я бесполезен

Пятидесяти пяти западных тэнгриев
Наран Дулан тэнгрия дочь,
75 Наран Гохон девицу,
Атай Улан тэнгрий
заставил три года кашлять,
три полных года
болеть-высыхать заставил.
80 Если умрёт (отойдёт в вечность)
дочь Наран Дулан тэнгрия,
Наран Гохон девица,
то западного неба
пятьдесят пять тэнгриев подчинятся
85 сорока четырём тэнгриям
восточного неба.
Когда на три года заболела
Наран Гохон девица,
мать тысячи бурханов
90 западных пятидесяти пяти тэнгриев
Манзан Гурмэ бабушка,
Наран тэнгрия бабушка
стала в книге священной искать
возможность её исцеления.
95 Манзан Гурмэ бабушка
повелела позвать к себе
сына хан Хирмас тэнгрия —
Бухэ Бэлигтэ.
Пришёл Бухэ Бэлигтэ удалой
100 к Манзан Гурмэ бабушке и спросил:
— Зачем меня звали?
— Ищу
я возможность исцеления
Наран Дулан тэнгрия
Наран Гохон девицы, — ответила
105 Манзан Гурмэ бабушка.
— Как ночь и заря разойдутся (на
рассвете),
поднимется, заливаясь,
на северо-западном краю неба
белый жаворонок 33
1,0 с золотыми письменами
на своей спине,
с серебряными письменами
на своей груди.
В того жаворонка
115 надо выпустить так стрелу,
чтоб она вернулась назад,
не задев его, а захватив
в отверстие наконечника.
Тогда белого жаворонка
живым надо вынуть из отверстия
и грудью его приложить
к груди Наран Гохон девицы,
и спиной его приложить
125 к спине Наран Гохон.

В эти дни у Наран-Дулана,
У противника мглы и тумана,
В доме Солнца-богатыря,
Побеждавшего черную ночь,
Вырастала сама заря,
Вырастала красавица дочь.
А в руках у Атай-Улана
Двадцать два было страшных дурмана
И двенадцать волшебных сил.
Эти силы он в дело пустил,
И, рожденная Солнцем царевна,
Стала чахнуть Наран-Гохон,
Стала кашлять она каждодневно…
Дочь три года уже больна,—
Нет у Солнца-отца лекарства,
Нет спасенья от колдуна
Из Восточного государства!
…В стародавнем рукописанье
Изначальных, первых времен
Было грозное предсказанье:
Коль погибнет Наран-Гохон,
То восточные сорок четыре
Небожителя власть свою
Утвердят в заоблачном мире
Над пятьюдесятью пятью
Храбрецами Западной части —
И не будет конца этой власти.
Храбрецы — пятьдесят и пять —
Стали девушку врачевать,
Но старанья были впустую —
Не смогли исцелить больную.
Не умея царевну спасти,
Не найдя к исцеленью пути,
Пятьдесят и пять лекарей —
Небожителей-богатырей —
Обратились к той, что была
Их верховною госпожой,
Обладавшей мудрой душой,
Чашей разума и добра,
Сотворенной из серебра,—
К бабушке Манзан-Гурмэ.
Над пятьюдесятью пятью
Небесами глава-владычица,
Утвердившая волю свою,
Чтобы мудрость могла возвеличиться,
Бабушка Манзан-Гурмэ
Заглянула в книгу священную.
То, что нужно, найдя сперва,
Охватила мыслью вселенную
И такие сказала слова:
«На северо-западе
Верхних небес,
Где солнца рассветного
Блещет навес,
Где никто не видал очага,
Вьется жаворонок Азарга.
На груди — древних букв серебро,
Тонко вывело буквы перо,
И сверкает на солнце спина —
Золотые на ней письмена.
Если поймана будет птица,
Сразу девушка исцелится:
Приложите к спине спиной,
И к груди — другой стороной, —
Возвратите здоровье больной!»
Восседая, сказала сказ
И, привстав, отдала приказ
Бабушка Манзан-Гурмэ,
Чтоб явился к ней в тот же час
Без других храбрецов, один,
Богатырь, чей отец — Хурмас,
Средний сын его, красный сын,
Удалец Бухэ-Бэлигтэ.
И старуха богатыря
Похвалила за послушанье
И поведала предсказанье,
Слово истины говоря:
«Коль погибнет Наран-Гохон,
То погаснет, зайдет заря.
Над пятьюдесятью пятью
Храбрецами в Западной шири
Станут властвовать сорок четыре
Властелина Восточных небес.
Если ж выздоровеет царевна
И возрадуется душевно,
То заря будет ярко сиять.
Храбрецы — пятьдесят и пять,—
Исполины Западной части,
Обретут желанное счастье.
Надо Солнцем рожденную дочь
Исцелить — и низвергнуть ночь,
Чтоб избавить нас от напасти.
Наступил испытанья час.
Воин, выслушай мой наказ.
На северо-западе
Верхних небес,
Где солнца рассветного
Блещет навес,
Вьется тот, кто спасет от врага:
Белый жаворонок Азарга.
На груди — древних букв серебро,
Тонко вывело буквы перо,
И сверкает на солнце спина —
Золотые на ней письмена.
Если поймана будет птица,
То Наран-Гохон исцелится,
Но должна быть птица живой.
Ты ее не срази стрелой,
Целься в жаворонка умело,
Постарайся, чтобы в глазки
Наконечника птица влетела,
А когда совершишь это дело,
Мы приложим к царевне больной
Эту птицу — к спине спиной,
И к груди — другой стороной.
Только так, при этом условье,
Возвратится к царевне здоровье».

Наран Дулаан, лучистый тэнгри
нарожал детей - и Наран Гохон
названная так во славу солнца,
дочерью была eгo любимой.
Но Aтaй Улан своею властью
начал зло творить - и так заставил
кашлять и хворать девицу эту,
что она три года. проболела,
мучалась и сохла rод от rоду:
Если в вечность отойдет девица,
то все тэнrpu зaпaднoгo нeбa
перейдут к восточным в подчиненье.
Но как стала сохнуть Наран Гохон,
то тоrда Манзан Гурмэ раскрыла
Книry Судеб, чтобы в тайном знанье
снадобье целебное найти
иль xoтя бы способ, как спасти
от несчастий на ее пути.
Вычитав что нужно в книre судеб.
вызнала Манзан Гурме что надо
сделать для спасенья Наран Гохон
и велела, чтобы отыскали
Бэлигтэ, но сына Хан Xиpмaca
Долго не могли найти посланцы.
Тот, придя, спросил: "Зачем я нужен?"
И тогда Манзан Гурмэ сказала:
"Я жажду исцеленья Наран Гохон...
Вот ночь пройдет и разгорится утро -
и на краю nодсолнечного неба
увидишь ты, как жаворонок белый)
поднимется и петь самозабвенно
возьмется, и на грудке заблистают
серебряные письмена, на спинке
у птицы - золотые засверкают.
Ты должен так стрелой его коснуться,
чтоб не убить, а захватить живого
отверстьем наконечника - и мягко,
не повредив ни перышка, на землю
доставить из-под неба эту птицу.
Тогда из наконечника я выну
целительного жаворонка, чтобы
к спине больной девицы птицу спинкой
прижать и подержать, как в Книге Судеб
написано властителями мира.

Donaudampfschiffahrtskapitänsmütze
Фуражка капитана Дунайского пароходства

Frauenfussballeuropameisterschaftsschiedsrichterin
Арбитр чемпионата Европы по женскому футболу

Всем привет.
Моей задачей было попытаться рассмотреть процесс социализации персонажа какого-либо художественного произведения, разобраться, что и как определяет процесс становления его личности. Я выбрал Симона Дырокопа из Дзихи, главного героя мультсериала Гуррен-Лаганн.
Для того, чтобы рассмотреть процесс, надо его определить. Я воспользовался 3-им изданием БСЭ, которое определяет Социализацию как:
процесс усвоения человеческим индивидом определённой системы знаний, норм и ценностей, позволяющих ему функционировать в качестве полноправного члена общества. С. включает как социально-контролируемые процессы целенаправленного воздействия на личность (Воспитание), так и стихийные, спонтанные процессы, влияющие на её формирование.
Своими словами я бы пересказал это так: социализация - процесс формирования индивидом картины мира и своего места в нем, позволяющий наладить отношения с обществом.
Теперь, когда с долгим вступлением покончено, перейдем к сути. Личность Симона сложилась в сложных условиях постапокалиптического мира, ограниченного к тому же пределами одной подземной деревни-убежища. Обитатели деревни страдали от нехватки еды, отсутствия солнечного света и частых землетрясений с обвалами. Они даже не верили в существование поверхности, места без потолка. Это привело к формированию общества, направленного исключительно на выживание и строго регулируемого традициями.
В таком обществе родился и вырос Симон. Рано в детстве он пережил гибель родителей в обвале, вследствие чего замкнулся в себе. Оставшись без поддержки родителей, Симон попадает под влияние старейшины, который руководил трудом подрастающего поколения. Система труд - вознаграждение привела к тому, что Симон стал определять себя только по исполняемой им функции - дырокопом-бурильщиком. Концентрация на выживании, работе и строгом послушании мешает общению со сверстниками, и Симон оказывается под угрозой социальной изоляции. Это все делает Симона неуверенным в себе, послушным и даже трусливым. Однако, постоянный труд так же способствует проявлению таких качеств, как усердие, ответственность и чувство товарищества. Это - первый этап формирования личности Симона. Условно обозначить его можно как этап труда.
В деревне происходит так же и знакомство Симона с Каминой.
Камина - подросток, старше Симона на несколько лет, с незаурядными лидерскими качествами, но тем не менее тоже не принятый обществом деревни. Почему? Потому что Камина верит в существование Поверхности, солнца и звезд. Более того, он знает об их существовании. Бунтарский характер и знание о несоответствии основных постулатов деревенского мировоззрения действительности приводят Камину к постоянным конфликтам со старейшиной и обществом. Камина тоже сирота, поэтому он понимает Симона и старается его поддерживать. Камина является для Симона Примером мужественности, фигурой, замещающей старшего брата - он храбр до отчаянности, упрям, не признает авторитетов, активный и целеустремленный до агрессивности.
В момент, когда рушится потолок убежища и герои осознают причину, от которой люди забились под землю и страдали от землетрясений, именно Камина увлекает за собой Симона на войну с врагами человечества, заставив того подавить в себе страх и нерешительность из чувства долга и ответственности. Симон вливается в созданный Каминой партизанский отряд Гуррен-дан и впервые обретает круг друзей и соратников. Так он из бурильщика становится воином. Это - второй этап формирования Симона как личности. Очень условно, в шутку, можно его обозначить как этап Танатоса.
Когда в ходе боевых действий Камина погибает, Симон переживает отчаяние и откатывается почти до своего изначального состояния апатического фатализма, а Гуррен-дан остаётся без лидера. И тут происходит второе знакомство, определившее судьбу и характер Симона - он встречает принцессу Нию. Именно встреча с Нией и последующая (неосознанная) влюблённость придает Симону сил и решительности принять вызов судьбы и со временем стать лидером партизанского отряда. И вот это - третья стадия, которую я условно, и тоже в шутку, обозначу этапом Эроса.
Итак, переходя к итогам. Я считаю, что каждый из этапов социализации Симона был строго необходим для его формирования как успешного и зрелого человека. Труд обучил усердию и ответственности, конфликт придал индивидуальности и подарил друзей, а первая влюбленность дала новые силы и смыслы. И все это, разумеется, не имело бы никакого смысла без окружающего любого индивида общества.