Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

За дверью было пусто. Май как дурак секунд десять пялился в глазок, но так никого и не увидел, хотя за дверью точно кто-то был — за сигналку никто не выходил. Могли стоять под чарами невидимости, конечно, но это просто неприлично! Да и какой идиот будет открывать в Лютном дверь невидимке?

— Кто тут? — на всякий случай спросил он. Перед дверью появился растрепанный пацан. Май нахмурился и за пару секунд его вспомнил. Луис. По теням ходит.

— Ты так и будешь меня за дверью держать, а? — возмутился тот. — Я с поручением, открывай, а то уебут меня почем зря.

Май вздохнул и открыл дверь. Луис даже перешагиванием порога себя не напряг; растворился в тени двери.

— О, нальешь чайку? — крикнул тот из кухни. Май хлопнул дверью и пару раз глубоко вздохнул. Пить успокаивающее из-за слабого желания отравить поганца было бы перебором. — О, вафли! Я возьму одну.

— Не подавись, — как мог желчно пожелал Май, и вскипятил воду в чашках. Чай он и сам с удовольствием попьет.

— Не выебывайся, а? Я уже неделю ношусь со всякой хуйней, спасибо драккловому Гампу.

— Так и знал, что тебя посыльным пристроят, — вздохнул Май и достал из сундука вчерашние сэндвичи. — Будешь?

— О, мое тебе уваженьице. Еще бы мясца кусок.

— Обойдешься. Что за поручение?

— А, точно, — стукнул по столу Луис и достал из-за пазухи конверт. — Сказано — лично в руки. Как будто иначе, блядь, бывает.

Май взял конверт и разломал сургучную печать. Какая торжественность, дракклы дери Гампа. И куда делся Лапка? Договорились же, что он будет носиться с этим.

В конверте был пергамент с заказом — подробно написанным, даже встречаться ни с кем не нужно, слава Мерлину. Он аккуратно сложил письмо и положил на край стола.

— С Лапкой все нормально? — на всякий случай спросил Май. Хотя откуда Луису это знать?

— Не считая ебанутость на всю голову? — уточнил тот. Мариус кивнул. — Чем-то Лапка нашему престарелому патрону не угодил. Решил он его убрать из схемы, вроде. Но его трупа я не видал.

— Как ты вообще к Гампу попал, Мордред тебя дери? — нахмурился Май, отогнав из мыслей виды хладного трупа Лапки — того и Авада не возьмет. Но Луис! Пацану, дай Мерлин, лет тринадцать. Престарелый патрон к маленьким мальчикам страсти вроде не питал, но Мордред его знает.

А по поводу Лапки с Гампом он все же поговорит. Договаривались же, сожри его мантикора, а тут просто пододвинуть решили, так нельзя. Какого Мордреда?

— А кто меня, блядь, спрашивал? — хмыкнул тот и залпом допил чай, будто это огневиски. — О, не зажмешь еще чуток? Вкусно. И сахара побольше можно!

Май снова разлил чай, пару раз взмахнув палочкой, и Луис продолжил:

— Значит, торчу я на Косой, ищу благообразного старичка, чтобы поживиться монетой из его кармана, а тут Гамп стал изображать второе пришествие Мерлина и давай меня аппарировать, ну я и свалил на север Ирландии, а он, сука, следилку на меня повесить успел. Второй раз он сам не пошел — много мне чести! Его парни меня поймали, и давай предлагать работать, блядь. Ну, я и сижу в световой ловушке, нихуя сделать не могу, согласился, а чего еще. Хорошо, не в бардак!

Луиса было не очень-то жаль, Гамп просто так своих гробить не будет — вон, как Лапке выговаривал! — а тут пацан с уникальным даром, который куда угодно может проникнуть, если там кровной защиты не стоит. У него и руны на теле появились — раньше их не было. Гамп и позаботился, скорей всего. Нет, все же хорошо, что он к престарелому патрону попал, а не к варщику.

— Привыкнешь к нагрузкам, — поделился Май насущным и криво улыбнулся. — Передай уважаемому, что так не делается, Лапка — мой друг. И на встречи с заказчиками кто-то ходить должен, сам я больше светиться не буду.

Лапка, и правда, стал другом, можно было уже не звать его приятелем. Ну, есть десять лет разницы, что с того? С Тедом разница больше. Еще людей резать любит, но Май малодушно об этом не думал. Он сам немногим лучше.

— Как скажете э-э-э… блядь, как там титул? Ладно, передам. Чай вкусный, я еще загляну, — пообещал тот и растворился в углу кухни.

Конечно, заглянет, наглая зараза, раз его подрядили таскать заказы. Сове такое доверять нельзя.

Май еще раз глянул на пергамент: заказ был на смертельный яд. А совесть даже не подумала просыпаться. Еще немного такого собственного безразличия — и он почувствует себя настоящим нелюдем.

Он вернул на плиту котел с успокоительным бальзамом. Надо было двойной объем варить, с такой-то поганой жизнью.

* * *

Конец июля встретил жителей Лондона серией дождей — лило через каждый дракклов день, да так, будто кто-то с неба использовал Агуаменти на полную мощь. Совиную почту в такие дни особо не используешь — послание даже под чарами может промокнуть. Хоть шабаш собирай, чтобы справиться с проклятой погодой. Из-за нее результаты СОВ запаздывали уже на два дня. Но сегодня выдался на диво погожий день — солнце ярко светило на фоне голубого неба, даже облаков не было. У маглов, разве что, от их производства, но в разломы их пар… — или дым? — не пробирался.

Поэтому Май с десяти утра сидел в гостиной, вертел в руках флакон с успокоительным и безустанно пялился в окно. Мохини рядом шипела о солнце Африки, ластилась, и вообще, вела себя как помесь книззла и крупа. Шри захватила кофейный столик и выпендривалась перед мамой — крутилась, корчила рожи, расправляла крылья и ухала. Сама матушка села подальше от своего нерадивого сына: Мохини она так и не смогла полюбить, хотя он поил ее зельем, чтобы ядовитые железы не работали. Спасибо Рахти-младшему, поделился рецептом.

Рассказ Мохини о жарком солнце Африки, которого так не хватает, пошел на пятый круг, когда за окном появился грозный филин. Май еще с дивана открыл окно, подорвался с места и забрал из клюва птицы письмо — призвать не получилось. Руки слегка затряслись, хотя повода особо не было — по зельеварению у него точно «Превосходно». И вряд ли он умудрился получить три «Отвратительно», с которыми его попрут из Хогвартса.

Май быстро развернул пергамент и бегло пробежался взглядом по ровным строчкам. На шестой курс он точно попадет. Даже ни одной «Удовлетворительно» не получил и вышел твердым хорошистом. Как и хотел. Он размеренно задышал, припоминая неудачные уроки Окклюменции с Томом. Очистить разум, мать его так. Надежнее выпить бутылку чего покрепче.

— Ну что? — взволнованно спросила мама. Май только головой покачал. Кажется, сейчас он только способен счастливо лепетать, восхваляя зубрежку и свое упорство.

Накатила небывалая волна облегчения. Он медленно вернулся к дивану и развалился на нем, положив голову маме на колени. Та покосилась на Мохини, но умная змейка уползла в ноги Мариуса, чтобы не мозолить матушке глаза.

Мама призвала пергамент прямо из его рук. На прочтение ушло всего несколько секунд.

— Ты такой молодец, милый! — воскликнула она, и чмокнула его в висок. — Я тобой очень горжусь.

— И я собой горжусь, — еле ворочая языком, пробормотал Май и уткнулся лбом маме в колено. — Осталось всего два года.

— Они пролетят, и не заметишь, — с улыбкой сказала она, и пригладила ему волосы. — Ну что, сходим завтра на Косую Аллею, поедим мороженое, и оплатим шестой и седьмой курс?

Он нормально сел и обнял ее. Словами нельзя было передать, насколько он ей благодарен, и оценить, сколько она для него сделала, тоже невозможно. Учитывая, что из аптечки постоянно пропадали целебные зелья… Он прикусил губу и постарался не омрачать момент такими мыслями.

— С радостью, — вернул Май улыбку и сильнее сжал ее в объятьях, но быстро отпустил.

— Вот и договорились, — кивнула она.

С оплатой Хогвартса все было сложнее. Конечно, оплатить надо, но эта тысяча галлеонов была очень и очень кстати, чтобы попытаться вытащить из сейфа Мраксов хоть что-то. По-хорошему — знания, вряд ли Мраксы настолько одичали, что продали книги с родовыми заклинаниями. Или рецептами.

Правда, он не знал, как отреагирует на это мама. И гоблины. Этим хитрожопым коротышкам нет толку давать поблажки какому-то Мраксу. С другой стороны — завет предка такая чушь, в которой полно дыр.

* * *

Май угрюмо пялился на гоблина. Гоблин прожигал его взглядом в ответ. Ныне высокие стойки в Гринготтсе уже не казались такими уж высокими — глаза Мариуса и гоблина были на одном уровне. Так что давления он не чувствовал.

— Конечно, предписания на подобный случай ваш предок не оставлял, — по итогу гляделок, ворчливо сказал гоблин, и опустил взгляд на свои записи. — И мы можем пойти навстречу. Но в сейфе должно остаться хоть что-то, чтобы договор с вашей семьей остался в силе.

— Вот с этого и надо было начинать, — вздохнул Мариус. — Так давайте же не будем тянуть книзла за хвост.

— Баврозуб! — подозвал гоблин своего сородича. — Мистер Мракс желает положить в свой сейф тысячу галлеонов, и взять несколько предметов из него в личное пользование.

Гоблин за стойкой сказал еще что-то на гоббледуке, Баврозуб кивнул и обратился к Мариусу и маме:

— Пройдемте за мной.

До сейфа добрались с ветерком. Когда Баврозуб его открыл, то у Мариуса глаза разбежались — он не знал, что брать. Не то чтобы в сейфе было много добра, но пару полезных и симпатичных вещиц он видел. Старые книги, дневники, ювелирка. Он провел пальцем по фибуле, которая досталась ему от деда — Лютера Феркла. Ее он ни на что не хотел менять. Но вот Тому можно было бы что-нибудь взять. Май прошел пару кругов по сейфу и взял похожую побрякушку. Чуть почерневшее серебро, пара мелких камушков. Наверняка стоит неплохих денег. Он сунул ее в карман — будет хорошим подарком на день рождения. Том точно оценит. Оставалось надеяться, что он не спросит, откуда она. Мариус ему не рассказывал, что у Мраксов остался сейф. Это был его сейф, в конце концов, Том мог претендовать только на медальон Слизерина. Если найдет его, конечно.

Пока он наматывал круги по сейфу, то заметил книгу по темным зельям. Соблазн был слишком велик, и Май положил ее в сумку. И захватил дневник последнего предка, который не только учился, но и работал в Хогвартсе — Корвина Мракса.

Мама уже положила в угол сейфа мешок с галлеонами и просто с интересом оглядывалась.

— Может, взять что-то для тебя? — с сомнением спросил Май. — Тут есть серьги, броши, книги с заклинаниями.

— Я уже упоминала, где видела семью твоего папаши? Ничего мне тут не надо, — покачала головой она. — Ты закончил?

— Вроде. Больше все равно не смогу взять.

— Тогда уходим.

Уже наверху они перевели тысячу галлеонов на счет школы, и Май облегченно вздохнул. Были подозрения, что ничего не выйдет. Все же гоблинам доверять нельзя.

— А теперь — мороженое! — хлопнула в ладони мама, и летящей походкой вышла из банка.

* * *

Шри притащила письмо прямо в разгар очередной попытки сварить зелье. Наученная печальным опытом сова — а Май недавно едва не стукнул ее Ступефаем по пернатой башке — примостилась на крае подоконника и обреченно продолжила держать в клюве послание.

Май принюхался к зелью, и с облегчением отметил, что гнилыми фруктами не пахнет. Едва оно посветлело, он аккуратно всыпал пыльцу фей. Задержав дыхание, он с тревогой смотрел, как тонкая перламутровая пленка надувается. Один… два… три…

Пленка лопнула через пятнадцать секунд. Ровно так, как надо — он ведь добавил чемерицу.

— Да! — крикнул Май и сразу погасил огонь под котлом. — Да, Мордред вас дери!

Шри дернулась, и пару раз хлопнула крыльями — испугалась. Он усмехнулся и подозвал письмо из ее клюва, и Шри, недовольно ухнув, улетела в зал — донимать Мохини, наверное.

Небывалое чувство подъема — сколько Май его не ощущал уже? — захватило его, и он на радостях едва не обнял горячий котел. Хотелось петь и танцевать.

Зелья было пять порций, одну он вполне мог на пробу выпить сейчас, хотя терять при неудаче это невероятное чувство победы очень не хотел. Но риск того стоил. Ведь если все сделано верно, то уйдет только нужный спектр чувств и эмоций.

Он зачерпнул зелье, пару раз подул — потом посмотрит, как оно отреагирует на заклинание охлаждения, — и выпил. Благо, безоар в кармане у него был всегда.

Вкус оказался так себе — но пусть над ним работает кто-нибудь другой, Май и горькое зелье попьет. Через пару секунд он прикрыл глаза и прислушался к себе: чувство подъема никуда не делось, он все еще был готов ринуться к маме, Тому или Мохини с объятиями, и нести в мир добро и счастье. Но тревога — его постоянная спутница, и в радости, и в горе, мать ее так — ушла не до конца. Недостаточная концентрация.

Но на нее было сейчас плевать — зелье работало! Именно так, как он и хотел.

Он счастливо рассмеялся и положил голову на стол. Почти год расчетов и разработок, бесчестное количество потраченных галлеонов на ингредиенты и постоянные бдения в лаборатории. Все ради этого момента его триумфа и победы над собой. Конечно, успокоительное зелье относится к подгруппе эмпатических зелий, а не целебных, но все же! Не яд, не учебное варево по рецепту с мелкими изменениями, а настоящее, разработанное почти с нуля зелье — изначальный рецепт пришлось так переработать, что осталась только его основа. До остального Май дошел сам.

Конечно, за десять галлеонов порцию зелья покупать будут единицы вроде Малфоев или Блэков. Так нормально не заработать. И тут наступал следующий этап. Май поморщился, и все радостные чувства слегка угасли. Найти замену уникальной пыльце фей будет очень трудно. А без нее это будет не зелье, а суп.

Он помотал головой, отгоняя дурацкие мысли, и вспомнил про письмо с вычурной печатью. Малфой.

Они планировали встретиться летом, но Абри внезапно передумал, отговорившись проблемами в семье. Невелика беда, но сегодня дражайший друг про него вспомнил. Хорошо, что не стал по традиции приглашать в гости. В Малфой-мэноре Май отказывался появляться даже под напитком Живой Смерти — хватило колдографий этого вычурного поместья, чтобы почувствовать себя ничтожеством на задворках жизни. С некоторых пор он вообще не понимал Малфоя, решившего подружиться с нищим смеском, да еще и Мраксом. Да, хорош в зельях, мордой вышел, но он может в любой момент удариться в крайности. Собственно, он уже получил зависимость от зелий. Кто знает, может он завтра на эйфорическую дрянь перейдет?

В письме было предложение вместе сходить за покупками перед Хогвартсом. Май подозвал пергамент с пером и принялся строчить ответ. Он с радостью встретится, но уже напросился в компанию к Тому и Лестренджу. На тот момент с выбором было не густо. Вальбурга ухаживала за дядюшкой Регулусом, который свалился с неведомой хворью, и которого бросила жена. Май всеми силами пытался отогнать от себя мысль, что Кассиопея подливала его отраву именно этому человеку. Ну и Малфой со своими семейными проблемами. Но вряд ли Том и Лестрендж возмутятся появлению Абри.

Он позвал Шри и сунул ей в клюв письмо:

— Ответа не жди. И клюнь его куда-нибудь. В руку или ногу. А то всю весну мне обещал, что погуляет со мной по лесу, а в итоге только в середине августа видимся.

Шри смешливо сузила глаза, ухнула, и вылетела в открытое окно.

* * *

Если бы мама могла, то она точно устроила из сборов на Косую целую церемонию. Благо, мантий у Мариуса было всего две — из остальных вырос, а шить сию секунду новую, слава Мерлину, она не собиралась. Это было единственной хорошей новостью за утро, потому что остальное время Май выслушивал, что в моде ныне жабо и рюши. А еще мама принялась ему угрожать, сама того не подозревая!

— Тебе очень пойдет, Мариус! Я уже придумала, какая у тебя будет парадная мантия.

Он скривился, кинул в Тома — а нехрен строить такие ехидные рожи! — подушку, и натянул ныне любимое тряпье: простые штаны из драккл знает какой ткани, такую же простую, как кнат, сорочку и обычную серую мантию. Никаких тебе жабо, кружев, рюш и прочих придумок заскучавших портных!

Мама выбора не оценила:

— Ты выглядишь, как дикарь!

— А кто я, по-твоему? — хмыкнул Май. — Это закупка перед школой, а не вечерний променад в светском обществе, мам.

— Завтра же куплю ткани. Ты не будешь ходить, как оборванец.

— Ты сама эту мантию сшила, — возмутился он. Хотя знал, что она больше бесится из-за его вида «в приличном обществе», а для лесов и Лютного можно хоть мешок напялить, но она все же сшила из прошлогодних остатков тканей ему и Тому по паре мантий — а школьные продала старьевщику.

И перед первым сентября Косая не была пристанищем приличного общества, Мерлина ради, там же сплошные студенты.

— Только на лето! — заспорила она и с прищуром осмотрела мантию. Оставалось только догадываться, что она замыслила.

— А сейчас весна, что ли? — ехидно спросил Май, и увернулся от жалящего заклятья. — Эй!

— Не делай вид, что не понял меня. Посмотри на Тома!

Смотреть на Тома он не стал — уже насмотрелся за четыре года. Все аккуратно и вылизано до неприличия. Идеально. Но братец полчаса в ванной торчал, Май же собрался за пять минут и не хотел выглядеть так. С его рожей только прихорашиваться, ей Мерлин. Он и без того не выглядит как человек, зачем это еще и подчеркивать?

Мама сделала глоток кофе, и Май сбежал в прихожую, а пока натягивал сапоги, крикнул:

— Никаких жабо и рюш!

Когда Том тоже подошел, Мариус быстро выскочил на улицу. Только и успел услышать очередную угрозу:

— Это мы еще посмотрим!

Он оглянулся на Тома, и пошел в сторону Косой Аллеи. Настроение омрачилось непониманием мамы, и очень хотелось выпить успокаивающего. Он пытался отвыкнуть, но пока лишь уменьшил порцию. Шафику написать, что ли?

— Она тебе точно парадный костюм сошьет с рюшами и жабо, — мягко сказал Том, но с такой неприкрытой издевкой, что захотелось ему вмазать.

— Тебе тоже, — буркнул Май в ответ.

— Пусть, — пожал тот плечами.

Май угрюмо замолчал и ускорил шаг.

Малфой уже стоял у Гринготтса и выглядел как эталонный представитель приличного, Мордред его побери, общества. Шейный платок, завязанный бантом, серая мантия из драккл знает чего. Атлас? И начищенные до блеска ботинки. Ну, и неизменный низкий хвост, перевязанный ленточкой. Хоть сейчас на колдографию и в семейный альбом, на память потомкам. Правда, лицо у него было такое, будто он глотнул слизи флоббер-червей.

— Что-то ты не рад нашей встрече, похоже, — пробормотал Май и слегка приобнял Абри.

— О, беды настигают нас, когда не ждешь, — ответил тот и натянуто улыбнулся. — Наша семья нынче едва не через выпуск попадает в "Пророк" и "Ведьмополитен". И меня расстраивает не твое общество, а внимание прохожих к моей скромной персоне. Я рад встрече, как никогда.

— Да? — удивился Май. — Не читаю летом газеты.

— И Риддл не читает? — с сомнением спросил Абри и посмотрел на Тома.

— Читаю, — кивнул братец. — Сочувствую.

На лице Тома появилось почти искреннее сочувствие, Май поверил бы, если бы не знал братца слишком хорошо.

— Эм, можно и меня посвятить? — пробормотал Май. — Я был занят другими делами.

— Я бы посоветовал тебе просто купить новый выпуск "Пророка", но поберегу тебя от той кучи нелепицы, которыми они нынче кормят народ. Мои родители начали бракоразводный процесс.

— Оу, — не сразу нашелся со словами Май. Выражать сочувствие не хотелось — ну, бывает, разводятся люди. Разлюбили друг друга или не поделили чего, да и Абри не пять лет, чтобы убиваться по распавшейся семье. Это совсем не в его духе. Хотя Мариус искренне порадовался, что ему больше не грозит видеть кислое лицо миссис Малфой. — Тебя бесят именно желтые газетенки?

— Именно они. Ты не знал, что у нас в подвалах каждые выходные проходят оргии, нет? Вот и я не знал, — с пренебрежением отозвался он и выпрямился. — Что только не придумают собратья Каролины по перу, чтобы увеличить тиражи.

— Думаю, это надо просто пережить, — с сомнением сказал Май и оглянулся по сторонам. Где Раульф, пикси его задери? Ему, как и Тому, было трудно даже понять беду Абри, хотя это не делало ее незначительной. Просто Том сирота, а у Мариуса всю жизнь была только мама. — Я могу как-то помочь?

— Нечего тут помогать, мои родители вместе пришли к этому решению, — отмахнулся Абри, и уже с улыбкой продолжил, — но спасибо за предложение. Я это ценю.

Хотелось схватить Абри за руку и сбежать от Тома, чтобы милый друг перестал говорить таким великосветским тоном. После закупок он так и сделает, пожалуй.

Абри перевел тему на предметы, которые они оставят в этом году, и Май с уверенностью сказал, что отмел астрономию, историю магии и трансфигурацию.

— А я откажусь от зелий, гербологии и УЗМС, — оповестил он. — Получается, вместе мы будем только на рунах, заклинаниях и защите.

— Не густо, — расстроился Май. — Не хочешь оставить себе зелья?

— У меня еще квиддич, — покачал тот головой. — И кружки. О, точно. Риддл, мы можем теперь занять класс, где гнездился Рао с его клубом. Я написал Фестус, она не против.

— Это класс на третьем этаже? — припомнил Том, и Май с Абри кивнули. Шикарный, огромный класс, где раньше учились фехтованию — там даже остались манекены и старые доспехи. — Да, я о нем думал, но у нас в клубе почти все из Слизерина. Я решил, что не буду теснить Рао, и выбрал комнату в подземельях. Отличная идея. Лучше, конечно, класс Ворожбы, но его тоже Фестус курирует.

— А еще клубу Ворожбы больше четырех веков, — напомнил Малфой. — Раульф идет.

Май оглянулся, и едва не скривился. Стервозного вида красавчик Раульф выглядел как обычно: будто перед выходом выпил не меньше пинты огневиски.

— Ты заставил меня ждать, — сразу начал Том. — Где пропадал?

— А… извини, Риддл, — потупился тот и начал рассматривать свои ботинки. Май все еще не понимал, как у Тома вышло вышколить такого идиота. Да еще и идиота с деньгами. — Меня аппарировал отец, и он долго объяснял мне правила поведения.

— Тебе что, три года, чтобы объяснять тебе правила поведения? — спросил Том, но сразу мягко улыбнулся. — Надеюсь, это в последний раз.

— Да, конечно, — просиял тот и глянул на Абри. — Я хочу в подвал Малфой-мэнора!

— Мест нет, — с кислым видом отозвался тот.

— Отравлю, — пригрозил Май Раульфу. Не слишком серьезно, просто у Абри и без того кислый вид, а уровень эмпатии у Лестренджа был ниже, чем у нунды. — Проверяй еду в Хогвартсе.

— Да что ты мне можешь сделать, нелюдь? — хмыкнул тот. — Ой, прости, Том, вы же кузены. Но ты-то нормальный!

Зелье помутнения разума, похожее на то, что пил Смит, зелье непередаваемой грусти, или что-то простое, что вызовет прыщи и диарею? Можно даже перед школой сварить, чтобы освободить себе время. Ничего страшного Раульфу он все равно не сделает — Том будет недоволен, а недовольный Том портит настроение всем окружающим.

— Ты, правда, немного изменился, — протянул Малфой и осмотрел Мариуса. Будто он сам не знал! А книг по анатомии и взрослению сирен в Лидсе не было, оставалось уповать на библиотеку Хогвартса. Надо же знать, что за поебень с ним происходит. Он даже маму рассматривал, но не мог ничего понять. Мама и мама, красивая, любимая, и привычная.

— Это не важно, — властно сказал Том. — Магические народы не портят нашу кровь.

Лестрендж уныло кивнул, а Мариус постарался не скривиться. Вспомнился разговор на позапрошлом году обучения. Май был на четвертом курсе, братец — на третьем. А амбиции были уже как у Министра, ей Мерлин.

Свои клубы можно было основывать с четвертого курса, и Том уже на третьем начал подготовку к своим великим планам. Кажется, этот разговор проходил в гостиной, но под кучей заглушек. Том умел давить на слабости, и Май, пусть и не понимал тогда — а может, и сейчас не понимает, — на что подписывается, поддался ему. Хотя выбора и не было, на самом деле.

— Мариус, я думаю создать клуб по изучению древних заклинаний, — начал издалека братец.

— Зачем? — не понял Май. — Все, чем мы пользуемся, это те же заклинания, нет?

— Множество практик и заклинаний запрещены Министерством, — снисходительно пояснил Том. — Как опасные для жизни. Как заклинателя, так и окружающих его магов.

— Поговори с наемниками о запрещенных заклинаниях, они тебе все покажут и расскажут, Министерство может засунуть свои запреты к Мордреду в задницу. Толку-то?

— Мариус, не будь таким тугодумом. Я уже общался с Гидеоном и парой дикарей.

— Ладно, я понял. Клуб по изучению древних заклинаний, — кивнул Май и с ожиданием уставился на Тома. — Это все? Будешь ночами рыскать по Запретной секции, а потом делиться знаниями с членами клуба? Да еще и заклинания из арсенала наемников припас? Похвальный… как его там? Альт… нет, не помню.

— Альтруизм, Мариус, — с раздражением поправил его Том. — Нет. Не только. Тебя никогда не расстраивало отношение к тебе магов?

— Я привык, — сухо отозвался Май. — Смесок и есть. Пусть я и не вижу особой разницы. Но меня в Хогвартсе только Принц и задирает, это можно пережить.

— Потом поговорим о различиях, — отвлек его Том. — Но это несправедливо, как думаешь? Когда тебя, на четверть-сирену презирают больше, чем маглорожденных?

— Они люди, Том. Как и ты. А я — нет. Это ожидаемо, — с раздражением сказал Май и тряхнул головой. Да, были взрослые, что относились к нему с предубеждением — та же матушка Малфоя, которая при его виде кривилась и изображала оскорбленную невинность — виделись они всего пару раз, но Мариусу хватило.

— Но времена изменились, верно? — протянул Том. — Расы закрылись в своих разломах, и выходят только при сильной надобности. Больше нет войн и восстаний.

— Видимо, не только, мой дед как-то же нашел… — буркнул Май. — К чему ты опять заговорил о маглорожденных?

— Почему выродки маглов, пришедшие из другого мира, ценятся больше тебя? Почему грязнокровки без особых проблем находят работу и живут в мире магов, не зная бед, а смесков магических рас, отправляют в бордель?

— Это и правда, несправедливо, — тихо ответил Мариус и оглянулся на Принца. Тот как раз с час назад предложил ему отсосать за пару монет, когда Май говорил Абри, что не может скидывать в общак больше галлеона.

— Я хочу это изменить, — торжественным тоном сказал Том. — И знания — только начало. Мы должны доказать магловским выродкам, что им не место среди нас. Что смески с магическими расами достойны лучшей жизни.

Май моргнул и недоуменно уставился на брата. Абри говорил, что маглорожденных в Министерстве не больше десятка, а вот в Гильдии их охотно берут. В отличие от смесков, о чем Принц — племянник нынешнего главы великобританской Гильдии Зельеваров — с самодовольством поведал, мол, его дядюшка отправляет их на выход, едва видит. Но что-то кому-то доказывать? Зачем? Чистокровок и без того большинство.

— Как ты связал успешность маглорожденных и неприятие смесков?

— А не это ли настоящее лицемерие — когда дети маглов получают поблажки только, чтобы они не ушли обратно к маглам? А ты — уроженец этого мира, должен до изнеможения работать, чтобы тебя приняли? Я помню, что не видел в Министерстве ни одного потомка магических рас.

— Гоблины…

— Гоблинов уже сто лет никто не боится, они никому ничего не могут сделать. И ты отлично это знаешь, — отмахнулся Том. — Не перебивай, Мариус. Я знаю, что смесков берут в Гринготтс, и в Гильдии Заклинателей есть несколько. Но на этом все. Ты все еще считаешь, что магия везде, и грязнокровки достойны этого? Но чем тогда ты хуже?

Том умел давить на слабости. От бессильной злобы у Мариуса тогда кружка с чаем лопнула. Он не винил самих маглорожденных — они не при делах и просто пользуются тем, что дают, да и они — тоже маги, пусть и из другого мира. Но работу свою выполняют хорошо, раз скандалов никаких нет.

В верхушке сидели чистокровные маги, которых беспокоило только соблюдение Статута. А Май не столько переживал за себя — магические таланты ему достались от Мраксов и только от них. Он пробьется рано или поздно. Но был Лютный, там были похожие дети. Тот же мальчик, которого он видел у Марии. Элли — потомок дриад, которую взяли только в Гринготтс. Мама, что работает в борделе вместе с парой десятков других смесков, которых никуда больше не взяли. Но Май мог поставить свою жизнь на то, что Тому плевать на любых смесков. Кроме самого Мариуса, может.

— Что ты хочешь? К чему все это?

— Чтобы ты вступил в клуб, конечно. Помог мне. Всем нам, Мариус.

— Тебе нужна помощь? — усмехнулся он. — Не верю.

— Я могу справиться и один, если ты откажешь. Но нельзя в одиночку пройти такой путь. Мне будут нужны соратники. Я не могу быть везде одновременно. И я предлагаю тебе первым вступление.

— Какая честь, — закатил глаза Май. — Мы братья. На самом деле, не обязательно было давить на мое чувство справедливости. Я бы согласился в любом случае.

Хотя бы для того, чтобы попытаться предотвратить травлю маглорожденных.

— А теперь у тебя есть лучшая мотивация для достижения наших целей, — кивнул Том. — Я знал, что могу на тебя положиться.

Он так и не смог напомнить брату, что у него вообще-то отец — магл. Весь Слизерин с некоторых пор упорно игнорировал этот факт. Том был слишком хорош, чтобы напоминать ему о магловской крови в его жилах. Но что-то делать маглорожденным только из-за того, что их родители маглы, со стороны Тома было лицемерием.

Брат восстановил чашку и ушел из угла, где гнездились четверокурсники. А Мариус почувствовал себя загнанным под солнечный свет вампиром.

Май тряхнул головой и вернулся мыслями к настоящему. А ведь Тому было и правда, неприятно, что Мариуса оскорбляют. Вот и ломай теперь и без того сломанную башку, почему. На встречи клуба Май не особо часто ходил — все же у него были свои дела поважнее. Тем более ныне он меньше всего напоминал какую-то организацию, которая ведет борьбу за чьи-то права.

— Предлагаю сначала зайти в Флориш и Блоттс, — непринужденно сказал Абри. Видимо, в попытке разрядить обстановку. Май исподтишка показал Раульфу средний палец и сразу от него отвернулся. Мысль отравить идиота только укоренилась.

— Хорошо, — согласился Том. — Мне нужны учебники по нумерологии и прорицаниям.

— Мне тоже, — зевнул Раульф. — Остальное Вальбурга отдаст.

— А Тед не был на шестом курсе, — кисло отозвался Май. — И мне придется закупать весь комплект.

— Шесть учебников вряд ли выйдут дороже десятка галлеонов, — протянул Том. — А у тебя они точно есть.

— Но раньше я их не тратил, — вздохнул Май. Ну что за привычка у Тома лезть в чужой карман? — И сейчас не хочу.

— Май, жизнь так несправедлива, — ухмыльнулся Абри. Мариус мстительно наступил ему на ногу. Тот со вздохом почистил ботинок Тергео и продолжил: — Ты можешь купить подержанные учебники.

— Видел я их, спасибо, — отказался Май. — Никакое Репаро не возьмет.

— Мое дело предложить, — пожал плечами Малфой.

На самом деле Мариусу только учебники и нужны были — а так мама шила мантии, флаконы он покупал у Грина, ингредиенты для зелий собирал сам, мелочевку вроде зубного порошка и шампуней брал у Марии, а остальное у него уже было. Довольно бестолковый поход, и закончился он быстро — уже через полчаса Том и Раульф отделились, а Май потащил Абри в Белую Виверну.

Сей паб был самым старым в Лютном — появился вместе с первым художниками, музыкантами и актерами, которые тогда заселяли квартал для богемы. И его вид соответствовал названию — внутри были видны остатки былой роскоши: на побеленных стенах сохранились старые орнаменты, грязно-серая мебель с резными спинками и ножками недавно отметила трехсотый юбилей, а стрельчатые окна прикрывали совсем новенькие белые гардины. И ценник был соответствующий. Тут собирался самый приличный контингент Лютного. Мистера Малфоя за лето Май видел раза три, и всегда недалеко от этого паба. А стоило повернуть в тупик за Виверной — и можно было найти мелкую конторку, куда стекались все действующие заказы и контракты.

Май уверенно прошел к столу у окна, и сел, выжидающе глянув на друга. Тот только неспешно подозвал подавальщика и дождался, пока принесут две кружки со сливочным пивом.

Даже спрашивать ничего не понадобилось — сплетник в Абри не умрет никогда, даже если дело касается его самого.

— Развестись решила мама, — пробормотал тот и отпил сливочного пива. — Ох, в "Трех Метлах" не такое пряное.

— Абри, — протянул Май. Сам он сплетником не был, но Малфой его друг так-то. Он должен знать больше, чем газетные писаки!

— Да нечего рассказывать. Она влюбилась в кого-то лет на пять старше меня, сказала, что не хочет изменять любимому, и потребовала развода. Отец не отказал.

Май кивнул. Он знал, что развестись в одностороннем порядке невозможно. Что было совсем неправильно. Если бы мама могла развестись, то у Мариуса мог появиться нормальный отец.

— А откуда тогда скандал? — осторожно спросил он. Пусть он и не питал хороших чувств к миссис Малфой — или уже Крэбб? — но пару выпусков "Ведьмополитена" в магазине успел пролистать и охренеть. В чем ее только не обвинили! Как и мистера Малфоя.

— Они никогда не скрывали, что женились по дружбе, — пожал плечами Абри. — Я долго не понимал этого в детстве. Вроде мама и папа, но будто чужие друг другу, хотя мать и отец Вальбурги почти светились от чувств. Но они любят меня, а друг друга уважают. Сейчас я понимаю, что этого достаточно. Тем более у Крэббов похожий Дар…

— Не тяни книззла за хвост!

— Я тут бедами делюсь, не перебивай меня, — закатил глаза Абри и продолжил:

— И отец, и мать, вполне могли привести домой очередную пассию и познакомить со мной. В обществе скрывались, конечно, но узкий круг друзей все знал. А тут мама заявляет: любовь до склепа! Мы ее проверили на приворот и зелья, но все чисто. Просто любви захотелось. Ее бывшая пассия разозлилась, ее-то мама послала. А тут она из-за какого-то приживалы решила развестись. Написала эта стерва в "Пророк". Ее примеру последовал еще один бывший любовник. Кто стал чернить отца, я не знаю. А теперь мы грязные, развратные Малфои.

— Делать людям нехуй, — постановил Май. — В Европе война, а они обсуждают чужих любовников.

— Европа где-то там, а у нас Дамблдор, а его, по слухам, Гриндевальд боится, — криво улыбнулся Абри. — Кстати, обсуждать любовь и разврат куда приятнее, чем войну.

— Может быть, — пробормотал Май. У него с этим было не все ладно. — И почему ты не мог сходить со мной в лес?

— Я молился Мерлину, чтобы ты забыл об этом обещании.

— Как видишь, молитвы не помогли. Ну, так? Малфои же боевики?

— Боевики. Но это не значит, что я готов участвовать в любой опасной передряге.

— Ты за кого меня держишь? — оскорбился Май. — Флай Форест, парочка милых хуорнов, Лапка нам тетерева подстрелит.

— Никаких смеркутов, акромантулов и красных колпаков? — уточнил Абри.

— Нет, ну если ты так просишь…

Абри пнул ножку его стула, и Май буркнул:

— Я что, изверг? Просто время провести вместе хотел.

— Драккл с тобой. Отправлю домой покупки, и хоть на край света.

— Сейчас?

— А чего тянуть?

Май с сомнением глянул на Абри и еще раз оценил его внешний вид.

— Мы там не танцевать будем. Тебе надо переодеться.

— Одолжишь свою мантию.

Водить Абри по Лютному не хотелось, но лучше уж так, чем опять перенести прогулку на драккл знает сколько время. Май представил, как дикари будут пялиться на них, и передернулся. Ну, если что у него с собой стилет, нож, а Малфой наверняка обвешан артефактами по самую макушку.

— Дикарь-Малфой, спешите видеть!

— Когда-нибудь я тебя прокляну, клянусь портками Мерлина.

Примечание к части

Очередная порция графомании. Это последняя такая глава, честно. Ну не пишется оно коротко никак.

Вот чувствую, что где-то тут есть логическая дыра, но не могу понять, где именно D: