Ведьма-сквиб (гет)

Примечание: здесь и далее с новой строки и в кавычках приводятся невысказанные вслух мысли Петуньи.

Очнулась Петунья на одной из нешироких кроватей в большом помещении с белыми казенными стенами. Больница. По крайней мере, хотелось в это верить.

Она свесила ноги и обнаружила, что ее кровать окружена широкой белой чертой и странными символами, нарисованными на полу. Сама миссис Дурсль когда-то давно рисовала в кладовке похожие круги. От тараканов.

Что имели в виду этим всем волшебники? Может, она отравилась, и это специальная граница, не выпускающая инфекцию?

Петунья надела тапочки и перешагнула черту. Никаких ощущений она не испытала. Ну, разве что вспомнила, как в детстве перешагивала обычные рисунки мелком на асфальте.

Она сходила освежиться, вернулась к кровати. В помещении по-прежнему никого кроме нее не было. Записок тоже.

Петунья пожала плечами и пошла к выходу. У самой двери ее поймала медсестра, средних лет дама в старомодном чепце:

— Что?! Как Вы преодолели рунный Ограничитель??

— Перешагнула, мэм, — вежливо ответил Туни.

— К-как, перешагнула?? А куда Вы сейчас, милочка? Мы с Вами еще не закончили. Я должна немедленно известить директора, подождите меня тут.

Она торопливо удалилась, чтобы минуту спустя вернуться с Дамблдором. Тот отпустил колдоведьму, а сам внимательно осмотрел первокурсницу поверх очков-половинок, покачал глубокомысленно головой и спросил:

— Как Вы себя чувствуете, мисс?

— Хорошо, сэр, спасибо. Подскажите, пожалуйста, что со мной произошло.

— У Вас проявилось отторжение. Как его магглы называют? Аллергия. На один из компонентов тыквенного сока.

«И на манеры за столом».

— Простите, сэр, но раньше у меня не было аллергии на тыквенный сок, — робко возразила Петунья.

— Дело не совсем в соке, — Дамблдор словно нехотя пожевал губы и продолжил, — Это не то, чтобы общедоступная информация, и не в моем обыкновении ей делиться. Но раз уж Вас это непосредственно затронуло, я поясню. Магглорожденные волшебники, а также некоторые полукровки часто слишком эмоционально воспринимают магию и все с ней связанное. Они приезжают в Хогвартс полные самых радужных и смелых ожиданий. И разве мы вправе их в этом винить?

«К чему эти риторические вопросы?»

— Но магия их, особенно неопытных юных волшебников, еще очень нестабильна, и это, как Вы понимаете, чревато серьезными потрясениями. Чтобы нивелировать, проще говоря, уменьшить риск, оградить их от чрезмерной активности неконтролируемых выбросов магических сил…

«О Боже, он что, бывший министр?»

— Администрация Хогвартса добавляет в некоторые продукты специальные зелья. Они снижают остроту восприятия новой информации и успокаивают избыточные возмущения магического поля.

«Делают из детей доверчивых простачков и ослабляют их магические силы», — мысленно перевела Петунья.

— Как Вы понимаете, такие сведения могут быть неправильно поняты, будь они доступны широкой аудитории. Поэтому я хотел бы попросить Вас не распространять полученную от меня информацию, — взгляд поверх очков был добрый и пронизывающий.

— Конечно, директор, я все понимаю. Благодарю за доверие. Если со мной все в порядке, я могу идти? — находиться рядом с велеречивым стариком, отношение к которому давно сложилось в резко негативном ключе, было неприятно.

— Разумеется, девочка моя.

«Как он меня назвал??!!»

Выйдя на лестницу Петунья сообразила, что не представляет куда ей идти. Первое время выбор был невелик — только вниз по ступенькам. Впрочем, ей повезло, пару пролетов спустя она столкнулась со Снейпом. Тот расспросил про самочувствие, огорошил сообщением, что она пробыла в забытьи три дня, а потом быстро ввел ее в курс дела, показал основные ориентиры и проводил до башни.

* * *

Комната девочек Петунью искренне разочаровала. Она была такой же безликой и казенной, как местная больничка, только цвета были чуть более оптимистичные: разные оттенки золотого и красного, преимущественно винные. Но не было письменных столов, не было зеркалец и букетиков, салфеточек и вазочек, ковриков и картин. Тускло и уныло.

Как разительно это отличалось от родного дома, где на стенах висели фотографии семьи, на полках стояли коллекции фарфоровой посуды, на табуретках лежали вязаные вручную накидки, а пол оживлял неброский ковер. Все вещи подбирались долго и с любовью, содержались в особой чистоте, что, поверьте, не просто с двумя оболтусами-мальчишками…

В список запланированных действий Петунья внесла «привнесение уюта».

* * *

Поскольку время было вечернее и занятий больше не было, Петунья сначала отправила письмо родителям и сестре (пришлось договариваться с однокурсником и одалживать его сову). А потом начала решать Ключевую Проблему. Для чего в лучших традициях Гермионы Грейнжер (имя нарицательное в язвительном исполнении Снейпа 90-х) отправилась в библиотеку.

Библиотека впечатляла. Огромная. Старинная. С обилием залов и разделов, с познавательной литературой по разнообразным тематикам.

А еще несовременная и враждебная.

В приличных библиотеках есть картотеки. В них можно искать книги: по тематикам, по названию, по автору.

В Хогвартской библиотеке картотеки не было от слова совсем. В ней была мадам Пинс. Старая дева, Синий чулок и прочие лестные эпитеты, исходящие от доброжелательных студентов. Единственный человек, который мог найти любую книгу. Но совершенно не хотел этого делать. Мадам Пинс приходила в библиотеку, чтобы почитать. Исключительно для себя. Студентов с книгами, шумом, учебой и вопросами она воспринимала, как нашествие саранчи — и разрушительно-губительно, и противопоставить ничего не получается.

Неудивительно, что договориться с ней Петунье не удалось.

К счастью зал с магией времени ей подсказали старшекурсники. Туни наугад достала книгу с самым многообещающим названием «Преодоление темпорального ограничения» и открыла на середине.

Прочитала два предложения. Перечитала. Протерла глаза. Опять перечитала.

Из пяти строчек она поняла только три слова, два из которых были предлогами.

Очевидно, что ее маггловское образование здесь не годилось.

* * *

Лежа ночью в кровати, она анализировала ситуацию. Дело становилось все дряннее. Снейп ее не вытащил. Неизвестно, вытащит ли вообще.

Сама она разобраться в проблеме не могла. Книги по проблемам магии времени изобиловали непонятными символами и схемами.

Довериться взрослому волшебнику? Кому? Уклончивому директору? Даже просто положив ее на кровать после «аллергии», ее сковали каким-то ограничителем, словно вредного таракана. Где гарантия, что узнав об ее проблеме, не захотят провести обряд экзорцизма. Переживет ли она его? И спасет ли это Лили 71 года?

Очевидно, что пока она здесь застряла, придется всерьез изучать всю эту чепуху, которую волшебники называют магией.

«Лучше б я порося купила».

* * *

Часть занятий она вынужденно пропустила, но преподаватели отнеслись к этому с пониманием.

Уроки, конечно, поражали.

Первым, куда она попала, были Зелья. Повезло, что занятия были спаренными со слизеринцами. Снейп тут же занял место по соседству. Профессором оказался Слагхорн — усатый толстячок с пухлыми губами гурмана и мягкими жестами законченного сибарита. На первом же уроке им было предложено сварить зелье от фурункулов.

— А техника безопасности? — Петунья, шокированная до глубины души, спросила шепотом у Снейпа.

— Забудь эти маггловские заморочки, — посоветовал он, — Кто переживет уроки, станет полноценным волшебником. Естественный магический отбор!

Рецепт тоже впечатлял. Добавьте, измельчите, помешайте. Огонь средний. Это как, на глаз? Это же не суп, в конце-концов!

— Суп! — уверенно заявил Снейп, — Представь, что каждое зелье уникально. Да, рецепт помогает, но даже когда два раза подряд варишь одно и то же, получаешь не одинаковый результат. Это особенность магии, это творение.

Взгляд у него был мечтательный, голос от волнения срывался.

— А палочкой над ним зачем махать?

— Ну, представь, что ты его солишь, — почесал он в затылке, — Иногда пишут, надо один раз взмахнуть, а тут тебе интуиция говорит, что надо два раза. Маши два.

Они варили в четыре руки, профессор не спеша прогуливался между партами и иногда комментировал увиденное. Сверившись с рецептом, Петунья выключила горелку и добавила иглы дикобраза. Потом взмахнула палочкой и накрыла зелье крышкой настаиваться. Краем глаза она заметила, что соседи, а ими оказались Поттер и Блэк, делали то же самое.

Вдруг Снейп сильно дернул ее за руку и оттолкнул в сторону. Котел Поттера-Блэка взорвался и окатил мальчишек кипящим зельем, оставляя на коже красные волдыри. К месту происшествия спешил Слагхорн, однокашники старались убраться подальше. А Снейп… Снейп почти незаметно взмахнул палочкой в направлении обломков котла.

В общем бедламе были спешно сданы зелья, пострадавших отправили в больничку, и все поспешили прочь из класса.

За углом Петунья поймала приятеля:

— Что ты сделал?

— О чем ты? — скорчил непонимание Снейп.

— Я тебя очень прошу, — она сделала глубокий вдох, — Я не собираюсь тебя выдавать. Я просто хочу, чтобы между нами все было честно. Что ты сделал?

Сев испытующе посмотрел на нее, потом буркнул:

— Наколдовал невидимое пламя под котлом. Иглы дикобраза нельзя добавлять пока горит пламя, реакция, как видишь, слишком бурная. После взрыва убрал пламя.

— Они же могли пострадать!

-От такой микроскопической дозы зелья? Не смеши меня! Так, пара ожогов, — в голосе явно звучало сожаление.

Петунья покачала головой:

— Но зачем? Что они успели тебе сделать?

Снейп насупился и зыркнул из-под бровей:

— Они первые начали. Прическа им моя не понравилась!

Петунья только закатила глаза.

* * *

Следующим уроком была Гербология. Вела его пухлая бойкая ведьма, которая всякой заумной теории предпочитала простое понятное дело. Показанные ею растения были похожи на обычные цветы, которые миссис Дурсль выращивала у себя в саду. На первом курсе никаких особо капризных растений они не изучали. Предмет был приятным и расслабляющим, хотя польза его в дальнейшем была для Петуньи сомнительной.

* * *

После обеденного перерыва настал черед Истории магии. Призрак не впечатлял. Содержание курса Петунью не трогало. Проблемы взаимоотношений магов с гоблинами, которых она никогда не видела и видеть не собиралась, были так же далеки от нее, как далек Плутон от Солнца. И скромная Туни была готова признать себя Плутоном.

* * *

На следующий день Петунья познакомилась с Трансфигурацией. МакГонагалл провела несколько эффектных демонстраций и тут же огорошила сложными фразами из учебника. Теория, несмотря на зубодробительные формулировки, вполне поддавалась простому заучиванию. С практикой дело обстояло плохо. До конца урока превратить спичку в иголку Туни так и не удалось, и она получила дополнительное практическое задание.

Разбирая тему вечером, Петунья наткнулась на основные трансфигурационные законы Гампа. Основной из них гласил, что трансфигурированный объект стремится вернуться к первоначальному состоянию. Более того, этот возврат неизбежен.

«И смысл? Какой смысл извращать естество, если все равно все вернется на круги своя в течение максимум нескольких дней? Ладно, я могу понять, если волшебник обеспечивает себе быт в путешествии или какой-то экстремальной ситуации. А если он домосед, зачем ему эта чепуха? Если у него есть письменный стол, какой смысл превращать его в свинью? Поросят она не принесет, на мясо и сало ее не забить.»

Петунья для себя решила, что трансфигурация ей не нужна (слишком много хлопот, слишком малополезен результат). И даже записала пойманную мысль: «трансфигурация для магов это знание ради знания, изысканный выверт сознания, плод больного райвенкловского воображения, успешно прижившийся в психически неустойчивом обществе волшебников из-за своей показушной эффектности и практической бесполезности». Перечитала. От пафоса сводило зубы, но что-то утешительное в надписи было…

* * *

Главным разочарованием стали Чары. Вел их обходительный и увлекающийся коротышка Флитвик, имевший примесь гоблинской крови. Он наглядно продемонстрировал полезность своего предмета: запалил огонь, призвал к себе учебники с верхней полки, потом забрался на них с ногами и начал неспешно левитировать их и себя в центре класса. Щелчком пальцев зажег маленький огонек, из палочки выпустил искры фейерверка, потом струю воды. Очистил грязь с ботинка и восстановил треснувшую чашку. Короче сделал все, чтобы студенты всерьез заинтересовались его предметом.

Петунья не оказалась исключением.

Теорию она преодолела легко, так сказать с наскока. А вот с практикой не сложилось.

Но ни к каким результатам взмахи палочкой, сопровождавшиеся фразами на латыни, не приводили. Флитвик не раз подходил к ней, проверял корректность взмаха, правильность заклинания, точность в сочетании того и другого. Результат оставался нулевым.

* * *

Первые недели других предметов не было. И если Зелья и Гербология ей давались хорошо, на Полеты она демонстративно забила (сама мысль о том, чтобы болтаться высоко в воздухе на ненадежном куске дерева внушала ей трепетный ужас), то с Чарами и Трансфигурацией дела обстояли просто отвратительно.

МакГонагалл спокойно относилась к отсутствию практического результата при грамотном знании теории, подчеркивала, что тут нужно поймать волну и в принципе у учеников есть время до Рождества. Таких отстающих была треть класса, поэтому пока Петунья не сильно переживала.

Но с чарами все оказалось катастрофичным. Уже весь класс освоил первые четыре заклинания из стандартного учебника, а у Туни не получалось ни одного. Она все делала правильно, сопровождая легкий взмах напевной фразой, но палочка в лучшем случае пускала бесполезные искры.

После очередного провального урока профессор попросил ее задержаться.

— Мисс Эванс, — доброжелательно запищал Флитвик, — Я вижу, Вы испытываете определенные трудности с моим предметом.

«Сама деликатность».

— Если позволите, я дам небольшой совет. Мадам Помфри показывала мне результаты Ваших анализов, по которым у Вас все предпосылки, чтобы быть действительно сильной волшебницей. Но очевидно, проблема кроется в недостаточной концентрации Вашего вектора силы. Рекомендую ознакомиться с вот этой книгой. В ней изложены разнообразные рекомендации как раз по Вашему случаю.

На бумажке было написано «Способ преодолении контрадикторности в крови грязнокровки».

* * *

Первые пару часов Петунья просто злилась. Даже Флитвик, казавшийся почти адекватным среди всего этого магического безумия, оказался шовинистом и расистом. Хотя с учетом его гоблинского происхождения это выглядело как минимум лицемерно.

Но деваться было некуда. От этих психов зависела возможность вернуться домой. А для этого надо было научиться выть на одной ноте с ними. И Туни пошла в библиотеку.

Скажем прямо, толку от книги было мало. Была она рукописной и такой старой, что вполне могла застать Жанну Д'Арк, староанглийский Петунья понимала через слово, вдобавок часть букв была написана изысканно непонятно. Промучавшись пару вечеров, Петунья в некотором отупении сидела и гипнотизировала выцветшие страницы апатичным взглядом.

— Интересная литература, — обронила Сара Пайпер, проходя мимо.

— Это не литература, а криптограмма какая-то, — пробурчала в ответ Петунья.

Сара посмотрела на поникшую гриффиндорку, придвинула стул и села напротив. Они помолчали немного, наконец Туни спросила:

— Можешь помочь?

— Запросто. Если слабоумие и отвага, заведшие тебя ко львам, не помешают тебе выслушать порцию шовинистического занудства.

— Была бы польза, я потерплю, — мрачно ответила Петунья.

Пайпер поставила локти на стол, соединила кончики пальцев и несколько отстраненно начала:

— Контрадикторность магии грязнокровки в большей степени зависит от личного восприятия, чем от заложенных талантов.

Петунья помотала головой и неуверенно перебила:

— А можно для слабоумных… попроще?

Брови Сары взлетели вверх за челку, затем райвенкловка села ровнее и, наклонившись, произнесла:

— Представь, что магия разумна. Она течет в твоей крови. Если ты придешь к магглам и проверишь свою кровь, анализы покажут, что ты дочь своих родителей. А если ты сделаешь анализ крови в Министерстве, то узнаешь, что ты волшебница. Одновременно и то, и другое. Дуализм, так да? Так вот пока этот дуализм существует, векторы потоков в твоей крови контрадикторны. И кровь твою нельзя использовать в магии крови, т.е., по сути, во всех основных рунных ритуалах. Отсюда средневековый термин грязнокровка, который сейчас в наше толерантное время считается ругательством, т.к. магия крови почти вся под запретом или особым контролем Министертва.

— Это означает, что я обречена быть существом второго сорта? Так зачем приглашать меня учиться? — Петунья недоуменно посмотрела на собеседницу.

— Контрадикторность можно преодолеть, но только до семнадцати лет. Способы разные: от довольно мерзких вроде принесения в жертву младенцев до вполне мирных, как длительная аскеза и ментальные практики. А после преодоления кровь очищается, и ты становишься архиинтересной кандидатурой для брака. Представь: чистая и свежая кровь, не отягченная родовыми проклятиями, отличная от весьма ограниченного генетического кода волшебников. Потому и приглашают в закрытую школу, где бок о бок учатся плебеи и аристократы, мальчики и девочки. Кажется, кто-то называет таких волшебников Обретенными. Термин неудачен, как по мне.

— А полукровки? — уточнила Туни, вспомнив о Снейпе.

— Схожи с грязнокровками, но при определенном воспитании им проще преодолеть контрадикторность.

— И какое личное восприятие мешает мне колдовать? — уточнила задумавшаяся Петунья.

— Логика, — пожала плечами Пайпер, — В твоем случае ограниченная старомодная логика. Не дальше Аристотеля, я так понимаю. Ты слишком зациклена на привычном мире механической физики. Твоя магия может левитировать перо, а твой мозг не понимает, как это возможно. Уверена, все зелья тебе легко даются, потому что в их состав входят магические ингредиенты, а значит, твоя логика допускает, что зелье будет действовать. Скорее всего, и Гербологию ты понимаешь — ты же не разбираешь магические растения на составляющие. А вот акдиктарная магия, такая как чары и особенно трансфигурация, тебе не дается.

— Что же делать? Выжечь в себе все обыденное? — криво усмехнулась Петунья.

— Ну, это тоже способ преодолеть контрадикторность. Но слишком разрушительный, как по мне. Если сильно увлечешься, можешь даже человеческий облик потерять, — Сара только усмехнулась, увидев ошарашенное лицо собеседницы, — Я же говорю, кровь изменится, «очистится», хе-хе.

— А логичной магии не бывает? — несколько испуганно спросила Петунья

— Бывает. Рунная магия. Долгие вычисления, особая связка рун, где каждая влияет на всю цепочку в целом, специальные артефакты для того, чтобы эти руны начертать и гарантированный результат. Все составляющие абсолютно магичны. Правда, эта магия старомодна и малопопулярна.

— Почему?

Пайпер покачалась на стуле и ответила:

— Она очень медленная. Хуже зелий. Сперва расчеты, нужно хорошо математику и алгебру знать, а иногда и геометрию со стереометрией. Потом надо варить чернила или кристаллизовать мелок, чтобы чертить руны. Сами руны тоже надо не абы когда наносить — тут и время дня, года, положение Луны и звезд может влиять. То ли дело чары — взмахнул палочкой и любуйся на результат.

— Зачем тогда вообще использовать рунную магию? — удивилась Петунья.

— О-о-о, во-первых, рунная магия работает постоянно. Запитала цепочку под камушком и будет он висеть в воздухе даже после твоей смерти, вон как над могилой Мерлина до сих пор гексатор висит. Во-вторых, есть вещи, которые ты чарами никогда не сможешь сделать, а вот рунами долго и сложно, но можно. Например, дементорами Азкабана Министерство управляет через немаленькую такую рунную пентаграмму, нарисованную аж в XVIII веке. В-третьих, не все волшебники владеют всеми областями чар. Будешь смеяться, но даже выпускники отличники не все могут достойные чары Стазиса на продукты наложить. А как по-другому продукты и некоторые зелья хранить?

«В холодильнике».

Петунья задумалась.

— Слушай, а магия времени к какой области ближе всего?

— Рунной магии и артефактологии. Там все сложно с разделением на области.

Петунья задумчиво кивнула. Приоритеты в магическом образовании были определены.