Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное (гет)

Осмотревшись вокруг и удостоверившись, что всё важное упаковано, а всё лишнее убрано, я положила на кровать тяжёлую чёрную куртку, выглядевшую здесь инородно, как предмет с другой планеты, и присела рядом. Сквозь занавески пробивались яркие солнечные лучи, придавая им тёплый жёлтый оттенок. Сухой горячий воздух, столь привычный и обыденный, казался сокровищем. Я глубоко вдохнула, словно могла оставить себе его частичку на будущее.

— Готова, Белла?

Фил уже отнёс мои чемоданы и зашёл проверить, не забыл ли чего.

— Да, — я встала с кровати: оставались ещё дела, которые нужно закончить. — Счета по кредиткам нужно оплачивать до пятого числа. Не забудь! Все документы я сложила в коричневую папку. Там же основные номера телефонов, и я выписала даты, когда что нужно продлить и какой налог заплатить.

Фил встал в стойку «смирно», стукнув пятками.

— Не позволяй Рене питаться только сухими завтраками и смузи.

— Йес, мэм! — он шутливо отсалютовал мне и ухмыльнулся.

— Серьёзно, Фил, и не давай ей делать глупости, пожалуйста.

— Глупости, как прыжок с парашютом, или глупости, как татуировки?

— Фил!

— Маленькая, безобидная «Я люблю Фила», — видя моё возмущённое лицо, он поднял ладони в знак того, что сдаётся. — Шучу. Всё будет тип-топ, — Фил тепло обнял меня. — Мне жаль, что тебе приходится переезжать из-за нас, Белла.

— Я сама так решила, так что всё в порядке, — наверное, в сотый раз произнесла я.

— Не в порядке. Не думай, что мы не понимаем, как это сложно, и не ценим того, что ты для нас делаешь.

— Я же не в Антарктиду еду. К тому же там будет Чарли, — я высвободилась и последний раз осмотрела комнату, пропитанную солнцем и теплом, хранившую в себе, казалось, часть меня самой. Моё новое пристанище будет совсем не таким. — Всё не так уж плохо.

— Мы пришлём тебе книги.

— О, только упакуйте тщательно. Неизвестно, как их будут перевозить, а там вечно дожди…

— Да чтоб мне сдохнуть, если хоть что-то намокнет!

Как хорошо было знать, что Фил будет с мамой, заставляя ее улыбаться в своей полусерьезной полушутливой манере.

— Всё будет в лучшем виде, обещаю. Идём?

— Да.

Я взяла рюкзак и куртку, вышла вслед за Филом, закрыла дверь. Назад пути не было.

Мы ехали в аэропорт с открытыми окнами. Стоял прекрасный жаркий день. Ясный, как и почти каждый, прожитый мной в Аризоне. Входя в здание аэропорта, я чувствовала себя Дюймовочкой, которая ступала в кротовую нору и должна была навсегда проститься с солнцем.

Фил нёс вещи, а мама шла рядом, крепко сжимая мою ладонь.

— Друзья придут проводить тебя?

— Нет, мы попрощались вчера.

Прощание вышло трогательным и слёзным. Я получила в подарок симпатичный галстук Боло с изображённым на нём крапивником и заверения, что буду завалена электронными письмами и фотографиями.

— Может, останешься? — в сотый раз спросила мама.

Её большие детские глаза наполнились слезами, заставляя сердце болезненно сжаться в груди. С момента моего рождения мы ни разу не расставались надолго, не считая двухнедельных каникул, которые я проводила с отцом в Форксе или последние два года — в Калифорнии. Моя милая, добрая мама, казалось, была в ужасе от этой перспективы.

— Прекращай, мы это обсуждали. Я бы всё равно скоро уехала в колледж.

— Но колледж — совсем не то же самое, что эта тюрьма под открытым небом. У тебя ведь даже шериф там будет постоянно над душой стоять. Всё, как в лучших заведениях!

Я фыркнула, она тоже улыбнулась, смаргивая слезы.

— Мы с тобой совсем забросили Чарли, а ему ведь тоже необходимо внимание.

— А я? — она повисла на моей руке, положив голову мне на плечо. — Как я буду без тебя? Мне тоже нужно внимание.

Это был тяжёлый вопрос. Я и сама временами впадала в панику, думая, как оставлю ее без присмотра. Что, если она заболеет? Она ведь не представляет, где искать номер её страховки. Я старалась напоминать себе, что с ней останется Фил, а это значит наличие хотя бы одного почти взрослого человека. Кроме того, они всегда могут позвонить мне. И вообще, стоит больше им доверять.

— Ты будешь не одна, с тобой будет Фил. И ты уже большая девочка, вы со всем справитесь.

Она остановилась, удерживая меня за руку, взгляд вдруг стал серьезным.

— В самом деле, Белла. Тебе ведь совсем не обязательно ехать туда.

Думаю, мы обе понимали, что это было не так.

— Я сама так решила, мам. Я хочу поехать.

— Но ты ведь ненавидишь Форкс!

— Вовсе нет. А еще я читала, что пару дней в году там всё же светит солнце, — я постаралась ободряюще улыбнуться нам обеим.

Рене еще несколько секунд всматривалась в мое лицо, ища признаки сомнений. После чего вздохнула и улыбнулась мне в ответ.

— Передавай привет Чарли. И позвони мне, если передумаешь, я тут же заберу тебя.

Мы обнялись, и я пошла сдавать багаж, неся в руках свою монструозную куртку.

Мне предстоял длинный перелёт с пересадкой, чтобы оказаться в Порт-Анжелесе, где меня должен был встретить Чарли — мой отец. Остаток пути предстояло проделать на машине, чтобы достичь Форкса — города без солнца, без тепла, без аэропорта. И без преступности, что любил отмечать Чарли, служивший там шерифом. Вопрос, зачем тогда нужен шериф, так никогда и не сорвался с моего языка, хотя в детстве интересовал меня сильно.

Высматривая среди встречающих знакомое лицо, я вертелась по сторонам и в итоге, поняв, куда идти, запуталась в собственных ногах, так что Чарли пришлось ловить меня на пути к полу. Благо, он оказался совсем рядом. Поставив меня на ноги, он неловко сжал мои плечи в некоем подобии объятия.

— Привет, Белла.

— Привет, пап.

— Как там Рене?

— Хорошо.

По нашим меркам это был очень содержательный разговор. Когда имеешь дело с Рене, чтобы поддерживать беседу часто достаточно вовремя кивать и поднимать брови, поскольку она способна говорить за двоих. Мы же с Чарли, похоже, для поддержания мирового равновесия, обычно говорили вдвое меньше, чем прочие люди, а когда нам нужно было говорить друг с другом, дела обстояли еще хуже. Так что мы молча забрали мои вещи, молча дошли до парковки и сели в патрульную машину, предвкушая часовую поездку до Форкса. Я очень старалась не вздыхать.

Форкс — унылый городок, затерянный среди лесов Вашингтона. Население — три с половиной тысячи человек. Количество дождливых дней в году — от трёхсот шестидесяти пяти до трёхсот шестидесяти шести, если год високосный. По крайней мере, так мне запомнилось из моего детства, когда я приезжала сюда на летние каникулы. И как его до сих пор не смыло? Я смотрела на лобовое стекло, по которому, не переставая, текла вода, прикидывая, каковы шансы, что машина окажется затоплена и мы утонем, так и не доехав до пункта назначения. Хотя работала печка, я спрятала руки поглубже в рукава куртки, боясь момента, когда надо будет выйти на улицу. Я ненавидела холод.

— Я купил тебе машину, — неожиданно проговорил Чарли.

Я планировала сделать это сразу по приезде, поэтому откладывала каждый лишний доллар уже долгое время. Собственная машина давала определённую свободу и спасала от необходимости ездить в школу с Чарли, и совсем непонятно как — из школы. Но тот факт, что он её уже купил, внушал беспокойство. Это ведь не какой-нибудь «жук», правда? Никто ведь тут не ездит на таких? В моём воображении мини-кары были неизменно связаны с мультиками, в которых из них выпрыгивали клоуны. Неуклюжая Белла на клоунском авто. Боже мой…

— Правда? А что за машина?

— Это пикап.

Вау, пикап — это ведь…

— Ты купил мне грузовик?

Это в корне меняло дело. Чарли кивнул.

— Ты помнишь Билли Блэка? Мы ездили с ним на рыбалку. Он живет в резервации.

— Эм, не думаю… — Говоря совсем честно, каждый раз, приезжая из Форкса домой, я старалась забыть его, как страшный сон, и весьма преуспела в этом.

— Ну, в общем, он теперь на коляске, так что больше не водит. Я купил пикап у него, весьма дешево.

— А это хорошая машина?

Он ведь наверняка понимает в них больше, чем я.

— Он не новый, вообще-то, — Чарли как-то смущённо потёр нос. Неужели машина настолько старая? — Но в хорошем состоянии. Билли с сыном его перебрали и кучу денег вложили в движок.

— Ты ведь знаешь, что я ничего не смыслю в машинах?

— Именно поэтому я его взял. Машина — зверь, Беллз.

Это звучало здорово.

— Я собиралась купить машину по приезде, так что могу отдать тебе деньги.

Чарли поморщился.

— Какие еще деньги? Прекрати. Это же подарок.

— Ты даришь её мне? — На такое я точно не рассчитывала.

— Конечно. Я хочу, чтобы тебе здесь понравилось.

Говорить ему, что это едва ли было возможно, не стоило, тем более учитывая проявленную им заботу, поэтому я просто поблагодарила его. Чарли, наконец, улыбнулся.

— С приездом, Белла.

Остаток пути мы провели в молчании. Радио ловило плохо, я была смущена из-за полученного подарка, так что всё это путешествие выходило довольно неловким. Поэтому, когда мы подъехали к небольшому коттеджу, я даже обрадовалась.

Чарли купил этот дом, когда они с мамой поженились. Слишком молодые, чтобы вступать в брак и быть родителями, долго они вместе не прожили. Чуть больше, чем через год, Рене сбежала, прихватив меня, нескольких месяцев от роду, и разбив сердце Чарли.

Может быть, он думал, что она вернётся, может быть, строил планы на еще одну попытку обрести семью, не знаю, но Чарли остался жить в этом доме, слишком большом для одного человека. Что ж, теперь нас двое.

На подъездной дорожке стоял огромный блекло-красный пикап, который теперь, судя по всему, мой. Удерживая себя, чтобы не захлопать в ладоши, я заглянула в кабину. Похоже, в нём сохранились оригинальный руль, приборная панель и даже радио. Всё было в таком ретро-стиле, как в старых фильмах про Джеймса Бонда. Сам грузовик производил впечатление танка, словно на нём можно было смело идти на таран современных блестящих машинок, сминая их в металлолом и даже не повредив собственные круглые фары. Чарли наблюдал за мной, доставая вещи из багажника, и, кажется, был доволен.

Мы отнесли мои сумки наверх в четыре руки за один раз. Мой гардероб из Аризоны не подходил под здешний климат, и хотя мы с Рене потратили кучу денег на новые тёплые вещи, их вышло не слишком много. Чарли выделил мне комнату, которая раньше была моей детской, только немного обновил обстановку. Колыбель сменила узкая кровать, появился письменный стол, на котором стоял старенький компьютер. Провод от модема тянулся к телефону. Интернет был обязательным условием Рене. В углу стояло старое кресло-качалка. Одну стену полностью занимал шкаф. Завершали картину кружевные занавески на окне.

Поставив сумки, Чарли ушёл, позволяя мне освоиться. Всегда свойственная ему тактичность была как нельзя кстати. Я присела на краешек кровати, стараясь не помять покрывало. Дождь стучал по крыше и бился в окно. Ветви рядом растущего дерева скреблись о стену. А где же маньяк с ножом? Антураж готов, ждём только его.

Решив, что мне нужно срочно чем-то заняться, я стала распаковывать вещи. Ванная в доме была одна, поэтому несессер с гигиеническими принадлежностями я решила не разбирать, просто буду брать его с собой, когда пойду в душ. Пользоваться косметикой в Форксе — дело обречённое. Если в этой влажности тушь когда-нибудь высохнет, там, где она должна быть, она продержится недолго. Поэтому косметичка отправилась в дальний угол верхней полки. Я повесила свой Боло над кроватью, как напоминание о доме, и заканчивала раскладывать одежду, когда Чарли позвал меня снизу. Я выглянула на лестницу и заметила его возле входной двери.

— Не хочешь опробовать машину? Ты раньше такую не водила, она может капризничать.

— Я думала заняться ужином.

— Закажем пиццу. Идём.

Не дожидаясь ответа, Чарли вышел на улицу. Мне оставалось только взять куртку и последовать за ним. Он отдал мне ключи и направился к пассажирскому сиденью.

— Ну, ладно.

Запрыгнув на водительское место, я пристегнула ремень и повернула ключ зажигания. Пикап издал рёв, подобный монстр-траку, выдавая мощь, сокрытую под капотом. Машина была отличная. Чарли улыбнулся и помог мне включить заднюю передачу.

— Налево или направо?

— Налево, покажу тебе, где школа.

Развернувшись, я двинулась в указанном направлении. Лес возвышался с обеих сторон от дороги, но вскоре стали показываться строения рук человеческих.

— А где ты обычно покупаешь продукты?

— Сейчас справа будет магазин.

Через несколько метров действительно показалось то, что Чарли называл магазином. Это была крохотная лавочка, где обычно продают сигареты, батарейки, китайскую лапшу быстрого приготовления и прочие предметы первой необходимости. Я задалась вопросом, чем же он питался все эти годы?

— А магазин побольше здесь есть?

— Да, но этот ближе всех к дому. Езжай прямо.

Мы выехали на улицу, где располагались небольшие частные магазинчики, магазин подержанной мебели, «Все для туризма», «Товары для дома», книжная лавка. Нужно будет в неё заглянуть. Чуть дальше показался большой супермаркет, его наличие было отличной новостью.

— Тут направо.

Следуя указаниям Чарли, я добралась до школы — группы строений из красного кирпича, соединённых дорожками. То есть, переходя с урока на урок, предстоит мокнуть под дождем. Класс.

— Поняла, как доехать до дома?

— Думаю, да.

Город был действительно мал. Это впечатление усугубляло стремление его жителей к уединению. Многие дома стояли, скрытые за деревьями, далеко друг от друга. Мы сделали крюк, чтобы я увидела, где магазин, так что до дома оставался короткий путь и почти без поворотов.

Я припарковалась на подъездной дорожке еще засветло и решила проинспектировать кухню. То, что я узнала от Чарли, внушало тревогу. В холодильнике из еды нашёлся шоколадный торт, украшенный свежими ягодами черники. Такой я любила, когда была маленькой, пока однажды, съев почти половину за один присест, не расцвела таким жутким диатезом, что, схватив меня под мышку, мама в панике бросилась в больницу. Ничего страшного тогда не произошло, но в моём воображении вкус этого торта так и связался с чувством паники, хотя Чарли об этом говорить явно не следует. Ещё обнаружилась пара кусочков пиццы, томатная паста и хлеб для тостов. В морозилке лежала рыба. Уже что-то, но в качестве ужина не годится. Яркие жёлтые шкафчики были заставлены преимущественно пустыми банками и хранили великое множество крючков и катушек для рыбалки. В жёлтый цвет их выкрасила Рене в отчаянной попытке заманить сюда хоть немного солнца. Чарли стоял возле телефона, скрестив руки на груди. Когда я к нему повернулась, он поднял брови:

— Пицца?

— Отличная идея.

Сняв трубку, он по памяти набрал номер и сделал заказ. Я в это время обнаружила соль, сахар, кофе, кукурузные хлопья и набор качественной, хоть и старомодной посуды для готовки, которым явно редко пользовались. Видимо, он здесь с тех пор, как мы все жили в этом доме.

— Помощь нужна? — Чарли как-то переминался с ноги на ногу, видимо размышляя, может ли он уйти.

— Да, ты не поможешь мне составить список покупок?

Я указала Чарли на блокнот, висевший рядом с телефоном. Взяв его, он сел за стол, выражая готовность записывать. Почти всё время шериф Свон проводил на работе, приходя домой переночевать или переодеться для рыбалки, поэтому купить нужно было многое. С позволения Чарли, перекладывая все рыболовные снасти в один ящик, я диктовала, а он — писал. Медленно, но верно, мы шли к финалу.

— Ещё нужны рис, спагетти, томатная паста.

— Я недавно покупал томатную пасту.

Я достала баночку из холодильника и стала высматривать на ней срок годности. Открыв ее, я показала Чарли слой белой плесени сверху.

— Томатная паста, — записал Чарли. — Всё?

— Я ещё посмотрю чистящие средства, но с этим я сама справлюсь.

— Большой список получился. Хочешь, съездим вместе?

— Не нужно, у меня ведь теперь есть машина, — хотелось сказать это ещё раз. У меня есть машина! — Во сколько ты приходишь домой?

— Думаю, я могу приходить около семи.

— Я буду готовить ужин к этому времени.

— Это вовсе не обязательно, Белла.

— Нельзя питаться одной пиццей, папа. К тому же, дома покупками и готовкой занималась в основном я. Мне привычно, — я боялась проявить бестактность и не была уверена, что Чарли нормально отнесётся к моему предъявлению прав на кухню, но нельзя было оставлять всё, как есть. — Хотя я тоже люблю пиццу и хочу кусочек того торта, так что начну завтра, — я неловко улыбнулась.

Удивительно, что он помнил моё давнее пристрастие к этому лакомству, хотя и не мог знать, что оно давно прошло. Чарли смущённо поёрзал, но, кажется, был не против.

— Хорошо, как скажешь, Беллз.

После ужина я вспомнила, что не сообщила Рене, как долетела. Она, должно быть, с ума сходит. Пока компьютер, скрипя, загружался, я достала клетчатые штаны и майку, служившие мне пижамой, и постаралась найти школьные принадлежности, которые понадобятся мне завтра.

Модем издавал что-то среднее между телефонными гудками и кашлем, но соединение давал устойчивое. В почтовом ящике обнаружилось два письма от Рене.

«Белла, ты хорошо долетела? Чарли встретил тебя? Напиши мне, как только увидишь письмо, я дежурю на почте».

Я посмотрела на часы, письмо пришло четыре часа назад. Интересно, она все ещё ждет? Второе письмо пришло час назад.

«Белла, это твоя мама, помнишь такую? Если вы с Чарли не устроили буйный кутеж на всю ночь в честь твоего приезда, напиши мне. Если устроили — поставь рядом с кроватью бутылку воды. Утром будешь мне благодарна».

Улыбнувшись, я стала писать ответ.

«Не кутим. Ведём себя прилично, как положено шерифу и его хорошей дочке».

Отправив первое сообщение, я тут же стала набирать второе.

«Долетела нормально, Чарли уже ждал меня в аэропорту. Тут, конечно, идёт дождь, но есть и хорошая новость — Чарли купил мне грузовик, можешь поверить?»

Почти сразу звякнуло оповещение о новом письме. Рене действительно дежурила у компьютера.

«Ну, наконец-то, Белла! Фил говорил, что самолёт благополучно сел, но ничего не могу с собой поделать, догрызаю последний ноготь. Здорово, что у тебя теперь есть машина, только води осторожно. Удачи завтра в школе! И не забывай мне писать время от времени. Уже соскучилась. Люблю тебя. Фил передаёт привет».

Ответив коротким «И я тебя», я направилась в душ.

Отражение в зеркале сегодня как-то особо не радовало. Бледная, почти белая кожа всегда ярко контрастировала с тёмными волосами и карими глазами, но сегодня она приобрела какой-то болезненный зеленоватый оттенок. Списав это на особенность освещения, я забралась в холодную постель с непривычно высокой подушкой. Всё это было чужое, неуютное, а завтра предстоял поход в школу, где я не увижу ни одного знакомого лица, ни одной дружеской улыбки, и на меня все будут пялиться. И дождь. Наверняка зарядит дождь, мокрый и холодный. Тихо хныча о себе, несчастной, я ждала, когда придёт сон, но чуда не случилось. Дождь производил ужасный шум, который не удалось заглушить, даже положив на голову подушку и накрывшись сверху одеялом.