Чернее ночи (гет)

Сегодня на последующих совместных занятиях со Слизерином Нотт так и не появился. Хотя Айрин, к своему собственному неудовольствию, отметила, что ждет его появления всякий раз, как дверь открывается перед очередным входящим в кабинет студентом. Его не было ни на обеде, ни на ужине. Хотя девушка, продолжая противиться самой себе, все же выглядывала его среди слизеринцев.

В какой-то момент в ее голову закралась абсолютно глупая и абсурдная идея: спросить у Малфоя о состоянии Нотта. Ведь он там был. Он может знать, чем все закончилось. Но как бы все это выглядело со стороны? Да и смог бы он ответить ей без своей очередной обидной колкости? Поэтому с этой идеей Айрин рассталась также быстро, как та созрела в ее голове.

В конце концов, если бы с Ноттом что-то стряслось, об этом судачила бы вся школа, а раз никто не перешептывается на каждом шагу, значит он в своей спальне отлеживается. Да и что может случиться от обычной простуды? На самом деле, неудивительно, что Нотт заболел. Живут эти слизеринцы в своих ужасно сырых склизких подвалах. Удивительно, как они еще всем факультетом не болеют. Хотя Айрин должна признать: Башня Когтеврана тоже не самое безветренное место. Стоит только зимой распахнуть настежь окна спальни, как тотчас в комнату налетают вихри снега.

Но больше всего Айрин любила гостиную. Казалось, что только вчера она впервые вместе с десятком ровесников, поднявшись по длинной винтовой лестнице, замерла, словно вкопанная перед дверью, у которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Чтобы попасть внутрь, нужно постучать по ней металлическим молотком в виде головы орла — символ факультета. У всех остальных факультетов придумывался пароль, но когтевранцы были особенными, как полагала Айрин, каждый раз им задавался незаурядный вопрос. Это ли не доказательства превосходства их ума?

За этой дверью же скрывалась прекрасная гостиная, уставленная высокими деревянными стеллажами со всевозможными книгами, древними фолиантами и рукописями на старинных уже пожелтевших от времени пергаментах. Но с самого детства Айрин, дожидаясь, когда гостиная наконец опустеет, любила ложиться на один из мягких диванчиков с голубой обивкой и смотреть на завораживающий, расписанный звездами, потолок. Ее мысли уносились далеко вдаль, когда она лежала и наблюдала за этими далекими мерцающими бледными огоньками.

Но сегодня вечером шелест переворачивающихся страниц книг, негромкие разговоры, тихое хихиканье у камина и треск поленьев в камине ужасно раздражал Айрин. Еще ей казалось, что каждый сидящий здесь искоса поглядывает на нее. Неужели всем так интересен ее переезд к Уильяму Сеймуру? И, как назло, Падмы не было в Башне Когтеврана, она пошла с сестрой в библиотеку. Зря Айрин отказалась от этой идеи. Если бы составила компанию девочкам, не сидела бы здесь в одиночестве, нахохлившись, как сыч.

С шумом захлопнув книгу, которую перестала читать еще минут семь назад, лишь бездумно перелистывала страницы, Айрин подскочила с дивана и, гордо распрямив спину, вышла из гостиной своего факультета. Может ей просто казалось, что все поглядывают на нее? А может и нет…

Наверное, остаться одной — это то, что ей сейчас было необходимо. Стоило ей только выйти из гостиной, как тотчас напряжение, от которого тело было натянуто словно струна, ушло, словно его и не было. Не было этого десятка глаз, с интересом поглядывающих на нее. Была лишь она сама и тихий коридор, освещенный светом от факелов.

— Здравствуй, птенчик, — Айрин вздрогнула и замерла на месте. Будучи погруженной в свои мысли, она совсем не обратила внимания на Теодора Нотта, вальяжно развалившегося на одном из подоконников.

— Мое имя Айрин Уолш, — фыркнула она, придя в себя от неожиданного высказывания слизеринца. — Не надо называть меня птенчиком.

— А я думал, что вам, — он вытянул руку. — Девушкам, нравятся всякие ласковые и безобидные прозвища, — и снова эта усмешка. Ах, как же она ее уже раздражала.

— Другим может и да, — Айрин чуть сощурилась. — Но я, мистер Нотт, не вхожу в число ваших безмозглых воздыхательниц.

— А жаль, — Теодор наигранно состроил грустную гримасу. — С появлением тебя эта толпа преобразилась бы. Уверен, ты была бы лучшей из них, — и он подмигнул ей. Что? Зачем? Как нелепо и неуместно!

— О, — протянула Айрин. — Уверена, что это так, но мне хватает мозгов, чтобы не позволить этому произойти.

Он спрыгнул с подоконника, на котором сидел. Айрин невольно сделала пару шагов назад. Что он задумал?

— Птенчик, — рассмеялся он, примирительно подняв руки вверх. — Я всего лишь хотел поблагодарить тебя.

— За что? — нахмурилась Айрин.

— Ты не бросила меня в коридоре одного.

— И я бы с удовольствием еще раз ударила тебя, на этот раз за проявленную фамильярность, — девушка горделиво вздернула подбородок. — Айрин Уолш, запомни. И по-другому не надо меня называть.

В этот момент Айрин краем глаза заметила, как из-за поворота вышли Падма и Парвати. Очевидно, девушки замерли на месте. Еще бы! Увидеть Нотта буквально в несколько сантиметрах от нее — неслыханное диво. Что может быть общего между ними? Что может их связывать? О чем им разговаривать? Айрин Уолш и Теодор Нотт — люди из двух совершенно разных миров. Да, они учатся в одной школе, посещают одни и те же занятия, но у них абсолютно разное мировоззрение, они чувствуют по-разному, живут по-разному. И все же, такие два непохожих друг на друга человека стоят в одном коридоре и разделяет их всего лишь жалкая пара сантиметров.

— До встречи, — вполголоса произнес он, чуть наклонив голову вперед. — Птенчик.

Айрин недовольно закатила глаза и смерила Теодора таким взглядом, словно хотела испепелить его здесь и сейчас. А может и вправду кинуть в него каким-нибудь не запрещенным, но ужасно неприятным заклинанием?

И пока она размышляла над этим, Теодор успел скрыться в сумраке едва освещенного коридора. Только где-то вдалеке были слышны его шаги, с каждым мгновением уходящие все вдаль, пока и вовсе не прекратились.

— Что он от тебя хотел? Приставал? — тотчас набросились на нее с вопросами подруги.

— Глупости какие, — отмахнулась Айрин. — Станет ли Нотт общаться с полукровкой? Они же все блюстители чистоты крови, — она наигранно взмахнула руками.

— Но это не отменяет того факта, что он может как-то обидеть тебя, — Парвати поджала губы.

— Никто не посмеет обидеть меня, — заверила их Айрин. Да и саму себя тоже.

* * *

Уже на следующее утро все симптомы болезни, от которых Теодор страдал несколько дней, сняло как рукой. Будто бы и вовсе не было. Теперь единственным напоминанием о той ночи была Черная метка на его предплечье.

Насвистывая себе под нос какую-то легкую незатейливую песенку, Теодор спустился в гостиную. В комнате было немноголюдно, половина студентов уже пошла на завтрак. На диване перед камином сидели Дафна и Драко, о чем-то едва слышно переговариваясь. Завидев Тео, они умолкли, внимательно посмотрев на друга.

— Что-то не так? — спросил он, быстро начав осматривать свой внешний вид.

— Так значит Снейп в курсе? — Дафна подскочила на ноги.

— Не кричи, — Драко, сложив пальцы на переносице, опустил голову.

— Вы понимаете, чем нам это грозит? — не унималась девушка.

— Снейп не МакГонагалл, — отмахнулся Теодор. — Он такой же, как мы. Он все понимает.

— Но он… — она осеклась, переминаясь с ноги на ногу. — Это должна была быть тайна.

— Если ты не заметила, то Теодору было достаточно плохо, — Драко зло посмотрел на сокурсницу. — И благо Снейп смог ему помочь без участия мадам Помфри, — он также поднялся на ноги. — Я думал, тебе есть до него дело, — сказал он тихо, так чтобы Тео не слышал, подруге, подходя практически вплотную. — Неужели твой эгоизм помеха девичьим чувствам?

— Иди к черту, Малфой, — она стукнула своим маленьким кулачком по его груди.

— Эй, эй, — быстро преодолев достаточное расстояние между ними, Теодор попытался встать между друзьями, чтобы пресечь на корню назревающую потасовку. — Давайте не здесь, идите в дуэльный зал и решайте свои вопросы.

— Да больно надо, — усмехнулся Малфой, поправив свои манжеты. — Уж не знаю как вы, а я жутко голоден, — и с этими словами он вышел из гостиной своего факультета.

— Что он тебе сказал? — спросил Тео, когда дверь за Драко захлопнулась.

— Малфой есть Малфой, — отозвалась Дафна, шумно выдохнув.

Девушка злилась не на Драко, а на себя, ведь даже при всей его эгоистичности, он подумал о Тео, а Дафна была настолько занята своими переживаниями, что совсем не обратила внимания на страдания друга. Малфой прав. Все они, слизеринцы, эгоисты, но Дафна самая большая из всех. Если рассчитываешь на взаимные чувства со стороны молодого человека, нужно уметь ставить его интересы превыше своих, хотя бы иногда.

Теодор пришел к выводу, что подначивание Айрин приносит ему удовольствие. Очень уж его забавляла ее реакция. В Большом Зале он, практически не сводя глаз, смотрел на нее с ехидной ухмылкой на лице, что в конце концов приводило ее в бешенство. Даже если она садилась к нему спиной, он все равно продолжал свою незатейливую игру. А на занятии у Флитвика он и вовсе ей подкинул обрывок пергамента, где крайне не старательно был изображен цыпленок, который вылупляется из скорлупы. Птенчик.

И очевидно, он очень быстро довел ее до точки кипения, потому что уже на следующий день, разговаривая с Дафной перед кабинетом Слизнорта, в ожидании начала занятия, он увидел, как девушка уверенно направляется к ним, разъяренно смотря ему прямо в глаза.

— Как же ты меня достал, Нотт! — выпалила она, швырнув в Теодора какой-то книгой, уголок которой больно задел его по щеке.

— Эй, совсем сошла с ума?! — он тотчас схватился за ушибленное место.

— Ты, дорогуша, перешла все границы! — Дафна, выхватив палочку, устремила свое оружие прямиком на Айрин.

Эта потасовка привлекла внимание и слизеринцев, и гриффиндорцев. Студенты обоих факультетов принялись стягиваться поближе. Всем было интересно, что же такое могло произойти между ними двумя. Сейчас Айрин была похожа на косулю, загнанную стаей волков в западню.

— Это уже перебор, — тяжело дыша, процедила сквозь зубы она, смотря на Теодора. Если честно, то Айрин уже жалела, что в очередной раз пошла на поводу у своей природной вспыльчивости. Ну почему она снова не подумала, прежде чем делать? Сколько раз она твердила себе, что нужно взвешивать все, продумывать? Поступки, совершенные на эмоциях зачастую оборачиваются серьезными последствиями.

— Странно, такие выпады в стиле гриффиндорцев, — хихикнул кто-то рядом с ней.

— А в вашем стиле обижать ни в чем не повинных людей, — в ответ добавил кто-то явно со стороны Гриффиндора.

И пока Теодор и Айрин продолжали испепелять друг друга ненавидящими взглядами, а палочка Дафны до сих пор была уверенно направлена на грудь девушки, остальные студенты двух соперничающих факультетов вступили в словесную перепалку. И судя по тому, как один раз Айрин грубо пихнули вперед да так, что она чуть не упала на Теодора и Дафну, в какой-то момент среди шестикурсников началась нешуточная драка.

— Прекратите немедленно! — выкрикнул кто-то позади. Все обернулись.

В коридоре стояли старосты обоих факультетов, на мантиях которых красовался соответствующий значок. Малфой держался отстраненно, словно ему было все равно на происходящее вокруг. Возможно, его и вовсе забавляло то зрелище, которое развернулось в коридоре. Панси, гордо выпрямив спину, недовольно поглядывала на всех присутствующих. Рон Уизли же, явно возомнивший о себе слишком много, сунув руки в карманы, переминался с ноги на ногу, и меньше всех, на удивление, уверенной здесь выглядела Грейнджер, стоявшая чуть позади своего недалекого дружка.

— Айрин Уолш и Нотт, — фамилию Теодора он произнес с едва скрываемым презрением. Чуть ли не выплюнул. — Вас ждет профессор Дамблдор у себя.

Что Айрин, что Теодор посмотрели на него с изумлением. Все остальные же принялись с любопытством поглядывать на виновников данного происшествия. Среди присутствующих прокатилась волна удивления. Студенты принялись негромко, но достаточно слышно высказывать свое мнение, кидали колкие комментарии.

Теодор повернул голову к Панси, словно ища поддержки у нее. И она, будто бы обладая даром легилименции, негромко отозвалась:

— Иди, все в порядке, — кивнула она. — Это никак не связано с данной ситуацией.

— Не факт, — хихикнул рыжий недоносок Уизли. Теодор сжал кулаки. Иногда он понимал абсолютно непрошибаемую ненависть Малфоя к этой поганой гриффиндорской троице. Кажется, сейчас Уизли раздражал его еще больше, чем когда-либо раньше.

— Я снимаю баллы с Когтеврана, — объявила Панси, смерив Айрин победоносным взглядом. — За абсолютно неподобающее поведение. А теперь иди к директору.

В коридоре повисла звенящая тишина. Никто не решался высказать свое мнение, как будто все, не сговариваясь, стали ждать, что же ответит Айрин, но та, поджав губы и отвернувшись, качала головой. И судя по едва заметному шевелению губ, это она решила прокомментировать лишь для самой себя.

— Идем, — вздохнув, буркнул Теодор, подтолкнув Айрин в нужную сторону. — Быстрее решим все.

* * *

Перед письменным столом директора стояли два мягких стула. На одном из них, бесцеремонно откинувшись на спинку, сидел Теодор, безразлично теребя пуговицу на рукаве своей рубашки. Айрин сидела на соседнем и, в отличии от Теодора, была как никогда напряжена. За шесть лет учебы в Хогвартсе ее еще ни разу не вызвали к директору, хотя, надо признать, за шесть лет учебы она еще ни разу не швырялась учебниками. Девушка заметно нервничала, от того то она продолжала раскачивать левой ногой. Иногда она не рассчитывала силу и мыс ее стукался о деревянную стенку. Когда же она три раза подряд не рассчитала замах, Теодор не сдержался и, резко повернувшись к ней и больно ухватив за колено, четко выговаривая каждое слово, произнес:

— Если не перестанешь, я оставлю тебя без ноги, Уолш.

— Вот видишь, ты наконец запомнил мое имя, — Айрин попыталась сохранить жалкие остатки своего и без того маленького запаса самообладания.

— Оставьте свои перепалки до выхода из моего кабинета, — откуда ни возьмись появился директор. Оба студента вздрогнули от неожиданности.

В углу кабинета стоял он. Альбус Дамблдор. Пожалуй, величайший из всех директоров Хогвартса. Высокий пожилой мужчина с длинными седыми волосами и бородой. Из под очков-полумесяцев на них смотрели голубые глаза. И не было в его взгляде ни гнева, что ожидала встретить Айрин, ни недовольства, что рассчитывал увидеть Теодор. Они как всегда светились мягким светом, в них читалась неподдельная доброта.

— Что случилось, профессор? — Теодор выпрямился. Директор же сел за стол. — Зачем вы нас вызывали?

— Прилетела сова от вашего дедушки, мисс Уолш, — с этими словами Айрин заметно побледнела. Она прожила на этом свете шестнадцать лет и ни разу ей не напоминали о существовании деда, сейчас же ей буквально на каждом шагу тыкают в него. Так а что изменилось? Хм, ее мать всего лишь умерла и опекуном стал Уильям Сеймур. — Он желает видеть вас обоих.

— Простите, профессор, но зачем Нотт? — чуть наклонившись вперед, поинтересовалась Айрин.

— Этого ваш дед не объяснил, — профессор скрестил руки в замок перед подбородком. — Обычно такое не позволяется, но Уильям Сеймур настаивает на том, чтобы вас освободили от сегодняшних занятий и обещает, что вы вернетесь в школу уже к ужину, — Теодор и Айрин переглянулись. — Вы можете воспользоваться моим камином.

— Мистер Сеймур ничего не сказал? — попытался выпытать правду у директора юноша. — Может он объяснил, зачем ему понадобился еще и я?

— Он был краток и лаконичен, — Дамблдор склонил голову. — Надеюсь, вы знаете, как пользоваться летучим порохом?

Айрин и Теодор снова переглянулись. На лице Нотта появилась недовольная гримаса. Он смотрел на девушку с едва скрываемым недовольством. И, к удивлению, ее это задело. Как будто виной этому Айрин?! Вот пусть на деда ее так и смотрит.

— Дамы вперед, — Теодор махнул рукой в сторону камина.

Студенты поднялись со стульев и, вежливо попрощавшись с директором, двинулись в нужную сторону. Айрин смерила Теодора презрительным взглядом прежде, чем все исчезло в темном тумане. Секунда. И она снова стоит посреди ненавистной ей гостиной, с которой все и началось. Еще секунда. И в комнате следом за ней появился Теодор.

Уильям Сеймур еще не спустился. Кроме двух студентов Хогвартса никого в гостиной не было. Теодор, вальяжно сунув руки в карманы, принялся расхаживать, разглядывая картины, висевшие на стене. Только сейчас Айрин увидела безобразную длинную красную полосу, оставленную учебником, который она в него швырнула. Сожалела ли она? Ха, ни капельки! Это он еще легко отделался за ту гадкую записку, которую она обнаружила в своем учебнике. Эх, если бы Айрин только знала, что это сделал совсем не Теодор, то удалось бы избежать наказания, которое ее непременно ждет по возвращению в Хогвартс.

— Простите, что заставил ждать, — Уильям Сеймур появился в гостиной. Теодор и Айрин повернулись к нему. — Прошу вас, садитесь, — как всегда, галантно вежливый. — Итак, как ваши успехи в учебе?

— Ты настоял на встрече из-за глупой светской беседы? — не сдержалась Айрин. — Хочешь чтобы я достигла успехов в учебе, не мешай более, — девушка подскочила на ноги. Теодор замер в ожидании реакции со стороны мужчины. Глупая девчонка с огнем играет.

— Немедленно сядь, — его ледяной тон пробирал до мурашек. Слова возымели свой эффект, Айрин послушно вернулась в свое кресло. — Тогда сразу к делу. На Рождество состоится ваша помолвка, — оба студента Хогвартса изумленно уставились на него. Айрин настолько сильно опешила, что невольно даже рассмеялась. Нервы. — Это была не шутка, — все тем же холодным тоном заверил внучку Уильям Сеймур.

— Ты решил отыграться на мне? — Айрин снова подскочила с места, как ошпаренная. — Не смог издеваться над мамой, решил взяться за меня? Ничего у тебя не выйдет! — она принялась наступать на него, Теодор хотел было ухватить ее за подол мантии, удержать от необдуманных слов и действий, но не сумел. — Я скорее умру, чем стану женой для этого змееныша, — Теодор сжал кулаки. Вот же невыносимая девчонка! Как будто его радует перспектива брака с этой необузданной дикаркой. — Никогда, слышишь, никогда! — с этими словами она выбежала из гостиной, с шумом захлопнув за собой дверь.

* * *

Теодор продолжал сидеть в своем кресле. Он был удивлен не меньше самой Айрин, но в отличии от нее, ему хватило сдержанности. В конце концов, таково его воспитание. И сцену, которую Айрин устроила здесь, совершенно не престало устраивать людям их круга. Во что бы то ни стало следует вести себя с достоинством, как истинные джентельмен и леди. Теодор успешно справился с этой ролью, а вот Айрин нет.

— Ох уж эта горячая ирландская кровь, — Уильям Сеймур покачал головой, посмотрев на Теодора. — Тебе придется нелегко, — пожилой мужчина усмехнулся. — Но я рад, что моим зятем станешь именно ты, мой мальчик.

Подобные объявления не были редкостью в их кругах. Чистокровные семьи сплошь и рядом заключали союзы при помощи браков своих детей, но в последние лет пятьдесят это происходило с теми детьми, кто питал взаимную симпатию друг к другу. Что ж, Теодор и Айрин станут первым исключением за пятьдесят лет. И, быть может, откроют список тех пар, которые вступят в брак без любви. Что-то подсказывало Теодору, что раз Темный Лорд возродился, ему захочется устроить жизнь многих детей Пожирателей Смерти, окружив себя верными союзниками.

— Мой отец знает об этом? — все, что сумел выдавить из себя Теодор. Он не знал, что чувствовал. Просто не знал.

— Конечно, это было нашим совместным решением, — кивнул Уильям. — Еще он просил передать тебе это, — он протянул Теодору запечатанный конверт.

Письмо от отца. Теодор не получал ни одной весточки от него с тех пор, как того арестовали. И вот сейчас, решив судьбу сына за него, Себастьян Нотт все-таки решил написать сыну. Что там? Он объясняет мотивы своих поступков? Просит сына быть твердым и сильным? Знал ли он, через что Тео пришлось пройти в начале этого учебного года? Как продолжать оставаться твердым и сильным, когда твоя рука изуродована ужасной татуировкой? Когда ты все время ощущаешь чье-то невидимое присутствие? Теодору даже не хотелось вскрывать письмо отца.

— Сэр Уильям, могу ли я найти Айрин? Нам нужно возвращаться в Хогвартс.

— Да, — Уильям Сеймур встал. — У меня есть дела, к которым следует вернуться, — он протянул Теодору руку и тот, немного помедлив, пожал ее в ответ. Отыне Уильям Сеймур ему не просто друг отца, а еще и будущий тесть.

От одного из эльфов, с которым Теодору посчастливилось столкнуться, когда тот покинул стены гостиной поместья Сеймуров, он узнал, что молодая госпожа выбежала в сад. Нотт проследовал в указанном ему направлении и застал Айрин сидящей на одной из ступенек. Девушка то и дело проводила рукой по лицу, очевидно, стирая слезы.

— Нотт, уйди, — прошипела она, когда тот остановился позади нее.

— Мы должны вернуться в Хогвартс, — сообщил он. — Мы обещали быть до ужина.

— Еще даже занятия не закончились, — хмыкнула Айрин, посмотрев на изящные часы с тонким золотым браслетом на своей левой руке.

— Я бы не хотел задерживаться, — продолжал настаивать на своем Теодор.

— Тогда ты можешь один вернуться, — отмахнулась Айрин, продолжая сидеть на холодной мраморной ступеньке. В ее голове уже появилась мысль, как избежать брака с ненавистным слизеринцем. Просто сбежать. Пусть возвращается один, она больше не вернется в Хогвартс. Никогда.

— Ну вот еще, — хмыкнул Теодор, грубо ухватив Айрин под локоть и поднимая с холодного мрамора. — Мы теперь связаны, дорогуша, — он посмотрел на нее. — Ты теперь моя.