-таки в той книге, которую он нашёл в своей библиотеке, описывалось лучше, чем ему объяснял Ремус.

— Это какое-то необъяснимое волшебство, — проговорила Эмма, уже отойдя от увиденного. — Как-будто здесь сейчас был лучик солнца.

Дэвид Грейнджер сидел в задумчивости. Вся магия, которую он видел сегодня, очень понравилась, но если ему не показалось, то в последний раз он почувствовал не просто магию.

— Скажи мне, Гарри, а что это такое за Патронус? — поинтересовался мужчина, на что мистер Поттер-Эванс слегка смутился.

— Это покровитель мага, Защитник, можно сказать. Патронус может защищать от самой настоящей тьмы, может даже передавать короткие сообщения. В Годриковой Лощине, в восстановленной библиотеке, я нашел несколько записей родителей, где как раз и прочитал про Патронус. И да, Миа, — усмехнулся мальчик, заметив как загорелись глаза его подруги, — я обязательно покажу тебе библиотеку. Если Эмма и Дэвид разрешат, то даже сегодня.

Гермиона Грейнджер смутилась, когда поняла, что у неё на лице появилась радостная улыбка от одного только слова — библиотека. Её глаза тут же обратились к родителям, которые негромко засмеялись, зная уже этот взгляд дочери.

— Да, Гарри. Как я понимаю, скоро ты в доме сможешь поставить много чего нового, — отсмеялся Дэвид.

— Это вы к тому, что библиотеки без книг не бывает? — хихикнул Гарри, заставляя ещё сильнее покраснеть Гермиону. — Ну с этим нет ничего плохого. Читать я тоже люблю, так что буду рядом находиться. Но прежде чем мы наведаемся в библиотеку, надо выполнить одно условие, Миа.

— Какое? — сразу же спросила девочка, едва ли не подпрыгивая на стуле от нетерпения.

— Вначале мы погуляем, подышим воздухом. А то чувствуется мне, застрянем мы с книгами надолго.

* * *

— Гарри! Эти книги такие классные! — восклицала девочка, рассматривая то ≪небольшое≫ количество книг, которые они с другом перенесли из дома в Годриковой Лощине в Кроули, разумеется после того, как они оба нагулялись.

— Да ладно тебе, Миа. Их у меня мало, не то что в Хогвартсе.

— Зато они такие интересные! Ты только посмотри — такое ощущение, будто твоя семья занималась чем-то важным! Они же не только к магии относятся.

Гарри смотрел на свою подругу, развалившись в кресле — ноги на спинку, голова свисает — в таком вот перевёрнутом состоянии он и смотрел. Глаза девочки горели азартом, губы растянулись в улыбке от предвкушения новых знаний, но прикасаться к ним она боялась, так как книги были не её.

— Миа, ну что ты как не родная? Можешь читать любую, мы же не просто так всё это перенесли сюда!

— Ты уверен? Просто… Это ведь практически семейные реликвии, — девочка провела пальцем по корешку одной из книг, которой судя по надписи, больше восьмидесяти лет, и написанная прадедом Гарри.

Как оказалось, прадед Гарри, Генри Поттер, кроме того, что был писателем, был тем ещё возмутителем спокойствия. Шутка ли — он публично осудил тогдашнего министра магии, потому что тот не хотел помогать магглам в войне! Сам Гарри, с прадедом был согласен, но к сожалению, магический мир слишком консервативен, за что Генри Поттер был исключен из списка священных двадцати восьми — так называемого справочника чистокровных волшебников. Да уж, семья у Гарри, была весёлой.

— Миа, ты моя подруга, значит, в какой-то степени, часть семьи. Смелее.

Гермиона улыбнулась таким словам, и с жадностью, но в рамках приличия, начала читать книгу. Сам Гарри, вчитывался в записи отца. С лекарством мамы от ликантропии он решил подождать, пока не улучшит способности по варке зелий. То, что Джеймс хотел сделать аналог каминной сети, его очень обрадовало, и даже заинтересовало. Гарри решил пойти дальше, и добавить в это трансфигурацию, чтобы таким образом получить переносной портал, без слежения со стороны Министерства.

Те порталы, которые Гарри создавал в Хогвартсе, защищала магия самой школы, и были не видны на общем магическом фоне. Попытайся сделать такое в другом месте, и всё. Попался дорогой нарушитель. Одно только слово — пронесло!

Читать удавалось не так легко как раньше — глаза Гарри постоянно соскальзывали с записей, на девочку, сидящую неподалёку. Наблюдать за Гермионой, которая увлечённо читала, это было очень интересно.

Хотя нет, девочка не читала, а скорее сортировала книги. Прочитав две-три страницы, она откладывала книгу в кучки — справа от неё, судя по выражению лица, были самые-самые интересные книги, а вот слева — самые-самые важные. Да, у Гермионы просто не может быть не важной и не интересной книги.

Любой другой может спросить — что же такое есть в девочке, из-за чего Гарри в неё влюбился? Гермиона очень умная, внимательная и способная девочка, а уж память у неё, просто превосходная. И да, она была очень симпатичной, красивой девочкой. Но не это самое главное. Миа умеет сострадать, видеть вещи более объективно — она единственная поверила, что не Гарри бросал в Кубок Огня своё имя, и была готова отстаивать правоту перед всей школой.

Да и душа у Гермионы, была во много раз чище любого другого человека. Готовность пойти на любое действие, лишь бы помочь другу — и это в то время, когда большинство людей стараются беспокоиться только за себя? Нечасто такое увидишь. Гарри постоянно замечает, что смотрит на подругу, и не может перестать удивляться тому, какая она. Как же ему с ней повезло.

* * *

Просидев за книгами час, Гарри уже собирался сделать перерыв, когда в комнате раздался негромкий, но внезапный треск. Гермиона от неожиданности вскрикнула, а Гарри едва не свалился на пол, но удержался. Посреди комнаты стоял знакомый ему домовик.

— Гарри Поттер-Эванс, сэр. Добби пришёл и принёс ответ.

Домовой эльф держал в руках пергамент, и судя по его глазам, всё прошло отлично. А взяв у него письмо и прочитав, Гарри убедился окончательно, что Люциус Малфой продал ему Добби за символическую плату, в восемь тысяч галлеонов. Сумма не маленькая, но если учесть, что он был домовиком у лорда древнего рода, то это ещё нормальная цена.

— Гарри! Это же домовик! — воскликнула Гермиона, придя в себя.

— Я вижу, Миа, — улыбнулся мальчик, и повернулся к Добби, подняв палочку. Ритуал Принятия, Гарри уже вычитал, но решил его немного дополнить. — Добби, я беру тебя своим домовиком, и принимаю в свою семью. Да будет так!

Одна вспышка — и домовик больше не одет в ту грязную наволочку, в которой он был. Теперь на нём была вполне себе нормальная одежда, с небольшим плащиком, на котором красовался герб Поттеров. Треугольник с вышитой внутри золотой короной.

≪Невидимость и Благородство≫, — вспомнилось Гарри.

Ну, и вдобавок ко всему, на домовике были разноцветные носки, которые, как мальчик помнит, очень любит Добби. Уже через секунду, домовик обнял Гарри за ногу, рыдая и восхваляя доброту Великого Гарри Поттер-Эванса, сэра, жутко смущая мальчика. Гермиона ведь смотрит на это!

Наконец, Добби успокоился, отпуская мальчика.

— Добби, — произнёс Гарри, — позволь представить тебе мою близкую подругу — Гермиону Джин Грейнджер.

— Добби очень рад познакомиться с мисс Грейнжи Гарри Поттер-Эванса, сэра, — поклонился радостный домовик.

— Я тоже рада, Добби, — ответила смущенная недавними словами Гарри, Гермиона.

— У меня есть ещё два друга, Добби. Невилл Лонгботтом и Сьюзен Боунс. Так вот, когда я окружен ими, ты можешь спокойно появляться, даже если будет что-то важное. Я доверяю им так же, как самому себе. Хорошо?

Домовик закивал головой, от чего у него задергались уши, и получив от Гарри его распорядок, отправился домой в Годриковую Лощину.

— Гарри, что ты задумал? — нахмурилась Гермиона.

— О чём ты, Миа?

— Я знаю этот твой взгляд. Когда у тебя так горят глаза, это означает, что ты что-то задумал. Признавайся.

У Гарри действительно в глазах зажглись огоньки, когда он подумал о небольших перспективах, которые ему даст владение домовиком.

— Да так, Миа. Ничего особенно. Подай, пожалуйста, листочек и ручку. Хочу написать письмо Сириусу, только на этот раз, с ответом.

Девочка передала Гарри то, что он просил, но смотрела на него со странным выражением на лице.

— Что такое, Миа? — поинтересовался мальчик.

Гермиона глубоко вздохнула, и на выдохе спросила:

— Гарри, ты меня научишь вызывать Патронус?

* * *

Дементоры уже закончили обход, заставляя кричать и мучиться заключённых, кроме одного. Сириус Орион Блэк уже практически не был восприимчив к этим существам, благодаря поддержке крестника. Постоянные письма Гарри, вместе с посылками, значительно облегчили ему жизнь, а некоторые новости, которые недавно дошли до него от разговоров охранников, дали Блэку дополнительный стимул, чтобы держаться.

В глазах Сириуса больше не было того безумия, как несколько месяцев назад — знание того, что там его ждут, вернуло магу прежний озорной взгляд, присущий Мародёру ещё до отсидки в этом аду.

Когда стало тихо, в камере заключённого XY390 раздался негромкий треск, заставивший Блэка вздрогнуть. Вначале, он думал что это Кричер, домовой эльф его семьи, но этот домовик был непохож на него.

— Добби рад приветствовать Сириуса Блэка, крёстного Гарри Поттер-Эванса, сэра, — поклонился домовик. А вот заключённый плюхнулся на свою пятую точку прямо на пол. — Добби принёс письмо, с просьбой дать ответ, и продукты для вас.

Сириус, поблагодарив домовика, взял протянутое ему письмо и стал читать. Правда с учётом лёгкого шока, понять, что там написано, он смог только с третьего раза.

Здравствуй, Сириус.

Извини, что задержался на пару дней с письмом. Я наткнулся на несколько записей мамы и папы, и теперь не могу оторваться, пытаясь в них разобраться.

У меня всё хорошо. Скоро поеду в Хогвартс на второй курс, буду продолжать наполнять свою голову знаниями. Надеюсь, что наконец встречусь с Невиллом и Сьюзен, хотелось бы раньше, но у обоих какие-то дела, а мне говорить не хотят. Ну ничего, в поезде я до них доберусь и вместе с Мией разговорю их.

Кстати, я купил небольшой домик в Кроули, в нескольких домах от подруги, где и живу сейчас. Годриковая Лощина остаётся моим домом, но для меня одного, он слишком большой. Но ведь никто не сказал, что я не могу пользоваться лабораторией мамы или мастерской отца, когда мне вздумается. Кстати, я хочу узнать один момент из того, что мне приснилось — почему мой отец взорвал свой мотоцикл, и зачем он вообще это сделал?

Не могу поверить, что мои родители собирались такое создавать, да одно только мамино лекарство от ликантропии способно перевернуть науку вверх ногами. Правда, мне бы теперь разобраться в написанном, и научиться лучше варить зелья. То, что мама написала, явно было не для первокурсника. Как думаешь, может, мне попросить профессора Снейпа заняться со мной дополнительными уроками?

Завтра я хочу вытащить на улицу Мию и сходить с ней погулять куда-нибудь, а то она, судя по тому, что мне сказали её родители, только и делала, что сидела и читала книги. Что поделать, Миа — настоящая любительница библиот…

Последнее слово было смазано, будто крестника отдёрнули, но чуть ниже было продолжение письма:

Здравствуйте мистер Блэк, хочу сразу вам сказать, что в чтении книг нет ничего плохого. Я с детства люблю читать. А если Гарри это не нравится, то я…

Скорее всего, писала подруга крестника, Гермиона, но и её отдёрнули, и продолжил писать уже сам Гарри:

Фух, пока Мия надежно поймана, и не способна освободиться ближайшие несколько минут, я продолжу. Миа — настоящая любительница библиотек, но я и не против этого. Просто зная подругу, она может часами, если не сутками в них сидеть. Ну ничего, я над этим поработаю, буду учить Мию веселиться и отдыхать, чтобы она себя не загоняла.

Постараюсь следующее письмо прислать сразу, когда приеду в Хогвартс, я буду передавать с Добби бумагу и ручки (маггловские аналоги перьев, если вдруг ты не знаешь), так что теперь, ты тоже сможешь писать мне письма. Держись, Бродяга, и будем надеться на лучшее.

Твой крестник — Гарри Джеймс Поттер-Эванс.

И его подруга — Гермиона Джин Грейнджер.

P.S. Как считаешь, как отреагировал Дамблдор, когда узнал что письмо в школу надо отправлять не просто Гарри Поттеру, а Лорду Поттер-Эвансу?

P.Р.S. Надеюсь, что мой домовик Добби, которого я принял в семью, тебе понравился. Вот Малфои удивятся, когда узнают, кому теперь служит их эльф.

Громкий лающий смех Сириуса Ориона Блэка, разнёсся по всей камере. Практически никто из ныне живущих магов уже не знает, что если принять домовика в семью — именно принять в семью, а не просто как домовика — то он будет способен рассказать о секретах прошлой семьи. О, жаль он не может обернуться мухой в тот момент, когда этот Пожиратель Люциус, узнает о такой новости. Надо поскорее написать письмо крестнику, и признать его настоящим Мародёром.

Как же давно он не смеялся так громко!

Примечания:

1) Муффлиато — другое название заклинание Оглохни, разработанное Северусом Снейпом.

---

— Миа, ты уверена, что хочешь со мной?

— Да, хочу. Тебе нельзя ходить одному.

— Такое ощущение, будто на войну ухожу, — вздохнул Гарри, взяв подругу за руку, и использовал порт-ключ, перемещаясь в Годриковую Лощину.

В предпоследний день каникул, Гарри вдруг понял, что кое-что забыл сделать — навестить могилу родителей. Всё лето мальчик был занят, у него всегда находились дела: от прогулок и занятий бегом, до тренировки магии и чтения. Решив, что нужно это сделать хотя бы в последний день, он начал собираться. И вот, когда он уже был готов, к нему пришла Гермиона, которая, как оказывается, заметила, что её друг чем-то обеспокоен. Полчаса уговоров и угроз связать, и Гарри, наконец, рассказал причину своего состояния.

Конечно, мальчик ничего не сказал, но в глубине души был очень рад, что подруга пошла с ним. Пусть и не вживую, но Гарри познакомит её с мамой и папой, ведь мальчик верил, что духи могут слышать, если разговаривать с ними. А от ощущения того, что рядом с ним будет Миа, юному Гарри становилось легче.

Сама Гермиона тоже кое-что не сказала своему другу. Видя вчера, что Гарри о чём-то думает, но ей не говорит, она решила сегодня добиться ответа, особенно после того, что перед сном ей показалось, будто голос Гарри произнёс совсем рядом: ≪Надо навестить могилу родителей≫.

На кладбище они оказались в девять часов утра, купили цветы (Гарри очень хотел, чтобы это были живые цветы) и отправились искать нужное место. Девочка буквально чувствовала, что Гарри тяжело и грустно, поэтому она и не отпустила его руку, когда они переместились. Наконец, они нашли могилу родителей Гарри: это была двойная могила, с очень ухоженным надгробием из белого мрамора, за ней явно следили лучше остальных. На земле, прямо под именем Лили Поттер, лежало два цветка лилии. Кто-то приходил до них?

— Здравствуй, мама. Здравствуй, папа. Как вы там? У меня тут всё отлично, — тихо проговорил Гарри, опустившись перед надгробием на колени. Гермиона сделала точно так же. — Познакомьтесь, это — Гермиона Грейнджер, моя лучшая и близкая подруга, — указал мальчик на свою спутницу.

— Здравствуйте, мистер и миссис Поттер, — тоже тихо произнесла девочка, покрепче сжав ладонь Гарри, почувствовав, что ему стало от этого легче.

— Гермиона, самая умная девочка из всех, кого я знаю, и у неё прекрасные родители. Жаль, что вы не можете познакомиться с ними поближе, они хорошие люди, и вам бы понравились.

Гарри минуту помолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил. Говорил он обо всём, что с ним случилось, особенно о первом курсе Хогвартса, Гермиона с лёгкой улыбкой слушала, как её друг рассказывает о ней, Невилле и Сьюзен. Единственное, что она не могла понять, почему, обращаясь к своему отцу, Гарри будто извиняется в чём-то перед ним.

Извиняться было за что. Мальчик и сам не мог понять, почему раньше он так ненавидел своего отца, что был готов отказаться от всего того, что лишь связывает с Джеймсом Поттером. Да, сейчас он до сих пор злится на него за то, как он себя вёл, особенно со Снейпом, но ведь это можно списать на подростковую глупость. Почему же до этого он так себя вёл? Ответа у Гарри не было.

Они провели на кладбище больше часа. Когда Гарри останавливался, чтобы собраться с силами, говорить начинала Гермиона, рассказывая о том, какой у Лили и Джеймса сын. И хоть девочка была по натуре агностиком, (для которых существование сверхъестественного не доказано, но и не опровергнуто, а потому на него пофиг (что странно, с учётом того, что она ведьма)), и в духов не верила, ей тоже становилось легче. Будто она забирала часть груза, который лежал на душе Гарри, и помогала ему справиться.

На выходе из кладбища, Гарри остановился, глубоко вздохнув.

— Спасибо, Миа. Ты была права, идти одному было бы тяжелее.

— Не надо благодарить, Гарри. Я просто поступила так же, как и ты на моём месте.

— Всё равно спасибо.

Гарри снял очки, второй рукой взял платок, протирая линзы. Мальчик слегка дрожал, будто замёрз, хотя на улице было плюс девятнадцать.

— Знаешь, Гарри. Мне иногда кажется, что я, среди нас всех, какая-то белая ворона.

— Почему?

— У тебя родители погибли, у Сьюзен тоже, у Невилла что-то случилось с родителями, хоть до сих пор и не признаётся, что именно. У меня складывается ощущение, будто я, своим нахождением с вами, тыкаю вас носом в то, что с моими родителями всё хорошо.

Гарри надел очки и повернулся к девочке.

— Миа, скажи, тебе обязательно это делать?

— Делать что? — удивилась Гермиона.

— Говорить такие глупости. Миа, это правда глупо, раз ты считаешь, что мы сможем начать тебя за это ненавидеть. Наоборот, мы все рады, что с твоими родителями всё хорошо, и тебе не пришлось испытать то, что испытали все мы. Должен же среди нас быть хоть один адекватный человек, — улыбнулся Гарри…и обнял подругу.

Гермиона смутилась от такого, но тоже обняла друга. Почему-то, она чувствовала, что Гарри больно, но он пытается сдерживать эту боль. И ей это не нравилось, она хотела чтобы её друг не испытывал такое.

После кладбища, Гарри решил сходить в кафе, чтобы перекусить и прийти в себя. Гермиона пыталась отказаться от этого, но увы, пришлось сдаться. Да и как тут можно ответить по-другому, когда Гарри смотрит на тебя такими жалобными глазами, как у побитого щеночка?

Перекусив, дети пошли в домик Гарри, чтобы заняться привычным делом — что-нибудь почитать. Вот только ни Гарри, ни Гермиона, не воспринимали прочитанное, и если Гарри думал обо всём сразу — прошлом, настоящем и будущем — то Гермиона могла думать только об одном огненно-рыжем мальчике.

Уже не в первый раз она могла понять, что думает Гарри в определённые моменты, и девочка всерьёз подумала, что её друг использует на ней ментальную магию. И сразу же испытала злость и стыд за свои мысли — Гарри никогда не будет пытаться влезть в её голову без разрешения, он не такой. Да и из той книги по ментальной магии, которую ему подарили, Гарри читает только про защиту своего разума. Может, она сама такое проделывала? Тоже нет, Гермиона не умеет такое делать.

Девочка глубоко вздохнула про себя. Пытаясь уже второй день понять, что, как и почему, она окончательно запуталась. В конце концов, Гермиона закрыла книгу, и потёрла пальцем переносицу. Отвлеклась она только тогда, когда почувствовала на своих коленях тяжесть.

— Ты не против, Миа? — тихо спросил Гарри.

— Нет, Гарри, — так же тихо ответила Гермиона, смотря на мальчика сверху вниз.

Нет, не на мальчика — на парня. Называть его просто мальчиком, она уже не могла — Гарри казался более взрослым, чем выглядел на самом деле, хотя и выглядит он уже чуть старше чем в первую встречу, благодаря каждодневной зарядке и тренировкам.

Наверно, в этом году Гарри заведёт себе подружку и будет меньше времени проводить со своими друзьями. Гермиона не могла понять, отчего ей сейчас так больно: оттого, что Гарри найдёт подружку или оттого, что он будет мало времени проводить с ней… То есть с ними. С ней, Невиллом и Сьюзен.

Гермиона, так же как и в поезде, прикоснулась пальцами к волосам друга, и стала их гладить. Она прекрасно чувствовала его грусть, которая осталась после посещения кладбища, и девочке очень хотелось, чтобы эта грусть ушла. У неё есть новость, которая могла бы помочь — Гарри о ней не знал, так как почему-то не читал магические газеты — но она обещала молчать и не говорить ничего, до определённого момента. А так хочется сказать.

— Я уже привыкла к твоим причудам, мне самой это уже начинает нравиться, — призналась Гермиона, смотря, как расцветает улыбка на лице парня.

— Вот такой я хитрый, чудной парень, — ответил Гарри, не открывая глаза, и очень, очень тихо заурчал от приятных ощущений, которые приносили пальчики подруги, играющие с его волосами.

* * *

— Миа, можно задать тебе один вопрос?

— Конечно, Гарри. Какой? — вздрогнула девочка, очнувшись. Оказывается, она полчаса сидела почти не двигаясь и, что странно, не думая ни о чём, смотря куда-то в пространство.

— В честь кого тебе дали второе имя? Если это не секрет, конечно.

— Нет, не секрет. Второе имя у меня, в честь моей бабушки по маминой линии — Джин.

— Ты её хорошо знала?

Гермиона помотала головой, продолжая запускать пальчики в уже растрёпанную причёску парня.

— Моя бабушка всегда хотела дожить до того момента, когда сможет увидеть и понянчить внуков и внучек. Но не получилось, она умерла за неделю до того, как я родилась, так и не успев меня увидеть.

— Прости, — прошептал Гарри. — Я не знал.

Гермиона ничего не ответила. Так они провели ещё десять минут, пока в комнате не раздался треск и не появился Добби, с грустным выражением лица.

— Сэр Гарри Поттер-Эванс грустит. Что-то случилось? Добби сделал что-то не так?

— Нет, Добби. Всё в порядке. Скажи лучше, как ты? Не устал?

— У Добби всё хорошо! — сразу же развеселился домовик. — Добби счастлив быть домовиком Гарри Поттер-Эванса, сэра. Добби взял на себя смелость, собрать ваш школьный чемодан.

— Ой! А я забыла собрать свой чемодан! — воскликнула Гермиона. За последние несколько дней, о Хогвартсе она почти не думала, да и когда? Гарри постоянно её вытаскивал на прогулки. Ну и…один раз, даже в кино.

Глаза домовика загадочно и хитро блеснули.

— Добби позаботился и об этом, мисс Грейнжи, и собрал ваши школьные принадлежности.

— Спасибо, Добби, — улыбнулся Гарри. — Ты у меня молодец. Будешь любезен, приготовишь на завтра сандвичей, мне с друзьями? А то от одних только сладостей у меня зубы выпадут.

Домовик, который от такой просьбы чуть, наверно, не упал в обморок, быстро исчез, оставляя Гарри и Гермиону одних.

— Насчёт зубов можешь не беспокоиться, — произнесла Миа, ехидно улыбаясь. — Мои родители стоматологи, я им скажу, чтобы они проверили твои зубы.

— Может, лучше не надо, Миа? Я стоматологов немного побаиваюсь, — взмолился Гарри.

— Нет, мистер Поттер. Считайте, это месть за то, что вы связали меня, когда писали письмо своему крёстному.

— Вредина, — простонал рэйвенкловец, представив работу стоматолога. — И даже не стесняешься этого.

— Мне было у кого учиться. У одного наглого рыжеволосого ученика школы Хогвартс.

— Кто же это может быть? — задумчиво произнёс Гарри. Через несколько секунд, щелкнул пальцами. — Точно. Кто-то из Уизли, я прав?

— Дурак! — Гермиона несильно шлёпнула друга по руке, чем вызвала у него негромкий смех.

* * *

— И как я только позволил себя уговорить?

— Не ворчи, Гарри. Мама с папой будут рады подвезти тебя до вокзала. Между прочим, мы в одной школе учимся. Или ты против? — прищурилась Гермиона.

— Миа, я совсем не против. Просто думал поваляться чуть подольше, а на вокзал попасть своим магическим способом.

— Впереди целый учебный год! — голос Гермионы излучал энтузиазм и радость. — Мы ещё успеем использовать магию!

— Сказала та, которая почти всё лето изнывала без магии, — проворчал Гарри. Он полночи не спал, ворочался, вот и не выспался.

Гермиона только пожала плечами, направляясь к машине родителей. Не могла же она сказать, что ей просто хотелось побольше провести время с Гарри, обсуждая что-нибудь интересное. Даже если он сам этого не захочет.

Поездка на вокзал Кингс-Кросс была более интересной, чем помнит Гарри в прошлой жизни. Тогда, он отправлялся вместе с семьёй Уизли и они чуть не опоздали: кто-то что-то обязательно забывал и приходилось возвращаться за вещами. Сейчас же, он ехал вместе с Гермионой и её родителями: девочка обсуждала написанное в книгах по второму курсу, которые подарил ей Гарри, а Эмма интересовалась, когда слышала что-то новое. То есть, почти всегда интересовалась.

Дэвид же разрывался — по радио шли новости спорта, и он пытался одновременно слушать как вчера сыграла его любимая футбольная команда, и то, о чём разговаривают дети. Жаль, что Дэвид так и не успел подробнее расспросить мальчика о квиддиче, о котором тот пару раз упоминал — всё, что он знает, там летают на мётлах.

На вокзале, они оказались за полтора часа до отправления поезда. Эмма и Дэвид взялись проводить детей до барьера, разделяющего мир магглов и магов. На подходе, Гарри и Гермиона заметили своих друзей и их родных — Августу Лонгботтом, бабушку Невилла и Амелию Боунс, тетю Сьюзен.

— Нев! Сью! Привет! — крикнул Гарри, практически одновременно с Гермионой, подходя к друзьям. Невилл и Сьюзен обернулись, радостно помахав друзьям. Когда квартет, наконец, объединился, Гарри поздоровался с родными друзей.

— Здравствуйте, миссис Лонгботтом. Здравствуйте, мадам Боунс, — легко поклонился мальчик.

— Здравствуйте, мистер Поттер. Или нужно сказать — мистер Поттер-Эванс? — обратилась тетя Сьюзен к нему.

Гарри в ответ слегка покраснел, от чего его волосы, казалось, слегка загорелись.

— Как вам будет удобнее. Но обычно, Поттер-Эванс меня зовут при официальных встречах. В обычной обстановке, можно просто Гарри.

Мадам Боунс слегка улыбнулась, и Гарри заметил, что почти у всех присутствующих странно блестят глаза, что тяжело было не заметить.

— Э-э-э-м. Что-то случилось? — юный Поттер внимательно осмотрел себя, подумав, что он испачкался или забыл что-то надеть.

— Ну как тебе сказать? — загадочно произнесла Сьюзен, улыбаясь. — Кое-что случилось, да.

— Так. Теперь я точно начинаю бояться.

Гарри обернулся к Гермионе, чтобы она помогла ему разговорить друзей, но заметил в её глазах тот же блеск.

— Миа, почему мне кажется, что ты прекрасно знаешь о том, что тут происходит? — прищурил глаза Гарри, смотря на смущённую девочку.

— Вижу, она тебе не рассказала. Сьюзен, ты мне проспорила, — хихикнул Невилл, смотря на ничего не понимающего друга.

— Нев, и ты туда же? Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

— Тут начинается справедливость, — раздался позади Гарри хриплый, лающий голос.

Не веря в то, что он слышит этот голос, Гарри медленно обернулся, встретившись взглядом с человеком, которого он не ожидал тут встретить.

— Сириус? Ты… Что… Как… Ты… СБЕЖАЛ??? — с трудом справился со своим голосом юный рэйвенкловец.

— Ага, сбежал, и появился там же, где находится глава ДМП, — усмехнулся Блэк, сделав шаг к крестнику и крепко его обняв. На глазах Гарри появились слёзы, которые он не пытался даже стереть, крепко вцепившись в своего крестного.

— Тебя…оправдали?

— Ещё нет, сегодня будет слушание по пересмотру моего дела, но мне разрешили встретиться с тобой. Разумеется, под присмотром официальных лиц, — кивнул Сириус в сторону Амелии Боунс. — Здесь ещё несколько авроров есть, так что без охраны меня не пустили.

— Но как? Почему вдруг они решили это сделать? — не унимался Гарри.

— Думаю, об этом расскажут тебе твои друзья. Кстати, — голос Мародёра упал до шёпота, — эта девочка, Гермиона, очень симпатичная. Когда свадьбу сыграете?

— Сириус! — зашипел парень, оглядываясь. Друзья стояли на почтительном расстоянии, чтобы не мешать разговору, и их не слышали. — Не говори так громко, Миа ведь услышит!

— Хо-хо. То есть, у моего крестника, уже есть планы на девочку? Ну прямо как Джеймс. Он с самой первой встречи с Лили был уверен, что добьётся её внимания. Так когда свадьба?

Гарри негромко застонал.

— Сириус, если продолжишь, я ничего не скажу. И подумаю над тем, приглашать ли тебя.

— Всё-всё-всё, молчу, — поднял руки Мародёр, сдаваясь. — А то раньше, чем на рождение внуков, не пригласишь.

Гарри жалобно вздохнул, и внимательно осмотрел Сириуса. Когда он видел его в первый раз в прошлой жизни, тот был похож на скелет, обтянутый кожей. Сейчас, это был пусть и немного худой, но явно более здоровый человек. Самое главное, из глаз пропала та обречённость, которую Гарри запомнил.

— Не хотелось бы прерывать, но слушание начнётся через час, — произнесла мадам Боунс, подойдя ближе.

— Спасибо вам, мадам Боунс, — поблагодарил женщину Гарри. — За то, что разрешили прийти Сириусу.

— Мистер Поттер-Эванс, в этом моя работа, добиваться справедливости. Ваш крёстный уже заочно оправдан, так что было бы преступлением не дать ему увидеть хоть одного родного человека. Заметьте, я даже не буду спрашивать, почему заключённый, который провёл в Азкабане столько времени, выглядит как вполне здоровый человек.

Глаза главы ДМП устремились на Гарри, словно выискивая ответ, на что парень смутился, но выдержал взгляд.

— Ещё увидимся, детёныш, — с улыбкой произнёс Сириус, и вместе с Амелией Боунс они прошли через барьер, чтобы безопасно и незаметно от маглов, аппарировать в Министерство магии. Гарри, увидев лица друзей, лишь негромко прошипел:

— А с вами, я поговорю попозже, шпионы недоделанные.

Дети, рассмеявшись, вместе прошли через барьер, готовясь сесть на поезд в Хогвартс, и ехать на новый курс, к новым знакомствам и приключениям.

* * *

Квартет друзей продвигался к седьмому вагону поезда Хогвартс-Экспресс, в купе которого они уже дважды ехали вместе. Но в этот раз, их купе было занято девочкой первокурсницей, с длинными светлыми волосами, с пепельным оттенком, практически ей до пояса. У девочки были серые глаза, слегка навыкате, светлая кожа, одета была немного необычно, ну и, конечно, она читала журнал Придиру вверх ногами.

Гарри сразу узнал свою подругу по прошлой жизни — Полумна Лавгуд, или просто Луна. При виде её, парня накрыла сильная грусть. На том злополучном седьмом курсе, Луна погибла в схватке с Пожирателями, когда они начали штурмовать Хогвартс, и вид подруги, из серых глаз которой ушла жизнь, отдавалась сильной болью. Как же хорошо видеть её живой.

Рэйвенкловец плюхнулся на сидение, практически напротив Луны, так как рядом с окном села Гермиона, его друзья тоже быстро расселись по купе, но, как ни странно, первым с их спутницей заговорил не Гарри. Он просто не успел.

— Привет! Ты новенькая? — спросила Сьюзен, усевшись рядом с Луной. Невилл сел с другой стороны от подруги.

— Привет. Да, я в первый раз еду в Хогвартс, — ответила девочка звонким голосом.

— А мы второкурсники. Если понадобится помощь, смело обращайся к нам. Я, кстати, Сьюзен Боунс, с Хаффлпаффа.

— Я, Полумна Лавгуд, но свой факультет ещё не знаю.

Нравилась Гарри эта девочка, что ни говори. Правда, с ней было тяжело общаться иногда, особенно когда речь зайдёт про этих неведомых зверьков, но, как он видит сейчас, она отличается слегка от той встречи в прошлом, что не удивительно: сколько лет над ней насмехались, прежде чем они встретились? Вот она и закрылась в своём коконе, как бы говоря: я странная? Тогда получайте. Сильная девочка.

А тем временем, друзья Гарри тоже представились.

— Я Невилл Лонгботтом. Рэйвенкло.

— Гермиона Грейнджер. Рэйвенкло.

— Ну, и финальный штрих, — произнёс Гарри таким голосом, будто объявляет выступления в цирке, за что и получил по плечу от Мии, — Гарри Поттер-Эванс, и, что не удивительно, я тоже с Рэйвенкло. Рад познакомиться с тобой, Луна.

— Я тоже рада познакомиться с вами, — ответила Полумна, самую капельку удивившись такому сокращению её имени. Раньше, её так называла только мама.

Гермиона почувствовала слабую заинтересованность Гарри, которая была направлена в сторону новенькой девочки и почему-то ей стало от этого неприятно, но почему, понять ещё не могла.

А тем временем, дети разговорились. Миссию по общению, возглавила Сьюзен, как самая дружелюбная среди всех. Ребята слушали о жизни девочки, о журнале её отца, испытывая дружеский шок от того, какие названия животных она говорит. Это было странно, но жутко интересно, причём даже Гермиона слушала это очень внимательно.

Ну, а Гарри, тем временем, залез в свой чемодан, за сандвичами. Открыв небольшое отделение, с Незримым Расширением пространства, он громко застонал.

— Гарри, что-то случилось?

— Да, Миа. Случилось. Похоже, Добби принял мою просьбу о сандвичах слишком буквально, и приготовил их столько, что хватит на весь вагон, если не больше. Хотя…

Рэйвенкловец задумался на мгновение. А почему бы и нет? Поттер-Эванс никогда не был жадным, а наоборот, ему нравилось делиться.

Спустя двадцать минут, весь седьмой вагон, вместе с шестым, где сидели слизеринцы, и восьмым, где были хаффлпаффовцы, дружно уплетали за обе щёки сандвичи, которые презентовал им Гарри Поттер (не все знали, что он теперь Лорд Поттер-Эванс). Как оказалось, многим первокурсникам родители ничего с собой не дали, кроме денег, чтобы они себе в поезде что-то купили. Сам же парень оставил себе столько, чтобы хватило и ему самому и друзьям, так что вернувшись, он раздал всем свою провизию. Остальные время не теряли — помимо разговоров, Невилл успел купить у ведьмы, торгующей сладостями, лимонад на всех, так что всухомятку никто не питался.

Поев, Гарри обратился к новой подруге:

— Луна, ты не будешь против, если я наложу вокруг нашей четвёрки заклинания тишины? На пару минут, мне надо с этими разведчиками тыла серьёзно поговорить.

Девочка кивнула, снова взяв в руки Придиру, а Гарри, прошептав заклинание Муффлиато (1), обратился к друзьям:

— А теперь, юные шпионы, признавайтесь. Или начну пытать щекоткой. Каким образом вы умудрились скрыть от меня такую новость?

— Гарри, — начала Гермиона, улыбаясь. — Это было не так тяжело, ты же не читаешь Ежедневный Пророк, и ничего не знал.

≪Всегда ненавидел эту газету≫, — подумалось Гарри.

— Это не ответ, между прочим. Сью, Нев, мы же писали друг другу письма, и вы тоже молчали об этом?

— Сюрприз, Гарри! — улыбнулся Невилл. — Да и нам хотелось увидеть как ты удивляешься.

— Изверги, — пробормотал парень. — Тогда ответьте на ещё один вопрос: ладно Миа, она узнала либо от вас, либо из газет, хотя возможно и оба варианта вместе, а вы какую роль играете в этом?

— Очень простую, Гарри. Если ты не знал, моя бабушка является членом Визенгамота, и имеет огромное влияние, больше чем у неё, влияния только у Дамблдора. Когда Сью написала мне письмо, я сразу обратился к бабушке. Пришлось, правда, долго её убеждать, но у меня получилось, и она создала независимую инспекцию по пересмотру дела твоего крёстного, и организации суда, которого он так и не получил.

Гарри перевёл взгляд на Сьюзен, как бы спрашивая у неё, как она тут замешана. На что юная хаффлпаффовка широко улыбнулась.

— Это было нелегко, Гарри, — начала свой рассказ Сьюзен, — но честно тебе скажу — это того стоило.

* * *

Лето у Сьюзен Боунс начиналось очень хорошо. Чего ей только не хватало — это её друзей. Гарри собирался оставаться в Англии, Невилл едет в рай для любителей Гербологии, а подруга Гермиона собиралась во Францию. Даже Ханна, её подруга с Хаффлпаффа, и та уезжает. Но на пляж она всё-таки попала. Письмо, которое девочка отправила ещё до отъезда из Хогвартса, тётя Амелия уже получила, и они даже обсудили его. Сама тётя сказала, что без серьёзных доказательств, ничего сделать нельзя.

Неделя. Вот сколько времени у неё ушло, чтобы уговорить тётю дать ей хоть какие-нибудь данные по расследованию. Общение с упёртыми Гарри и Гермионой, которые могли часами отстаивать свои позиции, сделали своё дело — Сьюзен получила данные, правда, только общедоступные.

Девочка зарылась в бумагах. Такого не было даже в Хогвартсе, но по какой-то причине, она сильно увлеклась расследованием. Судя по бумагам, Сириус Блэк и правда виновен, он был Хранителем Тайны Поттеров, но Сьюзен не могла понять одного: почему тогда он вынес своего крестника из дома? Хотел бы убить, сделал бы там, и аппарировал, чтобы никто не узнал. А он прилетел на мотоцикле (ничего себе — летающий мотоцикл!).

В бумагах были фотографии — Сириуса Блэка, как виновного, и ещё одна — Питер Петтигрю, убитый мистером Блэком. Рассматривая фотографию, девочка слегка скривилась — он выглядел настолько жалко, что даже сомневалась что он был магом. От Питера, после сильнейшего взрыва устроенного виновником, остался только палец.

Палец? Сьюзен мысленно вернулась в Хогвартс. Драко Малфой в тот день начал выговаривать что-то Рональду Уизли, кажется, по поводу проигрыша в дуэли последнего. Тогда крыса Рона выпрыгнула из кармана и укусила одного из телохранителей Малфоя. Девочка отчётливо помнит, что у крысы нет одного пальца. Она тогда даже пожалела животное, и была удивлена, когда один из близнецов Уизли сказал, что Короста (так зовут крысу) очень живучая, и это с учётом того, что у неё нет магических способностей. Он считает, что это из-за зелий, которые они в неё вливали, помогли ей прожить десяток лет. Хм.

— Тётя, а есть какое-нибудь зелье, которое способно продлить жизнь не магической крысе на десять лет?

— Есть множество зелий, Сьюзен, — ответила Амелия Боунс, собираясь, как и племянница, на пляж. — Многие способны вылечить от множества ран, даже от серьёзных, но чтобы поддерживать так долго жизнь, причём не магическому животному, увы, нет. Самый долгий срок — три, максимум четыре года.

Хаффлпаффовка снова задумалась. Гермионы рядом не было, приходилось думать об этом самой. Не то, что она этого не умела, просто подруга умеет быстро анализировать ситуацию, и предлагать различные решения.

У крысы нет пальца, он живёт у семьи Уизли десять лет, что невозможно для обычной крысы. Питер Петтигрю умер десять лет назад, оставив после себя только палец. Просто совпадение? Возможно.

Сириус Блэк — самый близкий человек для Поттеров, и он стал их Хранителем. А что если официально, мистер Блэк подтвердил это, чтобы за ним охотились, а сам предложил другого человека, незаметного, юркого как…крыса?

— Тетя! А есть заклинания, которые могут выявить незаконного анимага?

* * *

— Я написала о своих подозрениях Невиллу, а когда тётя наведалась к Уизли, оказалось, что они отдали её лекарям, так как они получили письмо, будто младший Уизли мучает животное. Тогда тётя направилась к лекарям, чтобы они отдали назад крысу, а та, представляешь, дала дёру ото всех. Авроры тёти по всей клинике носились за ней, а когда поймали, узнали, что это был не кто иной, как Питер Петтигрю, который должен был быть мёртвым десять лет назад. Представляю, как досталось Министру от тёти за то, что он даже не пытался по нормальному расследовать дело мистера Блэка, жаль я этого не видела.

После того, как Сьюзен закончила рассказ, Гарри на несколько секунд впал в ступор. Письмо насчёт мучений животного, написал сам Гарри — хотел устроить крысе ≪весёлое≫ лето, под постоянными проверками, пичканьем лекарствами и очистительных клизм на всё лето. Если бы он сразу написал письмо в другие инстанции, ему бы не поверили, подумали что с ума сошёл, вот и решил поиздеваться на этим уродом. Но чтобы такой исход? Да в доме Уизли он точно бы спрятался или убежал. За десять лет он точно изучил весь дом.

Быстро поднявшись, он одним шагом преодолел всё пространство между ним и Сьюзен, и крепко обнял подругу, приподняв от сидения.

— Сью! Спасибо тебе! Во имя Мерлина, ты не представляешь, как я тебе благодарен! Я твой должник!

— Гарри…ты мне не будешь должен…если отпустишь! Задушишь ведь! — проговорила хаффлпаффовка, смущённая таким действием. А рэйвенкловец, отпустив подругу, уже стиснул в объятиях Невилла.

— Нев, тебе я благодарен не меньше! Не знаю, как ты смог уговорить свою бабушку, но спасибо!

— Не за что, Гарри. Для друга не жалко, но, пожалуйста, поосторожнее. У меня кости захрустели, кажется.

С радостной улыбкой, снимая заклинание Муффлиато, Гарри развернулся к Гермионе. Девочка улыбалась, радуясь за своего друга, но то, что произошло дальше, было полной неожиданностью.

— Миа, вредина ты моя. Такое скрывать, и это с учётом того, как ты любишь поговорить — наверно ты изнывала от нетерпения, как без магии всё лето.

Один шаг, и вот Гарри крепко, но в то же время нежно обнял Гермиону, и поцеловал её, как раз в тот момент, когда девочка слегка повернула голову, чтобы посмотреть на парня. Поцелуй оказался не в щёку, как рассчитывал Гарри, а в уголок губ, отчего Гермиона замерла, а глаза слегка остекленели от того тепла, которое растеклось по её телу и собралось в районе сердца.

— Спасибо, что помогла устроить Неву и Сью такой сюрприз. Я благодарен вам всем, до конца своей жизни.

Гермиона слабо кивнула, пытаясь прийти в себя, а Гарри, радостный от новостей, уселся на своё место.

— Мозгошмыги вокруг тебя очень яркие, Гарри, — произнесла Луна, внимательно посмотрев на парня. — Ты чему-то очень сильно радуешься.

— Ты не представляешь, насколько сильно, Луна. Моего крестного посадили в Азкабан за то, чего он не совершал, но благодаря моим друзьям, он сегодня точно получит долгожданную свободу.

— Азкабан, очень страшное место для опасных людей. И я очень рада, что твой крёстный выйдет оттуда, там не место невиновным. Поздравляю, — тепло улыбнулась девочка.

— Спасибо, Луна, — поблагодарил её Гарри, улыбаясь.

От обилия новостей, парнишка почувствовал, что его клонит в сон, поэтому заняв своё любимое и привычное место (положив голову на колени Мии), юный рэйвенкловец отдался во власть сна.

Второй курс начинается очень хорошо.

Второй курс для Гарри, и правда, начинался очень хорошо. Крёстный скоро получит свободу, они познакомились с новой подругой (если не считать то, что Гарри уже знал Луну), и, вдобавок ко всему, у юного рэйвенкловца очень медленно начал вырисовываться план, как обойти, или, во всяком случае, уменьшить, опасность второго курса. Правда, минус в том, что нужно ждать первого нападения василиска, которого разбудит осколок души Тома Реддла.

Изучая в прошлой жизни крестражи (изучая, а не создавая), Гарри узнал о нескольких этапах, при которых может возродиться тот, кто создавал этот тёмный артефакт. Первый — самый безобидный на первый взгляд, но именно он и самый опасный. Магия крестража, тонкими струйками проникает во владельца, изначально меняя его нервную систему. Редкими и слабыми импульсами, эта магия заставляет нервы истончаться, вытягивает его жизненные силы медленными потоками, и у человека начинает слабеть иммунитет. Как итог — слабость организма, отчего с дальнейшими проявлениями крестража, практически невозможно бороться.

На втором этапе, крестраж начинает влиять на психику, разговаривая с ним, тем самым постепенно захватывая над ним контроль. Если носитель слаб или безволен — этот этап становится последним. Психика оказывается полностью сломлена и человек просто перестаёт существовать. Почти как после поцелуя дементора. И крестраж просто переселяется в это тело.

Третий этап — это уже подготовка к возрождению. Крестраж начинает более сильными потоками вытягивать жизненные силы, практически окончательно меняет биохимию мозга и старается постоянно брать под контроль носителя. Такое длится недолго, и всё переходит к четвёртому этапу.

Последний этап — само возрождение. Крестраж полностью завладевает носителем и прячет его в недоступном месте, высасывая последние крохи жизни. Конечно, кусок души может и вселиться в тело, но это происходит редко. А уж поверить в то, что на подобное решится Реддл? Гарри может и немного наивен, но вовсе не дурак. Во всяком случае, теперь.

Откуда Поттер-Эванс всё это знает? Как ни странно, из книг. В Хогвартсе, правда, нашлась только одна, да и то, в ней описывалось только, что это такое. Благодаря помощи преподавателей и директора Снейпа, Гарри, незаметно от Пожирателей посещал другие волшебные школы: Шармбатон, Дурмстранг и даже японскую Махоутокоро. Жаль, что тогда у него не было времени полюбоваться видами.

Поезд Хогвартс-Экспресс постепенно приближался к станции Хогсмид. Луна уже полностью отвлеклась от журнала ≪Придира≫, разговорившись в основном со Сьюзен, но и Гермиона не отставала, подробно расспрашивая о чём-нибудь будущую первокурсницу. Гарри и Невилл тоже разговаривали с Луной, но старались не влезать в девичьи разговоры. Не хватало ещё получить контузию мозга, пытаясь понять, о чём они говорят.

Больше всего Гарри радовался тому, как поменялась Гермиона, в сравнении с прошлой жизнью. Тогда она больше всего интересовалась учёбой — для неё это было чуть ли не самое важное. Любое свободное время, которое у неё находилось, Гермиона тратила только на чтение, изучение новых книг и посещение школьной библиотеки. Но вот сейчас…

Сейчас Гермионе не были чужды развлечения и отдых. Она спокойно могла отправиться на прогулку, отдохнуть, ну или просто поваляться на диване и о чём-нибудь поболтать, что не касается учёбы. Если только представить, сколько сил Гарри потратил, чтобы подруга перестала увлекаться только учёбой, можно свихнуться. Зато теперь, глядя на Гермиону, можно смело сказать, что она обычная, двенадцатилетняя девчонка, которая лишь иногда способна зарыться в книгах так, что и мороженым не выманишь. Если только это не мороженое с ореховой крошкой.

Когда поезд прибыл на место назначения, из вагона друзья вышли впятером, продолжая обсуждать факультеты. Прекрасно помня, что не всем могут понравиться причуды Луны, Гарри посоветовал выбрать ей Хаффлпафф, самый дружелюбный факультет из всех, но выбор оставил на саму девочку. Рэйвенкловец не собирался агитировать, как это пытались сделать с ним. Хагрид рассказывал о том факультете, на котором учились его родители, говорил о том, где учился Реддл. А потом ещё и Рон, с которым он ехал бы в одном купе, продолжил говорить о Гриффиндоре.

Почему Гарри решил, что его агитировали? Ну, теперь-то он не тот глупый мальчик, который попал в Хогвартс, и толком тут не учился. Сейчас, он достаточно умный (на своём факультете Гарри по знаниям попал в пятёрку лучших. Среди своего курса, конечно), и умеющий здраво размышлять. Анализируя ситуацию, рэйвенкловец пришёл к выводу — его пытались свести с нужными кому-то людьми. В частности, с семьёй Уизли.

Да и сам парень не мог понять, почему чужая, по сути, семья стала так о нём заботиться? Все эти печенья на Рождество, несколько добавочных порций, когда он проводил каникулы в их доме. И постоянные охи и вздохи о том, что Гарри очень худ, даже в конце шестого курса, когда он начал приводить себя в порядок. И физически и магически.

Хм… А может ли быть, что… Да нет, такое бы не получилось. И всё-таки…

≪Мне нужно поговорить с профессором Снейпом≫, — подумалось Гарри со слабой улыбкой. Скажи ему в прошлом, что он будет просить помощи у зельевара, тот бы рассмеялся. До событий седьмого курса, во всяком случае.

* * *

На выходе квартет расстался с новой подругой. Как первокурснице, ей предстояло путешествие, то есть, Луна должна была плыть на лодке, а вот остальные поехали в каретах. Садясь внутрь, Гарри бросил быстрый взгляд туда, где должны быть те, кто их возит. Фестралы были на месте. Либо это опыт прошлой жизни, где он слишком насмотрелся на смерти других людей, либо это из-за того, что он вспомнил, как на его глазах убивали маму. В любом случае, этих существ он всё ещё видит. Хорошо это или плохо, вот в чём вопрос.

— Интересно, кто или что двигает эти кареты? — спросил Невилл, когда транспорт двинулся в сторону замка.

— Фестралы, Нев. Обычные фестралы, — ответил Гарри, выглядывая в окно.

— Хм, я о них читала, — задумчиво произнесла Гермиона, отчего остальные улыбнулись. — Было написано, что этих животных видит лишь тот, кто видел смерть. Тогда как…

— А ты вспомни, Миа, как я стал самым знаменитым волшебником.

В карете установилась тишина, которая нарушилась одним словом, произнесённый тихим голосом:

— Прости.

Гарри и не думал обижаться на свою подругу, поэтому он ободряюще улыбнулся ей, отчего девочка тоже несмело улыбнулась. А тем временем, кареты приехали к замку, и дети начали выгружаться наружу.

— Я, если честно, не понимаю. Почему первокурсники не могут попадать в замок в каретах? Неужели им обязательно плыть на лодках?

— Психология, Сью, — пояснил Гарри. — Вспомни, как все восхищались, когда плыли на лодках и увидели замок. Сразу проникаешься волшебством этого места.

— Что-то ты тогда не сильно проникся, — прищурилась Сьюзен.

— Я в жизни такое испытал, что меня не так легко удивить настолько сильно.

Квартет друзей прошёл в Большой зал, где возле дверей и распался. Сьюзен Боунс проследовала к столу Хаффлпаффа, где её встретили с улыбками, и заодно помахали её друзьям, а оставшееся трио, ответив на приветствие, прошло к столу Рэйвенкло, где и дожидались распределения.

Ждать пришлось не очень долго. Через двадцать минут в зал вошла Минерва МакГонагалл, которая сопровождала настоящую делегацию из учеников. Гарри на несколько минут ушёл в свои воспоминания.

В прошлой жизни, на втором курсе он не успел попасть в школу вовремя. Добби заблокировал вход на платформу девять и три четверти, и ему с Роном пришлось использовать машину мистера Уизли, отчего их заметили магглы, да и сами дети опоздали, врезавшись в Гремучую иву. Шуму тогда было, просто ужас.

— Гарри, — толкнули парня в бок.

— А! Что такое, Миа?

— Не спи, замёрзнешь, — ехидно улыбнулась Гермиона. — Распределение началось, а ты сидишь и не реагируешь.

Гарри обратил свой взгляд на первокурсников. Все они по-очереди подходили к Распределяющей шляпе и надевали её себе на голову. Кстати, что примечательно, в Рэйвенкло попадает не такое уж и большое количество детей, гораздо меньше, чем на другие.

— Лавгуд, Полумна, — раздался голос декана Гриффиндора.

Подруга друзей, услышав своё имя, прошла к шляпе, с какой-то мечтательной улыбкой на лице, хотя, что больше всего бросалось в глаза, это её волшебная палочка, которая была у неё за ухом. Шляпа опустилась ей на голову, закрывая глаза, и после трёх минут интенсивного ментального диалога (уж Гарри знает, как может болтать эта шляпка), она громко произнесла на весь зал:

— Хаффлпафф!

Под громкий звук аплодисментов, среди которых громче всех хлопал Гарри, Луна прошла к столу Хаффлпаффа, где её сразу поймала Сьюзен, и усадила между собой и своей подругой Ханной. Обе девочки сразу начали поздравлять новенькую, и о чём-то её спрашивать.

— Гарри, можно спросить? — решилась задать вопрос Гермиона, который мучал её ещё с поезда.

Рэйвенкловец кивнул, с интересом посмотрев на подругу. Девочка глубоко вздохнула, и спросила:

— Тебе нравится Луна? Я имею ввиду, как…

Если бы не Большой зал, где так много людей, Гарри бы рассмеялся во весь голос. А так, слегка прыснул смехом, закрывая ладонью рот. Гермиона нахмурилась, скрестив руки на груди и продолжая смотреть на друга, ожидая от него ответа.

— Ой, Миа. Ну и насмешила ты меня. С чего ты решила, что она мне нравится в таком ключе?

— Ну я же вижу, как ты ей заинтересован, — попыталась улыбнуться рэйвенкловка, хотя внутри у неё всё сжалось от непонятной ей боли.

— Миа, вот тебе один вопрос. Ты ничего странного в Луне не заметила?

Такой вопрос сбил девочку с толка, но ответил, как ни странно Невилл, который слушал разговор в пол уха, сосредоточив внимание на распределении.

— Луна не то, чтобы странная. Просто другая. А насчёт тех животных, о которых она рассказывала: а вдруг они и правда существуют? Мы их не видели, но это не значит, что их нет. В конце концов, все мы имеем право на свои странности.

— Да, я тоже заметила, что она отличается, — сказала Гермиона. — Но это не ответ.

— Миа. Ты училась в обычной школе, уж тебе ли не знать, как относятся дети к тем, кто от них отличается.

Юная рэйвенкловка сразу вспомнила свою школу. Не успела она прийти в школу, над ней почти сразу же начали издеваться за её любовь к учёбе и получению знаний. А уж её слегка выпирающие зубы и непослушные волосы, прибавляли причины для издевательств над ней. Поэтому ей пришлось полностью закрыться в себе, посвящая себя учёбе, и показывая остальным, что она лучше них, раз так учится.

— Я понимаю, — тихо ответила девочка, представив, что могла бы испытать Луна. Но тут же, Гермиона слегка улыбнулась, ведь для неё, все те издевательства закончились год назад, и тогда же она смогла избежать новых, поступив на Рэйвенкло, а не на Гриффиндор. Потому что Гарри, пусть и не в открытую, но сказал, что этот факультет ей не подходит.

Гарри. Он уже столько для неё сделал, так внезапно ворвавшись в её жизнь. Он стал её первым другом, показал, что в мире есть не только одна лишь учёба, в которой нужно прятаться. Гарри вытащил её из этого кокона, в котором Гермиона спряталась, и показал ей то, чего бы она сама не увидела. Одни только полёты на мётлах, стоили того, чтобы отложить книги на некоторое время.

— Поэтому, я и посоветовал Луне идти на Хаффлпафф. Я все рождественские каникулы провёл с ними, и понял важные вещи. Барсуки — недооценённые животные. Пусть они и небольшие, но в случае опасности, способны напасть на животное, во много раз больше себя. Так и хаффлпаффовцы — они никогда не дадут в обиду себя, своих друзей и свои семьи. Я уверен, Луне там будет безопаснее и спокойнее. А уж подругу Сью никто не посмеет обидеть, ведь в таком случае за них вступятся остальные.

Тем временем, распределение закончилось. Джинни Уизли попала на Гриффиндор, чему она явно была недовольна, а после странных слов директора начался ужин. Так как все были очень сильно увлечены едой, никто не заметил взгляды, которые бросал один старик в сторону мистера Поттера.

Альбус Дамблдор, сидя на своём месте, пытался понять, как он проворонил этот случай. Когда письмо, которое должно было быть написано Гарри Поттеру, оказалось адресовано Гарри Поттер-Эвансу, тот чуть не упал со своего стула. Ему даже пришлось трижды переписывать письмо, но итог был одним и тем же. Такое изменение фамилии могло означать лишь одно — он стал главой Рода. Но этого не должно было произойти! Особенно, без его ведома! У мальчика впереди тяжёлое испытание, ему не нужны такие обязанности. Да ещё и потеря права голоса от его семьи в Визенгамоте. А если Блэка сегодня освободят, то это ещё минус один голос. А он с таким трудом получил от Сириуса право пользоваться голосом от его Рода, правда он сам уже этого не вспомнит.

Конечно, Альбус был не до конца уверен, но считал, что всему виной другой факультет, и эта девочка — Гермиона Грейнджер. Для своего возраста она слишком умна, и знает очень много, возможно, именно она и рассказала ему о том, что Гарри может стать главой Рода. С этим, надо что-то сделать. Мальчика нужно срочно наставить на путь истинный. Ради общего блага, разумеется.

Зато Северус Снейп, впервые за многие года, сидел за преподавательским столом, пусть и с кривой, но улыбкой. Новость о том, что в школу приедет теперь не Поттер, а Поттер-Эванс, а ещё и реакция директора на эту новость, вызывала смех у молодого зельевара, и старую грусть, при упоминании одной фамилии. Пусть и в связке с фамилией Поттер. Снейпу стало очень интересно — что же сотворит в этом году этот огненноволосый парень, особенно на его уроках. Чем он снова его удивит? Давно он так не ждал начала зельеварения.

* * *

Ужин закончился, директор сказал свои обычные слова, что Запретный лес опасен, что в коридорах нельзя колдовать, и что тренировки по квиддичу начнутся через две недели. А отбор через неделю. Как бы странно это ни звучало, но Гарри совершенно не тянулся к этому. Причины просты: он не хотел пострадать сам (сколько раз из-за квиддича, он оказывался в Больничном крыле), и не хотел, чтобы Миа волновалась. Да и без неё парню не хотелось играть. О, и директор заодно упомянул, что Гилдерой Локхарт теперь профессор ЗОТИ. После всего старосты, как обычно, повели детей в гостиные, а Гарри показалось краем глаза, что он видел недалеко лицо Рональда Уизли, и выражало оно только ненависть в его сторону.

Попав в гостиную, и добравшись до спальни, Гарри лёг в свою кровать, и как ему показалось, он только-только коснулся головой подушки, а уже заработали Сигнальные чары, которые будят учеников. Вот это оперативность.

Умывшись, почистив зубы, Гарри бросил взгляд в зеркало. Его волосы за лето чуть отросли, и теперь, после пробуждения, были взлохмачены. Поттер-Эванс потянулся за расчёской, но на полпути остановил руку, внимательнее осмотрев себя. Решив, что не будет причёсываться, он вышел из ванной комнаты, по пути надев школьную мантию.

— Доброе утро, Миа! — радостно поприветствовал подругу Гарри, увидев её сидящей на диване. Хотя нет, Гермиона не сидела, а валялась на диване, книга же, висела над ней в воздухе, и девочка лишь иногда взмахивала палочкой, чтобы переворачивать страницы. Удобно, нечего сказать.

— Доброе утро, Гарри! — не менее радостно ответила рэйвенкловка, отрываясь от книги, и переворачиваясь на диване. Смотря на подругу со стороны, Поттер-Эванс рассмеялся. Из-за боковины дивана, выглядывали только глаза и лохматая причёска Гермионы.

— Что случилось? — спросила девочка.

— Ни… Ничего, Миа, — с трудом отсмеялся парень. — Просто… Ты сейчас была очень похожа на лисичку, выглядывающую из норы.

Гермиона фыркнула, улыбаясь, чем вызвала новый смех парня.

— Ты на себя посмотри, рыжий, лохматый лис, — хихикнула девочка, снова поворачиваясь к книге.

— Что-то имеешь против моей лохматости?

— Да нет, не имею. Наоборот, тебе очень идёт, — сказала Гермиона, стараясь не покраснеть.

Гарри не успел ничего сказать, когда в окно постучали. Ранним гостем оказалась Хедвиг, которую Гарри выпустил, когда они только приехали в Хогсмид. Сова принесла какой-то небольшой ящик, и письмо.

— Привет, Хедвиг, — радостно поприветствовал свою сову рэйвенкловец, сбегав к себе и принеся ей несколько кусочков мяса из самого маленького отделения в чемодане.

≪Надо будет поблагодарить Добби за то, что догадался сделать такое отделение для Хедвиг, на такие вот случаи. Да ещё и замораживающие чары наложил на отделение≫, — подумалось Гарри, угостив сову, и попросив её подождать.

— Это письмо от Сириуса! — воскликнул он, когда прочитал имя адресата.

— Тогда чего ты ждёшь? Открывай скорее! — улыбнулась Гермиона, усаживаясь на диване. Ей тоже было интересно, что написал крёстный её друга. Гарри уселся рядом с подругой, открыл письмо, и начал читать:

Привет, Гарри!

Спешу тебя обрадовать — меня оправдали! Министр Фадж, вместе со своими заместителями пытались затянуть это дело, видно надеялись, что Дамблдор скоро придёт, ведь он в прошлом говорил, что Джеймс и Лили утверждали, будто я был их хранителем. Мадам Боунс и Августа Лонгботтом отбивались от этих маразматиков как могли, трижды был объявлен перерыв, но когда, наконец, появился Альбус…

Жаль ты не видел выражения лиц судей, детёныш, когда леди показали свой главный козырь, о котором умалчивали до последнего. Когда в зал ввели Петтигрю, то установилась такая тишина, что было слышно, как дует ветер. А уж после того, как перед судебной коллегией его ещё раз опросили, используя веритасерум и легилименцию, половина судей попадала в обморок. Думаю, это были те, кто ратовал за то, чтобы эта крыса получила Орден Мерлина посмертно. Никогда не забуду удивлённые рожи Фаджа и Дамблдора.

Сейчас, мне выделили временное жильё, и я бьюсь над тем, чтобы мне выплатили компенсацию за моё незаконное задержание. Уж можешь мне поверить, я так легко им это не спущу. Скоро я переселюсь в свой старый дом, и надеюсь, на каникулах ты меня навестишь. Написать адрес сейчас я не могу — дом скрытый, и кто не знает его названия и номер, никогда не найдёт.

Твои друзья — это нечто. Я никогда бы не подумал, что дети смогут вытащить меня из тюрьмы, но вот смотрю со стороны, и понимаю, как много я пропустил в этой жизни. Как один из представителей нашего круга, куда входил твой отец, я объявляю тебя и твоих друзей — Гермиону Грейнджер, Невилла Лонгботтома и Сьюзен Боунс — новыми Мародёрами. Покажите этой школе свой характер!

Надеюсь то, что я прислал тебе с твоей совой, искупит те одиннадцать лет, которые ты провёл без подарков на дни рождения, и хоть как-то извинит меня за столь долгое отсутствие. Удачи в учёбе, крестник, и держись за своих друзей. Думаю, Хогвартсу не помешает новое поколение Мародёров.

Бродяга — Сириус Орион Блэк III.

— Оправдали… Чёрт возьми, его наконец ОПРАВДАЛИ!!! — закричал Гарри, едва не прыгая на диване, и улыбаясь во весь рот.

Выпустив из рук письмо, он подтянул к себе посылку, которая от прикосновения стала увеличиваться в размере. Секунда, и перед двумя рэйвенкловцами предстала длинная коробка из-под волшебной метлы. Это был не Нимбус и не Молния, до создания которой, как знал Гарри, ещё несколько месяцев.

Пока Поттер-Эванс разглядывал коробку, Гермиона взяла в руки записку, выпавшую из упаковки:

Я хотел подождать до выпуска Молнии, но это произойдёт лишь в следующем году. Так что посылаю тебе её аналог — Гром. Лучшая метла, которая сейчас есть на волшебном иностранном рынке. Удачи в небесах, крестник!

Сириус.

Когда Гермиона отвлеклась от письма, и посмотрела на Гарри, то не могла не закатить глаза. Парень смотрел на метлу, как на дар небес, а его глаза светились как два фонарика.

— Мальчишки, — проговорила девочка с улыбкой.

* * *

Неделя пролетела практически незаметно. Потому что Гарри ждал момента, когда наступят выходные и можно будет полетать на новой метле. В прошлой жизни он летал только на Нимбусе и Молнии, и они обе были местного производства, но чтобы полетать на метле, созданной в другой стране…да ещё и которая не продаётся в Англии! О таком подарке Гарри и не мечтал. Ради такого, можно и потерпеть недельку до выходных.

Первые дни были не очень интересными: Гербология, История магии, Астрология… Была ещё Трансфигурация, которая очень интересная, но Гарри ждал именно зелий. Первый урок ЗОТИ, в этот раз, проходил без использования корнуэльских пикси, так как Локхарт, после провального первого урока с гриффиндорцами в понедельник, отказался от практики, и теперь, как и ожидалось, он показывал сценки из своих книг. Единственная отрада для рэйвенкловца — его не вызывали для этого, помнит ещё этот павлин ту встречу в магазине.

Первый в этом году урок зелий начался в четверг, в конце дня. В преддверии урока, Гарри по полной засел за книгу, подаренную ему Гермионой. Вначале, он хотел сам узнать, в правильном ли направлении он думает, или просто паранойя разыгралась?

К сожалению, в книге описывались лишь самые редкие зелья, а то, что искал Гарри, под эту категорию не совсем подходят.

На уроке зелий, дети варили дыбоволосное зелье. Сложность варки средняя, но для Гарри и Гермионы это было довольно легко. Невилл, несмотря на то, что рядом были друзья, так и не перестал быть невнимательным на зельях, и постоянно пытался испортить снадобья. Хорошо хоть, что взрывать котлы он перестал.

— Поттер, что вам надо? — спросил Северус Снейп, когда в конце урока, ученик остался на своём месте. Один во всём классе.

— Профессор Снейп, сэр. Я хотел бы узнать у вас — есть ли какое-нибудь зелье, чтобы принявший его человек начал испытывать привязанность к людям, которых видит в первый раз? Но чтобы оно не имело мгновенный эффект.

Снейп на несколько секунд задумался над тем, что сейчас услышал. Мальчишка что, хочет кого-то к себе расположить при помощи зелья? Заглянув в глаза рэйвенкловцу, в попытке проникнуть в его разум, зельевар испытал двоякие чувства.

Мальчишка хорошо пользуется своим разумом, установив мощный, для его возраста, ментальный блок, да ещё и с внешней стороны заблокировал его мало нужными воспоминаниями. Видно, он всё-таки читал его книгу.

Но несмотря на закрытый разум, глаза ребёнка всё ещё были открыты на эмоции. И в них был… Нет не страх. Беспокойство.

— Мистер Поттер-Эванс, объясните мне, с какой стати вы заинтересовались такими зельями? Неужели вы не знаете, что они не совсем законны? — с нотками неприязни в голосе произнёс Северус.

Гарри тоже задумался. Сказать ему правду — значит рассказать о том, что он скрывает от других. А соврать… Рэйвенкловец не собирался врать этому человеку. Тогда почему не рассказать полуправду?

— Сэр, вы помните ту дуэль в прошлом году? — спросил Гарри, на что зельевар кивнул. — Так вот, в этом году, в Хогвартс приехала сестра Уизли, Джинни. И если честно, я был удивлен, когда заметил, что эта девочка чуть ли не в гостиную за мной ходит, как хвостик. После того, как Рон посмел оскорбить Гермиону, я не хочу связываться с этой семьёй, но меня сильно беспокоит мания Джинни. Дважды, мои перчатки оповещали меня о том, что мне в кубок с напитком что-то добавляли. Вот я и решил поинтересоваться у вас, как у самого лучшего зельевара.

Такая похвала была очень приятна Снейпу. Да и насчёт мании девочки Уизли, мальчик был прав. Да что далеко ходить, он сам вчера видел, как эта упёртая гриффиндорка следует за юным рэйвенкловцем прямо по пятам.

— Есть несколько способов привязать к себе человека, мистер Поттер-Эванс, — начал лекцию Снейп. — Самый простой, Империо, но если человек обладает силой воли, он способен разрушить это заклинание. Насчёт зелий — тут всё зависит от цели. Если для того, чтобы человек привязался только к одному, то тут подойдёт слабое любовное зелье. Но если нужно, чтобы объект приворота привязался ко всей семье, то тут подойдёт зелье доверия. Проблема лишь в том, что такое зелье в больших количествах нельзя принимать, иначе будут видны последствия.

— Последствия, сэр? — спросил Гарри.

— Да. Понижение активности мозга, невозможность думать о чём-то другом, кроме тех, на кого направлено действие зелья. Ослабление магического потенциала. Зелье доверия нужно давать лишь в определённом количестве.

— И…Как часто?

Снейп пожал плечами.

— Всё зависит от веса и сопротивляемости объекта. Самое идеальное, если этот объект практически под постоянным наблюдением, или есть возможность передавать ему зелье под видом, например, сладостей или выпечки. Тогда можно добавлять маленькие порции зелья, чтобы эффект был постепенным.

— Понятно, — произнёс Гарри. — Профессор, и ещё вопрос. Я хочу научиться варить укрепляющие и лекарственные зелья, и хотел у вас спросить — можно ли использовать в выходные дни кабинет зельеварения для этого?

Внешне Северус Снейп никак не показал, что удивлён, поэтому просто кивнул мальчишке, и тот, поблагодарив, выбежал из кабинета. Зельевар мотнул головой, пытаясь понять — зачем семье Уизли нужен Поттер? Даже если взять за правду то, что говорит рэйвенкловец, тогда получается, что они хотят его к себе привязать, но зачем? Неужели здесь дёргает за ниточки кукловод? Один старый, много знающий кукловод?

Вставая со стула, зельевар оглядел кабинет грустным взглядом. Нет, в навыках мальчишки он был уверен, но вряд ли с первого раза тот сможет сварить зелья, которые изучают на третьем и четвёртом курсе. Сколько только уборки предстоит, страшно представить.

А вот мысли Гарри были полны паники. Он не хотел верить, что Молли добавляла зелье доверия в его еду, но если подумать, то всё сходится. Нет, ну их на фиг. Гарри ни при каких условиях не подойдёт к этой семье, особенно, он ничего не возьмёт из их рук. Даже если это что-то будет вкусно пахнуть.

* * *

Наконец-то он дождался субботы. Практически с самого утра, Гарри подхватил метлу, разбудил Невилла, спустился вниз за Гермионой, и уже через десять минут на поле для квиддича стояли шестеро: Гарри, Гермиона, Невилл, Сьюзен, Ханна и Луна. С мисс Аббот Гарри практически не был знаком, но раз Сьюзен её привела, то почему бы и не познакомиться?

— Это же метла иностранного производства! — сказала хаффлпаффовка, когда увидела у друга Сьюзен метлу. — Как ты её достал?

— Крёстный подарил, — улыбнулся парень. — Я сам был удивлён не меньше твоего, когда её увидел. Не терпится её опробовать. Невилл, хочешь?

— Э-э-э-м… Не думаю, что это хороший выбор, Гарри. Я после того случая, не горю желанием летать, — смутился Лонгботтом.

— А зря. Летать — это круто!

— Гарри у нас — прирождённый летун, — тихо прошептала Сьюзен подругам. — Когда дело касается этого, то становится просто невыносимым агитатором. Вон, даже Герми уговорил летать вместе с ним, хотя она сама, вроде и не против была. Чтобы она, да и отказала Гарри?

Сьюзен, Ханна и Луна, услышав такое, беззлобно и тихо рассмеялись, а Гермиона густо покраснела. Гарри этого уже не слышал, так как оседлал метлу, и устремился вверх.

— Да-а-а-а!!! — воскликнул парень, едва оказавшись в воздухе.

Метла будто была родной ему, она повиновалась малейшему движению рэйвенкловца, если даже не мысли. Резко устремившись вниз, Гарри почувствовал, будто он не просто полетел, а словно им выстрелили из рогатки. Почти у самой земли, огненоволосый парень поднял метлу вверх и взлетел, даже не задев траву. Через несколько минут, после нескольких различных пируэтов, Гарри спустился на землю, со счастливым выражением на лице, отчего заулыбались и остальные.

— Великолепно, Гарри! Ты летал прямо как Джеймс, даже лучше!

Со стороны замка, к детям подошли двое взрослых магов, одним из которых, оказался крёстным мальчика.

— Сириус! — Гарри подбежал к Блэку, на радостях обняв его. — Как ты здесь оказался?

— Привет, детёныш! Как твой крёстный, я имею право навещать тебя на выходных, и решил прийти, — смеясь, ответил Сириус, обнимая своего крестника. Тот, отодвинувшись, бросил взгляд на его спутника. На нём была одежда, которую, наверно, раз сто перешивали, а лицо было очень уставшим, но мужчина тоже улыбался.

— Мы знакомы! — произнёс Гарри, не спрашивая, а утверждая. — Вы приходили к моим родителям, когда я был маленьким, только я не помню, как вас звали.

— Ремус Люпин, — произнёс попутчик крёстного. — Я был другом твоих родителей, когда они ещё учились в Хогвартсе. Рад познакомиться с тобой, Гарри.

— Я тоже рад снова Вас видеть, — сказал рэйвенкловец, пожимая руку Ремуса, и добавил: — Лунатик.

Глаза Люпина вылезли из орбит, и он посмотрел на своего друга, как бы спрашивая, откуда Гарри знает его прозвище, но тот сам был не в курсе. Глаза самого Гарри, светились привычным озорным светом, когда он потянул их обоих к своим друзьям.

— Хочу вас познакомить со своими друзьями, — начал Поттер-Эванс, по-очереди представляя своих друзей. — Это Гермиона, Невилл, Сьюзен, Ханна и Луна. А это, — Гарри показал на мужчин, — мой крёстный, Сириус Блэк, и друг моих родителей, Ремус Люпин.

Дети и взрослые, после того как перезнакомились, продолжили испытания новой метлы Гарри. Конечно, летали только дети, взрослые, отведя мальчика в сторону, пытались выведать, откуда тот узнал прозвище Люпина.

— Ну… Скажем так, в своих снах я слышал разговор отца и Сириуса, и узнал как прозвали крёстного, — улыбался Гарри. — А в конце первого курса, я случайно услышал у двух учеников, что у них есть некая карта, одним из создателей которой является небезызвестный мне Бродяга.

— Карта Мародёров! — воскликнул Сириус. — Но у кого ты её видел?

— У близнецов Уизли. Они, вроде как, стырили её у мистера Филча.

На лицах обоих мужчин появилось озадаченность.

— Жаль, что наша карта у них, — произнёс Блэк. — Вот бы её вернуть.

— Сириус, только не говори, что ты собираешься отнять у детей вещь? — обратился к своему другу Люпин. — Да, они забрали её у завхоза, но это не значит, что мы имеем право её отбирать у них.

— Лунатик, ведь мы создали эту карту. Она им не принадлежит!

— Конечно, не принадлежит, — улыбался Гарри, глаза которого загадочно блестели. И Сириус и Ремус сразу догадались, на кого он сейчас похож — на Джеймса, когда тот что-то сделал, или готовиться сделать. — Интересно, а где же их карта? А вот она!

Взмахом руки, как заправский фокусник, Гарри достал из кармана объект того, о чём они говорили. Заодно рассказав, каким образом он её достал. Смех, который раздался на поле, донёсся даже до замка, и этот смех услышала Минерва МакГонагалл. А когда она увидела из окна, кто так смеялся, то невольно вздрогнула. Сириус и Ремус. Страшно представить, чему эти двое могут научить детей. Кажется, пора смириться с неизбежностью различных происшествий и попросить Аргуса быть готовым к чему угодно. Год предстоит долгий.

Медленно наступило девятнадцатое сентября — день рождения Гермионы, а вот какой подарок ей подарить, Гарри пока не придумал. У него была лишь часть подарка, цветы, которые он заказал у Невилла, естественно, за деньги, а не бесплатно. Лонгботтом пришёл в восторг, когда получил свои первые деньги, и ещё больше стал восторгаться, когда он отдал своему другу те розы, которые тот у него покупал. Дело в том, что это произошло в гостиной (слава Мерлину, в гостиной были только парни, все девочки пошли к учителю ЗОТИ за автографами), и когда все увидели, насколько красивые цветы вырастил их второкурсник, на Невилла буквально посыпались заказы от других рэйвенкловцев. Каждому хотелось подарить своей половинке такой красивый подарок.

Конечно, Гарри понимал, что забирая у друга цветы в гостиной при всех, он даёт ребятам повод незамедлительно начать его подкалывать, ведь они прекрасно догадаются, кому он их купил. Но, во-первых, он, таким образом, пытался отвадить от себя тех девушек, которые будут пытаться обратить на себя его взор (а сколько охотниц за Мальчиком-Который-Выжил было на самом деле, не знал даже сам Гарри), а во-вторых — Поттер-Эванс хотел, чтобы его друг обрёл большую уверенность, вот и дал ему, невзначай, работку.

Джинни Уизли так и не отставала от рэйвенкловца, Гарри то тут, то там, замечал эту назойливую девочку. Дошло до того, что, оставаясь один, парень выглядывал из-за угла, чтобы проверить свой путь. Не помог даже тот случай с Роном.

* * *

На следующий день, после того как Гарри пообщался с Сириусом и Ремусом, и предложил крестному переехать в его дом в Кроули, парень решил снова сходить на поле для квиддича, на этот раз, чтобы посмотреть как тренируются другие. Сегодня поле заняли Хаффлпафф и… Слизерин? Гарри потёр свои глаза, думая, что его зрение сильно испортилось и ему показалось, но нет. Барсуки тренировались на одном поле вместе со змеями. Вот это номер. И самое интересное — Слизерин не мешал, не приставал, в общем, вёл себя нормально, держась на своей половине поля.

Змеи летали на мётлах Нимбус-2001, значит, Малфой получил место в команде. Гарри уселся на трибунах, смотря за игрой обоих факультетов. После десяти минут, Маркус Флинт подлетел к Седрику Диггори, о чём-то разговаривая, и Гарри ещё раз испытал удивление, потому что обе команды начали тренироваться вместе. ВМЕСТЕ!!! Было ощущение, будто смотришь на саму игру, только без попыток нарушить правила.

Но вот, тренировка закончилась, команды спустились вниз, и начали собираться, но как оказалось, не один только Гарри пришёл посмотреть на тренировку. Недалеко от места, где приземлились змеи, стоял рыжий гриффиндорец.

— Что, Малфой, купил себе место в команде? — раздался противный голос Рона, выражающий зависть. На его фоне, даже голос Малфоя, который растягивает слова, звучит лучше.

— В отличие от некоторых, могу это себе позволить, Уизел.

— Просто по-другому попасть в команду, ты бы не смог. Даже я летаю лучше тебя.

Услышав такое заявление, Гарри, которого ещё не заметили, не смог сдержаться и рассмеялся. Головы слизеринцев и гриффиндорца, синхронно повернулись в его сторону.

— Простите, что помешал, — отсмеялся Гарри. — Просто не выдержал. Давно я не слышал такой откровенной лжи.

— Я не ЛГУ, Поттер! — взвизгнул рыжий.

— Для тебя, я лорд Поттер-Эванс, это раз. А два — тебе напомнить уроки полётов в том году? Малфой, хоть и козёл (блондинчик резко подобрался, скривив от злости лицо), но в воздухе держится хорошо. Если бы я играл против Слизерина в матче, то мне пришлось бы попотеть, чтобы выиграть.

Теперь же, на лице слизеринца появилась довольная улыбка. Уж если сам Мальчик-Который-Выжил говорит, что с ним бы попотел, то что говорить об остальных. Хотя Малфой не мог не признать, что летает Поттер неплохо. Он это видел, пусть и издалека. Жаль, что он не увидел какая у него метла.

А тем временем, Гарри продолжил объяснять:

— Со всего нашего потока, никто метлой по лицу не получал, один только ты. Да и в воздухе, прости за слова, ты держишься так себе. Даже Миа, хоть на первом уроке с небольшим трудом, но держалась на метле лучше, хоть до этого она о таком и не знала и не летала.

— Опять ты об этой лохматой заучке, Поттер!!! Влюбился? Фу, какой позор — знаменитый Гарри Поттер влюбился в какую-то грязнокровку…

В этот раз, всё обошлось без вызова на дуэль, хотя Гарри очень этого хотел. Вместо этого, Рональд Уизли получил два сильных (для двенадцатилетнего парня) удара в под дых, и один в нос, который с громким хрустом, сломался. Сам же гриффиндорец, упал на землю, держась за нос и плача. Его палочка выпала из кармана, за которой он и потянулся. Но не успел. На палочку, со всей силы наступил Малфой.

— И ничему жизнь дураков не учит, — вздохнул Драко, как и остальные слизеринцы удивляясь поступку рэйвенкловца. — Должен сказать, Поттер, что я в одном согласен с Уизелом. Отпрыску такого древнего рода как твой, не престало якшаться с такими людьми, как та же самая гр… То есть Грейнджер, — поперхнулся последним словом Малфой, увидев как мгновенно вспыхнули глаза рэйвенкловца яростным светом.

Гарри снял очки, делая вид что протирает линзы. На самом деле, он послал в них магический импульс, таким образом, наполняя энергией. Теперь, ещё один такой импульс, и накопители выпустят всю эту энергию, что позволит отбросить одного человека. Не взрослого, конечно, но на Малфоя хватит, если что.

— Драко, надо поговорить. Наедине, — сказал Гарри, надевая очки. — Разумеется, после того как ты переоденешься. Буду ждать тебя, в заброшенном классе на третьем этаже.

— А с чего ты решил, что я приду? — с вызовом спросил Малфой.

Гарри улыбнулся, перешагивая через хныкающего Уизли и бросил, уходя:

— У меня есть парочка секретов, которые, как я думаю, тебе очень понравятся. Жду тебя через час.

* * *

К тому времени, как Драко был готов встретиться с Поттер-Эвансом, у Гарри уже всё было готово. Сейчас же, ему предстояло сделать то, чего он не любил делать — надевать на себя маску, такую же, какую надевают на себя Малфои, выходя в свет.

Спустя ровно час, слизеринец вошёл в нужный кабинет, и тут же замер на месте. Рэйвенкловец сидел за столом, спокойно попивая чай, на столе стояла ещё одна чашка с чаем, и вазочка с дорогим печеньем.

— Здравствуй, Драко, — спокойным, но в то же время, холодным голосом, произнёс Поттер-Эванс, указывая рукой на второй стул. — Присаживайся.

Гостю кабинета пришлось усиленно моргать, чтобы прогнать наваждение. На секунду, ему показалось, будто на стуле сидит его отец. Он часто, точно так же приглашал своих гостей, начиная беседу таким голосом. Обычно, это не всегда заканчивалось хорошо.

Малфой сел на предложенный стул, не решаясь сразу взять чашку с чаем.

— И о чём же ты хотел поговорить, Поттер? К чему весь этот балаган?

— Я хотел поговорить об одной интересной семье, Драко. Которая в сентябре тысяча шестьдесят шестого года, высадилась в Англии, вместе с Вильгельмом Завоевателем.

— При чём здесь моя семья? — приподнялся из-за стола Малфой.

— Успокойся, Драко. Сядь, и выпей чай. Вот, молодец, — улыбался Гарри, когда собеседник, поразмыслив, сел и взял в руки чашку. — Так вот, маг из этой семьи, используя дружбу с будущим королём Вильгельмом, выпросил себе земли и золото, и продолжил в Англии свой Род. Но вот беда — здесь, в магическом мире, они оказались новым, молодым Родом, на который не обращали внимание, и пришлось каким-то образом завоёвывать себе репутацию, хотя с учётом тех качеств, которые воплощал в себе мистер Арманд, не удивительно, что у них получилось.

Гарри сделал глоток чая, отправив себе в рот парочку печенек, стараясь не смотреть на то, какими глазами на него смотрит юный Малфой.

— Опустим парочку десятилетий, в которых эта новая семья, зарабатывала свой капитал, и обратимся к четырнадцатому веку, и магу по имени Николас. Мерзкий тип, должен сказать — он казнил и пытал многих магглов, но самое плохое его деяние, это помощь в распространении чумы. Как он избежал наказания — неизвестно. Думаю, при помощи денег.

— И вот, мы переходим к следующему его потомку — Люциусу Первому. Как и остальные из его семьи, он был против магглов, но тут, внезапно — влюбляется он в магглу, правда, королевских кровей, а получив отказ, проклял её. Самое интересное, он был не первым, кто полюбил девушку, не волшебницу. Через сто лет, маг по имени Септимус, женился на такой девушке, но не на богачке, а из семьи со средним достатком.

— Зачем ты всё это говоришь?! — не выдержал слизеринец.

Не снимая с себя маску, Поттер-Эванс улыбнулся.

— Ты оскорбляешь других, Драко, ставишь себя выше всех. Ты смеешь называть тех, у кого родители не маги — грязнокровками. Но факт в том, что за этими словами, ты прячешь тайну. Тайну всей своей семьи. Которая заключается в том, что твоя кровь гораздо грязнее чем у них, ведь этих детей, выбрала сама магия. Они не грязнокровки, Драко, а первородные. И твоя семья, прекрасно это понимала, поэтому, она не была настолько фанатичной, как те же самые Мраксы и Лестрейнджи, ведь это могло привести к не совсем приятным последствиям. Ой, печенья кончились.

Драко, смотревший и слушающий Поттер-Эванса, бросил взгляд на вазочку, а потом на свои руки. В одной из них была чашка, в другом печенье. Когда это он успел его взять?

— Добби! — произнёс Гарри, и рядом с ним появился домовик, что вызвало у слизеринца новый приступ удивления. — Добби, будь добр, можно ещё печенья и чая мне, и моему собеседнику.

— Как пожелаете, Гарри Поттер-Эванс, сэр, — поклонился домовик. По первому щелчку пальцев, вазочка наполнилась печеньем, по второму щелчку, в чашках был долит чай.

— Спасибо, Добби. Можешь отдохнуть.

Домовой эльф ещё раз поклонился, и с громким треском исчез. Малфой, смотрящий на это всё, пришёл в себя только через минуту.

— Это… Это же был…

— Добби, Драко. Домовик, которого я купил у твоего отца анонимно. Я его выкупил и принял в свою семью, поэтому я так много знаю о твоей семье.

— Я скажу отцу, и…

— И что, Драко? Напугаете меня? Вы даже не сможете в открытую на меня напасть, или, как вы умеете, действовать тайно и через других.

— Почему это ты так решил? — вздёрнул нос блондинчик.

Поттер-Эванс пожал плечами, делая глоток чая.

— Род Поттеров не младше Рода Малфоев, Драко. Моя история и история моих предков, гораздо древнее твоей. И поверь, не менее богата. Если вы попытаетесь что-то сделать против меня, я могу выпустить в массы такую информацию, о которой ты и не знал, например — правда ли, что служить тёмному лорду можно под Империусом? Ух ты, сколько времени уже. Я ведь обещал Мии, что мы пойдём гулять возле озера, а теперь чуть не опаздываю.

Гарри резко встал со стула, допив чай и пройдя мимо слизеринца, хлопнул того по плечу.

— Мне не нужна вражда, Драко, я согласен и на нейтралитет с тобой. Просто, перестань унижать тех, кто не настолько хуже тебя. Увидимся.

Выйдя из кабинета, Гарри прижался спиной к стене, глубоко дыша и вздрагивая.

— Фу, ненавижу быть таким. И как только Малфои умудряются хорошо себя чувствовать в таком амплуа?

* * *

Так и не решив с подарком, Гарри решил понаблюдать за своей подругой, чтобы понять, чего бы ей хотелось. И вот тут он заметил, что несмотря на всё, что у неё уже есть, девочка до сих пор была не уверена в себе, как бы Поттер-Эванс ни старался помочь ей избавиться от этого. Ну что же, придётся разработать ещё один план. Как же он не любил планы!

Девятнадцатое сентября в этом году выпало на субботу, и Гермиона уже заранее была готова ко всему, особенно к тому, что могут придумать её друзья. Но как оказалось, вроде бы ничего такого и не произошло. Всё было просто, но девочке было очень приятно. Гарри вытащил её погулять, где на улице устроил на всех пикник. Друзья подарили подарки, которым рэйвенкловка была очень рада, и до самого вечера — Гарри, Гермиона, Сьюзен, Невилл, Ханна и Луна, сидели возле озера, веселясь, рассказывая различные истории друг другу. Больше всего, всех порадовала Луна, которая рассказывала о путешествиях со своим отцом в разные страны. Гермионе, которая тоже часто путешествует с родителями, эти истории были интересны.

В семь часов вечера, распрощавшись с подругами, и поблагодарив за то, что они пришли на пикник в честь её дня рождения, рэйвенкловка вместе с друзьями пошла в башню своего факультета, намереваясь поваляться, и почитать что-нибудь интересное. Например книгу, которую ей подарила Луна. И всё-таки, Гарри был прав — она хоть и немного странная, но это нисколько её не портит, а наоборот, ей очень идёт.

Ответив на вопрос, и пройдя через дверь, девочка вместе с друзьями оказалась в настоящей темноте.

— Что происходит? — кажется, это был Гарри.

— Я не знаю. Гермиона, ты где?

— Я тут, Невилл. Почему тут так темно?

— Сам не знаю, в нашей гостиной всегда было светло.

Словно по волшебному слову (Гарри специально сказал такую фразу, которая служила паролем), прямо перед ними, словно фонарики, зажглись волшебные палочки, с помощью заклинания Люмос. Перед девочкой стоял весь факультет Рэйвенкло, на потолке висела растяжка:

Поздравляем Гермиону Джин Грейнджер с Днём Рождения!!!

От факультета Рэйвенкло.

Шаг вперёд сделали оба старосты: Пенелопа Кристал и Роберт Хиллиард, и заговорили по-очереди.

— Мисс Грейнджер, — официально начал Роберт, — от лица всего нашего факультета, мы хотим поздравить вас, с тринадцатилетием.

— Мы желаем тебе, — продолжила Пенелопа, — чтобы ты всегда оставалась такой же, какая ты сейчас — умная, добрая, жаждущая знаний, но не забывающая о том, что ты ещё и человек.

— Проблема нашего факультета в том, что в погоне за знаниями, мы становимся менее эмоциональными. На первую роль выходят логика, и только потом, эмоции.

— И то, что ты не стала такой, нас только радует. Мы хотим сказать, что уважаем тебя за то, какая ты есть.

Гермиона стояла как громом поражённая. Её поздравил целый факультет. ЦЕЛЫЙ ФАКУЛЬТЕТ!!! на глазах девочки навернулись слёзы. Не может быть, наверно, она уснула. Гермиона даже незаметно пыталась себя ущипнуть, чтобы убедиться, что это не сон. Все эмоции были видны на лице рэйвенкловки, поэтому Пенелопа тепло улыбнулась, чтобы развеять все сомнения.

— Обычно, мы так не поздравляем в открытую, но понимаешь, у нас тут появился один агитатор, который уже несколько дней обходит весь факультет, вот мы и решили собраться. Да и как тут можно отказать такому парню, с огненными волосами.

Услышав такое заявление, Гермиона развернулась назад, где стояли два её друга. И Невилл и Гарри, стояли, подняв палочки вверх, а недавно упомянутый парень, тепло и задорно улыбался. Его глаза слегка светились в полумраке.

— Ну что могу сказать. Поздравляю тебя, Миа. И как весь наш факультет, желаю, чтобы ты оставалась такой, какая ты есть.

Девочка уже не сдерживалась, она плакала, но именно от радости, а не из-за горя. Быстро преодолев расстояние между ней и Гарри, она с такой силой стиснула его в объятиях, что у парня выпала палочка из рук, а по гостиной распространился тихий смех. Снова стало ярко от обычного света, весь факультет одновременно крикнул: С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!! К потолку взмыли снопы искр, которые ударялись о защитный барьер и безопасно разлетались по комнате.

Когда Гермиона отпустила полузадушенного Гарри и обернулась, она увидела стол, на котором стояли подарки. Пусть они были не столько дорогими и для кого-то незначительными, но Гермиона прекрасно помнила слова, которые один раз сказал её огненоволосый друг: важно не то, что тебе дарят, а то, что о тебе помнят.

— Кстати, Гермиона, — прошептала Пенелопа, чтобы их никто не слышал. — В волшебном мире, тринадцать лет это возраст, когда девочки становятся девушками, и могут выходить замуж. Думаю, тебе бы стоило обратить своё внимание, на одного рэйвенкловца.

Гермиона густо покраснела, прекрасно понимая, о ком она говорит, но ответила: мы только лишь друзья!

Староста тихо хихикнула, а именинница незаметно посмотрела на Гарри Поттер-Эванса. Нет, они всего лишь друзья. Хотя близкие. И вряд ли такой парень как Гарри, обратит на неё внимание. Или же…

* * *

Судьба, как известно, очень коварная особа, и любит играть по своим правилам. В этом уже давно убедился Гарри, но недавно получил подтверждение.

Пришёл октябрь, на замок опустился холод, и многие дети начали часто чихать, кашлять, в общем, массово заболели. Благодаря Мадам Помфри, дети быстро выздоравливали, но вот Бодроперцовое зелье, которое давала лекарь, имело побочное действие — три часа из ушей детей шёл дым.

Вначале месяца к Гарри подошёл Роджер Дэвис, охотник сборной Рэйвенкло по квиддичу, который предлагал тому вступить в команду. Естественно, парень отказался, но ответил, что может отдать свою метлу ловцу, чтобы сравнять шансы Рэйвенкло на чемпионате Хогвартса.

Гарри, хоть и избегал Джинни, но часто видел её, и заметил, что она ходит вялая и осунувшаяся. Для Поттер-Эванса, это было уже знакомо — осколок души переходит ко второму этапу, значит, скоро можно начать приводить свой план в действие.

Но проблема была в том, что Гарри не знал как осуществить его таким образом, чтобы не навредить ни себе, ни другим. Даже Джинни. Да, ему приходилось убивать, но он не был намерен допускать неоправданные смерти. Джинни, хоть и одержима им, но ничего плохого ведь не сделала.

Неделю назад, ему пришло письмо и посылка от, кого бы вы думали? От Молли!!! Она извинялась за своё прошлое письмо-Громковещатель, и написала о том, что она узнала, что в той дуэли был виноват её сын, а сам Гарри, правильно поступил, что заступался за друзей. И даже прислала ему печенья!

Рэйвенкловец вздрогнул, когда открыл посылку и увидел кондитерские изделия. Причём он едва не подавился теми словами, которые он никогда не говорил, а только слышал. Коробка с печеньем была сожжена, после того, что он узнал от профессора Снейпа. Да, у него, возможно, разыгралась паранойя, но это не значит, что он был не прав.

Так как в этой жизни, Гарри не так близко сдружился с привидениями, на юбилей смерти призраков его не приглашали, что ему было только на руку. Нет, спасибо. Ему хватило прошлой жизни, когда его чуралась вся школа.

На ужине в день Хэллоуина, всё начиналось хорошо. Ужин был потрясающим, если бы посередине него:

— … рвать… терзать… убить…

Гарри вздрогнул, когда услышал этот холодный голос.

— …так голоден…так долго…убивать…время убивать…

Шрам парня стал гореть огнём, как при приближении Тома.

— Гарри? Ты в порядке? — спросил Невилл, заметив, как друг трёт свой лоб.

— Да. Просто голова заболела, не переживай, Нев. Ох.

— «Я ЧУЮ КРОВЬ. Я чую кровь».

Всё продолжалось не больше нескольких минут, за время которого, Гарри уже пожалел, что не избавился от крестража раньше. Наконец, голос стих, и юный рэйвенкловец, наконец, вздохнул спокойно. Ужин закончился на хорошей ноте, и ученики пошли по своим гостиным. Вот только на третьем этаже, все остановились. Задние ряды напирали на передние, пытаясь узнать, что там произошло. Ответом был крик Драко Малфоя:

— ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА! ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!

Гарри бросил взгляд в сторону, ища взглядом Джинни. Она была очень испуганной, и очень бледной. Пора начинать.

* * *

План по изъятию крестража, был очень лёгким (как он думал вначале). Дождавшись момента, когда осколок души Реддла разбудит василиска, Гарри хотел, чтобы к этому моменту дневник достаточно насытился магией, а изъяв его у Джинни, можно было бы смело и анонимно, отослать его Амелии Боунс, тёте Сьюзен. Уж она точно подняла бы всё Министерство, но выяснила бы — что это такое, и есть ли ещё такие артефакты?

Вечером третьего дня после происшествия, Гарри подошёл к завхозу, который выглядел просто ужасно — было видно, как он горюет по происшествию с миссис Норрис. Это было слышно ещё в тот вечер, когда увидев, что с ней произошло, Аргус Филч завыл как раненный зверь. Гарри видел, как Гермиона едва не заплакала, услышав, сколько боли было, когда завхоз завыл, увидев миссис Норрис.

— Мистер Филч? Мистер Филч! — окликнул завхоза Гарри. Тот, казалось, превратился в зомби. Вроде двигается, но почти не реагировал, когда его звали.

— Мистер Филч, это вам, — парень протянул завхозу небольшую колбу с каким-то зельем. — Это тонизирующий глоток мандрагоры, она поможет миссис Норрис очнуться. Я хотел сам его сварить, но у меня нет и половины ингредиентов для этого. Поэтому, я решил его купить для миссис Норрис. Покупка затянулась, так как это зелье нужно принять в течение двух дней, иначе оно испортится.

На слова завхоза, что он вернёт ему деньги, Поттер-Эванс серьёзно ответил, смотря прямо в глаза:

— Мне не нужны деньги, сэр, они у меня и так есть. Миссис Норрис очень дорога вам, так почему бы мне не помочь вашему горю, особенно, если я знаю, что могу помочь.

Филч смотрел по очереди на рэйвенкловца и на зелье в своей руке. В глазах стареющего человека появились слёзы. Впервые, кто-то из учеников проявил к нему уважение и доброту, не требуя ничего взамен.

— Спасибо тебе, мальчик, — прошептал старый завхоз, сжимая в руке зелье. — Ты не можешь представить, как я тебе благодарен.

Гарри тепло улыбнулся, и, пожелав удачи, быстро пошёл дальше. Его продвижению помогала Карта Мародёров, судя по которой, Джинни Уизли находилась в классе трансфигурации, где больше никого не было.

Наколдовав на себя чары тихих ног и невидимость (хотя больше получилось слегка слиться с окружающей средой подобно хамелеону), Гарри проник в класс. Первокурсница сидела за столом и что-то писала.

— Отключись, — негромко произнёс Поттер-Эванс, указывая палочкой на ученицу.

С палочки сорвался луч, который попал в Джинни и та мгновенно уснула, не сильно ударившись лбом об парту.

— Прости, Джинни, но по-другому никак, — пробормотал Гарри, подходя к ней… И тут же замер. Девочка писала не в дневнике, а на пергаменте, и было это похоже на…

Гарри бросил взгляд на доску и расслабился. Там была домашняя работа по трансфигурации. Видимо, она не успела её записать. Ещё раз извинившись, Поттер-Эванс залез в сумку девочки. Потом ещё раз.

Выходя из кабинета, Гарри бросил через плечо:

— Фините!

Джинни Уизли начала просыпаться, но достаточно медленно, чтобы рэйвенкловец успел уйти. На его лице застыло привычное выражение, будто он собирается что-то сделать, но вот в душе:

≪Доигрался, Гарри. Хотел изменить свою жизнь, и вот результат. И что теперь прикажете делать? ≫

План Поттер-Эванса, о котором он думал несколько месяцев, который он планировал, с треском провалился.

Дневника у Джинни Уизли не было.

Рождественские каникулы — это то, чего ждут дети с большой радостью. Все, кроме одного юного рэйвенкловца — Гарри Поттер-Эванса. А всё дело в том, что он не мог понять, почему крестраж Тома Реддла пропал. Он ведь прекрасно знал, что Люциус Малфой отдал его Джинни Уизли, но что изменилось теперь?

Он видел, как постепенно слабела гриффиндорка, он видел её бледность и вялость… Но что, Мерлин всех подери, сейчас произошло? Сейчас Джинни выглядит лучше, но временами, она опять становится похожа на носительницу осколка души. И да, Гарри ещё несколько раз усыплял Уизли в такие моменты, но как назло, всё было мимо.

Событие, которое произошло с кошкой Филча, естественно привело к тому, что Гермиона снова зарылась в книги, пытаясь узнать, что такое Тайная комната, спрашивала об этом у Бинса… В общем, все как было в прошлом. А разбираться со всем этим пришлось именно Гарри.

Вот только проблема в том, что Гермиона была очень упрямой в отношении книг. До сих пор. Нет, Гарри тоже был не против почитать, но Великий Мерлин, не так же? Сидеть за Историей Хогвартса по несколько часов, потом пропадать в библиотеке, и быть против того, чтобы пойти хоть немного прогулять — здесь явно было что-то не так. Гарри очень не нравилось, что подруга от него отдаляется и от этого, у него снова появилось слабое давление в районе сердца.

Зато радовало то, что дополнительные уроки зельеварения, которые Поттер-Эванс выпросил у профессора Снейпа, проходили очень хорошо. Ну, почти…

— ПОТТЕР!!!

— Да, профессор Снейп?

— ЧТО ВЫ ТУТ СДЕЛАЛИ?

— Э-э-э-м… Учился варить Бодроперцовое зелье, — спокойно ответил Гарри.

— ТОГДА КАК ВЫ ОБЪЯСНИТЕ ЭТО?!

Снейп указал пальцем на потолок. Поттер-Эванс посмотрел наверх, где в нескольких местах красовались следы от зелий.

— Нуууу… Я пытался улучшить это лекарство, и получились некоторые проблемы. У меня уже есть небольшие наработки, которые действуют, но пока что лишь процентов на десять от того, что я хотел.

Профессор зельеварения хлопнул себя ладонью по лбу. Знал бы он раньше, что нарвётся на такого вот… Экспериментатора. Но, с другой стороны, Снейп видел в этом наглом мальчишке самого себя во время учёбы. Если вспомнить сколько всего он делал в Хогвартсе — сколько зелий переделал под себя, сколько заклинаний создал… Но чтобы устраивать такие вот происшествия? Внезапный взрыв в заброшенном классе не считается.

— Поттер, я попробую вам объяснить так, чтобы это поняли даже вы, — начал язвить зельевар. — Пока вы не научитесь внимательности, или хотя бы не успокоите свой экспериментаторский характер, вам противопоказано не то чтобы подходить к котлу, а вообще трогать любые ингредиенты. Вам понятно?

— Профессор Снейп, у меня почти получилось избавиться от побочного действия, в виде дыма из ушей. Только я не могу понять, как получаются эти небольшие взрывы.

— Небольшие?! Поттер, в это зелье входит всего два ингредиента! ВСЕГО ДВА!!! КАК МОЖНО БЫЛО ВЗОРВАТЬ ДВА ИНГРЕДИЕНТА?!

— Э-э-э-м… Ну, я просто начал добавлять дополнительные составляющие в зелье. К сожалению, рог единорога здесь не помогает.

В этот раз, зельевар громко застонал от такого заявления. С такими темпами, в кладовой Снейпа скоро будет пусто, а кабинет превратится в ещё один заброшенный класс. Сразу видно, зельевар от рождения и по крови.

— Ладно, показывайте, что там такого придумали, Поттер, пока вы не взорвали мой кабинет окончательно. Не хватало мне ещё объяснять директору, почему один из учеников погиб в моём классе, — пробормотал зельевар, подходя к ученику, на столе у которого лежали различные пергаменты. Заодно ставя себе зарубку на память — не оставлять этого экспериментатора-любителя одного. Пока, по крайней мере.

* * *

— Миа, пошли уже. Ты сидишь здесь с самого утра. Я, хоть и согласен, что погода не слишком тёплая, но нужно дышать свежим воздухом.

— Гарри, отстань. У меня сейчас много дел. Столько всего нужно написать, да помочь Рону с уроками надо.

Рэйвенкловец поперхнулся.

— Рону?! — не веря в услышанное, спросил парень.

— Да, Рону. Рону Уизли, — спокойно ответила подруга.

— Миа, ты совсем забыла, как он себя вёл?

— Рон уже искренне извинился за всё, что он когда-то сказал. Думаю, и тебе надо его простить. Он просто немного ленивый, и не привык видеть вокруг себя столь талантливых людей как я.

Гарри задумался. Нет, в прошлой жизни, Рон всегда извинялся за свою тупость, и причём искренне, но чтобы сейчас… Хотя, раз подруга говорит, что всё нормально, то почему бы хоть не подумать о таком?

— Хорошо, Миа, я подумаю, — честно ответил Гарри.

— Отлично, а теперь прошу, не мешай мне.

Гарри вздохнул, и вышел из библиотеки. Нет, он понимал, что Миа всегда будет обожать книги, и что ей теперь нравится общаться, а не просто сидеть уткнувшись в книгу, но дружба с Роном? Хотя, может он и правда искренен?

— Эй, Поттер!

Рэйвенкловец сразу узнал этот голос, хозяин которого часто любит растягивать слова.

— Чего тебе, Драко? Я не в настроении, чтобы устраивать разборки.

— Давай отойдем и поговорим, — проигнорировал слова Малфой, пройдя мимо рэйвенкловца. Отойдя на расстояние, и дождавшись пока собеседник поравняется с ним, слизеринец продолжил:

— Хочу предупредить тебя, чтобы ты держался подальше от Уизелов, и внимательное следил за своей… Грейнджер. С учётом особенности её рождения.

— Вот оно как. Драко, это, конечно, приятно, но какая причина того, что ты решил меня предупредить? — прищурил глаза рэйвенкловец.

— По доброте душевной, — буркнул блондинчик. — Какая тебе разница?

Гарри пожал плечами, внимательно посмотрев на представителя факультета Слизерин.

— Разницы, практически нет. Просто если ты говоришь о том, что твой отец подкинул Джинни, так не беспокойся. Этого у неё нет.

— Что?!

— Что слышал, Драко. И даже не спрашивай, откуда я это знаю. Сам догадываешься, кто мне это рассказал.

Малфой громко сматерился, заставив Гарри вздрогнуть. Уж чего-чего, а мата от него, он не ожидал.

— Но спасибо за предупреждение. Не думал, что ты на такое способен.

Рэйвенкловец хлопнул собеседника по плечу, и пошёл в сторону выхода из замка. Без Мии, конечно, скучно гулять и не привычно, но это не значит, что нужно забывать о других.

— Гермиона в последние дни, какая-то не такая, — сказала Луна на прогулке, подняв взгляд на небо.

Шёл первый месяц зимы, но осень ещё пытается бороться за свои права, не позволяя снегу оставаться на земле. Сейчас, пятеро друзей сидели на лавочках во дворе школы, и попивали из чашек горячий чай, любезно предоставленный домовиком Гарри.

— И не говори, Луна. Мне с каждым разом все тяжелее вытащить её на улицу, а всё после того дурацкого нападения.

— Кстати, насчёт нападения, — перебила парня Ханна. — Гарри, ты знаешь, что половина учеников думает о том, что ты вылечил миссис Норрис?

— Уверен, что ничего хорошего, — вздохнул рэйвенкловец. — Но я не мог по-другому, Хэби.

— Ещё раз так назовёшь, получишь в глаз, — фыркнула девочка.

— Как скажешь, Хэби.

Хаффлпаффовка лишь закатила глаза. Признаваться она не хотела, но во-первых — ей нравилось такое сокращение, а во-вторых — так она чувствовала себя в этой компании своей. Гарри всех называет короткими именами, но это звучит так мило, что нельзя обижаться. Осталось только придумать, как назвать этого рыжего дьяволенка.

— Тебе повезло, что у меня в руках чашка, Гарри. Иначе пришлось бы убегать как можно быстрее.

— Мне не привыкать. Приходилось, знаешь ли, убегать от кузена с его друзьями.

Установилось неловкое молчание, которое решила нарушить Сьюзен:

— Гарри, может нам с Невиллом тоже поговорить с Гермионой? Вдруг получится её вытащить на улицу?

— Можно, конечно. Я понимаю, что у неё много дел, просто не хочу, чтобы она себя загоняла.

— Гарри, а вот если честно — ты так заботишься о Гермионе, случаем не потому, что влюбился?

Поттер-Эванс закатил глаза.

— Какая ты любопытная. Скажем так, она мне не безразлична и закроем эту тему, — рэйвенкловец допил чай, и пустая чашка исчезла из его рук. Вот оно, волшебство домовиков. — Пойду, полетаю немного. Кто со мной? Нев?

— Нет уж, Гарри. Один, я ещё не против, но только не обижайся — ты такие пируэты устраиваешь, что у меня душа в пятки уходит.

— Трусишка, — беззлобно ответил Поттер-Эванс, на что Невилл и не думал обижаться.

Махнув друзьям, парень пошёл в сторону своей башни за Громом, намереваясь полетать и проветрить свою голову.

— Только мне кажется, что из этих двоих вышла бы хорошая пара?

— Не только тебе, Ханна, — ответила Сьюзен. — Мне вот только интересно — кто из этих двоих умных, но не наблюдательных рэйвенкловцев, так усиленно глупит?

— Говорят, по статистике такое бывает у мальчиков, так что, думаю, ответ очевидный.

— Тут ты не права, — встрял в разговор Невилл, тоже закончив пить чай. — Здесь не надо быть провидцем, чтобы видеть как Гарри относится к Гермионе. Я точно не знаю, но если даже Гарри скрывает, что Гермиона ему симпатична не только как друг, то получается у него крайне плохо.

— Скорее всего, он не говорит ей это потому, что сам не знает, как Гермиона к нему относится.

— Ты так считаешь?

— Угу, — загадочным голосом ответила Луна, сидя с чашкой в руках, опираясь на спинку скамейки и болтая ногами. И всё-таки она не жалела, что выбрала Хаффлпафф — пусть никто и никогда не слышал о мозгошмыгах и морщерогих кизляках, она уже успела просветить не только весь свой курс, но и полностью свой факультет, и даже немного заинтересовала слизеринцев. А уж сколько новых подписок на журнал… Папа будет очень рад.

Посмотрев на небо, Полумна Лавгуд подумала об одном мальчике со второго курса. Он симпатичный, и хоть внешне этого не видно, в душе он добрый и хороший, просто со своими мозгошмыгами в голове. Луна загадочно улыбнулась, допивая чай.

≪А может, у меня получится уговорить его подписаться на ,,Придиру''? ≫ — подумалось девочке. Ведь как говорит Ханна, иногда мальчишки не могут, или стесняются сделать первый шаг. Так почему бы не шагнуть вперёд ей?

* * *

Летать ему не хотелось, поэтому вместо того, чтобы идти за метлой, Гарри планировал просто сходить и почитать чего-нибудь.

В гостиной, едва переступив порог, Поттер-Эванс увидел Мию. Она сидела на диване и спала, уткнувшись лицом в раскрытую книгу. Можно было бы разбудить её, но ведь она способна взять, и продолжить учится, поэтому Гарри решил дать ей поспать. А заодно, позволить себе насладиться тем, что она спит, и не может его ударить за наглость.

Тихонько, чтобы не разбудить подругу, рэйвенкловец сел рядом, положил себе на колени подушку (для удобства), и уложил девушку, разместив её голову на подушке. Пусть не кровать, но получше, чем спать сидя, уткнувшись в книгу. Для здоровья ни капельки не полезно.

— Зачем ты себя так изводишь, Миа? — тихонько спросил Гарри.

Так же, как делала раньше Гермиона, Поттер-Эванс коснулся её непослушных волос, медленно перебирая пряди. Такие мягкие.

Рэйвенкловец задумался настолько, что не заметил как уснул… Проснувшись утром один…

* * *

Гарри было не очень весело. Можно даже сказать, он сильно грустил. Почему? Ему очень не хватало Мии. Он скучал по ней. Особенно по тому, как можно положить голову ей на колени, и сделать вид что спишь, а самому подглядывать за подругой — как она смотрит куда-то в сторону, тихонько что-то напевая при этом. Чувствовать, как её пальчики играются с его прической, отчего становилось очень хорошо на душе, что даже начинаешь урчать словно кот. Гарри даже отказался от расчески. А смысл? Миа всё равно растрепает его волосы.

Но то, как девушка сама себя загоняет уроками… И ведь как Гарри ни пытался, у него практически не получалось выбраться с Гермионой на прогулку. Девушка немного осунулась, ходила уставшая, но продолжала упрямиться.

И да, на какой-то момент ему почудилось, будто она может быть под влиянием крестража. Но как оказалось, это не так. Рэйвенкловец несколько раз незаметно насылал на сумку подруги заклинание Секо, чтобы сумка порвалась, но когда Гарри помогал ей всё собрать, то никакого дневника не было. Это успокаивало и одновременно нервировало.

Это были не все потрясения. Было ещё одно нападение — окаменел Колин Криви. После того, как Гарри четыре раза, ≪нечаянно≫, взрывал камеру этого первокурсника, тому пришлось в пятый раз посылать письмо родным, чтобы ему прислали камеру. Как в итоге — когда ему прислали посылку, и он побежал её распаковывать, его нашли спустя несколько часов, окаменевшим.

Два раза, к нему подходил Малфой, чтобы поговорить, и оба раза они встречались в том же самом кабинете. Уж не известно из-за чего, но тому были интересны некоторые аспекты его семьи. Особенно, во время второго разговора.

— Поттер, последний вопрос, прежде чем я пойду.

— Спрашивай, Драко, — спокойно сказал Гарри. Надевать маску холодного человека, уже стало входить в привычку.

— Мне интересно, почему многие из твоей семьи, выходили замуж за маглорождённых, а некоторые и за магглов? Неужели в твоей семье, не было понятия — договорный брак?

— Драко, этот вопрос не ко мне, я и не обручён даже. А если быть честным, такое понятие у нас было, но им перестали пользоваться почти сразу.

— Почему? — поинтересовался слизеринец.

Гарри задумался, прежде чем ответить.

— Сказать честно, сам не знаю, но скорее всего, потому что они были уверены — крепкий брак может быть только с тем, кого ты выберешь сам, а не кого тебе навяжут. А зачем это тебе?

— Так, интересно. С моей стороны нет ни одного полукровки, которого я бы знал. Мне пора, Поттер.

Гарри лишь кивнул. Да и перспектива того, что у них с Драко теперь нейтралитет, только радовала рэйвенкловца. Если бы только не Миа…

Так бы Гарри и был в неведении, если бы не один день…

* * *

Одиннадцатое декабря, это последний нормальный день, перед тем как ученикам будет не до отдыха. Все старались отдохнуть напоследок, прежде чем засесть за уроки, ведь через две недели начнутся экзамены. А вот Гарри, сидя сейчас за своим столом в Большом зале, бросал взгляд в сторону стола Гриффиндора, где Миа сидела с Роном, Симусом и Дином, и что-то обсуждали.

Поттер-Эванс уже сам был готов взять, и пойти к ним, если бы не одно но… Выражение лица Рональда Уизли, которое он только что увидел. А точнее, выражение лица и взгляд, когда тот на несколько секунд посмотрел в его сторону. В них было видно злорадство, превосходство, и какой-то триумф. Гарри стало неприятно, но может ему показалось? Чтобы убедиться, ему пришлось дождаться следующего утра, до которого он не спал всю ночь.

Как обычно, Гермиона Грейнджер встала рано утром, оделась, и спустилась вниз, наткнувшись на Поттер-Эванса.

— Гарри? Ты чего тут делаешь?

— Тебя жду, — потирая глаза, ответил рэйвенкловец. — Надо поговорить.

— У меня нет времени. Скоро экзамены, надо готовиться, — быстро проговорила Гермиона, забирая свою сумку.

Но не успела девушка дойти до двери, как её сумка порвалась. Гарри, конечно, решил помочь ей всё собрать, чтобы завязать разговор, но его взгляд остановился на знакомой книге, в которой была закладка. Пока подруга собирала свои школьные принадлежности, Поттер-Эванс, подтянул к себе книгу и раскрыл её, чтобы в ту же секунду, книгу забрала Гермиона, но Гарри успел увидеть название — Оборотное зелье. В душу Гарри закрался страх.

— Миа, что это за… Что это?

— Какое тебе дело? И вообще, почему ты лезешь туда, куда не положено, Поттер?

Гарри отшатнулся как от пощёчины, а уж что он почувствовал при этом… Она никогда так не отвечала, а по фамилии его называла лишь когда обижалась, да и похоже это было, будто ему ответил… Ах ты ж!

— Миа. Скажи пожалуйста, ты ничего не брала от Рона? Печенья там, или ещё что-нибудь сладкое? — спросил парень, дрожа всем телом, мысленно размышляя:

≪Прошу, умоляю, скажи что нет. Пусть это будет влияние крестража, который как-то установил с тобой связь на расстоянии. Мне будет спокойнее, и легче его найти. Пожалуйста! ≫

— О да. Рональд подарил мне коробку вкусного, домашнего печенья от его мамы, когда подошёл мириться, — с каким-то придыханием ответила Гермиона, взгляд у которой стал мечтательным.

— CENSORED!!! CENSORED!!! CENSORED!!!

Ну, рано или поздно, это должно было случится. Гарри Поттер-Эванс громко, трижды ругнулся матом, причём это было так внезапно, что даже Гермиона Грейнджер замерла на месте, забыв, что должна идти в библиотеку, делать уроки за Рона.

— Идём! — взял её за руку Гарри, таща за собой.

— Куда ты меня ведёшь, Поттер?

— В одно место. Сейчас узнаешь.

— Я с тобой никуда не пойду! — начала вырываться девушка.

— Чёрт возьми ГЕРМИОНА! ПОВЕРЬ МНЕ ХОТЬ НА ОДНУ МИНУТУ, И ПРОСТО, МОЛЧА, ПОЙДИ СО МНОЙ! ЭТО ВСЁ, О ЧЁМ Я ТЕБЯ ПРОШУ! — закричал Гарри, не выдержав.

В глазах подруги он видел борьбу, которую она вела сама с собой, и лёгкий кивок показал рэйвенкловцу, что победила та сторона, за которую ещё держится девушка. Которая ему верит и доверяет. Но сколько это ещё будет продолжаться?

Гарри повёл Мию в одно место, в котором ему помогут, правда, если этот человек захочет помочь. Дверь в кабинет зельеварения открылась резко, так как парень открыл её с ноги. В кабинете уже находился профессор Снейп, да не один, а с Драко Малфоем.

— Мистер Поттер, что вы забыли в моём кабинете в такую рань, без предупреждения, да ещё и пытаетесь выбить мне дверь? — тихим голосом, в котором так и сквозила ярость, спросил зельевар.

Малфой же, смотрел на двоих рэйвенкловцев с недоумением. Какого чёрта они пришли, когда он хотел обсудить со своим крёстным важные вопросы?

— Профессор Снейп, мне срочно нужна ваша помощь. Уизли отравили Гермиону.

— Что ты несёшь, Поттер?! — взорвалась Гермиона, вырывая руку.

— Прости меня, Миа, — негромко произнёс Гарри, доставая палочку, и указывая на подругу. — Отключись!

Рэйвенкловка, не успев даже отреагировать, уснула, падая на пол, но Гарри успел её подхватить, чтобы она не ударилась об пол, и усадил за парту.

— Она меня убьёт, когда придёт в себя, — пробормотал парень, с болью смотря на подругу, и обернулся к зельевару.

— Мистер Поттер-Эванс, — впервые вне урока, Снейп назвал ученика полной фамилией, — если вы поссорились со своей девушкой, я ничем вам не помогу. И это не означает, что вы можете вот так вот ворваться в мой кабинет!

Гарри очень хотел взорваться и высказать этому человеку всё, что он сейчас думает, но ведь он не тот глуповатый ученик, каким был в прошлом. Снейп не верит, потому что у него нет данных, нет доказательств. Гарри глубоко вздохнул, чтобы избавиться от страха.

— Сэр, просто проверьте её — это всё, что я прошу. Вы — опытный человек, и единственный зельевар в этой грёбанной школе. Если вы сейчас проверите, и скажете мне, что с ней всё в порядке, я извинюсь перед вами за причинённые неудобства, так как я был не прав в этом случае. Просто проверьте Мию, прошу!

Снейп внимательно осмотрел огненоволосого парня, который дрожал так, будто вокруг него температура ниже нуля. Что же, он проверит мисс Грейнджер, хотя бы из-за того, чтобы парень в открытую сказал о признании своей не правоты, если что. Его отец никогда такого не делал.

— Отойдите в сторону, мистер Поттер.

Едва мальчишка отошёл, Северус сделал несколько шагов вперёд, и начал делать пасы палочкой. Уже с первой секунды, глаза опытного зельевара едва не вылезли из орбит. А через минуту, бросив рэйвенкловцу: ≪Разбудите мисс Грейнджер≫, Снейп подошёл к своей полке.

Гарри снова указал на Гермиону палочкой, произнеся:

— Реннервэйт (1).

Девушка медленно стала приходить в себя, и когда она открыла глаза, у Гарри в руках была колбочка с зельем.

— Ваша подруга должна это выпить, прежде чем ей можно будет помочь, — ответил на немой вопрос Снейп.

Поттер-Эванс шагнул к подруге, но та уже встала из-за парты, готовясь кричать.

— Миа, послушай. Ты отравлена, это, — он поднял колбу, — поможет тебе.

— Ты считаешь, что я совсем дура?! Чтобы я взяла что-то, что сварил этот крючконосый болван?! Ты совсем больной, Поттер?

— Да выслушай меня наконец!!!

— Я ПОШЛА К ПРОФЕССОРУ ФЛИТВИКУ, ПОТТЕР! — уже кричала во весь голос девушка, не хуже Громковещателя. — КАК ТЫ ВООБЩЕ ПОСМЕЛ ИСПОЛЬЗОВАТЬ НА МНЕ ЗАКЛИНАНИЕ?! НАДЕЮСЬ, ТЕБЯ ВЫПРУТ ИЗ ШКОЛЫ, И ДАЖЕ ТВОЯ СЛАВА МАЛЬЧИКА-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ ТЕБЕ НЕ ПОМОЖЕТ!

Гермиона Грейнджер развернулась и двинулась на выход, но тут…

* * *

POV Северус Снейп. Мысли.

Когда ко мне в кабинет ворвался мальчишка с огненными волосами, я был готов ко всему, даже к тому, что тот захочет снова заняться зельеварением. Даже когда увидел, как он тянет за собой свою сокурсницу Грейнджер, всё равно был готов ко всему. Но явно не к этому.

— Профессор Снейп, мне срочно нужна ваша помощь. Уизли отравили Гермиону.

Ничего себе заявление. Мало того, что мальчишка просит помощь, так ещё и утверждает, что его подругу отравили эти предатели крови. Хотя, в начале года он что-то такое говорил, и даже интересовался, но вроде, он говорил это в свою сторону.

Я всегда был любознательным магом, причина тому — практически полное отсутствие друзей, если не считать Люциуса, и ещё нескольких Пожирателей Смерти. Я нашёл себя в искусстве варке зелий, в заклинаниях, и это всегда было моей отдушиной. Вот и в этот раз, моё любопытство победило. Ну и заявление Поттер-Эванса, что он извинится если был не прав. Нечасто такое услышишь от ученика.

С первого движения палочки, меня бросило в холод и жар. Мальчишка сказал, что её отравили, но он был не прав. Её ОТРАВИЛИ! Именно с больших букв. Мерлин их возьми, да такое ощущение, что девчонку планомерно травили зельем доверия и слабым любовным зельем в огромных количествах. Да как она после такого вообще пошла со своим другом?! Она уже должна была чуть ли не ноги целовать тому, кто её травил! Да что там говорить — она уже должна была быть послушной собачонкой в руках этих… Не прав был Тёмный лорд. Убивать надо не магглов, но таких вот уродов как Уизли. Да, есть магглы, которые не лучше тех же самых предателей крови, но узнай они, что кто-то травит ребёнка, причём с неизвестной целью… Его бы четвертовали!

Безоар тут не поможет, слишком много его надо, а в таком случае, девочка просто потеряет возможность чувствовать вкус, и возможно, повредит свой пищевод. Всё-таки, в огромных количествах безоар вреден. Лёгкое зелье от отравлений находилось у меня на полке, нужно было узнать, насколько изменено сознание девчонки. Вопрос — как Поттер-Эванс убедит её принять зелье? Хотя, если уж она пришла вместе с ним, значит её доверие к нему пока что сильнее чем зелье.

Крючконосый болван?! От ученицы, которая способна запомнить все слова, которые были произнесены мной на уроках, я ожидал большего, а такой ограниченный словарный запас, можно услышать только от младшего Уизли.

Грейнджер, после крика, развернулась и пошла на выход, даже не желая выслушивать своего друга, просто следуя заложенной ей зельем программе, когда я услышал слово, от которого могут пойти мурашки. Последний раз, такое слово было слышно лишь во время войны:

— Империо!!!

POV Северус Снейп. Конец.

* * *

— Империо!!!

Это был единственный способ, заставить Мию выпить зелье. Она уже совершенно не слушала его, она просто развернулась и ушла. Пусть она потом расскажет, пусть его посадят за использование непростительного заклинания, но если после этого, Мия придёт в себя — он готов.

— Выпей зелье, Гермиона! — громким и повелительным голосом произнёс Поттер-Эванс, хоть его и душили слёзы.

Ему было противно от самого себя, его злило то, что Уизли так поступили с ней, буквально заставляя использовать такое заклинание на ней. На его Мии.

Гермиона, медленно развернулась, пройдя к Гарри, и забрав у него из рук лекарство, одним залпом выпила. И только тогда, он отменил заклинание.

Вначале, глаза девушки ещё были стеклянными, но постепенно, в них начало появляться осмысленное выражение. И помогало этому не только зелье, а то, что она увидела как её друг с трудом не плачет. Изумрудные глаза подёрнулись пеленой от боли, и потемнели.

— Гарри, — тихо произнесла девушка. — Что со мной? Мне страшно.

— Тебя отравили, Миа. Ты главное держись, хорошо? — прошептал Гарри, взяв подругу за руку. — Скоро всё закончится.

Поттер-Эванс повернулся к зельевару, и тот, потребовав идти за собой, повернулся в сторону шкафа, в дальней стене.

— Драко! Присмотри за Мией!

— Поттер, ты совсем…

— ПРИГЛЯДИ ЗА МИЕЙ, ЧТОБ ТЕБЯ! НЕУЖЕЛИ НАСТОЛЬКО ТРУДНО ПОНЯТЬ, ЧТО Я БОЮСЬ ЗА НЕЁ? ПРОСТО ПРИСМОТРИ, И НЕ ДАЙ ЕЙ СНОВА СТАТЬ ДРУГОЙ!

Гарри уже не сдерживался. Он не просто боялся — его затопила паника. Последний раз такое было, когда он на четвёртом курсе встретился с Реддлом в окружении Пожирателей.

— Поттер, то, что вы сейчас увидите, останется между нами, вам понятно? — спросил зельевар, на что ученик лишь кивнул. Ему всё равно, что там будет, даже если трупы учеников, которые не понравились Снейпу, лишь бы он помог Гермионе.

Шкаф медленно отодвинулся в сторону, и перед глазами Гарри предстала небольшая личная комнатка преподавателя, с множеством полочек. А уж сколько тут различных зелий было — просто мечта зельевара. Кажется, он даже видел жидкую удачу.

— Вот, дайте ей это зелье, — произнёс Снейп, отдавая Поттер-Эвансу склянку с темно-синей жидкостью. — Это зелье единственное, что может справится с тем количеством отравы, которые влили в вашу подругу. И надеюсь, вы поясните ей, как глупо она поступила, приняв что-то из рук врага.

— Спасибо, профессор. Я не знаю как вас…

— Два месяца отработок после Рождества, Поттер, — спокойно произнёс Снейп. — будете учиться варить это зелье. Должны же вы, хоть как-то отработать его.

Выбежав из комнаты преподавателя, Гарри протянул своей подруге склянку. Неизвестно, что Драко делал или говорил, но Гермиона ещё держалась, хоть и с большим трудом.

— Миа, сделай один глоток зелья, — сказал парень.

— Гарри… Я не могу… У меня в голове, словно туман.

Поттер-Эванс, пальцем мягко приподнял подбородок подруги, смотря прямо ей в глаза, и улыбаясь своей тёплой улыбкой.

— Ты справишься, Миа. Ты же сильная девушка, разве нет? И потом, я же вроде обещал научить тебя одному заклинанию, помнишь? Приходи скорее в себя, Миа.

Не отрывая взгляд от друга, юная рэйвенкловка забрала склянку, и сделала один глоток. Медленно, но верно, туман из головы стал рассеиваться, пока наконец, девушка не смогла свободно размышлять, но где-то в глубине сознания, туман ещё продолжал существовать.

— Пусть она пьёт зелье по чайной ложке утром и вечером. Его хватит на неделю.

— Спасибо вам, профессор, — поблагодарил преподавателя рэйвенкловец. — И тебе тоже, Драко.

Гарри, взяв подругу под руку, повел в их гостиную. Гермиона просто смотрела вперёд, пытаясь понять то, что произошло.

— Гарри. Ты…

— Всё в порядке, Миа. Всё позади. Сейчас придем в гостиную, и ты поспишь, придёшь в себя и…

— Гарри! — перебила его Гермиона. — Ты использовал Империо. Оно же под запретом, тебя ведь посадят!!!

— Посадят, если узнают, — вздохнул Поттер-Эванс. — Я не мог иначе, ты совершенно меня не слышала. Лучше я сяду в тюрьму, чем позволю кому-то использовать тебя и травить зельями. И хватит об этом, сейчас важнее всего, чтобы ты отдохнула.

Гермиона была готова заплакать. Он…он… Вот же дурачок. Пойти на такое ради неё, подвергнуть себя опасности попасть в Азкабан…

Но девушка не заплакала. Она держалась, ибо боялась, что тогда туман снова поглотит её. Она чувствовала его на краю сознания, и только выпитое зелье, и присутствие Гарри, помогало удерживать его. Гермиона прижалась к другу, держась за него как за спасательный круг.

≪О нет! Я назвала профессора Снейп крючконосым болваном!!! ≫ — подумала девушка в панике. ≪Мне конец!!! ≫

---

Примечания:

1) Реннервэйт — оригинальное название заклинания Оживи.

— Нет! Поттер, не надо!

— Ты заплатишь за то, что ты сделал, Уизли.

— Поттер!!!

— Круцио!

Крик Уизли наполнил комнату, заставляя Поттер-Эванса смеяться, но продолжалось это недолго, уже через сорок минут продолжительных мучений, рыжий не кричал, а только корчился на полу в конвульсиях, лишившись остатков разума.

— И это всё, Уизли? Ненадолго же тебя хватило, а я так хотел повеселиться с тобой подольше. Знаешь, если бы ты не пытался сделать то, что сделал, то остался бы живым. Жил дальше таким же ничтожным, мелким, завистливым существом каким был всегда. А теперь…

Лицо Поттер-Эванса исказила злобная ухмылка, когда он ещё раз указал палочкой на Уизли.

— АВАДА КЕДАВРА!

* * *

— Гарри!!!

— Миа, прости, но ты сама меня попросила рассказать, что мне приснилось.

— Просила, но я же не думала, что тебе снилось такое!

— Уж поверь мне. Я бы с большой радостью проделал всё то, что видел.

— Я, конечно, не против отомстить Рону, но убивать?

Поттер-Эванс напрягся, стараясь не материться, а Гермиона тем временем продолжила:

— Но всё равно, надо что-то придумать, что с ним сделать.

— Так, а вот тут сразу стоп. Миа, ТЫ, ничего не будешь придумывать, и тем более, ничего не будешь делать. Хорошо?

Гермиона недовольно фыркнула, поудобнее устроив свою голову на коленях друга. Гарри, смотря в стену, гладил подругу по волосам.

После того, как Гермиону удалось вывести из того состояния, в которое её вогнал младший Уизли, парочка пришла в гостиную Рэйвенкло. На вялые попытки девушки пойти в свою комнату, Гарри даже не обратил внимание. А если быть точнее, парень просто боялся снова оставить подругу одну, чтобы с ней ничего не случилось. Поэтому, двое рэйвенкловцев устроились на диване в гостиной, где просидев остаток утра и ещё полдня, просто уснули. Точнее, спала в основном девушка, парень изредка дремал, окончательно уснув лишь глубокой ночью. Гермиона устроила голову на коленях друга, развалившись так же, как обычно делал Гарри. Проще говоря — они поменялись ролями.

Никто из рэйвенкловцев на это не отреагировал, если только Невилл, который увидев, что Гермиона и Гарри снова проводят время вместе, заулыбался. Улыбка была недолгой — Гарри быстро ввёл друга в курс дела, создав вокруг них заслон из Муффлиато. Парень ещё никогда не видел, чтобы у Невилла было такое злобное лицо.

Поттер-Эванс попросил Лонгботтома ничего никому не говорить, кроме Сьюзен, что тот и побежал делать.

— Гарри, может расскажем ещё кому-нибудь об этом? Или напоим Уизли сывороткой правды и он сам всё расскажет!

— Кому мы расскажем? Вспомни что сказал Нев после разговора со Сью. Даже если мы заявим об этом, кроме слов у нас ничего нет, никаких улик. Мадам Боунс не сможет начать расследование без доказательств. А насчёт сыворотки — считаешь, что я об этом не задумывался? Во-первых — её нужно не просто сварить, но ещё и настаивать в течение всего лунного цикла, а во-вторых — у нас нет специального разрешения.

— А если…

— Добби тоже не вариант использовать. Даже если с его помощью приобрести или украсть сыворотку, а красть мне не хочется, то для разрешения у нас опять же нет доказательств.

— То есть, мы влипли по полной, — заключила Гермиона, а потом жалобно простонала. — Поверить не могу, что назвала Снейпа крючконосым болваном! Он же меня убьёт!

— Ну, это вряд ли. Хотя на уроках он будет мстить по полной, — хихикнул Гарри, перебирая локоны подруги. — И кстати, Миа. Не Снейп, а профессор Снейп.

Гермиона зажмурилась, пытаясь сдержать улыбку, и завернулась в покрывало, которым вчера вечером укрыл её друг. Хоть с ней и произошло ужасное, сейчас она чувствовала себя счастливой, ведь если бы у неё не было Гарри, кто знает что с ней стало? Он всегда её защищает, помогает ей. Может к словам Пенелопы стоит прислушаться?

— Мило смотритесь. Прямо как семейная парочка, — раздался голос Невилла.

Рэйвенкловка открыла глаза и тут же села по-нормальному, густо краснея, на что Гарри улыбнулся. Прошли лишь сутки, а к его подруге вернулись некоторые особенности её характера.

— Завтрак пропустите, — с улыбкой продолжил Невилл, — а вы вчера и так пропустили обед и ужин. Небось голодны как стая волков.

— И ничего мы не… — начала Гермиона, но тут предательски заурчал её желудок, требуя еды.

— Прости, Миа, но Нев прав. Пора и нормальной еды поесть, а то одними бутербродами, которые приносил Добби, не наешься. Хотя с учётом количества…

— Ладно-ладно, я поняла, — сдалась девушка, не охотно вставая и слегка покачиваясь.

Слабость, которая всё ещё не отпускала Гермиону, была вполне себе объяснима. Столько времени она провела в напряжении, борясь не только с усталостью, но и с действием двух зелий.

— Садись, — произнёс Поттер-Эванс, слегка присев и указывая на свою спину.

— Гарри? Что ты…

— Миа, ты сейчас слаба, и толком передвигаться не можешь. Так что пока не восстановишься, я тебя буду носить на спине.

— Тебе будет тяжело!

Поттер-Эванс слабо улыбнулся.

— Вряд ли ты тяжелее всего того, что я носил, когда жил у Дурслей. Так что перестань уже отбиваться и садись.

Гермиона ещё пыталась немного сопротивляться, но Гарри победил, так что уже через три минуты девушка устроилась у него на спине, крепко обняв за шею.

— Нас же увидят все, — тихо прошептала подруга.

— Ну, лично мне глубоко всё равно на то, что обо мне скажут. Но если сильно стесняешься, тогда скажем, что ты вчера подвернула ногу и не можешь на неё наступать.

Рэйвенкловка, густо краснея, спрятала своё лицо уткнувшись в затылок Гарри, когда они тронулись в путь. Невилл же, идя следом, только и мог, что улыбаться, смотря на эту картину.

≪Лохматая парочка≫, — мысленно окрестил своих друзей Лонгботтом.

Большой зал встретил всех троих разговорами и смехом, которые тут же оборвались, едва они вошли. И если Невилл проскочил практически незаметно, то вот за остальными двумя рэйвенкловцами следили не только ученики, но и преподаватели.

Гермиона продолжала прятать своё лицо, поэтому то, что она покраснела, все увидели лишь когда Гарри усадил подругу за стол, зато лицо самого парня, кроме обычного задора, светилось как новогодняя ёлка.

Взгляды, которые были устремлены на Гермиону и Гарри, были разными: некоторые смотрели с улыбкой на лице (в основном факультеты Хаффлпафф и Рэйвенкло, и некоторые учителя), кто-то с непониманием или завистью. Причём в основном завидовали по-хорошему, мол, повезло девчонке, её чуть ли не на руках носят (а то, что Гарри принёс подругу на спине, это мелочи). Но был один взгляд, который далёк от остальных, потому что принадлежал он Рону Уизли. Тот смотрел на парочку так, словно пытался заавадить их глазами. Те, кто сидел поблизости, даже слышали, как скрипят его зубы.

— Гарри, ты немного перестарался.

— В смысле? Оу.

Поттер-Эванс посмотрел на стол перед подругой, который судя по количеству еды, был для целой роты бойцов.

— Ну с кем не бывает, Миа. Зато можешь быть уверена, что в этой еде нет ничего постороннего, — улыбнулся парень своей обычной улыбкой, указывая на свои перчатки. — Да и тебе полезнее есть побольше.

— Но не столько же!!!

— У нас с тобой растущие организмы, которым нужно питаться. Кстати, ты приняла зелье?

— Сейчас приму, папочка, — закатила глаза Гермиона, доставая из кармана склянку и принимая ровно одну ложку, вздрогнув после этого. — Фу, на вкус такой противный.

— Зато полезный.

— Насчёт полезности я тебе напомню, когда будешь сидеть в стоматологическом кресле, на работе у моего папы, — ответила Гермиона, загадочно блеснув глазами.

Как раз в это время, Гарри начал пить чай, а услышав слова подруги сразу же подавился, отчего Невиллу пришлось хорошенько похлопать друга по спине. Гермиона захихикала на реакцию парня, отмечая про себя, что у неё больше нет того желания рваться в сторону Гриффиндора, как было последние несколько недель. Нет, и сейчас тоже было такое, но это чувство было сильно притуплено действием зелья.

Когда девушка хихикнула, Гарри посмотрел в сторону стола Гриффиндора, прямо на Рональда Уизли. Встретившись с ним взглядами, Поттер-Эванс злобно ухмыльнулся получив в ответ точно такой же взгляд (хотя сравнивать их обоих то ещё сумасшествие).

Практически все преподаватели смотрели на парочку с улыбками, особенно выделялись Минерва МакГонагалл и Филиус Флитвик. Даже Дамблдор улыбался, а единственный человек, который сидел как всегда с маской безразличия, был Северус Снейп, но это было не удивительно.

Как только закончился завтрак, Гарри снова усадил Гермиону себе на спину, даже не обращая внимания на то, что это происходит при всей школе.

— Гарри, — тихо проговорила девушка, когда парочка вышла из Большого зала, — пообещай мне кое-что.

— Что именно, Миа?

— Ты никогда не будешь использовать Непростительные заклинания против людей. Это противозаконно, и тебя могут посадить за это.

— Ну, я как-то и не планировал ими пользоваться, а вчерашнее не в счёт.

— Пообещай!

— Ладно-ладно. Я обещаю тебе, Гермиона Джин Грейнджер, что не буду пользоваться Непростительными заклинаниями против людей, без исключительно веских на то оснований. И даже не спорь со мной, Мия. Ибо в выборе между смертью от моей Авады десятка-другого Пожирателей смерти и твоей смертью… Для меня выбор очевиден.

* * *

С возвращением подруги, Гарри снова начал радоваться всему сущему, но не забывая об одном мерзком гриффиндорском ублюдке, которого парень мечтал пытать сутками. Великий Мерлин, он буквально хотел в этот момент стать Томом Реддлом, и пытать, пытать, пытать. Но вместо этого, приходилось придумывать новый план, оставив поиски крестража на потом. Всё равно, пока он снова не активируется или хотя бы не перейдёт на второй этап у нового носителя, ему его не найти.

Чтобы подруга быстрее пришла в себя, Гарри решил выполнить своё обещание, и научить её заклинанию Патронуса. Это было не очень легко, если учесть, что после такого количества зелья доверия, магический потенциал девушки сильно ослаб.

— Миа, тебе нужно вспомнить самое светлое воспоминание, которое у тебя было, или самой придумать это воспоминание, — терпеливо объяснял парень. — И сконцентрировать на нём как можно сильнее, иначе, кроме вспышки света ничего не будет.

— Гарри, я всё понимаю, но у меня есть один вопрос — откуда ты знаешь о таком заклинании, о котором не знаю я? — прищурилась девушка.

— Я ведь говорил, что нашёл в своём доме записи родителей. Помнишь? Это было летом.

Гермиона на минуту задумалась, вспоминая тот день, и мотнула головой.

— Чёрт возьми! У меня до сих пор проблемы с памятью, я не могу быстро соображать!

— Успокойся, Миа. Прошло всего три дня, а профессор Снейп сказал, что тебе нужна неделя. Давай я попробую тебе помочь. Экспекто Патронум!

Серебристый олень проскакал по заброшенному кабинету, отчего во всей комнате будто включили солнце. Гермиона расслабилась, почувствовав это тепло, и расслабленно улыбнулась, поднимая палочку. Ладно, она попробует ещё раз и ещё раз, ведь ей так интересно это.

* * *

Северус Снейп уже какой день подряд не спал толком, отчего он стал одним из тех преподавателей, которые чаще всего патрулируют школу. Причина этого — глупые планы Дамблдора и отравление мисс Грейнджер. Будучи зельеваром и прекрасно зная, на что способны те или иные зелья, Снейпу было противно от того, что сделали Уизли. Одно дело травить врага, но привязывать к себе человека таким образом… Играть на чувствах при помощи зелий…

Как бывший Пожиратель, он не мог не признать, что тот же самый Империо предпочтительнее зелья доверия.

Сегодняшнее настроение Снейпа было гораздо лучше, чем вчера. Он уже поймал три парочки старшекурсников и лишил каждого по тридцать баллов. Как хорошо, что Основатели при создании школы вложили в неё чары, которые помогают учительскому составу находить те парочки, у которых слишком играют гормоны. Причём ещё до того, как они зайдут слишком далеко — не хватало ещё, чтобы в Хогвартсе появились молодые родители.

— Миа, ты делаешь всё не так!

— Гарри, я делаю такое впервые!

Снейп замер на месте, услышав голоса двух второкурсников. Так, подождите… Что?!

— Осторожнее!

— Сейчас, потерпи немного!

— Я уже устала!

Чары не работают, хотя это и понятно, потому что они рассчитаны на учеников от пятого курса и выше. А вдруг… Вдруг зельевар просто не так всё понял? Именно с такими мыслями Снейп подошёл к двери поближе.

— Я всё, Миа. Чувствую себя, словно выжатый лимон.

— Ну Гарри! Я хочу ещё раз попробовать! Это ведь в первый раз, когда у меня получилось!

Так, всё. Это было последней каплей для Снейпа.

— ПОТТЕР, ГРЕЙНДЖЕР!!! ЧТО ВЫ ТУТ… — с криком ворвался зельевар, даже не пытаясь думать о том, что за ней происходит. Но как оказалось, всё было совсем не так.

Второкурсники (Слава Мерлину одетые), стояли с палочками на изготовку и просто колдовали. Снейп с трудом сдержался, чтобы облегчённо не вздохнуть.

— ЧТО ВЫ ТУТ ДЕЛАЕТЕ В ТАКОЕ ВРЕМЯ? — продолжил кричать преподаватель.

— Тренируемся и изучаем магию, профессор, — спокойно ответил Гарри, тяжело дыша и вытирая со лба пот.

— И что же вы такое изучаете, в одиннадцать часов вечера во вторник?!

— Заклинание Патронуса, сэр! — ответила радостная рэйвенкловка, совершенно не пугаясь того, что их нашли. Вечером. После отбоя.

А вот Снейп смотрел на детей как на чудо природы. Они что, издеваются над ним? Ни один ребёнок не способен использовать заклинание Патронуса, даже у взрослых в боевых ситуациях он не получается, а они утверждают, что пытаются его вызвать?

— Мисс Грейнджер, я так понимаю, противоядие не только не помогло вам, но и притупило ваши умственные способности, — Снейп перестал кричать, зато теперь, его голос начал буквально сочиться язвительностью. — Иначе почему мне кажется, что вы держите меня за идиота и в наглую врёте? Хотя нет, как я мог забыть. Я же ведь крючконосый болван, так?

Девушка тут же сильно покраснела, когда зельевар начал напоминать такое, но от смущения её спас Гарри:

— Профессор Снейп, мы правда изучали Патронус и у нас всё получилось. Экспекто Патронум! — воскликнул парень, взмахивая палочкой, призывая Сохатого.

Зельевар, помимо удивления, выразил слабое презрение, увидев оленя, сразу вспоминая, кто превращался в это животное. Как же его злили эти три анимага, если бы не Дамблдор, об этом бы уже давно знало Министерство. Как и об оборотне. Хотя, вроде директор и не знал об анимагах, но в это верится с трудом.

Северус повернулся в сторону Грейнджер, сверля её взглядом, на что девушка ответила:

— У меня всего раз получилось, профессор, да и до Гарри мне очень далеко. Всего лишь какая-то неясная тень.

— Миа, хватит себя так унижать, — произнёс Гарри, подходя к подруге. — Ты хорошая волшебница, и многое можешь. Поверь, я уверен на сто процентов, что если бы я сам был на твоём месте, то даже не смог бы и дымок из палочки извлечь.

Следующую фразу, он произнёс девушке на ухо, отчего зрачки Грейнджер расширились, а взгляд на Снейпа стал с нотками неудобства и кажется страха. Это что же такого сказал Поттер? Грейнджер глубоко вздохнула, бросив на Поттер-Эванса быстрый взгляд, и подняв палочку произнесла, покрывшись румянцем:

— Экспекто Патронум!

Никогда ещё Снейп не был в таком сильном шоке как сейчас, когда увидел образ животного, буквально на секунду сорвавшееся с палочки девочки.

— По десять баллов с каждого, за нахождение вне гостиной после отбоя, и радуйтесь, что не снял больше, — с трудом держа себя в руках (которые тряслись), произнёс Снейп, сверкая глазами.

Поттер-Эванс, уже привычно усадил себе на спину Грейнджер, собираясь уходить, когда она сказала:

— Профессор Снейп. Простите за тот случай. Ну, когда я назвала вас…

— Две недели отработок после Рождества, мисс Грейнджер, — холодно произнёс зельевар, смотря в след уходящей парочки.

— Видишь, Миа, — сказал девушке Поттер-Эванс, когда они отошли на достаточное расстояние от кабинета. — Всего лишь две недели отработок. А теперь представь, если бы ты назвала его сальноволосым уб…

— Гарри, молчи!!! — оборвала его Гермиона, уткнувшись в затылок парня. — Даже представить страшно, что я чуть так не назвала профессора!

Рэйвенкловец тихо хихикнул, продолжая идти и стараясь не жмуриться от удовольствия. Дыхание подруги так приятно касалось его шеи, что с каждым разом делать это было тяжелее.

— Кстати, у меня к тебе есть одно предложение, — Гарри не мог видеть лица Гермионы, всё-таки, глаз на затылке у него нет, он буквально чувствовал, как от неё полыхнуло жаром от смущения. — Как ты смотришь на то, чтобы вместе со своими родителями присоединиться к нам на Рождество, в Годриковой лощине?

— К нам? — переспросила девушка.

— Ага. Я собирался провести Рождество с Сириусом и пригласить Ремуса, но хотел бы, чтобы присутствовали ещё ты, Эмма и Дэвид. Что скажешь?

Гермиона думала долго. Секунд двадцать. И не потому, что она решала соглашаться или нет — она-то сразу была согласна на это предложение — она пыталась придумать, что написать родителям, чтобы и они согласились.

Едва оба ученика скрылись за дверью, Северус сел на свободный стул, унимая дрожь. Когда мисс Грейнджер использовала Патронус, зельевар проник в её разум, и тут же вылетел оттуда как пробка. Мда, не такого он ожидал, и это несмотря на то, что о слишком близких отношениях эти дети и думать не думают. Но всё равно, слишком личные мысли.

О чём там спорили Филиус и Минерва? Третий или четвёртый курс? Что же, придётся поддержать Флитвика и будет просто чудо, если заместитель директора окажется права… Особенно после Патронусов, которые он сегодня видел.

— Лили, — тихо прошептал Снейп.

* * *

Полугодие вышло для Гарри непостоянным. Были провалы, как в случае с дневником, но были и победы, как с возвращением подруги. Зелье, помогающее Гермионе справиться с отравлением, закончилось, теперь, ей приходилось принимать Восстанавливающее зелье, чтобы вернуть магический потенциал.

Естественно это вылилось не просто в зависть, а в настоящую ненависть от Уизли. Рон постоянно пытался подловить Гарри, напасть на него со спины или из-за угла, но засады проваливались. Благодаря карте Мародёров, Поттер-Эванс постоянно знал, где находится его противник, а с помощью мантии-невидимки, он сам устраивал Рону засады, или подставлял так, чтобы его ловил Филч. Да и бояться Рона, с учётом его сломанной палочки, склеенной скотчем, не стоило.

Большую опасность представляли близнецы и Джинни. Первые — потому что прими они сторону брата, и Гарри ждёт полный привет. Эти ребята очень изобретательны. Слава Мерлину, сейчас им глубоко плевать на придирки Рона.

А опасность от юной Уизли была совсем другая — она просто продолжала за ним следить, как маньяк, и это жутко бесило Гарри.

В субботу, за два дня до начала экзаменационной недели, открылся (а потом по-любому закроется) дуэльный клуб, под предводительством Локхарта. Прекрасно зная, что там произойдёт из-за одного тупого павлина, Гарри с трудом смог уговорить свою подругу прикинуться больной, и сходить в Больничное крыло. Когда девушка согласилась, парень так крепко обнял её, что едва не треснули кости, а когда Гарри поцеловал подругу в щёку, то она покрылась таким румянцем, что нельзя было не умиляться.

Открытие дуэльного клуба было таким, каким помнил Поттер-Эванс. Локхарт одетый в несуразную мантию, развёл рекламу о себе, о том какой он великий. Гарри про себя подумал:

≪Посмотрим, какой вы великий, после рождественских каникул≫.

После весёлого, но не очень долгого полёта так называемого тренера от Экспеллиармуса Снейпа, началось адовое месиво. Ладно, началась просто глупость — учебная тренировка. Как и раньше, всех разбили по парам, и Гарри впервые решил, что ему понравился дуэльный клуб. Его соперником оказался Рон Уизли.

— Обменяйтесь приветствиями! — скомандовал с подмостков Локхарт.

Гарри и Уизли, не сводя друг с друга глаз, кивнули.

— Палочки на изготовку! На счет «три» попытайтесь разоружить противника. Только разоружить, никакого насилия. Раз… два… три!

Эх, а как сильно Гарри хотелось врезать этому рыжему уроду. Но увы — в попытке насолить своему противнику, Рон выкрикнул: — Флиппендо!

Как итог, его сломанная палочка отразила заклинание назад, и в полёт отправился сам гриффиндорец, заставляя остальные парочки дуэлянтов смотреть на это и смеяться. Громче всех смеялся Драко Малфой.

— Уизли, ты как был неудачником, так и остался им до сих пор, — смеялся слизеринец, под общий смех остальных учеников.

Это было последней каплей для рыжего, тот сразу бросился на Малфоя с кулаками, но в ответ, Драко произнёс: — Серпенсортиа!

Длинная, чёрная змея вылетела из палочки, шлепнувшись на пол перед Роном, поднявшись и разинув пасть, готовясь к броску. Уизли резко остановился, упав на задницу и отползая назад от опасности.

— Стойте смирно, — с наигранным добродушием произнес Снейп. — Я ее сейчас уберу.

— Нет уж, позвольте, я! — вмешался Локхарт и устремил на змею свою палочку. Но змея не исчезла, она взмыла в воздух и опять шлепнулась на пол. Только в этот раз, чешуйчатое существо развернулось и начало угрожать Драко. Гарри резко прыгнул вперёд, преграждая путь змее.

— С-с-с-стой с-с-смея! — заорал Поттер-Эванс. Магически созданное существо остановилось, неподвижным взглядом смотря на Гарри. Рэйвенкловец медленно присел, протягивая руку вперёд.

— Полс-с-и с-с-сюдаа.

Змея послушно подползла ближе, забираясь на руку змееуста. В Большом зале такая тишина, что можно было слышать, как где-то неподалёку летают привидения.

— Драко, ты в порядке? — спросил Гарри, слегка поворачиваясь к слизеринцу, держа змею на вытянутой руке. Тот кивнул, смотря на рэйвенкловца. Смотря на змею, Гарри задумался:

≪Она послушалась меня, несмотря на то, что её создал не я. Кажется, я знаю, как избавиться от следующих нападений! ≫

* * *

— Внимание пассажирам! Поезд Гарри-Экспресс отправляется, просьба пристегнуть ремни!

— Гарри, я уже сама могу передвигаться. Ты не обязан со мной носиться.

— Сегодня последний день, перед тем как мы поедем домой. И между прочим, через десять минут у нас промежуточный экзамен по трансфигурации.

— Ой! Тогда скорее, пока мы не опоздали!

Лохматая парочка, как уже окрестили Гарри и Гермиону не только их друг, но почти вся школа, на полной скорости помчалась в сторону кабинета трансфигурации. Точнее, бежал только Гарри, подруга сидела на его спине и подгоняла друга. Для рэйвенкловца, это уже было в порядке вещей, вот так носиться с Гермионой. Во-первых — он ей сразу сказал, что пока они не поедут домой, будет носить подругу по школе, а во-вторых — какая никакая тренировка.

Весть о том, что Поттер-Эванс является змееустом, распространилась по школе за один день, и что удивительно, его практически не сторонились. Практически. Да, были те, кто в сторону Гарри говорили, что он Наследник Слизерина, но таких было процентов пятнадцать от общей массы учеников.

Правда, самая большая проблема, была в том, что против рэйвенкловца ополчились близнецы, всё-таки, прирождённые гриффиндорцы не могут терпеть всё, что связанно со змеями. Особенно если учесть, что два дня назад нашли окаменелых Джастина и Почти Безголового Ника, привидение Гриффиндора, и школа погрузилась в настоящую панику. И теперь, все Уизли (кроме Джинни) чуть ли не на всю школу трезвонят о том, что виноват во всём Поттер-Эванс, который пытается уничтожить всех тех, кто перешёл ему дорогу. Знал бы Рон, как на самом деле его хочет убить Гарри…

Но вот друзьям было всё равно, что он оказался змееустом. Больше всего, порадовала именно Луна:

— Парселтанг — это не язык тёмных магов, — произнесла она. — На самом деле, это язык природы.

— А как же то, что на нём говорили только…

— Просто совпадение, Гарри, — спокойно ответила девочка. — Ходят легенды, что остальные Основатели тоже умели разговаривать с животными, в частности, Годрик Гриффиндор умел разговаривать со львами.

— И не стоит забывать, что были и светлые волшебники, которые разговаривали на парселтанге, — добавила Сьюзен. — Так что, можешь успокоиться, Гарри, ты явно не наследник Слизерина.

— Пфф, а я и так спокоен. Как будто мне хотелось быть по крови связанным с Основателем, — фыркнул парень, закатывая глаза. Впереди у него очень интересное Рождество, и волноваться по таким мелочам ему не хотелось. Гораздо важнее и опаснее то, что произойдет после…

Семестр закончился, и дети, с радостными улыбками, начали собираться домой, чтобы хоть на некоторое время покинуть школу, в которой творится нападение на учеников. А кто бы остался? Уизли считать не будем.

Рано утром, приехав в карете, шестеро друзей оказались на станции, рассаживаясь в купе поезда Хогвартс-Экспресс, разговаривая и смеясь. Вдобавок к этому, все пытались смутить Лохматую Парочку.

— Мне кажется, или за последнее время вы двое стали как-то ближе друг к другу? — спросила Ханна, когда они сели на свои места, а поезд тронулся, увозя всех в Лондон.

— С чего это ты решила? — поинтересовалась Гермиона.

— Просто, вы так жмётесь друг к другу, когда сидите рядом, — хихикнула хаффлпаффовка, указав на друзей.

Гарри и Гермиона одновременно повернули головы друг на друга, замерев. Кончики их носов едва касались друг друга, заставляя обоих вздрогнуть, покрыться румянцем, и быстро отсесть друг от друга на небольшое расстояние.

— Тебе кажется, Сьюзен! — воскликнула Гермиона, отчаянно краснея, и стараясь смотреть в окно, а не на тех, кто сидит в купе. Но Луна, видя отражение подруги в оконном стекле, тихо хихикнула, и легонечко толкнула Невилла, прошептав тому на ухо:

— Невилл, ты мне поможешь в одном деле?

— Каком?

— Не сейчас, но дело будет касаться наших лохматиков.

На последнее слово хихикнул уже рэйвенкловец, а на вопросительный взгляд Сьюзен и Ханны, тот просто слегка кивнул в сторону Лохматой парочки, которые старались не смотреть друг на друга, и несмотря на то, что они демонстративно отсели на расстояние, уже через полчаса Гермиона снова оказалась рядом с Гарри.

Во время поездки были обсуждены многие вопросы, касающиеся прошедшего года. Самое главное — что делать с Роном Уизли? Сьюзен и Невилл пообещали, что попробуют найти способы, чтобы этот гриффиндорец получил своё за то, что натворил. Первая хотела найти ответы у своей тёти, а второй — решил поговорить с бабушкой. Луна предлагала отдать Уизли каким-то неведомым животным, что-то наподобие мозгошмыгов, которые проникнут в его голову и заставят рассказать обо всём, что он сделал, не нанеся ему серьёзного вреда. Под такие интересные разговоры (а что может быть интереснее обсуждения шанса насолить врагу), ребята приехали на платформу девять и три четверти, где на выходе тут же и разделились.

— Вы точно не хотите присоединиться к нам на Рождество? Дом в Годриковой лощине достаточно большой, чтобы мы все там уместились, — спросил Гарри у друзей.

— Точно-точно, — ответила за всех Ханна, нетерпеливо топчась на месте, словно чего-то ожидая. — Не волнуйся за нас. Всё, нам пора.

— И чего это они? — удивилась Гермиона, видя, как четверо друзей убежали от них, словно опаздывали на важное мероприятие.

— Кто их знает, может, у них уже есть планы? Кстати, твои родители точно согласны прийти ко мне?

— Конечно, согласны, или ты сомневаешься в том, что я говорю тебе правду? — прищурилась девушка.

Гарри только лишь мотнул головой, взяв подругу за руку и двигаясь в сторону барьера. Гермиона слегка покраснела, когда Гарри взял её за руку, но даже не подумала, чтобы сопротивляться. На выходе, ему пришлось отпустить Гермиону, чтобы не выслушивать подколы от Сириуса, и чтобы не смущать подругу перед её родителями. По крайней мере, сейчас.

— Гарри, помнишь, ты упоминал, что у мистера Люпина какая-то пушистая проблема? — спросила Гермиона, пытаясь найти, где стоят её родители.

— И тебе стало интересно, что это за проблема? — хихикнул Поттер-Эванс, снизив голос до полушёпота. — Ну, ничего особенно нет, просто Ремус — добрый оборотень.

— ОН КТО???

Крик девушки заставил многих магглов обернуться.

— Тише, Миа. А то всех перепугаешь. Да, он именно такой, как я сказал.

— Но разве он не опасный? — тихо спросила Гермиона.

— Только в полнолуние, а до него ещё три недели. Поверь мне, Миа, он очень добрый, даже несмотря на свою проблему. Я это знаю и помню.

— Я тебе верю. Просто теперь придётся подготовить к этому маму и папу.

— У тебя всё получится, я уверен. О, а вот и наши встречающие! — воскликнул Гарри, махнув куда-то рукой.

Гермиона проследила взглядом, и увидела крёстного своего друга и своих родителей, стоящих неподалёку. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы добежать до папы и мамы, и оказаться в их объятьях. Гарри же подходил неторопливо, смотря на эту встречу с радостной улыбкой.

— Привет, детёныш! — поприветствовал крестника Блэк, стискивая его в объятьях.

— Привет, Бродяга! Выглядишь куда лучше, чем в прошлый раз!

— Да и чувствую себя отлично! Здравствуй, Гермиона.

— Здравствуйте, мистер Блэк, — ответила девушка, закончив обниматься с родителями.

— Можно просто Сириус, — улыбаясь, произнёс Бродяга. — Я ещё не настолько старый, чтобы такая юная леди называла меня мистером.

— Хорошо… Сириус. Я рада видеть, что вам уже гораздо лучше. Вы вместе с нами отправляетесь?

— Нет, Миа, — ответил за своего крёстного Гарри. — Мы сразу отправимся в Годриковую лощину, надо приготовиться к Рождеству. И я очень рад, что вы присоединитесь к нам на этом празднике! — обратился парень к родителям подруги.

— Мы очень рады, что ты пригласил нас, Гарри, но нам придётся выехать пораньше, чтобы приехать вовремя.

— Не беспокойся, Эмма. У нас есть свои способы, добраться как можно быстрее, — сверкнул глазами Поттер-Эванс, намекая на магию. — Я надеюсь, вам понравится поселение. Особенно Дэвиду.

Судя по выражению лица отца Гермионы, он явно догадался, что население Годриковой лощины не просто обычные люди. Попрощавшись, семья Грейнджеров двинулась в сторону выхода с вокзала, и едва они скрылись, с лиц Гарри и Сириуса сошла улыбка.

— Гарри, ты писал, что с Гермионой случилась неприятность и что об этом нельзя писать в письме. Но вроде она в порядке. Так что случилось?

— Не здесь, Сириус. Давай лучше домой отправимся и поговорим.

Зайдя за угол, Блэк взял своего крестника за плечо, и оба мага сразу аппарировали в Годриковую лощину, где зайдя в дом, тут же расселись в гостиной. Гарри в течение двадцати минут рассказывал своему крёстному о том, что происходило с сентября: о том, что его перчатки обнаруживали в напитках посторонние зелья, о мании самой мелкой Уизли, и о странном поведении Гермионы после нападения.

— Гарри, — подал голос Блэк, когда крестник, рассказал о том, как он стал подозревать, что его подругу отравили. — Я всё понимаю, но почему ты решил, что в этом виноват именно Рон или Молли? Особенно если вспомнить, что мальчик сам оскорбил Гермиону в том году. Зачем им это нужно?

— Поверь мне, Сириус, у меня есть причины так считать. Рон найдёт любой способ насолить мне, за свои унижения и из-за зависти, а Молли… Да я уверен, что это именно она, если и не в открытую сказала, то точно намекнула, что поможет своему Рониксу. Ты знаешь, как этот рыжий кусок…существа учится? А если учесть, что этот предатель крови постоянно жалуется и скулит о несправедливости, то можно догадаться, что узнав об очень умной ведьме, которая учится на том же курсе, его мать спокойно решится пойти на такое. Кто знает, что у неё в голове творится? Если они готовы идти на такое, то они очень опасны, Сириус.

В словах крестника была логика, но поверить в то, что Молли на такое способна… Всё-таки, они вместе состояли в Ордене, и сражались против Тёмного Лорда.

— Но сейчас, с Гермионой всё в порядке. Может тебе показалось, что её отравили?

— Просто ты не дослушал. Вначале года я узнавал, есть ли способы привязать к себе человека, где и узнал о заклинании Империо и различных зельях, в том числе и о зелье доверия. Даже о побочных эффектах узнал, и у Гермионы они проявлялись: проблемы с памятью, тяга к этому рыжему засранцу. Да и на уроках, заклинания Гермионе стали даваться с трудом. А уж когда я услышал, каким голосом она стала говорить о Роне…

Сириус видел, что Гарри тяжело говорить, в его глазах, которые он сейчас закрыл, ещё были отголоски той паники. Блэк уже хотел сказать крестнику перестать рассказывать, когда Поттер-Эванс резко распахнул глаза.

— Я очень сильно испугался, Сириус. Я так не боялся, даже когда тётя Мардж спускала на меня своего пса. Миа не слышала меня, не хотела, чтобы ей помогли, даже когда я привёл её к профессору Снейпу, у которого было противоядие. Мне…мне пришлось использовать Империо, чтобы Миа его приняла.

Блэка словно огрели по голове бревном. Гарри попросил помощи у Нюниуса…то есть, у Северуса, и он… Он помог? Не может такого быть…

Но последние слова крестника, помимо недоумения, вызвали в Мародёре ещё и злость. Раз Гарри применил это Непростительное заклинание на своей подруге, значит, на это должна была быть ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ веская причина. Здесь явно не просто подозрения Гарри. А уж если учесть, что он до сих пор не в Азкабане…получается, Северус ничего никому не сказал!

— И что же ты теперь намерен делать?

— Пока не знаю, Сириус. У меня есть только моя уверенность и мои слова. Из Гермионы отрава выведена и даже если бы она осталась, связать это с Роном было бы тяжело. Да и выпечки у нас не осталось, чтобы предъявить её в качестве улик. Но я это так не оставлю, и заставлю заплатить за это всех тех, кто в этом замешан. Клянусь!

Бродяга, смотря прямо на Гарри, сразу же понял на кого тот сейчас был похож. У Джеймса всегда сверкали глаза, когда он придумывал очередную проказу, но вот такой взгляд у него был, только если его особенно сильно злили. И это никогда не предвещало ничего хорошего. Поэтому Блэк ни слова не сказал, когда над крестником сверкнула магическая вспышка, принимая его клятву.

— Когда я был здесь в последний раз, — произнёс мужчина, осматривая интерьер гостиной, — тут всё было разрушено. Но сейчас, у меня такое ощущение будто и не было того случая. Словно Волан-де-Морт и не приходил сюда.

— Знаю, я специально просил, чтобы всё было так же как и раньше, как я всё помню, — постучал пальцем себе по голове Поттер-Эванс. — Я рад вернуться домой, хоть он и большой для меня, поэтому я и купил ещё один.

— Причём поближе к Гермионе, да? — усмехнулся Бродяга, на что крестник скрестил руки на груди, нахмурившись. Над попытками выглядеть невозмутимо и грозно одновременно, Блэк смеялся ещё пять минут, прежде чем смог остановиться, и его лицо стало виноватым. — Гарри, я должен извиниться перед тобой.

— Извиниться? За что?

— За то, что я тогда отдал тебя. Когда я вынес тебя из дома в тот день… И узнав, что мои друзья уже мертвы… Я не мог адекватно думать. Я просто отдал тебя Хагриду, и пошёл искать этого ублюдка Питера, вместо того, чтобы забрать и воспитывать. И тем самым обрёк тебя, своего крестника, на десять лет жизни с этими…этими…

— Сириус! — Гарри прервал крёстного. — Тебе не за что извиняться. Откуда ты мог это знать? Да и потом, если бы ты меня забрал, а потом произошёл тот случай с Петтигрю, тебя могли не просто посадить, а отдать дементорам. А я всё равно попал бы к Дурслям, хотели бы мы этого или нет. Не вини себя.

Блэк вымученно улыбнулся на слова крестника, а Гарри решил отвлечь крёстного одним вопросом, который ещё волновал с лета.

— Сириус, а не расскажешь, почему папа разнёс свой мотоцикл? Я помню ваш с ним разговор, когда он чинил твой мотоцикл, и ты как-то это упомянул…

Блэк, услышав вопрос, громко рассмеялся, явно вспомнив тот день.

— О, ничего особенного, детёныш. Просто Джеймс отпраздновал твоё рождение вместе с нами, и ночью ему в голову стукнуло устроить спор, мол, он с одного раза попадёт в дерево и переломит его. Спорили на галлеон.

— А причём тут мотоцикл? — недоумевал парень.

— Гарри, Джеймс был пьян. В таком состоянии попасть в цель нелегко. Нет, Джеймс, конечно, попал, вот только не в дерево, а за него. А за ним стоял мотоцикл.

Теперь засмеялся сам Гарри, пытаясь представить эту картину, а тем временем, часы пробили два часа дня.

— Надо пойти и привести Ремуса, — произнёс Сириус, вставая с кресла. — А то если это не сделать, он сам не придёт, стесняется после…

— Я понимаю. Как только найдёшь, приводи сюда, как бы ни отпирался, — улыбнулся Гарри. — Заодно я пока что схожу в банк, кое-что проверю — обязанности Лорда требуют.

— Хах, двенадцатилетний Лорд, — усмехнулся Мародёр. — Чего только не узнаешь.

— А ты не узнавай, крёстный, а тоже принял бы лучше статус Лорда. Я, конечно, понимаю, что вы с семьёй были не в ладах, но это не причина отказываться от своего наследия. Наоборот, это способ изменить себя и свою репутацию. Ладно, отправляемся.

* * *

Сколько раз Гарри жалел, что решил стать Лордом, трудно посчитать. И появлялись эти мысли только тогда, когда он сидел здесь. В банке. Напротив Блордака. С этими проклятыми всеми Богами документами. Хоть ему и удалось спихнуть всё на советника, раз в два месяца ему приходилось приходить сюда и вчитываться в состояние дел своей семьи. Обычно, хватало того, что Гарри просто делал вид, что внимательно просматривает документы и всё, но был конец года, и теперь приходилось на самом деле читать очень внимательно. Так, а это интересно.

— Мистер Блордак, сэр. Простите, а что это за пункт? Здесь в графе написано, что за год было куплено более двухсот склянок Костероста и сто пятьдесят Бодроперцового зелья, а рядом проценты от покупок. Что-то, я не понимаю ничего, у меня ведь никто ничего не покупал.

— Лорд Поттер-Эванс, я в нашу вторую встречу вам об этом рассказывал, — начал гоблин, смотря прямо в глаза. Парень слегка смутился, но Блордак не собирался отчитывать его. Ну кто в двенадцать лет, сможет запомнить всё, что говорят банкиры? — Вся эта страница, содержит ваши доходы от продажи упомянутых зелий. Когда их покупают, то сорок процентов от продажи капают в ваш сейф.

— А почему? Какого, Мерлин всех побери, мне идут деньги за все эти зелья, которые тут написаны?

— Мерлин тут не виноват, — усмехнулся Блордак. — Это было заведено ещё с двенадцатого века, родоначальником вашей семьи, Линфредом Стинчкомбским. Именно он был создателем множества средств, среди которых было много лечебных. В вашем сейфе есть свитки с записями по вашему предку, и если хотите, я могу предоставить их вам.

Гарри только лишь кивнул на эти слова, и гоблин вышел из кабинета, оставив юного Лорда одного, который просидев несколько минут не двигаясь, заулыбался. Если его предок создал такие зелья, значит, он должен был быть великолепным зельеваром. Хе-хе, теперь понятно, почему у него так лежит душа к зельям. Не только из-за мамы, но и из-за его далёкого предка. Значит, стать Мастером зельеварения ему сам Мерлин велел. И даже Мастер для обучения у него уже есть, осталось его убедить.

* * *

Поттер-Эванс вернулся домой спустя три часа после того, как он пришёл в банк, и был нагружен несколькими свитками. Он сразу же занёс их в лабораторию мамы (а теперь уже его), и вызвал Добби.

— Здравствуйте, Гарри Поттер-Эванс, сэр, — радостно произнёс домовик, поклонившись.

— Привет, Добби, — улыбнулся рэйвенкловец. — У меня к тебе есть одно важное дело. Вернее два дела, но первое очень срочное. Завтра Рождество, и у нас в доме будут гости, вот я и хотел у тебя узнать — ты сможешь приготовить рождественский ужин?

От такой просьбы, домовой эльф пришёл в неописуемый восторг, обняв Гарри за ногу, благодаря за такую просьбу, и с громким треском исчез. Сириус и Ремус появились спустя полчаса, оба весёлые, но не пьяные.

— Привет, Ремус, — поприветствовал оборотня хозяин дома, помня, что тот просил называть его по имени.

— Привет, Гарри. Спасибо за приглашение, я очень рад. Но разве я не буду стеснять родителей твоей подруги? С учётом моей… Проблемы.

— Не волнуйся. Мы с Гермионой уже это обсудили и она обещала подготовить Эмму и Дэвида. Так что можешь смело чувствовать себя тут как дома. Добби?

Эльф тут же появился перед Гарри.

— Прости, если отвлекаю, но не мог бы ты показать гостям, где они могут расположиться?

— Добби будет счастлив провести гостей Гарри Поттер-Эванса в их комнаты, сэр.

Оба Мародёра смотрели на эту сценку с лёгким удивлением, ведь в основном, маги стараются делать вид, что не замечают домовиков, либо наказывают их. Гарри же, общался с эльфом уважительно, как с членом семьи. Сириус, вспоминал Кричера, домовика своего Рода. Как бы Блэк к нему ни относился, он же тоже часть его семьи. Интересно, как он там?

* * *

Рождество. Гарри уже забыл, когда он ждал его с таким нетерпением.

— Нервничаешь, детёныш? — усмехнулся Блэк, смотря, как крестника слегка трясёт.

— И ничего я не нервничаю. Просто не выспался, вот. Ничего особенного.

— Не переживай, проведу им небольшую экскурсию и доставлю твою будущую невесту и её родителей в целости и сохранности.

— Да чтоб… Сириус! Вот только попробуй сегодня на ужине выкинуть что-нибудь подобное! Заколдую и скажу, что так и было!

Блэк только рассмеялся на такое заявление, и аппарировал в Кроули, оставив смущённого крестника одного. Ремус решил пройтись по Годриковой лощине, посмотреть, как тут всё изменилось за столько времени. Спустя десять минут, из подвала вышел гоблин — весь в грязи, но если Гарри правильно понял, то он был очень довольным.

— Мы закончили, мистер Поттер-Эванс, — проскрипел гоблин-рабочий.

— Отлично. Идёмте посмотрим!

Спустившись вслед за гоблином в подвал, и пройдя через одну незаметную дверку, сокрытую чарами иллюзий, они попали в огромный зал, который Гарри заказал ещё в начале октября. Изначально парнишка хотел тут сделать тренировочный зал, а то отжимания, бег, и гири, уже слишком мало для него. Но теперь у него была другая цель.

— Выходы?

— Прорыты с учётом вашей дополнительной просьбы. Всего сделано три выхода, и если не знать где они, их не найти.

— Это превосходно. Вы отлично постарались, мистер Родпарк.

— За это вы и платите, мистер Поттер-Эванс. Ещё какие-нибудь пожелания?

Гарри мотнул головой, говоря этим, что сейчас ему ничего больше не нужно, и заплатив нужную сумму, вернулся в гостиную. Пока гости не пришли, парнишка решил почитать вторую часть книги по ментальной магии, посвящённую чтению мыслей. И у него есть одно существо, у которого надо прочитать мысли (хотя умеет ли он думать, это ещё вопрос).

* * *

Гермионе очень нравилась Годрикова лощина, которая наполовину состояла из магов. Для неё было удивительно видеть, что маги и магглы живут вместе, и это с учётом того, что почти все маги не любят находиться вместе с обычными людьми. Но больше всего, девочке сейчас хотелось прийти наконец к месту назначения.

Рэйвенкловка сама прекрасно понимала, что ей очень хочется увидеть Гарри, и как она догадывалась, явно не просто так. Да, несмотря на то, что они знают друг друга всего полтора года, он ей нравился, причём очень, но говорить ему она боялась. Потому что она сама не понимала, почему у неё такие эмоции.

Гарри всегда был рядом с ней, они помогали друг другу по мере сил, но вот совсем недавно, её друг сделал кое-что, из-за чего она про себя называла его великим волшебником. Он спас её, не дал стать марионеткой в руках Рона Уизли. Девочку до сих пор бросало в дрожь и злость от этой мысли — этот… человек, едва не превратил её в свою послушную собачку, и чуть не отнял её магическую силу своими зельями! Ну что же, если Гарри найдёт способ отомстить Рону по полному, она с радостью ему поможет. Когда сможет разговорить на этот счёт своего друга. А говорить про то, как сильно Гарри ей нравится, Гермиона пока что не собиралась, ведь надо понять — это на самом деле, или просто она это чувствует из-за того, что он её спас.

К нужному дому они пришли спустя час, и дверь им открыл Гарри. Выглядел он непривычно — в Хогвартсе он ходил в школьной форме, летом, как Гермиона помнила, он носил обычные шорты, в общем, он ничем не выделялся. Но вот в обычных потёртых штанах и лёгкой майке (и это если учесть, что на улице холодно), Гарри выглядел совсем как обычный парнишка своего возраста. А то, как зажглись его глаза, едва он увидел гостей, заставило Гермиону улыбнуться.

— Всем привет! — поприветствовал всех Гарри с широкой, радостной улыбкой. — Я очень рад вас видеть! Проходите, чувствуйте себя как дома!

Внутреннее убранство дома выглядело потрясающе. Родители Гермионы несколько минут рассматривали место, в котором они оказались, и тут буквально всё говорило о том, что это дом волшебника — одна только люстра, которая светится без лампочек, чего стоит. А портреты, изображения на которых двигаются? Дэвид Грейнджер минут пять провёл возле одного из них, пытаясь понять, как такое возможно. Общими усилиями обеих дам, мужчину смогли увести на кухню, где родители Гермионы познакомились с Ремусом.

— Гарри, ты это сам всё приготовил?! — воскликнула мама Гермионы, увидев стол, на котором было большое количество еды.

— Нет, Эмма, если бы я готовил сам, то точно бы не управился, — усмехнулся мальчик. — Мне очень серьёзно помогли.

— А ты умеешь готовить?

— Умею, и очень хорошо. Приходилось учиться, пока жил у Дурслей, — лицо Гарри на несколько секунд изменилось, приобретя суровость, а в глазах появилась злость, но мальчик быстро пришёл в себя, мотнув головой, и снова улыбнулся. — Раз все собрались, то прошу к столу!

Поттер-Эванс помнил все рождественские ужины, на которых он был в обеих жизнях, но даже самое первое Рождество вдали от его ≪родственников≫ не шло ни в какое сравнение с сегодняшним. Тогда он просто был рад, что, наконец, его никто не будет терроризировать на празднике, заставляя готовить, а если хоть что-то он сделает не так, то следующую неделю обязательно просидел бы в чулане.

Сейчас Гарри просто радовался, что может сидеть в окружении людей, которым доверял, с кем можно поговорить. Сириус и Ремус рассказывали о своих школьных годах и проказах, которые они устраивали. Эмма и Дэвид смеялись, слушая их рассказы, Гермиона слушала это с огромным интересом, Гарри даже показалось, будто ей хочется самой проделать то же самое. Постепенно, разговоры от взрослых перешли к детям.

— Гермиона, а как у вас с Гарри проходит учёба? — поинтересовался Ремус.

— Всё прекрасно, мистер Люпин! — затараторила девочка, услышав вопрос об учёбе. — Мы уже столько всего узнали. Я сейчас первая в трансфигурации среди второго курса, зато Гарри первый в зельях, и если бы на дополнительных уроках у профессора Снейпа он не пытался экспериментировать, то тогда Гарри не приходилось бы получать настолько огромные домашние задания и отработки у мистера Филча.

Взрослые беззлобно рассмеялись, увидев как смутился Поттер-Эванс, а девочка продолжила:

— Ещё мы изучили много новых заклинаний, которые я хотела показать маме с папой. Гарри, тут ведь тоже можно колдовать? — с надеждой спросила рэйвенкловка.

— Можно, Миа, можно, — усмехнулся парнишка. — И что ты хочешь показать?

— То, чему ты меня научил перед каникулами, конечно. Заклинание Патронуса!

Сириус и Ремус подавились, услышав ответ. Гарри хорошенько стукнул обоих ладонью по спине.

— Мне послышалось? — откашлялся Сириус. — Вы оба изучаете Патронус?

— Не просто изучаем. Мы уже можем вызвать наших защитников! — победно заявила Гермиона, едва не подпрыгивая оттого, чтобы показать всем.

— Телесный Патронус, — тихо прошептал Ремус, откидываясь на спинку стула. — В вашем возрасте.

— А разве это не все могут? — поинтересовался у оборотня отец Гермионы.

— Нет, Дэвид. Это самое светлое заклинание высшего уровня, и не все маги способны вызвать даже серебряную дымку, что уж говорить о Телесном Патронусе.

Гарри и Гермиона переглянулись друг с другом, словно разговаривая без слов, что не укрылось от взрослых. Одновременно, дети вынули свои волшебные палочки, и произнесли:

— Экспекто Патронум!!!

С обеих концов палочек сорвались серебряные лучи, и по кухне проскакал вначале величественный олень, а следом за ним не менее величественная лань. Они оба озарили помещение не только светом, но и теплом. Родители Гермионы тут же обняли свою дочь, а вот Сириус и Ремус сидели так, словно их стукнули по голове чем-то тяжёлым.

— Лань и олень. Лили и Сохатый, — очень тихо прошептал Сириус, с трудом сдерживая непрошеные слёзы, увидев Патронусы, которые были у его друзей.

— Чтобы научиться, нам пришлось тренироваться после отбоя, — смущенно продолжила Гермиона. — Правда, один раз нас всё-таки нашёл профессор Снейп, и лишил каждого по десять балов, за прогулку после отбоя. Он тоже не верил, что мы тренировали заклинание Патронуса, пока мы ему не показали.

Родители улыбнулись, и слегка пожурили дочь за то, что она нарушила школьное правило. Хотя Дэвид, конечно про себя, был рад, что его любимая дочь не сидит целыми днями только за книгами, как это было до поступления в Хогвартс. И благодарить за это, надо этого паренька, который сидит рядом с Гермионой.

Мама Гермионы, отпустив дочь, шагнула к пареньку и тоже обняла его.

— Спасибо тебе, Гарри. За то, что помогаешь Гермионе. Я очень рада, что у неё есть такой замечательный друг как ты.

— Не за что, Эмма, — смущённо проговорил Поттер-Эванс, сразу же поняв, у кого именно его подруга научилась так обниматься.

Дэвид тоже подошёл к Гарри и пожал ему руку. А затем дал очень лёгкий подзатыльник мальчику.

— Это за то, что ты нарушаешь правила вместе с моей дочерью, — с улыбкой сказал Дэвид и рассмеялся.

Остальные взрослые рассмеялись, смотря на смущённого парнишку, даже Гермиона негромко хихикнула.

— Ну ты даёшь, детёныш! — отсмеялся Сириус. — Весь в отца. Джеймс также любил гулять после отбоя, правда использовал для этого мантию-невидимку.

— Только я стараюсь не шалить. В открытую по крайней мере.

— То есть, тот случай на Заклинаниях это не шалость? — поинтересовалась Гермиона.

— Всё произошло нечаянно! Честное слово!

— А что он сделал? — не выдержал уже Ремус.

— Когда профессор Флитвик спрашивал Рона Уизли, Гарри заклинанием вытащил из-под него стул, поэтому когда тот садился, то с грохотом рухнул на пол.

— Я просто проверял, работает ли заклинание. И не успел его предупредить об этом, — спокойно проговорил парнишка. И только Сириус понял, что Гарри и не хотел даже предупреждать рыжего.

— Кстати, Сириус. А почему ты называешь Гарри детёнышем? — спросил у Мародёра Дэвид.

Блэк рассказал родителям девочки об анимагах, и под удивлённые взгляды обоих, превратился вначале в большую чёрную собаку, а потом обратно в человека.

— Это потрясающе! — зааплодировал Дэвид вместе с остальными. — А так любой маг может? А ты, Ремус, тоже анимаг? Гермиона говорила, что у тебя есть какие-то проблемы по пушистой части.

Сириус рассмеялся на такое заявление, а вот Люпин стал серьёзным. Сегодняшний день был лучшим за последние годы, и он не хотел рассказом о своей звериной ипостаси портить этот день. Гарри внимательно посмотрел на мужчину, и встретившись с ним глазами, кивнул ему.

— Нет, я не анимаг, — вздохнул Ремус. — Моя проблема гораздо тяжелее, чем можно представить. Видите ли, ещё в детстве, во времена прихода к власти Волан-де-Морта, мой отец оскорбил одно существо по имени Фенрир Грейбек. Он был оборотнем, и незадолго до моего пятого дня рождения, он проник в наш дом и напал на меня. Отец едва успел зайти в мою комнату и отогнал его, но к сожалению, я с того дня стал оборотнем. И из-за этого, вся моя жизнь полетела под откос. Только в Хогвартсе у меня появились друзья, один из которых впоследствии оказался предателем, а двое погибли. Из всей нашей компании, остались только я и Сириус.

— Это ужасно! — воскликнула Эмма, чем удивила Люпина. Он-то думал, что его сейчас будут считать мерзким порождением тьмы. — Неужели у магов совсем нет лекарства от этого?

— Аконитовое зелье, или как его ещё называют, волчье противоядие, совсем недавнее открытие. Его изобрели в середине семидесятых годов и оно должно помогать таким, как я, легче переживать трансформации и оставлять разум человеческим. К сожалению, оно слишком дорогое, а оборотням в наше время практически невозможно найти работу. Да и по своему составу, зелье слишком сложное, для того чтобы варить его в домашних условиях.

— Поэтому я и продолжаю работу мамы, — вставил в разговор свои пять кнатов Гарри.

— Какую работу? — спросил Ремус.

Глаза всех сидящих за столом скрестились на огненно-рыжем мальчишке, и только взгляд Гермионы был самым внимательным и вопросительным. Как же так, он что-то знает и ей не сказал?

— В начале лета, я нашёл некоторые записи родителей. И узнал, что мама искала средство от ликантропии. Она хотела помочь тебе, и я намерен продолжить.

— Гарри… Я уверен, что это всё слишком дорого и тяжело. Не стоит…

— Стоит, Ремус, — решительно сказал Поттер-Эванс. — Ты был другом моих родителей, значит, и мой друг и член моей семьи. А насчёт денег… Мне они не настолько сильно нужны, чтобы я за них держался, как те же самые Малфои. К тому же, каким бы я был человеком, если бы не помог тебе? У меня есть деньги, есть природное чутьё зельевара, к тому же профессор Снейп помогает мне улучшать это чутьё. Если мне удастся, то я уговорю профессора Снейпа взять меня в Подмастерье. В крайнем случае, возьму его измором. Так что я уверен, что всё получится.

Гарри говорил это со своей неизменной улыбкой и задором в глазах, что не верить в его слова было тяжело. Люпин еле сдерживался, чтобы не завыть, настолько тяжело ему сейчас было в душе.

Когда он узнал о смерти Лили и Джеймса, он просто сбежал как можно дальше, лишь спустя месяц вспомнив о Гарри. Из-за этого он десять лет провёл в лесах, коря за это сам себя. А вернувшись, он узнал не только то, что Гарри на него не злится, но и о том, что вначале Лили, а теперь и её сын, в поисках лекарства для него и остальных оборотней. Он перед Гарри в неоплатном долгу.

Родители Гермионы, услышав слова Гарри о том, что он хочет стать Подмастерьем у профессора, поинтересовались, зачем ему это нужно. Ответ они получили от Блэка, который некоторое время до этого разглядывал своего крестника. Явно не ожидал от него такого.

— Снейп является самым молодым Мастером зельеварения за последнее время. Если Гарри станет Подмастерьем, а после под его присмотром получит звание Мастера, то перед Гарри откроются практически все двери в магическом мире. Для каждого Мастера верхом мастерства является не только собственно созданные зелья, но и обучение хотя бы одного ученика, только это очень тяжело и непросто.

— Почему? — поинтересовалась Эмма.

— Кроме того, что это очень опасно? Ну, всё может пойти вот так: Снейп посчитает, что Гарри готов стать Мастером, и даже подаст прошение в Гильдию, и вот тут начинается самое тяжёлое — удивить Коллегию Зельеваров. Нужно создать поистине величайшее зелье, причём самого высокого качества. Даже представлять не хочу, сколько раз Снейп добивался признания своего Мастерства.

— Ты очень много знаешь об этом, крёстный. Тоже в мастера подавался?

Блэк невесело улыбнулся.

— Почти, только я звания не получал. Я ведь хотел стать Мастером Боевой Магии, но чтобы стать Мастером в этой области, нужно либо сильно удивить учителя, либо победить его в смертельном бою. Я просто не смог поднять руку на своего учителя, о чём ему и сказал, и он просто отказался от моего дальнейшего обучения. Вот так вот, детёныш.

Ужин постепенно подходил к своему концу, чему Гарри был не очень рад, и чета Грейнджеров стала собираться. Ремус, попрощавшись, ушёл в комнату — ему было о чём подумать. Сириус же взялся проводить гостей — он собирался кого-то навестить и как видел Гарри, кажется крёстный взял с собой бутылку Огневиски, значит, придёт он поздно.

Попрощавшись с Грейнджерами (с трудом вывернувшись из объятий подруги), Гарри позвал Добби.

— Гарри Поттер-Эванс, сэр. Вы вызывали Добби?

— Да, вызывал. Во-первых, я хотел поблагодарить тебя за ужин, он был превосходен. Ты постарался на славу. А во-вторых, я хочу, чтобы ты пошёл сейчас со мной в одно место и обеспечил мою защиту. Я могу на тебя надеяться?

Домовик закивал головой, видя, что его хозяин очень серьёзен и беспокоится о чём-то. Дав Добби указания, и оставив записку на всякий случай, эльф и волшебник исчезли из дома в Годриковой лощине.

* * *

Хогвартс. Тайная Комната.

О таком быстром попадании в это место Гарри и не мечтал, достаточно было попросить Добби перенести его сюда и всё. И сейчас, он стоит на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Давненько он тут не был.

Гарри, вместе с Добби, подошёл к статуе Салазара, высившейся в полумраке под сводами. Глубоко вздохнув, Поттер-Эванс прошипел на парселтанге:

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!

Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева, и через минуту появился ОН: огромный и опасный Василиск.

— С-с-с-сдравс-с-с-твуй, с-с-сос-с-сдание великого С-с-с-салас-с-сара.

— Ты не похош-ш-ш-ш на того, кто приходил с-с-с-сюда рань-ш-ш-ше, — прошипел Василиск (хотя почему-то, Гарри казалось, что эта змея всё-таки девочка). — Но ты говори-ш-ш-шь на языке С-с-с-старш-ш-ш-шего. Кто ш-ш-ше ты?

— Я — Гарри Поттер-Эванс-с-с-с. Я приш-ш-шёл, ш-ш-штобы попрос-с-с-сить тебя прекратить нападать на учеников Хогвартс-с-са.

Змея поднялась выше, громко зашипев, а Гарри внезапно понял, что его прошлая теория об этом волшебном существе, сделанная в прошлой жизни, была правдивой. Василиск убивает не просто посмотрев в глаза жертве, а выпуская какую-то энергию при взгляде. Иначе бы сейчас он тут не стоял, смотря на змею уже несколько минут.

— Ты прикас-с-сываеш-ш-шь мне?! — спросила змея, как показалось парню, грозно.

— Нет, я лиш-ш-шь прош-ш-шу тебя об этом.

Теперь Василиск приблизил свою морду к мальчику, смотря глаза в глаза. Добби был готов спасать хозяина, если эта огромная змея нападёт.

— Ты с-с-с-силен, но ес-с-сть другой. Он всего лиш-ш-шь час-с-сть от целого, но он с-с-сильнее тебя. Я не с-с-смогу не выполнить его прикас-с-с. Ес-с-сли только…

Гарри слегка напрягся, когда Василиск начал внимательно осматривать и обнюхивать его. Если только что?

— Мош-ш-ш-но попробовать Ритуал!

— Что ещё за ритуал? — спросил Поттер-Эванс, перейдя на обычный язык.

— Ритуал с-с-с большой буквы, — ответил Василиск. — Я предлагаю тебе с-с-стать вас-с-силис-с-ском, как это с-с-сделал мой хос-с-сяин.

Так как Гарри ничего не понял, он решил уточнить у змеи её слова. В ответ та указала на одно сокрытое место в Комнате, где мальчик нашёл старые записи написанные на парселтанге. Вместе с Добби, который косился в сторону змеи, он уселся прямо на пол, вчитываясь в написанное…

* * *

То же самое время. Хогвартс. Кабинет зельеварения.

Снейп наконец мог полностью расслабиться. Большинство детей уехали на каникулы домой, значит, пока что не будет уроков, на которых можно удивляться, откуда столько баранов набралось в его кабинете. А уж читать то, что о нём думают ученики, уже начало раздражать молодого зельевара, ведь большинство думало о нём одно и то же.

Камин в его кабинете издал негромкий звук, словно кто-то просил разрешение пройти, а уже спустя несколько секунд в его кабинете появился тот, кого он меньше всего ожидал увидеть.

— Что ты здесь делаешь, Блэк? — холодно бросил Снейп, увидев одного из Мародёров.

— И тебе не хворать, Северус, — будучи уже слегка навеселе сказал Сириус, усаживаясь на ближайший стул. — Вижу, ты стал преподавателем, не ожидал от тебя такого, когда мы учились.

— Ты только из-за этого сюда пришёл? Что же, да, я теперь преподаю, а не сижу без дела дома как некоторые. Это всё?

— Выпьем? Сегодня всё-таки праздник!

Блэк достал из-за пазухи бутылку Огневиски, и разлил его в две стопки. Снейп же смотрел на это и пытался понять только одно: кто из них двоих спятил окончательно?

— Не боись, травить тебя я не собираюсь, иначе крестник мне этого не простит, — усмехнулся Бродяга, взяв в руки одну из стопок. — К тому же, такому опытному зельевару как тебе, не составит труда найти яд, если он присутствует.

Снейп не был любителем выпивать, если только по особым дням, а таких почти не было. Но тем не менее он всё-таки взял стопку (естественно на всякий случай проверив её на наличие посторонних примесей), и выпил предложенное вместе с Мародёром.

— Так зачем ты пришёл, если не убедиться, что я стал преподавателем? Какова причина твоего появления в логове твоего недруга?

— Недруга. Да, в школьные годы мы не пылали друг к другу тёплыми, приятельскими чувствами. Я до сих пор помню все стычки, особенно наши с тобой. Знаешь, я всегда удивлялся, как ты умудрялся иногда отбиваться от некоторых наших нападений?

— Вы постоянно лезли ко мне. Ты, и остальные Мародёры, — едва не выплюнул это слово Снейп. — Естественно, что у меня не было выбора, кроме как учиться давать вам четверым отпор. Точнее двоим. Питер меня боялся, а Люпин просто не лез. Основные проблемы были от Поттера и от тебя, Блэк.

— О да, сколько раз я оказывался в Больничном крыле, когда считал, что ты не способен ничего мне сделать, трудно посчитать, — ухмыльнулся Сириус, снова разливая алкоголь, и выпивая залпом стопку. — Знаешь, почему мы тебя задирали?

Снейп не показал никаких эмоций, но в его глазах проскользнула слабая заинтересованность. А Блэк, вместо того чтобы продолжить, уже начал говорить совсем другое.

— Одиннадцать лет, Северус. Представляешь? Я одиннадцать лет просидел в Азкабане за то, чего не совершал. Там очень холодно, Северус. И только мысль о том, что это не я убивал Лили и Джеймса, спасала меня все эти годы. А Гарри помнит тот день. Он помнит, как на его глазах умирала Лили, а что было потом, не помнит ни в какую. Я столько всего успел обдумать за время отсидки, столько всего решил, даже мечтал о том, что надо срочно совершить побег. А меня спасли дети. ДЕТИ, СЕВЕРУС! Такие же, какими были мы когда-то.

Сириус снова выпил Огневиски, продолжая свои странные разговоры.

— Мы тоже были детьми, и новое поколение уже идёт по нашим стопам. Ты слышал о столкновениях Гарри и младшего Уизли? Хотя, чего это я спрашиваю, конечно, слышал, ты же теперь тут преподаёшь. Вот и мы, так же сталкивались с тобой, вот только, я вынужден признать, ты не был таким ублюдком, чтобы спаивать зельями других. Чёрт возьми, хоть ты часто нападал на нас исподтишка, но я уважаю тебя только за то, что ты давал отпор таким методом. Ты вполне мог отравить нас, но не делал этого. А ты знаешь, что Гарри хочет взять тебя измором и попросить взять его в ученики? Я, когда это услышал, так чуть со стула не свалился, впрочем, если бы я не видел решимости в его глазах, подумал, что он шутит.

Вот теперь и Снейпу потребовалось срочно выпить. Нет, всё-таки спятил не кто-то из них один, а они оба. Одновременно. Да ещё чтобы Поттер учился у него мастерству? Наверно, Блэк слишком сильно напился. После ещё одной стопки алкоголя, чтобы прочистить голову, зельевар уточнил:

— Для чего ты это мне говоришь, Блэк?

— Для чего? Я сам не знаю. Просто тюрьма и последующее освобождение помогли мне, наконец, понять, что творится у меня в голове, и вокруг. Мы завидовали тебе, Северус.

— Прости, что? Вы завидовали? Кажется, ты перепил.

— Возможно, но моя голова ещё ясна. Джеймс завидовал тебе, потому что Лили обращала на тебя внимание, дружила с тобой, а на него — ноль внимания. Хвост завидовал, потому что ты был сильнее него, умнее, хотя это относилось ко всем нам. Ремус… Он не завидовал. Да, он не мешал нам, когда мы проказничали, но и не всегда ему наши проказы нравились. Он боялся, что тогда мы перестанем с ним дружить. Вот же Лунатик. Если бы он хоть раз вмешался, поставил нас на место, может быть, мы бы и поумерили пыл.

— А что тогда насчёт тебя? Помимо Поттера, ты был вторым в очереди, кто любил поставить меня на место, напав в коридоре.

Бродяга задумался на несколько минут, смотря на напиток, плескавшийся на дне стопки, а потом громко рассмеялся.

— Я? Я не завидовал, а злился. Я видел в тебе часть от самого себя — такой же отличавшийся от всех парень, не желающий жить по правилам школы. Пока все играют и веселятся на выходных, ты вечно сидел и что-то изучал, выписывал, создавал. Пока мы учились, зарабатывая оценки тяжким трудом, тебе это доставалось гораздо легче, чем нам. Практически так же, как я отказался жить по правилам семьи и попал на Гриффиндор. Чёрт, да ты смог стать Мастером, ты добился того, что не получилось у меня. Помню, как однажды на пятом курсе я разозлился и предложил друзьям создать что-то, на что бы ты не был способен. Карта Мародёров стала нашим детищем, как факт того, что мы были не хуже тебя.

— И поэтому, ты едва не убил меня, подставив так, чтобы меня сожрал Люпин, да? — тёмные глаза Снейпа грозно сверкнули в лёгком мраке кабинета.

— Потому что я был дураком. Убивать тебя я не хотел, только проучить, но когда я подумал, что с тобой может произойти, то тут же рассказал Джеймсу, и он побежал спасать тебя, опередив меня на пару минут.

— Разве не этого он хотел? — вспыхнул, наконец, зельевар, начиная злиться. — Ведь ему было выгодно, что я буду ему должен, а Долг Жизни — это не то, что так легко забыть!

— Да плевать он хотел на этот долг, Джеймс и не вспоминал о нём никогда. Он тебя спас, потому что твоя смерть больно ударила бы по Лили, а он этого не хотел.

Сириус взял бутылку и отпил из неё большой глоток, прежде чем продолжил.

— Знаешь, когда Гарри родился, Джеймс хотел пригласить тебя, чтобы поговорить. Став отцом, он понял, каким идиотом был, и хотел хоть как-то загладить свою вину перед тобой. Но, увы, не успел. Но раз уж не смог он, то постараюсь это сделать я. И хоть я понимаю, что за один день всё не изменится, но всё же: прости нас, Северус. Мы были детьми, и у нас просто не хватало мозгов понять тебя. Может, будь мы умнее, тебе бы не пришлось становиться Пожирателем. Прости, если сможешь.

Оба взрослых человека сидели в тишине несколько минут, прежде чем Северус Снейп встал со своего стула, и прошёл к ближайшему шкафу, где у него стояла бутылка вина. Снейп не был любителем выпивать, если только в особые дни, и кажется, сегодня был один из них. Раз уж сам Блэк снизошёл для того, чтобы извиниться, это уже самый настоящий повод. К тому же, у него тоже было, за что просить извинения. И у него, и у сына Лили, Гарри Поттер-Эванса.

* * *

Хогвартс. Тайная Комната. Спустя час.

— Добби, я на тебя надеюсь. Ты единственный, кому я могу доверить провести этот Ритуал с большой буквы. Справишься?

— Да, Гарри Поттер-Эванс, сэр. Добби сделает всё так, как вы ему сказали, Добби не подведёт!

— Тогда, начинаем!

Прочитать свитки Салазара Слизерина оказалось не таким уж и тяжёлым делом. Тяжелее было понять, зачем Основателю потребовалось это, кроме как для того, чтобы не отличаться от остальных друзей, которые такой Ритуал уже провели. Проводился он очень непросто: человеку в головной или спинной мозг подсаживалась вытяжка из одной железы внутренней секреции василиска, состоящей наполовину из мозговых клеток. В кровь тоже вводилась особая вытяжка из яда и крови змеи. Обязательно, требовалось подавить иммунитет человека, что уже было сделано при помощи зелий, и способность воспринимать энергетические потоки, что для мага не так и тяжело. Проблема лишь в том, что весь Ритуал проходит в течение нескольких дней, точнее, с учётом возраста Гарри, десять дней. Ему ещё повезло: Салазар проходил его будучи уже взрослым магом, и ему приходилось ждать несколько месяцев. По сути, этим Ритуалом Гарри пройдёт некоторые ступени развития василиска, с отличиями: ему придётся есть, пить, и ходить под себя, потому что будет идти изменение скелета и кожи, а двигаться нельзя.

Недалеко от мальчика на полу лежал Василиск, который недовольно шипел: Добби уже срезал у основания костяных наростов на голове (рога, как назвал это про себя Гарри) пару чешуек и вогнал под шкуру, усиленную магически, длинную серебряную трубку со сборником на конце. Второй укольчик был сделан чуть ниже. После, Гарри почувствовал лёгкое покалывание в районе затылка и среднего отдела позвоночника, потом укол в вену на левой руке.

Боль появилась внезапно, накатывая волнами, мир вокруг искажался как в кривом зеркале, заставляя мальчика падать куда-то далеко вниз. Пока он не почувствовал, что стоит в каком-то тёмном помещении, где была одна фигура в тёмном плаще с закрытым лицом.

— Опять ты?! Сколько можно уже появляться тут?!

— Простите, а вы кто? — поинтересовался Гарри, каким-то уголком сознания уже понимая, кто именно перед ним.

— Я — Смерть! А ты, мальчик, уже порядком надоел своими постоянными появлениями здесь!

— Здесь, это где? — осмотрелся Поттер-Эванс. Удивляться тому, что он стоит перед самой Смертью, он не собирался. Чего только он не видел за свою жизнь.

— В Чистилище, месте, куда приходят души перед последним путём. И ты уже столько раз сюда попадал не в своё время! Я уже надеялась, что после прошлой жизни, ты станешь хоть чуточку умнее.

— Я умер?

— Удивительно, но нет. Просто каким-то образом тебя сюда кинуло. Снова.

Гарри ещё раз осмотрелся, не увидев ничего нового, и решил поговорить со Смертью.

— Что-то я не помню, чтобы был тут.

— Я стирала вспоминания, напомнить когда ты сюда попадал? Начнём: та дурацкая встреча с Квирреллом, в которого вселился Волан-де-Морт, потом бой с Василиском, который тебя отравил ядом. Дальше встреча с дементорами, которые едва тебя не убили. Несколько раз ты попадал сюда когда играл в квиддич. Потом тот бой в Министерстве, во время которого в тебя вселился всё тот же Тёмный лорд и едва не забрал все силы. Продолжать?

Мальчик жутко смутился, представив, сколько проблем он доставил этому…этой…в общем Смерти. Был бы он на его…на её…месте, злился бы точно так же.

— Но сейчас, я уже избежал многих неприятностей, и так глупо не поступаю.

— И поэтому, решился на Ритуал, о котором ты слышишь впервые? Умно, нечего сказать. Ну, раз уж ты здесь, тогда у меня вопрос: что ты будешь делать с этим?

Смерть указала вниз, на ноги Гарри. Опустив взгляд, тот увидел, что к его ноге жмётся какой-то безобразный младенец со сморщенной кожей. Ответ на вопрос кто это, Гарри понял почти моментально.

— Том Реддл.

— Не называй меня этим уродским маггловским именем!!! — воскликнуло существо. — Я Тёмный лорд — Волан-де-Морт.

— Ты? Посмотри на себя. Ты жалкий паразит, который засел у меня в голове, и питается моей магией. Неужели, я всё это время боялся вот это вот?! — рассмеялся Гарри, смотря на осколок души того, кого прозвали сильнейшим Тёмным Лордом.

Он дёрнул ногой, но существо крепко вцепилось в его ногу, не желая отпускать. Тогда, мальчик протянул руки вниз, чтобы стряхнуть этот груз, но едва он дотронулся до тонких костлявых ручонок Реддла, как кожа зашипела, стала прожигаться, как от кислоты, пока, наконец, существо не ≪отвалилось≫ от Гарри с громким криком. Одним пинком, Поттер-Эванс отправил осколок души к ногам Смерти.

— Можете забирать. Мне он вообще не нужен был.

— Ну, хоть в этот раз ты смог от него избавиться, — произнесла Смерть, подняв существо, и тот исчез во вспышке света. — В прошлые разы, ты либо об этом не думал, либо не получалось это сделать. Надеюсь, эта встреча была предпоследней, Гарри Джеймс Поттер.

Один взмах косы, и Гарри снова почувствовал, что куда-то проваливается, мир вокруг опять стал искажаться как в кривом зеркале, только в этот раз казалось, что всё было прикрыто тюлью. Над ним склонился Добби, лицо у которого было очень уставшим, но когда Гарри открыл глаза, то домовик радостно запрыгал.

— Гарри Поттер-Эванс очнулся! Добби счастлив!

Едва Добби начал прыгать и радостно вопить, как над Гарри уже оказалась морда Василиска.

— Ты победил. Пос-с-сдравляю с-с-с Рош-ш-шдением, новый вас-с-силис-с-ск. Добро Пош-ш-шаловать в мир, С-с-с-старш-ш-ший.

Три дня Гарри провалялся в отключке, прежде чем очнулся, и если эти дни были нормальными, то вот последующие семь, просто ужасными. Ладно, если бы только нервная система менялась, так ещё, чёрт возьми, у него стали хрустеть кости, причём все. Даже говорить больно стало, но парень терпел. Когда стала слезать кожа, Гарри терпел. Но когда начали рваться, увеличиваться в размерах, и заново срастаться мышцы, парень, уже не сдерживаясь, матерился во весь голос.

Валяться на полу Тайной Комнаты, не двигаясь, и только принимая еду, которую любезно предоставляет Добби, и без возможности почитать в это время для Гарри было непривычно. Его изменения проходили слишком быстро, но, как было написано в рукописях, это нормально. Он ещё слишком юн, да и всё равно Гарри останется человеком после этого, просто слегка изменится. Проще говоря, станет чем-то вроде анимага. А что, неплохо.

Чтобы никто не беспокоился, Гарри диктовал Добби письма, которые тот отправлял с Хедвиг Сириусу, Ремусу, Гермионе и всем остальным друзьям. Причиной отсутствия он назвал посещение Гринготтса по делам главы Рода, и парочку небольших, но ≪обязательных поездок≫ ради новых ингредиентов для зелий. Всем, кроме Гермионы, этого хватило, но вот лохматая рэйвенкловка продолжала терроризировать своего друга, чтобы тот рассказал всё как можно точнее. Пришлось обещать, что потом всё ей расскажет. Ну, почти всё.

Скорее бы всё это превращение закончилось…

* * *

Если бы хоть кто-то сейчас гулял в Запретном лесу, то он оказался бы в настоящем шоке, увидев, что по нему сейчас ползут два Василиска. Один огромный и один небольшой, примерно четырёх метров в длину, причём вторая змея отличалась не только размером, но и чуть менее прочной кожей, вдобавок ко всему, глаза были не жёлтыми с вертикальным разрезом зрачков, а человеческие, изумрудного цвета, из-за чего эта змея не могла убивать взглядом, но могла временно замедлить противника. Яд этой змеи был во много раз слабее, но и его было достаточно, чтобы убить человека или животное.

Чешуя молодого Василиска отличалась не только прочностью, но и цветом. Вместо тёмно-зелёного окраса, она больше отливала бронзовым светом.

Гарри, ползая рядом с Висой (именно так он назвал Василиска — Виса), учился быть змеёй. Основы охоты она ему уже показала, а ужин из того животного, которого Гарри не успел рассмотреть перед поглощением, приятным теплом растекался по всему телу.

И ещё одна особенность быть змеёй — парселтанг стал родным языком, а не просто подсаженным осколком души Волан-де-Морта. Теперь, Гарри не слышал в разговоре шипящих звуков, да и со стороны ему казалось, будто он общается не со змеёй, а с обычным человеком на обычном языке.

— Виса, скажи, что ты думаешь о переселении из школы в другое место? Всё-таки, одно и то же место пребывания на протяжении многих веков может очень сильно надоесть. Места у меня очень много.

— Переселение? Я никогда не думала о таком. Но мне некуда переселяться, молодой Василиск, кроме школы у меня нет дома.

— Ты можешь жить у меня. Мой подвал очень тёплый, а один из выходов как раз идёт в лес, где можно охотиться, а моему дому потребуется Защитник.

Говорил Гарри с огромным трудом, потому что он постоянно отвлекался. Новое зрение, новое обоняние, это ещё ничего, но Великий Мерлин — у него появилась вибрационная и тепловая чувствительность. Видеть мир в инфракрасном свете, словно через прибор ночного видения — это нечто.

— Это очень заманчивое предложение, молодой Василиск, но хватит ли для меня там места?

— Говорю же, места у меня много, так что хватит, да ещё и останется даже, — ответил Гарри и добавил про себя: ≪Иначе, зачем я нанимал гоблинов? ≫

— Я принимаю твоё предложение, — произнесла Виса через две минуты.

— Отлично! Значит, сейчас поедим, и отправимся в новый дом, а-то я что-то никак не могу наесться.

* * *

После охоты, которая окончилась утром одиннадцатого дня, две змеи вернулись в Тайную Комнату, где Гарри принял облик человека и столкнулся с одной проблемой. Он стоял сейчас в чём мать родила. Да и не надо было надевать очки, чтобы это понять: когда ты стоишь, а слабый ветерок дует со всех сторон во все места, сразу понимаешь, что чего-то не хватает. Спасибо Добби, который предусмотрительно принёс сменную одежду и зеркало, которое Гарри просил ещё вчера. Надо же было посмотреть, как он выглядит в облике змеи.

Одевшись, Поттер-Эванс ещё раз посмотрел в зеркало. На него оттуда по-прежнему смотрел огненно-рыжий паренёк, с темно-зелёными глазами, но небольшие изменения во внешности всё-таки были. При очень внимательном просмотре можно заметить, что во внешности мальчика появились змеиные черты, но в отличие от Реддла, лицо Гарри не казалось обожжённым, черты не утратили резкость. Также, когда молодой василиск начинает переходить на тепловое зрение, его зрачки меняются с человеческих на змеиные, что выглядит немного жутко для неподготовленного человека.

Ещё небольшие отличия — поверхность кожи Поттер-Эванса стала чуть шероховатой, словно покрыта очень и очень мелкой чешуёй, незаметной обычному взгляду. Да и зубы у мальчика стали чуть более острыми.

Единственное, о чём сожалел мальчик, это что в магическом плане он не стал супер сильным. Сами понимаете, какой парнишка не будет мечтать об огромной силе, особенно после того, как сделал что-то такое… Интересное. Да, для Гарри этот Ритуал был интересным, хоть и сопряжённый с некоторыми опасностями и неприятностями. Ну что же, пусть он и не стал таким же сильным как хотя бы тот же Аластор Грюм, зато он мог радоваться тому, что стал Василиском. Ну и вдобавок к этому был приятный бонус в виде слегка увеличенного запаса магической энергии.

И всё-таки, Гарри был рад, что занялся своим физическим развитием. Тот худой мальчик, каким он был давным-давно, канул в лету, а на его месте уже обычный, двенадцатилетний, откормленный, умный, и довольно симпатичный паренёк. А если учесть, что у него появились рельефы мышц, то Гарри мог смело сказать, что доволен собой. Теперь он не будет своим видом стеснять ни Гермиону, ни всех остальных друзей. Становиться настоящим спортсменом, Поттер-Эванс не собирался, но поддерживать себя в форме всё-таки надо.

Домой все возвращались разными путями: Гарри порт-ключом в Гринготтс, чтобы взять немного денег, а Вису в подвал переместит Добби. С учётом расстояния, веса змеи, и толщи пород до поверхности, домовик потратит очень много сил, поэтому рэйвенкловец строго сказал Добби, чтобы после перемещения тот сразу же пошёл отдыхать, и не появлялся, пока не восстановит силы.

Когда Гарри оказался дома (Сириус и Ремус ещё спали), то направился в свой подвал. Василиска уже была там, ползая по всему помещению, замечая каждую мелочь, каждый столб, установленный здесь, а их было целых четыре штуки. И только сейчас Поттер-Эванс почувствовал, как его дом стал медленно наполняться магической энергией. И было ощущение, что это не только из-за того, что в подвале находится магическое существо — это словно просыпался сам дом, как дикий зверь после долгой спячки. Тут до Гарри дошла одна мысль — у каждого дома есть своё магическое ядро, которое наполняет дом силой. И сейчас, эта сила возвращается.

Гарри впал в лёгкий транс от переполнявшей его энергии, когда Виса обвилась кольцом вокруг мальчика и заговорила:

— Тебе лучше пока не превращаться, молодой Василиск.

— Почему, Виса? — удивился паренёк.

— Должно пройти время, чтобы человеческая часть свыклась с тем, что стала змеёй. Иначе превращения будут неконтролируемыми, а то могут и застрять посередине.

Гарри вздрогнул, представив это. Мда, не хотелось ему всю жизнь прожить с хвостом вместо ног. Или с головой змеи вместо человеческой. Б-р-р-р, даже страшно становится от такой перспективы.

— Ты мне приказываешь, Виса? — хихикнул парень.

— Просто совет, — ответила Василиска, как показалось Гарри, обиженно.

— Надо будет тебе объяснить, что такое шутка, — вздохнул Поттер-Эванс, подойдя к голове змеи, и начав её чесать возле рогов. Как бы Виса ни сопротивлялась, ни сдерживалась, но уже через десять минут она блаженно шипела, прикрыв глаза.

≪Это, конечно, не кошку гладить, но тоже очень классно≫, — подумал Гарри, продолжая своё дело, и наслаждаясь энергией, которая исходила от Висы.

* * *

Из-за Ритуала превращения, рождественские каникулы пролетели очень быстро. За два дня до поездки в Хогвартс, Гарри, правда, вместе с Сириусом, посетил Ночную аллею (1). В прошлой жизни он уже посещал это место: один раз на втором курсе, да и то нечаянно и недолго, и на седьмом курсе, по собственному желанию ради двух тёмных артефактов, и уже знал, как себя тут вести, чтобы не привлекать серьёзного внимания. Для двенадцатилетнего мальчика здесь опасно, но рядом с ним был Сириус, которого пришлось уговаривать двумя фразами:

— Сириус, говорят, что в Ночной аллее продают различных животных. Отведёшь меня туда, а то несмотря на мой статус Лорда, вряд ли меня спокойно пропустят в силу моего возраста.

Блэк пытался отговорить крестника, мол, там очень опасно, много подозрительных личностей, но когда Гарри посмотрел на него такими жалобными глазами, как у побитого щенка, пришлось согласиться. Оба волшебника пришли в магазин ≪Спини Серпент≫, торгующий волшебными животными.

— Здравствуйте, Господа! — поприветствовал Сириуса и Гарри криминального вида владелец лавки. — Добро пожаловать в мой магазин. Что вас интересует?

— У вас есть змеи? — тут же вышел вперёд мальчик, оглядываясь по сторонам.

Продавец слегка поклонился, и проводил посетителей в соседнюю комнату, где содержались различные существа. Гарри впал в лёгкий ступор, когда войдя в новое помещение, посмотрел на животных. Мыши вжались в угол своих клеток, пауки стали биться об стены аквариумов, в которых они содержались. И только змеи слегка привстали, внимательным взглядом смотря на зашедшего.

Гарри быстро преодолел расстояние до них. Они все были интересными, аж глаза разбегались из-за невозможности выбрать. Тогда, Поттер-Эванс пошёл на одну хитрость. Пока крёстный и владелец лавки стояли сзади, он снял очки и перешёл на тепловое зрение. Практически все либо слегка отползли, либо склонились, и только одна продолжала смотреть на него.

Змея мальчику понравилась: небольшая, скорее всего совсем недавно появившаяся на свет, размер змеи составлял примерно тридцать сантиметров, сверху окрас серовато-чёрный, а брюхо светлое, с мелкими тёмными пятнами. Голова у неё чуть крупнее, чем у других, с резким шейным перехватом, морда круглая, зрачок и глаза вертикальные. Сверху голова покрыта ребристой чешуёй, и только на конце морды без рёбрышек. Гарри слегка склонил голову направо и змея повернула морду следом. Потом склонил голову налево, и она повторила этот жест.

— Я беру её, — твёрдо заявил Гарри, надевая очки.

— Ах, прекрасный выбор, молодой человек! — произнёс продавец, подходя к аквариуму и доставая змею. — Левантская гадюка, или проще гюрза. Очень смелая и ядовитая, но без провокации она не нападает. Она не слишком редкая, но её популяция сокращается с каждым годом.

Выслушав попутно о яде змеи, которая широко ценится среди маггловских медиков для лекарств, Гарри наконец получил то, за чем пришёл. Змея он назвал Шес, и он сразу же пригрел себе место, спрятавшись под одеждой, и обвившись вокруг правой руки мальчика. Температура на улице была очень низкой, поэтому Шес старался находиться как можно ближе к источнику тепла.

— Гарри, ты уверен, что хочешь змею? — поинтересовался Блэк. — Я думал, ты купишь кого-нибудь другого.

— Конечно, Сириус. Мне змеи нравятся, да и не вижу я в них ничего плохого, — ответил его крестник, проверяя на месте ли Шес. Незаметно от крёстного, мальчик поцарапал свою руку об молнию, чтобы слегка пошла кровь, и просунул её под одежду к Шесу. Змей слизнул кровь, и Гарри почувствовал слабую дрожь. Теперь, Шес стал его фамильяром.

Вернувшись домой, Гарри принялся делать то, что не успел сделать ранее: собирал чемодан в школу и разбирал новогодние подарки. Среди всех подарков, не считая подарков от друзей, Поттер-Эвансу бросилось всего два. Первый из них — довольно дорогая открытка, в которой было всего несколько слов:

С Рождеством, Поттер-Эванс.

Д.М.

Рэйвенкловец минуту сидел и, не моргая, смотрел на написанное. Драко Малфой поздравил его с Рождеством? Ничего себе. Наверняка летом пойдёт снег от такого события.

Второй подарок заставил его вздрогнуть. Это была коробка сладостей от матриарха Уизли, то бишь, от Молли, где она ещё раз извинялась за поступки своего сына. Конечно, женщина ещё не знает, что Гарри догадался о зельях в них, поэтому и прислала такой подарочек. Перчатки подтвердили, что всё содержимое коробки пропитано зельями, и вроде это можно сразу отправлять в нужные инстанции, но тут Поттер-Эванс улыбнулся. Если бы это видел Сириус, сразу бы догадался, что его крестник придумал шалость…

* * *

— Ну что, Гарри, готов посетить мой дом?

— Конечно, готов, Сириус. Просто жду не дождусь, чтобы увидеть, где ты раньше жил, раз ты решил сбежать оттуда в дом моего отца.

— О, поверь мне. Когда мы придём, ты сам узнаешь.

— Тогда пошли. Кстати, а где Ремус?

— Гарри, через четыре дня будет полнолуние. Так что сам понимаешь, где он сейчас.

— Понятно. Надеюсь, он не обидится, что мы пошли без него. Погнали, Лорд Сириус Блэк!

Старый Мародёр лишь усмехнулся на фразу крестника. Что поделать — когда он стал свободным, недавняя фраза Гарри, что ему неплохо бы принять статус главы Рода, оказалась не такой уж и плохой. В конце концов, таким образом, он может получить право голоса в Визенгамоте, и если что, помочь крестнику.

Через несколько минут, Сириус и Гарри уже были на пороге дома на площади Гриммо 12. Фасад здания не внушал радости рэйвенкловцу, так плохо он выглядел. Грязные стены с закопчёнными окнами, вход в здание оформлен крыльцом с истёртыми каменными ступенями. Видавшая виды входная дверь, была когда-то окрашена в чёрный цвет — сейчас же вся краска потрескалась, а местами вообще осыпалась. Когда же дверь была открыта, раздался громкий скрип петлей. Когда их в последний раз смазывали?

Оказавшись внутри, Сириус попросил, чтобы Гарри вёл себя потише, но не успел он это сказать, как сам же сбил вешалку, которая с громкий грохотом упала на пол. И громкий крик не заставил себя долго ждать.

— МЕРЗАВЦЫ! ОТРЕБЬЕ! ПОРОЖДЕНИЕ ПОРОКА И ГРЯЗИ! КАК ВЫ ПОСМЕЛИ ОСКВЕРНИТЬ МОЙ ДОМ СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ?!

Поттер-Эвансу пришлось закрыть уши, и закрыть себя заклинанием Муффлиато, чтобы не дать своим барабанным перепонкам лопнуть от такого крика. Всё успокоилось только тогда, когда Блэк задёрнул портьеры, закрывая тем самым портрет Вальбурги Блэк.

— Это что ещё оружие страшного суда было? Я чуть не лишился слуха! — громко спросил Гарри, хлопая себя по ушам, чтобы выбить звуковую пробку.

— Это? Портрет моей дорогой мамочки Вальбурги. Скверная женщина и настоящая фанатка до чистоты крови. Но ты это уже и сам слышал.

— Я вообще удивлён, что хоть что-то могу ещё слышать. У твоей мамы... Очень громкий голос.

— Поверь мне, детёныш. Ты ещё и сотой доли не слышал того, что она может сказать. Фантазия у неё была очень хорошая, она могла десять минут унижать тех, у кого не очень чистая кровь, и ни разу не повториться при этом.

— А снять разве нельзя? — ≪поинтересовался≫ Гарри.

— Это невозможно, — покачал головой Сириус. — Её портрет обработан заклятием Вечного Приклеивания. Видимо матушка специально хотела сделать так, чтобы даже после смерти могла остаться здесь.

— Нет ничего вечного, Сириус. Спорим на одно желание, что я смогу снять её портрет?

Блэк ухмыльнулся на такое предложение, но честь Мародёра требовало принять такой вызов. Тем более это — очень любопытно.

— Согласен, детёныш, — решился, наконец, Сириус, и пожал руку крестника, скрепляя договор между ними.

— Отлично. Готовься быть мне должным, — улыбнулся Гарри, попросил крёстного встать в сторонке, и зашёл в соседнюю комнату.

Тишина длилась всего несколько секунд, потом раздались громкие звуки ударов, и под звуки падения камней на пол, от стены отвалился огромный кусок, вместе с портретом. Из образовавшегося проёма, громко кашляя и с куском ткани на лице, который закрывал нос и рот, вышел сам Поттер-Эванс.

— Прости за небольшой непорядок, крёстный, — с усмешкой произнёс парнишка, спрыгивая на пол, — но я тут тебе новый проход решил сделать. И кстати — с тебя одно желание.

* * *

Гарри остался в доме своего крёстного до самого вечера, по одной простой причине — чтобы помочь ему избавиться от всяких различных тёмных артефактов. Ну и вдобавок ко всему, чтобы можно было незаметно забрать себе крестраж Тома Реддла, чтобы Сириус ничего не заподозрил. Сделать это удалось только после того, как его сначала чуть не задушила какая-то пурпурная мантия (про которую парнишка забыл), потом ему едва не откусило палец щипцами, и ещё по кое-каким мелочам.

— Великий Мерлин, Сириус! Это не дом, а просто минное поле! — воскликнул парень, когда им удалось избавиться от тёмной пыли, которая вышла из небольшой коробочки, лежавшей в ящике стола в кабинете. — Тут что не артефакт, так он либо прибить тебя хочет, либо ещё как-нибудь навредит!

— Вот такая у меня семейка, детёныш. Что не маг, то просто маразматик. Они просто помешаны на постоянных проклятиях всего, до чего могли добраться.

— Ну, не всё так плохо. Кстати, будет лучше, если мы не будем это выкидывать, а просто продадим то, что не нужно. На Ночной аллее, почти всё это у нас с руками оторвут. Жалко же выбрасывать.

— Можно и продать, — задумчиво произнёс последний из Блэков. — Правда, я сомневаюсь, что у нас это купят. Ладно, поживём и увидим, давай на сегодня закончим.

Гарри был с этим согласен, так как успел уже устать от такой уборки. Ему сразу вспомнилась прошлая жизнь, когда уборку тут производили не они с Сириусом, а вместе со всей семьёй Уизелов. Молли тогда решила выбрасывать всё, до чего добиралась, а крёстный и не противился. А вот сейчас прежде, чем выбросить вещь, Гарри и Сириус производили мозговой штурм и решали — стоит вещь браковать или нет. Например, коробочка с чёрной пылью, и серебряная табакерка, которая кусалась и посыпала Бородавочным порошком, остались, и даже перекочевали к самому Гарри. Кстати, в прошлый раз большая часть вещей возвращалась Кричером, а сейчас…

— Сириус, разве в таких домах не должны быть домовые эльфы? А то что это мы разбираемся сами, без помощи?

— Должны, конечно. Домовиком моей семьи был старый, противный эльф Кричер. Поверь мне, Гарри, я очень рад, что его больше нет.

— Э-э-э-м.… В смысле нет? Ты его что…

— Нет, детёныш, — рассмеялся Блэк, увидев, как расширились глаза крестника. — Не то, о чём ты подумал. Просто, когда меня официально освободили, и я, наконец, подтвердил свой статус Лорда, я продал Кричера, перед этим стерев его память, и договорился с одной дамой, о покупке нового домовика.

У рэйвенкловца аж от сердца отлегло от такой новости. Нет, к Кричеру Гарри никогда тепло не относился, особенно если учесть, что из-за него в прошлом погиб Сириус, но смерти он домовику не желал. Может в другой семье, ему будет гораздо лучше.

Тем же вечером, перед сном, был уничтожен ещё один крестраж, который удерживает жизнь Тома Марволо Реддла на земле. Спасибо Висе, и её острым зубам с самым опасным на свете ядом.

* * *

Ночью Гарри проснулся от того, что его фамильяр заполз под его ночную рубашку (хотя перед сном Шес уполз в неизвестном направлении) и нервно задрожал. Причину этого он понял не сразу, пока не подумал — кто или что может заставить нервничать ядовитую змею? Только ещё более ядовитая и опасная змея. Так что пришлось мальчику вставать, и идти в подвал, по пути думая: почему Шес не испугался его самого, но задрожал от другой змеи? Хотя если учитывать возраст…

— Виса! — обратился он к Василиске, которая совсем недавно вернулась с охоты, и просто ползала по подвалу, готовясь ко сну. Для этого она всегда выбирала третий выход, который находился ближе всего к дому. — Это ты напугала Шеса?

Огромная змея подняла морду, недоумённо смотря на молодого Старшего. Упомянутый змей, вытащил из-под рубашки свою морду, осторожно следя за Висой, и чуть более смело зашипел на неё.

— Я никого не пугала, молодой Василиск. Я лишь сказала, что это мой новый дом, и я появилась тут раньше, когда он пытался обжиться здесь.

— И поэтому Шес нервничает? — спросил парень, скрестив руки на груди.

— Ну… возможно я говорила ему, оскалившись и угрожая его съесть.

Гарри хлопнул себя по лбу.

— Великий Мерлин, Виса. Тебе столько лет, а ведёшь себя как маленькая, — простонал рэйвенкловец. — Шес ещё маленький, а ты заставляешь его нервничать.

— А насчёт тебя, мелкий, — обратился он к маленькому змею, который тут же юркнул под ночную рубашку, — незачем лезть к тем, кто во много раз больше тебя. То, что ты смелый — это хорошо, но лучше так не делать. Целее будешь. Всё ясно?

Шес, быстро высунув морду, громко зашипел в сторону Гарри и Висы, и сразу же спрятался назад.

— Как дети малые, ей-богу, — вздохнул парень.

* * *

Утром тринадцатого января, Поттер-Эванс и Сириус Блэк уже были на платформе девять и три четверти. Его чемодан и клетка с Хедвиг были вместе с ним, Шес занял своё место под рубашкой Гарри, обвившись вокруг его руки возле плеча и задремал. Пройдя через барьер, первый с кем встретился рэйвенкловец возле первого вагона, была вся семья Малфоев в полном составе.

— Рад тебя видеть, Драко, — поприветствовал его Гарри.

— Здравствуй, — слегка кивнул слизеринец, и развернулся к родителям. — Мама, папа, это Гарри Поттер-Эванс, я вам о нём говорил. Поттер, это мои родители — Люциус Малфой-Второй и Нарцисса Малфой.

Взрослые слегка кивнули в ответ, а женщина обратила свой взгляд в сторону Блэка:

— Рада видеть, что ты на свободе, Сириус.

— Я тоже рад тебя видеть, Цисси. Отрадно знать, что с тобой всё хорошо, дорогая кузина.

В разговоре участвовали только Сириус и Нарцисса, отец Драко лишь наблюдал, как собственно и сам юный слизеринец. А вот Гарри внимательно смотрел на мать Драко. В прошлой жизни он лишь дважды видел её, да и то, не настолько близко.

Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, была красивой женщиной, с бледной кожей, которая прекрасно сочеталась с её светлыми волосами и голубыми глазами. Держалась она с достоинством, как и требовалось от леди благородного и древнего рода, и смотрела на всех со слегка надменным взглядом.

— Рада познакомиться с вами, Лорд Поттер-Эванс, — повернулась к мальчику Нарцисса. — Мой сын говорил о вас, в особенности о вашей дуэли на первом курсе.

— Я тоже рад знакомству с вами, Леди Малфой. У Лорда Малфоя отличный вкус, раз он женился на такой прекрасной женщине как вы, — поклонился Гарри женщине, и повернулся к отцу Драко, протягивая руку для рукопожатия. — И так же, я рад познакомиться с вами, Лорд Малфой. Много слышал о вас.

— Аналогично, юный Лорд, — пожал протянутую руку Люциус, внимательно осматривая двенадцатилетнего мальчишку перед собой. Вроде бы ничего серьёзного он собой и не представлял, можно было и не обращать внимание и проигнорировать мальца. Но Люциус не дожил бы до сегодняшнего дня, если бы не был осторожным, и не умел сопоставлять факты. Перед ним был не просто ребёнок, а Лорд древнего Рода, который пусть и слегка младше Рода Малфой, но всё-таки живущие на острове ещё задолго до того, как его предок прибыл сюда.

Да и рядом с ним находился Лорд Блэк, которого Люциус поприветствовал лёгким кивком, и чей Род был ещё древнее его. Так что, соотношение сил было явно не в пользу последнего. Если он прямо сейчас посмеет хоть как-то выразить своё неуважение, его просто смогут смешать с грязью.

— Кстати, Драко! — воскликнул Гарри, словно что-то вспомнив, и залез в чемодан. — Забыл тебя поблагодарить за открытку на Рождество. Было столько дел, что я открыл подарки только вчера. Так что, вот мой подарок.

Парень отдал удивлённому слизеринцу небольшую коробочку, в которой спокойно может поместиться парочка колбочек. Поттер-Эванс быстро попрощался с четой Малфоев, и двинулся дальше к седьмому вагону.

— Гарри, — начал Сириус, едва успевая за крестником, — немного странно видеть, как ты общаешься с Малфоями.

— Почему? Потому что они — слизеринцы? Или потому что Люциус Малфой был Пожирателем? В данный момент, это не играет никакой роли, и потом — мне с трудом удалось сделать так, чтобы мы с Драко не враждовали. Мне хватает Уизли. К тому же не будем забывать о нашем родстве: моя бабушка была Блэк, как и мама Драко, то есть, мы с ним всё-таки родственники. Драко, конечно, тот ещё засранец, но все мы не без греха.

— А что за подарок ты ему подарил? Вроде, он не из дешёвых.

— Тут ты прав. Подарок не дешёвый и редкий, но если честно, он мне достался почти бесплатно, — улыбнулся Гарри. — Тем более, я такое же подарю Снейпу.

Блэк на это мотнул головой, и бросил взгляд вперёд. И тут же, его лицо озарила озорная ухмылка.

— Теперь понятно, куда ты так заторопился, крестник.

Гарри слегка покраснел, и чуть ускорил шаг. Уже через несколько секунд, платформу огласили крики нескольких голосов:

— ГАРРИ!!! ГАРРИ, СЮДА!!!

Поттер-Эванс на полной скорости подбежал к небольшой толпе учеников, в количестве пяти человек: Невилл, Гермиона, Луна, Сьюзен и Ханна. После приветствий и объятий (среди которых как обычно пришлось выворачивать из объятий Гермионы), и прощания с Сириусом, компания в полном составе забралась в поезд, рассаживаясь на своих местах.

— Гарри, спасибо тебе за книги, которые ты мне подарил! — воскликнула Сьюзен. — Я слышала о Шерлоке Холмсе, но никогда не читала!

— Не за что, Сью. Рад, что тебе понравилось.

— Теперь понятно, почему ты такие странные вопросы мне задавал, перед каникулами, — хихикнула хаффлпаффовка.

Поттер-Эванс лишь слегка пожал плечами, и начал расспрашивать друзей об их отдыхе на каникулах, так же он узнал у Невилла и Сьюзен об их деле по поводу Уизли, но пока что было глухо.

— Жалко, — грустно сообщил Гарри. — Ну, ничего, найдём способ ему насолить, к тому же, мы вдвоём сможем его напугать, если что.

— Вдвоём? О ком это ты говоришь? — с подозрением в голосе прищурилась Гермиона.

— Сейчас узнаешь, Миа. Шес, вылезай, давай.

Все девочки (кроме Луны) и Невилл, чуть отсели от Гарри, когда у него под рубашкой что-то задвигалось, а потом с шипением оттуда выползла небольшая змейка и улеглась на коленях мальчика. Жаба Невилла сразу же выпрыгнула из рук хозяина и быстро покинула их купе, словно на неё устроили охоту.

— Шес, это мои друзья. Ребята, это мой фамильяр, его зовут Шес. Не обижайте друг друга, а ты, мелкий, не смей трогать жабу моего друга, ясно?

Змей, который явно уже хотел устроить охоту, недовольно зашипел, но всё-таки слегка кивнул.

— Гарри.… Это же змея! — сказала пришедшая в себя Ханна.

— Я знаю, Хэби. Правда, классный? — восторженно сказал Поттер-Эванс.

Шес, явно не привыкший к тому, что на него смотрят столько народа, быстро спрятался в рукаве хозяина, высунув оттуда только свою морду. Луна сидела рядом с Гарри и протянула руку к змею, погладив того по голове и улыбаясь при этом.

— Мне нравится Шес. Он и правда классный, — произнесла Луна.

— Я сам его выбирал. Хоть он и маленький, но уже такой смелый.

— Просто немного странно, что ты купил себе змею, у тебя ведь есть Хедвиг, — задумчиво сказал Невилл.

— Я Хедвиг никому не отдам. Просто мне захотелось, чтобы со мной всегда был тот, кто в случае опасности сможет защитить меня. А уж с учётом того, что Шес ядовит, защита будет очень хорошая.

— А разве тебе не надо самому опасаться, что он тебя укусит?

— Конечно, нет. Забыл, я ведь всё-таки змееуст, маленьких змей я могу не бояться. А вот если они будут побольше… Лучше даже не развивать эту тему.

Остальную часть поездки друзья провели за разговорами ни о чём. Жабу Невилла удалось поймать в соседнем купе и принести назад. При появлении в купе Тревора, Шес замер, словно готовясь к броску, но помня, что ему сказал Гарри, сразу расслабился и начал просто ползать под рубашкой, меняя своё местоположение. Спустя несколько часов, змей повёл себя чуть страннее, чем до этого. Замерев, он медленно выполз из-под рукава со стороны Гермионы, и оказался у неё на коленях. Грейнджер, увидев у себя Шеса, замерла так, словно она окаменела.

— Э-э-э-м… Гарри?

— Да, что? Ой. Шес! Тебе не стыдно? Что это ты творишь?

Гарри медленно забрал с колен подруги фамильяра, на что рэйвенкловка свободно вздохнула, а потом покраснела, когда на её коленях устроилась голова Гарри.

— Вот так вот. Не надо занимать чужое место, Шес, это не прилично, — нагло улыбаясь, сказал Поттер-Эванс. Змей, недовольно зашипев, спрятался под рубашкой хозяина, и Гарри точно был уверен, что тот прошипел:

≪И отсюда меня гонят. Изверги≫.

Гермиона бросила взгляд туда, где сидела Луна, ведь не на неё же парнишка положил свои ноги, но как оказалось, девочки там уже не было, она пересела на противоположное место, между Ханной и Невиллом, и загадочно улыбалась.

* * *

Новое полугодие началось на следующий день, после приезда в школу. За время каникул Гарри слегка отвык от учёбы, но помощь его подруги помогла прийти в себя. Первый же урок первого дня был ЗОТИ, и рэйвенкловцу пришлось прилагать немалую выдержку, чтобы не заколдовать этого павлина. После его дурацких сценок, от которых тянуло в ближайший туалет, друзья встретилась возле кабинета зельеварения. Урок зелий проходил вместе с факультетом Хаффлпафф, так что присутствовали все, кроме Луны. У первого курса как раз сейчас и было ЗОТИ и мучение с его преподавателем.

— Мне одному кажется, что Локхарт нас ничему не учит?

— Нет, не одному, — пробурчал Гарри. Он весь урок пытался проникнуть в разум этого павлина, но ничего не получалось. И ладно, если бы он натыкался на блок, так нет, у него просто не получалось. Но почему ему после Ритуала не досталось новых магических способностей, таких как легилименция? Эх.

— Профессор Локхарт такой лапочка! Не надо его обижать! — сразу же начала Ханна, и повернулась к своей подруге. — Сьюзен, скажи им!

Мисс Боунс не ответила. Она смотрела в одну точку и о чём-то напряжённо думала. Гермиона была в точно таком же состоянии.

— Э-э-э-м, девочки? — позвал подруг Невилл. — Вы в порядке?

— Да, все хорошо, — ответила Сьюзен таким голосом, каким обычно говорила Луна, когда рассказывала о невиданных никем раннее животных. — Просто мы задумались тут кое о чём интересном.

— Если учесть, что после первого урока профессор Локхарт перестал что-либо показывать, — подхватила эстафету Гермиона, — и то, что его первый урок был провальным, может сложиться впечатление…

— Что как профессор он ничего не может.

— Можно, конечно, посчитать, что он просто попытался поставить учеников в реальную обстановку…

— Но тогда почему он не сделал подобное с другими?

Остальные трое друзей смотрели по очереди на каждую из подруг, наблюдая за тем, как они вроде бы и говорят друг с другом, но в тоже время и в пустоту. На это обратили внимание и некоторые соседние ученики, удивляясь такому общению.

— А преподаватели? — продолжила Сьюзен. — Складывается ощущение, словно…

— Словно они знают или догадываются о возможностях профессора ЗОТИ. Просто им нравится наблюдать за ним. Ты думаешь о том же, о чём и я?

— Элементарно, Ватсон! То есть, Грейнджер! — ухмыльнулась хаффлпаффовка.

— А-а-а-а-а!!!!! Кто-нибудь из вас обеих расскажет, о чём вы тут говорите уже пять минут?! У меня мозг плавится начал, пока я пытался вас понять, и всё, что я узнал, это что вы говорите о Локхарте!!!

Подруги посмотрели на Невилла, потом переглянулись, и снова посмотрели на друга. Первой говорить начала Сьюзен:

— Понимаешь, Нев. Наш преподаватель ЗОТИ, очень странный. По книгам он выглядит таким великим, что ставит себя чуть ли не на одну ступень с Мерлином.

— Да, а на деле, его с трудом можно назвать третьекурсником, — добавила Гермиона. — Складывается ощущение, что здесь что-то не так. Нужно больше данных.

Продолжать разрывать мозг другу, девочкам не позволило начало урока. Ученики обоих факультетов расселись по своим местам, и если выражение лица Невилла выражало полное непонимание, то Гарри едва не смеялся во весь голос. Он-то понимал, что подруги обсуждали профессора ЗОТИ, особенно его, так называемые способности, но было так интересно наблюдать за тем, как Невилл пытается в этом разобраться. Профессор Снейп вошёл в класс как обычно тихо, устанавливая в кабинете полную тишину.

— Ну что же, посмотрим, сколько баранов появилось у меня в кабинете после каникул, — тихо проговорил зельевар, и взмахнул палочкой. — На доске, ваше задание на сегодня. К работе приступайте прямо сейчас, и запомните самое главное — я не потерплю никаких посторонних экспериментов с зельями в моём классе. Кто ослушается — вылетит из класса быстрее, чем успеет сказать хоть слово. Всё ясно? Приступайте.

Гарри мог поклясться, что когда Снейп это говорил, то обращался именно к нему, пусть и не напрямую. Это как же сильно он надоел ему своими небольшими взрывами в первом полугодии? Он же ничего не сломал, а те три котла, которые он прожёг, то это просто издержки экспериментов!

На десятой минуте варки, Поттер-Эванс заметил что-то неладное. Зелье уже должно было принять насыщенный синий оттенок, но вместо этого, он стал бледно-голубого оттенка. Гарри проверил огонь под котлом — всё в порядке. Подумав ещё с минуту, рэйвенкловец дотронулся палочкой до своих очков, чтобы они приняли вид солнцезащитных (он специально придумал такой способ, когда надо спрятать глаза в нужный момент), и перешёл на тепловое зрение. На несколько секунд Гарри зажмурился — огонь из-под котла был пусть и не сильным, но был достаточно ярким. А открыв глаза, он понял причину такого цвета зелья.

Температура в кабинете зельеварения была ниже, чем в обычных кабинетах, и в данный момент она мешала зелью правильно готовиться. Ученикам приходилось или добавлять огонь под котлом, с риском его сжечь или взорвать содержимое, или добавлять в зелье больше ингредиентов, чтобы хоть часть успевала приготовиться. Нужно как-то защитить котёл или ингредиенты от вмешательства внешней температуры.

Способа было видно только два: либо нанести на котёл какие-то руны, либо защитить магией ингредиенты. Проблема в том, что руны изучаются только с третьего курса, а в прошлой жизни Гарри их не учил. Он тогда искал лёгкие пути как ему учиться. Значит, попробуем второй вариант. Вернув очки в прежний вид, и переходя на обычное зрение, Поттер-Эванс взял иглу дикобраза, которую надо добавлять на пятнадцатой минуте варения, и послал по руке магический импульс, как делал это с очками. Сразу после этого, он бросил иглу в котёл и, вздохнув, начал перемешивать. А увидев, как поверхность покрылось пеной, а само зелье стало темнеть, Гарри улыбнулся своей идее.

К концу урока он сдал готовое зелье, уверенный что Выше Ожидаемого ему точно обеспечено. Гермиона, собравшись, тут же вылетела из кабинета вместе со Сьюзен, а вот Гарри уйти не успел.

— Поттер, останьтесь ненадолго, — услышал он голос зельевара.

— Профессор Снейп, что-то случилось? Я неправильно сварил зелье?

Гарри был удивлён, что его попросили остаться. Об отработках он помнил и хотел подойти после обеда, уточнить, когда и во сколько они начнутся, а тут…

— Мистер Поттер, я, по-моему, говорил, что не потерплю посторонних экспериментов на уроке. Так что позвольте узнать, почему вы ослушались?

— Я не.… Ой, вы о том, что я использовал магию на ингредиентах? — уже спокойно произнёс рэйвенкловец. Отмазку он придумал ещё на уроке, на тот случай если его поймают на этом. В опасных ситуациях, мозг всегда работает быстрее. — Профессор, я просто заметил, что наши зелья не приобретают тех свойств, которые должны, из-за температуры в вашем кабинете в частности, и в подземелье в целом.

— А увеличить огонь под котлом вы не додумались? — спросил зельевар, за раздражением пряча заинтересованность.

— Я об этом думал, но побоялся такое делать, чтобы не взорвать котёл. Да и тем более мне показалось, что таким способом пользуются все зельевары, когда приходится варить зелья в плохих условиях.

Выдохнув, Гарри уставился на Снейпа. Он надеялся, что его придуманное объяснение хоть немного его спасёт от гнева преподавателя.

А сам зельевар даже и не думал злиться или хоть как-то реагировать. Он привык к небольшим странностям огненноволосого ученика на его уроках, но его сегодняшнее объяснение вообще было что-то с чем-то. Ведь действительно, каждый зельевар, при добавлении любого ингредиента добавляет в него немного магии, и не только в плохих условиях. Снейп только одного не мог понять: ведь было видно, что мальчик придумал объяснение совсем недавно, но как точно он попал этим в цель! Пусть и не на сто процентов.

— Можете идти, мистер Поттер.

— Профессор Снейп?

— Что ещё?

Снейп слабо напрягся, ожидая, что парнишка начнёт свою осаду, чтобы попроситься стать Подмастерье, но Гарри, со своей обычной широкой улыбкой, достал из сумки три заполненные склянки и поставил их на стол зельевара.

— Я не успел поздравить вас с Рождеством, много дел было. Так что вот, с прошедшим Рождеством вас, профессор Снейп.

Когда ученик ушёл, а одна из склянок была уже открыта и проверена, зельевару срочно потребовалось выпить кофе, так как во время учёбы крепкого не выпить. В склянках был яд Василиска, причём очень свежий. Яду не было и месяца.

≪Откуда оно у него? ≫, — подумал Снейп пытаясь прийти в себя. После первой чашки кофе, успокоившийся профессор мысленно поблагодарил Поттер-Эванса, размышляя над тем какие зелья он сможет сварить с такими ингредиентами.

* * *

Первая неделя учёбы пролетела незаметно. Гарри с друзьями учился, гулял, иногда шалил, но в меру. Переходить черту как близнецы он не собирался. В основном, все его проказы шли в сторону Рональда Уизли. После Рождества он стал ещё невыносимее, особенно когда Гермиона, к которой он подошёл и с которой пытался поговорить, дала ему хорошую пощёчину, отчего мальчик аж отшатнулся. Скорее всего, он уже точно был уверен, что зелье из девочки полностью выведено, но очень активных действий не проявлял. Пока что. Он выбрал тактику Драко Малфоя: на весь зал кричал о том, какой на самом деле ≪этот полукровка Поттер≫.

Как-то уже привычными стало общение с самим Драко. В прошлой жизни, когда Гарри отказал ему в дружбе, тот был настоящим ублюдком. Сейчас между ребятами тоже не было дружбы, но они спокойно общались без унижений друг друга. Драко поблагодарил рэйвенкловца за подарок, и был очень удивлён, что Поттер-Эванс смог такое достать. Один раз, был обсуждён квиддич, но вскользь. Малфой рассказывал о том, на каких скоростях играют в высшей лиге, а Гарри рассуждал на тему, что нужна дополнительная безопасность.

Обещанные отработки у него и Гермионы, тоже забирали достаточно времени, но они честно приходили в кабинет зельеварения. Зелье, которым помогли рэйвенкловке, учились варить оба ученика, под ≪чутким≫ руководством профессора Снейпа, который сидел на своём стуле и иногда читал газету, раздел зельеварения, что не мешало ему замечать, если дети могли ошибиться.

В субботу Гарри проснулся рано и почувствовал тяжесть под ночной рубашкой. Сняв рубашку, он целую минуту поражённо сидел не двигаясь. В течение недели, он не мог уделять достаточного времени на Шеса, и только сейчас заметил изменения, которые произошли с ним. Шес вырос, и достиг в длину целого метра, что хватало ему для того, чтобы обвиться вокруг хозяина. И стал чуть толще. Окрас стал темнее, появились рисунки на чешуе, которые вырисовывались в герб его семьи. Чешуя на голове стала крупнее, отчего складывалось ощущение, будто у него на голове появилась костяная каска. Сам змей спокойно спал, не обращая внимание на полный шок хозяина. Гарри слегка щёлкнул Шеса по его ≪каске≫, отчего тот проснулся и широко зевнул, показывая свои клыки.

— Доброе утро, хозяин, — прошипел фамильяр, снова удивив Гарри.

— Доброе. Шес, когда ты успел так вырасти? Ты же ещё недавно был мелким! И когда ты успел научиться разговаривать, ведь недавно ты и разговаривать почти не мог, лишь несколько фраз мог сказать! — тихо прошипел он в ответ, чтобы не разбудить соседей.

— Я кормился вашей магией, которая исходила от вас. А разговаривать научился, слушая ваши разговоры с людьми.

Гарри мотнул головой, пытаясь понять сказанное, и стал одеваться. Со стороны это выглядело немного странно: двенадцатилетний мальчик, в одних пижамных штанах и со змеёй на торсе, ищет майку в чемодане и тихо шипит, общаясь со змеёй.

— Надеюсь, ты ни на кого не нападал, Шес?

— Нет, хозяин. Я помню ваш приказ, не нападать на людей и жаб.

— И чем же ты питаешься?

— В подземельях очень много крыс, — мечтательно произнёс змей, надеясь сегодня снова пойти на охоту. — Там я и охочусь.

— Как же ты туда попадаешь, если постоянно патрулируются коридоры? Тебя не заметит только слепой!

— Я многому научился у вас, хозяин. Я хочу стать сильнее, чтобы напугать большую змею. А теперь простите, мне пора на охоту.

Шес медленно сполз на пол, и стал ползти в сторону двери. Гарри слегка приоткрыл её, и едва змей выполз из комнаты, как его чешуя слегка замерцала, стала бледнеть, и уже спустя минуту, если серьёзно не присматриваться вниз, невозможно было заметить на полу даже намёка на невидимую змею.

— Великий Мерлин. Даже представить боюсь, чему он ещё научился, — прошептал Гарри, надев майку и спускаясь вниз.

---

Примечания:

1) Ночная аллея — один из переводов Лютного переулка. Да и если честно, мне такое название нравится больше, чем другие варианты перевода.

— Наконец ты пришёл, Гарри. Мы уже подумали, что ты проспал. Всё хорошо?

— Да, Миа. Просто меня Шес немного вывел из равновесия, пришлось с ним поговорить.

Шестеро друзей собрались ранним утром субботы в Большом зале, точнее, всех присутствующих собрали Гермиона и Сьюзен, за столом Хаффлпаффа. Обе подруги сидели с одной стороны, их друзья напротив. Гарри сел рядом с Луной.

— Луна, ты в порядке?

— М? Да, Гарри. Всё хорошо.

— Просто ты какая-то сонная сегодня. Хотя если учесть, что нас так рано собрали, это не удивительно.

— Так, раз уж мы все собрались, то можно начинать, — произнесла Сьюзен, улыбаясь.

— Начинать что?

— Собрание, под названием: ≪Что нам делать с Локхартом? ≫

За столом установилась тишина. Четыре пары глаз уставились на двух подруг, которые сидели с победными лицами и улыбались.

— Мы провели небольшое расследование, конечно, пришлось хорошенько засесть за книги, но это того стоило, — произнесла Сьюзен.

— И что же вы обнаружили? — поинтересовался Невилл.

— Да, и почему это связано с профессором Локхартом? — тут же поинтересовалась Ханна, всё ещё не веря, что лапочка-профессор может быть в чём-то виноват.

— Связано, и ещё как! Как оказалось, больше половины того, что он пишет в своих книгах, полная чушь. Он пишет о победе над йети, которые нападали на деревню, но на расстоянии двадцати километров вокруг этой деревни нет ни одного намёка хоть на одно возможное жилище. Та же самая ситуация и с книгой ≪Странствия с оборотнями≫, где он вроде как победил оборотня и обратил его превращение.

— А уж книга увеселение с упырями, это вообще полный смех, — добавила Гермиона. — Описание того, как он отделил опасное зелье при помощи чайного ситечка, и то, как он изгнал из деревни упырей, которые на неё нападали — ничем, кроме как глупостью, назвать нельзя. Упыри не представляют для магов опасности, и в некоторых домах живут как домашние питомцы, как у тех же Уизли.

— Наше с Гермионой расследование привело к тому, что мы, кажется, нашли один способ, как он мог достигнуть таких высот. Скорее всего, он просто узнавал о чужих заслугах, расспрашивал о них, а тем, кто на самом деле выполнял эти героические поступки, стирал память заклинанием Обливиэйт.

Невилл, слушая этот разговор, пытался понять всё, о чём говорят подруги. Лонгботтом не был глупым, но в разговорах связанных с расследованиями он ни капельки не смыслил. Ну, если только немного.

А вот Гарри вздрогнул, когда услышал это заклинание. Он несколько раз сталкивался с проявлением этого заклятия, но хуже всего был те два раза в прошлой жизни. Гермионе пришлось стереть воспоминания своим родителям, чтобы обезопасить их от гнева проклятого Тома Реддла, а она сама… Что же, невесте чистокровной семьи, пусть и предателей крови, ничего серьёзного тогда не грозило.

И он сам тоже, активно пользовался этим заклинанием. Не только для того, чтобы стирать память тем, кто видел его там, где не надо, но и на самом себе, чтобы забыть о том, что погибло много людей. Погибли те, кому он мог верить, кого мог считать своими друзьями. Забыть о том, что он любит Гермиону. Только таким способом можно было сосредоточиться на битве с Томом. Правда, это помогало только на несколько дней, потом Гарри снова всё ≪вспоминал≫ и снова пытался всё забыть.

Рэйвенкловец мотнул головой, выбрасывая из сознания эти воспоминания. Такого больше не случится, никогда. Он не позволит такому произойти. Как раз в этот момент, подошёл Малфой со своей свитой.

— Доброе утро, Поттер. Надеюсь, ты сейчас не занят, у меня есть разговор.

— Доброе, Драко. Ну, слегка занят, но могу на парочку минут отвлечься, если друзья не против, — Гарри повернулся в сторону Гермионы и Сьюзен.

— Мы тебе потом расскажем всё остальное, Гарри, — смотря на Малфоя с подозрением, произнесла рэйвенкловка.

— Вот и отлично. Да, кстати.

Поттер-Эванс залез в свою сумку, доставая оттуда коробку сладостей. У Гермионы, Невилла и Сьюзен, когда они увидели это, расширились глаза от удивления. Гарри лишь подмигнул своим друзьям, с лёгкой ухмылкой на лице.

— Крэбб, Гойл, угощайтесь! — радостно произнёс рэйвенкловец, открыв коробку и протягивая её телохранителям Малфоя. Те даже спрашивать ничего не стали, быстро опустошив содержимое наполовину. Гарри с трудом сдерживался, чтобы не смеяться, представив эффект от такого количества зелья одновременно.

Сразу после этого, Поттер-Эванс и Малфой ушли в пустой класс, за разговором. Вообще, Гарри заметил, что ещё с начала декабря, Драко стал немного странным. Он часто о чём-то задумывался, разговаривал на странные темы, и почему-то стал проводить время за газетой ≪Ежедневный Пророк≫, что ему было не свойственно. Нет, слизеринец её читал, но не настолько часто. Несколько раз, когда уроки Слизерина и Рэйвенкло совпадали, Гарри видел, как Драко мог внезапно залезть в сумку, достать газету и что-то там вычитывать. Лично для себя мальчик ничего такого не нашёл в газете.

— Ну, о чём хочешь поговорить на этот раз, Драко? — спросил Гарри, после того как Добби, как обычно, доставил чай, кофе и небольшую вазочку с печеньем. Это и правда, стало уже входить в привычку.

— Вначале, я бы хотел сказать — то, о чём мы сейчас будем говорить, никто не должен знать. Это только между нами, — серьёзно произнёс слизеринец, ожидая подтверждения. Его собеседник, подгоняемый любопытством, согласно кивнул. — Разговор может показаться странным, или несвоевременным. В общем, я хотел кое-что узнать о девчонках.

Гарри поперхнулся от услышанного.

— Драко… Мне послышалось? Тебя что, по голове стукнули? Причём тут я?

— Никто меня не стукал, Поттер. А тебя я спрашиваю, по нескольким причинам.

— И по каким именно?

— Самые основные? Во-первых — вокруг тебя почти всё время четыре девчонки крутятся, это если не считать, что за тобой по пятам постоянно бегает эта мелкая Уизли. А во-вторых — среди тех кого я знаю с нашего курса, ты единственный у которого, так сказать, есть близкие отношения, — ответил Драко, и добавил, после того, как увидел удивлённый взгляд собеседника. — Да брось, Поттер. Неужели ты думаешь, что никто ничего не видит? Да уже наверно половина школы, если не вся, считает, что вы скоро встречаться будете. Правда, среди таких людей есть те, кто не желает, чтобы такое произошло, как те же самые Уизли. Видят же, что ты отдаёшь предпочтение симпатичной магглорождённой ведьме, а не чистокровной, хотя среди твоих подруг, две чистокровные и одна полукровка.

Гарри потребовалось пара минут, чтобы прийти в себя после такого заявления слизеринца. Несмотря на то, что мозг был в лёгкой отключке, он всё-таки ухватился за последнюю сказанную фразу.

— Подожди-ка, Драко. Мне послышалось, или ты сказал в сторону Гермионы…

— Я не слепой, — перебил он рэйвенкловца, выпивая кофе. — Да, я уважаю чистоту крови и да, я не слишком хорошо отношусь к гр…магглорождённым. Но это не значит, что я не могу увидеть, что твоя Грейнджер — симпатичная ведьма, хоть и прячет это, не слишком сильно следя за своим внешним видом.

— Малфой, надеюсь, ты не пытаешься… — холодно произнёс Гарри, но слизеринец снова перебил.

— Не смеши меня. Я точно никогда не буду встречаться с магглорождённой ведьмой. Тем более, как заведено у моей семьи, я уже помолвлен с чистокровной девочкой.

— Тогда зачем ты позвал меня поговорить? Похвастаться решил?

Драко допил кофе, поставив чашку на стол. Конечно, странно, что он будет это спрашивать у Поттер-Эванса, а не у родного отца, но просто не было другого выхода. На это у него были свои причины.

— Я хотел попросить тебя совета, как себя лучше вести или ухаживать за девочкой, которая…

* * *

Гарри никогда не думал, что второе полугодие будет таким…странным. Помимо странного разговора с Малфоем и неожиданного роста Шеса, рэйвенкловец вместе с друзьями стал раздумывать о том, как показать всем истинную личность профессора ЗОТИ. Сьюзен и Гермиона привели железные аргументы, почему вообще стоит это делать, но проблема с доказательствами только одна — поиск пострадавших, то есть тех, кому стёр память Локхарт. Вот и приходилось думать, как это сделать по-другому.

Джинни Уизли от него, наконец, отстала. Ну как отстала, у неё просто не было времени ходить за Гарри, так как ей приходилось теперь постоянно бегать от внезапных поклонников — Крэбба и Гойла. Эти двое носились за ней по пятам, крича на каждом углу как они восхищаются ею, какая она красивая и всё в таком духе. Наблюдать за этим было очень весело, особенно те моменты, когда эти двое едва не зажимали рыжую в углу.

Невилл, Сьюзен и Гермиона, что естественно, поинтересовались у Гарри, почему он сразу не отдал сладости в нужные инстанции для расследования, на что мальчик лишь улыбнулся, а его глаза озорно заблестели вместо ответа. А что он мог сказать? Что он решил так отомстить рыжим? Ну, его друзья и так это знали, а вот когда они увидели, как Гарри вроде бы случайно оставил на уроке ЗОТИ остатки выпечки, причём оставил их за столом, где сидит Рон, они вообще выпали в осадок. Все же знают любовь Рона к еде, а тут выпечка, в неизвестной коробке от неизвестного человека. Зато на следующий день вся школа могла наблюдать драку Рона Уизли, и свиты Малфоя, хотя дракой это нельзя назвать, Крэбб и Гойл быстренько успокоили рыжего, словно перед ними никого не было.

Лохматая Парочка продолжала свои отработки у профессора Снейпа, и к концу второй недели, они смогли изготовить нужное зелье, устав по полной программе. Оно было очень сложным по составу, и Гарри даже стало казаться, что это противоядие было придумано самим Снейпом, хотя спрашивать он не решился. С третьей недели учёбы, Поттер-Эванс стал ходить на отработки один, и это было гораздо скучнее, чем с подругой. Зато теперь профессор стал гонять Гарри по зельям так, как не гонял никого на уроке.

Так как рэйвенкловец стал пропадать на отработках, его обязанности (маленькие шалости), взяли на себя его друзья. Конечно, Гарри знал, что они иногда веселятся, но вот чего он пока что не знал, это то, что основным инициатором этого была… ГЕРМИОНА! Девочка оказалась более изобретательной, чем Гарри, хоть и оказалась чуть менее продуктивной (шалости происходили чуть реже), но умудрялась проводить свои деяния незаметно, особенно если её прикрывали Невилл и Сьюзен. А вот страдали от этих проказ, в основном только Рональд и близнецы Уизли, ну и Локхарт.

Рэйвенкловка умудрилась зачаровать свет в коридорах и классе ЗОТИ так, что в определённые моменты, которые всегда совпадали с появлением в них нужных людей, они сияли в несколько раз сильнее. Уизли и Локхарт быстро нашли выход, создав себе защитные очки (Локхарту пришлось помучиться, прежде чем у него получилось), но Гермиона и тут оказалась проворнее, наложив на эти очки красящие заклинания. Теперь, когда они их снимают, остаются чёрные круги, как у панд. Знали бы об этом родители и опекуны детей…

Можно с уверенностью сказать, что Амелия Боунс точно бы возмутилась, тогда как Августа Лонгботтом и мистер и миссис Грейнджер возмутились бы только для виду, радуясь про себя, что они ведут себя как нормальные дети. А вот Сириус Блэк точно бы смеялся, причём очень и очень долго.

Во время одного из дополнительных уроков по зельям, у Гарри произошла небольшая проблемка: его зелье, которое должно было по идее принять ярко-красный свет при приготовлении, оказалось нежно-лиловым и без запаха. Ради интереса, Гарри налил его наполовину в колбу и добавил обычную воду. Зелье тут же приняло вид воды, но если присмотреться, оно ещё имело едва заметный лиловый оттенок. Задумавшись, ворон предпринял попытку смешать зелье с другими напитками, и каждый раз, оно словно маскировалось под них. Проверка на яд выявила, что зелье не могло отравить или убить. Через час, закончив с экспериментом, на лице Гарри появилась наглая улыбка.

На следующий день весь Большой Зал мог лицезреть интересную картину: Рон Уизли, который как всегда ест так, словно в последний раз, начал после каждого чиха превращаться в лилового монстра. Первые два раза профессор МакГонагалл и профессор Флитвик смогли его расколдовать, но как оказалось, зелье имеет свойство накапливать свою силу, и чем больше пил тыквенный сок Рон, тем тяжелее было его расколдовать. В итоге, так и не поев хорошенько, Уизли был отправлен в Больничное Крыло, где Мадам Помфри нашла нужное зелье, но это не отменило того, что в течение следующей недели Рональд продолжал превращаться при чихании. О, лицо этого рыжего, который боится лишний раз чихнуть, надолго сохранится в воспоминаниях всех учеников и преподавателей Хогвартса, особенно когда Гарри слегка доработал средство, и у рыжего недоразумения появилось недержание. Профессор Снейп сверлил взглядом Поттер-Эванса, но ворон делал морду кирпичом, хотя внутренне смеялся.

С начала февраля, шалости против мистера Гилдероя усилились, как и их разрушительность, что стало неожиданностью для Новых Мародёров. Гермиона Грейнджер всерьёз взялась за профессора. Падения и внезапное перекрашивание волос, после добавление в его средство для ухода за волосами специальных зелий, сменились разваливающимися стульями, когда он садился, подножки с последующими падениями в не совсем приятные растения, от которых потом по всей коже идут волдыри и прыщи. Три раза профессор Локхарт заходил в туалет для преподавателей, где садился в очень неудачном месте. Гарри и Невилл зачаровывали всё таким образом (после инструктажа Гермионы), что белый трон просто напросто взрывался, окатывая водой сидящего. Причиной таких шалостей стали всего лишь две новости.

Нападений не было уже давно, школьная жизнь стала возвращаться в нормальное русло, и всем было всё равно, почему нет нападений. Конечно, Гермиона смогла догадаться, что в этом виноват Василиск, благодаря некоторым данным, таким как окаменение, того, что Тайная Комната принадлежала Салазару (змееусту) и убийство петухов Хагрида. Естественно она всё рассказала друзьям, хоть и не могла понять, почему он больше не нападает. Гарри не торопился рассказывать сейчас, что он забрал Вису из школы. Он надеялся на летние каникулы пригласить друзей к себе, и всё им показать и рассказать. Ну, кроме Ритуала.

После последнего нападения наступило затишье. Все радовались, что никто не нападает на учеников, что можно ходить по коридорам ничего не опасаясь, но вот один недоволшебник считал, что в этом его заслуга.

— Думаю, Флитвик, что жертв больше не будет, — говорил Локхарт, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу, когда декан Рэйвенкло вёл своих учеников на урок. — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать ничего больше, прибавлю только лишь то, что знаю, какой дорогой нужно идти…

И ладно, если бы он только хвалился, так Гермиона, при помощи Сьюзен, узнала ещё одну, вторую новость, от которой она и усилила нападки — Гилдерой Локхарт был студентом Рэйвенкло! Для девочки это было как удар по самолюбию — такой ленивый, самовлюблённый лгун, и был в Рэйвенкло?! Если бы профессор понял, кто и почему над ним шутит — он бы сам сдал пост учителя другому. Он ведь ещё не представляет, на что может быть способна самая умная студентка Хогвартса, когда она злится…

* * *

— Гермиона, а это уже не слишком?

— Нет, не слишком. Ты главное не забудь фотоаппарат взять с собой завтра.

— Да откуда ты его вообще взяла?

— Как откуда? Тут очень много заброшенных мест, где они и обитают. Так что найти было не тяжело, тяжелее было только заманить и спрятать в коробку.

— Мерлин. Гарри, ну хоть ты ей скажи?

Рэйвенкловец был задумчив, потирая свой подбородок, но, увы, сказал он не то, на что надеялась Сьюзен:

— Посылку можно будет доставить любой почтовой совой, — произнёс он, и его глаза зажглись озорным блеском, заставляя троих друзей вздрогнуть и слегка улыбнуться. Они уже знают, что означает такой взгляд. — И ради веселья, я ему подкинул парочку вкусных сладостей, особого приготовления, доставленные Шесом.

— А как насчёт…

— Миа, ты меня удивляешь! Думаешь, хоть кто-то будет против и не подпишет нашу петицию? Да я уверен, что почти все это сделают.

— За что мне это только всё? — возвела к потолку очи Сьюзен Боунс.

* * *

Стены Большого зала сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек, отчего большинство учеников тошнило. Да. Это день Святого Валентина в исполнении Гилдероя Локхарта, который сам сейчас сидел за столом преподавателей в ярко-розовой мантии. Остальные учителя по обе стороны от него, были не очень-то и рады такому. Ну, кроме директора, тот улыбался, как впрочем, и всегда. Профессор МакГонагалл сидела рядом с Локхартом, и у неё отчётливо дёргалась щека, а профессор Снейп был очень-очень грустный и злой. Наверняка жалеет, что не существует смертная казнь за такое оформление.

Взгляды Гарри и Снейпа на несколько секунд встретились. Рэйвенкловец опустил щиты разума, позволив зельевару просмотреть его мысли. Ужас подземелий, который как раз пил кофе, чуть не подавился, но огненоволосый уже поднял защиту, закрывая разум и усаживаясь на своё место.

— Что это с профессором Снейпом? — спросила Гермиона.

— Перестарался, наверно, и сделал слишком большой глоток кофе, — пожал плечами Гарри, не видя, что взгляд профессора из грустно-злого стал заинтересованным, а его губы тронула слабая ухмылка. Но вот когда двери в Большой зал открылись, и вошли гномы, ухмылка пропала с его лица.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локхарт. — Сегодня они будут ходить по школе, и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях, а у зельевара, как и МакГонагалл, отчётливо дёрнулась щека. Рядом с Гарри раздалось шипение рассерженной кошки, в исполнении Гермионы. Ещё бы, какой-то павлин посмел так оскорбить профессоров, которых так уважает рэйвенкловка.

— Если сегодня ничего не получится, я сама его задушу.

— Миа, а ты знаешь, что по рукам девушки можно узнать всё, о чём она думает? — спросил Гарри, сковыривая с жареного бекона сердечки.

— В смысле? — отвлеклась девочка на вопрос.

— В прямом. Это очень легко сделать, причём даже такой как Локхарт это сможет. Например, если руки девушки держат тебя за горло, значит, она слегка обижена.

Рэйвенкловка смотрела на друга секунд десять, прежде чем негромко захихикать, как и ещё несколько девочек, которые это слышали. После гномов, в зал влетели совы, с письмами, открытками и подарками. Свою открытку Гарри не отправлял, он сделал её своими руками, оформив цветами своего факультета, которые так шли его подруге. После завтрака, когда все собирались идти на урок, рэйвенкловец остановил Гермиону.

— Миа, подожди секундочку.

Девочка остановилась, повернувшись к другу, и увидела, как тот достаёт из сумки открытку, и протягивает ей. У Гермионы в голове щёлкнуло: она забыла сделать Гарри подарок на День Святого Валентина!!!

— С праздником, Миа! — радостно улыбаясь, произнёс Гарри, отдавая покрасневшей девочке открытку, и сразу после этого поцеловал её в щёчку, заставив покраснеть ещё сильнее.

Со столов Рэйвенкло и Хаффлпафф раздались хлопки и радостные крики от знакомых и друзей Лохматой Парочки. Гарри тоже слегка смутился, но смотря на подругу, не мог не улыбнуться тому, как мило она выглядела. И практически никто не видел откровенно злых взглядов со стола Гриффиндора, исходящих от Рональда и Джинни Уизли, и ярость, которую они испытывали.

— Пора на урок, — напомнил Поттер-Эванс, и пошёл на выход. Девочка стояла на одном месте, смотря на открытку. Она забыла о подарке, сконцентрировавшись на Локхарте, значит, надо это исправить. Гермиона тут же бросилась к подругам — до урока ещё пятнадцать минут, надо успеть поговорить.

* * *

День Святого Валентина обернулся для Локхарта очень большими неприятностями, окончившимися только под вечер ещё одним большим и неприятным сюрпризом. Но обо всём по порядку.

Этот урок ЗОТИ, как и все остальные до него, проходили с дурацкими сценками из его книг, которые тот разыгрывает с разными учениками. На столе преподавателя стояла маленькая коробочка с письмом.

— О! Письмо от моей поклонницы Молли Уизли! — завещал на весь класс ≪профессор≫, открывая коробочку. — Она поздравляет меня с праздником и посылает сладости личного изготовления! Великолепная женщина, дай ей Мерлин здоровья!

— Гарри, ты написал письмо от миссис Уизли? — спросила Гермиона, тихо зашептав на ухо другу. — Как ты умудрился не проколоться?

— Помнишь, я в конце января получил лишнюю отработку, когда ≪нечаянно≫ сломал рыцарские доспехи, и они сбили Локхарта? — поинтересовался паренёк, слегка зажмурившись. Дыхание подруги приятно щекотало его ухо. — Я тогда получил у него отработку, и почти весь вечер помогал подписывать письма его фанатов. Пришлось попотеть, чтобы вспомнить, что они писали и составить своё, я ведь не умею думать и запоминать так быстро как ты.

— А эти сладости.… Это то, что я думаю?

На лице Гарри появилась хищная улыбка, и Гермиона всё поняла без слов. Следующий урок ЗОТИ был у первокурсников Хаффлпаффа и Гриффиндора, а у второкурсников Слизерина и Рэйвенкло — зелья. Уже возле кабинета их настиг один из гномов.

— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.

Гарри бросило в жар. Ещё этого не хватало получить валентинку от Джинни. Он попытался улизнуть — не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку.

— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.

— Только не здесь! — вырвался Гарри.

— Стой смийно! — хрюкнул гном, дёрнув его к себе.

— И не подумаю!

Помощь пришла, откуда не ждали. Поттер-Эванс уже был готов достать палочку и отбросить гнома, но раздался громкий голос, принадлежащий Малфою:

— Флиппендо!

Гном отлетел в стену, хорошенько приложившись об неё головой и отключившись.

— Поттер, один вопрос — с каких пор ты стал притягивать к себе таких отвратительных созданий? — спросил слизеринец.

— С тех пор, как познакомился с тобой. Ой, или ты это про гнома спрашиваешь? — широко улыбнулся Гарри.

Возле дверей зельеварения стояла тишина. Обычно, такие заявления в сторону Слизерина, особенно в сторону Малфоя, заканчивались потасовками или угрозами, но никто не ожидал, что последний громко засмеётся.

— Один-один, Поттер! — отсмеявшись, произнёс слизеринец. — Умеешь отвечать на нападки в свою сторону.

— Хочешь жить, умей вертеться. Хочешь хорошо жить, умей вертеть всё остальное, — заявил рэйвенкловец, и слегка кивнул. — Спасибо за помощь, Драко. Не люблю этих созданий, которых притащил Локхарт. В дрожь бросает, когда я их вижу.

Надо ли говорить, что зелья сегодня проходили не совсем удачно для практически всех учеников? Помимо того, что Поттер-Эванс и Малфой без нападок разговаривали перед уроком, в кабинет они вошли самыми первыми, и уже перед тем, как рассесться по своим местам, крепко пожали друг другу руки. Весь урок ученики смотрели на двоих такими глазами, что это не могло отразиться в итоге, ведь практически никто не смотрел внимательно за тем, что творится в их котлах.

— Гарри, что случилось с Малфоем? — тихо спросил Невилл. — Мне кажется, или он стал очень странным?

— А по-моему, он такой же, как и всегда. Хотя да, что-то в нём изменилось, Нев.

* * *

Заместитель директора Минерва МакГонагалл уже долго мечтает о том, чтобы уволить одного из ≪преподавателей≫. Всего за несколько месяцев, он умудрился достать весь учебный персонал и всех учеников разом. Несколько раз она подходила к директору с просьбой об отстранении Локхарта, но тот словно не слышал её, и вот сегодня, Снейп произнёс странную фразу:

— Подождите до вечера, Минерва.

Декан Гриффиндора чуть не спросила, уж не хочет ли он отравить Локхарта, но поняла, что Альбус бы такого не допустил. День тянулся очень медленно, но несколько раз к ней подходили её гриффиндорцы, утверждая, что профессор Локхарт снимает со всех остальных учеников баллы, даже у самых лучших, но постоянно отдаёт их Джинни Уизли, причём практически за просто так. А ближе к вечеру, в школу заявились авроры, вместе с Амелией Боунс. Она предъявила бумагу, которую подписали практически все ученики, что профессор Локхарт халатно относится к своим обязанностям, ведёт себя неподобающе, и вообще, преподаватель из него никудышный. Глава ДМП заявила, что хотела бы вечером провести разговор с Локхартом и проверить, на что он способен. Об этом говорил Северус?

Наконец, наступил ужин в Большом зале. Альбус представил новых гостей школы, и в его голосе не было слышно ни капли радости. С началом ужина в зал влетела большая сова, которая несла с собой посылку, с доставкой самому Локхарту. Со своей ослепительной улыбкой, тот открыл посылку, взял её в руки и…не смог отпустить. Она приклеилась к его ладоням, и никак не желала отклеиваться.

Из коробки медленно выплыла тень, которая превратилась в старого армянского волшебника, и громко заговорил:

— Ты обманул меня, Гилдерой! Ты похитил мою славу, мой подвиг и выдал его за свой! Из-за тебя я забыл всё, и умер в одиночестве!

— Я никого не обманывал! — высоким голосом закричал преподаватель ЗОТИ, пытаясь стряхнуть со своих рук коробку. Тень на несколько мгновений покрылась рябью, и превратилась в ведьму, лет сорока-сорока пяти.

— Из-за тебя, я забыла свою семью, я забыла свой дом! Я живу на улице, не зная кто я такая!

Локхарт вскочил со стула, пытаясь выбежать из зала. МакГонагалл, как и другие преподаватели, не торопились помогать ему справиться с боггартом, поэтому наблюдали за его действиями. Скорее всего, решила декан, это и была проверка Амелии.

Едва Локхарт добежал до дверей, как его ботинки приклеились к полу, и он упал на пол. С потолка на него полетели стручки Паффопода, которые при ударе стали превращаться в цветы на одежде профессора, а несколько стручков были вообще с краской. Всё это сопровождалось выкриками тени, принимающими различные виды.

Под громкий хохот всех учеников, Гилдерой смог наконец, освободить свои ноги от ботинок и встать на ноги, когда рядом с ним появилась полутора метровая змея, которая грозно зашипела на Локхарта.

Под громкий пронзительный крик, от которого треснуло несколько хрустальных стаканчиков, Локхарт выбежал из зала, предварительно потеряв свои штаны, а змея медленно уползла, контуженная от крика павлина. Амелия Боунс, вместе с аврорами, учениками и преподавателями, начала вставать со своего места, когда услышала взрывы фейерверков. Выбежав из школы (а практически все ученики выглядывали из окон), все увидели следующую картину: Гилдерой Локхарт, бегая без ботинок и штанов по земле, время от времени подлетал вверх на высоту чуть меньше метра под звуки запуска и взрыва фейерверков. Когда он добежал до одного места, прямо напротив преподавателя ЗОТИ появилась фигура, которая издалека казалась вампиром, с ярко-красными глазами. Амелия не успела даже палочку достать, когда Локхарт снова пронзительно закричал, побежал в другую сторону, а фигура пропала. Наблюдающий за этим преподавательский состав, пусть внешне и выглядит спокойно, но с трудом сдерживали смех. Даже Снейп, который каждую шалость воспринимал как оскорбление его самого, не мог сдерживать ухмылки, от таких красочных полётов павлина.

— Неплохо идёт. Практически на мировой рекорд.

Глава ДМП, вместе со всеми повернула голову в сторону голосов. Совсем неподалёку, с упаковками попкорна, сидела четвёрка учеников, которая наблюдала за картиной, разворачивающейся недалеко перед ними. Это были Гарри Поттер-Эванс, Невилл Лонгботтом, Гермиона Грейнджер и племянница Амелии, Сьюзен Боунс. Последняя сидела с фотоаппаратом, который подарила ей мисс Грейнджер, и фотографировала, и широко улыбаясь при этом, явно получая удовольствие от происходящего.

— Кто мне объяснит, что тут происходит? — строго спросила глава ДМП, не замечая как все её авроры, в том числе молодая девушка с фиолетовыми волосами, едва сдерживают смех, наблюдая, как Локхарт бегает по кругу, отбегая от каждого появления вампира.

— Просто небольшая проверка профпригодности нашего дорогого профессора, мадам Боунс, — спокойно ответил Гарри, так же улыбаясь, как и его друзья.

— Это относится к тому, что у меня на столе вчера вечером появилась петиция, среди которых первыми именами стоят ваши?

— Нууу…если только немного.

— Понятно. Кто это всё придумал?

Все четверо, не отворачиваясь от интересной картины, одновременно подняли руки вверх. И если мадам Боунс была в шоке от того, что в этом принимала участие её племянница, то Минерва МакГонагалл вздрогнула, и мотнула головой, отгоняя наваждение. Про себя женщина жалобно застонала: мало было школе, когда тут были Мародёры, так теперь появилось новое поколение. Хотя надо признать, новые проделки гораздо интереснее, чем прошлые, и не такие вредные, как шалости близнецов Уизли.

Спустя полчаса, когда ловушки закончились, а Локхарт без сил лежал на земле, всех развели по своим гостиным. Не успев попасть в свою комнату, Гарри остановила Гермиона, которая была очень задумчивой.

— Гарри, подожди.

— Что случилось, Миа?

— Гарри…я…прости меня. С этим Локхартом, я совсем забыла о празднике, и ничего не приготовила тебе.

— Да ладно, Миа. Ничего страшного, тем более, шалостями занимались мы все.

— Но ты ведь не забыл! В общем…ну…

Поттер-Эванс смотрел на подругу, которая отчаянно краснела и о чём-то напряжённо думала, рассматривая пол. Он уже хотел сказать ей, чтобы она не беспокоилась, ведь он правда не обижается на подругу, когда Гермиона посмотрела на него, её глаза цвета шоколада встретились с его изумрудными глазами, и девочка неуклюже поцеловала его в губы. Конечно, назвать поцелуем это было нельзя, скорее, просто клевок в губы, но и этого хватило, чтобы Гарри покраснел точно так же, как и подруга.

— С Днём Святого Валентина, Гарри, — пробормотала Гермиона, быстро ретировавшись в свою комнату, оставляя Поттер-Эванса одного, с глупой улыбкой на лице. Возле двери в свою комнату, мальчик заметил странное шевеление, которое спустя несколько секунд прекратилось, и на полу появился Шес.

— Хозяяяяиииин. Этот человек меня оглушииил своим криком, — жалобно прошипел змей, переворачиваясь и шевелясь на полу.

— Прости, Шес. Я не думал, что он умеет так кричать, — сжалился над фамильяром Гарри, протягивая к нему руку. Тот со второй попытки смог залезть в рукав, проползти по всей длине, и устроиться на своём любимом месте, обернувшись вокруг торса хозяина. Почти сразу же, Шес блаженно зашипел, наслаждаясь тишиной и магией Гарри.

* * *

Естественно, Локхарт был уволен, и по-другому нельзя было сделать, особенно когда все узнали, что он боялся не настоящих вампиров, а отлично сделанные манекены, и против него началось расследование, с учётом того, что показывал боггарт, и если учесть, что несколько учеников рассказали, как себя вёл Локхарт в отношении юной Уизли. Новые Мародёры потеряли по двадцать баллов, но зато получили признание всей школы, и негласную благодарность всего преподавательского состава школы. А, и самую чёрную зависть и ненависть от всех Уизли, кроме Джинни, которая продолжала питать иллюзии насчёт Гарри.

Гилдерой Локхарт серьёзно не пострадал, если не считать его самолюбия и гордости, ну и внешнего вида. В журнале ≪Придира≫, а затем и в газете ≪Ежедневный Пророк≫, появились фотографии так называемого ≪великого волшебника≫, который очень хорошо получился, подпрыгивающим в воздух под взрывы фейерверков, в разноцветных цветах и краске, без штанов и ботинок.

Была открыта вакантная должность преподавателя ЗОТИ, на которую директор Дамблдор начал искать человека. Спустя неделю, после того как директор не справился с поисками, Амелия сама предложила человека.

В субботу, когда к Гарри приехали Сириус и Ремус, они проводили время на улице. В этот раз, Поттер-Эванс уговорил друзей поближе познакомиться с его крестным и другом. Старые Мародёры с громким смехом слушали то, что вытворяло молодое поколение, особенно покраску Локхарта цветами и краской. Любовь Невилла к цветам хорошо помогла в обстреле бывшего преподавателя, а отличные познания Гермионы в Чарах, неплохо сыграли в том, чтобы ≪профессор≫ оказался в нужное время в нужном месте. Новое поколение Мародёров начинает своё шествие по Хогвартсу.

Ремус и Сириус, в свою очередь, рассказывали о своих проделках во времена их учёбы, и дети внимательно слушали взрослых. Во время разговора, все заметили, что Люпин смотрит за спину детей, и Блэк, проследив за взглядом своего названного брата, усмехнулся, увидев нового преподавателя ЗОТИ. Тот громко свистнул, обратив на себя внимание, и махнул рукой, подзывая.

— Здравствуй, дорогая племянница. Рад тебя видеть. Ты так выросла!

— Здравствуй, Сириус, — ответила девушка, обняв Блэка, и отпустив, стала осматривать его спутника.

— Познакомься, это — мой друг и брат, Ремус Люпин. Рем — это моя племянница, Нимфадора Тонкс, — представил их друг другу Бродяга.

Волосы девушки стали ярко-красными, когда она услышала своё полное имя.

— Никогда…не называй меня… Нимфадорой! — вспыхнула девушка. — Называй лучше просто Тонкс. Ну, или Дора.

— Прекрасное имя, — негромко сказал Ремус, поклонившись. — Так понимаю, вы — новый преподаватель ЗОТИ в Хогвартсе?

И тут же Люпин дал себе мысленный пинок. Нашёл о чём спрашивать юную особу. Да и он ведь старше неё! А с учётом его пушистой проблемы…

— Меня назначила мадам Боунс. Я совсем недавно закончила академию, так что это лучше, чем патрулирование Ночной аллеи, — с улыбкой ответила Тонкс, явно заинтересовавшись мужчиной, стоящим перед ней.

Сириус, подмигнув Гарри и его друзьям, медленно начал отходить в сторону, оставляя Ремуса и Нимфадору наедине друг с другом. А те, кажется, даже и не заметили, что остались совсем одни.

— Сириус, нам срочно надо будет что-то сделать с нашим Лунатиком.

— В смысле, Гарри?

— Нужно сделать так, чтобы он перестал считать себя мерзким тёмным существом. Вон, он даже с Тонкс какой-то зажатый.

— Согласен с тобой, детёныш. Ну, рассказывайте, сорванцы, как преподаёт моя племянница?

— Великолепно, мистер Блэк! — тут же отозвалась Ханна, которая ещё недавно восхищалась только Локхартом. — На первом уроке она рассказывала о том, на что способны тёмные волшебники, а потом, в конце урока, она внезапно превратилась в профессора Снейпа, от чего мы все чуть со стула не упали. Мы и не знали, что она — метаморф! Это так классно!

Весь разговор на себя перетянули Ханна, Луна и Сьюзен, остальные лишь добавляли свои наблюдения со стороны. В конце разговора Блэк уже знал точно, что все ученики очарованы его племянницей. Хотя как может быть иначе, если во всём виновато очарование Блэков? Правильно, иначе никак.

* * *

Прошло четыре месяца после последнего нападения. Луна продолжала быть немного странной девочкой, Гермиона умной, начитанной, но стала чаще участвовать в шалостях. Как заявила сама девочка, ей становится скучно, а Локхарта нет, чтобы над ним шутить. Драко стал чаще появляться рядом с их компанией, причём, начал разговаривать и с другими друзьями Гарри, даже снизошёл до небольших диалогов с Грейнджер.

Рональд Уизли, который не выучил урока после своих превращений, продолжал быть настоящим ублюдком, за что один раз был прилично побит Поттер-Эвансом. Он снова назвал Гермиону грязнокровкой, но тихо, чтобы это слышали только гриффиндорцы. Откуда ему было знать, что рэйвенкловец прошёл Ритуал, и его слух стал чуть-чуть острее. Совсем капельку. Поэтому не удивительно, что спустя несколько секунд после оскорбления, в небольшую толпу львов влетел Гарри, с кулаками наперевес, следом за ним влетел уже Невилл, который прикрыл спину друга от желающих напасть сзади. Драться он не умел, но зато мог отлично отталкивать тех, кто лезет. Громкий крик декана Гриффиндора, заставил прекратить драку, и спасло от выбитых зубов Уизли, правда, нос всё равно был сломан. Гарри лишил свой факультет тридцати баллов и получил неделю отработок с завхозом, Невилла оштрафовали на десять баллов, и дали два дня отработок с МакГонагалл, а Рон Уизли, после того как сообщили причину, лишил Гриффиндор двадцати баллов и получил неделю отработок с профессором Снейпом.

После пасхальных каникул, всех озадачили предметами, которые надо выбрать на третий год обучения. Гермиона, как Гарри и ожидал, записалась на все сразу, поэтому мальчик решил с ней поговорить на этот счёт, хотя после того случая на День Святого Валентина, они сильно смущались смотреть друг другу в глаза. Если раньше они могли спокойно обняться при встрече, то сейчас, даже слегка касаясь пальцами, они мгновенно краснели и отворачивались. Многие девочки это заметили, и естественно посчитали, что Лохматая Парочка рассорилась, что многих только радовало. Особенно Джинни Уизли, которая воспрянула духом, и поняла, что у неё снова появился шанс заарканить Мальчика-Который-Выжил. И у неё созрел план для этого.

Приближающаяся игра в квиддич никого почти не волновала, чему Гарри был очень рад. Ему было достаточно вспомнить, как раньше его гонял Оливер Вуд, чтобы отбросить любые мысли об игре. Кстати, свою метлу Гром, он на время игры отдал ловцу Рэйвенкло, Чжоу Чанг. Она была очень рада такому, ведь школьная метла по сравнению с метлой Гарри — просто черепаха. Теперь, у воронов был шанс на победу.

В день игры Хаффлпафф против Гриффиндора, Гарри проснулся позже обычного. Он собирался вместе с друзьями пойти на поле, чтобы поболеть за Седрика Диггори, ловца и капитана Хаффлпаффа, как почувствовал слабое давление в районе сердца. Такое иногда бывало, и Гарри даже решил, что сейчас пройдёт, как было и раньше, и можно не обращать на это внимание. Но слабое давление уже перешло в слабое покалывание, а потом в резкую боль. Сердце словно сжало в тиски и пронзило сотней острых иголок. Гарри взялся за грудь, хватая ртом воздух, которого перестало хватать его лёгким.

≪МИА!!! С НЕЙ ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО!!! ≫ — закричал его разум, прежде чем рэйвенкловец упал на пол, проваливаясь в темноту. В ту самую, где царствует Смерть.

* * *

— Ну сколько можно? Ты снова здесь! Я уже устала отправлять тебя назад, мне же за это голову оторвут!

≪Ага, значит, всё-таки она! ≫ — пронеслось в голове Гарри, пока он стоял на коленях на тёмном полу, в тёмном месте, и держась за сердце. Его до сих пор трясло, настолько сильной была боль, что она даже отпечаталась в его душе.

— Я умер?

— Ещё нет, но был близок к этому.

— Тогда, я должен вернуться.

— Тебе нужен отдых. Тебя слишком сильно…

— Да плевать я хотел на отдых! — громко крикнул Поттер-Эванс. — Гермионе нужна помощь, срочно!

Смерть смотрела, как паренёк встаёт на ноги, держась за сердце и слегка шатаясь от боли. Мальчишка не обращал внимание на боль, вперив в лицо Смерти (хотя точнее туда, где должно оно быть), серьёзный взгляд.

— Твоей подруге помощь не понадобится сейчас, а вот тебе, если вернёшься, грозит опасность.

— Мне всё равно! Я не оставлю её в беде! ВЕРНИ МЕНЯ НАЗАД!!!

Взмах косы, и душу мальчика снова потянуло назад, но перед отправлением ему показалось, что в голосе Смерти проступили какие-то грустные нотки, но ему было всё равно. Надо скорее попасть назад.

≪Я иду, Миа! ≫

Сознание возвращалось медленно. Тело Гарри, словно каменное, с трудом слушалось любого его движения, а мысли были сокрыты плотным туманом, не дающим ему нормально думать.

— Он очнулся, — раздался звонкий голос, принадлежащий Полумне Лавгуд.

К тому времени, как рэйвенкловец смог принять сидячее положение, возле него раздались звуки ходьбы, потом звук, будто что-то наливают в стакан, и перед лицом Гарри появилась чья-то рука.

— Гарри, выпей. Это зелье мадам Помфри посоветовала тебе пить, когда проснёшься.

На вкус зелье было практически таким же, как и Костерост, только не обжигало горло.

— Ты нас здорово напугал, — тараторила Ханна. — Невилл пришёл в комнату, а там лежишь ты, весь бледный и почти не дышишь. Он дотащил тебя до Больничного крыла, и мадам Помфри сказала, что у тебя была внезапная остановка сердца. Ты два дня лежал, не просыпаясь, мы уже испугались, что ты…

— Где Миа? — хрипло спросил Гарри, надевая очки, и не обратил внимания ни на слова о том, что у него была остановка сердца, ни на то, что прошло два дня. Ему было важнее знать, что с Гермионой.

Друзья переглянулись между собой, не зная, как ему ответить, предсказывая его реакцию. Первым решился высказать Невилл:

— Она здесь.

— Где? Мне надо её видеть, — начал вставать рэйвенкловец, но Лонгботтом остановил его, положив руку на плечо друга и укладывая назад.

— Гарри, ты понимаешь… Два дня назад Наследник Слизерина снова нанёс свой удар и он…в общем, он добрался до Гермионы.

Не обращая внимание на слабость в теле, парень быстро поднялся с койки (быстро, насколько позволяло его состояние), и двинулся на поиски. Искать долго не пришлось, девочка лежала через три койки от него. Гермиона была необычайно тихой, её глаза были открыты в удивлении, но словно остекленели.

— Её нашли в коридоре, когда она шла из библиотеки в сторону выхода из школы. Похоже, Василиск, о котором говорила Гермиона, всё-таки добрался и до неё, — со злостью произнёс Невилл.

— Это не мог сделать Василиск.

— В смысле?

— Это не мог сделать Василиск. Виса просто не могла так внезапно оказаться здесь!!! — ударил в стену Гарри, со всей доступной ему силой, и громко заорал. — ЧЁРТ ВОЗЬМИ!!! КАК ТАКОЕ ПРОИЗОШЛО? КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ? ГДЕ ЖЕ ТЫ ПРЯЧЕШЬСЯ?

— Гарри! Гарри! Успокойся! — осадил его рэйвенкловец, испугавшись за друга. — О чём ты говоришь вообще?

Поттер-Эванс обернулся к своим друзьям, и они увидели в его глазах нотки безумия, да и лицо парня слегка искривилось от боли.

— Василиск у меня дома, в подвале, она просто не способна сама по себе попасть сюда, в школу, без меня или Добби.

Невилл, Сьюзен, Ханна и Луна переглянулись, сильно испугавшись за умственное состояние своего друга.

— Э-э-э-м. Гарри, тебе лучше прилечь, ты, наверно, сильно ударился головой, когда упал. Пойдём, я…

Издав громкий рык, Гарри вызвал Добби, потребовав его переместить всех в подвал дома. Спустя несколько секунд, пятеро магов и один домовик уже стояли в подвале, а сам хозяин дома кричал во всю силу:

— ВИСА!!! ВИСА, ГДЕ ТЫ?

По полу прошлась сильная дрожь, и со стороны третьего выхода к детям, громко шипя выползла огромная змея. Все, кроме Гарри и Добби, дружно отпрыгнули назад, прячась за спину друга.

— Ты звал меня, юный Василиск? — зашипела змея на парселтанге.

— Виса, прошу, скажи мне, ты появлялась недавно в школе? Прошу тебя, ответь.

— Нет, я в школе не была с того самого дня, как твой эльф переместил меня сюда, — Виса приблизила морду к Гарри, понюхав его, и перейдя на тепловое видение. — Ты очень слаб, Старший. Твоя кровь стала холоднее, чем была раньше.

— Да, мне очень плохо, Виса. Прости, что потревожили тебя, можешь отдыхать. Добби, нам надо назад!

Оказавшись в Больничном крыле, Гарри без сил рухнул на пол. Его колотило, на лбу выступил пот, а сердце снова стало сжимать в тисках.

— Гарри, что это было? — спросила ошарашенная Ханна, всё ещё видя перед собой огромную змею. — Это… Это и был Василиск?

— Да. Её зовут Виса, — пробормотал Поттер-Эванс. Шеса рядом не было, значит, он выполнил приказ, заключающийся в том, что если с ним что-то случится, а рядом могут быть посторонние, нужно спрятаться. — Я хотел рассказать вам летом, о том, что нашёл её и забрал к себе… Чёрт! Хотя, чего я беспокоюсь? Всё хорошо ведь, правда? Всё будет хорошо, и Миа скоро очнётся! Добби, дорогой мой Добби! Ты ведь поможешь мне? Надо всего лишь купить зелье из мандрагоры, оно поможет Мии очнуться!

— Добби не может этого сделать, — ответил эльф, смотря на Гарри грустным взглядом, что разозлило ворона.

— Конечно, можешь! Просто сходи в магазин, и купи его, или закажи от моего имени! Сделай что угодно, но оно мне очень нужно Добби!

Добби не хотел расстраивать того, кто подарил ему новую семью. Немногие люди могут почувствовать то, что случилось с девочкой, лежащей на койке Больничного крыла, но домовики были исключением.

— Гарри Поттер-Эванс, сэр. Если дать зелье мисс Грейнжи, она погибнет.

— Не говори глупостей, Добби! Миссис Норрис не погибла ведь! Да и как Миа может умереть, если она всего лишь окаменела?! — закричал Гарри.

— Мисс Грейнжи не только окаменела. Её подвергли смертельному проклятию, которое вытягивает из неё жизненную силу. И только нынешнее состояние не даёт проклятию распространиться, но оно достаточно сильное, и наложил его очень сильный тёмный волшебник. Если сейчас мисс Грейнжи расколдовать, то она погибнет практически сразу.

— Добби, ты несёшь чушь, мадам Помфри бы уже обнаружила это и…

— Нет, Гарри, — остановил диалог эльфа и рэйвенкловца Невилл. — Домовики видят то, что не могут видеть волшебники. Если он говорит, что Гермиону прокляли, значит так и есть. Поверь мне, у моей семьи есть домовик, я знаю, о чём говорю.

— Добби виноват, Гарри Поттер-Эванс, сэр. Добби не успел помочь мисс Грейнжи, и не может помочь сейчас, — грустно произнёс домовой эльф.

Гарри показалось, будто из него вынули внутренний стержень. Он не помнил ни как отпустил Добби, сказав, что он не виноват, ни даже то, как Невилл и Сьюзен помогли ему добраться до своей койки. Сердце снова сжало в тиски, а в мозгу словно отключили свет. Единственное, что он помнил, это слова Смерти:

— Твоей подруге помощь не понадобится сейчас, а вот тебе, если вернёшься, грозит опасность.

— Я найду тебя, Том Марволо Реддл, — тихо прошипел Гарри, когда остался один. — Я найду тебя и уничтожу. Если Миа умрёт, я сделаю всё, что будет в моих силах, но ты ни за что и никогда не возродишься.

* * *

Новость о новом нападении на ученицу распространилась по всей школе, отчего в сердцах всех учеников вновь поселился страх и подозрительность. Солнце перестало греть стены Хогвартса, в коридорах в основном царила только тишина. В этот раз, Дамблдор умудрился удержать свой пост, скорее всего из-за того, что пострадала только одна Гермиона, а вот Люциуса Малфоя обвинили в попытке угрожать и подкупить Попечительский Совет. Малфой с трудом смог повернуть дело так, чтобы его не посадили, и он отделался лишь штрафом и потерей своего места в том же самом Совете.

Когда все узнали, что пострадавшей оказалась Гермиона Грейнджер, даже самые упёртые скептики поверили, что Гарри Поттер-Эванс не Наследник Слизерина, все видели, как он относится к подруге, и уж точно не смог бы её атаковать. Для учеников было немыслимо представить Поттер-Эванса, вредящего Грейнджер. Поверили все, кроме Рона Уизли.

— Я говорю вам, — рассказывал он всем, кто его слушал, спустя неделю после нападения, — Поттер специально напал на Грейнджер, чтобы отвести от себя подозрения. Его не было в школе, нападений тоже не было, а когда с каникул вернулся, немного выждал и снова начал своё грязное, тёмное дело. Он слишком загордился тем, что является потомком Слизерина, и наверняка решил, что рядом с ним должна быть чистокровная ведьма, а не какая-то паршивая грязнокровка.

В тот день, Рональд Уизли наконец потерял три зуба от удара, нанесённого Невиллом. Обоих мальчишек наказали, одного за драку, другого за ругательства, но Гарри практически не обращал на это внимание. Он ходил как зомби, посещал уроки, но сидя на стуле, он уходил в себя, и достучаться до него было почти невозможно.

Преподаватели стали более внимательными и подозрительными, они сами водили учеников из кабинета в кабинет, ожидая нападения из-за каждого угла. Особенно выделялась Тонкс, которая не только выглядывала из угла, ведя учеников, но часто выпускала Чары, которые, как она сказала, изучают в академии авроров. Оно помогает обнаружить на небольшом расстоянии посторонних.

Больничное крыло, после того как рэйвенкловца выпустили оттуда, было закрыто для посещения.

— Простите, но мы полностью отгородились от внешнего мира. — Мадам Помфри разговаривала через узкую щёлку, чуть-чуть приоткрыв дверь. — Чтобы исключить повторное нападение на своих пациентов. Преступник может появиться здесь в любую минуту, и мы решили защититься от него.

Несмотря на то, что дверь была закрыта, Гарри всё равно умудрялся попадать внутрь Больничного Крыла. У него была волшебная палочка, которой он взламывал замок двери, а когда мадам Помфри начала накладывать на дверь дополнительные заклинания, он стал пользоваться помощью Добби.

Посещая таким образом подругу, Гарри просто садился на стул рядом с её койкой, брал её холодную ладошку в свою, и просто сидел, изредка о чём-то рассказывая, смотря в пустоту. В один из таких дней, его мозг подсказал одну идею.

— Шес, — безжизненным голосом позвал фамильяра Гарри. Змей, услышав зов хозяина, выполз из-под рукава, оказавшись на койке.

— Вы звали меня, Хозяин? — прошипел он. Шес прекрасно чувствовал, в каком состоянии его хозяин, поэтому после нападения он молчал, и старался не тревожить Гарри.

— Шес, я хочу попросить тебя остаться тут, и охранять Гермиону. Насчёт питания не беспокойся, я попрошу Добби, чтобы он приносил тебе еду, только пожалуйста, не оставляй её ни на секунду, хорошо?

— Хорошо, Хозяин, — ответил Шес, обернувшись вокруг живота Гермионы, и тут же стал сливаться с окружающей средой, становясь невидимой защитой девочки, которая дорога сердцу его хозяина.

— Добби, ты ведь сможешь приносить Шесу еду, правда? — спросил мальчик у стоящего рядом домовика.

— Добби сможет, Гарри Поттер-Эванс, сэр, — ответил он, смотря на девочку грустным взглядом. Мисс Грейнжи Гарри Поттер-Эванса, сэра, была очень доброй девочкой, и она нравилась Добби. Она тоже не считала, что домовики низшие создания, что их можно заставлять наказывать себя за проступки. Впрочем, такими были все близкие друзья Гарри Поттер-Эванса, сэра.

* * *

Гарри потерял чувство времени. Он перестал понимать, какой идёт день. Он мог не спать два дня подряд, а под утро третьего засыпал от бессилия, и его нельзя было никакой пушкой разбудить. Зато все прекрасно знали, где можно найти Гарри, если его никто не видел некоторое время — в Больничном крыле, сидящим на стуле рядом с койкой Гермионы. Несколько раз, мадам Помфри ночью ловила Гарри, и с трудом выпроваживала, но через несколько минут тот снова оказывался на своём месте.

Лишь иногда рэйвенкловцем овладевала злость. Это происходило тогда, когда он пытался проникнуть в разум подруги, чтобы хотя бы услышать её мысли, чтобы, если получится, сказать ей, что всё будет хорошо. Вот только толку от этих попыток не было.

Самочувствие мальчика было очень плохим. Резкая боль в сердце отступила, сменившись постоянной тяжестью, давящей в районе груди. Лишь когда боль возвращалась, он пил лекарство от мадам Помфри, но оно уже практически не помогало ему. Поттер-Эванс стал бледен, он напоминал настоящего вампира, только глаза не горели жаждой крови, как у них: они просто были пусты, из них пропал тот озорной блеск, который привыкли видеть все ученики и преподаватели. Друзья пытались растормошить Гарри, но ничего не получалось, он попросту практически не реагировал.

— Гарри, ты ужасно выглядишь, — сказала ему Тонкс, за полторы недели до экзамена. — Может, ты лучше пойдёшь, и поспишь? Я поговорю с профессором Флитвиком, объясню, в каком ты состоянии, чтобы он тебя отпустил.

— Не надо, Тонкс, — монотонно ответил Поттер-Эванс, смотря на неё, но будто не видя перед собой никого.

— Надо, Гарри. Сириус мне не простит, если ты свалишься от усталости, или внезапно уснёшь и упадёшь с лестницы. Да и я сама беспокоюсь за тебя.

— Я не могу спать.

— Ты посмотри, как ты выглядишь! Ты если ты сейчас ляжешь в кровать, то сразу уснёшь. Иди и не беспокойся за уроки.

— Я не могу спать! — чуть громче произнёс Гарри, и его взгляд на секунду приобрёл осмысленное выражение, а в голосе появился оттенок жизни. — Когда я ложусь спать, мне становится очень плохо, я словно покрываюсь льдом, а если всё-таки засыпаю, то потом с трудом могу заставить себя встать и двигаться. Я…Я могу однажды не проснуться от этого. Прости, Тонкс, но мне надо на урок. Профессор Флитвик будет рассказывать о заклинаниях Иммобулюс и Энгоргио, которые будут на экзамене.

— Вы же изучали их три месяца назад, Гарри! — сказала удивлённая преподавательница ЗОТИ, но рэйвенкловец её не слышал.

Он снова отключился от реальности, на полном автомате собрал свои вещи и вышел из кабинета. Нимфадора села на стул, качая головой и пытаясь понять — как помочь Гарри? Если так всё и продолжится, то Гарри снова упадёт в обморок, только неизвестно, выберется ли в этот раз, если в прошлые несколько раз мадам Помфри едва его разбудила.

* * *

Дойти до кабинета Поттер-Эванс не успел, на половине пути его поймала профессор МакГонагалл, и повела в кабинет директора. Альбус Дамблдор как обычно восседал на своём стуле, смотря на входящих понимающим взглядом.

— Альбус, я привела мистера Поттер-Эванса.

— Спасибо, Минерва, можешь идти.

Оставшись одни, директор обратился к мальчику, который сел на стул.

— Гарри, мальчик мой, ты очень плохо выглядишь. Преподаватели говорят, что твои оценки упали, мадам Помфри сообщила мне, что ты уже дважды оказывался в Больничном крыле с нервным истощением. В Большом зале ты почти не питаешься, если только друзья не уговорят. Гарри, тебе нужно…

— Гермиона проклята, профессор, — безжизненным голосом сказал рэйвенкловец.

Директор вздохнул, посмотрев на мальчика.

— Ты уже знаешь об этом, Гарри, — не спрашивал, а утверждал Альбус. — К сожалению, сейчас мы ничего не можем сделать. Проклятие, которому подвержена твоя подруга, неизвестно даже мне. Скорее всего, Наследник Слизерина решил пойти дальше, чем просто вводить учеников в оцепенение. Пока мы не узнаем, кто он такой, мы ничего не сможем сделать.

— А вы…вы не знаете? — в надежде спросил Гарри.

— К сожалению, нет, мальчик мой.

Прошлая жизнь Гарри, помимо многочисленной боли и отчаяния, дала ему ещё кое-что — опыт. Да, сейчас он не слишком силён, но сильнее себя прошлого в этом возрасте. Он не настолько умён как настоящие учёные, но умнее чем был раньше. А главное — у него есть некоторые знания и воспоминания о людях. Поведение Альбуса Дамблдора и те нотки в его голосе, когда он говорил, сходится с тем, что Гарри запомнил, и он сейчас понимал — директор лжёт!

— Мне пора, директор Дамблдор, — произнёс Гарри, вставая со стула, и двигаясь к выходу из кабинета.

— Иди, Гарри, и обязательно отдохни, мальчик мой. Твоё здоровье очень важно для нас всех, ты должен следить за собой.

Гарри вышел из кабинета, но на урок не пошёл. Он просто бродил по школе, и его путь закончился в Больничном крыле. Мадам Помфри, увидев того, кто пришёл, даже слова не сказала, просто впустила мальчика внутрь. Какой смысл запрещать, если он всё равно попадёт внутрь? Да и его состояние надо проверить.

После обследования, которое включало в себя несколько различных зелий и ворчание на то, что ≪некоторые дети не следят за своим здоровьем≫, Гарри уселся на своё место рядом с Гермионой, взяв её за руку.

— Всё было тихо, Хозяин, — тихо прошипел Шес, оставаясь невидимым.

Рэйвенкловец кивнул фамильяру, продолжая смотреть на подругу. Несмотря на оцепенение, из-за которого она чем-то напоминала куклу, он прекрасно видел, как слабела девочка. Её кожа стала холоднее, в глубине стеклянных глаз постепенно тускнела та маленькая искорка жизни, которая ещё жила в ней. Даже губы девочки стали белыми.

— Не умирай, Миа, — тихо прошептал Гарри, поднеся ладонь подруги к своему лицу, в попытке согреть её дыханием. — Я уже потерял тебя однажды, и я не выдержу, если такое случится снова. Как я тут без тебя?

≪Почему всё это произошло? ≫ — думал про себя Поттер-Эванс. ≪Всё, чего я хотел — это создать себе нормальную жизнь. Без войны с Реддлом и его грёбанными Пожирателями. Без того, чтобы умирали мои друзья и близкие. Я всего лишь хотел прожить жизнь, такую же, как у обычного, нормального ребёнка — учиться, находить друзей, дружить, иногда устраивать шалости. Вырасти, закончить учёбу и…и провести всю оставшуюся жизнь с Гермионой. Чем я это заслужил? Почему я? Почему она? ≫

Рэйвенкловец не знал, у кого просить помощи. Сириус засел в библиотеке своей семьи, пытаясь найти хоть что-то, что поможет. Впервые в жизни Блэк радовался, что его семья была тёмной — в библиотеке нашлось много чего интересного, но как назло, ничего нужного. Ремус также не знал ничего подходящего. Дамблдор…тот вообще не желал помогать, хоть Гарри и был уверен, что он может.

Ненависть к директору росла как на дрожжах. Этот старый долькоман никогда ничего не делал, из-за него, Гарри травили зельями, по его милости погиб Сириус, началась вторая магическая война, погибли дорогие ему люди. Из-за его общего блага погибли родители Гарри, и сейчас умирает Миа, а отдав его родственникам и пользуясь беспомощностью и незнанием Гарри — выводил деньги из его сейфа. Чёртов кукловод, чтоб ты горел в Адском Пламени, и твоя погибшая семья проклинала тебя вечно! Но…если директор не может ему помочь, то кто тогда сможет?

Через три часа, Гарри стоял перед кабинетом зельеварения. Однажды, ему тут помогли, и он надеялся, что помогут во второй раз.

* * *

Северус Снейп сидел за столом, читая газету ≪Ежедневный Пророк≫, точнее один из его разделов посвящённый зельям. В последние месяцы, цены на некоторые ингредиенты выросли, что не очень нравилось профессору. Когда в дверь постучали, он отложил газету, и увидел, что в кабинет начал входить мальчишка Поттер-Эванс.

— Мистер Поттер, урок закончился полтора часа назад. Позвольте узнать, где вы были?

— У директора. И в Больничном крыле, — монотонно ответил Гарри, смотря прямо в пол, и усаживаясь на своё обычное место.

— Поттер, вы меня не расслышали? Я же сказал, что урок закончился полтора часа назад.

— Да, профессор.

Снейп уже собирался сам выпроводить ученика, когда тот снова заговорил.

— Профессор Снейп, вы ведь были Пожирателем Смерти. Вы были близки к Тёмному лорду. Вы знаете, как справиться с проклятиями? — спросил Гарри, и поднял умоляющий взгляд на преподавателя.

Зельевар был в настоящем шоке. Уже мало кто помнил, что он был одним из приближённых к Тёмному лорду, а те, кто знал, просто не обращали внимание. Но больше всего его вогнало в шок не то, что мальчишка об этом знал, а выражение его лица. Бледное, осунувшееся лицо, глаза затуманены болью, и внешне он выглядел словно мертвец. Он сидел, скорчившись на стуле, и казалось, что ему лет сто, а не двенадцать.

— С чего вы решили, мистер Поттер, что я могу это знать? — решился ответить вопросом на вопрос Снейп, придя слегка в себя.

В его голове проскользнуло воспоминание, которое он усердно прятал много лет и пытался не дать выбраться ему на волю. Глаза Гарри слегка загорелись огнём, и было видно, как он потихоньку впадает в истерику, и Поттер-Эванс быстро заговорил, совсем не следя за нитью разговора, перескакивая с одного на другое:

— Вы ведь любили мою маму, профессор. Вы поссорились, но вы оставались для мамы другом, даже несмотря на разные пути в жизни. Для меня Миа, так же важна как для вас важна память о Лили. Миа мой свет в окне, она для меня — всё. В своей жизни я был много чем обделён, в том числе друзьями и теплом. Я не могу потерять Мию, иначе мне уже самому незачем будет жить. Вам не надо винить себя за то, что произошло с моей мамой. В конце концов, если бы не Петтигрю, с ней бы ничего не случилось, в его предательстве нет вашей вины.

— Поттер. Почему вы пришли именно ко мне, а не к Дамблдору? — спрашивать у мальчишки, откуда он такое знает было бессмысленно. Зная, каким болтуном является Блэк, это не удивительно, особенно после того случая на Рождество. Больше всего удивляло, что паренёк не ненавидит его.

— К Дамблдору? — на миг показалось, будто лицо мальчика просветлело и ожило, но оно тут же вернулось к обычному состоянию. — Я надеялся на него, но он сказал, что не может помочь, пока не поймают Наследника.

Воспоминание, которое Снейп упорно прятал, вырвалось наружу. Поттер сейчас был похож на него самого в тот день, когда пришла весть о смерти Лили. Тогда, сидя в кресле в кабинете Дамблдора, он был точно таким же разбитым, не желающим даже пытаться жить дальше, не видя смысла в дальнейшей жизни. А ведь он тогда тоже надеялся, что Дамблдор ему поможет.

Он уже не в первый раз видит самого себя в мальчишке. Они оба были много чего лишены в детстве, и оба нашли ту, которая зажгла в их сердце и душе огонь, не дающий стать озлобленным, мерзким человеком.

Когда Поттер появился в школе, его разум был закрыт тёмным вихрем, не позволяющий прочесть его мысли, и со временем, этот вихрь пропадал, что позволяло увидеть его детство. До чего же это было похоже на его детство, хоть и с небольшими отличиями. Снейп спокойно мог сказать, что он циничная скотина, беспокоящийся за своё состояние больше, чем за других, ведь книгу по ментальной магии он подарил ему именно для того, чтобы не видеть детство Поттера, из-за которого он вспоминал своё.

— Идёмте, Поттер! — принял решение Снейп, вставая из-за стола, и пошёл в Больничное крыло. Гарри, едва успевая от усталости, шёл следом.

В Больничном крыле, зельевар сразу приступил к проверке девочки. Через несколько минут, на лбу мужчины выступил пот, руки немного затекли, но справиться с проклятием он не смог.

≪Слишком сильное. Проклятье такой силы, мог наложить только лишь Тёмный лорд. И Дамблдор будет делать вид, что не знает что это, и как с этим справиться? Он ведь сам учил его! Вот же старый… ≫

Больше всего Снейп не мог понять, почему эта девочка ещё жива. Это было не обычное проклятие — оно высасывало из рэйвенкловки не просто жизненную силу, а саму сущность девочки. Зачем это было нужно Тёмному лорду, ведь такое проклятие используют, если хотят стать похожим на проклятого?

Во вспышке одного из заклинаний, Снейп заметил слабый отсвет на шее девочки. Палочкой он поддел цепочку, и на свет появился медальон, центр которого слабо светился кроваво-красным светом. Зельевар сделал два шага назад, тяжело дыша.

— Поттер. Вы знаете, откуда у мисс Грейнджер этот медальон?

— М? Да. Я подарил его на первое Рождество, после того как мы познакомились. Я хотел, чтобы она всегда была под моей защитой, чтобы ей не могли навредить, только это, как я вижу, не помогло.

— Поттер, скажите мне только одно, и, пожалуйста, честно — вы случаем не окропили поверхность этого медальона своей кровью?

Гарри не ответил, а только лишь кивнул. Снейпа словно по голове стукнули, в глазах потемнело и ему пришлось срочно сесть на стул.

— Как вы смогли его достать, Поттер?! Мало того, что такие медальоны слишком редки, так после войны их вообще перестали использовать!

— Просто заказал. Я просил достать что-нибудь, что может защитить дорогого мне человека, даже от того, что может её убить.

Зельевар завыл про себя, как раненый зверь. Парень не понимает, что он сейчас натворил. Он создал связь между собой и своей подругой, и если что-то или кто-то атакует мисс Грейнджер, то часть атаки передастся ему самому. Теперь понятно, почему его подруга не умерла ни после оцепенения, ни сейчас. Но вот сколько такое сможет продлится, если Поттер уже еле стоит на ногах?

— Вы тоже не можете справиться с проклятьем, да профессор? — слегка заикаясь, произнёс Гарри, взяв в свою ладошку ладонь подруги. — Оно, наверно, очень сильно. Я чувствую это сердцем.

— Поттер!

— У меня уже столько времени болит сердце, что я позабыл, когда в последний раз я сидел, не держась рукой за грудь…

— ПОТТЕР!

— Чем я всё это заслужил, профессор? Я ведь хотел только нормальной жизни, я не хотел выделяться тем, что я так называемый Мальчик-Который-Выжил…

Снейп резко поднялся со стула, подошёл к ученику, и, взяв его за плечи, хорошенько его тряхнул.

— ГАРРИ!

Собственное имя, которое произнёс профессор зельеварения, заставило мальчишку слегка очнуться, и с удивлением посмотреть на зельевара.

— Послушай меня внимательно, Гарри. Справиться с проклятием я не могу, только задержать. Сейчас, жизнь твоей подруги зависит только от тебя.

— Профессор, что вы имеете в виду?

— Медальон, который ты ей подарил, не даёт ей сейчас умереть, потому что ты отдаёшь ей свою жизненную силу, взамен той, которую она теряет. Я не знаю, каким образом ты достал его, но именно то, что ты создал духовную связь через медальон, защитило мисс Грейнджер. Ты уже на грани истощения, ещё два-три обморока, и твоя подруга погибнет.

Гарри мотнул головой, стараясь понять сказанное. Мозг с трудом воспринимал слова.

— То есть… Если мне удастся стабилизировать своё состояние, Миа не погибнет?

— Возможно, но проклятие слишком сильное, а со временем только усиливается. Если до того, как созреют мандрагора проклятие не снять — её ничто не спасёт, даже твоя защита. Ты меня понял, Гарри?

— Да… Да профессор, я понял, — кивнул мальчик, сжав ладонь подруги. В глубине его глаз вспыхнул слабый огонёк, которого не было уже давно.

* * *

После разговора со Снейпом, прошло несколько дней. Гарри, пусть и с трудом, но смог немного восстановить своё здоровье, и он уже практически не походил на того мертвеца, на которого был похож. С восстановлением своего здоровья, он видел и улучшения в своей подруге, по крайней мере, кожа девочки стала чуть теплее, чем раньше.

Друзья были рады, что Гарри хоть немного, но всё-таки выглядел чуть лучше. Уроки шли в том же направлении, что и раньше, правда, рэйвенкловец продолжал с трудом реагировать на то, что ему говорили. До определённого момента.

За три дня до экзаменов, профессор Флитвик собрал своих воронов в гостиной и оповестил всех:

— Всем к вечеру собрать свои вещи. Завтра Хогвартс-Экспресс отвезёт вас всех домой.

— Профессор, что случилось?! — крикнул Роберт Хиллиард, староста факультета.

— Наследник Слизерина снова нанёс удар. На этот раз, он похитил одну из учениц. Это всё, что я могу сказать.

Такая новость заставила Гарри очнуться, и злобно сжать кулаки. Вот оно как, да? Значит, Том решил всё-таки продолжить своё дело. Всё, хватит. Пора с этим заканчивать.

Не обращая внимание на шум, который установился после ухода профессора в гостиной, он пулей помчался на выход, игнорируя то, что его звали. Рэйвенкловец нёсся по коридорам школы со скоростью, словно он был на метле, в сторону нерабочего туалета, где живёт Плакса Миртл. Недалеко от входа он услышал голоса:

— Мистер Малфой, позвольте узнать, что вы тут делаете? Было оповещение, всем собраться в своих гостиных.

— Профессор Снейп, я видел, как сюда вошла одна из учениц и я…

— Хотели зайти следом, мистер Малфой?

— Что?! Нет! Я лишь хотел постучать, и крикнуть, что всем надо идти в свою гостиную. По-моему, это была… Поттер? Ты-то что тут делаешь?

Гарри как раз вырулил из-за угла, наткнувшись на препирающихся декана Слизерина и Драко Малфоя.

— Я бы хотел задать тот же вопрос, — добавил Снейп.

— Я иду в Тайную Комнату, чтобы найти того ублюдка, который держит сейчас в страхе школу, — прошипел рэйвенкловец.

— Что, строишь из себя героя, Поттер? — хмыкнул слизеринец.

— Нет. Я собираюсь не спасать, а убивать, — кровожадно произнёс ворон, глаза у которого загорелись таким огнём, что заставили слизеринца отшатнуться. — У меня к этому ублюдку есть личные счёты.

— Значит так, — произнёс зельевар, осадив обоих учеников. — Во-первых — минус десять баллов с Рэйвенкло за ругательство, а во вторых — вы оба сейчас разворачиваетесь, и идёте в свои гостиные. Вам понятно?

— Я не собираюсь торчать тут, и спорить с вами всеми. Добби! Ты где?

Домовик тут же появился перед Гарри, поклонившись ему.

— Добби, перенеси меня в Тайную Комнату, а потом сразу же уходи!

Привычный толчок, которым сопровождалось каждое перемещение с помощью домовика, сопровождался каким-то не сильным толчком, который впрочем, был объясним спустя несколько секунд.

— КАКОГО ЧЁРТА ВЫ ТВОРИТЕ, ПОТТЕР?! — закричал на ухо мальчику Снейп.

— А, это вы, сэр. А я-то думал, кто меня толкнул. Я вроде уже говорил, что собираюсь прикончить одного ублюдка, пока он не вырвался наружу. И я не собираюсь ни перед чем останавливаться, пока меня ведёт решимость и желание воздать ему по заслугам.

Гарри, не обращая внимания на ворчание зельевара, осматривал комнату. Ничего не изменилось с тех пор, как он побывал тут в последний раз, только вот на этот раз, возле небольшого бассейна лежала девочка с длинными светлыми волосами, с пепельным оттенком. Дневник Тома Реддла лежал неподалёку.

— Нет. ЛУНА! — выкрикнул мальчик, ринувшись вперёд и уворачиваясь от руки профессора. Мисс Лавгуд была очень бледной, лицо было белым словно мрамор, а глаза закрыты. Ещё никогда злость так не затопляла Гарри, как сделала это сейчас.

— Она не очнётся, — произнёс тихий голос. Гарри выпрямился, резко разворачиваясь и целясь палочкой в сторону голоса.

— Том Реддл, я полагаю? Или мне стоит говорить — Волан-де-Морт?

— Ты смеешь произносить моё имя? — зашипел шестнадцатилетний подросток, держа в руках палочку Полумны.

— Ещё как смею, потому что не боюсь тебя. Я тебя уничтожу, Том. Ты разозлил меня по настоящему, мерзкий полукровный ублюдок.

— Поттер, успокойтесь, — негромко произнёс Снейп, встав рядом с учеником.

— Наш великий Мальчик-Который-Выжил, Гарри Поттер, привёл с собой в помощь учителя. И ты считаешь, что я испугаюсь?

— А ты считаешь, что я буду бояться какого-то полукровку, у которого папаша всего лишь маггл? Интересно, каково это осознавать, что кровь Великого Салазара Слизерина испортил жалкий маггл? Не расскажешь?

Том Реддл, зашипев, выпустил из палочки два огненных заклинания, которые полетели в сторону Гарри. Сам мальчик отлетел в сторону от того места где стоял, откинутый сильной рукой профессора зельеварения, успевшего отбить оба заклинания.

— Ты меня разочаровал, Поттер, — прошипел Реддл, смотря на обоих магов с ненавистью. — Юная Уизли называла тебя великим магом, а ты оказался жалким, посредственным волшебником, прячущимся за спинами других, более сильных людей.

— Том, чтобы справиться с тобой, мне хватит и своих сил. Мне вот что любопытно, — громко сказал Гарри, вставая с пола. — Когда ты смотришься в зеркало, тебе приятно осознавать, что смотришь на лицо, которое очень похоже на лицо твоего папаши?

— Ты поплатишься за свою дерзость. Если считаешь, что в ваших силах победить меня, то вас ждёт полное разочарование. Знаешь, Поттер, я был очень удивлён, когда в начале года вернувшись сюда, увидел, что пропал мой Василиск. Ты на несколько месяцев отодвинул мой план, мальчишка, но не остановил его. Я смог найти нового Василиска, и сейчас, я устрою вам последнее представление в вашей жизни.

Том Реддл повернулся к статуе Салазара, широко открыл рот и зашипел:

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки!

— Поттер, вызывайте домовика и уходите отсюда. Живо! — выкрикнул Снейп, сбрасывая шок появлением молодого Тёмного лорда.

— Ни за что. Я устал быть марионеткой, на которого строят планы. Займите Реддла на пару минут, профессор, я займусь змеёй.

В этот момент, из раскрывшей пасти статуи начал выползать змей, и зельевару пришлось отвернуться, чтобы увидеть ещё кое-что более шокирующее. Поттер-Эванс снял очки, сбросил мантию, и прямо на глазах профессора стал меняться. Уже спустя несколько секунд, перед глазами Снейпа находился Василиск, размером чуть больше четырёх метров с пронзительными зелёными глазами. Слегка напрягшись, змей ринулся в бой, одним прыжком полностью сократив расстояние до врага.

* * *

Если бы хоть кто-то посторонний присутствовал в Тайной Комнате, то явно был бы в полном шоке. Помимо того, что взрослый маг сражается с подростком, используя не совсем разрешённые заклинания, в том числе и Авады, недалеко от них сражались два Василиска. Один из них был размером чуть больше семи метров, и вдвое тяжелее, чем его соперник, зато второй пусть и меньше и легче, зато был более проворным.

Василиск нанёс удар хвостом по морде Гарри заставляя того слегка потерять ориентир, но практически сразу он резко рванулся вперёд, зубами вцепившись в шею противника. Ещё одним ударом хвоста, змей сбил с себя Старшего, и уже сам вцепился в Гарри, прокусывая зубами чешую. Обладая большей мощью, и более сильным ядом, Василиск быстро перехватывал инициативу в бою.

Громко зашипев от боли, Гарри просто ударил головой сверху вниз по голове змея, заставляя того оторвать зубы, оставляя на теле Гарри глубокие следы от укуса. Юный Василиск наносит удар хвостом сначала по голове противника, потом по зубам, на что тот отвечает резким укусом за хвост, и быстрым прыжком на Гарри, обвиваясь вокруг его шеи и снова впиваясь зубами и придавливая хвостом.

Мальчишкой овладела самая настоящая злость. Да, он был меньше, слабее, но в отличие от этого Василиска, у него сейчас была цель — уничтожить Реддла и не дать погибнуть Гермионе. Глаза юного змея из изумрудных человеческих, стали жёлтыми с вертикальным разрезом зрачков как у змеи. Разум змея почти полностью подавил человеческий, отдавая все инстинкты во власть Василиска. Пользуясь своими размерами и ловкостью, Гарри вырвался из захвата, правда он не смог вырваться из-под хвоста из-за веса врага, и укусил Василиска за нижнюю челюсть, со всей силы сомкнув свои зубы, и одним резким движением ломает её, а вторым попросту отрывая челюсть змее, и выплюнув её, снова набросился на него, вонзая клыки в открывшуюся рану. Спустя несколько секунд извивания и громкого шипения, семиметровый Василиск дёрнулся, и навечно замер.

Гарри, тяжело дыша, вернулся в свой человеческий вид, оказавшись голым, лицом к лицу со своим врагом Реддлом. Профессор Снейп лежал на полу, сбитый заклинанием неподалёку от Гарри, а палочка, которую рэйвенкловец прицепил к ноге, уже была в руках Тома, после Экспеллиармуса.

— Ты меня очень удивил, Поттер. Никогда бы не подумал, что ты решишься пройти Ритуал.

— Просто я не такой трус как ты, — тяжело дыша, ответил Гарри, возвращая контроль над сознанием. Впервые за все свои превращения, змея подавила его разум, чего Виса просила избегать. — Как ты смог добраться до Луны?

— Это было не так легко. Вначале, я был у юной Уизли, она многое рассказала мне о тебе. И то, как она влюблена в Героя, и то, как он не обращает на неё внимание, уделяя всё своё внимание какой-то паршивой грязнокровке. И то, что ты никак не хочешь приходить в её семью, ведь грязнокровная подстилка всё время крутится возле тебя.

— Как ты мог быть у Джинни, если я проверял её?! Твоего крестража не было у неё!

— Ты знаешь о том, как я решил стать бессмертным? — голос Реддла был удивлённым. — Что ж, спрятаться мне помог случай. Её братец, увидев меня на столе, попросту украл дневник, чтобы написать письмо своей мамочке. Мне это стало интересно, и я решил открыться ему. Разум этого предателя крови был настолько слабым, что он даже не понял, что я его контролирую. От него я узнал о том, как он завидует некоему Поттер-Эвансу, о том, что ему достаётся всё самое лучшее. Мне удалось заставить его написать мамочке, чтобы помочь ему заарканить ту грязнокровку, которая была близка к тебе. Ведь только таким образом, я мог ослабить твою волю, и добраться до тебя.

Гарри тихо зашипел, дёрнувшись вперёд, но его остановили две палочки, указывающие на него. Пришлось поднять вверх руки, сцепив их за головой, словно заключённый перед стражем порядка, и с трудом сдерживать свою злость.

— Так это ты сделал так, чтобы они отравили Гермиону? — выплюнул эти слова Поттер-Эванс, едва не позволяя снова взять змее верх.

— Ты удивишься, но я лишь частично виноват. Мамаша мальчишки уже сама хотела сделать что-то такое для сына, прислав ему сладости с зельями. А уж те два близнеца, благодаря каким-то своим зельям, только приблизили мой план. План, чтобы добраться до тебя, того, кто убил Величайшего Тёмного Мага современности.

— Потому что ты настоящий глупец, Том. Ты сейчас настоящая развалина, неспособная жить без вселения в чужое тело. А сейчас, передо мной всего лишь жалкое воспоминание, которое без посторонней энергии ничего не может.

— Ты меня поражаешь, Гарри, — медовым голосом произнёс Реддл. — Нам сейчас незачем сражаться, если так подумать. Мы оба полукровки, оба воспитывались магглами. Мы оба говорим на языке змей. Мы похожи с тобой, как две части одного целого. Представь, чего мы вдвоём сможем достичь, если объединимся! Ты можешь стать учеником Величайшего Тёмного лорда за всю историю!

На несколько секунд Гарри позволил себе представить это. Вроде бы не так плохо, можно захватить власть, и поделить её между собой и Томом. Поделить мир пополам, и пусть Том делает, что хочет на своей половине, завоёвывает власть дальше, если хочется, а Гарри соберёт у себя тех, кто ему дорог, и просто будет жить дальше. Перспектива очень хорошая, даже соблазнительная.

Наверно, рэйвенкловец мог бы согласиться, он был готов на это, но тут в сознание на одну секунду проскочило воспоминание о Гермионе, что и решило всё. К тому же, как Гарри увидел, в себя пришёл профессор Снейп, во всяком случае, его пальцы крепко сжали свою палочку.

— Я бы согласился, друг мой Том, но на отказ у меня есть три причины. Первая — ты посмел использовать в своём плане моих друзей. Вторая — ты слишком много возомнил о себе, и посмел напасть на Гермиону.

— И что же в-третьих? — усмехнулся подросток.

Руки Гарри медленно потянулись чуть ниже, кончик пальцев коснулся палочки, и она буквально влетела ему в ладонь.

— А в-третьих — ты явно не увлекаешься маггловским телевидением, и не смотрел фильм Крепкий Орешек.

Достав палочку, Гарри использовал против Реддла Инкарцеро, которое даже не долетело, чтобы связать, а попросту сгорело от огненного заклятия. Резко уходя в сторону перекатом, уходя от Круцио, Поттер-Эванс сильно ударился спиной об пол, поцарапавшись об осколки пола, и встал на ноги неподалёку от дневника. Подросток повернулся, уже готовясь выпустить с обеих палочек наитемнейшие заклятия, когда его в спину ударило огненное заклинание Снейпа, сбивая ему прицел и концентрацию.

— Эй, Том! — позвал его Гарри, указывая палочкой на крестраж. — Тебе пора сдохнуть. АВАДА КЕДАВРА!

Зелёный луч, сорвавшийся с палочки Гарри, ударил прямо в дневник. Его подбросило в воздух, где он завис, по нему пошли трещины и его стало словно разрывать изнутри. Волан-де-Морт, в детстве Том Реддл, дёрнувшийся вперёд, замер, громко закричав. Крестраж засветился, поверхность покрылась трещинами, и с громким звуком как от взрыва гранаты, его разнесло на несколько частей, одновременно с этим, дух Реддла тоже покрылся трещинами, издавая громкие вопли, из его глаз и рта вырывался свет, и с тем же громким звуком он исчез, а Гарри словно потянуло куда-то…

* * *

Несколько недель назад. Хогвартс. Воспоминание Тома Реддла и его носителя.

Выпустить нового Василиска из подземелий оказалось не так тяжело. Девчонка Уизли легко согласилась на все его условия, стоило только пообещать ей, что она получит своего Героя. Она уже успела изучить распорядок дня своей соперницы, поганой грязнокровки Грейнджер, поэтому не удивительно, когда выйдя из-за угла, девчонка встретилась с той, кому суждено умереть.

— Джинни! А что ты тут делаешь? Сейчас же квиддич начнётся!

— Да вот, понимаешь, тебя искала.

— Меня? — удивилась грязнокровка. Том уже жаждал напасть, но терпел. Ему понравилось, что будет дальше, и он был готов потерпеть пару минут.

— Да. Тебя. Ты оказалась очень наглой, Грейнджер. Ты посмела забрать то, что принадлежит мне, грязнокровная подстилка!

— О чём ты говоришь?

— О Гарри! Ты посмела заарканить его, хотя он принадлежит мне. Он — мой, просто ещё не знает об этом. Я давала тебе шанс, когда Рон зельями привязывал тебя к себе, но тебе, грязнокровная сука, этого было мало, тебе нужен был именно национальный герой! Что же, получай тогда то, что заслужила, ничтожество!

Том тут же захватил разум девчонки, и на парселтанге позвал Василиска, который тут же выполз из-за поворота, и посмотрел прямо в глаза удивлённой грязнокровки. Та в одно мгновение оцепенела, упав на пол едва живая. Реддл, почувствовав неизвестную ему защиту у девчонки, про себя разозлился — если бы тот Василиск не исчез, она бы умерла сразу. Этому молодому змею ещё не хватает сил. Но про защиту он решил промолчать, нечего этой предательнице крови знать того, чего не нужно.

Продолжая управлять гриффиндоркой, воспоминание Тома подняло рукав мантии грязнокровки чуть выше локтя, и сделал один сильный магический надрез, от которого в определённом небольшом месте пропало оцепенение, и пошла кровь. После нескольких манипуляций с кровью, проклятие уже начало разноситься по телу грязнокровки, а несколько капелек крови, он собрал в кулон и надел на шею своего носителя, одновременно переставая контролировать её действия.

— Теперь, грёбанный Гарри Джеймс Поттер-Эванс, ты будешь моим. Когда всё закончится, ты будешь видеть во мне свою грязнокровную суку, и полюбишь только меня. Осталось только спрятать тебя, мой милый Том.

Через несколько дней, девчонка нашла другую первокурсницу, которую назвала вслух Полумной, а про себя Полоумной. Она попросила взять на время дневник, и едва та коснулась крестража, как она мгновенно стала новым носителем. Девчонка дала ему много новой информации, в том числе и о состоянии Поттера, и о том, куда всё-таки пропал тот прошлый Василиск.

Эта Полумна близка к Гарри Поттеру, так что, это был самый лучший тайник для того, кто совсем скоро из воспоминания станет реальным. И сосуд для возрождения уже есть. Том Реддл мог позволить себе рассмеяться, от осознания того, что скоро он снова станет Великим Тёмным Лордом. И никто не сможет его остановить.

Выскочив из воспоминания Тома, Гарри уселся на пол, обхватив голову руками. Наконец, всё было закончено, крестраж уничтожен, а самое главное — Миа теперь спасена. Нет Тома — нет проклятия.

Выглядел сейчас Гарри, не очень хорошо: весь в грязи, в ссадинах, на шее были видны следы удушения, на спине царапины от осколков пола, а на груди и верхней части спины глубокие следы укусов.

И всё-таки, Гарри оказался не таким умным, каким он себя считал. Не смог найти раньше времени дневник, раскрыл перед профессором свою сущность, и как назло, пришлось вступить в бой с Томом, которого он хотел избежать. Вдобавок, он несколько раз впадал в истерику, вместо того чтобы адекватно поразмыслить.

Уизли… Эти чёртовы предатели крови сотворили такое, за что надо их убить, а лучше расстрелять. Ну, ничего, над этим он ещё подумает.

Очнулся Гарри, когда его укрыла мантия, принадлежащая профессору зельеварения.

— Вам лучше прикрыться, пока ваша подруга не пришла в себя, — произнёс Снейп, и как в воду глядел. Полумна Лавгуд, тихо застонав, открыла глаза и уселась на полу.

— Луна, как я рад видеть, что ты в порядке, — заулыбался Гарри, запахнув мантию и подбегая к подруге. Он не хотел признаваться, что увидев подругу, лежащую практически без дыхания, ему сразу пришло воспоминание из прошлой жизни, когда она погибла в бою с Пожирателями.

— Гарри, я должна тебе срочно кое-что рассказать…

— Всё в порядке, — перебил её Поттер-Эванс. — Я уже всё знаю, и можешь не беспокоиться — дневник уничтожен.

— А тот, кто в нём был?

— Мёртв. Можешь быть уверена.

— Это хорошо, что всё закончено, но может быть вы, мистер Поттер, вызовете своего домовика, и мы уйдём отсюда? — произнёс Северус Снейп.

Сразу после его слов, в Тайную Комнату влетел феникс Фоукс, который нёс Распределяющую шляпу. Птица, увидев произошедшее, выронила шляпу и замерла в воздухе, махая крыльями.

— Феникс Дамблдора. Знал, сукин сын, что я приду сюда. Значит, ему было известно, кто был последним носителем, — злобно прошипел Гарри, сжимая кулаки. — Луна, будь добра, отвернись и закрой глаза.

— Хорошо, Гарри, — послушалась девочка, отворачиваясь.

Рэйвенкловец, сняв мантию и передав её Снейпу, мигом превратился в Василиска и одним прыжком настиг птицу, схватив её зубами. Раздался негромкий хруст немногочисленных костей птицы, которую пережёвывали зубы змеи. Через минуту, змей снова стал мальчишкой, который, слегка причмокивая, произнёс:

— Попробуй теперь возродиться, Фоукс. Если сможешь. Что? — спросил Гарри, когда заметил, что зельевар смотрит на него, открыв рот. — Он бы всё ему рассказал, а я мальчик стеснительный, секреты не всем выдаю.

— Поттер, нам надо будет серьёзно поговорить с вами.

— Хорошо, профессор, но потом. Сначала я хочу отсюда выбраться, и оказаться там, где мне нужно быть.

* * *

Сколько времени она тут провела, ей было неизвестно. После сильной боли, которая пронзила её от взгляда Василиска, она была тут, в темноте и холоде. Гермиона была умной девочкой, и прекрасно понимала, где она находится — на пути к концу своей жизни. Грейнджер не хотела умирать, но знала, что раз такая судьба, то бороться с этим бессмысленно, хотя она столько всего не успела сделать. Столько книг не прочитала, столько шалостей не провела с друзьями.

Друзья… Она не хотела оставлять их одних, особенно Гарри. Без неё, если за ним не приглядывать, он такого наворотит, что вся школа волком взвоет. Но что она могла поделать? Только ждать, когда она окончательно умрёт, и жалеть, что никто не узнает, кто с ней это сделал.

А ещё и мама с папой. Как она может оставить их одних, они же не переживут, если она погибнет! Почему Джинни так поступила с ней? Почему вообще семья Уизли ополчилась против неё, если она ничего не сделала им? Потому что она заарканила Гарри? Но она ничего такого не делала! Гарри — он… а она…

В её возрасте говорить о таком рано, не многие поймут, но Гермиона и правда влюбилась в Гарри Поттер-Эванса. Он всегда рядом, помогает, готов подставить плечо в трудную минуту, а ещё он очень милый и красивый. Хоть иногда он очень легко поддаётся панике, это не мешает ему быть храбрым, и немножко хитрым. А какие у него красивые глаза, цвета изумруда, словами не передать. Только права была Джинни — она недостойна такого человека как Гарри. Он ведь Герой, который спас магическую Британию ещё будучи ребёнком, и его девушкой должна быть только чистокровная ведьма. Но от одной только мысли, что рядом с Гарри будет кто-то, кто его практически не знает, кто-то, кто видит в нём только Мальчика-Который-Выжил, а не просто мальчика Гарри, заставляла девочку злиться. Если бы она могла, она бы заплакала, ведь ей не хотелось умирать, а хотелось жить, и радоваться тому, что она может быть хотя бы другом для Гарри.

Вот только смерть не приходила. Несколько раз она чувствовала, что подходит к черте, но её постоянно что-то тянуло назад, отталкивая в сторону. Такая борьба не смогла бы продлиться долго, ведь Смерть сильнее всего, так что не удивительно, что эта борьба закончилась. Но произошло это внезапно. Находясь в темноте, она почувствовала сильный толчок, и её что-то резко потянуло назад.

Очнулась она в Больничном крыле. Был день, стояла тишина, которая изредка прерывалась шумным дыханием справа, и что-то тёплое сжимало её ладонь. Девочка повернула голову направо, и увидела, что рядом с её койкой, на стуле, и, держа её за руку, сидел Гарри, положив голову на койку, и спал. Его огненные волосы были слегка тусклыми, словно он болел, и слегка грязными, что не помешало девочке вначале сесть, а потом протянуть левую руку, и осторожно погладить друга по голове. Тот что-то заворчал сквозь сон, и снова замолчал. Секунд на десять. И сразу резко очнулся, выпрямляясь на стуле.

— Миа? Ты проснулась! — воскликнул Гарри, стиснув подругу в объятьях. — Слава Мерлину! Ты жива!

Гермиона слегка опешила, но тут же обняла его в ответ, прижавшись своей щекой к его, и закрыв глаза. Тепло Гарри, словно огонь распространялась по её телу, отчего сердце девочки застучало ещё быстрее, а его лёгкая дрожь, которую она ощутила, стала пропадать. Он беспокоился за неё. Гарри. Её Гарри. Ощущение того, что он здесь, рядом с ней, заставляло что-то в душе девочки подниматься вверх.

Открыв глаза, Гермиона только сейчас заметила, что он одет явно не в свою мантию — она была большего размера, и пахла различными ингредиентами, словно у зельевара. Практически сразу до девочки дошло, что её друг надел мантию Снейпа.

— Гарри, а почему на тебе мантия профессора Снейпа? — удивлённо спросила Гермиона.

— Что? А, это. Ну, после нападения на тебя, тут многое произошло, — произнёс парень, отпуская подругу и улыбаясь. Когда Гермиона внимательнее осмотрела своего друга, то заметила у него ссадины на лице, грязь, и на открытой части груди были видны глубокие следы от укуса змеи. О нет!

— Г…Гарри…тебя…укусили?

— Есть немного. Потом всё обязательно расскажу, лучше скажи, как ты? — перевёл разговор в другое русло рэйвенкловец. Девочка нахмурилась, но поставила себе галочку на будущее, чтобы не забыть расспросить.

— Я в порядке. Лучше, чем было до того, как я проснулась. Будто со мной ничего не произошло. Гарри, Джинни — она…

Мисс Грейнджер не успела продолжить, так как сидя на стуле, Поттер-Эванс замер, его тело слегка напряглось, словно у змеи перед нападением, а глаза… На миг показалось, что его глаза стали змеиными.

— Насчёт Джинни, и других Уизли, ты можешь не беспокоиться, Миа. Они ответят за то, что натворили.

— Гарри! — строго позвала друга Гермиона. — Ты ведь обещал…

— Я помню, что я обещал не использовать Непростительные заклинания на людях. Но, во-первых — Уизли не люди, а животные, а во-вторых — я не собираюсь так быстро с ними разбираться. Я уничтожу всю их семью — медленно и полностью. Можешь мне поверить.

— Ладно, — медленно протянула девочка, пытаясь свести разговор в другую сторону. — Сколько я тут пробыла?

— Ну как тебе сказать… Через два дня экзамены будут.

— О нет! Экзамены! Я же к ним совершенно не готова!!!

Гермиона уже хотела разразиться тирадой о том, что ей придётся засесть в библиотеке, а точнее буквально жить там, когда Гарри громко рассмеялся. Девочка посмотрела на друга, прищурившись, словно хотела дать ему хорошенького пинка, на что рэйвенкловец рассмеялся ещё сильнее, а потом, успокоившись, сказал:

— Ты ни капельки не изменилась, Миа. Даже оцепенение не способно заставить тебя перестать думать о экзаменах. Хотя, мне это даже нравится. Я рад, что ты осталась сама собой, — и поцеловал девочку в щёчку.

Гермиона покраснела, стреляя глазами во все стороны, кроме той где сидел Гарри, и спряталась под одеялом. Правда, спустя несколько секунд, с негромким криком она сбросила с себя одеяло, услышав громкое шипение.

— Шес, не надо пугать мою подругу, — с усмешкой произнёс Поттер-Эванс, протягивая руку. Змей, появившись, тут же юркнул в рукав хозяина.

— Гарри, а что он тут делал? — спросила рэйвенкловка, придя в себя.

— Я сказал ему охранять тебя, если что-то случится. Ладно, ты отдыхай, а я пойду. Мне надо поговорить с профессором Снейпом, о случившемся. И да, Миа. Я обязательно всё тебе расскажу, — усмехнулся парень, и посмотрел на подругу с привычным задором и огоньком в изумрудных глазах.

* * *

Пир в Большом зале был великолепным. Все ученики сидели в пижамах, как и практически все преподаватели, только профессора МакГонагалл и Снейп сидели в своих обычных одеждах. Ближе к полуночи, в зал вбежали бывшие пациенты Больничного крыла, последней была Гермиона Грейнджер. Не обращая внимания на злые взгляды от Уизли, девочка побежала вначале к столу Хаффлпафф, где обняла своих подруг, а после оказалась у своего стола, где объятья достались уже друзьям — Невиллу и Гарри. Последний, едва они обнялись, слегка приподнял подругу от пола, и закружился с ней, под общий смех и аплодисменты со столов Хаффлпафф и Рэйвенкло, и под весёлых смех самой девочки, которая помимо смеха просила её отпустить, ≪а то все смотрят≫. Минерва МакГонагалл, смотря на эту картину, радостно улыбалась, а про себя вздохнула. Кажется, спор с Флитвиком она проигрывает.

Кубок школы и в этом году получил Слизерин, Рэйвенкло опять занял второе место, а Гриффиндор оказался… В общем, повторилась история первого курса. Экзамены отменили, чему радовалось большинство учеников, даже Гермиона была немного рада, ведь времени на подготовку почти не было. Ужин длился до пяти утра, пока, наконец, всех учеников не разогнали по гостиным, чтобы те ложились спать.

* * *

Северус Снейп пытался просто осознать произошедшее. То, что было в Тайной Комнате, он уже рассказал директору, естественно опустив момент с трансформацией Поттера в Василиска. Зельевару вначале хотелось самому узнать у него об этом. На вопрос Дамблдора, что случилось с дневником, Снейп ответил, что его разнесло на куски.

Больше всего профессору было стыдно, что он проиграл бой Тёмному лорду, ведь он был всего лишь подростком. Он просто не мог поверить, что в таком возрасте шестнадцатилетний маг мог обладать такой магической силой, и быть неуязвимым для его атак. Ни одно заклинание не могло достигнуть цели, а те, что попадали, максимум, что могли сделать, это слегка сбить ему прицел. Поэтому было не удивительно, что спустя десять минут, слегка уставший бывший Пожиратель вначале попался под Круцио, и после получил хороший удар в голову небольшим куском камня, что и вывело его из строя. Сквозь туман в голове, Снейп прекрасно слышал разговор Тёмного лорда и Поттера, и тишина, когда первый предложил рэйвенкловцу стать учеником, заставила зельевара покрыться потом, и вырываться из тумана. Слава Мерлину, мальчишка оказался умнее, и не принял это предложение.

Разговор с мальчишкой состоялся днём, после того, как он посетил Больничное крыло, куда отвёл мисс Лавгуд. Не нужно читать мысли, чтобы догадаться, что всё это время Поттер-Эванс провёл рядом с другой своей подругой.

— Профессор Снейп. Вы заняты?

— Нет, я жду, когда вы, наконец, придёте ко мне, и объясните, что это было в Тайной Комнате.

— Вы же были вместе со мной. Там был небольшой бой с духом Тёмного лорда, который мы выиграли.

— Я не об этом, Поттер. Вначале объясните мне, что это за чертовщина была с вашим превращением в Василиска?

— Ну понимаете… В общем…

Мальчишка растянул свой рассказ на добрых полчаса, начиная от догадок, где находится Тайная Комната, до так называемого Ритуала, который он прошёл, чтобы убрать из школы Василиска. Говорить о том, в какую дрожь бросило зельевара, думаю, не стоит. И так понятно, что Снейп был в полном шоке.

— Вы прямо как ваш отец, постоянно во что-то влезаете, — потерев лоб, произнёс профессор зельеварения.

— Зато со мной весело, и точно никогда не скучно, — пожал плечами Гарри. — Да и если честно, мне немного трудно сидеть на одном месте.

— Хорошо, тогда позвольте задать вам ещё один вопрос, и очень важный. В разговоре с Тёмным лордом, вы упомянули о некоем тёмном артефакте, называемом крестражем. Откуда вы знаете об этом?

— Это не так важно, профессор. Важнее то, как в нашем мире относятся к магам, которые их создают. Разве для всех магов, крестраж — это не самая отвратительная вещь, которую может создать маг, каким бы великим он не был? А вот пытаться для создания крестража использовать смерть ребёнка, это вообще за гранью понимания.

— Я не знаю, откуда у вас такие познания, но вы правы, мистер Поттер. Для любого нормального мага осознание того, что кто-то создал крестраж, это насмешка над всем сущим. Даже для большинства тех, кто называл себя Пожирателями Смерти, убийство маленьких детей было табу, так как любой понимал, что это будущее не только страны, но и мира.

— Только вот Том этого не понимал. Хотя это не удивительно. Профессор, вы меня простите, но мне надо идти. Скоро ужин, да и Гермиона проснулась уже. И ещё одно — профессор, я уже долго откладываю этот разговор, но думаю, надо его всё-таки начать, — глубоко вдохнув, Гарри спросил, смотря прямо в глаза зельевару. — Мастер Снейп, я хочу учиться у вас мастерству зельеварения и готов стать вашим Учеником.

Снейп едва не рухнул со своего стула. Весь год он ждал, что парень начнёт этот разговор, после каждого урока он ожидал, что рэйвенкловец останется, и спросит это, но время шло, он молчал. Чтобы прямо сейчас, когда Снейп и думать об этом забыл, задать этот вопрос прямо в лоб. Вот же…

— С чего вы решили, мистер Поттер, что ваших навыков и усердия может хватить, чтобы стать Мастером? — ядовито спросил Снейп.

— Потому что мне нравится искусство зельеварения. Я хочу научиться варить зелье, одна капля которого способна поднять человека, которому ничто другое уже не поможет. Я хочу, как вы говорили на первом уроке, разлить по флаконам Смерть, чтобы в опасной ситуации выпустить её на своих врагов. И наконец, я хочу развить свои навыки настолько, чтобы превзойти вас, Мастер Снейп.

Слова мальчишки, хоть Северус и не хотел признавать, очень ему понравились. В последней фразе звучал самый настоящий вызов, который мальчишка бросил ему. Ему, самому молодому Мастеру за последний век. Хотя здесь ничего особенного, ведь для каждого Мастера это будет честью, если его ученик его превзойдёт. Проблема лишь в том, что Дамблдор постоянно интересуется Поттером, и любой намёк на то, что сделает его сильнее, он едва ли не воспринимал в штыки. Он даже не желает ничего слышать о том, чтобы учить его новым заклинаниям, но постоянно говорит о его Избранности. Но ведь директор ничего не сказал о том, что Снейп не должен брать мальчишку в ученики, как Мастер зельевар.

— Хорошо, мистер Поттер-Эванс. Я — Мастер Зелий Северус Тобиас Снейп, готов взять вас к себе в ученики.

— Я — Гарри Джеймс Поттер-Эванс, готов стать вашим Учеником, Мастер. Клянусь, стать достойным учеником, клянусь изучить весь ваш опыт и ваши знания, чтобы превзойти вас или встать с вами на один уровень, — произнёс Гарри, взмахнув палочкой.

На несколько секунд Снейпа и Поттер-Эванса озарил лёгкий свет, тут же пропавший во вспышке. На правой руке обоих появились браслеты: тёмно-зелёный со змеёй у Гарри, как знак Ученика, и тёмно-красный с двухголовой змеёй у Снейпа — знак Мастера.

— Спасибо, Мастер Снейп, — произнёс Гарри, с восхищением рассматривая браслет. — Я правда благодарен вам за эту возможность. Постараюсь сильно вас не нервировать своими экспериментами, и надеюсь, скоро я буду не Учеником, а вначале Подмастерьем, а потом и Мастером. Сделаю всё, чтобы не опозорить вас.

Северус Снейп кивнул ученику, но тот что-то не торопился уходить. Зельевар внимательно смотрел, как Поттер-Эванс что-то ищет в карманах одежды, а спустя несколько секунд, он достал конверт.

— Это вам, профессор. Моя мама хотела отправить его вам, но не смогла, так как ради безопасности ей и папе пришлось прекратить любую связь с миром. Я подумал, что будет честно, если я отдам его адресату. Удачи вам, профессор.

С тех пор как он получил это письмо, зельевар так и не открыл его. Снейп не знал, что может находиться там, ведь расстались они не совсем на хорошей ноте. Он нечаянно назвал её грязнокровкой, хоть и не хотел этого, и она вряд ли простила его за это. А что если в письме, она пишет что ненавидит его? Нет, нужно быть сильным, прочитать это письмо, и просто принять всё, что там будет написано. Пальцы с лёгкой дрожью вскрыли конверт, и достали небольшое письмо.

Дорогой Сев!

Сколько времени прошло, с тех самых пор, когда мы с тобой разговаривали в последний раз. Многое изменилось, что-то осталось неизменным. Я не могу сейчас сказать, где я нахожусь — Дамблдор сказал, что нам с Джеймсом надо спрятаться от гнева Волан-де-Морта.

Джеймс весь изнервничался. Он не может даже выбраться из дома под своей мантией, ведь директор забрал её у него, чтобы что-то проверить, вот он и сидит дома. Ты ведь помнишь, что Джеймс не может долго сидеть без дела?

Я не знаю, известно ли тебе… Но мы с Джеймсом стали родителями. Малыша мы назвали Гарри, ему сейчас всего семь месяцев, а он уже такой активный, за ним глаз да глаз нужен. Гарри такой непоседа, очень любит бросаться игрушками, и смотреть как они летают и потом падают. Если ему что-то нужно, он готов доползти, несмотря на то, что сам ходить ещё не умеет. Джеймс и Сириус радуются, мол, новое поколение Мародёров растёт.

Единственные, кто к нам приходят, это несколько наших друзей, и Батильда Бэгшот, живущая неподалёку. В маленьком Гарри она души не чает, может часами с ним сидеть, и рассказывать истории, либо что-нибудь читать. Недавно мы узнали, что самый лучший способ успокоить Гарри, это прочитать ему что-нибудь, что связано с зельями. Гарри начал плакать, и я решила прочитать свои старые записи, которые ты мне помогал писать в школе. Малыш сразу же успокоился и стал внимательно слушать.

Сев… Я знаю, что ты стал Пожирателем, но надеюсь, что где-то внутри ты продолжаешь быть хорошим парнем, с которым я познакомилась в детстве. Все мы делаем ошибки, о которых мы потом сожалеем. Если… Когда всё закончится, я надеюсь, мы сможем встретиться, и обо всём поговорить. Джеймс тоже хочет встретиться с тобой, чтобы попросить прощение за всё то, что он сделал в сторону тебя во время учёбы. Став отцом, он многое переосмыслил, и можешь мне поверить — он правда хочет извиниться.

Я надеюсь, что со временем ты тоже многое переосмыслишь — сможешь жить нормально, а не опасаться что Волан-де-Морт может внезапно начать пытать тебя. У меня сердце кровью обливается, когда представляю такое. Я надеюсь, что ты остепенишься, найдёшь хорошую ведьмочку, и у тебя тоже будут дети, которые с радостью будут играть вместе с Гарри.

Будь счастлив, Сев. И найди своё счастье, где бы оно не было.

С любовью, Лили.

Сегодняшнее утро для бывшего Пожирателя Смерти Северуса Снейпа, будет очень тяжёлым. Ему многое нужно переосмыслить в своей жизни, и расставить, наконец, правильные приоритеты. А пока, он снова и снова будет перечитывать письмо, написанное той, которая была важна ему, которую он по своей глупости обидел.

* * *

Очень быстро закончились последние учебные дни. Отмена экзаменов не значила, что отменяются уроки, но всё равно — всё закончилось очень быстро. Сейчас, Гарри валялся на земле под деревом, подставляя себя под солнечные лучи, и раздумывая.

Уничтожить Уизли — вот главная цель парнишки. Это можно сделать очень легко: при помощи Добби переместить Вису к Норе, окружить дом куполом и антиаппартационным барьером, и просто наслаждаться тем, как змея уничтожает всех рыжих ублюдков. Но есть одно но: это слишком легко для этих уродов. Просто их убить? Ну уж нет, они так легко не отделаются. Гарри будет медленно, планомерно, уничтожать репутацию этой семьи, а если подвернётся шанс, он лично уничтожит тех, кто останется. Конечно, единственные кто не пострадает, это Билл и Чарли, но он уверен, что после того, что юный Василиск придумал — они сами откажутся от фамилии Уизли.

От приятных мыслей, в которых он мучил при помощи Круцио самую мелкую из рыжего семейства, его отвлекла тень, которая нависла над ним. Тенью оказалась Гермиона Грейнджер, которая стояла над рэйвенкловцем, и о чём-то напряжённо думала.

— Привет, Миа! Ты уже собралась?

— Я собралась ещё вчера, Гарри. А вот твои вещи, до сих пор не готовы к поездке.

— У меня ещё весь день впереди. Успею, — ответил парень, потягиваясь на земле. Мысли о Круцио не выходили из головы и были очень приятными. — Ты хотела о чём-то спросить?

— Не совсем. Я хотела поговорить, ведь ты обещал мне рассказать о том, что произошло в Тайной Комнате.

— Помню. Но сейчас не получится.

— Почему? — топнула ножкой подруга.

Гарри едва не засмеялся, но всё-таки широко улыбнулся Гермионе, не замечая, что такой улыбкой он мешает девочке думать.

— Дело в том, что чтобы всё тебе объяснить, нужно кое-что показать. А это кое-что, находится у меня дома.

— Ну Гарри! — жалобно протянула рэйвенкловка, устремив на друга жалобный взгляд.

До Гарри ей, конечно, далеко, но всё-таки Гермионе удалось своего добиться. Мальчишка, закатив глаза, вызвал Добби, и уже через несколько секунд они стояли в подвале дома Поттер-Эванса. Когда рэйвенкловец позвал какую-то Вису, девочка нахмурилась, а вот когда из недр подвала начала выползать огромная змея, в которой она признала Василиска, то громко вскрикнула, зажмурилась, и отпрыгнула назад, вынимая палочку. Но вот нападения не было.

— Миа, можешь успокоиться и открыть глаза, — раздался голос Поттер-Эванса.

— Гарри! Это же Василиск! — воскликнула девочка.

— Не просто Василиск, а Виса — защитница моего дома. Она тебя не обидит, поверь мне.

Гермиона медленно открыла глаза, и замерла, словно окаменела. Гарри стоял возле огромной змеи и чесал её, возле роговых отростков. Девочка не могла поверить своим глазам, что её друг стоит напротив неё, а одно из самых опасных существ в мире, лежит на полу и блаженно шипит, словно мурлыкающий кот, которого гладят.

— Это… Что тут происходит? Гарри, почему он, — указала палочкой девочка, — не нападает, и ведёт себя как домашнее животное?

— Не надо обижать Вису, — обиделся Гарри, отвернувшись, но уже через секунду он снова повернулся к подруге. — Иди сюда, Миа. Не бойся.

Мисс Грейнджер медленными шажками подошла к своему другу. Тот взял подругу за руку, и положил её ладошку на голову Василиска. Гермиона почти сразу же почувствовала, как эта огромная змея источала древнюю магическую энергию, и попутно слушала рассказ Гарри. Примерно на десятой минуте разговора, девочка поняла, что на манер друга стала почёсывать змею, но когда рэйвенкловец закончил говорить, то с небольшим сожалением оторвалась от змеи, и домовик перенёс их назад к озеру.

— То есть, ты хочешь сказать, … Что в Тайной Комнате ты сражался с Василиском, сам, будучи при этом Василиском? — спросила Гермиона, смотря на своего друга, который снова развалился на траве.

— Угу. Бой был не совсем простым, но мне удалось победить, правда, с превращением я немного не рассчитал.

— Не рассчитал? В каком смысле?

— Скажем так… Одежда двенадцатилетнего мальчика, не налезет на четырёхметровую змею. Итог можешь сама предсказать.

— Так вот почему ты был в мантии профессора? — догадалась Гермиона, стараясь не представлять итог превращения из Василиска обратно в человека, и не краснеть.

Рэйвенкловец кивнул, потягиваясь на земле и закрыв глаза. Лежать на солнышке очень приятно, даже разговаривать не очень хотелось.

— Тебе сильно досталось? — прошептала Грейнджер.

— Прилично, но не смертельно, как видишь. Если бы я не прошёл Ритуал, и был бы простым анимагом, то яд Василиска меня мог прикончить. А так я отделался не очень сильной дрожью в теле и температурой. А следы от его клыков уже почти не беспокоят.

— Они очень глубокие? Можно посмотреть?

Гарри приоткрыл один глаз, его тело слегка напряглось, готовясь к бегу, а на лице расплылась хитрая улыбка, одновременно с этим, в его взгляде загорелся озорной огонёк.

— Миа, мы ещё не женаты, а ты уже хочешь меня раздеть! Может, хотя бы музыку включишь, а то танцевать стриптиз без неё не очень интересно?

В следующую минуту, юному Поттер-Эвансу пришлось бежать так, как никогда в жизни, попутно уворачиваясь от заклятий своей подруги, которая пыталась его связать. И явно не для того, чтобы погладить его по голове.

* * *

Не успел Гарри моргнуть глазами, а он вместе с друзьями уже едет в вагоне поезда Хогвартс-Экспресс, везущего всех детей в Лондон. Так как до каникул оставалось несколько часов, из всех вагонов доносились звуки волшебства и смех детей. Только в седьмом вагоне вместо смеха, проходили дебаты о том, что делать с Уизли. Точнее говоря, дебаты начались, когда Гарри Джеймс Поттер-Эванс рассказал им первую часть своего плана. На стороне Гарри были Гермиона и Луна, а против — Ханна и Сьюзен. Невилл ещё пока что не решил.

— Гарри, я считаю, что это перебор. Нужно инициировать расследование, и тогда их точно посадят за это.

— И как, Сьюзен, ты рассчитываешь их посадить? За что? Да, у нас есть мои слова, слова Луны и Мии, но это только слова. Поверь, моим способом, вся их репутация будет уничтожена, а Азкабан их встретит с распростёртыми руками

— Невилл, ты-то чего молчишь? — толкнула Ханна рэйвенкловца локтём.

Лонгботтом раздумывал. С одной стороны — план Гарри очень опасен, и если всё сорвётся, то его самого посадят. С другой стороны — Уизли перешли черту, когда можно искать им оправдания. Любая другая чистокровная семья уже в открытую уничтожила бы их, но Гарри не хочет делать это в открытую.

— Я не могу сказать, что одобряю твой план, Гарри, — начал Невилл, — но согласен, что с Уизли надо что-то делать. Они уже едва не убили Гермиону, а что случится дальше, если их не остановить? В общем, если тебе понадобится помощь, я помогу.

— Спасибо, Нев, — благодарно улыбнулся Гарри. — Кстати, у меня есть одна новость.

Поймав на себе взгляд всех друзей, Поттер-Эванс мысленно приказал своему ученическому браслету проявиться.

— Гарри, — первой спросила Сьюзен, — это то, что я думаю?

— Да, Сью. Я стал учеником профессора Снейпа, и теперь, я Ученик Мастера Зелий.

— Ты как его уговорил? — воскликнул Невилл. — Ты что, взял его шантажом что ли?

— Неа. Я просто спросил у него, и сказал, для чего я хочу стать Учеником. Как видишь, мне повезло, правда, вначале мне казалось, что он меня пошлёт далеко и надолго.

— Ничего себе. Поздравляю тебя, дружище.

В этот момент, двери купе раскрылись, и все увидели, что к ним зашёл Малфой со своей свитой. Подмышкой слизеринца была газета ≪Ежедневный Пророк.≫

— Что ж, Поттер, не думал, что скажу такое, но у тебя неплохо получилось справиться с чудовищем Слизерина. Мои поздравления.

— Благодарю, Драко, только мне интересно, откуда ты это знаешь? — поинтересовался Гарри.

— У меня свои источники информации.

— Этот источник, случаем, не пахнет различными ингредиентами зелий?

Малфой неопределённо пожал плечами, стараясь не усмехнуться.

— Здравствуй, Драко! — раздался звонкий голос Луны, которая смотрела на слизеринца с улыбкой.

— Да, то есть, здравствуйте мисс Лавгуд, — поздоровался Малфой, кивнув головой в сторону девочки.

— Как тебе журнал?

— Какой журнал? — спросила Ханна, смотря то на Драко, то на Луну.

Глаза слизеринца забегали по купе, а сам он что-то промямлил. Гермиона, о чём-то догадавшись, достала палочку, и указала ей на газету, произнеся:

— Фините!

— Грейнджер, ты что творишь? — возмутился парень, и тут же простонал: — Ну чтоб вас…

— Драко, ты читаешь Придиру? — хихикнул Гарри, увидев, что ≪Ежедневный Пророк≫ оказался журналом ≪Придира≫, замаскированный чарами иллюзии.

— Нет. Я это…нашёл на столе в Большом зале, вот!

— Тогда почему ты носишь её с собой? — спросил Невилл.

— Ну… Решил отдать владельцу… Вдруг кому-то важен этот журнал?

— Как тебе статья про нарглов из позапрошлого номера? — словно невзначай поинтересовалась Лавгуд.

— Очень интересная, мне понравилась… Да что ж такое? — пробормотал Драко, поняв, что спалился по полной программе.

Всё, кто сидели в купе, беззлобно рассмеялись над смущающимся слизеринцем, и тому пришлось быстро покидать купе, направляясь в своё.

— Теперь понятно, почему он так часто читал газету, — отсмеявшись, сказал Гарри. — А я-то думал, почему он так часто что-то вычитывал в газете? Там вроде ничего интересного.

— Тут ты не прав. В ≪Ежедневном Пророке≫, пишется много чего интересного, и если бы ты её читал, то много чего узнал бы.

Хогвартс-Экспресс подъехал к платформе девять и три четверти, и все дети тут же двинулись на выход, к барьеру, разделяющему мир магов и магглов. Сьюзен, Невилл, Луна и Ханна со своими родными аппарировали прямо с платформы, а вот Гарри и Гермиона, спустя несколько минут уже прошли через барьер. Девочку, как обычно, встречали её родители, а вот Гарри встречали Сириус и Ремус.

— Привет, детёныш! Как доехал?

— Отлично, Сириус. Правда, меня немного в сон клонит, но я до дома потерплю. Как дела, Ремус?

— Всё хорошо, — ответил оборотень, и добавил очень тихо. — Рад видеть, что ваше происшествие окончилось благополучно. Не расскажешь полную версию?

— Потом, Ремус. И будет лучше, если со мной будет Миа, чтобы добавить некоторые факты в истории.

— Конечно-конечно, детёныш. Куда ты без Гермионы? — рассмеялся Сириус, заработав хмурый взгляд от крестника.

— Сириус, опять ты за своё?

— А я вроде бы и не переставал ещё, — продолжал смеяться Блэк. — Когда планируешь за ней прийти?

— Через пару дней. Хочется отдохнуть немного.

— Кхе-кхе!

Покашливание отца Гермионы, которое раздалось за спиной Гарри, заставило его вначале вздрогнуть, а потом развернуться.

— Из слов Сириуса я понял, что ты, Гарри, хочешь зайти за моей дочерью на каникулах. Надеюсь, что вы, молодой человек, когда придёте к нам домой, расскажете мне, что вы такого сделали с преподавателем, что из школы прислали письмо?

— Э-э-э-м… Да, сэр… Конечно…расскажу, — слегка заикаясь, ответил Гарри, увидев в глазах Дэвида пытку в стоматологическом кресле.

— Дэвид, не надо пугать мальчика, а то он точно не придёт, — с улыбкой сказала Эмма, подмигнув Гарри.

— Я не пугал Гарри. Пока, по крайней мере, — стараясь не улыбаться, ответил отец Гермионы. Сама девочка смотрела на своего друга с улыбкой, явно что-то задумав.

Распрощавшись с подругой и её родителями, Гарри, вместе с Сириусом и Ремусом, пошли к выходу с вокзала, намереваясь вначале поехать в Кроули, а оттуда аппарировать в Годриковую лощину. У себя в чемодане, в сокрытом отделе закрытый магией домовых эльфов, Гарри спрятал кое-что, что поможет ему уничтожить репутацию, и саму семейку Уизли. Осколки дневника-крестража. У него уже почти всё было готово. Ещё немного, и можно приступать к первому этапу.

Директор Хогвартса Альбус Дамблдор решительно ничего не понимал. Ему не нравилось, когда что-то происходит без его ведома и контроля.

Гарри Поттер (директор не мог называть мальчика его второй фамилией) оказался слишком своевольным и не поддающимся контролю, попытки воздействовать на него через друзей, тоже оказались бессмысленными. Сколько раз, начиная с первого года обучения, Дамблдор пытался проникнуть в разум мальчика, можно сосчитать с трудом. Вначале, его разум был закрыт тёмной пеленой, а ближе к концу первого года, у него уже стоял внушительный для его возраста ментальный блок. Попадание мальчика на Рэйвенкло вместо Гриффиндора, несмотря на правильно проведённую при помощи Хагрида агитацию (без знания об этом самого лесничего), выбило лидера Светлых Сил из колеи. Либо Хагрид где-то напортачил, либо по пути в школу случилось что-то, что повлияло на это решение.

Конечно, совсем уж тайной, Гарри для великого мага не был. Юная мисс Грейнджер (которая скорее всего и повлияла на решение Гарри) притягивала почти всё его внимание, да и сам мальчик показывал, что эта девочка ему не безразлична. Влюбился ли Гарри? Нет, вряд ли. Они мало знакомы, да и мальчику не известно ещё, что такое любовь. Не зря же Гарри был помещён в такую обстановку, где он не получал бы любви. Скорее всего, простая детская симпатия. Но с другой стороны, их дружба мешает лидеру Светлых сил направлять жизнь Гарри Поттера в нужное русло, а попытки их разделить окончились плачевно.

Когда Молли рассказала, как она озабочена успеваемостью своего младшего сына, он ей мягко намекнул, что неплохо было бы свести его с умной девочкой Грейнджер, а так как они после грубых слов Рональда Уизли не разговаривают, то можно немножко помочь им сойтись. Расчёт был правильным, и Молли решила испечь сладости с ≪небольшими добавками≫. Всё шло очень хорошо и по плану: девочка стала больше проводить времени с младшим Уизли и его товарищами, и всё уже шло к тому, чтобы Гарри сам тоже, наконец, бросил свои обиды, и подружился с ними, но внезапно, в середине декабря, мальчишка вместе с подругой заявился в Большой зал, причём Гарри нес на себе мисс Грейнджер, и было видно, что девчонка явно сбросила с себя действие зелья. Во имя Мерлина, как она сумела это сделать? Она всего лишь студентка второго курса, вдобавок магглорождённая, незнакомая с магией и её законами. А надежда на то, что их симпатия сойдёт на нет, рассыпалась прахом. Это событие лишь сблизило двух рэйвенкловцев.

А потом ещё и нападение. Том никогда не умел останавливаться, правда почему-то, он целых четыре месяца не высовывался, и ничего не делал. В том, что нападения совершал именно Том сомнений не было, пусть это и является только догадками самого Дамблдора. И какая удача — нападению подверглась мисс Грейнджер! Конечно то, что девочка подверглась проклятию, было очень необычно для Тома, но для его плана это нормально, значит, можно будет направить будущего Избранного в нужном направлении, и никто не будет сбивать его с пути. Жаль, что девочке пришлось бы умереть, но ради Общего Блага, если одна жизнь может спасти тысячи, то этой жизнью можно пожертвовать. Дамблдор планировал немного подождать, и когда Гарри встретится с частичкой Тома, рассказать ему, кто наложил на его подругу проклятие. К тому времени, Поппи при помощи зелья из мандрагоры оживила бы студентов, подвергшихся оцепенению, и юной мисс Грейнджер пришлось бы погибнуть. Потом, Альбус бы рассказал Гарри всё то, что он посчитал бы нужным, а со смертью двух подруг — мисс Грейнджер и мисс Лавгуд — в мальчике бы появилось чувство вины за то, что не спас их, и ненависть к Тому и всему, что связано со Слизерином.

Вот только как назло, всё вышло по-другому — проклятие спало, девочка жива, а их связь друг с другом стала ещё прочнее. Нужно принять серьёзные меры и причём срочно! Рядом с Гарри Поттером, будущим магического мира, должна быть чистокровная ведьма. Конечно, против маглорождённых Альбус ничего не имел, и был не против их, но ради Общего Блага, нужно разорвать связь Гарри и мисс Грейнджер, и как можно скорее. Вот только делать это нужно очень осторожно. Если бы мальчик был один, то это было бы пара пустяков, но сейчас, он словно окружил себя защитой, а Альбус не может себе позволить соперничать одновременно с Сириусом, Августой и Амелией. Стоит начать, и ему не поможет даже Фадж, он просто испугается стоять у них на пути.

И куда же запропастился Фоукс? Альбус отправил феникса на помощь к Гарри, а теперь он пропал. Его ручной Пожиратель Смерти сообщил, что феникс прилетал, но потом пропал. Час от часу не легче. Остаётся надеяться, что скоро Фоукс вернётся.

* * *

Много чего Дамблдор не знал. Ни о истинной схватке в Тайной Комнате, ни о разговоре Снейпа и Поттер-Эванса о том, что рассказать директору, умолчав о превращении Гарри. И даже того, что на магглорождённых магов у Мальчика-Который-Выжил были свои планы. Какое же разочарование его ждёт со временем.

* * *

До дня рождения Гарри, оставалось чуть больше двух недель, и сегодняшний день, станет последним днём его подготовки к мести. Он ждал этот день долго, и осталась лишь последняя часть — ему нужен союзник. Кто им будет, Гарри уже знал, ведь не зря он так долго готовился…

* * *

Как Поттер-Эванс и говорил, он позволил себе отдохнуть всего несколько дней, точнее три, и после этого, сразу же пришёл за Гермионой. Через две недели она с родителями собирается уезжать, и Гарри не увидит её до конца августа. Но не всё так просто.

Едва мальчик переступил порог дома Грейнджеров, так тут же был буквально схвачен родителями девочки, и вместе с ней был усажен за столом на кухне и подвергнут допросу. Пришлось детям рассказать о некоторых событиях второго курса обучения. Естественно, пришлось опустить то, какой опасности была подвергнута Гермиона, иначе мог быть шанс того, что Эмма и Дэвид могут забрать свою дочку из школы. Когда дети рассказали о том, как профессор Локхарт летал на безвредных магических минах-ловушках, которые установил Гарри, и бегал от манекенов вампиров, которые устанавливали Сьюзен и Гермиона, Дэвид Грейнджер не смог сдержаться, и громко рассмеялся. Как и большинство подростков, в школе Дэвид тоже любил проказничать, и продолжалось такое долго. Это уже потом, после учёбы, получения магистра наук и после службы в армии (Военная стоматологическая служба), Дэвид стал более спокойным человеком, но он не мог не признать, что дети провели такую операцию, которая не снилась ему и его друзьям в учебные годы.

Когда Гарри, вместе с Гермионой, уходил из дома своей подруги, то уже знал наверняка, что его пытка в стоматологии становится всё ближе и ближе с каждым днём. Уже спустя десять минут, рэйвенкловцы были подвергнуты новому допросу, но уже со стороны Сириуса и Ремуса, и вот тут дети разошлись по полной, рассказав старым Мародёрам обо всём, что случилось. И если на произошедшее с Локхартом, взрослые смеялись, то после рассказа о том, что Гарри встретился с частичкой души Тёмного лорда, их лица стали хмурыми. А узнав, что крестник надумал сделать с Уизли, у Сириуса глаза на лоб полезли.

— Гарри! Разве это не слишком? Я, конечно, понимаю, что они поступили ужасно, но…

— Нет, Сириус. Не слишком. Они посмели сделать то, что я никогда в жизни не прощу. Знаешь, о чём я мечтал все те годы, которые жил с этими чёртовыми Дурслями? О нормальной жизни, чтобы у меня были близкие мне люди, друзья, семья. Эта рыжая семейка предателей крови посмела напасть на Гермиону, тем самым, совершив нападение на меня. Я не буду стоять в стороне и как какая-то марионетка спокойно проглатывать такие выпады. Вот что бы вы сделали, будь на моём месте?

— Проклял бы всю семью от мала до велика, — стукнул кулаком по столу Бродяга, а Ремус громко зарычал, обнажив свои зубы. Сомнения не было в ответе, Лунатик просто-напросто порвал бы их всех лично. — Но всё равно, Гарри. Моя семья всегда считалась тёмной, и если бы я их проклял, то спокойно мог бы отвертеться, так как я, хоть и ушёл из семьи, но сейчас являюсь главой Рода Блэк, чистокровного семейства. А вот к Уизли отношение не совсем хорошее. Я мог бы объявить им войну, и никто бы и слова мне не сказал. А вот ты…

— Я — Мальчик-Который-Выжил, — твёрдо заявил Гарри. — Меня много лет пиарили за счёт того, что я победил Волан-де-Морта, значит, какой никакой, а политический капитал у меня есть, который я собираюсь использовать. Я не хотел никуда встревать, я хотел спокойной жизни, но они сами начали это.

— Ох. Напомни мне, детёныш, чтобы я рассказал тебе о правилах поведения чистокровных в обществе. Думаю, это не будет лишним, и поможет тебе.

— Спасибо, Сириус. Я приму любую помощь, и никому не позволю ломать мою жизнь, которую я с трудом начал строить после переезда от так называемых ≪родственников≫.

— Всё было настолько плохо? — спросила Гермиона. — Ты говорил, что тебе было непросто с ними, но никогда не уточнял.

Гарри немного смутился, когда Миа спросила у него такое. Ему было неприятно вспоминать жизнь у тёти, он хотел бы всё забыть, но не мог. Он даже не был бы уверен, что Обливиэйт поможет. Такое не забыть никогда.

— Очень плохо, Миа. Меня часто били, могли не кормить, и даже запирали в чулане, в котором я жил, на целую неделю. Кузен, вместе со своими друзьями, постоянно за мной гонялся и бил, если я не успевал убежать. Я делал у них всю грязную работу — от приготовления еды и похода в магазин, до работы в саду тёти. Мне никто не мог помочь, а те, кто видели побои, никак не реагировали на это, предпочитая не замечать ни побоев, ни меня. Так что, можно сказать, что я жил не с людьми, а с животными.

Глаза всех присутствующих едва не вылезли из орбит, услышав такое. Больше всего в шоке был Блэк, но и Ремус не отставал.

— Гарри… Почему ты никогда о таком не рассказывал? Нет, я знал, что жизнь у них была не сахар, но чтобы всё было настолько ужасно?

— Потому что не хотел, чтобы меня кто-нибудь жалел, Ремус. Да и какой смысл? Я с ними не живу, их для меня не существует. Они для меня никто, и звать их никак.

Гермиона подсела ближе к Гарри, взяв его за руку. Мальчишка коротко взглянул на подругу, улыбнувшись ей, поэтому он не видел, как хмуро переглянулись Сириус и Ремус. А у самого парнишки появилась одна мысль.

— Миа, как ты смотришь на то, чтобы сходить вначале в Косую аллею, и посетить книжную лавку ≪Флориш и Блоттс≫? Нам и к школе надо купить учебники, да и просто так купить книжек надо. А потом сходим, поедим мороженого.

Судя по крику подруги, и её сверкающим глазам, радости девочки не было границ от такой новости, и держа Гарри за руку, она потащила его к выходу из дома, совершенно забыв, что из Годриковой лощины до Косой аллеи пешком не добраться. Как же хорошо, что у Поттер-Эванса есть порт-ключ в банк Гринготтс. Оставшись одни, старые Мародёры молчали недолго.

— Как считаешь, Рем, что стоит сделать с Дурслями?

— А что мы можем сделать?

— Наказать их. Они это заслужили за то, что сделали с Гарри.

— Ты предлагаешь их убить? Сириус, это ведь не шутки, они…

— Они — животные, как сказал Гарри, и я с ним согласен. Я всегда считал, что мы, маги, должны защищать магглов, но вот насчёт таких, я согласен с Тёмным лордом. Их надо убивать и как можно быстрее.

Ремус Люпин слабо замотал головой.

— Бродяга, пойми ты, если мы будем так думать, то станем ничем не лучше тех же Пожирателей!

— Да я сейчас не против стать им, на несколько минут, — оскалился Сириус. — Лунатик, мы обязаны что-то сделать, иначе когда мы окажемся по ту сторону, Джеймс нас никогда не простит за то, что мы всё узнали и сидели сложа руки. Сохатый никогда не поступил бы так по отношению к нам. Никогда.

Тут оборотню пришлось признать правоту старого друга. Будь у него, дети, да и у Сириуса тоже, и с ними поступили так же как и с Гарри, он был бы в числе первых, кто отомстил. Если он сделает иначе, Джеймс и правда его не простит.

— Хорошо. Я не одобряю это, но согласен с тобой. Что будем делать?

— Есть у меня пара идей. Никогда бы не подумал, что буду рад наследству своей семьи. Слушай…

* * *

Союзники… Они всем нужны, и всегда должны быть. Иногда случается так, что союзником становится тот, на кого бы ты никогда не подумал. Вот и Гарри никогда бы не подумал, что одним его союзником будет именно этот человек…

Стук в дверь, и когда они открылись, перед Гарри стоял домовой эльф, в грязной сорочке.

— Вы — Лорд Поттер-Эванс? — спросил домовик, и сразу же продолжил. — Хозяин уже ждёт вас в своём кабинете. Прошу за мной.

Эльф довёл его до второго этажа дома, и пока они шли, Гарри осматривал окружение. Старинное оружие, богатые кресла и столы… В общем, он не экономил на покупках. Спустя две минуты, Поттер-Эванс оказался перед дверью в кабинет.

— Войдите! — раздался голос из-за двери.

Нацепив на своё лицо маску, Гарри вошёл внутрь.

— Лорд Малфой. Я рад, что вы смогли найти время для встречи со мной.

— Ваше письмо очень заинтриговало меня, Лорд Поттер-Эванс. Прошу, садитесь.

— Благодарю, — произнёс Гарри, усаживаясь на стул, напротив Люциуса, который сидел за дубовым столом.

— Чай, кофе, юный Лорд?

— Чай, если можно. И пожалуйста, раз уж мы не в формальной обстановке, зовите меня просто Гарри.

— Тогда я для вас — просто Люциус, — кивнул Малфой, щёлкнув пальцами.

В кабинете сразу же появился домовой эльф, который выслушав приказ хозяина исчез, и уже спустя несколько секунд на столе напротив двух лордов стояли чашки с напитками.

— И что же это за столь важный разговор, Гарри, который требует такой быстрой встречи, и может чем-то помочь мне?

— Я не сомневаюсь, что могу помочь вам, но надеюсь вы не будете против, дорогой Люциус, если я начну издалека. Так вот, второй курс Хогвартса, начиналось всё очень даже хорошо, но вдруг, случается страшное — нападают на учеников, причём преимущественно, на магглорождённых. Странно то, что одновременно с этим открывается Тайная Комната Салазара Слизерина. Но как, ведь её может открыть только Наследник?

Люциус Малфой внимательно слушал мальчишку, сидящего перед ним. Что-то в его словах, заставляло в душе Лорда натягиваться струну беспокойства. А гость продолжал:

— Честно скажу, мне было глубоко всё равно на это, пока не пострадали две мои подруги — Полумна Лавгуд и Гермиона Грейнджер. Мне пришлось потрудиться, и наконец, я встретился с так называемым Наследником, — Гарри полез в карман, и достал оттуда пакет. — Вам это знакомо?

Малфой увидев, что лежит в пакете, нервно облизнул губы, но сохраняя лицо, ответил:

— Нет, не знакомо. И что же это?

— Части дневника некоего Тома Марволо Реддла, также известного как Лорд Волан-де-Морт, — ответил Гарри, стараясь не ухмыляться, заметив, что его собеседника передёрнуло. — Любопытный факт, что эта вещичка, на самом деле, являлась ни чем иным, как крестражем.

Вот теперь хозяина дома проняло. Когда Поттер-Эванс произносил последнее слово, Люциус как раз пил кофе, поэтому он подавился и закашлял.

— Как вы сказали, мистер Поттер? — прокашлялся Малфой.

— Вы не ослышались. Крестраж. Боюсь даже представить, что будет с тем человеком, которого уличат в хранении такой вещи.

— А причём здесь я?

— Да брось, Люциус. Я ведь был тогда в книжной лавке, когда ты подсунул эту вещь мелкой Уизли, так что я прекрасно знаю, кто его у себя хранил. Ведь, как я прекрасно помню, кое-кто говорил, что его заставили служить под Империусом. Представляешь, какая это будет улика?

Малфой начал злиться. Какой-то мальчишка, пришёл к нему в дом и хочет шантажировать? Пусть только попробует, он лично его размажет по стене. Однако, мальчишка был полон сюрпризов.

— Я пришёл сюда не для шантажа, а как раз наоборот, чтобы помочь.

— Помочь? — прищурился блондин. — Чем же?

— Ну, во-первых — тебя изгнали из Попечительского совета, и поверь мне, Люциус, я могу помочь тебе восстановиться. А во-вторых — я могу помочь тебе уничтожить твоего врага, который носит фамилию Уизли.

Уничтожить Уизли? Этого поганого предателя крови, который уже давно сидит у него поперёк горла? До чего соблазнительная мысль.

— Это…очень заманчивое предложение, Гарри. Ты, поможешь уничтожить Уизли. Какая новость!

— Сколько сарказма я слышу в голосе, — произнёс Поттер-Эванс.

— Прости меня, но просто мне не верится, что двенадцатилетний маг, может сделать то, чего не получилось у меня, — с лёгкой усмешкой ответил Малфой-старший…и тут его словно парализовало.

Вначале, он услышал как мальчишка громко зашипел, что означать могла лишь одно — парселтанг! А уже в следующую секунду, из рукава гостя медленно выползла змея, которая была в длину чуть меньше двух метров, и оказалась на полу, устроив голову на коленях юного Лорда.

— Всё очень просто, мой скользкий друг Люциус. У меня есть то, чего нет у тебя. Кое-какие данные, связанные с этими предателями крови. Я не собираюсь их убивать, по-крайней мере, в данный промежуток времени, но собираюсь постепенно, слой за слоем, уничтожать и без этого шаткую репутацию этих ублюдков. Так что считай, я предлагаю взаимовыгодный союз между нашими семьями. Кстати, знакомься. Это мой фамильяр — Шес.

≪Кто бы мог подумать. Я объединяюсь с Малфоями! ≫ — подумал про себя Гарри, поглаживая Шеса.

А вот на Люциуса было страшно смотреть. Его пробил пот, горло сильно пересохло, внутренности сковал страх, а воротник дорогой рубашки стал слегка душить его. Этот мальчишка, Лорд Поттер-Эванс, был…был слишком сильно похож… На НЕГО!!!

— В…Взаимовыгодное? — с трудом произнёс Малфой, по инерции ожидая либо Круциатуса, либо жёсткой отповеди.

— Конечно, Люциус. Но для этого, мне нужно чтобы ты слегка остудил свой характер. Поверь, ты выиграешь в таком случае гораздо больше, чем потеряешь. Ну, что скажешь?

Лорд Малфой встал из-за стола и прошёл к бару, откуда достал Огневиски Огдена, и только спустя три глотка он полностью пришёл в себя.

— Я готов выслушать твои мысли на этот счёт, Гарри, — твёрдо произнёс хозяин дома.

* * *

— Откуда у тебя такая информация?

— Это мой секрет, Люциус. Самое главное, это тебе не вмешиваться, иначе всё пойдёт против тебя.

— И всё равно не могу понять, почему я не должен саботировать лотерею, и позволить, чтобы выигрыш получили Уизли?

— Потому что наш добрый дедушка Дамблдор тебе не позволит. Сам понимаешь, у него слишком много власти, больше чем у тебя, вдобавок, у него статус Великого Мага, который никогда не ошибается. К тому же выигрыш, который получат эти грязнокровные маги, поможет нам в будущем.

— Они чистокровное семейство, — поправил собеседника Люциус. Перед ним стояла пустая бутылка из-под Огневиски, но опьянения сейчас не было, после слов гостя. Сейчас, оба Лорда пили кофе.

— Вот и ещё кое-что, о чём я хотел с тобой поговорить, — произнёс Гарри, ставя чашку на блюдце.

Фамильяр Гарри дремал, но время от времени приоткрывал глаза, внимательно следя за хозяином дома. Всем своим видом Шес показывал — если я почувствую угрозу Хозяину, тебе не поздоровится.

— Люциус, я в магическом мире ещё новичок, и многого не знаю, но даже мне неприятно знать, что таких как Уизли считают просто предателями крови, а детей, которые только-только пришли в наш мир — грязнокровками.

— И что ты предлагаешь? Спокойно пускать их в наше сообщество? — хмыкнул Малфой.

— Почему спокойно? Можно ведь перед их появлением в Хогвартсе, провести с ними разговор, чтобы рассказать о магическом мире и его правилах, и постепенно вводить их в наш мир. И ещё — они, НЕ грязнокровки. Я предпочитаю называть таких волшебников — первородные. Те, кого выбрала сама магия, кто станет новой опорой в нашем мире.

Глава Рода Малфой громко фыркнул.

— Я без шуток, Люциус. Они являются магами в первом поколении, они — свежая кровь в нашем застоявшемся сообществе. А вот такие как Уизли, как раз таки и являются грязнокровками. Они портят и позорят нашу кровь своим существованием, но до сих пор находятся в списках чистокровных семей, тогда как мой род оттуда вычеркнули только за то, что мой дедушка был немного бунтарём.

— И что же ты предлагаешь?

— Поменять эту глупость, и заявить в открытую о том, что магглорождённые дети не грязнокровки. И как я думаю, это нужно начать тебе, — спокойно сказал Гарри.

— Кажется, у меня плохо со слухом. Я должен начать?

— Конечно. Только представь: бывший Пожиратель Смерти, и маг, подкупавший и запугивающий Попечительный Совет — на самом деле хотел защитить магглорождённых детей. А поступок, которым ты хотел добиться отстранения директора, можно представить, как единственным средством хоть что-то сделать, ведь сам Совет никак не вмешивался, когда прямо под носом Дамблдора были нападения. А я с радостью поддержу эту версию, будучи пострадавшей стороной. Ведь я ходил к Дамблдору, просил помощи, чтобы он помог Гермионе, а он отказал мне в помощи.

Люциус быстро рассчитал перспективы на будущее. Если он и правда такое заявит, да ещё и с поддержкой Мальчика-Который-Выжил, его политическая карьера может взлететь после недавнего провала. Поэтому не было ничего странного, когда два Лорда заключили взаимовыгодный союз.

* * *

— Сколько нам ещё идти?

— Мы почти на месте, Миа. Потерпи немного.

Гермиона шла по лесу, рядом с Гарри. Девочка была налегке, а вот её друг взял с собой небольшую походную сумку, в которой, судя по прикидкам, максимум может уместиться три-четыре книги, не больше. Вскоре, парочка друзей вышла на полянку.

— Вау! Как тут красиво!!!

— Согласен с тобой. Когда мы с Ремусом искали место, где можно потренироваться, мы нашли это место, и я его запомнил.

Гарри на самом деле нравилась эта полянка. Множество красивых и различных цветов, мягкая трава, а самое главное — несмотря на сегодняшнюю жару, здесь было прохладно, но не холодно.

— Незримое Расширение Пространства, да? — поинтересовалась Гермиона, смотря, как рэйвенкловец достаёт из ≪небольшой≫ сумки лёгкое покрывало.

— Ага. Сириус помогал мне с этими чарами, у меня оно с трудом получается, — ответил её друг, продолжая доставать из сумки принадлежности для пикника: сок, сэндвичи и ещё по мелочи. А заодно выпуская Шеса на прогулку — пусть погуляет немного.

— Вижу, Шес вырос за последнее время.

— Вырос, практически два метра уже.

— И как он умудряется прятаться у тебя под рубашкой?

— Ну…как бы объяснить… Он просто оборачивается вокруг моего торса, на манер бронежилета и таким образом защищает меня. Ну что, приступим к пикнику?

По правде говоря, Гарри сейчас волновался. Да, он пригласил Гермиону на пикник в лес и да, она согласилась, но про себя, мальчишка считал это не просто пикником, а свиданием. Проблема в том, что он понятия не имел, как себя вести, у него просто напросто не было опыта в этом. Только если импровизировать, и вести себя как обычно.

— Ты ведь завтра уезжаешь? — решил начать разговор Гарри.

— Да, с самого утра. Вначале мы поедем во Францию на несколько дней, а потом в Австралию. Папа с мамой как-то говорили, что было бы неплохо переехать со временем, и почему-то они тянутся именно туда.

— Пе… Кхм… Переехать?

— Не волнуйся, Гарри, — хихикнула Гермиона, смотря как удивился её друг. — Не сейчас ведь. Тем более, папа не будет переезжать сейчас, когда я учусь в Хогвартсе.

Гарри свободно выдохнул, позволив себе улыбнуться. А он чуть было не испугался сначала.

— А как у тебя дела с…рыжей проблемой?

— Всё почти готово, Миа. Я уже всё подготовил, так что сегодня ночью начну первый этап своего плана.

— Гарри… А ты уверен, что…

— Уверен! — твёрдым голосом прервал свою подругу Поттер-Эванс. — Я уже говорил, что не оставлю это без внимания. И надеюсь, они в конце поймут, какого зверя они разбудили.

— Просто я беспокоюсь за тебя. Вдруг они тебя поймают?

— Это вряд ли, Миа. Я слишком хорошо подгадал время, а с помощью нового союзника я всегда нахожусь в центре новостей. Тем более, я пойду не один.

— И всё равно я беспокоюсь. Уизли — чистокровное семейство, они могут знать такие способы защиты, о которых ты и не слышал!

Юный Лорд, выслушав подругу, громко рассмеялся, упав на спину на траву. Гермиона же смотрела на друга, не понимая причину его смеха.

— Ой, Миа! Ну ты меня насмешила! Ты хоть понимаешь, про кого ты говоришь? Про жалких Уизли, которые живут едва сводя концы с концами. Я конечно уверен, что они защищают свой дом, но не уверен, что для меня будет трудностью пройти мимо защиты. Ладно, не будем об этом. Раз у нас сегодня последний день за следующие несколько недель, когда мы можем вместе погулять, то давай просто отдохнём. Кстати, смотри что у меня есть!

Гарри сунул руку в сумку, достав оттуда небольшую коробочку, от которой немного тянуло холодом. Гермиона сразу догадалась, что на неё наложены охлаждающие чары. А когда коробка была открыта…

— Гарри! Это же моё любимое!!!

— А то я не знаю, — хихикнул Гарри, протягивая подруге её любимое мороженое с ореховой крошкой. — Именно поэтому я его и купил вчера, готовясь к пикнику.

Гермиона приняла из рук Гарри мороженое, и тут же стала его есть. Родители девочки не запрещали есть сладости, но как стоматологи ограничивали это потребление. Поттер-Эванс это знал, но не мог не побаловать подругу, тем более ему нравилось смотреть, как радуется Миа.

Сам парнишка тоже не был против такого десерта, он тоже любил рожок, только шоколадный и без каких-либо наполнителей.

— Хи-хи. Миа, ешь поосторожнее.

— В смысле?

— Ты испачкалась, вот в каком, — с улыбкой ответил Гарри, протягивая руку к лицу подруги, и пальцем стёр с кончика её носа след от мороженого. А потом нежно щёлкнул по носику, отчего девочка смешно им задёргала, заставляя Поттер-Эванса хихикать.

Слегка прищурившись, Гермиона слегка улыбнулась, и пока друг смеялся, испачкала ему нос своим мороженым. Гарри на секунду изумился, и с громким криком ≪ВОЙНА!!! ≫, атаковал подругу. В общем, двум друзьям удалось съесть только по половине мороженого, всё остальное они размазали по лицам друг друга, громко веселясь и бегая по поляне.

* * *

— ВЫ ЧТО ТУТ ТВОРИТЕ? — раздался громкий крик Поттер-Эванса ночью, в подвале собственного дома в Годриковой лощине.

Уже собираясь на выход, чтобы начинать первый этап мести, он услышал громкий шум из подвала, а потом почувствовал слабое землетрясение. В подвал он не вошёл и не вбежал, а ворвался с палочкой на перевес, и тут же замер на месте. В подвале словно прошёлся ураган: на стенах были трещины, пол проломлен в нескольких местах, а две колонны из четырёх оказались снесены. И посреди этого всего были две змеи.

— Я ПОВТОРЯЮ, ЧТО ВЫ ТУТ ТВОРИТЕ? ЧТО ЗА БОЙЦОВСКИЙ КЛУБ ВЫ ТУТ УСТРОИЛИ?

— Ничего такого, Старший, — быстро прошипела Виса, отползая к выходу.

— Тут ничего не произошло, Хозяин, — также быстро прошипел Шес, медленно начиная прятаться, сливаясь с окружающей средой.

— А ну вернулись! Оба!

Обе змеи вернулись на требуемое место, и судя по их глазам, они делали вид, что они невиноваты.

— Значит говорите, ничего не произошло, да? Получается, это всё само по себе обрушилось? — рукой провёл по подвалу Гарри. И фамильяр и Василиск одновременно кивнули. — Знаете, я тут научился новому заклинанию, которое может показывать события, произошедшие за последний час, и сейчас, я проверю, что тут случилось.

Едва Гарри поднял палочку, как обеих змей буквально прорвало.

— Он первый начал! Напал на меня, укусив за хвост!

— Старшая змея сама виновата! Считает, что этот подвал только её дом, и не позволяет мне тут обосноваться!

— Ты очень мал! И ты всегда должен быть рядом со Старшим, чтобы охранять его!

— А ты сломала всё, что находится в подвале!

Мальчишка, слушая это всё, хлопнул себя по лбу, с трудом сдерживая громкий стон.

— Великий Мерлин. Вы хоть понимаете, что едва не разрушили наш дом? И как мне теперь объяснять рабочим, что здесь произошло?

Змеи не ответили, лишь слегка опустили морды¸ смотря в пол.

— Значит так. Ты, Виса, сейчас прячешься, и морды не показываешь, пока тут не закончат ремонт, иначе я верну тебя назад в школу, в Тайную Комнату. А ты, Шес, сейчас пойдёшь со мной, а после, сидишь дома и тоже носа не высовываешь, так как будешь под домашним арестом. Всем всё понятно?

— Да, Старший.

— Так точно, Хозяин.

— Боже, что за дети мне достались? — простонал Гарри. А представив, сколько будет стоить починка подвала, он застонал ещё громче.

Спустя десять минут, оказавшись в двух километрах от ≪Норы≫, Поттер-Эванс подошёл к одинокому дереву с густой кроной, и возле него произнёс:

— Меркурий светит белым на закате.

— Что за дурацкий пароль, Поттер? — раздался ответ из тени.

— Давай по плану.

— Чёрт возьми, — чертыхнулся голос. — А на рассвете светит чёрным.

— Вот так. Привет тебе, Драко. Рад видеть, что ты всё-таки пришёл сюда.

— Тяжело было не прийти, когда настолько интересно, — вышел из тени Драко Малфой, укутавшийся в такой же чёрный плащ, что и Поттер-Эванс.

— Тебе идёт, — хихикнул рэйвенкловец. — Белые волосы и чёрная одежда классно сочетаются. Да и вообще, ты очень похож на ниндзя, если лицо маской закрыть.

— Это что ещё за животные такие, ниндзя?

Гарри жалобно вздохнул. Мда, видно парень книг не читал, и фильмы не смотрел.

— Ниндзя, если коротко, это такие люди, которые умели тихо проникать в дома и действовать в тени, как раз то, что нам сегодня предстоит. Поехали!

Поттер-Эванс первым подал пример, и надел маску, закрывающую голову и лицо, и заодно наложил на себя заклинание меняющее голос. Малфой, скривив лицо, повторил всё за ним, и уже вдвоём, они двинулись в сторону ≪Норы≫.

— Стой, — окликнул Гарри тихий, искажённый голос Драко. — У них тут установлены охранные чары, по всему периметру дома.

— Не по всему. У них постоянная проблема с этим участком, который они никак не могут исправить.

Парень тут же рванул к дому, пробегая какими-то зигзагами, помечая путь едва заметными чарами, которыми его обучил Сириус. Такими же чарами Мародёры помечали важные для себя места во время учёбы.

Драко внимательно прислушался, когда его напарник остановился и помахал рукой. Никаких звуков не было, возмущения в магическом плане дома тоже, а это значит, охранные чары не сработали. Поэтому, скрепя сердце, слизеринец пошёл следом за Поттер-Эвансом.

— Напомни, что мы тут делаем?

— Ищем доказательства. Помнишь ты рассказывал, как в твой дом пришли авроры с проверкой на тёмные артефакты? Спорить на всё своё наследство готов, что его спровоцировал Артур Уизли, либо сам напрямую, либо косвенно через знакомых. Так вот, сегодня мы ищем то, что сможем использовать против этих рыжих тварей. Ты займись той пристройкой, — указал Гарри в сторону гаража, — а я пойду в дом и проведаю это место. Заодно выпущу Шеса, пусть что-нибудь поищет там, куда мы не доберёмся. Через десять минут встречаемся на их огороде.

— А как я пойму, что прошло десять минут? — прошипел Малфой.

— Ой. Чуть не забыл.

Гарри достал из кармана электронные часы, которые совсем недавно приобрел, и протянул их слизеринцу.

— Вот, дарю. И не смотри на то, что они маггловские, они очень надёжные, и вдобавок зачарованы так, что смогут работать даже в Хогвартсе. Всё, погнали.

Вообще-то, рэйвенкловцу было гораздо легче ориентироваться в ≪Норе≫, именно поэтому он и выбрал поиски в самом доме, а не в гараже, и тем более, он знал где искать. Много времени это не заняло, так что немного побродив по дому (попутно слегка повреждая мебель, чтобы это выглядело так, что это произошло само по себе), он набрёл на кладовку, за стеной которой был найден тайничок.

В тайнике находились различные зелья, которые, как работник Министерства он иногда изымал и хранил тут, и несколько маггловских изобретений, которые Артур Уизли подвергал магической обработке. Среди колбочек были обнаружены зелья доверия, и любовные зелья, причём в достаточном количестве, и Гарри с трудом сохранил ясный разум, чтобы не разнести этот тайник к чёртовой матери.

— Эй, Поттер!

— CENSORED! Драко, не пугай меня так! Что ты тут делаешь, мы же договорились? — произнёс Гарри, посмотрев на часы. Прошло всего семь минут.

— Пойдём, я такое нашёл у них там. Оказывается, эта пристройка их гараж. А что это тут?

Малфой прошёл в кладовку, внимательным взглядом осмотрев тайник, и негромко присвистнул.

— Ух ты! Да тут как минимум на полгода Азкабана светит.

— Мне повезло такое найти. Что, считаешь, что у тебя находка лучше?

— Хах. Пойдём и увидишь. Конечно, это не совсем Азкабан, но неприятностей доставит массу всей семье.

Двое соратников (и ниндзя, как окрестил себя и напарника, Гарри) прошли в гараж, где стояла машина Форд Англия, по пути поймав фамильяра рэйвенкловца.

— И что тут такого? Обычная машина, ничего примечательного.

Драко, вместо ответа, кинул на машину проверяющие чары, и от этого техника вспыхнула ярким светом.

— Вашу же…

— Вот и я о том же, Поттер. Эта машина вся, вдоль и поперёк, подвержена магическому вмешательству. Каждая деталь была зачарована, что запрещено законом. А самое интересное, что глава этой семейки сам продвинул этот закон, и оказывается, сам его нарушает. Я даже представить такую удачу не мог. Только представь, Поттер, какой удар ждёт эту семейку предателей крови? Мордред и Моргана, я так рад, что можно попортить им жизнь.

Теперь присвистнул сам Гарри.

— Это будет весело, Драко. Знаешь, я не люблю читать газеты, но ради такого, я обязательно куплю ≪Ежедневный Пророк≫, и вырежу статью с ними. Повешу у себя над кроватью.

— Не ты один это сделаешь, Поттер. Ну что, ещё поищем, или пойдём уже?

— Лучше пойдём. Времени уже много, а мне завтра рано вставать. Чёрт меня дёрнул попросить Сириуса и Ремуса меня тренировать.

* * *

Пока двое детей проводили несанкционированный обыск(!) в ≪Норе≫, в это же самое время в своём кабинете, Люциус Малфой медленно приходил в себя после недавнего разговора с юным Лордом. Даже спустя несколько дней его ещё колотило от одного только воспоминания. Вначале новость о том, что Тёмный лорд создал крестраж, что уже само по себе является очень тяжким преступлением, которое признали уже несколько веков назад всем магическим миром. А от мысли того, что Люциус был хранителем этой штуки, заставляло Лорда снова покрыться холодным потом. Если это будет известно, его репутации придёт конец, хотя Поттер-Эванс заявил, что не собирается говорить об этом. И было видно, что он не врёт.

А потом уже сам мальчишка заставил Люциуса вздрогнуть от страха. Его внешний вид, холод во взгляде, и змея фамильяр, с которой он говорил на парселтанге, заставил Малфоя подумать, что перед ним сидел не Гарри Поттер-Эванс, а сам Тёмный Лорд!!! Слишком сильно была похожесть этих двух магов. Единственное различие, Мальчишка не подверг его Круциатусу, когда Люциус позволил себе небольшой торг при заключении союза. Пытке не подверг, но зато как сильно отстаивал свою позицию в торге…

Решение, которое принял Малфой насчёт союза, было немного мучительным. Заключив такое соглашение, он фактически отказался называть себя Пожирателем Смерти и сейчас (правда спустя несколько дней раздумывания и немного выпитого Огневиски), Люциус понимал, что сделал правильно. Как сказал юный лорд Гарри, этот крестраж не последний, и Люциус спокойно мог такое подтвердить, потому что знал — Тёмный лорд был очень амбициозным магом, и если он пошёл на такой шаг, как рвать свою душу, то он легко мог сделать это не один раз.

Это могло означать лишь одно — ОН ещё жив, и может вернуться. Это будет очень нежелательно для Люциуса и его семьи. Несмотря на то, что он был из Рода тёмных магов, это не означает, что ему незнакомы такие понятия как семья, а свою семью Люциус любил. И свою жену Нарциссу, которую он полюбил не только за её красоту, но и за характер, доставшийся ей по крови Блэков. И своего сына, который очень похож на самого Люциуса — смотря на сына он испытывал отцовскую гордость, именно таким будет достойная замена, когда Малфой-старший будет вынужден оставить свои посты в политике. Ради того, чтобы защитить своих родных, Люциус готов сразиться с кем угодно, даже, если придётся, с самим Тёмным Лордом.

Глубоко вздохнув, Малфой встал из-за стола, и пошёл в свою комнату, продолжая раздумывать над выходом. Если воевать с Тёмным лордом, значит, нужно подготовить себе почву для того, чтобы эта война не окончилась плохо, и восстановить свой пошатнувшийся авторитет. Слава Мордреду и Моргане, Поттер-Эванс предложил хороший выход для этого, и предложил свою помощь. Вдвоём у них больше шансов на благоприятный исход этого дела, самое главное — это поддерживать друг друга, и поискать ещё союзников. К Беллатрисе, которая сейчас вообще в тюрьме, можно было и не пытаться подходить — за Тёмным Лордом она даже в Ад пойдёт. Интересно, как отреагируют на такое Руквуд и Долохов?

---

Примечания:

Мда, давно я в такой ж..е не оказывался. Работа, переезд, времени почти нет ни на что, едва успеваю зайти, чтобы хоть пару строк к новой главе написать. Поэтому, как бы это было не прискорбно, но мне придётся уйти в творческий отпуск (лучше бы я в настоящий отпуск ушёл, пока на работе на загнулся).

Совсем бросать работу на это время я не собираюсь. Буду исправлять мелкие ошибки (какие найду, или мне помогут найти), откорректирую некоторые главы и наконец сделаю то, до чего не дошли руки — исправлю имя совы Гарри с Букля на Хедвиг. Давно об этом мечтал, но не мог сделать, как только я дописывал очередную главу, то сразу принимался за новую, и отдавал этому все силы.

Надеюсь, никто не обижается на то, что я ухожу в небольшой отпуск. Надо разобраться с делами, вдобавок, с учётом того, что начинается третий курс учёбы у Гарри, мне нужно тщательно продумать этот год, отчего по любому будут небольшие задержки в написании глав. Постараюсь управиться как можно быстрее со всем, и вернуться с новой главой моего фика (возможно, добавлю момент посещения Поттер-Эванса кабинета стоматолога, насчёт этого я пока точно не решил).

Желаю вам всем удачи, любви, и хорошего настроения на всю жизнь! А также Большого Человеческого Счастья! До встречи!