Lados

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 9: Дальнейшее - история
Собственно, что было дальше, знают все: суд, точнее, несколько судов, предписание не проповедовать теорию Коперника, домашний арест...
Галилео остался без единого покровителя, поскольку успел одних обмануть, а других обидеть, но старика всё же пожалели ради старых заслуг и домашний арест его был почётным и комфортным, на богатой вилле.

В истории он остался героем - не в последнюю очередь потому, что не стеснялся себя рекламировать. В массовом сознании он стоит наравне с Коперником, он - человек, открывший истину о мироустройстве.
Кеплера вспоминают только благодаря высказыванию про глупую дочку астрономии. Тихо Браге - из-за курьёзной смерти (от разрыва мочевого пузыря - он стеснялся выйти в туалет с приёма у короля). Папу Урбана с его попперовскими критериями хорошо если вообще помнят.
Как это часто бывает, общественное мнение назначило героев и злодеев и упростило все события в соответствии с выданными ролями.

К чему я всё это пишу?

К тому, что реальность была и сложнее, и интереснее. То, что мы воспринимаем как великое поражение науки от лица мракобесия было на самом деле испытательным полигоном, на котором были отточены понятия теории, гипотезы и реальности, критерии истины и границы возможного. Был создан тот понятийный и идейный аппарат, который позволил появиться Ньютону.

К тому, что в истории науки - за редчайшим исключением - нет героев и злодеев. Все участники этого великого спора говорили на одном языке и искали одну истину. Одни из них ошибались. Другие ошибались в чём-то ещё. Третий был Кеплер, но он исключение.
Рождением науки был не философски-математический прорыв Коперника; рождением науки были споры о нём.

З.Ы.: если вам интересно подробнее про тогдашние споры, участников, до-коперниковские подвижки в сторону гелиоцентризма - я весь ваш.
З.Ы.2: если вам интересно какое-то ещё подобное спорное событие и хочется серию таких вот постов - опять же, я весь ваш.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 8: Ради лулзов
В конечном итоге, трагедия Галилео была в том, что он был тролль. Общепризнанный, уважаемый за навыки виртуозного оскорбления ближних, закалённый в боях тролль. Нет, серьёзно.

Почти все его полемические труды посвящены не столько установлению правды, сколько поливанию оппонентов субстанциями до тех пор, пока какая бы то ни было правда окончательно под валом субстанции не скроется. Пресловутый "Диалог о двух системах" - совершенно не исключение.
По сути, он посвящен тому, чтобы показать, что есть одна истина, и истина эта - система Коперника, и Галилей - пророк её.

Изначально он вообще назывался "Диалог о приливах и отливах" и с помощью заведомо ложных аргументов призван был "доказать" систему Коперника. Но этого мало; Галилей жаждал унизить оппонентов - и потому вложил их доводы, включая пресловутый критерий Поппера, в уста "Симпличио" - Простака, который выступает на стороне птолемеевской системы.

Разумеется, Простак подвергается осмеянию. Разумеется, Галилея не остановил тот факт, что Папа Римский, его друг, только что отмазал его от очень неприятного разбирательства, связанного с ходившими по Папскому Государству сплетнями. Не остановил его и запрет проповедовать коперниканизм.

Он отлично понимал, что делает, надо сказать. Поэтому чиновнику, в руках которого была выдача разрешений на печать, отцу Никколо Риккарди по прозвищу отец Чудище (он был два метра ростом и широк в кости, а не то, что вы подумали), он послал только предисловие и послесловие. Прочитав и подредактировав которые в духе меньшей проповеди и большего рассмотрения позиций, тот, после долгих сомнений, давления со стороны Медичи (покровителей Галилео) и не только разрешение выдал.
Так и не получив основного текста.

В следующей части: закономерные последствия, тот самый суд и к чему всё привело.

#рождение_науки #средневековье_вид_сбоку
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 7: Туманный Кеплер
Отвлечёмся ненадолго от Галилео Галилея, который постепенно и неумолимо наживает себе врагов своим острым пером, и посмотрим на Кеплера. Что там с ним, пока идут словесные баталии? Не цепляет ли его какая-нибудь церковь?

А с ним ничего. Сидит, думает, составляет Рудольфийские Таблицы, впервые в истории применив логарифмические вычисления в астрономию. Таблицы вышли хороши - положения звезд на небе в них рассчитано с точностью до минуты и с поправкой на искажение от атмосферы.
И поскольку занимался он этими самыми Таблицами очень, очень долго - и положил в основу вычислений свою модель мироздания - в процессе он много думал, почему всё происходит так, а не иначе.

То, до чего он додумался, он, к сожалению, описывал в терминах, принятых вообще в тогдашней натурфилософии.

Например, он писал, что планеты и звёзды, включая Землю, испытывают друг к другу влечение, и именно этим влечением объясняется движение вокруг Солнца. Влекутся они, дескать, но не в силах приблизиться, вынуждены кружить.
Та же сила влечения заставляла, по Кеплеру, происходить приливы и отливы. На сей раз источником влечения была Луна, к которой и поднимались воды - но власть Земли сильнее, и потому они вынужденно возвращались на место.

Самое трогательное здесь то, что Галилей (см.: "я буду сражаться за каждый эпицикл") отмёл всё это разом как "мистическую чушь". Что поделать...

В следующей серии: что бывает, если слишком хочется посраться.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 6: Немного теологии и подлогов
Тут собственно очень правильный вопрос назрел: а почему это Церковь не видела проблемы в том, чтобы менять экзегезу в случае доказанности данной теории? Может, это они просто врали, чтоб подкузьмить учёным? Да нет.

Во-первых, очень важно понимать, что христианство (за исключением некоторых ветвей американского протестантизма) не считает Библию непогрешимой или созданной Богом. Библия - не Коран, не существует Небесной Библии, с которой копировали земную. Она написана людьми и собрана людьми же, хотя эти люди и действовали по вдохновению от Бога. И с самых первых веков христианства тезис, что это вдохновение преломляется через человеческие способности к пониманию был неотъемлемой частью, скажем так, теологического дискурса.

Во-вторых, у обеих сторон был прецедент, касающийся не менее важного, чем организация Вселенной, момента: шарообразность Земли. Отцы Церкви, будучи людьми учёными, в абсолютном большинстве рассматривали "тексты плоской Земли" как или поэтические моменты, или просто следствие ограниченных знаний людей прошлого. Обе стороны апеллировали к прецеденту, но по-разному: Галилей - с т.з. того, что он был, Церковь - с т.з. того, что это был абсолютно доказанный факт, и только поэтому его ввели в обиход.

Требования доказательств, тем временем, становились изматывающими. Галилей бросался куда попало. Кометы ему мешали, не укладываясь в строгие круги? Он объявил их атмосферными иллюзиями. Параллакс не желал наблюдаться? Он начал пытаться доказывать, что сфера неподвижных звёзд (а речь шла всё ещё о сфере неподвижных звезд) просто гораздо дальше, чем нам кажется. В ответ получил резонное замечание, что недоказанная теория не может быть доказана другой недоказанной теорией.

Тогда он пошёл на прямой подлог. По его мнению, доказать двойное вращение Земли могли приливы и отливы - которые, он считал, происходят по тем же причинам, по которым плещется вода в бочке, если её крутить. Теория как теория, но проблема в том, что он прямо фальсифицировал результаты наблюдения, подогнав их под свою схему.
Так что и здесь спасения не было...

В следующей серии: мистический Кеплер, фальшивое разрешение на печать и начало величайшего научного скандала... как мы уже знаем, имеющего мало отношения к науке.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 5: А собственно, о чём был спор?
Нет, серьёзно. Вот мы подобрались к истории знаменитого противостояния Галилея и Церкви, но о чём было это противостояние? О том, что она (не) вертится, или о чём-то большем? Или о чём-то меньшем?
В любой истории, которая превратилась в миф, уже не разобраться так просто.

Но мы попробуем.

Но правильная формулировка вопроса должна быть иной: почему претензии возникли именно к Галилею?
Ведь публиковался Коперник - и никаких проблем. Протестант Кеплер широко обсуждался католическими учёными, часть из которых была монахами и даже епископами. Католик (кажется) Бэр-Урсус тоже не испытывал никаких проблем. И вдруг один старый пенсионер оказывается просто-таки под шквалом критики.

Почему? Ну, вы же помните, что мы тут говорим про научное мышление?

Так вот, все остальные говорили о модели. О гипотезе, если угодно. Да, они говорили о модели, противоречащей той, которую использовали Отцы Церкви, но они не утверждали, что она верна и не требовали менять экзегетику в соответствии с ней.
Галилей же... ох, Галилей.
Он влюбился в систему Коперника, и это совершенно очевидно из всех его текстов. Он обожал её, он преклонялся перед ней, он хотел, страшно хотел, чтобы она была правдой. Поэтому он и обращался с ней как с правдой - включая требование менять экзегезу по Копернику.

И вот тут Церковь вмешалась. Требования её, на самом деле, были просты и разумны. Сводились они к следующему: да, если теория верна, то надо менять экзегезу; нет, нельзя менять экзегезу ради теории. Докажите, что теория верна, потому что покамест доказательств таких нет. И следующая прекрасная прелесть, демонстрирующая без шуток научный подход к вопросу:


И это было обидно.
Того обиднее был вердикт, предписавший Галилею не проповедовать верность модели Коперника, пока она не будет доказана. А как он мог не проповедовать то, во что верил? (Здесь важно помнить, что модель Коперника была устаревшей, основанной на ошибочных астрономических данных и вообще странненькой.)
И Галилей затаил злость...

В следующей серии: Галилей фабрикует доказательства и оскорбляет друга, Кеплер, вероятно, провидит закон Ньютона, но никто его не понимает, потому что он ОЧЕНЬ туманно выражается, а также назревает суд из-за фальшивого imprimatur.

#рождение_науки #история
Ну и поскольку я очень плохой человек, напишу-ка я сегодня ещё один пост по теме. На сей раз не про науку или ещё что-то, а про мировоззрение древних, которое мы можем так или иначе вытащить из их работ, и про то, какие разные миры сосуществовали в том, что мы называем общим словом Античность.

Нет, серьёзно. В среднем, насколько я знаю, Греция и Рим настолько сливаются воедино, что в киношках римлян наряжают в хитоны, а греков - в лорика сегментата, и всем кажется, что так и надо. А ведь даже если отложить временно в сторонку все прочие грани потрясающего культурного многообразия античного Средиземноморья, Рим и Греция - это культуры настолько в основе своей разные, что уже почти противоположные.

У них было нечто общее, конечно. Государственный политеизм, где лояльность государству и лояльность богам были неразделимы; культ народовластия, поддерживаемый вне зависимости от реальности оного народовластия; любовь к драпировкам; любовь к белому мрамору (который можно раскрасить в ярославские краски); наконец, полное разделение сферы религии и сферы морали. Но на самом деле это всё совершенно незначимые совпадения по сравнению с теми глубинными, коренными различиями, что были между двумя великими культурами.

Греция... начать наверное стоило бы с того, что "Древней Греции" не существует - только множество микро-цивилизаций, полисов, каждая из которой изрядно отличалась от соседней. Одна из таких микро-цивилизаций - Аттика, с центром в Афинах - особое внимание уделяла начитанности, умению говорить и рассуждать красиво, ровно и убедительно, художественному слову.

В Аттике родился и развился греческий театр; сформировалась греческая риторика. Философия, хотя зародилась в Ионии, именно в Аттике встретилась с риторикой и приобрела наконец полноценную, мощную форму. Именно сюда, поскольку здесь для них находились кров и стол, стекались иностранные историки, натурфилософы, риторы и просто интересующиеся культурой слова люди. Некоторых с позором изгоняли, некоторых даже казнили, но в целом климат был к ним дружелюбным.

Но вообще Аттика была агрессивной колониальной державой, жаждавшей греческой гегемонии. Там больнее для неё было получить сокрушительнейшее поражение от македонских захватчиков... и тем ярче она воссияла после этого поражения. Потому что отныне Афины были не просто городом, не просто государством. Они были центром и творцом мифа о загадочной греческой душе, воплощением греческой культуры. Они были ядром нового мирового порядка: эллинизма, ностальгической реконструкции "настоящей" греческой культуры, несомой на македонских копьях вперёд от Вавилона до самой Индии.

Так что же было сутью этой культуры?
В первую очередь, резкое пренебрежение всем практическим, земным и плотским, сочетающееся с преклонением перед всем, что размывает грань между земным и божественным: физической силой, яркой красотой и подобными атрибутами. Идеальный грек должен был быть физически совершенен и (в некоторой мере, оттого) праведен; некрасивые по умолчанию считались и неправедными. Праведность же грека была достаточно неформальна и заключалась в общем соблюдении чувства меры и презрении к крайностям. Достойными этого идеального грека занятиями были риторика, геометрия и философия. Он презирал женщин, презирал иностранцев, презирал ручной труд и веровал, что мир создан иерархичным по природе своей, и на вершине иерархии стоит он, образованный физически развитый ЭЛЛИН, который может себе позволить умственный труд.

И в общем-то вот этот набор идей - местами чуть разбавленных местными верованиями, чужими обычаями или чуть большей толерантностью к не-эллинскому - распространился по всей бывшей империи Александра. Афины получили гегемонию, о какой и не мечтали, и лишь один маленький городишко упорно сопротивлялся их влиянию...

Рим. Который просто не мог принять афинские ценности, как не могла их принять Спарта - ибо афинские ценности есть ценности абсолютно мирного времени, а Рим воевал с первого дня своей жизни. И поскольку он воевал, у него не было времени на развитие культурных ценностей. Даже римский политеизм был, по мнению многих исследователей, очень набросочен, схематичен. Там не было жёлтых баек про богов и нимф, боги просто... существовали. И требовали почтения, карая за его недостаток строго и нелицеприятно.

Римляне охотно заимствовали у греков (занимавших немалую часть Аппенинского полуострова своими колониями) форму. Форму мифа, форму стиха, форму исторического трактата, форму пьесы, форму риторики. Это было в своём роде очень в духе их солдатской природы: если некогда создавать с нуля, почему не взять готовое и не наполнить своим содержанием? Но содержание у них было, и оно было только их и больше ничьё. Позднее они точно также позаимствуют форму греческих философий - и точно также наполнят её глубоко своим личным содержанием.

Каким же оно было?

Римлян, в первую очередь, мало интересовало нематериальное. Даже в вопросах загробного мира они больше концентрировались на долге живых перед телом усопшего чем на какой-либо дальнейшей судьбе. Кажется, они верили в духов предков, но как и всё в реальных, а не гречески-литературных, верованиях римлян это очень спорный вопрос. В любом случае, римляне твёрдо полагали, что их боги столь же практически и прагматически реальны, сколь они сами, и заключали с богами взаимообязующие контракты в ходе служб.

В отличие от грека, исполняющего обряды государственной религии ради толпы и соблюдения порядка, римлянин искренне верил в религию. Именно так: не в богов, не в какие-то положения, а в сами обряды, правила, в сам факт наличия жрецов и храмов. Он мог быть триста раз скептиком и сомневаться в существовании богов, но не сомневаться в необходимости национальной религии, причём необходимости практической, бытовой. Он верил, что если эта религия не будет соблюдаться, если обряды будут нарушены, начнётся гробгробкладбище и полный апокалипсец.

Потому что в конечном итоге римлянин верил в закон. Не в какую-то абстрактную карму, нет - в то, что совершенно реальные римские законы имеют некую мистическую силу упорядочивания мироздания. Закон, в его письменной и строгой форме, был высшим творчеством, сродни тому, как греки видели музыку отражением гармонии сфер. И потому высшим призванием римлянина было управление государством и составление оных законов, то бишь, сенаторская деятельность.

По большому счёту, в рамках античного мира синтеза этих двух великих соперников так и не случилось. Рим упорно оборонялся, даже тогда, когда оказался во главе глубоко эллинистической империи и с эллинизированным высшим классов. Греция доминировала, потому что а почему бы и нет. Иногда Рим наносил ответные удары - будь то совершенно немистический атомизм Лукреция Кара или стоящий на должном соблюдении Закона римский стоицизм, бесконечно далёкий от крайне странного греческого прародителя с его гаданиями и пророчествами: форма, наполненная новым содержанием.

Но в конечном итоге синтез должен был прийти. Как несложно догадаться, полем для синтеза стала зарождающаяся христианская теология - парадоксальным образом оказавшаяся более греческой на Западе и более римской на Востоке.
Но это уже другая история.

#история #рождение_науки
Я уже не раз и не два говорил, что самое страшное при взгляде в прошлое - это презентизм, проекция явлений из "здесь и сейчас" в "там и тогда". И вот от этой-то болячки и страдает массовое представление не только поздне-, но и вообще античной философии и философов, их взглядов и занятий.

В первую очередь из виду упускают основную черту античной натурфилософии. А именно: она стремилась не объяснить или описать существующее, но сформулировать, каким оно должно быть. Каждая великая школа имела свой собственный взгляд на мир, богов и людей - и этот взгляд имел мало отношения к воспринятой в ощущениях реальности. Он опирался на то, каким должен был быть мир. Позволю себе напомнить прелестное обоснование того, что учебники пафосно именуют "античным гелиоцентризмом":


И мы натыкаемся на ещё одну печальную ошибку: привычку считать, что если что-то древнее похоже на что-то современное - они одно и то же. Поскольку говорим мы о науке - давайте коснёмся такой офигительно революционной вещи, как атомизм.

Атомизмов было, надо заметить, несколько - в основном, различия касаются формы и траектории атомов, - но все они сводятся к одной идее. Вселенная есть в своём роде иллюзия, порождённая случайным столкновением бесконечно падающих/летящих в разных направлениях/зарождающихся и гаснущих крохотных частиц какой-либо формы. Если вам показалось, что это похоже на буддистский поток дхамм - вам не показалось. Осознанность и прочие инструменты высвобождения, кстати, прилагались - а высшее благо Эпикура настолько терминологически похоже на Нирвану, что вызывает вопросы (понятные в свете недавних контактов эллинов с Индией).

В общем и целом, повторю мнение уважаемого Майкла Флинна: античность знала такое безумное количество всяких картин мира, что просто по принципу вероятности некоторые из них должны были совпасть (в какой-то мере) с тем, что мы знаем сейчас. Важно понимать, впрочем, что это именно совпадение, и притом исключительно внешнее совпадение. Внутренний смысл эти люди тоже подразумевали совсем другой.

#история #рождение_науки
По ходу моих рассуждений об античной литературе, мы подошли к центральному вопросу: а почему, собственно, потребовался отбор? Почему нельзя было сохранить всё? И, отклоняясь от научно-технической темы, почему утеряно такое количество работ античных авторов - Менандра, например, или ранних трагиков, или великих лириков, или философов помимо Платона и Аристотеля?

Знаете, начнём мы с того, что Пергамская Библиотека - соперница Александрийской - вероятнее всего, вмещала порядка 30 000 свитков. Это не значит, что там было 30 000 наименований - как правило, один свиток приходился на одну "книгу". Например, "Тускуланские беседы" - не самая длинная из работ Цицерона - состоят из пяти тематических книг. Проще говоря, в одной из величайших библиотек античного мира было меньше книжек, чем в моей школьной библиотеке.

А причина в том, что тогдашняя библиотека - это не столько место хранения, сколько место создания книг. На каждую следовало потратить некоторое количество времени (до года), ручного труда, дорогих материалов. Меньше, конечно, чем на средневековый пафосный манускрипт с миниатюрами, но вполне достаточно, чтобы не разбрасываться ресурсами по пустякам. И если у сверхбогатых Атталидов не было бюджетных средств на больше, чем постоянная коллекция в тридцать тысяч свитков, это что-то, да говорит о жёсткости фильтра отбора.
(Говорить о самой Александрийской Библиотеке нет смысла постольку, поскольку нет данных, на основании которых прикидывать её богатства. Но Пергамская была общепризнанной её соперницей, так что порядок чисел должен быть тот же.)

Второй важный нюанс - хрупкость рукописной книги. Текст легко повредить, саму книгу с удовольствием грызут паразиты, разрушает влага и плесень. Соответственно, шансов на выживание оригинальных изданий практически нет - для сохранения того или иного произведения оно должно постоянно и широко воспроизводиться. Но, см. выше, никто не будет тратить гигантские средства на то, что им не нужно и не интересно. Особенно в античности, которая не страдала страстным преклонением перед любым письменным словом.

Зато она страдала любовью к иерархии. Когда новорожденная эллинистическая интеллигенция, влюблённая в великое греческое прошлое не менее страстно, чем их собратья нашей эры влюбятся в великий прошлый Рим (и по тем же причинам, на самом деле) принялась копаться в полузабытых лириках, трагиках и эпиках, их задачей не было сохранить всё, но отобрать лучшие образцы, достойные сохранения. Так появились Антологии - сборники лучших, по мнению тружеников эллинизма, работ разных авторов.
Как несложно догадаться, НЕ лучшие работы выбрасывались на свалку истории.

Где-то по дороге к процессу подключился уже следующий фильтр: что именно находили достойным перевода римляне. Их вкусы и мнение не сходились с греческими, кстати. У нас есть некоторое количество римских стоиков, потому что римляне уважали эту идею (правда, к греческому стоицизму римский относится... сложно). А вот греческие не сохранились практически совсем, потому что грекоязычной аудитории эта философия была малоинтересна.
С римским переводом была и другая проблема: переведя что-либо, они уже не морочились сохранением оригинала. Так, например, Теренций "съел" Менандра, и, если на то пошло, Лукреций Кар - Эпикура.

И каждое новое поколение, не забудьте, добавляло к пресловутой классике что-то своё - какого угодно качества. Тем самым отгрызая у неё часть ресурсов - тем большую, чем больше проходило времени и чем больше новичков, в свою очередь, становились классиками.
Таким образом, большая часть отбора художественной и риторической литературы произошла задолго до того, как в игру вступили пресловутые монахи-переписчики.

#история #рождение_науки
И ещё небольшой размышлятельный пост на примере очень популярного артефакта, "воплощающего" дикость и неразвитость Тёмных Веков: палимпсеста Архимеда, где поверх древнейших начал математического анализа записали текст литургии.

Ну, вы видите, почему это такой соблазнительный пример, да? А теперь посмотрим на вещи с немного другой стороны. Я знаю, это скучно, но поверьте, правда всегда лучше красивой картинки.

И начнём мы с того, что палимпсест сделан приблизительно в XII веке, поверх копии архимедовой работы, сделанной приблизительно в XI веке с оригинала, сделанного в IX веке школой Льва Математика, замечательного византийского инженера и просветителя, который, в частности, достаточно ценил Архимеда, чтобы предпринять сложное и дорогостоящее издание - точнее, три издания - собрания его работ.

Лев Математик озаботился изданием Архимеда не случайно, а потому, что в VI веке его вернули в обращение Анфимий из Тралл и Исидор Милетский - архитекторы собора Святой Софии и любители занятных механических машин. Именно Исидор Милетский предпринял огромный труд по собиранию отдельных отрывков и кусков архимедовых работ в более-менее полное и внятное собрание сочинений.
А занялся он этим потому, что незадолго до того Евтокий Аскалонский, профессиональный комментатор греческих древностей, заинтересовался Архимедом и извлёк того из практически полного забвения.

Почему забвения? Ну, проблема в том, что Архимед писал на дорийском диалекте греческого, причём не на обще-дорийском, а на языке своих родных Сиракуз. Понять его было, таким образом, довольно нелегко. Во-вторых, есть мнение, что дело ещё и в форме: он не столько писал (для кого-то и с целью научить), сколько записывал собственные мысли и рассуждения. И в-третьих, это всё было очень, очень далеко от мистических спекуляций, которые интересовали греко-читающую публику поздней Античности.

Да и не очень-то поздней, прямо сказать, тоже. Архимед, конечно, стал легендой с "не трогай мои чертежи", но очень уж наглядна история Цицерона о том, как решил он посетить и почтить могилу великого человека. Мало что место погребения никто не знал - первая реакция была: "Какой Архимед?".
Римляне запомнили его, да - как славного врага и создателя крутых военных машин. Но интеллигентная публика выкинула его из памяти, ибо он не вписывался в стандарт.

Но христианство, как ни странно, вынесло на поверхность интересов учёной публики именно технические и натурфилософские трактаты - просто постольку, поскольку языческая мистика была христианам априори неинтересна. На Востоке, к сожалению, возвращение этого огромного материала в поле общественного интереса вызвало то самое чувство "Великие люди, бывшие прежде, столь совершенно сказали всё, что нужно было сказать, что нам незачем и не о чем говорить", и без того привычное для жителей Римской Империи.

Но важно не это, и не то, что некоторые рукописи древних натурфилософов стирались, как стирались вообще все рукописи, пришедшие в негодность или просто недостаточно ценные для сохранения их текста. Важно, что великая сортировка, выбравшая из всей массы греческого наследия самое полезное, произошла. Что эти тексты копировались, как копировался текст Архимеда.

Кстати, копии с двух других кодексов издания Льва Математика продолжали существовать как минимум до XIII века, когда с них делал перевод на латынь Вильем из Мёрбеке...

#рождение_науки #история
Вообще необходимо понимать, чем был тот плавильный котёл поздней античности, из которого вышло всё - от катаров до Аквината до ньютоновской физики. Кто именно занимался наукой и философией, зачем, почему - вот это всё.

И начать, наверное, стоит с того, что с самого Октавиана Августа Рим - это иллюзия. Рим умер в гражданских войнах; из его обломков поднялась хорошая, качественная эллинистическая монархия со всеми её весёлыми атрибутами (не случайно греческий язык вытесняет латынь как язык общения высшего класса).
Но вместо того, чтобы называть всё своими именами, Юлии-Клавдии, а за ними и все прочие императоры - и даже Диоклетиан с Константином, несмотря на их дерзкую реформу - устроили гигантский косплей-фест длиной в столетия, притворяясь, что это никакая не эллинистическая монархия, а просто такой апгрейд Республики.

Грамотные слои населения (а это была капля в море, надо сказать) росли в мире, постоянно смотревшем в прошлое, одновременно несомненно реальное и чудовищно идеализированное. В мире, где названия и понятия совершенно никак порой не соотносились. Мире, который усиленно лгал самому себе - в том числе о своей мощи, даже тогда, когда прогибался под ударами со всех сторон.

Неудивительно, что этот мир породил достаточное количество эскапистских философий, среди которых христианство - самое взвешенное и рациональное. Большинство отрицало всё материальное, проклинало саму концепцию бытия и искало выхода из бесконечного колеса фальшивого существования в... куда-то. Обычно мир чистых идей, которые гармонично не-живут.
Именно они были той формой язычества, с которой боролось за выживание христианство. Неудивительно, что оно выиграло: жить-то хочется.

Это была та великая античная философия - а она несомненно была и великой, и античной - которую утратила Европа с падением Западной Империи. Которую сохранила Византия. Возможно, именно в ней лежит ключ к пониманию, почему одни попытались сдвинуться с места, а другие - нет.

#рождение_науки #средневековье_вид_сбоку
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 4: Что пошло не так?
В принципе, с того момента проблема вращения небесных сфер имела все шансы перейти в область вялотекущего унылого спора между подредактированными системами Кеплера и Браге-Бэра. На стороне первой была математическая состоятельность; за вторую выступала такая ценная штука, как опыт - напомню, что проблему отсутствия параллакса (и еще пару проблем, менее значимых) аж до 1835 года не удастся разрешить. Этот спор был бы, как минимум, научным; что любопытно, он никоим образом не помешал бы развитию физики - ньютоново мироздание могло быть центрировано хоть на Венеру, закона Всемирного Тяготения это не отменило бы.

Но случилось иначе. Спор перестал быть научным и стал идеологическим, бросив вековую тень на католическую церковь и подняв на невероятный пьедестал действительно небанального Коперника, полужулика Галилея и просто полного шарлатана Бруно.
Почему это произошло?

Потому, что практически всем участникам процесса на науку было наплевать. Их интересовали не факты как таковые, их интересовали такие факты, которые подтверждали бы их концепцию или опровергали бы концепцию их противников, не более того. Естественно, сталкиваясь с неудобными вещами, они или мудро их игнорировали, или перетолковывали по-своему.
Это характерно, впрочем, не только для отдельных личностей; таков был духовный климат эпохи, который изжили, кажется, только к середине XIX века (а эксцессы и доселе случаются). Например, французским энциклопедистам мешало существование метеоритов - и они написали, что их не существует и это всё выдумки.
Галилей и Ко действовали примерно так же.
Только их интересовала защита неработающей, уже опытно фальсифицированной системы Коперника.

Почему? А потому, что их интересовали не звезды сами по себе, а определённая мистическая картина мира. В этой картине все идеи, абстрактные образы, должны были иметь материальные аналоги. Например, духовная мощь ассоциировалась с огнём и ставилась в центр мироздания; поэтому их устраивало Солнце в центре - повторюсь, не солнечной системы, но всего мироздания. А вот эллиптические неровные орбиты их не устраивали - не по Платону, не может в космосе быть не-кругов.
Галилей был, впрочем, кажется, не столько мистиком, сколько просто одержимым конкретно коперниковской идеей (или, возможно, так и не понял, что имел в виду Кеплер); а вот его последователи, увы, были просто самостийные чародеи...

В следующей серии: хроника неприятного скандала

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
В виде превью - о том, чем так плоха была модель Коперника.

У Коперника были эпициклы - в несколько раз больше, чем у Птолемея. Эпицикл - это идея, что планета вдруг соскакивает со своей орбиты на другую, иногда весьма внезапно другую, описывает там круг и возвращается обратно. На схеме они обозначены пунктирными линиями, и масштаб телепорт-фантазии Коперника можно заценить воочую: http://i.imgur.com/eulSvc5.jpg
У Коперника была идея эксцентрика с диферентами, т.е. что некий "планетарный путь" в сфере кажется эллиптическим потому, что это круг, центрированный не на Солнце и даже не на Землю, а каждый в свою точку.
У Коперника была какая-то математически сложная муть, объяснявшая, почему планеты движутся равномерно, а кажется, что быстрее или медленнее.

Галилей защищал КАЖДОЕ из этих положений. Так, он писал, атакуя Кеплера:


Почему он так яростно это защищал? Об этом далее)

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 3: Астрономия становится физикой
Как я уже говорил, для всех наших предыдущих героев астрономия была довольно абстрактной наукой. Они вызубрили у Аристотеля, что небесные тела совершенны и вращаются в хрустальных (позднее эфирных) сферах, у Платона и Плотина - что небесные тела и орбиты сводимы к простым геометрическим формам. Некоторые ещё подцепили у пифагорейцев и Трисмегиста, что в центре должно быть Солнце, но и только. По большому счёту, они не воспринимали небесные тела как тела. Скорее, как некую абстракцию, потусторонний мир чистых чисел и понятий.

Всё изменилось с появлением телескопов. Вопреки общему мнению, изобрёл их не Галилео: он всего лишь скопировал голландский образчик Симона Мариуса. Одновременно с ним или чуть позже то же действие совершили, например, английский купец Томас Хэрриот и астроном-иезуит Джованни Паоло Лембо.
Последний также был первым, кто отметил неровности на поверхности луны и то, что Млечный Путь состоит из звёзд, первым описал туманности.

Что сделал Галилео? Плохую вещь и вещь хорошую. Он отправился к венецианскому дожу и попытался втереть ему, будто это Галилео изобрёл телескоп (точнее, подзорную трубу - военные цели были важнее астрономических). Дож быстро выявил правду и выгнал жулика с позором, и жулик сделал вещь хорошую: заметив, что за астрономические наблюдения с трубой платят, таки посмотрел на небо. И увидел горы на луне. Точнее, не совсем увидел. Он их угадал - Галилео обучался на художника и владел понятием светотени. Описать очень сложно, суть в том, что в мутном изображении, которое он видел, он сумел опознать тени гор, как-то так.

Более того, вскоре он (и, независимо от него, тот самый Мариус) видят луны Юпитера. Мариус занимается научной работой; Галилео пишет длинный и нудный трактат "Звездный посланец", где восхваляет себя и Медичи (в честь которых называет луны). Кеплер просит экземпляр телескопа для работы, но Галилео вообще не отвечает на его письмо; тогда тот делает свой собственный (улучшенный) и тоже видит оные луны, горы луны и всё остальное.
(Для сравнения: http://i.imgur.com/wNTkKsm.jpg
Внутренний круг - поле зрения галилеева телескопа, внешний - кеплерова.)

Хуже того! Толпы народа одновременно видят фазы Венеры, в том числе то, что Венера "скрывается" за Солнцем. И, наконец, Хэрриот, отец и сын Фабриции, а также иезуит Кристоф Шайнер видят пятна на Солнце. Хэрриот никак не повлиял на науку, потому что никому не рассказал о своём открытии. Фабриции и Шайнер предположили, что это облака или спутники (как спутники Юпитера). Галилео заявляет, что это дефекты линзы. Он признает, что на Солнце есть пятна, гораздо позже - и, по своей привычке, присвоит открытие себе, но это не важно, как и длинная словесная война с Шайнером, в которой воевал один только Галилей.

Важно другое: небесные тела утратили совершенство и неотмирность. Они стали реальностью - с горами, пятнами, спутниками. Астрономия спустилась из мира горнего в мир дольний и начала обрастать физикой, т.е. реальным изучением реальных объектов.
И тут-то поджидало западло...

В следующих сериях: почему поклонники Греческой Мути любили Коперника; зачем научная честность, когда есть шумиха; за что сожгли Джордано Бруно

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
В виде превью к следующей серии маленькое уточнение.
На тот момент, как видите, были следующие проработанные системы:
1. Птолемей (геоцентрическая)
2. Тихо Браге (полицентрическая, стационарная земля)
3. Бэр-Урсус (полицентрическая, земля вращается вокруг своей оси)
4. Коперник (гелиоцентрическая, планеты вращаются вокруг центра орбиты Земли)
5. Кеплер (гелиоцентрическая, планеты вращаются вокруг Солнца)

Галилео Галилей выбрал систему Коперника и начал защищать её. Против всех остальных. Включая Кеплера.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 2: Забытый Кеплер
Вообще-то, Тихо Браге нанял Кеплера чтобы тот перерасчитал орбиту Марса. С ней были особенные проблемы; все время казалось, что Марс то замедляется, то ускоряется (это и было причиной введения эпициклов).
У Кеплера не было, естественно, никакого телескопа; зато у него были отменнейшие свежесоставленные Тихо Браге астрономические таблицы.
(С ними произошла неприятна история: один немецкий астроном, Бэр Урсус, попросился их скопировать и в итоге сплагиатил всю брагианскую систему, только добавил вращение Земли вокруг своей оси, прибавив в список вариантов ещё один.)

Итак, после смерти наставника, Кеплер получил полный доступ к таблицам, содержавшим точные данные (у Коперника, как я писал, данных не было - да он и был не астроном, а чистый математик, и просто перерабатывал готовое). И совершил маленькую, но подлинно научную, революцию. Или - огромную и подлинно научную, потому что так значительно точнее.

Итак, разбираясь с орбитой Марса, он последовательно отверг Птолемея, Коперника, даже Тихо Браге. Ни одна модель не была адекватна, всё время выходила ошибка. Радикальное решение заставить ВСЕ планеты вращаться вокруг Солнца (этого до сих пор никто не делал; у Коперника центром вращения был центр земной орбиты, напоминаю) сбавило ошибку до 9', но и это не устраивало Кеплера, хотя устроило бы любого другого.

Фактически, он перепробовал всё, вплоть до маразматических коперниковских усложнений, ныне живых только в астрологических таблицах. Ничего не подходило.

И он сделал первый революционный шаг: отказался от кругов и предположил, что орбиты могут быть овальными. Более того, он отказался от идеи, что Солнце находится точно в центре овала! Нагляднее: http://i.imgur.com/FGzUgZ7.gif
Не удовлетворившись этим, он принял решение, что видимое ускорение или замедление движения планет было вызвано тем, что... планеты ускоряются. Или замедляются.

Оба пункта Великой Греческой Мути были уничтожены им к 1604 году. Но - не безвозвратно, и в следующих сериях мы увидим, что кеплеровская система фактически осталась незамеченной его современниками.

Что любопытно, при этом Кеплер рассматривал небо как твёрдую структуру, и его интересовали не планеты, а сферы, несущие эти планеты. Его физика была, таким образом, весьма дикой; но тем не менее, он был первым настоящим астрономом, не просто игравшим цифрами, но пытавшимся цифрами выразить реальную реальность.

Что любопытно-2, до Тихо Браге и его совершенных таблиц открытие Кеплера было невозможно. Это никак не умаляет его научной честности и его гения, впрочем; ни Браге, ни Бэр-Урсус не сделали того, что сделал он - а у них были те же данные.

В следующих сериях: восхождение и падение Галилео Галилея.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Про научное мышление на примере гелиоцентризма. Часть 1: Что не так с Коперником
Долгие годы астрономия была не физикой, а математикой. Все системы (а их много больше двух) разрабатывались как математические модели, описывающие то, что наблюдается с Земли. Т.е. главный вопрос стоял - как так (гипотетически) расположить планеты и сферу неподвижных звезд, чтоб всё вращалось, и при этом с Земли вид получался, как в реальности. Соответственно, некий род объективной фальсификации здесь был: если схема не подходила под то, что видится - значит, схема лажовая.

Зачем нужна была такая схема, модель? Для составления календарей с гороскопами и для навигации. И единственной на долгие годы стала модель Птолемея, которая, как ни странно, чисто-математически была вполне себе консистентна и в целом работала. Но к началу XVI века накопилось очень много нестыковок в астрономических таблицах и неверных поправок в самом Альмагесте. Возникла нужда в ревизии. И этой ревизией занялись.

Проблема в том, что у нас происходило Возрождение Греческой Оккультной Мути. Или не проблема - муть натолкнула на симпатичный путь. Николай Коперник хотел убрать искусственные усложнения в птолемеевской модели (там были эпициклы и очень бредово расположенные орбиты, центром которых была воображаемая точка в центре эпицикла Земли или примерно так). Заодно, во славу Оккультной мути, он хотел сделать модель, в которой были бы:
а) круглые орбиты, потому что Платон и "круг - совершенная форма";
б) солнце в центре, потому что пифагорейцы, Трисмегист и, о да, центр и огонь.

Получилось довольно своеобразно, Коперника освистали, и это можно понять. Вот картинка, справа - птолемеева модель, слева - коперникова: http://i.imgur.com/eulSvc5.jpg
Солнце неподвижно в центре, всё остальное вращается... нет, не вокруг него! Вокруг центра земной орбиты. Ну, и моар эпициклов и бредовых натяжек.

Гораздо более адекватный подход проявили Тихо Браге и его ученик, Иоганн Кеплер. У них были собственные, значительно более точные, астрономические таблицы и собственные, весьма тщательные, наблюдения. И те, и другие опровергали Коперника во многом; однако, Тихо Браге также не мог не признать, что, судя по всему, как минимум некоторые планеты вращаются вокруг Солнца. Возможно, если бы не Коперник с его не очень научным трудом, эта мысль не пришла бы ему в голову, кстати - и это плюс.

Но он ничего не мог поделать с параллаксом: если бы земля сдвигалась, то нам бы чудилось, что звезды тоже двигаются. Но нам не чудится. Это было бы возможно, если бы звезды были далеко; но если звезды далеко, они должны в мириады раз превышать размер Солнца (ВСЕ звезды без исключения), что абсурдно. Поэтому, подчиняясь научному мышлению, Тихо Браге оставил Землю стоять на месте.
Эту проблему, кстати, не разрешили аж до 1835 года, когда выяснился реальный размер звезд и иллюзорность их внешнего вида.

Как несложно заметить, модель Тихо Браге проще: http://i.imgur.com/X1A77qN.jpg
При этом математически она эквивалентна модели Коперника и ее точно так же можно использовать для вычислений. Неудивительно, что массы приняли именно её.

Однако, и в ней оставалась куча лагов, связанных с двумя положениями Греческой Мути:
1) Орбиты - это круги;
2) Планеты движутся по ним равномерно.
Оба положения, конечно, имели мистический смысл, как без него.

В следующих сериях: Кеплер и его подлинно научный подход; телескоп и иезуиты; enter Galileo.

З.Ы.: читая всё дальнейшее, важно помнить: до 1835 года гелиоцентризм был недоказанной гипотезой.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Щось такэ та Causa Secunda
Наука рождается там, где есть три постулата:
1) существуют некие независимые от чьей-либо внешней или внутренней воли причины явлений;
2) эти причины постижимы и могут быть объяснены;
3) объяснения причин могут быть доказаны или опровергнуты посредством проверки (эксперимента).
Самым сложным, что удивительно, оказался первый. На нём сломалась античная мысль, на нём же - исламская и индусская (это из народов, подошедших к грани научного мышления). Хуже было с Византией; эти сумели преодолеть барьер поразительно рано, но так и не перешли от постулатов к следствиям - некогда было, надо было бороться за выживание.
А вот Европе повезло.

Почему не справились античность, ислам, индусы? А у них были замечательные (и внутри себя логичные) альтернативы.
Язычники в основном воспринимали мир как совокупность наделённых волей сущностей, взаимодействие которых, таким образом, необходимо зависело от их воли и склонностей. Таким образом, в их мире господствовал окказионализм, принцип случайности.
Другие язычники, а также мусульмане, ударялись в другую крайность - детерминизм. Они полагали, что миром неустанно управляет некая высшая воля, определяющая все взаимодействия. Опять же, в данном случае не могло идти речи о каких-то законах мироздания - всё зависело от оной воли.

Обе крайности были опровергнуты христианскими апологетами Греции уже к V веку. В Александрии даже начали было делать какие-то выводы, но пришли арабы и всё опошлили, принеся вместе с исламом принудительный детерминизм. Плюс, Византийская школа потихоньку склонилась к идее принципиальной непознаваемости Господа, так что с наукой не срослось.
Августин с доктриной познаваемости мироздания отступил перед фатализмом постоянно жившего на грани гибели общества.

А вот в Европе явился такой чувак, Фома Аквинский. Он был схоласт, великий и величайший, и богослов. И Фома сочинил ту самую Causa Secunda: что помимо Первопричины (Бога) у всего должна быть вторичная причина, чисто естественная, поскольку Бог необходимо должен был устроить всё разумно, т.е. так, чтоб оно не требовало постоянного внешнего вмешательства.

Это, само собой, ещё не наука; но это открыло двери науке: если у всего есть естественная причина, и она познаваема (см. Августин), значит...

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
И в виде превью к следующей серии. Все мы знаем, что "греки знали, что Земля вращается вокруг Солнца". Не все мы знаем, как это было обосновано.



И в этом, в общем-то, вся античная наука - с ее прозрениями и ее проблемами.

#средневековье_вид_сбоку #рождение_науки
Немного об античной науке и о Возрождении
Сейчас общим местом являются три идеи:
а) была некая Великая Античная Наука;
б) Средневековье ее утратило и частично обрело через арабов;
в) в эпоху Возрождения она, наконец-то, вернулась к людям.
Все три положения - ложны. Далее по пунктам^^

а) Физика, метафизика, муть и тьмуть
Учёные греки действительно развлекали себя праздным теоретизированием на всякие темы, это факт, и действительно достигли определённых высот в области геометрии. Но говорить о науке там нельзя по двум причинам: во-первых, греки не понимали необходимости эксперимента, более того, они его отвергали, считая, что правильная теория должна быть сформирована только логическими заключениями (помните притчу о Зеноне и Диогене? греки были на стороне Зенона); во-вторых же, их тормозило религиозное представление о наличии у предметов своей воли или же, что ещё хуже, о наличии общей предопределенности/случайности всего.
В чём они (как и другие народы, споткнувшиеся об отсутствие causa secunda) достигли больших успехов, так это в математике. А конкретно - в геометрии, которая для них была не столько наукой, сколько метафизикой.
Вообще же, по нынешним подсчётам, за иллюзию Великой Античной Науки мы должны благодарить христианских переписчиков: это они из всей массы оккультной мути выбирали для сохранения то, что несло некие адекватные знания. Сейчас археологами найдено достаточно материала, чтоб с фейспалмом наперевес оценить труды этих безымянных героев.

б) Обретенное и утраченное
Как вы понимаете, при том, что основную массу греческих учёных манускриптов составляла всякая магическая муть с эонами, демиургами и слушаньем вселенской гармонии посредством вычисления квадратуры круга и медитации на полученное число (я даже не преувеличиваю), отношение христиан к этой науке было мягко говоря настороженным. Более того, не менее настороженно-ироничным было отношение практичных римлян к этой бредогонии. И перевода на латынь удостоилась, что логично, малая часть всего античного наследия: в основном, этика, медицина и практическая часть философии (геометрия, математика... все, полезное в архитектурном или инженерном деле). Ну, и некоторое количество мути, когда та вошла в моду.
При разделении Империи пополам, западная (латиноязычная) часть осталась, таким образом, в некотором даже выигрыше, ибо ей досталось уже отсеянное. Восточная, грекоязычная, часть ничего и не теряла толком, и ей пришлось заниматься отсевом самостоятельно.
И вот, на базе этого, просеянного дважды через сито здравого смысла, материала сложился тот самый миф о Великой Античной Науке.
И на этот миф пришли арабы. У которых была, в частности, переведенная с греческого муть, алхимия и прочая ересь. И аверроизм, состоящий в крайней форме аристотелизма. Зато у них была индусская алгебра. Это затормозило развитие естественной науки на века, зато серьёзно продвинуло математику.

в) Что возрождали в Возрождение?
И вот, Византия пала сперва первый раз, потом второй. Что принесли с собой в Европу бежавшие оттуда греки?
Неоплатоников, теургию, гностическую муть, демонологию и другие прекрасные вещи. И настало прекрасное возрождение - каждый первый маг, каждый второй хочет им быть, каждый третий знает, что такое эон...

В следующей серии: что такое Causa Secunda, чего не боится природа и почему Галилей был жуликом.