Не в этот раз, Судьба (гет)

— Больно?

Жон Арк позволил себе опустить голову. Густой дым и постепенно нараставший жар мешали дышать и мутили зрение. Он кинулся вперед, и тут же со стоном упал, пришпиленный металлом, но всё еще не желавший так просто сдаваться.

— Наверное, очень больно, — произнес голос, сопровождаемый стуком каблуков по кафельной плитке. — Ты приложил немало сил и устроил мне просто невероятное количество проблем... На такое не способен ни один другой подросток.

Он горел. Его кожа начала чернеть, а тело превратилось в один сплошной комок боли. Аура уже давным-давно была исчерпана, и всё же взгляд не отрывался от Кроцеа Морса, а рука упрямо тянулась к его рукояти.

— Даже не думай об этом!

Что-то с силой опустилось на его ладонь, ломая кости и хрящи. Кровь потекла по пальцам из пробитой ее каблуком раны.

— Я уже один раз недооценила тебя, Арк, и эта ошибка стоила мне нескольких очень важных пешек. Такого больше не повторится.

— Обычно ты ведешь себя гораздо сдержанней, — кашлянул Жон и все-таки сумел выдавить из себя слабую улыбку. — Что-то пошло не по плану?

Скоро он умрет, и ему было об этом прекрасно известно. Волосы уже сгорели, а кожа местами лопнула из-за жара. Пожалуй, это оказалось вполне знакомым и не раз испытанным им опытом.

Жон не единожды сгорал заживо.

— А ты по-прежнему способен на злорадство? — удивленно покачала головой его Немезида. — Это, конечно, забавно, но не имеет уже совершенно никакого значения.

Затем она вступила в пламя, оторвав каблук от его раздавленной ладони. Огонь тут же раздался в стороны, освобождая место для своей хозяйки. Сама она опустилась рядом с ним на колени, проведя прохладными пальцами по его щеке.

— Ты проиграл, Жон Арк, — услышал он ее шепот у самого уха. — Все, в кого ты верил, уже мертвы. Твоя команда, твои друзья... Вообще все, начиная с твоей напарницы и заканчивая той маленькой Руби Роуз. Они уже умерли.

Его глаза сами собой закрылись, а губы искривились, чтобы прошептать последние слова. Желая услышать их, девушка склонилась еще ниже. Искалеченная и окровавленная рука ударила ее в лицо — слишком слабо, чтобы причинить хоть какой-то вред, но вполне достаточно, чтобы шокировать и испачкать в крови.

— Я убью тебя, Синдер, — пообещал Жон, наблюдая за тем, как она стерла с себя его кровь рукавом платья. — Я убью тебя и положу этому конец.

Синдер встала перед ним, и в ее глазах пылало то же самое пламя, что сейчас медленно сжигало его. И пусть ее гнев и ненависть были велики, но с его собственными они сравниться никак не могли. Синдер умрет, и он будет с наслаждением смотреть на ее мертвое тело.

— Нет, Жон. Мне кажется, что умрешь тут именно ты.

И повинуясь ее жесту, окружавшее их пламя набросилось на него, с ревом пожирая плоть.

Сопровождалось всё это ее смехом.

* * *

Темно-синие глаза вновь распахнулись, а тело бросилось вперед, нанося удар. Уже не окровавленная рука просвистела в пустой комнате. Грудь тяжело вздымалась, а по венам быстро распространялся адреналин. С усталым вздохом он вновь опустился на кровать и закрыл глаза.

— Вот ведь дерьмо...

Матрас издал недовольный скрип, когда в него врезался кулак. Жон поморщился, ощутив боль в отбитых костяшках. Несколько раз сжав и разжав ладонь, он прижал ее к груди и потер пострадавшее место. Фантомная боль от ее каблука всё еще присутствовала, как, впрочем, и ощущение дыма в легких, а также обугленной кожи.

Вскоре от всего этого останутся лишь воспоминания о еще одной смерти в череде множества прочих.

Еще раз вздохнув и почувствовав усталость, Жон выбрался из-под одеяла. Оно было слишком жарким и удушливым, чересчур сильно напоминая ему о пламени.

Лучше будет поскорее позабыть обо всем, принять тот факт, что он в очередной раз потерпел неудачу, и двигаться дальше. Мысли о произошедшем... о том, что случилось с его друзьями... Нет, подобные размышления вели лишь к самобичеванию и безумию.

Босые ноги опустились на прохладный деревянный пол. Они снова могли двигаться.

Жон пошатнулся, словно недавно оправившийся после продолжительной болезни человек. Подойдя к ближайшему окну, он сдвинул в сторону занавеску. Яркий утренний свет тут же ослепил его, заставив ощутить головную боль и закрыться от него ладонью.

Жон снова находился здесь.

Живой...

Когда-то давно осознание этого факта приносило ему немалую радость. Каждое новое пробуждение давало Жону возможность опробовать иные подходы, исправить всё то, что он считал неправильным, а также спасти всех, кто уже погиб.

Сколько там сейчас прошло лет? Шестьдесят, может быть, девяносто?.. Или Жон уже достиг трехзначных чисел и вплотную подошел к четырехзначным? Было очень трудно сосчитать прожитые годы. В конце концов, человеческий разум просто не предназначался для того, чтобы всё это помнить.

Честно говоря, пробуждение после смерти в молодом теле давным-давно стало для него обыденностью. По крайней мере, сами варианты окончания его жизненного пути заметно различались. Иногда они были быстрыми, иногда — медленными.

Хуже всего приходилось при перерезанном горле. Неторопливое захлебывание собственной кровью оставляло достаточно времени для того, чтобы вдоволь побулькать разорванными дыхательными путями вместо нормальных слов, а также вцепиться пальцами в само горло, будто пытаясь снять с себя какую-то невидимую удавку.

Жон потряс головой, избавляясь от этих отвратительных воспоминаний.

Да уж, это были не слишком приятные ощущения... То ли дело взрывы! Ударная волна, внезапный жар и тут же уютная постель... Ну, по крайней мере, они нравились ему гораздо больше всего остального. Такова уж оказалась его судьба. Впрочем, у кого-нибудь другого не имелось и того.

Сколько Жон продержится на этот раз? Его рекорд составлял чуть более двух лет... Даже падение Бикона он пережил и успел немного поучиться в Хейвене.

Жон вздрогнул, ощущая во рту горечь.

Достаточно долго для того, чтобы вновь почувствовать надежду.

Достаточно долго, чтобы она тут же оказалась разбита о суровую реальность.

— Чего еще я мог ожидать? — вздохнул Жон, посмотрев на маленького мальчика в отражении оконного стекла. Кожа лица выглядела чистой и здоровой, без каких-либо шрамов или морщин. Впрочем, по сравнению с тем обугленным ужасом, что был у него какой-то десяток минут назад, что угодно выглядело бы здоровым.

— Никакой надежды, — прошептало отражение.

Надежда была нужна тем, кто желал, чтобы все их мечты оказались растоптаны. Кто хотел идти в этот жестокий мир, вооружившись лишь своими идеалистическими представлениями о нем. И самым жестоким во всем этом было именно его проклятье, которое когда-нибудь станет его же спасением. Каждый раз, когда Жон Арк умирал, он отправлялся обратно в прошлое.

Жизнь после смерти.

Провал за провалом.

Он еще помнил о том, с каким энтузиазмом воспринял первые несколько раз — наверное, просто потому, что еще ощущал удивление и восторг от открывавшихся перед ним перспектив. Жон пытался изменить последовательность событий, набрасывался на любую возможность что-либо исправить и уберечь от смерти тех, кто был ему дорог. Тогда всё это — его Проявление — казалось ему великим даром, способным всех спасти.

Когда-нибудь так и получится.

Судьба могла пытать его самого, заставляя раз за разом переживать одну неудачу за другой, но с точки зрения бесконечности... не было абсолютно ничего невозможного. Когда-нибудь всё пройдет именно так, как того хотел Жон.

Когда-нибудь.

Рано или поздно он справится, и цикл окажется прерван. А пока ему следовало просто терпеть. Именно поэтому Жон не мог позволить себе испытывать надежду — ее крушение подтачивало его разум и волю. Снова и снова.

А Жону требовалось оставаться сильным и решительным.

И это означало, что пора было приниматься за дело.

Для каждого нового старта требовалось слегка скорректировать планы. Пусть его разум оставался вместе с ним, но вот физическая подготовка и навыки — нет. Жон помнил теорию, а также боевые стили кое-кого из своих наиболее ненавидимых врагов, но... это мало что означало, когда сам он являлся всего лишь слабым подростком.

Таким же слабым, как какой-нибудь десятилетний мальчик. Жон печально улыбнулся своему отражению, подняв тоненькую ручку. Некий излишне вежливый человек мог бы назвать его "гибким", но вот честный точно не стал бы подбирать какие-либо деликатные выражения. Да, у него имелись его знания и опыт, но... десятилетней Руби было достаточно просто открыть свое Проявление, чтобы его победить...

И этот факт вызывал немалое смущение, пусть и не являлся тем, чего нельзя было исправить.

Итак, сколько Жон протянет в этот раз? Пару лет или все-таки немного дольше? Впрочем, до поступления в Бикон оставалось еще целых два года. Точные даты можно будет наметить после того, как он доберется до свитка, но в остальном всё было вполне привычным. Жон поступал так при каждом новом повторе с некоторыми изменениями. Один раз он погиб прямо на церемонии посвящения, так и не подружившись с Пиррой, но зато попытавшись придумать свой собственный способ приземления. И вновь проснувшись в зале примерно за шесть часов до этого, Жон прекрасно понял намек. Даже он не был настолько тупым.

И всё же у него имелось целых два года до поступления в Бикон. Это оказалось гораздо больше того, что удавалось получить раньше! Он сможет стать куда сильнее и даже спасти-...

Нет! Никакой надежды!

Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Жон пробормотал привычную мантру. Надежда вела лишь к разочарованию. Он приложит к их спасению все свои силы, как делал это всегда и продолжит делать впредь, но надеяться ни на что не будет.

Когда-нибудь Жон всех спасет. Его усилия не будут напрасными.

Не должны быть напрасными.

А это означало возвращение к уже отточенной множеством повторов рутине. Первым делом следовало позаботиться о его главной слабости — нетренированном теле. Тут Жону не требовались никакие учителя — лишь некоторое время, проведенное в диких землях, где его тело само так или иначе придет в форму. И чем раньше он начнет, тем окажется лучше.

Судя по положению солнца, сейчас было раннее утро, а уйти стоило глубокой ночью, когда все будут спать.

И это означало задержку более чем в двенадцать часов... чувствительно, но всё же необходимо. Впрочем, ему всё равно следовало сначала запастись едой и всем остальным, не говоря уже о Кроцеа Морсе. Да и люди наверняка заметят, если он начнет собираться прямо посреди дня.

Но неудачное планирование было равносильно планированию неудачи, так что спешить ему совсем не следовало. А вот поискать еду, например, где-нибудь в городе все-таки стоило.

— И к слову о еде... — прошептал Жон, прислушавшись к напоминавшим рычание Беовульфа звукам, что издавал его желудок. Сколько времени прошло с тех пор, как он питался хоть чем-нибудь более-менее съедобным, а не теми кошмарными пайками? Ну... чисто физически, скорее всего, часов десять, а вот судя по его памяти — как минимум несколько дней. Прислушавшись к завываниям желудка, Жон покачал головой. — Ладно.

Коридор его родного дома выглядел для него как-то непривычно — темный и тихий, будто он сам являлся всего лишь вором, что сюда залез. Впрочем, его настоящим домом уже давным-давно можно было считать Бикон, где Жон знал каждый закоулок. Здесь же ощущался уют, но как-то отстраненно — будто он заглядывал в дом снаружи через покрытое инеем оконное стекло.

Всё выглядело чистым и опрятным. Вдоль стен коридора располагались многочисленные двери, а между ними висели фотографии в рамках, запечатлевшие различные сценки из жизни семьи. В том числе и его жизни, о которой Жон уже ничего не помнил. Он даже не мог сказать, сколько лет назад решил в первый раз поступить в Бикон — слишком уж давно это было.

— Доброе утро, милый, — поприветствовала Жона Джунипер Арк, когда тот вошел на кухню. Она стояла у стола и тихо мурлыкала какую-то мелодию, привычными движениями нарезая фрукты. Ритм ударов ножа по деревянной доске с этой мелодией полностью совпадал.

— Доброе утро, матушка, — зевнул в ответ Жон, усаживаясь за стол. Стук по доске на секунду прервался, а затем продолжился вновь.

— Почему ты вдруг перестал называть меня "мамой"? — с явной тревогой спросила Джунипер. Жон вздохнул, осознавая, что уже совершил свою первую ошибку. Скорее всего, он просто оказался не в духе из-за того, сколько раз ему приходилось повторять подобное утро.

— Извини, мам, — произнес Жон, слегка вздрогнув при этом слове. Как бы ни больно было это признавать, но его отношений с семьей просто не существовало. При каждом повторе он просто убегал тренироваться, как только выпадала такая возможность. У него не имелось времени ни на семью, ни на школу, поскольку жизни его друзей находились в опасности.

Для него Джунипер Арк являлась практически незнакомкой, изредка готовившей ему еду.

— Ты выглядишь усталым, — сказала она, откладывая в сторону нож и поворачиваясь к Жону. Затем Джунипер склонилась к нему, больше напоминая двадцатилетнюю девушку, чем сорокалетнюю мать семейства.

Женщины семьи Арк всегда обладали хорошей наследственностью, длинными светлыми волосами, а также яркими глазами, и его мать тут вовсе не являлась исключением. Пусть даже в уголках губ уже появился намек на морщинки, но зеленые глаза по-прежнему сияли, а золотые локоны — красиво обрамляли ее лицо.

— Те дети из школы не доставляют тебе никаких неприятностей?

Дети? Жон уже и не помнил, имелись ли у него в школе какие-либо неприятности. Школой для него являлся лишь Бикон. Разумеется, там был Кардин, который пытался доставать Жона, если тот забывал заранее об этом позаботиться, но поставить на место подростка являлось не такой уж и сложной задачей. Гораздо труднее оказывалось вообще осознать тот факт, что над ним кто-то издевался...

— Нет-нет, всё хорошо... Я в порядке, просто не выспался.

И это было чистой правдой. Отдых являлся роскошью, которую в самые последние дни своей жизни Жон позволить себе никак не мог. Слишком уж много там было суеты, погонь и драк, а любое промедление означало бы немедленную смерть. Удивительнее всего оказалось то, сколько вообще можно было обходиться без сна, когда тебя как следует прижмет.

— Мне даже стало интересно, почему ты настолько рано встал. Уж не инопланетяне ли в тебя вселились?

Прошлепав к нему по полу босыми ногами, Джунипер обняла Жона сзади, приложив прохладную ладонь к его лбу. Он закрыл глаза и тихо вздохнул, ощущая, как исчезали последние следы боли от недавней смерти.

— Ты просто горишь, — пробормотала Джунипер, сама того не подозревая, полностью угадав. Разумеется, Жон ее информировать об этом не собирался...

Не после того, как он уже попробовал рассказать обо всем семье, Озпину, Айронвуду и прочим, кто, как ему казалось, должен был к нему прислушаться.

Но тогда Жон умер один... в психушке.

— Ты уверен в том, что не заболел?

— Хм, не уверен, — пожал плечами он, не зная, что еще тут можно было ответить.

В конце концов, его слова или действия сейчас не имели абсолютно никакого значения. Следовало просто дождаться ночи и покинуть дом. Жон лениво оглядывал кухонные шкафчики, где могла храниться еда, пока Джунипер продолжала щупать его лоб. Где-то возле входа должен был находиться походный комплект снаряжения Николаса, поскольку Джунипер пообещала его убить, если грязная экипировка окажется в ее чистом доме. Различные припасы на случай неожиданных миссий тоже наверняка располагались где-то там.

Что же касалось еды... тут лучше всего подходили консервы. Они могли сэкономить ему немало времени и были вполне пригодны для приготовления на открытом огне.

Жон вздрогнул, припомнив "открытый огонь", и потер тыльную сторону ладони.

— Я приготовлю тебе бульон, — донеслись до него сквозь мрачные мысли слова Джунипер. — А потом ты примешь лекарства — просто на всякий случай. Мы же не хотим, чтобы ты слег как раз тогда, когда твои сестры желают насладиться каникулами.

— Да, мам, — отозвался Жон, прикидывая, где ему достать всё остальное, что могло понадобится в походе.

Льены можно было украсть из кухонного шкафчика. Он знал о том, где именно находился тайник.

Разумеется, два года в диких землях были несколько больше того времени, которое Жон обычно там проводил, но здесь не имелось ничего такого, с чем бы он не мог справиться. Приложив немного труда, Жон вполне сумеет заработать какое-то количество денег, если, конечно, не станет слишком рьяно следовать некоторым писанным и неписанным правилам.

Во многих поселениях не смотрели на твой возраст, если ты был способен убивать Гриммов или, например, колоть дрова.

Итак, оставалось только добыть оружие — родовой меч семьи Арков. Именно на него Жон привык полагаться за эти долгие годы. И даже сейчас, если взглянуть на то место, где он висел-...

— А где Кроцеа Морс?! — воскликнул Жон, вскакивая на ноги и шокировано глядя на пустую рамку со сдвинутым стеклом.

— Хм? — оглянулась на него Джунипер, держа в руках кастрюлю с бульоном и не понимая всего ужаса данной ситуации. — Ники? Он отправился на миссию, милый. Ты уже об этом забыл? Вернется через пару дней.

— П-пару дней? — с трудом выдавил из себя Жон. Это... такого еще никогда не случалось! Во все его предыдущие повторы Кроцеа Морс с самого первого дня находился рядом, успокаивая его своим присутствием.

А сейчас он взял и исчез?

Спокойствие, только спокойствие! Жон покачал головой и поспешил взять себя в руки, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов. Всё было в порядке... в этом не имелось абсолютно ничего особенного. Николас иногда уходил на миссии, так что Жону просто не повезло появиться в тот день, когда меч отсутствовал.

Это было всего лишь небольшой, но досадной помехой его планам.

— Он хотел остаться дома, Жон, — произнесла Джунипер, сев напротив него и взяв его за руку. — Но что-то там случилось. Вроде бы видели рядом с городом какую-то небольшую стаю Гриммов. Николас не желал идти, но больше никого свободного поблизости не нашлось.

— Нет-нет, всё в порядке, — кивнул Жон, прекрасно понимая обыденность подобной ситуации. Но целых два дня... потерянных два дня... Впрочем, поделать с этим он всё равно ничего не мог. Просто отсутствие меча на привычном месте застало его врасплох.

Следовало прекратить так себя вести. Наверное, тут сказывался всё еще бежавший по его венам после недавних событий адреналин... Да и пара дней отдыха Жону совсем не помешает. Он почему-то чувствовал себя сейчас даже более раздраженным, чем Янг, которой испортили прическу.

— В конце концов, это его работа, — пожал плечами Жон, поскольку его мать ожидала от него хоть какого-нибудь ответа.

— И иногда эта работа мешает ему находиться рядом, но он всё равно тебя любит.

— Знаю...

Жон задумчиво почесал затылок, а Джунипер все-таки отпустила его руку. Николас... наверное, и в самом деле его любил. Честно говоря, сложно было теперь это вспомнить. Когда-то Жон пытался добиться от него тренировок. Сначала Николас отказывал ему под предлогом недостаточной мышечной массы, а после исправления этой ситуации — под каким-то другим.

В конце концов, Жон просто сдался. Его тренировки оказались куда эффективнее, если просто убегать из дома, а Николас со временем стал еще большим незнакомцем, чем какая-нибудь Эмеральд Сустрей.

И пожалуй, стоило исправить эту ситуацию, когда у него всё наконец получится. Разумеется, Жон и так затянул с воссоединением семьи, но ему требовалось убить Синдер, остановить Белый Клык и спасти друзей. А потом он сможет как следует отдохнуть, повидаться с семьей и восстановить отношения с отцом.

Пока же следовало заняться куда более важными вещами и, разумеется, ожидать возвращения Кроцеа Морса. Но вот до этого момента...

Жон некоторое время боролся с зевотой, но, может быть, ему и в самом деле стоило немного передохнуть?..

Он ощутил, как закрывались его глаза, а голова наливалась тяжестью, так что пришлось опереть ее на поставленные на стол руки. Впервые за очень долгое время Жон позволил себе расслабиться под мелодичный голос матери.

* * *

Обратно в реальный мир его вернули довольно грубо. Всё вокруг закружилось, а он сам успел лишь извернуться, чтобы приземлиться на четвереньки. Ну, то есть попытаться приземлиться, потому что его запутавшиеся в одеяле ноги всё еще стаскивали с кровати.

— Просыпайся! — рявкнула какая-то светловолосая девушка, окончательно сдирая с него одеяло. Первым делом Жон подумал о Янг, потому что кто еще мог позволить себе так его разбудить? Но неожиданное воспоминание моментально опровергло эту мысль. Янг была мертва... Ну, то есть жива... уже жива.

Но находилась она либо на Патче вместе с Руби, либо в Сигнале. Это зависело от того, сколько сейчас было времени.

Пусть девушка и оказалась блондинкой с фиолетовыми глазами, но их оттенок все-таки отличался, будучи несколько темнее, а волосы оказались стянуты в короткий хвост. Вряд ли Янг позволила бы кому-нибудь сотворить со своей прической что-то подобное.

— Почему ты на меня так уставился, придурок?! — вздохнула девушка, кидая ему в лицо джинсы. А, точно! Это же была одна из его сестер.

Ох...

— Джейд?

— Ты совсем ослеп или окончательно отупел? Я — Хазел, а Джейд отчаялась разбудить тебя еще час назад, — ответила ему сестра, сложив руки под своей многообещающей грудью и удостоверившись в том, что Жон осознал, насколько ей не нравилось этим заниматься.

Точно, Хазел... Она вроде бы была немного старше него самого.

— Прости, — пробормотал Жон, добредя до шкафа и попытавшись отыскать какую-нибудь рубашку. — Я устал.

Он осмотрел беспорядок на полу комнаты, к которому теперь присоединилось еще и одеяло, а также две подушки.

— Разве ты не могла просто потрясти меня за плечо, чтобы разбудить?

— Ты что, шутишь?! — рассмеялась Хазел, хотя веселья в ее голосе ничуть не слышалось. — Мы пробовали так сделать... часа два назад. Все по очереди старались тебя разбудить, но ты всё равно продолжал спать.

Да? Наверное, его тело пыталось наверстать упущенный им сон. Ну, то есть упущенный разумом, поскольку само тело спало совсем недавно.

— Прости, — повторил Жон, поскольку извиниться было гораздо проще, чем начинать спор. — Так и сколько времени я проспал? Помню только завтрак.

Его желудок тут же заурчал при этом напоминании о нарушенном им обещании перекусить.

— Ага. Мама сказала, что ты уснул прямо за столом, так что ей пришлось тащить тебя обратно в комнату. Сколько там прошло с тех пор?.. Часов шесть вроде бы. Сейчас уже около полудня, — закатила глаза Хазел, а затем хитро на него покосилась. — Чем это ты так усердно занимался, чтобы настолько устать, Жонни? Чистил перышки? Может быть, полировал свою ракету?

— Очень смешно, — равнодушно произнес Жон, отыскав наконец нужную рубашку и начав снимать с себя пижаму.

Хазел что-то недовольно проворчала, возмущенная тем, что он начал переодеваться в ее присутствии, а затем направилась к двери.

— Да, и не забудь о том, что мы сегодня собирались на озеро. Плавки с собой прихвати, — добавила она, захлопнув дверь, когда Жон стал снимать штаны. Впрочем, уже через секунду Хазел вновь появилась на пороге. — И полотенце-... А-а-а! Мои глаза! Это же ужас какой-то!

Жон закатил глаза, заканчивая переодеваться и прислушиваясь к крикам Хазел о том, что она видела его задницу.

Все-таки странная у него была семья.

Итак, отдых на озере, да? Он ни о чем таком не помнил, но это мало что означало. Возможно, в самой первой его жизни этот отдых просто показался ему крайне скучным и ничем не запомнился. В конце концов, ему всё равно требовалось дождаться возвращения Кроцеа Морса, так что всё это не имело абсолютно никакого значения. Еще раз зевнув, Жон наклонился, чтобы отыскать обувь.

Боги, почему он всё еще чувствовал себя настолько уставшим?

Стоило ему всего лишь посмотреть на одеяло, как глаза стали сами собой закрываться. Но тут его внимание привлекли к себе звуки ударов со стороны пола — как будто кто-то под ним стучал в потолок.

— Уже иду! — крикнул Жон, закатив глаза, после чего поплелся к двери. — Вот ведь...

Вся семья ожидала его внизу. Ну, то есть женская ее часть, что составляло ровно восемьдесят процентов ее членов. И все они являлись блондинками, что, впрочем, оказалось ничуть не удивительно с такими светловолосыми родителями. Хотя пара его сестер все-таки окрашивали часть прядей в другие цвета, видимо желая хоть как-то выделиться.

Жон даже не помнил их всех по именам. Самая младшая — Амбер — отложившаяся в его памяти именно этим, сейчас находилась в возрасте от десяти до двенадцати лет. Еще была Хазел и ее сестра-двойняшка Джейд, которые как раз разговаривали друг с другом, а вот остальные... Корал, Сэйбл, эм... Сафрон?

У Жона не оказалось возможности и дальше гадать о своих сестрах, поскольку, как только он вошел в комнату, мама сунула ему в руки огромную сумку, сказав за ней присмотреть, а потом начала распределять корзины между всеми остальными. Спустя еще какое-то время, все они вывалились из дома и отправились по тропинке, петлявшей через ближайший лес.

* * *

Джунипер Арк с улыбкой наблюдала за своими детьми. Это была ее семья — та самая, которую они с Ники завели и вырастили. Ежемесячный отдых на озере помогал, несмотря на такое количество обитателей, поддерживать в доме мир и порядок. А его иногда так не хватало.

Как и времени, которое они с Ники могли провести вместе...

Столкновение характеров на столь ограниченном пространстве возникало неизбежно, и ссоры между девочками не были чем-то необычным. Следовало только проследить за тем, чтобы они не драли друг друга за волосы.

А если и не это, то всегда появлялась какая-нибудь новая проблема.

— Мамочка, — оборвал ее размышления детский голосок, а на колени забралась Амбер, не обратив никакого внимания на бутерброд в ее руках. Джунипер улыбнулась, отложив его в контейнер, из которого чуть раньше и достала, а потом помогла Амбер устроиться поудобнее, погладив ее по коротким волосам. На нее уставился взгляд пары голубых глаз. Разумеется, они были гораздо светлее, чем у ее мужа, но всё равно очень красивые.

— Что-то случилось, малышка?

Вроде бы никаких ссор еще не произошло. Корал с Лавандой загорали неподалеку от деревьев, Джейд, Хазел и Сэйбл купались, а Сапфир что-то читала, опустив в воду ноги.

— Мам, а почему брат всё еще спит?

Да? Она посмотрела в ту сторону, куда указывала Амбер, и отыскала взглядом своего единственного сына. Тот сидел, прислонившись спиной к какому-то дереву и закрыв глаза, а его грудь мерно вздымалась и опускалась. Джунипер понятия не имела, как вообще было возможно хотя бы просто удобно устроиться в подобном положении, но Амбер оказалась права... Жон и в самом деле спал.

Снова.

— Мне кажется, что он просто устал, милая, — произнесла Джунипер, поцеловав макушку Амбер и рассмеявшись из-за того недовольного взгляда, который получила в ответ на свои действия.

Утром Жон выглядел крайне усталым, но с другой стороны, тогда было еще слишком рано. В выходные он обычно спал до самого полудня, так что, наверное, сейчас просто наверстывал упущенное.

А еще она надеялась, что это не было чем-нибудь таким, для чего оказалось бы еще несколько... рановато. Джунипер очень хотелось, чтобы Ники находился сейчас рядом с ней. Он мог бы ей помочь, как-то ее успокоить... В конце концов, Жону было уже четырнадцать лет — пубертатный возраст и всё такое.

Но этот его взгляд... его Джунипер уже видела. Жон очень многое унаследовал от своего отца. Иногда у Ники бывал похожий взгляд, когда он возвращался с не слишком удачных миссий. Как будто им обоим довелось столкнуться с чем-то таким, о чем они отчаянно желали позабыть.

Будучи женой Охотника, она к этому уже привыкла. Когда-нибудь любимый мог вернуться домой чуть менее целым, чем покидал его.

Но в случае с Жоном это просто не имело абсолютно никакого смысла. У него не было никаких причин так смотреть. Наверное, ей просто показалось.

— Почему бы тебе не подойти к брату и не спросить, не хочет ли он с тобой поиграть?

Амбер секунду недоуменно на нее смотрела, а потом маленькие винтики в ее голове провернулись, заставив глаза засиять. Джунипер подтолкнула дочь в нужном направлении, оставшись наблюдать за тем, как та бросилась к ее сонному сыну.

* * *

— Ох... — простонал Жон, прикрываясь рукой от яркого света и тыкавшейся в лицо ладошки. — Руби, отстань...

— Кто такая Руби? — спросил у него девичий голос, причем слишком молодой, чтобы принадлежать его подруге и лидеру учебной команды Бикона.

Жон зевнул, а затем удивленно моргнул, обнаружив прямо перед собой самую младшую из своих сестер.

— Никто, — вздохнул он, поудобнее устраиваясь на своем месте. — В чем дело, мелкая? Чего ты от меня хочешь?

Амбер, насколько Жон помнил, было... десять, а может быть, одиннадцать или двенадцать лет.

— Я вовсе не мелкая! — крикнула она, сердито уперев руки в бока и возвышаясь над ним. — Я — принцесса, и ты должен со мной поиграть.

Поиграть? Он? Жон Арк?

— Может быть, как-нибудь в другой раз, — пробормотал Жон, чувствуя, как вновь закрывались его глаза. Секундой позже он вздохнул, отбиваясь от маленьких пальчиков, трепавших его за щеку. — Амбер...

— Жон... — эхом откликнулась та, подражая его тону.

Знал ведь он, что не просто так недолюбливал детей...

Амбер радостно пискнула, когда Жон со стоном начал подниматься на ноги. Его тело было каким-то вялым и непривычным, напоминая ему о том, насколько он сейчас оказался слабым. Впрочем, с закрытой аурой Жон являлся самым обычным гражданским, и с этим следовало что-то сделать... немного позже. Может быть, даже самому ее открыть, если придется.

— Ладно, — еще раз зевнул Жон, придержав сестру, чтобы она не скакала вокруг него. — Во что именно ты хочешь поиграть?

— Хм-м... А ты?

Этот вопрос заставил Жона серьезно задуматься. Во что бы ему хотелось поиграть и когда он вообще занимался чем-то подобным в последний раз?

Когда Жон желал немного повеселиться, то... устраивал спарринг с Пиррой или Руби, а то и вовсе шел убивать Гриммов в компании Норы. А еще иногда убеждал Янг отправиться вместе с ним в Вейл, напиться там и взорвать танцпол... в прямом или переносном смысле. Еще оставалось выполнение домашнего задания с Реном и просто отдых...

Но со всеми его тренировками и взваленными на плечи обязанностями для различных детских игр просто не оставалось времени.

— Как насчет пряток?

Всё равно Кроцеа Морс придется дожидаться еще целых два дня, и только с его возвращением Жон займется настоящими делами. А пока ему следовало воспользоваться подвернувшейся возможностью немного передохнуть, чтобы тело оказалось готово к будущим нагрузкам.

По крайней мере, можно было заставить Амбер где-нибудь спрятаться и оставить его в покое, пока ей не наскучит эта игра.

Да, пожалуй, этот план выглядел довольно многообещающе.

— Ладно, можешь считать до тридцати! — хихикнула Амбер, закрыв глаза Жона его же собственной ладонью. — И не подглядывай!

— Один, — начал тот, услышав, как она убежала. Впрочем, дальше считать Жон и не подумал.

— Амбер, не уходи слишком далеко! — крикнула их мать, когда ее ушей достигло шуршание в кустах. Опустив ладонь, Жон вздохнул, а затем снова устроился возле дерева и закрыл глаза.

— Ты разве не собираешься ее искать? — спросила мать, подойдя к нему и тем самым помешав погрузиться в сон.

— Нет, конечно же, — пожал плечами Жон. — Дам ей десять минут на то, чтобы как следует повеселиться, а потом уже посмотрю, где она спряталась.

— Я... — чуть замялась Джунипер. — Мне бы хотелось, чтобы ты пошел за ней прямо сейчас.

Тон ее голоса заставил Жона приоткрыть один глаз и уставиться на нее. Пусть мальчик его лет, скорее всего, ничего бы не заметил, но у него самого имелось вполне достаточно опыта, чтобы понять, насколько сильно она нервничала.

— Ты думаешь, что неподалеку могут оказаться Гриммы?

Его вопрос, похоже, напугал Джунипер.

— Что? Нет! — воскликнула та, помотав головой. — Здесь никогда не было никаких Гриммов. Почему ты вообще-?.. Хотя ладно, неважно. Просто я за нее волнуюсь. Обычно я не возражаю, когда вы играете в лесу, но в отсутствии Ники некому будет вас найти, если кто-нибудь потеряется.

Жон уже почти сказал, что мог бы это сделать, но вовремя прикусил язык. Разумеется, выследить в лесу того, кто и не думал прятать следы, для него не составило бы абсолютно никакого труда, но и беспокойство Джунипер тоже вполне можно было понять. В конце концов, он привык к другим детям — тренированным, независимым и способным постоять за себя. Амбер была совсем не такой.

Она являлась самым обычным ребенком, которого Жон надоумил убежать в незнакомый ей лес. И пусть в нем не было Гриммов, но опасностей всё равно хватало.

— Я найду ее, — пообещал Жон, тут же поднимаясь на ноги.

Джунипер явно испытала некоторое облегчение, увидев его решимость, пусть и не слишком большое. Скорее всего, она ожидала, что Жон тоже попадет в беду, и это самую малость раздражало.

Впрочем, он вроде бы был тем еще балластом в их команде, когда всё только начиналось.

Похрустев шеей, Жон опустил ладонь на привычную рукоять, моментально обнаружив ее отсутствие. Тогда он положил руку на пояс, приглядевшись к кустам, сквозь которые пробежала Амбер. Множество сломанных веточек и втоптанных в землю листочков заставили его вздохнуть. Она могла бы постараться спрятаться хоть немного получше.

— Жон, ты-?.. — начала было его мать, но замолчала, удивленно посмотрев на него, когда он двинулся вперед.

— Хм?

— Нет... ничего...

Джунипер с некоторым сомнением наблюдала за его действиями. Жон мог бы сказать ей, что безо всяких проблем найдет Амбер, но всё же решил этого не делать. В конце концов, с чего бы ей верить чему-то подобному, если у него просто неоткуда было взяться таким навыкам.

Пожалуй, успокоить ее могла лишь приведенная назад Амбер.

Так что, наверное, Жону все-таки придется сыграть в прятки. Он вздохнул, не испытывая по этому поводу совершенно никакого веселья, а затем вошел в лес, разыскивая все возможные следы.

И их имелось в избытке.

Солнце висело еще высоко, а вот дождя не было как минимум пару дней. Почва оказалась сухой и твердой, превратившейся в пыль там, где по каким-либо причинам не росла трава. И если бы Жон даже не видел четкие отпечатки ног в этой пыли, то только слепой мог не заметить все те сломанные веточки, на которые наступила Амбер. Или, например, примятые цветы.

Жон учился охотиться — или, по крайней мере, выслеживать добычу — у самых лучших. Пусть Рен и не мог похвастаться выдающейся выносливостью, но в его интеллекте подобных сомнений точно не возникало. В выслеживании кого-либо — и в особенности Норы — ему просто не имелось равных.

Тем более что Нора далеко не всегда хотела, чтобы ее выслеживали.

— Амбер, — окликнул сестру Жон, раздвигая камыш, который оказался у него на пути. — Джунипер желает, чтобы мы вернулись к остальным!

Ответом ему стала тишина, заставившая его закатить глаза и вздохнуть.

— Нет, я вовсе не пытаюсь тебя перехитрить. Я серьезно.

Жон еще раз вздохнул и, покачав головой, продолжил путь. Разумеется, Амбер и не подумала выходить, поскольку это оказалось бы слишком просто. Так что слегка напрячься ему всё же придется. Он отметил для себя, что с лежавшего неподалеку гнилого бревна был местами содран мох. Животные не стали бы делать ничего подобного, потому что предпочитали лишь самые легкие пути — протиснуться под бревном, либо просто его обойти.

Где-то в пятидесяти метрах от опушки след стал совсем свежим — как будто тут кто-то прошел всего минуту назад. Сломанные веточки еще покачивались, а трава оставалась примята, не успев распрямиться после того, как на нее наступила детская ножка.

— Амбер! — вновь позвал ее Жон, сложив рупором обе ладони. — Выходи.

— Р-РА! — внезапно взвыла слева метнувшаяся к нему тень.

Жон прекрасно знал, какие именно звуки издавали Беовульфы, и чем их рычание отличалось, например, от Урсы. На самом деле, он вполне мог опознать большинство Гриммов просто по звукам их дыхания. В данный момент на него налетел вовсе не Гримм. Жон понял это моментально, но... за прошедшие годы, когда на него нападали все подряд, у него выработался соответствующий рефлекс, и вряд ли что-то могло его теперь остановить.

Жон видел всё как бы в замедленной съемке. Ее ярко-голубые глаза округлились, а предвкушающая улыбка медленно исчезла с лица. Секундой позже его предплечье встретилось с ее щекой, отправляя Амбер на землю.

Жон в ужасе уставился на нее. На красную отметку, оставшуюся у нее на лице, а затем на свою руку.

Если бы у него сейчас имелся с собой Кроцеа Морс, то она... то он бы ее...

— Ж-жон? — дрогнул голос Амбер, когда она со слезами на глазах посмотрела на него. Их вызывала боль, огорчение...

И страх.

Амбер пыталась не расплакаться, и Жон это прекрасно видел. На это указывали и подрагивавшие губы, и выступившая на глазах влага, и прижатая к пострадавшей щеке ладошка, и моргание, а также направленный в землю, но иногда всё же поднимавшийся на него взгляд. В нем были заметны недоумение и обида от того, что старший брат ее ударил.

А вот сам Жон просто не представлял себе, что ему делать в подобной ситуации. Амбер смотрела на него так, будто чего-то ожидала или даже на что-то отчаянно надеялась. Обе ее ручки протянулись к нему, явно о чем-то прося.

Но Жон никак не мог понять, о чем именно. Он стоял, опасаясь даже просто пошевелиться, пока слезы все-таки не хлынули у нее из глаз, и всхлипнувшая Амбер не разрыдалась. Разум требовал срочно сделать хоть что-то, как-то ее утешить, но в воспоминаниях всплывали лишь его друзья.

Жон помнил, как они с Янг напивались, стараясь утопить свою боль в алкоголе и драках. Как молча стоял позади Норы, не желая оставлять ее в одиночестве рыдать над телом друга детства. Как делил постель с Пиррой в попытке обрести утешение в кратком мгновении удовольствия.

Как Руби молча смотрела на тело своей сестры, пока он удерживал ее за плечо...

Воспоминания были уже туманными, так что Жон тряхнул головой, отгоняя их, а затем опустился на колени возле Амбер, прикоснувшись к ее щеке. Он не знал, как это вообще могло помочь, но уже через секунду она бросилась к нему, уткнувшись лицом в грудь.

— Прости! — всхлипнула Амбер, обеими руками вцепляясь в его рубашку. — Прости, прости, прости!

И теперь она еще и извинялась перед Жоном? После того как он ее ударил, именно ей понадобилось перед ним извиняться? Это... было напрочь лишено всякой логики. И почему Амбер так жалобно на него смотрела? Что Жону вообще сейчас нужно было делать?

Чего она от него хотела?

Жон осторожно обнял Амбер за плечи и прижал к себе. Похоже, именно это ей и требовалось — объятья ее старшего брата. Символ того, что он ее вовсе не ненавидел.

Ему сложно было понять ее логику... Но когда Жон вообще в последний раз обнимал хоть кого-нибудь, если не считать короткого прикосновения его матери этим утром? Если память ему не изменяла, то это оказалась Руби, когда они хоронили Пирру. Да и происходили те события не в прошлом повторе, а в позапрошлом или даже еще раньше...

— Это моя вина, — произнес Жон, чувствуя, как волосы Амбер щекотали его шею. Она чем-то напоминала ему Руби с той лишь разницей, что он никогда не видел ее хоть сколько-нибудь взрослой. Раз за разом Жон убегал из дома, оставляя Амбер позади. — Прости меня.

За всё.

— Ладно, — отозвалась та, оттолкнувшись от него и попытавшись спрятать покрасневшие глаза. — Даже ничего не болит. Я уже большая.

— Да, — кивнул Жон, ощущая, что с его плеч свалился какой-то невидимый груз. Вопреки всем попыткам Амбер скрыть или отрицать этот факт, он прекрасно видел в ее взгляде направленную на него и ничем не обусловленную любовь.

И она ранила его даже сильнее, чем эта красная отметина на ее лице. Потому что Жон понимал, насколько больно придется Амбер, когда он снова убежит из дома.

Оставалось лишь мысленно попросить у нее за это прощение, но ему по-прежнему требовалось всех спасти. А когда всё закончится, то он обязательно вернется и постарается наверстать упущенное время. Хотел Жон этого или нет, но его друзья в нем нуждались.

Это являлось его долгом.

— Прости, что я сделал тебе больно, — еще раз произнес Жон, имея в виду не совсем то, о чем наверняка подумала Амбер. Он вновь прикоснулся к ее щеке и, судя по тому, как вздрогнула его сестра, та всё еще немного болела. К счастью, Жон в этом теле еще не был тренирован, да и удар был нанесен лишь предплечьем, а вовсе не кулаком.

Или мечом...

— Игровые автоматы, — прошептала Амбер, неожиданно прищурившись и поглядев на него. — Я хочу, чтобы в качестве извинений завтра ты отвел меня в зал игровых автоматов!

Жон улыбнулся, глядя на нее. Как же все-таки быстро Амбер перешла от боли и ужаса к попыткам вымогательства. Разумеется, до той же Руби в деле построения щенячьих глазок ей было еще очень далеко, но он всё равно кивнул. В конце концов, отец с Кроцеа Морсом не вернется еще как минимум день, так что его можно было провести не в тренировках, а, например, с сестрой. Ей ведь предстояло вскоре снова остаться без Жона.

— Обещаешь? — уточнила Амбер, и ее улыбка напомнила ему выглянувшее из-за туч солнце.

— Да, обещаю.

* * *

Джунипер выдохнула с облегчением, когда двое ее детей появились из леса. Самая младшая из дочерей балансировала на плечах у ее единственного сына, с энтузиазмом размахивая руками.

— Спасибо, — прошептала Джунипер, хотя вряд ли Жон мог ее сейчас услышать.

Оставшееся время она наблюдала за тем, как остальные дочери втягивали его в свои игры. Жон позволял им это сделать, пусть в самом начале и ощущал некоторую неловкость. Его выражение лица говорило о том, что он не собирался отказывать им в исполнении их просьб.

И ее дочери, конечно же, моментально поспешили этим воспользоваться.

Джунипер почувствовала некоторую надежду.

Возможно... возможно, всё будет хорошо...