Три рубля

Мне скормили летальную порцию брома,
Так наивно надеясь, что этого хватит.
Наш корабль напрягся и взмыл с космодрома,
Перегруженный ротою космодесанта.

В орбитальном прицеле увидел я сразу
Жуткий знак Слаанэш: фиолетовый бантик.
Здесь поляжет пехота, здесь танки увязнут,
Здесь сумеет прорваться лишь космодесантник.

Перестали давно выдавать нам дропподы,
Нам одной лишь отваги для высадки хватит.
Растопыривши руки в паденьи свободном,
В атмосферу врывается космодесантник.

А в последней извилине плачут нейроны:
Я ж еë отшибу при любом варианте.
На прорыв демонических сил обороны
Вверх ногами пикирует космодесантник.

Еретичек здесь разве слепой не нашел бы —
Обладают они уникальным талантом:
Собираться внизу в несусветные толпы
В тех местах, куда падает космодесантник.

И куда б ни упал я, всегда остаются
То ошметки в траве, то пятно на асфальте,
То глаза голубые, размерами с блюдце,
На гербовом наплечнике космодесанта...

(c)elfiyahu

2. Дух — это искра жизни.

10. Душа — это совесть разума.

12. Бездушный разум — враг всего.

— Этот термин мне действительно не подходит, — согласился Кво. — Я больше, чем сервитор, но меньше, чем человек, — он удовлетворенно вздохнул. — Я вполне способен оценить красоту вида на космос и выставленных напоказ произведений искусства, но не могу по-настоящему понять все это. У меня нет души.

— В Культе Механикус существуют законы, направленные против действий таких существ, как вы, не так ли?

Кво рассмеялся. Это был приятный, музыкальный звук веселья, и Данте почувствовал озноб от его совершенства. Однако в то же время командор знал, что все это — веселье, радостные звуки, сопровождавшая их улыбка, сам Кво — полностью искусственно.

— Конечно, они есть, но я достаточно близок к правилам, чтобы дать архимагосу-доминус Велизарию Коулу пространство для маневра, если в этом возникнет необходимость. Милорд Коул никогда не играл по правилам, лорд Данте, и если этот факт вызывает у Вас опасения, то прошу отбросить их в сторону. Архимагос спас Ваш Орден, и он еще может спасти все человечество.

11. Душа может быть дарована только Омниссией.

Andus nodded. ‘A truly artificial mind is a dangerous thing. They are soulless. By providing us with malcontents and broken humans, and giving instruction through the wisdom of ages past handed down to us, the Machine-God shows us the way. Some hold that he waits for the time when we have rediscovered true mastery, and can produce a machine that has not only a mind, but a soul. Until that time comes, we do what we can, and we do it with your cast-offs, probator.’ He crossed his arms. A defiant expression settled on the organics of his face.

And they are alive. Not as you or I would understand it, perhaps, but there is an intellect burning inside the mind-impulse link that connects the drivers and crew to the Titan's function. Some say they have a soul. Only the Priests of Mars, the adepts and tech-mages of the Cult Mechanicus, truly understand their secrets and they guard that lore ruthlessly.

Могана Манката Ви закричала.
Перед ней открылась реальность варпа. То, что скрывала Имперская Истина. В последний момент она почувствовала себя подло обманутой и наконец поняла, почему мятежники отступились от своих клятв.
Из завихрений невероятных цветов к ней устремились существа с широкими крыльями и разинутыми пастями. Могана беспомощно парила в пустоте. Лишь усилием воли она смогла переместиться в сторону от пролетающих чудовищ. Острые когти задели ее, и рука души начала истекать светом.
Чудовища, привлеченные запахом коронного разряда в потоках эмпирей, развернулись и бросились вниз.
Она закрыла глаза, желая лишь, чтобы все это поскорее закончилось.
Послышалось мощное пение. Над небытием варпа прозвенел самый громкий боевой горн из всех, что она слышала, и спину окатила волна жара, словно из кузницы. Она открыла глаза и обнаружила, что окружена золотым светом, прогнавшим ужасных чудовищ.
Дрожа всем телом, она обернулась. Какое-то гигантское существо заполнило бесконечность. Хотя создание было настолько огромным, что взгляд смертного не мог охватить его целиком, у нее создалось впечатление человеческого силуэта. Костями и кровью ему служили вращающиеся шестеренки, его мысли текли потоками плазмы, а зрительные линзы охватывали все галактики.
В машинной бесконечности прямо перед ней открылась железная дверь. Она подняла голову, стараясь рассмотреть лицо, и увидела, что плоть сияющего существа, которое взирало на нее сверху вниз, превращается в свет, потом в механизм и все повторяется снова.
Из двери повеяло знакомым жаром плазменного реактора «Луксор Инвиктория». Она отчетливо ощутила присутствие души машины, не почти живой, а истинно живущей благодаря милости Омниссии.
К ней обратился голос прекраснее трелей лучших певцов, раскатистый, как рокот самой мощной из машин.
— Пока ты служишь, ты живешь, — произнес он. — Пора.
Могана Манката Ви прошла сквозь врата и в последний раз, уже навеки, слилась с духом титана.

1. Жизнь – это направленное движение.

Это – гексаматический дизассемблерный язык, который я создала для разрыва связи между машиной и её движущим духом.

В центре “Сперанцы” находился электродвижущий дух, возникший из гештальт-соединения триллиона машин и намного ужасающе сложного гибрида интеллекта и инстинкта, близкого к божественному.

I have, in the past, witnessed fellow Magi expressing a certain respect for the works of the xenos race designated ‘Tau’. I now conclude that this attitude borders upon the heretical. Though the rail rifle shares a passing similarity to the Omnissiah’s works, and is doubtless the creation of a keen mind, it remains a hollow and soulless contraption. Where the boltgun gives voice to a righteous roar, the rail rifle screams like a soul in torment, as if its spirit resists the purpose to which it has been put. No weapon containing the Ominissiah’s spark would protest so.

The Lectro-Maesters have a powerful and innate connection with the Motive Force, allowing them to fully understand and wield energy.

These nefarious Daemon Engines are able to parasitically devour the Motive Force of its mechanical prey be it Imperial or Xenos in origin with their Hypno-Armour Syringes that inject Scrapcode directly into its victim. As it does so, its own metallic frame swells with ingested code and subroutines. The Lord Discordant siphons off the pained spirit of the dying technology. This harvested energy is then used to reinvigorate other Daemon Engines, or is released as beams to infect the systems of other vehicles.

<В этом месте механизмы извращены, железо не является собой, а божественная святость машины подчинена воле противоестественной плоти. Чудовища извне облачаются в кощунственную пародию на наше оружие, системы и броню, словно во вторую кожу. Не такого желает Великий Творец. Их поступки проистекают не из Движущей Силы. Они не признаны Богом-Машиной и в его глазах суть ересь. Посему он вверяет нам истребить эти мерзостные автоматоны и отправить тварей, что оскверняют их, обратно в не-реальность, откуда они явились. Мои защитники, исполните свой священный долг. >

– Подать энергию! – прогремел Даэлин. Двое его культистов, оставшихся на своем посту, потянули вниз массивный рычаг, который – при наличии соответствующего допуска – подключал кузницу непосредственно к основной энергосети Гефесто. Миллионы вольт хлынули в контуры машины, готовя ту к божественному помазанию – тому священному мигу, когда мощь варпа сольется с мощью, которую Механикус полагали Движущей Силой.

– Цивилизованный варвар. Ненавистник магии, окруживший себя бубнящими жрецами. Берсеркер-мыслитель. Спущенная с поводка гончая, бегущая, куда ей угодно. Терранский фенрисиец.

– Верно, – сказал Русс. – Это все про меня. Прямота не идет на пользу человеку.

Крофь Крававаму Богу! Нечто на планете иногда наполняет парней ещё большим гневом и яростью, отчего они бросают правильную орочью хультуру и богов Горка с Морком, чтобы последовать по ещё более тёмному и кровавому пути. Эти изгоняемые из племён кровуны бросаются на любого попавшегося врага ради своего бога резни и черепов.

«Чёрный Крестовый Поход: Том Крови», 2012 год

— Мы разворошили гнездо зеленокожих четыре дня тому назад, так они тоже помечали себя знаками Кровавого бога, — задумчиво произнес кто-то из боевых братьев.
***
На краю расчищенного участка лежала выпотрошенная туша другого животного, крупного местного зверя. Неподалеку оказалась каменная плита, вертикально вбитая в землю и окруженная грудой небольших булыжников. Потроха забитого зверя оказались размазанными по камням, а на центральном валуне поблескивал уже знакомый символ – стилизованный череп, начерченный кровью.

«Алтарь», решил Таррин.

«Монолит Ангрона», 2014 год

За спиной орка появился ещё один зеленокожий, он был меньше первого. Оба существа были изуродованы множеством глубоких шрамов, а сквозь их зелёную кожу прорывалось множество медных шипов. За ними стояла одетая в гражданскую одежду женщина, ткань её платья была окровавлена и изодрана, но её пустые глазницы уже не могли оценить весь ужас её состояния. Она несла орочий топор. В поле зрения появилось больше фигур, их плоть была изуродована, лица покрывали металлические скобы и швы, а глаза буквально горели, они выглядели как безумцы, как фанатики. И каждый из них, включая орков, нёс на лбу один и тот же символ, что буквально источал ярость, красуясь чёрным ожогом на их головах. Символ Кхорна.

«The Bloodied Rose», 2018 год

Бешеный гофф Мурк был повелителем империи праха. То, что прах этот был из костей его врагов, Мурка вполне устраивало, ибо он жил не ради того, чтобы возводить статуи, строить военных истуканов или становиться легендой войны на Вигилусе. Он жил лишь ради уничтожения.
Гоффы всегда славились тем, что думали своими кулачищами и забивали до смерти любого, кто им не по нраву. Тем не менее, Мурк внушал неподдельный страх даже другим гоффам. Его красные глаза блестели такой всепоглощающей ненавистью, что чудилы бормотали, будто он выбрался из штормов Оскала Горка с чем-то жутким внутри себя.

«Вигилус Непокорённый», 2018 год

Давным-давно, люди жили на одном-единственном острове. Со всех сторон их окружали широкие океаны, и они полагали, что были одни. Люди росли и спустя некоторое время заметили вдалеке другие острова. Когда они полностью изучили свой остров, покорили все вершины и заглянули под каждый камень, их заинтересовали другие земли, и люди попытались добраться до них. Но, не одолев и сотой части пути до ближайшего острова, они поняли, что океаны для них были слишком глубокими и холодными. Люди вернулись обратно и долгое время занимались другой работой.
Со временем на острове людей начали заканчиваться вода, еда и воздух, поэтому они вновь обратили свой взор на дальние острова. Не в силах перенести холод океанических глубин, они изобрели Каменных Людей, которым предстояло стать на их место. Те же, в свою очередь, создали Стальных Людей, которые должны были стать их руками и глазами. И вместе со своими слугами Каменные Люди начали путешествовать по глубоким океанам. На далеких островах они обнаружили множество удивительных и диковинных вещей, но ничто по своей странности или скверне не могло сравниться с тем, что плавало в водах между ними — вечно голодные существа, которые были древнее самих людей.
Но твари из глубин жаждали настоящую жизнь людей, а не подобие существования Камня, поэтому Каменным Людям не грозила опасность. Поначалу все шло хорошо, Каменные Люди посеяли Семя людей на многих планетах. Со временем люди научились путешествовать океанами самостоятельно, прячась в кораблях, дабы уберечься от холода и вечно голодных тварей. Люди расселились на столь огромной территории океанов, что некоторые даже забыли, как они туда попали и откуда были родом».
Крон вел свою историю дальше, рассказывая, как Каменные Люди начали постепенно отдаляться от человечества, пока те путешествовали сквозь пустоту. В итоге это привело к Эре Раздора, когда Стальные Люди повернулись против своих каменных хозяев, а человечество рызрывали ужасные войны. При помощи ужасающего оружия тех дней жизнь была полностью стёрта с лица тысяч планет, миллионы сгорели в войнах плоти и стали, пока Каменных Людей, наконец, не повергли. Но хуже всего то, что из черной пустоты вылезли ужасные твари, и уцелевшие люди стали поклоняться им как богам. Некогда гордые и могучие, люди были низведены до кучки жалких рабов. В итоге пришел тот, кто освободил людей из оков и показал новый путь к звездам. Путь этот состоял не из камня и стали, но обычной веры. Вера хранила человечество от тварей из пустоты так, как это не могли сделать ни камень, ни сталь.

Железные Люди. Всего лишь слух, сказка. Мир незапамятных времен, до Эпохи Раздора и Темного Века Технологии, когда человечество вознеслось в лучах славы техногенной Империи, в совершенстве владевшей системами СШК. Человек умел создавать Железных Людей. Эти могучие существа обладали разумом, но не живой душой. В глазах нынешнего Империума — порождения еретической технологии. Война с этими разумными машинами погубила древнюю Империю. Хелдан был знаком с запретными текстами старины. Если они не врали, здесь лежали истоки запрета на творение бездушного электронного разума. Но будь на стороне человека такие верные слуги и неумолимые воины, как Железные Люди, он не знал бы поражений. И вот здесь, в самом девственном сердце седого от древности мира, таилась система СШК, способная породить таких слуг.
Но было и что-то еще! Хелдан первый раз окинул взглядом весь зал. От пола тянулись ввысь опутанные проводами арки, закрытые прочными решетками. А за ними — ряды Железных Людей, словно глиняные статуи, охраняющие королевскую гробницу. Тысячи, миллионы механических воинов, собравшихся в ровные каре, скрывались где-то в темноте зала. Каждый из них превышал ростом самых высоких из людей. Лица — невидящие черепа стальных масок. Из-под матовой стали анатомических бронепластин виднелись сухожилия и артерии проводов. Они спали здесь веками. Ждали команды, чтобы пробудиться и вновь повиноваться приказам. Чтобы вернуть к жизни великую машину, способную тысячекратно умножить их ряды.
---
Гаунт повернулся к машине. На приборной доске один за другим оживали яркие огоньки. Последний телохранитель в агонии упал на пульт управления основной энергоцепи. Древняя технология очнулась от сна. Вентиляционные решетки на полу заволокло паром. Внутри машины что-то двигалось, поворачивалось, вращалось.
Был еще один звук. Скрежет.
Комиссар медленно отошел от машины и посмотрел на арки в стене. Там, в темноте, сгибались и разгибались металлические конечности. На дне мертвых глазниц зарождался свет. Голубое сияние. Холод вечности. За всю жизнь Гаунт не видел более устрашающего цвета. Они пробуждались. Просыпались от бесконечного сна вслед за своим прародителем.
Гаунт не дышал, слушая стук собственного сердца. Миг пробуждения чудовищ казался бесконечным. Он смотрел, пока не потерял счет вспыхнувшим парам глаз. Железные пальцы вцепились в решетки, преграждавшие путь. Трясли, расшатывали, толкали. Краем уха комиссар расслышал бормотание. Коды и команды на двоичном языке. Пробудившиеся Железные Люди заговорили.
---
— Эти существа — воплощенная ересь, Роун! — кричал ему вслед Гаунт. — Богомерзкая ересь! И если тебе этого недостаточно, они тысячелетиями спали на планете, зараженной чумой Хаоса! Кто-нибудь здесь хочет узнать, как это повлияло на их образ мысли?!
---
Одна из решеток вдалеке наконец упала и жалобно захрустела под стальными ногами. Железные Люди покинули свою камеру. Их собратья набросились на решетки с новой силой, продолжая бормотать свои бинарные коды. Только в глазах все ярче разгоралось мертвое пламя, подобное огненному шлейфу ракеты.
Железные чудовища беспорядочно разбрелись по залу, будто разбуженные среди ночи люди, не понимающие, что происходит.
---
Новорожденный Железный Человек. Первое дитя системы СШК, дремавшей многие века. Он сделал первый, еще неуверенный шаг. И все Железные Люди в зале и в темноте клеток издали протяжный вой. Долгий, скорбный плач. Будто в машинный язык вдруг влился человеческий крик.
Что-то не так с новорожденным. Среди идеальной симметрии анатомической брони Железных Людей он казался уродливой карикатурой на своих собратьев. Его огромное тело, покрытое черными изуродованными бронепластинами, горбилось под собственной тяжестью. Одна рука была непомерно длинной и массивной, другая — едва сформировавшейся, тонкой, изломанной. Над длинным звериным черепом высились гнутые рога. Озаренные злым желтым светом, его глазницы сочились густым, маслянистым гноем. Бездумно щелкала кривыми зубами отвисшая челюсть. Чудовище неуклюже подалось вперед.
---
Огромная рука чудовища росла, ее механическая структура сама создавала новые поршни, блоки и механические суставы.

http://img0.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-фэндомы-Wh-Комиксы-Pax-Imperialis-3621002.jpeg
http://img1.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-фэндомы-Wh-Комиксы-Pax-Imperialis-3621003.jpeg
http://img0.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-фэндомы-Wh-Комиксы-Pax-Imperialis-3621004.jpeg
http://img1.reactor.cc/pics/post/full/Warhammer-40000-фэндомы-Wh-Комиксы-Pax-Imperialis-3621005.jpeg
http://img0.reactor.cc/pics/post/full/Warhammer-40000-фэндомы-Wh-Комиксы-Pax-Imperialis-3621006.jpeg
http://img1.reactor.cc/pics/post/full/Warhammer-40000-фэндомы-Wh-Комиксы-Pax-Imperialis-3621007.jpeg

Данные, позже извлеченные из недавно построенного бастиона планетарного контроля – феррокритной небесной башни, поднимающейся из самого крепкого из уцелевших городов-сводов и прозванной ее обитателями «Убежище» - показывают, что первым признаком катастрофы стал звук вопля. Не просто естественный крик страданий или человеческой агонии, но какофония визгов, которая поднялась из глубин Ашкелона непрекращающейся волной, звучащей одновременно из сотен переходов и расколотых стен. Почти тут же Ашкелон охватила широкомасштабная истерия и паника, поскольку такой вопль фигурировал в темных мифах, с которыми люди прожили Древнюю Ночь. Перепуганные жители планеты бросились на верхние уровни, пытаясь забраться так высоко, как только могли, некоторые даже угнали герметичные ремонтные машины и направились на поверхность, чтобы сбежать как можно дальше. В единственном космодоке Убежища возникли беспорядки и пролилась кровь, когда ашкелонцы отчаянно пытались покинуть планету, и имперским силовикам и вооруженным матросам пришлось для поддержания порядка открыть огонь боевыми патронами.
---
Мертвецы Ашкелона отправили второй сигнал бедствия, неведомый изолированным выжившим на Ашкелонском маяке. Это астропатическое послание Механикум содержало только меметические символы-формы двух слов, переведенных на общий готик как «Еретех Омега». На языке культа Омниссии это означало больше, чем просто описание смертельно опасного технобогохульства самого высокого порядка. Это был грех из Темной эры технологий, созданный людьми ужас, которому нельзя было позволить и дальше существовать.
---
Одна вещь сразу бросилась в глаза. Вопреки очевидным следам сражения, выбоинам от выстрелов и взрывов, разрушенным баррикадам и многочисленным бурым пятнам пролитой крови, нигде не было тел. Мертвых Ашкелона забрали, а таковые наверняка были, принимая во внимание найденные последствия отчаянных боев.
---
Первой обнаружила врага стая когтей Инара Халвасна – поначалу не более чем фигуру во тьме, стоящую неподвижно и безмолвно у входа на нижнюю площадку лифта глубоко под поверхностью Убежища.
Воины Халвасна рассыпались, окружая незнакомца, который начал кричать, заливая пещеру волной воплей. Поначалу зашатавшись от громкости и вызванной криками боли, Космические Волки, как только авточувства доспехов компенсировали шум, ответили шквалом болтерного огня. Вспышки выстрелов осветили огромное безголовое существо почти не уступавшее размерами легионному дредноуту. Его плоть представляла рифленую и жилистую массу из блестящего черно-синего вещества внутри экзоскелетной оболочки из позолоченного металла и пульсирующих черных трубок. Существо, покачиваясь, двинулось вперед, его темная плоть дрожала и лопалась от выпущенных в упор снарядов из дюжины болтеров.
---
Искромсанное и расчлененное существо оказалось не из плоти и крови, но механизмом ложной жизни, ни сервитором, ни автоматоном, как считал Империум, но чем-то близким к ним, выращенным и соединенным в оболочку из гидравлики и шестеренок, и пульсирующим противоестественной жизнью.
---
Они пришли из глубин – сотни огромных темных тварей, безголовых и вопящих. Рядом кружили другие создания: прыгающие, обезьяноподобные, с длинными и тонкими конечностями, тоже без голов, и телами, вертикально пересечёнными цепными пилами. А вместе с ними странные, асимметричные сферы, парящие в воздухе и плюющие колючими шипами, которые пробивали керамит. Космические Волки с боевыми кличами контратаковали эту волну орущего ужаса, с сокрушительной силой врезаясь в массу громадных тел, а тем временем стройными рядами подтягивались скитарии, подняв радиевые карабины и волкитные разрядники, чтобы встретить чудовищную армию ураганом испепеляющих выстрелов и обжигающих лучей.
---
Тактика этих существ также не была бездумной, их атаки координировались и точно рассчитывались по времени. Меньшие существа с имплантированными цепными клинками, которых воины легиона быстро стали называть в вокс-докладах «потрошителями», наносили быстрые фланговые удары по втянутым в бой стаям, а тем временем странные сферы выискивали тяжелое вооружение и вели по нему непрерывный обстрел. Во всем этом Хельсдон обнаружил не просто направляющий тактический протокол, но скорее один доминирующий разум. Атакующие были слишком согласованы, слишком хорошо взаимодействовали.
---
Механикум пришли к быстрому и шокирующему выводу. Они подтвердили, что изученные останки существ действительно принадлежат к Еретеху Омега – извращенным разработкам, основанным на древней человеческой технологии. Синтетический биопластик их плоти – это отвратительная насмешка, находящаяся между органической жизнью и искусственной чистотой машины, способная подобно раковым клеткам воспроизводить и восстанавливать себя в бесконечных искаженных моделях. Подобные пародии или существа встречались и раньше, и давно попали под директиву Машинного культа об уничтожении. Железные жрецы в свою очередь выяснили, что продолжающиеся крики были формой эхолокации, с помощью которой машинные существа ориентировались в окружающей среде и координировали атаки.
---
Он шел все ниже и ниже за безголовыми существами, пока коридоры из грубо отесанных камней не перешли сначала в огромную пещеру, достаточно широкую, чтобы вместить великую роту, а затем в огромные подземелья из тусклого золота с бороздами из того же пульсирующего биопластика, который формировал плоть забирающих трупы.
---
Воинов Империума ожидали огромные, почти бесформенные ужасы из чернильно-черного биопластика и скрипящей гидравлики, каждый размером с легионный штурмовой корабль. Вопли этих машин из преисподней были такими сильными, что подавили даже авточувства доспехов Легионес Астартес, и у сотен Космических Волков барабанные перепонки превратились в кровавую жижу.
---
Здесь, наконец, открылась судьба покойников Ашкелона. Они лежали десятками тысяч, аккуратно разложенные в истекающих кровью альковах, склеп за склепом, без какой-либо системы. Здесь сопротивление было незначительным, и Космические Волки с немногими живыми ржаволовчими устремились вперед, зная по вокс-докладам, что все сражающиеся полки чудовищных машинных существ отступают для защиты именно этого комплекса. И когда Космические Волки прорвались в последний зал, вопль, все еще раздающийся по склепам, сменился голосом, сформированным из этих самых криков. Говоря на древних языках человечества, он требовал, угрожал, затем попытался убедить проникших в его логово убийц, и, наконец, стал молить. Но Космические Волки не стали слушать.
В центре помещения, окруженная соединенными щупальцами из биопластика, парила темно-синяя пульсирующая сфера, в которой щелкали меняющиеся узоры золотой схемы, похожие на необычные созвездия. Хотя Хельсдон не был магосом культа Омниссии, он сразу понял, что это такое. Силика Анимус, богохульство истинного машинного разума, которое пробудили от долгого сна своими раскопками техноархеологи.
В этот же миг ржаволовчие бросились вперед с визгом бинарных боевых кантов и врезались в белое пламя защитного поля Силики Анимус. Тогда Хельсдон метнул морозный клинок, и топор, пробив щит, вонзился в пульсирующую материальную форму Силики Анимус. Щит сгорел в ослепительной буре актинического света, и вопли твари достигли гиперзвуковой кульминации, а затем наступила тишина. Повсюду – в Убежище и на посадочных площадках – силы Империума потрясенно смотрели, как машинные создания, являющиеся всего лишь продолжением одной ложной жизни и нечеловеческой воли, гибнут, подобно тому, как умирает тело змеи после отсечения головы.

Stenius strode into the central nexus. The knight of the Ironwing had been outfitted with a psychically baffled helmet of the Santales order, and was flanked by a pair of towering six-limbed cyber automata. Adamantium-clad behemoths of inhuman aspect and devilish asymmetry, the things advanced ahead of the legionary as though directly from the techno-horrified imaginings of Old Night. No blundering automata were these, no cybermantically preserved cadavers spared the final kiss of death. They were Excindios, the last of the dreaded Silica Animus, the bastard offspring of the Men of Iron. Tortured, neutered, once-limitless intellects, they were now chained to a single armoured core and the service of the Emperor of Mankind. Legends of such terrors lived on in the species memory of Old Night and the wars of Unification. The continued existence of such artificial terrors, even in their current mutilated capacity, was a secret kept even from the primarchs and the adepts of Mars, one known only to the Emperor, the Lion and the most exalted ranks of the First Legion's Ironwing.

– Октал Бул пошёл дальше этого, – ответил ему Падальщик, – намного дальше. Его трактаты детально описывали получение им опасной части технологии, известной как Табула Несметный – «силика анимус», ответственный за геноцид на нескольких отрезанных варп-штормами мирах во времена Эры Раздора. Его захватили в первые дни Великого крестового похода, когда Железные Руки отвоевали истреблённый Парафекс и одолели чувствующие конструкции Табулы Несметного на Альтра-Медиане. Сам великий Феррус Манус возглавлял 24-ю экспедицию, и он отдал Табулу Несметного Механикумам на сохранение
---
– Табула Несметный – это форма познающего механизма, – ответил ему Падальщик, – намного превосходящего возможности шифровальщиков и логистов Механикумов. Его вычурная матрица комбинирует исчисления макровероятностей с творческими способностями своей отвратительной чувствительности, заполняя пробелы в данных воображаемыми теориями.
---
– На других мирах, где она предвидела то, что люди заглянут во тьму в поисках ответов и проклянут себя порчей, пришедшей извне, Табула Несметный и подконтрольные ему защитные системы развернули беспощадную кампанию против того, что он определил как слабость плоти. В своих исследованиях Октал Бул утверждал, что Табула Несметный предсказал на тех очищенных от плоти мирах то же самое, с чем мы имеем дело сейчас на Красной планете – ересь веры, цели и плоти. Для победы над теми цивилизациями машина использовала те же матрицы, с помощью которых она ранее осудила их. Принятие решения о полном искоренении слабости, угрозы, такой плоти заняло не более миллисекунды.
---
Механизм был невероятным творением – большая сфера, состоявшая из сцепленных шестерней и винтиков, которые своим дизайном, движением и запутанностью намного превосходили базовые механизмы, имплантированные в боевых автоматонов и Анканникала. Это был многослойный нексус тикающих, ритмично щёлкающих и гладко, гармонично жужжащих шестерёнок, работающих в унисон. Падальщик не мог заставить себя думать о существе, как о чужаке, но дизайн и элементы механизма беспокоили его. Выглядел он так, что не должен был бы работать, но он работал. Безупречно.
Всё же это было творение людей, он определил это из неуклюжей запутанности машины, но однозначно – не создание Механикумов, не священное слияние плоти и железа. Чувственный механизм целиком состоял из идущих против часовой стрелки шестерней и византийских зубчатых элементов, которые становились всё меньше и непостижимей, чем глубже он всматривался внутрь создания. Замысловатые инструменты, интерфейсные колонны и молекулярные лопатки мягко сновали туда и обратно через лабиринт элементов конструкции с безмятежностью змеиного языка – пробуя, взаимодействуя и вбирая необходимые механизму базовые элементы из воздуха и окружающей среды.
– Это изуверский интеллект? – вымолвил Падальщик, это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Это Табула Несметный, – ответил ему Октал Бул. – Очиститель Парафекса Альта Медиана и чистильщик миров эпохи звёздного исхода в разломе Пердус.
Падальщик следил за тем, как винтики, шестерёнки и части изуверского интеллекта разделились в нижней части сферы, создавая брешь.
– Да, да, – проблеял Октал Бул.
В следующее мгновенье из бреши появились многогранные шестерёнки и запутанные детали, техноеретик подошёл к «силика анимус» и взял на руки меньшую сферу, состоявшую из сцепленных шестерней, такого же типа, что и устройства, которые Падальщик видел работающими на боевых автоматонах и херувиме.
Странствующий Рыцарь подавил дрожь. Изуверский интеллект был самовоспроизводящимся.
---
Учитывая давно извлечённые невральные кортексы и отсутствие необходимости в подпрограммах мозговых устройств или в руководстве машинными духами, боевые автоматоны ныне были думающими машинами, пользующиеся собственными простыми чувственными механизмами. Однако, как и Октал Бул, и херувим Анканникал, они полностью подчинялись изуверскому интеллекту. Не нуждаясь в вокс-канте или приказах в виде бинарики, боевые автоматоны начали строиться по оперативным манипулам.
---
Роботы, белые от снега, бестрепетно маршировали во тьме. Без возможности использовать забитые порчей каналы связи, их совершенная координация полностью зависела от миниатюрных чувственных механизмов, щёлкающих и жужжащих в их груди, и от безмолвного общения с самим Табулой Несметным.
---
Но Странствующего Рыцаря поражала не способность машин стоически переносить невзгоды, хотя и это, несомненно, впечатляло, но их невероятная устойчивость к воздействию вирулентного мусорного кода, заразившего и внедрившегося почти во все конструкции на поверхности Красной планеты. Какая бы зловредная бинарика ни лилась на них, какие бы порченые конструкции ни пытались подключиться к ним через интерфейсы, чтобы наполнить их внутренности безумием, Падальщик не видел ни одного боевого автоматона, поддавшегося техночуме. Лабиринты их собственных чувственных машин, крутясь, сцепляясь и вычисляя, создали подобие машинного разума, Табула Несметный создал вечно спрашивающие, постоянно сопротивляющиеся и несовместимые с тёмными потоками машины.
---
Железный Воин вперил взгляд в невозмутимого боевого автоматона. Казалось, что киборг смотрит на него в ответ. Падальщик наблюдал, как две конструкции сошлись в неком подобии поединка машинной воли, когда Авл Скараманка начал направлять вторгшийся код в элементы и подпрограммы робота.
Падальщик знал, что он не найдёт там ничего. Машина не была подвержена слабости плоти. Он не найдёт там ни простейшей белковой памяти, ни находившейся в несуществующем мозговом устройстве информации. Вместо всего этого колоссальная машина отыскала чистоту бытия, совершенство многогранных шестерней, логично и в унисон тикающих туда и обратно.
Авл Скараманка обнаружил ослепительную красоту изуверского интеллекта, поработившего боевого автоматона для собственных нужд, и закричал.
Падальщик наблюдал, поражённый, как жадно колосс погружался в прекрасный лабиринт Табулы Несметного, его логическую целостность, совершенство его кода, его чистоту машины. Интерфейсные кабели, воткнутые в боевого автоматона, начали испускать пар. Налёт порчи зашипел и испарился, а кабели засияли, как новые. Неукротимый алгоритм изуверского интеллекта пел внутри Авла Скараманки подобно агонизирующей симфонии. Пока машинная тьма в душе Железного Воина боролась с гениальным алгоритмом за превосходство, восхитительная логика распространялась по искривлённым антеннам и изогнутым флюгерам, посредством которых чудовищная машина держала связь с окружавшими её заражёнными механизмами. Холодное превосходство загадочного механизма достигло порабощённых конструкций Вертекса Южного. Оно захватило контроль. И на мгновенье оно освободило их.
В этот момент изменилось всё.
Разъясняющие алгоритмы волной прокатились по зданию, вернув наводнявшим его конструкциям ясность мышления их первых дней существования. Влияние порчи мусорного кода исчезло, превратившись в шипение статики. Он был внезапно вычищен из системной общности, вычислителей и потоков данных. Подобно лесному пожару логики, прокатившемуся по сетям храма-кузницы, алгоритм очистил автоматоны Вертекса Южного от порчи.
---
Бронированные плечи Падальщика поникли. Стоявший на платформе Странствующий Рыцарь, от души желавший чудовищной машине – конструкции, которой стал его друг, самоуничтожения, слушал, как затихают крики Авла Скараманки. Могучие магнитные когти опустились. Порча, поселившаяся внутри Железного Воина, терзавшая храм-кузницу и поразившая всю Красную планету, не сдалась.
---
Лёжа на разрушенной платформе, Падальщик мог видеть последнего затерявшегося среди искорёженного пейзажа боевого автоматона Табулы Несметного. Вместо атаки на Скараманку Импедикус прокладывал себе дорогу назад сквозь опустошённую мельницу, стволы его пустых орудий отслеживали движения вражеских конструкций. Падальщик выкашлял кровь. Он желал, чтобы боевой автоматон выбрался отсюда. Чувствующий механизм, яростно щёлкавший в его груди, взвесил возможности. Приняв во внимание гибель Табулы Несметного, провал атаки роботов первой манипулы и Падальщика против Железного Воина, Импедикус решил отступить.
«Решил…»
Падальщик подумал о машине, как о живом творении. Это была простая конструкция, но обладавшая обжигающим самосознанием. Миссия провалилась. В холодных уравнениях жизни и потерь изуверский интеллект, работавший внутри машины, выбрал выживание в качестве своего следующего императива. Падальщик обнаружил, что эта модель соответствует поведению живого существа.

– Вы это ищете? – прошипел Ленк 4-из-12 не своим голосом. Кожа рабочего обуглилась и почернела, выросли клыки, а черты лица исказились в демоническую яростную гримасу. Провода, соединявшие его с хабом, забурлили от злобного кода.
Боевой автоматон Импедикус беззвучно стоял над одержимым жителем мира-кузницы.
---
Демоническая ярость Ленка 4-из-12 начала пропадать. Именно он, а не «Кастелян», услужливо нёс внутри себя следящее устройство, которое могло привести войска Ордо Редуктор Гордикора в Инвалис.
Теперь же расплавленные диагностические кабели задёргались и замерцали – Импедикус направил поток холодной логики в потолочный хаб.
Ленк 4-из-12 издал такой наполненный болью визг, что его хватило на то, чтобы перегрузить звуковые каналы.
Подавленная присутствием изуверского интелекта, искупавшаяся в холодной логике и неоспоримых истинах павшая конструкция была очищена от порчи. Руноэкраны демонстрировали Леннокс нечто невероятное. Демонический дух был изгнан из Ленка 4-из-12. Дьявольское свечение погасло в его глазах. Словно опухоль под воздействием радиации, порченая плоть конструкции высохла и сморщилась. Выронив следящее устройство на пол, Ленк 4-из-12 потерял сознание и полетел следом, повисшие диагностические кабели вырвались из его интерфейсных портов.
---
– Мне нужно видеть то, что творится среди песков на поверхности, – произнёс Раман Синк. – Отправляйся и посмотри, что за ужас наслал Табула Несметный на врагов, подошедших к нашим границам.
Переведя взгляд с Корнелия на лекзорциста, а потом – на увитого кабелями Импедикуса, стоявшего в карантинной камере, Леннокс отвернулась и покинула штаб.
Леннокс осматривала через магнокуляры картину полного уничтожения. Приказав модерати Ратчеку вывести «Архимедекса» на поверхность во впадине Фасми, принцепс наблюдала за тем, как «Белладон Венторум» направил гнев своего сотрясающего землю орудия на двух сопровождавших его Титанов, а гатлинг-бластер стёр с лица планеты бронетанковые соединения и кибернетический отряды, копошившиеся возле его ног. Превратив двух «Владык Войны» в дымящиеся, насыщенные порчей развалины и разметав по дюнам войска Ордо Редуктор, могучая богомашина замерла в полном безмолвии. Разглядывая Титана в магнокуляры, Леннокс стала свидетелем того, как поражённый порчей экипаж выбрался наружу с командной палубы и бросился вниз навстречу смерти. Внезапная атака против своих товарищей уберегла «Белладон Венторум» от серьёзных разрушений ответным огнём.
Продолжив визуальный осмотр, Леннокс не смогла обнаружить следов, как духовной, так и физической порчи. Призрачная тьма пустотных щитов рассеялась. Дьявольское свечение командной палубы погасло.

Конфликт Тзинча и Нургла мне казался несколько надуманным, и я не понимал философии, которая стоит за этими силами. Но тут я прочитал <...> Там <...> есть фраза, "интуитивно я поддерживаю эти идеи <...> было бы очень даже хорошо, если бы люди не умирали". Так вот, у меня интуитивное ощущение другое, мне бессмертие противно. Поток мыслей, последовавший за этим наблюдением, пришёл к мысли вроде "людям следует умирать, потому что одно поколение должно сменять другое — мир имеет право измениться". На этой мысли процесс остановился и откуда-то почудился инквизиторский шёпот: "А вот вы и попались, господин тзинчит".

Но да. Теперь я понял.