Друг № 3 (гет)

Драко состоял из атомов. Всего в мире водилось около сотни разных видов атомов, но чтобы сделать Драко, требовались далеко не все. Достаточно было горсточки, сгруппированной разными способами, и постоянно повторяющейся. И это относилось не только к нему. Учебник по химии тоже состоял из атомов, как и его палочка, отец, Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер, стебли травы и чайники. При этом атомы были такими маленькими, что их никто не видел. Но магглы утверждали, что они существуют, постоянно их рассматривали и передвигали с помощью особых инструментов, и по какой-то таинственной причине все в это верили.

В пятницу Драко прихватил учебник по химии на работу, в основном, чтобы отвлечься от воспоминаний об утреннем визите. После он успел вздремнуть, так что у него было ощущение, что уже наступило завтра. Чем дальше он читал, тем сильнее сомневался. Как могло быть, что весь известный ему мир и вся вселенная состояли из одинаковых частиц, когда вокруг все было таким разным? Кое-какие разделы химии выглядели вполне правдоподобно. Например, когда магглы смешивали вещества между собой, и смотрели, что получится. Это всегда можно было проверить, было бы желание. Но учебник не объяснял, как установить, действительно ли его рука состоит из кучи атомов. Предполагалось, что он должен верить на слово. И это было еще не все: магглы заявляли, что они сумели заглянуть внутрь «атомов», которых никто не видел. Там они обнаружили совсем крошечные вращающиеся частицы: протоны, нейтроны и электроны, и все, что существует, и когда-либо будет существовать, состояло из разных их комбинаций. Он принялся гадать, кто извлек выгоду из этой чуши.

Он все еще прикидывал, куда и кому могли уйти деньги, когда в кофейню вошла Гермиона. Увидев книгу в его руках, она вспыхнула от удовольствия.

— Ты читаешь мой учебник химии! — изумленно воскликнула она.

— Конечно, читаю, — ответил он. — Для этого я его и взял.

— У меня многие берут книги, но если вообще их открывают, то месяцы спустя, во время долгой поездки в поезде или что-то в этом роде. Я дала тебе маггловскую научную книгу, и ты стал ее читать!

Она выглядела совершенно потрясенной такой демонстрацией грамотности, так что Драко решил, что у Поттера и Уизли с буквами явные проблемы.

— Довольно глупо одалживать книги, а потом совать их в шкаф непрочитанными, — заметил он.

Она кивнула, но потом, похоже, передумала. Видимо, попыталась понять, что могут чувствовать другие люди.

— Мне кажется, они хотели их прочитать, но потом закрутились и из-за этого стали испытывать вину. И как тебе учебник? — спросила она, показывая на книгу.

Он задумался, как помягче объяснить, что она стала жертвой наглого обмана.

— Не знаю, с чего магглы так уверены в существовании атомов. Сами говорят, что те слишком маленькие, чтобы их разглядеть, но при этом рисуют картинки. И знают о них множество подробностей, и придумывают им имена, чтобы различать между собой. Выглядит довольно… сомнительно.

Она наклонила голову набок. Вид у нее стал довольный, что означало, что на него обрушится очередной поток информации. Он собрался с духом.

— Ну, картинки — это просто грубые схемы того, как примерно устроены атомы. Как ты можешь нарисовать человечка, чтобы показать, где у людей руки и ноги. Но увидеть атомы можно, и можно даже разделить на части, если использовать нужное оборудование. Разве в учебнике не рассказывается про микроскопы?

— Рассказывается, но я так и не понял, как они работают, — признал он.

— Это устройства, которые магглы используют, чтобы рассматривать то, что слишком мелко для глаза. Кладешь то, что хочешь разглядеть, на маленький поднос, и микроскоп увеличивает все детали. Но атомы в микроскоп не разглядеть, они для этого слишком маленькие. Для этого используют другие способы.

— А колдографии атомов у них есть? — с вызовом поинтересовался он.

— На самом деле есть. Просто проще нарисовать картинку, потому что фотография атома большинству людей будет непонятна.

Драко посмотрел на руку, стараясь вообразить, сколько в ней атомов, стараясь приспособиться к этой мысли, при условии, что это действительно правда. С фотографиями спорить не приходилось, тем более, Гермиона была убеждена в существовании атомов. Она, должно быть, заметила, что он сбит с толку, потому что заговорила прежде, чем он успел ответить:

— Это на самом деле сложно. Маггловские исследователи учатся годами. Большинство магглов ненавидит химию, потому что ее трудно понять, и это при том, что про атомы им рассказывают в начальной школе.

— Так ты полностью уверена, что в книжке написана правда?

— Да, — заявила она, с трудом сдерживая смех.

— Что тут смешного?

Она прикусила губу.

— Я понимаю, что твои сомнения вполне обоснованы, но я никогда не задумывалась, как выглядит химия, если кто-то не слышал про атомы. На самом деле это довольно забавно: магглы не верят в зелья, а колдуны — в химию.

Если Гермиона была убеждена, что атомы существуют, то пришла к этому выводу после обширных исследований. Обычно насчет такого она не ошибалась. Ладно, никогда не ошибалась, насколько Драко мог упомнить. У него была еще один, менее ясный мотив верить в то, что она сказала. У него было чувство, как в детстве, когда матушка закрывала ему глаза, прежде, чем показать подарок, или когда он знал, что метла удержит его в сотне метров над землей, или когда не сомневался, что Панси вернется, извинится он или нет. Возможно, это чувство имело название, но он его не знал.

— Я верю в химию, — сказал он. — Просто некоторые вещи меня смущают.

— Если появятся вопросы, обращайся. Я сама вначале немало помучилась. Пришлось даже пару раз встретиться с маггловским репетитором.

— Да ты что!

— Правда. Не поверишь, я не родилась всезнающей.

Он это вроде как понимал, но забывал, стоило ей открыть рот.

— Вижу, ты не собираешься спрашивать, что мне подать.

— Ты вечно заводишь разговор на посторонние темы, так что я забываю о своих обязанностях.

Когда хотела, она могла отвлечь кого угодно.

— Так это я виновата, что ты не выполняешь свою работу? — насмешливо сказала она, но он серьезно кивнул.

— Так что тебе подать?

— Латте со льдом.

Пока он готовил напиток, она продолжала рассуждать о химии, и кое-что он даже понял. Но потом перестал вслушиваться, сосредоточившись на зачаровывании пузырька в виде атома. В середине висела гроздь протонов с нейтронами, а снаружи крутились электроны.

Когда он подал ей стакан, она замерла на полуслове и ахнула от удивления.

— Как здорово!

Несколько секунд она внимательно рассматривала пузырек.

— Знаешь, что это за элемент?

— Нет, откуда?

— Их определяют по количеству протонов в ядре. Здесь их два, так что это гелий.

Она перегнулась через стойку и продолжила разговор, а он старался не слишком часто заглядывать в вырез ее блузки. Он был практически уверен, что она замечает каждый такой взгляд, но она вроде бы не сердилась. В конце концов появилась еще одна посетительница, так что она положила свою ладонь поверх его, и, прощаясь, слегка ее сжала.

Посетительница оказалась пожилой ведьмой. Он улыбнулся, и пересказал все меню целиком, прежде чем та сумела сделать выбор. По какой-то причине старуха совсем его не раздражала. Потом по ее просьбе он зачаровал ей пузырек в форме кота. Потом она похвалила Драко за душевное отношение к работе и умение угодить клиенту. Ему хотелось кому-нибудь про это рассказать, но все равно никто бы не поверил.

* * *

В субботу домовики под наблюдением Драко унесли из гостиной диваны и кресла и поставили полукругом простые деревянные стулья. Надо будет запомнить, какой выберет Поттер, чтобы потом его сжечь. Он сказал матери, что сегодня состоится репетиция, но не сказал, кто на ней будет. Она собиралась заглянуть на собрание. Говорить с ней было нелегко, потому что они так и не выяснили отношения в очередном откровенном разговоре. Он чувствовал, как нарастает напряжение, и был практически уверен, что скоро произойдет срыв и придется снова смотреть, как мать плачет. Он не думал, что это случится по его вине, но был почему-то убежден, что слезы неизбежны.

Без десяти пять из камина появился Уилл, за ним Бьянка, Донован Тремлетт, и парень, которого Драко вроде бы встречал в Хогвартсе. Он всмотрелся в лицо, и сообразил, что тот учился на Гриффиндоре. Какое облегчение! А то он стал волноваться, что в Маноре будет нехватка гриффиндорцев, поскольку к нему собирался нагрянуть от силы миллион.

— Не могу вспомнить, как тебя зовут, — сказал Драко.

— Дин Томас.

И он протянул руку. Имя звучало знакомо, но, насколько он мог судить, они с Дином в школе ни разу не разговаривали. Должно быть, ненавидели друг друга из принципа, но Дина, похоже, это больше не тревожило.

Драко пожал руку. Дин искренне улыбнулся, и Драко удалось с некоторым усилием улыбнуться в ответ.

— Не могу дождаться, когда начнем, — сказал Уилл, блуждая по гостиной. Он обернулся, и увидел, что Драко и Дин стоят рядом.

— Вспомнили друг друга?

Драко кивнул.

— Отлично. Дин помогает мне с организацией. И с музыкой тоже. Дона мелочи не интересуют, но это и к лучшему, потому я люблю впрягаться сам.

Он остановился и пересчитал стулья.

— Нам нужно семь. Могут принести еще два?

— Хорошо, — ответил Драко и поискал глазами домовика. Гулли заметила, что он обводит гостиную взглядом, и поспешила к нему. Он отправил ее за дополнительными стульями, потом взглянул на часы и постарался выровнять дыхание. Через две минуты из камина должен был появиться Гарри Поттер.

Он слышал, что гости о чем-то говорят между собой, но, стоя перед камином, готовился к неизбежному. Через минуту из камина вышла Гермиона. Она едва заметно улыбнулась, сжала ему пальцы и двинулась к остальным. Драко посмотрел ей вслед, а Уилл, заметивший этот обмен любезностями, усиленно заиграл бровями.

Следующим оказался Блейз. Он с интересом рассматривал собравшихся.

— Это все твои новые друзья?

— Двое из них: та девушка, что не Грейнджер, и парень в очках.

— Можешь меня представить? — спросил Блейз, и Драко сразу стало легче. Блейз был настоящим другом.

Несмотря на придурочные выходки, которые Драко годами себе позволял, он все еще хотел познакомиться с новыми друзьями Драко, даже если они разговаривали с девушкой, против ухаживаний за которой он был. Они присоединились к остальным, и Блейз обменялся рукопожатиями с Уиллом, Дином и Бьянкой. Потом повернулся к Гермионе, и тоже протянул той руку, хотя было видно, что ситуация кажется ему дикой. Он поступил так только потому, что правила этикета запрещали игнорировать кого-либо при встрече, но все равно это было приятно. Рукопожатие было быстрым и неловким, но никто не бросился вон проблеваться. Тут Уилл поднял руку в приветствии и все оглянулись.

Перед камином вытянулись в струнку Гарри Поттер и Джордж Уизли собственной персоной. Все остальные бросились к ним, но Блейз остался и наклонился к его уху.

— Какого тролля ты не сказал, что будет Поттер? — прошептал он.

— Не успел. Сам только вчера узнал, — ответил Драко шепотом.

— Мог послать сову, — возразил Блейз.

— Тогда бы ты не пришел.

— И правильно бы сделал, — тихо фыркнул тот.

— Прекращай. Выглядит так, словно мы плетем интриги, — пробормотал Драко уголком рта.

— Могли бы заняться этим вчера, предупреди ты меня вовремя.

К счастью, Уилл стал всех рассаживать прежде, чем Драко успел ответить. Он выбрал себе самый дальний стул, Блейз схватил соседний, а Гермиона села рядом с Блейзом. Все остальные, кроме Дина, Бьянки и Уилла устроились за Гермионой, и Драко обнаружил, что в результате собственного недосмотра оказался прямо напротив Поттера.

— Кто-то еще будет? — спросил он Уилла, глядя на пустой стул.

— Гвен, девушка брата. Помнишь ее? Она обычно опаздывает.

Драко кивнул, стараясь не смотреть на Джорджа или Поттера, и вообще ни на кого. Но, даже не поднимая глаз, он чувствовал, как в гостиной скапливается напряжение.

Когда через секунду из камина появилась Гвен, в комнате стояла гробовая тишина, так что та инстинктивно перешла на шепот, как в больнице или морге.

— Простите, что опоздала, — сказала Гвен тихо, бросаясь к пустому стулу рядом с Гермионой. Никто не ответил. Похоже, даже Уилл почувствовал, что что-то не так.

В этот момент, как обещала, вошла матушка. Она замерла на пороге, оглядела гостей, сжала губы в тонкую белую полоску, медленно потрясла головой и вышла прочь из комнаты.

— Ладно, признаю, что это самая унылая компания, в какой мне доводилось бывать. Я прямо чувствую, как молчание проникает в душу, — сказал Уилл. — Думаю, надо начать со знакомства, как в летнем лагере.

— Зачем? Мы и так друг друга знаем, — заметил Джордж, каждое слово которого сочилось ядом.

— Вот как, Джордж? — вызывающе ответил Уилл. — Тогда попробуй описать Драко, или рассказать, чем тот увлекается.

— Он — скользкий подонок, — пробормотал тот себе под нос, но так, чтобы все слышали.

— Джордж! — воскликнула Гермиона.

— Ошибаешься, — спокойно отметил Уилл. — Впрочем, ошибка распространенная.

— В списке не стояло, что нельзя называть Малфоя скользким подонком, — заявил Джордж, не сводя глаз с Гермионы.

— Только потому, что я считала, что ты сам догадаешься! Похоже, я переоценила твое умение себя вести, — заявила та.

— Ну, если собралась с ним водиться, ты, похоже, переоценила умение многих себя вести, — возразил Джордж.

Драко видел, что распря Уизли и Малфоев в полном разгаре. Он попытался не слушать Джорджа, но это было сложно, учитывая, что оба уха из них двоих имелись как раз у него. Он решил последовать совету Мэгги и начал считать про себя. В этот раз вроде бы помогло, так что он решил продолжить. Он надеялся, что Гермиона оценит, что он до сих пор не произнес ни слова, потому что это давалось с большим трудом.

— Я — первый, — громко заявил Уилл, не дав Гермионе ответить. — Пойдем по кругу. Каждый рассказывает о себе что-то интересное. Я играю на гитаре с десяти лет, и моя самая любимая группа — «Либертины» [1]. Твоя очередь, Дин.

Дин посмотрел по сторонам и громко втянул воздух.

— Играю на гитаре, барабане и пианино с пяти лет. А еще рисую и пишу кистью. Донован.

У Донована был довольный вид, словно он не замечал скопившегося напряжения.

— Как некоторые знают, я был басистом «Безумных сестричек». А теперь владею «Подвалом» на Диагон-аллее, и надеюсь, что так будет и дальше.

Уилл посмотрел на Бьянку, которая постаралась широко улыбнуться.

— Занимаюсь трансфигурацией, и пишу об этом уже третью книгу. Гермиона?

— Ну, я участвовала в написании одной из этих книг, а сейчас изучаю соотношение зельеварения и химии.

Она быстро переводила взгляд с одного участника репетиции на другого.

— А ты, Гвен? — спросил Уилл.

— Я недавно сыграла в «Короле и квартплате в летнюю ночь» в театре Артемиды.

Гвен была также спокойна, как Донован. Драко решил, это потому, что они привыкли выступать на сцене.

— Играла Королеву фей, которая варила любовный напиток, чтобы свести короля Сиама с богатой афинянкой, только не успела, потому что у меня был СПИД.

Драко посмотрел по сторонам, гадая, одному ли ему сюжет пьесы кажется на редкость бессмысленным и нелепым, и оказалось, что большинство его гостей думают точно также.

— И потрясающе играла, — сказал Уилл. Гвен любезно улыбнулась. — К концу пьесы мы с Би почти догадались, о чем она. А ты, Гарри?

Поттер прекратил играть с полом в «кто кого пересмотрит». Теперь он не сводил глаз с Уилла.

— Здесь Малфой, так что я могу говорить исключительно о погоде. Мне нравится, когда на улице тепло.

— А я люблю осень, — с издевкой добавил Джордж.

Уилл умоляюще посмотрел на Драко.

— А мне вообще велено молчать, — сказал он. Он не собирался помогать Уиллу.

— Я — пас, — ответил Блейз, явно задетый вопросом.

— Да уж, пользы от вас немного, — вздохнул Уилл, ероша волосы. — Не могу понять, с чего вы ведете себя, как полные придурки, уж не обижайтесь. Вы закончили школу сто лет назад. И все еще дуетесь по поводу того, что Дрейк на четвертом курсе обозвал кого-то из вас «ботаном»?

— Если бы только обзывал! Для начала, он устроил множество покушений на…

— Гарри! — воскликнула Гермиона.

Драко хмуро рассматривал ладони и считал: «Сто один, сто два, сто три…»

— Он сам спросил.

— Мы это подробно обсудили. Мне что, все начать снова? — спросила Гермиона тихим голосом. Поттер потряс головой и отвел глаза. — Мы здесь не для того, чтобы устраивать сеанс групповой терапии или обзаводиться новыми друзьями. Мы здесь, чтобы спланировать событие, в котором мы все заинтересованы, так что давайте этим и займемся.

— Не скажу за других, но я здесь в том числе и для того, чтобы завести новых друзей, и искренне надеюсь, что вы сумеете поладить прежде, чем все закончится, — сказал Уилл. — И подумайте, как будет здорово, если мы сумеем показать публике, что мы друг другу нравимся. Весь смысл в том, чтобы всем вместе доказать: кровь не имеет значения и пора преодолеть раскол как между самими колдунами, так и между колдунами и магглами. Посмотрите на Драко и Джейн…

— Да, мы теперь друзья, — перебила его Гермиона. Так вот что она рассказала Поттеру и Уизли! Уилл приподнял брови и посмотрел на Поттера и Джорджа, которые хмуро разглядывали свои башмаки. Оба не выглядели удивленными, так что Драко решил, что хотя бы частично они в курсе.

— Ладно, — сказал Уилл, и Драко с удовольствием отметил разочарованный взгляд, который тот бросил на Гермиону. — В любом случае, мы говорим о примирении, и я собираюсь писать об этом в «Пророке», и не могу снабдить статью колдографиями, где вы меряетесь злобными взглядами. Придется поделать специальные упражнения.

— Нет, только не это, — простонал Джордж.

— Именно это! У меня есть идея. Кто-нибудь уже имеет планы на следующую субботу?

— Я, — заявил Блейз, а Поттер поднял руку.

— Тогда отмени их! — рявкнул Уилл. — Мы устроим ночевку на природе.

— У меня семья, — сказал Блейз тоном, каким произносят смертельные угрозы.

— У меня тоже, — добавил Поттер.

— У меня вроде как тоже, и вообще меня не будет в стране, — поддержал его Джордж.

— Мне как раз в субботу надо кое-чем заняться, — туманно сообщил Драко, изучая ногти.

Остальные в молчаливом изумлении смотрели на Уилла. Исключением был Донован: ему эти дрязги откровенно наскучили.

— Все — вранье, хотя семьи у вас действительно есть, — заявил Уилл. — Жены, надеюсь, есть тоже. Надеюсь, одну ночь они без вас справятся.

— Джинни очень плохо, — сказал Поттер, не поднимая глаз.

— Плохо? Почему ты мне не сказал? — всполошилась Гермиона. — Что с ней? Что говорят целители? Может, мне прийти помочь с детьми?

Поттер немного покраснел, явно чувствуя вину.

— Э-э-э… Прости, Гермиона. Джинни здорова, — признался он.

Гермиона мгновенно успокоилась.

— Да, здорова. И тебе лучше не использовать здоровье жены, чтобы избежать неприятных упражнений.

Гарри прижал ладонь ко лбу и вздохнул.

Драко никогда не видел Гермиону с Поттером или кем-нибудь из Уизли в подобной ситуации, и его поразило, насколько их отношения напоминают отношения матери с детьми. Поттер с Джорджем вели себя как капризные дети, Гермиона их бранила, оба винились и выражали сожаление, а через десять минут начинали все снова. Интересно, они всегда так себя ведут, или их спровоцировало его присутствие? Он поздравил себя с тем, что, похоже, остался единственным, кто в состоянии несколько часов подряд раз в неделю вести себя как взрослый. Не то, чтобы это было так уж сложно.

Само собой, из-за их бессмысленных выходок он очередной раз вляпался в неприятность. Существовала одна-единственная причина, по которой «ночевка на природе с Поттером и Уизли» не попала в список того, что Драко никогда и ни при каких условиях не собирался делать. Потому что кому в голову могла прийти такая долбаная чушь?

— Я же вам не нужна, верно? — спросила Гвен.

— Только если сама захочешь, — ответил Уилл. — Или впадешь в детство и начнешь обзывать окружающих скользкими подонками.

— Не думаю, что это удачная мысль, — вмешалась Гермиона. — Мы всегда можем сделать постановочную колдографию.

— Сомневаюсь. Настоящее дружелюбие трудно изобразить. У Дрейка точно не получится.

Это была чистая правда, так что Драко не стал спорить.

— Может, займемся падениями на доверие?

— Ни в коем случае, — заявила Гермиона. — Это опасно.

— Только если кого-то не поймают.

Гермиона обвела рукой комнату и выразительно поглядела на Уилла, на что тот не обратил ровно никакого внимания.

— Я найду место для ночевки и завтра разошлю сов, — заявил он тоном, не терпящим возражений.

— А если мы не придем? — спросил Джордж.

— Я сразу скажу, кто не придет. Гвен, Блейз и Дон. Все остальные будут обязательно.

— С чего ты решил?

— Вы все сделаете то, что скажет Джейн. Эти трое — единственные, кто может ее не послушаться.

Джордж прищурился, но спорить не стал. Драко и так знал, что Уилл прав. Он не имел ни малейшего желания отправляться куда-то «на природу», но Гермиона уже довольно долго отводила от него глаза, и вид у нее был напряженный и встревоженный. Он прямо-таки слышал, как она мысленно спрашивает себя, имеет ли смысл после всех этих споров встречаться с ним дальше. У него был единственный шанс: изобразить самого вежливого и дружелюбного колдуна в гостиной. Так получилось, что он оказался жертвой (поскольку Панси отсутствовала), а Гермионе нравилось помогать несчастным. Он напрягся и приготовился к тому, что сейчас случится.

— Думаю, мысль недурна, — давясь словами, выговорил он, не сумев скрыть отвращения в голосе. Он чувствовал, как голосовые связки в знак протеста пытаются выброситься из горла. Все остальные вздернули головы и уставились на него с неприкрытым изумлением.

— Ох, нет, — простонал Блейз, широко раскрыв глаза. — Ты же не собираешься… Или собираешься?

Он остановился и потряс головой. Вид у него был больной. Драко бросил на него яростный взгляд и обвел глазами комнату. Поттера и Джорджа его заявление повергло в полное недоумение, и даже у Гвен был совершенно ошеломленный вид. Гермиона приподняла брови, и ему показалось, что она еле заметно улыбнулась. Уилл, оправившись от потрясения, просиял.

— Вот это настоящий командный дух! Вы все на фоне Дрейка — просто грубияны неотесанные. Вроде бы плохим парнем положено быть ему? Еще раз повторю, ничего личного.

Драко пожал плечами. Уголком глаза он увидел, что Поттер впился в него горящим взглядом. Стоило ему поглядеть в ответ, как тот принял это за какой-то идиотский вызов.

— Я тоже буду, — заявил он с героической решимостью в голосе. Все четыре его глаза пылали праведным блеском, словно он только что вызвался лично пронзить Драко золотым, отделанным рубинами мечом или чем-то в этом роде, в то время как на плече у него величаво восседает феникс, а в ногу вцепилась попавшая в беду полураздетая девица. Хотя он всего-навсего согласился провести вечер с человеком, который ему не слишком нравился. Драко с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Пришлось их закрыть и закатывать под веками: желание оказалось таким сильным, что полностью удержаться было невозможно.

— Заметано, — вызывающе подтвердил Джордж.

— Отлично, это я и хотел услышать, — сказал Уилл, не обращая видимого внимания на бушующую вокруг него схватку воль. — Теперь, когда все решено, вернемся к делу. Я знаю, что вы — не артисты и ценю, что вы решились потратить свое время. Не стану повторять, как важно, чтобы ваши имена появились на афишах. Могу вас порадовать: вам вообще не придется представлять. Мы с Дином будет играть и петь вживую, чтобы зрители поняли, каково это, а на вас наложим заклятье пения и танца. Вы не сможете забыть слова, перепутать движения или остановиться. Ваши губы будут двигаться, пока песня не кончится, разве что хлопнетесь в обморок. Так что вы уж постарайтесь. Все, что от вас требуется — выйти на сцену и оставаться в сознании примерно минуты три. Думаю, вы справитесь. Вопросы есть?

Никто не шевельнулся.

— Отлично. Сообщите мне, когда выберите песню. Если не сможете, мы вам что-нибудь подберем. — Он помолчал и обвел собравшихся глазами. — Вид у вас такой, словно вам не терпится разбежаться, так что об общем финале поговорим в следующий раз. Так. Одни получат сов, другие — нет, но жду всех через неделю в это же самое время. После этого те, кто будет петь под заклятьем, могут не ходить на репетиции, учитывая, что вам особо нечего репетировать.

После неловкой паузы Поттер решил, что готов встать первым. Джордж последовал его примеру, и все бросились к камину. Кроме Гермионы. Та осталась на месте, делая вид, что роется в сумке, и вид у нее снова стал встревоженный. Уилл хотел что-то сказать Драко, но, заметив Гермиону, помахал рукой и скрылся в камине.

Драко встал со стула и подошел к Гермионе. Та наконец отложила сумку.

— Все было ужасно, — сказала она.

— Ну, не так плохо, — соврал он, и она вздохнула.

— Ужасно. Одно дело — воображать, каково это, а другое — когда все случается на самом деле.

Он не вполне понял, о чем она, но звучало зловеще.

— Не знаю, сколько понадобится времени, чтобы… — Она печально замолчала. — Я все время думаю, что… Я толком не понимаю, что происходит, но, что бы это ни было, думаю, нам с тобой надо сделать паузу. Хотя бы ненадолго, — проговорила она совсем тихо.

Чувство было такое, словно его ударили в живот. Он уставился на нее без единой мысли в голове.

— Я не сказал ни единого троллева слова, — наконец бросил он. — Думаю, проблема не во мне.

— Да, не сказал, и я горжусь твоей выдержкой, — ответила она, словно говорить такое было самым обычным делом. Она и не подозревала, что оказалась первым человеком, который вслух заявил, что гордится Драко Малфоем. После такого они уже не могли остановиться. Нельзя сказать такое, а потом устроить паузу.

Он ощутил приступ решимости, словно в квиддиче, когда внезапно перед тобой появляется снитч. На редкость удачное сравнение, подумал он. Он вообразил, как Поттер рванулся к снитчу, но на этот раз он его опередит.

— Тогда не сдавайся, — сказал он с уверенностью в голосе, которой вовсе не чувствовал. — Тебе же нравится со мной встречаться?

— Да, — призналась она.

Уже хорошо!

— Тогда почему ты позволяешь тем, кого считаешь друзьями, решать за себя, позволено ли тебе быть счастливой?

И почему они так поступают? Гриффиндорцам полагалось быть добрыми и всепонимающими, но Драко уже знал, что эти добродетели применяются не ко всем.

— Я подумала, что надо дать им время к тебе привыкнуть, а потом начать все снова, — сказала она.

— Ну, конечно. Всегда есть что-то важнее, — сказал он. Прозвучало это куда горше, чем он собирался, и он увидел, что она встревожилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего.

Ему не хотелось вдаваться в подробности: он же покончил с жалостью к себе и все такое.

— Ну, пожалуйста, скажи.

Ни за что.

— Пожалуйста!

Ладно. Вид у нее стал такой, словно вот-вот расплачется, так что он сдался.

— Просто каждый раз, когда кто-то начинает мной интересоваться, что-то происходит, и я снова оказываюсь в конце списка, — сказал он. Это прозвучало жалко даже в его собственных ушах, но точно описывало ситуацию.

Он видел, как она обдумывает его слова. Сначала сочувственно, потом недоуменно.

— Со мной то же самое, — тихо призналась она. — Только случается каждый раз, когда я хочу заняться собой.

— Так почему бы тебе один-единственный раз не послать их к Мордреду, и поступить так, как хочется?

— Это не так просто, — сказала она, ломая пальцы.

— Вот как? Потому что когда Панси с Блейзом обнаружили, что мы встречаемся, я поступил именно так. Пусть привыкают, сколько хотят. Предполагается, что они — мои друзья, поэтому я знаю, что они меня поддержат, даже если им не нравятся кое-какие мои решения. А если нет, так у меня есть другие друзья. Не понимаю, с чего я должен делать паузу как раз тогда, когда жизнь стала налаживаться только потому, что некоторые ведут себя как полные придурки.

Ну вот, опять его понесло! Надо положить этому конец, пока он не наговорил чего похуже.

Ее глаза расширились.

— Ты сказал друзьям, что мы встречаемся?

— Ну, в общем да.

Почему? Ну почему он не может заткнуться?

— Я повел тебя ужинать, понимая, что Блейз тут же выяснит, кто ты такая. Матушке я тоже сказал.

— Ты сказал своей матери?

Она была явно потрясена. Если подумать, заявлять такое после трех свиданий было довольно странно.

— Я сказал, что мы ужинали вместе. Это все.

— А считается, что самая смелая здесь я, — выдохнула она. — Ничего личного, — добавила она торопливо.

Драко пожал плечами. Никто не говорит «ничего личного», если до этого не сказал что-то крайне личное и неприятное, а сегодня ему это повторяли то и дело.

Помолчав, она смущенно подняла глаза.

— Ты сказал своей матери.

— Мне стыдиться или как? Ты рада или в ярости?

— Рада.

Она подняла руки, чтобы пригладить волосы, и он понял, что все снова наладилось. Каким-то образом он случайно научился поступать правильно. Каждый раз, когда он срывался и говорил ей правду, настолько откровенную, что признаваться в ней было стыдно, она бывала по-настоящему счастлива.

— Так чего ты хочешь? — спросил он более спокойным тоном. Она ненадолго задумалась, пока он нетерпеливо ждал ответа.

— Как насчет того, чтобы держать все в тайне до ночевки? — предложила она наконец. — Если вы сумеете провести ночь, не перебив друг друга там, куда Уилл задумал нас отправить, я подумаю, как с ними поговорить.

— Я их убивать не стану, — пообещал он, и она улыбнулась краешком губ.

— Отлично. Думаю, они тоже не станут тебя убивать.

Она встала и отложила сумку.

— Ты сегодня меня поразил. Джордж делал все, чтобы вывести тебя из себя.

— Мне пришлось приложить усилия.

— Это точно.

Она подошла ближе, положила руки ему на шею, а голову — на плечо, и он обнял ее за талию. Он закрыл глаза, и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат и рискуя вызвать гнев волосяного чудовища. Она явно не собиралась с ним расставаться, иначе бы так не поступила. Сдаваться было настолько не в ее характере, что он подумал: может, она притворялась, чтобы посмотреть, будет ли он за нее биться?

Он прижал губы к ее шее. Она быстро втянула воздух, но останавливать не стала, так что он продолжал целовать ее, медленно продвигаясь к ключице. Она пробежала пальцами по его волосам и притянула к себе, чтобы поцеловать в губы, и на этот раз она вложила в поцелуй не меньше страсти, чем он. До этого он всякий раз чувствовал легкое сопротивление, но на этот раз оно почти исчезло. Он провел рукой по ее спине и бедрам, стараясь держаться подальше от всех тех мест, до которых ему на самом деле хотелось дотронуться. Он понимал, что лучше не рисковать. Она прервала поцелуй, и он решил, что сейчас она, как обычно, отодвинется, но вместо этого она робко поцеловала его челюсть. Он притянул ее к себе, и она продолжила более уверенно, пока в голове у него не осталась только одна мысль — что ему нужно кого-то трахнуть. Он нашел ее губы и поцеловал, на этот раз сильнее, прикусив зубами ее нижнюю губу. Он перестал следить за руками, но, к счастью, она поправляла его каждый раз, когда он попадал не туда.

Когда ей надоел полицейский надзор за его руками, она оттолкнула его, что совершенно однозначно читалось как: «Ладно, я перестаю тебя дразнить, потому что мне нужно еще немного времени прежде, чем мы зайдем дальше». Он неохотно опустил руки. Она вся раскраснелась и вид у нее был такой соблазнительный, что он чуть не отвел глаза, опасаясь, что набросится на нее прямо здесь и сейчас.

Но все-таки не отвел, потому что иначе она могла понять его неправильно. Драко хорошо сознавал, что Гермиона постоянно подвергает анализу каждый его шаг. Что означало уйму дополнительной работы: ему приходилось заранее прикидывать, как будет выглядеть любой его поступок или фраза с ее точки зрения, и избегать того, чтобы они выглядели, как «Ты мне больше не нравишься», «Я просто хочу тебя трахнуть», «Твоя новая мантия тебе не идет» и прочие ужасы женского воображения. Ведьмы, с которыми он раньше встречался, постоянно на это жаловались. Даже Панси, хотя она была просто другом. Что было нечестно.

— Может, сходим куда-нибудь? — предложил он прежде, чем она начала прощаться. — Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил.

Она задумалась. Он отметил, что она все еще не восстановила дыхание.

— Особых дел у меня нет, — сказала она. — В маггловский Лондон?

Он понимал, что она это предложила потому, что не хочет, чтобы их увидели вместе, но ему было все равно. Главное, что она согласилась.

— Ладно, — ответил он. — Можешь оставить мантию.

Она сняла мантию, и бросила ее на стул, с которого сняла сумку. Драко скинул свою, положил ее рядом, и вслед за Гермионой двинулся к камину.

Примечание:

1. «The Libertines» — рок-группа, основанная в 1997 году Карлом Баратоми и Питером Доэрти. Распалась в 2004, как раз когда их второй альбом занял первое место в британском чарте. В 2014 году снова воссоединилась. Играют инди-рок, альтернативный рок, гаражный рок.