Не в этот раз, Судьба (гет)

Жон уселся возле стены в коридоре, прикоснувшись к струнам гитары. Чуть грустная мелодия прекрасно подходила к его нынешнему настроению. После ночных кошмаров все-таки удалось немного поспать, в чем ему немало помогло наличие под боком теплого тела. А теперь он сидел тут в помятой рубашке с парой расстегнутых пуговиц, открывавших отличный вид на оставшиеся на шее засосы, и игнорировал смущенные взгляды проходивших мимо студентов.

Стыд Жону вообще не был свойственен, а волноваться стоило, пожалуй, о том, что его ожидало по возвращению в комнату их команды.

Левая рука чуть сместилась по гитарному грифу, а пальцы немного уверенней коснулись металлических струн.

Хотел бы он сказать, что его слова и действия оказались заранее обдуманы и просчитаны, чтобы предотвратить совершенно бессмысленный побег Блейк, но это было не так. Она всё равно сбежит, чтобы попытаться отыскать ответы на терзавшие ее вопросы, и никакие уговоры тут не помогут. Но раз уж молчание приводило к точно такому же результату, то что мешало ему сделать очередную попытку?

Жон устало улыбнулся.

Как уже было сказано, в чем-либо убеждать Блейк он не собирался. Предотвратить вспышку ее гнева оказалось попросту невозможно. Жон уже множество раз пытался это сделать, пробуя разнообразные подходы, но никакого особого результата так и не добился. В действительности он просто утратил над собой контроль — как и позавчера, когда удовольствие от унижения Кардина заставило его зайти несколько дальше, чем это было необходимо.

Год за годом, жизнь за жизнью постепенно притуплялись его чувства, так что даже нечто подобное становилось всего лишь обыденным, механическим действием. Скорее всего, именно поэтому его так заинтересовала гитара. Жон не играл на ней десятки, а может быть, даже и сотни лет. Точно по той же причине общение с собственной семьей оказалось чем-то необычным и крайне желанным — давным-давно позабытым, как бы жестоко ни звучали эти слова.

Но в повседневной жизни Бикона для него не осталось абсолютно ничего интересного или хотя бы просто приятного. В конце концов, кое-кто стонал по поводу того, что ему придется ходить в школу всего лишь несколько лет. Но ведь это были отнюдь не столетия, как у самого Жона.

Так что да — ему оказалось более чем понятно, из-за чего он постоянно испытывал раздражение, и почему оно в последнее время начинало всё чаще вырываться из-под его маски глупого и ленивого парня.

Пусть жизнь и была крайне скучной, но боль, гнев и ярость никуда не исчезали. Ненависть к Белому Клыку стала частью характера Жона, как, впрочем, и упоение битвами. Янг когда-то называла подобное состояние наркотическим опьянением, вызванным теми веществами, которые производили их собственные тела.

Не так уж и много у него оставалось радостей, помимо поиска всяческих новых ощущений, и мирная жизнь с семьей позволяла испытать куда больше счастья и восторга, чем даже победы в смертельно опасных битвах.

— Жон! — окликнул его знакомый голос.

Он умудрился осмотреться, так и не сфальшивив ни на единую ноту. По коридору к нему приближались Вайсс с Янг. Они выглядели встревоженно, и не составляло особого труда догадаться, почему так получилось.

Жон вздохнул.

Итак, Блейк все-таки приняла его слова чересчур близко к сердцу. Она знала, каким именно был Адам, но глупая надежда заставить ее признаться команде в своем прошлом, похоже, так и оказалась напрасной... Впрочем, попробовать ведь ему всё равно ничего не мешало.

— Доброе утро, — поприветствовал Жон своих подруг, начав чуть громче играть какую-то романтическую балладу. — Вы что, обо мне беспокоились? Это так мило.

— Где Блейк? — рявкнула Янг.

— Хм? — вопросительно посмотрел на нее Жон, немного сместив руку и как раз перейдя к припеву. — А она разве была не с вами?

Музыка стихла, когда Янг прижала его ладонь к струнам. Жон заметил красную вспышку в ее глазах, но уже через мгновение они вновь стали фиолетовыми. Она явно пребывала совсем не в подходящим для игр настроении.

— Где Блейк? — повторила свой вопрос Янг.

— Я-то откуда знаю? — пожал плечами Жон, всем своим видом давая понять, что был тут ни при чем.

Янг вздохнула и всё-таки отпустила его руку, позволяя размять пальцы, а затем начать играть новую мелодию.

— Она мне что, дочка? — продолжил Жон. — Я вообще всю ночь провел в чужой комнате.

Он заметил, как поморщились обе девушки.

— Так что боюсь, просто понятия не имею, что произошло с тех пор, как я оставил вас одних.

— Блейк ушла, — произнесла Вайсс, явно сейчас испытывая весьма противоречивые эмоции.

Та частенько убегала из-за слов или действий самой Вайсс, так что, вполне возможно, она сейчас винила в этом себя. Хотя в данном случае на грань срыва Блейк поставила именно несдержанность Жона.

— Она... — прошептала Вайсс, осмотревшись по сторонам. — Она рассказала нам о своем наследии... и о прошлом.

— Мы думали, что Блейк скоро вернется, — сказала Янг. — Что она просто отправилась, например, поговорить с тобой. Но уже почти десять часов утра, а ее по-прежнему нигде не видно.

— И ее свиток оказался выключен, — добавила Вайсс.

Жон прикрыл глаза, медленно перебирая струны.

Это было самое обычное для Блейк поведение — упрямство и несгибаемое желание докопаться до истины. Впрочем, ему нравились в ней именно эти качества, потому что сам Жон тоже ими обладал. С чего бы еще ему проживать жизнь за жизнью, пытаясь добиться одной и той же цели?

Разумеется, Блейк не стала никого слушать. Она пожелала увидеть всё собственными глазами.

— И чего теперь вам требуется от меня? — поинтересовался Жон.

— Помочь нам ее найти, — ухмыльнулась Янг. — Она не могла убежать слишком далеко. Уверена, что Блейк всё еще находится где-то в Вейле, так что если мы начнем прочесывать улицы и опрашивать-...

— Идите. Я подожду вас здесь.

— Ч-что? — недоуменно переспросила Янг, а ее улыбка пусть и оставалась у нее на лице, но теперь стала какой-то бледной и натянутой.

Вайсс взволновано переводила взгляд с одного на другую и обратно.

Янг нервно рассмеялась.

— Мне на секунду показалось, что ты не собираешься помогать нам искать Блейк.

Жон привык иметь дело со смертельными опасностями, но даже совершенный новичок в данной сфере деятельности легко мог распознать угрозу в словах Янг, и если ему не доставало храбрости, то еще и испугаться.

— Именно это я и сказал.

Янг ухватила его за воротник, подняв с пола и приблизив лицо практически вплотную к себе.

— Может быть, я неправильно тебя поняла? — прошипела она.

— Нет.

Голос Жона оказался совершенно спокойным — полной противоположностью эмоций Янг. Она нахмурилась и отпустила его, заставив поморщиться от столкновения с полом.

Жон успел сдвинуть гитару так, чтобы она ни обо что не ударилась.

— Блейк нужна наша помощь! — крикнула Янг, ничуть не заботясь о том, что ее услышит кто-нибудь посторонний. — Она где-то там, одна... а ты тут сидишь, играешь на гитаре и распутничаешь со своими потаскухами!

— Успокойся, Янг, — отозвался Жон. — И чтобы ты знала — я за подобные услуги денег не беру.

— Блейк-...

— С ней всё будет в полном порядке.

И Янг, и Вайсс посмотрели на него так, будто он внезапно сошел с ума. Жон потер лоб, ощущая сильную головную боль, но привычно ее игнорируя.

С Блейк и в самом деле ничего не случится, хотя остальным об этом знать, само собой, было неоткуда. В каждом повторе Янг с Вайсс бросались в Вейл на ее поиски, и еще ни разу на его памяти эти самые поиски успехом не увенчались. Они могли лишь впустую потратить весь сегодняшний день, но присоединяться к ним в этом деле Жон точно не собирался. В конце концов, Блейк ведь еще ни разу во время своего побега не погибла.

— То есть ты не желаешь нам помогать? — спросила Янг, сжав кулаки и сердито на него уставившись.

Похоже, его веры в ее же собственную напарницу она не разделяла, что оказалось весьма печально. Впрочем, предзнанием ведь Янг не обладала, так что ее вполне можно было простить.

— Можно рассказать о ее исчезновении преподавателям, — пожал плечами Жон. — Они сумеют отыскать ее гораздо быстрее нас.

— А затем арестовать, да? — с шипением уточнила Янг, но в этот раз у нее хотя бы получилось гораздо тише предыдущего. Разумеется, Озпин не стал бы как-либо наказывать Блейк, но не мог же Жон поведать им об источнике своих познаний. — Нет, мы всё сделаем сами — как одна команда.

Вот к чему было произносить это внушавшее ему немалое беспокойство слово?

Если Жон вмешается в ту небольшую потасовку в порту, то Озпин наверняка посчитает это выражением желания и дальше оставаться в Биконе. В конце концов, сложно было придумать повод для этого лучше, чем добровольное участие в драке с известным преступником и опасными террористами.

Даже если он будет просто бродить весь день по Вейлу вместе с Янг и Вайсс, а затем прибудет на место происшествия к самому его окончанию, то всё наверняка закончится для него весьма плачевно. Вспомнить хотя бы ту проклятую поездку в город на концерт Вайсс...

Если что-то упорно подталкивало Жона в этом направлении, то лучше было вообще никуда не выходить.

— Вы вдвоем поищите ее, — сказал он. — А я побуду здесь на тот случай, если она сама вернется.

— Ты-... — начала было Янг, но замолчала и потрясла головой. — Знаешь, что? Ладно. Сиди тут, а мы отыщем ее своими силами.

— Вот и замечательно, — кивнул Жон, глядя на расстроенную и даже рассерженную Янг. Если она желала пробудить его совесть, то тут ее ждало серьезное разочарование. Слишком уж сильно у него болела голова для появления подобных чувств. — Удачи.

Янг несколько раз открыла и закрыла рот, а затем фыркнула и развернулась, ринувшись прочь по коридору. Вайсс несколько секунд смотрела на Жона, но когда тот слегка приподнял в ответ бровь, покачала головой и бросилась догонять Янг.

Он вздохнул, вновь притронувшись к струнам. Но музыка почему-то звучала как-то не так, поэтому Жон практически сразу остановился.

Они оказались в нем разочарованы... и в этом не было абсолютно ничего нового или необычного. Да, ему было очень больно видеть подобные выражения на лицах друзей, за которых Жон неоднократно умирал, но здесь не имелось их вины.

— Проклятье, Блейк, — еще раз вздохнул он, откладывая в сторону гитару. — Иногда ты доставляешь чересчур много проблем.

* * *

— Извините, никогда ее не видел, — произнес какой-то старик-продавец.

Вайсс несколько сомневалась в том, что он вообще смотрел на фотографию, но с другой стороны, вряд ли стал бы внимательно приглядываться и к самой Блейк.

— Хотите что-нибудь купить?

— Нет, спасибо, — выдавила из себя вежливую улыбку Вайсс, кивнула на прощание и вышла из магазина.

Она услышала какое-то недовольное бормотание у себя за спиной, пока его не отрезала закрывшаяся дверь, но возвращаться и выяснять отношения уже не стала. Янг находилась снаружи, создавая вокруг себя пустое пространство одним своим сердитым видом.

— Безрезультатно, — сказала ей Вайсс. — Он никого не видел.

— Как и предыдущие десять продавцов, — буркнула Янг. — Но нам нужно продолжать поиски.

— Ага...

Если та и услышала какое-то недовольство в голосе Вайсс, то что-либо говорить по этому поводу не стала. Впрочем, это было и к лучшему. Янг находилась чуть ли не в ярости с того момента, когда они покинули Бикон, и успокаиваться в ближайшее время явно не собиралась.

Вайсс же продолжала бродить по Вейлу и искать Блейк, в тайне рассчитывая так никого и не найти. Наверное, Янг тут же кинулась бы в драку, если бы узнала об этом.

Нет, разумеется, Вайсс ничуть не желала, чтобы с Блейк случилось что-нибудь плохое (а ночевку на улицах города хорошей вещью назвать было никак нельзя), но в то же время не имела ни малейшей уверенности в том, что именно произойдет, если они все-таки встретятся.

Блейк являлась фавном, хотя волновало Вайсс, конечно же, совсем не это. Еще она состояла в Белом Клыке — той самой террористической организации, задавшейся целью сжить со света семью Шни. То есть одной из тех, кто с легкостью могла убить ее во сне, поскольку долгое время ночевала в той же комнате.

Вайсс вовсе не была трусливой, но осознание данного факта заставило ее вздрогнуть. Она пришла в Бикон для того, чтобы сбежать от всего этого, но теперь прошлое взяло и последовало за ней.

— Поверить не могу в то, что он сделал, — проворчала Янг уже в десятый раз только за последние несколько минут.

Они бродили по Вейлу уже около трех часов, и поначалу Вайсс еще надеялась, что Янг очень быстро остынет.

— Знаю, — кивнула она.

Еще бы Вайсс этого не знала, если слышала уже бессчетное количество раз.

— Просто... не могу поверить, что он... что ему всё равно!

— Знаю, Янг, — вздохнув, повторила Вайсс.

Та на нее некоторое время смотрела, так что пришлось даже чуть-чуть нагляднее продемонстрировать свое раздражение. Но затем Янг все-таки отвернулась, продолжив что-то ворчать по поводу лидера их команды.

Вайсс стерла со лба воображаемый пот, решив на всякий случай не злить Янг еще сильнее, чем та уже была.

Следовало всего лишь разыскать Блейк и решить, что именно с ней нужно было сделать... а потом, собственно, сделать это с ней. Возможно, когда-нибудь Вайсс разберется, как именно она относилась к своей подру-... то есть к товарищу по команде.

Может быть, еще какое-то время уйдет и на то, чтобы понять, какие чувства она испытывала к своему собственному партнеру. Уж Жон-то точно не заставлял ее сердце биться быстрее, но при упоминании о нем ее кровь вскипала в жилах от горячего желания превратить его в глыбу льда.

На самом деле, вся ее команда оказалась полным дерьмом. В данный момент Вайсс немного опасалась Янг, ничуть не доверяла Блейк и вообще ни капли не понимала Жона. Нет, она никогда не могла похвастаться огромным опытом в общении с другими людьми, но это уже переходило все мыслимые границы.

Насколько же оказалась проста и понятна команда Руби по сравнению с этим: два друга детства, знаменитая чемпионка и чересчур юная девочка, почему-то ставшая их лидером... Наверняка самой большой проблемой там являлось то, что Рен с Норой, скорее всего, любили друг друга, но не могли в этом признаться.

Прямо сейчас Вайсс была готова начать убивать, лишь бы оказаться в команде Руби.

— Ты думаешь, что с ней всё будет в порядке?

— Хм? — вопросительно уставилась она на Янг, стараясь сделать вид, что не уходила в себя.

— Блейк, — пояснила та. — Просто... что, если она попала в беду? Если ей пришлось спать где-нибудь на улице и на нее напали?

— Тогда в том месте остались бы вырубленные нападавшие, — хмыкнула Вайсс, а затем удивленно посмотрела на испуганную подругу. Наверное, та очень сильно переживала, так что Вайсс прикоснулась к ее руке. — Янг, с ней всё будет в полном порядке. Даже если на секунду забыть о том, что Блейк имеет навыки Охотницы, то она... ну, как-то ведь дожила до Бикона и наверняка знает самые темные уголки города куда лучше нас с тобой.

— Вы с Жоном сталкивались с Белым Клыком, — произнесла Янг, устало опускаясь на ближайшую скамейку, но все-таки не забыв предварительно оценить ее чистоту. Вайсс уселась рядом с ней. — Вы оба имели с ним дело... Думаю, это было понятно по тону Жона. Просто... для меня "Белый Клык" является всего лишь названием.

— Ты не видела, на что они способны, и не сталкивалась с результатами их работы, — кивнула Вайсс, мысленно вспоминая вчерашнюю реакцию Жона. Впрочем, очень сложно оказалось позабыть то, как он возвышался над ними, и эту жуткую ненависть в его голосе.

— Я хочу защитить Блейк, потому что она — моя подруга и напарница. Ей наплевать на мою силу, популярность среди студентов и всё прочее. Блейк терпит мои каламбуры даже тогда, когда ей явно хочется меня придушить, и мне нравится находиться в ее обществе! А Белый Клык... и ее прошлое меня ничуть не волнуют, — тихо закончила Янг, но Вайсс легко могла догадаться о том, что она не сказала.

Белый Клык и прошлое Блейк волновали остальных членов команды.

— Это террористическая организация, — медленно произнесла Вайсс, пытаясь подобрать слова так, чтобы не оттолкнуть от себя Янг и не отрезать для Блейк возможность вернуться в команду. — Кое-что из сказанного ей тогда являлось правдой, но далеко не всей. Белый Клык и враждебность общества к фавнам существовали еще задолго до того, как ПКШ стал нанимать их на работу. Если точнее, то еще до нашего с Блейк рождения. Можно сказать, что к тому моменту, когда мы с ней стали осознавать мир вокруг нас, война между Белым Клыком и моей семьей уже вовсю полыхала.

— Блейк сделала тебе что-нибудь нехорошее? — спросила Янг, заставив Вайсс слегка поморщиться.

— Нет, до Бикона я ее ни разу не встречала, — вздохнула она. — Послушай, Янг. Я прикладываю все силы к тому, чтобы ее найти, но просто не знаю, что мне сказать или сделать, когда это произойдет.

Та закрыла лицо руками, но плакать явно не собиралась. Для этого она была слишком сильной.

— Мне иногда начинает казаться, что я единственная из всей нашей команды пытаюсь ее спасти, — сказала Янг. — Жона не волнует либо вообще ничего, либо просто сама Блейк, ты сомневаешься в том, хочешь ли ее видеть, а я с трудом верчусь между всеми вами. Мне ведь нравится как Блейк, так и наша команда.

— Мне тоже, — произнесла Вайсс, с некоторым удивлением осознав, что это было правдой. — Дела у нас, конечно, очень далеки от идеала, но должна признать, что наша команда нравится мне гораздо больше, чем я сама от себя ожидала. По крайней мере, я вас не ненавижу.

— Ага, спасибо и на этом...

— И именно поэтому я здесь сейчас нахожусь, — продолжила Вайсс. — Потому что готова забыть о гордости или недоверии и поговорить с Блейк, если это позволит все-таки сохранить нашу команду.

— За "Джазберняк"? — улыбнулась Янг протянув ей кулак.

— Да, — тоже улыбнулась Вайсс, слегка к нему прикоснувшись своим собственным. Наверное, этот странный обычай был распространен на Патче. — За команду... за команду "Джазберняк".

— Не такое уж и плохое название.

— Очень плохое... — вздохнула Вайсс. — Но ты же помнишь, что в команде состоим не только мы вдвоем, верно? О Блейк мы уже поговорили, но что насчет Жона?

Янг нахмурилась и с силой тряхнула головой, задев одной из прядей лицо Вайсс.

— Я надеялась, что эту тему нам поднимать просто не придется. Если его не волнует Блейк, то и на ее возвращение ему наверняка будет наплевать, правильно?

К собственному отвращению, Вайсс была вынуждена признать, что подобный подход вполне мог сработать. Жон с его ленью и апатией всего лишь пожал плечами на весть об исчезновении Блейк. Если она вернется обратно, то он наверняка сделает то же самое.

Но это только в том случае, если он будет вести себя как обычно. После вчерашнего вечера рассчитывать на что-то подобное уже, пожалуй, не стоило.

— Жон точно сталкивался с Белым Клыком, — произнесла Вайсс. — И судя по всему, их встреча прошла крайне неудачно.

— Я надеялась, что нам удастся как-нибудь обойти стороной этот факт, — призналась Янг. — Я... просто не знаю, что тут вообще можно сделать.

— Без какой-либо внятной информации на этот счет я тоже ничего не сумею придумать, — кивнула нахмурившаяся Вайсс. — Но ты заметила, что он обращался именно к Блейк? Жон знал не только о ее происхождении, но и о прошлом в Белом Клыке. Мне кажется, что где бы ему ни довелось пересечься с этой организацией, Блейк тоже во всем этом так или иначе участвовала.

Что в их нынешней ситуации лишь добавляло еще больше сложностей.

Мог ли Жон тоже состоять в Белом Клыке? Нет, пожалуй, это было глупо... Вайсс, к своему ужасу, уже видела его раздетым, но никаких звериных частей тела так и не обнаружила. А всяческие полукровки в ныне существовавшем Белом Клыке совсем не приветствовались.

В старой организации, насколько она знала, имелись в том числе и люди, участвовавшие в акциях протеста или просто поддерживавшие идею всеобщего равенства. Но когда началась радикализация Белого Клыка, то в их рядах устроили чистку, причем далеко не всегда дело обходилось без крови. Даже если кто-то из родителей Жона являлся фавном, то ему самому там вряд ли были рады.

К тому же в его словах о Белом Клыке слышалось что-то очень личное. Опыт его с ними взаимодействия оказался ничуть не приятнее, чем у самой Вайсс. Мог ли Жон тоже кого-нибудь потерять по их вине?

И не потому ли он так себя вел, словно теперь уже ничего не имело абсолютно никакого значения?

— Жон в первый раз назвал ее по имени, — вздохнула Янг. — Мне казалось, что он просто так подшучивал над Блейк. Ты... ты ведь не думаешь, что Жон отказывался произносить ее имя как раз потому, что знал о ней правду?

Вайсс понятия не имела, что тут можно было ответить, а потому решила просто промолчать.

Мысль Янг оказалась довольно интересной и до сих пор не приходила ей в голову, но к тому же могла всё очень сильно осложнить. Если Жон и в самом деле ненавидел Блейк, то вполне мог воспользоваться подвернувшимся шансом убрать ее из Бикона.

Разве с бывшей террористкой так уж сложно было провернуть нечто подобное?

Впрочем, с этой проблемой следовало разобраться немного позже, когда Блейк наконец найдется.

В бесплодных поисках прошел еще час или полтора — сложно было сказать наверняка. Они с Янг заходили в разные магазины и прочие публичные места, показывали людям фотографию Блейк на экране свитка, и пару раз им чуть было не повезло ухватиться за ниточку, потому что кто-то что-то мог видеть. Но всё оказалось тщетно, и Вайсс начала задумываться о том, на что они вообще рассчитывали. Разве что кто-нибудь рано или поздно ткнет пальцем им за спину, указав на сидевшую там Блейк.

Но она не решилась выражать подобные сомнения рядом с Янг, пусть та сейчас наверняка думала примерно о том же. Поэтому они обе продолжили бродить по Вейлу в надежде столкнуться с их беглой подругой. И удача, похоже, была совсем не на их стороне.

— Надо сделать перерыв, — вздохнула Вайсс, заставив Янг сердито на нее посмотреть. — Уже пять часов вечера, так что нам стоит где-нибудь остановиться и хоть немного перекусить.

— Я могу продолжать поиски.

— Можешь, но будешь голодной и невнимательной, — сказала Вайсс, на что Янг зарычала, но все-таки остановилась, видимо, понимая ее правоту. — Давай отправимся в Бикон и перекусим, а заодно проверим, не вернулась ли туда Блейк.

Хотя сама Вайсс никакой уверенности в этом не испытывала, иначе кто-нибудь наверняка отправил бы им сообщение. Впрочем, небольшая надежда никогда не помешает.

— Ладно... — вздохнула Янг. — Ты права. Может быть, она проветрилась за ночь и уже пришла в нашу комнату.

— Да, — кивнула Вайсс, пусть и очень сильно в этом сомневалась. — Может быть.

* * *

— То есть ты... — уточнил фавн-блондин, быстро осмотревшись по сторонам, хотя Блейк специально выбрала столик подальше от остальных посетителей кафе, — состоишь в Белом Клыке?

— Состояла в Белом Клыке, — хмуро поправила его Блейк. — Но ушла оттуда еще до поступления в Бикон и возвращаться не собираюсь.

Вот только куда она в этом случае намеревалась пойти? Назад в Бикон, где ее ненавидела половина команды? Или снова податься в бега?..

Блейк подавила желание тряхнуть головой и начать разговаривать с самой собой прямо посреди кафе, куда даже заходить не хотела. Впрочем, если Сан желал ее угостить, то с чего вдруг она должна была отказаться?

Желудок заурчал от голода, напоминая о том обилии пищи, что ожидало ее в Биконе.

Блейк ведь могла вернуться туда. Она всё еще являлась студенткой и официально ее никто не отчислял. Так что требовалось просто прокрасться в столовую, избегая своей команды и, наверное, членов команды "Рубин", а потом как следует перекусить.

Но Блейк не осмеливалась настолько сильно рисковать. Слишком уж велика оказалась вероятность вновь увидеть боль Янг, осуждение Вайсс или те пугавшие пустотой темно-синие глаза, казалось, знавшие о каждой ее мысли и уже вынесшие ей свой приговор.

— Твоя команда о тебе не волнуется? — поинтересовался Сан, а Блейк внезапно поняла, что вновь чересчур глубоко задумалась.

— Янг, скорее всего, беспокоится. Это моя напарница. Но я не думаю, что Вайсс мне после всего этого доверяет, и...

— И что? — спросил Сан, когда молчание Блейк несколько затянулось.

— И лидер моей команды меня, скорее всего, ненавидит.

— Ох, — поморщился Сан. — Что-то не похоже на хорошего лидера. Хотя я с ребятами тоже сначала не сошелся характерами, но теперь мы не разлей вода.

— У него есть очень серьезные причины меня ненавидеть, Сан, — мягко произнесла Блейк. — И он с самого начала знал, что я была оперативницей Белого Клыка.

Она не понимала, почему Жон об этом так никому и не сказал. Если он и в самом деле ненавидел Блейк, то у него имелось огромное количество возможностей окончательно разрушить ей жизнь, но вместо этого Жон ограничился мелкими уколами и намеками, а также крайне раздражавшей привычкой забывать ее имя.

Это было просто нелепо. Но если он ее все-таки не ненавидел, то к чему было вчерашнее выступление? А если ненавидел, то почему ничего никому не сказал до этого? Такое поведение доставляло ей немалую головную боль.

Сан направил на нее вилку.

— С чего ты вообще взяла, что он тебя ненавидит?

— Мы встретились, когда мой напарник собирался взорвать поезд, на котором ехала вся его семья.

Сан удивленно моргнул, переведя взгляд на кусочек пирога, наколотый на зубья вилки.

— Ну, — смущенно кашлянул он. — Думаю, причина действительно серьезная.

— Мой... мой напарник собирался убить ни в чем не повинных людей, — продолжила Блейк. — Но мне его решение не понравилось, и именно тогда я ушла из Белого Клыка.

Хотела бы она сказать Сану, что так они поступали далеко не всегда, и что за равные права когда-то боролись мирным путем, но слова были пусты. Адам добился результатов, и Блейк одной из первых его поддержала. Мирный вариант решения проблемы просто не сработал, так что теперь всё вылилось в бесконечное насилие.

Тогда она была невероятно наивной, словно всё еще не понимавший того, что он творил, ребенок. Потом Блейк это осознала, но к тому времени оказалось уже слишком поздно что-либо менять.

— Когда дело только дошло до применения насилия, то я считала, что это будет самообороной. Возможно, атаками на трудовые лагеря и спасением фавнов. Достойная битва за правую цель, которой потом можно было бы гордиться.

Сан попытался улыбнуться, но вышло у него не очень хорошо.

— Но мы никого не защищали и не спасали. Мы не нападали на конвои ПКШ, чтобы добыть денег и потратить их на помощь фавнам. Мы брали заложников, чтобы потом использовать их в переговорах, но как теперь всем известно, Атлас никаких переговоров с террористами не ведет.

Именно тогда она узнала, что Адам не делал пустых угроз.

— И ты ушла.

— Да.

— Ну, всё не так уж и плохо, правда? — рассмеялся Сан, пока Блейк отправляла в рот кусочек пирога. — Не стоит бичевать себя за то, что случилось в прошлом. Главное, что теперь ты хочешь измениться к лучшему.

— Да, наверное...

Если бы всё было настолько просто. Одного желания что-либо исправить оказалось крайне мало, чтобы искупить вину за свои прошлые деяния. Если серийный убийца вдруг раскается и посвятит всю оставшуюся жизнь помощи, например, сиротам, то закроют ли его хорошие дела всё то плохое, что он уже успел совершить? Блейк в этом почему-то сомневалась.

— У нас состоялся спор о том, работает ли Белый Клык вместе с Торчвиком. Я знаю, что они не стали бы с ним сотрудничать.

"Отрицай всё, если тебе так хочется", — всплыли у нее в памяти слова Жона, заставившие ее вздрогнуть.

Она докажет его неправоту. Должна была доказать. Только после этого Блейк сумеет вернуться назад и посмотреть ему в лицо.

— А если все-таки сотрудничают? — поинтересовался Сан, облокотившись на стол.

Хотела бы Блейк сказать, что такого просто не могло быть, но в ее памяти снова всплыли слова Жона о том, чтобы она перестала лгать самой себе. Возможно, он был прав. Блейк сейчас не имела права убегать, как всегда это делала, поскольку никогда не сумела бы убежать от самой себя. К тому же ей ничуть не хотелось доставлять Жону Арку подобного удовольствия.

— Если они сотрудничают, — вздохнула она, слегка при этом прищурившись, — то я лично их остановлю.

Сан тоже вздохнул и откинулся на спинку стула, удерживая кружку своим обезьяньим хвостом, а затем сделав небольшой глоток.

— Наверное, мне стоит пойти вместе с тобой.

* * *

— У меня всё в порядке, — закатила глаза Лаванда, посмотрев в небо с таким видом, будто просила себе божественного терпения, чтобы не вспылить в ответ на его постоянное беспокойство. Но Жон не был с ней согласен, потому что разговор о ее здоровье зашел всего лишь в первый раз за целую неделю. — Кожа покраснела из-за того, что сегодня жарко. Я вовсе не изматываю себя.

— Я ничего подобного и не говорил, — произнес Жон. — Просто спросил, почему ты выглядишь настолько уставшей.

— Как и каждый раз, когда мое дыхание оказывается хоть немного сбито, брат.

Лаванда была на целый год младше него, а уже дерзила. Где он ошибся в ее воспитании?

— Но мне кажется, что ты позвонил вовсе не для того, чтобы обвинять меня в недостаточном внимании к моему здоровью.

Предупреждение о необходимости сменить тему оказалось настолько явным, что не понять его мог лишь полный идиот.

— Почему моя малышка говорит о своем брате настолько ужасные вещи? — пораженно уставился на нее Жон, схватившись за голову. — Мне же просто хотелось пообщаться с самой красивой из моих сестер.

— Какая грубая лесть, — улыбнулась Лаванда. — Я начинаю подозревать, что ты сотворил нечто кошмарное. Боги, неужели одно из твоих свиданий окончилось чьей-то беременностью?

— Твой брат прекрасно понимает, зачем нужны презервативы, — отозвался Жон, с некоторым удовольствием наблюдая за тем, как Лаванду передернуло от отвращения. — И еще у него более чем достаточно практики в их использовании.

— Жон, пожалуйста, без таких подробностей...

Тот рассмеялся, глядя на слегка позеленевшую Лаванду. Она попыталась сердито на него посмотреть, но с ее телосложением это выглядело даже слишком мило.

— У меня есть хорошие новости, — улыбнулся Жон. — Или Сапфир уже испортила весь сюрприз?

— Разумеется, испортила. А если точнее, то подслушавшая ваш разговор Амбер побежала к маме с папой, вопя во весь голос, что тебя отчисляют.

Ха, а он-то надеялся сохранить всё в тайне. Впрочем, ничего особенно страшного в этом не было.

— Сапфир, кстати, добавила, что теперь всё зависит от твоего поведения и вполне может сорваться.

— Это так. Но если не совершу никаких глупостей, то уже в следующие выходные окажусь полностью свободен.

— Удачно совпало, — улыбнулась Лаванда. — Мы всё равно собирались приехать в Вейл, чтобы тебя повидать.

Глаза Жона слегка округлились.

— Собирались в Вейл? — переспросил он. — Зачем?

— Говорю же: повидать тебя, глупенький, — хихикнула Лаванда. — Или ты думал, что мы оставим тебя в одиночестве на время твоих каникул?

Жон и в самом деле так считал, и эта мысль, видимо, отразилась у него на лице.

— Какой же все-таки глупый у меня брат, — вздохнула Лаванда. — Но раз уж никакого выбора нет, то придется мириться с твоими недостатками. Дома без тебя, Жон, всё совсем по-другому, так что да — мы все собираемся приехать в Вейл и навестить тебя.

Он вздохнул, позволив плечам расслабиться и ощутив тепло в груди. К такой ничего не требовавшей взамен любви Жон только начал привыкать, пусть даже провел со своей семьей уже целых два года. И подобные признания по-прежнему заставляли его пораженно замирать.

— И еще у Амбер скоро будет день рождения, так что не забудь о подарке.

— Не забуду.

— Что-нибудь другое, а не твое отчисление... Тут тебе сжульничать не удастся.

— Я и не собирался так поступать! Какое недоверие!

Лаванда склонилась к самому экрану, с подозрением уставившись на Жона. Для столь хилого телосложения давить на других она умела довольно неплохо, прекрасно понимая, что отвечать ей никто не станет, опасаясь случайно навредить.

Дверь комнаты отворилась, и внутрь вошли Янг с Вайсс.

— Извини, мне уже пора. Еще увидимся?

— Конечно. На следующей неделе, — улыбнулась Лаванда. — Я люблю тебя.

— И я тоже тебя люблю, — кивнул Жон, отвернувшись от потемневшего экрана и посмотрев на своих товарищей по команде. — Есть какие-нибудь новости?

— Никаких, — покачала головой Вайсс, усаживаясь на свою кровать.

Янг выглядела так, будто хотела что-то сказать, но в итоге лишь посмотрела на него и стиснула зубы. Она была очень зла, но ничего иного Жон от нее и не ожидал.

— Я так понимаю, что это была не Блейк? — все-таки поинтересовалась у него Янг, хотя никакого смысла в ее вопросе не имелось.

— Не Блейк. И за всё это время я так ничего о ней и не услышал, — ответил ей Жон.

— Ну, спасибо за то, что не отвлекался на всякие посторонние дела, — с явной издевкой произнесла Янг, выйдя из комнаты и с силой захлопнув за собой дверь.

Хотел бы Жон убедить ее в том, что с Блейк всё будет в полном порядке, но у нее не имелось ни единой причины ему верить, так что любые слова могли быть восприняты лишь в качестве бессмысленной попытки ее успокоить.

Он вздрогнул от ощущения раскалывавшейся головы. Принятые лекарства ничуть не помогали.

— Мы пришли, чтобы немного перекусить, — сказала Вайсс. — Янг... всё еще расстроена.

— Это я уже понял, — простонал Жон, массируя виски и тем самым пытаясь хоть немного уменьшить боль.

Вайсс попробовала улыбнуться, но в итоге бросила это занятие и пожала плечами.

— С кем ты разговаривал?

— С сестрой. Мы составляли планы на конец семестра.

Вряд ли стоило говорить ей, в чем именно заключались эти самые планы. Вайсс и без того хватало вещей, о которых ей стоило побеспокоиться. Да и не имело это сейчас особого значения.

Она кивнула, тем самым давая понять, что вела беседу лишь для того, чтобы хоть немного отвлечься от собственных мыслей. Несколько минут в комнате было слышно только тиканье часов на стене, отдававшееся в его голове всё новыми и новыми приступами боли.

— Тебе стоит пойти вместе с нами, — наконец произнесла Вайсс, не спеша смотреть ему в глаза.

— И какой же в этом смысл? Ты хотя бы сама знаешь, что станешь делать, когда ее найдешь? — спросил Жон, отметив для себя, как она едва заметно вздрогнула.

В этом имелась некоторая ирония. Вайсс злилась на Блейк и даже чувствовала себя чуть ли не преданной, но всё равно продолжала ее искать. И еще она понятия не имела, что произойдет при их встрече.

Но Жон знал, что Вайсс простит Блейк, примет ее обратно в команду, и когда-нибудь они станут очень близкими подругами. Не так, как, например, Янг с Блейк... безо всех этих подшучиваний друг над другом. Скорее, просто две умных собеседницы, которые могли поговорить на разные темы, давая Вайсс некую отдушину от безудержной энергии Руби, как и самой Блейк — от каламбуров Янг.

— Я разозлилась после ее признания, — вздохнула Вайсс. — Очень сильно разозлилась. Настолько, что просто не могла думать о чем-либо еще. Меня не волновали ни ее мотивы, ни тот факт, что она уже покинула Белый Клык... только то, что Блейк мне лгала.

Она повернулась к Жону.

— Как ты думаешь, у нее имелись серьезные причины для этого?

— У всех есть свои причины и мотивы для того или иного поступка, — пожал плечами Жон. — Какие-то лучше, другие хуже, а некоторые и вовсе противоречат здравому смыслу. Но причины и мотивы есть у всех и всегда.

— Даже у тебя?

Он вновь пожал плечами.

— Я здесь вовсе не исключение.

Просто его мотивы она точно не поймет.

— Я никогда по-настоящему не ненавидела Белый Клык, — сказала Вайсс, улегшись на кровать и положив голову на подушку. — В нашей семье имелись фавны-горничные и слуги, которые получали достаточно высокие зарплаты. Отцу пришлось избавиться от них, когда один из дворецких впустил в поместье террористов Белого Клыка. Я помню, как расстроилась, потому что любила мою няню. Она не сделала ничего плохого и, наверное, скорее позволила бы убить себя, чем дать кому-нибудь мне навредить.

Жон подумал о том, что легко было обвинять во всех бедах ее отца. Но как он только что сам сказал, у всех и всегда имелись свои причины и мотивы. Если Жак Шни опасался за жизнь своей дочери, то можно ли было назвать его решение излишне радикальным?

— Лучше после этого не стало. Те увольнения все восприняли как знак того, что мы ненавидели фавнов. Я знаю, что работа в рудниках тяжела, опасна и низкооплачиваема, но мы ведь не требуем от желающих ее принять быть исключительно фавнами. Просто только они находятся в достаточно отчаянном положении, чтобы на нее согласиться... потому что ничего другого найти в Атласе не могут. Понимаю, что оправдание не слишком хорошее, но мы вовсе не делаем всё это специально. Можешь вообще представить себе бизнесмена, который пытается убить своих рабочих? Так почему же весь мир считает, будто мы занимаемся чем-то подобным?

— Потому что им требуется тот, кого можно будет во всем обвинить, — ответил ей Жон, проигнорировав удивленный взгляд. — Люди, фавны — всем необходима цель для выплескивания своей ненависти и перекладывания ответственности за любые возникшие проблемы. Одна конкретная корпорация для этого гораздо удобнее, чем все государственные структуры или целая страна.

— Это просто бессмысленно.

— Я уже говорил тебе, что далеко не всегда мотивы людей имеют что-то общее со здравым смыслом, — пожал Жон плечами в ответ. — Главное, чтобы они имели хоть какой-то смысл для тех, кто ими руководствуется.

— И почему же тогда убежала Блейк? — спросила Вайсс.

Жон посмотрел, как она приподнялась на локте и по какой-то причине ощутил жуткую усталость. Наверное, этот разговор давался ему далеко не так просто, как он ожидал, а может быть, сказывалось нервное напряжение из-за того, что до момента освобождения оставалась целая неделя. Если судьба или кто-нибудь еще пожелает ему помешать, то это произойдет очень и очень скоро.

Жону ведь совсем не обязательно было отвечать на этот вопрос. Какая-то часть его сознания желала просто промолчать... но не так уж и часто Вайсс просила у кого-либо о помощи или совете. Скорее всего, давление на нее оказалось гораздо сильнее, чем выглядело со стороны. Ему захотелось хоть немного ей помочь, пусть она и сама могла выбрать правильное решение, как делала это всегда.

— Кто знает? — в очередной раз пожал плечами Жон. — Возможно, Блейк показалось, что все ополчились против нее.

— Янг не стала бы так поступать, — вздохнула Вайсс. — И я думаю, что ты тоже.

— Правда? — с некоторым интересом посмотрел на нее Жон.

— Слишком много усилий нужно приложить для чего-то подобного, а ты вовсе не из тех, кто любит себя утруждать, — ответила она, и сарказм в ее голосе заставил Жона тихо рассмеяться.

Вайсс была права. Наверное, он мог бы никогда и не простить Блейк, но ему было не за что ее прощать. Зачем вообще стоило злиться, если у тебя для этого не имелось абсолютно никаких причин?

— Но мне кажется, что наши мысли тут не слишком важны, поскольку Блейк посчитала нужным убежать... и основание для этого поступка показалось ей достаточно веским.

Голос Вайсс звучал очень грустно — скорее всего, просто потому, что саму себя записать в список тех, кто простил бы их беглую подругу, у нее никак не получалось. Она знала, что Блейк уже не станет ей доверять.

Жон со вздохом обхватил себя за плечи и попробовал отвлечь ее от подобных мыслей:

— Если бы я знал, что подобное дерьмо могло заставить тебя вести себя настолько тихо, то устроил бы его уже очень и очень давно.

— К чему ты вообще это сказал? — тут же возмутилась Вайсс, усаживаясь на кровати и сердито на него глядя. Жон постарался не демонстрировать ей улыбку, так и просившуюся на лицо при виде того, как она оживилась. — К тому же я вовсе не говорила, что последую твоему совету. Ни у кого другого за всю мою жизнь я не встречала настолько полного отсутствия сочувствия к окружающим людям.

— Отсутствие сочувствия означает лишь то, что приходится изучать эмоции других людей. Вот сейчас мне кажется, что ты разозлилась, верно?

Вайсс не стала ничего отвечать на словах, лишь запустив ему в лицо подушку, а затем снова устроившись на кровати и повернувшись к нему спиной. Жон подумал о том, чтобы сказать ей, что у нее слегка задралась юбка, но в итоге решил просто оставить ее в покое.

— Я не собираюсь вот так запросто от нее отказываться.

— Хм? — вопросительно посмотрел он на Вайсс, но больше ничего предпринимать не стал.

— Я не намерена отказываться от Блейк.

— И не ожидал от тебя ничего иного.

— Я найду ее... и выбью все интересующие меня ответы.

Жон удивленно моргнул.

Ладно, их воссоединение он представлял себе несколько иначе, но наверное, в других жизнях Вайсс прощала Блейк в самый последний момент. В конце концов, эта история всегда заканчивалась одинаково.

Команда RWBY вновь собиралась вместе.

— Ох... — застонал Жон, схватившись обеими руками за голову. — Просто... голова болит. Не обращай, пожалуйста, внимания. Так что ты там хотела спросить?

— Всё еще не хочешь пойти вместе с нами? — повторила свой вопрос Вайсс. — Ты говорил, что тоже не знаешь, по какой причине сбежала Блейк. Так почему бы не попробовать отыскать ответ?

Жону хотелось вздохнуть, но в результате получился лишь еще один стон.

— Для поиска ответа необходимо сначала иметь хоть какой-нибудь вопрос, а мне не о чем у нее спрашивать.

В конце концов, он и так знал все мотивы Блейк.

— За что ты так ненавидишь Белый Клык? — поинтересовалась Вайсс.

Жон все-таки сумел вздохнуть, прикрыв глаза ладонью и подумывая о том, чтобы просто проигнорировать вопрос Вайсс, но ее любопытный взгляд никак не желал оставлять его в покое.

— Кто сказал, что у меня имеется какая-то конкретная причина их ненавидеть?

— Ты, — ответила она Жону. — Вчера вечером.

— Я всего лишь назвал их выродками, но тут мое мнение о террористах ничуть не отличается от того, что о них думает абсолютное большинство людей. Нет в нем ничего необычного.

Вайсс рассмеялась.

— Всё, что способно вызвать подобную реакцию, уже необычно. Мне из тебя такие эмоции не удавалось выжать даже интенсивными тренировками.

— А хотелось бы? — усмехнулся Жон. Боль постепенно отступила до такой степени, что на нее уже можно было не обращать внимания. — Я ведь могу влюбиться и начать называть тебя, например, "Снежным ангелом".

Вайсс издала звук, напоминавший нечто среднее между кашлем, воплем и сдавленным хрипением при попытке целиком проглотить арбуз. Ничего подобного Жон от нее еще никогда не слышал, так что ему отчаянно захотелось посмотреть на выражение ее лица.

— Назови меня так еще раз, и я докажу тебе, что все эти тренировки были очень легкими, — прорычала Вайсс. — Не хочу даже представлять, как ты будешь себя вести в роли влюбленного идиота.

— Кто знает? Может быть, я начну безукоризненно выполнять все твои распоряжения в попытке произвести на тебя впечатление. Или петь тебе серенады под дверью.

Вайсс фыркнула, что, к слову, совсем не подобало настоящей леди.

— Это вообще ничуть на тебя не похоже.

— Ага... — печально улыбнулся Жон.

Он уже практически не помнил, каким был, когда испытывал к ней хоть какие-то чувства. Или как вообще умудрялся не замечать неприкрытые попытки Пирры привлечь к себе его внимание. Насколько же невыносимым им тогда казался Жон?

Наверное, в те времена он был полным идиотом.

И всё же печально оказалось осознавать, насколько Жон с тех пор изменился, хотя это и было неизбежно. Даже для нормальных людей ничего не оставалось прежним, но многочисленные повторы, с точки зрения окружающих, поменяли его практически моментально. Всего лишь за пару лет.

— Наша команда тебя раздражает?

Ее вопрос застал Жона врасплох, выдернув из глубоких размышлений. Впрочем, это же было прекрасной возможностью оборвать последний удерживавший его в Биконе якорь, которым и являлась Вайсс.

— Да, — сказал Жон.

Она не могла видеть его лицо, но это было и к лучшему, иначе наверняка сумела бы заметить боль и неискренность в его глазах.

— Блейк — террористка, Янг — опасная психопатка, а ты всё время меня пилишь и заставляешь чрезмерно напрягаться. Я был бы самым настоящим мазохистом, если бы хотел остаться вместе с вами.

— То есть ты нас ненавидишь?

Жон вздрогнул. Вот зачем нужно было произносить это настолько печальным голосом?..

— Да, — выдохнул он, слыша лишь стук собственного сердца, отдававшийся в ушах.

Ему было интересно, что Вайсс теперь станет делать. Кричать, топать ногами и обвинять Жона в том, каким тот был чудовищем? Ну, наверное, он это заслужил, но поступить как-то иначе Жон просто не мог. Требовалось отсечь их от себя как можно чище, чтобы его последующий уход из Бикона не принес им слишком много боли. Если уж суточное отсутствие Блейк вызывало подобную реакцию, то его отчисление могло просто раздавить их команду.

— Врунишка.

Жон замер.

Судя по тону Вайсс, это не было обвинением или вспышкой гнева, но лишь некоторым разочарованием. Он повернулся и посмотрел на нее, встретив ее раздраженный взгляд.

— Какой же ты все-таки врун, Жон Арк. Если бы тебя и в самом деле ничего не волновало, то ты не стал бы делать как минимум половину из тех вещей, которые всё же сделал. Ты бы и не подумал заставлять Янг вступаться за Вельвет.

— Мне просто надоело слушать ваше нытье!

— И не продолжал бы терпеть Руби. Иногда ей удается достать даже Янг, но только не тебя. Ты относишься к ней словно к младшей сестре.

— Она же-...

— Ты не попытался бы защитить Янг в лесу Вечной Осени, не стал бы прямо сейчас сидеть здесь и слушать меня, не говоря уже о том, чтобы соглашаться на столь нелюбимые тобой тренировки. И разумеется, ты никогда бы не помог Блейк.

— Помог? — рассмеялся Жон, постаравшись добавить в голос как можно больше презрения. — Мы говорим об одной и той же Блейк? Сомневаюсь, что принуждение кого-либо к побегу в Вейл вообще можно назвать помощью.

Он ожидал от Вайсс вспышки гнева или ярости, но она лишь ухмыльнулась, словно почуявшая кровь акула.

— Ты не слышал признания Блейк, поскольку ушел из комнаты еще до этого, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Ты никак не мог знать, что именно она нам рассказала о своем прошлом, но тем не менее назвал ее террористкой. То есть либо тебе всё это было известно с самого начала, либо Блейк доверяла настолько, что уже успела обо всем поведать.

Разумеется, продолжать рассуждения не имело никакого смысла, потому что истинное отношение Блейк к нему мог не заметить разве что слепой.

Жон сумел не вздрогнуть, призвав на помощь весь свой опыт, но мысленно отвесил самому себе подзатыльник. В его многочисленных жизнях довольно часто приходилось сталкиваться с тем, что он просто забывал, какая именно информация была получена конкретно в этом повторе.

К тому же Вайсс вела разговор так, что Жон об этом даже не задумывался, и пожалуй, ему еще повезло, что он не успел выдать ничего слишком важного и способного всё испортить.

— Да, я знал, что она состояла в Белом Клыке, — признал Жон. — И что теперь?

— Ты никому об этом не рассказал, — заметила Вайсс. — Даже нам.

— Это был не мой секрет.

— Вот здесь-то как раз и кроется основная странность, — улыбнулась она. — Ты сохранил тайну той, кого, как сам сейчас утверждаешь, просто ненавидишь. Если бы я знала что-то подобное о человеке или фавне, которого не могла бы терпеть, то направилась бы прямиком к директору.

Жон промолчал. Если Вайсс намеревалась и дальше выворачивать все его слова наизнанку, то лучше было вообще ничего ей не говорить. Наверное, он и так уже выдал ей чересчур много.

Она и без того была гораздо проницательнее его, невзирая на все эти прожитые им годы. Жон всегда являлся воином и действовал в соответствии со своими инстинктами. Со временем ему все-таки пришлось пересмотреть свой подход к жизни, но уровня той же Вайсс он явно до сих пор не достиг.

— А если бы в беду попала я, то ты тоже отказался бы помочь?

— Что? — переспросил Жон, слегка нахмурившись под ее взглядом. — К чему это вообще?

— Простой вопрос, на который очень легко ответить, если ты относишься к нам так, как утверждаешь. Если бы со мной произошло нечто нехорошее, то оставил бы ты меня в беде?

Это было просто нечестно, и Жон даже не знал, что тут следовало сказать. Блейк ведь ни в какой беде не находилась. По крайней мере, не в той, из которой не смогла бы выбраться самостоятельно, в то время как его сдерживало предложение Озпина. Если он всё это объяснит Вайсс, то она наверняка сумеет его понять, но у нее тут же возникнет куча других вопросов, ответить на которые окажется чрезвычайно сложно. Например, почему он вообще желал уйти из Бикона?

Снова вернулась кошмарная головная боль — как будто солнце пылало прямо напротив мозга.

К его немалому облегчению, открывшаяся входная дверь спасла от необходимости что-либо отвечать. В комнату вошла Янг, тут же что-то швырнув им обоим. Жон машинально поймал пакет с едой.

— Под обедом я подразумевала совсем не это, — произнесла Вайсс, тем не менее вскрывая пакет и начиная есть.

Жон осмотрел свой, заметив полевые рационы, которые Бикон обычно выдавал на миссии или просто в длительные походы.

— Я уже успел перекусить, — сказал он.

Сухие пайки содержали множество калорий и микроэлементов, но на вкус были отвратительными — такими же, как и любая другая здоровая пища. Пожалуй, даже хуже. Словно картон, присыпанный сверху слоем песка. Прямо сейчас Жону меньше всего хотелось ощущать во рту этот вкус, поскольку и без него имелось немалое желание разбить себе голову об стену, лишь бы прекратить кошмарную боль.

— Отлично, — кивнула Янг. — Тогда ты готов помочь нам с поисками в Вейле. Руби с Пиррой сказали, что присматривали за нашей комнатой, но Блейк так и не появилась.

— Вы опять туда собираетесь идти? — спросил Жон, глядя на висевшие на стене часы. — Уже семь вечера.

— Тем проще нам будет ее найти. С наступлением темноты количество людей на улицах заметно уменьшается.

— Когда ты говоришь "нам", то подразумеваешь именно вас с Вайсс, правильно?

Янг не стала хмуриться или сердиться. И это было первым знаком, который Жон не решился пропускать, поскольку достаточно хорошо знал всех своих друзей. Перед бурей всегда существовало затишье, и в случае с Янг не обращать внимания на подобные признаки мог только полный идиот.

— Нет, — все-таки ответила она, хотя лучше бы эта беседа и вовсе не состоялась. — Ты и без того провел тут практически весь день, а потому поможешь нам найти Блейк.

— Вы ее за целый день так и не сумели отыскать, — попробовал урезонить Янг Жон, но судя по ее помрачневшему лицу, особо не преуспел. — Если она не желает быть найденной, то ничего и не получится. Как могут два — ну, пусть три — человека обыскать весь Вейл?

— Нужно хотя бы попытаться! Извини, конечно, но не все способны насрать на проблемы окружающих. Моей напарнице требуется помощь!

Вайсс поморщилась, поскольку громкость воплей Янг постепенно нарастала. А может быть, ей просто не понравились грубые слова. Обычно та старалась себя сдерживать — особенно рядом с Руби — но только не в подобном состоянии.

— Мы не знаем, нужна ли ей вообще наша помо-...

— Но нет никакой уверенности и в том, что она ей не нужна! — взревела Янг.

Вайсс вздрогнула и отвела от нее взгляд, а Жон просто спокойно пережидал бурю, волны жара и опасность получить по морде.

Секундой позже всё стихло.

— Пожалуйста, Жон... — произнесла Янг тихим голосом, но лучше бы она его все-таки ударила. — Если ты хоть немного беспокоишься о нас, пусть даже и не поладил с Блейк... Пожалуйста, я прошу всего лишь капельку твоего времени.

Фиолетовые глаза были наполнены такими эмоциями, что под их взглядом хотелось умереть. Жон желал избавить ее от этой боли, помочь той, кого считал своей близкой подругой...

"Достаточно небольшого улучшения, намека на то, что со временем вы сумеете стать тем, на кого будут полагаться другие, чтобы вы и дальше оставались в наших рядах".

Он с огромным трудом подавил желание оказать эту самую помощь, а также моментально возникшее чувство вины.

— Не могу.

— Не можешь? — со смехом переспросила Янг, вот только никакого веселья в ее голосе не было. — Или не хочешь?

Жон уставился на свое одеяло, не рискуя поднимать взгляд.

— Ладно, — сказала Янг. — Не знаю, чего я вообще ожидала... Я имею в виду, что ты даже не хотел сюда попадать.

— Что?! — выдохнула Вайсс.

— Я понимаю, что это только моя вина, — продолжила Янг, проигнорировав ее восклицание. — Я считала, что рано или поздно мы смогли бы наладить отношения. Видимо, я ошибалась... Знаю. Просто...

Она устало вздохнула, откинув волосы за спину.

— Просто на секунду мне показалось, что всё получилось. Мы шутили, смеялись, а ты помог мне, когда Винчестер швырнул в меня банку с соком.

Жон почувствовал дурноту. Он был готов к гневу, с которым оказалось бы не так уж и сложно справиться, но разочарование в ее голосе заставляло его желудок переворачиваться, а головная боль становилась всё сильнее и сильнее. Наверное, Жон мог даже упасть в обморок.

— Ты попытался, дал нам шанс, что было даже больше, чем я ожидала. Спасибо тебе за это.

Янг направилась к двери и, не став оборачиваться, добавила перед уходом:

— Но если ты нас все-таки ненавидишь... то не нужно больше притворяться.

Жон с Вайсс остались в комнате вдвоем. Впрочем, последняя уже поднималась с кровати, так что вскоре наверняка тоже уйдет.

Скорее всего, это было и к лучшему.

— Что она имела в виду, когда говорила, что ты не хотел сюда попадать?

— Тебе стоит ее догнать, — не стал отвечать на этот вопрос Жон. — Иначе она решит, что ты тоже ее бросила.

Вайсс посмотрела на него, явно желая что-то возразить, но затем взглянула на дверь и, тихо выругавшись, бросилась вслед за Янг. Жону хотелось сказать, что она сделала правильный выбор, но душевная боль от этого ничуть не уменьшалась.

— Опять всё пошло не так...

Боги, как же он устал.

Почему подобные разговоры вообще казались ему хуже смерти? Каким образом они умудрялись приносить больше боли, чем поражение в битве и наблюдение за тем, как заканчивалась его очередная жизнь? Или Жон просто привык к смерти, но не к тому, что ему приходилось расстраивать людей, чьим мнением он дорожил?

А может быть, всё дело заключалось в том, что он больше не являлся их лучшим другом? В том, что они ему не доверяли и не могли на него положиться. В том, как сильно Жон отличался от обычного себя.

Но если он сейчас пойдет у них на поводу, а Озпин по какой-то причине не обратит на это внимание, то всё окончится тем, что Вайсс, Янг и Блейк не смогут его отпустить. Доберутся даже до Анселя, лишь бы вернуть Жона обратно в команду. В этом он был уверен. В конце концов, во многом именно за подобную верность Жон их и любил, а потому... просто не мог позволить им любить его.

И само собой, нельзя было участвовать в поисках Блейк.

Когда всё это закончится, они не должны были забыть его отказ. И если в отношениях с самой Блейк ничего не изменится, то Янг точно перестанет мешать ему уйти.

— Проклятая голова, — простонал Жон, схватившись за нее обеими руками.

Что-то явно пошло не так, и он это знал.

* * *

— Жон вовсе не это имел в виду, — сказала Вайсс, пытаясь успеть за мчавшейся вперед Янг. — Ты ведь и сама его видела, да? Он выглядел не совсем здоровым.

— Не надо, — произнесла та настолько хриплым голосом, что Вайсс вздрогнула. Как будто Янг сейчас изо всех сил пыталась не расплакаться. — Просто... не надо никаких оправданий, Вайсс.

Раньше нечто подобное наверняка бы ее остановило, но прожитое в их команде время призывало к действиям. По крайней мере, она понимала, что не стоило оставлять Янг одну в таком состоянии.

— Мне кажется, что ему не всё равно, — сказала Вайсс. — Я... я думаю, что в его словах имелся какой-то другой смысл.

Даже для нее самой это звучало как-то глупо, но объяснить понятнее почему-то никак не получалось.

— У него есть причины так поступать!

— Какие? — горько рассмеялась Янг. — Какие тут могут быть причины?

Вайсс поморщилась.

— Я не знаю. Но это вовсе не означает, что они не важны — по крайней мере, не для него самого.

И вот теперь она пыталась донести сказанное Жоном до Янг, хотя сама почти не понимала смысла его слов. К тому же если бы Янг вдруг узнала, откуда они взялись, то наверняка бы даже слушать их не стала, а потому упоминать об этом явно не стоило.

— Мы понятия не имеем, что произошло между Жоном и Белым Клыком... Возможно, он вовсе не ненавидит Блейк. Может быть, просто опасается того, что случится, если они снова встретятся.

— У тебя есть полное право опасаться вашей встречи, — отозвалась Янг, не спеша поворачиваться к ней лицом. Впрочем, Вайсс тоже не решалась смотреть ей в глаза. — Но ты хотя бы не отказываешься попытаться ее найти, пусть даже не знаешь, что произойдет после этого.

— Это только я, — прошептала Вайсс. — Мы с Жоном разные люди, и не стоит ожидать от нас одинаковых решений.

— А чего же тогда, по-твоему, от него стоит ожидать? — поинтересовалась Янг, наконец повернувшись к Вайсс. Хотя ее глаза слегка покраснели, но на щеках слез все-таки видно не было. Впрочем, они явно могли в любой момент появиться. — Хотя бы как именно он ко всем нам относится?

Вайсс на мгновение замерла.

В чем-либо касавшемся ее партнера — в том числе и в его характере — она никакой уверенности не испытывала. Но после всего сказанного Жоном Вайсс была склонна считать, что за его действиями стояли какие-то совершенно непонятные ей мотивы... хорошие или плохие. Неким странным образом он напоминал ей ее отца — не словами и не поведением, но манерой держать себя.

Вайсс понимала, что ее отец о ней заботился, пусть даже была не согласна со многими его решениями. Он не хотел чтобы она поступала в Бикон, и требовал вместо этого начать работать на семейную корпорацию... Но самой Вайсс подобная идея ни капельки не нравилась.

И еще ее отец ничуть не стеснялся использовать принуждение, хотя это и не означало, что он о ней не заботился. Честно говоря, вся проблема как раз и заключалась в том, что эта самая его забота была чрезмерно большой — настолько огромной, что для какой-либо свободы места просто не оставалось.

Но Вайсс почему-то сомневалась в том, что Жон опасался за их жизни и потому пытался отговорить от блуждания по улицам ночного Вейла. Скорее всего, ему просто было лень куда-либо идти.

"Да, я знал, что она состояла в Белом Клыке. Это был не мой секрет".

Но если бы Жон ненавидел Белый Клык и конкретно Блейк... тогда зачем ему понадобилось волноваться об их тайнах? И тем более хранить именно эту?

— Не знаю, — наконец ответила Вайсс на вопрос Янг. — Могу только сказать, что Жон невероятно ленив.

— И к чему ты об этом вспомнила? — вздохнула та, заметно опустив плечи.

— К тому, что если бы ему действительно было на всё наплевать, то лень и апатия подтолкнули бы его пойти вместе с нами, — произнесла Вайсс и, получив недоуменный взгляд от Янг, поспешила пояснить: — Я имею в виду, что согласиться для него было бы гораздо проще — немного побродить по Вейлу, не прикладывая к поиску никаких усилий, а потом отправиться обратно в Бикон. Спор же о чем-то таком, что тебя ни капельки не интересует, отнимает чересчур много сил.

Янг остановилась, но затем тяжело вздохнула.

— Я просто устала, — сказала она, и тон ее голоса заставил Вайсс немного забеспокоиться. — Он то волнуется о ком-то, то не волнуется, и совершенно непонятно, чего Жон хочет и о чем думает. Это я виновата в том, что он здесь оказался. Еще ни разу я настолько упорно не пыталась всё исправить и наладить с кем-либо отношения.

А Вайсс всё еще не могла понять, что именно Янг имела в виду. В чем конкретно она оказалась виновата? Куда Жон попал из-за нее? В Бикон, в их команду или в свое нынешнее положение? Он ведь являлся точно таким же студентом, как и все прочие. Подал документы, сдал вступительные экзамены и оказался принят.

Но уточнять что-либо Вайсс не решилась, потому что ее подруга и без того выглядела достаточно подавленной.

— Я слишком много раз бросалась из крайности в крайность, — продолжила Янг. — Боялась, приходила в восторг, поскольку мне начинало казаться, что ему не всё равно, а затем вновь испытывала ужас — и всё это по кругу. Я больше так не могу, Вайсс.

— Понимаю, Янг, — кивнула та, желая хоть чем-нибудь ей помочь, но просто не зная, как именно это сделать. — Мы всё обязательно исправим. Позволь мне поговорить с ним после того, как мы найдем Блейк. Я всё улажу. Клянусь.

— Сомневаюсь, Вайсс, — попыталась улыбнуться Янг, но получилось у нее довольно криво. — Я устала быть каким-то йо-йо, которую можно то отбрасывать от себя, то вновь подтягивать назад. От этого уже тошнит, и мне больно, потому что я просто не понимаю, любит он меня или же все-таки ненавидит. Проклятье, только вчера Руби сказала мне, что Жон может быть в меня влюблен. Представляешь, насколько мне было неловко?

— Представляю, — кивнула Вайсс, вновь подумав об отце и сестре — тех двух людях, чувства которых понять было сложнее всего. Для нее самой оказалось проще считать, что так получилось только потому, что те всегда были очень заняты различными важными делами и к тому же не жили с ней в одной комнате.

— Я не желаю сдаваться, но это... Ты знаешь, что Руби приходится мне не родной сестрой, а единокровной?

— Нет, — ответила Вайсс, хотя о чем-то таком и подозревала, поскольку внешне Янг с Руби выглядели совершенно по-разному. Впрочем, они были достаточно дружны, чтобы подобные мысли никогда не беспокоили Вайсс. Но раз уж Янг захотелось поговорить на эту тему, то ее, разумеется, стоило выслушать.

— Отец был женат на моей матери, и у них появилась я, — произнесла та, и судя по ее мрачному тону, финал будет не слишком счастливым, а Янг и в самом деле требовалось выговориться. — Она ушла вскоре после моего рождения.

— По какой причине?

— Понятия не имею, — горько рассмеялась Янг. — Я даже ни разу с ней не встречалась, чтобы у нее об этом спросить. Она просто жила вместе с отцом, родила меня, а потом вдруг решила, что с нее хватит. Ни встреч, ни объяснений, ни хотя бы просто письма.

— Мне жаль...

— Всё дело в том, — продолжила Янг, — что я преодолела это. Или думала, что преодолела. Но мне всегда было интересно узнать причину ее поступка, поэтому я решила выследить ее и потребовать ответы. Наверное, чем-то это похоже на тебя и Блейк. Понимаю, что ее ответы мне, скорее всего, ничуть не понравятся, но незнание и вовсе меня убивает.

— А Жон чем-то напоминает тебе о ней, правильно? — вздохнула Вайсс.

— Странно, но это действительно так. Я ведь ее даже не знаю... Как он вообще может напоминать мне о ней? Но после того как Саммер — это другая мама — ушла на миссию и погибла... мне захотелось выяснить, почему всё получилось именно так.

Страх вновь оказаться брошенной.

Вайсс не стала говорить это вслух, но судя по выражению лица Янг, та и сама всё прекрасно понимала. Теперь становилось очевидным, почему она так упорно цеплялась за товарищей по команде. Наверное, именно поэтому они с Руби оказались настолько близки. И разумеется, Жон в подобной ситуации являлся самым худшим вариантом для Янг, поскольку о его истинных чувствах сказать что-либо наверняка было нельзя.

— Кажется, я тебя понимаю, — вздохнула Вайсс, прикоснувшись к руке Янг. — Но что ты собираешься делать?

— Найти Блейк, — тоже вздохнула та. — Я хочу всех собрать вместе, а уже потом попробовать выбить из него ответы. Из них обоих.

— А если кто-то откажется отвечать?

— Тогда... — произнесла Янг, а на ее лице вновь отразилась душевная боль. — Тогда я сама уйду, Вайсс. Я не могу продолжать в том же духе. Просто не могу.

Сможет ли их команда пережить эти выходные?

Вайсс испытывала в этом некоторые сомнения, но сдаваться всё равно не собиралась.

* * *

Жон не стал ничего дожидаться, покинув комнату сразу же после Янг и Вайсс, поскольку желал сбежать от царившей там гнетущей атмосферы и столь наглядного напоминания о тех, кто сейчас даже не являлся его друзьями.

У него не было подходящего настроения ни для чего: ни для игры на гитаре, ни для тренировок, ни даже для секса. В итоге Жон просто бродил по коридорам Академии, стойко игнорируя всех, кто пытался завязать с ним разговор. Впрочем, никто и не пытался, потому что он пошатывался так, будто был пьян. В конце концов, Жон вынужденно остановился, схватился обеими руками за голову и постарался унять боль.

Еще никогда она не была настолько сильной... Ни разу за все его жизни.

Он добрался до угла какого-то пустовавшего класса, после чего уселся там, прислонившись к стене и тяжело дыша. Тут его никто не найдет, а ночной сон наверняка принесет избавление от боли.

Именно там его — обнявшего руками поджатые к груди колени и положившего на них голову — и отыскала Руби. Жон услышал быстрый перестук ее обуви по плитам пола еще до того, как распахнулась дверь, и он увидел ее саму.

— У меня очень плохое настроение, Руби, — предупредил ее Жон, причем достаточно громко, чтобы заставить вздрогнуть.

Боль пульсировала где-то позади глаз, и даже красный цвет ее одежды вызывал немалое раздражение. Он провел пальцами под носом, обнаружив на них кровь.

Секунду казалось, что Руби просто уйдет, но простояв пару секунд с прикушенной губой, она все-таки сделала осторожный шаг в его сторону.

— Янг очень сильно расстроилась, — прошептала Руби, и в тишине класса он без какого-либо труда услышал ее слова.

Жон стиснул зубы. Вот почему она не могла сказать чего-нибудь такое, о чем бы он уже не знал? Зачем понадобилось повторять и без того очевидные вещи?

— Это она тебя сюда отправила? Мне казалось, что Янг тобой дорожит и не станет бросать в самую гущу нашего конфликта.

— Нет, Янг меня никуда не отправляла, — ответила Руби, усаживаясь рядом с ним.

Ее плечи оказались напряжены, словно она ожидала от него толчка или даже удара. Наверное, стоило попытаться удержать ярость в себе. Руби совсем не заслужила стать той, на кого она обрушится. И никто другой тоже не заслужил, кроме двух человек: Синдер и... самого Жона.

— Я подслушала ее разговор в коридоре, — неохотно призналась Руби. — Не специально... но это неважно. Она сказала... она сказала, что может покинуть Бикон.

— Янг не станет так поступать, — уверено произнес Жон.

Он это знал, потому что никогда раньше ничего подобного не происходило. Янг всегда оставалась в Биконе до самого конца.

— Хотела бы я тоже не испытывать никаких сомнений на этот счет, — пробормотала Руби.

Жона удивили даже не необычные для нее слова, а тот тон, которым они были сказаны. Впрочем, ситуация и в самом деле оказалась не из приятных.

— Янг очень сильно расстроилась, Жон. Эта история принесла ей немалую боль, но хуже всего то, что она считает, будто только ей одной хочется вернуть Блейк обратно в команду.

Ее намек был совершенно понятен, и если бы не испытываемая Жоном боль, то он мог бы даже возмутиться. Но вместо этого пришлось сесть и, тщательно контролируя дыхание, попытаться собраться с мыслями.

— Вайсс желает ее вернуть, — произнес Жон, когда Руби вновь стала довольно странно на него смотреть. — Я знаю, о чем сейчас думает моя напарница. Поверь мне, пусть даже это будет единственная вещь в которой ты сможешь мне довериться.

— Я тебе верю.

Жон фыркнул. Руби пыталась это скрыть, но он отчетливо видел ее сомнения.

— Они отыщут Блейк и приведут ее обратно, — продолжил Жон. — А когда это произойдет, Вайсс с Янг будут очень рады ее видеть. Следует просто не дать встать между ними паре кошачьих ушек.

Руби улыбнулась и кивнула. Даже испытывая огромные сомнения насчет всего происходившего, она верила ему на слово. Но ей всё равно предстояло так или иначе увидеть это самой.

Всё сработает, поскольку ничего никогда не менялось. Блейк — глупая девчонка — всегда сбегала, но оставалась жива. Руби каждый раз ее спасала — даже в тех редких случаях, когда они находились в разных командах... А если она не шла в порт сама, то Жон находил причину, по которой ей все-таки приходилось туда отправиться. Или справлялся своими силами. Либо это за них делали Вайсс, Янг или Пирра.

— Но даже если они все соберутся вместе... атмосфера ведь всё равно изменится, правда?

— Изменится, — простонал Жон, уставившись в потолок, чтобы остановить кровотечение из носа. Руби наверняка имела в виду отношения между ним и Янг. В этом она была даже слишком предсказуема. — Не нужно ни о чем волноваться. Скоро начнутся каникулы, и за это время всё успокоится.

— Наверное, — улыбнулась Руби, а Жон ощутил укол вины за то, что имел в виду на самом деле.

Атмосфера действительно изменится. Больше не будет никаких споров в команде "Джазберняк", потому что их лидер не вернется обратно в Бикон.

— Ты так и намерен здесь прятаться, пока всё не закончится?

— Я вовсе не прячусь, — ответил ей Жон. Это была ложь, что они оба прекрасно понимали. Но он скрывался вовсе не от Янг, а от своих собственных эмоций. — Тут просто комфортнее.

— Хм-м... — протянула Руби, поднимаясь на ноги, поскольку выяснила уже всё, что ей хотелось узнать и проверить.

Жон понятия не имел, прошел ли он эту ее проверку. Скорее всего, нет, раз уж его до сих пор не потащили никого спасать.

— Тогда я пойду, — сказала Руби. — Мне надо встретиться в библиотеке с Пиррой. И еще ты выглядишь... не слишком здоровым.

Что?..

— Разве ты не собиралась в Вейл? — уточнил Жон, приоткрыв один глаз и уставившись на нее, но не прекращая при этом массировать виски.

Почему мозг болел так, будто пытался выбраться из черепной коробки? И по какой причине Руби была всё еще тут, а не в городе? Разве Янг не попросила ее о помощи?

— Эм? — удивленно и как-то совершенно невинно посмотрела на него Руби, что в совокупности с испытываемой им болью создавало довольно странное впечатление. — Нет... Зачем мне туда идти?

— Но как же тогда порт? — выдавил из себя Жон, поскольку треск в его голове достиг своего пика и уже напоминал тот звук, который издавало статическое электричество. На секунду он испугался, что потеряет сознание, но всё же поспешил закончить мысль: — Что насчет Пенни?

— Кого? — недоуменно посмотрела на него Руби, но уже через секунду в ее глазах появилось понимание. — Жон, ее зовут Блейк, а вовсе не Пенни.

Она вздохнула, явно заметив его удивление.

— Кроме того, моя команда хочет вместе позаниматься домашним заданием, а Янг попросила предупредить ее, если Блейк вернется обратно в вашу комна-... Жон?! Жон, ты куда?..

Но он ее уже не слушал, вылетев в дверь и помчавшись по коридору.

Сердце бешено стучало в груди.

Руби так и не встретила Пенни. Никто из них с ней не познакомился, поскольку он собственными руками предотвратил то столкновение. Более того — она не являлась членом команды RWBY, потому что такой команды просто не существовало.

Разумеется, подобное случалось и раньше. Жон перепробовал множество разных сочетаний, но последние несколько десятков лет занимался одним и тем же сценарием с незначительными изменениями.

В этом и заключалась основная проблема. Он настолько привык к некоторым вещам, что просто перестал понимать, что всё могло получиться как-то иначе. Некоторые действия стали практически рефлекторными, как, например, побег из семьи, тренировки перед Биконом и бросок навстречу любой опасности, которая могла угрожать его друзьям. Это было словно дыхание, когда гораздо сложнее оказывалось именно не делать.

Но если Руби находилась в другой команде и не собиралась спасать Блейк, то Жону самому приходилось всё устраивать так, чтобы этим занялся кто-нибудь еще. Вот только в этот раз он обо всем позабыл и ничего не подготовил. Даже и не подумал приводить в действие вполне привычные планы, полностью сосредоточившись на том, чтобы ни в коем случае не вести себя как обычно. Почему-то просто решил, что всё пройдет по тому же сценарию, что и всегда.

Как во всех предыдущих повторах...

Жону вслед летели крики и ругательства, когда он расталкивал оказавшихся у него на пути студентов, даже не пытаясь снизить скорость. Кто-то из преподавателей призывал его остановиться, но Жон проигнорировал и его тоже. Сердце по-прежнему бешено стучало, но боль в голове сменилась кристальной ясностью и сдавившим грудь чувством вины.

Он облажался, и теперь Блейк предстояло за это заплатить.

* * *

Блейк завопила от боли, упав на асфальт, немного проехав по нему и наконец остановившись. Сан выкрикнул ее имя, а может быть, ей просто показалось. Сердце бешено стучало, а в голове раздавался звон. Уперев руку в землю, Блейк попыталась подняться, но тут же получила сильный пинок и вновь покатилась по асфальту.

Сан тоже лежал неподалеку, а проклятый Торчвик смеялся, глядя на них, как будто увидеть кого-то, попытавшегося защитить другого, но потерпевшего неудачу, оказалось чрезвычайно забавно.

Блейк попробовала дотянуться до своего оружия, но фавн в знакомой форме пинком отбросил его в сторону. Она посмотрела на него, но вряд ли узнала бы это лицо, даже если бы на нем не было маски.

Незнакомый ей фавн-пес усмехнулся, но в его глазах виднелась лишь ненависть. Почему они так относились к своим же собственным собратьям? Или перед ней стояли новобранцы, которых не интересовало ничего, кроме убийств?

А возможно, так было всегда, и только сама Блейк этого не замечала?

Жон оказался прав... как бы больно ей ни было признавать нечто подобное. Перед ней находились те самые выродки, о которых он говорил, то ли недавно ставшие таковыми, то ли всегда ими являвшиеся. И боль от подобного открытия была не только душевной, но еще и физической.

— Так-так, киса, — усмехнулся Торчвик, вновь подходя к ней.

Члены Белого Клыка рассмеялись его шутке, хотя она должна была вызвать у них ярость. Впрочем, эти уроды без каких-либо проблем подчинялись не только человеку, но еще и расисту.

— Тебе никто не говорил, насколько опасно гулять по улицам в столь позднее время?

Блейк не собиралась доставлять ему удовольствие своим ответом. Любые проклятья или угрозы его только позабавят.

И еще ей следовало извиниться перед Янг за то, что она уже не вернется назад и не докажет неправоту Жона. А Сан погибнет именно из-за ее ошибки, что являлось чересчур высокой платой за желание ей помочь.

Блейк попыталась собраться с силами и сотворить хотя бы одного клона в отчаянной попытке подхватить Сана и сбежать отсюда, но ее аура оказалась слишком слаба для этого. Сказались плохой сон и недостаточное количество еды, а также, само собой, полученные от Торчвика побои. И даже в схватку с ним она вступала далеко не в самом лучшем состоянии.

— Что, нечего сказать? — поинтересовался Торчвик, заставив Блейк стиснуть зубы. — Жаль, конечно... но я просто не могу оставить за спиной детишек, которые отлично умеют устраивать засады.

Он направил на нее свою трость со зловещим отверстием в торце.

— Спокойной ночи, детишки.

Блейк закрыла глаза, услышав щелчок и грохот взрыва, а затем ощутив окатившую ее волну жара.