Всё наоборот (джен)

В последний день августа Гарри был весь в предвкушении скорого начала учёбы. Он сидел за столом в своей комнате и нежно почёсывал пёрышки белоснежной сове, разместившейся перед ним на стопке учебников. Сова вполне недвусмысленно намекала, что “почёсывания — это, конечно, хорошо, но, хозяин, пора бы и парой печенек угостить!”

Мама была в подвале, в своей алхимической лаборатории, и варила Дурслям очередные порции “Суперукрепляющего зелья” (достаточно простые ингредиенты, но довольно сложная процедура приготовления) для дяди Вернона и Дадли, и “Зелье вечной красоты” — для тёти Петунии (о-очень редкие составляющие. Если бы не Снейп, мама бы их вовек не раздобыла).

* * *

Давным-давно, когда мама только вышла замуж за папу, они с тётей очень сильно враждовали. Они даже не разговаривали долгое время. Но после гибели в автокатастрофе бабушки с дедушкой — родителей мамы — на похоронах сёстры плакали вместе. Именно тогда Лили отдала Петунии маленькое складное зеркальце, и сказала, что если ей понадобится помощь — ей нужно будет просто раскрыть его, посмотреть в зеркало и рассказать, что случилось. И однажды, когда маленький Дадли возился на заднем дворике, а Петуния рядом пересаживала розы, малыш, пока мама отвлеклась, снова потянул в рот какую-то гадость. И на этот раз ему не повезло. Услышав странные звуки, Петуния бросилась к сыну, но тот уже начал задыхаться, и если бы она не вспомнила про зеркало, кто знает, что могло бы случиться…

Мгновенно аппарировавшая к ним Лили быстро разобралась в ситуации и решила проблему одним взмахом палочки. Злополучный ком земли с травой выскочил изо рта Дадлика, и тот облегчённо заревел. После этого Лили напоила Петунию успокаивающим зельем и оставила ей ещё несколько зелий и безоар на случай отравления, который пригодился буквально на следующей неделе — Дадли стал чрезвычайно проворен в поедании всего, что попадётся ему под руку.

После того случая отношения между сёстрами изменились в лучшую сторону. Лили было совестно перед сестрой — и за свою свадьбу, где муж со своими дружками вволю поиздевались над толстяком Верноном, и за все те глуповатые розыгрыши, которые они со Снейпом проделывали над Петунией в детстве. Поэтому она всячески искала способы исправить ситуацию. И когда Снейп поделился с ней своими открытиями в области зельеварения, она напомнила ему о Петунии. И он согласился снабжать Лили ингредиентами для зелий — вроде бы из чистого альтруизма — в обмен на информацию о полученных результатах — вроде бы из чистого любопытства. Хотя никаких угрызений совести по поводу детских проказ он не испытывал, но, с другой стороны, когда бы ещё Снейп смог испытать действие своих разработок на магглах?

Петуния сначала с недоверием отнеслась к флакончикам, которые Лили подарила им с Верноном на годовщину свадьбы. Но, помня о случае с Дадли и чрезвычайно эффективной магической помощи Лили, она решилась попробовать. Зелья обещали очень медленный, но накапливающийся и постоянный эффект. Она каждый день добавляла в завтрак себе каплю зелья красоты, а мужу и сыну — по капельке зелья здоровья. Изменения были настолько медленными, что она почти их не замечала, пока в один прекрасный день они не отправились на званый ужин к старым знакомым, с которыми не виделись больше года. Те оказались поражены переменами, которые произошли с четой Дурслей. И Вернон, и Петуния остались вполне узнаваемы, но у Вернона исчезла нездоровая полнота и багровый цвет лица, он казался чуть более крупным, чем положено человеку его телосложения, но подтянутым и свежим, как после долгого отпуска на море. Петуния же несказанно похорошела, и весь вечер купалась в комплиментах.

Неудивительно, что после такого отношение как к магии, так и к Лили у Дурслей сильно изменилось. Хотя Джеймса они продолжали вполне заслуженно недолюбливать.

Гарри же к себе они брали вполне охотно, относились к нему хорошо и признавали, что серьёзный и самостоятельный Поттер положительно влияет на слегка (а может, и не слегка) избалованного Дадли.

Отвезти Гарри на вокзал предложил сам дядя Вернон, однако при этом наотрез отказался посетить саму платформу 9 ?, пробурчав себе под нос: “Кто их знает, что там у этих волшебников… может, чудища какие-нибудь…”

Все-таки отзвуки Мародёрских шуток и по сей день беспокоили дядю Вернона.

* * *

Оба зелья, которые готовила мама, были изобретены и запатентованы профессором Снейпом, и, наверное, только ей он и раскрыл секрет их рецептуры. Только эти два зелья приносили ему в год доход вполне достаточный для того, чтобы одинокий холостяк мог жить в своё удовольствие и не заботиться о расходах до конца жизни. Но Снейп ещё был изобретателем “Волшебного шампуня”, который его буквально озолотил. Этот шампунь обходился недорого в производстве, а эффект от него был потрясающий. После него волосы можно было неделю не мыть — они оставались чистыми, становились более густыми, начинали быстрее расти. Ничего удивительного, что скоро почти всё магическое население Британии могло похвастать отличными шевелюрами. Волосы начинали расти даже у лысых. И при таких доходах Снейп продолжал жить достаточно скромно, особняки не покупал, в ресторанах не кутил, и даже продолжал работать в Хогвартсе на должности профессора зельеварения.

Гарри догадывался, почему он так поступал. Что деньги Снейп бережёт на тот случай, если мама всё-таки разведётся с папой и выйдет за него замуж. Гарри не слишком-то нравилась такая перспектива. Джеймса он, несмотря на закидоны, всё ещё любил — помнил, каким тот был когда-то, и память эта ещё не совсем была погребена под свежими впечатлениями.

Одна лишь мама ни о чём не догадывалась, пока ей не открыла глаза бабушка Дореа.

Навестив их однажды вечером, она отослала Гарри за покупками в ближайшую лавку. Он вернулся, как видно, быстрее, чем предполагала Дореа, и опять невольно услышал “взрослый” разговор.

-...а я тебе говорю, бросай ты его, — говорила бабушка.

— Да что вы, мама! Как можно! Это же… позор на весь род. Это же нужно будет в Визенгамоте… Перед всеми… Стыд-то какой… — мама всхлипывала между фразами.

— И я тебе то же самое сказала бы пару лет назад. Я-то надеялась, что он одумается, пить бросит, хотя бы ради тебя с Гарри. Но лучше не становится. А сколько раз я с ним говорила! И мне он обещал исправиться, на фамильном гербе клялся! А что в итоге? Ещё хуже гуляет. Ты знаешь ведь, что в хранилище у вас почти ничего не осталось? И ключ у него не отобрать, пока Гарри не совершеннолетний. Хорошо, что у меня есть запасы, в случае чего, по миру не пойдёте.

— Не могу я так… Он же пропадёт без меня…

— До сих пор не пропал — и дальше не пропадёт. Особняк он вам оставит — пусть только попробует не оставить! Тогда я вам наш родовой отпишу! А если он сам ко мне жить вернётся — эх и устрою я ему веселье! А ты найдешь себе мужчину хорошего, непьющего, будете Гарри вместе растить.

— Какого еще мужчину? — продолжала всхлипывать мама.

— Обычного! — рассердилась бабушка. — Да хоть этого носатого Снейпа!

— Что-о?! — от удивления мама даже перестала всхлипывать.

— А что? Мужчина он состоятельный, не пьёт, не гуляет. Да и тебя ещё с Хогвартса любит. Про это все знают... А ты и не замечала, что ли?

— Мы же... просто друзья… Нет, мама, я не смогу.

— Ну, решать тебе. Но если совсем плохо будет — знай, я на вашей с Гарри стороне.

* * *

Гарри стоял со своим багажом перед вокзалом и всё больше нервничал. Мама просила подождать её вместе с Дурслями, а сама отправилась в очередной раз разыскивать папу. Дядя Вернон тоже заметно волновался и поглядывал на часы — ему уже давно пора было на работу. Тётя Петуния волновалась из солидарности с Верноном и Гарри. Дадлика они уже с утра пораньше отвезли в его новую школу. Вот кто уж точно бы не волновался — жевал бы небось очередной сэндвич и в ус не дул.

Наконец в половину одиннадцатого мама с лёгким хлопком материализовалась невдалеке от них, держа под руки улыбающегося папу. Петуния с Верноном опасливо от него посторонились.

— А -а, родственнички! И вы тоже здесь! — ехидно осклабился папа.

Мама отпустила его, и он чуть не грохнулся на асфальт, с трудом удержавшись на ногах.

Она подошла к Дурслям и протянула им затейливо упакованную коробочку с зельями.

— Простите, но я не смогла прийти на вашу годовщину, — приглашение мама получила, но весь вечер провела, вызволяя папу из очередного притона, поэтому к Дурслям так и не попала, — Но позвольте вручить вам мой обычный скромный подарок.

— Что ты, Лили, ну зачем такие хлопоты… — радостно защебетала Петуния, бережно опуская драгоценную коробку в свою сумочку. — Так неловко… Но ты приходи к нам в воскресенье, я испеку торт, отметим в узком кругу начало учёбы наших мальчишек.

— Хорошо, — улыбнулась Лили. — А теперь пойдем, Гарри. Кстати, сколько сейчас времени?

— Без двадцати одиннадцать, — уныло ответил Гарри.

— Без двадцати… Что?! Бежим скорее!!!

И через несколько долгих минут они вместе с Уизли уже были на платформе перед пыхтящим паровозом.

* * *

В единственном почти свободном купе одиноко сидела хрупкая девочка с волнистыми каштановыми волосами.

— ...Я Рон Уизли. Это Гарри Поттер. А тебя как зовут? — просто спросил рыжий Рон у случайной попутчицы. Гарри даже нравилась непосредственность нового друга. Он сам бы, наверное, не сразу решился завести разговор.

— Гермиона. Гермиона Грейнджер, — тихо ответила девочка.

— Да ладно! — изумленно вырвалось у Гарри. Он оторопело уставился на девочку, но быстро взял себя в руки, вспомнил уроки бабушки и официально продолжил: — Прошу прощения, леди Грейнджер. Для меня большая честь познакомиться с вами.

Он отвесил лёгкий учтивый поклон, но потом подумал, что это, наверное, уже был перебор. Рон недоумённо переводил взгляд с него на девочку. Ах да, конечно. Рон же маггл... то есть, вырос у магглов, и никогда о ней не слышал.