Вторая попытка (джен)

Их встреча должна была проходить совсем не так и совсем не здесь. Переговоры первых лиц двух великих держав, что в магловском мире, что в магическом, всегда обставляются огромным числом протокольных условностей, норм и ограничений. Обязательная красная ковровая дорожка, гордо реющие флаги и торжественно звучащие гимны. Строгие костюмы, официальные мантии, тщательная расстановка многочисленных почётных гостей, по которой досужие сплетники на протяжении ближайшего полугода будут пытаться понять смену фаворитов в большой политике. Смешанный караул авроров в парадной форме, синхронный салют палочками и неприметные агенты в толпе, контролирующие всех и вся. Многослойные купола защитных чар, антиаппарационное поле на двойном руническом зачаровании и дежурные группы авроров в двухминутной готовности.

Всего этого не было. Патриция Фортиран и Поллукс Блэк встретились наедине в скрытом от любопытных взглядов домишке, уютно примостившемся на склоне единственного холма небольшого островка Вементри. Этот клочок земли неровной кляксой прижимался к берегу Мейнленда, крупнейшего из Шетландских островов, что лежат в сотне миль к северо-востоку от Шотландии, посреди суровых вод Северного моря.

Маглоотталкивающие чары надёжно отваживали от острова случайных гостей, а от незапланированных визитов волшебников его защищало сплошное антиаппарационное поле. На случай вторжения по морю буквально на каждом камне висели следящие заклятия, а на древний каменный круг, с незапамятных времён возвышающийся на вершине холма, какой-то умелец навесил стационарный вариант чар Хоменум Ревелио. Во время войны Вементри служил перевалочной базой союзников, здесь посменно дежурило отделение авроров, приглядывающее за всеми чарами и магическими индикаторами. Теперь тут царило запустение. Несколько казарм и домик дежурной смены были законсервированы, и лишь древние мегалиты равнодушно взирали на хмурое зимнее море. Иначе говоря, лучшего места для секретной встречи двух министров магии сложно было представить.

— Рада, что мы сравнялись в должности, — серьёзно проговорила Фортиран вместо приветствия.

— Хоть ты не начинай, — поморщился Поллукс. Он знал Патрицию без малого десять лет, с того самого момента, как лишившаяся родителей девушка возглавила остатки французского сопротивления после предательства Пьера Дюрана. Десятки совместных операций сделали их если не друзьями, то старыми боевыми товарищами, а потому без посторонних они придерживались неформального стиля общения.

— Да брось, ты управишься с вашим министерством всяко лучше этой Тафт.

— Как знать, как знать, — пробормотал Блэк, на всякий случай проверяя окрестности на предмет подслушивающих чар или артефактов.

Терпеливо дождавшись, пока Поллукс закончит плести хитроумные чары, Патриция произнесла:

— У нас проблемы.

— Да уж, я догадался, раз ты вновь назначаешь встречу здесь. Что случилось?

— Наша служба финансового контроля зафиксировала резкий всплеск количества сделок, зарегистрированных в парижском «Гринготтсе» накануне сражения в Картахене. Наиболее активно банк работал непосредственно в момент начала боя, около трёх часов дня по местному времени.

— Твои финансисты смогли сунуть нос в бумаги гоблинов? — Поллукс не скрывал своего удивления.

— Конечно, нет. Просто Мэтью… ты ведь помнишь Мэтью Папильона, нашего старшего аналитика? Так вот, после Берна и Валахии он предложил присматривать за «Гринготтсом».

— Каким образом, если не секрет?

— Самым банальным, — фыркнула Патриция. — Арендовал какую-то забегаловку напротив банка и выставил там парный пост скрытого наблюдения под дезиллюминационными чарами. Несколько дней подсчёта выходящих из банка клиентов, и у нас на руках примерные показатели загруженности в разные часы и дни недели.

— Умно. Что вам удалось узнать таким способом?

— Увы, немногое. С самого утра в день сражения в Картахене была отмечена повышенная активность клиентов банка. По оценкам наблюдателей за шесть часов, прошедших от открытия до активации вашего барьера, через банк прошла чуть ли не двухдневная норма посетителей. После трёх часов дня по местному времени, когда барьер отрезал вас от остального мира, в банке началась натуральная паника, гоблины начисто игнорировали обычных клиентов. Мы потом опросили нескольких случайных свидетелей, их даже не допускали до конторок, просто вывесили объявление о переучёте и выставили за дверь.

— Радикально, — Поллукс удивлённо вскинул брови. — И что потом?

— Ничего особо удивительного. Барьер выключили, связь наладилась, банк заработал в обычном режиме. До конца дня сохранялась несколько повышенная активность подозрительных клиентов, видимо, они закрывали сделки купли-продажи, а уже на следующий день всё окончательно пришло в норму.

— М-да, не густо, — проворчал Блэк. После знакомства с планами гоблинов на британскую налоговую систему он начал относиться к тем с ещё большим подозрением.

— Погоди, самое интересное началось потом. Мэтью каким-то чудом уговорил нашего лучшего легилимента, взял пару своих ребят и принялся потрошить мозги всем подозрительным клиентам банка. Эти… — Патриция явно сдержалась, чтобы не произнести крепкое ругательство, — молодцы инсценировали ограбления, применяли легилименцию и выясняли, что именно все эти люди делали в «Гринготтсе». Благо, народ там был самым обычным, окклюменцией на должном уровне никто из них не владел, так что собрать нужную информацию удалось быстро.

— Столь… прямой метод оказался эффективен?

— О, да, — Патриция усмехнулась. — Похоже, гоблины намеренно не пытались защитить информацию о сделках, потому что ничего подозрительного или уж тем более противозаконного в них не было и в помине. Официально это называется «программой лояльности для заслуженных клиентов банка», фактически же «Гринготтс» использует доверчивых обывателей в качестве посредников для своих финансовых операций. Опять же, ничего незаконного — денежные переводы, покупка и продажа разного рода товаров и обязательств, заключение договоров поставок и транспортировки. Люди подписывают несколько бумаг, получают по паре сиклей за каждую и возвращаются к своим делам. Со стороны кажется, что частные лица просто выступают в качестве торговых агентов банка, честно зарабатывая свою небольшую комиссию.

— И много они так наторговали?

— Сложно сказать. Мэтью оценивает сумму сделок за один день в шесть-восемь миллионов галлеонов.

— Сколько?!

— Это ещё не всё. Порывшись в памяти «заслуженных клиентов», ему удалось установить, что предыдущий всплеск активности состоялся восьмого-девятого января, накануне стычки с берсерками в Берне.

— То есть коротышки сговорились с гриндевальдовцами!

— Так доверяешь своим аврорам? — иронично поинтересовалась Патриция.

— Не только, — покачал головой Поллукс. — Просто, будь среди авроров предатель, ему было бы не о чем предупреждать гоблинов. Никакой операции в Картахене не планировалось. Мы должны были провести разведку и установить местоположение базы берсерков, а не устраивать побоище в городе. Не говоря уж о том, что в Берн мы и вовсе прибыли после швейцарцев.

— Значит, гоблины… — задумчиво протянула Фортиран. — Похоже, придётся предъявлять им претензии через МКЧ.

— Да? В чём же ты их обвинишь? — по милости финансового департамента Поллукс внимательно проштудировал договор с гоблинами и теперь был настроен скептически. — Гоблины ведут себя нагло, но не глупо. Мы даже не можем наложить арест на счета преступников без согласования с «Гринготтсом», а в нашем случае, как ты сама заметила, со стороны гоблинов нет никаких правонарушений.

— Они сотрудничают с военными преступниками!

— Брось, наверняка у гоблинов всё предусмотрено. Даже если мы добьёмся проведения допроса с веритасерумом, они просто скажут, что рекомендации совершать те или иные сделки выдали какие-нибудь эксперты, такие же подставные, как и их «заслуженные клиенты», а никак не гриндевальдовцы. Скажи лучше, что именно они покупали и продавали?

— Сначала были массовые переводы средств из лондонского отделения. Потом, после того, как барьер отрезал ваши острова, начались повальные продажи британских активов и скупка отдельных ингредиентов, в основном эндемиков, у оптовых поставщиков.

— И кто всем этим занимался?

— Самые резные люди. Мелкие лавочники, служащие, есть даже пара младших авроров. Уже после того, как Мэтью подчистил им память о своих художествах, мы официальным порядком провели выборочную проверку, пригласив несколько человек в департамент финансового контроля. У каждого нашлись в меру убедительные причины для своих действий. Кто-то надумал приобрести дом получше, другой решил пополнить запасы домашней аптечки, а третий наконец-то собрался открыть собственное дело по перепродаже артефактов. По отдельности каждое объяснение выглядит вполне правдоподобно, но всё вместе…

— А зачем гоблинам вообще потребовалось привлекать посредников?

— Таким способом они обходят положения договора, запрещающие нам и им прямо или косвенно вмешиваться во внутренние дела друг друга. Среди прочего, гоблинам запрещается владеть предприятиями волшебников и заниматься предпринимательством, за исключением банковских услуг, конечно. Вот они и придумали использовать частных лиц. Им выдают кредит, на который они организуют своё дело и тут же нанимают управляющего. Конечно, фактически всё ограничивается подписанием нескольких документов, но на бумаге это выглядит полноценным предприятием, которое находится в залоге у банка, а вся прибыль уходит в счёт погашения процентов по кредиту. Управляющий, само собой, подчиняется гоблинам и отчитывается перед ними же, но все нужные документы добросовестно заверяет у фиктивного владельца.

— Неужели никого из клиентов не смутили условия «программы лояльности»?

— В массе своей они их даже не читают. Гоблины присматриваются к своим клиентам и выбирают тех, чьё любопытство можно заглушить парой сиклей. Из двух десятков… опрошенных Мэтью посредников интересовались сущностью подписываемых бумаг всего трое. От них-то мы и узнали всю эту схему.

— Я правильно понимаю, что формально всё полностью законно? То есть конкретных обвинений по самим этим сделкам с посредниками предъявить гоблинам мы не можем?

— Похоже, что так, — несмотря на слова Поллукса, Патриция не утратила боевого настроя. — Но не можем же мы оставить без ответа явное сотрудничество гоблинов с берсерками!

— Нет, конечно. Но отвечать им нужно в том же стиле, а не предъявлять заведомо обречённые на провал обвинения. Что у нас там на ближайшей сессии МКЧ?

— Окончательное решение вопроса с русским эмбарго, — хищно усмехнулась Фортиран. — Предлагаешь отказать гоблинам в поддержке их ультиматума?

— Скорее, намеренно затягивать согласование конкретных формулировок.

— Отличная мысль! Я поговорю с Анри, а ты убеди Лонгботтома и Дамблдора.

— Договорились, — при упоминании Дамблдора Поллукс непроизвольно поморщился, но спорить не стал. — Да, а что в итоге с этим твоим Мэтью? Неужели ему сойдёт с рук столь явное превышение полномочий?

— Пока что сидит в изоляторе вместе со своими подельниками, — отмахнулась Патриция. — Это на тот случай, если они криво стёрли память, и кто-то обратится в аврорат с заявлением, да ещё и опознает грабителей. Если всё пройдёт гладко, прикомандируем его в отдел финансового контроля, а если нет — сначала разжалуем из авроров, а потом уже отправим в финконтроль. Это болото давно надо расшевелить. Скажи лучше, на сегодняшней церемонии награждения будет Троекуров?

— Планировал быть, — кивнул Поллукс. — Хочешь намекнуть ему на наши разногласия с гоблинами?

— Зачем намекать? — ненатурально удивилась Фортиран. — Я сообщу ему об этом открытым текстом. Пусть Ростислав не очень ладит с новым составом русского министерства, передать информацию он вряд ли откажется. Это всё-таки в интересах его страны.

— Не боишься, что гоблины об этом узнают?

— Боюсь? — в глазах Патриции промелькнул безумный огонёк, обычно появлявшийся при планировании очередной неожиданной и дерзкой операции против армий Гриндевальда. — Ха, да я на это рассчитываю! Пусть твёрдо уяснят, что за сговор с боевиками-фанатиками придётся расплачиваться. Времена кровавых восстаний давно прошли, гоблины должны это понимать. Глядишь, сами начнут переговоры, чтобы смягчить условия.

— Рискованно, но может сработать, — задумчиво протянул Блэк. — Припугнуть их финансовыми потерями будет всяко более действенно, чем писать претензии от лица МКЧ. У меня есть свои средства воздействия на «Гринготтс» и свои претензии к ним, так что можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Мы ещё повоюем! — широко улыбнулась Патриция, вставая с кресла. — До встречи на награждении.

— До встречи.

Дождавшись срабатывания личного портала, унёсшего министра магии Франции в её резиденцию под Бордо, Блэк несколькими движениями палочки накинул дополнительные следящие чары и покинул Вементри. Впереди у него было множество неотложных дел, но мыслями он был далеко и от гоблинов с их махинациями, и от неподписанных декретов, и от скорого награждения героев Картахены. Как и все последние недели, Поллукс постоянно возвращался к обдумыванию феномена Тома Риддла, и чем дальше, тем больше он ему не нравился.

* * *

В зале приёмов британского Министерства магии собрался весь цвет европейского магического общества. В первую очередь внимание гостей торжественной церемонии привлекал огромный, возвышающийся на голову даже над статным Фоули, Ростислав Троекуров, несмотря на кардинальную смену состава Всевеликого Колдовского Вече сохранивший за собой пост воеводы витязей. Регулус сравнивал его с кем-то из русских магловских царей прошлого века, а на взгляд Поллукса ему больше подошло бы сравнение с великаном — четыре года назад он был свидетелем того, как на банкете по случаю победы захмелевший Троекуров на спор пальцами согнул галлеон безо всякой магии. На фоне этого гиганта совершенно терялся Анри Дюбуа, благообразный старичок-председатель Международной Конфедерации Чародеев, ведущий неспешную беседу с Альбусом Дамблдором и Патрицией Фортиран. В почётном президиуме по центру зала восседали более-менее оправившийся от последних потрясений Каспер Крауч, верховный чародей Визенгамота Кантанкерус Нотт и глава Департамента международного магического сотрудничества Арфанг Лонгботтом.

В блеске парадных мантий, форменных мундиров и вечерних платьев собрался становый хребет той силы, что совсем недавно остановила и сокрушила стальной каток армий Гриндевальда. Теперь же эти безо всякого преувеличения великие маги готовились засвидетельствовать окончательную победу над последними прихвостнями павшего злодея. С минуты на минуту тут должна была начаться церемония награждения орденами Мерлина героев Картахены.

Облачённый в свою лучшую мантию Волдеморт входил в зал в состоянии мрачного удовлетворения. Молодой Том Риддл был бы в восторге от столь явного признания своих заслуг, но многоопытный Тёмный Лорд испытывал скорее раздражение, чем гордость. Поллукс Блэк нанёс очередной удар, одним росчерком пера лишая его боевой организации. Нет, никакого подлого предательства, просто своим декретом новоявленный министр созывал высочайшую комиссию для рассмотрения кандидатур новых кавалеров ордена Мерлина «за мужество и героизм, проявленные при сражении с берсерками». Среди будущих кавалеров оказался и весь отряд Долохова вместе с их нанимателем. В ответ на справедливое возмущение Тёмного Лорда Поллукс неубедительно посетовал, что сохранить секретность после экстренного вмешательства авроров, безопасников, целителей и даже представителей МАКУСА не представляется возможным, а оставить героев без награды было бы незаслуженным принижением их несомненных заслуг.

Тёмный Лорд хорошо понимал, что, засветившись на церемонии такого уровня, оставшиеся в живых наёмники потеряют большую часть своей боевой ценности. Через пару дней по всей магической Европе будут знать, что странная троица из русского, серба и хорвата непосредственно связана с британским авроратом, а значит о любых тайных операциях можно будет забыть по меньшей мере на ближайшие несколько лет. Конечно, оставалось ещё оборотное зелье, но его использование кратно усложняло проведение операций, не говоря уж о риске обнаружения специальными ритуалами, артефактами и зельями.

Так что ни исполнение подростковой мечты, ни официальная возможность эксплуатировать свой собственный героический образ в «Вестнике» Тёмного Лорда не прельщали. Куда больше его заботил возможный сговор Блэка и Малфоя, но предпринять что-то в этом отношении было затруднительно: Блэк был занят свалившимися на него министерскими обязанностями, а Малфой торжественную церемонию проигнорировал, по обыкновению предпочитая лишний раз не появляться на мероприятиях с участием Крауча.

Между тем, награждение шло своим чередом. Сказал приветственное слово председательствующий над орденской комиссией Нотт, по-военному чётко обрисовал события в Картахене Фоули, произнёс краткую речь о важности искоренения берсерков Дюбуа. Наконец, началось вручение орденов отличившимся. Их было довольно много: кроме нескольких авроров и всех наёмников, к ордену Мерлина третьей степени были представлены Том Риддл, Поллукс Блэк, Альбус Дамблдор и шестеро картахенских гражданских, включая четверых аборигенов, проявивших особое рвение в бою с берсерками.

Блэк и Дамблдор, как полные кавалеры ордена Мерлина, получили только денежную премию, которой уже успели распорядиться: Блэк направил все деньги в общество ветеранов аврората, а Дамблдор — в фонд помощи малообеспеченным студентам Хогвартса. Трое авроров, ранее уже отмеченных орденами, получили следующую степень, а всем остальным были вручены маленькие золочёные звёздочки на белых лентах.

Получив свою награду, Тёмный Лорд сказал несколько общеобязательных слов о служении магической Британии, улыбнулся в колдокамеры и отошёл к аплодирующим Эйвери.

— Потрясающе, Том! — воскликнула Бетти. Девушка сияла так, словно престижным орденом наградили её саму. — Теперь никто не усомнится в том, что ты настоящий герой!

— Да, это тебе не кубок школы, — добавил Вистан. — Поздравляю!

— Благодарю, друзья мои, — несмотря на мрачный настрой, Волдеморт всеми силами изображал благодушие, — за поздравления и за то, что откликнулись на моё приглашение.

Они отошли в сторону от толпы награждаемых и их гостей. Тёмный Лорд накинул простенькие заглушающие чары и на полтона тише проговорил:

— Надеюсь, вы понимаете, что мной двигал не только лишь чистый патриотизм. Мы должны показывать всем остальным волшебникам пример достойного поведения, так что вам предстоит подготовить специальный номер «Вестника», — он успел переговорить об этом с Блэком, подозрительно легко получив от того согласие на публикацию немного скорректированной версии истории своего участия в операции против берсерков.

— Конечно, мы всё понимаем, — закивала Бетти. — Думаю, следующий номер обойдётся без путевых заметок, а если подвинуть международную рубрику, то…

— Ты не совсем меня поняла, — стараясь говорить как можно мягче, перебил её Волдеморт. — Речь идёт о специальном выпуске нашей газеты, целиком и полностью посвящённом одной теме. Думаю, пришло время «Новому порядку» публично заявить о себе.

* * *

Сотрудники Отдела Тайн были редкими гостями в кабинете министра. С другими департаментами они взаимодействовали редко, а среди министерских работников гуляли мрачные слухи о том, что проявлять чрезмерное любопытство в отношении невыразимцев вредно для здоровья. Якобы Бэзил Флэк, пробывший министром магии всего пару месяцев в 1752 году, скоропостижно покинул эту должность вовсе не из-за угрозы нового гоблинского восстания, как это было объявлено официально, а потому что демонстрировал излишнюю настойчивость в своём желании близко познакомиться с устройством Отдела Тайн. После длительной персональной экскурсии он стал необычайно рассеян и задумчив, перестав справляться со своими обязанностями. В конце концов, Визенгамот был вынужден отправить его в отставку под благовидным предлогом после того, как прямо на заседании Бэзил перепутал свою волшебную палочку с пером и попытался обмакнуть её в чернильницу, чтобы поставить свою подпись под очередным декретом.

Разумеется, все эти слухи не имели никаких подтверждений, но даже самые рассудительные работники Министерства, включая и многих министров магии, старались не обращаться к невыразимцам без крайней необходимости. В этом смысле Поллукс Блэк был редким исключением, вызвав к себе одного из сотрудников Отдела Тайн буквально на следующий день после того, как его официально избрали министром. Впрочем, этим самым сотрудником был его двоюродный брат, что вызывало понимающие улыбки в секретариате — министрам не впервой пользоваться служебным положением, чтобы выкроить время в напряжённом графике и поговорить со своими родными.

Обменявшись приветствиями, Блэки расположились в комфортабельных креслах в комнате отдыха, примыкающей к кабинету. Обстановка здесь была уютной и почти домашней. Со вкусом подобранные портьеры, пушистый ковёр и красивый зачарованный гобелен с видом на Чёрное озеро явно были делом рук Вильгельмины, весьма ответственно относившейся к вопросам собственного комфорта.

— Гляжу, ты вполне обустроился на новом месте, — констатировал Регулус, потягивая принесённый секретарём чай.

— Какое там, первый раз сюда заглянул, да и то по делу. Я ведь могу рассчитывать на полную конфиденциальность нашей беседы?

Недолго помолчав, Регулус поинтересовался:

— Ты знаком с документами, которые мы подписываем при устройстве в Отдел?

— Уж извини, не выдалось свободных пары часов изучить ваши трудовые договоры, — сварливо парировал Поллукс.

— Как и у большинства твоих предшественников, — вздохнул Регулус. — На моей памяти ни один министр не проявлял сколько-нибудь последовательного интереса к работе нашего отдела.

— Ваша репутация отпугивает любопытных министров, — усмехнулся Поллукс.

— И облегчает споры за финансирование, — вернул улыбку Регулус. — Так вот, все сотрудники Отдела Тайн подписывают клятву о неразглашении, зачарованную персональной рунной цепочкой на сорока двух рунах.

— Впечатляет. Как она работает?

— Если вкратце — не даёт подписавшему возможности разгласить служебную информацию ни в какой форме, в том числе, и в ходе обсуждения со своими коллегами. Внешнее воздействие при этом не имеет значения. Пытки, веритасерум, Империо и легилименция либо не пробьют клятву, либо приведут к смерти субъекта. Собственно, именно поэтому нас и прозвали невыразимцами.

— Этакий рунический аналог непреложного обета?

— Скорее наоборот, это непреложный обет можно считать упрощённой формой нашей клятвы, переложенной в виде ритуала с привлечением третьего волшебника для скрепления чар.

— Не принципиально, — отмахнулся Поллукс. — То есть я могу задать тебе вопрос и рассчитывать, что его обсуждение останется строго между нами? Не подумай, что я тебе не доверяю, просто не хотелось бы, чтобы ваши служебные инструкции возобладали над соображениями национальной безопасности.

— Вот даже как? — Регулус чуть поднял брови, изображая удивление. — Не беспокойся, в клятве вполне однозначно указано, что мы обязаны выполнять прямые распоряжения министра магии, в том числе, следовать явно сформулированным ограничениям на распространение информации. Более того, ты можешь рассчитывать на правдивые ответы, правда, не всегда — клятва не позволяет нам лгать, но оставляет за нами право умалчивать.

— Хитро. Что ж, — Поллукс побарабанил пальцами по столу, собираясь с мыслями, — в таком случае, я должен предупредить тебя, что следующая информация не должна быть передана никому, а ты не должен предпринимать никаких действий, прямо или косвенно направленных на уточнение этой информации или её источника.

— Боюсь, наша клятва не ограничивает мои действия, — в ответ на удивлённый взгляд Поллукса, Регулус пояснил. — Видишь ли, в нашем отделе считается, что информация сама по себе является высшей ценностью, а потому мы вольны предпринимать любые действия, которые сочтём разумными, чтобы распорядиться ею во благо всего волшебного сообщества. Но как твой кузен я могу пообещать, что не стану ничего делать, предварительно не посоветовавшись с тобой.

Немного поразмыслив, Поллукс с мрачным видом кивнул.

— Меня это вполне устраивает.

— Итак, в чём состоит твой вопрос?

— Существует ли возможность переместить душу человека в прошлое так, чтобы он мог прожить свою жизнь заново?

Регулус основательно задумался. Хорошо знавший своего кузена Поллукс не торопил его с ответом, занявшись работой с предусмотрительно захваченными из кабинета документами. Наконец, спустя полных пять минут, во время которых тишину в комнате отдыха нарушал лишь скрип пера, Регулус проговорил:

— Теоретически такая возможность есть, но для этого придётся сделать одно фундаментальное допущение.

— Какое же?

— О справедливости так называемой теории пророчеств Ксартизиуса. Если говорить по-научному, в ней пророчества являются актами информационного шунтирования против градиента времени.

— А если говорить по-человечески? — поморщился Поллукс.

— Пророчества можно представить как некие письма из будущего, которые пересылаются магией в прошлое при посредничестве прорицателей. Среди прочего, это объясняет, почему пророки не помнят собственных пророчеств — они в буквальном смысле выступают в качестве говорящих голов для межвременных посланий. В последние десятилетия теория Ксартизиуса постепенно вытесняется теорией самосогласованных пророчеств, однако однозначной трактовки феномена пророчеств у современной магической науки нет. Собственно, именно поэтому наш отдел вынужден тратить весьма солидные средства на содержание и своевременное пополнение зала пророчеств.

— Какое отношение всё это имеет к путешествиям во времени?

— Самое непосредственное. Допустим, Ксартизиус всё же был прав, и пророчества являются способом перемещения информации из будущего в прошлое. Если мы поймём, как именно осуществляется это перемещение, мы сможем отправить в прошлое любую информацию.

— Погоди-погоди. Разве по этой теории прорицатели, наоборот, не запрашивают информацию из будущего?

— В некотором смысле, это почти одно и то же… Хотя, ты прав, переместить информацию в прошлое не получится дальше, чем до момента создания алгоритма этого перемещения. Хм, интересный момент, надо кое-что прикинуть… — Регулус достал было блокнот, но, наткнувшись на нетерпеливый взгляд Поллукса, положил его обратно в магически расширенный карман мантии и вернулся к теме. — В общем, да, если говорить упрощённо, таким способом можно отправить любую информацию в прошлое. В то же время, согласно современным представлением, душа человека тоже является своеобразным информационным пакетом, так что при определённых условиях в прошлое можно отправить и её.

— Получается, путешествие во времени всё же возможно?

— Не совсем. Во-первых, как я уже сказал, в таком случае в прошлое отправится только душа путешественника. Очевидно, для этого её нужно как-то отделить от тела. Во-вторых, в прошлом для души нужен какой-то носитель и средство удержания её, иначе она немедленно отправится за грань.

— А если попытаться переселить свою душу в своё же молодое тело?

— Принципиально ситуация не изменится, ведь тело носителя занято, скажем так, текущей душой. Я, конечно, могу представить себе темномагический ритуал, который заместит одну душу другой, но для этого иновременную душу потребуется чем-то удерживать от просачивания за грань, да и целостность души не позволит провернуть такое без необратимых последствий для носителя… В общем, очень много условий, но чисто теоретически такое возможно. Вопрос только в том, — Регулус пристально взглянул на кузена, — насколько это возможно практически?

— Да уж возможно, — проворчал Поллукс. Столкнувшись с невероятным, по всем критериям невозможным событием, он чувствовал острую потребность с кем-нибудь его обсудить. Поллукс всегда ценил острый ум своего двоюродного брата, не стесняясь обращаться к нему за советом со времён Хогвартса, а руническая клятва и необременённость семьёй или друзьями делали Регулуса просто идеальным собеседником в этой ситуации.

Диковинную историю путешествия во времени Тома Риддла Регулус выслушал молча. После того, как Поллукс закончил рассказ описанием событий в Картахене и гоблинскими махинациями, он помолчал ещё пару минут, а потом спокойно произнёс:

— Нужно будет внимательно изучить недавнее прошлое Риддла.

— Какой в этом смысл? Он прожил ещё полвека, которые мы не сможем изучить, как бы нам этого ни хотелось.

— Ты смотришь, но не видишь, — Регулус говорил предельно серьёзно, но Поллукс против собственной воли еле заметно улыбнулся — интонации кузена напомнили ему далёкое детство, когда ровно с таким же выражением тщательно контролируемого раздражения тот растолковывал ему премудрости трансфигурации. — Я же сказал, путешествие во времени возможно только к моменту его инициации. Пророк не может изречь пророчество раньше, чем откроет в себе дар. По этой логике, переместить душу в прошлое нельзя дальше, чем к моменту проведения соответствующего ритуала. Скорее всего, Риддл провёл ритуал во Вьетнаме, куда и откатился из будущего. Обрати внимание, ритуал провёл не могущественный семидесятилетний маг, способный противостоять в бою отряду берсерков и одолеть в диспуте Дамблдора, а двадцатилетний юнец!

— Откопал где-то забытый ритуал и умудрился провести его без ошибок, — пожал плечами Поллукс. — А, я же не говорил. Риддл раньше работал в лавке у младшего Беркеса, вполне мог наткнуться на какую-нибудь заброшенную книгу.

— Я знаю. Матушку всерьёз беспокоит этот Риддл, так что я навёл справки и побеседовал на этот счёт с Карактаком.

— И что Хеспер? Её это успокоило?

— Тебе стоит больше времени уделять семье, — неодобрительно покачал головой Регулус.

— Тебе легко говорить. Сам же уговорил меня на эту дракклову должность, а теперь жалуешься, что у меня нет времени на семью!

— Прости, прости, ты прав, — Регулус поднял руки, признавая свою ошибку. — Матушка хочет познакомиться с Риддлом поближе, так что Вальбурга уже направила ему приглашение на наш весенний бал. Надеюсь, ты сможешь к нам присоединиться.

— Я тоже на это надеюсь, — вздохнул Поллукс. — Хочется наконец-то собрать всю семью вместе.

— Да, давно мы не сидели за одним столом. Вальбурга взяла организацию на себя. По её словам, нас ждёт самый пышный бал со времён свадьбы Финеаса Найджелуса. Так что ты уж постарайся к нам присоединиться, для неё это важно.

— Сделаю всё возможное, обещаю, — Поллукс немного помолчал, настраиваясь на деловой лад. — Вернёмся к Риддлу. Тебе удалось что-то о нём разузнать?

— Можно и так сказать. Карактак отзывался о нём очень тепло, что для него не очень-то свойственно. Он даже жалел, что столь перспективный сотрудник отправился путешествовать, а не продолжил работу в его лавке. Но дело не в этом. У меня появилась идея… — Регулус на мгновение прикрыл глаза, словно ещё раз перепроверяя свои умозаключения. — Конечно, нужно многое проверить, но мне представляется весьма вероятным, что перед ритуалом возвращения из будущего Риддл сделал крестраж.

— Что? С чего ты взял?

— Я ведь говорил, душу нужно как-то удержать от просачивания за грань. Крестраж решает этот вопрос, к тому же устраняя проблему с душой носителя. Я вполне могу представить себе темномагические компоненты ритуала, которые сплавят осколки души воедино после переноса сознания из будущего.

— Риддл не похож на искренне раскаявшегося человека, — скептически произнёс Поллукс. Выросший в семье потомственных тёмных магов, он хорошо представлял свойства многих тёмных артефактов.

— Раскаяние требуется для объединения осколков души живого человека, здесь же мы имеем дело с сущностью умершего, пусть и в будущем. Отсюда, кстати, следует ещё один вывод — я бы не доверял истории Риддла о том, как он целенаправленно вернулся в прошлое, чтобы всё исправить.

— Почему?

— Сам посуди, он в двадцать лет создал крестраж. Вряд ли человек, не одержимый идеей бессмертия, без колебаний пожертвовал бы своей душой в столь юном возрасте.

— Он же полукровка. Вполне мог не понимать, что творит.

— Он провёл тёмный и явно давно забытый ритуал для возврата из будущего, скорее всего, восстановленный им самим по каким-то запискам. Я не знаю сути этого ритуала, но его результат показывает, что это далеко не простенький обряд. Нужно быть искусным магом, чтобы суметь призвать собственную душу из будущего.

— Погоди, погоди, я не понимаю. Ты ведь сам сказал, что для переноса души в прошлое нужно отделить её от тела, то есть её носитель должен умереть. Не похоже это на человека, одержимого бессмертием.

— Про что и речь. На месте такого одержимого я бы использовал этот ритуал в качестве страховки. Чтобы, если что-то пойдёт не так, и крестраж будет уничтожен, вернуться в прошлое и предотвратить это.

— Хочешь сказать, там, в будущем, Риддла банально убили?

— Скорее всего, — довольно кивнул Регулус. — Отсюда — неадекватная реакция на окружение, запытанная до потери памяти служащая и стычка с местными аврорами в Шонле. Отсюда же — хаотические попытки успеть всё и сразу: и организовать газету, и возродить школьный клуб, и провести карательные операции. Что уж там, Риддл действовал настолько неосторожно, что ты без труда вычислил его меньше, чем за полгода.

— Так уж и без труда, — проворчал Поллукс. Схожие мысли приходили и ему в голову, но, озвученные Регулусом, теперь они казались логичнее и последовательнее. — Но да, доверия он у меня не вызывает.

— Как и ты у него. Иначе Риддл обратился бы к тебе прямо, а не пытался действовать скрытно.

— Тут я могу его понять. Если верить его истории, в его пятидесятых никто, кроме самого Риддла, не выступил против засилья маглорожденных в Министерстве. Большинство консерваторов поддержали демарш Нотта, а либералы были уверены, что всё идёт по их плану. Он попытался опереться на радикальную молодёжь, но политическое противостояние быстро переросло в гражданскую войну. В таких условиях я бы тоже превратился в параноика.

— И теперь ты хочешь заключить политический союз с сомнительным параноиком-путешественником во времени, жаждущим власти и личного бессмертия, не чурающимся самой тёмной магии и претендующим на титул наследника Слизерина. Я ничего не упустил?

— Оставь свой сарказм, — поморщился Поллукс. — Да, я сам не в восторге от всей этой ситуации, но он нам нужен. Именно благодаря Риддлу мы раскрыли планы либералов, покончили с берсерками и решаем гоблинскую проблему. Как ни крути, а действует он в наших интересах.

— Он действует в своих интересах, которые временно совпадают с нашими, — жёстко отрезал Регулус. Он хотел было добавить что-то ещё, но резко умолк. Неопределённо хмыкнув и улыбнувшись своей бесстрастной улыбкой, Регулус продолжил вполне умиротворённо. — Впрочем, ты у нас теперь отвечаешь за политические решения, так что тебе и палочку в руки.

— Век бы не видать эту политику, — проворчал Поллукс. — Что-то конкретное можешь посоветовать?

— Мне нужно тщательно обдумать всё услышанное, слишком уж невероятно звучит вся эта история. Нужно проверить воспоминания Риддла, которые он тебе выдал, и порыться в архивах на предмет информации о похожих ритуалах.

— Конечно, вот только…

— Я помню наш уговор и не стану предпринимать ничего, кроме сбора и анализа информации. Ты тоже можешь этим заняться. Если моя гипотеза верна, до своего визита во Вьетнам Риддл создал крестраж. Конечно, скорее всего это произошло в ходе его путешествий, но на всякий случай распорядись проверить его прошлое у нас. Странные смерти или исчезновения кого-то из его окружения, интерес к темномагическим книгам и артефактам, разговоры со сверстниками и учителями. Ну, не мне тебя учить розыскной работе.

— Так и поступим, — кивнул Поллукс. — И спасибо за ценные советы. В таком деле свежий взгляд на события просто неоценим.

— Обращайся, — улыбка на лице Регулуса смотрелась как-то особенно безжизненно. — Но обязательно помни, что от твоих решений по этому вопросу зависит судьба всей магической Британии.

— Я никогда об этом не забываю.

Коротко кивнув, Регулус покинул комнату отдыха, а Поллукс ещё несколько минут сидел в кресле, уставившись в одну точку, так и не притронувшись к ждущим его подписи бумагам. Слова кузена напомнили ему о долге перед своей семьёй и своей страной. Он думал об этом долго, ещё с приснопамятного пробуждения в палате святого Мунго. Поллукс не был политиком, не был он и акулой бизнеса, но долгие годы управления обширным семейством выработали в нём многие неочевидные навыки. Там, где Риддл видел противостояние благородных консерваторов и прогнивших либералов, Блэк усматривал проблемы чисто экономического характера. Разрастающееся Министерство со всеми его бесполезными отделами контроля толщины стенок котлов было не прихотью бюрократов, но их способом не допустить безработицы. Очевидно, ни к чему хорошему этот способ не привёл, а значит нужно было противопоставить ему более жизнеспособную концепцию. Но какую? Риддл явно тяготел к радикальным методам решения проблем, но он считал их первопричиной политику, а не экономику.

Помотав головой, чтобы отвлечься от размышлений о Томе Риддле, Поллукс собрал бумаги и вернулся обратно в кабинет. Он имел собственные представления о том, как следует организовать волшебное сообщество Великобритании, и планировал начать воплощать их в жизнь в самом ближайшем будущем.