Вторая попытка (джен)

Элизабет Эйвери, с недавних пор сотрудник и один из учредителей «Магического вестника», целеустремлённо двигалась по Косому Переулку к аптеке Малпеппера. Вчера они всей редакцией до хрипоты спорили насчёт возможности использования цветного оформления для газеты. Кафф и удачно сманенный им из «Ежедневного пророка» молодой верстальщик настаивали на ярких заголовках для привлечения читателей. Варнава даже поделился свежей сплетней от его бывших коллег из «Пророка» о том, что некий Тобиас Мисслторп чуть ли не по прямому указанию Тафт готовит к выпуску новый цветастый еженедельник, ориентированный на женскую аудиторию. По мысли Вильгельмины, такой журнал должен стать ещё одним символом возврата к мирной жизни.

Перехватить первенство у министерских борзописцев было соблазнительно, но тут упёрлась Бетти, которую поддержали оба печатника. Они с жаром доказывали, что наносить даже простенькие трёхцветные картинки будет слишком сложно и дорого. Младшая Эйвери была признанным экспертом в области чар иллюзии, модифицированная версия которых использовалась в волшебных печатных станках, так что её категоричная позиция несколько охладила пыл Каффа. Тем не менее, спор продолжился, и вскоре к нему присоединились все присутствующие в редакции, включая крутившегося там по случаю воскресного дня Альфарда.

Младший сын Поллукса в последнее время частенько сбегал из Хогвартса в выходные, вместо Хогсмида направляясь в издательство «Магического вестника». Вистан под страшным секретом даже зачаровал ему двусторонний портал в редакцию, разумеется, в самых вежливых оборотах сообщив об этом его грозному отцу.

Альфард-то и вспомнил о простеньком проявляющем зелье, которым он пользовался для раскрашивания объявлений о сборе дискуссионного клуба. Бетти снисходительно пояснила, что зачарованные печатные станки с этим зельем работать не смогут, но сама всерьёз задумалась над этой идеей. Результатом её раздумий стал поход в аптеку Малпеппера за готовым проявителем и ингредиентами на случай, если потребуется вносить изменения в рецептуру.

Несмотря на то, что поутру Бетти пришлось выдержать очередные причитания дедушки за завтраком, настроение у неё было отменное. Конечно, старого лорда можно было понять — его внуки упрямо не желали развивать семейное дело. Старшая внучка уже замужем, младшая сутками пропадает в редакции, а подающий такие большие надежды Вистан смотрит в рот какому-то полукровке! Впрочем, своих внуков лорд Эйвери искренне любил, так что запрещать им увлекаться «всякой ерундой» не собирался, ограничиваясь ворчанием во время совместных завтраков. Да и ворчал дедушка скорее для вида — издательство начало приносить неплохую прибыль. «Ежедневный пророк» по-прежнему не публиковал рекламных объявлений, поддерживая реноме официального печатного органа Министерства, так что появление рекламной площадки в лице «Вестника» было встречено дельцами магического мира на ура.

Деньги от рекламы пошли на расширение штата — пронырливый Кафф под надзором Вистана отыскал второго печатника, верстальщика и ещё одного журналиста, а Вистан с Бетти получили солидные дивиденды как соучредители издания. Эти новости заметно подстегнули энтузиазм молодёжи, а и без того старающаяся показать свою пользу Бетти взялась за дело с удвоенной энергией — чары иллюзии всегда нравились ей больше фамильной артефакторики.

Прикидывая возможные способы модификации проявляющего зелья для использования его в печатных станках, Бетти чуть не столкнулась с Друэллой Блэк, вышедшей из той самой аптеки Малпеппера, в которую она направлялась.

— Мисс Эйвери, — церемонно чуть склонила голову Друэлла, посторонившись, — рада встрече. Как поживают ваши родители?

— Взаимно, госпожа Блэк, — Бетти изобразила нечто среднее между книксеном и реверансом. — Благодарю, они в добром здравии. Надеюсь, также как и ваша семья?

— Да, спасибо. К слову, о семье. У меня есть некоторые вопросы к вам, кузина. Надеюсь, у вас найдётся минутка, чтобы их прояснить?

— Прошу извинить, я бы с радостью помогла вам в меру своих скромных сил, но мне нужно поспешить, чтобы помочь Вистану в издательстве. Быть может, вы направите свои вопросы совой?

— Уверена, ваш достойный брат отлично справится с возможными затруднениями, — в бесстрастном голосе Друэллы проскользнули повелительные нотки, и Бетти не решилась спорить.

— Пожалуй, вы правы. Где бы вы хотели поговорить?

— Недавно рядом открылось заведение Розы Ли, — коротким жестом руки в атласной перчатке Друэлла указала на видневшуюся из-за поворота вывеску чайной. — Говорят, там подают недурные пирожные. Не хотите попробовать?

— Как пожелаете, госпожа Блэк.

До кафе они дошли быстро, заполняя паузу ничего не значащей светской болтовнёй. Друэлла интересовалась успехами Вистана в артефакторике, Бетти хвалила Альфарда и его школьный дискуссионный клуб. Несмотря на то, что по меркам магического мира они приходились друг другу близкими родственницами (мать Бетти была двоюродной тётей Друэллы), обычно общались они только формально, обмениваясь дежурными любезностями на официальных балах и приёмах.

Хотя обе девушки принадлежали к старым чистокровным семьям, их положение в обществе сильно различалось. Отошедшая в последние десятилетия от политических игр семья Розье оставалась одной из самых состоятельных в магической Британии. Через брак Пенелопы с Абраксасом и Друэллы с Сигнусом они породнились с Малфоями и Блэками, двумя другими претендентами на звание богатейших магических династий островов. В отличие от артефакторов-Блэков или зельеваров-Гринграссов, Розье, как и Малфои, уже несколько поколений занимались не столько магией, сколько финансами, получая немалые доходы от владения самым разным имуществом, от бурмсланговых питомников до ресторанов в Косом Переулке.

Конечно, Эйвери тоже не бедствовали, но в сравнении с Розье кто угодно почувствовал бы себя бедным родственником. С выходом Друэллы замуж ситуация не изменилась — Блэки, к которым она теперь относилась, по-прежнему стояли на другой социальной ступени, разве что видеться девушки стали ещё реже.

Впрочем, со стороны их встреча выглядела вполне по-родственному: две девушки с необычными для Британии светлыми волосами казались чуть ли не родными сёстрами. Расположившись в чайной, они сделали заказ и продолжили неспешную светскую беседу. Однако стоило фарфоровым блюдцам с пирожными появиться у них на столиках, как Друэлла хитроумным движением незаметно появившейся у неё в руке палочки отсекла их столик от внешнего мира непроницаемой завесой. Бетти чуть заметно поёжилась. Выдающиеся магические навыки Друэллы были общеизвестны, но одно дело — слушать восторги по поводу её школьных дуэлей, и совсем другое — воочию наблюдать, как девушка неполных двадцати трёх лет одним движением накладывает мощную фамильную комбинацию заглушающих, отвлекающих внимание и изолирующих чар.

Убедившись, что их дальнейший разговор никто не сможет подслушать, Друэлла расслабленно откинулась в плетёном кресле:

— Коль скоро мы теперь не только родственницы, но и соратницы по партии, давай обойдёмся без всего этого официоза и будем обращаться друг к другу по-семейному.

— Как пожелаешь, Друэлла, — Эйвери пожала плечами, всё ещё не понимая, ради чего её кузина затеяла этот разговор. — Можешь звать меня просто Бетти.

— Хорошо, Бетти, — Блэк покровительственно улыбнулась. — Насколько мне известно, ты довольно близко общаешься с лидером нашего нового движения?

— Верно, — она приложила все усилия, чтобы сказать это как можно нейтральнее. — Вместе с Вистаном мы работаем в организованной Томом газете «Магический вестник», так что видимся с ним довольно часто.

— Ходят слухи, — Друэлла неопределённо махнула рукой, и Бетти сразу же подумала о Вальбурге, известной собирательнице светских сплетен, — что ты даже помолвлена с ним.

— Что?! — Бетти искренне возмутилась, покраснев от, увы, незаслуженных предположений. Чай выплеснулся у неё из чашки, но предусмотрительно наложенные на посуду чары впитали разлетающиеся брызги, не дав испортить мантию. — Что за чушь? Мы просто вместе работаем. Кто вообще мог подумать, что…

— Успокойся, это же просто слухи, — столь бурная реакция собеседницы Друэллу забавляла, но не сбивала с рабочего настроя. Похоже, она избрала верную тактику в этом непростом разговоре, и теперь оставалось плавно подвести его к закономерному продолжению. — Сама подумай, Риддл редко выходит в свет, даже со своими школьными друзьями общается эпизодически, однако же приём по случаю твоего дня рождения он посетил.

— Ну и что? — Бетти всё ещё злилась, в основном на свою же горячность. — Он был и на свадьбе Малфоя, что ж с того?

— Просто… — Блэк сделал паузу, словно размышляя, стоит ей говорить или нет. — Понимаешь, Риддл становится завидным женихом для многих чистокровных семей. Поговаривают, даже Фоули рассматривают его кандидатуру в качестве пары для своей Августы.

— Да? Я думала, её помолвка с Лонгботтомом — дело решённое.

— Это не публичная информация, но, кажется, Кимбелайн что-то не поделил с Арфангом, и теперь бедняжке Августе придётся присматривать другого жениха.

— И Фоули выбрали Тома? Разве они не должны… ну, не знаю, подобрать кого-нибудь из своего круга?

— Похоже, Кимбелайн решил сменить сторону в политических играх. Ты наверняка слышала, что недавно он вместе с Поллуксом и Краучем выступил против Тафт с её реформами. Брак его дочери с перспективным молодым консерватором будет отличным закреплением своих позиций.

— Всё равно не понимаю, почему они не выбрали кого-нибудь из старых семей, — как бы Бетти не относилась лично к Тому, она была воспитана на чистокровных идеалах и не могла понять, почему семья из «священных двадцати восьми» собирается выдать свою дочь за толком неизвестного полукровку.

— А кого? Мой брат, последний холостой Розье, должен жениться этим летом, а Блэки неизменно отвергают все предложения о помолвке своего Альфарда. Остаётся ещё младший Нотт, но старик Кантанкерус ни за что не согласится на брак своего внука с Фоули. Боунсы теперь за либералов, у старших Паркинсонов одни дочери, а сын младших ещё совсем младенец. Яксли и Булстроуды… — Друэлла презрительно сощурилась, подбирая приличный эпитет для этих опустившихся семей, — скажем так, тоже не вполне подходят племяннице главного аврора. Так что выбор у Фоули не велик: или соглашаться на мезальянс, или искать более экстравагантные варианты.

— И почему их заинтересовал именно Том?

— Сейчас он интересует почти всех, — усмехнулась Друэлла. — В последнее время в салонах только о нём и говорят. За неполные полгода Риддл успел зарекомендовать себя последовательным приверженцем чистокровных идеалов и стал вхож в высшие круги консерваторов. К нему прислушиваются Поллукс и Брутус, он владеет популярной газетой и явно не стеснён в средствах. В конце концов, он молод и красив, что тоже не лишне, если речь идёт о помолвке в столь юном возрасте, как у Августы. Кимбелайн всегда славился нестандартными решениями. С него станется перейти в стан консерваторов с помощью брака своей дочери с полукровкой.

— Это, конечно, очень интересно, но я не совсем понимаю, для чего ты мне это рассказываешь. Я же не могу опубликовать это в газете, — Бетти нашла в себе силы слабо улыбнуться.

— О, дело не в этом. Просто лично мне не слишком хочется видеть рядом с Риддлом кого-то из либералов, пусть даже и бывших. Свободолюбивые взгляды Фоули могут повредить нашему общему делу. Увы, Риддл молод и амбициозен. Боюсь, он не сможет устоять перед соблазном войти в высшее общество через брак с кем-то из чистокровных девиц.

— Том не такой, — горячо воскликнула Бетти, вновь покраснев. — Ты сама заметила, что он сторонится балов и приёмов.

— Сейчас — да, но что будет, когда он начнёт активную деятельность нашей новой партии? Ты же понимаешь, что вопросы высокой политики решаются в бальных залах ничуть не реже, чем в министерских кабинетах. Попасть туда без официального статуса или родственных связей, будучи всего лишь каким-то журналистом, почти невозможно.

— Что же нам делать? — Бетти не на шутку встревожилась. Неплохо разбираясь в субъектах магической политики, она никак не ожидала стать её объектом, так что приняла рассуждения своей кузины близко к сердцу.

— Во-первых, не паниковать. Сама подумай, если Риддл решит попасть в высший свет через удачную женитьбу, с чьей кандидатуры он начнёт?

— Э… — единственный вариант, пришедший ей на ум, был слишком хорош, чтобы оказаться правдой. — С кого-то из школьных знакомых?

— Например? — скептически выгнула бровь Друэлла. — Вальбурга помолвлена с Орионом, Пенелопа вышла за Абраксаса, Афина уехала во Францию и там, кажется, уже нашла себе жениха. Пруэтт из либеральной семьи и вряд ли заинтересует Риддла, а больше никого из представительниц священных фамилий, учившихся вместе с ним, я не припомню. Кроме тебя.

— Ну… — Бетти потупила взгляд, отчаянно покраснев. — Не думаю, что он обратит на меня внимание. Всё же я… в смысле, семья Эйвери не так богата и влиятельна, как Блэки, Розье или Малфои.

— Вашу семью признал достойной сам Кантанкерус, коль скоро твоя сестра вышла за его внука. Не думаю, что кому-то этого покажется недостаточным. Породниться с Ноттами, пусть и опосредованно, будет отличным ходом для Риддла.

— Но… — безупречная логика Друэллы сбивала Бетти с толку. — Что же мне делать?

— Для начала, поговорить с родителями. Уверена, если ты подберёшь правильные слова, они хотя бы задумаются о такой кандидатуре.

— Я… да, конечно, — Бетти вновь покраснела. Как наяву всплыла картина пятого курса, когда она имела глупость рассказать маме о своей безответной любви. Нет, никакого скандала не было, совсем даже наоборот. Мама, которой незадолго до этого пришлось под давлением свёкра согласиться на помолвку старшей дочери с не слишком-то нравящимся ей молодым Ноттом, загорелась идеей всенепременно устроить счастье Бетти. В последующие несколько месяцев Бетти много раз прокляла себя за откровенность — интерес матери к её успехам на личном фронте был столь навязчив, что она почти обрадовалась, когда Том отправился в своё путешествие.

Разумеется, рассказывать обо всём этом Друэлле Бетти не собиралась, так что, собрав остатки своего хладнокровия, она почти спокойно заметила:

— Боюсь, даже если моя семья не будет иметь ничего против таких перспектив, этого будет недостаточно. Том относится ко мне просто как к одной из сотрудниц своего предприятия и сестре своего друга, не более.

— Да, это проблема, — признала Друэлла, притворно задумавшись. — Может, попытаться представить тебя в ином облике? Да, точно, нужно напомнить ему, что ты не только журналист, или кем ты там числишься в вашем издательстве, но и дама света.

— Думаешь, это поможет? — лицо Бетти выражало весь скепсис этого мира.

— Попробовать стоит. Я уговорю Хеспер пригласить Риддла на наш весенний бал, а ты уж постарайся выглядеть на нём неотразимо, — в успехе переговоров с матерью семейства Блэк Друэлла не сомневалась. Именно Хеспер, отловив свою беспокойную невестку в коридоре особняка на Гриммо, нетерпящим возражений тоном распорядилась как можно ближе подобраться к Тому Риддлу.

— Спасибо, Друэлла, — Бетти несмело улыбнулась. — Спасибо, что помогаешь мне.

— О, никаких проблем, кузина. Считай это родственной взаимовыручкой, — Друэлла усмехнулась, небрежным жестом бросив на столик серебряные монеты. В глазах «бешеной Розье» горел огонь предвкушения, совсем как при выходе на дуэльную площадку против по-настоящему сильного соперника. Как с удивлением отметила для себя Друэлла, успешные политические комбинации могут приносить ничуть не меньше удовольствия, чем хитроумные связки проклятий, безжалостно точно поражающих её оппонентов.

* * *

Прибытие отряда Долохова в колумбийскую Картахену прошло буднично. Международный портал, совершенно легально приобретённый Войцехом в Кракове, выбросил их шестёрку прямиком в отделанный мрамором холл красивого дворца колониальных времён, носившего гордое имя Palacio de la Magia [исп. Дворец Магии]. Приветливая служащая на хорошем английском опросила новоприбывших о целях визита и роде их занятий, быстро отбарабанила стандартное напоминание о необходимости соблюдать местные законы и даже вручила каждому по брошюрке-памятке для иностранцев. Впрочем, ничего особо интересного ни в речи служащей, ни в брошюре не содержалось. Гостям Южной Америки рекомендовалось не посещать места компактного проживания немногочисленного уцелевшего коренного населения, не покидать пределов магических анклавов без сопровождения и перемещаться только с помощью сертифицированных порталов, купить которые можно было на другой стороне этого же холла.

Уверив служащую, что ничем предосудительным компания восточноевропейских торговцев заниматься не планирует, и выяснив расположение ближайшей гостиницы, отряд Долохова покинул дворец. Перед его монументальным крыльцом оказалась тесная площадь, зажатая между зданием бывшей магической фактории, выстроенной в классическом колониальном стиле, и той самой гостиницей, в чертах которой угадывались следы чурригереско, просочившегося в магическую архитектуру сквозь полог Статута о секретности. С противоположного конца площади тяжеловесным ампиром давила громада местного отделения «Гринготтса», а почти всё пространство между ними занимал магический рынок.

Утреннее солнце уже ощутимо припекало, но до послеполуденного зноя было ещё далеко, так что на площади вовсю кипела жизнь. Прямо напротив Palacio de la Magia, из которого вышли путешественники, лавочники предлагали всевозможные товары, от дешёвых амулетов и зелий против чесотки до экзотических трав и мощных защитных артефактов. У прилавков под парусиновыми тентами толпились покупатели всех мастей. Были тут и гости из-за океана, выделяющиеся среди местных бледным цветом кожи, и одетые вполне по-европейски потомки колонистов, и держащиеся особняком представители коренных народов в национальных костюмах, и смуглокожие мулаты в цветастых нарядах.

В отличие от хаотического водоворота индийских и ближневосточных магических базаров, бойкая торговля в Картахене шла упорядоченно. Непоседливая магическая живность была надёжно упрятана в прочные клетки, прилавки с потенциально опасным товаром закрыты защитными чарами и снабжены предупреждающими табличками на нескольких языках, а сами лавки были чинно выстроены в два ряда, образовывая широкий коридор от дворца к банку, по которому и перемещались потенциальные клиенты.

— Жизнь бьёт ключом, — жизнерадостно ухмыльнулся Войцех, обозревая толчею на торговой площади со ступеней монументального крыльца Palacio de la Magia. — Ну что, пройдёмся по рынку или сначала заглянем в гостиницу?

— Одно другому не мешает, — отозвался Долохов. — Вы можете заняться рынком, а мы заселимся в гостиницу. Только не привлекайте лишнего внимания. Походите, посмотрите, приценитесь. Встречаемся на этом же месте через час.

— Как скажешь, командир, — Заремба повернулся к своим напарникам. — Аке, думаю, тебе стоит начать вон с той дальней лавки, над которой левитирует символ Асклепия. Ну, а мы с Вепаром поинтересуемся, что тут используют в качестве защитных амулетов.

— Только не увлекайтесь их проверкой, — усмехнулся Аке, отправившись к упомянутой лавке, по всей видимости, торгующей зельями. Молчаливый хорват только кивнул, свернув к левому ряду вслед за Войцехом.

Антонин, Павел и Михаил неспешно пересекли всю площадь и вошли в просторный холл местной гостиницы. Чары охлаждения дарили комфортную прохладу, зачарованные витражные окна с движущейся мозаикой создавали причудливую игру разноцветных отблесков на мраморном полу, а с ростовых портретов на посетителей взирали благородные доны и прекрасные дамы. Несмотря на всё это внешнее великолепие, цены на номера оказались вполне демократичными, так что путешественники сняли сразу три полулюкса на ближайшую неделю.

Пока Михаил с Павлом занимались распаковкой многочисленных вещей, приличествующих состоятельным торговцам из-за океана, Антонин разговорился с портье. Как он и ожидал, за пару сиклей тот выложил всю подноготную местной жизни. Выяснилось, что кроме центральной площади смотреть в магическом квартале Картахены больше не на что. Когда-то давно этот скрытый от маглов клочок земли был настоящей крепостью, прикрытой многослойными защитными чарами и огороженной прочной каменной стеной с вытесанными на ней рунами. Но время шло, кровавая бойня войны на уничтожение забывалась, а люди стремились поскорее покинуть тесные городские кварталы. Все сколько-нибудь состоятельные местные жители быстро обзавелись уединёнными асьендами, накрытыми маглоотталкивающими чарами. Народ попроще охотно следовал их примеру, отстраивая себе домишки прямо посреди джунглей, благо, транспортной проблемы перед волшебниками не стояло. Магическая Картахена съёживалась, как шагренёвая кожа. Сначала были сняты ставшие ненужными щиты, потом разбиты рунные цепочки, мешавшие свободной аппарации, а к началу века от волшебного анклава осталась только полузаброшенная фактория да три квартала пустующих домов.

Эмиграция из охваченной предвоенной смутой Европы и рост спроса на экзотические ингредиенты заметно оживили Картахену. Бывшую факторию подновили, собрав в ней представительства всех крупных экономических структур континента. Оптовые поставки сырья для зельеваров, контракты на добычу редких магических тварей и заказы специализированного оборудования — всё решалось именно там. Вместо куска теперь уже бесполезной стены появился филиал «Гринготтса», а в бывшем дворце наместника расположилась магическая администрация Картахены.

В отличие от европейских министерств магии, она выполняла в основном судебные и представительские функции — огромный, слабозаселённый магами и сторонящийся войн континент за четыре века своей новейшей истории так и не сформировал единого органа управления. Финансами, как и обычно, заведовали гоблины, экономика развивалась стихийно, а оборона оставалась личным делом каждого. Лишь в двадцатом веке, когда численность обладающего магией населения Южной Америки более-менее восстановилась, ситуация начала меняться. Благородные доны, богатые торговцы и уважаемые мастера магических искусств были вынуждены координировать свои действия, организовав три магических администрации: в Картахене, Сальвадоре и Буэнос-Айресе.

Выяснив напоследок, как тут обстоят дела с переводчиками на английский, Долохов со своими спутниками выбрался обратно на площадь. Аке с Вепаром дисциплинированно скучали на ступеньках Palacio de la Magia, наколдовав себе небольшой тент для защиты от солнца, а Войцех обнаружился у невзрачной лавки в середине правого ряда. Заремба что-то экспрессивно втолковывал продавцу, мешая польские и английские слова и активно жестикулируя.

— …чтобы я мог плюнуть в рожу тому идиоту, который сказал, что эта железка стоит семь галлеонов!

Продавец в долгу не оставался, яростно отстаивая свою правоту на корявом английском:

— Если ты, hijo de burro [исп. сын ослицы], думать, что есть самый умный тут, попробуй отыскать тут нормальный артефактор!

— Да такую игрушку смастерит любой шестикурсник! Я… — Войцех уже набрал воздуха для длительного монолога на тему умственных способностей местных волшебников, но Долохов решительно прервал спор. Кратко извинившись перед продавцом, он отправился с вполголоса ругающимся Зарембой ко входу в администрацию. Тот всё никак не мог успокоиться, продолжая возмущаться:

— Нет, ну ты подумай, этот напыщенный индюк продаёт какой-то простенький вредноскоп по цене в семь галлеонов! Да за такие деньги в Кракове можно купить настоящий амулет отсечения и ещё останется на добрую выпивку!

— Чего тебя так волнуют цены на местном рынке? — чуть раздражённо поинтересовался Долохов. На его взгляд, не привлекать лишнего внимания у Войцеха получалось из рук вон плохо.

— Эй, покажи мне торговца, которого бы они не волновали! — похоже, Заремба здорово вжился в роль. — Тем более, когда зелья тут дешёвые, а артефакты — дорогие. Да будь у нас лишние недели три, я бы стал богаче любого гоблина только на перепродаже товаров из Европы.

— Ты же знаешь, лишнего времени у нас нет, — Антонин неодобрительно покачал головой, обращаясь больше к собственным мыслям, чем к собеседнику.

Он уже окончательно махнул рукой на попытки понять логику их нанимателя. Дело в Валахии оказалось совсем простым — следуя тщательно подготовленным инструкциям, выйти на контакт со скупщиком краденого, предложить ему бриллиант, а затем улизнуть от авроров. Теми командовал сам великий и ужасный Поллукс Блэк, но милорд знал их планы с точностью до секунд, так что всё прошло гладко. Михаил вполне натурально изобразил богатенького сынка древнего рода, спускающего отцовское наследство, Павел с Антонином смогли на несколько секунд дезориентировать авроров банальными фейерверочными заклинаниями, а Вепар обеспечил всех надёжными порталами для оперативного отступления.

Информированность Волдеморта начинала откровенно пугать Долохова. Одно дело — знать порядки в индийских храмах, и совсем другое — быть заранее и в деталях осведомлённым о планах самой сильной магической армии мира. Антонину было бы куда как приятнее думать, что их наниматель просто работает на британское министерство, выполняя руками наёмников грязную работу, но такая версия порождала массу противоречий. Зачем красть бриллиант, портить отношения с индусами, а затем его возвращать, порождая новые подозрения? Зачем делать всё это через сомнительных наёмников с континента, притворяющихся англичанами, если в аврорате наверняка найдутся специалисты не хуже? Для чего, в конце концов, готовить их отряд к длительной боевой работе, а потом использовать для примитивных провокаций?

На все эти вопросы внятных ответов у Антонина не было, как не было и альтернативных гипотез, так что он предпочёл просто выбросить все эти странности из головы и продолжать работу. Всё же Волдеморт исправно выплачивал им жалованье и обеспечивал всем необходимым, что уже выгодно отличало членов их отряда от большинства соотечественников. Кроме того, он сдержал своё обещание — после успеха в Валахии, милорд прислал со своим домовиком короткий перечень бывших служащих Колдовского Крома, которые могли быть причастны к трагедии, постигшей его семью. Антонин отметил для себя пару знакомых имён, но предпринимать пока ничего не стал — в сопроводительном письме Волдеморт сообщал, что он лично займётся сужением списка подозреваемых.

Усилием воли отвлёкшись от сладостных мыслей о кровавой мести, Долохов собрал свой отряд и отправился обратно в гостиницу, на первом этаже которой обнаружилась весьма недурная ресторация. Заказав сытный обед и обведя столик чарами приватности в два слоя, Антонин поинтересовался:

— Итак, что удалось узнать?

— Местные здорово разбираются в зельях и производстве ингредиентов для них, — размеренно начала Аке, не забывая прихлёбывать холодный гаспачо. — Много всякой экзотики, но и привычных препаратов хватает. Например, мандрагора тут явно растёт лучше, чем у нас. Соответственно, цены на растительные ингредиенты ниже на четверть, на готовые зелья — на треть. Похоже, зельями тут занимаются чуть ли не все поголовно, цены низкие, выбор огромный, но особого спроса не наблюдается. Я заглянул в дюжину лавок и в каждой встречал собственные варианты привычных составов. Жаль, что местные не в ладах с английским или немецким, объясняться пришлось в основном жестами. Будь я настоящим торговцем, наладил бы перепродажу как минимум десятка ходовых ингредиентов в Европу. Да и некоторая местная экзотика выглядит весьма привлекательно, те же зелья против лихорадки можно попробовать применять при воспалениях.

— А я что говорил, — усмехнулся Заремба. — Местная торговля — настоящее золотое дно для человека с международными порталами!

— Не мы одни такие умные, — урезонил их Михаил. — У нас эмбарго, а в Европе строгий контроль и высокие ввозные пошлины. Местные власти пытаются договориться об их смягчении через МКЧ, но пока особых успехов не добились.

— Пфф, пошлины. Да к чему их платить, если у тебя есть собственный портал и безразмерный рюкзак?

— Брось, Войцех, англичане и французы с успехом ловили гриндевальдовских диверсантов, что им доморощенные контрабандисты?

— Ну, мы этих диверсантов переловили немногим меньше их, и это не значит, что…

— Отставить! — Долохов решительно вернул разговор в конструктивное русло. — Мы всё равно не будем заниматься спекуляциями, так что перейдём к делу. Кроме зелий тут торгуют чем-то интересным?

— Артефактов почти нет, — по обыкновению кратко отозвался Вепар, отправляя в рот очередной тапас. — А те, что есть, стоят ощутимо дороже привычного. Только порталы дешёвые.

— Ощутимо дороже, как же, — проворчал вполголоса Войцех, но тему развивать не стал.

— Значит, план остаётся прежним, — подвёл черту Долохов. — Крупные поставщики, как я понял, работают через свои представительства в фактории. Идём сразу туда или сначала попытаемся разведать, нет ли нужных нам трав на рынке?

— Я немного пообщался с парочкой торговцев ингредиентами на рынке, — на правах отрядного медика Аке взял эту часть на себя. — Насколько я понял из их ужасного английского, нужными нам травами тут торгует только некая «Компания Айрао Велью». Думаю, начать стоит с её представительства в фактории.

— Твои расспросы не могли навести их на мысль, что мы разыскиваем берсерков? — обеспокоенно поинтересовался Павел.

— Нет, я специально консультировался с Милорадом на этот счёт. Он написал добрый десяток рецептов самых безобидных зелий, в которые могут пойти все эти коренья и соцветия.

Милорад Стаменкович присоединился к их отряду за месяц до визита в Южную Америку. Выполняя распоряжение Волдеморта, Долохов озаботился наймом хорошего зельевара. Тогда-то Аке и вспомнил о Стаменковиче, бывшем преподавателе кралевского магического училища, читавшем у курсантов краткий курс целительского зельеварения. После войны тот перебивался случайными заработками — на разорённых Балканах тонкий талант варки сложнейших зелий оказался не слишком востребованным, а в остальном мире хватало своих специалистов. Так что предложение своего бывшего ученика, подкреплённое солидным гонораром, пожилой профессор принял без колебаний. Первое время он с недоверием косился на Вепара, но быстро освоился и развернул на их карпатской базе настоящую лабораторию, притащив из дому множество разнообразного оборудования.

— Хорошо, тогда не будем тянуть время, — согласился Долохов. План был разработан ещё на базе, так что теперь ему оставалось лишь напомнить ключевые моменты остальным. — Вепар, подготовь нам порталы в номера, Павел тебя проводит. Михаил, отправляйся в администрацию и найди нам поверенного, сносно говорящего на английском. Ну, а мы навестим представительство этой компании.

Рассчитавшись, они наискось пересекли площадь и вошли в здание бывшей фактории. В противоположность Palacio de la Magia и местной гостинице, интерьер делового центра Картахены был нарочито скромен. Строгие цвета, прямоугольные формы, чёрно-белая плитка на полу — изнутри фактория больше походила на магловский деловой центр в Сити, чем на сосредоточение оптовой торговли экзотическими волшебными товарами. Из строгости единой стилистики выбивались только влетающие через слуховые окна попугаи, порой совершенно немыслимых расцветок. Здесь они заменяли почтовых сов, извечный атрибут европейских магов.

Справившись у сидевшего за высокой стойкой у входа клерка о «Компании Айрао Велью», Долохов со спутниками поднялся на второй этаж. Искомое представительство обнаружилось за одной из одинаковых дверей тёмного дерева, о чём свидетельствовала аккуратная табличка на испанском, португальском и английском. Толкнув массивную дверь, Антонин оказался в просторном кабинете с явно расширенным ввысь пространством, стрельчатые окна которого наводили скорее на мысли о Скандинавии, чем о Южной Америке. За огромным столом сидел одинокий молодой работник в строгой мантии, тасующий в воздухе внушительную кипу бумаг, по-видимому, выискивая нужный документ. Окинув быстрым взглядом вошедших, он вежливо представился на безупречном английском, указывая на лёгкие кресла для посетителей:

— Пьер Эбо к вашим услугам, прошу, располагайтесь. Чем могу помочь?

— Месье Эбо, меня зовут Антонин Долохов и я представляю интересы восточноевропейской торговой группы, — легальность их пребывания в Картахене давала определённые плюсы, в первую очередь, снимая потребность представляться вымышленными именами, а порой и пить оборотное зелье. — Нас интересуют оптовые поставки целого ряда ингредиентов для зелий, отваров и мазей. По сведениям из заслуживающих доверия источников, именно ваша компания может ими заняться.

— О, «Компания Старого Айрао» предлагает широчайший выбор уникальных растительных и животных ингредиентов со всего континента, — с искренним воодушевлением откликнулся клерк. — Если вы предоставите список интересующих вас продуктов, я смогу в кратчайшие сроки представить вам полную справку об их ценах, объёмах и сроках поставки.

— Будем весьма признательны, если вы отыщите сведения вот об этих травах, — Антонин передал подготовленный Аке и Милорадом список, в котором травы для берсерков были щедро разбавлены самыми обычными алхимическими ингредиентами и кое-какой местной экзотикой, действительно востребованной в Европе.

Пьер склонился над бумагой, солнечный луч упал на его лицо, заставив чуть поморщиться, и сидящий по левую руку от Долохова Войцех внезапно вскочил, опрокинув кресло. Несчастный клерк не успел вымолвить ни слова, как был обезоружен, обездвижен и прочно опутан Инкарцеро. Аке и Долохов, вскочившие вслед за Зарембой, на всякий случай выхватили палочки и контролировали окна и двери. Войцех же, перегнувшись через массивный стол, схватил клерка за воротник и, приставив кончик волшебной палочки к его шее, что-то быстро спросил на польском.

Совершенно неожиданно для Антонина полузадушенный француз хрипло ответил, добавив непечатное ругательство всё на том же польском, и Заремба тут же отпустил его, одним движением отменяя все заклинания. Не прошло и секунды, как оба неловко обнимались через стол, что-то друг другу втолковывая и постоянно друг друга перебивая.

— Кажется, они давно знакомы, — заметил немного понимавший польский Аке.

— Это я и сам вижу, — усмехнулся Долохов, убирая палочку. Этот обмен репликами привлёк внимание Войцеха, и тот обернулся к ним:

— Это Янош, мой старый знакомый, — его глаза подозрительно блестели. — Не видел его лет десять. Думал… я думал, ты погиб там, в Познани.

— Прошу прощения, господа, — Пьер-Янош замялся, подбирая слова. — Я… Право, я не ожидал…

— Оставь эти церемонии, Янек. Как ты тут очутился?

— Я… Я сбежал, Войцех, — клерк втянул голову в плечи, словно боялся, что после этого признания его тут же ударят Круцио. Он заговорил торопливо, глотая окончания, взгляд его метался по кабинету, перескакивая с одного посетителя на другого. — Они всех убили, совсем всех, и тётю Барбару с дядей Леви, и даже маленького Ави. А я… я спрятался в совятне, а потом сбежал. Выбрался из-под купола, аппарировал во Вроцлав, а они, а они…

— Ну-ну, успокойся, — Заремба неуклюже пытался похлопать расчувствовавшегося Яноша по плечу. — Эти выродки получили по заслугам. Мы выжгли бригаду «Пруссия» в Щецине в сорок пятом. Никто не ушёл живым, я сам за этим проследил.

— Да, да… Ты герой, Войцех! А я... я — трус.

— Не всем дано быть героем, Янек. То, что ты выбрался из Познани тогда — уже больше дело. Но как ты очутился тут, на краю света?

— Сам не помню, — немного успокоившийся Янош криво усмехнулся. — Вроде как порталом перебрался в Загреб, а оттуда в Палермо. Денег у меня не было, родных… тоже не осталось, знакомые, если кто и выжил, были отделены от меня двумя фронтами. Кое-как пожил полгода, а когда война добралась и до туда, отправился в Барселону. Наткнулся на вербовочный пункт «Компании», им как раз был нужен переводчик. Ты же знаешь, у меня всегда было хорошо с языками, пока жил в Палермо немного начал понимать итальянский, потом подтянул испанский, а английский, французский и немецкий я и так хорошо знал. Устроился в «Компанию», правда, не под своим именем. Я… я всё ещё боялся, Войцех. До сих пор боюсь, если честно.

— Теперь бояться нечего, — уверенно возразил Заремба. — Мы победили, Янек, победили. Пойдём, выпьем да закусим. Зубровки тут точно не найти, но ничего, мы обойдёмся, не впервой.

— Мне надо доделать… — невнятно пробормотал Янош, кивая на всё ещё висящие в воздухе документы. — И ваш список…

— К дьяволу список! — неожиданно рявкнул Войцех, заставив Яноша вновь втянуть голову в плечи. — Кхм, извини. Правда, пойдём, посидим где-нибудь, поговорим. Потом доделаешь свои дела.

— Пожалуй, — клерк неуверенно оглянулся, словно рассчитывая найти в кабинете что-то, что поддержит его решение. — Да, действительно, пошли. Вот только ваши дела…

— Ничего страшного, — открыто улыбнулся Антонин, — мы не спешим. Давайте встретимся завтра в это же время и всё обсудим. Войцех, считай, что у тебя отпуск до завтрашнего утра. Мы пока осмотрим местные достопримечательности.

Кивнув на прощание Зарембе, Долохов с Аке покинули кабинет. Перекинувшись парой слов со своим командиром, серб отправился на рынок, разыскивать, как он выразился, достойные объекты для торга. Антонин же, немного постояв на крыльце фактории, свернул к Palacio de la Magia. Внезапная встреча Войцеха со своим чудом выжившим приятелем была донельзя трогательной, но всё равно требовала упоминания в отчёте для их загадочного нанимателя.