Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное (гет)

Придя домой, я долго стояла под горячим душем, пытаясь прогнать холод, забравшийся мне в вены и циркулирующий по телу. Я оказалась права, говоря Джейку, что уснуть мне не удастся. Несмотря на все усилия, прогнать мысли не получалось, они захлестывали яркими образами и вспышками воспоминаний.

Странный набор продуктов в тележке миссис Каллен. Холодные руки Эдварда, такие же, как и у доктора, и слова Джейка о том, что тела хладных сделаны из снега. Тот день, когда он остановил фургон, его нечеловеческая сила и скорость. Стекла фургона разлетелись, засыпав нас осколками. Когда Эдвард пошевелился, они посыпались с него, но ни один его не порезал.

«Ни одной стреле не удавалось поразить их».

«У них не было собственной крови, поэтому они жаждали ее».

«Я достаточно сыт».

«Этот клан питался исключительно животными».

«Туда ходят не в походы, а чтобы поохотиться на медведей».

«Они заговорили с Ифраимом, отвечая на его мысли, не сказанные вслух».

«Для такого труса, мысли у него довольно смелые».

«А ты, значит, всегда знаешь, кто и что думает».

«Они не могут долго жить на одном месте, не привлекая внимания, поэтому временами уходят».

«Порой мы уезжаем куда-нибудь, но если кто-то в нашей семье говорит «дом», мы всегда имеем в виду Форкс».

«Они похищали людей, воровали младенцев из колыбелей и осушали их до последней капли».

«Что, если ты узнаешь что-то, с чем не сможешь примириться?»

«Их жажда крови никуда не делась».

«Для тебя разумнее было бы не приближаться ко мне».

«Рано или поздно их природа может снова вырваться на волю».

«Нам не стоит быть друзьями».

«Темные сущности, которые не должны являться на свет».

«Находиться рядом с ними жутковато».

«Боишься меня?»

«И чего же ты хочешь?»

Я закричала, сильно прижав к лицу подушку, чтобы заглушить звук. Поставив в плеер диск с самой тяжелой музыкой, что у меня была, я надела наушники и выкрутила регулятор громкости на максимум. Голова заболела, от басов болезненно содрогались барабанные перепонки. После двух прослушиваний альбома от начала до конца, разум, наконец сдался. Сняв наушники, кажется, я дотянулась до кнопки выключения, прежде чем забыться беспокойным сном.

Я босиком бежала по лесу, не понимая, что я ищу или от чего убегаю. Нужно было просто бежать, все равно куда. Ноги были изранены, наступать на них было больно, я постоянно падала, но вставала и снова бежала мимо таких огромных деревьев и высоких папоротников. Было так холодно. Шел дождь. Капли шумно разбивались о землю, создавая звук, как от шагов. Он раздавался со всех сторон сразу, так что я постоянно меняла направление и спотыкалась. Бежать, как можно дальше бежать. Густой воздух, пропитанный тяжелым сладковатым запахом крови, с трудом проходил через горло. Я точно знала, что вокруг разлито целое море чужой крови. Вдруг прямо передо мной возникла огромная тень. Вскрикнув, я проснулась.

Задыхаясь, я бросилась в ванную. В горле стоял металлический вкус крови. Я прополоскала рот, надеясь вымыть его. Вода приобрела розоватый оттенок. Я нащупала языком ранку на щеке. Похоже, я сильно прикусила ее во сне. Щедро намазав щетку пастой, я принялась чистить зубы, даже проглотив часть мятной пены, лишь бы не чувствовать этого вкуса. Тщательно умывшись холодной водой, я прижала к лицу полотенце, считая удары сердца, в ожидании, когда его ритм придет в норму.

Возвращалась в комнату я с большой неохотой. Казалось, в ее углах притаились страшные тени, а воздух такой же тяжелый, как в моем сне. Войдя, я первым делом включила свет и распахнула окно, которое открылось удивительно легко, впуская утреннюю прохладу. Недавно встало солнце, но свет был сероватым из-за тумана. Лес по ту сторону лужайки был наполнен тенями, живыми, дышащими и смотрящими на меня. Машины Чарли не было перед домом, значит он уже уехал. Хорошо. Не представляю, как бы я ему объяснила свое необычное поведение. Найдя в шкафу теплый кардиган, я пошла на кухню, везде по пути включая свет.

Налив чай, я долго наблюдала, как бледный солнечный луч ползет по полу кухни. Нужно было решить несколько важных вопросов, и попытки их игнорировать мне явно не помогут. С чего-то нужно было начинать, поэтому первым делом я решила разобраться с лесом, как с самой простой проблемой. Одевшись и взяв плащ, я пересекла лужайку и ступила в тень деревьев. Тонкая тропа петляла между стволами сосен и кедров, порой теряясь под папоротниками, однако она была достаточно заметна, чтобы я не заблудилась. Ночной кошмар был навеян страшной историей, рассказанной Джейкобом. Я знала, что у меня не было причины бояться леса, но нужно было убедить в этом тело и разум. Уйдя довольно далеко, я набрела на поваленное дерево, чей ствол еще не успел порасти мхом. Я присела на него, оказавшись почти скрытой листьями папоротников. Свет, проникающий сюда, имел зеленый оттенок, как если бы я находилась под водой.

Я закрыла глаза и прислушалась. Редкие капли воды с тихим звуком падали на землю. У меня над головой переговаривались птицы. Какие-то мелкие животные шуршали ветками. Лес тихо дышал, шевеля листьями. Обоняние улавливало горьковатый запах древесины, мокрой земли, травы, хвои и мха. Влажный воздух холодил щеки, утяжелял волосы.

Лес был самим воплощением гармонии и покоя. Холодная капля ударилась о мою щеку. Я посмотрела наверх. Капля упала с ветки стоящего рядом дерева. Если и начался дождь, то пока он был очень мелким, поэтому я решила остаться еще ненадолго. Я надела капюшон и прислушалась теперь к самой себе. Страха не было, лес был красивым и очень живым. Я провела в нем довольно много времени, но самое страшное, что со мной произошло — вода с мокрых папоротников попала в ботинки.

Лягушка была съедена, пора приниматься за слона.

Мне нужно было ответить себе на два крайне сложных вопроса: верю ли я в рассказ Джейкоба о природе Эдварда? И, если да, что я буду делать?

Если допустить на минуту, что это вообще возможно, чтение мыслей, бессмертные демоны, пьющие кровь, с неуязвимыми телами, то легенда очень сильно перекликалась с тем, что я сама успела увидеть и услышать. Более того, теперь многое из того, что говорил мне Эдвард, обретало смысл, как если бы он специально ронял двусмысленные намеки, чтобы направить меня в верном направлении, хотя и не хотел, чтобы я во всем разобралась. Возможно, он был согласен со мной, и тоже считал, что мне стоит знать, с чем я имею дело, прежде чем принять решение.

«Что, если ты узнаешь что-то, с чем не сможешь примириться?»

Он потянулся ко мне, но не коснулся, взяв со стола крышку от бутылки содовой.

«Им, вроде как, нравится жить среди людей».

И все же он спас меня, рискнув своим образом жизни и благополучием семьи. Они могли на долгие годы лишиться дома. Сколько времени прошло бы, прежде чем им стало безопасно вернуться сюда, город, который так нравился им всем? При этом я не увидела упрека в глазах Карлайла, а сам Эдвард заявил, что не жалел об этом.

Даже квилеты, настроенные по отношению к ним совсем не дружелюбно, говорили, что Каллены не убивают людей и не позволяют делать этого другим хладным, пока они находятся здесь. Чарли глубоко уважает Карлайла и говорит, что он многое делает для города, стараясь помочь всякий раз, когда это возможно. Так действительно ли они такие темные сущности, как считают индейцы? Люди тоже едят животных, а уж какие зверства творят люди по отношению друг к другу, не имея удобного оправдания в виде своей природы!

Эдвард сказал, что он опасен, хотя и не желает причинить мне вред. Из-за жажды крови? Или из-за его силы? Наверное, он может убить меня, но он всегда прикасался ко мне осторожно, а Карлайл и вовсе работает врачом. В моем случае Тайлер оказался даже опаснее, а ведь он просто мальчишка.

Я одернула себя, поняв, что подбираю аргументы только в их защиту, чтобы мне не пришлось просить Эдварда не приближаться ко мне. Что бы он сделал, если бы я попросила?

«Брал бы измором».

Я улыбнулась этому воспоминанию. Проверять не хотелось. Так существовал ли для меня второй вопрос?

Все оказалось довольно просто. Кем бы он ни был, это был Эдвард — мой странноватый сосед по парте, который, признаться честно, был дорог мне. Я ничего не обещала ему, но до глупости легко спускала ему все выходки. Мы договорились не лгать, и он действительно старался помириться. Я очень хотела сделать шаг ему навстречу. А с проблемами будем разбираться по мере их поступления.

Я встала, глубоко вдохнув свежий бодрящий аромат леса. Впервые за последние дни мне было так спокойно. Доля неизвестности будоражила, но пошатнуть достигнутого согласия с самой собой ей не удавалось.

Я побрела обратно к дому, касаясь пальцами папоротников, наклоняя их листья, чтобы капельки перетекали друг в друга, образуя маленькие ручейки. Я оказалась так далеко от дома, что даже испугалась, в ту ли сторону я иду, когда спустя долгое время так и не вышла к опушке, но решила не сворачивать еще минут десять. Направление все же было верным, и вскоре показался наш дом. Я была жутко голодной, но настроение было отличное. Как глупо было бояться этого леса!

Переодевшись и жуя тост, я решила написать Кэти и Трэвису. Прошло уже много времени с того момента, как мы списывались последний раз. Порой я отправляла им сообщения, когда было, что рассказать, однако насыщенной событиями жизнь здесь не назовешь. Трэвис временами присылал смешные картинки, которые ему попадались. Не совсем полноценное общение, но, по крайней мере, мы еще помнили друг о друге. Кэти же отвечала крайне редко и очень кратко. Найдя в интернете фотографию пляжа Ла-Пуш, я приложила к ней занимательный факт о голубом пламени и нажала «отправить».

Мама прислала фото из Дисней Уорлда, запечатлевшее, как они с Филом в ушах Микки Мауса прыгают на фоне большого замка. В коротких шортах и белой майке, Рене больше была похожа на подростка, чем на взрослую. В восторженном письме она предлагала поехать туда еще раз на каникулах уже вместе.

«Раз Чарли мог воровать тебя у меня на две недели летом, требую такого же права для себя, и ни часом меньше!»

Я составила ей бодрый ответ, похваставшись, что и в Форксе, оказывается, бывает солнце. Я соскучилась, так что, конечно, мы увидимся на каникулах, хотя парк меня особенно не манит, и уж тем более, прыгать там с мышиными ушами я не буду. Приписав в конце «люблю тебя», я отправила письмо и выключила компьютер.

Чарли приехал вечером с очередным уловом, который уже едва помещался в морозилку. Надо подумать, что можно сделать с таким количеством рыбы. Я провела вечер за написанием сочинения, с нетерпением ожидая завтрашний день, ведь по понедельникам после ланча была биология.

Утром мне пришлось уладить еще один вопрос, который требовал моего внимания, хотя я так надеялась, что он решится сам собой. Я приехала в школу раньше обычного, но решила променять уютную кабину пикапа на согретую солнцем скамейку. Я бездумно смотрела на деревья, пребывая в полусонном состоянии от теплых лучей, поэтому не услышала, как меня окликнули со спины. Большие ладони опустились мне на плечи, заставив сердце подскочить к горлу. Я резко обернулась, думая, что увижу кривоватую улыбку Эдварда, но это был Майк. Я почувствовала, как разочарованно опускаются уголки губ.

— Привет! — моя реакция его не смутила. Ньютон как обычно был весел и бодр.

— Привет, Майк.

Перепрыгнув через спинку, он уселся рядом.

— Как выходной?

Я потерла глаз, солнце меня совсем разморило.

— Неплохо, я писала сочинение.

— Фу, — Майк скривился. — Это ты называешь неплохо? Делала задание Мейсона.

— Каждый развлекается, как может.

— Так не пойдет. Я чувствую себя обязанным просветить тебя по поводу развлечений, чтобы ты не кощунствовала, называя этим словом домашнюю работу, — он старался говорить небрежно, но его выдавало то, как он теребил в руках ключи от машины. Я закусила губу, разыскивая выход из этого положения. — Давай сходим куда-нибудь. Прогуляемся, поужинаем. Ты будешь говорить что-то умное про Шекспира, а я — стараться не шутить про его фамилию. Хотя грушевый коктейль я все равно возьму.

Он улыбался, смотря на меня с такой надеждой, что слова застревали в горле. Прокашлявшись, я постаралась совладать с голосом.

— Майк, мне кажется не стоит.

Его глаза погасли, как если бы внутри кто-то выключил лампочку.

— Почему?

— Что, если Джессика неправильно нас поймет?

— А причем здесь…

— Сколько ты еще планируешь делать вид, что не замечаешь ее чувства?

Ньютон откинулся на спинку, скрестив руки на груди. Разумеется, он знал, только слепой бы не заметил.

— Ты мой друг, но я не хочу поступать так с ней. Это причинит ей боль, пусть даже между нами ничего такого нет, — это нужно было сказать, даже если это означало, что я могу потерять, возможно, единственного моего друга здесь. Майк обиженно посмотрел на меня, но возражать не стал. Я подавила вздох облегчения. — Пошли, урок скоро начнется.

Я встала, угрюмый и молчаливый Ньютон последовал моему примеру. Мы, как обычно, сидели вместе на английском, но его настроение заметил даже Эрик, безмолвно спрашивая у меня, в чем дело, кивая на Майка. Я в ответ только пожимала плечами.

Я быстро собрала вещи после испанского и нетерпеливо постукивала пальцами по бедру, пока ждала Джессику, которая именно сегодня была неторопливее, чем обычно. Правда, придя в столовую, я поняла, что спешила напрасно. Дальний столик в углу пустовал. Вяло жуя свой салат, я вполуха слушала Джесс, которая планировала сегодня поехать за платьем в Порт-Анджелес. Может быть, что-то случилось? Я слышала, что Каллены часто отсутствовали в солнечные дни, но в этот раз их не было так долго. Если они действительно полезли к медведям… Я отложила вилку, понимая, что проглотить еще кусочек уже не смогу. Карлайл сказал, что у Чарли есть его номер телефона, но будет странно, если я попрошу его позвонить, поддавшись паранойе.

— Белла, ты с нами? — спросила Анжела.

— Что? — похоже, я потеряла нить беседы.

— В Порт-Анджелес. Мы поедем после школы, чтобы купить платья.

Мне не нужно было платье, но если я останусь дома, то проведу вечер в бессмысленном беспокойстве или наделаю глупостей.

— Да, я поеду, но мне нужно сказать Чарли.

— Анжеле нужно оставить дома машину, так что я провожу ее до дома, а потом мы заберем тебя, — Джесс быстро составила план. Получается нас будет трое. Звучало отлично.

— Хорошо, я позвоню ему на работу из дома.

Джесс стала выспрашивать детали костюма Майка, чтобы подобрать подходящее платье. Она даже предложила купить ему галстук, который будет соответствовать цвету платья, которое выберет. Это звучало, как если бы они уже были парой, но Майк не стал возражать, только попросил, чтобы цвет был не слишком дикий. Я расценила это как хороший знак. Видя, как рада была Джессика, даже Эрик не решился их дразнить, обратив вместо этого свое внимание на Анжелу, которая была его парой на эти танцы.

— Энжи, а в какой цвет оденемся мы?

— Я просто планирую купить что-то, что мне понравится, Эрик.

— А как тебе такое: ты будешь в смокинге, а я — в платье? — его лицо выражало восторженное предвкушение. — Мы станем сенсацией, точно говорю!

— Нет, Эрик. Хотя ты можешь прийти в платье, я все равно буду танцевать с тобой.

— Если ты тоже придешь в платье, это потеряет весь смысл!

— Я не хочу видеть Эрика в платье, — скривился Майк. — Его волосатые ноги будут преследовать меня в кошмарах!

— Да ты нарываешься, парень! — встав, Эрик принялся закатывать штанину своих широких брюк, за что в него под неодобрительное «Фу» полетел град мелких предметов, как пластиковые вилки и пакетики с кетчупом.

По пути на биологию Майк спросил меня, что я планирую купить в Порт-Анджелесе, раз не иду на танцы. Не думаю, что ему было интересно, но он разговаривал со мной, как раньше, и меня это радовало. Физкультура обещала со следующего урока заиграть новыми красками благодаря новому виду деятельности — мы начинали играть в бадминтон, то есть у меня в руках будет большая твердая ракетка, которой нужно размахивать, а вот команды, на фоне которой можно было изображать вовлеченность, вяло двигаясь по площадке туда-сюда, не будет. Ужас. Но, по крайней мере, сегодня можно было просто сидеть и слушать правила, без опасности покалечить себя и других.

Приехав домой, я позвонила в участок и попросила соединить меня с шерифом. Держа трубку плечом, я делала сэндвичи, чтобы Чарли мог перекусить, придя домой. Он не был против поездки, хотя причину понял неверно.

— Ты решила все-таки пойти на танцы, Беллз?

— Нет, конечно.

— Зачем тогда ты едешь?

— Помогу девочкам с выбором платьев, может быть, что-нибудь куплю.

Он протяжно хмыкнул в трубку, очевидно, находя причину странной.

— Завтра в школу, помнишь?

— Помню. Не думаю, что это займет много времени.

— Ладно, как скажешь, но осторожнее там. Порт-Анджелес не такой спокойный город, как наш.

— Пап, я почти всю жизнь прожила в Финиксе…

— Да-да, слышали, но баллончик с собой возьми, — газовый баллончик был выдан мне шерифом, когда загадочного зверя, пугающего туристов, увидели совсем близко к резервации. Индейцы только отмахнулись, но отцу не нравилось, что зверь не боится приближаться к поселению. Лес подступал здесь к людям со всех сторон, поэтому Чарли считал, что вероятность встречи с ним существует. С тех пор это средство защиты валялось где-то на дне моего рюкзака.

— Это обязательно?

— Да, это мое условие.

— Ладно, шериф. Мы, наверное, поужинаем в городе. Справишься тут один?

— Беллз, я же справлялся семнадцать лет.

— Обогащая службу доставки пиццы.

— А чем плоха пицца?

— Я оставлю сэндвичи в холодильнике.

— Ну тогда и вовсе переживать не о чем.

— Папа, — как же так спросить, чтобы это не звучало странно? Чарли всегда знал, если в городе что-то происходило. А если случится что-то страшное, так это и вовсе такая редкость здесь, что он бы наверняка рассказал. Отец терпеливо ждал, когда я сформулирую мысль. — Скажи, а часто бывают случаи, когда на людей здесь нападают звери?

— Какие звери?

— Ну, скажем, медведи. Ты говорил, что сейчас не стоит ходить в лес.

— Медведи сейчас только просыпаются, местные к ним не полезут. Бывает, кто-то из приезжих глупит и суется, куда не следует, но обычно их немного. Уже пару лет таких не было, — значит, и за эти выходные он ничего такого не слышал. Хорошо. — А почему ты спросила?

— Да просто ребята из школы пошли в поход, я подумала, насколько это может быть опасно.

— Звери любят встречаться с людьми не больше, чем мы с ними, а наши люди хорошо знают, что к чему, так что не думаю, что стоит переживать. А что за ребята, Беллз?

— Да просто одноклассники.

С улицы раздался звук сигналящей машины.

— Джесс приехала, мне пора бежать. Пока, пап.

— Баллончик не забудь, — вместо прощания напомнил отец и отключился.

Помахав Джесс рукой в окно, я побежала наверх, найти сумочку. Кошелек и баллончик заняли все ее небольшое пространство, из-за чего она выглядела очень пухло и деформировано. Я мысленно торговалась со своей совестью, думая, не выложить ли его, когда Джесс посигналила снова. Оставив все как есть, я на всякий случай взяла легкую куртку и, закрыв дверь, побежала к машине.