Принцесса Подземного царства (джен)

Ланга знала, что у Пакира есть воины-люди. Их мало, но они есть: в основном это выходцы из подземных рудокопов (как и рабы), но не все. Откуда взялись остальные – она не знала и не спрашивала, возможно, это были какие-нибудь предатели из верхнего мира, или же давние не умершие мученики Пещеры, которых Пакир не убил, но и не дал свободу, заменив её вечным поклонением и службой себе. И девушка была рада, что её определили в «ученики» именно к человеку, а не к мощному каббару, который сокрушит её, тоненькую и хрупкую, одним мизинцем и не сразу заметит, что наделал.

В том, что она теперь училась владеть оружием, были свои преимущества. Она так уставала на занятиях, что буквально падала с ног, придя к себе в комнату, и только безумец мог после этого требовать от неё выполнять ещё какую-нибудь физическую работу. Таким образом, её положение во дворце неофициально повысилось: она вообще перестала считаться служанкой. Фаворитка Пакира, как ядовито шептались за её спиной все, кому не лень, начиная от рабов и кончая офицерами армии каббаров. Собственно, для неё это было не ново, она и так давно была на особом положении со всеми вытекающими последствиями. Но теперь разница стала настолько сильной, что о Ланге не слышали, пожалуй, только рыбы в море. Гадостей о ней говорили много – но, естественно, не в лицо. Были и попытки оклеветать её перед Пакиром. Властелин в обычное время не сильно-то разбирался, правду ли ему говорят, и казнил и правых и виноватых, – но Ланга неожиданно стала исключением. Почему? Она и сама задавалась этим вопросом. И теперь ей приходилось быть предельно осторожной. У девушки было почти физическое ощущение, что она ходит по лезвию бритвы: стоит чуть наклониться в сторону, даже не шагнуть – и она сорвётся в бездонную пропасть.

* * *

— Хочешь взглянуть?

Ланга обернулась. Секунду назад трон был пуст – но к внезапным появлениям Властелина она уже привыкла. Сейчас тот сидел на троне в глубокой задумчивости, а перед ним висело в воздухе большое ромбовидное зеркало в чёрно-серебряной раме. Похоже, острые углы и шипы вообще были у Пакира любимым украшением (как и чёрный цвет). Впрочем, чего ещё от него ждать...

Ланга подошла и вгляделась.

— Не пугайся, – с кривой усмешкой предупредил её Пакир. – Ты не увидишь ничего страшного. Но тебя это должно заинтересовать.

Ланга сжалась, точно от удара – хотя всё было в порядке. Но она никак не ожидала увидеть в зеркале ЭТО.

Мирная деревенька под мрачным небом. Домики, выкрашенные в голубой цвет – на половине краска побледнела от времени и кое-где облупилась, а в некоторых явно уже и не живут давным-давно. Внезапно девушка поняла, что деревня ей очень знакома... Слишком знакома.

А вот и её дом.

— Это же... – выдохнула она.

— Вот именно, – удовлетворённо кивнул Пакир. – Это твой родной дом. Смотри дальше. Смотри-смотри, не бойся.

Лангу не надо было упрашивать. Расширив глаза, почти не моргая, она вглядывалась в зеркало, словно пытаясь увидеть в нём больше, чем оно могло показать.

На порог дома вскочила незнакомая черноволосая девушка, торопливо постучала в дверь. Что-то, по-видимому, сказала – зеркало не передавало звуков, только изображение. Ей открыли, она вошла в дом – и Ланга увидела маму.

Веса сильно постарела за те восемь лет, что прошли со времён исчезновения дочери. Что послужило этому причиной – годы ли брали своё или волнения, а скорее всего, и то и другое… Трудно было сказать. Ланга боялась вскрикнуть – мало ли, как отреагирует Пакир... И молча смотрела на происходящее с нарастающей болью в сердце.

Мама щурилась, как будто плохо видела – да, наверное, так оно и было... Они с девушкой обменялись несколькими словами, а потом Веса чуть-чуть отвернулась – и Ланга, потрясённая, увидела странную вещь: девушка (на её лице возникло выражение отпетой обманщицы) склонила голову, чуть шевельнула пальцами и... изменилась. Посветлели волосы. Чуть вытянулось лицо. Теперь она была очень похожа на Лангу. Пусть и не совсем, но – похожа.

— Ах ты... – яростно прошептала Ланга, не находя слов.

Обман закручивался на всю катушку. Веса явно признала в незнакомой девушке родную дочь, и ей было невдомёк, что настоящая Ланга глубоко под землёй чуть ли не скрежещет зубами от бессильного гнева и обиды. Да кто позволил этой самозванке притворяться ею? Как она посмела обманывать маму?! Попадись эта девушка Ланге – да пусть она хоть какая волшебница, Ланга её в порошок сотрёт!

— Кто это? – резко спросила Ланга, указывая на девушку в зеркале.

— Это? – Пакир сделал вид, что улыбнулся, но у него вышел скорее злобный оскал. – Её зовут Корина. Очень талантливая колдунья, единственный недостаток – никак не определится с выбором жизненного пути.

— А что ей нужно от моей мамы? – Ланга не могла оторвать взгляд от зеркала. А там уже Веса писала письмо – чуть ли не под диктовку этой Корины, которая так вызывающе нависла у неё за плечом...

Пакир равнодушно пожал плечами.

— Пытается использовать её в своих интересах, вероятно.

— Это ещё как?.. – разозлилась Ланга.

— Я откуда знаю? Её мысли, её решения. Я в них не заглядываю и ничего не могу сделать, – ответил Пакир таким тоном, что Ланге захотелось разозлиться ещё больше. Её обманывают. Ей не говорят! А ведь на ее глазах только что обманули её маму. Но злиться на Пакира бесполезно – будет только хуже. Поэтому вся злость Ланги обрушилась на наглую обманщицу в зеркале. Корина. Ну что ж, она её запомнит.

Ланга смотрела в зеркало до тех пор, пока Пакир не сделал небрежный жест рукой – и оно исчезло.

— Хватит с тебя.

Девушка неохотно повернулась.

— Что дальше будет с мамой?..

— Почему ты не спрашиваешь, что дальше будет с Кориной? – засмеялся Пакир. – Поверь, она важнее для судьбы Волшебной страны, чем твоя мама.

— Меня интересует судьба мамы, – тихо, но упрямо буркнула Ланга. – А вовсе не Корины.

— Это плохо, – заметил Властелин. – Я тебе ещё раз повторяю: Корина важнее для судьбы Волшебной страны, чем твоя мама. Или Волшебная страна тебя не интересует?

Да, Пакир умел задавать коварные вопросы. Если Ланга сейчас скажет, что ей плевать на Корину, что мама важнее – Пакир рассердится. Если же она скажет, что ей в самом деле интересна судьба Волшебной страны – получится, что она интересуется этой Кориной, чтоб ей пусто было.

— Конечно, интересует, но меня же всё интересует, – выкрутилась Ланга, сделав наивные глаза.

Неожиданно Пакир рассмеялся.

— Хитрость белыми нитками шита! Тебе ещё учиться и учиться правильно отвечать на неприятные вопросы. Тебе ещё много чему предстоит научиться, Ланга, — серьёзно закончил он. – Любознательность – это, конечно, хорошо, но иногда она может… ну скажем так, сильно поколебать душевное равновесие, и тебе же будет хуже. Неуютней.

Ланга пожала плечами. Её душевное равновесие уже и так хуже некуда, а уют – это вообще понятие из детства. Как и многое другое…

* * *

Второй раз она увидела Корину буквально через три-четыре дня. Пакир вновь позвал Лангу к своему зеркалу.

— Знакомые личности? – небрежно спросил он.

Ланга без слов уставилась в волшебное стекло.

Да уж, личности были более чем знакомые. Та самая Корина, в своём истинном облике, разумеется, – а рядом с ней... Железный Дровосек! Ланга видела его впервые в жизни, но спутать его с кем-либо другим было просто невозможно. Его еще только не хватало! И отношения между ним и Кориной были явно доброжелательные...

Два человека, которых Ланга ненавидела больше всего на свете – обоих за то, что они обманули её маму, и неважно, нарочно или нечаянно, неважно, зачем и почему, и неважно, поняла ли это сама Веса, и неважно, когда это случилось, – но они обманули маму, каждый по-своему.

В зеркале шёл неслышный весёлый разговор, Корина смеялась, что-то рассказывала. Дровосек кивал головой. Внезапно Ланга догадалась: Корина и ему представилась дочерью Весы. Отвратительная, наглая девица! А он поверил, тем более что Корина была похожа на Весу даже больше, чем Ланга – такие же чёрные локоны до талии, такой же румянец на щеках, такая же весёлая улыбка, как у невесты Дровосека в юности. Пожалуй, если бы там сейчас оказалась сама Ланга и стала предъявлять претензии – ей бы никто не поверил. Бледная, с пепельно-серебристыми волосами, с колючим взглядом огромных синих глаз, она была полной противоположностью и Весе в её прошлом, и Корине.

* * *

Эти два человека – Корина и Дровосек – отняли у Ланги самое дорогое.

Веса теперь не знает, что дочери плохо. Она любит другую Лангу – ту лицемерную обманщицу, которая отправилась в Фиолетовую страну с подложным письмом от её имени. Дровосек же ещё раньше был кругом виноват, а теперь, наслушавшись беззастенчивого вранья Корины, вообще стал врагом номер один. Просто потому, что поверил ей.

Ланга старалась забыть об этом, отвлечься, но образы Корины и Дровосека вставали перед глазами как живые. На уроках фехтования она работала отчаянно, с ненавистью представляя, как бы она, если бы Дровосек или Корина стояли перед ней, достала бы их оружием. Особенно если бы Дровосек был живым человеком, из плоти и крови. Но ненависть ей на уроках не помогала – только вредила, — а оружие ей вообще дали не скоро и с большой неохотой.

Лангу сразу же признали безнадёжной.

Она была слишком слабой. Ну, в конце концов, она была девушкой. То, что нормальный начинающий воин, взрослый и сильный, проделывал играючи, требовало от неё тяжких трудов, после которых оставалось только упасть и заснуть. Первые два месяца шли только разминки, общие тренировки, и хорошо, что кроме неё, учеников не было: Ланге казалось, что она сгорела бы со стыда за свои неудачи. Но упрямо тренировалась. К тому же сказывался поздний возраст: девушке было уже почти девятнадцать, сказался и образ жизни – подорванное здоровье, отсутствие солнца, воздуха, неправильное питание. Какая уж там гибкость и меткость, у Ланги даже руки дрожали, когда она пыталась кинуть что-то в нужном направлении (лук и стрелы были ещё впереди). Поздновато она вздумала стать воином, настоящие воины с раннего детства держат в руках оружие. На то, что у них ушёл бы месяц, Ланге требовался год. Хотя лучше поздно, чем никогда…

Наконец, после нескольких месяцев тренировок, ей дали в руки меч.

— Поднимаешь. Вот так. Теперь бей. О нет, только не размахивайся так сильно!

Ланга прокрутилась вокруг своей оси вслед за мечом и выронила его. А потом у неё возникло стойкое ощущение, что она горит заживо. От досады.

Ну уж нет. Она обязана научиться. В конце концов, она такой же человек, как и остальные. И что с того, что девушка? В истории – даже в истории Волшебной страны – не раз бывали случаи, когда и девушки брали в руки оружие и становились в ряды воинов плечом к плечу со своими братьями и друзьями. Чем она хуже? Мало ли что может случиться, в конце концов. Да и просто так не повредит.

Она встала и, насупившись, решительно подняла меч.

— Ещё раз? – утвердительно спросила она.

После первого же учебного «поединка» у Ланги три дня отказывалась работать правая рука – меч оказался намного тяжелее, чем это выглядело со стороны. В один прекрасный момент девушке пришла в голову светлая мысль – а почему бы не научиться работать левой тоже? Разумеется, поначалу из этого не вышло много толку, но во дворце Пакира Ланга уже приобрела просто потрясающий опыт терпения и настойчивости. Через месяц она уже могла размахивать мечом («биться» здесь пока не подходило) не только правой рукой, но и левой почти с тем же успехом. Ее учитель, Рестео – рослый, худой и бледный мужчина лет пятидесяти, весь в шрамах, очень мрачный и неразговорчивый, – сказал, что это очень полезно, так как, если она будет как следует тренироваться, то через сколько-нибудь лет сможет сражаться двумя мечами сразу, что требует особого умения и отдельных тренировок.

Через сколько-нибудь лет... Ланга прикинула в уме: ей подумалось – не меньше, чем через десять. То есть ей уже будет уже под тридцать – возраст, после которого как-то больше мечтается о покое и тишине зрелых лет, а потом и о спокойной старости, чем о боях и поединках. По крайней мере, девушке... Но во дворце Пакира ей ничего из этого списка не светило. И Ланга снова бралась за оружие.

Долгое время она, как и любой ученик, допускала много ошибок в учебных поединках, а так как девушка поначалу была очень слабой (да и позже силой не блистала), вес оружия оборачивался против неё, она не могла управлять мечом как следует. Все руки, рёбра, ноги, плечи у неё были в синяках (после ударов тупым мечом – Рестео хотя и сдерживал свою силу, но много ли надо девушке комплекции Ланги?..), а самая большая проблема была в том, что она свои ошибки не исправляла. Когда её удары были неправильны, она приходила в ярость и начинала размахивать оружием как попало, только усугубляя положение.

— Сохраняй спокойствие, – не раз напоминал ей Рестео,– Следи за дыханием и не делай лишних движений. Зачем ты наклоняешься так сильно?

— Чтобы вы меня не задели мечом, – раздражённо ответила девушка.

— Чтобы я тебя не задел мечом, ты могла бы отклониться буквально на ладонь, а потом отбить удар и достать меня снизу. Если ты будешь так вести себя в реальном бою, то и пяти минут не продержишься.

А вообще-то учебного оружия в Подземном царстве нашлось удивительно мало. Когда каббары тренировались на своей военной службе, они сражались настоящим оружием (что поначалу привело Лангу в ужас). Но там была совсем другая тактика: никогда ни один рядовой каббар не пойдёт сражаться один на один, их цель – задавить массой. Друг с другом же они сражались не на ахти каком высоком уровне: главное – достать противника. На мелкие раны они не обращали особого внимания, а крупные… Ну выйдет один каббар из строя, на его место готовы встать десять новых.