Линия жизни (гет)

Feeling like a freak on a leash

Feeling like I have no release

How many times have I felt diseased?

Nothing in my life is free... is free

(с) KoRn — Freak On A Leash

Осень 1974г.

* * *

Красное пятно вспышкой пронеслось мимо трибуны, взмыло вверх, уворачиваясь от бладжера, со свистом летящего наперерез, а потом, подобно ястребу, увидевшему добычу, рухнуло вниз. Лили ахнула и с силой сжала руку Мэри. Отборочные соревнования в сборную по квиддичу в этом году были особенно тревожные: братья Прюэтты, бессменно игравшие за Гриффиндор последние шесть лет, в прошлом году выпустились, теперь Сэмюэл Вуд, новый капитан сборной, должен был выбрать и утвердить замену на позиции загонщиков. Желающих помахать битой за честь факультета оказалось достаточно, они старались изо всех сил, отчаянно лупя бладжерами по снующим по полю охотникам и ловцу. Больше всего, конечно, доставалось Доркас — вывести из строя ловца в большинстве случаев означало обеспечить команде победу, но шестикурсница играла не первый год и знала, как обезопасить себя на случай прицельной атаки железным мячом. Конечно, результат в игре был не стопроцентный, как не могло быть гарантий в безопасности и для других игроков в квиддич, но чтобы избежать встречи с бладжером от новобранцев знаний Доры хватало в полной мере. Наблюдать за ней было приятно, даже дух захватывало. С охотниками было иначе, потому что среди них была Марлен. Каждый раз, когда железный мяч оказывался в опасной близости от ее белокурой головы, Лили казалось, что сердце у нее сейчас остановится, но МакКиннон каждый раз уворачивалась, выписав в воздухе какой-то совершенно невероятный пируэт. Можно было бы уже привыкнуть и перестать переживать за нее, но никак не получалось. Поэтому утром Лили и Мэри встали вместе с Марли и проводили ее на поле, а потом поднялись на трибуну с горячим чаем в термосе, чтобы поддержать подругу. Термос теперь одиноко стоял на скамейке, о нем не вспомнили ни разу с момента начала тренировки. Девочки стояли у ограждения в первом ряду трибуны, неотрывно следя за всеми маневрами, происходящими на поле.

Бладжеры Марли почему-то особенно любили: едва девушка заканчивала первый маневр уклонения, как железный мяч снова устремлялся за ней, вынуждая рвануть вверх, выписать в воздухе крутой зигзаг, а потом развернуть метлу и на бешеной скорости направить ее прочь от траектории бладжера. Или резко развернуться, сделать мертвую петлю и попытаться направить один железный мяч на другой (здесь, к сожалению, успеха она так и не добилась). А вот первый маневр удался — мяч отстал и тут же увязался за Малкольмом МакГонагалл. Тот начал петлять, пробуя сбросить преследователя, не заметил второй бладжер, тот врезался в него, чуть не сбив с метлы. Малкольм нырнул к самой земле, обошел претендента на место в команде и с хрустом вправил плечо. Лили не слышала звука, но одного вида было достаточно, чтобы поморщиться, представив в полной красе и звук, и ощущения, которые испытывал в ту минуту охотник сборной. Претендент на место загонщика тем временем так увлекся, что отправил мяч прямо в Вуда. Вратарь ловко ушел от удара, а потом, хмурый и злой, полетел к центру поля.

— Стоп! — крикнул он, жестом подзывая к себе команду. — Мы видели достаточно. Следующая пара, на поле!

Произошла пересменка, новые загонщики вылетели на поле, Малкольм МакГонагалл же поле покинул, после недолгого препирательства с капитаном. Вуд, по-видимому, не считал хорошей идеей оставлять на испытаниях травмированного, пусть и не серьезно, игрока, а Малкольм подобную заботу в свой адрес воспринимал едва ли не как оскорбление.

— Малкольм выглядит расстроенным… — тихо заметила Мэри, поправляя шляпу и плотнее закутываясь в шарф.

На трибуне было ветрено, хотя погода не успела еще совсем испортиться, было достаточно тепло и ясно.

— А по-моему, Вуд все правильно сделал, — откликнулась Лили. — Плохо только, что целей теперь у загонщиков меньше…

Раздался свисток, загонщики рванулись навстречу бладжерам, а Марли с Джеймсом Поттером, наоборот, полетели в разные стороны. Какое-то время они носились по полю, как в прошлый раз, а потом Поттер крикнул что-то Марли и резко спикировал вниз, подхватив на лету красный мяч из открытого сундука.

— Что он… — пролепетала Мэри.

Лили же просто смотрела, открыв рот. Охотники Гриффиндора сами усложняли себе задачу, добавив помимо маневров уклонения от бладжеров отработку атакующих позиций. Они стремительно летели к кольцам, перебрасывая друг другу мяч, затем слетелись, двигаясь так близко, что казалось чудом, что их метлы до сих пор не спутались прутьями и не рухнули на землю. У самых колец Марли резко ушла вниз, а Джеймс с силой швырнул квоффл в кольцо. Бладжер просвистел совсем рядом с его головой, заставив Лили снова ахнуть, Поттер беззаботно рассмеялся и полетел подбирать мяч.

Скорости возрастали с каждым голом. Быстрая и маневренная метла Поттера в совокупности с его хитростью и напором делали однокурсника прекрасным партнером по игре. Теперь тренировка уже не напоминала скучную игру в вышибалы, у них появилась цель, и оба уверенно к ней следовали, отрабатывая позиции прямо как по учебнику. Они петляли, бросали метлу в отвесное пике, резко меняли направление, применяли обманные финты, совершенно сбивая с толку новичков. Марли вспотела, руки саднило: верный признак, что к вечеру там будут шикарные пузыри мозолей, если не воспользоваться успокаивающим зельем. Джеймс же, казалось, был со своей метлой единым целым, не уставал, не отвлекался и без конца улыбался широкой, счастливой улыбкой человека, который находится полностью в своей стихии. Играть с ним было одно удовольствие, и, наверное, именно поэтому бдительность Марли в конце концов притупилась, что закономерно вылилось в чувствительный удар бладжером между лопаток. Боль была резкой, дыхание выбило из груди, МакКиннон не могла снова вдохнуть, хотя очень пыталась. Боль сменил жгучий жар, как будто к спине прижали пульсирующую раскаленную кочергу, пальцы разжали древко метлы, Марли падала, слыша где-то вдалеке, как кто-то зовет ее по имени. Голос она не узнавала, звуки проходили будто через толщу воды, в глазах было мутно. Потом кто-то схватил ее, прервал падение, а еще через мгновение под ней оказалось твердое дерево скамьи одной из трибун, а над ней — взволнованные лица Лили и Мэри.

— Марли, саламандра тебя покусай! У меня чуть сердце не остановилось! — воскликнула Лили, с силой сжимая МакКиннон в объятиях.

Боль тонкой стрелой прошлась по телу, Марли тихо застонала.

— Эванс, ты ее добить решила?

Лили оглянулась, сверкнув на кого-то позади яростным взглядом.

— Я очень благодарна за помощь, но ты уже можешь идти, Поттер.

— Я сам в состоянии решить, когда мне пора идти, а когда нет, Эванс.

Марли этого не видела, но готова была биться об заклад, что сейчас ее подруга и охотник сборной Гриффиндора играют в гляделки со всей страстью и возмущением, на какие способны.

— Мы отведем ее в Больничное крыло, Джеймс, — пролепетала Мэри. — Все будет хорошо.

Поттер фыркнул, пробормотал что-то нечленораздельное, но в этот момент на трибуну приземлился Вуд, осведомился о самочувствии Марлен и попросил Поттера спуститься на поле. Мир понемногу обретал былую четкость, скоро Марлен смогла сесть самостоятельно.

— Проклятый бладжер…

— Ты как?

— В порядке, — она свела и развела лопатки, поморщившись от боли. — Синяк, конечно, будет, но кости целы. Вуд уже объявил, кого он принял?

— Сейчас объявляет.

Марли поднялась и, пошатываясь, доковыляла до ограждения, чтобы видеть, что происходит на поле. Мэри и Лили последовали за ней, готовые в любой момент подхватить, если ей станет плохо. Вуд стоял перед кучкой школьников в спортивных мантиях и произносил речь, общий смысл сводился к благодарности за участие в отборочных соревнованиях.

— Мне надо туда, — сказала Марли, оглядываясь.

— Уверена, что это хорошая идея — снова садиться на метлу сейчас? — с сомнением в голосе спросила Лили.

— Это просто ушиб, Лили, — неуклонно ответила МакКиннон. — Где моя метла?

Лили выглядела обескуражено, но взглядом указала на метлу, которую Поттер принес вместе с оглушенной Марли. МакКиннон оседлала ее, снова поднялась в воздух и мягко спланировала вниз, к остальной команде. Как только ноги ее коснулись земли, рядом оказался Малкольм МакГонагалл, с готовностью поддержав товарку по команде.

Сэм закончил речь и начал зачитывать новый состав команды. Имена он выкрикивал громко, а игроки, услышав свое, подходили к Вуду и вставали позади него. Ловцом осталась Доркас, близнецов Прюэттов на позиции загонщиков заменили пятикурсник Тибериус Джонсон и третьекурсник Дирк Крессвелл, состав охотников остался без изменений. Команда сердечно поприветствовала новичков и поздравила друг друга с началом нового сезона.

— Еще один крутой сезон впереди, да, МакКиннон?

Джеймс Поттер протянул ей кулак, Марли с улыбкой столкнула его со своим.

— Не сомневайся.

Малкольм подошел к ним, положил руки на плечи, образуя треугольник.

— Сборная Гриффиндора всех сильней!

— Да!

Остальные игроки присоединились к ним, треугольник превратился в широкий круг. Каждый в нем в ту минуту был полон самых ярких и дерзких ожиданий, каждый верил, что в конце года они точно так же будут стоять на этом поле с кубком школы, победителями. Сэм произнес краткую мотивационную речь, а потом разбил круг, пообещав до конца недели составить график тренировок. После этого команда была свободна, все отправились переодеваться, а зрители потянулись с трибун в замок.

Девочки шли неторопливо и молча. Лили была задумчива, губы ее были сжаты в тонкую полоску. Мэри хорошо знала это выражение, оно означало, что подруга чем-то очень недовольна, но не уверена, что у нее есть на это право. Есть себя подобным настроением Лили могла не один день, поэтому Мэри решила, что вмешаться ей просто необходимо. Она положила руку на плечо рыжей, та остановилась, опустила веки, глубоко вдохнула, а потом обхватила себя руками, став вдруг на вид очень уязвимой.

— Почем она так делает, Мэри? Ее зашибло, можно ведь было хоть немного о себе позаботиться и пойти вместе с нами в Больничное крыло… А что, если это не просто ушиб? Что, если…

Мэри обняла Лили, крепко прижала ее к себе, как сделала бы мать.

— Все будет хорошо. У Марли, как у кошки, девять жизней. И она умеет с ними обращаться. Не переживай так.

Лили шумно выдохнула, вся напряглась, но из объятий выворачиваться не стала. Они постояли так несколько минут, потом Эванс мягко отстранила подругу.

— Ты права, — улыбка Лили вышла немного натянутой, но Мэри не стала акцентировать на этом внимания. — Марли… Она крепче, чем кажется. Я просто никак не привыкну…

— Если тебе станет легче, я тоже, — улыбнулась Мэри в ответ.

— Что плохого, если друзья о тебе заботится?

Мэри пожала плечами. Лили вздохнула. Вопрос, кажется, обречен был остаться риторическим. Просто люди вокруг нее были разными, они по-разному воспринимали самые обычные для нее вещи. Взять хотя бы Северуса… Мир для него был куда более мрачным местом, чем для Лили, и ничего с этим сделать у нее никак не получалось. С Марли нужно было сделать так же: просто принять ее, не пытаться влиять. Получалось, правда, до сих пор не всегда. С ними обоими.

— Жаль, что я плохо летаю… — вздохнула Мэри.

— А по-моему, в этом нет ничего плохого, — мрачно откликнулась Лили.

Мэри вопросительно на нее посмотрела, но рыжая только покачала головой.

— Хватит нам переживаний за Марли, даже с запасом. Если бы вас там было двое, не представляю, как я переносила бы целый год квиддичных матчей.

Девочки рассмеялись, а потом Мэри спросила:

— Разве тебе никогда не хотелось попробовать? Они выглядят такими счастливыми…

Лили наморщила нос.

— Большие скорости — это не мое, Мэри. Я люблю летать, было бы лицемерно говорить, что это не так. Но для меня крайне желательно, чтобы при этом меня не пытались сбить железные мячи.

— Разумное желание, — кивнула Мэри.

— Кроме того, мне нравится болеть за Марли. У нее замечательно получается, она, мне кажется, могла бы даже стать профессиональным игроком в будущем, если бы захотела.

— Может, однажды станет, — мечтательно улыбнулась Мэри. — Правда, тогда видеться мы будем редко, я читала интервью в прошлом номере «Пророка», там игрок жалуется, что у него совсем нет времени бывать с родными.

Лили улыбнулась и снова покачала головой. Мэри обладала удивительным талантом одновременно быть очень светлым, добрым человеком и умудряться находить плохие стороны в любых, даже самых на первый взгляд хороших вещах. Лили это было странно, она обычно поступала наоборот.

— Мы что-нибудь придумаем, вот увидишь.

* * *

Леандр чувствовал себя мышью, которая уже забралась в мышеловку, но до сих пор не до конца осознала, что дверца захлопнулась. Опрометчиво было принимать приглашение Мальсибера и Эйвери. Опрометчиво переписываться с ними. Давать обещание, которое он не собирался выполнять. Разрываться между желанием рассказать обо всем декану и страхом, что Мальсибер выполнит свою угрозу на счет него и его семьи. Блечли знал, как нужно поступить. С самого начала… Но это было не легко, требовало мужества, которого мальчику не хватало. Иногда он почти готов был смириться. Уговаривал себя, что признание не изменит ничего, он только сделает себе хуже. А потом приходило осознание: если он будет и дальше молчать, придется всю жизнь прожить вот так, в страхе за себя, в страхе оступиться, поставить все не на ту фигуру, все потерять. Ему было всего тринадцать — не самый рациональный возраст для мальчишки, и, тем не менее, обстоятельства вынуждали думать по-взрослому, анализировать, выбирать. Он, наконец, выбрал.

Сначала Леандр хотел подойти к профессору Слагхорну сразу после урока зельеварения, но Крауч и Блэк так пристально сверлили его взглядами, что план пришлось пересмотреть. Блечли все еще надеялся, что ему удастся избежать огласки, никто не узнает, кто именно рассказал Слагхорну, и все обойдется. Это означало, что на глазах однокурсников он не мог говорить с деканом. Тогда Леандр решил отправиться в его кабинет в большую перемену. Он знал, что декан любит проводить это время в уединении за чаепитием, что он будет один в кабинете в это время. Сам же Блечли стал довольно нелюдим в последнее время, и отвязаться от однокурсников для него не составляло проблемы. Между тем, к кабинету декана он шел на ватных ногах. Нервы были натянуты до предела, он вспотел, сердце стучало в горле, под самым подбородком. Оставалось всего несколько ярдов за поворотом, и тяжесть наконец будет снята с его плеч, несколько ярдов — и он будет свободен. Леандр подбадривал себя этими мыслями, они помогали ему не развернуться, не убежать, хотя так поступить было бы намного проще. Он сжал кулаки, вдохнул поглубже и ускорил шаг. Коридор был пуст, никто не помешал ему добраться до резной двери кабинета Слагхорна. Мальчик остановился, занес руку, помедлил мгновение, а потом, собрав всю волю в кулак, постучал. Дверь приоткрылась, приглашая войти. Это могло бы насторожить, подсознание Блечли верно распознало угрозу, но мальчик так долго собирался с силами, так долго храбрился, что отступить просто не мог. Он толкнул дверь, вошел в кабинет декана.

— Профессор? Мне нужно поговорить с вами. Это очень важно…

— Вот как? Что ж, не сдерживайте себя, мистер Блечли.

Внутренности Леандера скрутило в узел, а потом они как будто рухнули в ноги. Голос, доносящийся из-за спинки кресла декана, принадлежал отнюдь не Слагхорну. В этот же момент за спиной захлопнулась дверь, заставив Блечли вздрогнуть и оглянуться. Барти Крауч перекрывал путь к отступлению, играя волшебной палочкой между пальцами. Кресло медленно развернулось, вынуждая Леандера встретить правду лицом к лицу. В кресле сидел Эрик Мальсибер. Он не выглядел раздраженным или разочарованным, но спокойствие в позе, во взгляде было во сто крат хуже.

— Эрик, что…

— Меня этот вопрос интересует не меньше, Леандр. Что ты здесь делаешь?

Он замялся лишь на секунду, потом собрался, прекрасно понимая, что благополучие его теперь на прямую зависит от того, как убедительно он будет врать.

— Мне нужно было обсудить вопрос по зельеварению с профессором Слагхорном. Где он?

— Помогает Регулусу. Знаешь, старый морж очень любит возиться с перспективными учениками, особенно если они сами ищут его внимания.

— Что ж, тогда мне лучше уйти. И вам тоже, Барти. Не думаю, что Слагхорну понравится, что кто-то вломился в его кабинет.

— О, совершенно точно не понравится, — Барти чуть растянул тонкие губы в улыбке. — Только один вопрос, Ли. Ты сказал, что хотел спросить совета по зельеварению. Где, в таком случае, твои конспекты?

Его будто ударили чем-то тяжелым по голове. Идиот, чертов идиот! Он был так занят придумыванием легенды, что совершенно не озаботился подходящим прикрытием.

— Я… Вопрос был не такой сложный, и…

— И он не мог подождать, в таком случае, следующего урока по зельеварению? Брось, Ли. Я что, похож на идиота?

Барти шагнул вперед, отделяясь от двери. Боковым зрением Блечли увидел, что Мальсибер также поднялся на ноги и приближается сзади.

— Ребята, что происходит? — его голос звучал наигранно весело, но в нем отчетливо проступали панические нотки.

— Я предупреждал тебя, Блечли, — промурлыкал Эрик. — Ты свой выбор сделал.

— Что?! Нет!

— Барти?

— Петрификус Тоталус!

Рука Леандера рванулась к палочке, но Барти был слишком близко. Его заклятье ударило Блечли в грудь, ноги и руки тут же вытянулись по швам, он закачался, как плохо сбалансированная деревянная статуэтка, а потом завалился на бок с глухим стуком. Эрик присел на корточки перед ним, внимательно осмотрел, а потом произнес:

— Предательство — тонкая штука, Блечли. Не стоит пытаться, если не уверен в результате. Твой пример будет показателен для остальных.

— Путь свободен, — доложил Барти от двери.

Мальсибер взмахнул палочкой, тело Блечли оторвалось от пола и послушно полетело следом за слизеринцем.

* * *

Снейп сделал короткое движение волшебной палочкой, и подвешенный под потолком третьекурсник с полным страха и отчаяния криком полетел вниз, навстречу каменным плитам пола. Регулус не хотел видеть, чем это закончится, но отвернуться (даже просто закрыть глаза) означало бы проявить слабость. Он не был трусом или слабаком, не хотел, чтобы собравшиеся считали его таким. Блэк заставил себя смотреть, стараясь как можно дальше дистанцироваться от мысли, что этот кричащий мальчишка, подвешенный вверх тормашками — его однокурсник, который уже полчаса умоляет о помощи, совершенно не стесняясь слез. Снейп снова повел палочкой в воздухе, поймав Блечли в дюйме от пола, а потом подбросил, возвращая на первоначальную высоту. Лицо его напоминало маску: ни одной эмоции на нем не отражалось, как бы ни умолял его Леандр прекратить экзекуцию.

— Что ты собирался сделать, Леандр? — вкрадчиво спросил Эйвери от преподавательской трибуны.

— Ничего! Клянусь Мерлином, я ничего…

Голос Блечли сорвался на рыдания, Эйвери едва заметно кивнул Снейпу, и тот повторил маневр, задержав падение третьекурсника у самого пола, но на этот раз после секундной паузы свидание Леандера с полом все-таки состоялось. Он рухнул с глухим стуком, как тяжелый кожаный мешок, и остался лежать на каменном полу, дрожа мелкой дрожью и всхлипывая. Зрелище было жалким и отвратительным, но никто не попытался вступиться за предателя. Они продолжали стоять полукругом рядом с Блечли, молча глядя на него, не отвечая, как бы он ни взывал к ним. Снейп убрал палочку, завершая для Леандера первый круг мучений.

Мальсибер выступил вперед, легким толчком ноги развернул Блечли на спину, чтобы видеть его лицо. Мальчик тут же закрыл лицо ладонями, умоляя отпустить его.

— Ты пришел к нам, Леандер. Ты клялся вместе со всеми. Как ты думаешь, что сделал бы Темный Лорд на нашем месте?

— Пожалуйста…

Эрик произнес заклятье, голова Блечли оказалась в прозрачном пузыре, а спустя пару мгновений мальчишка начал хватать ртом воздух, задыхаясь. Его руки пытались царапать невидимую преграду, сорвать ее с головы. Ничего не получалось. Регулус снова ощутил острое желание отвернуться. Он разделял общее возмущение поступком Блечли, но Мальсибер явно перегибал палку. Взгляд Регулуса скользнул по остальным свидетелям наказания, ловя на лицах такое же отвращение. Почему тогда все они молчали? Почему не вмешивался сам Регулус? Эрик отпустил Леандера, только когда лицо начало синеть. Он медленно присел рядом, с помощью заклинания (касаться мальчишки Мальсибер демонстративно брезговал) заставил его запрокинуть голову и произнес над самым ухом:

— На твое счастье, ты не успел причинить настоящий вред. Но мы не можем рисковать снова.

— Пожалуйста… Я… Я что угодно сделаю, только…

— Дай обет, Блечли.

— О… об…

— Непреложный обет, что никогда не предашь нас. Никому не расскажешь о том, что знаешь или узнаешь в будущем. Ты готов сделать это?

— Да! — выкрикнул Леандер.

Мальсибер прекратил воздействие магии, Блечли снова рухнул головой на пол.

— Северус?

По лицу Снейпа пробежало что-то очень напоминающее гримасу отвращения, но он шагнул вперед, к Мальсиберу и его жертве. Эрик с помощью заклятья поставил Блечли на ноги, а потом железной хваткой вцепился в его дрожащую руку.

— Ты умрешь, если нарушишь обет, Блечли. Ты это понимаешь? — равнодушным голосом уточнил Снейп.

Блечли затравленно посмотрел на него. Он готов был в тот момент пообещать им что угодно, лишь бы снова получить свободу, не осознавая, что обет только загонит его еще глубже в мрачную и темную клетку. Эрик начал произносить слова клятвы, Блечли пассивно повторял их, а из палочки Снейпа одна за одной вырывались огненные нити, скрепляя обещание. Леандр вздрагивал каждый раз, когда очередная нить впивалась в его руку, но Мальсибер держал его крепко, и выпустил только когда Леандр пообещал ему все, чего Эрик от него хотел.

— Это было не так сложно, правда, Ли?

Ноги снова предали Блечли, но на этот раз Барти предусмотрительно пододвинул к нему стул, чтобы мальчик не рухнул на пол. Лицо у Крауча было бледное, как будто он сам вот-вот потеряет сознание, губы сжаты в тонкую полосу.

— Мы, к сожалению, не считаем возможным и дальше терпеть твое присутствие на наших собраниях. Тебя будут привлекать, если нашему маленькому обществу понадобится твоя помощь, но ты сам исключил себя из круга близких друзей, Блечли. А потому, сейчас тебе лучше уйти.

Леандр на дрожащих ногах поднялся, держась за спинку стула. Казалось, что он и шага сделать сам не сможет, но желание покинуть злосчастный класс было настолько сильным, что Блечли не просто смог, он почти побежал к заветной двери. Все как один следили за тем, как он хватается за ручку, как вываливается в коридор, как удаляются его неровные шаги за стеной. Они скоро совсем стихли, погружая собрание в звенящую тишину.

Это был момент, когда каждый осознал, насколько на самом деле серьезным было решение поддержать Эйвери и Мальсибера. Что предательство будет преследоваться со всей жесткостью. Это было двоякое чувство: с одной стороны каждый почувствовал себя защищеннее, увидев наглядно, что лидеры могут обеспечить безопасность сообщества; с другой стороны, методы, которыми они добились этой безопасности, не могли не шокировать.

— Мы закончили наше собрание на сегодня, господа, — тихо произнес Эйвери.

Мальчики медленно потянулись к выходу. Разговоров было не слышно, уходили молча.

* * *

Гора подушек у подножья преподавательской трибуны выглядела крайне интригующе. Лили, Мэри и Марлен заняли свои обычные места на первой парте в кабинете чар, выжидающе глядя на профессора Флитвика. Когда все расселись, профессор объявил, что настало время изучения Отталкивающих чар, объяснил необходимую формулу и движения волшебной палочкой, а потом пригласил подняться с мест и разобрать подушки. Первыми к куче, конечно же, бросились Поттер и Блэк (одному Мерлину известно, как они смогли оказаться у кучи раньше девочек, ведь сидели они, как всегда, за последней партой), они выбрали самые большие подушки и, то и дело ударяя друг друга, полностью игнорируя замечания Флитвика, утащили их назад к дальним столам. Девочки выбрали подушки поменьше и полегче, но и с такими не обошлось без сложностей: подушка Мэри никак не желала взлетать, зато когда девочка в отчаянии ткнула ее палочкой, отскочила так, будто ею из пушки выстрелили, и только чудом никого не зашибла. Мэри ахнула и побежала подбирать снаряд. Лили с самым сосредоточенным видом повела волшебной палочкой над подушкой, та подпрыгнула и упала на место. Девочка поджала губы, повторила движение, и на этот раз подушка взлетела в воздух, перекувыркнулась и вновь салилась на стол. Марлен свою умудрилась запустить через весь класс, едва не зашибив ей профессора. Она тут же бросилась за ней через весь класс, невнятно пробормотала извинения, забрала подушку с учительского стола и поспешила назад, к своим.

В этот момент на весь класс раздался торжествующий вскрик и подбадривающие улюлюканья. Девочки оглянулись и увидели, как Поттер, Блэк и Петтигрю торжественно приветствуют Люпина. Ремус был первым из учеников, у кого получилось отбросить подушку точно в коробку, как и требовал профессор. Щеки Люпина покрылись румянцем, ему явно было приятно, но он почему-то стеснялся этого. Лили вернулась к своей подушке, принялась сосредоточенно водить палочкой над ней, и вскоре ее подушка с легкостью опустилась прямо поверх Люпиновой. Эванс удовлетворенно улыбнулась, а потом принялась объяснять Мэри, как именно нужно проделывать это волшебство. Марли помощь не слишком жаловала, поэтому продолжала пытаться произвести заклинание самостоятельно, но пыталась она, пожалуй, слишком усердно — ее подушка со свистом пересекла класс и впечаталась в темноволосый затылок мальчика с Рейвенкло. Тот охнул, потер затылок и оглянулся.

— Прости, не нарочно, — сказала Марли, приближаясь, чтобы забрать подушку.

— Не слабый у тебя удар, — улыбнулся мальчик в ответ.

У него были красивые голубые глаза. И улыбка тоже очень располагающая. Марли захотелось улыбнуться в ответ, и она не стала себя сдерживать.

— Я думаю, это крови потомственного мракоборца.

— У тебя кто-то в семье из мракоборцев? — глаза у паренька расширились, Марли явно вдруг стала намного привлекательнее как собеседница в его глазах.

— Мама. А отец раньше был Хит-Визардом.

— Ого! Я — Дейви Гаджен. А тебя как звать, воинственная юная леди?

— Не такая уж воинственная. Я Марлен. Марлен МакКиннон.

Они пожали руки. Рука у него была широкая, теплая. За такую было очень приятно держаться, и когда пришлось его отпустить, Марли с сожалением сжала и разжала пальцы.

— У тебя вроде не плохо получается, — заметила девушка, когда Дейви снова попытался применить заклятье.

— Не плохо, но и не хорошо, — кисло ответил Гаджен. — Твоя хотя бы пару ярдов пролетела.

— Ну, это-то как раз совсем не сложно.

И Марлен повторила заклятье. Подушка снова с бешеной силой сорвалась с места, врезалась в стену над коробкой, а потом рухнула вниз, к подушкам Ремуса и Лили. Дейви присвистнул, Марли довольно улыбнулась. Они продолжили практиковаться вместе, не обращая внимания на все возрастающий шум за последними партами.

А там, между тем, началась самая настоящая подушечная война. Сложно было сказать, кто первым начал посылать подушки не в коробку, а в голову соседа, но очень скоро четыре юноши напрочь позабыли о задании, снова и снова швыряя подушки друг в друга. Баталия сопровождалась криками, раззадориванием противника, громким смехом и криками. Подушки, для таких действий не предназначенные, скоро лопнули, наполнив весь класс перьями и пухом, и вынудив профессора Флитвика решительно вмешаться. Мародеры, конечно, Флитвика любили, но остановить их, если уж они вошли в раж, было делом очень не легким. Питер в процессе так увлекся, что вместо подушки поднял с помощью магии в воздух самого профессора и запустил его в Джеймса. Тот с ловкостью прирожденного охотника увернулся, подхватил профессора и аккуратно поставил его на пол.

— Простите, профессор.

— Мистер Поттер, задание заключалось в практиковании Отталкивающих чар, не в превращении кабинета в курятник! — звенящим от негодования голосом возвестил профессор. — Я вынужден назначить вам отработку!

Мародеры переглянулись, попытались сделать виноватый вид, но получилось достаточно фальшиво.

— И никакой магии!

— Но, профессор!

— Никакой магии, мистер Блэк!

Спорить с Флитвиком, когда тон его приобретал такой бескомпромиссный тон, было делом совершенно бесполезным. Когда профессор отвернулся, Люпин с чувством пихнул Джеймса в бок.

— Говорил, что так и будет!

Джеймс усмехнулся и выловил из шевелюры белое перо.

— А по-моему, было круто. Мне нравятся Отталкивающие чары.

* * *

— Вот от кого-кого, а от Флитвика не ожидал, — Джеймс подтолкнуло ногой совок, в который Сириус как попало загонял перья. — Он мне всегда казался таким приличным человеком. А тут: без магии, совками и щетками! Мы ему кто? Домовые эльфы?

— Эльфы магию используют, — проворчал Сириус, выпрямляясь и отшвыривая щетку. — Ты как хочешь, а я пас.

Он уселся на ближайший стул и демонстративно скрестил на груди руки, показывая. Что больше делать ничего не будет. Джеймс бросил совок там, где тот лежал, и уселся рядом, наблюдая, как Ремус и Питер прекрасно справляются с заданием без всякой магии в другом конце класса.

— Ты посмотри, какой Лунатик умница, — усмехнулся Джеймс. — Быть ему какой-нибудь важной шишкой в Министерстве. Гляди, Пит его слушается, как будто он его с детства дрессировал.

Сириус в ответ зевнул, не потрудившись даже прикрыть рот рукой.

— Пит любого будет слушаться, как будто его с детства дрессировали. Скучно.

Джеймс в знак солидарности пнул ногой щетку, лежавшую возле ножки стола. Щетка кувыркнулась в воздухе, пролетела несколько футов, а потом шлепнулась на щетину и проскользила вперед, прежде чем остановиться. На лице Джеймса появилась задумчивая ухмылка, а потом он повернулся к товарищу.

— Эй, дружище, как на счет небольшого сеанса щеткокатания?

Сириус посмотрел на щетку, потом на Поттера, во взгляде его появилось понимание. Мальчишки рассмеялись и одновременно соскочили со стола.

Сириус с громким предупреждающим свистом толкнул ведро воды ногой, то со звяканьем опрокинулось, разливая воду по полу. Мальчишки, привязав к ногам щетки с помощью шнурков от ботинок, принялись, как на коньках, носиться по каменному полу, растаскивая мокрые перья по всему классу. Ремус, в противоположном конце комнаты подметавший результат их урока по чарам, поднял голову, увидел, какую забаву его друзья придумали на этот раз, и сокрушенно вздохнул.

— Мы никогда отсюда не уйдем…

Питер, державший совок для перьев, оглянулся, увидел друзей, восторженно ахнул, а потом вопросительно посмотрел на Люпина.

— А мы разве не…

— Нет, Питер, — решительно сказал Ремус.

Кто-то должен был выполнить задание. Питер вздохнул и пододвинул Ремусу совок, в который тот загнал очередную порцию перьев.

— Эй, Рем, идите к нам, это весело! — крикнул Джеймс, выполняя эффектный разворот на щетках.

Питер снова оглянулся, едва не выронив полный перьев совок. Ремус забрал его у товарища, высыпал в большой мешок для перьев содержимое. Пит освобождение от орудия труда воспринял как добро на участие в развлечении, и бросился навстречу друзьям.

— А где взять щетки?

Сириус объехал Питера по кругу, заложив руки за спину.

— Кто не успел, тот опоздал, Пит. Щеток больше нет.

— Но… Вы же…

— Подтолкни! — крикнул Джеймс, подлетая сзади и хватая Сириуса за плечи.

Питер выглядел все еще рассеяно, но команду по привычке выполнил не задумываясь. Паровозик из трех мальчишек начал петлять по классной комнате, то и дело натыкаясь на столы и стулья. Выглядело это действительно забавно, продолжать уборку в таких условиях было решительно невозможно, поэтому Ремус сдался, присев на соседнюю парту и дав волю смеху. Сириус умело координировал движение их шеренги, оступился только один раз: когда Пит не успел затормозить и вытолкнул мальчишек за мокрое пятно. Щетки перестали скользить, Сириус споткнулся и начал заваливаться вперед, со спины на него по инерции налетел Джеймс, а следом — Питер, который не успел даже осознать, что что-то пошло не так. Весил он намного больше, чем товарищи, поэтому этот последний толчок закономерно привел к обрушению: колени Блэка подогнулись под весом двух мальчишек, они начали падать. Ремус вскочил со своего места, видя все происходящее как в замедленной съемке. Падали его друзья аккурат на мешок с перьями, который они с Питером до этого собирали никак не меньше часа. Падение означало, что содержимое мешка непременно разлетится по классу снова…

… А потом все застыло, как будто кто-то остановил время. Ремус удивленно посмотрел на зависших в воздухе друзей, те не менее удивленно смотрели на него.

— Я вижу, работа в разгаре, господа студенты?

Малютку-профессора Флитвика Ремус заметил не сразу. Профессор, между тем, стоял рядом с трибуной и явно уже какое-то время наблюдал за происходящим. Рем ощутил, как начинают пылать уши, выпрямился и с силой сжал в руках щетку, с помощью которой собирал перья с пола.

— Профессор, мы не…

Флитвик покачал головой, движением палочки отодвинул мальчишек от злополучного мешка и снял чары.

— Спасибо, профессор, — произнес Джеймс, рассеяно ероша волосы на затылке.

— Пожалуйста, мистер Поттер, — снисходительно ответил Флитвик. — Однако, у меня имеются серьезные основания сомневаться, что вы осознали причину наказания.

— Мы полностью ее осознали, профессор! — вмешался Сириус, делая настолько честное выражение лица, какое вообще был способен. — Подушки были инструментом обучения, а не снарядом для игр. Мы вели себя как дети и нам ужасно стыдно.

Флитвик удивленно поднял брови, Питер и Ремус пораскрывали рты, Джеймс с силой впился зубами себе в губу, чтобы не заржать в голос.

— Что ж… Полагаю, десяти минут будет достаточно, чтобы закончить, мистер Блэк.

Флитвик вернул им палочки, им оказалось достаточно пяти минут. Уже в коридоре Джеймс все-таки дал волю смеху, похлопав Сириуса по плечу.

— Это, дружище, было просто шедеврально! Ты бы видел лицо Флитвика!

— И наши, за компанию, — сказал Ремус. — Я не знал, что ты такие слова вообще знаешь.

Сириус добродушно пихнул Люпина в плечо и увернулся от ответного тычка.

— Я наблюдательный и память у меня хорошая, Лунатик. Я просто сказал ему то, что собирался сказать ты.

Мальчишки снова рассмеялись. Пожалуй, Ремус действительно положительно влиял на их маленькую банду. Он даже сам не предполагал, насколько.

* * *

— А, Лили, Северус! Проходите, присаживайтесь.

Слагхорн по-хозяйски проводил двух четверокурсников к большому круглому столу, сервированному для чайной церемонии, за которым уже сидела небольшая группа студентов разных возрастов. Снейп с готовностью опустился на предложенное место, Лили заняла соседний стул. Она выглядела странно зажатой, как будто сомневалась, стоит ли ей быть тут. Северус никогда не мог этого понять: Слагхорн пылинки с нее сдувал едва ли не с первого курса, она сама очень тепло относилась к профессору зельеварения, это было далеко не первое собрание, но Лили каждый раз выглядела так, будто ей было ужасно неловко в собравшемся обществе. Снейп же чувствовал себя как рыба в воде: напротив за столом расположились Эйвери и Мальсибер, справа от них сидели Регула Аркарт и Октавия Яксли, о чем-то мило болтавшие с рейвенкловцами-шестикурсниками. Как будто зашел в гостиную родного факультета. А еще приглашение на это собрание было определенным показателем: Слагхорн был избирателен в своем окружении, на собрания Клуба Слизней никогда не приглашали кого попало. Его присутствие здесь означало, что его ценят. Его считают способным добиться чего-то. Ничто не могло льстить его самолюбию сильнее. Одно вызвало напряжение — взгляды, которые девочки мимоходом бросили на Лили. Пренебрежительные и явно враждебные. Такие, что захотелось встать и прикрикнуть на однокурсниц, чтобы не лезли. Лили, впрочем, не обратила на эти взгляды внимания. Слагхорн уселся рядом с ней и увлек разговором, от которого скованность и неловкость Лили таяли, будто снег по весне. В этот разговор скоро ввязался и мальчишка, сидящий по другую руку от Слагхорна. Снейп наградил его пристальным оценивающим взглядом. Мальчишка был с их курса, но учился в Рейвенкло. Смазливый, хлыщеватого вида тип. Северусу он как-то сразу не понравился со своими улыбочками и идиотской манерой морщить нос, которая, почему-то, заставляла девочек, сидящих с ним рядом, глупо улыбаться. Снейп фыркнул, перевел взгляд на Лили. Она тоже улыбалась, но профессор занимал куда больше ее внимания, чем хлыщ с Рейвенкло. Это принесло облегчение, Салазар знает, почему.

Слагхорн взмахнул палочкой, и чайник облетел всех собравшихся, разливая горячий ароматный чай. Затем профессор хлопнул в ладоши, и перед студентами появились разнообразные блюда с десертами, способными утолить даже самый взыскательный вкус. Лили ахнула и восхищенно посмотрела на Слагхорна. Тот с готовностью отрекомендовал ей ананасовый торт и даже сам положил второй кусочек — сразу после своего собственного. Потом профессор встал, постучал ложечкой по чашке, привлекая внимание собравшихся, и произнес:

— Мои дорогие ученики! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить окончание первого триместра этого учебного года. Это первый, но весьма важный рубеж для многих из вас. Мистер Дэвис, мисс Пьюси, вы в этом году сдаете СОВ, и, я уверен, справитесь с этой задачей великолепно, как всегда справляетесь с трудностями на моих занятиях. Не стоит забывать и о вас, мои дорогие семикурсники. ТРИТОН — чрезвычайно сложный экзамен, но мы его одолеем. Я хотел бы сказать, что наши встречи доставляют мне истинное удовольствие, особенно сейчас, когда самые талантливые мои ученики выходят на финишную прямую в их обучении в Хогвартсе.

Снейпу показалось, что профессор сейчас пустит скупую слезу умиления. Это было бы настолько неловко, что парень не знал, как на это реагировать. Он встретился смущенным взглядом с Лили, увидел в ее глазах отражение собственной неловкости, и сразу почувствовал себя немного увереннее. Слагхорн продолжал говорить о том, как он гордится собравшимися, и как ему хотелось бы, чтобы они помнили своего старого учителя даже когда покинут стены школы. Речь его не сильно менялась от года к году, поэтому Снейп принялся скучающе вертеть в руках свою чайную чашку, а когда Слагхорн все-таки дал разрешение приступить к чаепитию, набросился на пирожные перед ним со странным энтузиазмом.

Он упустил момент, когда к разговору Лили, рейвенкловца и Слагхорна присоединились девочки из Слизерина, но нотки презрения и насмешки в их голосах уловил сразу. С ним слишком часто в его жизни говорили подобным тоном, чтобы слух не среагировал. Северус резко повернулся в их сторону, прислушиваясь.

— … но, профессор, вы ведь согласны, никогда не сможет ребенок простецов добиться в магии таких же высот, как тот, кто был рожден в настоящей магической семье? — осведомилась Октавия, не сводя пронзительного взгляда с Лили.

Та поджала губы и демонстративно не смотрела в сторону слизеринок, делая вид, что кусочек торта у нее на тарелке интересует ее больше всего на свете.

— О, разумеется, мисс Яксли, разумеется!

Лили выглядела так, будто он при всех окатил ее грязью. Она бросила на Слагхорна быстрый укоризненный взгляд, а потом решительным движением поднесла ко рту чашку с чаем. Она довольно убедительно делала вид, что разговор ни капельки ее не задевает, а вот Снейп, наоборот, ощутил, как внутри закипает холодная ярость. И Аркарт, и Яксли были курицами, не способными смешать даже зелье против угрей, Слагхорн и пригласил-то их исключительно из-за влиятельных папаш, инвестирующих Министерство. Уж никак не им было рассуждать о магических талантах, да еще при Лили, которая одна могла наколдовать больше и лучше, чем однокурсницы вместе взятые.

— Но, профессор, разве это не зависит от самого волшебника? — вмешался рейвенкловец.

— Ну, мистер Обри… Чаще всего… — осторожно начал Слагхорн.

— Мои родители — магглы, профессор, — неожиданно громко и внятно сказала Лили, невозмутимо отставляя в сторону чашку с чаем.

Слагхорн уставился на нее так, как будто у нее выросла вторая голова. Лили же невозмутимо улыбнулась и положила себе еще кусочек торта, отметив, что он действительно великолепен. Слизеринки при этом сделали настолько брезгливые выражения на личиках, как будто Лили как минимум призналась в каком-то жутко аморальном преступлении. Профессор смутился на секунду, потом свел все в шутку и быстро сменил тему разговора. Чаепитие закончилось, и ученики по обыкновению расселись маленькими группками на мягких диванчиках, расставленных по кабинету Слагхорна, чтобы пообщаться. Лили сидела, распрямив плечи и постоянно теребя край мантии в руках. Верный признак глубокого внутреннего дискомфорта, Снейп это точно знал.

— Ты как?

— В порядке.

Она выдавила ободряющую улыбку, но обмануть его не получилось.

— Не обращай ты внимания на этих гарпий. Они о ком угодно гадостей напридумывают.

— Ты видел его лицо? — вдруг спросила Лили, все еще избегая смотреть на Северуса прямо.

— Ну…

— Он тоже так считает. Отшутился, конечно, но на самом деле именно так он и думает, — Лили вздохнула. — Я… Я не думала, что это будет так обидно. Он ведь в общем-то хороший человек. И учитель замечательный…

— Да не бери ты в голову.

Лили улыбнулась и кивнула.

— Что такое, Эванс? Неужели наша золотая девочка так расстроилась из-за правды?

Голос Октавии звучал до противного участливо. Слизеринки остановились возле дивана, на котором сидели Лили и Снейп, загораживая их собой от остальной части комнаты.

— Не думаю, что это каким-то образом вас касается, — невозмутимо ответила Лили, сощурив глаза.

— Ты вообще не слишком часто думаешь, да, Эванс? — усмехнулась Регула.

— По себе людей не судят, Аркарт, — не выдержал Северус.

Девочки перевели на него удивленный взгляд, как если бы Снейп был мебелью, элементом декора, которому говорить не полагалось. Он ощутил, как ладонь Лили спешно скользнула на его руку и сильно сжала, молча призывая не связываться, но это уже не имело значения. Им не следовало трогать их. Не следовало досаждать его друзьям.

— А с тобой вроде бы никто не разговаривал, Снейп, — с презрением отчеканила Регула.

— Ни такта, ни воспитания. Хотя, что с него взять, — поддержала подругу Октавия.

— Он, по крайней мере, оказался здесь благодаря собственному таланту, а не связям папочки, — парировала Лили.

— Таланту? — ухмыльнулась Аркарт. — А ты, Эванс, тоже здесь благодаря таланту? Не из-за того, что с первого курса отчаянно ластишься к профессору Слагхорну, лишь бы он тебя заметил и приголубил?

Это была настолько откровенная клевета, что Лили не сразу нашлась, что ответить. Она нахмурилась, пальцы еще сильнее впились в руку Снейпу. Ему в этот момент хотелось только одного — наслать на однокурсниц проклятье попротивнее, чтобы запомнили надолго. Взгляд скользнул по группкам студентов, ища Слагхорна. Но прежде, чем найти профессора, Снейп встретился взглядами с Эйвери и Мальсибером. Они стояли в стороне и очень пристально наблюдали за происходящим.

По спине Северуса пробежал неприятный холодок. Они смотрели, но и не думали вмешиваться. Потому что Лили была магглорожденой, а значит, априори заслужила все, что говорили ей слизеринки. И они действительно считали себя вправе говорить ей эти гадости. Лили резко встала.

— Я не собираюсь это слушать, — сообщила она.

— Да, девочка, беги, поплачь, что плохие ребята тебя обижают, — издевательски пропищала Регула ей вслед.

Снейп встал следом, шагнул к девчонкам так близко, что они невольно попятились. Голос его был низким и тихим.

— Отвалите от нее.

— У-у-у, а у Эванс-то, оказывается, есть свой рыцарь в сияющих доспехах. И что ты сделаешь, Снейп?

— Я многое могу сделать, — вкрадчиво произнес Северус, переводя взгляд с одной девочки на другую. — И ты даже не узнаешь, почему у тебя вся рожа покрылась прыщами, и никакое снадобье их не берет. Не веришь мне?

— Это что, угроза, Снейп? Давай. Попробуй. Моему отцу это очень понравится, а доучиваться ты будешь дома, с матушкой, потому что из Хогвартса вылетишь, как пробка из бутылки.

Они играли в гляделки с минуту, а потом к ним, почувствовав накаляющуюся атмосферу, подошел добродушно кудахчущий профессор Слагхорн. Снейп воспользовался ситуацией, чтобы сбежать. Он видел Лили, которая успела органично влиться в компанию рейвенкловцев и гриффиндорцев поодаль и совсем не чувствовала себя там неловко, но не подошел к ним. Для него там места не было. Он направился к Эйвери и Мальсиберу. Те приняли его, пусть и без особого энтузиазма.

— Что не так с этими девчонками? — спросил Снейп, с размаху усаживаясь рядом с товарищами.

— С ними все в порядке, Северус, — спокойно ответил Эйвери.

— Лучше скажи, что с тобой не так. Мы ведь предупреждали, что так будет. Чему ты удивляешься? Это все из-за нее, из-за Эванс.

Снейп стиснул зубы. Он не хотел об этом говорить. Весь вечер перестал казаться ему приятным и интересным. Хотелось поскорее вернуться в спальню, и чтобы день закончился уже.

— Позволь дать тебе хороший совет, Северус. Ты — толковый парень. Мы очень тебя ценим. Но с этой твоей странной дружбой нужно завязывать. Она не из нашего круга. И никогда не будет.

Мальсибер похлопал его по плечу, а затем они с Эйвери поднялись на ноги и двинулись к Слагхорну и слизеринкам, оставив Снейпа в одиночестве.

Он как будто стоял на вершине дрожащей и грозящей вот-вот обрушиться башни и пытался с помощью магии удержать ее от обрушения. Эйвери и Мальсибер были достаточно выразительны в своих посылах: он не добьется ничего в их компании, если не откажется от дружбы с Лили. Эта дружба была основанием башни. Но кирпичами, из которых башня была сложена, являлись как раз слизеринцы, его друзья. Он не мог потерять их. И от нее отказаться не мог… Северус скрипнул зубами, поднялся и решительно пошел к выходу. Он не мог думать об этом. Не хотел. Не теперь. Выход существовал из любой ситуации, нужно просто суметь его найти.