Принцесса Подземного царства (джен)

— Быть воином – это прекрасно, но мне кажется, что тебе хватит размахивать ножиками в одиночку, – объявил как-то Пакир. Ланга опасливо покосилась на него. Если Пакиру что-то кажется, то совет, бытующий в Большом мире – «когда кажется – креститься надо» – абсолютно бесполезен.

— Ну! Ты меня слышала?

— Да, повелитель, – вздрогнув, ответила Ланга. Ну и куда на сей раз завернулись его мозги? Если они у Пакира, конечно, есть, а то вдруг и мозгов нет, как и сердца, мелькнула крамольная мысль. За эту мысль, как и за медленную реакцию, замечание – хорошо, что не наказание, – последовало немедленно:

— Глухим и с особо развитыми мозгами помощникам давно подготовлен уютный столбик на острове Смерти. Посмотрим, как ты будешь командовать.

— Чем командовать? – не поняла Ланга.

— Отрядом, естественно. Ты слышала о Южном море. Его границы с нашими владениями, конечно, очень размыты, тем не менее, мы их держим – и постепенно и незаметно продвигаем дальше! Тебе поручается командование небольшим воздушным отрядом. С местом нападения, тактикой и прочим разберёшься сама, если, конечно, я не зря потратил на тебя столько сил и времени!

Ланга прогнала от себя мысль, что времени и сил Пакир на неё потратил на самом деле совсем немного, вряд ли больше, чем присутствовал при наказаниях рабов, и послушно кивнула.

— И что с ними делать? – спросила она, помедлив. – В смысле, с теми… из Южного моря?

— Тебе непонятно? – Пакир издал зловещий смешок. – Неужели ты всё ещё нуждаешься в объяснениях?

Ланга мельком взглянула на него и зажмурилась. Возникло желание заткнуть уши. Она на всю жизнь запомнила этот тон. Те же слова, тот же смех прозвучали перед тем, как… Чижик.

И она должна будет отдавать приказы об убийстве животных. И птиц. Разумных, тех, которые живут в Южном море… Они же ни в чём не виноваты. Почему-то приказы о казнях она передавала… Но ведь не от себя же, и всё равно передавала и присутствовала на них – но с меньшим страхом.

— Ты воин или кисейная барышня? Может, мне с нюхательными солями побегать? За кружевным платочком сходить, слёзки вытереть? – издевательски спросил Властелин.

Нет уж, слёзок у неё нет и не будет. Ланга мотнула головой. Она воин, воин Тьмы, и совсем скоро – первая проверка её способностей и возможностей. Ей самой не придётся сражаться, только командовать. Стоит только убедить себя, что они – чужие. Их ей не жалко.

* * *

Первый бой Ланга провалила.

Командовать она вообще-то умела, но, во-первых, приказывать слугам и командовать в битве, пусть и такой маленькой (два десятка существ с её стороны, чуть меньше – с другой) – разные вещи. А во-вторых… Ланге всё-таки было немного не по себе. Ведь сейчас приказы идут от неё. Не передаются от Пакира.

Весь бой девушка провела на спине одного из крылатых чудищ (полёты в последнее время входили в её тренировки). Каким образом остальные её слышали – она не представляла. Скорее всего, твари обладали либо сверхслухом, либо телепатическим даром: в любом случае, они беспрекословно подчинялись её командам, если, разумеется, команды были достаточно чёткими (сами чудища не разговаривали, как и все животные в Подземной стране, но разумом, похоже, обладали). Но когда оказалось, что половина водоплавающих монстров изранена, а почти все летающие уже едва держатся на крыльях, Ланга поняла, что всё бесполезно. Да и глупо как-то, честно говоря. До неё уже дошло, что этот бой – всего лишь проверка, очередная тренировка. Ведь, в конце концов, человек, девушка, вдруг командующая отрядом из армии Пакира – это совершенно невозможно. Просто решили воспользоваться случаем и проверить, на что она способна. И к чему годна. Не поставит же, в конце концов, Пакир её на место маршала Хорала, даже если ещё пятьсот лет пройдёт. Скорее всего, будет что-то другое.

Итак, бой был провален, Ланга отдала приказ возвращаться, а, пока ее отряд отступал (или, скорее, спасался бегством), погибли еще двое.

Во дворце Лангу ждала такая буря, какой она не видела никогда в жизни. Не то чтобы на неё кричали. Но ей отлично дали понять, что её ждёт, если она и впредь будет такой же малодушной, самовольной и не умеющей организовать не только других, но и саму себя. Пакир замораживающим тоном перечислял все её ошибки, а она стояла на коленях на полу, словно парализованная, не в силах ни возразить, ни оправдаться, ни даже поднять головы. В опасной близости от озерца с топазами. Стоит чуть-чуть наклониться…

Конечно, Ланга не наклонилась – скорее это всё было предупреждением, желанием устрашить, – но наказание – неужели впервые? – всё же понесла. Уловив намёк, что в следующий раз будет хуже. Странно было то, что на сей раз Пакир не трогал маму. Может, потому, что на сей раз была другая ситуация? Тогда Ланга провинилась тем, что нарушила запрет, теперь же она старалась изо всех сил, но у неё не получилось. Мотивы проступков были разными. Поэтому на сей раз Ланге пришлось страдать в одиночестве, сидя в своей тёмной комнате и почти в буквальном смысле слова зализывая раны, как телесные, так и душевные.

Прознав о ее неудаче, кто-то из прислуги осмелился нехорошо поулыбаться, но пожалел об этом, когда Ланга в гневе запустила в насмешника чем под руку попалось. После чего подумала, с горечью потирая плечо, что Пакир неплохо придумал с невидимым хлыстом.

* * *

На второе патрулирование побережья на границе с Южным морем её отправили через два дня с такой же по численности группой. Потренировавшись в прошлый раз, теперь Ланга отдавала команды увереннее и ситуацию оценивала лучше. Да и невидимые шрамы не зажили, колющей болью периодически напоминая о причине недовольства Пакира и о возможном наказании. На сей раз недолгая битва опять окончилась тем, что отряду Тьмы пришлось улететь и уплыть – но и противники удалились. Собственно, большего от Ланги и не требовалось: держать границу.

Девушка вернулась во дворец довольная собой, но её пыл быстро охладили тем, что маршал Хорал присутствовал при докладе и к замечаниям Пакира добавил кучу своих. Ланга подумала, что, к счастью, полководца из неё делать не собираются (да это и было бы смешно), и вероятно, больше её уже не пошлют никуда, однако ещё через четыре дня она вынуждена была признать, что ошиблась в своих предположениях.

С тех пор девушка каждую неделю или даже чаще отправлялась на летающем чудовище (нечто вроде змеи, без лап, но с когтистыми перепончатыми крыльями) к границам – либо на побережье, либо над открытым морем.

Однажды огромные птицы налетели с двух сторон, и, пока крылатая тварь под горе-командиршей пыталась отбиваться хвостом и зубами от одной (а это нелегко сделать, если на спине кто-то сидит и ты не должен его уронить), вторая залетела сбоку. Ланга попыталась сначала сбить её выстрелом из лука, а потом достала меч, но меч полетел вниз, а в следующий миг, едва не потеряв сознание от неожиданной боли, закувыркалась в воздухе и Ланга. Её «лошадь», освободившись от седока, обрадовано взмыла вверх.

К счастью, девушка упала с небольшой высоты и в воду. До берега было не так уж далеко. Ланга благополучно добралась до земли (в последние года два плавание тоже стало частью тренировок – как-никак море рядом, пусть оно и кишит хищниками), где ей пришлось долго ждать, пока закончится бой (победой противника) и одно из уцелевших летучих чудищ спустится и позволит сесть ему на спину, чтобы вернуться во дворец. Там Лангу ждал очередной разнос – куда она смотрела, когда на неё нападали? В каких заоблачных высях витала? Где были её мозги, глаза, руки? То, что девушка серьёзно ранена и вообще еле на ногах стояла, никого не волновало. Птица ударила Лангу, правда, не острым клювом, а наклонив голову, но удар пришёлся прямо в центр грудной клетки, и девушка ещё долго потом не могла как следует вздохнуть.

И этот «выход» в роли доморощенного полководца был ещё не последним, хотя Ланга и ожидала, что её избавят от этой должности. Ну всем же очевидно, что тут она никогда ничего не достигнет.

И в последнем она ошиблась.

Настал момент, когда победа осталась за ней. На неё напали не птицы, а какие-то другие крылатые создания (здесь, в Подземном царстве, каких только существ не водилось). Напали опять с двух сторон, но то ли одно из них оказалось недостаточно умелым бойцом, то ли Ланга приобрела опыт… А может, этих не-птиц она – подсознательно – меньше жалела?..

…Трясущимися руками Ланга посадила своего «коня» на площадь перед дворцом.

Сегодня она впервые сражалась по-настоящему и впервые убила живое существо своими руками. Убила – и в горячке боя словно бы забыла об этом, но, как только можно было возвращаться, вспомнила вновь.

И сегодня ее никто не упрекал.

Как будто она переступила некую неведомую черту.

А сколько таких барьеров уже было в её жизни с тех пор, как она здесь оказалась? Когда она впервые перестала закрывать глаза при казнях, когда впервые сама одобрила карательный приговор, когда впервые захотела наказать сама… Сегодня она впервые убила живое существо. На тренировочных поединках ей приходилось сражаться с монстрами, но убивать их – никогда, сражения всегда шли не до смерти, Рестео останавливал поединки, смотря на количество и серьёзность ран. Да и убивать Ланга не могла… Тогда ещё не могла. Был внутри какой-то страх перед смертью, даже чужой.

А сейчас её не было страшно. Только осталось в душе какое-то недоверие к себе.

Из зеркала в полный рост на неё глядела девушка с волосами цвета льда в сумерках и каменным выражением лица. Колючие синие глаза больше не напоминали цветы, с которыми когда-то их сравнивала мама. Они были скорее драгоценными камнями. Не живыми, не добрыми. Взгляд, с которым не хочется встречаться.

Что-то Ланга сжимала в руке. С тех пор, как направила своего послушного «коня» вниз, к земле, она так и не выпустила это из негнущихся пальцев. Выйдя из комнаты и пройдя по коридору, девушка опять наткнулась на нахала, который стоял возле дверей тронного зала не по уставу и не обращал на Лангу никакого внимания.

Ланга не стала тратить время на слова. Их можно сказать и потом, а пока она может объяснить всё так, как лентяю будет понятней.

Молча подошла и легонько хлестнула его по плечу. И лишь потом сказала:

— Запомни, что передо мной тоже следует стоять нормально.

Стражник перепуганно вытянулся в струнку. То, что у девушки было в руке, оказалось плёткой.

Как просто оказалось заставить окружающих повиноваться.