Мёртвая жизнь (гет)

20 августа 2000, 14.45

Следующие полтора часа после обнаружения тел в лесной яме напомнили Адриане сцену из фильма-катастрофы, только сначала в замедленном показе, а затем будто бы на перемотке. И она, и Коннор не стали просто смотреть со стороны, как прибывают машины скорой помощи и полиции и как начинается спасательная операция. Они, не жалея сил, помогали укутывать возвращённых одеялами, укладывать на носилки, говорить успокаивающие слова под множащиеся стоны и вскрики пришедших в себя. Среди людей не было серьёзно пострадавших. Но все, как один, пробуждаясь, впадали в панику. Задыхались, хватая ртом воздух, и не могли внятно сказать ни слова. Зато мёртвой хваткой с истошными воплями цеплялись за спасателей. И казалось, что крики, переполненные страхом, никогда не стихнут, эхом разносясь по лесу…

Коннор, передвигавшийся от одних носилок к другим и на ходу вспоминавший техники из кризисной психологии, не заметил, как прибыла и подключилась к работе его команда. Полностью сконцентрировавшись на деле, он уделял внимание каждому человеку, мимо которого проходил. Но пристально всматривался в перемазанные грязью лица, пытаясь узнать в них Фокса Малдера, внешность которого крайне смутно припоминал. Осмотрев с десяток человек и почувствовав беспокойство, Коннор с облегчением выдохнул, когда услышал восклицание Адрианы:

— Я его нашла!

Где-то призрачным отголоском пронеслась мысль: странно, что сюда вместе с медиками не приехала Скалли. И догадка о том, что Доггетту, возможно, удалось удержать хотя бы одну женщину на месте, не пустив в эпицентр боли и пробуждающегося ужаса. От которого даже у Коннора, повидавшего не одну подобную операцию в жизни, кровь стыла в жилах. Беременной Дане тут точно не место…

У Малдера, как и у остальных, на теле обнаружилась лишь пара царапин и ссадин, но его бодрствование длилось всего пару секунд. Фокс широко открыл глаза и рот, попытался что-то сказать, но из уст вырвалось только невнятное: «С-с-с-и». А затем он, вздрогнув всем телом, словно его ударили током, то ли потерял сознание, то ли уснул.

Когда началась транспортировка возвращённых, Коннор и Адриана на «Шевроле» следовали за машинами скорой помощи до Твин Окс, но на территории больницы их пути разминулись. Скорые парковались возле служебного входа в приёмный покой, а Коннор и Адриана въехали на общую стоянку перед центральными дверями. Дана, придерживаемая за плечи Доггеттом, ждала на крыльце больницы. На её лице ежесекундно сменялись борющиеся между собой выражения собранности и волнения.

— Он в порядке? — вырвавшись из рук Джона, Скалли подбежала к Адриане, бесконечно оглядываясь на подъезжающие к приёмному покою машины. — Меня туда не пускают!

— С ним всё хорошо, агент Скалли, — с максимальным спокойствием проговорила Адриана, закрывая за собой дверь автомобиля. — Уверена, вам быстро позволят его увидеть.

Коннор молча вышел следом и тут же прошил взглядом Адриану, которая, ступив на тротуар, скривилась и тяжело выдохнула.

— Я хочу, чтобы тебя осмотрели, — отчеканил он, направляясь к ней. — И не спорь.

Адриана фыркнула, но смолчала, поджав губы.

— Ты пострадала? — с волнением спросил подошедший Джон, снова уложив руку на плечо Скалли.

— Она пострадала, — резко отрезал Коннор, не дав Адриане даже открыть рот. Он оглянулся на стоянку, увидев паркующиеся машины своей команды. — И для начала я хочу убедиться, что её обследуют.

Коннор, не дожидаясь коллег, аккуратно взял Адриану под руку, и вчетвером они молча вошли в Твин Окс.

Когда в холле больницы появилась командный доктор Клэр Дэвисон, Коннор кивнул в её сторону и сказал Скалли, что это тот человек, с которым ей проще всего будет получить возможность увидеть Малдера побыстрее. Дана и Клэр скрылись за дверями, ведущими вглубь больницы. Других сотрудников Коннор отправил подготавливать всё необходимое для взятия анализов и сбора показаний у пришедших в себя возвращённых. Сам же наконец дождался появившегося администратора за стойкой и монотонно проговорил:

— Я хотел бы, чтобы кто-то осмотрел мисс Де Марко, получившую ушибы во время падения. Полтора месяца назад у неё было огнестрельное ранение. Пожалуйста, пусть отнесутся к её осмотру очень внимательно, даже если она будет убеждать, что в порядке.

Администратор посмотрела на застывшую в шаге от него Адриану со скрещёнными руками, дырявящую спину Коннора недовольным взглядом.

— Ею займутся сразу же, — с некоторым сомнением проговорила она, — как только закончат осмотр привезённых пациентов. Все дежурные врачи пока заняты. Ожидайте, как только кто-то из медперсонала освободится, к вам сразу же подойдут.

Джон переминался с ноги на ногу рядом с Адрианой, явно не зная, куда ему сейчас пойти и чем заняться. Проследовать за Скалли ему не разрешили, оставалось только ждать, пока Дана сама выйдет к нему. Джон потёр затылок и пошёл в сторону диванов. Туда же направились и Коннор с Адрианой.

— Надеюсь, теперь наши поиски точно закончились, — выдохнул Джон, усаживаясь.

Коннор и Адриана переглянулись. Синхронно пожали плечами, стряхивая усталость после помощи спасателям. Адриана медленно опустилась на край дивана под пристальным взглядом Коннора и подняла на него глаза. Он едва заметно покачал головой, не скрывая своё волнение за неё. Но серые радужки, будто затянутые туманом, подсказали Адриане, что Коннор в мыслях находился не здесь.

Несколько минут они втроём молчали, но затем Адриана, слыша тяжёлое дыхание Джона и тревожные вздохи, всё же решила хотя бы бегло пересказать ему, что случилось, опуская некоторые детали. Выслушав её, Джон прицокнул языком.

— Даже не знаю, какие эксперименты мне кажутся более мерзкими. То ли пришельцев, то ли земных учёных.

— Все хороши, — пробормотала Адриана, глянув на молчаливого Коннора. — Очевидно, и те, и другие возомнили, что занимаются благим делом. На клонирование ведь очень многие возлагают надежду в плане трансплантологии. Но если представить, что в камерах выращивают не органы для пациента, а его точную копию… — она вздрогнула. — Большей жути и вообразить невозможно. Ведь чем-то таким и занимались учёные «Улья». И Сперви, в лаборатории которой мы с тобой были…

— Думаю, они преследовали и другие цели, — наконец мрачно отозвался Коннор. — Прорыв в медицине — это хорошо. Ещё лучше суперсолдаты, которых можно подороже продать военным. Неуязвимые, невосприимчивые к боли, видящие в темноте и улавливающие то, что невозможно услышать обычному человеку… Думаю, для таких людей, как Сперви, куда важнее было получить финансирование на дальнейшие эксперименты в этой области, чем излечить у своих пациенток бесплодие.

— Жаль, архив Сперви сгорел, — Джон посмотрел на Адриану, а затем пригвоздил взгляд к Коннору и прищурился, — и нам не удалось вынести ту папку на тебя. Хотя сомневаюсь, что мы бы нашли там какие-то ответы. Но всё же, почему у Сперви было две папки на твою фамилию?

Он не смотрел на резко побледневшую и задохнувшуюся Адриану, рассматривая вытянувшееся лицо Дойла. А вот Коннор тут же вонзил непонимающий взгляд широко распахнутых глаз в Адриану.

— О каких папках речь? — тяжело сглотнув, спросил он.

— Ты ему не сказала? — Джон вскинул брови от удивления.

Его растерянный взгляд говорил больше слов: он был уверен, что Коннор в курсе, и они обсуждали детали вылазки в лабораторию Сперви с Адрианой. Но и ему нужны были ответы… Чтобы успокоить бушующее внутри беспокойство за Адриану, которая проводила слишком много времени с Коннором, о котором Джон знал так много и так ничтожно мало. И некоторые факты о Дойле выглядели весьма пугающими. Но разве мог Доггетт предположить, что Адриана за столько времени даже не упомянет о такой важной детали?

— Но почему ты не сказала?.. — начал Джон и осёкся, явно считав безмолвный приказ Адрианы замолчать.

— Не сказала что? — задал следующий вопрос Коннор, пожирая глазами Де Марко.

Адриана прикрыла веки и закусила губу, выругавшись про себя. И еле дыша начала говорить:

— В лаборатории Сперви в архиве на тебя хранилось две папки. Одна с ярлыком «Прототип», вторая — с «Образец 418». В момент, когда Джон достал их из ящика, наше присутствие в лаборатории обнаружили. Мы не смогли их вынести. Даже мельком глянуть, что в них, не удалось. По сути, мы видели лишь две картонки с ярлыками, о содержимом которых можно только догадываться.

Коннор побледнел, приоткрыл рот и покачнулся. И в его расширенных зрачках замерцал лишь один вопрос: «Почему ты мне не сказала раньше?»

— Слушай, — Адриана подняла раскрытые ладони. — Я до этого расследования даже подумать не могла, что могут значить эти ярлыки…

— Мисс Де Марко, — проговорила подошедшая медсестра, — вас ожидают во втором боксе, доктор Мартинсон примет вас…

— Не сейчас, — шикнула Адриана.

— Сейчас! — рявкнул Коннор, вскочив на ноги.

Холл поплыл перед глазами, и Коннор машинально коснулся виска, понимая, что больше не может сдерживать поток раскалившихся эмоций. Слишком мощным толчком враз смыло охраняющую плотину, которую он пытался построить с момента, как узнал про своего клона. Картинка перед глазами понеслась укачивающей каруселью, замелькали кадры из проклятого прошлого… В нос ударили сводящие с ума больничные запахи. Свет моргнул, а светло-жёлтые стены холла потемнели и приобрели цвет ржавчины.

— Тебе оказана великая честь, — ядовитый приторный шёпот, слышимый не единожды, защекотал ухо, — ты будешь тем, благодаря кому в будущем станут возможны такие вещи, о которых твоя любимая наука сейчас и не подозревает. Только ты этого уже не увидишь… Но твой вклад, Дойл, никогда не будет забыт.

Липкие перчатки коснулись его скулы, и Коннор стиснул челюсти, чудом не прикусив язык. Внутренне сжался, не в силах пошевелиться. Голос пожилой леди замораживал и вводил в беспамятство, как наркоз. Её лица он никогда не видел. Она всегда приходила в маске и шапочке, из-под которой лишь изредка выбивались пряди седых волос.

Ударами отбойного молотка застучали мысленные приказы, крайне слабо удерживающие Коннора от воображаемого падения под землю: «Нет, это морок! Этого ничего нет… Мне кажется. Я не провалюсь туда».

Коннор часто заморгал, пытаясь рассмотреть за иллюзией реальность. Но в его испуганном взоре следом остекленела другая фигура. Сбившиеся кудряшки Адрианы вдруг распрямились и сплелись тугой косой на затылке. Тёмная кофта и джинсы превратились в белый халат. Хрупкие ладони без перчаток прижали к груди папку.

Коннор не увидел, только почувствовал, как рука Адрианы коснулась его плеча, и через неё словно прошёл ток, возвращающий его обратно. Коннор встрепенулся, вспомнив, как дышать. Лаборатория перед взором разбилась на миллион осколков. И те, осыпавшись, позволили рассмотреть холл Твин Окс и Адриану, машинально от его вздрагивания отступившую на шаг назад.

— Коннор, пожалуйста, выслушай.

Адриана с вытянутой ладонью снова осторожно приблизилась к нему, больше не решаясь прикоснуться. Коннор с облегчением подумал, что всего на секунду потерялся между прошлым и настоящим. Адриана выглядела взволнованной, но не испуганной или сбитой с толку.

— Мисс, у доктора Мартинсона не так много времени, — будто робот, произнесла медсестра, но на неё никто не обратил внимания.

Джон так и сидел на диване, больше не желая вмешиваться и явно жалея, что в попытке докопаться до истины затронул опасную тему. Адриана следовала за Коннором, пока он медленно пятился к выходу.

А Коннору хотелось сломя голову бежать из госпиталя, который своими запахами и бликами искажённых видений грозился снова утащить его в «Улей». Он, морщась и скалясь, вцепился в воротник рубашки, который удавкой затягивался вокруг горла.

— Коннор, — раздался голос вошедшего в холл Питера с документами в руках, — тебе тут подписать надо… И люди тебя ждут. Ты не распределил, кто чем будет заниматься, а у нас не так много сотрудников.

— Иду… — обронил неуверенно Коннор, — а ты, — он сам потянулся к Адриане и сомкнул пальцы на запястье, — иди на осмотр, позже поговорим.

— Но… — попыталась возразить она.

— Никаких но… — он повысил голос, при этом поглаживая кончиками пальцев её запястье. — Позже.

Отпустив руку Адрианы, Коннор буквально пулей вылетел из госпиталя. И не обращая внимания на окрики Питера, устремился к своей машине.

— Дойл, ты куда? — Эксон побежал за ним следом и чуть не врезался в Коннора, когда тот резко затормозил, развернулся и сомкнул пальцы на его плечах.

— Остаёшься за старшего, — глухо произнёс Коннор. — Сам распределишь обязанности. Полагаю, здесь уже нечего исследовать, нужно только опросить возвращённых, когда они будут готовы. Всё тщательно запротоколировать. По форме номер два. Мне нужно уехать. Прямо сейчас, — он переложил руки на воротник своей рубашки и вновь потянул за него, невольно расстегнув вторую пуговицу.

— Да куда ты? — не унимался Питер. — Ты себя видел? На тебе лица нет… Что такое?

— Не твоё дело, — сквозь зубы рыкнул Коннор. — Выполняй, что я сказал. Вернусь через часа полтора.

Он сел в машину, тут же захлопнул дверь и вдавил педаль газа, не глядя на стучащего в стекло Питера.

Сейчас, как в глотке воздуха, не пробирающегося в лёгкие, Коннор нуждался только в одном… Ему нужна была истина. И он догадывался, из кого не вытряс её в прошлую встречу.

Больница Твин Окс, Маскводобойт Харбор

20 августа 2000, 16.08

Обследование Адрианы растянулось почти на час. Анализы, рентген, УЗИ, консультация нескольких специалистов… Адриана переходила из помещения в помещение, слабо улавливая то, о чём ей говорят. Только поняла, что кости целы, огнестрельная рана заживает, как положено, и особых причин для беспокойства нет.

Мысли крутились только вокруг Коннора и случившегося. Правда всегда становится известна, и порой её вкус слишком горький. А иногда и отравляющий отношения… Именно это, а не удары и ссадины, пугало её до помутнения рассудка. И сковывающий страх не мог развеять ни один врач в госпитале.

Адриана не винила Джона, затронувшего эту тему в разговоре. Его интерес ей был понятен. И даже ощутимое беспокойство за неё. Адриана кусала локти лишь от сожаления, что не сказала Коннору раньше. Он имел право знать. А она могла за столько времени выбрать момент, могла подобрать нужные слова… Спокойные и рассудительные. А не выплюнуть обрывки спешных фраз при Джоне, глядя, как от этой информации Коннор меняется в лице и под грузом нахлынувших образов и обнажившихся воспоминаний теряет связь с реальностью на секунды.

Вот только зачем думать о том, что случилось и как это можно было предотвратить? Сейчас важно лишь одно. Что делать дальше?

Вполуха выслушав завершающий вердикт доктора Мартинсона, Адриана с облегчением покинула медицинский бокс, своими стенами давящий и раздражающий её как никогда ранее. В коридоре она увидела Скалли, стоявшую напротив дверей одной из палат.

— Вас так и не пустили к нему? — с удивлением спросила Адриана, подойдя ближе.

— Пустили, но он был без сознания, — ровно проговорила Скалли. — А пару минут назад пришёл в себя, однако врачи пока попросили меня выйти. Они и коллега Дойла, доктор Дэвисон, проверят его состояние и вменяемость. И если всё будет в норме, позовут меня.

Адриана окинула Скалли внимательным взглядом. Практически безэмоциональное застывшее лицо, редко смыкающиеся веки и пристальный взор, не отводимый от входной двери. Дана и сейчас казалась спокойной и собранной, и её тревожность выдавали только пальцы, то теребящие кофту, то быстро поглаживающие живот.

— Как вы себя чувствуете, агент Скалли? — участливо спросила Адриана, наклонив голову.

Скалли несколько раз моргнула и наконец оторвала взгляд от двери, посмотрев на Адриану.

— Знаете, агент Де Марко, я много лет верила в науку. И только недавно поняла одну истину. Научные факты точны, аксиомы не требуют доказательств, но… В некоторых вопросах всё же стоит довериться сердцу, — она неспешно погладила живот и задержала руку на нём. — И, возможно, не одному, — помолчала какое-то время, будто бы прислушиваясь. — Не знаю, как бы я себя вела с тем Малдером, если бы он остался. Но теперь точно знаю, даже до результатов анализов, что этот — мой. И не могу объяснить, — она ойкнула и уложила уже обе руки на живот, неловко улыбаясь, — но оба сердца внутри хотят бежать к нему. Такое желание для меня значит больше, чем медицинское подтверждение. И сейчас мне немного беспокойно из-за ожидания, но вместе с тем наконец-то хорошо.

Адриана искренне улыбнулась и уловила острое желание развернуться на каблуках и понестись к Коннору. Кинуться на шею, прижаться к груди… И услышать не только собственное сердцебиение, отдающее глухими ударами в горло, но и его. Звонкий глас мыслей добавлял уверенности ритму.

«Коннор… Как же моё сердце хочет быть с тобой… И я тоже верю ему. Что бы с тобой ни сделали в прошлом, как бы это ни искажало твоё настоящее и как бы ни отразилось на будущем, я люблю тебя… Только тебя…»

Двери палаты отворились. Из них вышли несколько врачей и Дэвисон. Клэр коротко кивнула Скалли. И та, вдохнув и задержав дыхание, шагнула вперёд.

Врачи разошлись, открыв Адриане обзор на кровать и лежавшего на ней Фокса Малдера. Скалли уже стояла на пороге, когда до ушей Адрианы донеслось его тихое:

— Привет, Старбак! Рад тебя видеть… — Малдер восторженно выдохнул, увидев её круглый живот, и просевшим голосом добавил: — И не одну…

Скалли, закрывая за собой дверь, обернулась к Адриане. И широко улыбнулась, будто бы ободряя и вселяя уверенность. В нечто такое, понятное только самой Адриане.

Дверь затворилась, своей толщиной отделив от окружающего мира двух людей, которые после многих лет погони за истиной и борьбы против правительственных заговоров сейчас остро нуждались лишь друг в друге. Сокрытые от чужих глаз, они имели право побыть только вдвоём и сказать то, что не озвучили бы в чьём-то присутствии. Но вопросы, какой дорогой они пойдут дальше, выберут ли продолжение сражения за правду или найдут счастье в тихом семейном уюте, острой иглой вдруг кольнули сознание Адрианы. И она не сразу поняла, что они резанули её не потому, что ей хотелось знать, что ждёт Малдера и Скалли. От взгляда и улыбки Даны в голове хаотично пробежали параллели, замыкающие ассоциации о тех, кто начал отношения с подозрений, прошёл путь к доверию и осознанию, что настоящая истина может быть заключена лишь в сердцах. Стоя на этом месте, Адриана ясно осознала, что участие в поисках для неё, Джона и Коннора окончательно завершено. Их роль здесь сыграна. Теперь нити будущего вложены только в руки Малдера и Скалли. И им решать, какой будет следующая страница их жизни. Ей же, окончательно разорвавшей нити с бывшим возлюбленным, и дальше предстоит разбираться в переплетениях отношений с Коннором… Сплести ли им совместный жизненный узор или разорвать, если он не захочет сближения.

Адриана растерянно посмотрела на ладони. И быстрым шагом пошла в холл. Желание сомкнуть объятия на шее Коннора только усилилось, прожигая руки и грудь. И потушить его сейчас казалось уже невозможным.

Резко распахнув дверь, Адриана с сожалением вздохнула, будто бы ощутив, как жаркие угли внутри истлевают. В холле сидел только Джон. Захлопнув журнал, он кинул его на тумбочку и посмотрел на Адриану.

— Коннор ещё не вернулся из мобильной лаборатории? — занервничав, спросила Адриана.

— Нет, — Джон мотнул головой. — Он куда-то уехал. Пару минут назад сюда приходил Питер и тоже спрашивал, а не вернулся ли Дойл. Как ты?

Адриана махнула рукой. И задержала дыхание, остро почувствовав, как сердце провалилось в солнечное сплетение и забилось там с новой силой, нарастающей пульсацией отбивая ритм по рёбрам. Де Марко достала телефон и набрала номер Коннора, но он ей не ответил, тем самым усилив её беспокойство.

Она сделала шаг к входной двери, но на плечо тут же легла ладонь Джона.

— Давай дождёмся его здесь. Ты же всё равно не знаешь, где он. А Питер сказал, что Дойл обещал вернуться через часа полтора. Он же вроде как никогда не нарушает свои обещания…

— Вроде как, — растерянно пробормотала Адриана.

«Вот только куда он поехал? — подумала Де Марко, укладывая ладонь на живот. — И что с ним происходит сейчас?»

Аппер-Уотер-Стрит, Галифакс, Канада

20 августа 2000, 15.42

Клокочущие в грудной клетке хрипы от разрывающей изнутри ярости. Застилающий пеленой глаза гнев… Пальцы, сжатые в кулаки до хруста и побелевших костяшек…

Коннор вбежал по лестнице, не обращая внимания на сбившееся дыхание. Со всей силы ударив обеими руками по двери Кордуэлла, прорычал:

— Мартин! Открывай! Немедленно! Или я вышибу дверь!

Грохнул кулаками по двери ещё несколько раз, сопровождая гневными выкриками удары. Кордуэлл открыл не сразу. Между ними снова натянулась металлическая цепочка, вряд ли способная сейчас выступить препятствием для бьющейся внутри Коннора злобы.

— Я ответил на все твои вопросы, Коннор, больше я ничего не знаю, — глаза хозяина квартиры лихорадочно заблестели и забегали. И Коннор тут же истрактовал это по-своему.

Одного удара ногой хватило, чтобы цепочка, звякнув, слетела с крепления. Мартин охнул и отшатнулся назад, когда Коннор, будто разъярённый зверь, влетел в квартиру. Схватил бывшего коллегу за ворот рубашки и впечатал спиной в стену, приподняв на несколько дюймов над землёй.

— Что вы со мной сделали?! — проорал Коннор, поднимая Мартина ещё выше. — Говори! Меня тоже клонировали? Кто? Сперви? Это она сделала?!

— Не знаю! — голос Кордуэлла задрожал, а он сам резко закашлялся.

— Не лги мне, иначе я выбью оставшийся кислород из твоих лёгких, Мартин, — Коннор рычал, всё сильнее сжимая ткань рубашки Мартина в кулаках. — Ты все эти годы был правой рукой Фрэнка, ты должен знать! Мне нужна правда! И я никуда не уйду, пока не получу её!

— Я не… Я не…

Мартин захватил ртом воздух и захрипел. Коннор, с недовольством оскалившись, чуть ослабил хватку, поставив Кордуэлла на пол. Тот снова начал кашлять, задыхаясь.

— Не знаешь? — с долей сомнения спросил Коннор, видя, как Мартин бледнеет всё больше. — Почему я не верю тебе? Говори, Мартин.

Отошедший на пару шагов назад Коннор снова дёрнулся в сторону Кордуэлла, и тот, тоже вздрогнув всем телом, перекрестил руки на груди, вцепившись себе в плечи.

— Фрэнк в какой-то момент поверил, — быстро выдавил Кордуэлл, — будто бы опыты Сперви более перспективные. Он начал работать на два лагеря, поставляя дубликаты живого материала и ей. Но, в отличие от учёных «Улья», Сперви хотела всецело сконцентрироваться на создании только двух клонов. Проверить технологию. Она не хотела распыляться, штамповать, если ничего не выйдет, бракованные образцы. Все её мысли, как говорил Фрэнк, были заняты созданием Адама и Лилит.

Нижняя челюсть Коннора задрожала, как и снова сжавшиеся пальцы.

— Чьи клетки она использовала для клонирования? — глухо спросил он.

— Твои, — осторожно проговорил Мартин. — И той учёной, с которой ты встречался на заводе в России. Анна Гусакова. Так, кажется, её звали. Она случайно заразилась паразитом на испытаниях и сама выступила добровольцем для клонирования. Побоялась, что коллеги превратят её в подопытного кролика. Собрала необходимые образцы, отправила их Сперви и застрелилась.

— Адам и Лилит, — прошептал Коннор, потирая кончиками пальцев гудящие виски. — Богами себя возомнили?

Колючие мурашки побежали не только по спине, но и по пищеводу. Чувствуя, как его начинает тошнить, Коннор прикусил язык и задержал дыхание. Но лавину гнева, всё острее разжигающую костёр внутри, это ничуть не охладило.

— И что по итогу? — выплюнул Коннор, окидывая взглядом потёртые обои и облупившуюся краску. — План прогорел? Не получилось обогатиться?

— Коннор, я же сказал… Когда я понял, куда всё идёт, уволился.

— То есть продажа детей и коллег тебя до этого не смущала? — Коннор снова прижал Мартина к стене. — А что же тогда заставило тебя уйти?

— Фрэнк рассказал Сперви о том, что у меня диагностировали рак. К тому моменту она была уже готова создать ещё нескольких клонов, так как эти дозрели, а Сперви хотела провести следующую партию опытов на новых образцах. И она через Элсингера предложила мне поучаствовать в проекте… Создать двойника, который будет жить с моей памятью после… — он внезапно замолчал, пронзая Коннора умоляющим взглядом.

— Сумасшедшие… — Коннор покачал головой и отступил на шаг назад, брезгливо отдёрнув руки. В виски ударила мысль, вызвав новый приступ тошноты. Пару месяцев назад из реки выловили того, кого опознали и похоронили как Фрэнка Элсингера. Который на тот момент был жив и в бегах. Раз Фрэнк предлагал Мартину поучаствовать в опытах, что, если он сам согласился на клонирование? Поражение кожи от эликсиров, которые делала для него Мишель, явно было лишь внешним проявлением повреждений органов. Хитрый сукин сын явно искал выгоду для себе сначала в сотрудничестве с Мишель, затем — со Сперви. Но, возможно, так ничего и не получил, кроме безумия и болезней. А в реку могли выбросить неудачный образец. Который, тем не менее, позволил полиции закрыть дело на Элсингера.

— Но я же не захотел, чтобы меня клонировали, — промялил себе под нос Мартин. — Пусть смерть, а не продолжение жизни не пойми кем…

— Какое интересное заключение. — Коннор смерил его тяжёлым взглядом из-под опущенных ресниц. — Только ты был не против, когда узнал, что на ком-то другом ставят подобные эксперименты.

— Дойл, но ведь ты не клон… — уверенно проговорил Мартин. — Они вывезли твоё тело из-под руин завода. Полуживое, но тем не менее…

— И не спросили, что делать с этим телом. А теперь я задаю вопросы, как будто в пустоту, — его тон снова дрогнул, Коннор страшно осклабился. — Где проводила эксперименты Сперви? Где она держала клонов?

— Не знаю, но не в своей лаборатории, которая сгорела. Слышал, как Фрэнк однажды упоминал какое-то место на окраине Вашингтона, где были оборудованы камеры для содержания клонов, чтобы они не сбежали оттуда. Но точные координаты знали только он и Сперви.

— И оба мертвы… — заключил Коннор.

«А клоны, скорее всего, всё-таки сбежали… Если мой оказался рядом с седовласой женщиной, как сказал Аарон Кайл. Той самой, которая привиделась мне сегодня?»

Коннор на секунду зажмурился до дрожания век. За что? И почему с ним? Чем он заслужил смерть, а затем возвращение к жизни, напоминающей скорее горение в котле ада?.. Всё, что с ним творилось, походило на непрекращающийся кошмар, жаром сжигающий каждую клетку.

Пульсирующая в теле ярость опаляла всё сильнее, но мощнее всего удары били по солнечному сплетению. И перед глазами замелькал образ Адрианы, обливающийся багряными красками. Интуиция, словно сирена, известила: сейчас в опасности не Адриана. Он сам. И она как будто пытается его вернуть, протягивая руки навстречу. Но Коннор отвернулся в другую сторону от видения.

Каким же дураком надо было быть, чтобы несколько месяцев жить только мыслью о том, что он тот, кем был в девяносто шестом. Он понял это ещё в мае, но только сегодня в полной мере осознал, что вернулся к прежней и одновременно абсолютно чужой жизни, уже совсем не зная себя… В мае он ещё не до конца вкусил все «прелести» и ощутил, что получил возрождённое тело, теперь во сне и наяву убивающее разум своими не поддающимися лечению реакциями. Там можно было продолжать питать себя иллюзиями, что его сознание не сгорело под рухнувшими плитами. Ведь именно замкнувшиеся ассоциации и психологические защиты, созданные им в «Улье» для сохранения разума, уничтожали новую оболочку, вызывая бесконечные приступы. Вели к физиологическим нарушениям, снежным колючим комом разрастающимся внутри.

Но всё это меркло перед осознанием, что где-то рядом существовал второй он. Лишь наполовину являющийся человеком… Такое знание сводило с ума и разбивало зыбкое спокойствие вдребезги. Оно и так являлось маской, привычно застывающей на лице, ведь душу раздирало беспокойство за Адриану. Безумный страх не стать причиной её гибели, не сплоховать, не притянуть и не подвергнуть опасности, не обжечь… Нет, не выжечь до основания. И вот она — истина. Другой он, медленно, но верно перерождающийся в зверя, скользкими щупальцами связи тянул в себя его ощущения и… чувства? Переиначивая их в нечто извращённое, нечеловеческое. Коннор, и так воспринимающий себя как опасность для Адрианы, теперь увидел ситуацию под другим углом. Ведь его любовь враз стала лакомой приманкой для хищника. Монстра в его обличье.

Коннор в ужасе сдавил ладонями виски, чувствуя, как стальные обручи окольцовывают голову. Перед глазами поплыли алые круги, мир задрожал… Ему снова не хватало воздуха. Стены вокруг ожили, подступая всё ближе и сжимая в тиски. Свисающие обои и облупленная краска превращались в лезвия и иглы, режущие до крови. Крик застревал в глотке. И очередной удар пульсации в солнечном сплетении вытолкнул Коннора обратно в реальность.

— Убирайся! — глухим эхом донеслось до Коннора откуда-то издалека. Он не сразу сфокусировал взгляд на блестящем острие, направленном в его сторону.

Мартин, держа кухонный нож перед собой, в непоколебимой решительности поджал губы и свёл брови на переносице.

Коннор покачнулся, запрокинув голову назад. Ярко-красный потолок желтел на глазах. Туман в голове рассеивался. Коннор часто заморгал, чувствуя на веках несуществующий песок. Глаза увлажнились, и серебристое лезвие задрожало то ли перед глазами, то ли в руке Мартина.

Коннор облизал высохшие губы, дёрнул уголками рта в отвращении и молча пошёл к выходу. За его спиной раздался облегчённый вздох и раздражающий надрывный кашель следом.

Выйдя в подъезд, Коннор оглянулся на дверь, которую не закрыл до конца. И в голове пронеслась мысль, что он не в последний раз переступил порог квартиры Кордуэлла…

Больница Твин Окс, Маскводобойт Харбор

20 августа 2000, 16.44

Едва Коннор зашёл в больницу, увидевшая его Адриана вскочила на ноги и обхватила себя за плечи, словно сковав некий внутренний порыв и заставив себя остановиться.

— Где ты был? — с прорывающимися в голос нотками беспокойства спросила она, глянув на часы.

Коннор кинул взгляд на Джона, который в ту же секунду поднялся и отправился вглубь больницы.

— Как результаты обследования? — проигнорировав вопрос, встречно спросил Коннор.

— Мне вынесли страшный диагноз, — с недовольным шипением выпалила Адриана. — Переломы двух ногтей, — она картинно закатила глаза, но следом тут же серьёзно проговорила: — Коннор… Нам надо поговорить.

— Не сейчас, — он выставил ладонь вперёд и мотнул головой. — Я зашёл спросить, как у тебя дела. Но меня ждут в мобильной лаборатории. Если хочешь, возьми мою машину и поезжай домой. Я так понимаю, твоя работа здесь сделана?

— Как бы не так, — Адриана повела плечами и покачала головой. — Директорат попросил меня присутствовать на взятии свидетельских показаний у агента Малдера. Они не могут направить сюда других агентов из Бюро, поэтому отдуваться будем мы с Джоном. Пока с Малдером находится Скалли, он спит. Надо дать ему хотя бы пару часов на отдых. Протоколы протоколами, но всегда нужно оставаться людьми.

— У тебя всё-таки будут проблемы из-за того, что ты оказалась здесь?

— Разговаривали со мной спокойно и официально, однако указали, что в записанных показаниях не должно быть ни слова про пришельцев. Джон получил аналогичный приказ месяцами ранее. Как и предупреждение, что его в порошок сотрут за упоминание любой мистики в отчёте.

— И что думаешь делать? — спокойно спросил Коннор.

— Как и всегда… — Адриана потёрла виски. — Смотреть по ситуации. Но знаю одно: если хотя бы один из нас нарушит этот приказ руководства, работу потеряем мы все.

— Мои люди запротоколируют показания Малдера как положено, — Коннор пожал плечами. — Думаю, сам Малдер привык, что в вашем Бюро никому не нужна правда, которую он хочет найти. Это не то Управление, которое может стать союзником. Но есть и другое, наше, сотрудники которого смогут принять все факты и продолжить поиск той истины, которая всегда где-то рядом, но не в наших руках.

Адриана заметила, что за этот короткий разговор он лишь пару раз мельком посмотрел на неё. Всё время глядел куда-то в сторону, будто бы разговаривая не с ней. Отчего-то больно резануло не только это, но и деление на «ваше» и «наше». И она попыталась снова перевести разговор в иное русло, сменив интонацию.

— Коннор…

— Я пойду, — моментально отрезал он, тут же зашагав к двери. — Встретимся позже.

Адриана, глядя ему вслед, безмолвно взвыла, запрокинув голову назад и до боли сжав плечи пальцами. Ещё одна возможность поговорить снова была упущена. И Адриане показалось, что сегодня разговор уже не склеится.

Она почти не ошиблась. В следующий раз они встретились только через пять часов. И лишь для того, чтобы вместе поехать в отель на ночёвку. Несмотря на близость Галифакса, никто из них не рискнул сесть за руль и отправиться в получасовой путь по тёмной трассе. Адриана к этому моменту чувствовала себя настолько измотанной событиями прошлой ночи и дня, что с трудом переставляла ноги и связывала слова в предложения. Однако они оба чувствовали необходимость обменяться печальными результатами опроса возвращённых.

— Протоколирование показаний Малдера прошло по форме, затребованной директоратом, — проворчала Адриана, откинув голову на спинку кресла в машине. — И даже не потому что так надо было. Он и в самом деле помнит только вспышку, поглотившую его и других людей в лесах Орегона в мае. И следующее его воспоминание — моё лицо во время спасательной операции. Больше ничего.

— Аналогичные показания дали и остальные возвращённые, — Коннор кивнул головой, заводя мотор. — Ну, разве что лица у всех были разные, но между вспышкой и возвращением в сознание — пусто. Я переговорил с Хендриксом по поводу проведения регрессивного гипноза, но он рекомендует какое-то время подождать. Дать людям оправиться, если их шок сегодня был настолько силён, — Коннор немного помолчал, а затем добавил: — Никак не пойму, почему у Майлза остались такие яркие воспоминания о пребывании на корабле? А у всех остальных словно провалы в памяти.

— Может, Майлз тоже был посланием для Скалли? — предположила Адриана. — Её ведь ранее похищали… Она узнала от него, а мы от Аарона Кайла всё, что должны были узнать. Точнее, всё, что нам хотели сказать.

— А тех, кто побывал на НЛО, больше не хотят к себе манить «звёзды» воспоминаниями о том, что там происходило, — проговорил Коннор себе под нос. — Может, и так.

— Кто знает, решатся ли Неилэ снова на эксперименты после всего, с чем столкнулись на Земле?

Коннор пожал плечами, чувствуя, что мысли потекли крайне вяло и от привычного исследовательского азарта уже не осталось и следа. И задал вопрос, переводя тему на более насущную:

— Скалли и Доггетт будут ночевать в больнице?

— Нет, Малдер настоял, чтобы Дана хорошо отдохнула в постели, так что Джон скоро тоже отвезёт её в отель.

Остаток дороги они проехали в тишине. Приехав в отель и дойдя до порога номера, Коннор пробормотал «Спокойной ночи!» и с грохотом закрыл дверь. Адриана ещё минуту постояла, одновременно рассматривая и не замечая цифры на ней. Затем задумчиво прошептала «Спокойной ночи» и зашагала по коридору в поисках своей комнаты.

Аппер-Уотер-Стрит, Галифакс, Канада

20 августа 2000, 22.34

Мартин заглотил ртом воздух и встрепенулся всем телом. В темноте с трудом сориентировался, нашарил рукой выключатель. Тусклый свет ночника расползся по коридору. Кордуэлл рассеянно осмотрел лежавший в углу нож. Как только Дойл вышел за пределы квартиры, силы покинули Мартина. Он сполз по стене, не в силах хотя бы добраться до дивана в комнате. Долго размышлял, буравя мутным взглядом стены. И не заметил, как, сидя на холодном полу, уснул.

Мартин глянул на приоткрытую дверь, восстанавливая ровное дыхание. Скользкий страх едва коснулся нутра. Раз уже полностью стемнело, прошло не менее шести часов с момента разговора с Коннором. Шесть часов вход в его жилище оставался незапертым. Но, может, он и не нужен никому? А ожидание палача надуманное?

От этой мысли внутри разлилось сиюминутное облегчение. Однако в следующую секунду Мартин замер, подавив приступ кашля. Дверь тихонько скрипнула, приоткрываясь. И абсолютная тишина в квартире наполнилась другими скрипами, издаваемыми дорогими кожаными ботинками.

Жалкий всхлип вырвался из горла Мартина при виде оружия, зажатого в руке вошедшего. Проклятая слабость не давала и шанса на сопротивление. Выдохнув, Мартин прикрыл глаза и дрожащим голосом прошептал:

— Я же говорил… Только ты имеешь право на возмездие, Дойл…

21 августа 2000, 16.35

Следующий день для всех прямо или косвенно участвовавших в поисках Малдера проходил крайне стремительно. Команда Коннора к трём часам дня закончила анализировать полученные данные и показания, однако информация оказалась настолько скудной, что все испытывали только разочарование. Ни воспоминаний, ни чего-то необычного в анализах, словно людей сбросили не с летающего корабля, а с обычного самолёта. Директор Управления, выслушав отчёт Коннора, распорядился до конца дня закончить работу по этому толком не открытому делу и вернуться в Галифакс. Доггетт и Адриана также получили от начальства приказ прибыть завтра на работу. Указания обошли стороной только Скалли, находившуюся в законном отпуске. И Малдера, которому врачи настоятельно рекомендовали ещё несколько дней отдыха и восстанавливающих капельниц.

Джон, чувствуя себя абсолютно лишним везде, куда бы ни подался, уехал после полудня. Адриана ответила отказом на его предложение отправиться в Вашингтон вместе. Она решила дождаться, когда Коннор окончательно освободится. И вместе с ним вернуться в Галифакс. Ужасно хотелось повидать Николь, но покоя Адриане также не давало остро маячившее в мыслях желание лететь в Вашингтон завтра утром… Она всегда прислушивалась к интуиции, и та твердила не оставлять Коннора вечером одного. Но веская причина опоздания на работу для директора никак не находилась. Разве что опоздание на последний рейс.

Коннор весь день был занят с документами и протоколами, и снова не нашлось ни минутки, чтобы остаться с ним наедине. Около пяти вечера его работа наконец-то была завершена, и они вернулись в отель, чтобы забрать вещи из номеров. Адриане понадобилась всего пара минут на сборы. Застегнув походную сумку, Де Марко села на кровать и прислушалась. Стены в номерах были в лучших традициях дешёвых отелей — почти картонными. Она отлично слышала, что происходило в комнате Коннора. И его сборы не затянулись надолго. Через минуту в обоих номерах повисла тишина. И Адриана подумала, что вот она — прекрасная возможность наконец-то поговорить. Не в дороге за рулём, не при Адаме и Николь, а наедине, где им точно никто не помешает, а у Коннора уже не будет возможности сослаться на работу и уйти от неё.

Одёрнув кофту и машинально поправив причёску, Адриана направилась к номеру Коннора. Постучала и не сразу услышала разрешение войти.

Коннор сидел на кровати, глядя куда-то перед собой. И от его вида Адриану бросило в жар: влажные волосы, небрежно зачёсанные назад, белое лицо с обострившимися чертами. Но даже не абсолютно обескровленная кожа испугала Адриану больше всего. Глаза. Абсолютно безжизненные и пустые. Словно потускневшее исцарапанное серебро, от поверхности которого больше не отражалось солнце. И сердце Адрианы до нестерпимой боли сжалось, когда она припомнила те весёлые огоньки, которые плясали в серых омутах в кафе или во время игры в машине. Она никогда не видела Коннора таким весёлым… И вот таким выпитым до капли, разбитым и уничтоженным тоже.

Она не успела начать разговор сама, его шёпот разрезал тишину первым.

— Почему ты не сказала мне про папки?

Коннор по-прежнему смотрел в пол, а не на неё. Адриана давно подметила, что во время сложных разговоров, касающихся его напрямую, он редко смотрел в глаза. И никогда не смотрел в них, когда чувствовал себя плохо…

— Может, тебе сложно в это поверить, — присев на корточки и стараясь попасть в его поле зрения, начала Адриана, — но тогда я не придала им должного значения. Я действительно даже подумать не могла, что речь может идти о клонировании. А теперь… У меня только вчера сложился пазл в голове.

— В момент, когда мы обсуждали, можно ли скопировать душу? — прозвучал тихий вопрос.

— Коннор…

— Ответь мне, только честно, — перебил он её. — Ты боишься того, что я могу оказаться не тем, за кого себя выдаю?

— Господи, да нет же! — выкрикнула Адриана, беря Коннора за руки и сплетая свои пальцы с его. — Нет, нет и ещё сто раз нет! Коннор, послушай, всё, чего я боялась вчера, заключено в одну простую мысль. Когда я поняла, что в папках могла содержаться какая-то важная информацию, то решила для начала попытаться что-то узнать сама. Они сгорели в огне, но вдруг что-то могло бы обнаружиться в архиве, изъятом из «Улья». Я ведь видела только ярлыки, а внутри могло быть что угодно. И вот как раз это заставило меня промолчать, — она притянула его руки к своей груди, заставив наконец посмотреть на себя. — Пойми, я не хотела добавлять тебе сомнений и терзаний. Тебя и так постоянно будоражит прошлое. Вот я и решила вчера не шатать защитные барьеры, выстроенные вокруг больной для тебя темы. Да ещё и в госпитале, пропитанном медицинскими запахами.

Коннор сдвинул брови на последних словах. Его веки и мышцы лица вдруг задрожали, обнажая то ли оскал, то ли нервную улыбку.

— Как ты сказала? — просевшим голосом еле вымолвил он. — Шатать защитные барьеры…

Из его горла вырвался короткий нервный смешок. Коннор закинул голову назад, резким движением вырвав руки из её захвата. Провёл пальцами по вискам и сжал в ладонях голову, судорожно вздохнув. В его заблестевших глазах снова заметались эмоции. Ноздри раздулись, а губы поджались.

Увидев, как Коннор сжал челюсти и задрожал, Адриана встала и склонилась над ним.

— Коннор, что с тобой происходит? — умоляющим голосом спросила она, каменея от его реакций.

— Оставь меня, пожалуйста… — прошептал он абсолютно бесцветным голосом. — У нас ещё минут двадцать до выселения из номеров. Жди меня в машине.

— Коннор, я…

— Пожалуйста, — чётко по слогам прорычал он, ударив по коленям ладонями, — оставь меня на эти чёртовы двадцать минут одного!

От его резкого выдоха повеяло таким холодом, что Адриана задрожала. В глазах Коннора разлилась ледяная сталь, поглощая мелькающее выражение, которое она видела в июне, когда он взглядом умолял её о помощи. Но безжалостный металл заливал радужки, затапливая в них призывы и мольбы. Коннор шумно задышал, недовольно вытягивая губы в линию. Он медленно проскользил взглядом от Адрианы к двери, явно давая понять, чего хочет на самом деле.

И Адриана сделала неуверенный шаг назад, всё ещё не сводя с него глаз. Коннор сидел, не моргая и дыша ртом. И всем своим видом показывая, что хочет остаться один. Холодный безмолвный образ озвучивал его желание лучше слов. И заставлял Адриану дрожать, теряя самообладание.

Момент, когда она оказалась за дверями, потерялся во времени. Адриана, вперив взгляд в деревянную поверхность, со всхлипом втянула воздух. Но тут же обмерла и прислушалась. То ли показалось, то ли в действительности до ушей донёсся хриплый стон. Прижав ладони и ухо к деревянной поверхности, она замерла. Но в номере застыла лишь тишина…

До помутнения рассудка хотелось бегом вернуться обратно, кинуться Коннору на шею и говорить что угодно, лишь бы он оттаял. Лишь бы больше не видеть разрезающий сердце стальной блеск его глаз. Чужой. Не оставляющий ни капли надежды, что он желает сейчас разделить бремя с ней. Если бы только не тот намёк, умоляющий призыв, который он моментально уничтожил. Желание побыть одному в словах и в выражении лица, но едва уловимый флёр, будто доносящий глубоко забитую просьбу «Останься». Как понять, чего он хочет на самом деле? Чтобы не сделать сейчас больнее?

Остаться или уйти?

Адриана нервно обхватила себя за плечи. Перед глазами снова возник ледяной взгляд, пробирающий до озноба… И Адриана ощутила едва слышимую пульсацию, своими ударами желающую увести её от двери. Прикрыв ладонью заслезившиеся глаза, Де Марко всё же сделала шаг к выходу.

Двадцать минут. И если ровно через двадцать минут он не придёт в машину, она снова перешагнёт порог номера.

Но едва стрелки часов указали на пять вечера, Коннор вышел на крыльцо отеля. Дошёл уверенным шагом до машины и сел на пассажирское сиденье, снова глядя куда угодно, только не на Адриану.

— Ты не против повести машину в этот раз? — сухо спросил он.

— Да, конечно, — она неуверенно кивнула, пронзая его внимательным взглядом. — Поедем сразу к тебе? Или заедем в кафе? Мы с утра ничего не ели.

— Я не голоден, — коротко отозвался он, не поворачивая головы. — Если хочешь есть, можем заехать.

И снова до скрипа сжал челюсти, с трудом проглотив слюну. По его виску побежала тонкая струйка пота, за которой Адриана проследила взглядом. И когда взор доскользил до неестественно бледных губ, которых коснулась едва заметная синева, в грудь Адрианы словно вонзили и прокрутили нож.

— Коннор, — теряя терпение и варианты аккуратных подводок, дрожащим голосом начала Адриана, — пожалуйста, давай поговорим. Что тебя терзает? Скажи мне… Давай обсудим, что произошло. И, главное, что с тобой происходит сейчас…

— Не о чем тут говорить, — резко, буквально выплюнув, ответил Коннор и посмотрел на неё мутным взглядом, который чуть прояснился, когда он сфокусировал зрение. — Я всё понял. Не осуждаю тебя. В том, что сейчас со мной происходит, ты ни при чём. Просто мне нужно время, чтобы осознать случившееся. В одиночестве, — он ясно и чётко выделил это слово. — Только я очень тебя прошу, если тебе в следующий раз что-то станет известно, пусть даже шокирующее, о моём прошлом в «Улье», я хочу знать всё и сразу. Это понятно?

— Понятно. Я понимаю, что тебе нужно время, но… — она осеклась, снова пробегая взглядом по его лицу. — Тебе что, нехорошо? Ты такой бледный. И… Коннор, я же просто хочу помочь. Только скажи…

— Я же сказал, мне не нужна помощь, — моментально проговорил Коннор, снова уставившись пустыми глазами на дорогу. — Через два с половиной часа последний рейс на Вашингтон. Давай поспешим, если хочешь на него успеть.

Адриана опешила от категоричности тона.

— Хочешь, чтобы я улетела сегодня?

— Просто напоминаю. Разве ты не собиралась? — с искренним удивлением спросил он. — Тебе завтра на работу.

— Да, ты прав, мне завтра на работу…

Её взгляд упорно не хотел от него отлипать, а грудь распирало от превратившегося в камень набранного воздуха. Адриана кожей ощущала непривычный холод, исходивший от обычно тёплого и даже горячего Коннора. И его резко выросшие границы резали осколками льда до крови, которой сейчас обливалось её сердце.

Она завела мотор, и всю дорогу до Галифакса они не проронили ни слова. Подъехав к дому Коннора, Адриана глянула на часы. Время поджимало и явно давало понять, что следует торопиться в аэропорт, иначе ей точно не успеть на рейс.

Будто фурия, Адриана влетела в квартиру Коннора. Уделила пару минут захныкавшей и потянувшей к ней ручки Николь и перебросилась несколькими словами с Адамом. Затем схватила свои вещи с полки, затолкала их в принесённую из багажника сумку и вышла в коридор, в котором до сих пор, как мраморное изваяние, стоял Коннор, оперевшись плечом о косяк. Адриана мазнула по нему недоумённым взглядом и сделала шаг к двери, но Коннор словил её за локоть и тихо спросил:

— Мне отвезти тебя в аэропорт?

— Нет, спасибо, доберусь на такси. Видела рядом с твоим домом машину, — услышав, как в комнате захныкала Николь, Адриана добавила: — Побудь с дочерью.

— Я тебя обидел? — Коннор всмотрелся в её лицо, и в глазах промелькнуло сожаление. — Если это так, прости.

— Я просто спешу на самолёт, — быстро проговорила Адриана, аккуратно вытаскивая руку из его захвата. — До связи.

Когда за Адрианой захлопнулась дверь, Коннор пересёкся взглядом с вышедшим в коридор Адамом. Дженнерс скрестил руки на груди, недовольно закусив губу.

И судорожный хрип разбавил напряжённую тишину в квартире. Коннор, раздув ноздри, болезненно замычал и пошатнулся. Согнулся и упёрся руками в колени, скалясь от боли. Затем задрожавшими руками обхватил живот, тихо взвыв. Пот градом потёк по лицу.

Адам в два шага оказался рядом, склоняясь над ним и укладывая руку на спину.

— Коннор, что? Тебе сейчас стало плохо? Или раньше?

— Раньше, — с трудом выдавил Коннор. — Вчера.

— И ты так ничего не рассказал Адриане? Поэтому она ушла? Вы что, поругались?

— Адам, пожалуйста… — с мольбой в голосе прохрипел Коннор. — Не начинай… Я не мог позволить ей остаться. Не надо ей ничего знать, я тебе уже сто раз про это говорил! Ни один врач, ни одно лекарство не могут мне помочь. Что Адриана сможет сделать? Только сердце себе порвёт в клочья волнением и бесполезными попытками что-то предпринять.

— А ты уверен, что не раздираешь ей его своим молчанием?

Коннор сморщился. Ужасно хотелось то ли громко застонать, то ли выругаться, то ли уже до срыва голоса взвыть… За прошедшие сутки он прошёл длинный путь, шагая по ступенькам «шок», «ярость», «гнев», «лютая злость». И сейчас у него уже не осталось сил хоть на какие эмоции, но ситуацию уже не поправить.

Сначала он ужасно разозлился на неё, не понимая, как она могла утаить такую важную деталь. Пусть даже и в этот момент помнил, насколько сильно был благодарен Адриане за то, что она, рискуя жизнью, отправилась в лабораторию Сперви, чтобы достать для него лекарство. После выписки и в период его восстановления они старались обходить все острые углы в общении, но потом… Она же могла сказать ему после.

Но когда Адриана озвучила причину, почему умолчала, ему безумно захотелось кричать и смеяться, пока судорога не разорвёт нутро. Как же они похожи в своих стремлениях… Она хотела его уберечь и защитить. Как и он её. Только это желание не сближало их, а наоборот, разводило по сторонам. Она не стала говорить ему то, что могло причинить боль. Да и он молчал, проглотив язык… И теперь, испытав сокрушающую злость на неё за замалчивание, Коннора до дрожи пробрало понимание: а что сделает Адриана, если узнает про его «блестящий» план молча терпеть боль? Даже без слов Уильяма Де Марко о том, что это может на корню выжечь их отношения, Коннор и сам понимал, по какому острому лезвию ходит. Нещадно шатая стены созданного доверия к нему.

Вчера же он сам потерял Адриану всего на секунду, а затем нашёл снова… Доверие к ней расчертила трещина, которую Коннор наспех сшил крепкими нитками понимания. И поверил каждому её слову. Но масла в огонь добавляло ещё и другое. Коннор, узнав про клона и его призрачные намерения отыскать не только своего прототипа, но и Адриану, пока не знал, что будет делать со своими чувствами. Чтобы они не стали приманкой для монстра. Растерянный и разбитый Коннор не мог сейчас адекватно думать, поэтому хотел отгородиться и закрыться, чтобы не наделать глупых ошибок. Но даже мимолётной мысли о потере бережно хранимой внутри любви хватило, чтобы в животе заработала несуществующая мясорубка с десятком оголившихся ножей… Одно мгновение, и вот результат — его желудок опять свело и обкрутило колючей проволокой. И вокруг Коннора, которого захлестнуло лавиной боли, уже непроизвольно выросла несокрушимая стена. И он никогда не чувствовал себя настолько разорванным надвое во всех смыслах, ведь сегодня ему как никогда сильно захотелось сказать Адриане всю правду… Не сидеть и не стоять, как натянутая струна, а свернуться калачиком у неё на коленях. Станет ли ему только от этого легче? И что будет с ней? Этот вопрос всегда стоял на первом месте для Коннора. Поэтому он, не ощущая почвы под ногами, пока машинально пошёл по тому пути, который выстроил раньше.

Не подпустить Адриану. Не дать ей понять, что именно у него болит. Не коснуться даже невзначай чувства вины, намёк на которое он уже несколько раз видел за эту короткую поездку. Оттолкнуть, пусть и грубо, иначе не уйдёт… Это делало ему самому куда больнее, но иного выхода Коннор не видел. Они оба слишком устали. И нервы у обоих вот-вот грозились порваться. Разумных слов почти не осталось. Беседа бы не построилась безопасно из-за разогревшихся эмоций. И его полыхающих страхов. Не только связанных с восстановлением Адрианы…

— А на самом деле ты всё ещё не хочешь, чтобы она видела тебя в таком состоянии, верно? — будто прочитав мысли Коннора, с осуждением покачал головой Адам.

— Ты прекрасно знаешь, что я сам себя выносить в такие минуты не могу. Мерзко быть настолько беспомощным из-за одного беснующегося органа… — процедил сквозь зубы Коннор, не в силах выпрямиться в полный рост.

Адам понятия не имел ни о каких барьерах Адрианы и об особенностях её восстановления. Зато сложил на основе скудной информации образ Коннора как упрямого слепого барана, который упёрся рогами в нежелание сближаться с ней только из-за собственных причуд и принципов.

Коннор, чувствуя, как внутренности всё опаснее скручиваются узлом, сделал шаг к ванной комнате. Хотелось наконец уединиться и скрыться хоть на какое-то время от очередной назревающей порции отеческой морали, но звонок в дверь заставил его обмереть. Он то ли со страхом, то ли с рвущейся откуда-то из глубины души надеждой, которой стыдился сам, обернулся к двери. Адам поспешил её открыть. Но на пороге стояло двое незнакомых мужчин в чёрных костюмах.

— Профессор Коннор Дойл? — с интонацией утверждения спросил один из них и полез в нагрудный карман пиджака. Недобрым предвестником сверкнул полицейский значок. — Детектив Роберт Спаркс и лейтенант Патрик Миллс. Вам придётся проследовать за нами в участок…

Примечания:

🎵 OST «Lara Fabian — Love by Grace»

https://disk.yandex.ru/d/CBTDkfKn79eUmQ

💜 Эстетика к главе

https://gallery.ru/watch?ph=iCrn-iK0q9

Медленно, но верно история близится к своему завершению. Впереди нас ждёт ещё одна глава и эпилог... И если вы устали от драмы в отношениях Коннора и Адрианы, приглашаю в сборник драбблов, длина которых не превышает ста слов. Никакого стекла, только счастье, единороги, торты со сливками. И работающая полным ходом машина времени, позволяющая увидеть героев и в 2001, и в 2006, и в 2015 и даже в 2039 году.

💜 https://ficbook.net/readfic/12567296