Sam Smith (джен)

"Шнурки! О, как я их ненавижу! Они всегда предвещают что-нибудь, если не завязываются".

В зеркале отражался милый мальчуган с тёмно-каштановыми, почти чёрными волосами, одетый в тёмно-синие джинсы, коричневую куртку и такого же цвета кожаные ботинки с отворотами, шнурки которых он безуспешно пытался завязать длинными изящными пальцами. На вид ему можно было бы дать лет тринадцать-четырнадцать, но никак не сытые и рельефно-подтянутые одиннадцать. Мальчика звали Сэм Смит. Если бы к нему подошёл полицейский, интересующийся его личными данными, то он бы сильно разочаровался услышав это имя, а то и забрал бы к себе для профилактики вранья.

Наконец, Сэм выпрямился и глянул на своё отражение. На нежных персикового цвета щеках появились ямочки, насыщенные карие глаза сверкнули искрами, по-девчоночьи длинные ресницы затрепетали, а ярко-алые губы изогнулись в улыбке. Сэм Смит был всегда ко всему готов. И на тот момент он был готов выйти на прогулку. Не без дела, разумеется. Сэм Смит шёл продавать деревянные игрушки, сделанные своими руками. Но ему жестоко, — повторим, — жестоко помешали.

— Сэм, — заглянула к нему начальница приюта (а что, мы ещё не сказали? Сэм Смит жил в приюте и любил это здание, как дом родной. Его много раз хотели усыновить, но он всегда всем отказывал, находя различные причины, а если таковых не было, он их просто выдумывал. Сэм Смит был горазд на выдумки). — Сэм, к тебе посетитель.

(Заметьте, если бы автор того захотел, он назвал бы его "господин Смит", или "мистер Смит", или ещё как-нибудь. Но автор пока зовет его Сэмом Смитом, ну или просто Сэмом, так что заранее просим извинить, если повторы будут раздражать.)

Итак, начальница приюта доложила Сэму о приходе кого-то там.

И это после того, как не завязались шнурки!

Сэм Смит был человеком знающим, умным. И он не верил в совпадения.

Тем более, шнурки его никогда не подводили.

— И как его зовут? — спросил Сэм. Самое важное он всегда узнавал заранее.

— Я не запомнила. Имя какое-то странное. Кажется, Северус Снейп.

— Чудно, — улыбнулся Сэм. — Очередной родитель нашелся?

— Только не скажи этого при нём, — начальницу приюта слегка передёрнуло. Стоит добавить, крайне редко какому-нибудь человеку удавалось так потревожить её доброе сердце и незамутнённый дух, как это часто делал сам Сэм. Северус Снейп нарушил все планы Сэма Смита.

Стало быть, это — первое несовпадение. Подхватив свою чёрную кожаную сумку, Сэм пошёл за начальницей.

Кстати, с этой сумкой произошла отдельная история. Как-то раз поделки, готовые для продажи, не умещались в ней, отчего Сэм Смит сильно злился и втискивал игрушку за игрушкой. Тут сумка будто порвалась, и все деревяшки вместе с рукой Сэма провалились внутрь. С тех пор сумка стала "волшебной кладовкой Сэма". Один раз, заглянув в неё, он увидел звёзды подобные небесным. Это его потрясло и Сэм больше никогда не смотрел туда. Сумка, кроме всего прочего, внешне не изменялась и вес её оставался постоянным, что бы в неё ни складывали. Что примечательно, когда Сэм хотел что-то достать, оказывалось, что нужная вещь лежит сверху. Но мы отвлеклись.

— Доброе утро, — хмурый мужчина с длинными чёрными волосами посмотрел на Сэма Смита, явно выдавливая из себя приветствие. Но Сэм всегда говорил всем возможным родителям ровно то, что думал. И конкретно на тот момент он не считал утро добрым — ему не дали заработать сто фунтов, прогуляться и, вообще, какого-то чёрта оторвали от любимого дела.

— Отнюдь, — буркнул он и усмехнулся, поняв, что мужчина с ним согласен.

— Оставьте нас, — попросил Снейп начальницу приюта.

Сэм принялся рассматривать незнакомца. На вид он бы дал мужчине лет тридцать-тридцать пять, но хмурое и недовольное выражение лица добавляло ему возраста. На Снейпе лежал отпечаток Горечи, Разлуки и Боли, даже Смерть не обошла его стороной. Сэм Смит это видел. За такую способность его не всегда жаловали, а зачастую даже боялись. При желании в нем будто просыпался особый Взгляд, который позволял ему чувствовать, видеть то, что было скрыто от других людей. Конкретно у этого человека в районе предплечья и лодыжки были две чёрные дыры. Снейп был довольно сильным магом — Сэм не раз встречал таких людей и мог их отличить от обыкновенных. А ещё он понимал, что сам является магом: умеет говорить со змеями, укрываться в Тени, прятать вещи в Отражениях и многое другое. Но больше всего Сэм Смит любил мастерить вещицы и чинить поломанное — он всегда знал, что куда приставить, и вещи его слушались. И, надо сказать, он неплохо этим зарабатывал.

Начальница приюта пожала плечами и вышла за дверь.

— Сэр? — Сэм вопросительно изогнул бровь. Снейп усмехнулся. Сэм успел заметить, как от его глаз к самому Сэму устремились две тёмно-синие ниточки магии, и тут же прикрыл веки. Ниточки убрались. Снейп выглядел заинтересованным.

— Вас приглашают в Хогвартс, школу чародейства и волшебства. Вот письмо, — Снейп протянул Сэму желтоватый конверт. Сэм широко улыбнулся и даже рассмеялся, принимая конверт.

— Прекрасно. А вы не подскажите, где купить разные там сушёные яйца кракозябры?..

— И вы вот так запросто поверили незнакомому человеку? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

Сэм снова рассмеялся и протянул Снейпу ладонь. По бледной коже плясали оранжевые языки пламени, вовсе её не калеча.

— Вам нужно будет поговорить с профессором Флитвиком, вы сможете стать неплохим специалистом в его области, — Снейп снова вернул на лицо маску брезгливости. Надо заметить, она ему не шла.

— Кто такой профессор Флитвик?

— Мастер Чар.

— Чопорно. А вы — какой Мастер?

— Почему я должен быть Мастером? — спросил Снейп.

— Вы не выглядите слабоумным, — хмыкнул Сэм Смит. Он был очень проницательным человеком для своего возраста.

— Я Мастер Зелий, — Снейп криво усмехнулся.

— Классно! — воскликнул Сэм. — Но мы немного отвлеклись, — напомнил он. — Так вы проводите меня в этот Магический Мир? И я вас угощу кофе.

— Провожу. Но от кофе откажусь.

Сэм удивлённо заморгал. Первый раз ему кто-то отказал в том, чтобы этого кого-то угостили.

— Ух ты! — он попробовал уговорить Снейпа: — А с конфетами?

— Нет.

— А с пломбиром?

— Нет.

— А с фруктовым мороженым?

— Нет.

— С сухофруктами?

— Нет.

— С тортом?

— Нет.

— Пирожные?

— Нет.

— Но, сэр... Как можно отказываться от пирожных? Может быть, кекс?

— Нет.

— Печеньки?

— Нет.

— Суфлешки? Трубочки с кремом? Со сгущёнкой? Блинчики с вареньем?

— Нет. Я вообще не очень люблю сладкое.

— Как жаль. Но всё-таки кофе вы выпьете.

— Нет.

Сэм Смит аж подпрыгнул. Его с ума сводили люди, которые от чего-то отказывались. Сэму сразу хотелось найти то, что им нравится, и угостить их. А если отказывались — он ещё больше хотел их угостить или порадовать.

— Чего вы хотите? — сдался он.

— Ничего, — грустно ответил Снейп. При этом печати Смерти, Боли и Разлуки полыхнули огнём, Сэм это видел, и ему стало грустно от того, что Снейпу плохо. Сэм вообще очень не любил, чтобы людям было плохо.

— Сэр... Тогда пойдёмте в магический мир. Хоть вы, признаюсь, оторвали меня от интересного дела, — он решил отвлечь профессора от печальных мыслей.

— Какого же?

— Я шёл продавать игрушки, — Сэм достал из сумки маленького игрушечного мишку с бочонком. Он как-то видел такого в русской книжке (откуда в Британии русские книжки пусть расскажет кто-то другой. Это не наша задача). — Видите? — он поставил мишку себе на ладонь. — Поклянитесь, что никому не расскажете.

— А не много ли вы хотите, мистер Смит? — Сэм умоляюще смотрел на мужчину. Тот после пары секунд колебаний все-таки кивнул. — Хорошо. Клянусь, что ничего не скажу о том, что вы мне сейчас покажете.

Хоть клятва была и не магической, Сэм Смит поверил Снейпу (он не особо доверял людям, но некоторым их клятвам верил). Мишка на его ладони зашевелился и встал, отставив бочонок. Показал Снейпу язык и принялся трепать когтями деревянную шерсть. Потом снова уселся, взял в руки бочонок и застыл.

— Н-нда, Смит, — к Снейпу возвращалось нормальное состояние, Печати тускнели. На их месте появилось удивление, хотя до этого казалось, что он превосходно прятал свои эмоции под надёжными щитами. Но разве от добрых людей что-то скроется? — Очень хороший уровень магии.

— Благодарю, сэр. А теперь давайте договоримся с моей начальницей и пойдём.

— Сначала выйдите за дверь.

И Сэм Смит вышел. Он был послушным мальчиком одиннадцати лет.

Бечено

Итак, мы остановились на том, как Сэм Смит вышел за дверь, поменявшись местами с начальницей приюта, с той лишь разницей, что он не стал подслушивать. Он ушёл к себе в комнату, покидал в сумку два любимых (и единственных) свитера кремовых оттенков, драповое чёрное пальто, цветные рубашки, — Сэм не очень любил вещи с короткими рукавами. Вторые ботинки тоже уложил в сумку, достал из-под матраса на кровати все свои сбережения — около трёх тысяч фунтов стерлингов — его законных трудовых накоплений. Их Сэм тоже забросил в сумку, не заботясь о порядке — каждая вещь в ней каким-то образом оказывалась на своём месте. Затем он обмотал вокруг шеи клетчатый шарф. И они вместе с профессором вышли из приюта.

Избежим подробностей их долгого пути, Снейп провёл Сэма через "Дырявый Котёл", а после завления парня о его желании совершить покупки самостоятельно, с облегчением удалился.

Итак, парнишка остался один среди множества людей и магазинов.

Здраво рассудив, что без "здешних" денег ему ничего не приобрести, Сэм Смит отправился в величественное белое здание, лаконично названное банком. У входа в него стояли представители вреднейшего и честнейшего в самом нехорошем смысле, народа. Вообще, в банке с названием "Гринготтс" всем заправляли существа с именами вроде "Грабцверг", или ещё более закрученными, они будто негласно соревновались между собой — кто первый сломает мозг посетителю.

Сэм Смит ступил в вестибюль огромного банка, где было весьма прохладно, — он даже поёжился. За высокими стойками сидели, что-то измеряя, взвешивая, переливая, гоблины; с тележками по мраморному полу сновали гоблины... Гоблины, гоблины, гоблины повсюду.

С потолка свисали огромные начищенные канделябры с сияющими в них свечами...

Сэм услышал негромкое "мистер" и повернулся, увидев, судя по всему, довольно молодого, гм, гоблинёнка.

— Да, господин... Господин Догпроград? — откликнулся он, взглянув на бейджик и чуть не сломав себе язык.

— Вы по делу или прогуляться? — спросил гоблинёнок (нам не очень привычно это слово, но другого, увы, подобрать не умеем).

— Хм... По делу. Мне нужно обменять фунты на галеоны и... — В голову мальчика пришла замечательная светлая мысль. — Есть ведь какой-то способ узнать, принадлежу я к какому-нибудь роду?

— Кровные ритуалы запрещены конвенцией от одна тысяча четыреста... — начал тараторить Догпроград.

— Кто говорил о кровных ритуалах, господин Догпроград? — притворно изумился Сэм Смит. Гоблинёнок ойкнул и замолчал, поняв, что прокололся. Сэм плотоядно улыбнулся — даже некоторые гоблины могли бы ему позавидовать. Мелкий лишь испугался. "Нечего тратить искусство на тех, кто не умеет его ценить," — разочарованно вздохнул Сэм про себя.

— Я отведу вас к Управляющему, мистер..?

— Смит, — на прищур гоблина он только возвёл к небу глаза: — Это моя фамилия. Настоящая!

— Хорошо, мистер Смит, я отведу вас к Управляющему, следуйте за мной.

* * *

— Хм. Вы действительно принадлежите к одному из древнейших родов. Но он не является родом Смит.

— Мои родители были магами? — спросил Сэм Смит, нетерпеливо поёрзав в кресле. Казалось, он собрался протереть там дыру своими штанами, поэтому гоблин, дабы избежать инцидента, счёл за нужное ответить.

— В общем, да. Ваша мать была сквибом из рода Маккензи, а отец — чистокровным в Мордред знает каком поколении.

— Ну и какой же это род, господин Грипронекрг?

— Это род Легассо.

— Самюэл Легассо. Звучит, — Сэм Смит усмехнулся. — Расскажите же о нём, вы чертовски немногословны, господин Грипронекрг. Или я могу где-нибудь почитать? Мне нужно знать, есть ли у меня какое-то наследство, какие у меня способности и сколько денег. В каком конкретно поколении я чистокровен? Мне нужно знать всё.

— Ваши родители оставили вам приличную сумму денег — тринадцать тысяч галеонов. Также у вас есть родовой Мэннор, квартира в Лондоне и небольшой домик где-то в России. Ну-у, не считая мелкой собственности.

— Нелогично.

— Что конкретно? — осведомился гоблин с одним из самых дурацких имён на планете.

— Вы сказали, что они оставили мне сумму.

— Верно.

— Но я ведь сижу... Сидел в приюте.

Гоблин возвёл очи к небу.

— Ваши родителей случайно убили в период войны с Тёмным Лордом. Вам тогда и двух лет не было.

— Понятно, хотя я считаю, что слово "случайно", сэр, в данном случае неприменимо. А его, лорда вашего, наверняка, остановил Мальчик-который-выжил, — буркнул Сэм. — Никакой фантазии у этих магов.

В течение секунды Сэм имел возможность наблюдать, как гоблин давится смехом. Хотя самому ему было совсем не смешно.

— Совершенно верно, мистер Смит.

Сэм хмыкнул.

— Этого следовало ожидать. Скажите, а когда у меня появится возможность стать лордом Легассо, и можно ли сделать это незаметно для других лордов?

Гоблин углубился в свитки, лежащие на его огромном лакированном столе из дорогого дерева.

— Можно, — наконец сказал он. — Но имейте в виду, что на родовых деревьях других Благороднейших появится ваше имя и, хотя вы сможете выбрать фамилию или основать собственный род, сможете оставить фамилию отца или матери, но без преследования со стороны наследниц других Древнейших родов вы не обойдётесь. Подобные контракты и договоры могут заключаться задолго до рождения ребёнка. — Сэм уже начал зевать, поэтому гоблин решил закончить свою речь побыстрее и по-акульи улыбнулся, протягивая Сэму какой-то пергамент. — Так что, вот список претенденток...

— Мне же ещё одиннадцать! — возмутился Сэм, с которого мигом слетела вся сонливость. — Я не собираюсь в этом отношении ни с кем связываться. Добьются от меня разве что костеломное темномагическое.

— А откуда вы о нём знаете? — подозрительно спросил Грипронекрг.

Ремарка

Сэм Смит полулежал в своей комнате на своей кровати и скучал. Он скучал настолько сильно, насколько может скучать простудившийся восьмилетний Сэм. Это такое чувство, что непосвящённые, а точнее, все, кроме автора и Сэма Смита, просто не могут даже представить себе, что это такое.

Итак, Сэм скучал. Он как-то читал интересную книжку про мальчика, у которого был воображаемый друг. Теперь же Сэму Смиту было необходимо чем-нибудь себя занять. Игрушки не получались, инструменты из рук валились, спать хотелось, но не удавалось. Этакая сонная муха.

Сэм посмотрел вокруг. Делать друзей из игрушек ему не хотелось. Из чего-же попробовать?

Сэм Смит поднялся на ноги и прошлёпал по полу к Секретной Полке, о которой знал весь приют до самого последнего малыша. Открыв её, Сэм достал свою любимую Секретную Книгу, о которой также знали все. Секрет Секретной Книги заключался в том, что никакого секрета не было — и вот об этом уже никто не знал. Всё дело было в мозгах милейшего Сэма Смита, любившего пошутить над своими друзьями и врагами.

Когда все собирались читать сказки, просили почитать именно его, Сэма Смита. Тогда он шёл к Секретной Полке, доставал Секретную Книгу и начинал читать. Однако, если бы кто-нибудь смотрел на то, какую страницу читает Сэм Смит, он был бы поражён, ибо вот наш ответ — он читал всё время одну и ту же первую пустую страницу. Сэм её даже не переворачивал, однако все в приюте до последнего малыша были уверены, что книга называется Секретной потому что в ней множество сказок, и что Сэм Смит прочитал им уже не один десяток страниц. А на самом деле Сэм сочинял их на ходу! А так как мысли не измеряются в страницах, мы можем предположить, что он всегда читал одну и ту же.

Взяв пустую Секретную Книгу в руки, Сэм Смит прилёг на свою кровать и принялся строить в голове образ своего воображаемого друга. Секретная книга помогала ему, создавая правильный настрой. Получалось весьма криво, но Сэм не отчаивался, ведь у него было очень много времени. Добрый Сэм Смит отдал своему воображаемому другу большую часть суперспособностей, оставив себе три самые необходимые, ведь Сэм был очень щедрым человеком. Потом он помог своему другу освоиться в мире, а потом друг стал рассказывать Сэму Смиту удивительные вещи.

С той секунды Сэм понял абсолютно ясно, что каждому следует завести себе по удивительному, чудесному воображаемому товарищу.

Конец ремарки

— У меня был друг один. Он исчез недавно.

- Друг, значит. Исчез, значит, — гоблин ещё некоторое время смотрел на Сэма, а тот считал секунды до того, как в его теле появится прожжённая дырка, и случится ли это быстрее, чем дырка появится в сидении кожаного кресла.

— Займёмся осмотром хранилища, — предложил Сэм Смит, вставая, — и дайте мне, наконец, занять своё место. Я чувствую, что готов. А по пути вы расскажете мне что-нибудь о магическом мире, о школе, в которую мне поступать... Слишком много упустил я, находясь в приюте, господин Грипронекрг. Непростительно много.

Сэм смотрел, желая провалиться сквозь витрину магазина, неприметной лавочки на краю побочного проулка. Время вокруг будто замедлилось. Если сравнить его с киселём, читатели поймут, как тянулись доли секунд для Сэма в тот момент. Только слово идеал подходило к описанию шедевра, при виде которого у Сэма всё внутри как будто перевернулось...

— Это же... Это же новый "Нимбус-2000"! Папа, купи мне...

— Ма-ам, смотри, Гордону купят такую метлу, а мне не-е-ет...

Крики доносились из магазина "Всё для Квиддича" и стирали всё очарование момента. Сэм обиженно поморщился в адрес этих ценителей, открыл дверь с традиционным звенящим колокольчиком и вошёл в "Творения Великих Мастеров", дабы рассмотреть поближе прекрасную волшебную палочку.

Теплом рукоятки и дымчатой серебристой субстанцией она освободила его от необходимости идти в лавку Олливандера. Щемящее чувство возникло у Сэма в груди, разлившись по всему телу.

Сэм буквально на крыльях летел в магазин Малкин, держа руку на преудобной и гладкой каменной рукояти.

Почтительно остановившись около порога, Сэм постучал в дверь довольно большим для мальчишки его возраста кулаком и вошёл внутрь, сев на стул у входа. Мы можем договориться, так сказать, на берегу, что у Сэма Смита практически всё, не как у людей. Нам просто не хочется, чтобы кто-то вскакивал и переспрашивал: мол, у вас тут сказано, а в жизни так не бывает. Мы же пишем не про жизнь, а про Сэма Смита!

Сэм увидел, как мужчина лет тридцати что-то говорит хозяйке магазина. От него буквально веяло чем-то подозрительно похожим на холод. Не холодом, а именно предупреждением. Сэм стал с интересом рассматривать блондина Взглядом, чтобы лишний раз удостовериться в действительности своих ощущений. Сэму, когда он переступил через ограничитель предупреждения, стало очень легко и радостно купаться в тёплом и мягком спектре эмоций. Но на предплечье блондина, как и Снейпа, было тёмное пятно, несколько насторожившее Сэма вновь.

Из-за какой-то ширмы вышел сероглазый мальчишка в очень красивой мантии. Он копировал своего отца и в манере речи, и в походке, что смотрелось скорее органично, чем смешно. Сэм понял, отчего от блондина-старшего настолько отчётливо слышится предупреждение.

Именно за его сохранность блондин убивал людей. В душе Сэма зародилось некое уважение к этому человеку-льдинке, который очень большой ценой выбил право на свою семейную жизнь, на хорошую жизнь сына, и только в глубине своей души сохранил любовь к прекрасному. Сэм осторожно закрепил ментальные барьеры и установки блондина, и тщательно проверил, не наследил ли он. Затем, махнув руками, поставил пару круговых защитных стен из кирпича в знак уважения. Такие стены не преодолели бы змеи.

Блондин-младший принялся рассматривать Сэма, как будто он был не Сэмом Смитом, а интересным музейным экспонатом. Сэма Смита это не смутило — привык. Он засунул руку в сумку и достал деревянного мишку с бочонком, поставив него на стол рядом с собой. Мишка привык вставать и двигаться, он тут же стал показывать себя со всех сторон.

— Ух ты, — прошептал блондинчик. — Я тоже такого хочу.

— Бери, — предложил Сэм, доставая из сумки медведицу и внимательно наблюдая за их действиями взглядом карих глаз, держа нос на уровне столешницы. Медведица грузно подошла к медведю, и они обнялись, стоя на когтистых задних лапах. Деревянная бурая шерсть лоснилась на свету. Тогда Сэм достал ещё и медвежонка, который сел рядом с родителями. Сэм вырезал их всех из одной деревяшки и считал одной семьёй.

— Просто так? — спросил мальчишка удивлённо. Сэм улыбнулся:

— Ну, если захочешь, я вырежу тебе других, побольше. Этих-то я так, как сувениры делал, а могу ведь на заказ. Ты ведь тоже в Хогвартс едешь?

— Да, — только и смог сказать мальчик. Сэм как будто и не замечал его затруднений.

— И я еду. Ты на какой факультет попасть хочешь?

— На Слизерин. Там преподаёт друг моего отца.

— Повезло, — сказал Сэм. — Это твой отец, да? — он смотрел на блондина-старшего, который, закончив разговор с Мадам Малкин, подошёл к ним и смотрел на играющих медведей. Сэм встал и, переместив их на ладонь, протянул ему.

— Пап, закажи у него таких зверей мне в комнату, они большие и уютные, — попросил мальчик. Мужчина приподнял точёные брови в немом изумлении, а Сэм всего лишь улыбнулся.

— Меня зовут Сэм, Сэм Смит, сэр.

— Люциус Малфой, — сказал тот. — Странно, что вы меня не знаете.

Сэму стало немножечко неловко. Одному дедушке, который пришёл как-то раз в приют за внучкой, начальница отдавила ногу и долго извинялась, говоря, что ей неловко. Тогда дедушка ворчливо ответил, что неловко можно только штаны через голову надевать.

— Дело в том, сэр, что я должен был долгое время жить среди немагов, и поэтому незнаком со светской хроникой. В любом случае, сэр, разве интересно жить, когда вас все знают? — заключил Сэм. Люциус улыбнулся и наклонил голову чуть вбок. Сэм ему импонировал.

— Возможно, мистер Смит.

— Ну, и я о чём, сэр. Возьмите медвежат.

— Почём?

— Просто так, — влез Малфой-младший. Люциус приподнял бровь, уточняя.

— Да, сэр, просто так, — подтвердил Сэм.

— А большая статуя, которая будет двигаться?

— Дело в том, сэр, что статуя напрямую подпитывается магией хозяина, — сказал Сэм. Он подумал, что вполне можно подключить медведя к специальному аккумулятору и заряжать от камня Рода, но сообразил, что не стоит сомневаться в компетенции мистера Малфоя на этот счёт.

* * *

Стоило мальчишкам встать на табуреты для измерений, познакомиться и даже немножко подружиться, а Люциусу Малфою откланяться, в магазин вошло третье действующее лицо. Растрёпанный черноволосый паренёк шмыгнул носом и огляделся. Мадам Малкин приняла заказ и у него.

— Привет, — в один голос поздоровались Драко и Сэм, заставив его вздрогнуть.

— Привет, — неуверенно сказал тот.

— Меня зовут Сэм Смит.

— Меня Драко Малфой.

— Тоже в Хогвартс? — задал вопрос Сэм.

— Ага, — мальчик тряхнул головой и улыбнулся. — Гарри Поттер.

— Поттер? — спросил Малфой удивлённо. — Тот самый Гарри Поттер?

— Драко? — в свою очередь поинтересовался Сэм. — Ты его знаешь?

— Сэм? — усмехнулся Поттер, — А что тут вообще происходит?

— Подбираем мантии, — чванливо сказал Сэм, ссылаясь, видимо, на любимого героя — Капитана Очевидность, и заодно закрывая тему "тасамости" Гарри. — Ты уже знаешь на каком факультете будешь? Я — на Гриффиндоре, стопроцентно и безоговорочно.

Повисла тишина. Поттер смущённо улыбнулся.

— Не знаю.

— Значит — на Гриффиндоре, — Сэм послал ему ободряющую улыбку.

— Продвигает тут, агитатор, — проворчал Драко, но тут же согласился: — Поттеру на Слизерине делать нечего.

В окно заглянуло огромное лицо, наполовину скрытое густой бородой. Было видно, что это очень большой и такой же добродушный человек.

— Солидно, — усмехнулся Драко.

— Это Хагрид! — воскликнул Поттер. Он, похоже, искренне обрадовался, замахал руками и заулыбался. Огромный мужчина показал ему рожки с мороженым и клетку с совой. Это привело парня в неописуемый восторг.

— Великан? Наполовину, да? — тихо спросил Драко у Сэма.

— Похоже на то. Малфой, ты только представь, как...

Драко побледнел.

— Смит. Ты... — яростно начал он.

— Ты только представь, как он передвигается по улице, полной маглов. Или за ним отряд полицейских, или как тут они называются, идёт? — Сэм благородно предпочёл сделать вид, что ничего сказано не было.

— Авроры. Поттер? Ты не видел ничего подозрительного?

Гарри выглянул в окно, когда Хагрид чуть отошёл, и захихикал. На нескольких соединённых вместе лавочках сидело пять человек, по-разному одетых, однако совершенно одинаково закинувших ногу на ногу и одинаково загородивших лица одинаковыми газетами.

Сэма тоже улыбнула эта картина. Только Малфой, наоборот, помрачнел.

— Кому-то это было очень нужно, Сэм, — сказал он хмуро. — Тебя это тоже касается, Поттер. Кому-то очень надо было, чтобы тебя провёл именно этот человек. Кому-то сверху.

— Думаешь? — с парней слетела вся улыбчивость. Сэм повернулся к Драко. Малфой кивнул. Гарри забеспокоился и начал кусать губы.

— Послушай, Поттер, — произнёс Малфой, манерно растягивая гласные звуки. — А не говорил ли мистер Хагрид о ком-нибудь так хорошо, что он тебе заочно понравился?

Гарри принялся вспоминать.

"...профессор МакГоннагл пыталась его отговорить, но он не стал тебя забирать. Сказал, что там тебе того, безопасней будет, да. Великий человек, Дамблдор".

"Я ж тебя своими руками оттудыва вынес, понимаешь? А Дамблдор мне доверяет... Сказал, чтобы я тебя самолично доставил. Эх, великий человек"...

— М... Говорил. Профессор Дамблдор, кажется.

Сэм с Малфоем переглянулись. Гарри нахмурился.

— Погодите-ка... Вы ведь не хотите сказать, что...

В зал вошла мадам Малкин, неся в руках несколько пакетов. Два свёртка она отдала Гарри, семь — Драко, и двенадцать — Сэму. Потом, улыбнувшись, спросила его размер обуви.

— Четвёртый.

Женщина стала выставлять на прилавок различные чёрные туфли и сапоги. Сэм выбрал себе две пары, которые ему ну очень понравились.

— Спасибо, мэм, — ослепительно улыбнулся он, запихивая вещи в безразмерную сумку и ловя на себе удивлённые взгляды Поттера.

— Пожалуйста, дорогой. Обращайся ещё. Вот тебе каталог для совиной почты, — хозяйка магазина протянула Сэму журнал, приняла деньги и распрощалась.

— Будь внимательней, Потти, когда общаешься с ним, да и вообще с гриффами, кроме Сэма, конечно же, — сказал Малфой, покосившись на Хагрида, и заметил у того клетку с белой совой. — И ещё... Если не хочешь, чтобы весь Хогвартс знал о твоей переписке — советую посылать школьных сов. Или купить новую. Хотя эта очень красивая, — с некоторой завистью в голосе добавил он. — Я пошлю к тебе свою. Не филина, обычную, их не отслеживают. Так что спишемся.

— Спишемся, — улыбнулся подошедший Сэм, хлопнув Гарри по плечу. Тот снова неуверенно улыбнулся.

— Думаешь, он плохой?

— Да нет, наоборот... Я бы сказал, несдержанный. Он ведь прозрачен, как стёклышко. И добрый. Наверняка, его убедили, что так он принесёт тебе только тепло и добро. Короче, всё что говорит он — говорит тебе некий Дамблдор. Только умей это очистить от шелухи заботы, это лично Хагридовское.

— Понял, — сказал Поттер. — На какой факультет мне следует пойти?

— А, — Сэм хитро глянул на Драко. — На Рэйвенкло тихо, мирно, идеальные условия для учёбы, размышлений и самосовершенствования. На Гриффиндоре полно всяких вечеринок, однако ты никогда не получишь там и минутки спокойного времени, и, если я попаду в другое место, останешься без присмотра. Хаффлпафф равняется куче милых друзей, но именно так. Тоже нет времени.

— Если Слизерин — опасно, но будет возможность дёрнуть за бороду Великого Светлого, — Малфой фыркнул: Сэм засовывал в руки Гарри семейство медведей.

— Мы тебя поддержим в любом случае, — сказал Сэм.

И трое вышли из магазина, уверенные в том, что вместе они смогут преодолеть всё на свете.

Гарри и Хагрид пошли за магической палочкой, Драко — за учебниками, а Сэм собрался перекусить. Если учесть, что наручные часы показывали за полдень, а он даже не позавтракал с этим Снейпом и его проблемами — это вполне естественное желание. Так что Сэм Смит направил свои стопы в поисках нормальной еды.

Солнце жарило и слепило неимоверно. Сэм даже оступился несколько раз, толкнул какую-то дамочку, столкнулся с кучей мужчин и пару раз ругнулся, наступив на хвосты кошкам, сидевшим в аккурат посреди дороги, уж точно назло Сэму Смиту.

Нет, что вы, Сэм Смит не ругается матом. Он выбирает вполне интеллигентные слова, но использует их так, что всем, даже несчастным тощим кошкам сразу становится понятно — он выругался. Очень удобно, если вы хотите сохранить своё лицо и не потерять достоинства. Самое главное, что никто не сможет доказать, что вы ругнулись именно матом и имели в виду именно то, что вы имели в виду, а также никто не сможет доказать обратное.

Повернув голову вправо, Сэм заметил вожделенное место и стал прокладывать себе путь сквозь толпу минимум в двадцать человек. У него это получилось сравнительно быстро — минут за восемь, и труды были вознаграждены. Но тут возникла новая проблема, и имя ей — нехватка мест. Абсолютно все столики были заняты, прямо как в Вифлееме общежития, и только там, где сидела семья из трёх человек, было два свободных стула. Сэм Смит, вежливо улыбаясь, подошёл к ним.

— Сегодня очень жарко, не так ли? Извините, вы никого не ждёте?

— Да нет, что ты, — красивая рыжеволосая женщина приветливо улыбнулась ему, в то время как девчонка лет одиннадцати, вероятно, будущая однокурсница, принялась пристально рассматривать. Настолько пристально, что Сэму стало неприятно. Это было гораздо пристальнее взгляда Драко. — Присаживайся.

— Благодарю, — он сел, высматривая официанта, не замедлившего подойти.

— Добрый день! Приветствуем вас в нашем кафе Фортескью, и мы рады принимать у вас заказ, мистер...

— Смит. Да, мне, пожалуйста, картофель во фритюре, одну порцию, с томатным кетчупом.

— Хорошо, мистер Смит, — официант сделал пометку в блокноте. — Что-нибудь ещё?

— Пожалуй, салат с брынзой... Как его там... Греческий.

— Прекрасный выбор в такую погоду, мистер Смит.

— Фруктовый лёд со вкусом апельсина, запишите, пожалуйста. А ты хочешь мороженое? — спросил Сэм у сидящей рядом девочки просто для того, чтобы она перестала смотреть. Та смущённо улыбнулась и наконец-то отвела взгляд, ответив:

— Клубничный пломбир, — Сэм кивнул официанту.

Отец девочки усмехнулся. Похоже было, что он хорошо понял причину угощения.

— Дэн Грэйнджер, — представился он. — Можно просто Дэн. Герми, нельзя так неприлично рассматривать молодых людей.

Девчонка залилась румянцем. Сэм, несмотря на неприязнь к такому взгляду, мысленно ей посочувствовал.

— Эмма Грэйнджер, для тебя Эмма, — представилась сидящая рядом женщина.

— Сэм Смит, приятно.

— Это действительно твоё имя? — спросила Эмма.

— Зачем мне псевдоним, если я никого не убил, не ограбил и не стыжусь своего имени. А вы, я так понял, немаги? — обратился Сэм к родителям. Те нахмурились.

— Ты имеешь в виду, маглы ли мы?

— Да.

— Да, мы маглы... А почему ты спросил?

— Видите ли, сколько я здесь ни гулял, только гоблинам показалось странным, что моя фамилия — Смит, — принесли заказ, и Сэм принялся быстро уплетать салат, закусывая картофелем. — А до Дырявого Котла все спрашивали примерно так же. Из этого я делаю вывод, что вы немаги. Говорить слово магл я считаю оскорбительным лично для себя, — пояснил Сэм, пододвинув к Гермионе мороженицу. — Кушай, я не сержусь и не обижаюсь. Всякое бывает. Один раз мы с подружкой сидели в кафе, и я увидел девушку с огромной родинкой на подбородке. Ты просто не представляешь, как я на неё пялился. Она даже с молодым человеком говорить не могла нормально из-за моего интереса.

Дэн фыркнул, представив себе такую сцену. Гермиона слабо улыбнулась.

— Точно, — Эмма закивала. — У меня тоже была похожая ситуация в школе. У одного мальчика покраснели уши, и мы с девочками начали хихикать, потому что у него они то краснели, то белели снизу-вверх, переходами. Это, конечно, невежливо, но иногда просто невозможно устоять!

Сэм вежливо улыбнулся: он, наконец-то, достиг того, что Гермиона перестала смущаться, и заторопился за учебниками. Если не купить всё сегодня, день пройдёт зря, потому что придётся мотаться ещё и завтра.

— До свидания, Эмма, Дэн. Приятно было с вами познакомиться. До встречи в поезде, Гермиона.

Встав со стула и махнув рукой официанту, чтобы тот забрал посуду, Сэм бегом спустился по лестнице. Его ждал следующий магазин.

В лавке Флориш и Блоттс он попросил учебники за свой курс, и продавец удивительно быстро завернул готовую стопку книг в бумагу. Затем Сэм посетил канцелярский магазин, чтобы накупить всего, на что падал глаз.

Самым последним местом, которое он посетил, был питомник. И там оказался удав — царственный змей, пластично свернувшийся кольцами. Сэм отгрузил за него чуть ли не вдвое больше галеонов, чем за палочку.

— Ну, здравствуй, Саймон Смит, — улыбнулся он, протягивая к змею обе руки. Продавец, щупленький трясущийся старикашка в постоянно спадающих с носа-кнопки очках, чуть в обморок не упал, когда удав уютно устроился на плечах Сэма и прикрыл глаза, положив голову на свой же хвост. Он запросил цену в полтора раза выше настоящей, поэтому Сэму было почти не жаль испуга. Змей, судя по его неяркому для человека эмоциональному фону, был абсолютно согласен с Сэмом. Он с видимым удовольствием, эксклюзивно для продавца, изобразил укус хозяина, на деле лишь обхватив запястье флегматично настроенного Сэма клыками.

Сэм вышел из питомника в приподнятом настроении и пошёл в кафе, чтобы отметить окончание покупок вкусным горячим шоколадом.

Заночевать он сегодня решил в гостинице над баром "Дырявый Котёл".

Поместье Малфоев на следующий день

Драко привязал письмо к лапе серой совы. Та внимательно посмотрела на белобрысого.

— Лети к Поттеру. Найди Гарри Поттера и отдай ему это, слышишь?

Сова ухнула, но никуда не полетела.

— Тупая птица, — пренебрежительно поморщился Драко и, даже здесь в своей манере растягивая гласные звуки, проговорил: — Я сказал, ЛЕТИ К ПОТТЕРУ И ОТДАЙ ЕМУ ПИСЬМО.

Сова ухнула ещё раз.

Со вздохом Драко отвязал письмо от лапы одной совы и привязал его к лапке другой.

Так повторилось со всеми совами в Малфой-Мэнноре, и даже с Филином.

Осталось надеяться, что Сэм что-нибудь придумает.

Как раз в этот момент из двора донесся визг домовиков, вперемежку с боевыми кличами.

Драко посмотрел вниз из башни, сжимая конверт. По саду ползла толстая змея пяти-шести футов в длину, зажав в пасти какой-то предмет. Люциус, спустившийся в сад и заметивший это, подозвал одного из домовиков и попросил усмирить остальных. Домовики поиспарялись, оставив Малфоя с проблемой один на один. Змея явно не собиралась нападать, а спокойно свернулась узлом и положила голову на тело.

Лишь когда Люциус медленно подошёл к ней, голова чуть приподнялась. Драко было непонятно, что там отец сделал, но вскоре пергамент оказался в его руках, а змея всё так же спокойно принялась спать, ощущая на запах окружающую местность и неспокойную еду, готовую защищать всё своё от любой опасности.

Рядом с Драко материализовался эльф, заставив Малфоя вздрогнуть от неожиданности.

— Хозяин попросил молодого наследника спуститься вниз.

— Перенесёшь меня. Не хочу долго идти.

— Как скажет молодой наследник, — домовик уцепился лапкой за полу мантии Драко, и вот они уже стоят перед Люциусом и змеёй, испугавшейся столь внезапного появления ещё одной взволнованной еды с белым мехом на голове.

— Да, отец?

— Объясни мне, — процедил Малфой, протянув Драко свёрнутый трубочкой и закреплённый сургучной печатью пергамент. — Почему твой друг не написал тебе менее экстравагантным способом?

Драко взял пергамент и разломил замысловатый герб.

"Привет, Драко,

Весьма странно, но моя сова не полетела, когда я попросил доставить своё письмо Гарри. Возможно ли, что Дамблдор заблокировал совам доступ? Я не получил письма и от Гарри, однако, когда отправил Саймона — это имя удава, которого ты имеешь возможность лицезреть, — получил ответ. Хедвига, прекрасная сова Гарри, тоже отчего-то не спешила исполнять поручения. Нет ли той же проблемы и у тебя? Если что, Саймон может доставить твоё послание, он сделает это с удовольствием. Только протяни конверт, и постарайся не бояться, а то Гарри сказал, что у его дяди был сердечный приступ.

Сэм.

P. S. Кстати, Саймон слушается и Поттера тоже. А мне ты можешь слать и обычных сов. Привет мистеру Малфою".

— Сэм передаёт тебе привет, — сказал Драко, вдумчиво перечитывая послание. — Просто его сова отказалась лететь к нашему общему другу, и он решил послать змея, чтобы мы смогли переписываться. Наши совы тоже не хотят лететь. Мы подозреваем одного человека в блоке доступа к этому другу, и пока не можем сказать тебе ни имени, ни должности этого человека, потому что прямых фактов, доказывающих его вину, мы не имеем. Только косвенные улики. А так, чтобы ты считал это песочницей, нет, благодарю, — Драко покачал головой и оставил Люциуса одного, поманив за собой Саймона, чтобы передать написанные письма Гарри и Сэму.

Сэм с удобством разместился в гостинице на пару дней, чтобы закончить все дела в Косой Аллее. В номере стояла кровать под изъеденным какими-то насекомыми пологом, мягкая кушетка, которую Сэм за ненадобностью нагрузил купленной учебной утварью, стул и деревянный стол с несколькими выдвижными ящиками. При выдвигании эти ящики скрипели, так как были не на колёсиках, а просто вставленные в стол. Сэм в пижаме и накинутом поверх неё махровом халате сидел за столом и писал письмо при свете трёх толстенных свечей в подсвечнике. Рядом с его левой рукой, придерживающей письмо, на столе валялась трубочка сургуча кирпичного оттенка. У Сэма таких было... Хоть печь ими зимой топи. Предки накопили. Сэм был, в принципе, очень рад — как будто по волшебству всё есть, и деньги тратить не надо. Он почесал нос кончиком перьевой ручки и перечитал своё письмо.

"Дорогой Драко,

Я очень рад, что твой отец выслушал твои извинения. Причём бесполезные — это же я Саймона посылал, а мне не стыдно, вообще забавно его реакцию было бы увидеть. Как и твою, в принципе. Что насчёт домовиков — а у тебя твоего отца есть лишний? Если он вам точно не нужен, я возьму к себе. Рабочие, хм, руки в моём доме не помешают.

Сэм".

Сэм щёлкнул пальцами, вызывая эльфа, чтобы передать письмо Драко.

Эльф-почтальон, один из самых значимых, являл собой лицо Рода, когда доставлял письма. Этот был одет в тёмно-фиолетовую шёлковую тряпицу до пола, повязанную на манер египетских фараонов. Эту тогу он надел, когда Сэм попросил убрать со спины герб Рода, чтобы никто не догадался о его социальном статусе. На лапках были специальные эльфийские белые перчатки, чтобы добавить в образ больше важности. Когда эльф ходил, он специально поднимался на дюйм от земли и передвигался по воздуху, чтобы не стаптывать подошвы, и чтобы они всегда были идеальными. Сэма такие условности забавляли.

— Господин желает передать послание? — эльф склонился перед Сэмом. По идее, не все домовики звали себя третьим лицом. Те, кому позволяли, с достоинством звали себя от первого лица.

— Да, непосредственно наследнику лорда Малфоя, Драко Люциусу Малфою. Ответа можно не дожидаться, — Сэм улыбнулся и протянул эльфу пергамент. Тот улыбнулся в ответ и бесшумно аппарировал, чтобы появиться перед опешившим Драко. Малфой рассмотрел его, пергамент, переданный им, и фыркнул.

— Ну, Сэм, каждый раз удивляет. Передай ему спасибо, — сказал он. Элдом пожал плечами и растворился в воздухе. — Ещё и ходят они бесшумно, — проворчал Драко. — Добби, — позвал он. Рядом, с громким резким хлопком возникло ещё одно странного вида глазасто-ушастое существо, замученными глазами посмотрев на Драко. — Передай письмо Сэму Смиту и дождись ответа. Ты же сможешь? — последний вопрос был буквально пропитан сомнением. Добби послушно протянул лапку и исчез.

"Шебутной он какой-то, - был ответ через пару минут. — И странный. У вас все в поместье такими ходят... Нервными? Он то лампой биться начал, то стол опрокинул и даже стал душиться наволочкой (если я правильно понял, это, хм, одеяние является именно наволочкой), а я всего-то спросил его имя и чей он хозяин. Драко, он, по-моему, серьёзно болен.

Сэм.

P. S. Тебе писал Гарри? Мне пару раз писал, но очень кратко. Вдруг за его домом следят? Думаю, может, наведаться или послать родню Саймона вместо себя. Они вроде не против "толстой еды почти без меха на голове, которая падает от перенапряжения".

Малфой подавил желание побиться головой об стол. Ну, или побить Добби головой об стол... Ох уж этот домовик! Все ходили, как нормальные эльфы, одетые в красивые наволочки, гордые за Род, которому они служат, а этот предпочитал себя долбить. И ведь не выгонишь на улицу!

Задумавшись, Малфой чуть было не пропустил странного вида серую сову. Было ощущение, что она прошла огонь, воду и медные трубы.

— Лимми! — Ну уж нет, он не доверит важное поручение Добби.

Домовушка в шёлковой зелёной наволочке тут же оказалась рядом.

— Смотри, эта сова нуждается в помощи.

— Да, хозяин Драко, — с готовностью взяв сову в лапки и подождав, пока Малфой заберёт ненаглядный пергамент, эльфийка с достоинством удалилась.

Вот это настоящий, гордый домовой эльф.

Вздохнув, Драко раскрыл сургучную печать с гербом Хогвартса. Стоп, что?! Герб Хогвартса? Сова Хогвартса?

Достав палочку и зачем-то оглядевшись, Малфой применил Джеминио, заклинание копирования. Копию письма он спрятал в карман, а оригинальную печать решил отремонтировать, чтобы никто ничего не заметил.

— Репаро, — и ничего. Драко аж холодный пот прошиб.

И тут он вспомнил про приставку, которую следовало применять перед заклятием, если ты забыл, к примеру, добавить нечто важное в письмо, или же печать случайно отлетела — при маленьких поломках магических артефактов, которые не чинились обычным Репаро.

Осторожно положив починенный пергамент на стол, Драко встал со стула и тихо, крадучись, ушёл из совятни в свою комнату, где потихонечку развернул письмо.

"Малфой-Мэнор,

Северусу Снейпу.

Мальчик мой,

Думаю, что ты сейчас гостишь у Малфоев в поместье, потому пишу туда. В крайнем случае, Люциус — воспитанный человек, он наверняка передал это письмо тебе.

Я очень надеюсь, что ты не забыл просьбу старика насчёт сына Джеймса и Лили. Я уверен, что он попадёт на Гриффиндор! Рядом с ним живёт один мой агент — сквиб, ты её не знаешь, так вот, она передала, что Гарри отправлял кому-то сову. Ты поразмысли, что бы это могло быть?

Альбус."

— Вот чёрт, — прошептал Драко, от страха у которого замерло сердце. — Добби! — он быстро написал что-то на копии пергамента.

Появившийся домовик непонятливо посмотрел на Малфоя, а потом медленно перевёл взгляд на пергамент в его руках. Зрачки его неестественно сузились, узенькая мордочка приняла несвойственное ей маниакальное выражение, и маленькая костлявая лапка медленно потянулась за бумагой.

— Хозяин должен отдать это Добби. Добби перенесёт это письмо куда надо. Добби сделает, хозяин Драко!

От вида сумасшедшей хищной улыбки эльфа сердце Драко пропустило несколько ударов.

— Тинки, — едва шевеля губами, позвал он, медленно пятясь к стене от наступающего эльфа. В голове почти мгновенно сложился паззл, о котором Драко попозже напишет Сэму.

— Да, хозяин Дра... Аааа!! — Эльфийка оттащила от Малфоя Добби, аппарировав прочь. Драко прислонился лбом к холодной стене, унимая сердцебиение. Мог бы и раньше понять, подумал он, успокаиваясь.

* * *

Сэм хмуро смотрел на закорючки. И это — каллиграфический почерк Драко Малфоя... Должно быть, он сильно боялся, подумалось Сэму. Он, определённо, был прав, там у них все нервные. Сэму захотелось отгородить собой Драко от всего зла, что есть на свете. Он задумчиво почесал в затылке.

— Не печалься змеёныш, — сказал Саймон, обвив пояс Сэма и положив голову ему на плечо. - Он добрый духом союзник. Если вы будете драться вместе, получится очень красиво. Ты нападаешь, а он — защищает.

— Спасибо, Саймон. А что ты думаешь обо всём этом? — Сэм кивнул на письмо.

— У вашего врага змеиное имя... — прошептал Саймон, переполз на стол и свернулся в клубок, засыпая.

Сэм переоделся в повседневную одежду и вышел за дверь, закрыв номер на ключ. Он спустился по скрипящим ступеням и выпил чашечку горячего шоколада, настраиваясь на активные действия. Утренний воздух бодрил, Сэм поспешил добраться до банка. В Гринготсе его ждал Грипронекрг.

— Здравствуйте, — мрачно буркнул Сэм. Гоблин кивнул и провёл его в свой кабинет. Сэм снял куртку и бросил её на кресло.

— Половина седьмого утра, — сообщил Грипронекрг, — что заставило вас подняться с постели в такую рань, юный лорд? — иронично вопросил он. Сэм, в принципе, не очень-то и хотел этой почтительности, он, как ему казалось, пока не заработал.

— Дела, — коротко сказал Сэм, получше устраиваясь в кресле, — Дела, господин Грипронекрг, связанные с одним интересным субьектом. Видите ли, я его немножко подозреваю в разных пакостях, и мне необходимо узнать о его деятельности всё, что только можно. Сперва, конечно, общие сведения, а потом — нюансы. Я буду конспектировать всё, что вы мне расскажете.

— А с чего вы взяли, что я вообще знаю этого субьекта? — вопросил Грипронекрг, садясь за стол и соединяя цепкие пальцы обеих рук в замок.

— Этот человек — Альбус Дамблдор — сказал Сэм.

— С чего вы взяли, что я что-то знаю о нём? — повторил гоблин.

— Вы же читали дела прошедших лет... Вы всё знаете, я знаю, — сказал Сэм, пытливо глядя на гоблина. — Господин Грипронекрг, я знаю, что вы хотите сказать. Гоблины не вмешиваются в дела волшебников, верно? Но я ведь не прошу вмешиваться, я прошу рассказать мне факты. Просто факты, не домыслы, не личное мнение. Факты.

— Будете кофе? — спросил гоблин. Сэм кивнул.

— С молоком, пожалуйста. — Грипронекрг щёлкнул пальцами. Затем он достал из стола чёрную книжечку в кожаной обложке и протянул её Сэму. Сэм подошёл поближе к его столу и рассмотрел её.

— Что это? — недоуменно спросил он.

— Книжка, записи в которой никто, кроме вас и вашего наследника, не сможет прочитать. У меня была ваша кровь, я создал такую вот штучку из вещей вашего рода. Пользуйтесь. Сейчас будете записывать. Берите перо.

Сэм выудил из чехла на поясе перьевую ручку и уселся в кресло, приготовившись писать. Ему принесли кофе. Грипронекрг выудил откуда-то из-под стола ворох пергаментов и положил их на стол. Поднялась пыль. Он махнул рукой, и пыль исчезла.

— Потом мы примемся обсуждать ваше благосостояние, — пояснил гоблин. — Здесь не всё так радужно. Пока я буду вам рассказывать, вы будете записывать, а я — смотреть вот эти документы. Отложу всё, что нужно, и будем вместе думать, что делать дальше, ясно?

Сэм кивнул. Он именно для этого остановился в гостинице: чтобы закончить дела и пополнить свои знания, привыкнуть к магии и вникнуть в политическую ситуацию магического мира. Гоблины — бесценный источник информации, он это из первого разговора с Грипронекргом понял. И он с радостью будет разбирать документы: Род требует внимания. Грипронекрг достал ещё ворох пергаментов, и ещё. Желание вникнуть в дела Рода у Сэма ничуть не ослабело. Он только сказал:

— Вы, только, пожалуйста, сэр, не надо мне всё от рождения. Пока только про предыдущее поколение, хорошо?

— Я сначала краткую биографию расскажу. Вы же даже не знаете о нём ничего, — Грипронекрг сел в кресло и развернул первый пергамент. — Записывайте: Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор родился в семье чистокровного волшебника...

Сэм отхлебнул кофе. День будет информативным.

Часть I

Вечером, вернувшись из Гринготтса ужасно уставшим, Сэм первым делом сел за стол и написал Драко письмо следующего содержания:

"Спроси при случае у Добби, кто его Господин. Должен быть твой отец, и Добби, говоря это, должен чётко осознавать, что он делает. Я читал, что есть специальное заклятье, подчиняющее эльфа другому человеку и разделяющее его представление о том, что Хозяин и Господин — одно и то же, а также заставляющее эльфа говорить назначенному Хозяину о том, что он Хозяин, а остальным, о ком бы они не спросили — только о Господине. Господин может и запретить раскрывать себя, а вместо этого приказать по чуть-чуть открывать Хозяина... Короче, Хозяин может и не узнать о "шпионе", если только по каким-то другим приметам. В нашем случае — по наволочке, чёрт бы её побрал. Ты просто гениально это подметил, Драко. Добби бы не затерялся в толпе... Знаешь, домовых эльфов маги очень недооценивают.

Итак, Дурсли агентами не являются. Соответственно, они тоже пострадавшая сторона. Меня удивляет ещё одна деталь — Снейп. Я-то думал, что он хороший. Впрочем, это ещё не ясно, вдруг Дамблдор его шантажирует. Всё это оч-чень нехорошо.

Сэм".

Сэм задумчиво погрыз перьевую ручку. Сдвинув брови, он решил написать пост-скриптум, и обмакнул её в чернильницу.

"P. S. Мне кажется, твой отец может помочь нам с организацией "узнай, где живёт Гарри, и я скажу тебе, кто за ним следит". Если только ты считаешь, что он надёжен. Хорошенько подумай, я не хочу, чтобы над нами потом смеялись и ссылались на гормоны или на что они думают, чтобы не верить ни единому слову. Уверен, у нас всё будет хорошо".

Для разнообразия Сэм обмакнул обычное перо в чернильницу с Радужными Чернилами, и нарисовал под текстом улыбку. Затем он капнул на конверт сургучом и закрепил его своей любимой печатью с буквами "SS", обвивающими друг дружку. Сэм посмотрел в окно перед собой и вздохнул, щелчком пальцев вызвав личного эльфа.

Взяв письмо, Элдом исчез.

Сэм посмотрел на часы: половина десятого вечера. Он из банка выходил только для того, чтобы поесть. Получается, они с Грипронекргом просидели больше двенадцати часов... А успели так немного.

Сэм разделся и заснул, едва коснувшись головой подушки. Начался дождь. Капли упорно барабанили по тонкой крыше, как будто хотели пробить её. Сэм очень устал.

Элдом так же бесшумно вернулся, положив письмо Драко на большой лакированный стол. Посмотрев на спящего Господина, на спящего, но бдящего Саймона, обернувшегося вокруг ножки кровати, он почтительно поклонился. Хозяин наведёт в стране порядок.

Следующим утром Сэм встал в предвкушении интересной работы. Солнце освещало умытую улицу, видную в окно; магазинчики Косого переулка только начали открываться. Сэм поднялся с кровати и пошёл в умывальную, чтобы сделать все свои утренние дела. Тем временем домовик Ромни заправил кровать и подготовил ему одежду. Сэм, быстро одевшись и причесавшись, поспешил позавтракать в баре какао и чем-то ещё. Потом он подошёл к Тому, владельцу Дырявого Котла, и сказал:

— Мне нужно составить доклад о легендарных личностях нашего времени, сэр. Я взял на себя смелость рассказать о профессоре Дамблдоре! — Сэм сделал смущённый вид, опустив взгляд в пол. — Не расскажете мне чего-нибудь, чего никто не знает? Я очень хочу найти о нём побольше информации.

— Профессор Даблдор — удивительный человек, — сказал Том. И Сэм весь обратился в слух. Нет, не потому, что ему хотелось бы послушать хороших слов о директоре. Он приготовился сопоставлять и находить отличия, составлять портрет человека. Портрет Дамблдора: как его видят все маги. Том разливался полчаса о его совершенстве, и, выйдя в магический мир, Сэм записал, присев на лавочку: "Бармен Том сказал: Дамблдор непогрешим".

В кафе Фортескью ему сказали то же самое, и Сэм был рад тому, что он хотя бы поел вкусного мороженого.

В аптеке с названием на "М" ему сказали то же самое, но тут Сэм был не рад тому, что нагляделся на кучу гадостей.

В принципе, он порадовался продуктивному труду.

Часть II

— Мардж приезжает сегодня! Она написала мне! — Вернон Дурсль с радостными криками вбежал в гостиную. В руках у него было письмо. Вернон Дурсль был грузным мужчиной с вечно красным толстым лицом и очень короткой шеей, которую унаследовал и его сын, ходячее недоразумение, напоминающее поросёнка, однако раза в полтора больше такого в ширину. Они оба любили поругать людей зря, а особенно — вкусно поесть. Скорее, сначала поесть, а потом поругать. В зависимости от того, чем наполнен их желудок и насколько. Если, к примеру, жена запаздывает с приготовлением вкуснятинки, они на неё ворчат или наговаривают, ведь сим сынам науки невдомёк, что еда должна готовиться. Мистер Дурсль владел фирмой Граннингс по производству дрелей и сам был, как дрель — говорил громко и долго, и перебить нельзя, и всё-то у него упиралось в одного единственного сожителя — Гарри Поттера.

Сам Поттер в это время подавился овсянкой. На днях в письмах Драко с Сэмом осторожно выспрашивали о его родственниках, и он упомянул "не родственницу" — тётушку Мардж, сестру Дяди Вернона, так нелюбимую им самим... О ней друзья узнавали с интересом. Мистер Малфой с удовольствием согласился помочь, и достал ребятам пергаменты-совы мгновенной передачи писем — домовика могла бы засечь защитная граница вокруг дома Дурслей, а совы по-прежнему не летали. Такие пергаменты были связаны между собой. Пишешь имя человека и свой текст, — через пару секунд получает письмо только он. А если напишешь только текст, его прочтут все, с кем связан твой пергамент.

Конечно же, дядюшка тут же переключился на Гарри.

— А ты... Ты будешь сидеть в своей комнате и не высовываться!!! И всячески ей помогать!!! Понял?!

"Комнате, что ли?" — подумал Поттер, увлечённо поглощая завтрак. — "Одно исключает другое, но, да, я всё понял". А вслух сказал:

— Да, дядя Вернон.

— И чтоб ни грубости! И никакой ненормальности!!!

— Да, дядя Вернон, — уныло, как мантру, повторил Гарри. Дядюшка выглядел удовлетворённым таким ответом, его усы распушились и залоснились. Они пушились ровно в тот момент, когда дядюшка орал на Гарри, или же от ежедневного причёсывания щёткой, но на такие жертвы дядюшка был не готов. Орать на Гарри до посинения — гораздо, гораздо проще, и нет смысла прибегать к другим способам слежения за красотой усов.

— Ну всё, я пошёл на вокзал, встречу её. А ты, Петунья, приготовь праздничный ужин.

— Да, дорогой.

Гарри домыл посуду за тётей Петуньей, которая убежала прихорашиваться, и пошёл к себе в чулан под лестницей, который ему с великими усилиями удалось отвоевать. Сев на удобную кровать и достав из-под неё безразмерную сумку, выпрошенную у Хагрида, Поттер нашёл чернильницу и перо, которым он вырисовывал витиеватые заглавные буквы на отрывках бумаги. Самым лучшим своим почерком Гарри вывел на Пергаменте-Сове: "Мардж приезжает". Буквы прямо-таки источали уныние.

"Не грусти, друг," — посоветовали красивые витиеватые буквы Малфоя.

"Точно. Вдруг, всё не так страшно?" — Другие узорчатые буквы присоединились к буквам Драко.

"Нет, всё гораздо страшнее, чем может быть," — собственный круглый почерк наводил ещё большую тоску, и Гарри побился лбом об стол. Ему просто было неясно, ну что привело толстую тётушку, ТЁТУШКУ, в их дом.

"Да ну, этот раз будет особенным," — заверил Сэм.

"Утешил," — мрачно съязвил Гарри, который язвил редко, и только если сложившаяся в жизни ситуация очень уж сильно начинала его не устраивать. — "С ней каждый раз — особенный".

"Да ладно тебе, это же как Дум на харде проходить — и монстры кругом, кровища, и жизней немного. Зато есть друзья! Мы же можем считать себя твоими друзьями?"

"Естественно".

"Что такое Дум?" — поинтересовался Драко.

"Игра магловская," — любезно ответил Сэм. — "Это долгая история".

"И не надо, мне хватило двух слов".

"Что ей могло понадобиться?" — заладил Гарри.

"Это секрет!" — две надписи одновременно появились одна под другой. Поттер прищурился.

"А ну-ка..."

"Это сюрприз," — решил уточнить Сэм. — "Неинтересно раскрывать тайны сразу. А ты поспи пока — в любой непонятной ситуации нужно ложиться спать".

"Ладно, пока".

"Пока".

Поттер и правда решил уснуть. Зевнув, он снял очки и положил их на полочку, дёрнул за шнурок, выключая свет, а потом свернулся в калачик на кровати и мило засопел.

Часть III

— Мальчишка!!!

Своим восхитительным всепроникающим криком дядюшка разбудил не только половину округи, даром что Гарри, но ещё и весь Лондон, наверное. Зачем же так орать? Тем более, что у миссис Полкисс грудной ребёнок, которому нужен дневной сон... Дневной сон?

Поттер со стоном откинулся на подушки, сев немного выше, чем требовалось, и затылок при этом встретился со стеной, вырвав у него пару проклятий. "Не тётушка"!

Потихоньку успокоив болевые ощущения, Гарри встал с кровати. Что там за сюрприз, о котором говорил Сэм?..

Наполовину выйдя из чулана, он попал в широкие объятья своей "не тёти" под удивлённые взгляды её брата.

— Гарри! Как давно мы не виделись! — это уже как минимум странно. Драко что-то рассказывал про больницу Святого Мунго. Гарри показалось, что этот случай в их компетенции.

Не успел ребёнок оправиться от одного потрясения, как в его руках оказалось второе.

Подарок.

Самый настоящий подарок! Не старые носки Вернона, не вешалка для одежды, а самый настоящий подарок — радиоуправляемая машинка! И от кого!!!

Поттер, сам того не осознавая, повис на "не тётушке" Мардж.

— Ладно, будет тебе, Поттер. Знаю, что Вернон тебя подарками не баловал. А теперь...

— Тётушка! — на пороге кухни возник Дадли, на всех парах бегущий к Мардж. Гарри мог бы поклясться, что он прочёл в её глазах мысль отойти с траектории его полёта и глянуть, что будет. Поттер тряхнул головой.

— А ваши чемоданы? — осторожно спросил он. Тем временем в руке Дадли оказалось несколько хрустящих бумажек. Гарри ему вовсе не завидовал — денег у него было много, а подарков никто не дарил.

— О, ты взаправду можешь звать меня тётушкой, — Мардж махнула рукой. — А чемоданы я оставила в машине...

Поттер заметил в её внешности несколько странностей. Во-первых, усы куда-то подевались. Во-вторых, тётушка значительно похудела, не сравнить с Петуньей, но всё же. В-третьих, она надела нормальный костюм, и, наконец...

— ...а Злыдня я продала. Уж очень он был мерзким, — Мардж ослепительно улыбнулась Петунье, вошедшей в коридор.

— Ты похудела, — сказала ей та, озвучив недавние мысли Гарри.

— Спорт, и никакой магии! — улыбнулась Мардж. Видя, как домочадцев передёрнуло, Гарри ухмыльнулся.

— Пройдёмте на кухню, — сказала Петунья, вжавшись в стену, чтобы её муж сумел протиснуться мимо. Подмигнув Поттеру, Мардж вошла в комнату вслед за ними.

Читатели наверняка помнят, как гоблин с кошмарным именем сказал Сэму, что у того есть маленький домик в России. Рационально поразмыслив, Сэм решил заселиться именно в него по нескольким причинам. Первая и самая главная — природа. Также Сэму нужны были материалы для мастерства, он действительно любил своё дело. Уединение. Это тоже очень важная вещь. В замке Легассо ему было бы одиноко даже с Саймоном, в квартире в Лондоне — слишком пыльно, тесно и некомфортно, а домик — как раз то, что нужно.

Ещё одна из причин обвилась вокруг его талии, пока он строгал очередное полешко: змей. Домик стоял далеко-далеко в бескрайнем смешанном лесу, являющемся территорией рода Де Сивалье, бывшем Коластос, до этого несколько веков бывшем Борзенко, до момента когда Евгения Борзенко вышла за Жульена Коластос и жили они долго и счастливо, родили наследника и прочее-прочее. Главное, что Саймону было где ползать и охотиться на свежем воздухе.

Просто обставленные комнаты, небольшой штат радушных домовиков, прекрасная библиотека с множеством книг от народных целителей, магов и шаманов — всё это понравилось Сэму Смиту. Он долго смотрел на красивые потреты радостных пятнадцатилетних родителей. Когда те спросили, почему маленький мальчик так странно на них смотрит и что он вообще делает в этом доме, Сэм смешался и не смог им ответить.

Портреты предков были размещены в отдельной комнате и занимали её полностью. Там стояло кресло для наследника, чтобы тот мог приходить и советоваться с ними со всеми разом, или же пододвигать мебель к кому-то одному. Сэму понравился бывший ученик академии Дурмстранг, Глеб Коластос, сын Евгении и Жульена. Внешне они были очень похожи. У двадцатисемилетнего Глеба была какая-то своя харизма. К примеру, когда Сэм спросил, не скучно ли ему целыми днями здесь находиться, портрет ответил язвительным вопросом, — может ли быть скучно в заполненных родственниками доме и замке, где все спешат с ним поговорить. Сэм тогда грустно улыбнулся. Большинство предков были очень нудными и любившими давать бесполезные советы людьми, но среди них выделялась Мишель, невеста Глеба, отличавшаяся странной жизненной позицией. Один раз Сэм Смит нашёл книгу целителя Авиценны и спросил у Мишель, читала ли она её. "Конечно," — ответила Мишель опустив глаза и перебирая заплетённые в аккуратную косу волосы. Глеб нежно обнял её за плечи: "Миша не ответит тебе. Она считает, что все люди должны читать книги сами, не опираясь на общественные советы, и сама не даёт таковых. Но я тебе открою тайну," — на этом месте Глеб сделал большие глаза, — "Когда ей было семнадцать, она зачитывалась Ибн Синой и цитировала его постоянно". Тут Мишель как-то странно улыбнулась и пробормотала нечто нечленораздельное. Глеб осторожно поцеловал её в щёку. Сэм решил просто пойти и почитать.

Книга оказалась и впрямь стоящей. Там описывалось множество интереснейших рецептов зелий, целебных лепёшечек, примочек и прочего. Сэму Смиту нравилась библиотека.

Но его душа, конечно же, решила поселиться в просторной светлой мастерской. Всегда там был великолепный выбор материалов с самыми прекрасными узорами — и тебе сосна, и дубы, и ароматный можжевельник. За месяц Сэм успел освоиться там и упорядочить всё по своему усмотрению. Домовики пребывали в восхищении молодым хозяином, с удовольствием исполняя все его немногочисленные приказы и странные потребности.

Как-то раз Сэм пришёл в кухню, с интересом уставившись на двух хлопочущих эльфиек. Те готовили различные блюда и поприветствовали молодого хозяина. Тот с усмешкой спросил, умеют ли они готовить мохито, получил отрицательный ответ и два извиняющихся вгляда.

— Ну и что, — сказал Сэм, — чего вы извиняетесь? Смотрите. — Он закатал рукава и попросил принести требуемые для приготовления напитка ингредиенты. — Измельчайте мяту и мелиссу, так они дадут больший аромат. Ага, заливайте её сверху ромом, бросайте лайм, лёд. — Сэм поощрительно улыбался. — Больше льда. И вот такую штуку я должен буду пить летом, понятно?

Домовики радостно улыбались и кивали.

Драко Сэм не приглашал. Впрочем, это являлось одной из причин, почему он не хотел сближаться с Люциусом Малфоем — ради своего блага. Мало радости, когда тип вроде этого аристократа желает заманить тебя в какую-нибудь свою суперкрутую ловушку, а ты об этом ни сном ни духом. Малфой наверняка может заиметь на него свои планы, узнав, что у лорда Легассо нет родителей. Поэтому Сэм Смит предпочитал оставаться Смитом, попросив своего почтальона сменить официальный наряд на что-нибудь попроще.

В целом Сэм жил неплохо всё лето, общаясь с родственниками, Гарри, Драко и Саймоном, потихоньку выстраивая свои планы действий и гадая, на какой же факультет попадёт, не будучи уверенным, что это будет именно Рэйвенкло. Сэм сделал множество поделок и проработал для себя огромное количество так называемых костылей, чтобы они помогали сражаться с врагом.

И неплохо он жил до одного прекрасного дня.

До дня отъезда в школу Хогвартс.

Ровно в шесть утра Сэм Смит открыл свои чудесные карие глаза. Он свесил босые ноги с кровати и попытался нашарить тапочки, в конце концов опустившись на колени на холодный пол, хорошенько взбодрившись и наполовину засунувшись под кровать. Утро в Сибири — это вам не шуточки. Даже летом в горных лесах обычно прохладно. Тут Сэм услышал Саймона, весьма успешно имитировавшего смех, и разогнулся.

— Ах, так это был ты, гад ползучий! Куда ты затолкнул мои тапочки, Саймон? Признавайся. Мне холодно.

— С добрым утром, змеёныш!

Под испепеляющим взглядом хозяина Саймон с хихиканьем дополз до одного из дальних углов комнаты и "пнул" резким движением хвоста оба тапка сразу. Те со свистом залетели под кровать. Сэм, возведя очи горе, опустился на четвереньки и, через пару не совсем лестных замечаний в адрес змея, с облегчением надел обувь.

— С сентябрём меня.

— С днём Рождения, змеёныш.

— Иди ко мне, поглажу.

— Сколько захочешь, — Саймон осторожно обвился вокруг талии Сэма в несколько колец. Мальчик провёл ладонью по тёплой чешуйчатой голове змея.

— Ты восхитительный, — умиротворённо улыбнулся он, поглаживая питомца.

— Я знаю.

— Мерзавец, — с удовольствием добавил Смит наблюдая, как змеиная морда вытянулась — если только змеиные морды имеют свойство вытягиваться. Вдоволь похихикав над деланно-разочарованным Саймоном, Сэм пошёл на кухню и плюхнулся на грубовато обтёсанный стул. В одиночестве сидеть за столом ему не хотелось, а в кухне были весьма общительные, между прочим, домовые эльфы. Сладко зевнув, Смит вызвал своего почтальона.

— Можно я буду звать тебя Элвисом? Я лучше запоминаю свистящие имена.

— Как пожелает хозяин.

— Так вот, Элвис. Мне не присылали писем?

— Почти что Альбус, — заметил Саймон. Сэм ухмыльнулся, кушая блины и сгущёнку. Почтальон отчитался, сказав, что вся корреспонденция лежит на рабочем столе хозяина, так что, если он пожелает, Элвис мигом доставит ему письма. Сэм вежливо отказался, ответив, что это не так срочно.

— Нет, не похоже, — прошелестел он тихо Саймону. Тот не отреагировал.

Позавтракав и приведя себя в порядок, хорошенько освежившись, Сэм Смит в великолепном расположении духа вошёл в кабинет одетым в новенькую школьную форму. Взяв со стола два письма и с удобством устроившись в глубоком кожаном кресле, он вскрыл один из конвертов.

"Дорогой Сэм,

Со всеми этими совиными пергаментами мы чуть не забыли о нормальных письмах. Отец к этому относится как-то странно, сегодня вот забрал и попросил больше не пользоваться им. Ну, я отдал — нет проблем, ведь скоро мы увидимся по-настоящему... Так как мы всё перемусолили, думаю, что нецелесообразно более говорить об А. Д. Нам нужны новые материалы и список его союзников, а самое главное — находить союзников себе. Впрочем, зачем мне говорить об этом тебе... Это мы вроде тоже обговорили. Блейз сегодня весь измотался, так ему хочется познакомиться со всеми. Поднял меня в час ночи! Это кошмар какой-то. Я не мог заснуть, пишу тебе. Они с леди Забини приехали в Мэнор, и мы вместе аппарируем на платформу.

С наилучшими пожеланиями,

Драко.

P.S. Блейз привет передаёт. Как Уизли какой-то! Ни терпения, ничего. Он за нас, кстати".

Сэм почти обрадовался, прибавив к "наилучшим пожеланиям" четыре заветных "в твой день Рождения", и улыбнулся, сладко потянувшись. Жизнь хороша!

Второе же письмо не имело никаких опознавательных знаков. Внимательно, детально осмотрев конверт, Сэм насторожился.

— Элвис!

— Да, хозяин? — домовик с хлопком появился перед Сэмом.

— Что это за письмо, ты можешь мне сказать? — Сэм протянул конверт Элвису. Тот, взяв в лапки пергамент, прикрыл глаза и как-то странно замер.

— Элвис думает... Это письмо было доставлено в вашу городскую комнату не совой, — медленно проговорил эльф. Когда волновался, он говорил о себе в третьем лице, — Элвис считает, это была другая магия.

— Дементор? — сглотнул Сэм.

— О, нет, что вы, хозяин. Это была магия волшебника. Но очень и очень мощная. Требуется много, много лет. Это очень сложно. Вестник. Его вызывают, чтобы не оставить следов. — Помяв пергамент в лапках, Элвис продолжил: — В одном из переулков есть такой умный человек. Но он не скажет хозяину о клиенте. А этот конверт заколдован ещё более сильной магией. Элвису думается, она направлена на уничтожение письма. Чтобы не оставить следов совсем. Даже пепла.

— То есть... — задумчиво сказал Сэм, теребя манжету рубашки, — никто не сможет высяснить, правда ли то, что я прочитал и читал ли я это вообще? А если я открою его вместе с друзьями?

Уши эльфа опустились, он грустно взглянул на Сэма огромными голубыми глазами.

— О, нет, хозяин. Ваши друзья подумают, что это такая шутка. Они не увидят написанного, для них это будет чистый лист, — Элвис протянул Сэму письмо. Сэм вскрыл конверт, осмотрев ещё и лист. Шероховатая поверхность пергамента, пожелтевшего от времени.

"Ваш враг силён, вы не можете противопоставить ему почти ничего. У вас нет союзников. Будьте благоразумны, откажитесь от своей затеи и живите спокойно, долго и счастливо".

В конце письма по свободному пространству летала маленькая чернильная птица феникс.

С наступающим Новым Годом, дорогие читатели!)) Lita_Lanser

Письмо охватило голубовато-фиолетовое пламя, не обжигающее пальцев, и бумага сгорела, не оставив после себя ничего, что могло бы указать на то, что она вообще имела место быть. Сэм сидел, обхватив голову руками, со смесью интереса и грусти задумавшись над странным посланием.

С любой из сторон это показалось ему странным.

И Сэм Смит преспокойно плюнул на эту проблему, решив решить её по мере поступления, вставая с кресла, чтобы вызвать эльфа Ромни.

— Ты собрал мою одежду? — спросил он.

— Да, хозяин, Ромни собрал.

— Ну, и что же ты собрал?

Эльф принялся перечислять. Дело в том, что Сэм Смит любил чистоту, аккуратность и небрежную, но изящную красоту. Потому он каждый раз надевал "свежую" рубашку и хорошенько проглаженные брюки для похода в деревню летом. Сэм Смит любил белый цвет. Эльфы меняли ему простыни раз в пару дней, стирали рубашки, полотенца и бельё. От мистера Смита всегда восхитительно пахло стиральным порошком и прохладой, часто — лимонным маслом.

Аппетиты на красивые рубашки росли, а поэтому к концу лета у Сэма в гардеробе оказалось гораздо больше вариантов платьев, чем в начале сезона.

Домовики, очень обеспокоенные тем, что у господина может не хватить одежды, собрали её всю.

Этого-то Сэм Смит и опасался.

— Послушай, Ромни, малыш, — сказал он. Эльф вопросительно на него посмотрел, готовый в любой момент аппарировать и выполнить приказ. — Ты не мог бы просто приносить мне в школу чистые рубашки и забирать грязные, а в чемодан положить гардероб на пару-тройку дней? Тогда туда войдёт побольше еды. Драко любит вкусности.

— О, конечно, хозяин. Ромни не подумал. Ромни пойдёт?

— Конечно, ступай.

Сэм вновь опустился в кресло.

9:20 утра, вокзал Кингс-Кросс

Блейз принялся совершенно неподобающе крутить головой, высматривая ребят. Драко холодно прощался с родителями — дома они попрощались бурно, слёзно и тепло. Леди Забини чмокнула сына в лоб и аппарировала с платформы, как и родители Драко. Нарцисса в последний момент крепко обняла сына, поцеловав в макушку.

— Ну, и где они? — спросил Блейз, украдкой стирая с лица следы маминой помады, оставшейся после недавних объятий.

— Предпоследнее купе. Отец сказал, что ввиду того, что у меня появились нормальные товарищи, со сквайрами мы увидимся по прибытию в школу, — Драко поморщился. — Ну, что, идём? Ты же не Уизел. Веди себя спокойней, друг.

— Ладно.

В дверях купе Блейз столкнулся с высоким крепко сбитым блондином с волевым подбородком и сильным взглядом. Глаза парня метнулись вниз, дабы оценить эти выпирающие кубики мышц, хорошо видные даже сквозь мантию. Забини ухмыльнулся и протянул руку для пожатия.

— Джереми Эванс, приятно познакомиться, — у Блейза чуть было не хрустнули пальцы. Ладонь парня была тёплой и мягкой.

— Блейз Забини.

— О, здравствуй, — из-за его спины прошествовал Малфой, усевшись рядом с худеньким черноволосым пареньком. Если у блондина глаза были восхитительного ярко-синего цвета, у него они были цвета летней травы.

— Потти, — сказал Драко. — Сколько зим... Куда ты дел очки?

— Всё Джереми, — улыбнулся парнишка, глянув на Блейза. — Меня Гарри Поттер зовут. За погладить — пять галеонов. За показать шрам — два с половиной.

— Погладить? — отойдя от некоторого шока, Блейз ухмыльнулся снова. — Стоп, говорили, что ты был единственным сыном Лили и Джеймса Поттеров. Получается, нам лгали?

— Да нет, не лгали...

— Просто он провёл маленький ритуал, о котором узнал от меня, — в купе вошло пятое действующее лицо, протянув руку Джереми, кивнув улыбающемуся во весь рот Гарри, и лукаво подмигнув Драко.

— Сэм! — обрадовался Малфой, подскочив к мальчишке и пожав ему вторую руку. Блейз несколько удивился. Брюнет приветливо смотрел на него.

— А тебя зовут Блейз? — спросил Сэм, протягивая ладонь и ему, — Драко мне о тебе писал! Меня зовут Сэм Смит, очень приятно.

— Действительно, мне тоже. Драко рассказывал о тебе, мне не терпелось познакомиться.

— Ха, мне тоже. Ну, что, теперь мы знакомы, не так ли?

Гарри предложил всем присесть. Завязалась неспешная беседа о том, кто как провёл лето.

— Потти хотел рассказать нам о том, откуда у него брат. И ты его прервал! — Малфой обращался к Сэму.

Ретроспектива

— Э... Гарри, — в дверь чулана неуверенно постучали.

— Дадли? — удивился Поттер, открыв дверь. Кузен стеснительно протянул ему мороженое, смущённо посмотрев исподлобья.

— Слушай... Тётушка сегодня рассказала... Ты волшебник, а не ненормальный, как говорила мама. И ты, эм, защищаешь нас. И, эм, ты в, хм, общем, не очень такой и плохой... Я хотел сказать... Прости меня... Ну, за всё.

— Забыли, — Гарри улыбнулся и взял вафельный рожок. Дадли просиял и обнял его так, как до этого обнимал лишь Хагрид. До хруста рёбер. Но Поттеру всё равно было приятно.

Конец ретроспективы

— Да. А потом они озаботились внешними данными бедного маленького ребёнка... Стали тренировать и поить хорошими зельями...

Джереми фыркнул.

— Я тогда был похож на бедную маленькую свинью.

— Да ну? Какая самокритика! — протянул Поттер, шутливо ткнув брата в бок локтем.

— Сарказм, Гарри? Как же мы выросли за последний месяц, — хохотнул Сэм. — Кстати, я тут познакомился с одной девочкой, Гермионой. Не ухмыляйтесь, я ничего такого не имел в виду. Так вот, она довольно интересный и любознательный тип... Правда, может и достать, если станет поучать...

— Ох, поэт! Можно ваш автограф?

— Ты доиграешься, Поттер. Если тебе не на ком потренироваться, лучше общайся со Снейпом.

Тут уж засмеялся Драко.

— Ну нет, только не с крёстным. Он Поттера-старшего ненавидел. Кстати, может эту любовь и на тебя перенести, он до жути злопамятный. Зато очень умный и интересный. Ты это помни, когда будет баллы с тебя стягивать.

В дверь купе постучали. Завидев просунувшуюся в дверь рыжую макушку, Драко отвернулся к окну, напряжённо всматриваясь в проплывающий мимо пейзаж. Мистер Малфой рассказывал сыну об этом рыжем весёлом семействе, обожающем Дамблдора. У Драко заранее сложилось не очень приятное впечатление об Уизли и их идеалах — тем более, когда он нашёл реальное подтверждение словам отца.

— Эм, здрасьте, извините за беспокойство, я — Рон Уизли.

— Приятно, — дружелюбно отозвался Сэм. — Хочешь присоединиться?

Уизли покраснел. Драко видел это по отражению в окне.

— Хм, нет. Среди вас есть Гарри Поттер? Он в очках такой, черноволосый и растрёпанный. И ещё, это, белая сова у него, вот!

Сэм негромко хмыкнул, судя по шороху, толкнув Гарри в бок.

— Прости, Рон, но среди нас нету растрёпанного черноволосого Поттера в очках и с белой совой. У нас есть улучшенная версия, без совы, очков и причёсанная...

— За погладить — пять галеонов, — добавил Гарри, — за показать шрам — два с половиной. Тебе, хм, сделаю скидку... — Поттер говорил совершенно искренне, но, похоже, Уизли не совсем понял. Драко ухмыльнулся — так по-Малфоевски это прозвучало.

— Пойдём со мной! Тебе не место среди этих.

— Хэй, — сказал Блейз, — полегче, Уизли! Снизь обороты! Мы сидим тут, ведём спокойную светскую беседу, тут врываешься великолепный ты и называешь нас "эти". Как понять твой благой порыв?

Рон выпрямился.

— Ты, слизеринец! Мама рассказывала мне о вас! Детишки противных Упивающихся, вы ничего не сделали, только и знаете, как разрушать добро. Вы злые и жестокие люди! Гарри Поттеру не место среди вас.

— А кто ты такой, — Сэм начал с такой болью и некоторой долей властности в голосе, что Драко аж повернулся. — Кто ты такой, что приходишь и оскорбляешь нас, таких же обычных детей, называешь нас "детками Упивающихся", хотя моих родителей убили в этой войне, родители моего друга всегда были индифферентны в этом отношении, а родители другого моего друга — вообще маглы? Что ты такое, чтобы приходить и сходу называть нас "эти"? Мне кажется, это ты не совсем адекватен. Если захочет, Гарри сам пойдёт с тобой. Если нет — не пойдёт, он не вещь и имеет собственное мнение.

— Зря ты так, — сказал Джереми через пару минут, когда Рон вышел за дверь. — Я знаю такой тип людей, я, хм, сталкивался с ними. Они готовы на всё ради своей семьи и средств к, хм, её существованию.

— Это ты по мантии посмотрел?

— Ага. У него ещё палочка старая, торчала из кармана. Минимум пятьдесят лет, если не больше... — Джереми многозначительно приподнял брови. — Мы могли бы помочь... Эмм... — Брови поднялись ещё выше. Тут Сэма осенило.

— Ты предлагаешь нам... Купить Уизли? А ты уверен, что они, как это сказать, не крысы?

— Я общался с Уизли не дольше вашего, — возразил Джереми и кивнул на Драко. — Он, наверное, лучше знает. Но я не имел в виду покупку, я хотел сказать о репутации... Поможем в одном, укроем в другом... Глядишь, совесть и появится.

— Проще купить, — хмыкнул Драко. — Они солдатики Старика.

— Н-нда... Кстати, Гарри, полагалось, что ты будешь с ним дружить.

— Вы что-то от меня скрываете? — спросил Поттер подозрительно.

— Да неужто ты догадался? Если коротко, то мы предполагаем, что вышеуказанный Альбус Дамблдор хочет сделать из тебя чёрт знает кого, планируя каждый твой день и шаг, подбирая друзей и так далее и тому подобное...

— А мы, конечно же, не спросив тебя, пытаемся ему противодействовать, — вставил пять кнатов Драко.

— Но ты же не против. Поэтому вот всё как есть. И злые Дурсли — одна из частей его плана, прости, Джереми, но это так.

— Я не в обиде. И вы заслали Мардж? Странная она какая-то была.

— Мы ей вправили мозги, — возразил Сэм.

— Отец вправил, — гордо сказал Драко, — вместе с мамой. Мы пришли в гости и принесли тортик. Магически вкусный.

— Вы её обманули? — чуть ли не плача, спросил Гарри.

— Что ты! Ты так недооцениваешь умение Малфоев внушать людям простые истины! Я должен был оскорбиться и вызвать тебя на дуэль, однако я великодушен, поэтому слушай дальше. Мы принесли тортик с лёгким располагающим зельем, мама сделала большой запас эликсира для относительно стройной фигуры при любом количестве поглощаемой пищи, положила пузырьки в шкатулку и мы с милыми улыбками пришли к ней.

— Она вас прямо так и впустила! — сказал Джереми, недоверчиво сложив руки на груди. Блейз ловил каждое слово. Сэм с интересом и ухмылкой следил за рассказом, а Гарри недоуменно хлопал ресницами.

— О, нет, конечно нет, тут нас пропустил её сторож, полковник кто-то там. Обаяние отца да лучшее Огденское огневиски сделали своё дело... Осталось только снять шляпы и сказать: "Мы-де прекрасные знакомые сестры вашей невестки, пришли предупредить о том, что может случиться с её семьёй и вами". Она чуть дверь не захлопнула, но когда прозвучали слова "может случиться", нас приняли, как родных. Хорошо поразмыслив, а за тортик она даже не взялась, ваша тётушка сказала, что она принимает наши доводы и считает, что была несколько жестковата к нам, а потому извиняется. Зельям очень обрадовалась.

— Кстати, о тортиках, Драко, — Сэм опять обратил на себя внимание четверых товарищей. — Я попросил домовика положить нам побольше вкусной еды.

— Тётя тоже приготовила очень много всего, — Гарри мечтательно улыбнулся. Джереми поддержал его в этом, достав с верхней полки свою безразмерную сумку, а из неё — небольшой чемодан, открыв который, он извлёк на свет огромное блюдо с роллами, несколько видов салатов и закусок, приготовленные на пару кусочки ароматной говядины и варёную капусту брокколи.

— Вау, — сказали остальные в один голос, потирая ладони и готовясь начать трапезу.

Хогвартс-экспресс величественно тронулся в путь, тяжело выпуская огромные белые клубы дыма, унося ребят в мир Чародейства и Волшебства — мир новых приключений, опасностей и крепкой дружбы.

Аффтор в ударе сегодня >.< Lita_Lanser

Откусив половину очередного ролла, Блейз задал вопрос в воздух:

— А в чём состояла суть этого небольшого ритуала?

— Я знаю, — откликнулся Драко, откусив от своей части торта, приготовленного умелыми домовиками Сэма. Тщательно прожевав, он продолжил, — Ритуал заключается в обмене кровью и несколькими латинскими фразами. Дословный перевод таков: "Брат по крови, брат по магии, брат по роду, брат по духу, брат по разуму, плоть от плоти, кровь от крови. И да будет так во веки веков. Истина". А потом тот, кого присоединяют, выбирает себе имя и берёт одну из фамилий, в нашем случае — либо девичью матери Поттера, либо его настоящую. Фактически, они теперь даже больше, чем братья. Они чуть ли не близнецы, именно поэтому Джереми владеет магией. Вкусный торт, Сэм.

— Ты же ценитель, — Сэм улыбнулся, скинув ботинки и забравшись на сиденье с ногами, — торт и правда волшебный. Домовики постарались на славу. Кстати, о домовиках... Как там поживает Добби?

— Никак, — мрачно отрезал Малфой. — Отец... Расстроился. Он очень чувствительный человек.

Сэм облился какао от неожиданности.

— Это он-то чувствительный?! Ты ещё скажи, что Снейп раздаёт валентинки в феврале.

— Можешь не верить. Он с рейдов приходил никакой всегда — мама рассказывала. Вообще, изначально никто никого не убивал, Тёмный Лорд имел нормальную внешность, тётя Белла считала его красавчиком, а у неё очень хороший вкус. А потом вдруг — хоп! — и ни с того ни с сего начались нападения и он стал больше похож на змею с кровавыми глазами, стал тиранить и изводить своих же... Сэм! Сэм! Что ты так задумался? Ох, не нравится мне эта улыбочка...

— Погоди... Внешне он стал очень слабым, не так ли? — спросил Сэм.

— Так.

— В его внешности, ты сказал, почти не осталось ничего человеческого, не так ли?

— Так. Что ты задумал?

Сэм не ответил, нахмурившись. Судя по складке, залёгшей между бровями, делал он это довольно часто в последнее время.

— На днях мне пришло письмо, — он зажал переносицу между большим и указательным пальцами, говоря как-то медленно и глухо, но весомо. — Я всё хотел вам об этом рассказать... Как раз сегодня мне пришёл пергамент, он не был подписан. Там говорилось, если кратко, что наша затея — они обозвали это затеей, — провальная, у нас нет союзников, у нас нет средств. Мы должны, — должны — забыть обо всём и жить долго и счастливо. В конце птичка какая-то летала, феникс, наверное. Если мыслить объективно, не зацикливаясь на Дамблдоре, кто мог узнать о нас? Хэй! Чего вы так смотрите?

— Мне тоже пришло письмо... Вестником, — проговорил Драко. — Текст примерно такой же.

— И мне, — сказал Гарри, — Оно ещё сгорело в руках. Я даже ничего понять не успел.

— Сгорело. У всех. Интересно, на что был расчёт? Что мы не будем делиться впечатлениями? — спросил Сэм сам себя.

— Погодите. Это что? Вам пришли письма, а нам нет! И они у вас сгорели. Могли бы и с нами открыть, — протестующе заявил Блейз, уплетая зимний салат.

— Ты бы не увидел того, что там написано, — в унисон ответили Сэм и Драко, переглянувшись.

— У Дамблдора птичка ручная — феникс. Они редко встречаются, — поделился Малфой.

— А у меня ручная змея, яд которой убивает быстрее Авады. Ну и что?

Блейз подавился салатом и закашлялся. Гарри заботливо похлопал его по спине.

— Ручная змея?!

— Ага. Саймон. Он не всегда понимает человеческую речь, поэтому принимает все слова за оскорбления, но у нас такая любовь... Он даже ни разу не пытался задушить или укусить меня, — доверился Сэм, говоря невинным тоном, но Малфой принял его за издевательский. Драко не был склонен верить Сэму Смиту в этих вещах.

— Очень милый, — улыбнулся Гарри, вспоминая инфаркт дядюшки.

— Вы чего-то недоговариваете, — проявил проницательность Забини.

— Такова слизеринская натура, — грустно сказал Гарри, скинул кеды по примеру Сэма и сложил под себя ноги, потянувшись за новым пирожным. Сегодня у Поттера был праздник.

Дверь купе отворилась, к ребятам заглянула улыбающаяся ведьма с тележкой, полной сладостей. Гарри посмотрел на Блейза. Драко посмотрел на Блейза. Джереми посмотрел на Блейза. Сэм посмотрел на Драко.

— Топайте, ребята. Ваша очередь, — подытожил Гарри.

— Ладно, — протянул Малфой. — Нам всего понемногу.

— Двенадцать галеонов и четыре сикля.

— Шесть и два, мэм.

— Шесть и два.

Если ведьма и удивилась такому странному распределению, она промолчала. Столик теперь ломился от всяческого рода угощений.

— А нет ли чего попить? — спросил Блейз, зевая. Сэм предложил ему кофе, чай, какао или молоко на выбор.

— Берти Боттс, — прочитал Гарри, рассматривая цветастую упаковку. — Любой вкус. Это как понимать?

— Буквально. Там самые разные вкусы, есть и нормальные, но очень и очень часто попадаются такие, что лучше уж, хм, кушать экскременты, — культурно ответил Драко, с опаской косясь на пачку и открывая шоколадную лягушку.

Гарри хохотнул, взяв одну из конфеток.

— Земля, — сморщился он, нашарив в кармане носовой платок. — Фу. Но и на том спасибо, — хмыкнул он, — эти конфеты учат нас довольствоваться тем, что есть.

— Точно, — Джереми невозмутимо взял драже. — Перец... Как символично. А у тебя, Блейз? Блейз?!

Забини со скоростью пушечного снаряда вылетел в коридор.

— Я так понимаю, что хуже того, что съел он, ничего быть не может, — сказал Джереми, вызвав громкий смех, и поморщился. — Шутка не очень, прекратите так смеяться. Блейз? Что было у тебя?

— Слизь из носа, — пробормотал бледный Забини.

— А... Понятно. А Драко вот не съел. И Сэм не съел. Не очень так справедливо.

Ребята взяли по конфете и прожевали под вопросительные взгляды товарищей.

— Клубника, — победно ухмыльнулся Малфой, с видимым удовольствием доедая леденец.

— Апельсин, — пожал плечами Сэм.

— Избранные, что ли? Ну-ка, давайте ещё...

Пятеро друзей синхронно потянулись к пачке конфет.

— Гриффиндор, Рэйвенкло, Хаффлпафф и Слизерин...

Сэм, стоящий в шеренге в окружении своих друзей, шёпотом обратил их внимание на порядок перечисления факультетов. Те ненадолго задумались. Гарри, глядя на профессора МакГоннагл, думал, что сейчас будет восхитительное представление — они с ребятами не знают друг друга, познакомились только в поезде. И Драко сейчас будет его оскорблять. Поттеру даже стало интересно глянуть на реакцию других первокурсников.

Сэм усмехнулся и тронул за плечо самозабвенно цитирующую книги Гермиону. Та обернулась, от неожиданности не зная, что сказать. Тут она медленно вспомнила вежливого мальчика из Косого Переулка и своё любимое мороженое, смущённо улыбнувшись и замолчав.

— Привет, — Сэм взял её руку и, наклонившись, коротко прикоснулся губами к пальцам. Гермиона склонила голову, покраснев до корней волос. Однако, она помнила, что читала в дворянском этикете рода и сделала неловкий реверанс. "Проверку на вшивость" прошла, хотя вовсе и не обязана была это делать. Сэм ухмыльнулся, услышав тихое "привет" в ответ. Малфой незаметно подошёл ближе, взглядом спрашивая Сэма: "Она?" — тот приопустил веки, отвечая: "Да". Драко криво усмехнулся и оглядел девочку снизу вверх. Что-то в её облике напомнило ему магловскую аристократию, а это уже значило немало. Маги не уважали людей "без рода и племени" — простых крестьян-грязнокровок, взявшихся откуда угодно, выродившихся непонятно как — просто в какой-нибудь праздник, когда бушует довольно сильная стихийная магия и попытавшихся встать наравне с чистокровными — такие презирались магической аристократией. Но если в жилах ребёнка текла кровь дворянина и если ребёнок был из тех, кто впитал и придворный этикет, и различные благородные качества "с молоком матери" — другими словами, он являлся интеллигентом, — таких людей магическая аристократия считала "своими", не зависимо от того, маг это или маггл.

Драко внимательно "ощупал" взглядом фигуру и лицо девушки, видимо, пытаясь вспомнить, кто бы мог являться её предком. Гермионе стало немного не по себе. Напряжение нарастало. Наконец, что-то решив для себя, Драко подошёл ещё ближе и тоже поцеловал пальцы девушки, склонившись перед ней. Гермиона уверенно сделала ещё один реверанс, но потом увидела Поттера, Забини и Эванса, стоящих в сторонке, и тихо спросила у Сэма Смита: "Они, что, тоже будут так здороваться?" Сэм только пожал плечами. На всякий случай Гермиона завела беседу с Драко. Тот не преминул спросить у неё о том, кто был её предками. Диалог выглядел примерно так:

— Я — Малфой, Драко Малфой.

— Гермиона Грэйнджер, очень приятно. Твой отец случайно не Люциус Малфой?

Сказать, что Драко был удивлён — ничего не сказать. Он усмехнулся.

— Он самый. А кто твои родители? — Драко приподнял брови, понимая, что нарушает все правила, какие только можно. Гермиона улыбнулась.

— Мои бабушка и дедушка были эмигрантами из Германии во время Второй мировой войны, не желая помогать захватчикам. Фамилию родители не говорят, сколько бы я ни просила. А что?

— Ничего, — Драко усмехнулся, — Сэм у нас гений, он наверняка сможет устроить тебе проверку на родство с аристократами в домашних условиях. Я пас, у меня пока нет таких возможностей.

— Но кровные ритуалы запрещены конвенцией от одна тысяча четыреста...

— Молчи, девочка, — Малфой глумливо приподнял брови, его голос прямо-таки источал превосходство, — попадёшь на Слизерин — и это будет твоей единственной возможностью удержаться у нас на плаву. Так что осторожней со словами и, одно из золотых правил Слизерина, не зарекайся. Партнёры? — он протянул руку для пожатия. Гермиона поняла это по-своему.

— Друзья.

В "предзальную" вошла профессор МакГоннагл, оглядев подопечных критичным взглядом.

— Всё готово, вас уже ждут. Следуйте за мной, встанете лицом к преподавателям, спиной к залу.

Первокурсники медленно пошли за ней. Сэм Смит шёпотом поинтересовался: "Разве такая процедура не проходит тут каждый год? Что значит это "вас ждут"? Они вообще-то нас совсем не ждали, но если уж мы появились..." — и ещё несколько предложений, встреченных хихиканьем отдельных людей.

Зал потрясал своим великолепием. Потолок был искусно зачарован под звёздное небо, казалось, что он и вовсе отсутствует. В воздухе летало несчётное количество свечей, а воск каким-то чудом не капал на головы множеству сидящих на скамьях за четырьмя длинными столами учеников.

Повернув голову направо, первым делом Сэм Смит увидел милого сердцу и уму Северуса Снейпа, а также Квирелла, который, судя по выражению лица зельевара, его совсем замучил. Потом взор упал на улыбающегося Хагрида, на маленького профессора Флитвика, на пустое место макГоннагл, на профессора Астрономии, на стоящего в углу смотрителя Филча, на его облезлую кошку, увидев которую, Сэм Смит вспомнил какой-то забавный несущественный случай из детства, пропитавшись к этой миссис Норрис некоторой симпатией... Кого же пропустили? Мальчик прошёлся взглядом в обратном порядке. А, профессор Трело-о-они... Но она ведь почти никогда не спускается вниз.

(Сэм Смит хорошо знал имена и фамилии учителей, перечитав летом самообновляющуюся версию скучнейшей брошюрки "Хогвартс нашего времени", где говорилось об особенностях некоторых нынешних преподавателей.)

— Это тот самый профессор эм... Альбус Версиваль Пульфрик Забыл Дамблдор? — громким шёпотом поинтересовался Гарри, привлекая внимание Сэма Смита, вновь оглядевшего зал. О, ну, конечно. Здрасьте, сэр.

— Ты не знал великого волшебника, Поттер? Ну ты и тупица, не удивительно, что Авада отскочила. Видимо, последнее отбила, — громко хмыкнул Драко. Он знал, что его услышало минимум два человека — Северус Снейп и Альбус Дамблдор. Снейп еле заметно нахмурился. Дамблдор стал смотреть ещё более приветливо, если такое вообще было возможно. Опа. Рыбка попалась...

— А ты кто такой? — спросил Рон Уизли. Так как он Драко в купе не видел...

— Я — Малфой. Драко Малфой, — с видимым превосходством в голосе ответил Драко. Такое, конечно, не планировалось, но почему бы и нет, раз сам напрашивается... Гермиона сделала попытку нанести справедливость, но её порыв был подавлен тихим "это представление" от Сэма, взявшего её за локоть. Девочка медленно остановилась и принялась наблюдать. Умница какая.

— А, ты... Ты — выродок Упива... — уловив мрачный взгляд Сэма Смита, Уизли быстро заткнулся и отошёл подальше. Мальчик сделал нормальное лицо за секунду перед тем, как на него обратил всевидящее око, а ля Саруман, неподражаемый во всём своём великолепии директор школы, а также председатель Визенгамота, член МКМ, член чего-то ещё и чего-то ещё — истинный праведник и белобородый пастырь. Сэм аж улыбнулся. Нет, конечно, представление угробили, но жизнь как-то дороже...

Распределение началось.

Я посмотрел на комментарии и ожидания, обернулся на полку со словами, мыслями и сюжетами, на восхитительные и наивные мечты в красивых прозрачных флаконах, так и манящих холодным хрусталём. Затем глянул на парту рядом с собой, увидев уныло разводящего руками Альбуса Дамблдора, за стёклами очков в глазах которого плясали лукавые смешинки. Огладив бороду и усмехнувшись, я покачал головой, занеся пальцы над клавиатурой. Ctrl+c, Ctrl+v...

Драко, конечно же, попал на Слизерин. Гермиона отправилась на Рэйвенкло... Джереми Эванс, при виде которого директор (что очень опасно и неприятно) озадачился, а Снейп нахмурился, сел рядом с Грэйнджер. Гарри, спустя минут пять споров со шляпой, с думами заправского рэйвенкловца, непроницаемым лицом слизеринца и дрожащими коленками хаффлпаффца отправился под красные знамёна. Дамблдор так задумался, так задумался, что пропустил некоторые интересные детали...

— Смит, Сэмюэл.

Сэм спокойно сел на табуреточку, положил ручки на коленочки. Уизли-младший, у которого от переживаний случился нервный тик, внимательно следил и молился, чтобы только не попасть на факультет с этим парнем. Нет, ну явно слизеринец. Яв...

— Гриффиндор!

Друзья потрясённо уставились на Сэма Смита, а тот только снял шляпу и под аплодисменты, плюс вздох Уизела (больше похожий на вопль ужаса), сел между Гарри и Фредом Уизли, демонстративно пожав ему и Джорджу руки и улыбнувшись всем желающим белозубой улыбкой, а ля Гилдерой Локхарт. Блейз Забини присоединился к Драко.

Когда Альбус Дамблдор произнёс очень важные слова, наверное, обозначающие имена эльфов (а для некоторых они обозначали сумасшествие директора, как, к примеру, для Перси Уизли, сидящего рядом с Гарри), на столах появились восхитительные блюда.

Ужин проходил мирно. Рон рассказал всем желающим о своей огромной семье, полукровки рассказали о своих родителях. Фред и Джордж перешёптывались, поглядывая на Гарри, а сам Поттер ждал момента для разговора с Сэмом. Кусок в горло не лез, что было крайне печально — такое разнообразие вкусных блюд. Гарри понюхал тыквенный сок. Он пах вполне себе тыквой, но... Принюхавшись получше, мальчик различил нотки трав... Базилик? В тыквенном соке? Ну-ка... Ёлка. Нет, этот сок опасен. Гарри как бы невзначай, потянувшись за курицей, толкнул локоть поднявшего кубок Сэма. Не ожидавший такого подвоха, Смит вылил половину вкусняшки себе на грудь и колени, довольно-таки сильно обозлившись на Гарри из-за испорченной новой мантии.

— Перси, я тут, хм, случайно соком облился... Не подскажешь чары, а я сам попробую очистить мантию?

— Эванеско или Экскуро, — Уизли улыбнулся. — Экскуро для очистки грязи, Эванеско — скорее для удаления созданных магией объектов, но и от грязи тоже может помочь. Есть ещё множество различных вариаций очищающих чар, среди которых стоит выделить Випера Эванеско, ими удаляешь живность, созданную магией или посредством трансфигурации. Понял?

— Спасибо, Перси. Приятно знать, что мозг есть не только у сидящих за соседним столом заучек.

Парень кивнул, вернувшись к еде. Сэм заметил, что Фред и Джордж, к примеру, едят кусками, как и Рон, однако выглядит это гораздо более воспитанно, чем у их младшего брата. Старших братьев, кроме Перси, Сэм увидеть не мог, а младшая сестра Рона поступит в школу лишь в следующем году. Дело в том, что Перси ел очень культурно, как какой-нибудь наследник древнего рода, пользуясь вилкой и ножом, сидя прямо и по всем правилам, он ел с достоинством. Странно... Молли Прюэтт, как отображено в книге с родовыми деревьями (нет, ну а как ещё сказать) вышла замуж за считающегося предателем крови Уизли. А почему предатель крови, спросил себя Сэм, не обращая внимания на прилипшую к груди мантию. Если смотреть с одной стороны и судить по рассказам Ронни, то мистер Уизли любил маглов и увлекался их изделиями. Сэм громко хмыкнул, игнорируя пристальный взгляд Перси. Вот оно. Если бы мистер Уизли ушёл к маглам, работал бы у них (а ведь можно), и там увлекался изобретениями не магического мира, это было бы нормально и даже уважаемо, особенно, если бы он заодно и неформально работал в Министерстве Магии. Тогда его, наверное, приняли бы. А так он, что называется, серединка на половинку, ни то ни другое. А Перси, похоже, единственный уважающий себя человек в этой...

— Сэм, если ты не перестанешь таращиться на Перси, я подумаю, что ты того..!

...в этой древней чистокровной семье Уизли. Поттер. Ага, всё понял и приткнулся. Рассматривает кубок... А, сок. Точно.

— Прости, Перси, я задумался, — наконец пробормотал Сэм, хмурясь. Рассеяно направив на себя палочку и сказав нужные слова, он очистил мантию, а потом посмотрел в свой кубок. Была же причина, по которой Гарри посмел его облить. Понюхав сок, Сэм почуял... Базилик? Нет, нет, какой здесь может быть базилик... Это же сок, тыквенный сок... Внимательно посмотрев на Гарри, он вопросительно приподнял правую бровь. Поттер чуть кивнул в пространство, потянувшись за кубком недоумевающего Перси.

— Мм... Поттер, а что ты делаешь?

— Перси, а есть какое-нибудь заклятье, чтобы определить, есть ли какие-нибудь зелья в соке и что это за зелья? — спросил Гарри, обнаружив запах ёлки в кубке соседа. Фред и Джордж, внимательно следившие за этими манипуляциями, принялись всматриваться в свои кубки и чутко принюхиваться. Переглянувшись, они одновременно посмотрели на Сэма Смита. Тот только пожал плечами.

— Ничего не добавлял. Сам удивляюсь, что там может быть. Попроси ребят понюхать свои бокалы. Лидирующие запахи — базилик и хвоя.

— Хэй, погоди, мы знаем, что это... — Улыбнулся Фред, переглянувшись с братом.

— Это зелье вражды, — добавил Джордж. Перси, помахав палочкой над соком, согласно кивнул и нахмурился. Тревога пронеслась по столу Гриффиндора. Все принялись нюхать свои кубки, а те, кто успел отпить, бледнели и со страхом закрывали ладонями рты. Сэм, на которого отчего-то уставились все ребята, обернулся и ткнул пальцем Джереми между лопаток. Когда Эванс передал кубок, и в том ничего не оказалось, его попросили посигналить другим столам. Откликнулись многие, но за столом Слизерина тревога уже была поднята внимательными Драко и Блейзом. Хмурящиеся слизеринцы нюхали бокалы и отставляли их в сторону. Малфой поднял руку, дабы его заметил Смит, поднявший руку в ответ. Друзья согласно кивнули один другому и повернулись к однокурсникам.

— Перси, у слизеринцев тоже зелье, — сказал Сэм старосте. — Ты же понимаешь, что это значит?.. Чёрт, они не могли бы угомонить детей? Логично было бы, если бы профессора заметили, но мы ни в коем случае не можем этого допустить.

Уизли стремительным движением достал из кармана металлическую пластинку и сжал её в руке. За остальными столами медленно воцарилась тишина. Перси поднял обе руки и попросил всех учеников замолчать. Фред и Джордж, опять переглянувшись (они постоянно переглядывались, прежде чем что либо сказать или сделать), помогли ему навести порядок своими методами.

Всё это (начиная от облитого Сэма Смита) не заняло и семи минут. И лишь один профессор понял причину и следствие произошедшего. Он криво усмехнулся.

— Вы должны всё нам рассказать, — потребовал Перси у Гарри. Тот только пожал плечами. — Вы должны...

— Всё, что мы должны делать, записано в Конституции. Всё, что мы не должны — в уголовном кодексе, — перебил его Сэм деловым тоном. — Остальное же на наше усмотрение. Только если, — он закинул ногу на ногу и приобрёл серьёзный вид, — ты принесёшь Обет. Да-да, я читал о таком летом. Непреложная Клятва... Все, кто хотят быть посвящёнными. Мы никому не доверяем, поэтому только и только через Клятву, Перси. За возможные неудобства прости.

Уизли ухмыльнулся.

— Что же слизеринцы делают на нашем факультете? — поинтересовался он — И ты осознаёшь, что я не сказал об этом директору, тем самым нарушив свои профессиональные обязанности? Мда... Ладно, поговорим об этом позже на собрании старост. Ужинаем, господа. 

Профессор Квирелл посмотрел на Гарри Поттера. Волдеморт посмотрел. Перевёл взгляд на сидящего рядом мальчишку. А он не так прост, как кажется с первого взгляда.

— Как думаешь, Альбус, они меня простят? Ну, долго не писал, всё такое... — я поправил дужку очков, съехавших на кончик носа. — Ну не было у меня вдохновенья, да и ты куда-то снова исчез... Куда ты уходишь? — Альбус сидел на том же месте и рассеяно оглаживал бороду, привычно отказываясь отвечать на мой вопрос. Я всегда удивлялся, как он её ещё не стёр совсем, бороду свою? Вздохнув и отвернувшись, я вновь занёс пальцы над клавиатурой...

Сэм Смит открыл свои хорошенькие глазки. Его прекрасное тело жутко болело, а виной всему являлась эта кошмарная мягкая кровать. Вчера Сэм еле заснул на ней, проворочавшись полночи, а сейчас его тошнило. Сэм Смит застонал, шёпотом проклиная всех, кого мог только припомнить. Какой... Человек придумал такие кровати? Как может кому-то нравиться спать на них? О, ужас, ещё и эти шёлковые простыни, по которым скользишь, не считая подушки, которая выворачивается из-под головы... Ещё и матрас! Матрас, в котором утопаешь чуть ли не полностью, и когда переворачиваешься — как будто в вате находишься. От этого сочетания мягкого матраса с шёлком становится невыносимо душно и жарко, тем более для человека, спавшего на сравнительно твёрдых матрасах, покрытых хлопковыми простынями, и привыкшего к ним.

— Ромни, — раздражённо позвал Сэм.

— Да, хозяин? Хозяин Сэм не очень свежо выглядит.

— Да знаю. Всё эта ужасная кровать. Ты не мог бы, когда я пойду в ванную, убрать её? Если можно, просто постели хлопковое белое бельё, с ним станет гораздо приятней. Сверху можно закрыть и бордовой штуковиной...

— Да, Ромни сделает, он понял всё, что приказал хозяин. Банные принадлежности в чемодане хозяина.

— Хорошо. Спасибо, Ромни.

Найдя щётку, халат и ещё пару вещиц, Сэм прошёл в ванную. В зеркале отразился (слава богам, всё-таки отразился) хмурый бледный мальчишка с тёмными кругами вокруг глаз.

Приняв душ, Сэм Смит почувствовал себя свежее. Свежее трупа, по крайней мере. Часы показывали семь утра, когда он был уже одет и при полном параде спускался в пустую гостиную, а затем и на завтрак, взяв с собой полный набор учебников — кто же знал, какие будут уроки.

Войдя в Большой Зал, Сэм уныло посмотрел на стол Слизерина, обнаружив там Драко, сидящего между двумя толстыми мальчиками и вяло ковыряющего скользкую овсянку — не чета той божественной каше домовиков в Поместье. Директора на месте не было, но каковы гарантии того, что за ним сейчас не наблюдают? Сэм даже потолок оглядел, впрочем, ничего кроме серого осеннего неба да пары грозовых облаков там не увидев.

Да, ну и прокол вчера совершили. Хорошо, что хоть Сэм вне подозрений, а Гарри директор считает своим. Интересно, что можно подумать, когда шевелится чуть ли не весь зал с учениками, а ты точно знаешь, что два его края враждебны благодаря твоем зелью? Кстати, о зельях...

Посмотрев на стол преподавателей ещё раз, и с разочарованием не заметив Снейпа, Сэм увидел своего декана и профессора Квирелла. Когда за ним никто не наблюдал, тот казался очень даже серьёзным человеком, ничуть не заикой и не размазнёй. Ещё одна странность.

О чём же мы забыли упомянуть? Ах, да, как раз перед выходом Сэма в Большой Зал, к нему аппарировал домовик. Быстрая доставка Саймона в Хогвартс. Сладко посапывающий змей обвился вокруг талии мальчика, будучи похожим на какой-то странный кожаный ремень.

Сэм уселся на лавочку и позвал эльфа, приказав принести "обычный завтрак". Этот завтрак представлял собой кружку горячего какао и тарелку с несколькими маленькими ячейками, в каждой из которых лежала одна столовая ложка пророщенных семян нескольких видов: пшеницы (две ложки, это были самые любимые зёрна Сэма), тыквы (гадость, но полезно для мозга), чечевицы (профилактика простуды), подсолнечника (для зрения и нервов полезная вещь, так думали домовики и предки, хотя Сэм считал это кощунством над семечками), гороха и сои (сие для питания и как общеукрепляющее). Медленно и тщательно пережёвывая холодные ростки, Сэм Смит задумчиво рассматривал овсянку перед собой, догадываясь, что домовички, видимо, не в духе, раз хотят отравить бедных, ничего не подозревающих, беззащитных детей.

— Фу, — сказал подошедший заспанный Гарри, посмотрев на его еду, и пододвинул к себе блюдо с кашей. Рассмотрев образец внимательней и вспомнив вчерашний ужин, он понюхал его. — Сэм, — Гарри звонко щёлкнул пальцами, привлекая внимание друга. — Ты случайно не помнишь заклинание, которое использовал Перси вчера? Ну, чтобы зелье определить?...

— Неа, — Сэм ехидно ухмыльнулся, отхлёбывая какао из кружки, в которую с лёгкостью поместились бы две. — И это не гадость. То, что едите вы, вообще утяжеляет желудок и прибавляет лишний вес, плюс награждает враждой со слизеринцами. Поздравляю, — он иронично-демонстративно похлопал Гарри и отсалютовал ему же кружкой. — Впрочем, я знаю, как решить твою проблему, — Сэм оставил Поттера в недоумении, поднялся и направился к столу преподавателей, обратившись к профессору Квиреллу. — Доброе утро, сэр. — Тот подавился овсянкой, впрочем, не переставая её жевать.

— Зд-дравствуйт-те, м-мистер...

— Смит, — вежливо улыбнулся Сэм, однако ему вдруг стало немножко страшно. Да, сначала можно и посмеяться над этим, но если встать на место Сэма, его можно понять. Вокруг Квирелла (до того, как Сэм сказал свою фамилию) ощущался ореол власти и той же, но усиленной опасности, как вокруг Малфоя-старшего. А когда Сэм сказал, что его фамилия — Смит, в ауре профессора проскользнули любопытство, брезгливость, вслед за тем — даже некий научный интерес. На фоне...мм...мягко говоря, не совсем дружелюбном, это пугало...

— Вы чистокров... В-в-в см-мысле, — профессор панически сглотнул, на висках его проступила капелька пота, однако аура оставалась такой же ровной. Сэму на секунду показалось, что перед ним сидят два абсолютно разных человека в одном. Робкий тихий Квирелл и Некто злой, абсолютно противоположный ему по характеру (неосторожно произнесённое требовательным тоном "вы чистокров" заставило Сэма улыбнуться — это прозвучало как-то обиженно или сострадательно, он не совсем понял. По-детски неловко прозвучало, хотя тон надо подбирать). Впрочем, философски рассудил Сэм, злых просто так не бывает. — В-в-в смысле, чт-то вам н-нужно, мистер См-мит?

— Профессор, вы не могли бы подсказать, как проверить еду на наличие вредоносных зелий? Нам с другом вчера... — Сэм примолк. Ну вот, проговорился, чистокров недоделанный. Однако он успел засечь возросший интерес и даже, в какой-то мизерной степени, понимание. Чёрт, надо с этим что-то делать... — Мм... Попалось некое шуточное зелье, произведшее на нас негативный эффект лишь после ужина и незадолго до сна... Мне бы не хотелось, хм, подвергнуться его воздействию вновь. — Сэм даже не покраснел. Квирел всё так же странно на него смотрел, а в ауре отражалось чуть ли не одобрение... Всё так же перемешивающееся с опасностью, что Сэм Смит вскоре принял как данное. Этого человека, видимо, не изменить, впрочем, перед сном надо будет обязательно подумать над его проблемой. Неспроста всё это — аура там, зло, и его, так сказать, показная глупость и вечное заикание (надо отдать ему должное, Квирелл был превосходным актёром, так что если бы Сэм не чувствовал эмоций, он бы ничего и не заподозрил, но это ведь Сэм Смит). Тем временем пауза несколько затянулась, а в ауре профессора промелькнуло самое что ни на есть любопытство. Вспышка, если хотите. Квирелл скривил губы в нервной усмешке.

— К-конечно, м-мистер См-мит. П-пройдёмте, я пок-кажу вам, как эт-т-то дел-лается.

— Мм... Быть может, я сам смогу...

— Н-нет, я н-настаиваю... Н-не думаю, ч-что вы смож-жете это сдел-лать, мистер С-смит, — Квирелл нахмурился, в ауре проскользнуло нетерпение. Что же ему так понадобилось?

Сэм пожал плечами, проведя профессора к Гарри.

— Вот, сэр, мой друг, вот его стакан, вот его тарелка...

— А в-ваши? Я могу п-проверить и ваш-ши...

— Я привык есть из своей посуды.

— Determine venom*, — произнесённое тихим свистящим шёпотом заклятье было абсолютно непохоже на обычное и уже привычное заикание Квирелла. Над овсянкой засветились два призрачных скрещенных меча. Профессор развернулся на каблуках и пошёл к своему месту за столом. Гарри тянул за рукав уставившегося ему вслед Сэма, по нахмуренным бровям и странной улыбочке понимая, что что-то точно где-то происходит. И что его друг, как ни странно, во всём этом замешан.

_______

*определить яд

Насвистывая какую-то песенку, Сэм валялся на диване, болтал ногами в джинсовых кедах и пытался читать. Рядом каралькой свернулся Саймон, тоже предающийся безделью. Сие прекрасное занятие было прервано одним черноволосым мальчишкой со шрамом на лбу, который распахнул полог. 

— Тебя Драко. Он стоит около портрета на входе, я бы не хотел, чтобы его обижали.

Сэм кубарем скатился с кровати, накинул мантию, выбежал из комнаты, съехал по перилам в гостиную, сбил с ног второкурсника и, извиняясь, вылетел за дверь. Вокруг Малфоя уже образовалась приличная толпа старшекурсников. Драко, хоть и не показывал этого, был немножко напуган.

— Разошлись! Это ко мне, — Сэм встал между Драко и ребятами, разведя в стороны руки. — Что за привычка нападать на всех, кто не с Гриффиндора? — он приподнял брови. 

— Это мерзкий слизеринец... — начал было кто-то.

— Пять баллов с Гриффиндора за оскорбление ученика другого факультета, — раздался холодный голос за спинами Драко и Сэма. — Разойдитесь. — Подождав, пока его приказ выполнят, Снейп спросил: — Мистер Малфой, что вы здесь делаете?

— Пришёл повидать Сэма, профессор.

Сэм повернулся и оглядел профессора с ног до головы. Одна только деталь ему не приглянулась — тёмные круги под глазами. А когда Снейп поднял руку, положив её на плечо Малфоя, Сэм сдавленно охнул.

— Мистер Смит?

— Профессор! Что... — Сэм замолк и нахмурился, поднял руку и потёр запястье в том месте, где у Снейпа виднелся огромный синяк. Опустив глаза, профессор оглядел повреждение. Драко изучающе переводил взгляд с Сэма на Снейпа. Последний прищурился, явно требуя объяснений.

— Я не знаю, — сказал Сэм тихо, — есть ли зелья от синяков, но уверен в этом на все сто процентов, сэр. А не залечиваемые удары можно нанести только определённым видом проклятий. Так как небезызвестный Волдеморт мёртв, — он выделил это слово, когда Снейпа перекосило от жжения метки, означающего обратное, — У меня только один вывод, сэр. И он не для чужих ушей.

Снейп развернулся на каблуках и спустился вниз по освещённой лестнице, жестом приказывая мальчикам следовать за ним. 

Сэм рассматривал тёмные стены подземелий, размышляя, что там довольно интересно жить. Нет, Сэму Смиту вовсе не было жутко от того, что коридор освещается лишь несколькими десятками факелов, что находится он действительно под землёй, даже потолок, вопреки ожиданиям, не давил на сознание. Снейп уверенно выбирал правильные повороты, ходы и проходики, всё это делая молча. В одном из тупиков оказалась простенькая дверь. Повернув ручку, Снейп впустил ребят внутрь, закрыл дверь на замок и наслал на комнату чары против подслушивания и чары иллюзии. Личный кабинет Снейпа, подумал Сэм, с интересом рассматривая законсервированных склизких существ в стеклянных банках на полках.

— Сэр, а на какой глубине мы находимся? — спросил он.

— На треть мили под землёй, Смит.

— Понятно. — Сэм развернулся и подошёл к профессору, остановившись на расстоянии не более полутора футов. Он нагло взял руку Снейпа. Та оказалась прохладной. "У людей с холодными руками доброе сердце," — некстати вспомнилось Смиту. Снейп молчал. Он просто стоял и молчал. Сэм поднял голову, встретившись с мрачным, каким-то пустым взглядом профессора. — Знаете, сэр, вам крайне не идут синяки, — он приподнял рукав мантии Снейпа, осторожно дотронувшись указательным пальцем до повреждённого места. — Хотите, я попробую залечить его?

— Смит, — шумно выдохнул профессор. — Знаете, я не думаю, что у вас что-то получится. И ещё, это поразительная наглость с вашей стороны. Пять баллов с Гриффиндора. — Снейп выжидающе уставился на Сэма. Тот недоуменно похлопал ресницами, не выпуская ладони профессора.

— И всё?

Снейп фыркнул, ему стало интересно, до какого момента этому мальчишке удастся так же спокойно стоять и держать его руку. Он начал методично снимать баллы с алознамённого факультета. Когда закончились баллы, Снейп начал перечислять, что надо будет сделать Сэмюэлу Смиту во время отработки. А тот стоял и с таким же непониманием в наивных оленьих глазах смотрел на профессора, поглаживая его запястье. Снейпу было непривычно это.

— Вы хороший, сэр, — широко улыбнулся Сэм, когда все ингредиенты для нарезания были перечислены, Снейп немножко выдохся, а Драко стоял в полной прострации, тихо осознавая, что Сэм Смит потерян для них с ребятами на весь учебный год, а то и на два. — Не пытайтесь настроить меня против себя. И, да, ваш синяк прошёл. — Сэм отпустил руку профессора.

Снейп с тщательно скрываемым удивлением воззрился на своё бледное запястье. 

— Это темномагическое проклятье, — тихо сказал он, глянув на учеников исподлобья. — Я не жалуюсь, Смит. Просто послушайте. Я испробовал все заклятья, не только светлые, как вы могли догадаться. Я делаю, хоть и сравнительно недорогое, но сложнейшее многоуровневое зелье. Тут ко мне приходит наглый мелкий сопляк-первокурсник и, играючи, снимает его последствия.

— Всего?

— Что "всего"? — не понял Снейп.

— Всего одна гематома? Я думал, что проклятье вредненькое.

— Эта магическая гематома, — Снейп поморщился, разминая запястье левой рукой. — могла доставить гораздо больше неприятностей, чем сотня обычных по всему телу, Смит.

— Понятно. А что за проклятье?

Снейп задумался, потёр переносицу указательным пальцем и присел на угол парты.

— Как бы попроще сказать... Смит. Человек, наложивший это проклятье, мог бы контролировать боль, которую оно бы причиняло при малейшем дуновении ветерка. То есть, повинуясь его желанию, гематома могла бы болеть то сильно, то слабо. И никто бы не смог предсказать, когда мне не причинит вреда килограммовая гиря, а когда съехавший рукав был бы подобен Круциатусу.

— Ясно. — Сэм Смит грустно посмотрел на Снейпа. Хоть он и не знал, что такое этот Круциатус, но предполагал, что это очень больно. Бывают такие моменты, когда очень хочется обнять человека и утешить, но что-то мешает. Это могут быть приличия, рамки отношений, предвзятость и всё, что угодно. Сэм отдавал себе отчёт в том, что дружелюбная профессор МакГоннагл вызывает у него гораздо меньше симпатий, чем нелюдимый профессор, догадываясь о причинах. Когда к одинокому ребёнку приходит некто чужой и открывает ему буквально другой мир, трудно ему не доверять, принимая во внимание некоторые обстоятельства. Поэтому Снейп был для него ближе, чем те же Флитвик или профессор Спраут... Хотя, таких более-менее близких людей у Сэма Смита было немного. Впрочем, все они собрались в одной комнате на глубине нескольких сотен метров под землёй. Драко был его первым другом. Гарри пришёл позже. Он тоже был очень близок Сэму, но всё-таки... Всё-таки Малфой был ближе. Сэм улыбнулся. Они с профессором заговорились, а Драко, между прочим, первый начал. Сэм подошёл к другу и аккуратно поправил серебристо-зелёный слизеринский шарф на его шее. В подземельях было холодно. 

Внезапно Сэм понял, что он подарит на Рождество профессору Снейпу. Это будет чёрный мягкий пушистый свитер с высоким воротом, и чтоб подвернуть можно было. Чёрный, чтобы Снейп его носил. А мягкий, чтобы ему было хорошо и уютно.

— Знаете, сэр, — улыбнулся Сэм. — Вы теперь не сможете никого наказать. У меня пожизненное.

Снейп криво усмехнулся, передёрнув плечами.

— Я вам только в своём кабинете отработки назначил. А есть ведь ещё целый Зал Славы, в котором стоят кубки, так и просящие, чтобы их почистили.

— О, — только и смог вымолвить Сэм, снова улыбнувшись. — Спасибо, да?

Снейп фыркнул и отвернулся.

— У вас с мистером Малфоем дела, не так ли? Не буду вас задерживать, — он, не оборачиваясь, направил палочку на дверь, которая распахнулась, — Завтра в шесть вечера, Смит.

— До свидания. И... Всего хорошего, профессор Снейп.

Закрыв дверь, Драко недоуменно уставился на друга.

— Что ты сделал с моим крёстным? — спросил он. — Он разрешил потрогать руку. Он вообще разрешил тебе подойти. Он нормально отвечал на твои вопросы. Он почти не язвил. Что ты сделал? — голос Малфоя гулким звуком отдавался от стен.

— Мм... Я подписался на годовую отработку без магии, узнал немного о себе, в том числе, что я сопляк, но, ты знаешь, я ни капельки не обижаюсь. Ты попробуй взять лимон и выжать из него томатный сок. Профессор же тоже человек, у него свои интересы, свои кодексы, пристрастия, законы. Есть такие сволочи, которые лезут в твой мир и твоё пространство с целью поменять твоё ядро, ломая все преграды, ломая твои личные стереотипы, на которые ты имеешь право. Причём они не понимают, что тебе не нужно меняться. Они ломают тебя, а в конце получают лишь исковерканную личность, но никакой не томатный сок из лимона. Они причиняют тем самым вред окружающим. В общем, я стараюсь принимать людей такими, какие они есть. Впрочем, я считаю, что и так называемые злые не бывают злыми просто так, на всё свои причины. Даже у Дамблдора, хотя, пока что я могу занести его в список редчайших исключений.

— А Тёмный Лорд?

— А что Тёмный Лорд. Кто-нибудь знает, кем были его родители? В каких условиях он жил, когда был маленький? Мне вот было хорошо, хоть и без семьи. А может, ему вредили магловские дети, а он не мог ответить? Или отец бил? Или, того хуже, мать? Кто его воспитывал? А может, он вообще жил в приюте на окраине, со всеми выходящими? — Драко ошарашенно смотрел на Сэма. — Вот видишь... Кому повезло, тому повезло. Но я скорее умру сам, чем признаю, что Волдеморт стал убивать маглов просто так... Так о чем ты хотел со мной поговорить? — Сэм двинулся обратно по коридору, пытаясь найти путь. — Ты знаешь, как здесь пройти?

— Знаю, идём...

Профессор Зелий одиноко сидел на парте. В искусственное окно заглядывал месяц. Причудливые тени плясали по стенам. А профессор думал. И он случайно осознал, что есть один наглый сопляк, который ему в некоторой степени приятен, а сам профессор ему небезразличен. И этот наглый сопляк начал знакомство с того, что мрачно сказал "отнюдь" на зачем-то через силу выдавленное "доброе утро".

Предупреждение: если кто-то углядел в главе слэш, яой или что-то ещё в этом роде, — сие есть не более, чем плод его воображения. Автор НЕ является слэшером. Со всем возможным уважением, Lita_Lanser

Сэм Смит честно постучал в дверь класса зельеварения в условленное время. Он пришёл на пять минут раньше, немножко постоял за дверью, глядя на наручные часы (механические, конечно), купленные в Косом Переулке. Наивному ребёнку было невдомёк, что коварный Снейп услышал его шаги и сделал дверь прозрачной, поэтому мог видеть все душевные и телесные терзания наказуемого.

— Мистер Смит, — Снейп поднял глаза от последнего проверяемого свитка пергамента, оглядев ученика и, отметив его "вечную" сумку через плечо, поставил жирную "Т" в бумагу.

— Добрый вечер, профессор, — Сэм лучезарно улыбнулся.

— Котлы там, — Снейп указал в угол рукой. Смит, мурлыкая себе под нос песенку, подошёл к угрожающему количеству тары всевозможных размеров, достал из сумки пёстрый круглый вязаный коврик, положил его на пол, сел. Поставив сумку сбоку, Сэм вытащил из неё с десяток маленьких хрустальных флаконов в держателе. Снейп внимательно наблюдал за его манипуляциями. — Что вы делаете?

Сэм повернул голову.

— У каждого ученика свой котёл, следовательно, это ваши котлы с образцами прекрасно сваренных зелий. Не выкидывать же добро, — он взял один из котлов.

— Отдайте вашу палочку, Смит.

— Я же не собирался ею пользоваться, — Сэм задумался. — А можно я просто дам вам клятву, что до конца отработки не буду пропускать энергию через этот магический инструмент? Мне просто очень не хочется с ней расставаться. Вот. Я, Сэмюэл Смит, клянусь Северусу Тобиасу Снейпу всем, что у меня есть, что с шести до девяти часов вечера третьего сентября одна тысяча девятьсот девяноста первого года я не буду пользоваться магической палочкой как проводником энергии. Да будет так. — Сэм спокойно взял один из толстых оловяннх котлов.

— Я принимаю клятву, — раздалось за его спиной. Снейп подошёл поближе, был слышен только шелест мантии. — Зачем вам нужны мои зелья, Смит?

Сэм, прикусив кончик языка, сосредоточенно переливал жидкость из полупустого тяжёлого котла во флакончики. Выдохнув и водрузив котёл на пол, он посмотрел в глаза профессору.

— Никогда не знаешь, где может пригодиться та или иная вещь. — Сэм Смит достал из кармана тряпочку, закупорил флакон и скрупулёзно обтёр горлышко. — А что это за состав, кстати? — он принялся затыкать пробками остальные флаконы. Составив в ряд на полу полные склянки, Сэм посмотрел на Снейпа.

— Бодроперцовое, — усмехнулся тот, сложив руки на груди и опустившись на край парты.

— Неплохо. Если Драко заболеет, я обязательно дам ему это зелье.

— Есть ведь больничное крыло, — возразил Снейп.

— Так ему приятней будет... Ну, или мне, — Сэм пожал плечами. — Он такой беззащитный, милый и ершистый. Только не говорите ему, а то обидится. Ёжик, — хихикнул Смит, сосредоточенно смывая со стенок котла остатки зелья заботливо заколдованной на лёгкую уборку тряпкой. Снейп иронично приподнял бровь. Он воспринимал крестника несколько по-другому. Тот не любил зельеварение, увлекаясь больше историей, древними рунами и вообще письменами. Постоянные перепады настроения этого чувствительного ребёнка нервировали профессора. Он был капризным, по мнению Снейпа.

— А что вы ещё можете сказать о мистере Малфое?

— Младшем? Ну, — Сэм задумался на некоторое время, доставая новую партию флакончиков и переливая зелье из следующего котла. — Драко очень хрупкий, как цветок. Но у него прекрасно развито логическое мышление, аналитика, если хотите. Он ироничный... Ранимый, — Сэм изогнул губы в тёплой улыбке. — Его нужно беречь.

Снейп взмахнул волшебной палочкой, и на всех флаконах появились надписи с названиями зелий и их краткие характеристики.

— А обо мне что вы можете сказать, мистер Смит? — с любопытством спросил Снейп.

— О вас? — Сэм растерялся и смутился. В его планы вовсе не входило выкладывать профессору его портрет, но и враньё — не вариант. Ему не хотелось, чтобы Снейп совсем замкнулся в себе. Сэм вздохнул. — Честно? Вы не расстроитесь?

— Нет.

— Вы похожи на воронёнка. Вы защищаетесь ото всех, потому что, по вашему мнению, вас никто не защитит. — Сэм, смотря каким-то потусторонним, задумчивым взглядом, протерев второй раз один и тот же флакончик, отвёл глаза. — Вы тоже хрупкий. Только если Драко — ломкий нежный нарцисс, то больше похожи на розу. Колючий. Но загадочный, не менее нежный и невозможно притягательный для людей. Только вы спрятались в розовый куст. А я вас нашёл, — Сэм зажмурился от удовольствия и улыбнулся. Снейп странно на него посмотрел.

— И вы хотите сорвать меня, Смит? Показать? Чтобы все посмотрели? — тихо спросил он.

— Нет, профессор, я буду заботиться о вас. Вы — моя тайна, моя единственная большая-пребольшая тайна. А я храню секреты. — Сэм тихо рассмеялся журчащим смехом, принимаясь за следующий котёл. — Всегда.

Среда у Сэма Смита не задалась с самого утра. Даже то, что он держал в руках позже, не могло скрасить этого кошмарного отрывка жизни. Но обо всём по порядку...

Начать с того, что он проспал. Сэм Смит проспал!

Нет, это ещё можно было бы понять, проспи он Историю Магии, Полёты, Травологию, на худой конец. Куда там! Сэм Смит проспал половину урока Трансфигурации с профессором МакГоннагл. Будильник просто не зазвенел, хоть и был включён. Мы застали его впопыхах натягивающего джинсы и рубашку одновременно. Потом Сэм Смит наклонился и принялся завязывать длинные белые шнурки на кедах.

О, опять, опять эти шнурки выскальзывали из пальцев, а мы помним, что если шнурки не завязываются — жди беды. Бедненький Сэм Смит! Кое-как всё-таки одевшись и причесавшись, он выскользнул из дверного проёма и тут вспомнил, что забыл сумку с учебниками. Ко всему прочему, он забыл и пароль, а жир...гм, дородная леди никак не хотела его пропускать. Помотавшись перед ней с умоляющим видом, Сэм Смит понял, что ни за что не пройдёт внутрь, и помчался на урок — волшебная палочка была всё ещё при нём, а это ведь самое главное, не так ли? Так вот, когда Сэм Смит стоял на лестнице, его шнурки неожиданно сами собой развязались снова. Безобразие, раздражённо подумал Сэм Смит, садясь на ступеньку, чтобы их завязать. Попытавшись встать, он осознал, что провалился филейной частью в заколдованную ступеньку. В единственную заколдованную ступеньку на три лестницы! Тем более, Сэма Смита привезли не туда, куда ему было надо, а на запрещённый третий этаж.

Сэм Смит следовал инструкциям начальников, даже если начальники были порядочными мерзавцами, поэтому он не оторвался от ступеньки, чтобы пройти в заколдованный коридор, даже при том, что ступенька сама собой перестала быть заколдованной (вовсе нет, Сэм Смит не застрял в ней навеки! Он просто оказался сидящим на самой обыкновенной каменной ступеньке).

Это уже заставило Сэма Смита насторожиться. Ни одного портрета не было в раме. Замок будто опустел. Покричав на лестницу, Сэм Смит понял, что этим ничего не добьётся, здраво решив спуститься с неё, обойти по коридору и встать на другую.

Другая лестница тоже привезла его к запретному коридору.

И третья.

И четвёртая.

В конце концов, одна из лестниц каким-то образом довела Сэма Смита до тошноты, заодно выкинув прямиком в запретный коридор. Дверь за ним захлопнулась, а рядом возникла кошка мистера Филча по кличке Миссис Норрис. Сэм Смит понял, что именно эта кошка может привести его к нужному кабинету. Или, на худой конец, к мистеру Филчу.

Лёгок на помине, мистер Филч тут же оказался рядом и принялся расспрашивать Сэма Смита о том, как тот попал в этот самый коридор на третьем этаже. Разумеется, завхоз не поверил тому, что сказал Сэм Смит. Конечно же, он сам, как никто другой, прекрасно видел, что наглый ученик ворвался в запрещённое место с целью посеять раздор, мировое и вселенское зло. Этого ученика надо четвертовать, колесовать и распять на кресте. Сэму Смиту вскоре надоело его слушать, что было одной из его ошибок. Быть может, он и не ходил на прорицания, но такие варианты пыток могли бы поставить в ступор саму Трелони, она бы ставила ему на третьем курсе одни "Превосходно". Сэм Смит, однако, гораздо позже пожалел, что не конспектировал речь мистера Филча. Итак, ему надоело, и Сэм Смит зло сказал:

— Ну попробуйте выбраться отсюда, я бы хотел посмотреть, как у вас это получится!

Филч, полный превосходства, подошёл к двери и дёрнул её за ручку. И его превосходство тут же испарилось. Завхоз стал дружелюбнее. Он попытался открыть дверь своими ключами, и снова у него ничего не вышло. Оказалось, что Сэм Смит сделал дверь закрытой специально, и мистер Филч стал жертвой его злобных козней. Шнурки развязались снова, а пока Сэм Смит завязывал бантики, встав на одно колено, завхоз самым странным образом исчез. Оглядевшись, для порядка позвав мистера Филча тихим голосом (не то, чтобы Сэму Смиту он был так необходим), он понял, что остался один. И тут Сэм Смит подумал, что дверь в конце коридора может вести куда-нибудь ещё. В другой коридор, например.

Сэма Смита поджидал сюрприз в виде огромной лохматой собаки за чуть прикрытой дверью. Сначала эта собака спала, а арфа около неё сама собой издавала странные певучие звуки. У Сэма Смита была с собой маленькая губная гармоника — подарок одной девочки, которая пришла в приют со своей мамой. Когда Сэм Смит с тоской в глазах попросил не забирать его, эта девочка подарила ему губную гармонику и сказала, чтобы он её помнил. Сэм Смит думал, что никогда не забудет белокурого ангелочка с невинной улыбкой и огромными серо-голубыми глазами. Он тогда подумал, что влюбился в свои небольшие десять с лишним лет. А потом образ чуть-чуть стёрся в памяти. Но губная гармоника всегда грела карман или шею (чтоб не потерялась, он приделал верёвочку и повесил, как амулетик), и Сэм Смит иногда даже играл на ней грустные, но прекрасные, чистые мелодии холодными зимними вечерами. Тогда время замедлялось, дети, игравшие в кубики рядом на ковре, успокаивались и тёрли глазки кулачками, а воспитательницы садились на диван и думали о чём-то своём, далёком...

На всякий случай Сэм Смит махнул рукой, отгоняя видение. Собака никуда не собиралась исчезать, напротив, она весьма реально стала просыпаться. Это случилось сразу после того, как арфа замолкла. Сэму Смиту не понадобилось много сообразительности, чтобы тоже немножко подудеть в гармонику и осторожно пробраться к двери. Собака стала засыпать, прикрывая свои глаза, все шесть, по очереди. Нет! Мы не перепутали собаку с пауком. У неё просто были три большие головы. Сэму Смиту стало интересно, что думают эти головы, когда собака ходит в туалет или ест, а самое главное, как она это делает? И думают ли эти головы о еде по очереди? Или одновременно? Куда эта собака ходит в туалет? Впрочем, этот вопрос исчерпался довольно быстро — под одной из лап собаки была крышка люка. Сравнительно маленькое отверстие для такой большой, гм, габаритной, гм... Э... Ну, мы надеемся, вы поняли. Так вот, Сэм Смит подобрался к двери и подёргал её за ручку. Весьма ожидаемо, она не открылась. Тогда Сэм Смит повернулся к собаке и мрачно оглядел её. Видимо, обречённо подумал он, придётся уходить через "унитаз". Подойдя к люку, Сэм Смит, видимо, сделал что-то не так, потому, что гармоника перестала действовать на собаку, та мгновенно проснулась (как будто до этого притворялась, что спит), а крышка люка приглашающе распахнулась. Сначала Сэм Смит шарахнулся, но увидел дружелюбные взгляды трёх голов (такими взглядами смотрят львы на потенциальную добычу), и, зажав нос, прыгнул.

Приземлился он, весьма ожидаемо, в нечто скользкое и липкое, старательно подавляя рвотные позывы. Затем Сэм Смит достал волшебную палочку, чтобы как-нибудь осветить помещение и добраться до уже нежданной двери (хотя, какие двери в канализации? Но как-то эту яму убирают!). Не то, чтобы ему так хотелось смотреть... "Люмос" не помог, а вот после "Люмос Максима", липкая гадость, будто испугавшись, убежала от света. И Сэм Смит приземлился на холодный пол, сетуя на то, что никто не заготовил ему подушку.

И тут Сэм Смит осознал несколько вещей. Первое: это было какое-то опасное растение, а не экскременты. Следовательно, второе и третье: собака ходит в туалет и за ней кто-то очень тщательно убирает. Четвёртое: всё, начиная от злобной ступеньки и некстати убежавших портретов, было одной огромной ловушкой.

И пятое: его противник на этом поле — Альбус Дамблдор.

Встав с пола, Сэм отряхнул мантию, применил Экскуро к рукам и одежде, спрятал гармонику под рубашку, расстегнув верхнюю пуговицу воротника, чтобы не стеснял, и медленно пошёл по коридору, держа руку на поясе. Чего-то, кроме сумки, ему не хватало. Тут Сэм вспомнил про Саймона, оставленного в спальне, решив попробовать одно древнее заклинание призыва фамильяра. Он прошептал выученную фразу на латыни. Ничего не произошло. Сэм погладил гармонику через ткань, жалея, что раньше про неё почти забыл.

Следующий зал был полон золотистых птиц. Присмотревшись к ним, Сэм понял, что это вовсе не птицы, а заколдованные крылатые ключи. Также он увидел огромную деревянную дверь и опустился на пол, взявшись за голову руками. Он не знал, что делать, хоть и видел две метлы, парящие в воздухе. Сэм не умел летать. Даже если бы он поймал нужный ключ, эта дверь всё равно не вывела бы его к кабинету Трансфигурации, да что там — Сэм вряд ли смог бы даже вставить этот ключ в скважину, не для украшения же остальные ключи летают. Вторая пара — полёты... Полёты... Драко рассказывал, что умеет играть в Квиддич. Он бы здесь пригодился. Да кто угодно бы пригодился! Сэм с ненавистью посмотрел на дверь.

— Я тебя ненавижу, — сказал он с яростью. Дверь продолжала всё так же насмешливо стоять, вовсе не осыпавшись пеплом и не обратившись пылью. Огромная противная дверь. Сэм шарахнул по ней первым вспомнившимся заклятием из "Справочника заклятий". "Бомбарда максима" отскочила рикошетом от двери, случайно попав в один из ключей. Как назло, это был единственный ключ, который мог отпереть дверь, и теперь он лежал маленькой кучкой металлической пыли.

— Репаро, — сказал Сэм наудачу. Кучка продолжила спокойно лежать. — Кей репаро. Кей репаро! — он скрипнул зубами. Абсолютно все двери на его пути были закрыты, все надо было открывать, все надо было проходить! Ни одного простого решения! Простого...

Решения..?

Сэм уставился на дверь, будто бы гипнотизируя её. Та всё так же насмешливо стояла.

Поднявшись, Сэм подошёл к преграде и рассмотрел её. Он положил одну руку на резную ручку, осторожно её повернув, и легонько толкнул шершавую поверхность ладонью. Дверь подалась, даже не скрипнув.

— А ларчик просто открывался, — прошептал Сэм себе, войдя в третий зал, если считать залом место со странным растением. Идиотам везёт, подумал он самокритично, представив, что это мог быть за "цветочек".

Почти весь третий зал занимало громадное шахматное поле, на котором стояли гигантские фигуры, а пустовало лишь одно место — место короля чёрных фигур. Сэм подошёл к одной из белых пешек.

— Здравствуйте.

— Приветствую, — пешка насторожилась, с лязгом положив каменную руку на меч.

— Что мне нужно делать? — спросил Сэм.

— Вы — король. Это — шахматы. Вы проиграете — умрёте, мы проиграем — пройдёте.

Сэм сглотнул огромный комок страха и попытался не паниковать, отступив на много клеток назад и заняв место короля чёрных фигур. Он чувствовал себя ничтожным по сравнению с этими исполинами. И потом, Сэм совсем не знал, как играть... Он вообще плохо помнил, как ходят фигуры.

— Начали! Ваш ход, белые — первые...

Всё было как в тумане. Сэм отвлечённо отдавал приказы и думал, думал, думал... Он думал о том, что каждое испытание должно его чему-то научить. Вот это, к примеру, тому, как в войне не потерять товарищей и быть хорошим командиром. Король белых вызвал у Сэма ассоциацию с Альбусом Дамблдором, а когда его размышления вильнули чуть в сторону, он чуть было не запорол партию. Сэм понял, что Альбус Дамблдор играет... Сам с собой. Он создаёт себе пешек, советников, королей... И управляет ими. Сэм тупо уставился под ноги. Управляет.

— Шах. - Гарри — король белых.

Пешку убили.

— Шах. — Волдеморт — король чёрных.

Слона тоже.

— Шах и мат. — Игра противника оказалась весьма слабой, видимо, рассчитанной на невысокий интеллект другого человека.

Он создаёт себе чёрных и белых, но сейчас его игра вышла из под контроля. Дамблдор не знает, кто третий человек, но знает, что таковой есть, ведь его поле было пустым, а короля чёрных, видимо, игрок не принимает всерьёз. Похоже, у игрока был прекрасный способ поставить ему мат, но...

Но Сэм занял его место. И сейчас он проходит препятствия, предназначенные не ему, а тем двум — чёрному и белому королю. Я — "икс" фактор. Проходя мимо погромленных пешек в следующую дверь, Сэм нехорошо усмехнулся и поднял железный нож одной из фигур, рассмотрев и засунув его между ремнём и брюками. Ну что же, мистер Дамблдор, будем играть на равных. На моей стороне неизвестность, а на вашей — сила. Волдеморта тут нет. Что же или кто ждёт меня в конце этой полосы? На профессора Хуч мне надеяться, похоже, не стоит.

Ничто не бечено (с)

Не во всех случаях самой ужасной оказывается наиболее заметная и страшная с виду сила. Бывает, сила незаметна и, на первый взгляд, несерьёзна, однако, если разобраться, именно она оказывает решающее действие на противника, либо значительно ослабляет его.

Сэм зажал нос левой рукой, правой держась за рукоятку ножа. Отвратительно пахло чем-то трудноидентифицируемым. Это было похоже сразу и на нестиранные носки, и на плесневелую еду, и на... Отходы жизнедеятельности. А ещё — на деревенский туалет, но сверхцивилизованный Сэм этого не знал. Как не знал он и источника этого смрада... До момента, когда громадная деревянная дубинка с треском опустилась на пол, проломив толстую мраморную плитку. Сэм резко развернулся, в самый раз, чтобы второй удар прошёл в паре футов от его ноги, и увидел два маленьких, близко посаженных глаза, чуть светящихся в полутьме над его головой потусторонним мягким зелёным светом. Зомбирован. Умно, умно, ничего не противопоставишь, подумал Сэм, уклоняясь от очередного удара и выхватывая нож, на фоне дубинки смотрящийся лезвием бритвы. Он принялся просчитывать свои преимущества и недостатки.

На стороне Сэма — скорость, реакция и магия, на стороне этого создания — мускулатура и мощь... Ну, ещё, конечно, запах. Пока Сэм крутится вокруг него, уворачивается, сбегает. Однако, скоро он наверняка устанет и тогда... Тогда ему придётся использовать магию. Существо зомбировано, кожа у него явно крепкая, на него вряд ли подействуют взрывные проклятья... Тогда, быть может, подумал Сэм, можно сковать его? Для начала надо понять, что это вообще такое.

— Identificio essence, — прошептал Сэм очень тихо, чтобы не давать существу легко найти себя. Волшебная палочка выпустила небольшое облачко серебристо-лилового дыма, постепенно приобретающего форму. Сэм сглотнул подступивший к горлу комок. Горный тролль. Зомбированный горный тролль. Убить его, не используя Аваду Кедавру, фактически нереально, особенно — первокурснику, но можно ведь и попытаться... Сэм крепче стиснул рукоять палочки, костяшки пальцев побелели. Тролль запер его в угол.

— Expulso, — шепнул Сэм. Тролль вздрогнул и замешкался. А ещё он очень тупой, ехидно подумал Сэм, выбрали, что называется, себе стража. Боком протиснувшись к двери, Сэм подёргал за ручку. Весьма ожидаемо, дверь была заперта. Звук привлёк тролля, и тот повернулся, неуклюже двигая свою многотонную тушу и дубинку к мальчишке. Сэм замер и посмотрел на дверь, перевёл взгляд на лом в лапище существа. Можно ведь использовать силу противника!

— Эй, ты, тупая скотина! — Сэм вежливо и приветливо улыбнулся, когда тролль потащился к нему чуть быстрее. — Да, да, я о тебе, спасибо, что отозвался. Ты не поможешь мне проломить небольшой проходик во-от тут? — Сэм постучал по двери и вдруг замолчал, со всей возможной скоростью скользнул в самый дальний и тёмный угол, зажав себе рот ладонью. За дверью явно кто-то был. И этот кто-то с кем-то разговаривал. У тролля, когда дверь распахнулась, глаза перестали светиться и он будто бы забыл про Сэма Смита, притихшего, старавшегося не издать ни звука и даже забывшего от страха, как дышать.

Дверь распахнулась и из неё вышел, что-то насвистывая себе под нос, (кто бы мог подумать) директор школы. Он огляделся, захлопнул дверь и закрыл её на ключ, пульнул во все углы зала по какому-то невербальному проклятью (Сэм с грацией маленькой ящерицы увернулся от своей порции), посмотрел на спокойного тролля и усмехнулся, протянув руку вверх. В воздухе в языках огня вдруг появилась яркая, казалось бы, пламенная птица, заставив Сэма вздрогнуть от неожиданности. Феникс, благоговейно подумал он. Птица отчего-то жалобно крикнула, Дамблдор схватил её за хвост и оба эффектно исчезли, оставив Сэма обдумывать произошедшее. Но тут уж "очнулся" тролль, — его глаза вновь затмились.

Сэм не дал ему даже двинуться с места.

— Alochomora, — прошептал он, в одну секунду оказавшись у двери, и, утерев рукавом пот со лба, вошёл внутрь следующего зала, остановившись у порога. В комнате был длинный стол с несколькими пузырьками зелий на нём. Один из этих пузырьков — самый маленький, имел красноватый окрас и два дымчатых кольца по окружности. Одно фиолетово-голубого цвета, а другое — розовато-лилового, что сразу бросилось в глаза и заставило насторожиться. Сэм нахмурился и отчего-то посмотрел под ноги. Ровно над носком его кеда протянулась тонюсенькая ниточка под цвет более яркого кольца; стоило Сэму чуть приподнять ногу, и это бы активировало какие-то чары. Сэм прикусил от усердия кончик языка и убрал ногу из опасной зоны, переступил нитку одной ногой и снова, для проформы, посмотрел по сторонам. На расстоянии ещё пары шагов виднелась фиолетово-голубая ниточка, переступив которую, Сэм беспрепятственно прошёл в последнюю арку.

В середине огромного пустого зала на небольшом круглом постаменте одиноко лежал малюсенький, ничем не примечательный, обычный серый свёрток.

Профессор Зельеварения Северус Снейп вёл второй подряд сдвоенный урок Гриффиндор-Слизерин и был самую малость обеспокоен одной проблемой. Он не видел Сэма Смита, а Драко был обеспокоен его отсутствием, на что указывали его обкусанные губы и дрожащие руки.

— Осторожней, мистер Малфой, вы чуть было не добавили лишнюю щепотку тёртой мяты...

Дверь кабинета резко распахнулась, в кабинет, еле держась на ногах от усталости, ввалился одиннадцатилетний мальчик. Весь в грязи, потный, запыхавшийся и растрёпанный, он как будто только что продирался через заросли Дьявольских силков.

— Моё зелье готово! — сказал Драко облегчённо, чуть не подпрыгивая от радости, что Сэм цел, хоть и вредим.

Превозмогая усталость, Сэм, сжимая одной рукой нечто, напоминающее огромный железный или каменный нож, опустился на стул. Драко беспомощно посмотрел на Снейпа. Тот перевёл взгляд с Сэма на котёл Драко, сжав губы в тонкую линию. Ничто. Ничто не давало ученику права опаздывать на его урок.

— За неприличное опоздание, мистер Смит, — ледяным тоном сказал он, — и за непотребный вид я снимаю с Гриффиндора все заработанные баллы. Вы помните об отработке. Мистер Малфой, проводите мистера Смита в больничное крыло.

Драко помог Сэму встать и повёл его, придерживая за руку, из кабинета.

Когда за ними закрывалась дверь, Малфой успел различить шипение — чей-то котёл расплавился.

И тут судьба уготовила Драко ещё одно потрясение. Сэм, как только они вышли из кабинета, безвольно сползая по стенке, опустился на пол. Он закрыл лицо руками и вздрогнул. Драко присел рядом и посмотрел на него, попытавшись открыть лицо. Сэм задрожал и всхлипнул. Он плачет, — вдруг понял Драко, тут же оставив в покое стиснутые руки Сэма. — Что его могло так расстроить? - Тут Малфой вспомнил боль и ненависть, промелькнувшую в глазах Снейпа. Он вновь посмотрел на Сэма.

— Что случилось? Где ты пропадал?

Сэм содрогнулся всем телом и достал из кармана маленький свёрток, отдав его Драко. Недоуменно развернув сие преподношение, Малфой сдавленно ахнул. Он видел эту легенду только на картинках. Философский камень...

— Но как?..

— Ромни, — глухо позвал Сэм и требовательно протянул руку. Драко отдал камень. Рядом появился домовик, при виде Сэма округливший глаза и печально вздохнувший. Он вновь исчез, чтобы через пару секунд появиться с двумя пузырьками зелий, отдать их Сэму и сухо щёлкнуть тонкими пальцами. Мантия на Сэме стала чистой, его волосы сами собой легли в обычную причёску. Домовик подошёл поближе и, оттеснив Драко, заботливо погладил Сэма по голове, повязав ему на шею вязаный коричневый шарф с витиеватым гербом с буквой "C" посередине.

— Школьный шарф хозяина Глеба поможет хозяину Сэму справиться? Хозяин должен выпить эти зелья, они помогут ему вернуться на урок. Хозяин ещё успеет сделать зелье, заданное учителем. Хозяин должен справиться, он должен бороться, ничто не приходит просто так, хозяин Сэм. Хозяин Сэм должен вернуться на урок, — домовик гладил Сэма по голове. — Ничто не даётся просто так, всё нужно заработать, хозяин Сэм, так говорила хозяйка Мишель. Хозяин выпьет зелья и вернётся на урок. У него тридцать минут. Ромни отнесёт вещи хозяина в башню либо в дом. Хозяину что-нибудь принести?..

Сэм отрешенно смотрел в пустоту, и слезы ручьем лились по его щекам. Домовик не знал, что делать. Малфой видел это.

Эльф взял их обоих за мантии и перенёс в просторную, уютную светлую комнату. У стены стояла широкая кровать, из окна на письменный стол лился дневной свет. А на стене висел портрет молодой пары, на раме которого было написано: "Коластос". Драко посмотрел на Сэма и перевёл взгляд на домовика, решительно кивнув.

— Открой окно и принеси стакан воды и полотенце.

Эльф щёлкнул пальцами, окно распахнулось, сразу же обдав ребят свежим запахом хвои. Драко отвёл Сэма в кресло, расстегнул ему воротник рубашки. Домовик подал ему стакан воды, Драко сбрызнул лицо Сэма и отобрал у него пузырьки с зельями, поставив их на стол. Затем он сунул в руки Сэма стакан воды.

— Пей. — Драко одарил Ромни успокаивающей улыбкой доброго доктора, — он просто перенапрягся. У нас пять минут, ему нужно на урок. Мнение профессора, видимо, ему дорого.

Ромни встал с другой стороны кресла и погладил Сэма лапкой по голове. Сэм успокаивался.

— Эльф, принеси ему его змею.

Ромни исчез и через полминуты очутился на том же месте, пересадив Саймона со своих плеч на коленки Сэма. Змей нежнейшим образом обвил хозяина.

— Ромни, — позвал Сэм, бессознательно гладя Саймона.

Ромни с благоговением глядел на Малфоя, который смог быстро успокоить хозяина.

— Да, хозяин Сэм? — спросил он.

— Возьми, — Сэм протянул домовику маленький свёрток и каменный нож. — Принеси мне, пожалуйста, из башни Гриффиндора мою сумку. А это спрячь куда-нибудь. Закопай, трансфигурируй, я не знаю. Особенно камень. Сделай с ним что-нибудь. Обезопась меня.

Эльф с готовностью кивнул.

— Быть может, хозяину будет лучше переместиться в замок...

— Нет, — Сэм покачал головой. — А вот спрятать ты эту вещь можешь и в лесу. Скрой магический фон, кинь в реку, хотя, нет, в реку не надо, я не хочу купаться в эликсире жизни. В дупло. Да! Спрячь, забудь, похорони его, в конце-концов. Высуши меня. Я собираюсь идти на урок и сделать то зелье, которое задали. Никакие Дамблдоры не помешают строить мне мою жизнь, — сказал Сэм скорее себе. Домовик высушил Сэма, аппарировал и отдал ему сумку, перенеся мальчишек в коридор перед кабинетом зелий. Сэм решительно поправил коричневый шарф, скрыл герб и посмотрел на Драко. — Спасибо, друг. Без тебя я бы, наверное, не справился. Спасибо, что ты есть. А мы идём открывать новые двери. И ловить к ним ключи.

Драко не понял метафоры. Сэм нажал на резную ручку и вошёл в класс Зельеварения, где странно пахло травами и, отдельно, мятой.

— Травы пахнут мятою, — пропел Сэм себе под нос отрывок из вдруг вспомнившейся русской песни, этот язык Мишель помогала ему учить летом. На него обратила внимание половина класса, та, что доварила составы. Сэм выудил из сумки котёл, наполнил его водой и водрузил его на магическую горелку. — Очень-очень-очень непонятная... — он посмотрел на ошарашенных ребят, метнулся к шкафу с ингредиентами, мельком глянув на доску. Умиротворяющий настой, у меня двадцать четыре с половиной минуты, требуется двадцать пять... Быстро! — Очень-очень-очень непонятная... — Сэм сгрузил ингредиенты на стол, снял со стены доску и принялся со скоростью света и утроенной энергией кромсать их. Кусочки получались ровными и аппетитными. — Первая весна...

— Мистер Смит, что вы делаете? — спросил Снейп, нависнув над ним и сложив руки на груди.

— Умиротворяющий настой, сэр.

— У вас двадцать четыре с половиной минуты, Смит. Требуется двадцать пять.

— Одна хитрость, сэр. Колокол бьёт ещё двадцать пять секунд. У меня не будет лишь пяти секунд, — Сэм ссыпал в котёл листки зверобоя.

— Вы не успеете.

— Всё не "Тролль", сэр, — Сэм помешал зелье один раз против часовой стрелки, чтобы снизить тонизирующий эффект зелья...

— Надо мешать три раза, Смит.

— Я мешаю один, но вкладываю в три раза больше намерения, сэр. Я сэкономил шесть секунд. У меня есть одна секунда, — Сэм поднял голову, в глазах Снейпа читалось одобрение. Одобрение!

— Вы потеряли эту секунду, — сказал Снейп, пряча усмешку, — пока глазели на меня.

— Для вас не жалко и последней секунды, профессор, — фыркнул Сэм, добавляя следующее составляющее. — Сэкономлю ещё.

— Как благородно, мистер Смит. Я аж прослезился.

— Увы, я не смогу достать вам платок, сэр.

— Потратили секунду на глазенье, вместо того, чтобы достать платок? Приоритеты, мистер Смит, расставляйте приоритеты.

— Не потрать я эту секунду, вам бы не потребовался платок, сэр.

— То есть, вы потратили время впустую, Смит?

— Нет, сэр. Я получил опыт.

Прозвучал колокол. Сэм методично помешивал зелье. Из ребят никто не сдвинулся с места, все ждали, когда Сэм доделает зелье, всем хотелось узнать его отметку и все хотели похлопать его по плечам. Слизеринцы, так как Сэм Смит был другом Драко Малфоя, и гриффиндорцы, так как Сэм Смит входил в их число. Только Снейп, Гарри и Блейз заметили, что у Сэма покраснели глаза. Снейп дал Сэму второй шанс. Если бы Сэм не вернулся на урок, если бы он не начал делать зелье, несмотря на то, что времени было мало, если бы он не схитрил, если бы он не был позитивным, — одним словом, если бы Сэм Смит не был Сэмом Смитом, Снейп вряд ли бы поставил ему...

— Удовлетворительно, — Снейп ухмылялся, а Сэм широко улыбался. Четыре с минусом. Снейп не был бы Снейпом, если бы поставил ему оценку выше этой. А Сэм Смит не спорил с учителями. Он знал, что Снейпа действительно Удовлетворило его зелье.

— Смит, — поприветствовал Снейп Сэма, когда тот вошёл в его кабинет. Профессор проверял свитки с домашними работами учеников, и этих работ у него было очень и очень много. Свитки были разложены на партах и отсортированы на несколько кучек, по курсам. Всего кучек было четырнадцать, половина проверенных и половина ждущих своей очереди.

— Здравствуйте, профессор, — Сэм привычно прошёл к куче котлов. — А можно задать вам вопрос?

— Задавайте, — смилостивился Снейп, усиленно продираясь через заросли невежества. Кто-то перепутал кафиз (мера веса, равная 17000 гр, прим. авт.) с истаром (мера веса, равная 17 гр, прим. авт.), спутал мил'аку для кашиц с мил'акой для сухих веществ... У Снейпа гудела голова, а проверить он успел только три курса, начиная с седьмого. И чем дальше, тем хуже.

— У вас есть домовой эльф, сэр? Я нисколечко не хочу вас обидеть или задеть... Но это нереально, сэр. Вы экспериментируете, у вас загрязняются котлы, их ведь необходимо кому-то чистить...

Снейп поднял глаза на Сэма. Тот теребил кончик коричневого шарфа.

— У меня есть вы, Смит, не так ли?

— Да, но я ведь не вечно буду полировать всё это, сэр. Должен же быть кто-то...

— Довольно, Смит, — отрезал Снейп. — У меня нет домовых эльфов. Именно поэтому я назначаю ученикам такое своеобразное наказание. Вы уяснили?

— Да, сэр, — Сэм просиял, — ингредиенты требуют нарезки человеческой рукой. Хотите, я вызову домовика, и он тут всё приберёт в один момент? А я бы нашинковал жучков-паучков...

— Нет, Смит, — Снейп болезненно поморщился. — Директор обязан выделять каждому профессору по одному личному эльфу на время проживания, но для меня сделали исключение...

— Что?!

Снейп посмотрел на Сэма. Тот, искренне возмущаясь, протирал котёл. Снейп опустил глаза и поставил три "Тролля" подряд, сказав:

— Для меня сделали исключение. Поверьте, в моём отнюдь не прекрасном прошлом были такие вещи, за которые следовало бы так поступить.

— Знаете что, сэр? Мистер Дамблдор нарушает Устав школы, он имеет право копаться в прошлом профессора, принимаемого на должность только в рамках этого самого принятия на должность! Он не может чего-то вас лишить или, наоборот, чем-то привилегировать. Тем более, в Уставе, если директор, как вы сказали, обязан, написано чётко и ясно: "Выделить одного эльфа". Вам надо пойти и потребовать своего домовика, иначе можно подать на директора Дамблдора в суд за неисполнение должностных обязан...

— Этим судом, Смит, заведует профессор Дамблдор.

— И что, сэр? У него есть заместитель.

— Она предана директору.

— Тогда она некомпетентна и её тоже надо уволить.

— Уволить её может либо министр, либо председатель Визенгамота, коим является Альбус Дамблдор.

— А министр?

— Предан Альбусу Дамблдору.

— Чёрт, — прошептал Сэм, безнадёжно посмотрев на Снейпа. — И мыть мне котлы до скончания века, — бесконечно-грустно сказал он. — Я даже завещание не успел составить...

— Смит, — Снейп схватился руками за голову, усиленно подавляя улыбку. Ребёнок забавлял его. — Эти котлы закончатся гораздо раньше, чем вы можете себе представить. В любом случае, у четвёртых, пятых и седьмых курсов главным образом в этом году будет теория. Практика у остальных, и то — редко, больше на первом-третьем курсах. Вы что, хотите резать ингредиенты? И вас не отвращают эти самые "жуки-пауки-червяки"?

— Если вы будете со мной разговаривать, я даже не замечу этих ужасов, хотя, признаться, они вызывают у меня изредка некоторое отвращение. Вот видите, сэр, я перенимаю у вас манеру речи.

Снейп взмахом магической палочки запаковал пять кучек проверенных свитков пергамента в небольшие прозрачные мешки с номерами. Осталось проверить лишь два курса.

— Теперь моя очередь задавать вам вопросы, — Снейп направил на Сэма внимательный взгляд тёмно-тёмно коричневых глаз.

— Я весь внимание.

— Почему вы опоздали, Смит? Перемена слишком короткая? Вы не поспели за классом? Что случилось, что вы пришли в кабинет в таком виде, будто...

— Меня душили или насиловали? Где? В замке? Так это же самое безопасное место на Земле, — язвительно сказал Сэм, — Что может случиться? Боже, всего-то навсего, не звонит включённый будильник, сошедшие с ума лестницы с разгона кидают в якобы запретный коридор, портреты исчезают, ненормальный смотритель пропадает, трёхголовая собачка заманивает в какую-то растительную гадость, по счастливой случайности боящуюся света. По замку свободно гуляют зомбированные горные тролли и громадные шахматные фигуры. Всё хорошо, сэр. И опять эти шнурки. Всё просто отлично, — Сэм саркастично усмехнулся и с силой поставил чистый котёл на пол. Снейп приподнял бровь, взяв очередной свиток.

— А шнурки причём?

— Я провалился в ступеньку, пока пытался их завязать. Это было унизительно, сэр, хоть никого и не было рядом. А знаете, что самое противное и обидное для меня?

— Что?

— Мой кретинизм. Я мог позвать своего эльфа, но не сделал этого.

Снейп ненадолго задумался.

— Скорее всего, не могли.

— Почему? Нет ведь таких щитов, которых бы эльф не мог пройти.

— Есть, — коротко возразил Снейп, принимаясь за первый курс.

— Что за щиты?

— Элементарно, Смит. Гоблинские и эльфийские. Есть ещё гномьи щиты, но они очень редки и дороги. Хогвартс имеет и гоблинские, и эльфийские, и рунные, и магические щиты. Имеются даже такие, о которых мы не имеем понятия.

— А эльфы замка почему передвигаются свободно, сэр? И мой эльф обычно приносит мне вещи, не затрудняясь.

— Тоже очень просто, Смит, — сказал Снейп, перегнувшись через стол. — Если замок захотел, он оградил вас отдельно. Я доложу директору, и он рассмотрит...

— Нет! Нет, сэр! — в панике воскликнул Сэм. — Только не Дамблдору! Что угодно делайте, только не...

В камине полыхнули тлеющие угли, и в огне появилась недовольная голова профессора МакГоннагл.

— Мистер Смит... Вам назначил отработку профессор Снейп? Я ваш декан и у меня больше полномочий.

— Профессор Снейп успел раньше и он зарезервировал мои рабочие ручки на целый год, мэм. Простите. — Сэм говорил это без толики сожаления. — Но вы можете назначить мне отработку на время второго года обучения.

— Профессор Снейп плохо на вас влияет.

— Минерва, — предостерегающе прошипел Снейп. Сэм улыбнулся, как кот, объевшийся сметаны.

— Ладно, мистер Смит. Трудитесь.

— До свидания, профессор.

Огонь исчез, и угли продолжили тлеть.

— Скажите, сэр, а если у меня есть какие-то подозрения относительно какого-нибудь человека, как я могу их подтвердить? — спросил Сэм после небольшой паузы.

— При помощи Веритасерума или же Омута Памяти.

— Веритасерум?

— Зелье Истины. Две капли и вы не сможете отвечать на вопросы неправду, не сможете не отвечать на вопросы. Зелье используется только с разрешения министерства, а за нарушение этого закона полагается пять лет заключения в Азкабане, при условии, что использовали вы это зелье для допроса одного человека. За хранение — год в Азкабане. Прозрачно, как слеза. Неотличимо от воды без применения специальных составов.

— Ух ты! — восхитился Сэм. — Волшебно. А что такое Омут Памяти?

— Это специальная ёмкость для помещения туда воспоминаний и их просмотра.

— Круто. А без Омута Памяти можно просмотреть воспоминания?

— Посредством легиллименции, проникновения в сознание оппонента. Это достигается при прямом контакте взглядов и определённого усилия, либо при помощи заклятия "Легиллименс".

— Вы тоже пытались прочитать мои мысли? Тогда? В первый раз? — догадался Сэм, вспомнив о тёмно-синих ниточках магии.

— Да, не стану отрицать. Но вы вовремя не дали мне доступа к сознанию. И вообще, вы с самого начала показались мне странным, а также вы нагрубили мне, хотя я был дружелюбен.

— Вы оторвали меня от важного дела... — возразил Сэм.

— Я пришёл по вашу душу, Смит.

— И что? Думаете, моя жизнь стала гораздо прекраснее? Я узнал, сэр, что мои вещи изымались у людей, профессор, как незарегистрированные артефакты, как зачарованные предметы, а людям стирали память. Я буквально воровал у них, не так ли? Чиновники ведь не возвращают денег, потраченных на эти сувенирчики? Знаете, насколько мне было тошно от самого себя? — красивое, правильное лицо Сэма исказила гримаса боли. — Если бы я узнал об этом раньше, я бы вкладывал магию немного по-другому, чтобы она приносила радость, чтобы эти вещи просто нравились людям, не потому, что они двигаются. Знаете, сэр, я был готов пойти и отдать этим людям их деньги, — горько сказал он.

— И что же вас остановило, Смит? — бесстрастно спросил Снейп.

— Мне моих игрушек никто не возвращал, — через паузу ответил Сэм грустно. — Мои работы, как мои дети. Я думал, что людям они принесут радость, а принесли несчастье. Я всегда приношу разочарования в мир, сэр. Вот, смотрите, я пришёл, и несколько человек засомневались в том, что профессор Дамблдор и впрямь светлый, милый и пушистый. А как было удобно верить в добро! Стереотипы потихоньку ломаются, тучи сгущаются, и скоро будет война. И я не выживу, сэр, а прятаться не намерен. Я рождён жить, а не выживать. И знаете, умирая, если будет время, я буду думать либо то, что я, как всегда, всё испортил, либо то, что я открыл людям глаза, и они борются за свою свободу.

— Смит! Не смейте такого говорить! — твёрдо сказал Снейп. — Никакой войны не будет.

— Странно, вы показались мне реалистом, сэр.

— А вы казались мне утопистом.

— Видимо, мы ошиблись.

— Я ошибся, Смит.

— А вы реалист, сэр?

— Учителя в Хогвартсе, — сказал Снейп тихо, прикрыв на секунду глаза, — призваны прятать вас от всего на свете, от так называемой "прозы жизни". Все мы называем и делаем Хогвартс самым безопасным местом на Земле, чтобы у вас, учеников, было так называемое детство, чтобы вы были детьми, а не такими вот, прости Мерлин, уродами, Смит. Чтобы вам пришлось окунуться в так называемую "взрослую жизнь" только после окончания школы, Смит. Чтобы вы, Мерлин вас подери, вспоминали эти... Эти с-с...ш-ш... Школьные годы с улыбкой, но чёрт подери, не рассуждали о смерти на каждом шагу, СМИТ!

— Ладно, я не буду говорить о смерти.

— Хорошо, Смит. Ваша отработка закончилась пять минут назад. Сочинение Превосходное, хоть и гриффиндорское.

— Спасибо, сэр. До свидания.

Сэм плотно прикрыл за собой дверь и направился к выходу из подземелий.

Клевая носом, Сэм сидел на уроке профессора Флитвика и смотрел в окно на падающие в озеро яркие осенние листья. Они скользили по гладкой чёрной поверхности, планировали на неё, как маленькие парашюты или цветные бумажные самолётики. Удивительное время, эта поздняя осень. Не успеваешь заметить, и она переходит в холодную зиму, однако, Сэм не назвал бы зимы в Англии или "где-то в Хогвартсе" холодными. Он не считал, что температура чуть ниже ноля да вечные дожди — это зима. Старшекурсники говорили, что в Хогвартсе, на его территории, снег-таки выпадает, и Сэм со смешком представил размахивающего волшебной палочкой растрёпанного Дамблдора, пытающегося этот самый снег силой удержать от таяния путём наложения на него чар Охлаждения.

— А теперь мистер Смит, которому мой урок явно менее интересен, чем пейзаж за окном, покажет нам эти чары. Посмотрим, класс.

Гарри пихнул Сэма в бок, шепнув ему название "этих чар". Сэм поднял волшебную палочку и направил её на перо. Глеб, когда они просматривали заклинания и чары первого курса, говорил, что программа очень слабая, что совсем не обязательно делать взмахи волшебной палочкой, достаточно сказать сокращённую версию заклятья и вложить туда чуть больше намерения. Да, говорил он, энергии тратится побольше, но оба пришли к согласию, что во время боя не будет времени на "чёткое произнесение звуков и сверхконцентрацию для наивысшего достижения эффекта, плюс ещё чудесные, плавные движения рукой. Рассечь воздух и взмахнуть", даже если в школе якобы не от кого защищаться и они "отрабатывают основы и закладывают фундамент". Поэтому Сэм очаровательно улыбнулся.

— Levio. — Перо послушно взлетело, заставив сидящую на ряд выше Гермиону ахнуть.

— Сейчас мистер Смит продемонстрировал нам наиболее энергоёмкую, но вместе с тем гораздо более простую вербальную формулу этого заклятья. Запишите. А мистер Смит покажет нам также и те чудесные, плавные движения рукой... Иначе я буду вынужден поставить ему "Удовлетворительно".

Сэм поджал губы, он не мог с этим поспорить. Глубоко вдохнув, он сказал:

— Я не знаю этого варианта формулы, сэр. По крайней мере, знаю только словесную.

— Удовлетворительно, Смит, — с сожалением сказал профессор Флитвик. Гермиона нахмурилась. Она, конечно, понимала, что это было не совсем то заклинание, но ей казалось нечестным, что Сэм получил "Удовлетворительно" за превосходно и с первого раза поднятое в воздух перо.

Факультет Рэйвенкло сегодня занимался с факультетом Гриффиндор, чтобы тот брал с воронят пример, а сама Гермиона сидела с невыносимым лентяем Роном Уизли. Он заснул на паре и преспокойно пускал слюни на парту, в то время как просто засмотревшийся в окошко Сэм получил последнюю проходную оценку. Гермиона хитро посмотрела на не ожидающего подвоха рыжего и подняла руку.

— Да, мисс Грэйнджер? — Профессор обратил на неё свой взор. Гермиона указала пальцем поднятой руки и выразительным взглядом карих глаз на храпящего Рона. Флитвик намёк понял. — Мистер Уизли хочет ответить? Мы его спросим, не так ли, класс? — Смешки. — Мисс Грэйнджер, пихните его в бок, что ли... — Рон захрапел ещё сильнее, выдав прекрасную руладу носом. Ребята смеялись всё сильнее. Флитвик подошёл и направил на Уизли волшебную палочку, окатив его струёй ледяной воды. Рон нехотя проснулся, зло и сонно уставившись на побеспокоившего его сладкие грёзы человека. — С добрым утром, мистер Уизли. У нас тут немного урок, мы вам не сильно помешали? — Голос Флитвика был невозможен. В нём не было ни толики сарказма, только забота о младенце и кристально чистый вопрос, но Сэм еле сдерживал рвущийся наружу хохот. Как, к слову, и остальные ребята. — Продемонстрируйте нам чары левитации, если вас не очень затруднит. — Сэм сполз под стол. Это с лихвой возместило его "Удовлетворительно". Гермиона держалась молодцом, вся красная, она зажимала себе рот ладонью и пыталась делать невозмутимые глаза.

Рон беспомощно огляделся по сторонам, но никто не был в состоянии ему помочь.

— Эм, — он с видом профессионала достал из кармана волшебную палочку. — Какие чары?

— Левитации, мистер Уизли.

Рон на мгновение скосил глаза в Гермионин конспект. Трудно поверить, что за это мгновение он успел там что-то усмотреть, но, как оказалось, успел. Хоть и не совсем то.

— Vindjadrium Levifosa. — Одно мгновение ничего не происходило, а потом над палочкой незадачливого колдуна поднялся серенький дымок.

— Тролль, мистер Уизли, — холодно сказал Флитвик. — Скажите спасибо, что вы никого не убили и не умерли сами, так как чары — это вещь опасная, как и магия в целом. И если вы пришли на мой урок, чтобы спать, то я попрошу вас встать и выйти ВОН! — Повинуясь резкому движению магической палочки, дверь с треском распахнулась. Все сидели тихо, боясь даже вздохнуть. Впервые Флитвик был настолько зол. Все вещи в классе, как и ученики, приподнялись на пару дюймов в воздух, преодолевая притяжение и показывая мощь, скрытую за безобидной улыбкой маленького профессора. — Берите пример со Смита, Уизли. Он честно сказал, что не знает той формулы, которую я задал, превосходно выполнив чары, хоть и немножко другим способом. Но он признался в своём незнании. А вы очень просто могли лишиться магии! Ваши мозги, Уизли, витают где-то слишком далеко, и надо хорошенько попросить Мерлина, чтобы они вообще к вам вернулись! Вы везучий идиот!

Рон тяжело сглотнул, опустив пустую ненужную палочку на стол.

— П-последний раз, с-сэр. — Сэм насторожился. У него было такое чувство, что что-то сейчас произошло, такое, что и впрямь вернуло парню мозги. Сэм не мог уловить это и усиленно думал.

— Что? Что "последний раз", Уизли?

— Я больше не буду спать на уроках, даже на истории, обещаю, сэр, — тихо сказал Рон, стыдливо уткнувшись взглядом в парту. Не может быть, подумал Сэм, обернувшись. Парень перестал излучать тупость и самодовольство, он будто ожил или очнулся, стал нормальным мальчишкой. Снял маску, сбросил шкуру... Сэм не знал, с чем ещё сравнить эту резкую и внезапную перемену в поведении Рона.

— Так-то, мистер Уизли, — наставительно усмехнулся Флитвик, высушив его. — Ваша палочка вам не подходила совсем. Я не ошибусь, если скажу, что видел её в руках одного из моих однокурсников? Кажется, она перешла к вам по наследству, так ни в коем случае нельзя, она не будет вас слушаться, если не признала... А? Что-что? Вы что-то сказали? — Рон и впрямь что-то пробормотал.

— Признала, — повторил он громче. — Но... Как-то нехотя что-ли, у меня было ощущение, что её принудили, сэр. Но так ведь не бывает, палочки ведь неживые...

— Мистер Уизли, палочки сами выбирают себе волшебника, а принудить их к этому практически невозможно, на это способны только очень сильные маги и ни один из тех, кого я знаю и считаю достаточно умелым, этого не стал бы делать. — Последняя деталь паззла встала на место в голове Сэма с громким щелчком. — Поэтому не морозьте чепуху. Сядьте с мистером Смитом, а мистер Поттер пусть пересядет к мисс Грэйнджер. Вы с мистером Смитом выучите формулу заклятья, а для отработки движений можете взять и то, что осталась от вашей палочки.

Рон тяжело посмотрел на Сэма. Тот дружелюбно улыбнулся. Рон не понял этого жеста, поменявшись местами с Гарри и тихо пробормотав:

— Давай, поиздевайся надо мной.

— Не собирался, — серьёзно сказал Сэм в ответ, глядя в яркие голубые глаза. — Я хотел спросить одну вещь, Рон. Если позволишь.

— Да спрашивай. — Рон посмотрел в учебник и мысленно проговорил по слогам правильное заклинание.

— Кому-нибудь из вашей семьи, ну, кроме тебя, доставалось что-нибудь от предков? Типа палочки? Магического.

Рон задумался, вспоминая.

— Да нет. А почему ты спрашиваешь?

Сэм мрачно усмехнулся.

— Потому, что эта палочка явно была заколдована на тебя.

— Но профессор сказал... — Рон осёкся и снова задумался. — И кто бы это мог сделать?

— Я пока не могу тебе сказать. — Сэм нахмурился, — Хотя и очень надо. Скажи, Рон, почему ты так ненавидишь представителей древних родов?

— Они богатые. У них есть всё, — Рон болезненно поморщился. — А мы бедные и нас много. Ну, есть и ещё одна причина, а так... Пожалуй, я просто завидую. — Он необычно внимательно посмотрел на Сэма. — Ты ведь тоже аристократ?

— Ага. Только я не считаю, что у меня есть всё. У меня нет семьи, например. Знаешь, один мудрый человек как-то сказал... — Он чуть-чуть повспоминал. — "Нет человека беднее, чем тот, кто не осознаёт изобилия собственной жизни".

— Он прав, — спустя минуту, ответил Рон. — У меня, пожалуй, есть всё. Ну, кроме палочки, которую мне никто не купит. А лавка Олливандера закрыта. И что мне теперь делать? Ждать окончания года и получать "Тролли"?

Сэм усмехнулся, направил палочку на перо и снова нарисовал петлю в воздухе, теперь уже правильную. Рон последовал его примеру и с полминуты они тренировались молча.

— Я подумаю над этой проблемой. Рон?

— Чего? — Уизли направил на него серьёзный взгляд голубых глаз.

— Знаешь... Очень необычно видеть тебя... таким. Правда. Ты мне нравишься, ты прикольный парень. Давай дружить? — Сэм протянул руку.

— Хм. Мне тоже необычно таким быть, — Рон посмотрел на протянутую руку и крепко пожал её. — Надеюсь сохранить светлую память до старости.

Сэм широко улыбнулся. Пробил колокол, а когда все стали собираться, они с Роном подошли к профессору Флитвику.

— Сэм? — позвал Гарри. Сэм сделал ему знак рукой.

Профессор Флитвик посмотрел на них, задержав взгляд на Роне.

— Мистер Смит, мистер Уизли и... Мистер Поттер? Что вам нужно?

— Пожалуйста, сэр. У нас к вам нижайшая просьба. Огромная.

— Да, мистер Смит?

— Умоляю. Не доводите до директора то, что произошло сегодня с палочкой Рона, сэр. Для нас это очень важно.

— А как же, хмм, мистер Уизли... Найдёт себе новую палочку?

— Мы справимся, сэр. Только не говорите директору.

— А почему, мистер Смит? Я могу не говорить и не буду, но мне всё-таки интересно узнать, почему это так важно для вас.

Сэм попытался подобрать слова, но у него не получилось.

— Потому, что мы не доверяем ему, сэр.

— Но, мистер Смит, здесь одна деталь... Дети видели всё и наверняка разнесут эту информацию по всей школе. И она стопроцентно дойдёт до директора.

— Вы же не говорили, что его палочка сломалась, только мы это видели... Ну, я, Гермиона, Гарри. Рон в углу сидел, за мной. Воспоминания не дадут конкретных сведений в любом виде, а детям свойственно всё приукрашивать.

— Нет гарантий, что директор не проверит эту информацию, нету дыма без огня...

Сэм нахмурился. Профессор Флитвик улыбнулся.

— Мистер Уизли может сделать вид, что забыл свою палочку в спальне, а вы сделайте вид, что сломали её, случайно сев на неё, к примеру, когда она лежала на кровати. Потом просто замените палочку, купленную в Переулке на ту, что выберет его. Я так понимаю, что вы считаете, будто на палочку мистера Уизли были наложены чары, и наложены они были мистером Дамблдором. Я хотел провести собственное расследование, но раз уж так... Знаете, на этот пост у меня было три кандидатуры. Тёмный Лорд, Грин-де-Вальд и профессор Дамблдор. Я соглашусь, что наиболее вероятен директор, хотя и знаменитого алхимика со счетов списывать я бы не стал. Наконец, есть ещё множество мастеров-артефакторов...

— Но у них нет мотива, — вставил Рон.

— Верно. — Флитвик посмотрел на него, будто впервые видел. — Мистера Уизли точно околдовали. А откуда мне знать, что вас не послали разузнать мою политическую корректность?

Сэм, не задумываясь, дал клятву, что никак не связан с директором. Гарри последовал его примеру, и Рон тоже, а сам профессор замкнул круг.

— Прекрасно. У артефакторов нет мотива, но к ним можно принести палочку, а клиентов они не выдают.

— Да кому сдалась его палочка.

— В точку, Смит. Итак, вы трое подозреваете директора?

— Не, не трое, — гордо сказал Сэм. — Ещё Драко, Джереми и Блейз. Скоро наверняка будет Гермиона. И я присмотрел кой-кого с Гриффиндора и Хаффла. Ещё может Перси и близнецы. Нас довольно много, сэр.

— Кучка детей...

— За нами сила наших предков и то, чего мы добьёмся сами, пусть мы и дети, но они, наши враги, уже отжили своё, а мы только начинаем путь, — парировал Сэм.

Профессор как-то странно вздрогнул, а потом прищурился, рассматривая ребят.

— Примерно пять десятков лет назад, может, тремя годами меньше, когда я только начал свою практику, ко мне с такой же фразой подошёл один мальчик Том. Знаете, говорят, что такие имена весьма распространены, но их именно из-за этого почти не используют, потому они довольно редки, интересный парадокс, не так ли? Сэм Смит, Том Риддл... Вы похожи и по внешности и по манере речи. Однако вы и отличаетесь. Мистер Риддл был молчалив, он сидел и смотрел, наблюдал, записывал, размышлял... Всё время что-то рассчитывал и учил, ходил в одиночку, в больницу ходил один... Но вокруг него нередко было определённое количество мрачно настроенных подростков, жаждущих власти. Вы же... Вы общаетесь, и возле вас всем очень тепло, рядом с вами те, кто нуждаются в вашем тепле и дружелюбии, вы будто источник, возле которого все собираются на водопой. Знаете, я думаю, что если бы рядом с вами был и тот мальчик, Том, он бы не стал тем, кем стал. Вы с ним похожи, как две капли воды, но, видимо, воды из разных озёр... Вы одинаково располагаете к себе преподавателей, но для абсолютно различных целей. Вы оба сироты. Впрочем, я сомневаюсь, что с вами обращались так же жестоко, как с ним. Я видел порезы, синяки и ссадины по всему его телу, когда он один раз лежал с магловской простудой в госпитале. У него на шее был след от удавки. Неплохо? — Флитвик оглядел потрясённых ребят и вдруг спохватился. — Впрочем, время поджимает, вы не успеете на обед.

— Всего хорошего, ребята. Заходите с друзьями и берегите мистера Уизли как зеницу ока.

Сэм на секунду задержался.

— Скажите, кем он стал, сэр? Этот мальчик Том?

— Тёмный Лорд, Смит. Он стал Тёмным Лордом, потому что его душе не хватило света.

Сэм развернулся на каблуках и вихрем вылетел из класса, мимо друзей пробегая к лестнице в башню Гриффиндора. По его щекам текли предательские слёзы, он не мог сдержать их потока. Пробормотав скороговоркой пароль и влетев в спальню, Сэм рухнул на кровать лицом в подушку. Он только что потерял один из чудесных цветков, и не знал, что делать, и как его оживить. Сэму было горько, что он не успел.

— Сэм, — Рон потряс друга за плечо. Тот не ответил. — Сэм, я не знаю, что могло тебя так расстроить, но я точно знаю, что ты справишься. Если что, мы с ребятами рядом, слышишь? Прекрати.

Сэм сел, отняв ладони от лица. Его глаза покраснели, под ними появились синяки. Он сонно посмотрел на Рона и Гарри, стоящих рядом. Гарри улыбался.

— Прекращай ныть и выкладывай, что тебе Флитвик сказал такого, что ты просидел тут две пары Гербологии.

Сэм аж подскочил, его сон мигом пропал.

— Как?! Что? Две пары... Это я тут спал, пока у вас была Гербология? Директор знает? А палочка Рона...

Гарри поднял обе руки, останавливая поток вопросов.

— Сэм. У-спо-кой-ся. — сказал он по слогам, и сел рядом с другом на кровать, отдёрнув полог до конца. — Мы сказали, что тебе нездоровится, на Гербологии нам не нужны палочки, а директор, на удивление, ничего не знает.

— Ромни, — перебил Сэм. Домовик бесшумно появился перед ним, склонив голову. Рон восхищённо вздохнул. — Малыш, ты не знаешь, есть ли на этой комнате подслушивающие чары? Есть ли кто-нибудь в этой комнате?

Домовик на секунду насторожился, а потом, дёрнув кончиками ушей, сказал:

— Обновляются каждое утро, Ромни каждое утро их снимает, хозяин. Ромни непонятно, что могут скрывать обычные одиннадцатилетние мальчишки, ну, конечно, с точки зрения других людей. — Домовик развёл лапками. — Ещё тут иногда ползает анимаг, но сейчас его нет... Будут ещё вопросы, хозяин Сэм?

— Будут предложения, Ромни. И вопросы. Много вопросов, так что приготовь всё, что ты знаешь. Итак, можно ли Рону подобрать какую-нибудь палочку, чтобы она была похожа внешне на ту, что сейчас у него? И что ты можешь сказать о характере чар, что были на неё наложены?

Рон протянул эльфу деревяшку с выжженной серединой. Тот изучил предмет: понюхал его, продул, просканировал своей магией, и, наконец, выдал:

— Хм. Ромни думает, что этой палочке много лет, и что ей выжгли внутренности каким-то тёмным проклятьем. Ещё Ромни скажет, что на этой палочке остались следы какого-то светлого проклятья, воздействующего на сознание; оно хорошо сочеталось с шерстью единорога, она была в непотребном состоянии, хозяин Сэм, потому что иначе ничто не смогло бы подчинить её себе. Подобрать палочку... Ромни думает, что в хранилище и замке полно волшебных палочек, потому что род хозяина издревле являлся родом артефакторов.

— Принеси, пожалуйста, несколько палочек, чтобы они подходили Рону.

Домовик внимательно посмотрел на парня.

— Рон? Хозяин позволит...

— Уизли. — Сказал Сэм. Домовик нахмурился.

— Чистокровный Уизли-Прюэтт? — Рон кивнул, прищурившись. — Ещё один необычный друг хозяина Сэма. У хозяина талант находить необычных друзей-волшебников. — Ромни продолжил глазеть на Рона и протянул ему палочку. Тот осторожно взял её из хрупенькой лапки.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Сэм. Домовик слабо улыбнулся.

— Когда в семье магов рождается один, два, три наследника, и маги не останавливаются, получают много наследников, магия не знает, что делать и кому отдать правление Родом. И когда умирает отец наследников, магия в растерянности. Она знает, что по праву нужно отдать главенство старшему. Но когда наследников много, они слабые. Седьмой ребёнок в семье обычно имеет больший магический потенциал, отличный от других, как самый первый наследник. Но также седьмой ребёнок в семье Уизли-Прюэтт — девочка. И магия сомневается, так как последней в семье Прюэтт была дама, если не считать ещё одной, уже неспособной к продолжению рода. Две дамы. Магия не хочет раствориться.

— И что? — спросил Рон. — Я-то тут причём?

Сэм ахнул.

— То есть, ты хочешь сказать, что у Прюэттов не было наследника, и Рон... — домовик кивнул, качнув громадными ушами.

— У этого Уизли-Прюэтта, так как он шестой, сохраняется семейный дар Прюэтт. Ромни объяснит, почему. Уже два поколения — дама и её дети — пользуются резервным счётом Уизли в банке. Седьмая — девушка, у неё нет прав наследования. Тот Уизли, что всех породил не является главой из-за предательства крови, и на его роду проклятье, поэтому он испугался и сделал больше наследников. Если самый старший наследник ничего не сделал, чтобы проявить своё наследие до своего совершеннолетия, то после у него уже ничего не выйдет, и остальные наследники, их в семье Уизли пятеро, имеют право претендовать на наследие Рода Уизли. Возможных претендентов четверо, так как ещё одному Уизли уже есть семнадцать.

— То есть, если один наследник из моей семи достиг совершеннолетия, в перспективе он уже не может стать Главой? — глаза Рона расширились от удивления.

— Да. А у мистера Рона есть больше шансов на наследие Уизли, чем у остальных детей, так как магия отдала ему дары и наследие Прюэтт, как шестому из семи, она не могла отдать их девочке, и подумала, что он является последним и может быть, в конце-концов дойдёт до управляющего их делами.

— А если бы... — прошептал Рон, тяжело сглотнув.

— Да, — апатично сказал Ромни. — Дары Прюэтт и наследие Уизли растворились бы в веках.

— А что такое предательство крови? — спросил Рон, не дав Сэму и рта раскрыть. — Я думал, что это разные бредни про аристократов.

— Это не бредни, — домовик качнул головой. — Это предательство крови. Значит, что этот Уизли совершил проступок против предков и был изгнан из рода самой магией. Но его наследник может стать главой.

Рон поёрзал на кровати. Было видно, что ему не терпится предложить свою кандидатуру Магии.

— Момент, — сказал Сэм. — А зачем накладывать заклятье на палочку Рона?

— Чтобы он до определённого времени не узнал о своих возможностях. Не хотел узнать.

— Но зачем? — спросил Рон, нахмурившись. — Ведь тогда род Прюэтт и род Уизли исчезли бы!

— Ромни часто не понимает прихотей магов, друг хозяина Сэма. Очень часто. — печально ответил эльф, его уши опустились.

— Ещё есть время до шести? — спросил Сэм.

— Два сорок семь пополудни, хозяин. Ромни кажется, что есть.

Рон усмехнулся. Домовики, оказывается, способны на иронию. Сэм только по-доброму улыбнулся.

— Прекрасно. Нам троим нужно переместиться в Гринготтс, но так, чтобы никто не заметил нашего отсутствия. — Гарри попытался было возразить, но под мрачным взглядом Сэма быстро кивнул. — Ты сможешь это устроить?

— Ромни сделает, — домовик щёлкнул пальцами, приведя мальчиков в порядок, — Соберитесь вместе, ближе к хозяину Сэму, — ребята сгрудились в кучку, протянув руки в центр, и домовик сложил на них свою лапку. — Приготовьтесь, — секунду ничего не происходило, а потом ребята оказались в просторном фойе банка, точнее, в специальном месте для аппараций.

— Ох, — выдал Гарри. — Что бы мы делали без этого чудесного существа.

— Жёстко, — сказал Рон, поморщившись. — Но действенно.

Ещё раз поправив одежду на ребятах, Ромни распрощался с ними. Рон украдкой осмотрел свою мантию и усмехнулся — складки разгладились, она очистилась, чуть удлинилась. Во всяком случае, перестала быть до ужаса короткой. Рон мысленно поблагодарил эльфа — в местах, похожих на эти, ему было не очень уютно.

Сэм осмотрелся и подошёл к своему маленькому знакомому Догпрограду, стоящему в сторонке.

— Здравствуйте, господин Догпроград, пусть никогда не иссякают дары земли. Помните меня? Я — Сэм Смит.

— Да, конечно помню, — гоблин усмехнулся. — В этот раз вы пришли с друзьями, лорд? Пусть будут хранилища ваши и ваших предков полны золота во веки веков.

— Совершенно верно, только "мистер Смит".

— Как будет угодно. Вас отвести к вашему управляющему, мистер Смит?

— Я сегодня по делам с друзьями, господин Догпроград, поэтому сначала нужно помочь им. Мистер Поттер и мистер Уизли, — ребята кивнули, приветствуя гоблина. Тот поздоровался и с ними, представившись и предлагая идти следом.

В очень длинном широком коридоре с двух сторон было множество тяжёлых дубовых дверей с золотыми табличками, которые Сэм в прошлый раз не рассмотрел. Мальчики шли по бордовому ковру. Освещалось это великолепие факелами, но, в отличие от Хогвартских подземелий, в банке было сухо и пахло деньгами, духами, дороговизной, древностью. Сэму вспоминались только такие слова на "д", которые можно было противопоставить ощущениям от горного тролля.

Вскоре они втроём плюс один гоблин-проводник подошли к двери с надписью "Йцукенг", неотличимой от таких же дверей в коридоре, и запустили внутрь Рона. Сэм напомнил, что у него на решение проблем ровно два с половиной часа, встреча в кафе "Встельку" неподалёку от Лютного Переулка, и они попрощались. Следующего в кабинет с табличкой "Рагнок" отправили Гарри. Сэм состроил плаксивую мордашку — у всех гоблинов нормальные имена, только его зовут Грипронекргом. Догпроград хмыкнул.

— У нас есть один Свитсяк Соблазнитель, вы бы хотели встретиться с ним? — спросил он. Сэма передёрнуло и он пробормотал что-то вроде: "Пожалуй, обойдусь".

— Вот и славно, — сказал Догпроград, распахивая перед Сэмом дверь нужного ему кабинета.

Рон вступил в наследование Уизли и Главенство рода Прюэтт, и был весь такой важный, что Сэму пришлось легонько пнуть его по мягкому месту. Из чистого беспокойства о друге, конечно. Рон успокоился, и вместе они подождали взъерошенного сияющего Поттера. Успев управиться за два часа со всеми своими делами, ребята заправили кошельки монетками. Рон рассказал, что домовик был прав насчёт его рода, и что теперь у него, Рона то есть, имеется свой слуга, точнее, служанка. Когда по счастливой случайности домовики Сэма и Рона встретились, у них случилась маленькая заминка. Щёки эльфийки, как и кончик острого носа, порозовели, а Ромни расплылся в улыбке, которую всеми силами пытался сдержать. Так они и стояли, пока Сэм не спросил Рона, что с его домовушкой, а Ромни не отвёл хозяина на пару минут важного разговора.

— Магия Ромни и Листи противоположна, Ромни тянет к Листи. Если Ромни поклянется предоставить хозяину хотя бы одного потомка, он разрешит заключить союз?

Сначала Сэм растерялся. Ну, как растерялся. Он вытаращил глаза.

— З-заключить союз? — Пауза. Эпичные умоляющие эльфийские глаза-шарики для тенниса. — Т-то есть, ты хочешь взять в жёны эту, мм, девушку?

Ромни кивнул.

— И это, мм, взвешанное и продуманное решение?

— У эльфов по-другому. Они чувствуют свою пару сразу.

— Эм, ну раз так, — Сэм улыбнулся. — Пожалуйста. Я позволяю. Только спроси у Рона.

Ромни подбежал к Рону и подёргал его за полу новой чёрной мантии с белыми кружевными манжетами из чистого шёлка. Сам Рон изменился, когда стал Прюэттом. Его волосы значительно потемнели, но оставались рыжими; веснушки почти исчезли, потускнев. Глаза стали синими-синими, как два прекрасных озера. Настоящий лорд Прюэтт, похожий на маленького принца из сказки.

— Да, малыш?

— Ромни торжественно просит лорда Прюэтта разрешения на союз с эльфом Листи, — пропищал домовик.

Сэм с трудом сдерживал смех, глядя на ошалелые лица Гарри и Рона. Стоило хотя бы ради этого разрешить Ромни союз. Рон сглотнул.

— Эмм, ну, если ты так хочешь...

Сэм прыснул. Гарри закашлялся.

— ...пожалуйста. Только, это, предоставьте наследника, или кто он у вас. Ладно?

— Ромни торжественно клянётся, — эльф взял за лапку Листи. — В скором времени.

— Рон, — простонал Гарри, который, глядя на счастливых домовиков, был сам не свой от смеха. — Сейчас они будут тут... Целоваться. Ну или того, — Он многозначительно пошевелил бровями. — Наследников делать. К скорому времени.

— Идиот, — отозвался Рон. — Не порть эльфам их радость.

Сэм куда-то убежал.

— Подождём его у Фортескью? — предложил Гарри. — Там тепло и есть какао.

— О, да, теперь я богат и могу заплатить за себя сам. Это будет моё какао.

— Это деньги предков, — цинично заметил Гарри, — они вообще-то не твои.

— И что? Я же ещё учусь в школе, я совершенно в праве быть инертным и, к слову, не собираюсь проматывать состояние на какао. Просто теперь я могу его себе позволить, ясно?

— Ясно, только тут загвоздочка — если ты Глава рода, то ты уже не инертен. Магия сочла тебя достаточно крутым. Соответствуй, — хмыкнул Гарри.

— Просто лучший из худших, — скривился Рон. — А проценты прибыли, накопившиеся за то время, пока денежки лежали в хранилище, — моя собственность, и я взял совсем немножко... По сравнению с остальными деньгами. Вообще, почему я оправдываюсь перед тобой?

Ребята дошли до кафе и сели за один из пустых круглых столиков, тот, что стоял ближе к выходу. Подошёл официант и принял заказ. Рон заметил, что мужчина как-то странно на них смотрел, но он списал это на свой возраст и то, что дети сейчас должны быть в школе.

— Ты аргументируешь траты, — Гарри улыбнулся. — У тебя получается. А вот у Дамблдора это хреново выйдет. Он мне десять с чем-то штук должен. Галеонов. Мы сегодня с Рагноком считали, он сказал, что мне регулярно должны были присылаться отчёты, ну, а я подумал, что Дурсли их сжигали. Он посмотрел на меня, как на чокнутого и сказал, что эти письма нереально уничтожить. Значит, их кто-то перехватывал.

— Круто, — сказал Рон, отчего-то нахмурившись. — Я среди своих бумаг нашёл нечто подобное, ну, что какому-то там агентству ежемесячно отчислялась какая-то сумма, но гоблин что-то там сказал про неудачные инвестиции, то есть, вложения, и я забил. Хм. Слушай, а может, зря? Надо будет глянуть и разобраться, не думаю, что предки такие опрометчивые. Кстати, ты знаешь, что у меня тут несколько магазинов и они приносят мне неплохую прибыль?

— У меня тоже есть. Интересно, куда всё-таки ушёл Сэм?

— Тут я, — послышалось от входа, и Сэм сел рядом с ребятами, поставив на дощатый пол несколько больших бумажных пакетов.

— Что это? — спросил Гарри, заглядывая в один из них. Сэм легонько щёлкнул его по носу.

— Личное. И подарки, — коротко резюмировал он. — Я вас обыскался. Кстати, тут одна интересная книжечка, авторства Снейпа...

— Снейпа, — скривился Гарри. — Он меня ненавидит.

— Он клёвый, — возразил Сэм. Рон посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Мастерства никто не отменял! — Как бы в защиту добавил Сэм. — Просто ко всем нужен свой подход. А ты побольше молчи и слушай, а не болтай с Роном. И просто жди, пока он насладится перемыванием костей твоих предков. Кстати, поздравляю, теперь ты можешь вызвать его на дуэль и показать себя ещё более полным идиотом, чем ты есть на самом деле.

Принесли заказ — три кружки какао.

— Моё молчание подстегнёт его и он будет издеваться ещё сильнее, — несчастно сказал Гарри.

— Естественно. Он станет издеваться сильнее. Но в конце-концов всё равно выдохнется, и будет хоть чуть-чуть тебя уважать. Ну, если ты не будешь отвечать на провокации хоть полмесяца. Чем дальше — тем больше уважения. Кстати, у тебя нет очков и это отличает тебя от отца.

— Спасибо, — язвительно ответил Гарри. — Это огромное и важное отличие.

— А что за подарки? — с любопытством спросил Рон, закрывая тему.

— Рождественские.

— А Сней... — он осёкся под мрачным взглядом друга. Гарри ухмыльнулся и получил лёгонький подзатыльник.

— А Снейпу, — сказал Поттер, прикрыв затылок и хитро сверкнув глазами, — он подарит шампунь с медвежатами. — И заработал щелчок по лбу. — Хэй, нечестно...

— Всё честно, — улыбнулся Сэм. — Кстати, нас скоро хватятся. Ромни!

Сияющий домовик появился перед ним и отвесил поклон.

— В Хогвартс, — коротко приказал Гарри, положив на стол деньги за три кружки какао.

Трое мальчиков исчезли из кафе.

А за стенкой в засаленное стекло всматривался один из официантов. Из школы уходило три ученика. Один из них был Гарри Поттером. Об этом надо было срочно сообщить...

Афтор болен, сделайте скидку)

В тот же день Сэм зашёл в кабинет Снейпа, плотно прикрыв за собой дверь. На этот раз он увидел мрачного зельевара в окружении трёх оранжевых тыкв и стоящего рядом с ним профессора Дамблдора. Директор слащаво улыбнулся.

— О, мальчик мой, я так понимаю, ты на отработку. Ладно, занимайтесь, я зайду попозже. Северус, — со значением сказал он. Снейп упёрся взглядом в пол, стиснув зубы. Дамблдор ещё раз улыбнулся, вошёл в камин, бросил туда дымолётный порошок и исчез в зелёных всполохах пламени. Снейп продолжил стоять, как изваяние. Сэм подошёл к нему и тронул за запястье. Снейп медленно поднял глаза и встретился с добрым взглядом карих глаз. Сэм излучал заботу. Он тепло улыбнулся и погладил профессора по руке, тихонько шелестя рукавом мантии и внимательно рассматривая почти чёрные глаза, которые видели много ужасов и людских страданий. Их обладатель сам испытывал невыносимые страдания.

— Я ненавижу Хэллуин, Смит, — прошептал Снейп. Сэм видел, что он был готов заплакать. — Я ненавижу этот день. Люто. Всем сердцем ненавижу. — Печати Разлуки, Смерти и Боли полыхнули ярким пламенем. Сэм сглотнул, скосив взгляд на оранжевые тыквы.

— Сэр, — прошептал он, не зная, что сказать, и сказал первое попавшееся, — А вы любите подарки?

— А причём тут подарки? — медленно спросил Снейп. Сэм засунул руку в сумку и достал оттуда тёмно-зелёный свёрток, вручив его профессору.

— Я хотел подарить вам это на Рождество. Но... — он пожал плечами и скорчил гримасу, жизнерадостно добавив: — Просто с ужасным днём, сэр. — Сэм выжидательно посмотрел на Снейпа, опасаясь, что профессор может обидеться или рассердиться.

А Снейп улыбнулся. Он улыбнулся несмело, неловко, осторожно, будто бы ожидал, что кто-то может его побить за эту улыбку. У Сэма появилась ассоциация с осликом Иа, которому подарили шарик. Рассмотрев свёрток, Снейп скрылся в своей комнате и вскоре вернулся в чёрном свитере и обычной мантии.

— Тепло, — удовлетворённо сказал он, поправляя ворот и уютно поёживаясь.

— Я рад, — Сэм уставился в пустой камин.

Снейп неопределённо покачал головой, сменив тему и указав на тыквы.

— Мне надо раскрасить эти продукты питания и как можно более эстетично развесить их по кабинету. Ну, если нельзя сделать так, чтобы они сливались со стенами...

— Хотите перекрасить их в чёрный? — Сэм усмехнулся. — Директор из чистой радости празднику принесёт ещё. Хотите, мы устроим потолок из сплошной чёрной тучи летающих тыкв, сэр? И будет нечего возразить — тыквы есть, свечи есть, а то, что тыквы чёрные, так сорт такой имеется в природе. И не беда, что из-под них потолка не видно. Дизайн, — Сэм со значением поднял указательный палец. Снейп фыркнул.

— Ну да, ну да, Смит. А летучих мышей куда?

— За шторы, сэр. На окно. Я их, правда, не заметил сначала, тыквы выделяются больше. Вы же можете как-нибудь махнуть палочкой и вырезать...

Снейп покачал головой:

— Увы. Их заколдовал директор, он сказал, что все профессора должны приобщиться к этому таинству.

— Хм. Пожалуй, я понял суть отработки.

Снейп молча взял летучую мышь и некоторое время смотрел на неё, а потом подошёл к окну и приклеил к стеклу при помощи чар. Сэм сел на стул и поскрёб тыкву ножом. Безрезультатно. На тыкве не появилось и царапинки.

— Эм, сэр, тут заминочка. Она, видимо, на вас заколдована. Я не могу... Причинить ей вреда.

Снейп оглянулся, перестав рассеянно рассматривать унылый осенний пейзаж за окном.

— Тогда вы можете рисовать лица на ней, Смит. Я думаю, у вас получится, — он подошёл, чтобы взять ещё одно украшение и посмотрел, как Сэм магловским чёрным маркером выводит кривую ухмылку. — Зубы побольше, Смит, я не ювелир. Вот теперь верно. — Через минуту: — Слишком веселая получается.

— Куда мрачнее, сэр? Если она будет слишком злой, то профессор Дамблдор скажет переделать.

— Ладно, пойдёт. — Он замолчал. — А как вы готовились к Хэллуину у себя в приюте, Смит? — внезапно спросил Снейп, сев на угол стола и вертя в руках картонную летучую мышь. Сэм заметил у него привычку садиться на угол стола во время разговора.

Сэм нарисовал тыкве брови.

— Мы с ребятами вырезали из картона фигурки летучих мышей и клеили их на окна скотчем. А в сам Хэллуин нам выдавали костюмы и мы шли просить конфеты, — он улыбнулся. — Но тут уже роль играло качество попрошайничества. Мне вот давали много конфет.

— Почему?

— Я показывал фокусы. Доставал из рукавов мантии мячики и шарики. Маглы наивные, им и это волшебным кажется... Они такие беззащитные.

— Смит, — фыркнул Снейп, сложив руки на груди, — Ваша воля и вы бы защитили весь мир.

— Почему нет? — Сэм нарисовал добрую улыбку тыкве, но спохватился и принялся переделывать её в череду огромных квадратных зубов. — Хотя в этой жизни это дело Гарри, а не моё.

— Гарри? — Снейп приподнял бровь. — Поттера?

— Да, сэр. Бедный он, — Сэм ухмыльнулся. — Никого-то у него нету. Ну, кроме меня, Драко, Джереми, Блейза...

Снейп опять фыркнул и посмотрел в потолок.

— Родственники у него есть.

— Ну, это из-за Драко они есть. Это мы вправили им мозги, и Гарри обязался защищать их. Мозги, то есть, не Дурслей.

— Как вы их убедили? — с интересом спросил Снейп, отрезав макушку у одной из тыкв и закатав рукава свитера, чтобы вытащить мякоть и косточки. Его руки были мускулистыми.

— Через сестру мужа Петуньи. Ну, она огромный авторитет для этой семейки, — хмыкнул Сэм. — Малфои пришли к Мардж, её так зовут, летом и подарили тортик, как сказал Драко, "магически вкусный". Она не обрадовалась, но услышав, что братишке грозит опасность, пустила... Ей подарили зелья для похудения. И тортик, конечно. Как-то так, сэр.

— Нарцисса, — сказал Снейп.

— Да, — Сэм улыбнулся. — А что у вас с рукой? — Чёрное пятно на предплечье профессора не давало ему покоя.

— Ничего, — Снейп приспустил рукав свитера. Сэм тихонько покачал головой, но тему развивать не стал.

— А вы можете переколдовать тыкву, чтобы я тоже смог её резать? Слушайте, сэр, у меня идея. Давайте повесим одну над камином, чтобы напугать первого, кто войдёт.

— Вы ожидаете, что первым будет профессор Дамблдор, я так понимаю? И что он стукнется лбом об тыкву, а потом будет либо гореть, либо извиняться перед пищевым продуктом за то, что потревожил? — прищурившись, спросил Снейп. — А вы осознаёте, что кара за эту игрушку постигнет не вас, а меня?

Сэм нахмурился.

— Не подумал. — Коротко сказал он.

— Бывает, Смит. Хотя я, признаться, считал, что вы — единственный, думающий слишком много индивид.

— Это следует понимать как комплимент, — отрешённо сказал Сэм в пространство. Снейп ухмыльнулся, продолжая вытаскивать из тыквы начинку.

— Кстати, ваши отработки с котлами закончились, Смит. Теперь вас ожидают жучки и паучки.

— Я должен радоваться?

— Не знаю. Это уж как хотите.

— А вы будете сидеть рядом со мной, сэр?

— И держать вас за руку? Нет, Смит, не надейтесь, я буду проверять ваши эссе.

— Они правда хороши, сэр? — спросил Сэм, вдруг осознав, что Снейп пускает его в свою личную лабораторию. Он доверяет...

— Ну, раз я ставлю "превосходно", чего для гриффиндорцев почти никогда не делал ранее... Значит, так оно и есть, Смит.

В камине полыхнул огонь. Сэм мрачно подумал, что теперь он и правда примется за спасение друзей и всего живого.

— Смит, ко мне в кабинет. Дело не терпит отлагательств. — жёстко сказал профессор Дамблдор.

Нам три месяца)

Сэм вошёл в кабинет директора и мельком огляделся, увидев множество свистящих и шипящих приборчиков-колбочек на каминной полке, большие настенные часы и книжный шкаф с множеством фолиантов в нём. Сэм положил руку на волшебную палочку. Так он чувствовал себя в относительной безопасности.

— Добрый вечер, мистер Смит, — из неприметной боковой двери с противоположной относительно входа стороны вышел профессор Дамблдор. Он был одет в лиловую мантию с серебристыми звёздами. Сэму было до слёз обидно за эту мантию и за репутацию добрых сказочных волшебников.

— Добрый. Сэр. — Сэм внимательно смотрел на врага, излучая отстранённое спокойствие.

— Присаживайтесь, мистер Смит, — Дамблдор махнул рукой на кресло перед столом. Сэм осторожно присел, сложив руки на колени и всё так же спокойно глядя на директора. — Чаю?

— Нет, благодарю, сэр.

— Жаль. — Дамблдор отставил чашки, негромко брякнувшие от соприкосновения с деревянной столешницей. — Тогда к делу. Сегодня вечером мне сообщили, что трое учеников покидали пределы школы. Судя по воспоминаниям, одним из них были вы, мистер Смит. Двое других, к сожалению, сидели спиной к этому человеку и он не смог различить их... — Сэм усмехнулся про себя. — Вы не могли бы сказать, кто был с вами? Это облегчит вашу участь, как нарушителя школьных правил.

Сэм осклабился, как Грипронекрг, когда на вопрос: "А как вы собираетесь объяснить главе Визенгамота своё отсутствие в школе, лорд Легассо?" — Сэм ответил: "Что-нибудь по ходу придумаю".

— А на каком основании, сэр, вы сочли меня нарушителем? Устав Школы, глава триста седьмая, пункт седьмой, подпункт третий, ссылка восьмая на поправку двадцать три Международного Справочника Лордов, гласят: "Главы родов с чистокровной родословной больше трёх колен имеют абсолютное право без уведомления директора или другого управляющего лица удаляться из школы на время от одной секунды до семидесяти двух часов по делам Рода". А поэтому, сэр, ни меня, ни моих друзей, нарушителями назвать никак нельзя. Мы ходили поправлять дела. А с кем и как я ходил, это вас, сэр, ни прямо, ни косвенно не касается, — Сэм говорил уверенно, он знал, что он говорит правду, такую твёрдую, как самый прочный камень. Дамблдор усмехнулся. Он был похож на кошку, играющую с особо аппетитной жирной мышкой.

— Дела рода Смит? Это насмешка? — издевательски пропел он. — Чем вы докажете, мистер Смит?

— Я не обязан этого делать. Магия отпустила меня из школы, следовательно, у меня есть право её покидать. Вы не обязаны этого знать. Вы — директор школы, сэр.

— Я ещё и Председатель Визенгамота, член Международной Конфедерации Магов, мой мальчик.

— На этой территории вы — директор школы, — властно сказал Сэм.

— Вы пытались убить меня сегодня, — хмыкнул Дамблдор. — Одного этого достаточно, чтобы посадить вас гнить за решётку в Азкабане. У меня есть воспоминания, да, ложные, но их будет достаточно. Моего слова, впрочем, будет достаточно, я могу не предоставлять доказательств.

— Следствие проверит всё. Это серьёзное обвинение. Я глава настолько древнего и влиятельного рода, что даже вы собьетесь, пересчитывая колена чистокровных. Я тоже член МКМ и у меня, в отличие от вас, есть свидетели, с которыми я проводил сегодня время. Я даже в спальне не оставался один. У нас там, кстати, анимаг ползает. Вы случайно не знаете, кто эта крыса?

— Не знаю, — наморщил лоб директор.

— Я вам не верю. Вы ведь просто хотели бы получить от меня те слова, которые бы выдавали моих друзей? Чтобы обезвредить свидетелей?

— Я и так знаю, кто они.

— Следовательно, вы мне лгали, директор.

— Лгал. И что?

— Зачем вам было это спрашивать?

— Из вежливости.

Из камина кабинета Дамблдора, осветив всё ярким изумрудным огнём, вышел низенький человечек с цилиндром в руках, а следом за ним — двое телохранителей.

— Я — министр магии, Корнелиус Фадж. Вы арестованы, лорд Смит.

— И в чём меня обвиняют? — поинтересовался Сэм.

— Предательство министра магии Великобритании.

— Вы арестованы, лорд Смит.

— И в чём меня обвиняют? — поинтересовался Сэм.

— Предательство министра.

— Imperio! — Сэм не успел среагировать. Его глаза расфокусировались. Бедный, бедный Сэм Смит! Но шнурки были туго затянуты, завязаны на два узла. А если бы были какие-то проблемы, шнурки развязались бы, не так ли? Им бы ничто не помешало, правда?

— Прекрасно сработано, мистер Дамблдор. Этого ребёнка следует как можно быстрее обезвредить. Думаю, месяца полтора в Азкабане ему не повредят, — потирая друг об дружку ладони, сказал Фадж, уже воображавший кучу дементоров вокруг камеры прохиндея.

— Что вы, Корнелиус, — директор приторно улыбнулся в бороду, его глаза вновь засверкали. — Это будет слишком жестоко по отношению к мальчику. Может быть, следует немножко смягчить наказание?

— Это моё личное оскорбление, Альбус. Я не потерплю такого, — министр вновь был полон праведного гнева, он яростно сжал котелок руками. — Тем более, все доказательства налицо. Остался только суд.

— Ну, как знаешь, как знаешь. — Дамблдор снова покровительственно улыбнулся, мысленно приказав Сэму обездвижить стражей Фаджа. Две оглушалки сработали немедленно, а сам директор занялся "десертом": — Confundo! Ты только что пришёл ко мне один с целью забрать Сэмюэла Смита и отправить его в Азкабан на сорок пять дней. Также ты не собирался предавать огласке это дело, и ни одна душа не сможет о нём узнать, понятно? Повтори. — Фадж медленно повторил. — Прекрасно. Никакого суда. Всё было решено тобой заранее. Повтори. — Фадж снова повторил. — Смит должен оказаться в Азкабане немедленно. Он опасен. Ты не помнишь ни моего Непростительного, ни этого разговора. Ты помнишь всё, до момента, когда объявил обвинение. Через минуту ты очнёшься и через мой камин поведёшь Смита в Азкабан. Сразу. Повтори.

Пока Фадж сонно проговаривал закладку, Дамблдор поспешил к двум телохранителям и наложил по заклятию Забвения и Дезиллюминации на каждого. Взяв одного из них, Дамблдор встал в камин, перенесся в Атриум Министерства Магии и положил тело поперёк дороги, чтобы кто-нибудь из служащих случайно наткнулся на него. Сделав это дело, директор перенёсся обратно в кабинет.

Как некстати, как некстати в тот момент со стороны Фреда и Джорджа Уизли было рассматривать карту Мародёров! Они увидели в кабинете Дамблдора странное движение. Маленькое белое облачко, выцветшая частичка пергамента с подписью "Imperio" переместилась от точки директора к точке с подписью "Samuelle Legasso", окружив её небольшим бледным ореолом.

— Смотри, братец Фред, — шепнул Джордж. — Карта отображает заклятья.

— Видимо, только непростительные, — наблюдая за точкой Дамблдора, двигающейся к точке... — Министр? Что он тут делает? И что профессор Дамблдор делает с ним? Не говорит же... Так бы Фадж переступал с ноги на ногу. А он не движется.

— Хэй, те двое тоже замерли! Слушай, а это случайно не тот парень, который обнаружил зелья за праздничным ужином? Но его вроде Смит зовут...

— Карта ошиблась, значит. Внимательнее, братец Джордж. Над тем парнем появились красные чернила. Что бы это могло быть?

— Либо кровь, либо какое-то заклятье, наложенное под воздействием Империуса. Интересненько.

— Скорее всего, это оглушающее и невербальное. Если бы был Круциатус, было бы написано.

— А если бы был другой цвет, он бы отобразился другими чернилами.

— Наблюдательнее, внимательнее. Вон, смотри. Дамблдор взял одного и переместился куда-то за пределы карты.

— Хм, и правда. А Империус всё действует. Не такой уж директор и светлый, похоже.

— А кто нам зелья подлил? Снейп, что ли? Слизеринцам, что ли? Своим любимым змейкам? Или ты считаешь, что МакГоннагл способна на такое?

— Нет, братец Фред. Они слишком любят нас, чад своих. О, смотри! Он вернулся и взял второго.

— Чёрт знает что, а? Слушай, а давай мы попытаемся сделать так, чтобы...

— Мистер Уизли и мистер Уизли? — перебил их холодный голос. Мальчишки поёжились, они знали, кому этот голос пренадлежит. — Что вы здесь делаете после отбоя, о, юные гриффиндорцы, храбрость непомерной гордостью коих является?

— Ученик в опасности, — прошептал Фред, стремительно бледнея.

— Что-что? — спросил Снейп. — Говорите чётче, мистер Уизли. Ваша артикуля...

— Ученик в опасности, — повторил Джордж мрачно.

— Откуда?.. — Взгляд Снейпа упал на карту. Тысячи мыслей и вопросов пронеслись в его голове, а глаза отрешённо наблюдали за медленно тускнеющей жирной чёрной надписью "The Azkaban Prizon".

Сэм открыл глаза. Его тело вновь болело, однако, на этот раз отнюдь не от мягкого матраса. Ему было холодно, жутко и страшно. За решёткой в полутьме сновали неясные тени... Стоп, мысленно оборвал себя Сэм. За решёткой? Он всмотрелся повнимательнее и попытался напрячь память. Это отозвалось тупой головной болью. Сэму не удавалось ничего вспомнить, и чем дольше он думал, тем сильнее раскалывалась голова. Он подполз к решётке и ухватился рукой за скользкий железный прут, попытавшись выглянуть наружу. От теней веяло безысходностью. Они были похожи на летающие мантии, а когда одна такая подплыла ближе...

В голову Сэма ярким потоком хлынули воспоминания. Он отшатнулся от решётки; споткнувшись обо что-то и упав на спину, Сэм ударился головой об пол, снова потеряв сознание.

Очнулся Сэм во всё той же камере. А запнулся он, как оказалось, об свою сумку, которую никто не удосужился конфисковать. Сэм хмыкнул. Он точно знал, что теперь не пропадёт, и огляделся, увидев матрас в углу комнаты и груду тряпья на нём. Взяв сумку, Сэм подошёл поближе, дотронувшись до этого... Предмета. Раздался сухой оглушающий кашель.

При ближайшем рассмотрении груда тряпья оказалась одеждой на маленькой и очень худенькой, измождённой девочке, девочке лет трёх. Та жалобным, испуганным и загнанным взглядом огромных серых глаз смотрела на Сэма и кашляла, кашляла, кашляла...

Найдя в сумке Снейповское Бодроперцовое, Сэм сгрёб девочку в охапку и влил зелье ей в рот, заставив проглотить. Чуть-чуть повырывавшись, она обмякла в его руках и почти мгновенно уснула.

— Вот и славно, — прошептал Сэм, уложил её на матрас и прикрыл найденным рядом тонким тюремным одеялом, сложив его пополам. Он огляделся в поисках своего одеяла и вообще "порции одежды", найдя её сложенной в стопочку у входа. Сэм рассмотрел найденное — длинная полосатая футболка ниже колен, такие же полосатые брюки, простынь, шерстяной плед и тонкое одеяло, кусок мыла, зубная щётка. Сэм подошёл к девочке и прикрыл её своими одеялами, чтобы ей было теплее. Сев на матрас рядом и охраняя её сон, он достал из сумки пергамент, прошептав кодовое слово.

Делая уроки в гостиной Гриффиндора после отработок, Сэм заметил странную закономерность. Фред и Джордж Уизли каждый вечер в одно и то же время садились в один и тот же угол, чтобы рассматривать какой-то старый пергамент и тыкать в него пальцами. Сэм не понимал, что это за вещь такая, что её можно постоянно рассматривать. И он послал на разведку Саймона. Саймон сказал, что это — карта Хогвартса со всеми возможными входами и выходами, и открывается она какими-то человеческими словами. Сэм пришёл в восторг и послал домовика подслушать эти слова и спереть карту у близнецов. Домовик любезно согласился скопировать карту и добавил туда ещё немножко магии, чтобы она стала отображать Непростительные проклятья, используемые в замке, а обычные, используемые носителем карты (Фредом, Джорджем или Сэмом), отмечала специфическим цветом луча, либо писала категорию, к которой эти чары относятся: "Косметические", "Очищающие", и т.д. Однако, это ещё не все изменения.

Как известно, люди любят всякие так называемые "фишки". Сэм нашёл в учебнике по рекомендации домовика Протеевы чары, и каждый вечер отрабатывал их на салфетках. В итоге через месяц домовик позаимствовал карту ещё раз, а Сэм наложил на неё Протеевы чары и чары Резерва. Они заставляли бумагу впитывать чернила через минуту после нанесения, а потом можно было писать хоть булавкой, потому что чернила тянулись из резерва, откуда они исчезали окончательно лишь через пару дней. Плюс карта показывала, куда перемещается её носитель, если он перемещается магическим способом.

Сэм развернул карту, прошептав своё кодовое слово-заклинание "Коластос". На карте проявились все ходы и люди, Сэм с усмешкой увидел две точки Фреда и Джорджа, расположенные очень близко друг к другу. Он достал перо и чернильницу, написав на лицевой стороне карты: "Привет, Фред и Джордж, я — Сэм Смит". Через пару секунд точки Фреда и Джорджа с огромной скоростью начали перемещение в спальню третьекурсников.

"Привет, Сэм. Ты где? Правда, что ты в Азкабане?" — буквы были неровными, ребята торопились.

"Да," — Сэм улыбнулся. — "Тут жутко. Но я не отчаиваюсь. Эти идиоты не забрали у меня сумку, представляете? У меня там всё".

"А дементоры в тюрьме есть?"

"Летающие рваные плащи? Есть".

"Вау! А как ты написал нам?"

"Я позаимствовал у вас карту на время и немножко усовершенствовал её. Теперь видно Непростительные, мои чары и ваши чары, куда мы перемещаемся. А ещё мы можем переписываться. Протеевы. Долго тренировался".

"Круто! Только неплохо было бы у нас спросить для начала".

"Извините. Зато пригодилось. Какой сейчас день? Я ничего не знаю".

"Восемь вечера. Тебя уже трое суток нет, Хэллуин прошёл, тролль откуда-то появился, а Дамблдор его остановил".

"А откуда вы узнали, что я в Азкабане?"

"Мы на карту смотрели, когда Дамблдор тебя Империусом шарахнул и что-то с Фаджем сделал".

"Ясно".

"Снейпу плохо стало, когда мы сказали, что ты там. Ходит мрачнее тучи. Ему уже второй день лучше на глаза не попадаться, иначе съест живьём".

"Вы не могли бы дать ему эту карту? Не обязательно ведь разворачивать, пусть он думает, что это просто пергамент".

"Да он знает, что это карта. Сейчас?"

"Ага. Попросите, чтобы потом после урока отдал".

"Ну, если тебе так надо".

Точка Фреда отделилась и медленно спустилась по лестницам, она потихоньку, огибая переходы и оставляя "следы", достигла двери "Slytherin dean's room" (Комната декана Слизерина, — прим. автора).

Сэм видел точку с подписью "Severus Snape" в кресле у камина, — карта отображала примерное расположение предметов мебели в гостиных и комнатах. Он представлял, как профессор повернул голову на стук. Сэм видел, как Снейп подошёл к двери, как Фред ушёл. Снейп подошёл к своему столу и сел. Сэм понял, что он ждёт.

"Здравствуйте, профессор Снейп".

"Чёртов Смит," — был ответ. У Снейпа был мелкий убористый почерк.

"Я знаю," — Сэм нарисовал улыбающуюся рожицу.

"Вы в Азкабане, да? Как прикажете вытаскивать Ваc?"

"Зачем, сэр? Я всего на полтора месяца. Пересижу".

"Серьёзно? А кто мне ингредиенты будет резать?"

"Гарри. Вы найдёте, за что".

"Не дерзите, Смит".

"Скажите, сэр, какое из имеющихся у меня зелий помогает от простуды и разных таких болезней, когда кашляют? Кашель сухой. Порывистый. Частый".

"Попробуйте Бодроперцовое. И закутайтесь во что-нибудь".

"Представьте, сэр, у меня не забрали сумку".

"Браво, Смит. Не знаю, как Вам, но мне нужно работать".

"Ладно, сэр. Удачи Вам".

"Вам удачи, Смит. Большой".

Хотите о немых магах, расскажу обо всём сразу, и никаких хёрт-комфорт, раз уж на то пошло.

Сэм сложил карту и, зевнув, воззрился на спящую девочку. Она была очень худой, сравнимо с детьми из фашистского лагеря "Саласпилс". Тёмные спутанные волнистые волосы были в грязи, чистота лица тоже оставляла желать лучшего. Голые ступни, лохмотья вместо одежды, — как только девочка не умерла, подумал Сэм.

Девочка заворочалась, расправилась под одеялами и перевернулась на бок. Не прошло и получаса, как она открыла глаза. Сэм улыбнулся.

— Привет.

Девочка испуганно забилась в угол, прикрывшись своим одеяльцем и не спуская недоверчиво-испуганного взгляда с Сэма. Тот подошёл и присел на корточки рядом, удивлённый её странной реакцией.

— Не бойся, я тебя не обижу, — ласково прошептал он и улыбнулся. — Меня посадили сюда.

Девочка показала дрожащим пальчиком себе на губы и мотнула головой.

— Ты немая? — Она кивнула. Сэм погрустнел.

Застучали цепи. По коридору прошли люди, пленные что-то кричали им. На табуретку, стоящую рядом с решёткой камеры со стороны прохода, поставили две деревянные кружки с водой и двумя ломтями чёрного хлеба толщиной в два пальца, лежащими сверху на ободках кружек. Сэм принёс девочке еду, и, подумав, отдал свою порцию хлеба. Он был не голоден, в сумке были непортящиеся пирожки и разные вкусняшки для Драко (Сэм решил оставить их на потом), а девочке явно требовалось больше, чем тюремный паёк. Её глаза засветились благодарностью.

— Извини, если я сделал тебе больно. Просто тебе необходимо было это зелье, — Сэм достал из сумки ещё один пузырёк Бодроперцового, поставив его перед девочкой. — Как тебя зовут? — Та подтянула рукав кофты, и через грязь Сэм смог различить маленькую чернильную наколку: "Софи". — Сама сделала? — Девочка покачала головой. — Действительно, глупый вопрос... Сколько тебе лет? — Софи показала четыре пальца. Сэм кивнул. — Мне одиннадцать и меня зовут Сэм. — Софи кивнула и несмело улыбнулась. — Одиннадцать — это... — Сэм задумался и показал десять пальцев. — И ещё... Один. — Он рассмеялся.

От решётки повеяло могильной свежестью. Сэм усмехнулся, уловив эту мысль. Софи вжалась в стену. Сэм не понимал, почему эти плащи так действуют на людей. Просто грустные плащи. Что в них ужасного?

Он достал учебник и принялся читать его, перелистывая страницы одну за другой, но вскоре учебник наскучил Сэму, и он стал строить планы по общению с людьми за стенкой. Для начала, поставив стул на кровать, он ухватился за решётку соседнего окна и подтянулся на руках повыше. В соседней камере сидел изможденный мужчина лет тридцати на вид. Он сидел в самом углу, ковыряя что-то гвоздём на стене, и даже через решётку при низком освещении было видно, что это чьё-то имя. Спутанные волнистые волосы грустно висели паклей, а тюремная роба приобрела неопределённо-рыжий цвет. Сэм спрыгнул со стула и взял свой комплект одежды в зубы, снова забравшись на окно. Мужчина смотрел на него, по-собачьи склонив голову набок. Сэм сбросил одежду в камеру соседа и снова спрыгнул, взяв два пирожка с ливером. Он подумал, припомнил худобу мужчины и добавил один пирожок с капустой, не всё же мясом человеку питаться. Когда он опять забрался на окно, мужчина его уже ждал. Сэм угостил его пирожками.

— Приятного аппетита, сэр, — сказал он. Мужчина ел, как будто ничего вкуснее он в жизни не пробовал. Конечно, это пекли домовушки, Сэм был согласен с тем, что их кулинарные способности шедевральны. Он сел на пол и проверил, спит ли Софи.

Софи спала. Сэм улыбнулся про себя и взялся за карту, чтобы попереписываться с Фредом и Джорджем.

— Сириус Блэк, — раздался неуверенный голос над его головой. Лохматая голова виднелась за прутьями решётки, усталые глаза по-доброму смотрели на Сэма. — Меня зовут Сириус Блэк.

Небольшое вступление

Вообще-то Сэм Смит не разговаривал с незнакомцами, тем более — с незнакомцами-магами, которые, при должном владении магией, могут шарахнуть тебя оной так, что ты вряд ли очнёшься. Но то — в жизни, а то — в тюрьме. Несмотря на распространённое мнение о тюрьме, как о худшем месте, отображающем жизнь в реальном свете, Сэм всё-таки не считал, что в Азкабане, именно в Азкабане, с него сняли "розовые очки", и что теперь надо готовиться познавать реальность, как бы это пафосно ни звучало. На самом деле, он абсолютно чётко осознавал и до этого, что такое жизнь, и с чем её едят. У Сэма был принцип, с которым он жил всё это время и который он повторял вместо мантры: в любой ситуации надо оставаться сдержанным, невозмутимым и добрым, и если соблюдать такое правило, можно прожить свою жизнь очень хорошо. Конечно, у Сэма не всегда получалось следовать своей установке, но в большинстве случаев ему всё-таки круто везло. Однако, правило быть сдержанным не позволяет сильно отвлекаться и говорить, ха-ха, мне чертовски везёт, чего Сэм не допускал ни разу. Именно поэтому Судьба, искушая его всё сильней, чтобы он раздулся от эгоизма и стал ей неинтересным, подбрасывала всякие морковки и прочие вкуснятинки, которых так не хватает людям вроде, например, Снейпа. Конечно, у Северуса Снейпа был веский повод обидеться на Сэма за то, что, видите ли, Судьба его обделила и тратит вкусности для всех на одного Сэма, но нет, Снейп просто ждал, пока и ему чего-нибудь перепадёт. Быть может, он не бегал по всяким Дамблдорам и не жаловался им на то, что ему ничего не дают, он просто скромно ждал своей очереди: пока там накормят Сэма Смита до тошноты... Судьбе он попался под руку, и она, в жажде сделать-таки Сэму Смиту гадость, чтобы он всё-таки возгордился, чтобы всё-таки начал думать о том, что ему круто везёт и забыл о трёх словах, в надежде на это, Судьба схватила Снейпа и поставила его на сцену жизни Сэма. Но правило быть добрым всё-таки взяло верх, Сэм превратил Снейпа в практически противоположного человека. Так Снейпу перепал кот-в-мешке, то есть, Сэм Смит, о котором он ничего не знал и не знает, но к которому крепко привязался. Как к коту, который всегда рядом и всегда готов поделиться своей любовью.

Судьба, конечно же, восхитилась мастерством Сэма, и прочее-прочее, но, ей казалось, что она знает свои следующие действия. Она нашла где-то в своих закромах душ одного из самых сильных актёров, которого она ненавидела за постоянные обманы и вообще хотела сделать из его души аппетитное жаркое или, на крайний случай, бульон, но ей это не удавалось именно потому, что этот актёр никак не хотел умирать. Он был живучим, как таракан, хитрым, как паук, и просто сеял повсюду гадости, как голубь, в самые неожиданные моменты. Кстати, из голубей никакой бульон и жёсткое жаркое. Стоит Судьбе угостить его одной, одной маленькой семечкой, только лишь ради откорма — он тут же, рядом, ляпнет противную квинтэссенцию кислоты и переваренной семечки, и эта квинтэссенция не оттирается, мало того, другие актёры массово вляпываются в эту гадость, будто она их притягивает. И так каждый раз. Судьба решила оставить этого актёра одного, и вот в настоящий момент поставила на сцену жизни Сэма, решив, ради разнообразия, добавить левых мальчишек — Гарри Поттера и Драко Малфоя, ну и ещё немножко друзей, чтобы не скучать во время просмотра. Актёр Дамблдор примерно разобрался в ситуации, Судьба приготовила себе попкорн, и... Одна попкорнинка случайно упала на сцену. Судьба побилась головой об стол потому что совсем этого не хотела, но, решив, что ничего уже не изменить, приготовилась к просмотру.

* * *

Итак, Сэм никогда не общался с незнакомцами, и тем более — с незнакомцами-магами. Но, так как в настоящий момент он находился в тюрьме, и магия не считалась, сосед мог значиться в гроссбухе знакомцев Просто незнакомцем. Если прибавить абсолютную защиту, то ещё и приятным соседом, поэтому Сэм поднял голову подбородком кверху до ломоты в шее и доброжелательно улыбнулся:

— Меня зовут Сэм, так и зовите, сэр, без мистеров.

— А я тогда просто Сириус, без сэров. Можешь даже "тыкать", я соскучился по людям.

Сэма подкупил бодрый голос соседа, и он, живо отложив рассматриваемую до некоторого момента карту Хогвартса, взобрался на стул, который оставался стоять на койке. Сосед, будем звать его Сириусом, как он и хотел, с интересом стал рассматривать умное лицо Сэма.

— А сколько вы здесь? — спросил последний, уцепившись за прутья решётки руками.

Сириус пожал плечами.

— Одиннадцать лет с небольшим.

— Целых одиннадцать лет?

— Ну, да, у меня пожизненное за якобы совершённое убийство тринадцати маглов и лучшего друга.

Сэм задумался. Как так "якобы"? Быть может... это опять Дамблдор? Сириус явно не Пожиратель Смерти, о чём говорит отсутствие пятен на предплечье. Он выглядит вполне приличным человеком, если не обращать внимание на сильную запущенность. Ещё бы ему не быть запущенным! Одиннадцать лет — срок. Сэм покачал головой про себя. Ему срочно захотелось вытащить отсюда этого мужчину.

Сириус тряхнул головой, откидывая мешающие волосы с глаз. Затем он улыбнулся и спросил, прерывая тишину:

— А ты за что тут?.. Судя по тому, что ты говорящий, ты что-то нарушил.

— В смысле "говорящий"? — насторожился Сэм.

— Ну... У магов ведь тоже рождаются боеспособные дети без дара речи, — Сириус мрачно усмехнулся, — и, так как они рождаются в несколько раз сильнее обыкновенных, говорящих магов, наше любимое Министерство решило сразу запихивать их сюда. Просто потому, что министр боится призрачной возможности бунта этих детей в будущем.

— Но, погодите... — опешил Сэм, — как так? Это же намеренные убийства!

Сириус пожал плечами:

— Всем плевать, понимаешь? Министерство считает ущербным половину, если не две трети населения. И те, кто ему помешают, или же будут служить оправданием промашек Министра и прочих шишек, сядут куда? Сюда. Они ничего не вспомнят, тем более, если речь идёт о немых младенцах.

— Как жестоко, — прошептал Сэм, положив ладонь на лоб. — А родители? Что с ними?

— Стереть память можно множеством способов. Либо — тот же выход, если не последний вход: Азкабан, — Сириус устало прикрыл глаза. — Ко мне раз двадцать подсаживали детей.

— Со мной сидит Софи, тоже немая. — поведал Сэм. — Я ей свои одеяла отдал и зельями напоил, так что всё почти хорошо. Она худая очень.

— Лет сколько? — оживился Сириус. — Чем старше — тем выше шанс выжить.

— Четыре, — пожал плечами Сэм. — Проснётся и я дам ей поесть.

— У тебя ещё остались пирожки? — навострил уши Сириус. Сэм рассмеялся:

— Она поест, и я вам дам парочку, ладно? У меня они все под чарами. Я для друзей готовил на пикник.

— А кто твои друзья? — поинтересовался Сириус.

— М-м... Эванс, Гермиона, Блейз, Рон, Гарри и Драко.

— Гарри? Гарри Поттер? — недоверчиво переспросил Сириус.

— Да, — Сэм для надёжности ещё и кивнул. Сириус присвистнул.

— Это мой крестник. У него всё хорошо?

— Он же со мной, — авторитетно заявил Сэм. Он тут же утвердился в своём намерении вытащить Сириуса из Азкабана, да хотя бы в своей сумке. — Всё как нельзя лучше.

— Прекрасно, — на губах Сириуса играла задумчивая улыбка. — А Эванс... Эванс — это девушка? — спросил он.

— Нет, это Джереми. Дадли Дурсль в прошлом.

— Дурсль?! — Сириус аж подскочил. — Они же маглы, как это возможно?

— Они с Гарри сходили в Гринготтс, и Дадли разблокировали способности к магии. Теперь он такой же, как мы, — пояснил Сэм.

— Но кто заблокировал их? — спросил Сириус, пребывая в недоумении.

— Профессор Дамблдор, — снова пожал печами Сэм. — Тот самый, который запихал вас сюда без суда и следствия. Ну, он ещё председатель Визенгамота. Бородатый такой, седой, — ни секунды не сомневаясь в том, что Сириус что-то увидит, Сэм огладил руками воображаемую бороду.

Сириус подавился воздухом.

— А вы думали, кто?

— Я не думал...

— Вы сидите здесь одиннадцать лет и ни разу не думали, кто вас посадил? — медленно и с расстановкой, подозрительным голосом спросил Сэм.

— Меня подставил лучший друг, — пробормотал Сириус.

Сэм покачал головой:

— Нет, если бы Дамблдор захотел, вы бы здесь не сидели. Не сели же Снейп и Малфой. Профессор не сел потому, что Дамблдор не захотел, а Малфой — потому что Дамблдору всё равно. А я сел, потому что Дамблдору надоело видеть во всех своих неудачах мои следы. Он решил меня воспитать и посадил сюда ненадолго. Но, вы знаете, я ему и тут свинью подложу, — Сэм ухмыльнулся. — Я, вон, ребёнка вытащу и вас. А вы бы не могли сказать мне приметы вашего бывшего друга? Особые.

— Крыса, — без раздумий сказал Сириус. — Анимаг-крыса, на одной лапке не хватает пальца. Питер Петтигрю его зовут.

— Ой, это крыса Рона, — обрадовался Сэм. — Вечно ползает у нас по спальне, мой эльф замучался его выдворять. Я предложу подарить Снейпу. У него к этой крысе свои счёты, да... Ему ведь теперь так плохо... Ух, сволочь жирная.

— Рон? Уизли?

— Прюэтт, — усмехнулся Сэм. — Он вступил в главенство рода Прюэтт.

Сириус потёр лоб, даже не откомментировав. Сэм взглянул в свою камеру, где на матрасе заворочалась под одеялами Софи. Он, извинившись, ловко слез с хрупкой конструкции из табуретки и уселся на колени на ледяной бетонный пол. Софи наблюдала за ним.

Сэм достал из сумки пирожок с капустой и протянул его Софи. Она взяла пирожок, понюхала его и откусила кусочек.

— Это — пирожок с капустой. Пи-ро-жок с ка-пус-той. Капуста — овощ, она растёт на грядке, в земле. Когда мы с тобой уйдём отсюда, ты будешь кушать такие каждый день, — улыбнулся Сэм. Софи первый раз попробовала капусту, и она ей понравилась. — У меня есть ещё пирожок с вишней, она растёт на деревьях. Я тебе обязательно покажу вишнёвые деревья. И капусту. — Сэм достал из сумки ещё один пирожок и бутылочку с зельем. — Держи вишнёвый и зелье.

У Софи из ушей шёл дымок — побочный эффект зелья от простуды. Зато, подумал Сэм, ей хотя бы тепло. Когда Софи съела пирожок с вишней и выразила свою благодарность протягиванием худеньких ручек к Сэму, он сел на матрас, посадил её в одеялах к себе на колени и стал рассказывать сказку. Сказку про овечек, заблудившихся в лесу, и про пастуха, который их искал.

Жило пять овец. Овцы — это такие белые пушистые облачка на ножках. И был пастух, который их очень любил — мальчик в простой одежде. У пастуха было очень доброе сердце. Когда он один раз случайно заснул, овцы разбрелись, кто куда. И пастух пошёл их искать. Он шёл по лесу, среди великанских деревьев, и кликал своих овечек, но ни одна не пришла на зов. Тогда пастух взобрался на самое высокое дерево на самом высоком холме, который только смог найти, и, осмотревшись вокруг, увидел одну из овец. Он смастерил себе из пальмовых веток одно большое широкое крыло и, зажмурившись от страха и отчаяния, спрыгнул с дерева. Он направил своё крыло в небо и взмыл ввысь, осмотревшись ещё раз и приметив ещё одну овцу. Пастух направил своё крыло к первой овце и, схватив её, снова поднялся в небо. Он очень боялся упасть, но ради спасения своих овец был готов сделать всё, что угодно. Обе руки были заняты, и пастух направился в своё село, чтобы поставить двух овец в загон. Потом он снова спрыгнул с холма. А когда он, абсолютно счастливый, нёс последнюю овцу, поднялся сильный ветер, и его крыло сломалось. И никто не увидел, как пастух упал на землю, не выпустив из рук овечку, тем самым спасши её. Самое последнее дело в его жизни было добрым.

Софи задремала на середине сказки, а Сэм, досказав её всю, очень сильно задумался. Ему было невдомёк, что Сириус внимательно ловил каждое его слово. И уж тем более, Сэм никак не мог ожидать, что заснёт вместе с Софи, и ему будет сниться то же, что и ей — пять белых кучерявых облачек на ножках.

Сэм нутром чувствовал приближение Рождества. Его воображение, такое богатое и красочное, расписывало ему слякоть и липкие мокрые хлопья падающего на парящий асфальт снега; рисовало детей, замирающих в ожидании чуда. Давало иллюзию запаха булочек с корицей, вкуса брусники и аромата морсов.

Сэм, сидя в насквозь продуваемой сквозняками сырой камере, грел Софи в одеялках и рассказывал ей интересные истории про магов. Он смастерил несколько артефактов, чтобы те высушивали воздух и пол. Они были не очень действенными, но Софи стала меньше болеть. Сэм регулярно растирал ей конечности лечебной мазью и надеялся, что ей тепло.

Сэм не хотел признаваться себе в том, что замерзал. Возможно, и это скорее всего, он замерзал от грязи. Когда человек чистый и сухой, ему тепло. Сэм устал от своего тела — шутка ли, не мыться целый месяц! Он не ходил в здешние душевые, так как это было очень много чем чревато и вообще опасно — людей, набившихся в один зал, просто поливали из шлангов. Им не выдавали полотенца. Это было бессмысленное мытье — пока человек нагишом шел по холодным коридорам, он заболевал, а потом вновь надевал на себя робу и был в ней еще мокрее. И не просыхал днями и ночами. Ну, кому нужно такое мытье зимой?

Сэму осталось быть в Азкабане не так много времени. И сегодня он собирался сделать Софи сюрприз. Когда она проснулась и поела, Сэм сделал загадочное лицо.

— У тебя есть мечта? — задал он простейший, казалось бы, вопрос. Софи замерла и, подумав, помотала головой, потом с удивлением взглянула на Сэма: мол, откуда.

— Ты же знаешь, что я скоро отсюда выйду, так? — Софи пожала плечами. В Азкабане дни и ночи смещались в одну серую череду, гораздо более заметными обозначениями были приемы пищи. Сэм как-то раз поймал себя на мысли «а я и не заметил» во время выдачи хлеба. Хлеб он скоро стал есть сам, угощая Софи едой из сумки. Та катастрофически закачивалась, и вот Софи уже доедала последний кусочек последнего яблочного пирога. На самом деле, у Сэма еще осталось полбанки чуть переросших пшеничных ростков, его священный стратегический резерв.

Сэм улыбнулся. Софи отразила его улыбку. Обычно ребенка не так уж и сложно научить улыбаться, но у Сэма это получилось с трудом. И он сказал:

— Я заберу тебя с собой.

В глазах Софи отразились непонимание и страх. Она натянула одеяло и спрятала в нем свою голову. Сэм тихонько прижал ее к себе.

— Я обещаю, что там, где мы будем жить, у тебя всегда будет вкусная еда и тепло. Ты научишься колдовать. Творить чудеса. — Он решил не говорить про других детей, чтобы не пугать её. — И я буду тебя защищать. Обещаю.

Софи осторожно выглянула из-под одеял. Сэм казался слишком добрым, чтобы ему не довериться. Она улыбнулась и спряталась обратно. Сэм услышал мирное сопение и, устроив Софи в самый сухой и теплый угол камеры на матрасы, залез на свое сооружение на койке. Сириус опять что-то царапал гвоздем.

— Эй, Бродяга, — улыбнулся Сэм. Сириус поднял свой взгляд к окошечку между их камерами, но не пошевелился.

— Знаю, ты скоро уходишь, — сказал он и устало улыбнулся. Сэм кивнул. — Поздравляю.

— Мне надо кое-что тебе сказать, — прошептал Сэм. Сириус неохотно встал и подошел к окну. — Сириус, ты хочешь выбраться отсюда?

— У тебя есть идеи? — Сириус стал весь внимание и мгновенно подтянулся на руках. Сэм зашептал свой план на пределе слышимости. Сириус ловил каждое его слово. Он не переспрашивал, не удивлялся. — Попробуем. Если получится, я твой должник.

— Если получится, останешься жить у меня и присмотришь за девчонкой.

— Я не могу…

— Это будет твоей благодарностью. У меня дома должны жить люди. Ей нужно воспитание. Там есть прекрасная летная площадка, — подмигнул Сэм.

— Какой из меня воспитатель, — проворчал Сириус, глядя исподлобья. Сэм состроил скептическое лицо.

— Уж получше меня будешь. Я просигналю.

— Спасибо.

— Да за что же? — и Сэм спрыгнул со стульев.

Отсчет дней начался.

* * *

Сэм пил водичку. Он наслаждался каждым глотком и с интересом следил за ощущениями в организме. Желудку, похоже, уже надоела эта недельная водная диета. Зато горло и то, что после него, в районе солнечного сплетения, где вода кажется такой холодной, с удовольствием воспринимали влагу. Разум за эту неделю стал абсолютно чистым. Сэм смотрел на то, как Софи с негромким хрустом доедала росточки. Ей понравился его способ питания. Сэм зевнул и взглянул на часы. День их освобождения настал.

Софи была одета в грубо сшитые серые брючки, бесформенную кофту с длинным рукавом, которую Сэм смастерил из той же ткани. Он сложил по диагонали кусок тонкого шерстяного одеяла и накрыл им плечики Софи, перекрестил концы платка на ее груди и, пропустив под мышками, крепко затянул их чуть выше поясницы. Это должно было ее согреть, если вдруг придется идти пешком. Подумав, Сэм сделал из купленных к Рождеству подарочных носков нечто, напоминающее чуни, сверху покрыв их маленькими обрывками все того же одеяла. Пока Сэм одевал её, что-то думал, бурчал себе под нос, Софи, донельзя сосредоточенная, сидела на краю кровати, сложив ладошки на колени и не мешая.

Послышался шум. К камере слева подошли стражники. Они выдавали еду. Сэм молниеносно раскрыл сумку и бросил веревочную петлю Сириусу. Веревка натянулась, послышалась возня. Сэм краем глаза следил за тем, как Софи забирается в сумку. Он почувствовал два коротких импульса: Сириус дергал за веревку. За решеткой послышалась возня с ключами. Сэм не без труда затащил в камеру костлявого черного пса и бросил его в сумку. Кончик веревки еще не успел исчезнуть в ее отверстии, как перед выходом появился кусок штанины и носок лакированного ботинка, а затем и их обладатель. Он повозился с ключами и, отодвинув громко лязгнувшую железом дверь, кинул Сэму:

— На выход, Смит.

Сэм, которому скрип металла резанул по ушам, осторожно поднялся и забросил сумку на плечо. Выйдя из камеры, посмотрел, как главный стражник отдал кому-то приказ продолжать процедуру кормления. Стражник двигался очень быстро, Сэм бодро следовал за ним. Мужчина, оставшийся в коридоре с дементорами, что-то крикнул им вслед, но ни стражник, ни тем более сам Сэм, оглядываться даже не думали. Кто захочет оставаться в столь ужасном месте хоть одну лишнюю секунду?

Они так долго спускались и столько миновали коридоров… Сэму казалось, что стражник водит его кругами. Сэм был полностью дезориентирован. Выйдя на улицу, он полной грудью вдохнул воздух. Слева и справа от выхода на всю площадь острова распространилось большое кладбище с очень лаконичным обозначением мест захоронения — повсюду были натыканы необтесанные деревянные колья. Голая земля с холмиками. Кое-где — свежие могилы. Между ними протоптанная тропинка. Сэм ускорил шаг — он немного отстал. Стражникам, видимо, выдавали какие-то амулеты, потому что чуть дальше от них — и все клетки тела ощущали на себе мощное воздействие энергии дементоров. Стражник пропустил Сэма вперед и посадил его в одну-единственную на все пространство хрупкую лодочку, причалившую около песчаной косы. И лодка устремилась к другому берегу сама собой, унося Сэма от этого места. Если бы Сэм оглянулся, он увидел бы великолепное в своей мрачности неприступное строение, касающееся макушкой облаков и пронзающее небесную твердь. Парящих вокруг, будто бы любующихся Азкабаном дементоров. Стражей. Призраков преисподней. Но Сэм смотрел вперед. Ему не терпелось оказаться дома и ощутить тепло маленьких ручек, показать Софи всю прелесть жизни и обнять всех до одного своих домовиков. Он всем своим существом стремился к берегу и, стоило его ботинкам утопиться в мокрый песок, Сэм выкрикнул имя Ромни и исчез.

Ивы низко склонялись к зеркально ровной поверхности воды, как будто подметая её. По воде пошла рябь, ветки чуть покачнулись. Вода лизнула мокрый след. Еще и еще раз, и вот его уже не стало. Лодочка растворилась в воздухе.

Сэма Смита здесь будто и не было.

Прихожая, наполненная светом и яркими красками, полосатый коврик ручной работы на полу, деревянные стены и спиралевидная лестница на второй этаж. Сэм упал на пол, раскинул руки и, ладошками трогая дерево, жадно вдыхал запах смолы. Он чуть повернул голову направо, увидел Ромни, замершего в немом изумлении, схватил его и прижал к груди. Сэм не мог вымолвить и слова, до того он был счастлив вновь оказаться дома.

Он сидел на полу, облокотившись на стену, еще минут пять. Потом уставился на свою сумку и слабо за ней потянулся. Раскрыл. Внутрь вела длинная лестница.

— Софи, — позвал он, засунув голову внутрь. Внизу была темная комнатка, в глубине которой, грея маленькую девчушку, разлегся большой черный пес. Сириус поднял голову на звук и, ткнувшись носом в руку Софи, заставил ту подскочить. Софи огляделась. В её глазах появился страх. Сэм помахал ей, и Софи успокоилась, побежала к нему и забралась по лестнице. Пес, высунув язык, бежал следом за ней. Они забрались по лестнице и вылезли в гостиную на глазах у прибывшего Ромни.

— Хозяин, это… — в огромных глазах эльфа читался немой вопрос. Софи повисла на шее Сэма и спрятала лицо в его волосах.

Сэм рассмеялся. Сириус превратился в человека и молча сел рядом с Сэмом, задумчиво теребя волосы на голове.

Глаза Ромни стали размером с блюдца. Сэм поднялся на ноги. Софи схватила ручонками его ладошку и прижала её к своему лбу, шагнув чуть за спину Сэма и опасливо косясь на Сириуса. Сэм обратился к Ромни:

— Затопи баню и приготовь две гостевые комнаты. Одну поменьше. Без игрушек, — сказал он. — Мне нужна сюда одна эльфа. Самая добрая, какая только у нас есть, хорошо?

Он опустился на одно колено перед Софи. Та побоялась даже оглядеться по сторонам, ей все было ново и страшно. Сэм заглянул ей в глаза и широко улыбнулся. Она, цепляясь пальчиками за одежду Сэма, завороженно на него глядела.

— Ты мне веришь? — спросил он, не отрывая взгляда. Софи медленно кивнула. Тогда Сэм указал вглубь коридора, приветливо освещенного светом из комнат. — Я покажу тебе все, что здесь есть, когда ты пройдешь в душ и тебя хорошенько отмоет вот эта замечательная эльфа. Её зовут Сэнди. — Эльфа стояла рядом. Софи протянула ручку и потрогала Сэнди за нос. Эльфа тряхнула головой, ее ушки качнулись, и Софи радостно улыбнулась, снова взглянув на Сэма. Сэм сказал: — Не обижай её, и она будет очень милой с тобой всегда. Сэнди можно доверять. Дай я ей кое-что скажу.

Он отвел Сэнди в сторонку и тихонечко прошептал ей на ухо что-то серьезное. Сэнди ответственно кивнула, взяла Софи за руку и, рассказывая что-то веселым тоненьким голоском, отвела по лестнице на другой этаж, в душевую.

Сэм протянул ладонь Сириусу, чтобы тот встал. Сириус вдохнул, сам поднялся и прошел в соседнюю комнату, выглянув в окно. Дело было вечером. Снег намел огромные сугробы. Окно сверкало узорами, которые нарисовал мороз. Сириус смотрел на улицу, в темноту.

— Даже не верится, — наконец сказал он. — Я свободен.

Сэм помолчал.

— Поживешь пока у меня, тут много всего интересного. Рядом есть неволшебная деревенька, гулять по ней безопасно. Магловской связи нет, электроники тоже, вряд ли про тебя здесь кто-то что-то знает, — Сэм улыбнулся и вышел из комнаты. Сириус прошел следом за ним на второй этаж. Сэм махнул рукой направо, — здесь ванная. Твоя комната через дверь направо. Раздевайся и бери полотенце, через пять-десять минуток идем в баню.

— Поживу пока? — переспросил Сириус. Сэм кивнул.

— Пока я не разберусь с нашими проблемами.

— А… Гарри? — услышал Сэм уже совсем робкий вопрос. До того это умилительно прозвучало…

— Он приедет на каникулах, я думаю.

Он прошел в свою комнату и снял с себя будто приросшую одежду. Руки казались слишком грязными, чтобы что-то ими трогать. Сэм осторожно, двумя пальцами приподнял за кольцо крышку корзины для грязного белья и с облегчением бросил туда все свои вещи. Закрыл крышку и посмотрел вокруг. На свою кровать. На окно. На свечу в подсвечнике. У него не было сил улыбнуться. Он ощущал благодать. Чистоту и порядок. Везде.

Ромни переместил его и Сириуса в теплый сухой предбанник. Сириус, положивший на скамью махровое полотенце, с интересом рассматривал развешанные по стене веники и пучочки лечебных трав.

— Как всем этим пользоваться?

Сэм снял со стены березовый веник и пучок лаванды, прошел в комнату с краниками, в которой было уже очень тепло. Сириус прошел за ним, с любопытством осмотрелся и сел на лавку.

— Это кипяток, — Сэм указал на красный кран и заварил им в маленькой деревянной емкости вник, отставив его в сторону, — второй краник, соответственно, ледяная вода. Берешь вот эту деревянную тару, она называется «лохань», ставишь ее на эту табуретку под краники. В нее наливаешь того и другого, но имей в виду, что краники немножко брызгаются, поэтому открывать их нужно потихоньку. — Вода с шумом наполняла емкость. Сэм довольно улыбался. Сириус взял второй ушат и встал рядом с краниками, почесывая руку в ожидании своей очереди. Сэм отошел, поставил чан на лавку и обмакнул в воду мочалку, быстро и тщательно затем намылив все тело. Щетина мочалки была волокнистая, из переплетных витых веревочек. — А вообще, — сказал Сэм, — все вроде бы сначала греются, хотя я не помню, мне так удобно.

— В смысле, греются? — не понял Сириус, которому и так было жарко. Сэм с удовольствием опрокинул на себя таз с водой, проверил, смыл ли мыло, и театральным жестом распахнул еще одну деревянную дверцу с массивной ручкой. Сириус, стоявший возле краников, и так отлично почувствовал, какое там пекло. Он помотал головой. Сэм снял с себя гармонику, взял висящую на крючке валеную шапочку, надел ее, взял таз с отваром веника и закрылся в этой ужасной душегубке, как назвал ее про себя Сириус.

Впрочем, спустя секунд тридцать Сэм имел удовольствие лицезреть перед собой озирающегося Бродягу в еще одной валеной шапочке.

— Мне интересно, как это происходит по традиции, — сказал он. Голос звучал как-то глухо. Сириус чувствовал, будто воздух плавится. Это было, наверное, самое жаркое место на Земле. Сэм хмыкнул и поболтал веником в отваре. Он сидел на ступеньке повыше, их было всего две, что-то вроде кровати на первом уровне и на втором.

— Как же хорошо, что я тебя вытащил, — сказал Сэм. — Не зря сидел. Ну, что ты стоишь, как не родной? Садись.

Сириус, жавшийся к двери, сел как можно дальше от печки и принялся ногтем сковыривать со стены капельки смолы. Сэм протянул ему малюсенький прутик.

— Вытаскивай лучше грязь из-под ногтей, — улыбнулся он. Сириус пожевал кончик прутика, почуяв чудесный березовый запах. И аккуратно вычистил всю грязь.

— А ножнички есть у тебя? — спросил он.

— Попросишь потом Ромни, он принесет, — Сэм прижался спиной и затылком к стене и прикрыл глаза. Он чувствовал, как много маленьких капелек образуются на его теле.

Потом Сириус получил в руки веник и зачем-то бил Сэма им по спине. А когда Сэм в шутку стукнул по спине Сириуса этим же веником на выходе из душегубки, Сириус тормознулся и попросил побить себя тоже.

Из бани они вернулись совсем без сил. Ромни принес Сириусу стакан воды, и тот сразу же уснул, стоило его телу коснуться давно забытого матраса непривычно мягкой кровати. А Ромни сел на табуретку рядом с кроватью, держа в лапках маленькие серебряные ножнички, и осторожно подстриг ногти спящего друга Господина.

Сэм же потихоньку спустился по лестнице, ощущая атмосферу спящего дома. Он знал, что домовики еще копошатся и будут копошиться всю ночь, но их копошение казалось ему каким-то сонным и спокойным. Сэм спустился в кухню и позволил куче домовиков в ночных колпаках с помпонами облепить его в выражении бурной радости. Он погладил каждого из них по ушастой голове и каждого потрепал.

Явилась Сэнди без ночного колпачка; грустное выражение на ее мордашке нисколечко не устраивало Сэма. Он спросил, что случилось, и попросил провести себя в комнату к Софи.

Софи сидела на кровати и с удивлением все рассматривала. Она успела потрогать зеркало, испугаться себя в нем и увидеть бескрайний лес сквозь прозрачное оконное стекло. Сэм подошел к ней и опустился на колени. Софи ткнула пальчиком в сторону зеркала. Сэм спустил ее с кровати, и они вместе подошли к отражающей поверхности.

— В чем же загадка зеркала? — улыбнулся Сэм, держа ее за руку. Софи в недоумении смотрела то на него, то на отражение Сэма. А потом ткнула пальцем в себя и указала на свое отражение.

Сэм кивнул. Софи подошла к зеркалу и долго смотрела на свое отражение, изучая мягкую белую ночную рубашку, ее отороченные голубыми кружевами рукава, белые тканевые пинетки на своих малюсеньких ножках.

— Ты маленькая принцесса, — улыбнулся Сэм. И если даже Софи не совсем поняла этой фразы, она зачарованно рассматривала свои чистые блестящие волосы, светлые, отливающие каштановым.

— Все? — улыбнулся Сэм. — Прекрасная вещь — зеркало, да?

Софи несмело улыбнулась и обняла его за ноги. Сэм поднял ее в воздух и закружил; положил в кровать. Накрыл сверху одеялком, так, что руки Софи лежали поверх одеяла, и придвинул табуретку к изголовью.

— В неприступных замках королевства живут прекрасные принцессы. Они остроумны, красивы, скромны. Им разрешено все, чего бы они ни захотели, но многого настоящие принцессы хотят редко.

— А в избушках в этих же королевствах, под защитой прекрасных принцесс живут злые ведьмы, вредные старухи. Они берут дары природы и делают из них всякие варева, которые используют против принцесс. К таким старухам толпами идут люди, чтобы им помогли сделать какую-нибудь гадость.

— В других же избушках живут добрые колдуньи, которые ходят по королевству и помогают людям, которым навредили. Они снимают последствия этих вредностей и ставят защиту от других. В том числе людям, которые сделали что-то плохое и боятся мести. Но люди, совершившие зло, тут же заболевают под этой защитой, потому что ничто извне не может вернуть им их зло, а вернуться злу очень хочется. Ведь когда ты отпускаешь прирученное тобой животное, оно, погуляв, возвращается обратно, голодное и уставшее. И такие люди долго не выздоравливают, это зависит от того, насколько ужасное зло они совершили. Отпустишь маленькую собачку — она вернется и немного покушает. А если отпустишь огромного пса — он может съесть и самого тебя в придачу.

— И среди злых ведьм вдруг появилась одна, которой захотелось исправиться. Эта ведьма долго ходила по королевству и собирала слухи про то, чем занимаются добрые колдуньи. У нее долго не получалось стать доброй: много злых мыслей шуршало в ее голове, они длинные месяцы мешали ей думать по-доброму, и из-за них варева, которые варила эта ведьма, становились обычными ядами. Звери и птицы долго удивлялись и наблюдали за ее тщетными стараниями.

— У доброй колдуньи в это время родилась маленькая дочурка. Когда она выросла и стала выбираться из избушки, исследуя мир вокруг себя, ей захотелось погулять. Добрая колдунья много раз говорила дочке, что не стоит выбираться из избушки и ходить далеко в лес, но девочке было все так интересно, что заблудилась она совершенно случайно, не потому, что была непослушной. Вокруг росло много полезных ягод: мама рассказывала маленькой волшебнице, какие ягоды съедобные, а какие — не очень. Поэтому первое время она не чувствовала голода.

— Но потом, поняв, что осталась совсем одна, маленькая колдунья села на хвойный наст и горько заплакала. Ее слезки привлекли бегущего рядышком зайца с покалеченной лапкой. За ним гналась лисица. Заяц попросил помощи у маленькой колдуньи, и был спрятан. Лисица ходила вокруг девочки, пока та осторожно засаливала пальчиками лапку зайчика. Маленькая колдунья ведь тоже кое-что умела. Она сложила три пальца в щепотку и делала вид, будто солит ранку. Та медленно затягивалась кожицей и очень быстро перестала болеть. Лиса, поняв, что зайца ей теперь не догнать, в огорчении ушла прочь. А заяц в благодарность провел девочку к ведьме, которая хотела исправиться.

— И вот эта ведьма стала спрашивать у маленькой колдуньи, где ее дом. Но как маленькая девочка объяснит хоть что-то, если она заблудилась? Кроме того, что живет где-то в лесу, она ничегошеньки не знала. И тут девочка заплакала еще пуще. Ведьма не знала, куда себя девать, ведь сказки она тоже знала только злые. Осторожно прокравшись в дом лесника, она украла у него книжку с добрыми сказками, и читала их вслух своим страшным-престрашным голосом. Маленькая колдунья испуганно молчала и больше не плакала.

— Ведьма знала только одно поселение добрых колдунов относительно недалеко от себя. Рано утром, пока еще девочка не проснулась и сладко сопела на печке… Печка — это такое тепле-теплое сооружение, оно и у нас есть. Пока девочка спала, ведьма прокралась в эту деревню и стала подслушивать, о чем же там говорят люди. А люди говорили о пропавшей дочке доброй колдуньи, которая во что бы то ни стало решила отыскать свою малышку и уже готовила какие-то грандиозные планы по ее розыскам.

— Домой ведьма возвращалась в великой задумчивости. Она случайно сломала какую-то ветку, и ее больно-больно ударил по голове сучок. Он вдруг подпрыгнул и возмутился, тряхнув зелеными листиками: «Как вы могли, — укорял он, — как вы могли меня сломать? Я ведь теперь засохну.» Ведьма наклонилась и взяла его в руки. «Можно рассказать тебе о своей беде?» — спросила она. Сучок удивленно смотрел на нее своими глазами. «Конечно», — наконец сказал он. И ведьма рассказала обо всем, что с ней приключилось. «Снеси меня к дому лесоруба», — попросил сучок. Ведьма выполнила его желание. Потом она вежливо попросила у лесоруба топор и разрубила пополам все свежие сосновые пеньки, а в получившиеся щелочки воткнула по одной маленькой веточке. Сучок сидел на ее плече и руководил. «Теперь, — сказал он, когда все пеньки были засажены новыми ростками, — теперь иди домой и положи меня в самое старое дупло. Верни книжку со сказками леснику и живи спокойно. На следующее утро девочка будет дома.»

— Если бы кто-то мог видеть, как всполошилась белка при виде сучка, вдруг оказавшегося в ее домике! Но сучок попросил ее не расстраиваться и рассказал о беде злой ведьмы, добавив к тому же, что она только что при нем самом возродила не менее ста сосенок, а это очень-очень доброе дело. Белка с недоверием отнеслась к его рассказу и пошла сама посмотреть на то чудо. И правда: из каждого свежего пенька торчал маленький росточек. Белка тут же рассказала обо всем синице, и скоро о чуде превращения злой ведьмы в добрую колдунью узнал весь лес. Звери и птицы своими силами соорудили из сосновых веток замечательные сани. Лисицы трудились вместе с зайчатами, медведи ломали ветки поваленных сосен. К вечеру они перетащили эти сани ближе к дому. Предусмотрительная ведьма дала малышке снотворное и вынесла ее в теплой шали на крылечко. Звери осторожно положили малышку в сани, одна из лисиц легла рядом и, укрыв маленькую колдунью своим хвостом, ехала с ней до дома доброй колдуньи. Наутро люди не могли нарадоваться на вдруг оказавшуюся дома девочку.

— А новая добрая колдунья с тех пор каждое утро ходит к лесорубу и засаживает пеньки новыми деревьями. Из сучка она сделала себе волшебную ложку, чтобы мешать свои варева. И если вдруг она задумывалась о чем-то злом и нехорошем, ложка начинала искрить, и ведьма тут же вслух просила прощения. И добрые зелья у нее вдруг начали получаться.

Сэм вздохнул и поглядел на спящую Софи. Он украдкой достал гармонику из-под рубашки и сыграл на ней что-то усыпляющее, осторожно затем покинул спальню и вернулся на кухню. Сэнди сидела, повесив нос и ушки. Сэм подошел и нежно обнял:

— Все ведь хорошо, она уснула. Просто я прочитал ей сказку.

Хоть Сэнди и сама читала сказки Софи, она могла понять, что такого усыпляющего в сказках Сэма. Она вздохнула:

— Разбалуете девчонку, мистер.

— Это точно, — заулыбался Сэм. — Но ее можно баловать. Ее можно.

Дорогие читатели! Фанфик несколько переработан, и я постаралась с уважением к вам и к себе немножко оттенить те чёрточки доброго Сэма, которые мы в нём так ценим.

Спустя годы я чувствую в себе силы рассказать о Сэме Смите ещё немного тем, кому любопытно. Интересно будет распутать то, что было мной придумано раньше, и я приступлю к этому, сохраняя память о том, что планировалось тогда, какие главы были мной написаны "в стол" и сохранились. Какие-то части будут весёлые, какие-то заставят задуматься, но основной тэг здесь всё же humor, и, я надеюсь, нас с вами humor не подведет. Это вступительная глава — давайте отдышимся и вспомним, что же всё-таки произошло, а чего не было?

Что-то с компанией творится в отсутствие Сэма Смита?

Полыхнуло зелёное пламя камина, и Северус Снейп остался один в комнате. Его дыхание на мгновение сбилось, внутри всё сдавило от дурного предчувствия. Свитер, подаренный Сэмом Смитом, вдруг перестал греть. Снейп уставился в камин.

При всём своём желании он не мог последовать за Сэмом! Вероятно, если бы Фред и Джордж появились с своей картой в этот момент, Снейп не раздумывая шагнул бы в огонь и спас ученика.

Но так как они появились уже тогда, когда ничего нельзя было исправить, Снейп не спас Сэма Смита.

Собственно, эти мысли и занимали его следующие полтора месяца, не считая того, что Снейпу пришлось останавливать профессора Квирелла от проникновения в секретную комнату, пожертвовав здоровьем своей ноги, которую укусил мерзкий трёхголовый пёс. Только единственный (по его собственному мнению) человек, Снейп, подумал о том, что, возможно, тролль, сбежавший из секретной комнаты, являлся отвлекающим манёвром для вторжения в Запретный коридор. Момент был подобран Квиреллом идеально: праздничный ужин по случаю праздника ужасов. А ещё в Хэллуин тёмный волшебник убил любимую женщину Снейпа, но это знали только Снейп и профессор Дамблдор. В целом, как проницательно заметили Фред и Джордж, Снейп ходил чернее тучи, если только это сравнение может быть применимо к Снейпу. С начала отсутствия Сэма Смита в школе про всё самое мрачное можно было бы начать говорить, что оно «чернее Снейпа», но сам Сэм, конечно, избежал бы таких сравнений, просто сказав: Снейп был грустным.

Надо сказать, Снейп, жёстко контролируя свои поступки и проявления, редко заботился о себе, и напряжение было его вечным спутником, невесомой мантией скользя за ним каждый день. Плохое настроение и усталость от жизни были следствием постоянной работы «на пределе сил». Снейп думал, что так и должно быть, что переутомление — это спутник каждого человека. И он просто жил в ненависти к себе и к каждому новому дню. Теперь он ещё и хромал: нога болела от магической раны, нанесённой цербером.

Снейп не понимал, зачем появился Сэм Смит. Зачем он ворвался, шумный и непосредственный мальчуган, в его привычную спокойно-мрачную жизнь. И что-то с ним будет в Азкабане, думал Снейп. Ему казалось, что Азкабан навсегда разрушит это чудо и отнимет у него давно забытое ощущение чего-то светлого… Надежды.

Теперь он назначил отработку Рональду Уизли. Снейпу казалось, что младший сын этой семьи не блещет ни умом, ни способностями, и вряд ли справится с элементарным заданием, которое Снейп усердно подготавливал к его приходу каждый вечер (конечно же, выразивший на первой отработке свою догадку Сэм Смит оказался неправ: подлежали очистке учениками у Снейпа не только котлы, которые использовал он сам. Малоимущим семьям котлы для варки зелий предоставлялись школой, просто они у Снейпа лежали для особых случаев, для самых отвратительных учеников, и он иногда чистил их при помощи пары заклинаний, чтобы было, что выдать). Именно эти котлы достались Рональду Уизли за то, что он непростительно резко реагировал на высказывания Гермионы Грэйнджер с Рэйвенкло.

Однако, проверяя работы учеников, Снейп исподлобья посматривал на Уизли раз в несколько минут, и ему казалось, что Рональд каким-то образом хитрит и чистит котлы магией. Слова беспалочковая магия в его понимании не могли относиться ни к одному первокурснику (за исключением Сэма Смита), ни к одному второкурснику, третьекурснику, четверокурснику, пятикурснику (за исключением самого Снейпа на пятом курсе), ни к одному шестикурснику, семикурснику и ни к одному Уизли в частности, кроме, пожалуй, Молли Уизли, и то — урождённой Прюэтт, и то — исключительно в хозяйственных делах. Снейпу казалось оскорбительной, невероятной, вопиющей даже вероятность появления в его профессорской голове самого маленького намёка на мысль о том, что Рональд пользуется беспалочковой магией в его, Снейпа, кабинете, на его, декана Слизерина, отработке.

А Рон пользовался. Он, сдерживая желание напевать свозь зубы весёлую песенку, каждый вечер тер тряпочкой котлы, изображая добросовестный труд. Как только Снейп назначил ему отработку, Рон попросил Фреда и Джорджа посоветовать ему какие-нибудь способы очистки поверхностей без применения волшебной палочки. Братья сами частенько бывали на отработках, и, если бы какие-то способы существовали, весь Гриффиндор был бы осведомлён о них уже давно. Рон, вздохнув, посетовал на то, что в школе нет Сэма Смита, который бы точно посоветовал ему что-нибудь, и Фред с Джорджем на следующий день принесли ему ответ на его вопрос: «нужно потереть тыльную сторону правой руки указательным пальцем левой и представить, что тряпка смочена какой-нибудь очень мерзкой кислотой, тогда магия заработает». Фред и Джордж не понимали, как можно потереть одним пальцем целую руку. Рон же сообщение принял: Сэм имел в виду, что нужно потереть кольцо, которое гоблины напялили на него во время визита ребят в Гринготтс. У близнецов инструкция не сработала, а Рон с удовольствием пользовался этим каждый раз. Кольцо было невидимым, поэтому ничегошеньки Снейп заподозрить не мог, а от прямого глазного контакта с профессором Рон, по своей природной стеснительности, особенно ярко проявлявшейся на отработках Снейпа, уклонялся.

Сам Рон размышлял о том, где же на самом деле находится Сэм Смит. На праздничном ужине по случаю Хэллуина, остановив горного тролля, профессор Дамблдор рассказал всем о том, что профессора обнаружили проникновение в Запретный коридор, и что тролль сбежал именно оттуда, а ученик, проникший в Коридор, находится в больнице Святого Мунго и нескоро оттуда вернётся. Рон чуял, что Фред и Джордж знают, где Сэм, но они с братьями никогда не общались достаточно близко, и Рон не мог подойти к ним просто так, даже если очень беспокоился о безопасности друга. Рон стал больше времени проводить за книгами, он с удивлением открыл в себе какое-то ненасытное желание совершить прорыв и изобрести что-нибудь, но понимал, что знаний у него недостаточно, и ему так же сильно нравилось узнавать новое. Рон с азартом и подолгу сидел в дальнем уголке библиотеки, изучал материал следующего урока по сложным книгам и писал вопросы в пергамент, а на следующий день оставался у профессоров после урока, чтобы записать ответы. При этом он как мог скрывал от ребят свой интерес к учёбе, на уроках делая рассеянный и непонимающий вид. Ему было весело раздражать Гермиону Грэйнджер, которая старалась учиться изо всех сил и могла целый урок прыгать с поднятой рукой, чтобы её спросили.

Единственной проблемой для Рона был предмет Зельеварения. Он изучал учебники, писал вопросы в пергамент, но не находил в себе силы воли просто озвучить их Снейпу. Он боялся, сам не зная, чего боится, и тянул время, ожидая возвращения Сэма, потому что знал, что у Сэма к Снейпу есть какой-то особый подход, и думал, что вместе с ним будет не так страшно получить в ответ оскорбление или насмешку. Снейп чувствовал страх Рона и не торопил его, ему было интересно составить конструктивный диалог с учеником, а не слушать заикания, как у Перси Уизли.

Джереми, о котором в нашем повествовании так немного сказано, был из тех ребят, что учились отлично, но не были какими-то выдающимися, запоминающимися личностями. Он зубрил все параграфы на пересказ, зубрил рецепты для Зельеварения, зубрил заклинания и даже Историю магии. Он не выделялся на уроках, получал стабильно хорошие и отличные отметки за сочинения, и на этой почве они стали товарищески хорошо общаться с Гермионой. Новые сведения об изменениях в личности Рона Уизли дошли до Джереми как несущественное обстоятельство, и, так как он своими глазами ничего не заметил, обстоятельство это было пропущено им мимо ушей. Джереми лучше освоился на своём факультете и мало общался с Гарри, Драко, Роном и остальными. От прежнего Дадли остались только медлительность и скрупулёзность. В целом, о Джереми нам действительно нечего сказать, он с самого заселения в Хогвартс вёл себя именно так, а теперь, в отсутствие Сэма, Эванс отдалился ещё больше.

Гарри и Драко просто жили на своих факультетах, старались учиться и радостно здоровались в столовой. На совмещённых уроках они иногда садились вместе и творили смешные и безобразные эксперименты, за что были постоянно рассаживаемы учителями, а с их факультетов сыпались баллы.

Все мальчишки, несмотря на внешнюю беспечность, были подавлены внезапным исчезновением Сэма из школы.

И вот как-то раз на перерыве между занятиями Рон «случайно» обмолвился в разговоре с Гарри и Драко, что ему кажется, что его братья Фред и Джордж знают об истинном месте пребывания Сэма.

Проговорился Рон в начале декабря, когда Сэм уже отдавал последние пирожки Софи и строил планы побега пленных. Это была самая обыкновенная перемена перед уроком Чар у факультетов Гриффиндора и Слизерина. Гарри и Рон стояли у стены и обсуждали надвигающиеся Рождественские каникулы. Магазинчики Рона в Косом переулке его не вполне устраивали количеством прибыли, и ему было интересно узнать, насколько они действительно хороши, и не нужен ли им ремонт, раз долгие годы ничего не происходило. Ему казалось, что заброшенные хозяевами, но при этом работающие сами собой лавочки со временем ветшали, и другие магазины оттесняли их вглубь Косого переулка, где никто не бывал, но шныряли всякие прохиндеи и обманщики.

— Слушай, Гарри, у тебя же тоже есть какие-то лавочки в Косом, — осенило Рона. — Давай мы вместе на этих каникулах проверим их, починим, или хотя бы наймём народ, чтобы починить их.

Гарри глубоко задумался. В отсутствие Сэма он проявлял большую осмотрительность, принимая решения, и чувствовал себя на Гриффиндоре каким-то слизеринским шпионом.

— Я, наверное, всё-таки летом этим буду заниматься, — едва слышно ответил он, размышляя, как устроить поход. Дядя и тётя вполне могли дать им с Джереми возможность прогуляться по Косому переулку, там бы они и с Роном встретились. — Мне не нужно слишком часто покидать школу.

— У-у, нет, — протянул Рон. — Меня сразу заподозрят в чём-нибудь, я без маминого слова даже шагу из дома ступить не могу. А один, без старших — даже во двор не выйдешь.

— А ты сможешь с Фредом и Джорджем подвизаться?

— Мама считает, что они ещё маленькие.

Гарри замолчал. Если Рон хочет, подумал он, пусть идет в Косой переулок в Рождество один. А Гарри останется и будет наслаждаться чудесными праздничными блюдами в компании учителей.

— А если бы Сэм был здесь, ты бы пошёл? — пронудел Рон. Гарри фыркнул:

— Если бы Сэм был здесь, он бы нашёл причину пойти с тобой, — отмахнулся он.

— И ты бы с нами не пошёл?

— Нет. — Гарри твёрдо решил держаться намеченного плана — быть незаметным, держать ухо востро и узнавать как можно больше.

Рон надулся, и Гарри начала грызть совесть, но он всё равно ничего не сказал. Не говорить же Рону: «Дружище, я Избранный, я не могу светиться везде и привлекать к себе внимание, за мной люди следят, а я хочу всё имеющееся сохранить в тайне и быть как обычный человек», — а то ещё обидится и подумает, что Гарри возомнил о себе.

Есть такие люди, вроде как внешне добрые, но очень, на самом деле, злые. И общаться с ними приятно и весело, и подскажут они что-нибудь, и порадуются за тебя — со всех сторон положительные, пока у тебя не возникает своё собственное мнение или желание что-то сделать по-своему. Гарри наблюдал в своей школе в Литтл-Уингинге таких «друзей». Ему казалось, что Рон не такой человек, но сейчас друг вёл себя именно так.

— Ты боишься, что ли?

— Сэм исчез сразу после нашего визита в Косой переулок, — раздражённо прошипел Гарри, — и я не верю, что он мог по своему желанию проникнуть в Запретный коридор, и тем более — исчезнуть после этого так внезапно и с концами. И я не хочу тоже сходить куда-нибудь без надобности и исчезнуть.

— Да он, кажется, не делся никуда, — хмыкнул Рон. Гарри развернулся к нему всем телом:

— Что-о?!

— Мне кажется, — делая паузы, медленно проговорил Рон, — что он где-то прячется, потому что Фред и Джордж как-то подозрительно быстро приносят от него ответы на мои вопросы.

— Чушь какая-то, — Гарри поджал губы. — Рон, Сэм — наш друг, и он бы не стал прятаться от нас и дал бы о себе знать, если бы мог!

— А мне кажется, он в замке и общается с моими братьями, — гнул Рон свою линию. Гарри вдруг почувствовал отвращение и злость, потому что он доверял Сэму чуть ли не больше, чем самому себе, и такие мысли о друге, высказанные Роном, который, по мнению Гарри, Сэма едва знал, были ему в оскорбление.

На самом деле, доподлинно Сэма Смита узнать довольно сложно, поскольку Сэм Смит многогранен и всегда находит в жизни что-то новое и интересное, с головой пускаясь в эксперименты и изменяясь, с удовольствием приращивая к себе то или иное положительное качество.

Одно только Гарри мог знать наверняка — Сэм менял в лучшую сторону всех вокруг, и это шло у него из глубины души.

— Да ладно, и где же он, по-твоему, прячется? — иронично спросил он Рона.

— Кто прячется? — Спросил Драко, который как раз подошёл поздороваться.

— Волдеморт от моего возмездия, — Гарри закатил глаза. Рон поджал губы, и Гарри пришлось пояснить: — Рон считает, что Сэм находится где-то в замке, а Фред и Джордж с ним общаются.

— Бред какой-то, Уизли, — махнул рукой Драко. — Крёстный бы знал, Сэм бы к нему к первому пришёл. А крёстный не в духе до сих пор.

— У Снейпа проблемы со здоровьем, — возразил Рон. — Ему не до того.

— Всё ему до того, — хмыкнул Драко и хлопнул Рона по плечу, — это у тебя что-то с головой сегодня.

— Да Гарри со мной не идёт в Косой переулок на Рождество.

— Имеет право, он же Избранный, пусть сидит тихо и не высовывается. Сходи с нами с отцом, — искренне предложил Драко. Гарри подавил желание броситься Малфою на шею.

— Нет уж, спасибо. — Только Люциуса Малфоя в качестве сопровождающего ему не хватало. Рон покосился на Гарри. За всеми этими перипетиями с главенством Рода, новой внешностью и учёбой Рон забыл о том, что Гарри всё-таки «Мальчик, который Выжил», и ему стало стыдно. — Прости, Гарри, — сказал он тихо. — В конце концов, когда-нибудь Сэм вернётся, и мы с ним сходим вместе.

Гарри кивнул головой, но на сердце у него всё равно не стало легче.

Трое замолчали.

Сэм был прав, думал Гарри, — магия — это обычное явление, и волшебный мир ничем не отличаются от простого, за Дырявым Котлом, где работает каждый день дядя Вернон и руками убирается в квартире тётя Петунья. Тут тоже живут обыкновенные люди, у которых в головах шелестят крыльями повседневные заботы. Таким же человеком был и Рон.

Самое необычное волшебство, считал Сэм Смит, было в самих людях и их маленьких добрых поступках. Гарри тоже так считал, но считать, к сожалению, было мало. Он сделал над собой гигантское усилие, повернулся к Рону, улыбнулся и протянул ему руку для пожатия, про себя подумав: «Если уж сказал, что простил, так надо прощать».

— И ты меня прости, что не объяснил. — Рон просиял, и в сердце Гарри стало тепло от того, что дружба восстановилась.

— Говоришь, Фред и Джордж как-то поддерживают связь с Сэмом? — решил уточнить Малфой, обращаясь к Рону. Эта мысль не давала ему покоя.

— Ну, да, мне так кажется.

— Если отбросить идею, что Сэм в Хогвартсе, — сказал Гарри, — то каким образом он может с ними общаться?

— Не совой, — быстро заключил Драко. — Им совами приходят только громовещатели от мамаши.

— Полегче, Малфой, — хмыкнул Рон, и Драко пожал плечами, мол «извини, но мне не стыдно», — змея?

— Сквозные пергаменты! — Сказал Гарри. — Помните, летом…

— Откуда у него сквозные пергаменты с моими братьями, — Рон постучал кулаком по лбу. Прозвенел звонок.

— А чего мы гадаем, давайте спросим у них, и всё, — сказал Драко, заходя в кабинет и сталкиваясь нос к носу с одним из близнецов Уизли.

— Эй, Фред, привет, — сказал Гарри, тоже увидев парня. — Можно тебя на минутку?

Но если бы всё было так легко! Урок чар был всего лишь вторым из пяти.

— Привет, дружище, — подмигнул ему Фред, — но я вообще-то Джордж.

— Да Фред ты, Фред, — Рон возвёл очи горе, — поговорить нужно.

— О, нашему маленькому братишке что-то от нас вдруг понадобилось, — ухмыльнулся Фред. — Но я спешу. Ты знаешь, где нас найти вечером.

— Но я иду на отработку к Снейпу.

— Тогда увидимся вместо обеда, если ты, конечно, переживешь часок без еды, — Фред, дразнясь, надул щёки, и убежал.

Рон скорчил рожу ему вслед.

Ребята прошли в класс, где все уже расселись. На этот раз Гарри сел с Роном, а Драко — с Панси Паркинсон, с которой Гарри уж точно не собирался сидеть.

Рон положил учебник на парту и скучающим взглядом посмотрел в окно.

Профессор Флитвик попросил всех открыть учебник на какой-то из страниц, ученики лениво зашевелились, а Рон даже пальцем не двинул, продолжая разглядывать озеро. Гарри, сидевший с Роном впервые, толкнул его в бок и сам открыл учебник, положив его на середину парты. Он сам, общаясь, в основном, с Сэмом, никогда не интересовался успехами Рона в учёбе, предполагая, что тот стабильно получает одни «У». Рон, как мы уже упоминали, не афишировал, что учёба даётся ему вполне успешно, и не стремился разрушить это впечатление, коллекционируя для истории лучшие свои сочинения, которые так нравились профессору МакГоннагл.

— Эй, Рон, — буркнул Гарри, — ты будешь открывать учебник, или нет?

А Рон использовал учебники в основном как средство для хранения заметок и записей по предмету. Читал-то он другие книги. И когда Рон, вздрогнув и очнувшись от мыслей, открыл книгу, из неё вылетела записка, на которой неровным полудетским почерком был написан один из его прошлых вопросов Мастеру Чар. Гарри уставился на записку, присмотрелся к книге Рона внимательнее и увидел, что подобные клочки бумаги, хоть и тщательно запрятанные между страниц, раздувают учебник чуть ли не вдвое от его обычного объёма.

— Эй, а это что? — Гарри протянул ему записку.

— Это моё, — рассеяно засунув её в книгу, улыбнулся Рон. — У Флитвика спрашивал, интересно было.

— А что спрашивал?

— Да тупой вопрос — можно ли левитировать самого себя, и если левитировать, то за что именно — за одежду или за тело. Говорит, никак нельзя. По-моему, он просто сказал, чтобы я отвязался, — Рон поморщился и уставился в книгу. Потом поднял глаза и, ни к кому не обращаясь, добавил:

— Интересно, у кого ещё можно про такие заклинания спросить?

— С каких это пор тебя занимают такие вопросы? — Гарри нахмурился.

— С тех самых, — улыбнулся Рон, и решил немного прихвастнуть, достав из сумки собственноручно заполненный табель. Он проставлял туда оценки, которые знал, но и остальные, по его подсчётам, дела не меняли. Гарри выпал в осадок, увидев ряды ровных «П» в графах с эссе, стабильные «Х» за практики.

— Вау, — только и вымолвил он. Рон развёл руками и стал слушать профессора. Это уже было выше сил Гарри, он почувствовал укол зависти и, отвернувшись от Рона, стал смотреть на выход из аудитории.

Гарри грустил, потому что много обращал внимания на суперспособности других людей. Вот у Сэма Смита было три суперспособности, и две из них мы знаем. Сэм занимался созданием артефактов и видел все эмоции людей как на ладони, и он каждый день что-то делал, чтобы развить свои суперсилы: мастерил что-нибудь, общался с тёмными волшебниками, жил в Азкабане. Теперь Гарри увидел суперспособность Рона. Он не видел, как Рон часами сидел в библиотеке, с жаром листая страницы древних книг и плюясь от непонимания параграфов, но зато Гарри видел его хорошие отметки и ленивый вид, как будто Рон ничего не делал, и Гарри тоже захотелось, чтобы у него что-то было. Он не принимал во внимание, что у человека в его возрасте суперсилы только появляются, и вообще — Гарри был волшебником, а умение творить магию и есть суперсила, которую просто нужно тренировать и развивать.

Рон, кстати, когда был помладше, да и сейчас тоже, много бы отдал, чтобы побывать в шкуре Гарри Поттера, Избранного, про которого писали газеты, рассказывало колдорадио и перешёптывались родители по вечерам.

Гарри этого не принимал, это казалось ему неправдоподобным, он не мог зазнаться или начать даже мысленно выпендриваться перед кем-нибудь. Для него статус «Мальчика, который Выжил», о котором рассказал Хагрид, а затем и Малфои, был просто странным, потому что — Гарри же ничего не сделал! И как можно хотеть быть сиротой, живущим у ненавидящих и ненавистных родственников, Гарри тоже не понимал. Вероятно, эту часть его биографии все репортёры привычно опускали, оставляя только романтическую. Может быть, они и сами не знали о том, где находится дом Дурслей.

Люди часто недооценивают самих себя и переоценивают значимость успеха других.

— Эй, Гарри, помоги мне, пожалуйста, — сказал Рон, когда профессор Флитвик задал всем какое-то задание, пропущенное Гарри мимо ушей. Гарри повернулся к Рону, увидел искреннюю улыбку друга и сразу перестал думать о нем плохо. Всё-таки сердечная улыбка — великое чудо. Гарри решил, что друзья — они на то и друзья, чтобы быть немного разными.

— А что нужно делать?

— Я не могу левитировать книгу, — Рон пожал плечами. Видимо, не зря он получал за практики только «Хорошо». — Ты же с этим справляешься?

Гарри кивнул и сосредоточился. Книга взмыла в воздух.

Как же мало нужно человеку для счастья!

* * *

В Большой зал после третьего урока Гарри и Рон не пошли. Они по пустым коридорам стремглав добежали до башни Гриффиндора, чтобы пообщаться с братьями Рона. В гостиной Гриффиндора было пусто, и Рон предложил подняться в спальню третьекурсников.

В комнате, где жили Фред, Джордж и другие ребята с их курса, слышалось какое-то движение. Парни о чём-то разговаривали.

— Нет, братец Фред, — раздался напряжённый голос Джорджа, — я не понимаю, зачем профессору Дамблдору...— он замолк на полуфразе.

Гарри хотел было постучать в дверь, но Рон схватил его за руку и сделал «большие глаза». Гарри пожал плечами. Дверь была чуть-чуть приоткрыта.

— Входите, парни, — сказал один из близнецов.

Рон зашёл первым. Выглядел он довольно сердитым. За ним зашёл Гарри, на лице которого был написан скептицизм.

Рон закрыл за собой двери. Один из близнецов наложил на дверь какое-то заклинание.

— Это от подслушивания, — подмигнул ребятам другой.

— Парни, вы знаете что-то про нашего друга, и мы пришли выяснить, что с ним, — выпалил Рон на одном дыхании.

— Как вы с ним связываетесь? — Спросил Гарри с вызовом.

Близнецы переглянулись.

— А что, так явно…

— Что мы с ним пару раз связались, и вы уже…

— Решили, что мы втроём неразлучны?

— Типа того, — буркнул Рон. Теперь его идеи о том, что Сэм в Хогвартсе, казались нелепыми ему самому. — Колитесь, ребята.

— Ну, так получилось, — затянул один близнец, по-видимому, Фред — он, как успел заметить Гарри, начинал фразы первым.

— Фред оставил своё сочинение у камина…

— А Сэм Смит оказался рядом…

— И он каким-то чудесным образом размножил этот листок…

— И наложил заклятье на пергамент…

— Так что тот стал сквозным.

— И вот как раз перед уроком Трансфигурации прихожу я в гостиную, где его оставил…

— Это был урок Истории магии, поэтому ты как раз собирался его проверить, — поправил Джордж.

— Да, захожу я в гостиную, а там на моём сочинении чужие пометки.

— Он начал их чиркать, а чернила впитывались в бумагу.

— И тогда мы решили…

— Написать туда что-нибудь вроде приветствия…

— И пергамент нам стал отвечать!

— Это было как раз где-то в Хэллуин…

— Перед праздником…

— Да, и Сэм Смит написал нам что-то вроде того, что его отправили куда-то далеко.

— А потом профессор Дамблдор сказал нам про больницу Святого Мунго…

— А сочинение Фред сдал в тот же день и попросил Сэма больше не общаться с ним через пергамент…

Гарри и Рон одновременно замахали руками.

— Стоп-стоп-стоп! — Сказали они в один голос, даже более слаженно, чем сами Фред и Джордж.

— Нестыковочки пошли, — сказал Гарри. — Джордж, ты сказал, что вы с ним связывались несколько раз, а тут вы нам сообщаете, что сдали пергамент в тот же день.

— Да, и кроме того, кто мне принёс ответ на мой вопрос про уборку без магии? — спросил Рон.

— Так он же не работает, — сказали близнецы хором.

— Ещё как работает, — сердито сказал Рон. — И только Сэм мог дать мне такой совет, поняли?

Близнецы переглянулись. Если бы здесь был Сэм Смит, он не преминул бы мысленно отметить, что каждый раз, когда парни переглядывались, их глаза соединялись между собой тоненькими синими ниточками магии.

— Ну, я правда сдал его МакГоннагл…

— И ты как раз спросил у нас тогда, когда она вернула его проверенным.

— Ладно, про пергамент мы поняли, но где Сэм? — Спросил Рон.

— Мы не знаем, — ответили близнецы.