Кого ты видишь? : Двуликий (джен)

...Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развёл руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Дамблдор сел на своё место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами.

— Он... он немного ненормальный? — неуверенно спросила у Гарри Гермиона.

— Ненормальный? — рассеянно переспросил мальчик. — Возможно. Как и все гении... Он один из сильнейших волшебников в мире. Это не могло не повлиять на него... Ты есть собираешься?

Гарри указал на стоявшие на столе тарелки, которые теперь были доверху наполнены едой.

* * *

...Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги...

Гарри прислушался к тому, о чём говорили сидевшие слева от него Гермиона и Роберт Хиллиард — староста факультета. Впрочем, он мог бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях.

— Я так надеюсь, что мы начнём заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует Трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом...

— На многое не рассчитывай. Вы начнёте с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так...

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

— Он ведь не шутит? — спросил Гарри у сидящей напротив Пенелопы Кристал. То, что он услышал, ему совсем не понравилось.

— Не похоже, — ответила староста, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так всё понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы всё объяснить, а он молчит.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — воскликнул Дамблдор.

Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. Ну или почти у всех — отец всё так же удерживал на лице маску абсолютного безразличия.

Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на её конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.

— Каждый поёт на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдётся,

Так что научи нас хоть чему-нибудь.

Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни.

Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли за своим столом всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.

— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

''Просто назвать его “ненормальным” было преуменьшением...''

Посмотрев на Гермиону, Гарри понял, что она думает о том же. Быстрый взгляд в сторону слизеринского стола...

''И Драко, похоже, с этим полностью согласен.''

...Первокурсники, возглавляемые Пенни и Робертом, прошли мимо ещё болтающих за своими столами старшекурсников и вышли из Большого зала. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Вдруг старосты остановились.

Перед ними в воздухе плавали костыли. Как только Роберт сделал шаг вперёд, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.

— Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Роберт, обернувшись к первокурсникам.

Пенни громко произнесла:

— Пивз, покажись!

Ответом ей послужил протяжный вой.

— Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит? — этот вопрос задал Роберт.

Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными чёрными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.

— Оооо! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся...

Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы.

— Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнёс Роберт.

Пивз высунул язык и исчез, чуть не уронив свои костыли на голову Падме Патил. Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам.

— Вам следует его остерегаться, — предупредила Пенни, когда они двинулись дальше и стали подниматься по очередной винтовой лестнице. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост... Вот мы и пришли.

Они остановились у странной на вид двери. На ней не было ни ручки, ни замочной скважины: сплошное полотно из старинного дерева и бронзовый молоток в форме орла.

Пенни протянула руку и один раз стукнула по двери. Клюв орла открылся, но вместо птичьего клёкота оттуда раздался нежный мелодичный голос:

— Что было раньше, феникс или огонь?

— Мммм... Как ты думаешь, Роберт?

— Тут нужен не просто пароль? — спросила стоящая перед Гарри Мэнди Броклхерст.

— Нет, — отозвалась девушка. — Нужно ответить на вопрос.

— А если ответишь неправильно?

— Что ж, тогда придётся подождать кого-нибудь, кто сумеет ответить правильно, — сказал Роберт. — Думаю, ответ такой: круг не имеет начала.

— Верное рассуждение, — сказал голос, и дверь распахнулась.

* * *

Общая гостиная Рэйвенкло оказалась просторной круглой комнатой, полной воздуха. Стены прорезывали изящные арочные окна с шёлковыми занавесями, переливавшимися синевой и бронзой.

''Должно быть, днём отсюда открывается чудесный вид...'' — с восхищением подумал Гарри, осматриваясь.

Куполообразный потолок был расписан звёздами, такими же, как на ультрамариновом полу. Здесь были столы, кресла, книжные шкафы, а в нише напротив входа стояла статуя из белого мрамора.

— Ровена Рэйвенкло? — спросила стоящая рядом Гермиона, с благоговением смотря на неё.

Роберт кивнул. Статуя стояла у двери, которая вела, вероятно, к спальням этажом выше. Голову женщины венчало воспроизведённое в мраморе изящное украшение, напоминающее Гарри диадему. На нём мелкими буквами было выгравировано: “Ума палата дороже злата”.

''Полумифическая даже по меркам магического мира диадема Ровены... Может, она действительно существует? Если верить слухам, Серая Дама должна знать...'' — но интуиция подсказывала Гарри, что призрак дочери Основательницы откажется отвечать на вопросы, касающиеся этой темы.

...Роберт показал мальчикам дверь в их спальню, девочки вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли большие кровати с пологами на четырёх столбиках, закрытые тёмно-синими бархатными шторами. Постели уже были постелены, сундуки с личными вещами стояли у подножий кроватей. Все оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чём-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати.

...Лёжа в постели, Гарри думал об отце — ''Это было ожидаемо, но от этого — не менее больно...'', об остальных рэйвенкловцах — которые, к его радости приняли его весьма спокойно, не задавая лишних вопросов и не обращая на него больше внимания, чем на кого-либо другого, и о своих друзьях — Гермионе и Драко.

''Надеюсь, в слизеринских подземельях не очень холодно...'' — с этой мыслью он уснул.

* * *

''Рэйвенкло. Хорошо, что хоть не Слизерин... Часть плана придётся изменить. Но, надеюсь, всё пройдёт без особых осложнений. Рэйвенкловцы порой бывают слишком умны...'' — с такими мыслями Альбус пытался скормить Фоуксу лимонную дольку.

Нужно ли говорить, что эти попытки — как и всегда раньше — закончились полным провалом?...

* * *

В комнате царил приятный полумрак. Яркие, но невысокие языки пламени и пара свечей были сейчас единственными источниками света в довольно большом помещении. Сидя в кресле, Северус смотрел в пылающий жаром камин. Его мысли раз за разом возвращались к событиям, произошедшим ранее этим вечером.

''Мальчишка попал в Рэйвенкло. Не знаю, почему, но я удивился бы меньше, попади он в Слизерин... Каковы шансы, что Шляпа ошиблась?...''

Пламя в камине выдало сноп искр, и приобрело ярко-зелёный цвет. На зельевара со странным нетерпением во взгляде смотрел Люциус Малфой.

— Здравствуй, Северус! Рассказывай, куда он попал?...

— И тебе того же... Что значит “куда он попал”? В Слизерин, конечно. Куда ещё мог попасть твой сын?

— Да не Драко! Поттер! Куда распределили Поттера?

— Поттер... А почему он тебя так интересует? Больше, чем сын, — мужчина с подозрением смотрел на лицо в камине, — который, как оказывается, уже успел подружиться с этим недоразумением, распределённым в Рэйвенкло!

Люциус расхохотался.

— Только не говори, что ты уже знал об этой дружбе и ничего мне не сказал! — в этот момент голос декана факультета Слизерин был как никогда похож на змеиное шипение.

— Спокойно, Северус...

Блондин начал свой рассказ — не забывая умалчивать некоторые факты, конечно же. Его друг не должен был знать о том, что юный Поттер уже принял титул Наследника. Как бы Люциусу не хотелось сообщить об этом Северусу, лишь сам Поттер имел подобное право. Хотя, в этом было и кое-что хорошее: Северус не будет знать о реакции невозмутимого в любой ситуации Лорда Малфоя на это неожиданное известие...