Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

Гарри еле-еле сумел открыть глаза. Казалось, что в них кто-то бросил пригоршню песка. Немного проморгавшись, Поттер понял, что находится в каком-то большом каменном зале, освещаемом единственной свечой, воткнутой в канделябр на противоположной стене. Он сидел в массивном дубовом кресле с кожаной обивкой, а его руки и ноги были связаны. Кажется, ему удалось застрять в каком-то подземелье.

Определенно, подобное положение вещей его ничуть не радовало, но, по крайней мере, он был жив и относительно цел. Гарри хотелось верить, что и с Люпиным все в порядке. Он уже успел пожалеть, что взял его с собой в Шабаш, и утвердился в правильности того, что ничего не сообщил своим друзьям.

Его размышления прервали шаркающие шаги, а потом, издав протяжный скрип, отворилась тяжелая дверь, впуская внутрь помещения старика. Он не спеша зажег несколько фонарей и расставил их на полки и столы. Желтый теплый свет затопил собой помещение. Гарри теперь не приходилось жмуриться и приглядываться.

Они находились в просторной комнате без окон. Здесь был небольшой рабочий стол, заваленный бумагами, несколько шкафов и полок, забитых книгами и флакончиками с зельями. В центре располагался круглый постамент.

Старик довольно проворно выскочил за дверь, чтобы тут же вкатить в помещение обычную маггловскую каталку, на которой лежал Виктор, к которому была подключена капельница. Поттер судорожно вздохнул и подался вперед, но веревки удержали его на месте.

— О, ты очнулся, — тихо произнес старик. — Не могу сказать, что рад тебя видеть, но вариантов ты мне не оставил.

Теперь, когда у Гарри была возможность получше разглядеть мужчину, он наконец-то понял, где именно видел его. Это был неприметный владелец «Гарцующего питона», который вечно дремал за стойкой. Поттер не мог сказать, что видел в своей жизни много маньяков, но этот старик как-то не вязался с образом кровожадного монстра. И это приводило в замешательство, хотя и не уменьшало чувства страха от происходящего.

— Что с Ремусом?

— Спит, — просто ответил старик. Он достал с полки какие-то пожелтевшие листки и мел и принялся вычерчивать что-то на круглом постаменте. Скорее всего, это алтарь, подумал про себя Гарри, или, что более вероятно, жертвенник.

Определенно, Поттера вело желание спасти Крама, но сейчас, находясь от него всего лишь в паре шагов, он ничего не мог сделать. Эта беспомощность раздражала, а злость на себя затопила сознание. Гарри с силой стиснул кулаки, так что ногти врезались в тыльную сторону ладони.

— Как Виктор? — спросил он, внимательно вглядываясь в тело на каталке. С его места тяжело было увидеть, дышит ли Крам. Его грудная клетка, казалось, оставалась неподвижной.

— Пока жив. Ты слишком беспокойный — помолчи.

— Зачем тебе все это, Эван?

Старик оглянулся на своего пленника и удивленно уставился на него, будто бы видел в первый раз.

— Хм… Видимо, я недооценил тебя. Давно, очень давно меня называли по этому имени… Не припомню даже, когда это было в последний раз. Как именно ты догадался о том, кто я?

— Я участвовал в спиритическом сеансе, — решив, что от правды никакого вреда не будет, честно ответил Гарри. Возможно, если удастся заговорить этого сумасшедшего, то получится выгадать немного времени.

— Никогда серьезно не рассматривал эту область магии, — старик закусил губу и ушел куда-то глубоко в свои мысли. — Пожалуй, я даже расскажу тебе немного о себе. Видимо, ты провел немалую работу, чтобы докопаться до истины. Я даже просмотрел записи о ритуале, принесенные тобой. Многие твои выводы близки к истине, но вот единой картины ты так и не сумел собрать. Можешь не волноваться, я отпущу тебя после завершения ритуала. Твоя смерть мне ни к чему.

— Я ничего не понимаю, — признался Поттер. Почему он его отпустит? Не логичнее ли убить?

Розье вновь взял в руки мел и продолжил чертить руны. От усердия он даже высунул кончик языка.

— Откровенно говоря, если я убью тебя, то Темный лорд, когда возродится, начнет охоту за мной. Он пал один раз от твоей руки, и ему будет жизненно важно показать, что никого сильнее его в этом мире нет. Вызвать и убить того, кто порешил его собственного убийцу, будет для него делом чести. Сам понимаешь, мне эти детские копания в песочнице ни к чему. Так что разбирайтесь со своими войнами самостоятельно и желательно подальше от меня, не мешая работать. Я ученый, а не солдат. Тем более даже мне не известно, как далеко он ушел по пути поиска бессмертия. У нас с ним всегда были противоположные взгляды на этот вопрос.

— Вы тоже бессмертный? — уточнил Поттер. Где искать крестражи Волдеморта, Гарри знал, но Розье…

— Да, в некотором роде. Темный лорд считал, что нет ничего важнее, чем уберечь душу от перерождения, привязав ее к совершенному телу, которое не стареет. На самом деле сложнее всего было сохранить высокую функциональность мозговых клеток. Не уверен, что у него вообще вышло что-то из этой затеи. Наши с ним пути разошлись незадолго до его кончины.

Для меня же всегда большее значение имело бессмертие разума. Знания не должны умирать вместе с нами. Сколько научных достижений так и не было сделано только потому, что те, кто над ними работал, погибли.

— И вы решили, что сможете это изменить?

— Конечно, — усмехнулся Розье. — И у меня даже это получилось. Мне безразлично, что могло произойти с моим телом. Я сумел спасти свои идеи и разум, сделав их независимыми от смерти.

Поттер совершенно не понимал, зачем Эван рассказывает это ему, если собирается отпустить. Неужели он настолько был уверен в собственной неуязвимости, что совершенно не переживает о том, что информация может потом быть использована против него? Хотя, более вероятно, Розье собирался стереть ему память или же просто убить.

— А как же душа? — вздрогнул Гарри. В его голове не укладывалось, как можно не учитывать нечто столь важное.

— На самом деле, это один из сложнейших вопросов, ответ на который мне пришлось довольно долгое время искать. Особенно это касалось взаимовлияния души и разума друг на друга. Знаешь ли ты, что наш мозг — это самое наисложнейшее изобретение природы или высших сил, как тебе будет угодно? Повреждение лимбической системы и лобной части коры головного мозга приводит к повышению агрессивности. Можем ли мы говорить, что душа человека с подобными нарушениями будет злой, если его поведение обусловлено физиологическими отклонениями? А сколько психических заболеваний, при которых люди путают реальность и собственные фантазии, где опасности мерещатся им на каждом шагу. Они способны причинить вред окружающим, но влияет ли это на их душу, делая ее «черной»?

Закончив рисовать мелом, Эван вышел из комнаты, громко шаркая ногами. Гарри был поражён, услышав от него подобные рассуждения. Маги брезговали пользоваться любыми маггловскими знаниями и медицинскими в том числе. Они никогда не придавали им большого значения, а если и кто-то пытался хоть немного разобраться в них, то практически сразу бросал это дело, запутавшись в мудреных терминах. Розье не ограничивал себя какими-либо предрассудками и черпал знания отовсюду. Если бы он не был спятившим убийцей, то, скорее всего, импонировал бы Гарри.

Возвращение Розье не заставило себя ждать. Теперь в руках у него была большая прозрачная емкость с чем-то красным, подозрительно похожим на кровь. В другой руке он держал кисточку. Он как ни в чем не бывало продолжил рисовать, теперь уже поверх мела. Гарри почувствовал, как по его телу прошла волна сильной дрожи. Ему не было стыдно признаться самому себе, что он боится. За себя, за Виктора, за где-то спящего Ремуса и остальных жителей города.

— Хм… На чем я остановился… Ах, да, душа… Я считаю, что все, что происходило с нами за всю жизнь, записывается на нашем информационном поле. Только вот тут есть один нюанс: если человек не осознает, например, убийство или другой поступок именно как плохой, то они и не фиксируются как нечто отрицательное, то есть не влияют на душу. Тут свою роль сыграло общество, которое само устанавливает рамки и последствия выхода за них. Даже если мы порой и осознаем, что что-то из этого является глупым или неправильным, то, поступая вопреки, где-то на уровне подсознания испытываем угрызение совести. Груз отрицательного со временем накапливается и непроизвольно влияет на нас, вызывая болезни, деформации психики или каких черт характера, — Розье говорил медленно, спокойно, будто бы читал лекцию перед большой аудиторией, а не готовился совершить очередное убийство. — Так вот, именно по этой причине, я выбрал спасение своих мыслей и воспоминаний, а не души. Первый Эван Розье умер в дуэли с Грозным Глазом. Хочу признать, что Аластор отличный боец, хотя прежнюю проворность он потерял уже давно.

Это откровение шокировало и сбивало с толку.

— Но тогда как вам удалось воскреснуть?

Гарри боялся, что метод Розье может оказаться полезным и самому Волдеморту. Или же — что Эван спятил и искренне верит, что сумел избежать смерти. Последнее больше походило на действительность. Отсюда было необходимо выбираться. В критических ситуациях магия всегда начинала бурлить внутри Поттера, вырываясь наружу в виде стихийных выбросов. Некоторые из них удавалось контролировать или даже предотвращать. Сейчас же, несмотря на происходящее, Гарри не мог почувствовать в себе ничего. Ни крупицы магии, будто бы она решила предать его в самый ответственный момент. Эта странная опустошенность добавляла отчаяния, увеличивая собой чувство беззащитности и слабости.

— А я и не воскресал в привычном смысле этого слова, моя душа отправилась в дальнейшее путешествие, а тело гниет под землей. Дело совершенно в другом, я сумел создать носителей собственного сознания, на которых запечатлел слепок собственного информационного поля. Все, что мне нужно — это слабовольный человек с неплохими интеллектуальными задатками. Сам понимаешь, какой толк от моих знаний, если мозг носителя с трудом научился отличать цвета друг от друга и еле-еле запомнил их названия.

— Но если вы сумели добиться того, что передали собственные воспоминания, идеи и мысли, то почему они именно они влияют на личность, а не собственный опыт?

То, что Поттер поглотил воспоминания о жизни Волдеморта, не сделало его таковым, так же как и Альберт не превратился в Гриндевальда. Что именно отличает их от Розье?

— Мне нравится в тебе то, что ты быстро улавливаешь суть и задаешь вопросы по существу. Я заключил в так называемые «бабочки» сложный механизм изменения содержания информационного поля. После перезаписи кажется, что жизнь прошлой личности — это подернутые дымкой забвения воспоминания, а настоящие, истинные — это как раз те, что были у Эвана Розье. Я прекрасно осознаю, что когда-то был кем-то другим, но совершенно не желаю возвращаться к прежнему себе. Я мыслю себя и ощущаю именно Эваном Розье — человеком, способным изменить весь магический мир, принеся им Просвещение. Сегодняшний день станет первым шагом на пути к этому.

— Что именно вы хотите сделать? — идеи этого человека явно выходили за рамки нормы. Вряд ли у него имелось что-то похожее на совесть или чувство вины. Люди представлялись ему не более чем лабораторными мышами. Виктор сейчас был одной из них. Возможно, Каркаров, попавший, как и остальные, в ловушку города, — тоже. Близкие, важные Поттеру люди могут погибнуть сегодня только для того, чтобы подтвердить или опровергнуть чьи-то выводы, которые найдут себе место в одном из множества лабораторных журналов.

— Много всего и за раз, — Эван какое-то время разглядывал Гарри, будто бы решал, стоит ли говорить дальше. — Темный лорд в свое время считал, что нет ничего важнее бессмертия тела и мощи магической силы, я же полагал, что в мире всем правит разум и время. Первым мне удалось управлять, покорить же второе… Я исследовал хроновороты, пока не пришел к выводу, что они по большей части бесполезны. Они не способны перенести человека назад больше, чем на промежуток времени, равный жизни перемещаемого. То есть сейчас Дамблдор мог бы вернуться на сто лет назад, когда как ты — только на тринадцать. Какой в этом смысл? Если ты не в состоянии развернуть русло истории в другую сторону. И тогда я постиг истину, которая лежала передо мной все время. Мне нужно то, что дало бы возможность отправиться вперед. Зная будущее, его всегда можно переиграть, потому что в той точке, где мы существуем, оно еще не осуществилось, а у нас всегда есть возможность выбора. Знаешь ли ты, что находится внутри хроноворота?

Это был сложный вопрос. Гарри никогда не интересовался перемещениями во времени. Волдеморт тоже. Для него значение имело только то, что можно использовать в свою пользу здесь и сейчас.

— Песок? — предположил он, заранее зная, насколько абсурдно звучит его ответ.

— Нет, прах. У каждого из нас есть определенно заданный срок жизни как у биологических существ, если мы сами не будем содействовать его сокращению. Пьянство, курение, постоянное взаимодействие с вредными веществами, физическое перенапряжение и магические истощение — неминуемо ведут к этому. Одна из исследовательских групп невыразимцев Британского Министерства Магии сделала открытие, что любой человек обладает particula tempus, или, другими словами, частицей времени. Она непосредственно связана с физическим телом и несет в себе определенный заряд. Есть даже специальное устройство, которое позволяет определить его уровень и рассчитать продолжительности жизни с точностью до дня. Этот заряд можно увеличить, если, например, начать заботиться о своем здоровье, избавиться от вредных привычек или стрессовых факторов. В любом случае, суть ты понял. Но частица никак не может учесть несчастных случаев. Тогда человек погибает, а заряд остается. Через кремацию и специальный ритуал удается выделить маленькую песчинку. Вспомни, сколько их находится в хроновороте! Их сбор подчас тяжелая работа, которая может занимать десятки лет. Тут на руку магам играют природные катастрофы. Я тоже собирал их долгое время, и нет, я никого специально не убивал ради этого, иначе мне пришлось бы вырезать целые города. У меня есть свои люди, работающие в крематориях.

Дикая в своем безумстве мысль посетила Гарри. Старика постоянно видели в городе, как тогда он совершить нечто подобное? Что, если он не единственная копия личности Розье и сейчас десятки таких же готовят свои страшные, чудовищные по размаху эксперименты? А Поттер, единственный, кто знает об этом, застрял здесь.

— Сколько же таких, как ты?! — с ужасом спросил Гарри.

Скрипучий старческий смех наполнил помещение, отражаясь гулким эхом от стен.

— Я единственный Эван. Бабочка способна только один раз скопировать информационное поле и передать его. Иначе это может привести к так называемому «эффекту поцелуя дементора». Так что следующая бабочка уже будет слепком моей личности. Но я обнаружил, что они прекрасно могут брать и передавать кому-то пару тройку моих мыслей, делая их сверхцелями. Это похоже на эффект от Империо, но полностью сознательную деятельность они не отключают. Такие бабочки очень миниатюрны, они остаются внутри человека до тех пор, пока они не выполнят то, что я от них хочу.

— Делая их марионетками? — с негодованием спросил Гарри. Это было отвратительно! Манипулировать людьми, толкать их на отвратительные поступки, внушая, что это их собственные идеи.

— Не совсем, я же говорю, что бабочки не думают за них, они лишь дают навязчивые идеи, но никто не мешает бороться с ними. Их слабость такая же, как и у Империо, — сильная, несгибаемая воля. Просто для многих соблазн подчиниться всегда больше, чем сопротивляться чему-либо. Мне кажется, мы отошли от первоначальной темы, хотя я и безумно горжусь собственным изобретением, но этот эксперимент станет куда более масштабным. Во-первых, я почти завершил особый артефакт для переноса вперед во времени, он же имеет и функцию отката назад в прошлое, к исходной точке путешествия. В некотором роде это усовершенствованный хроноворот, только есть один нюанс: для его работы необходимо высвобождение колоссального количества энергии.

— И вы хотите убить всех жителей Шабаша ради этого? — испуганно воскликнул Гарри, с ужасом осознавая масштаб бедствия. Сколько же сейчас людей в городе? Вероятно, несколько сотен. И все они станут сырьем для маленького хроноворота.

Взгляд Эвана выражал недоумение и удивление. Он даже отложил в сторону кисть и банку с кровью, а что это была именно она, а не краска, сомнений не было.

— Все-таки я польстил твоему уму. Нет, мне нужны их жизни как топливо, мне требуется, чтобы они не путались под ногами. Двенадцати жертв достаточно для активации доступа к энергопутям самого города. Он построен на месте силы, а после многих сотен лет еще больше напитался магией.

— Но зачем это вам? Что даст в итоге?

— Небольшую власть, место для экспериментов и жизни. Я собираюсь превратить Шабаш в свой научно-исследовательский центр, именно поэтому никто не сумеет выйти отсюда, если я не пожелаю этого. На самом деле, я собрал информацию о каждом жителе города и знаю приблизительный потенциал каждого из них. Откровенно слабые или глупые станут расходным материалом, не более того.

Высокомерие этого типа просто поражало. Неужели он считал, что все спокойно воспримут его идеи и согласятся с ним? С радостью выберут самоизоляцию от внешнего мира ради постижения тайн мира? Многим людям этого просто не нужно, они вполне довольны бытовыми радостями. Их не интересует наука и все, связанное с ней.

— Неужели вы думаете, что никто не попытается вас убить?

— Темный лорд вряд ли сразу сюда устремится, так что чем дольше ты будешь отвлекать его внимание, тем дольше продолжится моя спокойная жизнь. А что до остальных… Когда я получу контроль над столь мощным источником магической энергии, мне никто не будет страшен. Город сам станет защищать меня, стоит только правильно «попросить» его.

— Совершив очередной ритуал? — уточнил Поттер с отвращением на лице. У него в голове не укладывалось, как можно использовать людей в качестве расходного материала с такой легкостью. Будто бы их жизни ничего не значили.

— Не принижай мои заслуги. Я тщательнейшим образом вымерял каждое действие, подбирал необходимых для этого людей…

— Разве? Казалось, что вы хватали любого более-менее подходящего к вашим странным критериям, — гнев Гарри искал выход хотя бы в хлестких словах, если сам он не мог выбраться отсюда. Любые попытки пробудить в себе магию, чтобы сжечь веревки или отбросить об стену Розье, были тщетными.

— О нет, жертвами внешнего круга становились только те, кто боролся со своими грехами, собирался что-то исправить в себе. Это и содействовало «открытию пути». Суть ритуала заключается в получении энергии для преобразования, но ничего не дается просто так, бесплатно. Это один из законов нашего существования, на котором зиждется все остальное. Нужно было что-то равноценное, и люди, собиравшиеся изменить свою жизнь, стали идеальным вариантом.

— Вы так уверены в их намерениях?

— Конечно, — Эван ткнул пальцем себе в висок. — Ты забыл о том, что я был внутри их головы, в их мыслях. У Филиппа Деснера обнаружились серьезные проблемы с желудочно-кишечным трактом, зелья лишь притупляли боль, но они не могли полностью вылечить его. Он осознал, что если продолжит дальше обжираться как свинья, то потеряет свою жизнь. На него все давно смотрели с презрением, но только заболев он осознал это. До того, как я убил его, Филипп неделю ел исключительно фрукты и овощи.

Гилдерей Локхарт страдал тщеславием, но осознавал свою бесполезность как мага. Он был превосходным писателем, мастером слова, но ему хотелось быть Героем. Гилдерей пытался бороться со своей трусостью и тренировался преодолевать себя пока что в так называемых сватках с мелкими незначительными существами, например, пикси. К сожалению, в магии он тоже был отвратительно слабым и невнимательным.

Мэр Важек Бординский был неплохим человеком, но очень гордым. Он искренне верил, что только ему одному под силу нести ответственность за Шабаш. Мои успехи подвели к осознанию того, что всесильных людей нет. Ему пришлось смириться со своей слабостью и научиться просить помощи.

Новак пребывал в состоянии глубокого уныния после того, как ты «пообщался» с ним в конце прошлого года. Он чувствовал себя беспомощным и ничтожным, но со временем пришел к выводу, что ему необходимо достигнуть твоего уровня.

Цецилия Элвезетт была проституткой, которая не очень любила свою работу, но не стремилась ее покинуть. Скорее, она находилась на перепутье. Я долго присматривался к ней и еще одной девушке, но ее решение покинуть бордель стало для нее роковым. Если честно, мне было жаль убивать ее. У Цицы был острый язычок и интересный взгляд на мир. Я думаю, она зацепила и твоего друга. Мы с ним как-то сталкивались в борделе.

Амалия Бейхот долго горевала по своему мужу пять лет, пока не увлеклась одним лавочником на Торговой улице. День, когда она отважилась снять траурные одеяния, решил для нее все.

Витор Краслов был редкостным проходимцем. Я рад, что он покинул нас. Часто дрался, влезал в долги, которые потом не мог отдать, беспробудно пил. Он избил свою беременную жену до такого состояния, что она потеряла ребенка и сама чуть не умерла. Мне пришлось подарить Витору сны о том, как маленький ребенок просит его не убивать, а потом он сам оказывался этим младенцем, у которого каждый раз останавливалось сердце. Кошмары получились весьма реалистичными, и он даже раскаялся. Не могу сказать, что он стал намного лучше, но дома старался контролировать себя и меньше пить, хотя ему давалось и первое, и второе с большим трудом. Но даже этих попыток было мне достаточно, чтобы ввести его в свой круг.

Артур Вотцлах славился своей жадностью и азартом. Крайне неприятный тип, помешанный на золоте. Свою болезненную зависимость он осознал, когда чуть ли не полез в свое дерьмо за упавшим из штанов в унитаз галеоном. Артур где-то с полгода начал заниматься благотворительностью: подкармливал местных бродяжек и спонсировал Отдел изучения редких болезней. Конечно, он тут не упускал из вида ни кната, следя, чтобы они тратились строго по назначению. Я бы им даже гордился, если бы не убил.

Я очень тщательно относился к своим жертвам.

Говоря все это, Эван выглядел самодовольным и гордым собой. Он смотрел на Гарри так, будто бы ожидал от него похвалы или комплимента, но не вызывал ничего, кроме омерзения.

— Почему вы решили провести свой эксперимент сейчас, а не раньше или же, наоборот, через несколько лет? — Поттер вновь сосредоточился на своей магии, от нового провала защипало в глазах. Гарри с силой зажмурился: слезам сейчас было не время.

— Все просто: мне требовалось время, чтобы все детально изучить, собрать информацию о жителях. Также я ждал подходящего момента, когда все мои нумерологические и астрологические расчеты сойдутся. Тем более для того, чтобы начать ритуал, требуется много энергии. Ушли годы, чтобы суметь накопить ее, построить специальные помещения, которые не разнесло бы напором магии. Это подземелье полностью выложено из деметорова камня. Каждый кирпичик стоит целое состояние. Но ничего, терпение всегда было одной из моих ведущих черт характера.

В аккумулировании энергии мне помогли знаки Даждьбога, которые я распространял годами. Никто даже не понял, что, покупая карту Шабаша, они соглашаются поделиться со мной своей магией.

Со всей полнотой Гарри осознавал ужас своего положения. Ему не выбраться отсюда, даже стихийная магия не придет к нему на выручку. Деметоров камень тут же поглотит ее. Насколько Поттер понял, именно этот материал и являлся проводником, способным сдержать напор неконтролируемой энергии и направить его так, как это было необходимо маньяку. Именно поэтому Эван не пользовался ни разу волшебной палочкой при нем, осознал Гарри. Веревки, которыми его связал Розье, были толстыми и довольно крепкими, а крепкий, мудрено завязанный узел не оставлял надежд на то, что его удастся распутать.

Может быть, у кого-нибудь еще был порт-ключ, зачарованный внутри, и этот кто-то придет к ним на помощь. Поттеру отчаянно хотелось в это верить, хотя он и понимал, что подобное вряд ли произойдет. Никто не знает, где они.

А еще сердце разрывалось при виде бледного, погруженного в какое-то коматозное состояние Виктора. Он осунулся, его черты лица заострились, и Крам теперь больше походил на мертвого, нежели живого. Гарри в голову лезли совершенно кощунственные мысли о том, что Розье должен заменить Виктора на кого-нибудь другого.

— Не убивай его, — Поттер не узнал своего голоса, враз превратившегося в цыплячий писк.

— Я не могу иначе. Эксперимент должен быть закончен, и ритуал вместе с ним, — покачал головой Эван, как-то сочувственно глядя на Гарри. — Со временем ты поймешь, что есть жертвы, которые необходимы. Виктор — одна из них. Просто думай о том, что его жизнь послужит на благо науки и всего волшебного мира.

Это никак не могло утешить Поттера. Он желал, чтобы Виктор не пострадал, снова играл в квиддич, прятался от Каролины и разбирал вместе с ним документы в кабинете Глав школы. Большего ему не требовалось.

— Что ж, хватит разговоров. Пришло время начинать.

Последние кровавые руны были нарисованы. Эван отсоединил капельницу от Виктора, поднял его на руки, оттолкнув каталку ногой в сторону, и положил на алтарь. Розье быстро расстегнул его сюртук, обнажая его грудь.

Он делал все спокойно, вдумчиво и неспешно. Будто бы не планировал убийство, а собирался на вечерний променад.

— Нет! Нет! Нет!

— Извини, но, думаю, ты будешь мне мешать, — Розье схватил со стола какую-то тряпку, сжал подбородок Гарри и затолкал ее ему в рот. — Потом я ее вытащу, но сейчас мне потребуется относительная тишина.

Он нажал на какой-то рычаг, и потолок отъехал в сторону, явив взору Гарри громоздкий механизм со множеством шестеренок. Эван зажал в руках нож и что-то тягуче запел, а потом, опустив лезвие вниз, начал водить им по груди Крама.

Кровавые дорожки побежали вниз по бесчувственному телу, устремляясь к нарисованным рунам. Пол под ногами завибрировал, а стены задрожали. Пронесся сильный раскатистый гул, но Гарри будто бы и не замечал этого. Он молил всех богов, чтобы они остановили это безумство, пытался заставить свою магию сжечь веревки, но все было тщетно. И тогда Гарри сделал последнее, на что был способен. Он воззвал к дементорам, надеясь, что они услышат его зов.

Больше верить было не во что…