Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Марволо Мракс. Новое имя приятно перекатывалось на языке, и Марволо без особых сожалений испепелил пергамент, где была записана анаграмма «Том Марволо Риддл — Я Лорд Волдеморт». Тем более, он заранее чувствовал раздражение и жажду крови, от представляемой картинки, где он говорит Мариусу, что теперь стоит называть его только Лордом Волдемортом и никак иначе. Сначала будут сравнения с облезлым книзлом Диппета, а потом с Гриндевальдом, который на Туманном Альбионе так и не приобрел популярности, хотя пытался. Даже Блэки, Малфои, английские ветви Лестренджей и Кэрроу не прониклись идеей магической империи, что уж говорить о семьях попроще.

Но от размышлений его отвлекли. На двери магазина сработали сигнальные чары, вскоре раздался ритмичный стук, и Марволо вынужденно отворил дверь. Внутрь зашла полная дама, завернутая в темную одежду. Но долго сохранять инкогнито она не стала — идиотка, — и скинула капюшон. По меркам маглов ей можно было дать лет сорок, но Марволо прикинул, что ей не меньше шестидесяти. И она была в парике. В рыжем парике.

— Милочка, здравствуйте, — махнула она рукой. Марволо натянул учтивую улыбку, и встал со стула.

— Приветствую, мадам, чем могу помочь? — с легким поклоном спросил он. Вот бы заказала что подороже, тогда ее будет проще обдурить. Не похоже, чтобы она разбиралась в ценах Лютного. И как ее сюда занесло?

— Знаете, дорогой, я коллекционирую артефакты. У вас есть, что мне предложить?

«Какое необычное занятие для ведьмы при деньгах. Никто так больше не делает, право. Что у нее в коллекции, кольца от сглазов?» — промелькнуло у него в мыслях, но вслух он сказал:

— У нас есть как достаточно редкие артефакты с континента, так и более простые, созданные местными мастерами. Их качество не вызывает сомнений, мадам. Что именно вас интересует?

Про себя он на все лады ругал Мариуса, который умудрился уже сбыть награбленное. Сейчас бы пихнули те серьги втридорога этой идиотке, и им бы хватило на новые перины, а может, и на новые пологи.

— Вас интересуют серебряные подвески? Говорят, подобные носили волшебницы из древних родов в позапрошлом веке, а те, что есть у нас, были в коллекции испанки из Арно. Из редкостей могу предложить зеркало, до Статута оно висело в Сен-Клу.

— О! Неужели! Я слышала об этих зеркалах. Покажите мне их, дорогой! — она экспрессивно махнула рукой, а Марволо отправился на склад. Зеркал было несколько, и конечно, именно эти никогда не висели в Сен-Клу — просто качественные реплики. Из нескольких он выбрал льстивое зеркало — хотя очень хотелось сунуть ей правдивое, — и отлевитировал его в зал.

— Какая роскошь, Мерлин мой! Да, да, я определенно возьму его.

Роскошью эта мадам назвала самую обычную золоченую раму, коих в Хогвартсе было с избытком, но прохаживаться по непритязательности ее выбора он не стал, зато цену повысил на пятьдесят галлеонов, а она даже не подумала торговаться.

— Я могу вызвать сюда домовуху? — глядя на зеркало, спросила она.

— Прошу прощения, мэм, но нет, — чуть склонив голову, ответил Марволо. — Только за пределами лавки.

— Ох, ну ничего, сама справлюсь. Мерлин, оно прекрасно! Я повешу его в своей спальне, — проворковала она, запихивая зеркало в небольшую на вид сумку. Расширенное пространство.

— Рад помочь, мадам, — кивнул Марволо. — Оно прекрасно дополнит любой интерьер.

— Вы правы, юноша, — махнула она рукой, и жеманно хихикнула. Марволо быстро сообразил, к чему она клонит, и столь же быстро раскинул, чем можно у нее поживиться. Раз она без проблем выложила пять сотен галлеонов за жалкую стекляшку, то возможно, что ей попадались и стоящие артефакты. А ему еще не меньше тысячи галлеонов нужно на обучение после Хогвартса.

— Думаю, я могу найти что-то, что дополнит ваш прекрасный образ, мадам. Вы достойны лучших артефактов.

Он зашел на склад, и прошелся беглым взглядом по безделушкам, которые валялись в ящике и достал оттуда массивный кулон с крупным рубином и россыпью алмазов. Быстро выдумав историю сего кулона, он вернулся с ним и показал покупательнице.

— Какой яркий рубин! — поразилась она.

— Да, мадам, — уже приветливее улыбнулся он. — Этот кулон нашли в Польше больше века назад, в руинах древней крепости. Считается, что оно принадлежало вечно молодой Кармилле Сангвини, и будет притягивать взгляд к тому, кто его носит.

— Такая редкость! Боюсь, что я не смогу сейчас его приобрести. Прошу, не продавайте его до завтра! Я вернусь за ним.

— Хорошо, мадам, завтра я буду тут, — склонил он голову.

— Жду нашей встречи, юноша! — опять жеманно улыбнулась она, и прикрыла улыбку ладонью.

Он благосклонно кивнул на прощание, чувствуя удовлетворение, и сгреб в кошелек пятьдесят дармовых галлеонов. Все бы покупатели были такими, а то с утра пришла женщина, которая рисковала нарваться на Круцио — торговалась она с неиссякаемым жаром и упорством, желая купить ковер-самолет по себестоимости. Не на того нарвалась.

Пока в лавке никого не было, Марволо достал стопку пергаментов, и принялся составлять план на будущий учебный год. А сделать надо многое. Как минимум убедить кого-то кроме Лестренджа, Эйвери и Нотта в необходимости изменений, которые он планировал. При этом не обозначать цель прямыми словами — надо, чтобы они сами додумали именно то, что нужно.

Марволо сжал в руке перо, и по нему пошла трещина.

— Репаро.

Перо приняло первозданный вид, и он опять занес его над пергаментом. Как объяснить такому остолопу, как Мариус, к примеру, что магловская зараза не должна проникать в магический мир? Тот каждый раз отмахивается, и не понимает, в чем проблема. А проблема есть. Марволо провел много исследований, чтобы доказать свою правоту. Черт с тем, что никаких особых способностей, кроме универсальности, у грязнокровок нет. Проблема в том, как они все воспринимают. Он и сам привыкал весь первый курс к совсем иному укладу и порядкам, хотя никто не усомнился в том, что он не меньше пары лет живет в магическом мире.

Самые частые случаи домашнего насилия происходят именно в семьях грязнокровок — жертва даже не думает о том, что может дать сдачи. Грязнокровки по большей части безвольны, они привыкли полагаться на констеблей в вопросах своей защиты, а когда попадают в беду, бегут к властям. И так всю жизнь — они ничего сами не могут. А еще они каждое лето возвращаются в мир магглов. В мир, где сейчас одни маглы сжигают других маглов, скидывают друг на друга бомбы, где люди ненавидят друг друга за разный цвет кожи. У магов другие расы буквально другой магический вид организма, хотя бы. И грязнокровки все это несут к магам, у которых тоже хватает проблем.

И как бы раньше не считали себя нищими Мариус и Лукреция — они не голодали. Все, кроме мяса и сладкого у магов стоит сущие кнаты. Но Марволо успел познать голод в приюте — у маглов. Он видел и маргиналов у маглов, и если дикари Лютного имели хоть какой-то кодекс чести — кузен о том, что ждет предателей, рассказывал очень подробно, — то магловские отбросы общества — нет.

В комнате для поставок сработали сигнальные чары, и Марволо медленно поднялся, чтобы принять груз.

— То… тьфу ты блядь, Марволо! — уже через секунду крикнул один из контрабандистов. — Вот надоумило же.

— Проблемы с памятью? — холодно улыбнулся Марволо и отлеветировал ящики на склад.

— Бывают, — признался тот, и почесал затылок. — Ну, я это… аппарирую. А то через десять минут окно схлопнется, и хрен я покину наш островок.

Марволо махнул рукой, и тот мигом исчез с громким хлопком. Теперь надо разобрать поставку по полкам, и можно идти домой.

Уже через полчаса он зашел в квартиру и повесил мантию на гвоздь в коридоре. Вокруг стояла мертвая тишина, но с кухни шел слабый свет. Он зажег огни в гостиной, и открыл дверь в вотчину Мариуса, где в нос сразу ударил запах лимонов.

Сам кузен что-то быстро резал, то и дело заглядывая в котел, который установил прямо на обеденном столе. Лукреция же вынужденно ела, держа тарелку на весу левитацией, и с интересом наблюдала за своим сыном.

— Очередной яд? — спросил Марволо, и сел на свободный стул, который неприятно скрипнул. — Надеюсь, ты не забыл, что сегодня твоя очередь готовить?

— Все готово, на другом столе, — махнул тот рукой на другой котелок позади себя. Марволо протиснулся между Мариусом и ящиком, и заглянул в него. На этом же столе лежала, свернувшись кольцами, Мохини.

— Карри? — стараясь не выдавать расстройство в голосе, спросил Марволо. Из готового были еще сэндвичи, которые откровенно надоели. Он положил себе в миску порцию похлебки, очистил чарами котелок, и поставил его на верхние полки.

— Там только твоя порция, она не острая, — отозвался Мариус, и когда зелье булькнуло, перенес котел и горелку на другой стол, отодвинув змею — та сразу недовольно зашипела о том, что ее обижают. Лукреция с облегченным вздохом поставила тарелку на привычное место.

— Так что это? — повторил вопрос Марволо. Ему на самом деле было интересно — полезно знать возможности союзника.

— Ты правильно предположил, это яд, — не оборачиваясь, ответил Мариус, еще несколько раз помешал свое варево, выключил огонь в горелке и, накрыв крышкой котел, повернулся к нему лицом. Он как всегда выглядел до раздражения высокомерным. — Не смертельный. В заказе просили внедрить в зелье мысль и приведение в действие по определенному слову, но это для меня слишком высокий уровень на данный момент.

— Ты ведь даже окклюменцию не освоил, — напомнил Марволо.

— Внедрение мысли в зелье происходит не посредством ментальной магии, а заговором, но я только швабры и ножи заговаривать умею, — фыркнул тот. — Вот, выкручиваюсь. Запуск по цвету, а вместо мыслей о разрушении — превращение в неконтролируемый сгусток ярости и ненависти. И даже для такого результата мне пришлось перерыть половину книг Пассажа, пообещать мадам Берк вечную любовь и новых покупателей.

— Кого-то хотят скомпрометировать, — кивнул Марволо и задумался, медленно пережевывая карри. Хорошая идея, надо иметь в виду. А если Мариус отучится и сможет внедрять мысли — будет превосходно. Никакого запрещенного Империо не нужно.

— Еще один год в Азкабане, — махнула рукой Лукреция. — Мерлин мой, я раньше не подозревала, что зелья так коварны.

— Зелья с внедренными мыслями еще не запрещены, — поведал им Мариус, и Марволо даже немного удивился. Кузен, правильно поняв молчание, продолжил:

— Недавняя придумка, ей не больше пяти лет, — неопределенно махнул он рукой. — Хотя по мне так, такие зелья куда страшнее убивающего яда.

Лукреция задумалась, и кивнула:

— Лучше умереть.

Марволо не понимал их, пусть номинально и считал Мариуса и Лукрецию своими почти-людьми, которые будут на его стороне в любом случае. Он давно заметил, что большинство чистокровных считают именно Империус самым страшным непростительным заклинанием. Авада Кедавра — безболезненная, быстрая смерть, и лучше так, чем помирать от проклятья долго и мучительно, боль от Круцио пройдет, а вот под Империо ты просто будешь сосудом чужой воли, что якобы куда хуже смерти. Свою свободу маги ценили очень высоко.

Потом он припомнил, что на Туманном Альбионе с незапамятных времен работает прецедентное право, так что пока нет прецедента — запрета тоже нет. Теперь, наверное, отравители пытаются не попасться вдвойне старательнее.

— Сегодня по радио мистер Дамблдор давал интервью, — через пару минут тишины сказала Лукреция. Лучше бы молчала. — Он, оказывается, не состоит ни в одной нашей гильдии, и говорит, что система очень прогнила, потому что туда берут не за талант, а за связи.

— Решил набрать себе врагов? — задал риторический вопрос Марволо и забрал у Лукреции уже пустую тарелку.

— Да что ему сделают? — удивился Мариус. — Он уже заместитель директора в Хогвартсе, его директорство — вопрос времени. С ним так и так будут считаться, а наши снобы хоть нос утрут.

— Ну конечно, эта проблема задевала тебя в первую очередь, — хмыкнул Марволо, наполнил раковину водой и, всполоснув тарелки, поставил их на полку. Это было так привычно, что даже коробило. Не думал он, что будет когда-нибудь «на равных вкладываться в дом и хозяйство».

— Я решил эту проблему, спасибо Дамблдору, опять же. Хотя понятия не имею, что он запросит за свою благотворительность, — вздохнул кузен. А ведь в данном случае Дамблдор только подтвердил, что вся система прогнила, ведь Мариус попадет в Ассоциацию как раз за связи, но и талантом он не обделен. — А ты уже придумал, куда пойдешь после Хогвартса? И не надо заливать мне в уши то, что ты льешь в уши Слагхорну.

— Я думал над тем, чтобы заняться самообучением. Не хочу зависеть от одного наставника. Буду посещать библиотеки разных стран, заведу новые знакомства. Тем более, я не готов за оплату полноценного обучения оказаться в долгах.

Марволо с удивлением поймал себя на том, что говорит правду. Может, обучиться магии он мог и в Англии, но его больше интересовала обстановка в других странах. Как там живут смески, магические расы, грязнокровки, как там соблюдают Статут, исходя из положений, изданных МКМ. Еще он собирал сведения об отшельниках, которые под свои триста лет жизни решили отдалиться от других магов — они должны быть настоящей кладезью знаний. Ну а то, что они не выдают званий мастеров — плевать. Марволо все равно не планировал продавать свои услуги как ремесленник.

Лукреция пожелала им добрых снов, напомнила Мариусу о предстоящем званом ужине, и ушла к себе. Кузен тоже собрался уйти, но Марволо его остановил:

— Твои летучие зелья подействуют на домовика?

— Не пробовал, — задумался тот и постучал пальцами по столу. — По идее, должны. Но на деле может случиться что угодно — от аллергии до смерти из-за взрыва внутренних органов.

— Последний вариант меня не особо расстроит, — бросил Марволо. Ему не было дела до чужой домовухи. За ее убийство никого не посадят, и даже хозяин не сможет взыскать ущерб. Официально домовики — зависимый народ, а не имущество. — Но желательно просто усыпить.

— Ты начал с конца, — заметил Мариус. — Хочешь кого-то грабануть, да? Я в деле!

— Я попробую добиться приглашения в гости… — медленно проговорил Марволо, продумывая план. Он не знал ничего, кроме того, что эта женщина коллекционирует дорогие артефакты и имеет домовуху. — Жертва явно любит красивых людей, так что возможно, приглашение можем получить мы оба.

— Лучше бы просто узнать, где она живет, без всяких приглашений, — качнул головой Мариус. — Она же сдаст нас, как только очухается.

Марволо уже пожалел, что начал этот разговор. Он бы предпочел просто убить тетку или стереть ей личность — с первого взгляда он распознал в ней легкомысленную особу, которая и дня не проработала за всю жизнь. Совершенно бесполезная.

Мариус правильно понял молчание, и тихо сказал:

— Убийство — самая крайняя мера. Одно дело обворовать, когда она сама не заботится о сохранности своего добра, а другое — убить, чтобы скрыть свое преступление, когда можно просто провернуть все так, что тебя никто не заподозрит.

— Я не хотел ее убивать, — соврал Марволо. — Надеюсь, в скором времени я побываю у нее на правах гостя и посмотрю, что с защитой. Я всегда успею просто стереть себя из ее памяти.

— И дальше будем плясать от этого, — кивнул Мариус, взмахами палочки прибирая бардак после своей зельеварческой деятельности. — Никогда не обворовывал чужие дома.

— Все бывает впервые, — безразлично бросил Марволо. — Я еще подумаю над планом. Пойдем к себе.

Уже под пологом своей постели он прикинул, насколько разумно ввязывать в дело кузена, но решил, что дело того стоит: Мариус слишком приближен к нему, чтобы оставлять за спиной, а выполнение небольших поручений в паре или по просьбе может выработать полезную привычку подчиняться приказам Марволо.

* * *

Будущая жертва вновь сняла капюшон сразу, как зашла в магазин и растянула дряблые губы в подобии улыбки. Марволо как полагается, встал, и учтиво склонил голову.

— Приветствую, мадам. Великолепно выглядите.

— Ох, что вы меня смущаете, молодой человек? — хохотнула та, прикрывая рот ладонью.

Марволо на сей раз наколдовал ей кресло, вытащил из ящика витрины подготовленный кулон, и сам поднес его женщине.

— Он прекрасно дополнит любой наряд и подойдет к вашей прическе, — улыбнулся он.

Женщина сразу завозилась, вытащила из сумки мешок с монетами, оставила его на коленях, и радостно взяла кулон.

— Вы вновь меня смущаете! Юноша, представьтесь, а то я даже не знаю, кого благодарить!

— Марволо Мракс, мадам. Не окажите ответную любезность?

— Ох, я еще не представлялась? Совсем забыла! Хепзиба Смит, — опять жеманно хихикнула она, прикрывая рот ладонью. Очень захотелось бросить в нее что-нибудь болезненное, чтобы стереть с лица до отвратительного довольное выражение. Интересно, она представляет, что заигрывает со школьником?

— Для меня честь с вами познакомиться, мадам, — слегка склонил он голову. — Как давно вы собираете артефакты?

— Лет десять точно, а часть коллекции мне оставил почивший муж, пусть он найдет покой в Вечности. Это, оказывается, так увлекательно!

Марволо даже не стал расспрашивать подробнее, что ее надоумило собирать артефакты — просто заскучавшая женщина при деньгах, которая решила скупать любые приглянувшиеся цацки, и хорошо, если они окажутся по-настоящему ценными. Об этом и стоило узнать. А вот то, что она Смит — не слишком хорошо. Мариус же несколько раз травил одного из Смитов.

— Уверен, что ваша коллекция великолепна, ведьма со столь утонченным вкусом просто не может собрать иную.

— Я не премину показать вам свою скромную коллекцию! Мистер Мракс, я хозяйка небольшого литературного салона, мы собираемся каждую субботу, и я приглашаю вас на встречу. — Она засуетилась, достала из сумки кусок дорогого пергамента, и протянула его Марволо. — Это адрес.

— Миссис Смит, принять подобное приглашение — честь для меня.

— Что вы, просто скромные посиделки! — махнула она рукой. — Буду рада вновь видеть вас. А сейчас мне надо бежать — дела, дела!

Марволо дождался, пока Смит покинет лавку, и сунул пергамент в карман. В «Магическом Еженедельнике» и «Ведьмином досуге» обозревались салоны английских ведьм, туда даже попадал Хогвартский салон, который когда-то организовала Макмиллан, а теперь переняла Лукреция Блэк, но о посиделках Смит он не слышал никогда, хотя Малфой рассказывал обо всех более-менее значимых салонах. Похоже, кого-то интересного там не встретить — и неудивительно, с такой-то хозяйкой, которая повелась на столь дешевую лесть. С другой стороны, проникновение в дом теперь не кажется сложной задачей.

После работы, во время вечерних посиделок в гостиной, он озадачил Лукрецию просьбой:

— Меня пригласили в один не слишком популярный салон, и мне нужна подходящая мантия к субботе.

— Ты всего на пару дюймов ниже Мариуса, — медленно сказала она и отвела взгляд. — Он надевал синюю мантию один раз, на прием у Кэрл. Я могу ее подогнать под тебя.

Вспышку злости пришлось погасить. Носить обноски он давно отвык, но Лукреция без причины такого не предложила бы — она всегда обеспечивала и его, и Мариуса новыми мантиями каждый год. Кажется, она заметила перемену настроения, и вздохнула:

— Очень много заказов, салон только недавно начал приносить хоть какую-то прибыль, у меня нет времени создать что-то новое к субботе, а еще ваши школьные мантии — не отправлять же вас к выскочке Малкин за ними?

— Выскочке? — весело спросил Мариус. — Хотя ее сын та еще заноза в заднице.

— Она шьет ровно то, что шили еще поколения Малкинов до нее, любое веяние в моде считает безвкусицей и кичится вековыми традициями Малкинов, которые и флоббер-червя не стоят, — неожиданно зло сказала Лукреция. — Еще и смеет что-то говорить про меня, Морганово отродье! Ее сын такой же?

— Мы с ним не говорили о моде, — пожал плечами тот. — Мы вообще почти не говорили.

— Мариус хочет сказать, что Малкин сначала блеял и не мог вымолвить и слова, а потом его рот был слишком занят, чтобы говорить, — сдал брата Марволо. — Так ты подгонишь мантию?

Лукреция с насмешливым видом уставилась на своего сына, но быстро вернула себе благожелательный вид и кивнула:

— Это быстро. Принесешь, милый? — обратилась она к Мариусу.

— Если ты решишь рассказать маме обо всех прилипалах Хогвартса, то запасись свободным вечером, — возмутился тот, и отправился в их комнату, видимо, за мантией. — Я же никому не рассказал, как ты ходил в больничное крыло после танцев с Яксли.

— Она отвратительно танцует, — пояснил Марволо Лукреции. — Под конец вечера у меня опухли ноги.

Лукреция, лукаво улыбнулась:

— Ничего, еще научится.

— Уже не со мной, — ровно ответил Марволо, сдерживая раздражение из-за зря потерянного времени. Отец Яксли был членом Визенгамота и влиятельным магом, его дочь он пригласил только по этой причине. Он, может, и потерпел бы еще один бал оттаптывание ног, но Яксли-старший скончался в апреле, а миссис Яксли всю жизнь провела в гильдии чароплетов и политикой не увлекалась — поэтому ее дочь резко потеряла свою полезность. Может, Корбан Яксли не будет так безнадежен, но он только перешел на второй курс, и думать об этом рано.

Вскоре Лукреция недолго взмахивая палочкой, подогнала мантию под него и ушла к себе. А Марволо и Мариус одновременно призвали к себе книги, и просидели так до поздней ночи.

* * *

Хепзиба Смит сильно польстила себе, когда назвала сборище любителей низкопробных романов салоном. В комнате, куда его привела домовуха, собралось не больше десяти таких же престарелых кокеток и альфонсов, как и сама Хепзиба — бесполезней сборища не придумать. Он вежливо со всеми раскланялся, польстил, как мог, не забывая накинуть на каждого слабый Конфундус, чтобы они не вспомнили потом об этом знакомстве. Через пять минут он почувствовал желание заавадить все сборище и, спросив ради видимости приличий у «хозяйки» разрешения посмотреть коллекцию, вышел из душной комнаты.

Защиту на доме ставили по заказу гильдии — типовой набор чар, одобренный Министерством, чтобы авроры при надобности могли быстро проникнуть в дом. Несколько слов-паролей, которые он мог хоть сейчас выудить из памяти Смит, проплешина в щитах в виде камина, который даже не ограничен отдельной комнатой. Марволо и Мариус при желании могли бы снести все эти чары за десяток минут.

Весь дом оказался заставлен множеством разномастной мебели, буфетов, пуфов, шкафов, вазами, тумбочками, столиками и подставками. Он не представлял, как со своими телесами по этому дому передвигается сама Смит, не снося при этом все на своем пути.

Стоило вспомнить о хозяйке, как она вышла из салонной комнаты и, убрав пот со лба чарами, засеменила к нему, а за ней шла домовуха, подхватывая левитацией все, что Смит сносила на пути и отодвигая с ее пути мебель.

— Я решила составить вам компанию, мистер Мракс, — улыбнулась она и махнула рукой. — Я знаю историю каждой вещи из моей коллекции.

— Благодарю, мадам, вы очень любезны, — кивнул он. Смит взяла его за локоть. Марволо едва не вырвал его из цепкой хватки, но быстро успокоил себя будущими выгодами, и очистил сознание. Он ненавидел, когда его трогают. Он мог стерпеть прикосновения Мариуса и Лукреции, которые даже при своей любви к объятьям сдерживались в отношении него, но Смит вызывала только отвращение своим поведением и видом. Ее хотелось убить.

— Мистер Мракс, посмотрите, это диадема Краучей, моя прабабка выходила в ней замуж…

Коллекция оказалась на самом деле ценная. Марволо часто пополнял мысленный список того, что надо обязательно взять, и что точно не подделка. Могли возникнуть проблемы со сбытом, но никто и не сбывает такие вещи сразу после кражи. Надо ждать не меньше года.

Показывала свою коллекцию Смит довольно долго, а потом подвела его к двери на втором этаже, пару раз взмахнула палочкой — он успел запомнить движение, — и пригласила внутрь.

— В этой комнате находятся жемчужины моей коллекции. Часть приобрел еще муж, но и я кое-что нашла!

Она подвела его к закрытой щитами витрине, где на шелковой подушке лежал кубок с барсуком.

— Чаша Хельги Хаффлпафф! — с гордостью сказала она. — Смиты — единственные оставшиеся потомки этой великой волшебницы.

— Это невероятно, — отозвался Марволо, пытаясь сохранить лицо. Он давно искал сведения о реликвиях основателей, но след медальона Слизерина прерывался на Меропе, хотя он подозревал, что она его продала, когда Риддл ее бросил. Горбин послал его куда подальше, когда он пытался найти следы медальона, расспрашивая скупщиков Лютного, но Марволо чувствовал, что дело там не чисто. — Огромная ценность. Вы поразили меня в самое сердце, мадам.

— Это еще не все! — восторженно отозвалась она. — Кажется, когда-то эта вещь принадлежала вашей семье. Я ее приобрела в лавке «Горбин и Беркс» двенадцать лет назад.

Марволо на секунду прикрыл глаза, очищая сознание. Он уже понял, что увидит сейчас. То, что одновременно тупая и тщеславная Меропа — худшее из сочетаний, — все-таки продала на сторону.

— Медальон Слизерина, мистер Мракс. Он великолепен, не правда ли?

— Бесспорно, мадам, — отозвался Марволо. — Никогда не думал, что увижу нечто столь величественное.

Он быстро тряхнул рукой, в нее скользнула волшебная палочка, и он нацелил ее в лоб Смит. Она даже не успела понять, что происходит.

— Обливейт! Ты никогда не видела Марволо Мракса, никогда не приглашала его в свой дом, и никогда не заходила в Спини Серпент.

Он как мог быстро взломал паршивый окклюментивный щит в виде богато украшенного аиста, и нашел в памяти пароли от защиты. Чуть помедлив, не удержался, и нашел воспоминание о том, как она покупала медальон Слизерина. Благо, она только-только вспоминала этот эпизод. Оказывается, медальон продал не сам Горбин, а один из Берков.

— Конфундо. Возвращайся к гостям.

Та, скользнув пустым взглядом по витринам, развернулась и вышла из комнаты.

Памятуя о наличии у Смит домовика, Марволо последний раз посмотрел на витрину с медальоном, выглянул в окно, оставив его слегка приоткрытым и запомнил ориентиры для аппарации. Теперь стоило как можно скорее покинуть этот дом. В прихожей он мельком глянул на входную дверь. Замок оказался магическим, и найти к нему ключ будет слишком трудно, ведь Смит могла отдать его домовухе или таскать с собой. Придя к этим выводам, Марволо кинул в камин летучий порох и зашел в него.

Через несколько мгновений он оказался в «Белой виверне», и как мог вежливо поприветствовал бармена, стараясь не сорваться на грубость. Накатила ярость, сдерживаемая до этого лишь окклюментивными щитами, но и те треснули под напором всеразрушающей эмоции. Теперь хотелось рвать и метать. Бесценный медальон, его медальон, был у какой-то престарелой грымзы. Он отомстит всем причастным к этому. Берку и Горбину за унижение матери, Смит, за то, что не вернула медальон в семью Мраксов. Будь он медиумом или некромантом, он бы и Меропе отомстил за ее невероятную тупость — она додумалась продать его наследство в «Горбин и Берк». Надо же, как она ненавидела Марволо еще до того, как он родился. А прибавить к этому имя отвратительного отца-маггла… Сдохла — туда ей и дорога.

На пути возник какой-то оборванец, и Марволо не глядя ударил по нему проклятьем. Полегчало.

В голове начал вырисовываться план будущей кражи, а когда он последний раз повернул в сторону Химерового Тупика, уже приготовился поделиться им с Мариусом — как раз проверит, так ли брат надежен, как кажется. Будет ли он претендовать на медальон?

Но когда он зашел уже в ставшую родной гостиную, остановился на полушаге: на диване валялось два домовика без признаков сознания, а кузен сидел на полу и быстро что-то записывал.

— Откуда домовики? — спросил он, и сел на наколдованное кресло.

— Абри одолжил, — не отвлекаясь от записей, ответил тот. — Зелья прекрасно на них действуют, я уже третье испытываю.

— И не пожалел Малфой домовиков?

— Он внял моим доводам, — расплывчато ответил Мариус. — Как салон?

— Смехотворен, — отозвался Марволо. — И защита на доме ничтожна.

— Уже приметил, что хочешь забрать? — с улыбкой спросил Мариус. Домовики зашевелились, открыли глаза, и сразу бросились к выходу. Значит, из их квартиры домовики аппарировать не могли. Отлично.

— Конечно. У нее там не коттедж, а музей. Добра столько, что мы не сможем его утащить даже при всем желании.

— Со сбытом возникнут проблемы, — отвлекся от пергамента Мариус и задумался. — Лучше вообще пару лет подождать, пока красножопые не уймутся. А до этого прикопать где-нибудь в Тролльих Топях.

— Года хватит, — отмахнулся Марволо. — У нее медальон Слизерина.

— Правда? Откуда? — удивился Мариус и подался вперед. У него даже зрачок расширился, хотя куда еще больше. — Это твое наследство, кстати. Он же у Меропы был.

— Эта тупица поперлась в «Горбин и Беркс», и вряд ли они были щедры. Уверен, ее облапошили настолько, насколько смогли, — процедил Марволо и сжал подлокотник. — А наша жертва купила его только двенадцать лет назад.

— Может, поэтому Горбин и был так любезен со мной? — хмыкнул кузен. — Но Меропа сама дура, и Горбин был в своем праве, если надул ее, прости уж.

Марволо сомкнул руки в замок. Дикарская логика кузена уже не удивляла.

— Это был не Горбин, а один из Берков.

— Тем более! Ты их хитрющие рожи не видел что ли?

— И что, ты не хочешь вернуть реликвию обратно в семью?

— Ты знаешь, что не продай Меропа медальон, то он вернулся бы сам ко мне или к тебе после того, как ты стал Мраксом? — спросил Мариус и покрутил на пальце кольцо. — Даже не будь я рядом с Морфином по время смерти, кольцо рано или поздно оказалось бы у меня — всем остальным оно как бы сказать… — он замолк и махнул рукой, — жгло руку. Доставляло жуткое неудобство, человек сам был бы рад от него избавиться. Хорошо, что такое свойство далеко не у всех вещей есть.

Марволо этого не знал, но признавать не собирался. Существовало слишком много нюансов, которые дети волшебников впитывали с познанием мира. Редко какие книги разъясняли подобные детали — даже пособия для грязнокровок писали чистокровные, и они упускали в описаниях множество вещей, которые казались им естественными. Как знание того, что вода течет, а огонь горит.

— Семейные реликвии, которые веками передавались от родителей детям, никогда не уйдут на сторону и всегда вернутся хозяину. Только добровольное расставание с вещью уберет эту привязку. А Меропа сама пошла и продала медальон. Это была честная сделка, так что привязка исчезла.

— Честная? — с издевкой спросил Марволо. — С Берком?

— Честная. Она дала товар и получила взамен оговоренную сумму. А то, что она продешевила — ее проблемы, — пожал плечами Мариус.

— Закроем тему. Слушай и запоминай, — сосредоточился Марволо и подозвал с пола пару пергаментов и перо. Все равно кузен от и до запомнить не сможет.

* * *

Увитый плющом коттедж миссис Смит освещала тусклая, почти полная луна. Рядом едва слышно матерился кузен — он аппарировал очень близко к раскидистому дубу, и теперь проверял, не потерял ли он по пути части тела. Убедившись, что расщепа не случилось, он успокоился, и накинул на них чары невидимости и головной пузырь. Марволо прикрыл глаза. Заклинания Мариуса ощущалось как горное озеро.

— Была бы метла, могли бы и через дымоход сунуться, — буркнул Мариус и пошел к коттеджу. — Или Луиса позвать, защита паршивая, он бы через нее спокойно прошел.

— Только еще одного подельника нам не хватало, — отрезал Марволо. И еще он поставил себе зарубку на память — научиться летать без метлы. — Доставай веревку.

Они встали под тем окном, что Марволо оставил слегка приоткрытым, и Мариус, согласно плану, полез на второй этаж по стене, цепляясь то за карниз, то за плющ. Слабые очертания его фигуры постоянно размывались, но все же были достаточно различимы. Да и приглушенная ругань незаметности не прибавляла. Тем временем Марволо, благодаря добытым паролям, вплел себя и брата в защиту дома.

Вот Мариус забрался ногами на карниз второго этажа, подцепил слегка выступающую раму окна, и едва его приоткрыв, кинул внутрь зелья — звон разбитых флаконов услышал даже Марволо.

Через минуту Мариус скинул конец веревки из окна, и Марволо, удобней ее перехватив, пошел по стене к окну.

— Пиздец, — выругался Мариус, когда Марволо забрался наверх. — Чувствую себя блядским акромантулом.

— Новый опыт, — снимая с себя и с кузена невидимость, отмахнулся Марволо. — Ставь защиту, хватит болтать. Не хочу проверять, есть ли тут воющие чары и другая защита от воров.

Мариус закатил глаза, достал нож, и уже в углу комнаты полоснул себя по вене. Больше Марволо на него не отвлекался и принялся выявлять тип щитов, поставленных на всех витринах.

— Завтра еще кроветворного куплю, — бормотал тот, чем неизменно отвлекал от дела. — Как я еще от кровопотери-то не подох?

— Помолчи, — не выдержал нытья Марволо.

Через десять минут он признал: щит придется ломать грубой силой, а Мариус до сих пор выводил руны по периметру комнаты своей кровью. Кажется, осталось меньше ярда. Когда тот закончил и встал с колен, покачиваясь, Марволо едва не отшатнулся. Сейчас, когда кузен потерял уйму крови, он вообще не был похож на человека. Лицо стало абсолютно сиреневым, а зрачки, казалось, совсем исчезли. Но стоило тому выпить зелий из пары флаконов, как он вернул себе привычный вид.

— Чувствую себя паршиво, — вздохнул он и вернул на себя чары головного пузыря. — Надо минут десять передышки.

— Вон пуфик. Сядь и не мешай.

И сразу, без всяких выдумок, отправил в витрину Редукто. По щиту пошла тонкая трещина. Экспульсо, Конфринго, Бомбарда — с каждым заклинанием щит рушился все сильней, и в конце концов, распался на мелкие осколки, которые истаяли в воздухе. Марволо сразу схватил медальон и сунул его во внутренний карман.

— Мы так сто лет провозимся, — заметил Мариус. — Ты осторожничаешь.

— Под щитами находятся слишком ценные вещи, чтобы бить со всей силы, — с раздражением ответил Марволо и направил палочку к следующей цели. Чаша Хаффлпафф. Но первым ударил Мариус, и он точно не осторожничал — щит покрылся множеством трещин.

— Вот теперь осторожничай, — фыркнул он. — А я пойду дальше палить со всей дури.

— Старался бы так на занятиях в клубе, цены бы тебе не было, — бросил Марволо.

— Может, и постараюсь в этом году, — отозвался Мариус, паля по очередному щиту. Потом он осторожно приоткрыл дверь, и снова разбил два флакона с зельем, которое сразу испарилось в розовое облако.

— Оно навевает романтические сны? — все же поинтересовался Марволо. Раньше цвет зелья был иным.

— Влажные сны. Решил порадовать… как ее? Миссис Смит.

Марволо вернулся к своему занятию. Пусть Мариус развлекается. И скорей всего тут не обошлось без его давней неприязни ко всем Смитам вообще.

Примерно через час они смогли забрать все предметы, которые были в этой комнате: медальон и чашу, диадему гоблинской работы, простые серебряные браслеты — магии от них разило так, что по коже шли мурашки. Еще была инкрустированная драгоценными камнями табакерка, два хрустальных шара с золотыми подставками, пара кубков, какие-то кольца, ожерелья, и то, что Мариус решил оставить себе — набор для зельеварения с символикой Борджиа. Он прыгал от радости и вопил об ощущении абсолютного счастья. Марволо же просто чувствовал удовлетворение. Медальон приятно тяжелил внутренний карман мантии.

— Вниз, — скомандовал Марволо, когда они запихнули награбленное в сумки и убрали следы крови с паркета. — Там тоже есть ценные вещи. Не бери все подряд, уверен, обдурили ее не один, и даже не два раза.

Они спустились на первый этаж, прошлись по паре комнат, полностью заставленных пуфиками, тумбочками, горшками с цветами, небольшими столиками и креслами. В небольшом закутке на лоскутном одеяле спала домовуха.

И они бы так и покинули коттедж незамеченными, но что-то пошло не по плану. Мариус дернул его вниз, за кресло, через несколько секунд раздались звуки шаркающих шагов, и в дверном проеме показалась Смит. На ней была розовая ночная сорочка, и Марволо пожалел, что не может наколдовать ей какую-нибудь мантию. Она осмотрела несколько опустевшие поверхности столов и тумбочек, утерла краем ночнушки пот со лба, и заверещала во всю глотку:

— А-а-а, ограбили! Авроры, авроры, где авроры? Похлеба!

Мариус и Марволо одновременно кинули в нее Силенцио, а тетка уже разошлась, и побежала вперед. Но рядом не оказалось домовушки, которая неизменно помогала двигаться толстухе в собственном доме и отодвигала с ее пути все препятствия. Смит запнулась о ножку столика, свалилась ничком, столик упал на торшер, тот задел доспехи и меч, висящие над дверью, те же рухнули прямо на Смит. А ее голова оказалась аккурат под мечом. Меч легко вонзился в ее открытый рот, и проткнул насквозь.

— Ебаный ты ж Мордред, — ошеломленно сказал Мариус, не отводя взгляда от трупа. — Это самая тупая смерть, которую я когда-либо видел.

— Уходим! — сориентировался Марволо, и за руку потащил кузена на выход. Тот все еще смотрел на Смит и еле передвигал ногами. — Быстрее, Мариус!

Они вместе зашли в камин, и через пять промежуточных точек оказались в «Белой виверне».

Примечание к части

Не бечено х)

Вы невероятные! Отклик к прошлой главе (а точнее, к пояснениям) меня просто ошеломил. Спасибо. Поминая некоторые отзывы, где были против интерлюдии, я постаралась оставить Тома "висящим ружьем" и не застопорить сюжет. Следующая глава — Хогвартс.