Гарри Поттер и Тетрадь смерти (джен)

Менее чем через час в Хогвартс приехал отряд авроров во главе с Кингсли Бруствером, чтобы изучить картину происшествия. «Видимо, в Министерстве уже стали подозревать, что три смерти подряд не могут не быть взаимосвязаны», — подумал Гарри. Впрочем, подобные версии очень быстро стали высказывать и другие студенты, сначала шепотом, потом открыто.

Гарри, Рона и Гермиону вызвали на разговор, как, впрочем, и всех, кто видел Дамблдора не так давно. В их числе оказался, естественно, и Драко Малфой, который был бледнее обычного, но вовсе не выглядел расстроенным, даже (как показалось Гарри) радовался смерти Дамблдора. Что-то изнутри подсказывало Поттеру, что именно Малфой — владелец второй Тетради.

«Он точно выходил вчера ночью за пределы замка, — размышлял Гарри, — ведь шел он из совятни, а чтобы попасть туда, надо выйти наружу. Он запросто мог найти другую Тетрадь в траве». Однако допрашивали их отдельно, следовательно, цель малфоевского визита к директору Поттер так и не узнал.

Неожиданно в Хогвартсе объявился еще один человек, который не имел отношения ни к аврорам, ни к профессорам — Люциус Малфой.

— Что, Кингсли, детишек допрашиваешь? — манера разговора Люциуса была такой же надменной и ехидной, как и у Драко. — А тем временем Министерство уже вычислило виновного в сих страшных преступлениях: Северус Снейп отравил сначала мадам Лестрейндж, а потом и Альбуса Дамблдора — светлая ему память!..

— Но профессор Снейп пропал! — ответила Минерва МакГонагалл.

— Да неужели? — Люциус слащаво ухмыльнулся. — Он связан и находится в кабинете Зелий.

Авроры и профессорский состав тут же побежали за Малфоем-старшим в указанный кабинет. Все студенты тем временем сидели строго по гостиным, следовательно, опрошенных тоже должны были отправить туда, но в суматохе о них просто забыли, и ребята, пользуясь отсутствием контроля, попытались проникнуть в кабинет Зелий вслед за профессорами и аврорами.

* * *

Северус Снейп сидел на табурете неподвижно и на град посыпавшихся на него вопросов ответил молчанием. Только через некоторое время Кингсли понял:

— Вы наложили на него Силенцио, заклятие, лишающее способности говорить?

— Да, но я ничуть не превысил полномочия, данные мне министром, — самодовольно улыбаясь, Люциус протянул Кингсли свернутый пергамент. — Обвинения против Северуса Снейпа и постановление о его аресте.

Кингсли начал читать вслух.

«Северус Тобиас Снейп обвиняется в незаконном использовании дурманящего зелья, запрещенного Конвенцией магов...»

— Вот, кстати, и оно, — добавил Малфой, вынув из потайного кармана мантии ярко-красную склянку. — Обнаружено у него при задержании.

Все присутствующие глянули на Люциуса с подозрением. Даже школьники понимали — все это его тайный умысел. Люциус Малфой имел огромное влияние на министра магии Корнелиуса Фаджа (некоторые поговаривали даже, что дело не обходится без Империуса, но сии слухи пока оставались бездоказательными). Следовательно, бумага, которую он сейчас так старательно выдавал за волю министерства, скорее всего, была им же и составлена, а потом подписана Фаджем, поддавшимся на сладкие уговоры.

Кингсли хотел задать Малфою еще пару вопросов, но тот вместе со Снейпом прошел к камину, любезно заметив, что больше не хочет утомлять профессоров делами министерства.

Гарри, Рон и Гермиона поняли, что сейчас их нежелательное присутствие может быть замечено, и поспешили скрыться.

* * *

— Ребята, вам не кажется это странным — в утреннем выпуске «Ежедневного пророка» нет ни слова об аресте Снейпа, — задумчиво спросила Гермиона на следующее утро.

— Вот уж ничего странного, — ответил Рон. — Сейчас весь магический мир обсуждает смерть Альбуса Дамблдора. Ты пролистай-ка газету: на каждой странице статьи, воспоминания, соболезнования, мемуары, и все посвящено ему.

— Да, ты прав... Но ясно одно — за всеми этими злодеяниями стоит один человек, и это не Северус! Кто-то другой, неизвестный и чрезвычайно опасный.

Гарри помалкивал, уткнувшись носом в газету, усиленно стараясь сделать вид, что увлечен чтением, пока Гермиона не окликнула его.

— Да почему вы все считаете, что за этим кто-то стоит! — Поттер пытался казаться равнодушным, чтобы голос не выдал его волнения. — Колдомедики явно констатировали причину смерти — сердечный приступ. Причина, на мой взгляд, самая естественная... Неужели вы считаете, что опытные авроры не смогли бы опознать следы Непростительного заклятья, если бы жертвы действительно подверглись ему? Дамблдор был в весьма почтенном возрасте, а Беллатрикс провела более тринадцати лет в самом ужасном месте Британии, что, конечно, не могло не сказаться на ее здоровье, как физическом, так и психическом...

— Разуй глаза, Гарри! — почти закричала на него Грейнджер. — Три смерти за два дня — ничего себе совпадение! Уж не хочешь ли ты сказать, что Сам-Знаешь-Кто тоже страдал сердечной недостаточностью?!

— Называй его Волдеморт, — бросил Гарри и поспешил покинуть Большой зал, все еще боясь, что крупные капли пота, от волнения проступившие у него на лбу, могут стать поводом для лишних вопросов.

* * *

Ненадолго забежав в спальню за мантией-невидимкой, Поттер снова вернулся в зал, чтобы понаблюдать за истинным убийцей. Вот он, гордо сидит за серебристо-зеленым столом, даже не пытаясь сделать вид, что расстроен.

Причин убить директора у Драко было предостаточно. Во-первых, тот покровительствовал грязнокровкам, которых семейство Малфоев на дух не переносило, а кроме того, он нередко мешал Люциусу протаскивать в министерстве законы, ущемляющие права магглорожденных. Во-вторых, Малфой зачем-то ходил к директору. А что, если тот заподозрил его, и Драко моментально от него избавился, чтобы скрыть свою тайну? Да и просто убрать сильную фигуру с шахматной доски — стратегия вполне в духе Малфоев. В том, что Драко — владелец второй Тетради, Гарри не сомневался ни на минуту...

Оставался только один вопрос: почему он все еще не вписал в Тетрадь имя Поттера, своего заклятого врага? Ведь сам Гарри признавался себе, что именно о Драко вспомнил сразу же, как только прочитал правила действия Тетради. Хотя потом что-то остановило его... Но что же такое весомое могло остановить Малфоя?!

Захваченный своими мыслями, Поттер уже почти дошел до кабинета Заклинаний, но тут обнаружил, что оставил сумку с учебниками и прочими школьными принадлежностями в Большом зале. Делать было нечего, пришлось возвращаться.

Занятия уже начались, но, зайдя в зал, Гарри обнаружил, что все Уизли и Гермиона все еще находятся там и на уроки, кажется, не спешат. Подойдя ближе, Поттер увидел, что лица у всех, даже у близнецов, мрачные и озабоченные, а Джинни вообще плачет, уткнувшись в подол мантии, не обращая внимания на Гермиону, которая всячески пытается ее успокоить.

— В чем дело? — изумленно спросил Гарри.

В ответ Рональд молча протянул ему письмо, а Гермиона тихо сказала:

— Артур Уизли пропал два дня назад.

При этих словах Джинни снова разразилась рыданиями, и Грейнджер прижала ее к себе.

— Не плачь, милая, все будет хорошо! Думаю, он еще не...

— Еще не умер от сердечного приступа?! — вскричал Рон настолько громко, что все, кто еще задержался в зале, оглянулись на него. После чего он, устыдившись своей несдержанности, выбежал прочь.

Тем временем Поттер взглядом рыскал по залу.

«Ну где же он?! Неужели не придет посмотреть на плоды своих злодеяний?»

Одолеваемый злобой, он отбежал в пустующий угол, вынул из внутреннего кармана мантии надежно спрятанный листок, вырванный из Тетради смерти, и начал писать:

«Драко М...»

— Смотрю, ты все же решился?

Гарри уже почти забыл о своем новом постоянном попутчике.

— Скажи мне, Рюук, владелец второй Тетради — Малфой?

Божество противно хихикнуло.

— Сказать я тебе ничего не могу, а вот мое предложение о глазах бога смерти остается в силе.

Поттер ухмыльнулся в ответ.

— Ну уж нет! Я вовсе не собираюсь отдавать половину моей жизни, чтобы убедиться в виновности этого подонка!

— В таком случае просто впиши его имя в Тетрадь, — равнодушно посоветовал Рюук.

— Рано еще, — Гарри смял листок и засунул обратно во внутренний карман. — Мне надо задать ему один вопрос.

* * *

Оставшийся день прошел для Поттера отвратительно. Он получил выговор от всех преподавателей и потерял десять очков за то, что «сидел с отсутствующим видом, безразлично уставившись в одну точку». (Над чем Рюук, конечно, не упустил возможности посмеяться).

За ужином Поттер даже не притронулся к еде: кусок просто не лез в горло. Зато за слизеринским столом, казалось, шел настоящий пир — веселые смешки раздавались отовсюду, а особенно со стороны Малфоя и его компании. Над чем они смеялись, осталось для Поттера загадкой.

Весело отужинав, компания Малфоя направилась к выходу, но вдруг Пэнси Паркинсон остановилась и, схватившись за живот, скорчилась от боли, кашляя и содрогаясь всем телом. Еще секунда — и все, что она съела за ужином, оказалось на полу Большого зала. Драко, его дружки и все, находящиеся поблизости, отпрянули назад, морщась от отвращения.

— Фред, Джордж, это не смешно! — громко сказала Гермиона. — Быстро несите сюда противодействие!

Дело в том, что буквально месяц назад близнецы Уизли шутки ради подмешали свои блевательные батончики в еду Креббу и Гойлу, за что потом получили штрафные баллы и отработки. Но в данном случае они выглядели такими же растерянными, как и остальные.

Пэнси снова закашлялась, прохрипела какие-то невнятные слова и рухнула почти навзничь в лужу собственной рвоты. Только у профессора МакГонагалл хватило мужества и выдержки, чтобы подойти к ней, переборов брезгливость. Вдруг лицо профессора побледнело как мел, а затем и лица всех присутствующих. Никто не осмелился задать вопрос — все без слов поняли, что нависшая над Хогвартсом угроза вновь себя проявила. И на этот раз жертвой стала студентка.

* * *

Было уже далеко за полночь, гостиная Гриффиндора опустела, если не считать Гарри, который отстраненно мешал кочергой остывшие угли в камине, и шинигами, поглощающего яблоки.

— Только не говори, что тебе жалко девчонку!

— Всем известно, что Пэнси давно набивалась ему в девушки. Неужели он убил ее просто для того... чтобы она ему не надоедала? Просто потому, что она мешала ему?!

— Напиши его имя в Тетрадь — и разрешишь все свои вопросы.

— Нет. Убрав человека, который мне мешает, я буду ничуть не лучше его...

Рюук ухмыльнулся.

— Надо же, какой моральный!.. Так что, отступишься и дашь ему волю действовать, как он пожелает?

— Нет. Я его переиграю.

— Понравилось играть со смертью?

Гарри утер пот со лба и задумался. Ведь он играл со смертью с самого младенчества... И до сих пор всегда выходил победителем. Что, если это судьба? А если Малфой по каким-то причинам пока не собирается его убивать, то почему бы не рискнуть и не вступить в игру?