История вторая: сближение. (джен)

Несколько дней прошли довольно спокойно. Игорь обнаружил бальный зал, переделанный Олегом под гимнастический и они неплохо поскакали с деревянными мечами. Разумовский внимательно наблюдал за их тренировкой и если Игоря не обманывали глаза — хотел бы присоединиться, но что-то ему мешало.

Нет, он правда изменился. Сережа перестал быть таким… трепетным и дерганым, он даже держаться стал иначе.

С Птицей Игорь тоже познакомился по-новой, ага. Тот перестал маньячить, но каким же он был засранцем! Игорь какое-то время держался, а потом все-таки спросил:

— Пернатое, ты поругаться со мной что ли хочешь?

— У тебя разве монополия на хамство? — фыркнул тот. — Ребята, давайте жить дружно, — вмешался Сережа. — Игорь, не обращай внимания, ладно? Вот я же не обращаю внимания, когда хамишь ты…

Олег за спиной взвыл по-волчьи и начал побулькивать. Игорь по-полной словил ощущение из разряда «стоишь и обтекаешь» и даже не нашел что и ответить.

Птица, конечно, хамло, но соревноваться с ним «кто тут большее хамло» Игорь не станет. Ну нашел с кем связаться…

А вот Юля была страшно занята. Это мужику к приему подготовиться — надел костюм, и ты великолепен, у женщин все сложнее. Сперва Юля целый день выбирала платье, скидывая Игорю фото. А что он мог ей сказать, если она прекрасна в любом наряде? А лучше всего — без него.

Назавтра Юля пошла в какой-то салон и что-то там делала. Потом… потом оказалось, что к платью нужна сумочка, туфли, бижутерия… твою мать, сколько всего.

А Сережа под чутким руководством Игоря учился вскрывать замки.

— Кабинет скорее всего будет заперт, — сосредоточенно объяснил Разумовский, вываливая на стол разнообразные запирающие устройства и набор крючков для слесарных работ. — Я обратил внимание — в тюрьме ты просил клещи и трос… двери не были препятствием, верно? Научи меня пожалуйста, я быстро учусь.

Учился Сережа в самом деле стремительно и пальцы у него оказались ловкие. Игорь понаблюдал, как тот все быстрее и быстрее вскрывает замки, как ощупывает кончиком крючка ригели — и не удержался:

— Тебе б в домушниках цены б не было.

— Игорь, извини пожалуйста… но иди ты в жопу, — отозвался Разумовский, сосредоточенно расколупывая очередной замок.

Игорь хмыкнул от неожиданности — в жопу его, судя по формулировке, послал неизменно вежливый Сережа, а не Птица. Достижение, чо.

Юля всегда была прекрасна, но этим вечером — прекрасна особенно. Такая… алая. В платье под цвет волос, с широкой, струящейся юбкой, в коралловых бусах… Черт, да Игорь прямо пожалел, что сам с ней на прием не идет, хотя уж как он не любит такие мероприятия — не передать.

А мероприятие будет проходить здесь же, в Венеции.

— Разве Маркезе живет не в Милане? — спросил Игорь, когда узнал об этом.

— Игорь, Маркезе находится в том положении, когда на встречи приезжают к нему, а не он, — пояснил Разумовский. — Ты хоть представляешь, что такое дворец в Венеции?

Игорь с хмыканьем обвел взглядом гостиную.

— О нет, это не дворец. Когда-то это был дом богатого купца… А у Маркезе — дворец. Думаешь, ему сильно охота менять его на виллу под Миланом?

Игорь так не думал.

И так как мероприятие проходило в Венеции — Разумовского и Юлю должен был отвезти какой-то Виталик.

— В этой стране и по этим документам — он мой старший бизнес-партнер, — объяснил Сережа со странноватой улыбкой.

В лице его проскользнуло что-то явно птичье. Виталика Игорь решил не дожидаться, ему бы вообще поменьше мордою светить…

— Нет, подожди, — Разумовский удержал его за плечо. — Ты должен это видеть.

— Что видеть? — не понял Игорь.

Сережа презагадочно улыбнулся, а Юля внезапно начала хихикать.

— А вот и он, — вдруг довольным голосом сказал Олег.

Игорь повернул башню и вдруг увидел… зрелище.

В канал вплывал катер. Большой и высокий, он больше подходил для океана, чем для местных каналов. Но самое странное — катер был зеркальный, с радужными разводами, как поверхность компакт-диска.

— Это как? — сорвалось у Игоря.

— Голографическая пленка, — пояснил Олег. — Не, это еще не все. Держитесь, вы щас просто умрете!

Юля уже начала — она повисла на Игоре тихо попискивая, Игорь пока держался. До момента, когда стала видна надпись на борту.

«Виталий I», — гласили крупные золотые буквы.

— И-игорь, смотри, цветной костюм! — похлопал его по плечу Сережа. — Ты же мечтал его увидеть, верно?

На нос зеркального монстра выполз невероятно толстый мужик упакованный в золотой смокинг.

— Помнишь, ты спрашивал, как я ухитряюсь не привлекать внимания? — с удовольствием спросил Разумовский.

— Бля-я… — выдохнул Игорь, сумев набрать немного воздуха. — Ты ж где отрыл этого клоуна, в каком цирке?

— В реестре предприятий-банкротов, — мило улыбнулся Сережа. — Потом я побывал на его страничке в соцсетях и понял — именно такой человек мне и нужен.

Игорь не нашел, что ответить.

— Виталий Первый… — простонала Юля. — О-о-о…

Дима просто молча булькал. А потом прыснул:

— Гляньте, что у него вместо галстука!

Виталий Первый, переваливаясь спускался по трапу и по груди его мотался туда-сюда золотой значок доллара с ладошку размером.

— Шеф, все готово! — отчитался он перед Разумовским.

Это добило Игоря окончательно. Юля висела на нем, Игорь висел на Диме — и все они были близки к тому, чтобы попросту рухнуть в канал.

Виталя словно бы сошел со всех анекдотов про «новых русских» девяностых годов. О да, теперь Игорь понимал, как Сережа ухитряется не привлекать внимания. На фоне такого-то цирка!

  

На «Виталии Первом» была каюта — с зеркалом на всю стену и полукруглым ложем в голубом бархате, из которой Сережа довольно бесцеремонно выжил хозяев — Юле надо было поправить макияж. С накрашенными глазами не рекомендуется рыдать горючими слезами, как сделала она.

Но это было просто невозможно!

По прошлым съемкам Юля помнила, как Краснопольский хвастал всю дорогу часами и вечеринками, ну так присутствие Разумовского подействовало на него очень оздоравливающе — Виталя заткнулся. И очень шустро выпроводил наверх свою Паулину — модельной внешности голубоглазую блондинку в золотом, блестящем платье, обтягивающем тело, как перчатка и раскрывающемся от бедер пышным шлейфом. Как она в этом ходит…

Задница в этом платье у Паулины была такая, что Юля сама невольно залюбовалась. Виталя тонул глазами в глубинах декольте и только Сережа смотрел на этот пир плоти равнодушными глазами доктора-маммолога, осматривающего десятую за день пациентку. Серег, с тобой вообще все в порядке? Ты человек, не робот?

Пока Юля поправляла макияж, катер выплыл в гранд-канал и скоро влился в целую флотилию.

Широкая лестница спускалась к воде, расходясь во все стороны пристанью. Юля, поднявшись на палубу, рассматривала лодки и катера с нарядными гостями, убеждаясь — Виталика, в его могучей цыганщине, не перещеголял никто. Тут в ходу был все больше минимализм и классика, Виталя с его народными представлениями о богатой жизни выглядел отменно нелепо… Сам он, впрочем, явно так не думал. А вот Паулина, как показалось Юле, понимала, вон какая обреченность на лице.

— Красивая? — внезапно хихикнул Сережа кивая на нее. Юля присмотрелась… Так, это Птица.

— Конкуренты подослали, — с глубочайшим удовлетворением в голосе закончил Птиц.

— Что? — не сразу поняла Юля.

Птица злорадно улыбнулся:

— Ловят черную кошку в темной комнате. Никак не могут поверить, что ее там нет.

Так, понятно, в Италии Разумовский развлекается, как может… В другое время Юля бы постаралась раскрутить его рассказать побольше — интересно ведь — но сейчас у нее были более насущные заботы.

Паулина с Виталиком сходили на берег первыми. Русалочьим хвостом шуршал по трапу золотой шлейф, томно виляла круглая попа и Юля поймала себя на неуместном желании дать по ней ладонью.

Сережа подхватил Юлю под локоть и они принялись подниматься по широкой лестнице, к распахнутым дверям. Впереди Краснопольский небрежно-барским движением сунул швейцару приглашение, получил кивок и прошел в зал. Разумовский подал их приглашение, и скоро Юля переступила порог…

Потолок в зале был стеклянный, собранный из огромных витражных панелей.

«Новодел», — поняла Юля. Витражи изображали знаменитые картины эпохи Возрождения. Стемнеть еще не успело, но подсветку уже включили, чтобы эта сумасшедшая красота была видна гостям. Свет падал на витражи и на зал, на купы кадок с пальмами, создающие «укромные уголки», на боковые галереи с нарядными людьми…

Внезапно Сережин локоть закаменел у Юли под рукой. Она повернулась, бросила взгляд на его напряженное лицо, проследила куда он смотрит и… увидела Русалочку.

Настоящая Ариэль. Пышная копна ее рыжих локонов спускалась до самой талии, бледное личико украшали на скулах зеленые блестки, похожие на чешую… Ее платье словно сшили из морской пены, а в качестве креативной добавки пышную юбку украшали пустые жестянки из-под колы, пластиковые крышки и куски драного пакета.

И смотрела эта Ариэль на Сережу так, словно готова была вот тут его и застрелить.

— Ммать, — тихо-тихо прошептал Разумовский.

И Юле в общем-то был знаком такой взгляд.

— Это что, твоя бывшая? — негромко спросила она, сгорая от любопытства.

Да надо же, не каменный он все-таки!..

Сережа посмотрел на нее больным и отчаянным взглядом:

— Несбывшаяся.

— Как это? — не поняла Юля.

Разумовский глубоко вдохнул и оттащил Юлю в сторону, под пальмы. Отпустил ее руку и знакомо заломал пальцы:

— Юля, я болею, и болею тяжело, ты это знаешь, — сказал он не смотря на нее. — Вирджиния чем-то заслужила такое?..

— Знаешь, как было все на самом деле? — внезапно контроль над телом Разумовского перехватил Птица. — Я тебе сейчас расскажу. Этот… тряпки кусок гулял с ней по мостам и музеям и старательно, старательно, не понимал никаких намеков, хотя я ему говорил!.. В конце концов, Джина поняла, что за олень ей достался, и первой предложила ему встречаться. И тут Сережа, как козырь на стол, бросил, что мы с ним — псих!.. И эта святая девушка даже не столкнула нас в канал…

— Она просто ушла и больше я ее не видел, — закончил Разумовский. — И Птица пересказывает все не так. Да ну? Давай сам ей расскажи. Птица, пожалуйста!.. Да я… несколько затянул с признанием. Мне пришлось сказать Джине, что я не ищу сейчас отношений… А потом мы появляемся здесь с тобой под ручку, — хмыкнул Птица. — Уверен, в мыслях она нас уже несколько раз казнила с особой жестокостью… Птиц — она не ты!

— Пожалуйста, хватит! — схватилась за виски Юля. — Я сейчас тоже с ума сойду, если вы будете говорить одновременно! Что теперь?

— Ничего, — пожал плечами Разумовский. — Теперь она считает нас обманщиком и лицемером, но знаешь Юля, ты нас кое-чему научила. Никому не раскрывай своих планов, если хочешь, чтобы они сбылись, мы запомнили.

— Ты не будешь пытаться объясниться? — уточнила Юля.

— Я не скажу правды, — начал Сережа. — Но мы можем соврать ей, что ты пришла сюда в поисках богатого папика, как тебе идея? — ехидно подмигнул Юле Птица. — А мы всего лишь сопровождаем тебя.

Юля не выдержала: сложила пальцы в смачный «фак» и со словами: «Сережа, это не тебе», подсунула его Разумовскому под нос.

Разумовский тихо засмеялся. Скорее всего — Птица тихо засмеялся. Непревзойденное удовольствие, расследовать что-то вместе с ними!

— Пойдем, — вздохнул Сережа. — Кабинет в левом крыле дворца, на первом этаже… к сожалению, это все ориентиры, но я знаю, как он должен выглядеть изнутри.

  

Они попали в зимний сад и какое-то время плутали между кадок с цветущими орхидеями, распугивая парочки. Дворец Маркезе оказался правда очень красивым, романтичным местом и Юля бы с удовольствием посетила бы его без полной сумочки жучков и отмычек.

Затем они странным образом попали в гостиную, а оттуда перешли в столовую — и везде, абсолютно везде были люди.

— Скоро они уйдут, — тихо сказал Сережа. — Вернутся в зал, чтобы послушать речь Маркезе и поздравить его сына. Мы останемся тут — это, конечно, не очень вежливо, но я надеюсь, Виталий Первый нас заменит… — с беспощадной иронией закончил он.

Так и вышло — минут через пять раздалось погромыхивание микрофона и разряженная толпа потянулась в зал. Разумовский ловко юркнул в недра туалета, Юля нырнула в женский — и старательно намывала руки, пока мимо нее не прошла последняя дама.

— Осталось одно место, где мы не были, — заметил Сережа, поджидающий ее у двери. — Думаю, кабинет там.

Дверь, к которой Разумовский привел Юлю, оказалась заперта. У нее в голове наконец-то сложилась схема помещений.

— Там не кабинет, — сказала она уверенно. — Там коридор.

— Я тоже так думаю, — кивнул Разумовский. — Его заперли, чтобы гости не забрели туда, где их не ждут. Дай сумочку.

Юля отдала ему сумочку и некоторое время молча наблюдала, как Сережа ловко подбирает отмычки, в итоге добившись звучного щелчка.

Дверь раскрылась… Да, они вышли в коридор. Сквозь огромную арку Юля увидела книжные полки — библиотека. Кабинет должен быть рядом? Двойная дверь по коридору — он?

Разумовский со свистом втянул воздух:

— Неожиданное решение.

— Что? — не поняла Юля, а затем увидела.

В двери не было замочной скважины. На стене помигивала алым огоньком коробочка. Юля беспомощно подняла взгляд на Разумовского.

— Электромагнитный замок, — сказал он задумчиво. — Дома их обычно не ставят.

— Как его отключить? — с холодной злостью спросила Юля.

— Отключить электричество. Но, если человек поставил такой замок у себя дома, возможно, он озаботился и источником бесперебойного питания…

Разумовский говорил задумчиво и словно бы даже не взволнованно.

— И что теперь? — спросила его Юля.

— Есть еще один способ туда попасть, — признался Сережа. — Но ты убьешь меня не дослушав, не говоря уже об Игоре…

— Что за способ? — перебила его Юля. Если надо лезть в праздничном платье по стене, она готова лезть в праздничном платье по стене!

Сережа как-то странно на нее покосился:

— Пообещай меня сперва дослушать, а потом начинать душить. Именинник славился м-м… большой любовью к дамам.

— Так, — сказала Юля нехорошим голосом. — Не к парням — уже радость.

— Для меня — да… Ты должна заговорить с ним и озвучить, что всегда мечтала о сексе на столе в кабинете во время приема, — Разумовский запнулся, с еще большей опаской посмотрев на нее. — Я начну ломиться в дверь снаружи, изображая пьяного идиота, немного поругаюсь с младшим Маркезе, за это время ты должна установить жучок. Потом я хватаю тебя за руку и грубо уволакиваю за собой. Все.

— Долго думал? — ласково поинтересовалась Юля.

Разумовский отрицательно помотал головой.

Юля зло зашипела. «С-сука ты Сережа!»

Вслух она этого говорить не стала.

— Вот просто подойти и сказать, что я мечтаю с ним потрахаться? — приподняла брови Юля.

— Не так прямо, но…

— Еще слово и я действительно начну тебя душить, — предупредила она.

Разумовский замолчал. С-сука! Еще и смотрит виноватым взглядом.

И ведь как бы Юля не злилась, плана получше у нее нет.

И, черт побери, все это ради Игоря.

— Игорь не должен об этом узнать, — резко сказала она.

— Мне жить еще не надоело, не волнуйся.

  

Сережа смотрел на злую, как оса Юлю и сейчас они с Птицей были совершенно солидарны: о том, что озвученный план был придуман давно, ей знать не стоит. Просто это был вариант «Ё».

Если она это узнает… Игорь точно набьет им морду, общую на двоих.

«Кто еще кому набьет!» — оскорбился Птица.

«А кто кому в прошлый раз набил?»

Птиц замолк.

Сережа проследил, как Юля, бросив на него последний огненный взгляд, осторожно прибивается к компании парней вокруг Уго Маркезе.

Именинник, низенький итальянец в бархатном смокинге фиолетового цвета, был похож на сплюснутого гномика — фамильная черта семьи Маркезе. Впрочем он слыл парнем обаятельным и… не слишком умным. Это важно. Сережа не сомневался, что Юле хватит ума и ловкости, чтобы подвести Уго к нужной теме без лишних подозрений. Он понимал, что это займет немало времени и собирался устроиться в стратегическом углу зимнего сада, чтобы не пропустить прохождение пары по коридору. Еще ему нужен реквизит — полупустая бутылка шампанского и…

И ему нужно объясниться с Вирджинией. Какой оплеванной она должна была себя почувствовать, когда Сережа появился здесь под руку с Юлей!

«Не хуже, чем тогда, на мосту», — ядовито заметил Птица.

Сережа вздохнул, привычно ощутив застрявшую под диафрагмой ледяную иголку. Боль — вечная спутница его бытия. Уже и не обращаешь внимания. Фон.

Он не хотел сделать Джине больно, просто…

«Просто олень ты…»

Просто с девушками никогда не было просто. Первая, школьная еще любовь, заявила Сереже: «Разум, я рядом с тобой себя такой дурой чувствую!» и это был не комплимент. В студенческие годы девушкам нужно было от него только списать, а потом — только денег. Нет, он не был монахом, но вот именно отношений в его жизни как-то не случалось, возможно поэтому он не сразу понял… Надо было слушать Птицу.

«И в институте ты тоже был оленем, — радостно поведал ему Птица. — Серег, если девушка зовет объяснить ей математику, но встречает тебя в халатике на голое тело — не математика ее интересует».

«Я думал ей жарко».

«…»

Сережа задумался, куда могла пойти Джина? Ей надо работать, он же знает, зачем она разгуливает по приемам в странных нарядах…

Когда они познакомились, уже наступила весна, но Джина была в мехах. Зеленый мех блестел на воротнике и обшлагах широких рукавов, на подоле каждой из трех юбок; ее плечи окутывал меховой палантин, но с палантином что-то случилось. Похоже, он побывал в лапах первой в мире моли, питающейся синтетическим ворсом.

Но сперва взгляд Сережи привлекло ее лицо — просто отсутствием слоя грима и штукатурки. Это было обычное человеческое лицо с нормальной человеческой кожей — в царстве красавиц, покусанных в детстве куклой «барби». Пластиковая кожа, огромные глаза, высокие скулы и пухлые губы — Сережа постоянно боялся, что перепутает подруг жизни, представленных ему партнерами.

Потом Сережа подумал, что девушка чем-то напоминает Венеру с его любимой картины, а затем вмешался Птица — со словами «Ты так и будешь стоять и просто смотреть на нее?», он сгреб Сережу под крыло и решительным шагом направился вперед.

— Девушка, — муркнул он, подобравшись к Джине. — Кто жевал ваш палантин?

По мнению Сережи (срочно завоевавшего свое тело обратно) уже за эту фразу они заслужили по морде чайником, но Джина не обиделась. Сдернув палантин с плеч, она расправила его перед их лицом:

— Вот так и выглядят сейчас тропические леса — легкие нашей планеты. Вы никогда не думали об этом?

— Думал, — сказал Сережа и принялся высказываться о том, как может помочь природе переход документооборота на электронный носитель и вторичная переработка мусора. Джина в ответ рассказала, что важно восстановить уже потерянное:

— В западной Африке вырублено девяносто процентов тропического леса!

Джина работала в международном экологическом фонде. Сейчас они как раз занимались попыткой остановить распространение пустынь на месте вырубленного леса. Для этого она и гуляла по приемам в лишайном палантине — искала спонсоров в проект.

— Это еще и социальная проблема, — заметил Сережа.

— Если негры не станут лучше жить, они и новый лес вырубят, — согласился с ним Птица.

Птицу Джина, по счастью, не слышала. Они так славно поговорили обо всем об этом… Сережа этим вечером был просто в ударе — давал советы космического масштаба и космической же глупости (ну куда он полез, много он об этой Африке знает?) и едва не пообещал Джине луну с неба, но вовремя вспомнил, что здесь он — младший партнер сиятельного Виталия Краснопольского, переключил мышление на верхнюю голову и был осторожнее с суммами.

— Мы ведь с вами еще встретимся? — улыбнулась ему Джина в конце вечера.

— Пригласи ее куда-нибудь! — потребовал Птица. — Немедленно!

Сережа был уверен, что имелась в виду встреча деловая, и судорожно кивнул головой.

Тут опять влез Птиц и позвал Джину погулять по городу. И она согласилась…

«Надо было его слушать»

«Меня вообще всегда надо слушать!»

«Да ну?» — подумал Сережа, но ругаться с Птицей и вспоминать ему самые выдающиеся его подвиги настроения не было.

У Джины сейчас тоже нет настроения. Она не будет работать. Но и рыдать в углу она не пойдет — не тот она человек.

«Спорим, она сейчас ищет нас с кирпичом в руках и острым желанием положить его нам на макушку?» — подумал Птица.

Сережа не успел ничего ответить.

— Ну здравствуй, Сережа, — прозвучало из-за спины.

Он резко обернулся — сзади стояла Джина. С ласковой улыбкой наемного убийцы она покачивала в пальцах горлышко бутылки с шампанским. Как дубинку.