Гарри Поттер и Тетрадь смерти (джен)

Поспать в ту ночь Гарри так и не удалось — во-первых, из-за шумного торжества с грохотом фейерверков и салютов, во-вторых, из-за Рюука. Гарри просто не мог расслабиться, ощущая его зловещий взгляд всей кожей. «Не мог бы ты оставить меня одного?» — проворчал волшебник и тут же узнал весьма скверную новость: теперь божество будет ходить за ним по пятам. Единственное, что немного успокаивало — заверение Рюука, что никто более, кроме самого Поттера, его не увидит.

Перед завтраком профессор МакГонагалл поймала Гарри, Рона и Гермиону в коридоре и передала им, что профессор Дамблдор хочет с ними побеседовать. У Поттера задрожали коленки — неужели директор Хогвартса что-то подозревает? А если и так, то как он отреагирует на его деятельность? С одной стороны, и Беллатрикс, и Волдеморт были закоренелыми преступниками, уже неспособными к исправлению... С другой стороны, Дамблдор не раз повторял, что волшебник должен внимательно и осторожно избирать виды магии прежде, чем их использовать, а также быть крайне осмотрительными при общении с магическими существами, ибо общение далеко не со всеми влияет на волшебника благотворно. Шинигами, скорее всего, к числу «благотворно влияющих» не относились.

* * *

Профессор Дамблдор задумчиво расхаживал по своему кабинету, как-то взволнованно теребя бороду, словно сомневаясь в том, стоит ли ему вообще начинать этот разговор. В кабинете директора Гарри прикладывал все усилия к тому, чтобы внешне оставаться спокойным. Наконец Дамблдор заговорил:

— Как ты себя чувствуешь, Гарри? Шрам не беспокоит?

— Нет, профессор. Ничего не болит, — улыбнулся Гарри. Он был прав лишь отчасти: на самом деле у него с утра жутко болела голова от недосыпа и похмелья, но про шрам он и думать забыл.

— Профессор, — робко начала Гермиона, — вы опасаетесь, что Сами-Знаете... Волдеморт мог выжить?

— Нет, — как-то отстраненно произнес Дамблдор, — но в мире полно всяких чудес... и загадок. Наисильнейший темный волшебник столетия и его верная соратница умирают с разницей всего в сутки при странных обстоятельствах, — при этих словах он окинул всех троих пронзительным взглядом. — Что вы об этом думаете?

— Но п-почему вы спрашиваете н-нас? — заикаясь от волнения, спросил Рон.

— Потому что вам доверяю, — ответил директор таким тоном, по которому не было понятно, серьезно он говорит это или нет. — Гарри?

По вопросительно-ожидающему взгляду Поттер понял, что ему выпала «честь» отвечать первым. Вопрос «подозреваете ли вы меня» готов был уже сорваться с его языка, но гриффиндорец все же сдержался.

— Я тоже нахожу все это странным, профессор. И, уверен, всему есть логическое объяснение (как вовремя он вспомнил любимую фразу Гермионы!)... Но сейчас я просто радуюсь, что Сами-Зн... Волдеморт умер, ведь он был моим смертельным врагом, а теперь мне больше нечего бояться!

Дамблдор молча кивнул и еще раз пристально посмотрел на Гарри. Тот поёжился под его взглядом. Казалось, профессор видел его насквозь. Хотя не надо даже быть могущественным магом, чтобы заметить, что не очень-то Гарри и радуется, да и понять, что опасности со смертью Волдеморта не заканчиваются.

Рон промямлил, глядя в пол, что-то вроде «я не знаю, профессор», Гермиона же была посмелее:

— Что-то недоброе нависло над Хогвартсом. Я чувствую это. Какая-то угроза, но... я не знаю, какая. Слишком уж много совпадений — две странные смерти и исчезновение профессора Снейпа... — волшебница не договорила и замолчала.

— Ты очень умна, — Дамблдор сдержанно улыбнулся Гермионе, потом обратился ко всем троим. — Есть люди, которые... как бы это сказать... всегда оказываются в центре событий (при этом он хитро подмигнул им, как бы намекая, кого он имеет в виду). Так что будьте начеку.

* * *

Выйдя из кабинета директора, Гарри наконец-то выдохнул. И смущённо попытался оправдаться:

— Ох, всегда волнуюсь, когда прихожу в его кабинет...

— Я тоже, — поддержал друга Рон.

— Не стоит так переживать, — тут же вмешалась Гермиона. — Да, это немного волнительно, но ничего страшного, он тоже человек, как и мы, и всегда, несмотря на свое могущество, был на стороне добра, следственно, опасаться нечего...

Гермиона настолько увлеклась своей речью, что не заметила неожиданно вырулившего из-за угла Драко Малфоя и чуть не столкнулась с ним нос к носу.

— Смотри, куда прешь, грязнокровка, — огрызнулся слизеринец.

Уши и щеки Рона Уизли тут же налились краской, он грубо схватил Малфоя за рукав одной рукой, другой же полез в карман за палочкой.

— Немедленно извинись перед ней, иначе я...

— Иначе что? Нападешь на меня прямо перед кабинетом директора, Уизел?

Рон молчал, но отпускать Драко не собирался, острие палочки направил прямо ему в лицо. Гарри тоже достал свою (на случай, если Малфой начнет драку), но тот снова же быстро понял, что силовое преимущество не на его стороне, и все же ехидно извинился:

— Прошу вас простить меня. Надеюсь, что Вашего Достоинства я не оскорбил, — а затем сменил ехидный тон на свой типичный, «малфоевский», нагло-важный. — Теперь отойди от меня, Уизли, я несу Дамблдору важное послание!

Рональд отпустил руку Драко, и тот тут же принялся разглаживать помятый рукав мантии и поправлять прическу, окидывая всех троих презрительным взглядом. Гарри ухмыльнулся, глядя на то, как Малфой пытается замаскировать своим высокомерием волнение и страх. Только вот чего он боялся, Гарри не знал.

* * *

По плану следующим сдвоенным уроком у них должно было быть Зельеварение, но профессор Снейп все еще отсутствовал в школе, а заменять его никто из преподавателей не вызвался. Гермиона, как всегда опасаясь, что пропустит и не усвоит материал, достала учебник и предложила мальчикам поизучать следующий параграф самостоятельно в библиотеке, на что Гарри и Рон, естественно, ответили отказом. Ведь свободное от Зелий время было куда приятнее проводить за игрой в волшебные шахматы, параллельно поедая шоколадных лягушек и изощряясь в словесных ругательствах против их общего врага — Драко Малфоя.

Время протекло быстро, и когда друзья спохватились и глянули на часы, обед уже должен был начаться. Бегом мальчики понеслись в Большой зал, уверенные, что опоздают, но, прибежав, обнаружили, что еды на столах еще нет. Давно собравшиеся школьники громко возмущались, и на то была причина — обед задерживался уже на двадцать минут. Ребята подсели к Гермионе и спросили, что происходит.

— Дамблдора почему-то нет.

В Хогвартсе каждый прием пищи начинался с появлением директора, именно по взмаху его палочки столы заполнялись яствами (и заведено так было еще задолго до Дамблдора).

Через некоторое время к центру профессорского стола подошла Минерва МакГонагалл.

— Прошу всех оставаться на своих местах и не поднимать шум... — Гарри слышал, как ее голос дрожал, — директор Альбус Дамблдор... — она сделала паузу, словно не решаясь говорить дальше, но всё же закончила фразу, — мертв.

По залу словно прокатилась гигантская шумовая волна, МакГонагалл, усилив голос, снова призывала всех к порядку и спокойствию, так как боялась, что начнется бесконтрольная паника. Обед все-таки подали, и многие студенты мучились выбором между стремлением почтить память директора отказом от пищи и желанием утолить голод.

У Гарри же аппетит как отшибло — он тут же вскочил и побежал к профессору МакГонагалл, и Рон за ним.

— Как умер?! Почему?! Не может быть!!!

МагГонагалл дрожала всем телом, но старалась сохранять самообладание.

— Сердечный приступ...

При этих словах Гарри задрожал не меньше профессора трансфигурации.

Рон же продолжал донимать ее вопросами:

— Как? Сегодня утром он был еще здоров!.. Да, и говорил нам про угрозу... Вы что-нибудь знаете об этом, профессор?

Минерва ничего не отвечала, а Рон так и продолжал сыпать вопросами, пока Хагрид, находившийся неподалеку, не вывел его за руку из зала.

...

Гарри же выбежал сам и, лишь отдалившись на безопасное расстояние, тотчас же задал Рюуку вопрос:

— Скажи мне, существуют ли еще такие Тетради?!

— Да, — равнодушно ответил шинигами, чем-то закусывая. Как оказалось, он стащил с общего стола несколько сочных яблок.

— И каждая может попасть в мир людей? И ты знаешь, кто второй владелец?

Рюук кивнул, увлеченно глотая яблоко и даже не глядя на Поттера.

— Скажи мне, кто он!!! — во все горло прокричал Гарри.

— Нет, этого я тебе не скажу, — бог смерти противно ухмыльнулся, — но я предлагаю сделку. Я могу дать тебе глаза бога смерти, которыми ты сможешь увидеть дату смерти человека. Один владелец не сможет увидеть дату смерти другого владельца, так ты узнаешь, кто он. Цена за эти глаза — половина остатка твоей жизни.

Гарри задумался, еще раз взвесив слова шинигами, охочего до яблок. Если жизнь у него длинная — тогда это не слишком большая цена. Гарри понимал, что смерть однажды придет ко всем, только бы попозже это случилось! Но что, если его срок и так не велик, а он добровольно пожертвует половиной?

— Нет, цена слишком высока, — окончательно решил Гарри. — Я попробую найти его без помощи глаз бога смерти.