watcher125
я честно говоря, всегда считала, что такое бурное обсуждение ГП происходит именно от того, что местами там логики нет :)))

Климентина
В мире огромное количество книг, в которых проблемы с логикой. Сколько из них продолжает вызывать бурление ээээ мнений спустя 30 лет после выхода ?

>>>вцепиться в присланную неведомо кем метлу - не дам! не дам проверять! у меня игра на носу! - ну что тут сказать? ой, олень! ой, тупень!
Так это же не просто метла. Это Молния - профессиональная метла для квиддича. Очень быстрая и очень дорогая. Это как подарить пацану настоящий спортивный мотоцикл.

что собственно говоря Люпин мог сделать в этой ситуации? Учить Невилла тихонечко в индивидуальном порядке равно подтвердить, что ты целиком и полностью разделяешь мнение Снейпа, сколько бы на словах не изображал обратного.

Снейпа никто не заставлял ни становиться боггартом для Невилла, ни унижать того перед уроком у нового учителя.

И, что меня в отношениях Снейпа и Невилла особенно выносит, это то, что Снейп нисколько не раскаивается (разве что в последней книге, там хотя бы искупает свою вину) в том, что... (Если уж даже Барти-младший участвовал в пытках, то я вообще не верю, что кто-то мог бы отвертеться.

nadeys
С неисправными тормозами или с тротиловой шашкой в раме. Грейнджер это пришло в голову сразу же. Но не Поттеру.
"Нету, нету у Гарри Поттера, сэра, здоровой паранойи", - как сказал бы Добби.

Вовсе нет, я так не думаю. Наоборот, мне кажется Невиллу так было бы комфортнее, имхо

Не знаю, Барти в пятом фильме (не знаю, как в книге) вообще отбитый, он вполне мог сам участвовать в пытках, и участвовал же.

— Сына самого Крауча поймали с кучкой Пожирателей смерти, которые сумели открутиться от Азкабана. Они, как оказалось, пытались разыскать Волан-де-Морта и вернуть ему его власть.
—Поймали сына Крауча? — не поверила своим ушам Гермиона.
—Вот-вот, — Сириус бросил кость гиппогрифу сел на пол грота, взял хлеб и разломил пополам. — Вот уж не ожидал Барти, так не ожидал. Надо было ему побольше времени уделять семье. Нет, чтобы хоть изредка прихо­дить домой пораньше, а то не знал, что за сын у него рас­тет.
Сириус стал крупными кусками откусывать хлеб и глотать, почти не жуя.
—А его сын тоже был Пожирателем смерти? — спро­сил Гарри.
— Кто его знает? — не переставая есть, ответил Сири­ус. — Когда его поймали, я уже был в Азкабане. Я уже по­том все это узнал, когда сбежал из тюрьмы. Парня схва­тили в компании людей, которые точно были Пожира­телями смерти. Может быть, он просто оказался в пло­хом месте в плохое время, как эта ваша эльфиха.
— А Крауч пытался вызволить сына? — прошептала Гермиона.
Сириус расхохотался, и хохот его был похож на со­бачий лай.
— Вызволить сына? Крауч? А я-то думал, ты, Гермио­на, поняла, что это за человек. Да он на все был готов ради собственной репутации, он всю жизнь посвятил тому, чтобы стать министром. Ты же видела, как он поступил со своим домашним эльфом из-за того, что этот эльф на­вел на него тень Черной Метки. Разве не понятно после этого, что за человек Крауч? Всех его отцовских чувств хватило только на то, чтобы устроить над сыном суд, да и суд-то этот Крауч устроил только для того, чтобы показать всем, как он ненавидит сына... а потом он его от­правил прямиком в Азкабан.
—Он собственного сына дементорам отдал? — в ужа­се спросил Гарри.
— Отдал, — ответил Сириус уже безо всякого веселья. — Я сам видел, как дементоры его вели, стоял у оконца в двери и смотрел. Ему и двадцати тогда не было. Посадили его в камеру рядом с моей. К вечеру он уже кричал и звал свою мать. Потом, правда, успокоился, через несколько дней... все успокаиваются... во сне только кричат...

— Вот так. Крауч думал, что все у него в руках, а вон оно как вышло. — Сириус утер губы тыльной стороной ладони. — Только что герой, министром магии чуть не стал, и вдруг... сын умер, жена, имя опозорено, и — я слы­шал, как сбежал из тюрьмы — его уже не так любят, как раньше. После смерти его сына стали жалеть, и многие себя спрашивали: как это, мальчик из хорошей семьи и вдруг попал в такую компанию? Только один ответ и напрашивался: отцу было не до него. Пост министра занял Корнелиус Фадж, а Крауча сместили на должность на­чальника Отдела международного магического сотруд­ничества.

Их было четверо: плотный мужчина, пустыми глазами гля­девший на Крауча: худощавый — с нервно подергиваю­щимися губами; женщина с тяжелыми веками и короной блестящих, черных волос — она сидела в кресле как на королевском троне; и юноша, которому не было и двад­цати, соломенные волосы рассыпались по лицу, молочно белая кожа в веснушках. Все его тело сотрясала дрожь. Худенькая волшебница, сидевшая рядом с Краучем, пла­кала, уткнувшись в носовой платок.
Крауч поднялся и посмотрел на заключенных. Лицо его исказила лютая ненависть.
— Вас доставили в Совет по магическому законода­тельству, — громко и ясно произнес он, — чтобы вынес­ти приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого...
—Отец, — крикнул юноша, — отец... пожалуйста...
— ... этот зал еще не слышал. — Крауч повысил голос, чтобы заглушить слова сына. — Мы выслушали свидетель­ства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Долгопупса и подвер­гли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть...
— Отец, я в этом не участвовал! — еще громче крик­нул прикованный к креслу юноша. — Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам...
— Вы также обвиняетесь в том, — надрывал голос ми­стер Крауч, — что, не узнав ничего от Фрэнка Долгопуп­са, вы подвергли заклятию Круциатус его жену. Вы наме­ревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, за­нимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу при­сяжных...
— Мама! — воскликнул юноша. (Хрупкая маленькая волшебница, сидевшая рядом с мистером Краучем, би­лась в рыданиях.) — Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я!
— И я прошу присяжных, — крикнул Крауч во всю силу легких, — тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки. Присяжные единогласно поддержали обвинителя. Зрители захлопали, как в свое время хлопали Бэгмену только сейчас на их лицах застыло мрачное торжество. Юноша, срываясь на визг, крикнул:
— Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда!
Дементоры вернулись в зал. Трое взрослых узников поднялись с кресел; женщина, взглянув на Крауча из-под тяжелых век, воскликнула:
— Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!
Светловолосый юноша пытался вырваться из рук де­менторов. Но весь зал, и даже Гарри, чувствовал — демен­торы высасывают из него силы. Со скамей неслись на­смешливые выкрики, многие вскочили на ноги. Женщина с короной волос быстрым шагом вышла из зала, а юно­ша все продолжал неравную борьбу.
— Я твой сын! — крикнул он, бросив умоляющий взгляд на Крауча. — Я же твой сын!
— У меня нет сына! — Голос Крауча перекрыл все ос­тальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. — У меня нет сына! — повторил он.
Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и об­мякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил.
— Уведите их! — крикнул он дементорам, брызжа слю­ной. — Уведите немедленно, и пусть они там сгниют! —Отец! Отец! Я не виноват! Это все неправда!

— А что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спро­сил Дамблдор. —Инсценировал смерть матери. Тихие, семейные по­хороны. Эта могила пуста. Наш эльф выходила меня. По­том меня скрывали. Меня нужно было контролировать. Отец использовал множество заклинаний, чтобы управлять мной. Когда я выздоровел, я думал только о том, чтобы отыс­кать своего хозяина... чтобы вернуться к нему на службу. —Как твой отец управлял тобой? — задал вопрос Дамб­лдор. — Заклятие Империус, — ответил Крауч. — Я находился под контролем отца. Он заставил меня ходить круглые сут­ки в мантии-невидимке. Рядом со мной всегда была эльф. Она была моим тюремщиком и заботилась обо мне. Она жалела меня. Она убедила отца давать мне иногда возмож­ность развлечься. В награду за примерное поведение.

—Это Винки уговорила отца, — все так же монотонно продолжал Крауч. — Она убеждала его полгода. Я не выхо­дил из дому уже несколько лет. Я любил квиддич. Пусть он посмотрит, говорила она. Он будет в мантии-невидимке. Пусть он вдохнет немного свежего воздуха. Она говорила, что этого хотела бы моя мать. Она говорила отцу, что мать умерла, чтобы освободить меня. Она спасала меня не для того, чтобы я жил в заключении. Он в конце концов согла­сился. Все было тщательно спланировано. Отец с самого утра отвел меня и Винки в верхнюю ложу Винки должна была говорить, что держит место для моего отца. Я, неви­димый, должен был сидеть на нем. Мы собирались уйти после того, как все покинут ложу. Все будут думать, что Вин­ки идет одна. Никто ничего не узнает. Но Винки не знала, что я набираю силу. Я начал сопротивляться заклятию Империус, наложенному моим отцом. Были времена, когда я становился почти таким же, как раньше. Были короткие периоды, когда ему, похоже, не удавалось меня полностью контролировать. Это случилось там, в верхней ложе. Как будто я очнулся от глубокого сна. Я оказался в толпе, в са­мой середине матча, и увидел волшебную палочку, которая торчала из кармана мальчишки прямо передо мной. Мне не разрешалось иметь волшебную палочку с момента зак­лючения в Азкабан. Я украл ее. Винки не знала. Винки боит­ся высоты. Она закрыла лицо руками. —Мастер Барти, плохой мальчик! — прошептала Вин­ки, заливаясь слезами. —Значит, ты взял палочку, — продолжил Дамблдор. — И что ты с ней сделал? —Мы пошли обратно в палатку, — ответил Крауч. — Потом мы услышали их. Мы услышали Пожирателей смер­ти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами. Их голоса разбудили меня. Мое сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярен. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяи­на. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она исполь­зовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы при­вязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уво­локла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать ее. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Темному Лорду, и наказать их за ее отсутствие. Я использо­вал украденную палочку, чтобы запустить в небо Черную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они раз­бросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Вин­ки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглу­шены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть не­подалеку. Он обыскал кусты рядом с тем местом, где нашли ее, и обнаружил меня. Он дождался, пока остальные волшеб­ники из Министерства разойдутся. Он снова наложил на меня заклятие Империус и отконвоировал домой. Он уво­лил Винки. Она подвела его. Она дала мне возможность зав­ладеть палочкой. Она почти дала мне возможность убежать. Винки издала вопль отчаяния. — Мы остались в доме вдвоем с отцом. И тогда... и тог­да... — голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. — За мной пришел мой хозяин.

Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой — может быть, самым верным из всех. Хо­зяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь. Улыбка на лице Крауча стала еще шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни.

— Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч, — и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознаграж­ден так, как никто из волшебников не смеет и мечтать. Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо.

— Представьте себе, что Волан-де-Морт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него ра­ботает, а кто нет. Известно только, что он полностью вла­деет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками... Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника... Вот как оно было.

— Мы и есть друзья, Сев, но мне не нравятся люди, с которыми ты связался. Прости, но я не выношу Эйвери и Мальсибера. Мальсибер! Ну что ты в нем нашел, Сев? Он же подонок! Ты знаешь, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдональд?
Лили остановилась у колонны и прислонилась к ней, глядя в худое, бледное лицо.
— Да ерунда это, — сказал Снегг. — Он хотел просто посмеяться, и все..
— Это Темная магия, и если ты считаешь, что это смешно…

— ...Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…
— Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да? Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. — Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.
— Нет… послушай, я не хотел…
— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

— Вас это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?
— В последнее время — только те, кого я не мог спасти.

Лично я не верю, что в такой организации, как ПС, отсутствовало "повязывание кровью". Так что Снейп с весьма высокой вероятностью, убийца (пусть даже просто Авадой - но убийца). И двойным агентом он стал после пророчества ,так что оправдать это убийство необходимостью успешного внедрения не получится.

Про Барти. Вроде, да. Азкабан и жизнь под империо после напрочь промытых мозгов... И всё же кажется, что он уже тогда был, как стрелка компаса, тупо свернут в одну сторону, причем не ощущение после перечитывания такое, что это случилось ещё до падения ТЛ. И почему-то стало интересно, каким был Барти сам, какой у него был потенциал до всего этого...
И такой разительный контраст с Регулусом Блэком. У того в итоге прорезалось критическое мышление, осознание, куда попал и с кем связался, желание вырваться оттуда любой ценой, а у Барти наоборот - полное стирание собственной личности. Человек-функция просто.

И где-то в четвертой книге, если мне не изменяет память, есть эпизод, когда Гарри встречается со спятившим Краучем-старшим, который, периодически теряя связь с реальность, сообщает, что его сын хорошо сдал СОВ.

Оу, я помню мне Люпин нравился очень

Учитывая характер Перси, Короста у него сидела в клетке как миленькая. И Перси ее кормить не забывал - крысиным кормом, а не в Большом зале со своей тарелки. И вынимая из клетки, за ней следил.
Он не Рон, он мальчик ответственный.

Про крысу написано, что раньше она (он) принадлежал Перси. Про то, что Перси брал крысу в Хог нет сведений в каноне.

Я же писала выше про воспитание Гарри. Я в основном про его интерес к собственным родителям. Как-то все очень вяло, Рон с шахматами его больше интересует. (Еще в Зеркало Гарри, конечно, смотрит. Это как бы показатель интереса к родителям, но это зеркало вызывает зависимость.)