Криптоэффект (джен)

Всё-таки криптонских воинов делали с огромным запасом прочности. Не зря Хан их "меднолобыми" обозвал — обычный землянин после такого удара несколько дней лежал бы с сотрясением мозга, а ему оказалось достаточно хорошенько тряхнуть головой и помассировать шею, чтобы всё встало на свои места.

Хан раздражённо тряхнул головой. Он, конечно, предполагал, что Зор-Эла постараются устранить, как нежеланного свидетеля... но что учёный САМ выступит пособником своего убийства, да ещё и жену не пожалеет...

Да и вообще сама затея была идиотской. Удар по голове как следует поставил ему мозги на место. Какой смысл был прятаться от "Призрака-2"? В любом случае, вне криптонской техносферы он постоянно находиться не сможет. И его подозреваемые — тоже. Так что смысл всей этой затеи с непрослушиваемой комнатой сводился только к тому, чтобы выиграть немного времени... ну и заодно к совершенно детскому желанию утереть этому всезнайке нос.

Стоит признать, его обыграли по всем фронтам. Кроме одного... зато очень, очень важного.

Но чтобы порадоваться своей предусмотрительности, у него тогда не было времени. Пришлось сильно поторопиться.

— В кристаллические оковы! Обоих! — рявкнул он. — Режим полной фиксации!

Фаора сильно удивилась, но приказ всё же исполнила. Мгновенно выросшие из небольшого зародыша, путы прочнее алмаза связали обоих Элов по рукам и ногам, одновременно прирастя к полу. В то же время Хан вернул себе свой пистолет.

И вовремя. Прошло ещё секунды три, и глаза Зор-Эла снова вспыхнули слепящим огнём. Он рванулся с такой силой, что содрогнулось всё здание! Оковам пришлось увеличить толщину, чтобы сдержать его. Хан поспешно врубил режим экстремального контроля — путы, которые удерживали Завершителя. Кандалы превратились в сплошную прозрачную "каплю", в которой пленник увязал, как муха в янтаре. И эта капля медленно погружалась в пол.

Разумеется, такой сложный режим уже невозможен без энергетической и информационной поддержки глобальной сети, так что пришлось плюнуть на цифровую изоляцию здания. Дело не только в том, что требовалась дополнительная масса и новые экранирующие поля. Кокон ещё и должен был поддерживать жизнь Зор-Эла — поскольку нормальные криптонцы без кислорода долго не живут, а у той... того существа, которое сейчас находилось в клетке, могли быть и другие потребности.

Алура, между тем, никаких признаков сопротивления не проявляла. Только то, что её тело до сих пор не расплющило гравитацией, показывало, что она вообще жива. Видимо, суперменом-камикадзе в их семье был только Зор-Эл. Приложенный к груди женщины медблок подтвердил это предположение — заодно оказав ей первую помощь. Однако Хан на всякий случай выставил режим "постоянный наркоз".

— Как вы... — в этот момент взгляд Фаоры упал на пистолет, и она восхищённо присвистнула. Недоумение сменилось пониманием.

— Само собой, — ухмыльнулся Хан.

— Так вы знали, что он...

— Нет. Что он попытается покончить с собой, я ещё допускал, хоть и считал маловероятным. Что он захочет забрать на тот свет жену, да ещё отобранным у меня пистолетом, мне в голову не приходило. Что попытка отнять оружие окажется успешной — тем более! Но я вполне допускал, что МНЕ придётся в него стрелять — и в этом случае нелетальное оружие гораздо полезнее. Если бы мне вдруг понадобилось убить мирного учёного, я бы мог это сделать и голыми руками, а вот обезвредить... тут уже пушка сподручнее.

У стандартной армейской плазменной винтовки множество режимов убийства, и три нелетальных — светозвуковой, электрошоковый и болевой (производящий поверхностные ожоги кожи). Аналоговый шоковый пистолет такой тактической гибкостью похвастаться не может. Его импульсы всегда одного и того же типа — при попадании в цель они производят яркую вспышку, громкий хлопок и ударную волну. Как выяснилось позже, на модифицированного Зор-Эла ничто из этого не произвело бы впечатления. Но эффект включал в себя и электромагнитный импульс — безвредный для людей, но сжигающий неэкранированную электронику. И вот этот фактор и оказался решающим, отключив фанатика почти на минуту.

— Его тело было сплошь набито усиливающими имплантами, — сообщил через сутки вызванный Ханом специалист. — Сила, скорость, точность, эффект массы, тепловое зрение — всё улучшено на порядок.

— А ещё там была бомба... — мрачно заметил Хан.

— Да... причём на каком принципе она работала, как и остальные импланты, нам выяснить не удалось.

Спустя полчаса после захвата, тело Зор-Эла внезапно вспыхнуло и сгорело алым пламенем, оставив только слой тончайшего пепла внутри кристаллической тюрьмы. Ни костей, ни металлических частей (которые там были, судя по результатам сканирования) — ничего не осталось. Идеально чистая самоликвидация... впрочем, нет. При самоуничтожении уцелели солнечные кристаллы из имплантов учёного. Увы, даже после расшифровки они дадут максимум информацию о состоянии его организма в последние месяцы. Ничего другого им сохранять не положено. Однако даже это принесло... весьма странные результаты. Судя по записям, права нулевого пользователя были потеряны Зор-Элом... за три секунды до нападения на Зода!

То есть возникало впечатление, что вся эта машинерия выросла в его теле почти мгновенно! Из настолько маленьких "семян", что они не влияли на биоритмы организма и не детектировались кристаллической сетью! Нет, в принципе быстрым ростом механизмов, в том числе очень сложных, криптонца не удивить. Но чтобы такой рост происходил прямо в человеческом теле, не убив его и не покалечив?!

Хм, Зор-Эл ведь был гениальным биологом, может ли быть, что он открыл способ, как человеческие тела могут пережить взрывной рост имплантов? И не с этим ли связано его открытие? Может ли быть, что для выхода из "зоны жизни" криптонцам необходимо стать киборгами?

И это так напугало Зор-Эла, что он сам себя превратил в суперкиборга? Нет, бред. Фанатик человеческой природы не стал бы проделывать такого с собой.

К счастью, у него ещё оставалась Алура. Последняя ниточка. Раз муж пытался её убить, значит, она тоже знает о его открытии. В отличие от Лары, на которую никто не пытался покушаться, хотя она была столь же уязвима, как и её супруг.

Но будить Алуру Хан не спешил. Что, если в её теле присутствуют такие же миниатюрные и невидимые для приборов зародыши имплантов-убийц?

Первым делом по его приказу подчинённые отсканировали мозг Алуры и создали несколько его голографических копий. Интеллектуально ограниченных (в данном случае это, пожалуй, плюс), но содержащих абсолютно полную реплику её памяти. Часть солнечных кристаллов с этими копиями была помещена в охраняемые сейфы в разных частях планеты. Саму Алуру продолжали содержать в искусственной коме.

Однако, прежде чем он успел начать допрос, его запросили о личной аудиенции. Посмотрев на идентификатор гостя (точнее, гостьи), Хан немедленно отменил все прочие встречи и велел пропустить её. Не каждый день тебя Хранительница истины собственной персоной навещает.

Он бы предложил пожилой женщине чаю, но это явно выпадало из образа — Дру-Зод не был сексистом, как многие его соплеменники, но и о джентльменстве тоже ни разу не слышал. Пришлось ограничиться максимумом реалистичной вежливости — предложить сесть и изложить причину визита.

Величественно опустившись на выросший из пола стул, пожилая дама несколько секунд сверлила его взглядом, затем произнесла:

— Давайте договоримся сразу, Дру-Зод. Не будем терять время и пытаться лгать друг другу. Это все равно бесполезно, а отношения испортит. Если вы что-то не хотите мне говорить — просто промолчите. Так же сделаю и я.

— Вы не поверите, госпожа Ро-Зар, я собирался предложить вам то же самое. Теперь, когда мы согласовали общую политику, давайте к делу.

— Хорошо. Дру-Зод, я знаю, что вы — эмпат.

Полюбовавшись его расширенными зрачками (а также, возможно, другими проявлениями эмоций, которые улавливал костюм), она продолжила:

— Я бы предположила, что это просто генетическая аномалия — первый эмпат-мужчина за тридцать тысяч лет по меньшей мере. Но я также видела вас раньше, Дру-Зод. И я готова поклясться на собственном костюме, что месяц назад вы таких способностей не имели. Более того, вы отличались редкостной эмоциональной глухотой даже для мужчины — мало кто умел с такой непринуждённостью оттоптаться по чужим мозолям. Но во время вашего переворота я увидела совершенно другого человека. Не менее жестокого, но внимательного к малейшим нюансам чужого поведения.

— Так, и?

— Люди сами по себе за месяц ТАК не меняются, молодой человек. Я бы предположила, что вас подменили двойником, но мой костюм также позволяет очень чётко отличить одного человека от другого — ни малейшие оттенки вашего тела, которые отличаются даже у клонов, не изменились. Запахи, ДНК, мозговые ритмы, мельчайшие рефлексы — всё прежнее. Вы — Дру-Зод, в этом нет сомнений.

Хан сохранял каменную неподвижность. Сердце билось ровно, как часы. С этой "правдовидицей" надо ухо востро держать — она не только ложь определять может, но и извлечь море информации из реакции на каждое своё слово.

— А сейчас вот вы "закрылись" от меня, не даёте прощупать. Неумело, но результативно. Блокируете все свои эмоциональные реакции. Опять же, прежний Дру-Зод ничего подобного ни разу не умел. Мне остаётся сделать только один вывод...

Тишину в комнате, казалось, можно было ножом резать.

— Вы нашли — неважно где, может при контактах с инопланетянами, или при раскопках старых городов, или кто-то из подвластных вам учёных изобрёл — способ СДЕЛАТЬ взрослого человека эмпатом. Причём неважно, какого он пола.

Хан продолжал молчать, контролируя каждый вдох и выдох, каждую мышцу в теле.

— Разумеется, вы не можете ответить. Любой ваш ответ, как "да", так и "нет", даст мне полную информацию. Хорошо, Дру-Зод, спрошу иначе — намерены ли вы поделиться этим способом с криптонским народом? С Советом? Намерены ли вы массово создавать других эмпатов?

— Нет. На все три вопроса, — совершенно честно сказал он.

— Хорошо. Значит, мы можем сотрудничать. Любому диктатору пригодится личный Хранитель истины. Раскрывать заговоры ваших врагов, подтверждать перед народом, что вы не врёте... даже когда вы врёте. Взамен, Дру-Зод, я хочу, чтобы ваша эмпатия умерла вместе с вами.

— Так боитесь потерять монополию?

— Свою личную? Нет. Мне уже в любом случае не так много осталось. Монополию моего пола — да, боюсь. Хранительница — единственное место в Совете, которое до сих пор зарезервировано за женщиной. Единственный способ хоть немного представить интересы миллионов моих духовных дочерей и внучек. Я у многих в Совете вызываю раздражение, и моя преемница будет вызывать не меньшее. Если появится возможность заместить нас мужчиной... заветы предков сразу окажутся далеко не столь мудрыми. Помогите мне удержать эту власть, Дру-Зод, и я помогу вам удержать вашу.

Хан ухмыльнулся. Первая хорошая новость за этот дурацкий день.

— Что ж, дорогая бабушка — надеюсь, вы позволите мне называть вас так — я думаю, мы прекрасно сработаемся. Меня вполне устраивают ваши условия — так что добро пожаловать в команду.

— Скажите, госпожа Ро-Зар, а вы можете обнаружить эмоциональные проявления у голограммы?

— Чисто по визуальным проявлениям — нет, — качнула головой старушка. — Мне нужны запахи, ритмы головного мозга и другие параметры, которых у изображения нет. Однако, при трёх условиях допросить голограмму я всё же могу.

— При каких?

— Максимально полное и безошибочное сканирование мозга. Высокоуровневые программы личностной имитации — близкие к законодательно разрешённому пределу. И наконец, кристалл с голограммой должен быть вставлен в специальное гнездо на моём костюме.

— Вы это всё получите в ближайшее время. Вам уже приходилось работать с голограммами?

— Только на выпускном практикуме. Случаев допроса голограмм Советом при моей жизни не было. Но у меня есть записи подобных операций, проводимых моими предшественницами. Считается, что голограммы не лгут, поэтому к работе с ними крайне редко привлекали Хранительниц. Большая ошибка.

— Считается? А на самом деле?

— На самом деле у них нет инстинкта самосохранения — это базовое требование при изготовлении личностной записи. Поэтому они не станут врать, чтобы выгородить себя — большинство живых людей врёт именно с этой целью. Кстати, по этой же причине их бесполезно пытать — кроме как из чистого садизма. Но голограмма вполне может прибегнуть ко "лжи во спасение" — чтобы защитить дорогого ей человека, или человечество в целом. И определить такие случаи может только Хранительница.

— Извините, что спрашиваю... вы уже видели, что наш противник хитёр и жесток. Я не могу исключать, что кто-то из нас станет его жертвой. Кто придёт на пост Хранительницы, если им удастся вас устранить?

— Каждый год на планете рождается по две девочки с генетической специализацией эмпата-правителя. Сейчас их 371 на всей планете. Из них 324 достигли возраста, при котором вступление в Совет хотя бы теоретически возможно.

— Для этого понадобится какое-то специальное обучение?

— Да, но моё личное присутствие не нужно. Автоматика успешно проведёт его примерно за два месяца.

Два криптонских месяца... четыре с лишним земных. Чересчур долго.

— А уже обученных среди них нет?

— Нет, обучение запрещается проводить до смерти или отставки предыдущей Хранительницы.

— Или отставки? Прекрасно. Значит начнём обучение немедленно. Формально вы уже в отставке на два года, как и все остальные члены Совета.

Ро-Зар внимательно на него посмотрела, но Хан уже полностью научился скрывать все следы эмоций.

— Ладно, — сказала она наконец, выдержав долгую театральную паузу. — Но кандидаток я выберу сама. И не дай вам боги, Дру-Зод, вмешаться в обучение.

— Что вы, что вы. И в мыслях не было. Кто знает их имена и адреса проживания?

— Имена известны Матрикомпу. Определить адреса по именам можно в записях рабочей гильдии. Но сочетания этой информации нет ни у кого.

— Тем не менее, при наличии нулевого доступа, собрать эти данные из разных баз и сопоставить вполне можно. Я не могу организовать всем этим девочкам и женщинам охрану такого же уровня, как у вас. У меня просто не хватает людей. Но я прослежу за ними. Если кто-то начнёт их устранять, мы узнаем.

— Только не слишком навязчиво, Дру-Зод. Кстати, Алура как раз одна из этих девочек. Более того, она прошла обучение по использованию этих способностей — на том уровне, какой вообще возможен для не-Хранительницы. Так что раскрыть её даже мне будет непросто. На её стороне талант и молодость — она в своё время выиграла эмпатический поединок со своей сестрой-близнецом. Но на моей — опыт и технологическое преимущество.

— Эмпатический поединок? Что это?

— Это то, чем вы пытаетесь заниматься со мной. Не слишком успешно, кстати. Ну, преимущественно это просто такое хобби... хотя иногда от него может зависеть выживание. Ты пытаешься разгадать чувства соперника, не выдав при этом своих.

— Ну, что сможет разгадать голограмма, меня мало беспокоит...

Одной из защитных мер, встроенных в любую криптонскую технику моделирования личности, было отсутствие записи в долговременную память. Голограммы не могли ничему обучаться, и соответственно — эволюционировать, как личности. При каждом запуске их память перезагружалась, они знали только то, что было известно их оригиналам в момент записи.

— Главное, чтобы мы сами могли извлечь из неё информацию. Для начала попробуем просто поговорить. Если не получится — перезапустим и подумаем над возможными методами принуждения. Пытать, как вы сказали, бесполезно...

— И думать не смейте, Дру-Зод! Я хоть и старая женщина, и не воин, но горло вам вырвать сумею, если только протянете к ребёнку свои грязные лапы.

— Даже если шантаж жизнью Кары будет единственным способом спасти планету?

— Даже если так!

— Знаем, слышали. Даже счастье всего мира не стоит одной слезинки на щеке невинного ребёнка. Вот только этот ребёнок, госпожа Ро-Зар, находится не где-то там в абстрактном пространстве наподобие Фантомной Зоны. Если мы все умрём тут — Кара Зор-Эл умрёт вместе с нами! И с ней — ещё миллионы других, столь же невинных детей! Только потому, что кое-кто побоялся замарать руки! Я ведь даже не предлагаю вам притащить сюда маленькую Кару и пытать её перед голограммой матери. Мы используем только её ИМЯ — о чём ни сама Кара, ни оригинал Алуры никогда не узнают.

Хранительница сморщилась, отчего её лицо, и так не гладкое, стало похоже на ядрышко ореха. Она готова была отвергнуть все аргументы Хана, но вот проклятая эмпатия... костюм и собственное восприятие доносили до неё абсолютную искренность чувств собеседника. Это было все равно, как если бы он схватил старую женщину за воротник и орал ей в лицо: "Да очнись же, дура!" Можно имитировать отсутствие чувств, но нельзя подделать их наличие во всех тончайших нюансах... Особенно если ты не проходил соответствующего обучения.

— Ладно, — сдалась Ро-Зар. — В крайнем случае — в самом крайнем — я разрешу вам такой шантаж. Но только если вы испробуете все прочие, ненасильственные методы, и ни один не даст результата. Кстати, о ребёнке... Вы хорошо её охраняете, надеюсь?

— Лучше, чем охраняли какого-либо ребёнка за всю историю этой планеты. Не из гуманизма, конечно. Мне нужен ключ к Алуре.

Дру-Зод был мало знаком с Алурой Зор-Эл, урождённой Алурой Ин-Зе. Всего пару раз видел её мельком и ни разу не общался лично. Знал только основные детали биографии — учёная по генетическому шаблону, выходец из мелкого малоизвестного дома, работает судьёй.

Тут стоит прояснить один крайне важный нюанс. Криптонское правосудие строилось на совершенно иных принципах, чем земное. В нём было два совершенно разных суда — Высший Суд Справедливости и суд осторожности, который даже писался с маленькой буквы.

Попасть на Суд Справедливости (который обычно осуществлялся всем Научным Советом) можно было двумя путями. Либо затребовать его и получить, если ты достаточно авторитетен — либо Совет должен был сам проявить к тебе достаточный интерес. В любом случае, не более половины процента всех подсудимых удостаивались столь высокой чести — или столь великого позора. Высший Суд Справедливости определял виновность или невиновность подсудимого и назначал ему приговор, либо оправдание. Тот же Суд вручал и награды за особые заслуги перед Криптоном. Его заседания транслировались на всю планету, и были невероятно величественным, роскошным и устрашающим зрелищем.

Подавляющему большинству преступников такая честь не светила. С ними имел дело суд осторожности — по сути, мусорщики.

В этом суде не было таких понятий, как виновность и невиновность — они никого не интересовали. Задача судьи состояла только в определении ОПАСНОСТИ, исходящей от того или иного лица в отношении общества и отдельных людей. И соответственно, выборе не НАКАЗАНИЯ, но меры ПРЕСЕЧЕНИЯ. Если ты ещё никого не убил, но с высокой вероятностью можешь убить — добро пожаловать в Фантомную Зону, где ты никому уже не причинишь вреда. И наоборот — если ты вырезал всю свою семью, но у судьи есть основания полагать, что такое по какой-то причине повториться не может — гуляй на все четыре стороны.

Это, конечно, крайние случаи, в основном гипотетические. В большинстве случаев вердикты суда осторожности казались достаточно справедливыми, и наоборот. Всё-таки человек, который один раз сделал гадость — с наибольшей вероятностью совершит её ещё раз в будущем. Тем не менее, сами подходы оставались диаметрально противоположными. Суд Справедливости смотрел в прошлое, он отвечал на вопрос "Почему?" Суд осторожности смотрел в будущее и отвечал на вопрос "Зачем?"

Эта двухступенчатая система была довольно-таки негуманной... но эффективной, что Хан не мог не оценить. Допустим, некий человек болен смертельно опасной инфекционной болезнью. С точки зрения справедливости — он не преступник, он жертва, он нуждается в помощи, а не в репрессиях. А суд осторожности преспокойно классифицирует его, как опасного и приговаривает в лучшем случае к карантину, а то и к физическому уничтожению тела. Дру-Зоду однажды приходилось участвовать в реализации такого приговора — в массовом порядке, когда в Арго вспыхнула эпидемия "Вируса Икс". Воспоминания об этом и сейчас оставались малоприятными.

Аналогично и в тех случаях, когда преступник сам не понимает, что творит — ребёнок, наркоман, сумасшедший. Вины за ними нет никакой, что зачастую ставит в тупик земное правосудие — но для криптонского в этом никакой проблемы нет.

Алура работала судьёй осторожности. Эта работа считалась важной, но отнюдь не престижной. В основном — техническая оценка способностей подсудимого, в чём ей помогало наследие учёного. Ну а дар эмпатиии позволял определить, с какой вероятностью у подсудимого в будущем появится мотив навредить кому-то — насколько он агрессивен, хитёр, жаден, и так далее.

Если бы Дру-Зод попал ей в руки — он бы вылетел в Фантомную Зону со свистом, не успев даже попрощаться — генерал был определённо самым опасным человеком на Криптоне. К счастью, он был достаточно влиятелен и популярен, чтобы требовать для себя Суда Справедливости — а тот не находил, к чему придраться, провинностей за генералом никаких не было (во всяком случае, доказуемых, из памяти Зода Хан знал, что ряд грешков за ним водился, но он умел прятать концы). Естественно, симпатии к Алуре (как и ко всем другим судьям осторожности) и желания с ней общаться это ни разу не добавляло.

А вот сестру Алуры — генерала Астру — он знал очень хорошо. Они могли бы стать хорошими друзьями, возможно даже больше, чем друзьями. Их взгляды на будущее Криптона были весьма схожи, как и характеры. Увы, этот дятел сам всё испортил. После того, как он ещё в военном училище публично обозвал Астру "грязнокровкой" (в отличие от сестры, она получила генетический шаблон воина, родившись в семье учёных), лёгкая симпатия переросла в безжалостное соперничество, которое продлилось больше века и не закончилось до сих пор.

Длинные каштановые волосы Алуры развевал шлейфом ветер. В комнате, конечно, стоял полный штиль, но голограмма не обязана подчиняться правилам материального мира. Она не смотрела на двоих допрашивающих, глядя сквозь них куда-то вдаль — на нечто, видимое лишь её глазам.

— Мой муж мёртв? — тихо спросила она.

— Да, — подтвердил Хан. — Только мы к его смерти не имеем никакого отношения. Он самоуничтожился. Перед этим превратившись в нечто очень странное.

— А я? Ещё жива?

— Твоё тело живо. Но оно в коме, и мы не пробудим его, пока не будет уверенности, что можем сделать это безопасно.

— Вам нужны всё те же ответы, — вздохнула женщина. — Я понимаю. Но я не могу их вам дать. Поверьте, просто не могу.

— "Не могу" в значении "не имею возможности" или "не имею права"? — уточнил Хан.

— Не имею возможности.

— Она врёт, — качнула головой Ро-Зар.

— Значит, не имеете права. И кто же вам запретил? Муж?

— И он в том числе. Но это последнее, что вы от меня узнаете. Я судья, я тоже знаю некоторые хитрости. Поскольку моя правда и моя ложь одинаково дадут Хранительнице информацию, я вынуждена просто умолкнуть. Вы можете заставить меня кричать, но не говорить.

— Неужели вам так хочется увидеть гибель своей планеты, Алура?

Тишина.

— И своей дочери?

Снова тишина.

— Она взволнована, — заметила Ро-Зар. — Упоминание дочери её больше обеспокоило, чем разговор о планете. Но не сильно — не так, как обычно переживают о действительно любимых родственниках. Нет остроты свежей эмоции. Похоже, Алуре действительно больно слышать о смерти дочери... но она уже испытала эту боль не раз и отчасти свыклась с ней.

И куда только делись все этические принципы, которые она таким поучительным тоном втолковывала Дру-Зоду полчаса назад? Сейчас перед Ханом сидела профессионал с хваткой бульдога. Тут за собой следить надо — а то этот божий одуванчик запросто может и сразу двоих расколоть мимоходом!

— Что ж, давай посмотрим, кто знает больше хитростей, моя дорогая. Окажите мне помощь, Дру-Зод. Я хочу использовать такой метод, как перекрёстный ассоциативный штурм. Задавайте любые вопросы, какие придут вам в голову. Можете даже называть просто отдельные слова. А я буду задавать свои.

— Легко. Кстати, как наша красавица отреагировала на новость о смерти мужа?

— Сглаженно. Похоже, она ничего другого и не ожидала.

— А к тому, что ваш муж пытался убить вас, вы тоже относитесь... сглаженно, Алура?

— Есть эмоциональная реакция. Но не на сам факт попытки убийства. Похоже, она вспомнила что-то крайне неприятное в связи с этим.

— Вот как? Может, это неприятное связано с происхождением смертоносных имплантов в его теле?

— Стопроцентное попадание, Дру-Зод. Уровень раздражения и неприязни зашкаливает, причём нацелены эти чувства не только на нас...

— В вашем теле есть такие же импланты, Алура? А в теле Кары?

— Облегчение и лёгкое сожаление в первом случае. Облегчение и страх во втором.

— Ясно, значит нет...

— Страх всё сильнее. Похоже, Алура начинает понимать, что не может скрыться от меня. Она всего лишь камень.

— Что же вас так пугает... больше смерти дочери... больше гибели планеты... при том, что за себя вы бояться не можете, вы голограмма...

— Перестаньте! — выдохнула Алура. — Вы не понимаете, Дру-Зод! Не мучайте меня!

— Да, я не понимаю. А вы не хотите нам объяснить.

Алура кинула на него взгляд, полный ненависти и страдания.

— Я согласна рассказать всё. Но только советнику Ро-Зар. Не вам, Дру-Зод.

— Ага. Я, конечно, не эмпат, но могу предположить, на что вы рассчитываете. Вы планируете сказать советнику нечто такое, что сделает её вашей союзницей, и она тоже начнёт играть в молчанку. Я, разумеется, начну настаивать на получении этой информации. Насильственными методами, если иначе не получится. Ро-Зар ведь не голограмма, у неё инстинкт самосохранения есть. И возможно, мне удастся вытянуть из неё ответ. Но в процессе наши отношения с дорогой бабушкой окажутся бесповоротно испорченными — пытки и шантаж не способствуют сохранению дружбы. Таким образом вы, возможно, все равно потеряете свою тайну, но я останусь без Хранительницы истины.

— Именно на это она и рассчитывает... точнее, рассчитывала, — подтвердила Ро-Зар, в очередной раз сверившись с показаниями костюма. — Блестящий разбор, молодой человек.

— Что ж... я полагаю, что наше сотрудничество не такое хрупкое, как считает Алура. Я готов рискнуть и позволить вам поговорить наедине. А вы, госпожа Ро-Зар? Я не собираюсь принудительно подвергать вас риску. Даже если этот риск исходит от меня.

— В моём возрасте отношение к рискам совсем другое, — усмехнулась Ро-Зар. — Я тоже готова... Но если вы думаете, что двух эмпатов так легко обмануть, молодой человек, подумайте ещё раз. Вы надеетесь, что сможете подслушать наш разговор с помощью приборов, ведь так? И таким образом обойтись без насилия, сказав потом, что этот маленький обман был во благо?

— Естественно, — развёл руками Хан. — Это моя обязанность. Разве вы не взяли на себя обязательство помогать мне обманывать народ?

— Народ, Генерал! Народ — а не меня, Хранительницу истины!

— Вас — я и не собирался. А вот Алуру было бы очень кстати. И мне непонятно, почему вы начали играть на её стороне ещё ДО того, как получили информацию, способную подтолкнуть вас к этому.

— Люблю подстраховаться заранее, — развела руками старушка, иронично скопировав его жест. — Я сниму соответствующую информацию напрямую с солнечного кристалла Алуры. Если она блефует, пересказать вам ответ никогда не поздно. Если же эти сведения действительно настолько опасны... посмотрим.

Ро-Зар протянула руку голограмме, и Алура передала ей что-то светящееся. Разумеется, физически соприкасаться с объёмной картинкой было необязательно — просто так трёхмерный интерфейс отобразил передачу файла.

Несмотря на столетиями выработанный самоконтроль, лицо пожилой дамы изменилось — она не сумела сдержать себя. Её лицо стало ещё бледнее обычного, а костюму пришлось оказать ей первую помощь, чтобы не везти в реанимацию.

— Извините, — прошептала Ро-Зар, как только снова смогла говорить. — Но это... действительно крайне опасное знание... Теперь я понимаю, чего боялся Зор-Эл... и почему из всех криптонцев это знание опаснее всего доверить именно вам. Ничего личного, Дру-Зод... но вы в самом деле не подходите.

Теперь уже обе эмпатки, живая и голографическая, сверлили его взглядами. Хану стало довольно неуютно.

— Ладно. Я не буду на вас давить... пока что. Мнению госпожи Ро-Зар я доверяю. И сотрудничество с ней мне дороже, чем даже гипотетические рецепты спасения, которые ещё неизвестно, сработают или нет... Положимся на старые добрые спящие корабли...

— А ведь вы не врёте... — задумчиво сказала Ро-Зар. — Возможно, я и ошибаюсь в оценке вас...

Она помолчала.

— Сделаем вот что. Недавно вы держали меня под прицелом плазменной винтовки, Дру-Зод. Считайте, что я злопамятная старая карга и хочу отплатить вам тем же. Хотите вернуть моё доверие? Дайте мне оружие. Максимально примитивное, само собой, чтобы вы не могли взломать систему управления. Я задам вам один-единственный вопрос. Попытаетесь соврать или мне не понравится ответ — я пристрелю вас на месте. Ответите правильно — я буду служить вам ещё вернее, чем раньше. И разумеется, расскажу, что узнала из этого файла.

— Не получится, — резко тряхнула волосами Алура. — У Дру-Зода специализация воина, а ваши рефлексы ослабели от возраста. Он уйдёт с линии огня и сломает вам руки раньше, чем вы успеете нажать на спуск, советник! Поэтому он может подвергнуть себя такому испытанию, ничем не рискуя!

— Хм... верно, — задумчиво сказала старушка. — Об этом я как-то не подумала...

— Он бы все равно не согласился на честное испытание. Его гордыня и властолюбие слишком велики для того, чтобы подвергнуть себя такому риску.

— Она права, — кивнул Хан. — Не буду и пытаться. Конкурс на самого честного криптонца я проиграл ещё в маточном репликаторе. Храните эти сведения при себе, если считаете, что это самый рациональный подход. А я буду делать свою работу так, как я считаю рациональным. Кстати... а что насчёт имплантов Зор-Эла? В полученном вами файле есть информация, откуда они взялись? Или это тоже из тех вещей, которые мне знать нельзя?

И женщины, которые только что готовы были стоять насмерть против общего врага, снова столкнулись взглядами — как следователь и подозреваемая.

— Об имплантах там ничего не было, — медленно сказала Ро-Зар. — Дорогая, что ещё ты от нас скрываешь?

Алура поморщилась, но в конце концов кивнула.

— Я расскажу вам. Это — не опасно. Может быть, в этом вопросе мы даже на одной стороне...

Они называли себя Жнецами. Глубоко законспирированный культ родился внутри религиозной гильдии, но затем постепенно его представители проникли и в остальные четыре. Никто не знал, каких целей они добиваются, но влияние этих людей было огромным. Оружие, которым они располагали, превосходило лучшие образцы военной гильдии. Они оперировали ресурсами, от которых позеленело бы от зависти большинство рабочих. Их знания превосходили последние достижения учёных, а уж способность влиять на умы у них была такой, что художественная гильдия повесилась бы всем составом, узнав об этом.

Но их главная сила была не в экономике, не в технологиях и не в промывке мозгов. А скорее в безошибочном, на грани мистики, знании, когда и к кому лучше прийти, чтобы не получить отказа. Взять хотя бы Зор-Эла. Обратись эти фанатики к нему днём раньше фатального открытия — он бы побежал в Совет с докладом, только пятки засверкали. Шутка ли — настоящая апокалиптическая секта! Днём позже — информация уже ушла бы в сеть. А так он принял незнакомца в маске из света не то, чтобы слишком радостно — но согласился выслушать. И беседовал с ним несколько часов. И согласился, что его знанию лучше умереть вместе с ним. И охотно принял помощь в охране этого страшного знания.

Затем настала очередь его жены. Поначалу её пугала растущая фанатичная уверенность мужа в правильности всех его поступков. Но однажды Зор-Эл отвёл её... куда-то. Куда именно — голограмма не помнила. Она не была уверена, что это помнит и оригинальная Алура. Визиты были долгими — по несколько часов, а может даже и дней. И после каждого ей становилось легче. Окружающий мир вновь был простым и понятным, а Зор-Эл — её господином и повелителем, лучшим из возможных мужей. Приговоры на суде она теперь выносила быстро и безошибочно, практически не колеблясь. Только странный чуть слышный шум в голове всё ещё немного беспокоил её.

И ещё — поведение дочери, которое не согласовывалось с новообретённой семейной гармонией. Маленькая Кара казалась ей слишом беспокойной, шумной, хаотичной... Но Зор-Эл обещал, что когда дочь немного повзрослеет, её тоже можно будет отвести в... то место. И тогда Кара станет лучшей дочкой на свете — умницей, отличницей, спортсменкой и просто красавицей! Такой же безупречной криптонской женщиной, как и её красавица-мать!

— Я не знаю, Дру-Зод... даже если эти поклонники конца света делают правильное дело — их методы меня пугают... Мне кажется, я не буду особо грустить, если вы уничтожите их всех до единого... Но мне также кажется, что если я вернусь в органическое тело... всё, что делали со мной Жнецы, снова начнёт казаться для меня единственно правильным... Не допустите этого...