В волшебных водах Авалона (джен)

Первые выходные в Волшебной Стране Гарри запомнились наискучнейшей субботой, проведенной в школьной библиотеке за составлением эссе по целительным свойствам мха (Нил еще предлагал по приколу назвать эссе «Целительный зелень» или «Мох-док», но Гарри эту идею отверг и посоветовал Нилу не портить хотя бы собственное сочинение. Хотя, надо признать, вариант с «доком» ему даже понравился. Но нужно же быть серьезнее!), зато воскресенье… В воскресенье Мерлин сдержал обещание и отвел мальчишек на экскурсию-прогулку по Калибурну. Накануне этого Нил все скакал по комнате, не в силах заснуть от радостного предвкушения, поэтому утром, всего через пару часов после того, как наконец-то угомонился, проснулся непривычно вялым и неразговорчивым. Гарри даже подумал: не заболел ли часом его рыжий друг, но Мерлин при виде хмурых мальчишек только хохотнул и сказал, что мороженое все исправит. Ну, или шоколад, потому что он сам, как оказалось, плохо помнил, есть ли в Калибурне вообще мороженое.

— Если нет, то какой смысл было вставать в такую рань?! — возмутился Нил, и Гарри поднял голову, чтобы посмотреть на огромные круглые часы, висящие над дверями в большой зал. Часы были категорически не согласны с утверждением Нила о том, что сейчас «рань», и уверенно показывали уже десять утра. На Тисовой улице Гарри в это время уже давным-давно проснулся бы и начал помогать по хозяйству тете и дяде. Может быть, не получи он письма из Хогвартса, то прямо сейчас он бы красил заборчик белой краской или стирал грязные вещи, или мыл посуду после завтрака. Хотя нет, учебный год ведь уже начался, а школу никто не отменял. Тогда он сидел бы на скучных уроках, вроде математики или литературы, смотрел бы в окно, не слушая учителя и мечтая оказаться как можно дальше оттуда, и совсем-совсем не знал бы ни про магию, ни про Волшебную Страну. Впрочем, вряд ли Гарри стал бы учиться по воскресеньям. А значит, заборчик и стирка…

Мысли Гарри снова скакнули в сторону родной Тисовой улицы и того факта, что вот уже почти целую неделю Дадли все никак не может ответить на одно короткое письмо. Что, так сложно пару строчек накалять и с чистой совестью отправить обратно, типа ему тоже не все равно, как там поживает Гарри и жив ли он вообще?

И не то, чтобы Гарри так уж дружил с Дадли до своего отъезда… Не то, чтобы они вообще умели нормально ладить друг с другом, но все-таки Дадли был его семьей, как и тетя Петуния, как и дядя Вернон, как и дом на Тисовой улице был его родным домом, пусть и таким, куда совершенно не хотелось возвращаться. Но все же хотелось знать, что там — в другом мире, в котором нет Волшебной Страны, но есть его нелюбимые и не любящие его родственники — все по-прежнему в порядке. Услышь это Дадли, наверное, рассмеялся бы и назвал его «девчонкой». А может — ну, вряд ли, конечно, — сказал бы, что без Поттера дома стало немного пусто. Ну, например. Вряд ли, конечно. Вряд ли.

Калибурн встретил мальчишек и Мерлина уже знакомой пристанью с парой мерно покачивающихся на волнах деревянных лодок, совсем как та, на которой сегодня они сами переплыли через озеро. Когда мальчики перебрались с лодки на причал, Мерлин что-то шепнул на незнакомом Гарри языке, его глаза на миг зажглись золотом, а после этого одна из сваленных в кучу веревок у их ног, будто змея, отделилась от своих сестер и подползла к лодке, чтобы крепко привязать ее. Хотя Гарри почему-то сомневался, что она и так уплыла бы куда-то, даже если бы не была привязана — слишком спокойным казалось озеро.

— Тоже хочу так уметь! — восторженно прошептал Нил, и Мерлин, услышав это, рассмеялся:

— Еще научишься.

Калибурн был небольшим городом, хотя при первом знакомстве он показался Гарри просто огромным, однако теперь мальчик видел: весь город состоял всего из десятка или пары десятков улиц, солнечными лучами расходящихся в разные стороны от главной площади. Гарри шел следом за Мерлином и Нилом по улицам и улочкам, заканчивающимся тупиков возле входа в какой-нибудь дом или магазин, вертел головой по сторонам, смотрел на блестящую в свете солнца плитку под ногами, отчего-то навевающую воспоминания о дороге из желтого кирпича из еще одной старой детской сказки. Гарри, наверное, уже даже не удивился бы, если бы на этой дороге, и правда, встретил Дороти, летающую над мостовой в своих волшебных ботиночках.

То тут, то там сновали спешащие по своим делам фейри: вот высокая женщина-орк с сероватой кожей и уставшим лицом, окруженная стайкой горланящих детей-орков, прикрикнула на разбушевавшуюся ребятню, и лицо ее стало еще более уставшим. Мерлин сочувственно покачал головой ей вслед, будто не понаслышке знал, насколько это утомительное и изматывающее занятие — растить целую ораву детей. А вот по мостовой, едва не сбивая всех с ног, проскакал взмыленный кентавр, возможно, опаздывающий сейчас на работу, хотя Гарри с трудом мог представить, где и кем вообще может работать кентавр, пусть и в Волшебной Стране.

По небу пролетела стайка огненных птиц, и Нил авторитетно заявил, что это были фениксы. Гарри о них, вроде бы, даже что-то когда-то слышал или где-то читал, может быть, даже в одном из учебников, купленных к началу учебного года, поэтому теперь только сокрушенно вздохнул: Калибурн населяли исключительно фантастические создания, все те, о которых Гарри в детстве слышал легенды или читал в сказках, а разглядеть их, познакомиться с ними не было никакой возможности, потому что все они были очень заняты, как и все взрослые, живущие в городе, и у всех них не было даже времени хотя бы взглянуть на обычного человеческого мальчика, впервые оказавшегося в Волшебной Стране.

— Знаешь, говорят, фениксы вообще очень редко встречаются, — сказал Нил, — поэтому увидеть хотя бы одного из них, к большой-большой удаче.

— Значит, у нас удач теперь… — протянул Гарри и запнулся, пытаясь вспомнить, сколько именно птиц было в той стайке. — Шесть?

— А не семь? — засомневался теперь уже и Нил, а Мерлин только загадочно улыбнулся: он-то точно был уверен, что в стае было всего пять фениксов. Впрочем, может, ошибались в своих расчетах все трое.

— Мы уже почти пришли, кстати, — заметил Мерлин, и Гарри недоуменно нахмурился: а разве у их прогулки по городу была какая-то цель, а они не просто бесцельно шатались по улицам от лавки магических товаров к магазинчику канцелярских принадлежностей и дальше? От книжного магазина Гарри и Нилу пришлось буквально силой оттаскивать Мерлина, потому что он, кажется, решил прямо там прочесть одну из выставленных на витрину книг.

— Пришли? — переспросил Гарри, оглядываясь по сторонам. В доме через улицу несколько феечек развешивали на окнах тонкие белые занавески, будто из паутины сделанные, и Гарри невольно засмотрелся на них, пока Нил не толкнул его локтем в бок и не напомнил о том, что пялиться в чужие окна просто неприлично.

— Ага, мы почти дошли до главной площади, а там, насколько я помню, раньше точно было кафе-мороженое.

— Ура! — заорал Нил, зачем-то протянув вверх правую руку, и Гарри удивленно взглянул на друга. Кажется, так сильно Нил не стал бы радоваться даже горшочку с золотом.

Через пару минут они в самом деле уже были на площади, и вот она из всего увиденного сегодня запомнилась Гарри больше всего: идеально круглая (Мерлин сказал, что она была сделана такой, как дань памяти тому самому Круглому Столу, за которым сидели король Артур и его рыцари, а Гарри до сих пор не понимал, почему в Волшебной Стране так много всего основано на легендах о короле Артуре), будто кто-то каким-нибудь гигантским циркулем обвел окружность, а уже вокруг нее выстроили двухэтажные кирпичные домики, в одних из которых на первом этаже располагались различные закусочные, кафе и рестораны, в других — сувенирные магазины, крохотные музеи и еще много чего другого, на что Гарри даже не обратил внимания, потому что плитка на главной площади будто бы в самом деле была сделана из чистого золота и сверкала в лучах солнца так, что глазам становилось больно. Гарри моргнул, и наваждение пропало, а плитка только с первого взгляда выглядела золотой, а на самом деле была сделана из какого-то желтого мрамора, натертого до такой степени, что он казался зеркальным. Наклонившись, Гарри даже смог увидеть в этом мраморе собственное отражение, но потом рядом появился Нил и стал корчить отражениям смешные рожицы, и Гарри стало уже не до любования площадью, вместо этого он отвесил Нилу подзатыльник и сказал, что тот сам ведет себя неприлично, а еще Гарри какие-то замечания делает.

Судя по виду Мерлина, он готов был сделать замечания обоим мальчишкам и уже даже открыл рот, собираясь что-то сказать, но так и замер с открытым ртом. Перестав «неприлично себя вести» и дурачиться, мальчики недоуменно переглянулись и тоже посмотрели в ту же сторону, куда и Мерлин. На другом конце площади из сувенирной лавки как раз выходила их преподавательница по преобразованию, Селина Форест. Своему пристрастию к синим цветам эльфийка не изменила и в этот раз, сменив, разве что, брюки и рубашку на светло-синее платье с юбкой, уходящей в пол, и еще она сегодня зачем-то оставила волосы распущенными, не став собирать их ни в хвост, ни в пучок. Ужасно же неудобно, наверное, ходить с распущенными волосами, тем более, если они настолько длинные! По крайней мере, собственная длина волос Гарри всегда мешала: челка лезла в глаза, а отросшие прядки неприятно щекотали шею и кололись. Заметив знакомые лица, Селина помахала им и улыбнулась, как-то разом растеряв всю свою привычную холодность, а затем сменила траекторию своего маршрута, решив подойти к ним и поздороваться. Мерлин наконец отмер и неуклюже помахал ей в ответ, хотя Гарри не был уверен, что до этого эти два преподавателя за неделю хотя бы сто слов друг другу сказали. Странные взрослые, в общем. Нил согласно хихикнул, будто и сам сейчас об этом думал.

— Добрый день, — первой поздоровалась Селина, и Мерлин закивал с таким видом, будто дня лучше этого просто и быть не могло, а проводить выходные, гуляя по городу в компании двух детей — так и вовсе предел его мечтаний. Судя по хрюканью, доносящемуся со стороны Нила, рыжик изо всех сил сдерживался, чтобы откровенно не заржать, слишком уж забавным выглядел сейчас Мерлин, правда, Гарри не совсем понял, с чем именно это связано. Ну, в смысле, не с мисс Форест же? Мерлину уже все-таки несколько столетий, а ведет себя сейчас так, будто не сильно обогнал Нила с Гарри! И это в самом деле было довольно забавно.

— Что вы здесь делаете? — спросил Мерлин, на взгляд Гарри, пожалуй, все же слишком резко и внезапно. Спроси Гарри такое и в таком же тоне у Гарриет, она бы его, наверное, треснула. А Селина в ответ только улыбнулась, немного неловко и очень красиво:

— Я же здесь впервые, вот и… Решила отправить друзьям по сувениру.

— Впервые?

— Да, раньше все как-то времени не было приехать в Калибурн, а теперь, раз я работаю в Авалоне, то решила, что просто обязана посетить этот город!

— И накупить гору сувениров? — с улыбкой уточнил Мерлин.

— И накупить гору сувениров!

Глядя на них сейчас, Гарри и не подумал бы, что перед ним эльфийка, обычно похожая на Снежную королеву, и маг, настолько древний, что лично был знаком с королем Артуром. И то ли они были странными, то ли странным теперь был сам Гарри, раз ему это казалось странным.

— А что здесь делаете вы, профессор Мерлин? — в свою очередь спросила Селина и заправила за ухо выбившуюся светлую прядь. Все-таки Гарри был прав, когда подумал, что длинные волосы очень мешают, если их не собирать в какую-нибудь прическу.

— Да так… — махнул рукой Мерлин. — Обещал мальчишкам, что угощу их мороженым, вот и приходится выполнять обещание. Не хотите присоединиться к нам?

— Мороженое? Ну, почему бы и нет.

Кафе-мороженое, как и говорил Мерлин, располагалось в одном из домов на главной площади и, к удивлению Гарри, там было все сделано из стекла: стеклянные стены и столы, даже стулья стеклянные, и Гарри, усевшись на один такой стул, все никак не мог в полной мере насладиться мороженым, потому что ему постоянно казалось, что хрупкое стекло под ним сейчас треснет. Но стул по-прежнему оставался целым, и Гарри с сомнением подумал, что дело тут, скорее всего, в том, что и стекло это не обычное, а волшебное какое-нибудь, в самый раз для Волшебной Страны, где зайти поесть мороженого могут в равной степени и великаны, и маленькие феи и вполне обычные лепреконы.

Нил заказал себе шарик шоколадного мороженого, и этот шарик оказался настолько большим, что был лишь чуть меньше головы Нила, и рыжая макушка очень забавно выглядывала из-за стеклянного высокого стакана с мороженым. Гарри, подумав немного, выбрал себе такое же, а Нил возмущенно заявил, что Гарри за ним просто повторяет, и теперь они не смогут попробовать сразу несколько вкусов мороженого, а потом покосился на стакан Мерлина с клубничным наполнением, который тот поспешил придвинуть поближе к себе. На мятное мороженое Селины Нил покушаться не пытался: то ли действительно боялся преподавательницу по преобразованию, то ли не слишком любил мятный вкус. И, зная друга, Гарри склонялся ко второму варианту.

Пока мальчики ели мороженое, заняв столик с видом на главную (она же и единственная) площадь Калибурна, Мерлин рассказывал им истории о короле Артуре, вроде истории о том, как у короля (тогда еще — молодого принца) выросли ослиные уши, о Камелоте и рыцарях Круглого Стола — и его рассказы были куда интереснее всех тех легенд, что когда-либо прежде слышал Гарри, потому что сам Мерлин был непосредственным участником событий.

— А Моргана? — спросила Селина, когда в истории про мальчика-друида Мерлин упомянул имя злой волшебницы. — Какой она была, такой же, как описывают в легендах?

— Она была… — Мерлин смешался и надолго замолчал, словно в самом деле не знал, что на это ответить. — Она была очень красивой и доброй… до того, как освоила магию. Мне до сих пор кажется, что если бы я мог тогда открыть ей правду, объяснить все, научить, то… Для нас всех все могло бы сложиться иначе.

— Вот как? Вы поэтому стали преподавать?

— Что? — Мерлин будто бы вынырнул из своих мыслей и немного натянуто рассмеялся: — Ха-ха! Ну, можно и так сказать!

Когда мороженое наконец закончилось (а Гарри уже было подумал, что этого никогда не случится, и он готов был бы возненавидеть это бесконечное шоколадное мороженое), Селина попрощалась, сказав, что у нее еще остались дела в городе, а Мерлин повел мальчиков обратно на пристань, к лодкам. Уже стемнело, и со стороны озера подул холодный ветер, поэтому Гарри, вздрагивая от каждого нового северного порыва, мечтал только о том, чтобы как можно быстрее оказаться в Авалоне, выпить в столовой чашку обжигающе горячего чая, а потом сразу же лечь в кровать и с головой закутаться в одеяло. Еще и мороженое это! Оно приятно оттягивало желудок, но словно бы холодило изнутри.

— Ну и как тебе Калибурн? — спросил Нил, когда мальчишки залезли в лодку и готовились вернуться обратно в Авалон.

Гарри напоследок еще раз обернулся на оставшийся за спиной город и пожал плечами:

— Город как город, но… было весело.

— Это да, — рассмеялся в ответ Нил, и Гарри тоже улыбнулся. Ему, и правда, было весело, и город понравился, и кафе-мороженое, и… Но впереди, прямо за носом лодки, ребят ждал огромный замок с целой кучей пустующих комнат, и небольшой лес с поляной, и каменный берег, и столовая в большом зале — и туда Гарри хотел вернуться гораздо сильнее, чем остаться в Калибурне еще на какое-то время.

* * *

А вечером вернулась Хедвиг, отчего-то изрядно располневшая и довольная настолько, насколько даже Нил не был, когда они в Калибурне все-таки добрались до мороженого. Первое, что бросилось Гарри в глаза, это криво завязанный на лапке листок бумаги. Мальчик поспешно наклонился, чтобы отвязать его, но сова возмущенно клюнула его в руку, и Гарри тихо рассмеялся, погладив белоснежные перышки:

— Да-да, я тоже по тебе соскучился.

Сова, как кошка, уткнулась мордочкой в его ладонь, и Гарри не удивился бы, если бы она даже замурлыкала. Но этого не произошло, а то бы Гарри точно поверил, что его птица — самая-пресамая необычная.

Письмо — а это все же было именно письмо — было все смятым и даже в паре мест порвалось. Развернув его и проведя по нему рукой, выравнивая слишком заметные складки, Гарри прочитал несколько размашистых и неаккуратных предложений, в которых моментально угадывался подчерк Дадли:

«Здаров, Поттер. Хвоста больше нет. Привет от мамы с папой».

И приписка внизу, словно Дадли и сам не был уверен, что хочет это знать:

«К нам заходил один из этих твоих чокнутых магов. Сказал маме, что ты не в Хогвартсе. Где тебя вообще носит? И даже не думай возвращаться домой!»

Гарри снова рассмеялся: чего-то такого он от Дадли и ожидал. Удивили его, разве что, слова кузена про Хогвартс. Ну, то есть, Мерлин говорил, что наверняка из Хогвартса сообщат домой, что Гарри у них не обучается. Но то, что это почему-то вызвало у родственников хоть какое-то едва угадывающееся сквозь строчки беспокойство, было неожиданно приятно. И просто неожиданно.

Со вздохом Гарри достал новый лист бумаги и ручку и принялся писать ответ. В этот раз слова давались значительно проще: может быть, потому что теперь Гарри точно знал, что его письмо дойдет до адресата, будет прочитано и на него наверняка ответят. А может потому что теперь он говорил об Авалоне — а это, кажется, стала его любимая тема. Гарри писал и писал, пока не остановился, когда понял, что своим ответом исписал уже пятый лист. Такой длинный ответ Дадли вряд ли стал бы читать, да и неинтересно ему это было, поэтому Гарри смял в тугой комок все написанные слова и выбросил их в горящий оранжевым пламенем камин. Глядя на то, как сгорают исписанные страницы, Гарри достал из сумки новый лист, снова снял колпачок с ручки и мысленно пообещал себе, что в этот раз сократит все написанное до пяти строк, максимум.

«Помнишь сказки о Волшебной Стране, о короле Артуре, рыцарях Круглого Стола и все такое? Оказалось, это правда. Я учусь в школе Авалон, в Волшебной Стране. Здесь очень здорово! Хотя вряд ли тебе бы понравилось… Вместе со мной учатся гоблины, феи и даже один вампир есть. И рыжий лепрекон! Его зовут Нил, и он мой лучший друг.

Вот… Как-то так все.

Как дела дома?

Гарри».