Мистерия жизни (гет)

Помона еще ни разу не слышала, чтобы кто-то осмеливался разговаривать с их директором так, как это позволяла себе Шляпа. Через двадцать минут препирательств с артефактом Северус, казалось, готов был уподобиться Волдеморту и применить к наглому головному убору инсендио.

— Уважаемая Шляпа! — громко обратилась к артефакту Минерва, воспользовавшись паузой.

— Слушаю вас, моя дорогая!— совсем другим тоном ответила Шляпа.

— Не будете ли вы так любезны объяснить, каким образом нам найти тех, кто подходил бы для проведения ритуала?

Северус фыркнул и отвернулся, скрестив руки на груди. Помоне была хорошо знакома эта поза недовольства.

— Разве в Книге не говорится о мудрости? — удивилась Шляпа.

Помона перевела непонимающий взгляд на Северуса. Тот нехотя ответил:

— Там сказано, что именно мудрость объединяла всех четырех основателей.

— Объединила их любовь! — сердито поправила его Шляпа. — А мудрость — это то, что отличало каждого из них. У каждого была своя мудрость, и в этом была его сила. У одного мудрость в любви, что дает продолжение жизни. У второго мудрость в смелости и отваге, чтобы эту жизнь защищать. У третьего мудрость в холодном знании, и пока душа его не тронута любовью, мудрость этих знаний не обретет смысл. У четвертого мудрость в хитрости, которая поможет ценить и сохранить жизнь, выбрать наивернейший путь к цели.

— Понятно. А не могли бы вы уточнить, как конкретно любовь должна... объединить нас? — произнеся эти слова вслух, Помона покраснела.

А Северус закатил глаза и фыркнул.

— Что есть мудрость без любви? — воскликнула Шляпа. — Бессмыслица. Без любви надежда превратиться в расчетливость, смелость — в жестокость, отвага потеряет смысл, а жизнь — свою ценность. Кто-то должен поддерживать этот вечный огонь, согревающий всех остальных: отважных мечтателей, витающих в облаках, изворотливых хитрецов, стремящихся во всем быть лучшими, бесстрастных ученых, стремящихся покорить новые высоты знаний... Так говорила Хельга.

Шляпа разглагольствовала еще довольно долго. О достоинствах, присущих воспитанникам каждого факультета, о том, как выпускники четырех домов Хогвартса связаны с жизнью магической Британии. Помона старалась слушать очень внимательно, но то и дело отвлекалась на Северуса, который выказывал явное нетерпение.

Когда Шляпа, наконец, замолчала, Северус негромко сказал:

— Я так и не услышал внятного ответа, почему в ритуале должна участвовать дев... невинная дева.

— Гляди-ка, с таким умным видом вещал о равновесии, и все равно не понял, — съязвила Шляпа.

Северуса бросил на артефакт взгляд, который не предвещал ничего хорошего.

— А я вот сейчас возьму годриков меч и научу годрикову шляпу вежливости, — пообещал директор таким голосом, что Помона сама испуганно замерла.

— А я вот сейчас напомню тому, кто великим знатоком темной магии себя считает, что кроме материнской любви есть любовь страстная. И чистая кровь, отданная во имя этой любви, стоит тысячи заклинаний, — довольно дерзко откликнулась Шляпа.

Помона решила, что либо ослышалась, либо Шляпа издевается над Северусом.

— Но позвольте! — воскликнул Филиус. — Неужели основатели использовали темномагический ритуал? Простите, уважаемая Шляпа, но я просто отказываюсь в это верить.

Но Шляпа не ответила больше ни на один вопрос. В кабинете директора поднялся невообразимый шум. Минерва возмущалась и требовала от Северуса, чтобы он извинился перед Шляпой и расспросил подробнее о ритуале. Гораций с Филиусом уговаривали нахальный головной убор продолжить беседу и по очереди надевали ее себе на голову, надеясь, что та просто не желает разговаривать вслух. Помона молчала, уверенная, что разгадку странным словам Шляпы они обязательно найдут, и о темной магии больше никто не заговорит. Помона бросила осторожный взгляд на портрет Альбуса. Бывший директор безмятежно дремал в кресле, чему-то улыбаясь во сне. Декан Хаффлпаффа тоже заулыбалась и, заметив, что на нее удивленно смотрят коллеги, виновато пояснила:

— Я тут просто подумала... Неужели все и вправду так сложно и запутанно? Может, в Книге что-то еще сказано, только мы этого пока не разглядели? Ну, между строк, иносказательно... Или еще как-нибудь...

Последнюю фразу Помона произнесла совсем тихо, решив, что сморозила полную глупость. Несколько секунд Северус смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, от которого декану Хаффлпаффа окончательно стало не по себе, а затем сказал:

— Помона, будьте добры, коснитесь Книги. Потом откройте ее и прочтите вслух то, что там написано. Можете начать с текста на первой странице.