Химическая свадьба (гет)

12 сентября — 30 октября 1994 г.,

Дурмштранг — Хогвартс

Остаток сентября и октябрь пролетели в мгновение ока и были полны событий. Сентябрь был назначен месяцем артефактологии. Иванна плотно занялась изготовлением оберегов; Василиса, которая даже не пыталась заговорить с ней о том, как прошла приснопамятная беседа, с энтузиазмом помогала. Для «пропитки» оберега нужными чарами требовалось сварить несколько зелий, и Василиса самоотверженно прибегала после занятий в лабораторию, принимая в этом самое активное участие. Её практика по Зельям плавно дополнилась практикой по Артефактологии: полностью убедившись в лояльном отношении племянницы к Каркарову, Иванна более глубоко допустила Василису до таинства изготовления оберегов. Не рассчитывая только на перстни, Иванна озаботилась медальонами.

Первый, выполняющий функцию защиты от следящих чар, она собственноручно вырезала из древесины карельской берёзы, нанеся на плоский овал размером чуть меньше её ладони сложную систему защитных символов, начиная со скандинавских рун и заканчивая ацтекскими пиктограммами. Шнурок для него она сплела из трёх волос из гривы единорога и конопляной нити с добавлением собственных «русалочьих» волос.

Второй медальон она сотворила в порыве вдохновения: агатового перстня ей показалось маловато, так что она отправилась перерывать свои запасы, помня, что среди них ей попался очень симпатичный, но не подошедший для перстня агат, размером и формой похожий на косточку манго, и отполированный, как речная галька. Жалея об отсутствии ювелирных навыков, она отправилась на поклон к профессору Хайдараге, который выдал ей свой личный дремель с ножным приводом, на котором, сломав три свёрлышка, перепортив с десяток некондиционных камней и чудом не лишившись пальца, Иванна всё же смогла просверлить аккуратное отверстие для шнурка в будущем медальоне. Тем же дремелем за три дня кропотливой работы она нанесла гравировку на поверхность.

…Отодвинув инструменты, Иванна любовалась результатом своих трудов, мысленно нахваливая собственную рукодельность. Гравировка оказалась делом не сильно тяжёлым в физическом плане, зато морально очень напряжённым. Василиса, убедившись, что работы завершены, принялась за уборку.

— Док, привет, мне сказали — ты тут! — в подсобку кафедры Артефактологии заглянула Федора. — Ты придёшь послезавтра к нам на тренировку? Сэнсей говорит, что хочет показать парочку приёмов, и просит тебя наглядным пособием побыть.

— А? Какой сэнсей? — оторопело уставилась на неё Ивана, выныривая из своих мыслей и отрываясь от созерцания медальона.

— Да Горан же, он страшно бесится, когда я его так называю, — гоготнула Федора с донельзя довольным выражением лица.

— А-а, ну ладно, — кивнула Иванна; она подбросила артефакт и поймала его, оценивая вес — каменный медальон был гораздо тяжелее деревянного, из-за чего пред нею встала проблема шнурка. — Вспоминайте, кто у нас патлатый, — Иванна сняла очки и принялась тереть глаза, запорошенные каменной пылью.

Василиса, стремительно сметающая с верстака отходы производства, вытаращилась на неё и на мгновение остановилась.

— Не я, точно, — честно призналась Федора. — Горан, может быть? Профессор Каркаров?

— Нет, Горан недостаточно патлат, ему бы чуть отпустить, до лопаток всего-то на ладонь не достаёт… Профессор Каркаров тоже не годится, тем более, артефакт для него, а носить артефакт со своим волосом может только изготовитель… Не хочу кожаный шнурок использовать, волосы прочнее, и чары держат лучше, и долговечнее, вам профессор Хайдарага должен был рассказывать… — надев очки, пояснила Иванна в ответ на обескураженно-вопросительный взгляд Федоры и принялась полировать готовый медальон мягкой тряпицей. — На самом деле, много не надо, у меня ещё своих полно, но для усиления нужна чужая прядочка и, желательно, длинная… Эх, ну, ты бы воды распылила, уже пыли наглоталась? — она повернулась к выразительно покашливающей Василисе.

— Ничего я не наглоталась, — возразила та, нетерпеливо топнув в явном негодовании на Иваннино тугодумие.

— А-а, Док, мы же тут патлатых вроде искали, — догадалась Федора.

— Ну да… А-а! Точно! — просветлела и оживилась Иванна. — Василиса, мне то-оненькую прядь надо, федькину причёску тебе не придётся делать, — сунув медальон в карман джинсов, она встала с табуретки и сделала шаг в сторону ассистентки, которая тем временем вытянула из волос ленту и аккуратно расплетала своё богатство.

Когда она закончила, Иванна с Федорой издали дружный вздох восхищения — и восхититься было чему: тёмные, почти чёрные, с янтарной искрой волнистые волосы закрывали фигуру Василисы плотным плащом, струясь почти до колен. Частично скрыв лицо, волосы придали Василисе очень таинственный и немного пугающий вид. Федора автоматически раскрыла свой альбом.

— Ну, выбирайте, — пригласила Василиса, явно довольная произведённым эффектом.

Иванна подошла к ней и погрузила пальцы в волосы; тяжёлые гладкие пряди ужами скользили между пальцев, словно живые.

— Шикарно, — с трепетом вздохнула Иванна, чувствуя, как по руке стремительно забегали мурашки, устремляясь в район позвоночника. — У тебя, кажется, малахитницы в роду были? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла она. — Федьк, кончай малевать, подай скальпель, пожалуйста… Я внизу откуда-нибудь срежу, заметно вообще не будет… — несмотря на все предосторожности, Иванна всё же слегка чиркнула скальпелем себе по пальцам, однако, в общем состоянии глубочайшего благоговения даже не почувствовала боли. — О, кстати, это прекрасная идея, нужно немного крови добавить для усиления артефактов… — оживилась она, медленно протягивая срезанную прядку сквозь кулак, позволяя ей слегка напитаться кровью.

— Обереги, изготовленные с применением Тёмной магии? Оригинально! — оценила Василиса, принимаясь заплетать косу к огромному сожалению остальных.

— Вот, кстати, никогда не понимала этого деления магии на Тёмную и Светлую, — поделилась мыслью Федора. — Ежели кровь или воздействие на волю — так сразу Тёмная…

— Эта тема стара, как Мир, — отмахнулась Иванна. — Кровь — это жертва, а жертва — это Тёмная магия, согласно официальной номенклатуре. Хотя, это вопрос диалектики, как обычно…

Из комбинации иванниных и василисиных волос с добавлением золотой нити вышел превосходный шнурок, явно обладающий запасом прочности для того, чтобы удержать что-нибудь потяжелее медальона. После финальных «кровавых штрихов» амулеты, по мнению Иванны, приняли свой совершенный законченный вид, приведя своего творца в блаженное состояние глубочайшего морального удовлетворения.

…На тренировку кандидатов Иванна собиралась, заранее ожидая какой-нибудь каверзы со стороны Горана. От него вполне стоило ожидать какой-нибудь милой шалости вроде показательного скручивания в бараний рог под аккомпанемент лекции о том, что мускулы полезно держать в тонусе, и фиксации в таком положении до окончания этой самой лекции — при том, что женские штучки, вроде визгов, царапаний и кусаний на него, к сожалению, не действовали совершенно. Помня экспедиционные тренировочные спарринги, Иванна не только взяла два веера, но и специально собрала волосы в пучок, только чтоб иметь возможность сунуть в него свои «волшебные» хаси — кто знает, как дело обернётся.

Возле полосы препятствий на первом уровне внутреннего двора Горан рассказывал отдыхающим после серии силовых упражнений кандидатам в Чемпионы о рациональности регулярных тренировок. Среди приблизительно трёх десятков присутствующих, рассевшихся на малой трибуне в привольных позах, Иванна разглядела своих «факультативных» студентов, в том числе и Полякова. Там же она заметила и василисиного брата, ненадолго задумавшись: его в итоге отпустили в Хогвартс, или он пока просто не в курсе?

— Вот сейчас мы на наглядном примере моей приглашённой ассистентки убедимся, как важно не запускать тренировки, — поприветствовал он подошедшую Иванну, которая в ответ скроила в его адрес мину и показала язык. — Несколько лет назад мне удалось привести группу научных сотрудников под управлением доктора Мачкевич в почти человеческий вид. С тех пор, к сожалению, утекло много воды, но есть шанс, что не всё потеряно и, при определённой доле везения, доктор Мачкевич всё ещё в состоянии держать удар.

— Давай, Док, покажи ему, где раки зимуют! — подначила Федора; за это она удостоилась мрачного взгляда со стороны Горана и послала в ответ воздушный поцелуй и сияющую улыбку до ушей. — Мы в тебя верим! Так, пацаны, чего молчим? Верим же! — она легонько пнула сидящих на ряд ниже её Виктора и Якова. Последний охотно закивал в подтверждение, Виктор же, очевидно, посмотрев на Горана в действии, был настроен несколько скептично, потому кивнул более сдержанно. Среди остальных кандидатов, на удивление, тоже не наблюдалось единства мнений: большинство, разумеется, были уверены в победе Горана, однако несколько человек, так или иначе наслышанные об Иванне, не спешили с выводами.

— Ну что, стандартный вариант, или тебе фору дать? — испытующе уставился на Иванну Горан, недвусмысленно давая понять, что от спарринга ей не отвертеться.

Стандартный вариант означал полноценную магическую дуэль с полным физическим контактом. Фора подразумевала, что Горан не будет использовать волшебную палочку, только рукопашный бой и — где получится — беспалочковую магию.

— Да, чего уж там, тряхнём стариной, пускай всё по-взрослому будет, — кисло отозвалась Иванна, осторожно стаскивая свитер, чтобы не зацепить хаси.

С выбором одежды она, в целом, угадала: находящаяся под свитером форменная футболка больше располагала к беготне и прыжкам, кожаные штаны, конечно, давали меньше свободы движений, чем те же джинсы или трико, зато падать в них было как-то безопаснее. Завершающие ансамбль форменные же сапожки, пусть и имели небольшой каблук, но были давно обмяты по ноге, давая удобство, какое не всякие кроссовки могли обеспечить. Бросив свитер на ближайшие брусья, она достала из-за голенища веер и, приняв боевую стойку, стала осторожно отступать по кругу.

— Вот, смотрите, — обратился к аудитории Горан. — Способность мгновенно собраться — это в плюс.

Он, последовав примеру Иванны, также снял мантию и свитер, оставшись в одной майке, после чего собрал волосы в хвост на затылке извлечённой из кармана штанов тесёмкой. Женская половина, точнее сказать — треть, аудитории при виде этого издала дружное «ах!» и сделалась почти без чувств. Федоре это, впрочем, не помешало автоматически сотворить Акцио на альбом с карандашами и начать судорожные зарисовки. Студенты мужеского полу не менее дружно нахохлились и нахмурились, один только Поляков развил бурную деятельность, призывая всех делать ставки на победителя.

— Кстати, вы напрасно недооцениваете доктора Мачкевич, — продолжил Горан, вынимая палочку из закреплённого на внутренней стороне левого предплечья футляра и переходя в наступление. — Побеждать она, конечно, не побеждала, однако же, погонять меня как следует ей удавалось. Конечно, когда она была в форме.

— Завязывай с разговорами, и вообще — нечего переходить на личности, — упрекнула Иванна, прячась за гимнастическое бревно. — Я же не рассказываю тут всем, как ты колоратурно храпел после двух стаканов настойки, так, что тебя всем лагерем на бок переворачивать приходилось, — продолжила она, запуская в противника пробным Ступефаем, который, разумеется, был с лёгкостью отражён.

— Вот, грамотная тактика — вывести соперника из себя, — одобрительно кивнул Горан. — В любом случае, эффективнее начинать с более вменяемых заклинаний, вроде Молота или Иглы, вам должны были рассказывать о них на Тёмных Искусствах. Цельтесь в конечности — есть шанс вывести противника из строя, не причиняя ему особого вреда… Акус!

Иванне повезло, что у Горана сейчас была цель обучить кандидатов, а не вернуть ей былую форму, и поэтому он пользовался вербальной магией. Заметить летящую к ней белую искру Иглы при свете было практически нереально, однако, сообразив, что он целится в её правую руку, она мгновенно ушла влево и, ухватившись за стойку станка штанги, резко сменила направление, немного отступив. Игла была интересным заклинанием: при простом попадании в мягкие ткани она вызывала болезненные ощущения, как от укола; но если удавалось попасть по нерву — велика была вероятность частичного паралича.

Игла слегка чиркнула по плечу, заставив Иванну поморщится. Впрочем, всё равно это предпочтительнее Молота, который мог отбросить на неопределённое расстояние, а при неблагоприятном исходе — и вовсе приложить ею о какой-нибудь гимнастический снаряд.

Иванну, тем не менее, начал охватывать определённый азарт. Не спуская глаз с Горана, она, старательно уворачиваясь и укрываясь в складках местности, одно за другим посылала в него разнообразные атакующие заклинания, не позволяя подойти ближе, так как знала: в ближнем бою у неё нет против него ни малейшего шанса.

— Кстати, обратите внимание, очень грамотное поведение — я пока не могу приблизиться, — словно прочитав её мысли, озвучил Горан. — И, главное, вы заметили, куда мы смотрим? Всегда смотрите противнику в глаза, не смотрите на руки. Бокового зрения более чем достаточно для того, чтобы заметить манёвр, а в глазах вы ещё до начала манёвра прочитаете намерение…

— Ланцеола триплицис! — блокировав его Капкан, Иванна вновь отскочила в сторону и швырнула слабенький Тройной скальпель; в конце концов, она уже успела поймать несколько Шипов, простой Скальпель, Цепь и безмерно популярное Импульсио дивина, именуемое среди студентов не иначе как Волшебный пендель.

— Мачкевич, сколько можно этой вялой игры в кошки-мышки? — со снисходительным смешком спросил Горан, никак не отреагировав на порезы: один кровавый штрих прочертил его правый бицепс, справа же в области рёбер на майке медленно расплывалось красное пятно. — Давай уже, атакуй нормально!

— Как скажешь, мой сладкий мышонок, — буркнула Иванна, бросая ему под ноги следующее заклинание. — Тремор террэ!

Рванувшие во все стороны будто от взрыва комья земли заставили Горана отступить, а Иванна, пользуясь моментом, перекинулась в кошку и в два прыжка по столбу взлетела на самый верх «змейки». Прицелившись, она спикировала ему на плечо, оттолкнулась, выбила из руки волшебную палочку, которая отлетела куда-то под трибуну, и молниеносно отпрыгнула на порядочное расстояние, где вернулась в человеческий облик и замерла, привалившись к столбу «карусели» и переводя дыхание.

— Вот, это уже лучше, — удовлетворённо кивнул Горан, пока обалдевшие студенты старательно тёрли глаза и промаргивались. — Конечно, это не сильно поможет, но, как видите, я номинально разоружён, и это прогресс.

В течение следующих пяти минут «танца» под аккомпанемент подбадривающих воплей и свиста «болельщиков» Иванна старалась не подпускать Горана ближе, чем на два метра, и всё сильнее уставала, что в итоге сказалось на её внимательности: перемахивая частокол, она зацепилась за зубец и рыбкой ухнула к подножию «шведской стенки», выронив веер.

Едва успев подняться на ноги, она оказалась прижата спиной к перекладинам лестницы.

— Ну, что — сдаёшься? — поинтересовался оказавшийся рядом Горан, аккуратно придушив её одной рукой.

— Нет, — извиваясь, захихикала Иванна, которой, разумеется, стало щекотно. — Пусти, так не честно! — она двумя руками попыталась разжать его пальцы, но без толку. — Ну, правда же, мы не договаривались щекотаться! Пусти, говорю! — она без особой надежды она потыкала его в ребра пальцами, стараясь не задевать порезы, но эффекта это не возымело.

— Нет, отпущу, только если признаешь поражение, — покачал головою Горан. — У тебя что, никаких козырей в рукаве не осталось?

— Я вообще без рукавов, если ты не заметил, — Иванна сосредоточилась и вдруг озарилась идеей; козыри — так козыри.

Она подёргалась, стараясь высвободить шею, отчего ей становилось только щекотнее, собрала это ощущение и спроецировала его на Горана. Тот дёрнулся как от удара током, убрал руку с её шеи и удивлённо шагнул назад. Не дожидаясь, пока он опомнится, Иванна вскинула руки, уцепилась за перекладину, подтянула ноги к груди и изо всех сил бросила их вперёд, толкнув ступнями Горана в грудь. Тот сделал ещё несколько шагов назад, запнулся о частокол и рухнул на спину. Это чрезвычайно его развеселило, уже на лету он начал хохотать так, что она всерьёз обеспокоилась, не тронулся ли он умом. Выхватив из пучка хаси, она сотворила на него Петрификус тоталус, правда, эффект от заклинания из-за малой мощности артефактов вышел очень слабым: Горан вытянулся по струнке, но хохотать не перестал. Фыркнув, Иванна с помощью Акцио призвала свой веер и сотворила Фините инкантем.

— Чего ты ржёшь, вставай давай! — скомандовала она.

— Уморила, честное слово, — Горан поднялся на ноги, отряхнулся и, подойдя к Иванне, одобрительно похлопал её по плечу. — Молодец, старушка, есть ещё порох в пороховницах!

— Иди ты знаешь куда, мальчик! — проворчала Иванна, разминая плечо, получившее основательную встряску горановским «приветствием».

— Итак, сейчас вы наглядно убедились — даже с самым, казалось бы, никчёмным противником, нельзя расслабляться и терять бдительность, — обратился Горан к студентам, когда те перестали радостно улюлюкать. — Кстати, всем на заметку. Конечно, лучше женщине в это дело не ввязываться, но у женщин мышцы бёдер и ягодиц, — свои слова он проиллюстрировал, панибратски ткнув пальцем в означенные мышцы на наглядном пособии, которое в ответ шлёпнуло его сначала по руке, а потом по лбу, — от природы имеют большой запас силы, так что подобные удары ногами — лучший друг женщины в драке.

— Ага, техника называется «Школа страуса-берсерка», — подхватила Иванна, принимаясь зализывать царапину на тыльной стороне ладони; Горан был куда более метким бойцом, чем она, и в корпус его заклинания ни разу не попали — только по рукам.

Федора при виде этого моментально отложила альбом, порылась в своей торбе и, достав баночку с Заживляющей мазью и чистый шпатель, которые неизменно носила с собой ввиду личной необходимости, бросилась оказывать первую помощь. Старательно замазав все до единой иваннины царапины и порезы, она с видом дорвавшегося до сметаны кота подошла к Горану, который с крайне смиренным выражением лица сначала протянул ей обе руки, а затем и вовсе задрал майку, вызвав массовые обмороки на трибуне и приступ бурного веселья у Иванны. Приблизительно двухметровый шкафообразный Горан и заботливо хлопочущая вокруг него Федора, ростом даже ниже, чем ему до подмышки, рядом смотрелись весьма феерично.

После знаменательной тренировки об Иванне поползли слухи один причудливее другого, за что она готова была лично пристукнуть Горана, ибо ей моментально осточертело натыкаться в коридорах на студентов, которые при виде неё замирали и начинали таращиться и перешёптываться. О временах, когда на Иванну обращали внимания не больше, чем на любого другого доцента или младшего преподавателя, она вспоминала со светлой тоской.

Самого Горана работа с кандидатами весьма увлекла, и постепенно он даже перестал жаловаться на Федору, позволив Иванне убедить себя, что девица вовсе не домогается его, и даже не подшучивает, а вполне искренне и невинно им восхищается. Тем более, на тренировках она выкладывалась наравне со всеми и, пусть не делала оглушительных успехов, но своей старательностью располагала к себе гораздо больше, чем тот же Поляков, который периодически начинал ныть, протестуя против «излишней муштры».

Ещё одним великим событием стала новость от Василисы — мать сменила гнев на милость и решилась отпустить детей в Хогвартс. Тем же вечером Каркаров, пообщавшийся с сестрой через камин и получивший благословение везти детей на Турнир, тщательно выпытывал у Иванны подробности её разговора с Ольгой и Таисией, но так и не смог понять, что же именно повлияло на его родственниц. Иванна, по совести говоря, и сама этого не понимала.

Неотвратимо приближался конец месяца, а вместе с ним и два таких события, как отъезд турнирной делегации и День рождения Иванны. Стала известна точная дата отъезда — тридцатое октября. Иванне пришлось очень долго убеждать страшно недовольного таким раскладом Каркарова, что нет ничего трагического в том, что он лично не сможет её поздравить; более того, утомлённая за этот год разного рода «праздниками», она даже и не собирается устраивать какое-либо торжество по этому поводу.

…Тридцатое октября с самого утра началось как день повышенной суматошности. Крепость будто бы наполнилась некоей суетливой атмосферой, напоминающей предпраздничную. Иванна, не желая путаться под ногами у отъезжающей делегации, села с книгой в своей гостиной, терпеливо дожидаясь, пока все набегаются, и можно будет спокойно попрощаться. Расслабиться ей, конечно, не дали. Сначала Каркаров попросил проверить, всё ли он взял с собой; Иванна, которая решила отложить момент вручения оберегов, покорно спустилась в его апартаменты и сделала вид, что перепроверяет уже сорок раз проверенный багаж, правда, стоило Каркарову удалиться по своим делам, она благополучно села читать в директорском кабинете.

Обед накрыли на все шесть курсов и весь преподавательский состав на плацу внутреннего двора. К счастью, торжественных речей в этот раз было немного. После обеда кандидаты и преподаватели, которых взяли в поездку для того, чтобы кандидаты не отставали от школьной программы, отправились грузиться на корабль под чутким руководством госпожи Май, а Иванна отправилась к себе, чтобы дождаться Василису, Федору и Виктора, которых она попросила зайти перед отъездом. Те появились спустя примерно полчаса под предводительством Каркарова.

— Поскольку заранее поздравлять с Днём рождения — плохая примета, поздравлять мы не будем, — торжественно сообщил он. — Однако подарки дарить можно, особенно, если в срок лично этого сделать не удаётся. Ну, что, по старшинству, начиная с самых младших?

Василиса, кивнув, выступила вперёд и произнесла торжественную, хоть и несколько пространную (должно быть, из-за присутствия посторонних) хвалебную речь о том, какая замечательная личность доктор Мачкевич, и как она, Василиса, благодарна за всё, что было для неё сделано, после чего преподнесла подарок — красивый, украшенный каменьями гребень для волос, который можно было использовать и как заколку, и как расчёску. Растроганная Иванна подарок приняла в смущении, ибо до конца не была уверена, что сделала хоть что-либо полезное для Василисы.

Следом выступила Федора, оказавшаяся младше Виктора на два месяца, восемь дней и пять минут. С застенчивой улыбкой она протянула Иванне свёрток, в котором обнаружилась роскошная шёлковая шаль с кистями, расписанная собственноручно Федорой затейливыми узорами в сочных осенне-натуральных цветах, но не нарочито ярких, а как будто чуть-чуть тронутых инеем. Приняв должные излияния восхищения, художница предоставила слово Виктору.

Тот, не мудрствуя лукаво, в очередной раз поблагодарил Иванну за помощь в социальной адаптации на кафедре Алхимических дисциплин, сообщил, что для него большая честь быть лично знакомым с таким выдающимся учёным и просто хорошим человеком, и торжественно презентовал Иванне бутыль с эфирным маслом болгарской розы и коробочку бергамотового локума.

— Ну, вы меня сегодня просто задарили! — сконфуженно хмыкнула Иванна. — Вот, кстати, соображаешь! — обратилась она к Виктору и добавила, что далеко не каждый проявит смекалку и сообразит, в каком именно виде женщине алхимических наклонностей целесообразно дарить цветы.

Тот в ответ смущённо потупил взор, но явно остался доволен комплиментом. Сложив подарки на стол в кабинете, Иванна вернулась в гостиную и торжественно выдала троице по персональному медальону-оберегу, которые сделала буквально за два дня в приступе вдохновения. Каркаровскую амуницию она решила отдать ему без свидетелей.

Сам Каркаров, дождавшись своей очереди, вручил Иванне тяжеленное ожерелье из грубо огранённых прозрачных камней, каждый примерно с перепелиное яйцо размером.

— Опять бриллианты? — изобразила скучающее выражение лица она, рассматривая камни; ожерелье было просто прекрасно в своей диковатой небрежности, только вот что это за камни, она никак не могла понять. — Не бриллианты и не горный хрусталь — лёгкий фиолетовый оттенок… Для аметиста слишком чистые… Что у нас ещё прозрачно-фиолетовое… Чёрт! — Иванна выхватила веер, встала спиной к камину и осветила ожерелье Люмосом. — Да ты ума лишился! — вытаращилась она на Каркарова, после того, как увидела, что бледно фиолетовые камни в холодном свете стали сизовато-зеленоватыми. — Не говори, что это александрит!

— Хорошо, не буду говорить, что это александрит, — коварно ухмыляясь, кивнул он. — Причём, отборный уральский.

— Отравиться и не жить! Он же редкий, и стоит, как не знаю что! Тем более — такие здоровенные булыжники! — не могла успокоится Иванна.

— Редкий, да. Камни из моей старой коллекции, я во времена оны развлекался. Твой прошлогодний бриллиант, кстати, из тех же источников. Или тебе не нравится? — изобразил печаль Каркаров.

— Ну, ты сказанул! — возмутилась Иванна. — Мне надо прийти в себя, чтобы я могла осознать своё счастье. Помоги застегнуть, у меня что-то пальцы не слушаются.

Пока Каркаров водружал свой подарок на шею именинницы, Василиса поспешила вежливо сообщить, что они, пожалуй, пойдут на корабль, и настойчиво показала старшекурсникам на дверь. Иванна расцеловала всех троих на прощание, сказала, что будет скучать, после чего убежала в спальню к зеркалу. Вернувшись, она застала в гостиной одного только Каркарова и наконец-то смогла его по-человечески обнять. По совести говоря, в том, чтобы обняться на глазах у троицы не было ничего зазорного, но Иванна всерьёз опасалась, что не сдержит эмоций: до неё потихоньку доходила неотвратимость расставания, что вело к основательному смятению духа.

— Ну, как, годится? — поинтересовался Каркаров нарочито бодрым голосом. — Про цветы, извини, не сообразил. Витя действительно молодец.

— Ну, допустим, не думаю, что он прямо специально сидел и думал, — пожала плечами Иванна. — Но, по крайней мере, он хотя бы вести себя адекватнее начал.

— Твоё положительное влияние, — кивнул Каркаров. — Я, собственно, надеялся, что он к тебе станет испытывать определённую симпатию и, чтобы завоевать уважение, подтянется по Алхимическим дисциплинам. Да и вообще, для формирования вкуса и борьбы со стереотипами полезно. Это же в корне неверно считать, что умная девушка — это обязательно унылая зубрила.

— Ну, ты вообще тот ещё стратег, — несмотря на растущую тревогу, Иванна не могла сдержать смешка, поняв, к чему были те показательные посиделки на его столе в джинсах с дырой на колене; ломка стереотипов, значит.

— Я стараюсь… Но ты скажи, как тебе бусики?

— Да чёрт с ними, с бусиками! То есть, они просто умопомрачительны, но я скучать буду! — укоризненно всхлипнув, она боднула его в плечо. — Что с ними, что без! — по-настоящему пустить слезу мешало чувство глубочайшего шока от собственной реакции на расставание.

— Я тоже буду, — отозвался Каркаров, теснее сжав объятия. — Но ты скоро к нам наведаешься. И это не вопрос, а утверждение. Ладно, мне надо идти.

— Ой, подожди! — спохватилась Иванна. — Обереги же.

* * *

Иванна спустилась в лабораторию, дабы немного успокоить взыгравшие нервы в привычной обстановке. Её саму этот внезапный приступ тоски по ещё не уехавшему Каркарову обескуражил чрезвычайно. Она не очень понимала, каким образом совершенно незаметно для себя успела за эти месяцы так крепко к нему привязаться, и какого чёрта это вскрылось только сейчас. Может быть, плюнуть на работу и поехать вместе со всеми прямо сейчас? Иванна поспешно замотала головой, отметая эту идею как бредовую и абсолютно неадекватную.

«У тебя просто банальное нежелание куковать тут одной, — увещевала она себя. — Останься тут Василиса хотя бы — ты меньше паниковала бы. Или Федора. Вот эта точно скучать не дала бы. Так что, хватит тут страдать, и займись делом», — приказала она себе.

Обозвав себя для верности размазнёй и тряпкой, Иванна под воздействием некоего внутреннего порыва принялась собирать необходимую посуду для приготовления своего фирменного сонного зелья. Она бездумно курсировала между лабораторным столом и шкафами с оборудованием и ингредиентами, утешая себя тем, что в самом ближайшем будущем отбудет в Прагу, где начнёт наводить шороху в лаборатории холдинга. Вот уж там-то ей будет не до глупых сантиментов.

Не успев додумать эту мысль, она вдруг замерла возле стола. Не веря предчувствию, ибо оно просто не могло быть правильным, она принялась мысленно считать. На счёт «четыре» раздались приближающиеся шаги.

— Ты что, с ума сошёл, вы же опоздаете! — не оборачиваясь, сказала она.

— Время есть, — отмахнулся Каркаров, пройдя в Пятый зал, где находилась Иванна, и приблизившись к ней. — Как-то мы суматошно попрощались, это абсолютно неприемлемо.

Иванна не нашла, что ответить, продолжая стоять спиной к нему, машинально перекладывая с места на место подготовленные ингредиенты и двигая туда-сюда штатив с пробирками в бессмысленных попытках найти ему подходящее место. Воздух в лаборатории стремительно густел от нарастающего напряжения, имея все шансы зазвенеть или заискриться.

«В конце концов, что ему нужно? Чтобы ты сказала «ну, ладно, чего уж там, пойдём, поднимемся, «попрощаемся» по-быстрому? Вот уж фигушки, держись», — в один голос убеждали принципиальность и гордость.

«Дура ты, — возражало что-то вроде романтичности или чувствительности. — Потом жалеть будешь, ей-ей!».

«Нет, ну, а сколько можно? Почему всегда ты?», — не уступала гордость.

«Потому, что она сама не поменяла правила», — вступила в беседу логика.

Действительно, если смотреть объективно, во всём, что касалось этой стороны их взаимоотношений, он педантично следовал данному когда-то слову и не предпринимал никаких действий без знака с её стороны. Что же именно ей мешало выйти за устоявшиеся рамки и вслух озвучить простую мысль «ладно, теперь можешь за мной приударить, подомогаться и всё такое» — сказать было сложно, но в глубине души она догадывалась, что это не от большого ума. А в ещё большей глубине души её иногда глодало сомнение, что это ему просто-напросто и не надо вовсе, ибо сложившееся положение вещей самое что ни на есть удобное.

Логические раскладки заняли у неё примерно полсекунды и внезапно прервались, когда он шагнул к ней вплотную и крепко обнял, совершенно недвусмысленно демонстрируя свои намерения. Всё было чертовски неожиданно, она даже не нашла, что сказать, когда он, зажав Иванну между собой и краем столешницы и продолжая надёжно фиксировать её одной рукой, второй расстегнул одну за другой две заколки, удерживавшие пучок на затылке. Зарывшись лицом в освобождённые пряди цвета ртути, он коснулся губами её шеи, внося элемент первозданного хаоса в её мысли. Следом за заколками расстёгнутыми оказались три верхних пуговицы блузки, на что Иванна пожаловаться никак не могла — дышать стало чуть легче.

За следующую половину секунды, перебрав сотни вариантов вопросов от сильно напрашивающегося «ты что, головой стукнулся?» до банального «что, прямо так?», она всё же нашла силы соригинальничать и заявила:

— Так у нас ничего не получится, ты слишком высокий.

— Да неужели? Разве это хоть раз нам помешало? — он ненадолго отвлёкся от её шеи.

Иванна завертела головой, пытаясь понять, что там у неё за спиной происходит. Не успела она собраться с мыслями, чтобы проследить за ситуацией, как он, подхватив Иванну под мышки, приподнял её. Она услышала скрежет, как будто по полу сдвинули что-то тяжёлое, и в следующий момент он поставил её на появившееся небольшое возвышение.

Иванна моментально вспомнила массивный, обитый железными полосами, плоский деревянный ящик с тавром Большой Дечинской Стеклодувной Мануфактуры, в котором хранилась до сих пор неразобранная партия шариковых холодильников, и на долю секунды сильно обеспокоилась их сохранностью. Впрочем, озвучить свои опасения на тему того, что доски ящика не выдержат её веса, она не успела: три последовательных поцелуя за ушко вновь внесли основательную сумятицу в мысли.

Чуть сдвинув вниз ворот блузы, он легонько прихватил её зубами у основания шеи, чем окончательно и бесповоротно зарубил на корню всю мыслительную деятельность Иванны вместе с не успевшим оформиться предложением всё-таки переместиться куда-нибудь в безопасное место. Окружающий мир перестал существовать. Она без остатка растворилась в ощущениях, неистово ярких и, наверное, сопоставимых в интенсивности только с каким-нибудь природным буйством стихий. Не было ничего, кроме их двоих и бешеной бури эмоций.

…Наверное, в какой-то момент она действительно отключилась, потому как после возвращения восприятия окружающей реальности Иванна осознала себя в полуобморочном состоянии обмякшей в каркаровских объятиях, при этом отчего-то вцепившейся зубами в его ладонь. Поспешно разжав челюсти и без сил откинув голову ему на плечо, едва не приложившись затылком об его скулу, она осторожно попробовала подумать. Получилось пока так себе, но одну мысль она всё же осилила сформулировать:

— Я сильно нашумела?

— Не успела, — успокоил её Каркаров, изучая отметины от её зубов по краю ладони у основания первой фаланги указательного пальца. — Нет, в этот раз шрамов не будет, — констатировал он; очевидно, у него было какое-то время, чтобы успеть прийти в себя, и даже привести всё в первоначальный порядок: даже Иваннина блузка оказалась застёгнута, а складки подола юбки ниспадали вполне ровно. На мысль о том, что здесь произошло что-то, не имеющее отношения к алхимическим опытам или приготовлению зелий мог навести только ящик под ногами Иванны, да и то — мало ли, может, это по методике какой необходимо.

«Вот только не ляпни какой-нибудь бред, дурище!», — на мгновение ожил рассудок, после чего вновь отключился.

Она подняла руку, чтобы убрать с лица волосы, и в крайнем удивлении обнаружила кровь на пальцах. В следующую же секунду пальцы засаднило.

— Ты попала рукой по штативу и раздавила несколько пробирок, — пояснил Каркаров. — Прости, я был немного занят и не успел тебя перехватить. Стоять можешь? Сейчас обработаю.

Иванна молча кивнула, найдя совет голоса разума очень здравым, и с готовностью предоставила пострадавшую руку в его распоряжение для оказания первой помощи. Из блаженного отупения её вдруг вырвали хлопанье дверей, звук быстро приближающихся шагов и голос Василисы, громко призывающей господина директора.

— Ты что, не запер двери?! — ошарашенно спросила Иванна, вновь оказываясь на грани обморока.

— Да зачем, все возле корабля отираются, — отмахнулся Каркаров. — Погоди, давай перебинтую, тут глубоко порезалась.

— Да какой «перебинтую»! Нет, ты точно ума лишился, — покачала она головой.

Наконец, скрипнула дверь в их зал, пропуская внутрь Василису.

— Дядя, ну, где вы застряли, мы же опоздаем, что скажут другие участники! — сделав большие глаза, страшным шёпотом принялась отчитывать она.

— Васька, я тебя твоей же косой удушу, а потом следствие покажет, что ты сама во сне неосторожно повернулась, — мрачно предупредил Каркаров, ставя флакон с Кровоостанавливающим зельем на стол; взяв бинт, он продолжил процедуры.

— Я сильно сомневаюсь, что это ускорит наше отбытие, — чопорно возразила Василиса, игнорируя и угрозы, и «Ваську».

— Да я уже почти закончил, иди, скажи, что я сейчас появлюсь, — отозвался Каркаров.

— Только вместе с вами, — категорически не согласилась Василиса.

С тяжким вздохом покачав головой, Каркаров завязал край бинта бантиком на Иваннином запястье.

— Ладно, навести нас, как сможешь, портключ я тебе вышлю, — обратился он к Иванне, затем чрезвычайно целомудренно поцеловал её в щёчку и направился к выходу.

— А вот это было с твоей стороны верхом цинизма, — нашла в себе силы прокомментировать Иванна, которую начал разбирать смех — очень уж разительно контрастировал финал «обстоятельного прощания» с его началом.

— Я старался, — на ходу он обернулся и подмигнул.

— Давайте быстрее! — шедшая следом за Каркаровым Василиса упёрлась двумя руками в его спину, вынуждая ускорить шаг. — Опоздаем же! Доктор Мачкевич, ещё раз — до свидания! — напоследок спохватилась она, чем окончательно ввергла Иванну в состояние истерического веселья.

* * *

— Федьк, двинь тазом, я тоже сесть хочу! Сколько можно по сторонам зевать!

— Яшка, не мешай, ну, что ты как дитя малое… ладно, ладно, да садись ты! Надо было меня обогнать и с Витяном идти.

Гости Хогвартса рассаживались в Большом зале, зачарованно рассматривая непривычные диковины, вроде потолка в виде небесного свода и парящих в воздухе свечей.

— Ха, Витяна, вон, уже фанаты обступили, — развеселился уже севший за стол Дома Слизерин Поляков. — Зобар, слушай, это настоящее золото? — он удивлённо покрутил в руке вилку и даже прикусил её черенок.

— Даже если и так, не вздумай стащить, — хмыкнул Яков.

— Дурак, что ли? — возмутился Никита. — Я гипотетически интересуюсь. Просто это же нерационально… Чёрт, я замёрз что-то, когда уже еду дадут?

— В Шармбатон тебя надо было сдать, — фыркнула Федора, оглядываясь на соседний стол, куда села конкурирующая делегация.

— На опыты, — подхватил Яков.

— Кончайте бубнить, дайте послушать, что там говорят, — шикнула на них Василиса, напряжённо всматриваясь в сторону преподавательского стола и трибуны, с которой вещал профессор Дамблдор.

— Во, точно, давайте проявим вежливость, — одобрила Федора, и тут же первая нарушила свой призыв: — Профессор Каркаров рядом с таким мрачным типом сидит — это, если я не ошибаюсь, местный приятель Дока?

— Да, это профессор Снейп, — подтвердила Василиса.

— Глаз-алмаз, — похвалила себя Федора. — Чёрт, ну что такое, еды не дают, альбом с собой брать запретили, я протестую!

Василиса пошарила по карманам парадной мантии, извлекла смятый листок и протянула его Федоре:

— На вот, я учила кое-что по Гербологии, вспомогательная шпаргалка осталась, на обороте чистая.

Федора с выражением лица жаждущего, получившего стакан воды, взяла листок и осторожно расправила его на столе.

— Вот, так гораздо лучше, — кивнула она, вытаскивая из-за голенища сапога карандаш.

Примечания:

_______

impulsio [onis, f] — лат. импульс, толчок, побуждение

divinus [a, um] — лат. чудесный, удивительный.

Малахитница — персонаж уральского фольклора, горный дух, «хозяйка» подземных недр.

http://vk.com/photo-14591519_273530250

http://vk.com/photo-14591519_273530249

http://vk.com/photo-14591519_273530248

http://vk.com/photo-14591519_273530246

http://vk.com/photo-14591519_273530247

“дорожный альбом Федоры”, ч.1

http://vk.com/photo-14591519_270101447

http://vk.com/photo-14591519_270101448

http://vk.com/photo-14591519_270101449

http://vk.com/photo-14591519_270101451

http://vk.com/photo-14591519_270101453

http://vk.com/photo-14591519_270545427

http://vk.com/photo-14591519_273549264

http://vk.com/photo-14591519_273549265

http://vk.com/photo-14591519_276571910

http://vk.com/photo-14591519_270101450