Лучшая ведьма Хогвартса (гет)

— Ты её бросил, просто бросил! — орал Рон. — Тебе было плевать, что с ней станется! Трусливый ублюдок!

— А тебе было плевать, что станет со мной в первом туре, — Гарри не хотел орать в ответ, сдерживался, и оттого выходило, что почти шипел. — Да и в этом тоже. Я ведь не соврал, что не умею плавать. И я не обязан спасать каждую девчонку в этом замке, в которую ткнут пальцем посторонние мне люди! А если бы мне Паркинсон подсунули?

Рон зарычал и выхватил палочку, но тут его с двух сторон подхватили под руки Фред и Джордж.

— У тебя короткая память, братец Ронникинс.

— Один трусливый ублюдок спас нашу сестру от василиска.

— О да, ужасно трусливый поступок! Гарри, как ты мог?! Отвратительно не по-гриффиндорски!

— Ну так чего ещё ожидать от Наследника Слизерина?!

— Тогда, Ронникинс, наша сестра действительно могла умереть.

— А в озере — это просто приключение, у Дамблдора всё было под контролем.

— Джинни ведь с нами.

— Или это не наша живая и здоровая сестрёнка, а новое привидение башни Гриффиндор? — кто-то из близнецов подёргал Джинни за рыжий хвостик. — Честное слово, братец Ронни, она материальна!

— Точно! — второй близнец потыкал в Джинни пальцем, — материальная и даже тёплая. Пару Почти Безголовому Нику никак не составит.

— Рон, я не просила тебя за меня заступаться, — холодно заметила Джинни. — Не в этот раз и не перед Гарри. Сама разберусь.

— Прости, Джинни, — Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Я правда не умею плавать, и мне поперёк горла этот турнир, и… ну, ты знаешь, что ещё. Не думаю, что твоего папу обрадовали бы разборки с моим крёстным.

— Знаю. Я не обиделась, а папа сердит на Дамблдора, а не на тебя, — Джинни как-то неловко передёрнула плечами и отошла к близнецам. То, что Фред с Джорджем не считают его «предателем», «ублюдком» и «бессердечной сволочью», как Рон, Гарри и так знал, безо всяких слов. Иначе они нашли бы способ отомстить. Но Рона просто переклинило, что Гарри отказался спасать его сестру, хотя и признавал, что та в опасности.

В какой-то степени Гарри его понимал: Рон переживал за Джинни. Но почему бы ему не высказать претензии Дамблдору, МакГонагалл, тому же Бэгмену? Почему крайний снова Гарри Поттер? В конце концов, среди организаторов — тот самый Крауч, которого сейчас замещает Перси! Так почему у Рона к собственному старшему брату претензий нет?

— Тогда, может, объяснишь это Рону? — буркнул Гарри, заканчивая неприятный для всех разговор. — И напомни ему заодно, что я вообще не хотел участвовать в этом чёртовом турнире. Иначе в следующий раз, когда он снова начнет меня обвинять во всех грехах, я его прокляну чем-нибудь мерзким.

В последнее время настроение у Гарри было не очень — и, ради разнообразия, совсем не из-за турнира и даже не из-за Рона. Ему снились странные, тревожные сны. Вроде бы ничего такого, чтобы по-настоящему испугаться: всего лишь обшарпанная комната какого-то заброшенного дома, с осколками наполовину выбитого стекла в облупившейся, потемневшей от дождей оконной раме, холод, удушающее чувство одиночества, злость и ожидание. Мокрая трава, которую он раздвигал гибким змеиным телом, охотясь на мышей и крыс в заброшенном саду или парке — для леса здесь слишком много аккуратных дорожек. Какой-то человек, аккуратно раскладывающий свёртки и баночки, перетирающий и нарезающий незнакомые ингредиенты и забрасывающий их в кипящий котел. Хотел бы Гарри понять, кто это! Но видел только руки — не слишком умелые, неуверенные. Не Снейп, это уж точно.

Снейп, кстати, тоже не добавлял спокойствия. После второго испытания ни одного урока не обходилось без его ядовитых замечаний, самым безобидным из которых было: «Вы, очевидно, рассчитываете, что миссис Поттер будет в вашей семье и руками, и мозгом, и всеми прочими органами, кроме сугубо мужского. Исходя из сравнения талантов ваших и мисс Грейнджер, иного предположить невозможно. Что ж, одобряю ваш выбор, Поттер. Наконец-то весьма трезвая самооценка».

Гарри злился и ошибался, снова и снова портил зелья, чем давал повод для новых придирок и насмешек. Вот и развивай семейный талант к зельеварению при таком-то учителе!

С другой стороны, Снейп вообще теперь постоянно был не в духе — от него доставалось даже слизеринцам. А ещё Каркаров буквально охотился за ним — то в коридоре у Большого зала, то в подземельях; казалось, они связаны какой-то общей тайной. «Два Пожирателя, — презрительно, будто плевком, приложил Сириус, когда Гарри поделился с ним этим наблюдением. — Будь осторожен, Гарри. Пусть они и открестились от хозяина, кричали о своём раскаянии, но Пожиратели бывшими не бывают. Стоит Волдеморту вернуться, тут же кинутся лизать ему задницу и замаливать грехи».

Но ведь не станут же сторонники Волдеморта обсуждать свои тёмные делишки буквально на глазах у всех, у Дамблдора под носом?! Или станут? В конце концов, Дамблдор уже дважды проглядел в школе самого Волдеморта, пусть и под личинами других людей…

Гарри долго колебался, но всё же подошел со своими сомнениями к Грозному Глазу. Тот выслушал, похлопал по плечу:

— Молодец, Поттер. Рад, что мои уроки не прошли даром. Постоянная бдительность! Но ты не думай, я слежу за ними. Потому я и здесь, — его волшебный глаз бешено завертелся, — в том числе поэтому, так-то, Поттер. А ты подумай лучше, что станешь делать на третьем испытании. Скажу тебе, чисто между нами, там не получится отсидеться на берегу. Тебе понадобится вся твоя храбрость и отлично подготовленные заклинания. Придется побегать, Поттер, и как следует помахать палочкой. Тренируйся, пока есть время.

Тренироваться? Нет, Гарри вовсе не отказывался от занятий, тем более Гермиона здорово ему помогала — в последнее время они уроки делали вместе, а после уроков разучивали защитные заклинания. Только защитные, потому что глупо рассчитывать за пару месяцев догнать лучших семикурсников. «Ты просто должен выжить, крестник», — почти приказал Сириус. «Помни, я тебя жду. Тебя, Гарри, а не твой труп, овеянный славой!» — добавила Гермиона. И Гарри совсем не собирался геройствовать. Не в этот раз.

И очень странно, совершенно точно странно, что Грозный Глаз вдруг словно забыл собственные слова, что Гарри втравил в турнир враг, и заговорил не об осторожности и «постоянной бдительности», а о храбрости.

Но до третьего испытания оставалась куча времени, и, вообще-то, пока вполне можно было наслаждаться жизнью. Гарри и наслаждался — хотя бы в те минуты, когда они с Гермионой давали себе отдых от занятий. Целоваться с ней нравилось Гарри с каждым днем всё сильнее. По утрам поцелуи были быстрыми и неловкими и бодрили мятным холодом зубной пасты, а вечерами кружили голову неторопливой обстоятельностью и сладко пахли зефиром и сахарной пудрой — Гарри ещё на каникулах тайком договорился с крёстным, чтобы тот покупал в маггловском магазине любимые зефирки Гермионы и передавал с Кричером. Нужно же делать своей невесте приятное, правда?

Если бы ещё не эти чёртовы — или следовало говорить «мордредовы»? — тревожные сны и дурные предчувствия! Гарри казалось, Гермиона видит его затаённый, тщательно спрятанный страх, и от этого становилось ещё хуже. Ведь до сих пор ей нравилась его храбрость, верно? Они, в конце концов, оба гриффиндорцы. Ну да, и их декана «честь факультета» волнует гораздо больше, чем проблемы и даже жизни учеников. Гарри помнил, как дрожал голос МакГонагалл, когда она сообщала о пропаже Джинни и о том, что придётся отправить учеников по домам и закрыть школу. И ни слова хотя бы о попытке спасти! А ещё лучше он помнил — и не собирался забывать! — что именно МакГонагалл собиралась отправить Гермиону в озеро и успела даже заколдовать её теми опасными чарами, которые останавливают дыхание. Спасибо Сириусу, что позаботился о порталах! Было даже странно, что семья Уизли спустила ей и Дамблдору опасность для дочери. Если честно, Гарри ждал не признания Джинни, что «папа сердит», а настоящего скандала: уж что-что, а откровенно высказать своё искреннее возмущение миссис Уизли умела прекрасно — её вопиллеры Рону тому доказательство. И она любила Джинни, точно любила. Тогда почему? Хотя, возможно, скандал просто не стал общим достоянием, ограничившись кабинетом директора?

Зато те слова, которые Гарри сказал Бэгмену на берегу озера, совершенно неожиданно начали сбываться. Или всё-таки ожидаемо?

Первый звоночек прозвучал благодаря Чжоу Чанг. Она подошла к Гарри и Гермионе в коридоре после ужина, кивнула и спросила:

— Мы можем поговорить?

— Говори, — слегка настороженно согласился Гарри. — Здесь, или?..

— Здесь, пусть все слышат, — Чжоу усмехнулась неожиданно жёстко, совсем не похоже на её обычную задорную улыбку. — Мистер Поттер, глава моей семьи просил передать вам благодарность. Вы крайне своевременно донесли до мистера Бэгмена информацию, что он и его коллеги поступили опрометчиво и неумно. Также глава моей семьи просил уточнить у вас, претендуете ли вы на какие-либо действия в связи с известным вам инцидентом, или семья Чанг может действовать по своему усмотрению.

—Э-м-м… — Гарри хотел сказать что-нибудь более осмысленное, но для этого не мешало бы понять, о чём вообще речь! То есть, насчёт «известного инцидента» и Бэгмена всё ясно, но остальное… — Прости, Чжоу, боюсь, я не всё понял.

— Всё просто, — теперь та улыбнулась привычно, но улыбка тут же угасла. — Это было дословное послание, так принято. Мой дед очень недоволен. У него не спросили, дозволено ли мне оказаться в ситуации, где я буду выглядеть как официальная пара Седрика. Это не считая того, что риск действительно был. Больше того — его и моих родителей даже не предупредили, никто ничего не знал до той самой статьи. Моя семья не может оставить это безнаказанным. Ты сделал за нас часть работы, объявив публично, что виновные, так или иначе, будут наказаны. Это по поводу благодарности. Второй вопрос — о том, будешь ли ты тоже мстить, и если да, согласен ли действовать сообща. И ещё: дед мог прислать тебе письмо, расспросить тихо и тайно, но передал через меня, потому что это послание для всех, кто услышит. Потому что кое-кто — так сказал мой дед: «кое-кто», — и Чжоу снова улыбнулась, с намеком, будто Гарри и все прочие, кто собрался вокруг и слушал её, должны сами догадаться, о ком речь, — думает, что «всё обошлось» и «ничего страшного не случилось» — достаточные оправдания, чтобы рисковать детьми. А кое-кто, наоборот, считает, что «но могло бы и случиться» — уже весомый повод, чтобы принять меры.

— Твой дед очень… — Гарри помялся, — очень сложно говорит. Теперь понятно, почему ты на Равенкло. Передай ему, пожалуйста, мою ответную благодарность, за поддержку. И передай, что все… нерешённые вопросы, так? — Чжоу кивнула, и Гарри довольно улыбнулся: кажется, ему удалось ухватить нить беседы, бабушкины уроки помогли! — Вот, что все нерёшенные вопросы ему лучше обсудить с моим опекуном. Пусть напишет главе дома Блэк.

— Я передам, — кивнула Чжоу. Обвела внимательным взглядом собравшуюся толпу и демонстративно взяла под руку ждавшего чуть в стороне Седрика. — Пока, Гарри, Гермиона. Да, простите, не поздравила вас сразу. Желаю счастья!

—Поттер, Чанг, играете в вершителей судеб? — Снейп вырос рядом, словно из-под земли. — По двадцать баллов с каждого.

— Пойдём, Гарри, — Гермиона потянула его прочь. Седрик уже вёл Чжоу в другую сторону, а Гарри вдруг подумал, что, пожалуй, не только Людо Бэгмен нарывается на крупные неприятности. Даже интересно, чего хочет добиться Снейп, постоянно цепляясь к «наглому-и-безответственному-совсем-как-его-отец-Гарри-Поттеру»? Нажить себе врага? Можно сказать, у него уже получилось. В этом учебном году запасы терпения Гарри истощались как-то слишком уж быстро.

— Похоже, Гермиона, наш спор о Снейпе ты уже проиграла.

— Интересно, будет ли об этом в завтрашнем «Пророке»? — пробормотала Гермиона. Вот только имела в виду она явно не их спор…