Гарри Поттер и Тетрадь смерти (джен)

Но сказать это было легче, чем сделать. Ни одного подозреваемого у Поттера не было... А второй Кира тем временем продолжал действовать — к вечеру по радио сообщили о смерти еще четырех волшебников, причем все они давно окончили Хогвартс. За ужином в Большом зале сообщили о смерти профессора Трелони...

— ...также я официально заявляю, что в связи с угрозой жизни студентов и преподавателей с завтрашнего дня школа Хогвартс прекращает свою деятельность, — взволнованно, но твердо закончила свою речь директор МакГонагалл.

— Но ведь Долорес Амбридж была убита Кирой при попытке закрыть школу! — выкрикнула неожиданно вскочившая с места Гермиона.

— Я знаю, мисс Грейнджер. Но выбора у меня нет, и я готова взять ответственность за это решение на себя.

«Я понимаю, что умру, и я к этому готова», — читалось в ее глазах.

Гарри чувствовал себя ужасно и... беспомощно. Какое-то время Тетрадь давала ему могущество (или просто иллюзию?), а сейчас он никак не в состоянии повлиять на этот хаос... Где-то в самой глубине сознания начало появляться понимание того, что Кира не может спасать, не может охранять, даже не может властвовать... Кира может только убивать.

Гарри был готов убить, даже жаждал вписать имя второго Киры... вот только не знал его. И не понимал даже, по какому принципу тот выбирает жертвы. Впрочем, на последний вопрос ответ вскоре нашла Гермиона.

— «Придира»! — выкрикнула она вдруг после десятиминутного неотрывного смотрения в окно. — Дайте мне журнал!

Опешивший Рон хотел было уже напомнить ей, что журнал Луны Лавгуд она презирает и не читает, но Герми тут же высказала свою догадку:

— Первый Кира убивал тех, чьи имена были написаны в «Придире», однако выбирал не все имена подряд, а лишь некоторую часть... Что, если второй Кира решил убить всех остальных?!

Гермиона, конечно, сама выдала, что при всей ненависти к «Придире» журнал она все же читала, впрочем, сейчас это уже мало кого волновало. Гарри понял, что она права. Ведь он выбирал имена именно тех, кто (по его мнению) были преступниками, а прочие, появившиеся на страницах журнала из-за личной чьей-то неприязни, пропускал. Что, если второй Кира взялся за них?..

...а вот это было уже страшно. Луна не редактировала списки, пришедшие ей анонимной почтой, перед внесением их в номер. (Разве что убирала имена близких друзей (то есть, Золотого трио), так как иного объяснения тому, что его имя при бессчетном количестве завистников ни разу не появилось на страницах, Гарри не находил).

* * *

Тем временем в гостиной Гриффиндора (как, впрочем, и во всех других) вовсю шли сборы, ведь завтра на рассвете Хогвартс-экспресс должен был навсегда увезти учеников из школы чародейства и волшебства... Поттер не хотел этого, более того, понимал бессмысленность данного шага. Кем бы ни был второй Кира, все имена и лица были ему известны, следовательно, свою деятельность он мог беспрепятственно продолжать что в школе, что дома. Но при последнем варианте его будет сложнее вычислить.

Но Гарри не хотел вычислять... а если сказать правду, то и не мог. Логика никогда не была его «коньком», и все попытки применить в рассуждениях дедуктивный метод заканчивались провалом. Он начинал нервничать, психовать, грыз ногти или царапал себе руки, но мозг упорно отказывался работать в нужном направлении. Как удобно было бы подозревать Малфоя или кого угодно из его «шайки», но все они уже мертвы...

Поттер не мог уснуть. Впрочем, не только он, но и почти все студенты бодрствовали и переговаривались тихим испуганным шепотом. Большинство гриффиндорцев оставались в гостиной, Гарри же, желая уединиться, лежал в спальне на своей кровати лицом вниз. Через какое-то время звуки, доносившиеся из гостиной, стали усиливаться, а затем раздался громкий женский вопль, перешедший потом в неистовые рыдания. Поттер тут же сбежал вниз узнать, что произошло.

Истерика была у Парвати, Лаванда и Ромильда тщетно пытались ее успокоить.

— Что случилось? — спрашивал Гарри у окружающих.

— Иди за мной, — тихо скомандовал появившийся откуда-то Фред Уизли, кивая в сторону коридора.

Поттер побежал за ним, Рон и Гермиона к нему присоединились. Фред привел их к выходу из школы, где уже столпились студенты и преподаватели. С трудом троице удалось пробиться сквозь толпу.

На главном выходе из школы были написаны кровью следующие слова:

«Если вы закроете школу, я буду убивать студентов по одному в день. Расстояние для меня не помеха. Кира»

А рядом висела в петле Падма Патил.

* * *

В том, что текст написала она, сомнений не было — на руках когтевранки виднелись следы от глубоких порезов. В том, что текст ее заставил написать второй Кира — тоже.

Профессор МакГонагалл стояла впереди, и на ее глазах Гарри впервые увидел проступившие слезы.

— Я... вынуждена отменить свое решение, — сказала она. — Школа будет продолжать работать, — а затем тихо добавила, — я рискнула бы своей жизнью, но рисковать жизнями студентов я не могу.

Гарри почувствовал облегчение. Конечно, ему было немного жаль девушку, но закрытия школы он боялся больше. В тот раз он сам предотвратил это, убив Долорес Амбридж, теперь же второй Кира сделал это за него...

На завтраке в Большом зале об окончательном решении МакГонагалл было объявлено повторно, кроме того, огласке предали и постановление о временной изоляции от внешнего мира. Теперь свободный вход и выход из школы был воспрещен, а вся почта (как входящая, так и исходящая) предварительно прочитывалась профессорами. Беспрепятственно пропускали лишь сов с «Ежедневным пророком», который временно потерял свою актуальность. Как и предсказывала Гермиона, «воссоединение Уизли» и «дело Снейпа» были раздуты до предела (Гарри даже негромко выругался помещенной на первой странице колдографии поцелуев Флер), но на фоне двенадцати смертей за одни сутки, три из которых произошли в Хогвартсе, новости «пророка» остались просто незамеченными.

* * *

Так прошло четыре дня. Жизнь в Хогвартсе стала напоминать Гарри бункер, в который спрятались выжившие после термоядерной катастрофы в одном из любимых дадлиных фильмов: уроки больше не велись, студенческая жизнь была сведена практически до нуля, смех вообще пропал из школьных коридоров (даже близнецам шутить как-то не удавалось). Все жили в страхе, в ожидании новых смертей, которых, впрочем, пока не было.

Номера «Придиры» уничтожались, причем чаще всего теми, кто ранее были поклонниками Киры. Гермиона и здесь оказалась права: все значки и прочая фанатская атрибутика использовалась ими, как средство защиты, но после смерти Падмы — одной из самых преданных поклонниц — всем стало ясно, что причисление себя к числу фанатов еще не является гарантией сохранности жизни. Бывшие фанаты первыми же проклинали своего кумира. Осознавали ли они, что произошедшее — дело рук второго, а не первого Киры, и что действовал он именно благодаря опубликованным в «Придире» именам, Гарри не знал.

Большую часть дня Поттер бездельно валялся на кровати и смотрел в потолок, задаваясь одним единственным вопросом: «Что же дальше?». Сейчас он бездействовал, второй Кира — тоже. Хогвартс закрыт, значит, выхода нет. С одной стороны, это к лучшему: коротая вечера наедине с Рюуком на площади Гриммо, 12, Поттер, скорее всего, сошел бы с ума. А тут все-таки компания... С другой стороны, какой-то конец у этой истории все равно должен быть. Либо он покарает второго Киру, либо тот — его...

Гарри смотрел в окно, вертя в руках абсолютно бесполезный амулетик, подаренный ему Чжоу, и в очередной раз размышлял о том, как бы ему остаться победителем, а не жертвой. Неожиданно в спальню вошел Рон.

— Ну, что нового? — безразлично спросил Гарри.

— Наконец-то получил письмо матери... Двое суток назад пришло, и никак эти профессора его проверить не могли.

— И что там? Все благополучно?

— Да не совсем... Произошел несчастный случай: Билл и Флер пошли кататься на лодке, Флер упала за борт и... в общем, она захлебнулась, и Билл не успел ее спасти.

— Опять? Кира снова убивает?! — приглушенно прокричал Поттер.

— Это всего лишь несчастный случай, Гарри! — уверенно ответил Рональд. — Кира тут не при чем. Имя Флер ни разу не появлялось на страницах «Придиры»!

Гарри не разделял уверенности друга. «Имени Падмы тоже не было в списках», — напоминал внутренний голос, а Поттер очень внимательно читал каждый номер. Да и возможно ли, чтобы неслабая ведьма, принимавшая участие в Турнире трех волшебников, которая (как помнилось Гарри) неплохо плавала, вдруг утонула, всего лишь выпав из лодки?

* * *

Гарри хотелось уединиться, и единственное место, где можно было это сделать, это туалет Плаксы Миртл. Хотя и оно было не лучшим: Плакса вечно доставала своей писклявой болтовней, а уж об уединении от Рюука даже мечтать не приходилось... И все же лучше, чем ничего. Гарри пошел один, воспользовавшись мантией-невидимкой, ибо любые перемещения по замку в «комендантский час» были строго запрещены.

Миртл снова разлила на полу воду, и кто-то накидал в нее газет. Гарри устало смотрел на намокшие номера «Ежедневного пророка», и взгляд его остановился на колдографии четырехдневной давности, помещенной на первую полосу, где Флер Делакур-Уизли, еще живая и веселая, подбежала к Гарри и принялась интенсивно покрывать его лицо поцелуями. Пару дней назад, впервые увидев сей снимок, Поттер еще что-то фыркнул по поводу того, что Чжоу это не понравится...

Мысли как-то сами перекинулись на воспоминания о встречах в Выручай-комнате. Жалобы своей подруги Гарри слушал невнимательно и теперь припоминал лишь обрывки фраз: «Падма Патил при девочках называет меня «подстилкой для героев»; «Скажи, чем я хуже Флер? Ее снимки печатают в журнале уже второй раз, а мои — ни разу...»

От неожиданной, словно прострелившей голову мысли у Поттера задрожали коленки. Талисман Чжоу, который все время вертел в руке, он вмиг сжал с такой силой, что ногти впились в ладонь. До сего момента он даже не подвергал сомнению то, что второй Кира — мужчина. А что, если нет? Для убийства с помощью Тетради смерти вовсе не требуется грубая мужская сила. Это мог сделать любой... или любая.

Гарри судорожно вспоминал все высказанные ранее предположения. Кому была выгодна смерть сильного игрока сборной Слизерина? Кто мог убить Драко, пытаясь тем самым угодить ему, Гарри? Кого бы следственная комиссия опросила на следующий день, останься ее члены в живых? Вторую половину гриффиндорцев и первую половину(!) когтевранцев. Кто, в конце концов, мог убить Флер, увидев фото и приревновав Гарри?

Поттера снова била дрожь. Он не хотел доверять своей интуиции, тем более, однажды (в случае с Драко Малфоем) она его уже подвела. Но факты были налицо...