Чернее ночи (гет)

Потерянная. Отвергнутая. Ненужная. Это слова, которые преследовали Дафну Гринграсс на протяжении всей ее жизни. Сколько бы ей ни было, они подобно злому року повсюду сопровождали молодую волшебницу.

Дафна стояла на пороге Большого зала, пройдя своим потерянным взглядом по собравшимся. Отвергнутая друзьями. Никого в этом зале не волнуют чувства мисс Гринграсс. Она ненужная.

Куда бы сесть? Бегло оглядев зал, она поняла, что ни за одним столом ей не будут рады. А может за стол к гриффиндорцам? Вон за тем, где сидит Золотое трио, есть свободное местечко как раз. Вот была бы умора. Но Дафна быстро отбросила эту идею.

Оставалось лишь одно место, которое она могла занять. За тем столом сидели только Крэбб и Гойл. Ну что за черт?! Дафна общалась с ними только в ожидании момента, когда в зале появятся ее друзья. Она не хотела бы там сидеть, не хотела бы с ними говорить. Да и о чем можно общаться с этими тупоголовыми увальнями? Но выбора не было. Гордо встряхнув головой, девушка двинулась в нужном направлении.

— Привет, — натянуто улыбнулась Дафна, подходя ближе к некогда ее сокурсникам. Только бы они не заметили ее притворства. А впрочем, плевать, что они подумают.

— Да вроде бы виделись, — буркнул Крэбб, недоверчиво посмотрев на девушку.

— Может поговорим? — услышала она знакомый голос позади себя.

Дафна, прикусив губу, медленно повернула голову. Перед ней стоял он. Тот, ради которого она пришла на этот бестолковый глупый праздник. Тот, о встрече с которым она грезила долгие месяцы. Тот, кому наверное навечно будет принадлежать ее душа. Теодор Нотт.

Они практически не виделись с самого выпуска. Несколько случайных кратких встреч в Лондоне были совершенно не в счет. Дафна пришла на этот бал, потому что была уверена — он будет. Ожидания были оправданы.

Ей так хотелось вернуться в атмосферу школьных лет, когда они с друзьями все вместе. О чем-то болтают, смеются, дурачатся, когда никто не видит, когда их поведение не ограничено протоколом и манерами, что вбивают всем детям их статуса практически с колыбели. У них снова была бы возможность обсудить глупых гриффиндорцев, которых в этом зале было полным полно. От красного даже в глазах рябило. Хоть на мгновение, но вернуться в детство.

Но Малфой отрезал ей путь. И почему никто не остановил его? Почему все ее друзья промолчали? Разве можно называть их друзьями после этого? Блейз молча уселся на свой стул и отпил из бокала. Панси немного виновато опустила взгляд. Теодор и вовсе не повернул к ней головы. Один только Малфой смотрел на нее со своей ехидной улыбкой.

А еще была она. Это жалкое создание. Айрин Уолш. Дафна упорно не могла признать в ней миссис Нотт. Потому что она попросту не заслужила этого статуса. И вот эта безликая моль стояла перед ней и откровенно насмехалась. Именно в таком свете все виделось Дафне.

От обиды хотелось закричать. Но она сдержалась. Все-таки с годами Дафна выработала это качество в себе. Мистер и миссис Гринграсс могли бы гордиться своей старшей дочерью, к которой всегда были так требовательны. Вот только ни отца, ни матери не было в живых.

Чарльз Гринграсс сразу после битвы за Хогвартс был заключен в Азкабан. Он умер спустя три месяца после своего ареста. Алиса не прожила и полугода со дня похорон Чарльза. Колдомедики сказали, что это тоска и горечь свели женщину в могилу. Вот только Дафне не верилось в это. Ее мать была злобной, ледяной, бесчувственной стервой.

Осуждая Алису, Дафна не заметила, как и сама стала такой же. Почему друзья вдруг перестали с ней общаться? Почему Панси, для которой она была единственной близкой подругой, закрылась от нее, перестав делиться даже самыми важными событиями в ее жизни, не то что мелкими и не столь значительными? Почему Теодор стал реже писать? Почему Малфой так резок с ней? Проблема таких людей в том, что осуждают они лишь всех вокруг, но причин всему происходящему не видят в себе.

А зря. Ведь если бы Дафна обернулась назад и пригляделась к каждому дню, после помолвки Теодора и Айрин, то увидела, сколько всего она совершила, чтобы этим вечером быть отвергнутой теми, кого она с детских лет считала своими друзьями. Сколько гадостей было сказано в сторону Айрин, что естественно отвернуло от нее Теодора. И как уже устала слушать ее вечное нытье Панси. Дафна стала такой же озлобленной стервой, в каких превращаются все девицы, чувства которых не нашли подтверждения.

— О чем ты хочешь поговорить? — зло произнесла Дафна. — О том, как меня вышвырнули, словно ненужную собачку?

— Все не так, — попытался оправдаться Теодор.

Но Дафна, внимательно смотревшая поверх его плеча, уже не слушала ни его объяснений, ни его доводов, потому что взгляд ее зацепился за совершенно занимательную картину, которая разворачивалась прямо за спиной Теодора. Айрин, его ненаглядная жена, откровенно флиртовала с каким-то светловолосым молодым человеком. Дафна не могла наверняка вспомнить, кто это. Возможно кто-то с Когтеврана, с кем Айрин в свое время училась. Улыбка. Случайные касания. И это замужняя дама? Разве это допустимо?

— Знаешь, Тео, — перебила его Дафна. — Ты бы лучше следил за своей супругой, — она кивком головы указала на парочку. Теодор обернулся и замер. — А я иду танцевать, — добавила Дафна. — Гойл, — требовательно произнесла она. Молодой человек, который все это время сидел за столом, аж поперхнулся от неожиданности.

— Что? — закашлявшись, сказал он.

— Разве ты не приглашал меня на танец? — теперь улыбка на лице Дафны не была натянутой, но и обворожительной ее не назовешь. От такой улыбки воде в стакане впору заледенеть.

— Вроде не приглашал, — неуверенно ответил Грегори.

Дафна закатила глаза. Ну что за идиот? Крэбб оказался куда более сообразительным. Он толкнул друга локтем в бок. Тот недовольно посмотрел на него. Несколько секунд немого общения взглядами и Дафна уже шла к танцующим парам с самым неожиданным партнером. Пусть Теодор смотрит. Пусть Теодор кусает локти. Эх, глупая. Тео смотрел. Вот только не на Дафну. И он не кусал локти. Нет. Он был в ярости.

* * *

Бал в Хогвартсе закончился под утро. Все собравшиеся вернулись в Лондон все также при помощи Хогвартс-экспресса. Вот только прибыв на вокзал Кинг-Кросс, Теодор не стал трансгрессировать в поместье. Они вместе с Айрин возвращались домой при помощи экипажа. И какое удовольствие трястись с заколдованной карете больше часа? Но муж не посвятил Айрин в свои замыслы. Он в принципе с ней не общался. Все сорок минут их поездки в экипаже она наблюдала за тем, как угрюмый Теодор задумчиво смотрел в окно, прикрытым по бокам бархатными занавесками.

И какая муха его только укусила? А все началось еще в Хогвартсе. Айрин вернулась за стол как раз вовремя. Макгонагалл, как и предполагали слизеринцы в карете, дала возможность Гарри Поттеру произнести речь. Реакция людей, сидевших вместе с ней, была очевидной. Панси покачала головой, взяв свой бокал. Блейз усмехнулся и тоже взялся за свой бокал. Драко закатил глаза и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. А Теодор? Где он?

Айрин обернулась вполоборота. И в этот момент Тео подошел к стулу, на котором она сидела. Он положил ладони на его спинку и навис над ней, словно хищная птица над своей жертвой. В его глазах горели недобрые искры. За время их недолгой семейной жизни она не раз встречалась с этим взглядом. Потому что не раз сама доводила его до этого состояния. Но сейчас ее детские провокации были ни при чем. Так в чем же дело?

— Что-то не так? — тихо спросила она, посмотрев на мужа.

— Возможно, — буркнул он, злым прищуром посмотрев на Айрин.

Это был его самый многословный диалог за весь последующий вечер. Он ничего более не говорил Айрин. Он едва обменялся и парой слов со своими друзьями. Весь оставшийся вечер Теодор просидел за столом. Хмурый. Задумчивый. Совсем как сейчас.

Айрин бросила на него очередной озабоченный взгляд. Пребывание в Хогвартсе навеяли воспоминания о двух последних школьных годах, когда Теодора было в ее жизни более чем предостаточно.

Шестой курс. Сентябрь.

Айрин бежала по коридорам замка, все время поглядывая на часы, которые она всегда носила на правой руке. Судя по золотым стрелкам на белоснежном циферблате она опаздывала на первое занятие по Травологии уже на целых пятнадцать минут. Профессор Стебль пускай и была очень милой добродушной женщиной, но к опозданиям относилась строго. А теперь по вине Айрин ее факультет лишится баллов. Неприятная ситуация. Она вбежала в теплицу номер пять ровно в тот момент, когда профессор закончила диктовать задание на текущий урок.

— Вы опоздали, мисс Уолш, — констатировала факт преподаватель.

— Прошу прощения, профессор, — запыхавшись, выдавила Айрин. — Более такого не повторится.

— Я лишаю Когтевран десяти баллов, — заявила Помона Стебль. По теплице пронеслась волна недовольных возгласов и перешептываний. И все со стороны, где стояли однокурсники Айрин. Девушка виновата опустила взгляд. — Займите свободное место, мисс Уолш, рядом с мистером Ноттом. На ближайшее занятие вы будете парой. — Айрин подняла голову и встретилась с холодным взглядом темных глаз Нотта. Краем глаза она видела, как Джоу Чанг что-то шепнула одной из своих подружек.

Ну вот. Мало того, что дед приставил его в няньки Айрин. Так теперь еще и как назло все полтора часа работать с ним в паре. Дамблдор определенно издевался над ней, когда поставил огромное количество занятий у Когтеврана совместно со Слизерином. Айрин послушно подошла к своему напарнику.

— Не хорошо опаздывать, птенчик, — усмехнулся Нотт. Ох, как же бесило ее это дурацкое прозвище, которым он ее наградил. Глупое слово от не менее глупого Нотта.

— Какое у нас задание? — безразличным тоном произнесла Айрин.

— Ты бы знала, если бы присутствовала с самого начала на занятии, — и снова эта усмешка.

— Хорошо, не говори, — фыркнула девушка. — Сама разберусь.

Айрин посмотрела на какой-то старый пень в деревянной кадке. И что это такое? И что с ним делать? Она раскрыла учебник, пытаясь в нем найти ответы на свои вопросы.

— Это растение называется цапень, — сказал Теодор. — И мы должны не дать этой старой колючке себя удушить и собрать его плоды, — он пальцем указал во внутрь кадки. Айрин подошла ближе и посмотрела на этот трухлявый по виду пень. Ей удалось разглядеть большие и круглые, словно апельсин, зеленые плоды.

— Давай попробуем, — хмыкнула она.

Теодор спустил кадку на пол. Айрин хотела уж было достать растение из этого большого деревянного ведра, но оно тотчас принялось сопротивляться. Из пня моментально стали вырастать все новые и новые стебли, которые потянулись к лицу Айрин. Девушка в одну секунду отпрянула от него. Теодор ударил выросшие стебли секатором, как бы отвлекая внимание растения от Айрин. Где-то в теплице послышались девичьи визги. Урок Травологии был в самом разгаре.

Попытки собрать все плоды цапня продолжались на протяжении следующих полутора часов. К концу занятия Айрин и Теодору удалось отцепить от старого пня хотя бы три зеленых апельсина. Потому что только в последние полчаса они начали действовать сообща. Профессор Стебль похвалила их в конце занятия. Пара Айрин и Теодора была одной из четырех, кому все же удалось снять плоды цапня.

— А мы с тобой отличная команда, птенчик, — улыбнувшись, произнес Теодор, стоявший позади Айрин. Девушка ничего не ответила, но уголки ее рта невольно дернулись в слабой улыбке.

Шестой курс. Январь.

Айрин, откинувшись на спинку стула, устало прикрыла глаза и начала массировать виски. Ноющая головная боль давала о себе знать. Интересно, сколько она просидела в библиотеке? Час? Два? А все из-за дурацкого эссе по Истории магии, которое нужно было написать к следующему занятию. История магии никогда не была любимым предметом Айрин. Скучные и нудные лекции не менее скучного и нудного профессора Бинса.

— Привет, — услышала Айрин где-то над своей головой. Испуганно распахнув глаза, она увидела над собой Нотта. От неожиданности девушка даже дернулась. Да так, что чуть не упала вместе со стулом, на котором сидела. Но Теодор вовремя схватился за деревянную спинку и удержал его вместе с девушкой.

— Нельзя же так пугать, — фыркнула Айрин, выпрямляясь. Она проследила взглядом за тем, как Теодор решил занять стул напротив нее.

— Чем занята? — спросил он.

— А ты не видишь? — усмехнулась она. — История магии. Эссе, — Теодор одобрительно покачал головой. — А как твое эссе поживает? Уже написал?

— Даже не приступал, — улыбнулся он.

— Как? — удивилась Айрин. — Ведь сдавать уже через два дня.

— Знаю. Но я терпеть не могу Историю магии.

— Я тоже, — согласилась Айрин.

Наступила неловкая пауза. Айрин принялась ковырять мысом своей туфли ножку стула. Теодор принялся разглядывать страницы учебников, разложенных по столу.

— Слушай, — вдруг прервал затянувшуюся паузу Теодор. — Мы с тобой не общались с… — он запнулся на полуслове. Айрин подняла глаза. — С Рождества. Глупо как-то избегать друг друга.

— Я вовсе не избегаю, — хмыкнула Айрин. Теодор посмотрел на нее, словно бы говорил: «Ага, как же». — Ну ладно, может быть избегаю, — согласилась Айрин, подняв ладони вверх.

— И я тоже, — кивнул Теодор. — Но думаю, пора прекращать, — вдруг какой-то порыв охватил юношу. Он потянулся к руке Айрин. Удивленно округлив глаза, она отодвинулась назад. — Я хотел сказать, что никогда не обижу тебя. Буду хорошим мужем тебе. Обещаю, — он поднял на нее свои глаза.

В тот далекий январский вечер, оставленный в прошлой жизни, в глазах Теодора она увидела то, что приписывают авторы женских романов благородным рыцарям. Доброту. Ласку. Желание любить и заботиться. Но в этом молодом мужчине, сидевшим напротив, она совсем не видела этих качеств. Холодный. Злой. Теодор с ненавистью во взгляде смотрел на открывающиеся за окном виды. Куда делся тот юноша, обещающий быть хорошим мужем? Почему теперь перед ней сидела эта ледяная неподвижная статуя? Что изменилось?

— Не хочешь рассказать, что случилось? — решилась все-таки нарушить тишину Айрин. — Ты отчего такой угрюмый почти весь вечер?

В ее голове вдруг мелькнула мысль, что речь Поттера о великой силе добра, о возможностях, которые дарует нам прощение, могла так расстроить Теодора. Но она быстро отмела это предположение, потому что это абсурд. К тому же, еще до того, как Гарри начал выступать, Тео был чем-то озабочен. Хотя бы вспомнить, как он нависал над ней.

— А ты не догадываешься? — он медленно повернул к ней голову.

— Нет, — искренне не понимая, ответила Айрин.

— Может перестанешь придуриваться? — он снова повернул голову к окну.

— А ты прекрати говорить загадками, — парировала она.

В тот момент все произошло очень быстро. Теодор резко повернул голову к ней и, потянувшись вперед, больно ухватил за запястье. Айрин, совершенно не ожидавшая такой реакции, вскрикнула от неожиданности.

— Что связывает тебя и Уоррена? — хриплым голосом спросил он.

— Что? — удивилась Айрин, ошарашенно моргнув глазами. — Ты несешь полную чушь, Теодор Нотт, — она выдернула руку. И Тео не стал ее удерживать, расцепив пальцы.

— Вот как, — он, поджав губы, кивнул головой. — А как же этот разговор? Разве не ты позволила ему дотронуться до твоих волос? И разве это не ты обнималась с ним на глазах у всех?

— Ты ведешь себя очень глупо, — Айрин отклонилась назад на сиденье. — Ревность — удел слабых мужчин. Не думала я, что ты слабый.

— Я просто не намерен тебя ни с кем делить, — ответил Теодор, снова повернув голову к окну.

— Но я и не вещь, чтобы меня делить! — воскликнула девушка. Теперь настала очередь Теодора ошарашенно глазеть на нее. — К тому же, куда я от тебя денусь, — предательские слезы все-таки брызнули из глаз, хотя Айрин умоляла себя сдержаться. Несмотря на все то, что произошло до приезда в Хогвартс, это был хороший вечер. И воспоминание о нем обязательно сильно подпортит эта дурацкая поездка. — Ведь браки чистокровных волшебников расторгнуть нельзя.

Вдруг вспомнилась фраза, которую когда-то он сказал ей. «Я тебя никогда не обижу. Обещаю». Ну вот. У него не получилось сдержать своего слова. И разве можно доверять ему после этого?

Остаток пути ни один из них не проронил ни слова.

* * *

Стоило им переступить порог дома, как Айрин тотчас быстро взбежала по лестнице. Через несколько секунд дверь ее комнаты с шумом захлопнулась. Смотря на то, как его молодая жена бежит наверх, Теодор осознал: какой же он идиот. Когда же хлопнула дверь ее спальни, он в этом твердо убедился. Повел себя, как последний дикарь. Болван.

Он устало поднял голову и посмотрел на коридор второго этажа. Как же глупо и нелепо все вышло. Обреченно покачав головой, Теодор решил забыться. И что может быть лучше, чем бутылка шикарного и жутко дорогого огневиски? Вряд ли в этом мире есть что-то лучше. Дверь гостиной скрипнула, пропуская вперед хозяина поместья.

Он уверенным шагом прошел внутрь и тяжело и обессиленно сел в кресло. Протянув руки к тумбочке, где стоял в графине заветный напиток, Теодор быстрыми движениями налил себе практически полный стакан. Грустно усмехнувшись, он поднес его к губам. И замер.

Замер, потому что вдруг передумал пить. Замер, потому что не хотел забываться. Замер, не в силах более пошевелиться. И в это мгновение в памяти стали мелькать события давно минувших дней.

Август между шестым и седьмым курсом.

Теодор и Айрин сидели на полу у дивана в гостиной поместья Ноттов. Он все еще пытался придти в себя после заклятия Круциатус, которое Уильям Сеймур неожиданно применил к нему.

— Ты как? — спросила Айрин, наколдовав воду в стакане и протянув ему.

— Получше, — кашлянув, ответил Теодор, отпив несколько глотков. — Я ожидал от Уильяма Сеймура чего угодно, но только не этого, — грустно усмехнулся он.

— Мой дед полон сюрпризов, — покачав головой, ответила Айрин. И сама же рассмеялась со своего комментария.

Теодор улыбнулся и внимательно посмотрел на свою будущую супругу. У Айрин удивительные глаза. Серые, как пасмурное небо весной. Почему весной? Потому что весна всегда дает надежду. Надежду на то, что скоро наступит лето, тепло. Все в жизни изменится и непременно будет лучше, чем есть сейчас. Ее глаза светились теплом. В них горел огонь надежды.

— Что? — спросила Айрин, заметив на себе его изучающий взгляд.

— Все хорошо, — помотал головой Теодор.

— Спасибо тебе, — сказала она, повернув голову к камину. — Спасибо за эту поездку. Для меня это важно.

— Всегда пожалуйста, — ответил Тео.

Год назад. Сентябрь.

Все судебные заседания в отношении Теодора были закрытыми. Ни журналистов, ни зрителей. Он не был важной фигурой во всем происходящем несколько месяцев назад. Но показания Теодора все же были важны. И получали их не всегда законными методами. Но ведь так и положено. Нужно убедиться, что у сил зла не будет шанса вернуться вновь.

Последний суд Визенгамота все определил. Теодора отпускали, не найдя ни одного вещественного доказательства его вины. Вердикт судей молодой человек встретил с вымученной улыбкой на лице. Эти месяцы постоянных допросов его извели. Все, что ему хотелось сейчас, — поскорее оказаться в стенах родного поместья. И забыть обо всем случившемся, как о страшном сне.

Выйдя из зала судебных заседаний, Теодор облегченно вздохнул. Все закончилось. Все, действительно, закончилось. Он шел по атриуму, смотря на блеск отлакированного темного паркета, который устилал весь зал, и не верил в правдивость происходящего. Быть может, сон? Но нет.

— Теодор! — услышал он знакомый женский голос позади себя.

Резко обернувшись, он встретился глазами с Айрин. Она смотрела на него ровно также, как и год назад в гостиной поместья Ноттов в тот злополучный день, когда Уильям Сеймур решил продемонстрировать силу своего авторитет. Но что она здесь делает? Зачем пришла?

— Ты как здесь оказалась? — спросил он, подойдя на два шага ближе.

— Как и все, — усмехнулась она. — При помощи камина, — наступила пауза. Теодор посмотрел в эти серые глаза, полные света надежды. Все эти недели ему не хватало этого. Цвета серого весеннего неба. Цвета надежды. — Я жду тебя уже давно. Боялась пропустить.

— Не ожидал, что ты придешь, — хмыкнул он.

— Разве не так поступают идеальные супруги? — улыбнулась она. Но без злобы. По-доброму.

И снова пауза.

— Идем домой? — предложил Теодор, протянув Айрин руку. И она приняла ее, поразмыслив всего пару секунд.

Дверь в гостиную скрипнула. Теодор резко обернулся. На пороге комнаты стояла Айрин. Судя по всему, она хотела быстро ускользнуть, оставшись незамеченной, но увы, Теодор завидел ее. Девушка так и застыла, зажав дверную ручку в правой руке. Удивленная. Нет, даже немного испуганная. Она так и стояла, словно каменное изваяние.

— Проходи, чего же ты? — сказал Тео, вновь отвернувшись и положив затылок на подушки.

— Не хочу тебе мешать, — тихо отозвалась Айрин.

— Ты вовсе и не мешаешь.

— В следующий раз.

Айрин хотела уж было уйти, тихонько закрыв за собой дверь, но Теодор меньше чем за десять шагов пересек расстояние от дивана до нее. Девушка вздрогнула от неожиданности. Ему показалось, что ее рука невольно потянулась к карману, откуда виднелось древко палочки. Так вот что значит она думает о нем?

— Слушай, я повел себя глупо. Идиот. Что тут сказать? — начал он.

— Это ты так извиняешься? — ее губы дернулись в грустной усмешке.

— Я был не прав, — признал Теодор. — Но и ты тоже. Когда любезничала с этим Брэдли.

— Запомни, Нотт, ты никогда более не посмеешь обращаться со мной, как со своей собственностью, — Айрин, вытянув правую руку вперед, пригрозила ему указательным пальцем, словно маленькому ребенку. — Я не вещь. Еще одна подобная выходка и я найду способ с тобой развестись, — она гордо вздернула свой подбородок. — Запомнил?

— Я тебя услышал, — хмыкнул Теодор в ответ.

Как же. Разведется она. Пусть только попытается.