Мёртвая жизнь (гет)

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия

22 августа 2000, 12.15

Адриана, громко фыркнув, захлопнула и откинула от себя папку с очередным расследованием, которым занимался её отдел. На столе за время её больничного образовалось несколько стопок с документами, которые начальник просил побыстрее изучить. Но полностью погрузиться в процесс никак не выходило. Мысли не концентрировались на работе и всё время витали где-то за пределами стола.

Адриана совестливо поглядела на горы папок, вздохнула и скосила взгляд на мобильный. Обычно утром она получала смс от Коннора или Адама с новостями о Николь. Сегодня же молчали оба. И она отчего-то никак не решалась набрать номер Коннора. Но в какой-то момент ясно ощутила, что должен найтись наконец тот, кто положит конец молчаливому утру. Пусть это будет она…

Стоило взять телефон в руки, как он зазвонил сам. Вот только на дисплее выбился хоть и канадский номер, но абсолютно незнакомый.

— Адриана Де Марко? — раздался мужской бас.

— Она самая, — Адриана, внутренне сжимаясь от нахлынувшей тревоги, наклонилась к столу.

— Детектив Роберт Спаркс, полиция Галифакса. Знаю, что вы работаете в ФБР, поэтому звоню сейчас как коллега коллеге. Некоторые бюрократические нюансы, да и границы между нашими странами служат слишком толстыми барьерами, значительно замедляющими ход расследований. Я бы хотел задать вам пару вопросов. Не как на допросе, а скорее в рамках обычной беседы.

Адриана уже на фразе про коллег захотела хмыкнуть. Не то, чтоб у неё были предрассудки относительно статусов полицейских и агентов ФБР, но нахальный уверенный тон детектива Спаркса из другой страны на первых словах отбивал желание относиться к нему как к коллеге. Если бы только он не звонил из Галифакса.

— Так могу я задать вам несколько вопросов? — напирал Спаркс, очевидно, уставший ждать даже пару секунд, пока Адриана размышляла.

— Смотря каких. Возможно, я решу, что бюрократические нюансы мне на руку, — отчеканила таким же директивным тоном Адриана. — О чём вы хотели спросить, детектив?

— Первый вопрос — вы приходили к Мартину Кордуэллу в его квартиру на пару с мистером Коннором Дойлом в субботу девятнадцатого числа?

— Да, — не задумываясь, ответила Адриана.

— В каком часу это было, не припоминаете?

— Припоминаю, в половине пятого вечера.

— Возвращались ли вы в квартиру Мартина Кордуэлла в воскресенье?

— Абсолютно точно нет, — снова быстро ответила Адриана. Пока вопросы были из разряда безобидных, но это не ослабляло растущее напряжение.

— Может, вам известно, навещал ли мистер Коннор Дойл в воскресенье Мартина Кордуэлла?

Адриана прикусила губу и широко распахнула глаза. А вот теперь ей категорически не понравилось, куда завернул Спаркс.

— Поскольку я не на допросе, — ледяным тоном произнесла она, — поэтому как коллега коллегу спрошу. В связи с чем вы задаёте мне вопросы?

— Вопрос весьма безобидный, агент Де Марко, всего лишь «да» или «нет». Он касается исключительно вашей осведомлённости. Так вам что-нибудь известно об визите Дойла к Кордуэллу?

— Нет, хотя фактически мы с мистером Дойлом весь день находились или рядом, или на связи. — Адриана осеклась и заёрзала на кожаном стуле. Кроме тех двух часов, когда он уехал из Твин Окс не пойми куда. Уж не этот ли отрезок времени интересовал Спаркса?

— А вы знаете, где находился мистер Дойл в промежутке между десятью и одиннадцатью часами вечера в воскресенье?

— И всё же, детектив, чего ради я отвечаю на ваши вопросы, всё меньше напоминающие обычный диалог? — уже откровенно не желая продолжать беседу, спросила Адриана. — Я хочу знать, почему вы спрашиваете. И если не уточните, тогда я попрошу с учётом всех бюрократических нюансов вызвать меня на официальный допрос, если вам так важно узнать уровень моей осведомлённости.

— Мартин Кордуэлл убит, — не отпираясь, произнёс Спаркс, — заколот в основание черепа в своей квартире в ночь с воскресенья на понедельник. В прихожей его квартиры найдены отпечатки мистера Дойла, который на допросе подтвердил, что был у Кордуэлла и в субботу, и в воскресенье.

Адриана беззвучно выругалась. На допросе? Так вот почему он не позвонил. А она надумала всякого… Коннору поди и думать было некогда.

— Коннор Дойл задержан? — осторожно поинтересовалась Адриана.

— Пока нет. И в этой связи я хочу задать вам последний вопрос. Вы можете подтвердить, что Дойл провёл ночь с воскресенья на понедельник в отеле?

Адриана на секунду оглохла… Перед глазами пронеслась картинка захлопнувшейся перед носом двери. Они разошлись по номерам около десяти часов вечера. И она никак не могла знать, выходил ли куда-нибудь Коннор.

— Погодите, детектив, — отвела прямой вопрос Адриана. — У вас вроде как достаточно оснований для задержания, иначе вы бы не разговаривали со мной по телефону, а вызвали официально для дачи показаний и проверки алиби подозреваемого. Мои слова по телефону внести в протокол невозможно. Так почему мы беседуем вот так, а мистер Дойл пока на свободе? Есть уже кто-то, кто подтвердил его алиби?

— Вы правы, — Спаркс вдруг заговорил чуть мягче, убрав из голоса надменность и давление, — фактически мистер Дойл не в круге подозреваемых. Можете думать о моей компетенции что хотите, раз я вас официально не вызвал, у меня тут работы и без запросов в Штаты хватает выше крыши. А ведь их всё равно придётся делать. Дойл сам не отпирался, что дважды ездил к Кордуэллу. Но не вечером в воскресенье. Его алиби подтвердил портье мотеля «У дядюшки Джо». Исходя из записи в журнале, вы оба забрали ключи в девять сорок восемь. Машина Дойла не выезжала с охраняемой стоянки. Конечно, это не исключает факт — он мог покинуть территорию отеля иным способом. Но убийство Кордуэлла явно связано с двумя другими, и алиби Дойла в тех случаях абсолютно неоспоримо.

— С двумя? — с сомнением спросила Адриана, прекрасно зная, что подобным образом убито ещё шестнадцать клонов.

— Я знаю и о тех пятнадцати, произошедших на территории Штатов, и одном, которое случилось в Твин Окс. Но есть кое-какие отличительные особенности в убийствах. Кордуэлл заколот тем же способом, что и двое учёных в Штатах.

— На чём основывается ваш вывод? — попытала удачу Адриана, не надеясь, что ей повезёт.

— Я расследую два убийства: пациента Твин Окс и Мартина Кордуэлла. Оба убиты похожим, но разным оружием. Сила и точность нанесения удара отличаются, несмотря на то, что оба заколоты в одно и то же место. — Кажется, детектив и не собирался юлить, чётко и внятно пересказывая важные детали дела. Но в какой-то момент замолчал и продолжил говорить после паузы. — И здесь, агент Де Марко, мне как раз и пригодилось бы сотрудничество с вашим отделом, занимающимся расследованием убийств как пятнадцати пациентов клиник, так и двух учёных. По тем предварительным данным, что я получил, очевидно, мы имеем группу убийц, которая с точностью до дюйма заколола пятнадцать человек на территории США и одного в Новой Шотландии. И кого-то, кто копирует способ убийства, но явно не озабочен абсолютным подражанием. Того, кто убил уже троих бывших сотрудников Офиса по научным исследованиям и разработкам…

— Я всегда за официальное сотрудничество, — твёрдо проговорила Адриана. — В моих силах ускорить продвижение запросов, детектив. Но мои методы работы не смягчаются от знакомств и шапочных договорённостей. И я только сегодня вернулась на работу после длительного больничного. Пока не до конца ознакомилась с положением дел. Дайте мне немного времени, чтобы войти в курс и оценить, насколько сотрудничество с вами повысит эффективность расследования.

— Хорошо, агент Де Марко, будем на связи, — с несокрушимой уверенностью проговорил Спаркс и повесил трубку.

Адриана, не отнимая телефон от уха, около минуты просидела, глядя в пол. Её дыхание всё учащалось, кожа побледнела. Но в одно мгновение на лице полыхнул румянец, а губы поджались. Она, выдохнув сквозь зубы, с шипением опустила мобильный и тут же набрала другой номер. Абонент на том конце ответил не сразу.

— Доброе утро, — бодрым голосом поприветствовал её Коннор. По короткой фразе никак невозможно было догадаться, что у него какие-то проблемы. И это только сильнее разозлило Адриану.

— Мне всё известно, — без приветствия выпалила она. — Только что закончила говорить с детективом Спарксом. И теперь хочу услышать, почему узнаю о твоём вчерашнем задержании от него, а не от тебя? Почему ты мне не позвонил?

— Не хотел волновать… — невозмутимо ответил Коннор, и Адриане показалось, что он в эту секунду даже плечами пожал, мол, глупость какая.

— Что? — просевшим голосом произнесла она. — Волновать не хотел? — Адриана прикусила губу, мысленно останавливая эмоциональный порыв. Но всё равно с надрывом и осуждением выпалила: — Коннор!

— Тише, тише, — перебил её он. — За мной пришли, когда ты уехала. И тебя бы всё равно не пустили на допрос. А потом… — Коннор прицокнул языком. — Ну что бы ты сделала, самолёт развернула или в аэропорту угнала другой? Рейс же последний был…

Адриана задержала дыхание на миг. Прикрыла глаза и нервно выдохнула с перекошенной усмешкой, на миг представив, какие аргументы и доводы находила бы для пилота. А ведь искала бы, прими ситуация критический оборот. Даже если бы это грозило увольнением с волчьим билетом за превышение должностных обязанностей. Адриана разлепила веки и вздохнула. Ладно, ситуация пока действительно не виделась настолько серьёзной, чтобы прибегать к крайним мерам. Куда сильнее обожгло другое. В равнозначных попытках не беспокоить друг друга и она, и Коннор, кажется, были одинаково хороши. Но её не покидало призрачное ощущение, что Коннор её постоянно переигрывал.

— Как ты? — с тревогой в голосе спросила она.

— Всё нормально, — ровно ответил Коннор. — Меня недолго там держали. Прости, я хотел тебе позвонить и рассказать, но…

Адриана вздрогнула, услышав громкий детский плач. Раньше она думала, что все маленькие дети плачут одинаково. Но даже по крику в телефоне безошибочно поняла: это Николь.

— Ты дома? — с удивлением спросила Адриана, глянув на часы.

— Да. Блевинс позволил мне сегодня выйти на работу после обеда.

— Почему? Ты же сказал, тебя вчера быстро отпустили, — она выдержала паузу, но Коннор тоже молчал. Даже Николь снова как-то тревожно смолкла. И терпение Адрианы окончательно иссякло, выстрелив накрученной за пару дней пружиной вверх. Адриана подскочила на ноги, уронив стул, и рявкнула: — Да в конце-то концов, Коннор Эндрю Дойл, хватит уже играть в мистера Загадочность! Ты можешь мне нормально объяснить, что произошло, а не сидеть с языком в…

— Ладно-ладно, — спешно перебил её Коннор, — мне стало нехорошо вчера. Я решил перестраховаться и остаться до обеда дома.

Адриана бесшумно охнула и приложила руку ко лбу.

— Насколько нехорошо? Что болело? — тут же сменив интонацию, осыпала Коннора вопросами.

— Адриана, — успокаивающе начал Коннор, — просто нехорошо. И сейчас уже всё нормально. Правда…

— Ты и в отеле, и по дороге меня тоже не хотел беспокоить, верно? — сузив глаза, шикнула Адриана. Она подняла стул и опустилась на него, откинув голову на спинку. Внутри бились настолько разные эмоции, моментально сменяя друг друга, что хаотичные всплески уже успели утомить даже её саму. Кажется, утомили они и Коннора.

— Слушай, — резко отозвался он, чуть повысив голос, — есть у меня такая придурь, выражаясь термином Адама. Мне крайне сложно переносить своё плохое состояние не в одиночестве. Чем больше мне оказывают внимания, тем паршивее мне становится. И мне правда нужно в такие моменты побыть одному. Самому перетерпеть то, что происходит внутри. Не только физически… И когда мне становится лучше, я не хочу обсуждать происходившее, чтобы в первую очередь самому не вспоминать болезненность. Зачем, если уже всё прошло?

Адриана молчала, кусая губы и хмурясь. Теперь внутри скручивалась обида, которую она тут же приказывала себе раскрутить, стараясь мыслить здраво. Сама ведь ненавидела демонстрировать боль окружающим. Даже очень близким людям. И ей тоже проще было всё переносить в одиночестве. Поэтому она понимала Коннора… Если бы не одно «но». С недавних пор появился в её жизни человек, которого она хотела бы видеть одинаково и в минуты счастья, и в минуты боли. Неизменно рядом. Потому что доверяла ему и свою силу, и свою слабость…

— Адриана? — бархатным голосом сказал Коннор, запуская ход мурашек по спине и груди. И отбивая и так призрачное желание злиться на него. — Пойми, я так привык… — Он с протяжным «хм» выдохнул, и голос приобрёл незнакомый глухой оттенок. — Мне важно, чтобы ты понимала, что некоторые реакции моего организма — следствие пребывания в «Улье». И вызваны цепочками ассоциаций оттуда. Плохое самочувствие уходит корнями именно туда. — Коннор замолчал, но хриплое дыхание прорывалось в трубку. Он будто хотел сказать что-то ещё, но не решался. И с завершающей интонацией наконец выдавил: — Ты это понимаешь?

— Понимаю, — почти шёпотом ответила она, прикусив уже до боли губу.

Ледяным лезвием по спине прошлось предчувствие — Коннор не просто так пытается убедить её в том, что всё дело лишь в экспериментах. Будто чувствует, как её пожирают сомнения и чувство вины, глубоко засевшие внутри. Или… он это знает? Может, хочет её успокоить?

— Коннор, да, я всё понимаю, — чуть увереннее сказала Адриана. — Уяснила, что мы слишком часто не хотим волновать друг друга, но по итогу получается что-то неоднозначное… Я не захотела тревожить тебя раньше времени спорной информацией, ты не захотел беспокоить меня своим самочувствием. Но одно относилось к прошлому, которое могло ещё чуть-чуть подождать до более удобного случая, а другое — к настоящему, которое ты остро переживал в моменте. И волнение от незнания, когда видишь, что с человеком что-то не так, а ты не понимаешь, что, куда сильнее бьёт по нервам… Тебе было плохо рядом со мной, и ты молчал, но я ведь могла тебе как-то помочь. Аптека, лекарство, вода, подушка под голову… То, что в моих силах.

— Знаю. — Слово прозвучало максимально нейтрально, но Адриане на миг показалось, что Коннор сказал его с мрачным и болезненным оттенком, заставив снова насторожиться.

— Просто… — Она потёрла пальцами переносицу и, недолго посомневавшись, всё же решила озвучит волнующие её нюансы. Дабы расставить все точки над i, дать понять Коннору, что сама себе надумала, глядя на его вчерашние реакции. — Просто мне со стороны показалось, что ты настолько зол, что не хочешь со мной говорить, не хочешь видеть… Догадывалась, что тебе может быть нехорошо, но решила, что ты так реагируешь больше из-за обиды. И сегодня тоже поэтому не позвонил. А, оказалось, дело было в плохом самочувствии и допросе. Ведь так?

— Я тебе ещё вчера сказал, что не обижаюсь и не злюсь, — спокойно проговорил Коннор. — Да, в первые минуты, как узнал, злился, потому что сначала не понял, почему ты скрыла такую важную правду от меня. Потом ты всё объяснила. И я никогда не буду демонстративно играть в молчанку просто так… — После этой фразы в трубке надолго повисла тишина, и когда Адриана наконец нашлась, что сказать, Коннор внезапно продолжил: — У молчания иногда бывают другие причины. И я надеюсь, что мы всегда сможем выслушать друг друга и попытаться понять, даже если какой-то поступок покажется слишком спорным.

— Само собой, — тут же согласилась Адриана.

— Знаешь, чего я безумно хочу? — вдруг с воодушевлением спросил Коннор, тоном давая понять, что хочет сменить тему. — Чтобы мы с Никки сходили на этих выходных в парк, поели мороженого, сидя в тени клёнов. Никакой работы, никакого клонирования, никаких НЛО, летающих по заданным траекториям. Ужасно хочу день, наполненный обычными событиями и заботами, семейным теплом.

— С удовольствием поддержу тебя, — на лице Адрианы расплылась широкая улыбка. — Погоди секунду. — Она подняла трубку рабочего телефона и, безмолвно выслушав просьбу явиться к начальнику, мрачно проговорила Коннору: — Но пока… Впереди у нас четыре долгих рабочих дня…

Бауэр Стрит, 712/8, Галифакс, Канада

26 августа 2000, 13.16

И эти рабочие дни для Коннора тащились то крайне медленно, то проходили настолько быстро, что он и опомниться не успевал. Время замедлялось обычно к ночи, и тогда он бесконечно долго ворочался в постели и прокручивал в голове события, когда они с Адрианой разошлись по разным номерам. И в тот же вечер кто-то убил Мартина.

Всё, что помнил Коннор, как он перешагнул порог номера, лёг на кровать в одежде, абсолютно не надеясь, что уснёт. И от мыслей о сокрытой от него правде, и от деталей разговора с Мартином, и от проклятой невыносимой боли в животе. Коннор прикрыл уставшие глаза всего на одну минуту, а когда открыл их, понял, что за окном уже светло, а он сидит на полу, оперевшись спиной о противоположную от кровати стену. Что происходило между смыканием век, Коннор, как ни силился, не вспомнил. Сомнения, словно ангел и демон, сплетались в битве между собой. То убеждая его, что он никак не причастен к убийству Мартина. То с противным шипением нашёптывая, что раньше не раз он вот так выныривал из пустоты, видя перед собой хирургов «Улья», пострадавших от его кулаков. Однажды, уже после спасения, красная дымка развеялась, и на полу Коннор увидел Адама с разбитой головой. Безопасная обстановка порой вмиг превращалась в ненавистные помещения, а близкие люди — в палачей. Что, если падение в кровавое забвение повторилось? Стоило миру только приобрести оттенок красного, сознание Коннора будто бы растворялось. И кто знает, что происходило с его телом в эти минуты, если даже у него ответов не находилось. Мог ли он в забытьи добраться до Галифакса? Мог ли где-то раздобыть оружие? Мог ли хладнокровно заколоть Мартина, а затем, как ни в чём не бывало, вернуться в номер? Ответов Коннор не находил, только всё больше утопал в сомнениях.

Зато уверенность Адрианы в его невиновности не пошатнулась за неделю ни на йоту. По вечерам они подолгу разговаривали по телефону, обсуждая разные детали и версии. Коннор, неожиданно сам для себя, вывалил на неё часть вопросов, которые мучили его. До приятных мурашек доводило её желание докопаться вместе с ним до сути. Она поддерживала и ободряла его, не позволяла поддаться отчаянию и безысходности, которые драли изнутри в одиночестве.

Однако не только причастность к смерти Мартина лишала Коннора сна. Он вспоминал события минувшей ночи и на мелкие детали разбирал эпизод, когда в квартире Мартина всё заалело. И чем больше Коннор думал о случившемся, тем крепче уверялся — покраснение мира и выпадения из сознания могут быть связаны с его двойником. Такое озарение куда сильнее будоражило разум. Коннора всякий раз бил озноб от понимания: всё, что он чувствует, ощущает, думает может быть доступно клону. И воспринимается им через призму вплетённого в ДНК чужеродного существа, медленно сжирающего человеческие клетки и вместе с ними людскую природу. У Коннора холодела кровь от одной только мысли о встрече с таким собой. И останавливалось сердце, когда перед глазами проносился образ, где клон настигал Адриану… Ужас пробирал до костей, и Коннор только усилием воли заставлял себя подавить возникающие багровые картинки… Убрать их, стереть было сложно, но возможно. Куда сложнее оказалось разобраться, что делать с чувствами и как обезопасить Адриану.

В понедельник поздно вечером, вернувшись домой из участка, он не мог сомкнуть глаз. И в какой-то момент в воспалённом усталостью мозгу пронеслась догадка — если Коннор ничего не будет чувствовать к Адриане и максимально дистанцируется от неё, быть может, его двойник собьётся со следа, потеряет интерес… Но ощущая, как от замерцавшего намерения отдалиться от Адрианы из центра живота будто бы расползаются росчерки скальпеля, желающего вырезать вместе с любовью жизнь, Коннор закрыл лицо руками, стирая потёкшие по щекам слёзы. И через минуту его прошибло алмазной уверенностью — он не сможет разорвать с ней отношения, даже понимая, что и он сам, и его клон могут быть фатальной угрозой для Адрианы. Он не сможет жить без неё, до конца своих дней страдая от боли, раздирающей не только живот, но и грудную клетку. Без Адрианы его жизнь будет мёртвой. Но он не мог не думать, какой будет её жизнь с ним… и без него?

И задыхающийся от нахлынувших переживаний Коннор замер в постели, вдруг подумав, что он может стать для неё проклятием, доведя до гибели. Спазмы внутри не позволяли выдохнуть свободно, а после нахлынувших мыслей дыхание вылетало через открытый рот только со стонами. В голове же в яростной битве будто бы снова забились ангел и демон, раздирая друг друга до брызжущей крови и летящих перьев. Но теперь Коннор уже не понимал, кто из них что сулил ему. Кто-то убеждал его оставить всё, как было, кто-то — уйти, чтобы спасти. Но сознание резанула красно-синяя вспышка, после которой осталась уверенность: только он способен на миг соединиться со своим двойником, остановить его и не позволить причинить вред Адриане. Новое прозрение показалось Коннору сущим безумием, но от него вдруг ровно забилось сердце, словно успокаиваясь и утихомиривая поток сводящих с ума наваждений. Только он сам способен защитить и спасти Адриану. А отдаление друг от друга — погибель для них обоих. Он не знал и не понимал, откуда внутри разрослась уверенность о правильности решения. Чёрно-белые образы по-прежнему сражались между собой, но один из них, вдруг чётко вырисовавшийся, разбил остальные на бессвязные элементы.

«Я не оставлю тебя».

Коннор выдохнул и распахнул глаза. Боль бесследно исчезла. Будто её и не было никогда. И его тут же словно окутало мягким тёплым пледом, забирающим усталость и дарующим долгожданный отдых. Он смог уснуть, когда понял, что скоро увидит Адриану… Пусть и через четыре дня. И даже снова расставшись на неделю, они увидятся, она не исчезнет из его жизни, а он — из её.

Но вечером в пятницу Адриана из-за работы опоздала на последний рейс. Прилетела первым в субботу. С порога окинула пристальным взглядом Коннора и не стала ничего спрашивать. Попросила Адама составить ей компанию в походе в магазин. На попытки Коннора предложить себя в качества компаньона ответила категорическим отказом. И у Коннора не на шутку заёкало сердце. Интуиция тут же услужливо подсказала, что Адриана попытается что-то выведать у Адама. Она быстро увела его из дома, не дав возможности переговорить с глазу на глаз. И напомнить, чтоб он ни слова не говорил про состояние здоровья Коннора. Адам обещал, но зная способность Адрианы в доли секунды вытаскивать информацию и развязывать язык, Коннор сомневался недолго. Достал мобильный и быстро набрал смс: «Адам, напоминаю о нашем уговоре». Ответа не получил и занервничал только сильнее. Заботы о Николь на какое-то время его отвлекли, и к моменту, когда Дойл собрался позвонить Адриане и всё же спросить, а не нужно ли помочь поднять пакеты на второй этаж, двери квартиры отворились.

— Так, мальчики, — войдя, проговорила Адриана, — сейчас я на пару часов уединюсь на кухне. Если нашей маленькой принцессе что-нибудь оттуда понадобится, позовите меня. Сами не входите…

Закончив говорить, Адриана сдула выбившуюся прядь волос с лица и упёрла руки в бока. Коннор мазнул взглядом по стоявшим в углу пакетам с продуктами и Адаму, который за спиной Адрианы показал вверх поднятый палец.

— Это что ж за тайна такая? — спросил Коннор.

— Сюрприз, — быстро ответила Адриана. — Ты же, в отличие от меня, вроде их любишь?

— Смотря какие. — Коннор, чувствуя, как его отпускает напряжение, притворно надул губы и прищурил глаз, изображая напряжённый мыслительный процесс.

— Тогда организуем исследование, понравится тебе этот или нет. И мне крайне важно произвести анализ твоих реакций методом наблюдения, — с азартом проговорила она и скрылась за дверями кухни, напоследок озорно подмигнув.

До Коннора не сразу дошло, что фразой она припомнила его желание узнать друг друга получше, когда они ночевали в отеле под фиолетовым балдахином. Адриана тогда спросила, храпит ли он. Коннор вернул ей вопрос, за который, очевидно, имел шансы получить пинок под одеялом. Вот и отшутился про метод спонтанного наблюдения. В естественных условиях, так сказать. Адриана назвала его мистером исследователем. Хорошо, что не мистером занудой.

Сейчас же, проводив её взглядом, проскользившим от талии ниже, Коннор не отказался бы в ответ на такое лёгкое заигрывание провести несколько исследований с более подробным анализом и синтезом… Однако вскоре его мысли заняло другое. Даже тяжёлая деревянная дверь не смогла воспрепятствовать проникновению приятных запахов из кухни в другие комнаты. Спустя полтора часа и Коннор, и Адам поглядывали на часы, томясь в ожидании, когда же сюрприз будет уже явлен им, порядком проголодавшимся. И честь оценить его первым выпала Коннору.

— Оу, — невольно вырвалось у него, когда Адриана разрешила пройти к обеденному столу.

Голодный взгляд Коннора тут же облизал пиалы с разлитым в них супом и тарелки, на которых аккуратно были разложены картофельные лепёшки и бивер тейлс«Хвосты бобра» — характерное канадское блюдо, представляющее собой выпечку, похожую на сплющенные пончики без дырки с ягодной и фруктовой начинками. Коннор ошарашенно посмотрел на скромно улыбающуюся Адриану, которая обошла стол и остановилась у раковины.

— Это ещё не всё, — интригующим голосом сказала она и кивнула в сторону холодильника. — Открой.

Коннор, недолго думая, быстро потянул на себя дверку и с восторженным выдохом проронил: «Уау!» И пока он пожирающе осматривал стоявший на верхней полке торт со взбитыми сливками, взгляд Адрианы не спеша блуждал по Коннору, одетому в светлые джинсы и белую рубашку, полы которой свободно свисали, а не были привычно заправлены. Сегодня Коннор не стал приглаживать волосы воском, и его чёрная шевелюра, небрежно зачёсанная набок, казалась гуще раза в полтора. Утром Адриана удивилась таким переменам в обычно чопорном внешнем виде Коннора. Слишком привыкла, что у него всегда волосок причёсан к волоску, а одежда производит впечатление, словно Коннор даже в собственной квартире ждёт проверку высокопоставленных лиц. И, глядя на его расслабленное счастливое лицо, её озарило пониманием. Когда она приезжала раньше и видела его полностью собранным во всех смыслах, он хоть и был у себя дома, но не чувствовал себя комфортно. А теперь и рядом с ней он позволил себе наконец-то расслабиться и выглядеть по-домашнему.

Адриана усмехнулась и прикрыла рот ладонью, когда Коннор повернулся к ней с играющей на лице мальчишеской улыбкой, которую она так обожала и так редко видела. Из какого-то мультфильма вспомнился персонаж, чьи зрачки превратились в сердца от вида вкусной еды. Коннор смотрел сейчас примерно так же. Адриана слишком хорошо запомнила его пустые глаза в отеле, всю неделю доводившие её до слёз во снах. И ни секунды не сомневалась, что сама, если бы могла, осыпала бы Коннора разноцветными сердечками, настолько радостно ей было сейчас. Ни разу она ещё не видела у него такого восторженного предвкушающего выражения лица. И буквально утопала в ласковом взгляде, направленном на неё.

— Спасибо, я… Я даже не знаю, что сказать. — Он тоже прикрыл рот рукой. — Ты — просто чудо.

— Я? — удивилась Адриана. — Ты хотел сказать, торт просто чудо?

— Это само собой. Но ведь его сделала ты. Без тебя бы ничего не было. Запомнила мою страсть к тортам? — Он почти до ушей растянул губы, уже не прикрывая их. Адриана лишь кивнула и склонила голову к плечу. — Ох, знаешь, — Коннор возвёл глаза к потолку и задумался, — а я ведь после лаборатории их не ел ещё ни разу. Даже забыл вкус… И это так… — не сдерживаясь, весело рассмеялся, — волнительно.

— Вы с ним встретитесь совсем скоро, — Адриана тоже не смогла сдержать тихий смех. — Только сначала обед.

Коннор изобразил сожаление, покосившись на холодильник, но стоило ему снова глянуть на стол, как взгляд стал голодным. Конечно, он до одури хотел торт, однако и от такого шикарного застолья ни за что бы не отказался. Желудок уже начинал урчать, и Коннор в эту секунду рассыпался в бесконечных благодарностях своему проснувшемуся организму и умолял его не подвести. Хотя уверенность в том, что после приготовленной Адрианой еды ему не будет плохо, была слишком сильной, и интуитивный страх полностью растворялся, вытесняясь счастьем и атмосферой домашнего уюта.

— А на ужин могу приготовить омлет и овощной салат, — предложила Адриана. — Кажется, тебе в прошлый раз понравились эти блюда, и ты даже что-то хотел мне сказать? — Она лукаво сузила глаза и коснулась мочки уха. — Я бы предпочла услышать твои мысли сама, а не получить их озвучку от мальчика-телепата.

— Ну, Аарон меня опередил. Мне понравилась непривычная еда, и я хотел тебе об этом сказать. — Коннор пожал плечами и почесал затылок. — Вообще я безумно тебе благодарен за всё, что ты делаешь для меня. Это так ценно и непривычно, и я не всегда знаю, какие слова подобрать…

— Порой твой взгляд может сказать мне больше слов, — вдруг абсолютно серьёзно проговорила Адриана. — Но да, мне бы хотелось всё-таки слышать о том, что тебе нравится, а что нет. Что тебя беспокоит…

Коннор не сразу кивнул и сделал это как-то неуверенно. Его взгляд снова опустился на блюда, и Адриана ясно услышала, как он проглотил слюну.

— Ладно, зови Адама, будет ещё время поговорить. — Она коснулась пальцами его локтя, ненавязчиво протянув их до запястья. Коннор улыбнулся одним уголком рта, ответив взаимным касанием. Он быстро сжал её ладонь и вышел из кухни.

Уже через пару минут они все сидели за столом. И неспешно протекающий обед лишь с каждой съеденной ложкой добавлял Коннору уверенности, что всё будет хорошо. Он с огромным наслаждением медленно ел, то и дело прикрывая глаза и тщательно пережёвывая каждый кусочек, чтобы лучше почувствовать вкус и запомнить ощущения, которые сегодня дарила пища. Ни единого намёка на разгорающийся костёр или сполохи спазмов. Поднося очередную ложку ко рту, Коннор то и дело ловил нежные взгляды Адрианы, от которых становилось ещё теплее. Когда дошло до чаепития с тортом, Коннор в очередной раз расплылся в предвкушающей улыбке. Правда, с лёгким оттенком грусти подумал, что уже сыт, но всё же не попробовать главный подарок Адрианы было невозможно.

— Отрезать тебе ещё? — спросила Адриана, когда Коннор управился с первым куском торта. Его глаза буквально прокричали «Да» и ясно показали, что он хочет ещё, и явно не один кусок, но в ответ прозвучало весьма уверенное «Нет».

— Спасибо, — продолжил Коннор, — он потрясающе вкусный, но всё же второй кусок отложим до следующего чаепития.

Он еле удержался, чтобы, откинувшись на спинку стула, не погладить себя по наполненному приятными ощущениями животу и не обронить довольное «м-м-м» следом. Когда-то, ещё до происшествия в Архангельске, в водовороте жизни Коннор не обращал внимания на привычные вещи, вроде приёма пищи. Не придавал значения, что заказывать на дом или в ресторане, хоть всегда любил вкусно и плотно поесть. Но на первом плане вечно была работа и мысли о ней. Всё личное текло фоном, и Коннор вечером того же дня не помнил, что ел на завтрак и обед. И только отсутствие голода напоминало, что они вообще были…

Теперь же размышления о чём угодно отходили на второй план, когда перед Коннором оказывалась тарелка с едой. Всё его внимание сужалось только до её содержимого и собственных ощущений. Внутри неизменно маячили пробирающий до пота страх и желание то ли отложить приём пищи, то ли и вовсе пропустить. Слишком часто еда обращалась в разбитое стекло, которое резало изнутри. Коннор стал по-особому ценить моменты, когда мог не спеша насладиться каждым кусочком, пропущенным через тиски спазмов внутрь. И готов был на руках носить ту, которая превращала обеденную трапезу в настоящий праздник для него.

— Спасибо, Адриана, — снова мягко проговорил Коннор, когда она склонилась над столом и забрала у него пустые тарелки.

— Абсолютно не за что. Мне в радость для вас готовить. Главное, чтобы на пользу, — тихо проговорила она и внимательно посмотрела на Коннора. — Всё ведь хорошо?

— Всё прекрасно. — Он расслабленно улыбнулся, и искренняя улыбка заиграла не только на губах, но и в глазах.

Адриана посмотрела на Адама, и тот тоже усмехнулся. И, как ей показалось, с облегчением выдохнул, глядя на сияющего Коннора рядом.

— Знаете, молодёжь, я, наверное, пойду прогуляюсь. Обед и вправду был чудесным, но его неплохо было бы утрясти, чтобы через пару часов с радостью попросить новую порцию. — Адам подмигнул Адриане.

— Нам бы тоже, кстати, не мешало погулять. Полезно для здоровья после обильной трапезы. Ты как смотришь на такое предложение? — спросила она у Коннора и положила ему руку на плечо, возвращая из мечтаний.

— Да, отлично. Николь очень нравятся прогулки по парку. Тут недалеко. Мы каждый день там гуляем. Или я с ней, или Адам. И, думаю, она будет в восторге, если мы отправимся туда вчетвером.

Адам на секунду опешил, плюхнувшись обратно на стул, с которого почти встал. Покосился на Коннора и хмыкнул, а затем неловко усмехнулся Адриане.

— Вы спокойно собирайтесь, — не сводя с неё глаз, начал Адам, — а я пойду сначала газету куплю в киоске рядом, а потом, может, встретимся в парке. Думаю, Николь не обидится, если погуляет с папой и тётей. Без меня. — Он чётко выделил два последних слова интонацией.

Адриана заметила, как Адам, стараясь сделать это незаметно, пнул Коннора ногой под столом. Она чуть не расхохоталась, наблюдая, как мужчины посмотрели друг на друга. Только увидеть взгляд Коннора не смогла. Но Адам от него поднял брови и искривил губы.

— Ладно, тётя пойдёт собирать маленькую принцессу в наше путешествие, — произнесла Адриана, пряча усмешку, и вышла из кухни.

Галифакс Паблик Гарден,

26 августа 2000, 16.08

Но им всем, вдоволь нагулявшимся, всё же было суждено встретиться в парке практически на его выходе. Адам, завидев Коннора и Адриану с коляской, явно попытался ускорить шаг, но громкий голос Коннора остановил его.

— Мы уже идём домой. Но до мороженого так и не дошли пока. Ты не посидишь минутку с Николь, пока мы с Адрианой сходим вон к тому фургончику? Я куплю тебе любимое — фисташковое.

Адам согласно кивнул и зашагал им навстречу.

— А догадаешься, какое я люблю мороженое? — спросила у Коннора Адриана, оставив Николь в коляске с дедушкой.

— Черничное? — Вместо ответа Адриана лишь рассмеялась и энергично закивала головой. — Потому что оно фиолетовое? — заражаясь её весельем, усмехнулся Коннор.

— Ну, и вкусное… А ты какое любишь?

Коннор скорчил гримасу, давая понять, что тут всё до банальности просто.

— Пломбир? — предположила Адриана.

— В шоколаде, — кивнул Коннор.

— Надо же, какое неожиданное уточнение! — Адриана ещё громче расхохоталась. — Ты во всём любишь классику?

— Не во всём. — Коннор неловко прочистил горло и прикрыл рот ладонью, почесав нос большим пальцем.

Адриана вопросительно на него посмотрела, явно желая услышать уточнения. Но Коннор, подойдя к фургончику, больше не сказал ни слова. И распалил интерес Адрианы своей пылающей таинственностью ещё сильнее.

Окинув взглядом длинную очередь желающих купить мороженое и прохладительные напитки, Коннор достал платок и вытер шею.

— Сегодня так жарко, как в аду, — пробормотал он и нахмурился от мыслей про ад, ощутив покалывание в висках.

Он глянул на Адриану, и его отвлекло от мыслей и притянуло её мечтательное выражение лица. Коннор потянулся пальцами к её руке, провёл указательным по ладони. Адриана подняла на него глаза, и сердце Коннора ударило где-то в горле. Они замерли, потянувшись друг к другу. Но на долю секунды взгляд Адрианы метнулся в сторону. Туда, где остался сидеть Адам с коляской. И у Коннора внутри всё оборвалось, когда её глаза вдруг переполнились ужасом, а лицо вытянулось.

— Адам! — выкрикнула Адриана и тут же сорвалась с места.

Коннор обернулся и обомлел. Адам лежал на земле, а коляска стояла в нескольких шагах от лавочки. Переходя на бег, Коннор успел заметить, что никто в очереди никак не среагировал на крик Адрианы. А мимо пожилого Адама с абсолютно равнодушными лицами проходили прохожие.

Адриана добежала до Адама первой и склонилась над ним, а затем резко выпрямилась и посмотрела в коляску.

— Никки!

Коннора во второй раз прошибло леденящим ужасом от хрипа, с которым Адриана выкрикнула имя малышки. И первым делом, добежав до коляски, Коннор посмотрел в неё. Пустая.

— Николь! — не своим голосом заорал он, оглядываясь по сторонам.

Люди шли по аллеям, улыбаясь и смеясь, никак не реагируя на происходящее рядом. Кричавших Адрианы и Коннора и лежавшего на земле лицом вниз Адама словно или не существовало, или они перешли в некую параллельную, невидимую для остальных реальность, воздух в которой всё больше пропитывался страхом и отчаянием.

Адриана дрожащими руками перевернула Адама на спину и уложила пальцы на сонную артерию. Вид остекленевших глаз, затянутых белой пеленой, заставил её задохнуться и поймать губами судорожный всхлип.

— Коннор… — Адриана резко выпрямилась и вцепилась в его руку. И вскрикнула, увидев выцветшие глаза, по радужкам которых будто бы потекло молоко.

Чужие мысли острой бритвой пронзали сознание застывшего, как мушка в янтаре, Коннора. И вонзались каждым чётко улавливаемым словом в мозг.

«Помнишь, что я сказал тебе в прошлую нашу встречу? В следующий раз мы с тобой если и увидимся, то только в адуФраза из шестой главы фанфика «4Д Адрианы Де Марко»… Так вот… Составлять тебе там компанию я пока не планирую… Но вот выписать путёвку могу… Добро пожаловать в агонию памяти твоей, Дойл!»

Зелёный парк вмиг полыхнул багряными сполохами, истлев перед глазами Коннора. Ушей коснулся шум компрессора, а взгляд уткнулся в щиток газоперерабатывающего завода. Касание холодной спасительной ладони исчезло, оборвав последнюю нить связи с реальностью. Коннор опустил взгляд на руку, за которую его только что держала Адриана, и увидел едкую жёлтую слизь. Желудок свело спазмом, выталкивающим чужеродное существо в пищевод. И Коннор хотел закричать, но подавился вязкой слюной и захрипел. Падая на колени, схватился за живот, понимая, что жалкие попытки удержать жизнь внутри сейчас будут разорваны… Минута… Две… Всё, что ему осталось. Дальше только смерть и бесконечные испепеляющие до костей круги ада…

— Коннор! — цепенея, Адриана прижала его к себе, кашляющего и сжимающегося в комок. — Нет, пожалуйста, посмотри на меня! Посмотри мне в глаза, умоляю… Услышь меня. — Она оглянулась и бешено, как зверь, зарычала в пустоту. — Где ты? Покажись! Я знаю, это ты… Твоя сила… Отпусти его!

Глотку Адрианы сковал спазм, и имя, которое она собиралась выкрикнуть, лишь эхом пронеслось в голове. Детский крик заставил разомкнуть объятия и встать на ноги. Никки плакала совсем рядом, но сокрытая даже от глаз Адрианы.

— Привет, любимая! — донеслось из пустоты.

Алексей наконец позволил ей его увидеть. Он стоял в нескольких футах от Адрианы, прижимая к себе одной рукой плачущую Николь. Его взгляд принялся хищно пронизывать Адриану, на лице заиграла безумная усмешка. Он не обращал внимания на орущую малышку, которую неумело и грубо держал под мышки. И когда Адриана сделала несколько быстрых шагов к нему, Алексей столь же быстро отступил от неё назад.

— Что ты делаешь? — Адриана встрепенулась, вскинув руки. — Дай мне ребёнка.

Оглянулась на скорчившегося на земле Коннора, чувствуя, как её разрывает на части. Перед ней и за спиной находились два самых любимых человека. Страдающие от боли. Находился перед ней и тот, кто обрекал их на страдания. И сумасшедшая дёргающаяся мимика на его лице, обнажающая то улыбку, то оскал, заставляла Адриану холодеть всё больше.

Алексей осклабился, заметив, как Адриана посмотрела на Коннора, и его зрачки замерцали. Коннор надрывно закричал, сдавливая виски ладонями и катаясь по земле, будто его сжигали или резали живьём. Адриана больше не рискнула обернуться. Ясно поняла: её взгляд в сторону Коннора провоцирует ярость Алексея. И теперь смотрела наполненными слезами глазами лишь на мучителя. Он хотел, чтобы во всём мире она смотрела только на него… А она отчаянно желала, чтобы Никки плакала только от испуга. Ведь если «паук» пустил и в её голову сеть, то примерно через минуту глазки Никки навсегда закроются… У Коннора минуты три, не больше. Если Алексею только не захочется усилить вихрь, за доли секунд разрывающий мозг… И она увидит убийственное желание в его зрачках… Как он заметил сострадание и любовь к тому, кого явно ненавидел и желал растерзать ожившими тенями прошлого.

— Адди, неужели ты не скучала по мне? — вдруг обиженно спросил Алексей, сдвинув брови, но звуки его голоса потонули в детском крике. И тогда он с хлёстким хлопком прижал ладонь ко рту Николь.

Словно взбесившаяся птица, внутри Адрианы забился импульс кинуться и вцепиться Алексею в глотку. Если бы он не держал Никки в руках и Коннора своим даром… Проклятый десяток шагов займёт больше времени, чем один резкий рывок пущенных молочных нитей, выдирающий разум вместе с паутиной. Однако секунды шли, отбирая ценное время у Николь, которая могла задохнуться, и у Коннора. И Адриана приказала себе собраться.

— Скучала… — Она сделала шаг навстречу, пытаясь приблизиться. Но Алексей снова отошёл назад.

— Я так хочу быть с тобой… — зашептал он, прикрыв глаза и вдохнув воздух через расширенные ноздри. — Ты даже не представляешь, через какой ад я прошёл, но не виню тебя. Всё равно люблю. И мне плевать, что ты тогда сотворила со мной. Тебе ведь жаль, правда?

— Мне жаль, Алексей.

Она энергично кивнула, неотрывно глядя ему в глаза. Адриану мутило даже от попытки показать в них не то, что она чувствовала… Гнев, ненависть, отвращение. Но Алексей должен был увидеть в них лишь то, что хотел. Доброту, любовь, нежность. Вот только Николь активно вырывалась из рук, и, видя, как Алексей пытается её удержать, Адриана ощущала, будто бы это её сжимают в клещах. Привычно представляла, что позвоночник прошибают металлические стержни, а воля обращается в холодный металл. Но крики Никки и срывающиеся с губ Коннора фразы на русском и английском, перемежающиеся со стонами, моментально расплавляли привычно собираемый внутри каркас. Услышав, как Коннор гневно зарычал, Адриана на мгновение обмерла. Он сопротивлялся. Противостояние гипнозу столь сильного Посвящённого, уже юнцом убившего человека даром, казалось невозможным. Жертвы всегда проявляли покорность, не пытаясь разорвать путы видений. Но Коннор вырывался… Лишь бы только борьба не разозлила Алексея. И расплавленный металл собранности снова застыл в крови Адрианы. Она, будто магнит, чарующей улыбкой притянула к себе внимание Алексея.

— Я очень скучала, — спокойно проговорила она. — И сделаю всё, что ты захочешь. Пойду с тобой туда, куда ты меня отведёшь. Только ты и я… Но, пожалуйста, сначала отдай мне Николь. Она останется здесь, а мы уйдём…

— Скажи, что ты меня любишь! — выкрикнул Алексей, развернув к себе лицом Никки и прижав к груди, чтобы заглушить её рыдания. — Адриана! Скажи, что именно я твой рыцарь! Именно я твой Ланселот.

Даже краем мысли Адриана боялась подумать, кем он для неё являлся на самом деле… Вдруг Алексей и в её голову нить пустил? А там билось настоящее признание в любви к другому и желание стереть Алексея с лица земли. Но власть над ним находилась в его сети. Пока Алексей смотрел только на неё, но в любую секунду мог ударить сильнее в того, за кем она бы, не думая, отправилась и в рай, и в ад. Но, похоже, в аду ей живьём придётся гореть с другим… Чтобы спасти тех, кого она любит по-настоящему.

Николь громко вскрикнула и затихла. Губы и веки Адрианы дрогнули. В немом ужасе она посмотрела на малышку, пытаясь уловить хотя бы крошечное движение, но Алексей продолжал отступать назад.

— Да, да! Ты мой рыцарь, — выкрикнула Адриана. — И я пойду за тобой, куда ты захочешь. Всё моё прошлое останется здесь. А мы уйдём вдвоём.

— Нет! — Алексей сморщил нос и показал зубы. — Твои способности рано или поздно проснутся, а связь — оживёт. И этот подонок и его отродье вечно будут мешать нашим чувствам. Дойл должен был умереть ещё там, в лаборатории, а она, — он тряхнул Николь, — не должна была появиться на свет. Тогда всё пошло бы иначе. И ты бы не сопротивлялась, а мне не пришлось в тебя стрелять! — выпалил он и замолчал.

— Что? — Адриана, парализованная его словами, остановилась. — Так это… ты?

— Ты знаешь, кто тебя ранил, но да, я ему приказал. Всё ради нас… Я хотел привязать тебя к себе. И хотел после придумать, как сделать так, чтобы и я оказался связан с тобой. Чтобы мы чувствовали друг друга. Мы! — проорал он. — Понимаешь? А не ты и проклятый ублюдок.

Его фразы эхом били по ушам Адрианы, и она не могла видеть, как Коннора на последних словах Алексея подбросило. Не могла слышать, как он прохрипел имя Николь и открыл глаза. Пламя сполохами лизало холодную оболочку Адрианы, подступая к истончившимся барьерам. Но куда сильнее внутри клокотала ярость. Слабыми отблесками в сознании билась отрезвляющая мысль: если центр силы взорвётся, Николь и Коннор умрут. И уже она будет повинна в их смерти. Барьеры ломались и тут же выстраивались обратно рывками воли. Искры пламени тонули в чёрных зрачках, не давая огню разгореться. Но тем временем ледяной шторм всё сильнее растекался по радужкам широко распахнутых глаз Коннора.

— Но я больше не допущу, чтобы нам кто-то помешал, — выкрикнул Алексей. — Ни Дойл, ни его дочь!

Пламя миллионом хлопьев пепла осело в солнечном сплетении Адрианы. И Коннор страшно, утробно зарычал, доведя Адриану до озноба. Но она уже не смогла обернуться, неотрывно наблюдая, как Николь повернула голову в сторону отца, и её глаза затянулись белой пеленой. Но молочный цвет тут же выжег полыхнувший огонь, а следом в белках и радужках Николь сверкнули ярко-синие вспышки. И Адриана, истошно закричав, рванула вперёд. Не зная, что делать дальше. Не думая, что будет потом. Добежать… И вырвать Никки из его объятий. Если придётся, вместе с руками.

Фигура Алексея дрогнула и на секунду пропала из вида. А его лицо исказилось ужасом и вдруг застыло, как будто бы он сам угодил в свою же паутину или оказался в лапах куда более сильного паука. Кончики пальцев Адрианы уже коснулись платья Никки, когда раскалённый воздух заполнил лёгкие и льдом заморозил дыхание. И, вместо того, чтобы вцепиться в одежду племянницы и в Алексея, Адриана зачерпнула руками пустоту, разверзнувшуюся перед ней. И упала, потеряв равновесие.

— Нет… — царапая ногтями асфальт, пролепетала она. — Нееееееееет! — срывая голос, закричала, уткнувшись лбом в землю. — Никки!

Отголоски наэлектризованной силы дразняще плясали на холодной коже Адрианы. Заставляя поверить, что не Алексей сейчас наслал на разум туман, снова скрывшись с Николь. Это её кроха невероятным образом раскрутила поток силы для перехода и утянула за собой ещё одного человека. Но куда?.. И как их найти?

Замороженные рыдания застревали в горле Адрианы. Не слушались и конечности. Силы оставили её, не только физические. Ни единой искры внутри. Только пепел, который не раскрутить огненным вихрем и не направить туда, куда потекли нити силы Николь… Выпитая до дна. Опустошённая. Бесполезная. Пустая. Еле нашедшая в себе жалкие силы приподняться и обернуться.

— Коннор… — пролепетала Адриана, и её глаза окончательно залили слёзы, лишая возможности видеть. Он без движения лежал на земле. Мёртвый? Или всё же?.. Но даже если жив… Его разум наверняка разбит на осколки, утопленные в молочной паутине гипноза. Сколько времени Алексей продержал Коннора в своих путах? Минуту? Две? Пять? Время рассыпалось, бессмысленными числами прокалывая сожжённое сердце. Вскинув взгляд в небо, Адриана истошно закричала. Ударила ладонями по земле.

— Я… не… могу… потерять… вас… обоих, — хрипами выбилось из лёгких. — Ни за что… Никки! Коннор!

Заскулила, словно раненый зверёк. Опомнилась… Попыталась встать. Телефон остался в коляске. Нужно позвонить отцу… Только он сейчас может помочь. Нельзя терять ни секунды, пока искры холодного огня трепетали в воздухе, возможно, сохраняя путь к Николь. Но что-то в этих искрах казалось неправильным, убивающим тлеющую надежду… Даже со спящей силой внутри Адриана чувствовала остатки догорающей энергии. Такой родной и такой… чужой. Не ухватиться, не понять, куда она утекла. Отчаяние подкатило к глотке, снова разрывая горло застрявшим там криком.

Но детское хныканье вдруг заполнило пугавшую тишину. Адриана застыла. Бредит или?.. Конечности в одну секунду наполнились силой, и она рывком поднялась на ноги. Охнула, увидев, как плачущая Никки ползёт к Коннору. Не помня себя, Адриана устремилась к ним. Ноги подкосились снова, стоило только добежать до семьи. И Адриана рухнула на колени перед Коннором, протянув руки к нему и Николь.

— Солнышко моё! — Она схватила малышку на руки, пристально всматриваясь в личико. Тот же румянец, те же живые глазки, только заплаканные… Ни единого признака энергетического истощения. С облегчением выдохнув, Адриана крепко прижала Николь к себе и поцеловала её в макушку.

Адам, лежавший недалеко от них, с трудом сел и прижал ладонь к виску. Адриана окинула его взглядом, чувствуя, как её миллионом мурашек прошибает дрожь. Николь, кажется, в порядке. Адам жив… Впереди столкновение с другим страхом, лишающим разума.

Адриана посадила Николь на траву и, задержав дыхание, уложила руку на шею лежавшего на животе Коннора, воззвав к небесам.

— Боже, спасибо… — зашептала она и уткнулась носом в плечо Коннора. Аккуратно перевернув Коннора на спину, Адриана прижала ладонь к его щеке.

— Адриана, что случилось? — испуганно проговорил Адам. Шатаясь, он дошёл до них и опустился на колени.

— Адам, я потом всё объясню, — еле выдавила она. — Пожалуйста, посадите Николь в коляску. И сами пока присядьте на лавочку.

Она понятия не имела, что будет говорить после, но сейчас любые слова казались неважными. Адриана ласково гладила Коннора по лицу и волосам. Прижалась своим лбом к его. Слёзы градом стекали на его щёки. С губ сорвалось неслышное «Родной, очнись». Будить нельзя. После того, что сотворил Алексей, Коннор должен открыть глаза сам. И на деле прошла всего пара минут, но Адриане показалось, будто минула целая вечность, когда веки Коннора задрожали. Он с трудом их разлепил. За расширенными зрачками практически невозможно было рассмотреть серую радужку. Коннор хрипло задышал, пытаясь сфокусировать взгляд и морщась.

— Тише, спокойно. — Адриана остановила его желание сесть. — Всё хорошо, пожалуйста, не делай резких движений.

— Что случилось? — спросив заплетающимся языком, он снова дёрнулся.

— Прошу! Лежи, тебе надо прийти в себя.

— Нет, со мной… всё хорошо. — Абсолютно игнорируя её попытки удержать его на земле, Коннор сел, дотронувшись до висков. — Только голова… болит.

— Ну почему ты такой упрямый?! — зашипела Адриана и сжала его плечи, снова всмотревшись в глаза. — Коннор? Скажи, что ты помнишь?

— Мы шли… за мороженым, — рассеянно начал он, — стояли возле фургона… И всё. Больше ничего. Я лежу здесь. И теперь вообще не хочу никакого мороженого, — скривился, задумавшись. — Потому что чудесно помню, что у меня в холодильнике стоит обалденно вкусный торт, и вот до одури сейчас мечтаю, чтобы его очередной кусок оказался в моём животе… — Коннор запнулся, словно наконец осознав, что несёт какую-то ерунду. Стукнул зубами и покосился на Адриану.

— О Гос… — А она судорожно выдохнула и кинулась к нему, обняв за шею.

— Адриана, а с тобой что? — испуганно спросил Коннор и неловко опустил руки на её спину, чувствуя бегущую по ней дрожь.

Адриана вытерла ручейки слёз и обернулась к Николь, которая, как ни в чём не бывало, кряхтела в коляске, играя с мишкой.

«Если тебе в следующий раз что-то станет известно, пусть даже шокирующее, о моём прошлом в «Улье», я хочу знать всё и сразу. Это понятно?» — молнией пронеслись слова Коннора. Она обещала… Но наблюдая, как он болезненно жмурится и держится за голову, Адриана поняла: выполнение обещания пока невозможно. Не сейчас. Не при Адаме. Коннор должен понять, что она не могла в присутствии Дженнерса озвучить такую информацию. До дома точно терпит, а там… Там видно будет. Пусть он её возненавидит, но глядя на мертвецки бледную кожу, расширенные зрачки, и понимая, что Коннор только более или менее пришёл в себя — или только сделал вид — после истории с клонированием, Адриана не могла поступить иначе. Сейчас ему нужно время, чтобы восстановить силы. Желательно в длительном спокойном сне.

— Кажется, джентльмены, — с уверенностью проговорила она, — вы перегрелись! И словили солнечный удар. — Адриана положила руку на горячую голову Коннора. — Поэтому с меня мороженое. Потом… Когда вы оба придёте в себя. И столько, сколько захотите! — и снова ласково улыбнулась, погладив Коннора по щеке. — Тортов тоже касается…

— Адриана? — Зрачки Коннора наконец-то сузились, и он с тревогой и растерянностью всмотрелся в её лицо. — Ты плакала?

— Я тоже перегрелась. И переволновалась. — Она быстро встала на ноги и хлопнула по коленям. — Пойдёмте скорее домой. Только я на минуту отлучусь, нужно позвонить.

Коннор охотно кивнул и, пошатываясь, с помощью Адрианы поднялся. Жестом показал — всё нормально, и забрал у Адама коляску. Вдвоём они не спеша пошли к выходу из парка. Адриана же, отстав на десяток шагов, неотрывно следила за ними, ожидая, когда ей ответят на звонок. И взволнованно заговорила, едва услышав приветствие…

Примечания:

😈 Эстетики к главе

https://gallery.ru/watch?ph=iCrn-iOKtj

https://gallery.ru/watch?ph=iCrn-iMiSv

💜 Арт с Коннором и Адрианой

https://gallery.ru/watch?ph=iCrn-iMoFR

Впереди у нас остался только эпилог… Как думаете, каким образом малышке Николь удалось утянуть Алексея Дёмина? И, главное, где же он оказался?