Хроники избранного общества (джен)

Мисс Дженафер – Мисс Бешеному Воробью
Фандомный Город, Орден Роулинг, за 10 дней до католического Рождества

Chère camarade,

Я рада, что могу наконец воспользоваться свободным утром и высказать свои мысли относительно твоего исторического развед.исследования романа в письмах: как говорится, лучше вовремя, чем поздно, но лучше поздно, чем как попало!

Я отнюдь не Копенгаген в классических английских романах и викторианской эпохе, но у меня и впрямь сложилось впечатление, будто я подглядываю в частную переписку: на разные «голоса», официальную и неформальную, завернутые в этикет ТМ оскорбления, пропитанные самодовольством опусы, изобличающие ограниченность автора, и проблески тепла среди сдержанных строчек.

Мисс Элиза Лестрейндж здесь – среднее звено между маленькой Элли и взрослой Алисой – юная леди настолько неоднозначная, что всё, что должно далее произойти в ее мировоззрении и личной жизни, воспринимается как нечто маловероятное: один человек назвал бы это «Силой Любви», другой человек – любовью как слабостью, вероятно. Это тот случай, когда здравый смысл в равной пропорции смешан с отнюдь не здравыми идеями, искренняя любознательность – с взрослым «кто имеет информацию… etc.», а сила и благородство характера – с гордостью до гордыни и жестокостью до беспощадности… и за этим очень интересно наблюдать: как характер будет развиваться и куда повернет.

Не менее интересно наблюдать за одним из – не побоюсь этого слова – создателей той мисс Элизы, какой мы ее знаем, тоже в некотором роде средним звеном между «Бременем старших и младших» и поздними историями. Это чудовище – пока еще не совсем чудовищное, рисующее в письмах сестре и замышляющее безобидную почти (в сравнении) шалость, но уже циничное, способное относиться к людям как к вещам, во многом копирующее манеру и манеры отца… признаюсь откровенно, tête-à-tête, мне хочется заново перечитать истории о нем и другой, фигурирующей здесь, мисс – в том числе потому что та мисс здесь совсем не похожа на себя из других историй, а скорее на Порядочную Старшую Дочь Чистокровной Семьи, лишь с некоторой горячностью и готовностью к авантюрам.

(Хочу отметить, что сглаз из журнала следует признать опасным для здоровья – опасным, потому что невозможно так смеяться, особенно на моменте с «защитой от дурака»!)

Касаемо сюжетного момента в финале у меня вырисовываются две версии: романтическая и… хулиганская, но, не желая saboter интригу для тех, кто не участвовал в переписке узкого кружка, предпочту пока закончить – в ожидании продолжения и в надежде, что шалость, какой бы она ни была, удастся на славу.

Письмо вместо подписи заканчивается наброском: облако-россыпь глаз и вскрытых писем, воробьиный силуэт, торчащий край острого уха и бисерное «Как говорится: птичка на хвосте принесла…»